| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лучше бы мы пешком пошли!
— А почему ты исключаешь похищение меня инопланетянами, жестокие и бесчеловечные опыты по созданию гибридной расы и механическое стирание памяти при помощи неизвестных на земле технологий или химических веществ?
— Ерунда, я в них не верю! — отмахнулась девушка. — Вот маньяки-похитители — это суровая реальность нашего времени. Я о них передачу видела по телевизору...
— Где ж ты была, когда 'Секретные материалы' показывали?
— Есть ведь разница между документальным фильмом и художественным сериалом!
Коротая время за душевным разговором, мы быстро подъехали к родительскому дому, и у подъезда тепло попрощались с добровольным водителем, нажелав друг другу всяких благ выше крыши.
— Погоди! — внезапно воскликнул он, и, распахнув бардачок, принялся ворошить спрессованные там бумажки. — Сейчас... Вот!
Один за другим он вручил мне несколько мятых листков с написанными от руки именами, фамилиями и номерами телефонов, сопровождая каждый коротким комментарием: 'Гинеколог от бога!', 'Акушер от бога!', 'Педиатр от бога!', а также 'Нам его очень рекомендовали' и 'Ленка нахвалиться не могла!'
— Скажешь — мол, Дима послал, муж Лены, — инструктировал меня краткий знакомец. — И вот еще, — он протянул мне визитку: — Тут УЗИ делают очень хорошо, не пожалеешь!
— Спасибо большое...
— Ты что, его раньше знала? — змеей зашипела мне на ухо Олеська, стоило машине отчалить от бордюра. — Это он привез тебя в лес? Это он тебя похитил? Это его ребенок?
— Сама первый раз его вижу, — отвергла я досужие инсинуации.
— А почему тогда...
— Понимаешь, молодые родители — это отдельный замкнутый клан, в котором царит дух взаимовыручки и взаимопонимания...
— Свежо предание!..
— Кхм, кхм! — прокашлялся старший сержант, привлекая наше внимание. — Девушки! Я, конечно, понимаю, что вы за полгода не наговорились... Но давайте все же ближе к делу! Какая у вас квартира?
Я назвала номер. Сверившись с записями, милиционер неопределенно кивнул — но было неясно, доволен он совпадением или нет. Ясно — в машине мы с Олеськой могли обо всем договориться... А то и заранее готовили мистификацию исключительно с целью дискредитации работы внутренних войск и системы охраны правопорядка, как бы бредово это ни звучало... Я имею в виду саму идею заговора, разумеется!
Закончив мысленно извиняться за невольное мысленное же оскорбление доблестной родной милиции, я пощелкала домофоном. Ненамного лучше стало в нашем подъезде после установки железной двери: посторонние как толпились на лестнице, так и продолжают, без вопросов пускаемые всеми подряд в обмен на обещание разложить по ящикам газеты или рекламные листовки. А если вечером по улице за тобой кто-то гонится, и ты рассчитываешь найти убежище за металлической створкой — во-первых, на бегу надо еще умудриться найти и достать из кармана ключи, выбрать нужный, не снижая скорости, прижать 'таблетку' к нужному месту идеально ровно... Но все это бесполезно, потому что внутри на двери нет ручки, а замок автоматически защелкнется за твоей испуганной спиной только через две секунды — за это время внутрь один за другим успеют заскочить все сорок разбойников во главе с Черномором... или кто их там возглавлял... Али-Баба?
Домофон все пищал и пищал — а вызываемая квартира не подавала признаков жизни. Все ушли на фронт... Или, как обычно, притопавший домой после ночной смены папа отключил звук, чтобы всякие коробейники не мешали спать, а включить потом забыл.
— Ну? — саркастически поинтересовался сержант... старший.
— Дай телефон, — я требовательно протянула руку, и Олеська послушно вложила в ладонь мобильник.
Есть вещи, которые и за год не забудешь — такие, как номер маминого телефона. Если за это время она не успела поменять оператора...
— Алло, — раздался в трубке усталый голос.
