Фея любви, или выбор демонессы

Пока я пыталась восстановить в мозгу картину экзамена, все успели получить свои квалификационные листы, а кое-кто излишне быстрый даже сбежать. К сожалению, ничего путного мне так и не вспомнилось, только раз за разом возникал перед глазами растерянный Нил с букетом незабуток...

Кстати, а куда его дурнейшество скрылся? А главное — когда? Ведь, когда мы вошли сюда за результатами, Нила уже не было... Я попыталась вспомнить, проходил ли он мимо нас, пока мы ожидали итогов в коридоре... не было такого! Хм, и куда он мог деться?

Размышляя о неуловимости альвов, я рассеяно подхватила свои вещи и уже собиралась уйти, как меня остановили.

— И букетик ваш не забудьте. У меня здесь лаборатория, а не оранжерея, — указав на цветы, сухо напомнил Милион. И чего он такой злой? Ну, не ревнует же он, чес-слово! Обиделся, что альв умолчал о своем празднике? Так далеко не все отмечают свои юбилеи, а уж настолько древние личности как наш Нил и подавно такими мелочами не интересуются! Для них же это все равно, что для нас каждый новый месяц встречать с цветами и фейерверками — бессмысленнейшее занятие!

Решив, не забивать свою голову лишний раз чужими проблемами, я подхватила свои вещи (букет в том числе) и выскочила в коридор. Как там сказал наш древнейший? "Красноглазого упыря своего подразни"? Вот этим и займемся!

Дойдя до приемной лорда-директора и в очередной раз никого не застав там (уже настолько привыкла, к этому, что мимо стола секретаря пролетаю на автопилоте), я с ноги открыла дверь. А что такого? Руки-то заняты. Да и кроме нас двоих тут никого. Секретари у Тиа надолго не задерживаются: либо сами сбегают, либо их прогоняют еще на испытательном сроке. Работоспособность лорда-директора ставит в тупик всех, но сам Себастиан считает свои способности чем-то обычным и от других ждет того же. Тиран он, в общем-то. Как и все демоны-лорды, кстати сказать. Генетическая особенность.

Впрочем, Себастиан Арвишше не чистокровный демон. Его мать — альва. Вероятно, поэтому тиранит он не только окружающих, но и себя. В первую очередь — себя.

И что я в нем, спрашивается, нашла? Ну помимо миленькой альвийской мордашки, разумеется. Сильный? Не без этого. Самоуверенный? Угу, но только если не к месту, в те моменты, когда ему действительно следовало бы собой гордиться, он начинает лепетать какие-то глупые оправдания. Надежный? Бесспорно. Но, если честно, это все мелочи, ибо его главным достоинством является лишь одно — мой. Он мой — и этого более чем достаточно, чтобы я могла закрыть глаза на все его недостатки.

Эгоистично и по-детски? Вполне возможно, но именно так я его и люблю. Как раз с детства, кстати.

Тиа ожидаемо обнаружился за своим столом. И на звук распахнувшейся двери он даже не обернулся. Как читал очередное донесение, так и продолжил, разве что очки в тонкой золотой оправе поправил. Давненько я его таким сосредоточенным не заставала. Кстати, очки он носит только здесь, да и то почти в утайку. Не знаю по какой причине он всячески скрывает этот факт. Возможно, просто боится, что засмеют: поправить зрение для мага его статуса — минутное дело... Впрочем, мне нравится. Почему-то в очках он выглядит как-то очень уютно, а еще таким он показывается лишь мне одной...

— Ну как? Сдала? — не отрывая взгляда от документов, поинтересовался лорд-директор и рассеяно запустил пятерню в платиновые волосы. Видимо, читал он что-то действительно важное, потому что так поступал лишь в минуты наивысшей концентрации над проблемой.

— С горем пополам, — вздохнула я, падая в кресло напротив. Сумку с учебниками я бросила на пол, а вот букет аккуратно пристроила на коленях.

— А я тебе говорил учить все подряд, а не по заголовкам, — тут же откликнулся Тиа нравоучительным тоном.

— На это ни какой памяти не хватит, — пробурчала я, откидываясь на спинку и упирая взгляд в потолок. Рядом с Себастианом мне всегда было уютно, его присутствие действовало на меня успокаивающе... ну, если мы не ругались, разумеется. В противном случае, между нами разве что воздух не воспламенялся. Впрочем, в последнее время ругаться с ним мне было лениво. Тем более и без него было на кого выпустить пар — уже полгода мы с ба не разговаривали. Затянувшаяся семейная война вытягивала все силы. Хорошо хоть, что все студенты в общежитии живут... иначе мы бы точно уже друг друга поубивали! Марьяса Лиршей, в народе больше известная как Огненная, изволила упрямиться, и я, как и полагается дочери того же рода, отвечала ей тем же...

