Тишина. Не слышно ни шороха, ни звука. Ни один шелест не доносится снаружи. Голубоватый свет с равнодушием выхватывает из темноты чердачную разруху, создаёт странный, завораживающий пейзаж.

— Значит, я поступлюсь только своей слабостью?

"Да. Я не лгу".

— И что мне нужно сделать?

"Выбери Хранителя, напои его своей кровью".

— Хранителя?

"Хранителя"

Страницы неожиданно замелькали, хотя ветра я по-прежнему не чувствовала. Я увидела тонкий нож с гравировкой из рун, лежащий между листов.

Я осторожно взяла его в руки. Он оказался практически невесомым. В голову лезли нехорошие мысли. Сколько нужно крови? Откуда? Проколоть палец, резать вену? Надо предупредить говорящую макулатуру, что на ритуальное вспарывание сердца или живота я не согласна!

"Достаточно глубокой царапины на ладони"

Я посмотрела на тонкий нож. Что ж, по крайней мере, не придётся колоть тем грязным ржавым гвоздём, который я для этого приметила. Хоть о гигиене позаботились...

Лезвие было очень тоненьким и лёгким, так что я явно не рассчитала. Нож пробил кожу достаточно глубоко, и ладонь стала постепенно наполняться кровью.

Сложив руки ковшиком, я осознала, что снова полезла поперед машины на дорогу. Кровь есть. А где брать Хранителя?!

Нож рассыпался пылью. Вот тебе и гигиена, блин!

Сияние начало сгущаться, разделяясь на разные цвета. Кошка — красный, волчица — зелёный, змея — сине-фиолетовый, птица — голубой. Я вздрогнула. Хранители...

Кровь стекала по ладоням, удерживать её было сложно. Ладно. Любимый цвет — красный, значит...

Зажмурившись, я выплеснула алую жидкость на изображение кошки. Книга впитала её, как губка. Несколько секунд ничего не происходило, а потом надо мной внезапно начала раскручиваться воронка алого пламени. Я ахнула и отшатнулась.

Смерч всё рос и ширился, и я очутилась в центре огненного безумия. Я вскрикнула, и, сжавшись, зажмурилась, прикрыв голову руками.

— Так, ну и кто тут у нас? — раздался просто рядом мягкий мурлыкающий голос, знакомый ещё по утреннему разговору, — Ой, какие мы нежные и беззащитные! Клубочком свернулись, головку руками прикрыли. Напрашивается вывод — мне попалась очередная трусишка.

Я осторожно подняла голову. Бушующее пламя не оставило никаких следов — на чердаке ничего не изменилось. Только появилась маленькая, изящная чёрная кошечка с крошечным белым пятнышком на шее. Ну, после жуткой собачки и наглой макулатуры мне уже ничего не страшно.

— Ну, здравствуй, счастье моё. Знакомься, я — твой Хранитель. До ангела, пожалуй, слегка не дотяну, так что насчёт этого можешь даже не надеяться. Удачу я не приношу, за судьбу твою не отвечаю. Сама, впрочем, вполне могу прибить, если ты, недоросль рыжая, сумеешь довести меня окончательно. Вопросы есть?

Я мужественно проигнорировала все добрые прекрасные эпитеты, справедливо полагая, что очередной говорящий глюк злить совсем не стоит. Но один вопрос по ходу повествования у меня всё же возник.

— А почему ты рот не открываешь, когда говоришь?

Кошка задумчиво посмотрела на меня. Одним выражением мордочки ей удалось наглядно доказать мне, что мой интеллект благополучно завис где-то на стадии эмбриона.

— Деточка, давай заучим по слогам. Это называется ментальный контакт. Это значит, что я говорю напрямую с твоим подсознанием. Маленькая, подсознание — это...

— Я знаю, — пожалуй, излишне резко прервала я. Ненавижу, когда ко мне обращаются, как к ребёнку.

В следующую секунду резкий порыв ветра ударил в грудь и швырнул меня на пол. Надо мной нависла кошачья мордочка с сияющими потусторонним светом зелёными глазами.