— Мам, привет! Открой дверь.
— Она и так открыта...
— Подъездную дверь открой! У вас опять что-то домофон не работает.
— А я не дома, я на работе...
— Разве сегодня не выходной?
— Я в отпуске, — прошипела Олеська.
— Нет, среда... — подтвердила мама, и внезапно замолчала. — Ольга! ЭТО ТЫ?!!! ТЫ ГДЕ?!!!
— Да вот, у вашего подъезд стою, жду — может, кто откроет... папы тоже дома нет?
— Он сегодня с утра... Возьми ключи у бабы Клавы.
— Ага! Как это я сама не додумалась... Ладно, давай — увидимся!
Клавдия Филипповна, живущая в квартире прямо напротив моих родителей, всей душой радела за безопасность родного подъезда, и на добровольных началах вызвалась держать у себя запасные ключи от всех дверей — на случай пожара, потопа или замыкания в электрической цепи. В общем-то все были не против, за исключением соседей справа — милой семейно пары, недавно отметившей десятилетие совместной жизни, которых подъездные старушенции по-привычке все еще продолжали называть 'молодоженами'. Они забрали у бабы Клавы свою связку после того, как застали ее обыскивающей их платяной шкаф 'в поисках взрывчатки'. Мои предки, узнав об этом, только рассмеялись: мол, нам скрывать нечего, — и оставили все как есть. Впрочем, уверена — бдительная бабка предусмотрительно сделала себе двойные дубликаты со всех соседских ключей.
Как и следовало ожидать, Клавдия Филипповна была на боевом посту. Для меня всегда было загадкой, как она, ни на минуту не отрываясь от дверного глазка, умудряется добывать себе продукты питания и необходимую бытовую химию — может, по ночам, в круглосуточных суперах? Или у нее в двери установлена видеокамера? Но в любое время дня, утра или вечера можно было заложить последний пятак, что старушка дома — в своей квартире или на лавочке перед подъездом.
Вполне закономерно простая процедура передачи ключей из рук в руки растянулась на полтора часа. Мельком подтвердив — да, меня она знает вот с такого вот возраста, и уже тогда я проявляла преступное легкомыслие и неустойчивость взглядов, старушка тут же прочитала целую лекцию о безответственности и безнравственности современной молодежи: пропадала неизвестно где только времени, а тут вдруг заявилась, как ни в чем не бывало! Родители все слезы выплакали, все глаза проглядели, а я где-то развлекаюсь, как мне не стыдно... Уж она-то, бабка Клава, нисколько не сомневалась, что этим все и закончится: рано или поздно меня домой будут с милицией приводить... бла-бла-бла... Главное — не возражать и не поддакивать, со временем она сама выдохнется. Мы уложились бы и в полчаса, если бы старший сержант постоянно не выскакивал с предложением закруглиться и прервать столь занимательную и полезную беседу.
Свой паспорт я так и не нашла — Олеська точно передавала его моим родителям вместе с остальными вещами, но мама надежно прячет документы и ценности. Впрочем, дезорганизованный беседой с осведомленной соседкой милиционер вполне удовлетворился просмотром семейного фотоальбома с моими снимками — от роддома до наших дней. Он воспользовался удобствами, заручился моим обещанием по первому требованию явиться в местное отделение для разъяснения всех обстоятельств, и поспешил раскланяться. Однако у самого порога оказался перехвачен 'смотрящей за подъездом':
— А вот еще, товарищ генерал! — размахивая толстой тетрадью с конспектом всех самых страшных соседских грехов, бабка Клава мертвой хваткой вцепилась в представителя власти: — Я ведь на пенсии, свободного времени много — где услышу, где увижу что случайно... Козловы со второго этажа постоянно воду в туалете спускают — это не спроста, наверняка самогонку варят. А вот эти мои соседи, слева, даром, что молодожены, порнографические газеты покупают, я сама видела!
