— Я ее всегда ношу. Это кулон я надела по случаю приезда, а потом я его сниму, — ответила Лиса, словно оправдываясь. Потом, вспомнив что-то, она спросила. — А у тебя, Ваня, когда день рождения?

— В августе, — неохотно ответил мальчишка.

— В августе? — переспросила Лиса, удивленно округлив глаза. — А когда? И почему ты нам в прошлом году не сказал?

— Я его не праздную, — сказал Ваня, переглянувшись с Димкой. Тот понимающе кивнул. Лиса подозрительно посмотрела на брата, потом перевела взгляд на Ваньку.

— Я чего-то не знаю? — спросила она, грозно нахмурив брови.

— Догадываюсь, что ты многого еще не знаешь, — захихикал Димка. — Например, ты не знаешь, что у меня в ладони, — он протянул к сестре сжатый кулак.

Ваня благодарно на него посмотрел.

— Ничего у тебя нет! — обиженно заявила Василиса.

— А вот и не угадала! — ехидно захихикал Димка и, разжав руку, сбросил на светлые брюки сестры огромную зеленую гусеницу.

Лиса взвизгнула и подскочила. Ее брат захохотал в полный голос — уж очень потешно Василиса перепрыгнула через камень. А Ваня, вздрогнув от неожиданности, быстро понял, в чем дело и, поскольку гусеница и не думала отцепляться от все еще визжащей Лисы, подошел и спокойно снял ее.

— Было бы чего бояться, — прокомментировал он.

— Они ужасные и противные, — заявила Василиса, отступая от Ваньки, все еще держащего гусеницу.

— Зато из них потом вырастают красивые бабочки, — ответил ей мальчишка, рассматривая свою добычу. — Хочешь, я тебя научу не боятся гусениц?

— Хочу, — недоверчиво сказала девочка, зло сверкнув глазами на все еще хохочущего Димку.

— Не выйдет, — хихикал ее брат. — Она их с детства боится.

— Посмотрим, — впервые улыбнулся Ваня. — Подойди сюда.

Василиса отрицательно покачала головой и вжалась спиной в дерево, опасаясь, что ее заставят дотронутся до страшной гусеницы.

— Ты когда-нибудь видела махаона? — спросил Ваня.

— Это бабочка такая? — уточнила Василиса.

— Она самая. Так что, видела?

— Кажется, нет, — покачала головой Лиса.

— Скорее всего, ты видела ее, только внимания не обратила, впрочем, прошлым летом их было не так много, — уточнил Ваня. — Скажи, а бабочек ты тоже боишься?

— Нет, бабочек я не боюсь, — ответила Василиса. — Они красивые.

— Тогда смотри, — мальчишка усадил гусеницу себе на плечо, а сам достал из кармана свою свирель и поднес ее к губам.

Полилась тихая мелодия. В ней слышалось журчание лесного ручья, тихий шорох березовых листьев, шелест растущей травы и песня летящих по небу облаков... Димка перестал смеяться, заслушавшись волшебным напевом, а Василиса немного успокоилась. Гусеница, казалось, тоже попала под чары ваниной мелодии. Она неподвижно застыла на плече маленького музыканта. Мир замер, а потом в беседку начали слетаться разноцветные бабочки. Там были скромные беленькие капустницы, яркие лимонницы, строгие и элегантные шоколадницы и разноцветные крохотные лесные бабочки. Воздух затрепетал под плавными взмахами их безупречных крыльев. Василиса зачарованно вздохнула и, словно во сне, протянула руку, на которую тут же опустилась очень крупная бабочка. Ее маленькие ножки пощекотали ладонь девочки. Лиса улыбнулась, разглядывая ее желтоватые крылья с черными пятнышками и прожилками, с широкой черной каймой. Задние крылья с маленькими "хвостиками" были украшены синими и желтыми пятнами и красно-бурыми глазками, обведенными черным. Бабочка замерла на указательном пальце девочке, почти закрыв своими крыльями ее ладонь. Она была невыразимо прекрасна в своей утонченности и безупречности. Заглядевшись на нее, Василиса даже упустила момент, когда Ваня перестал играть и спрятал свирель в карман. Девочка заметила это лишь тогда, когда бабочка взмахнула крыльями и улетела.