— Запомни, ты и есть ребёнок. Для меня. Вот и научись не перебивать старших. Договорились?

— Да...

— Вот и хорошо, вот и умничка. Трусливая, но понятливая. Всегда ценила таких.

Я ощутила резкий приступ бешенства.

— Отойди, — сказала я холодно, — И запомни. Если хочешь, чтоб младшие тебя не перебивали — постарайся их не унижать.

Изумрудные глаза задумчиво сверлили меня.

— Отойди, — повторила я тихо и ласково. Странно, но мой голос всегда становится максимально нежным, когда я впадала в тихое бешенство.

Кошка отступила на пару шагов, и я услышала тихий смех, чем-то напоминающий потрескиванье горящих поленьев в камине.

— Да, всё не так уж и запущено, — сделала она вывод.

Я резким движением вскочила на ноги.

— Мне не нужны твои характеристики, — холодно сказала я, — И мнение твоё меня не волнует. Я вызвала тебя — значит, освободи меня отсюда.

— Знаешь, деточка, я не вижу в этом причинно-следственной связи. Моя контора предпочитает самообслуживание со стороны клиентов. Ты Видящая, ты контролируешь книгу — вот и крутись, как знаешь. Моё жалкое мнение не в счёт.

Блин, почему Хранители такие обидчивые, и когда я уже научусь держать свой не в меру ехидный язык за зубами?

Я медленно подошла к книге, валяющейся в серой чердачной пыли. Контроль. Оригинально! И что мне теперь делать? Медитировать?

Я попыталась поднять с пола говорящую макулатуру, и меня ожидал очередной сюрприз: она весила, должно быть, не меньше ста кило. По крайней мере, я не смогла не только поднять книгу, но даже сдвинуть её хоть на миллиметр! Отлично.

Я вздохнула и положила руки на серебряный переплёт. Ну, что мне с тобой делать? Мне нужно тебя поднять!

Я ощутила, как металл резко потеплел. Мгновение спустя книга взмыла вверх и зависла на уровне моей груди, даже не потревожив воздуха. Если б мои руки резко не рвануло, я б подумала, что происходящее мне привиделось.

Я снова прикоснулась к переплёту. Потом убрала руку и сжала в кулак, после чего повела кисть вверх. Книга взмыла к потолку.

Значит, быть Видящей не так уж и плохо! Теперь я, по крайней мере, знаю, как открыть дверь! Я резко повела руку вправо и до упора — вниз.

Эффект превзошёл мои самые смелые ожидания. Чердачную дверь просто вынесло вместе с петлями. От изумления я разжала кулак, и книга осыпалась серебристым песком, который преобразовался в изящный кулон с чёрным камушком. Мгновение — и украшение оказалось у меня в руках.

Я двинулась в сторону двери, но потом остановилась и оглянулась на кошку. Она смотрела мне вслед с непередаваемым выражением на мордочке, но останавливать, видимо, не планировала.

— Я могу это забрать? — спросила я, указывая на кулон.

— Первая Хозяйка вышибала дверь молнией, — отрешённо сказала кошка, видно, даже не услышав вопроса, — Вторая — ментальной стеной, третья — огненным шаром. Четвёртая не любила разрушений, потому предпочитала ходить сквозь стены. У них были очень сложные характеры, но ни одной из них не пришло в голову таранить дверь книгой!

Я посмотрела на ошалелую мордочку кошки и поняла, что в очередной раз сумела отличиться. Потому я бочком двинулась к двери, пока хвостатая не выпала из ступора. Грохот разбудил несколько человек, но я сумела-таки свалить по-английски.

* * *

Алика

Пространство замерцало и смялось, принимая существо из мира, который прячется за изнанкой карт и зеркал. Густая кровь, что только что упала на зеркальную поверхность, вспенилась и закипела. Алика ощутила, как ноги подкосились. Она упала на колени.

— Невежливо, — грянул в воздухе насмешливый голос, — И самонадеянно ожидать прихода Господина стоя.

Женщина склонила голову, стараясь скрыть бешенство в глазах. Одна ошибка, и она стала рабыней...