— Вместо того, чтобы, как все нормальные люди, 'Труд' выписывать, — хмыкнула Олеська, и захлопнула дверь, перекрывая старшему сержанту путь к отступлению. — Ну, а теперь давай по-правде: где была, что видела? Только с подробностями!
— Вот веришь, подруга, совершенно нечем тебя порадовать, — я сокрушенно развела руками: — Такое ощущение, будто с прошлой зимы меня вообще в этом мире не было. А сегодня вдруг снова появилась. В лесу...
— Ужасно! — все-таки мы прожили бок о бок достаточно долго, чтобы научиться отделять правду от лжи. А в этой фразе не было ни одного фальшивого слова.
— Чаю? — прервала я затянувшееся молчание.
— У твоих родителей зеленый есть? — оживилась Олеська.
— Надеюсь... год его не пила!
... Подумать только — ведь не далее, как вчера синьский император прислал нам с любимым в подарок целый мешок настоящего жасминового чаю — элитный сорт, с особым образом свернутыми чайными листочками. Видно, посол не забыл, как король заскакивал к нему под предлогом 'попить чайку', а после сманил лучшего телохранителя. То ли напомнить решил, то ли в знак прощения — пойди пойми этот восточный этикет. Посылочку доставил специальный почтовый дракон, оказавшийся значительно меньше, чем я себе представляла по Волковским книжкам — человека точно не поднимет. Зато гораздо умнее обычных почтовых голубей, а в случае чего вполне может за себя постоять. Заигравшись с чешуйчатой зверушкой (еще подумала — надо будет выпросить себе одного такого, хотя бы детеныша или яйцо), я даже чаю не попробовала... Думала, еще успею...
Обшарив кухонный шкафчик, мы отыскали полупустую пачку чайной смеси с интригующим названием 'Тропический полдень' — в составе вроде бы фигурировали листья зеленого чая. По вкусу сказать что-то определенное было затруднительно — очень уж долго пачка провела 'в сусеках'. Поняв, что много из меня не вытянешь, Олеська рассказала, как сама провела эти полгода: дружба дружбой, но оклады сотрудников в нашей фирме не позволяли сделать из съемной квартиры мемориал, так что через месяц после исчезновения соседка перевезла мои вещи по месту постоянной прописки, к родителям, и сдала второй диванчик новой девушке. Манька с философским спокойствием восприняла смену руки кормящей, позволяла себя гладить и грела полосатым боком чужие колени. Впрочем, я и не надеялась, что кошка будет долго переживать и отказываться от еды — в конце концов, из нас двоих она всегда больше любила Олеську, хотя подобрала ее на улице и принесла в квартиру именно я.
Мы как раз наливали по второй чашечке, когда в квартиру ворвалась мама... Похоже, несмотря на звонок, она так до конца и не поверила, что я на самом деле нашлась — пока не увидела своими глазами, потискала руками и измочила слезами. Вопросы, причитания и жалобы — на себя, на меня, на весь мир, — сыпались без остановки, не давая втиснуть хотя бы междометие. Почувствовав, что она здесь, пожалуй, лишняя, Олеська деликатно испарилась — впрочем, мы этого вовсе не заметили...
— Да ты же, наверное, голодная! — неожиданно спохватилась мама и, сорвавшись с места, бросилась на кухню — но с полдороги вернулась, чтобы распахнуть дверцу шкафа с чистым бельем и высыпать на пол все полотенца: — Наверное, ванну хочешь принять?
— Хочу, — подумав, призналась я. — Сперва помыться, потом поесть.
Войдя в ванную комнату, я чуть было не крикнула Настасье, чтобы она натаскала горячей воды — но вовремя вспомнила, что тут все проще, и кипяток можно пустить поворотом вентиля. Водопровод, мобильные телефоны, центральное отопление, электричество... перебирая в памяти блага цивилизации, я чувствовала, что всей душой, всем телом, всем — что там еще осталось? — хочу вернуться туда, в 'мрачное' Средневековье, с его свечами, тусклыми масляными лампадами, дровяными плитами, разогревающимися по полчаса, водой из колодца, супернеудобной одеждой... К своей второй половинке, без которой даже сердце билось как-то лениво, вполсилы!