— Красиво? — хитро спросил Ваня.

— Да, — ответила Лиса, а Димка выразительно покачал головой.

— А ты знаешь, что из этой гусеницы, — мальчишка кивнул в сторону застывшего на его плече насекомого, — вырастет именно такая бабочка, как та, которую ты только что держала на руке?

— Правда?

— Правда. Ну что, ты ее все еще боишься?

Василиса опасливо приблизилась к нему и настороженно посмотрела на гусеницу, только теперь заметив, что она не просто зеленая, с черными поперечными полосками и яркими оранжевыми точками по бокам.

— Боюсь, — призналась она.

— А почему? Она же даже кусаться не умеет.

— Она противная.

— Разве? — нарочито удивился Ваня. — А, по-моему, она красивая и разноцветная, а еще в следующем году она станет красивой бабочкой. Чего же в ней противного? Подойди поближе и посмотри на ее мордочку.

— У нее нет мордочки, — заявила Василиса, опять отпрянув к березе.

— А ты посмотри, вдруг есть, — настаивал Ваня. — Подойди, не бойся, я не буду ее кидать на тебя. Обещаю. Ты мне веришь?

Лиса смерила его взглядом, подумала и кивнула.

— Тогда подойди, — попросил Ваня.

Девочка несмело сделала шаг, другой, опасливо приблизилась к мальчишке. Гусеница все так же сидела на его плече и не двигалась. Василиса приблизила лицо к насекомому и удивленно моргнула — рожки гусеницы едва заметно шевельнулись, и девочке показалось, что она улыбается, несмотря на то, что никакого намека на глаза, губы и нос у нее, разумеется, не было. Просто было такое ощущение. Лиса почему-то и сама улыбнулась.

— Понимаешь? — сказал Ваня, который скорее почувствовал, чем увидел, ее улыбку. Василиса кивнула.

— Можно ее погладить? — виновато спросила она.

— Конечно, — улыбнулся мальчик, а Димка все так и сидел, пораженно глядя, как его сестра осторожно проводит пальцем по спинке гусеницы.

— Все? Теперь ты их больше не боишься?

— Не боюсь, — Василиса аккуратно сняла насекомое с плеча Вани и пересадила на свою майку. На черном фоне зеленая гусеница смотрелась изысканным украшением.

— Ну, делааа, — протянул Димка и даже присвистнул. — Что, совсем их больше не боишься?

— Неа, — Лиса посадила гусеничку в траву. — Увидимся следующим летом, — пообещала она ей.

— Испортил мне все веселье, — укоризненно сказал Димка. Ваня в ответ лишь пожал плечами и, почти про себя, пояснил:

— Я не люблю громкие звуки. В лесу нужно вести себя тихо...

Василиса смущенно потупилась, приняв эти слова на свой счет.

— Ваня, что-то произошло, пока нас не было? — неожиданно спросила она, заметив, что мальчишка опять погрустнел.

— Нет, все в порядке, — ответил он и тут же добавил. — Лиса, а ты можешь подарить мне свою полушку?

— Тебе? Зачем? — растерялась Василиса.

— Нужно... Очень, — сказал Ваня и уставился на землю. — Димка, ты как, не против? Все-таки ты ее нашел.

— Да мне-то что, — пожал плечами Димка. — Я ее Лисе отдал, сама пусть решает.

— Держи, — Василиса сняла ремешок с шеи и протянула его мальчишке.

— Спасибо, — Ваня тут же надел подвеску, и спрятал ее под рубашкой. — А это я даю вам взамен, — он вытащил из нагрудного кармана нанизанные на два черных тонких кожаных шнурка крохотные коричневые капельки, напоминающие тщательно отшлифованные кусочки дерева. Одну капельку мальчик протянул Лисе. Другую — Димке. — Я сам их сделал.

— Что это? — спросила Лиса, рассматривая свой подарок.