— А твоя внучка — Госпожой, в тысячу раз более сильной, чем ты. Ирония, правда? — спросило существо насмешливо, и чёрные зеркала его глаз блеснули лукавством. Впрочем, женщина, склонившаяся в поклоне, видеть этого не могла, потому легко попалась на удочку.

— Нет, ещё ничто не решено. Она глупа и слаба, она скоро оступится, мой Господин.

— Знаю. Все оступаются, — сказал дух безразлично, — Но я пришёл говорить не о том. Книга нашла новую Хозяйку.

— Так скоро? — спросила Алика, полыхнув безднами ярости, которые мало напоминали человеческие глаза, — И кто же Хранитель?

— Кошка.

Из глотки женщины вырвался тихий рык, и последнее сходство с человеком потерялось.

— Вы хотите, чтоб я проверила её, Господин мой? — спросила она с тёмным предвкушением. Бездны глаз собеседника полыхнули первичной тьмой.

— Да. Но с условием. Ты сделаешь это чужими руками, не прикасаясь к девчонке и не ударяя по ней своей силой в чистом её виде.

Лицо взывающей просто перекосило от разочарования.

— Господин, по вине одной из Хозяек едва не были уничтожены ваши карты. Та Дарина, из-за которой моя сестра сошла с ума...

— Вот именно. Ради мести ты сразу б убила новую хозяйку Книги.

На лице женщины отразилось искреннее изумление.

— Разве наши желания не совпадают?

— Да, но это было бы скучно. Я не люблю скуки, мне надоели банальные развязки. Я люблю представления, — сказал Шут* холодно, и сгустки энергии заструились вокруг него. Неведомая сила заставила Алику уткнуться лицом в пол. Когда она смогла поднять голову, в комнате не было ничего, кроме пятен крови и разбитого зеркала. Ничего и никого.

* * *

Артём

Проснулся под вечер, смотрю в потолок. Ощущение, что по ушам и остальным частям тела промаршировало стадо медведей, слонов, бегемотов и не в меру активных детей. Напрашивается вопрос: где ж я умудрился так набраться?

Ответ в голову приходить не спешил.

Ладно, поставим вопрос по-другому: а что вообще было вчера?

Я зевнул, и страдальческий взгляд мой наткнулся на учебники по менеджменту и маркетингу, которые я сразу после окончания первого учебного года забросил под стол и постарался завалить дисками. Не получилось, и теперь от вида такой знакомой и до жути любимой литературы моя многострадальная головушка разболелась ещё сильнее.

Так, надоело. Пора вернуть мыслям хоть подобие ясности.

Я с превеликим трудом добрался до ванной и сунул голову под ледяную воду. Во-первых, это помогало протрезветь, во-вторых, горячую отключили ещё в конце весны и чисто случайно забыли включить.

Через пять минут ясность мысли стала понемногу возвращаться, а с ней пришло искреннее удивление. Если верить воспоминаниям (а склерозом я пока не страдал, разве что тогда, когда это выгодно), то я вчера не пил. Опять таки, глаза ясные, мысли о великом и возвышенном, то есть рассоле, не мучают, и пива не слишком хочется. Вчерашний день помню чётко, и точно знаю, что никакой гадости я вчера не курил, тем более что никогда раньше не баловался этой ерундой. Вывод: над городом снова магнитные бури. И ерунда снилась какая-то...

Лично мне запомнилась симпатичная рыжая девчушка лет 16, которая разговаривала с чёрной кошкой. Да, психиатр по мне плачет крокодильими слезами...

Взгляд рассеянно пробежался по комнате. Всё, учебники давно пора спрятать в шкафу. Они на меня явно плохо влияют. "Плохому танцору... " — мгновенно всплыла в голове поговорка, но свой внутренний голос я предпочёл проигнорировать.

"Менеджмент" А. Бобёр, Б. Грач, Г. Муравйов. В общем, натуральный зоопарк. Повинуясь странному порыву, я пролистнул страницы и с изумлением увидел, что они девственно чисты.

Так, кажется, у меня проблемы. Именно такой вывод я сделал, обнаружив надпись: "Хозяйка Книги должна умереть. Не мешай, иначе ты умрёшь тоже".