От современного белья из натуральной синтетики, с крючками и жестким кружевом, немедленно зачесалось все тело. Из старых вещей по размеру мне подходил теперь только теплый фланелевый халат, расписанный под хохлому — мамин подарок, по тем или иным причинам до сих пор остававшийся новым. Вот и пригодился... Драгоценности, которые ни один человек этого мира, находящийся в здравом уме и твердой памяти, в моих руках не принял бы за настоящие, отправились в самое надежное место — шкатулку с бижутерией.
Родители так искренне и безыскусно радовались моему возвращению, не обращая внимания на то, что я теперь беременная и безработная — даже неловко, что мне совсем не хотелось возвращаться. Но что поделать, говорят, дом там, где сердце — а мое навек осталось в том странном, ни на что не похожем мире, с тем необыкновенным мужчиной, отличающимся от всех, кого я знала!
...И каждому воздастся по заслугам его! Я вспомнила, как жалобно взревывала демонесса, которую мы с Орлеттой силком запихивали обратно в пекло. Что ж, добро пожаловать в мой личный персональный ад...
Как мама из-за закрытой двери родительской спальни услышала, что я сдавленно рыдаю в подушку на застеленном диване в большой комнате — ума не приложу. Наверное, сердце подсказало. Интересно, я тоже буду чувствовать настроение своего малыша, когда он родится? А вот сейчас, говорят, наоборот, ему все мои чувства передаются... Но как перестать тосковать по другому миру, другим людям, совершенно другой жизни! Да, там не было телевидения, двигателей внутреннего сгорания — многих вещей, без которых современный человек не представляет своей жизни. И как часто, сравнивая отдельные аспекты быта, я говорила 'А вот у нас...' (с гордостью) и 'У вас...' (с легким оттенком пренебрежения). Но на самом деле...
— Так где же ты все-таки была? Ты вспомнила?
— ...Там, где сбываются все мечты!..
Глава 2.
— Ну, что, королева, прорвемся? — я подмигнула отражению в зеркале, и лихо заломила на бок вязаную шапочку. Может, я художница или актриса, и у меня стиль такой. А вы сразу 'денег нету, денег нету'...
Мама рассказывала, что когда я только родилась, все было с точностью до наоборот: средства у населения были, но на них ничего нельзя было купить — если на магазинных прилавках появлялось что угодно, хоть лавровый лист на развес, его тут же сметали 'про запас'. Поэтому мы с братом росли в кроватках и ползунках, которые 'двоюродной сестры первой жены третьего мужа тети Гали соседка привезла из Германии', прошедших уже не через одни руки, но все еще 'как новые'. Меня, кстати, в то время это нисколько не волновало — да и Санек, намачивая поролоновый матрасик, нисколько не интересовался, кому он достанется 'по наследству'. Отчего же теперь, когда опытная в таких делах мамуля начинала составлять 'бизнес-план' на следующие несколько лет (троюродная сестра обещала отдать свою коляску — если мы сами за ней приедем; у коллеги по работе внучки выросли, оставив после себя целую кучу младенцевой одежды; а если родится мальчик — выручит знакомой бабки Розы четвероюродный племянник), меня буквально подбрасывало?
Дорога от вокзала до моей бывшей конторы нисколько не изменилась. Разумеется, меня давно уволили: какая бы ни была уважительная причина, полгода — уже слишком! Но зарплату за предшествующие исчезновению две недели зажимать не стали. Обычно по субботам бухгалтерия у нас не работала, но Олеська как-то уговорила их войти в положение. Бывшие сослуживцы по традиции собрали для меня конвертик 'на прибавление в семействе', чем растрогали до слез. На мое место, кстати, так никого и не взяли — не от того, что никто не мог справиться с мегатрудными обязанностями, просто внезапно оказалось, что фирма отлично работает и без этой кадровой единицы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