— Обереги, — сказал Ваня. — Они будут охранять вас в лесу... — он змешкался, принимая какое-то решение, а потом добавил. — Если вдруг с вами что-то плохое случится, я буду об этом знать.

— Это вроде как радиопередатчик? — тут же заинтересовался Димка.

— Не знаю, — почесал в затылке Ваня. — Мне кажется, что не совсем, но что-то вроде того.

— Спасибо! — сказала Василиса, надевая свою новую подвеску. Она пообещала себе, что снимать ее даже во время купания не будет. Ванькино творение приятно согревало кожу и создавало ощущение безопасности, может быть, дело было всего лишь в том, что мальчишка объяснил назначение оберега, но с ним же никогда не знаешь, что взаправду, а что нет, может быть, эта капелька и впрямь зачарованная.

Димка тоже надел свой талисман на шею и спрятал под майкой. Ребята довольно переглянулись. Ваня повеселел.

— Пойдем в Усольцево на бочаг картошку печь? — предложил он.

— Пойдем! — подхватился Димка.

— Мне только переодеться нужно, — смущенно сказала Лиса, оглядывая свой костюм, явно не подходящий для путешествий по лесу. Они с Димкой удрали из дома, даже не сменив одежду, уж больно хотелось им с Ванькой пообщаться. — Да и картошку возьмем и вкусности всякие. Мы много чего привезли...

Василиса, конечно же, сразу после приезда занесла свои вещи в горницу — вдруг Димка опередит — выселяй его потом. Но разбирать ничего не стала, поэтому чтобы найти свою походную одежду, пришлось переворошить весь рюкзак. В процессе поисков под руку попался и серый шарфик. Лиса, повинуясь внезапному импульсу, спрятала его на дно небольшой походной сумки, в которую она планировала положить провиант. Переодевшись, девочка спустилась в коридор и юркнула в кладовку — срочно нужно было набрать в пакет картошки и прикрыть ею шарфик, чтоб Димка ничего не увидел. Выполнив свой коварный план, Василиса прошла в жилую часть дома и застала мирную картину: Ванька сидел на лавочке, пил чай и что-то с серьезным видом обсуждал с их отцом. Димка судорожно метался по комнате, собирая вкусности. Похоже, он собирался провести на бочаге как минимум месяц, ничем иным нельзя было объяснить ту гору еды, которую он уже натаскал на табурет, стоящий рядом с сервантом.

— Конечно же я за ними прослежу, — говорил Ваня, уминая бутерброд с колбасой. — Можете не волноваться. Со мной они в полной безопасности. Вы же помните моего папу? Так вот я весь в него пошел!

Отец двойняшек качал головой и понимающе улыбался:

— Помню и ни капли не сомневаюсь, — ответил он Ване. — Кстати, а он этим летом сюда заглянуть не собирался?

Василисе показалось, что этот вопрос мальчишке не понравился, он как будто сжался, а потом отрицательно повертел головой:

— Нет, у него сейчас работы очень много.

— Эх, надо бы заехать к вам как-нибудь, — мужчина мечтательно улыбнулся. — Соскучился я по нашему Ваньке. Каким он сейчас стал... Мы с ним лет двадцать с лишком, наверное, не виделись. Дай что ли ваш адрес, письмо ему напишу. У него же в августе будет день рождения? Тринадцатого, если я правильно помню...

Лиса подозрительно уставилась на Ваню. Ей определенно не нравились все эти совпадения и реакция их с Димкой друга на совершенно безобидные вопросы.

— Я индекс не помню, можно завтра адрес дам? У бабки все узнаю и принесу на бумажке, — уши мальчишки горели, а значит, он явно врал. Вопрос, только — по какой причине.

— Лиса, собирай провиант, и побежим, — скомандовал Димка, указывая на гору съестного. — Ванька, твой лук еще жив?

Ванька кивнул.

— Принеси его завтра, постреляем, а то мой как-то рассохся, — Лиса еще больше нахмурилась. Уж она-то знала своего брата, и была точно уверена, что весь этот разговор про лук был затеян с единственной целью — завершить ванькин разговор с отцом.