* * *

Клара

Егору после недолгих раздумий я решила ни о чём не говорить. Ему я рассказала подсказанную кошкой версию. Была у Светы, она сейчас страдает очередной неразделённой любовью, ей нужен был отдых, все её подруги заняты, пришлось мне ходить с ней по клубам. Егор Свету знал неплохо, потому не стал удивляться, а вот я, выпив кофе, снова и снова прокручивала в голове произошедшее со мной на чердаке. Самым простым и логичным объяснением было бы списать все странности на глюки, но серебряный кулон, приятно холодивший кожу, эту версию опровергал.

— Мы уезжаем сегодня. На дачу, — неожиданно заметил Егор, и особого счастья в его голосе я не заметила, — Там у Жанны что-то с домом, отец просил посмотреть.

— Ты не хочешь ехать?

— Ещё как. Но отец поставил ультиматум, и окончательно ссориться с ним не хочется.

— Я понимаю... А Инга поедет с нами?

Братик поморщился, как от боли.

— Она не отвечает.

Мы понимающе переглянулись.

— Зайди к ней, Егор.

Он прикрыл глаза.

— Да.

Егор

Я стремительно сбежал вниз. Мотор заурчал, как довольный кот, когда я повернул ключ. Не сильно заботясь о правилах дорожного движения, я на приличной скорости вырулил на проспект и врубил музыку погромче. Люблю скорость! Обогнать одного, подрезать другого... Хорошо! Я невольно усмехнулся и в который раз попытался мысленно построить разговор с Ингой. Как я ни старался, не мог отделаться от нарастающей тревоги. Что её может связывать с отцом? Разный возраст, разный круг общения... Как назло, ничего хорошего в голову не приходит.

Вот и знакомая двеннадцатиэтажка. Я привычно затормозил возле нужного подъезда. Домофон мигнул мне возмущённым огоньком, когда я набрал номер знакомой квартиры. Тишина...

Инга

Я только выпроводила сестру из дома, когда запищала мелодия домофона. Видно, эта растяпа опять забыла что-то! Я покачала головой: если очень нужно, зайдёт сама — ключ есть. Я не хочу подниматься с кресла, не хочу, ничего не хочу...

Часы тикали, отсчитывая секунды. Я свернулась клубочком, переплела пальцы, уткнулась лицом в колени...

Егор — сын Сергея Геннадиевича. Вот такая шутка! Они ведь похожи, одни эти серые раскосые глаза чего стоят! Как, небо, как я могла не заметить!?

Звонок в дверь. Я страдальчески поморщилась — значит, Оля таки что-то забыла. Кряхтя, как древняя старушка, я проковыляла к двери и резко её распахнула:

— Ну?.. — и подавилась словами. На пороге стоял Егор.

Я заворожено уставилась в стальные глаза. Теперь, когда я знала правду, я их ненавидела, как ненавидела глаза его отца. Ненавидела — и знала, что уже никогда, никогда не смогу забыть...

— Привет, — мягко сказал он, — Ты не отвечала на звонки, и я решил заглянуть в гости. Не возражаешь?

Сволочь. Понимает, как сложно возразить...

— Что ж, входи, — заметила я равнодушно. В голове мелькнула мысль о моей паршивой причёске, и настроение, и так не очень хорошее, рухнуло ниже уровня канализации, — Кто тебя впустил?

— Сердобольная старушка, которой я заплатил двадцатку. Твои соседи бывают очень отзывчивыми, если их правильно попросить!

Я печально хмыкнула и уточнила:

— Зачем пришёл?

Он помолчал, прошёлся по комнате:

— Откуда ты знаешь моего отца?

— Я обязана отчитываться?

В его глазах блеснуло бешенство:

— Да! Да, ты моя и обязана отвечать на мои вопросы!

Меня захлестнула волна ярости:

— Егор, видеть я тебя не хочу! И ни на какие вопросы отвечать не планирую!

Он подался вперёд и до синяков стиснул мне плечи:

— Инга, я не люблю повторять дважды. Я должен знать.