— Лично я помню всю программу квалификационных экзаменов до сих пор, — как бы между прочим сообщил Тиа, нарушая ровное течение моих мыслей.

Настроение у меня было странным, поэтому в ответ на эту реплику я лишь хмыкнула:

— Хорошо, поправлюсь: на это не хватит памяти нормального существа.

— То есть я по-твоему не нормальный? — полюбопытствовал Себастиан. Судя по шуршанию бумаг, документы он уже отложил в сторону и теперь полностью сконцентрировался на моей персоне.

— Ты — трудоголик, Тиа. Это не нормально, — переведя взгляд на его лицо ответила я. Он чуть заметно улыбнулся мне.

— Я просто люблю свою работу.

— Больше чем меня? — тут же задала я напрашивающийся вопрос. Тиа скорбно возвел взор к потолку.

— Знаешь, могу поинтересоваться тем же. Откуда этот веник? Насколько я помню, от всех цветочников в твоем окружении мы благополучно избавились.

Я невольно улыбнулась. Предыдущий "мальчик с цветами" в итоге стал мужем моей ба. Впрочем, ревность как таковая альвам не свойственна, у них свои взгляды на любовь и отношения... Вот только и Тиа альв лишь наполовину, а вот больших собственников чем демоны этот мир явно не видывал...

— Это? — я глянула на букет незабудок, лежащий у меня на коленях. Невольно вспомнился тот момент, как мальчишка-посыльный вручал его... Странный сегодня день все-таки.— Это от Нила.

— И с каких это пор ты стала принимать от него такие подарки, а, чудовище?

Я неопределенно пожала плечами. Мое отношение к Нилу было двояким. С одной стороны, я не могла им не восхищаться — он был старейшим представителем не только расы альвов, но и, вероятно, древнейшим существом нашего мира вообще. Тонкий, обманчиво юный, с этой своей извечной яркой улыбкой — и затаенной пустотой во взгляде. Рядом с ним было хорошо, словно под крылом какого-то древнего божества, доброго и мудрого. Но это было лишь первая сторона медали, а вот на ее обороте... Нил умел пугать. Одним взглядом льдисто-синих глаз он мог заморозить кровь в жилах. Он действительно был древнейшим, он очень многое видел, многое пережил... и для того, чтобы не давить на окружающих одним своим существованием спрятался за маской веселого шута. Мне было его жаль. Но из-за этого мое восхищение им лишь росло. А еще раздражение, злость и острое желание схватить его и хорошенько встрянуть.

— Рядом с ним просто нельзя оставаться равнодушной, — задумчиво сообщила я. Себастиан, чуть заметно сдвинув брови к переносице, обманчиво легко спросил:

— Мне пора начинать ревновать?

— Можешь попробовать, — разрешила я и рассмеялась, рассмотрев на лице Тиа удивление. Все-таки дразнить его было крайне забавно. — Кстати, а ты знал, что у него сегодня день рождения?

— Сегодня? — Кажется, он действительно не знал. Видимо, Нил действительно не из тех, кто считает минувшие года.

— Угу.

— Постой, то есть букет доставили ему? — вот теперь Тиа был не на шутку встревожен. А следом и мне передалось его беспокойство. Нил, может, и был древнейшим, но из всех нас он был и самым неподготовленным к ударам судьбы. Когда столько живешь, то либо черствеешь душой, либо напротив каждую проблему встречаешь как первую.

— Да. А что-то не так? — сразу же спросила я.

— Пока рано говорить. Крис, ты меня извини, но я думаю, что мне надо кое с кем поговорить... — Себастиан чуть виновато улыбнулся мне. Его очки уже покинули привычное место, и лишь легкий след на переносице напоминал о них... Мне захотелось протянуть руку и разгладить его, но я сдержалась. Судя по взгляду, Тиа сейчас был далеко.

— Да не вопрос, иди, куда хотел, — как можно веселее откликнулась я. — Ты только не забудь, что завтра сопровождаешь меня домой. Должны же мы с ба через кого-то общаться, верно?

Тиа слабо улыбнулся и тут же заверил, что сопроводит меня куда мне только пожелается. На этом мы и расстались.

Странное беспокойное чувство, пробравшееся внутрь еще на экзамене, проросло внутри и окрепло. Списав это беспокойство на неизбежный скандал с ба, я поспешила к себе.

В замочную скважину

Нилрем Альсолар

Нилрем любил ночь, она была тем самым временем суток, что дарила ему хотя бы видимость успокоения. А такие звездные ночи как сегодня он любил больше всего. Он никогда не считал себя романтиком, но сейчас, вертя в руках прямоугольник плотной бумаги с указанием лишь времени и места встречи, чувствовал себя героем популярных эльфийских романов. С той лишь разницей, что пришедший утром букет незабудок, с которым передали это послание, был скорее маскировкой, чем подарком. И — напоминанием. Большей частью — напоминанием.