— Лиса, ты чего так возишься? — разошелся Димка, заметив, что сестра внимательно за ними всеми наблюдает. — Ванька, помоги ей быстро, а то мы до вечера тут просидим!

Ванька тут же подхватился и ринулся помогать Василисе, с великим рвением запихивая в сумку все, что попадало ему под руки.

— Стоп, стоп, стоп! — торопливо остановила его Лиса. — Мы ж не на год собираемся. Не надо никаких шпротов и тушенка тоже не нужна. Возьмем хлеба и колбасы нарежем и все. Картошку я уже захватила, — она быстро выбрала необходимое и уложила все в сумку. — Теперь идем.

Мальчишки с готовностью проследовали за ней.

Сказка о людях, потерявших душу

Костер тихо потрескивал, и все новые и новые искры яркими светлячками взмывали в ночное небо. Димка шебуршил палочкой дрова, Ванька молчал, глядя на мерцающие угольки в центре костровища, а Василиса, закутавшись в свою теплую курточку, с удовольствием поедала черную печеную картофелину. Ей, по всеобщему молчаливому согласию, досталась первая порция. Ночи были еще довольно холодными и, хотя костер обогревал сидящих вокруг него детей, в спины дул прохладный ветер. Димка и Лиса запаслись на этот случай куртками, а Ваня, похоже, просто не обращал на холод внимания.

— Давайте рассказывать страшные истории? — предложил Димка.

— Давай! — кивнула Василиса. — Ты первый!

— Хорошо, — тут же согласился ее брат, похоже, он вспомнил одну из таких историй, потому и предложил их рассказывать.

— Говорят, есть на свете черный-пречерный замок, а там живет страшный скелет... — начал Димка.

— Скелеты не могут жить, — ехидно перебила его Лиса. — Они же мертвые.

— Не перебивай, — шикнул на нее брат. — Вот когда твоя очередь настанет, тогда и будешь рассказывать. Так вот, живет в этом замке страшный скелет. И по ночам этот скелет ходит и выбирает себе жертвы. Он волшебный, поэтому может появиться где угодно. И когда он выбирает свою жертву... — Василиса зевнула, Димка осекся и осуждающе на нее посмотрел. — Так вот, когда он выбирает свою жертву, он прикасается к ней, и она замертво падает, а ее душа попадает в этот страшный и черный замок, в черную-черную комнату...

— Бу! — сказала Лиса. — Не страшно ни капельки.

— А вдруг он сейчас тут появится! — заявил Димка, расстроенный, что его рассказ никого не впечатлил.

— Пусть попробует, — Василиса показала брату язык. — А я Богу пожалуюсь, и потом посмотрим, кто кого.

Ваня иронично хмыкнул.

И в этот момент кусты неподалеку от их костра зашевелились.

— Ой, — испуганно вскрикнула Лиса, забыв про то, что говорила перед этим. Она одним прыжком спряталась за Ваньку. Почему-то он показался ей более надежной защитой, чем брат.

— Испугались? — раздался знакомый голос, и из кустов появился Иван. — Что, дети, сказки травим?

Ладошка Василисы, все еще лежащая на плече Вани, сжалась. Мальчишка удивленно обернулся и увидел в глазах Лисы ничем не прикрытую злость и обиду. Похоже, она так ничего и не забыла.

— Можно составить вам компанию?

— Нельзя, — почти грубо ответила Лиса, выходя из-за спины своего защитника.

— Ты все еще злишься, Василиса? — девочка удивленно захлопала ресницами — теперь голос Ивана был похож на голос его двойника — Нава — ангела, обитающего в Пустоте. В прошлом году он спас ее, когда навка захотела забрать жизнь Василисы. Но Нав погиб, спасая девочку, во всяком случае, церковная фреска, на которой он был нарисован, осыпалась. И пусть даже Лиса знала, что ангела рисовали с Ивана, и в нем была заключена частичка души лесного царевича, все равно, сложно было поверить, что... Впрочем, во что вообще можно поверить? Душа же не яблоко и не арбуз, ее нельзя порезать на кусочки... Или можно?