Вспомнив удивленное выражение лица магистра Милиона, в тот миг, когда доставили цветы, Нил невольно улыбнулся. Только такие краткие, словно бы ворованные моменты и составляли счастье в его жизни. А как Мил оскорбился, когда узнал, что букет — подарок на день рождения, о котором сам магистр был ни сном ни духом!..

Забавный все-таки мальчишка вырос. Совсем не похожий на свою властную бабку. И на тихую красавицу-мать — тоже. Наверно, магистр бы сильно удивился, если бы узнал, что Нил помнил его не просто крохой, а пищащим красным комком плоти, только-только покинувшим материнское чрево.

Возможно в тот миг и пришла в движение судьба самого альва... Когда помогаешь просочиться в мир тому, кого в нем быть не должно было, так и происходит. Милион не должен был родиться. А его семья не должна была погибнуть. Но желание двух женщин и их умение заводить нужные знакомства привели к тому, что случилось...

И, что забавно, Нил нисколько не жалел. Ни тогда, ни сейчас.

— Незабудки не лучший выбор, — негромко произнес он, почувствовав за своей спиной чужое присутствие.

— Зато ты пришел, — смутно знакомым голосом ответил пришедший. Нил знал всех чистокровных альвов и в лицо, и по именам, но напрягаться и вспоминать конкретно этого не хотелось. Зачем? Тот и так все скоро расскажет.

— Я бы пришел в любом случае. Работа у меня такая запутавшихся детей на путь истинный наставлять.

— Работа? — хмыкнул пришедший. — Что-то не похоже, что ты себя ею утруждаешь!

— Я просто не вижу смысла излишне напрягаться. Дети вполне имеют право играться с веревками, по крайней мере, до тех пор, пока не начинают затягивать петли из них друг у друга на шеях.

— То есть раньше ты не видел смысла вмешиваться в нашу деятельность?!

— Именно. Неужели вы думали, что я не замечу, как по миру носятся два десятка крылатых и заглядывают чуть ли не под каждый камень в поисках чего-то их интересующего, — с легкой иронией поинтересовался Нил. Он не спешил оборачиваться, по-прежнему с задумчивым видом изучая звездное небо. Температура воздуха была комфортной — благо, конец весны в этом году выдался жаркий. И пока лишь эти мелочи волновали древнейшего из альвов.

— Но теперь все изменилось, верно? — со злой насмешкой спросил пришедший.

— Да, — против воли согласился с ним Нил. — Вы нашли то, что не стоило искать.

— Мы нашли то, что давно нужно было вернуть обратно! — в запале возразили ему. — Это наш дом! Наш город! Только наш!

Нил промолчал. Он не желал говорить на эту тему с юнцом. Но против воли перед глазами замелькали картины прошлого, настолько давнего, что оно, казалось, и не существовало вовсе. Яркий ослепительный свет в ларце... Белоснежные стены с легким, чуть угадывающимся нежно-голубым узором в камне... Алый кант по краям широких рукавов морозно-синей мантии отца, когда тот протягивал руки к яркому пульсирующему сердцу Града... Вот и вся память. Всего-то три мелочи, но у остальных нет и этого. Странно, но помнил Нил лишь ту залу... ту клетку, в которую был заключен его отец и которую тот разбил без сожалений, обрекая целый народ на бессмысленное и бесконечное блуждание по миру.

— Чего вы хотите от меня? — устало поинтересовался древнейший из альвов, прекрасно понимая, что надеяться ему на что-либо поздно.

— Стань нашим солнцем, отец, — звонкий женский голос. Знакомый голос, родной.

— И ты с ними? — с горькой улыбкой произнес Нил, все-таки оборачиваясь. Его любимое дитя, та, в кого он вложил всю душу... И он-то еще думал, что защитил ее от этих бессмысленных игрищ и чужих интриг!.. Милада, бедная запутавшаяся девочка... Неужели ей так тяжело было проститься с тем, что ей и не принадлежало никогда? Расэль не был ее мужчиной, всего лишь еще одна веха на пути — не более, но она не смирилась... И сейчас ее бунт, направленный против всего мира, основан лишь на этой свежей обиде, вот только вряд ли она это осознает.

— Да, — кивнула она. — Нам пора вернуться на свое место. Не считаешь?

— А если я откажусь? — не особо надеясь, что ему позволят уйти, полюбопытствовал древнейший.

— А если из-за тебя пострадают те, за кого ты так цепляешься в этом городе? Сколько ты здесь? Месяц? Год? Уже больше трех лет, пап! Как думаешь, сколько еще ветер будет тебя ждать, прежде чем сорвет со здешних домов крыши, чтобы выманить тебя? Это не наша земля. Нам не место среди остальных. Ты ведь знаешь это лучше других, верно?

Нил прикрыл глаза, позволяя давним воспоминанием вновь всплыть на поверхность. Бедствия, разрушения, несчастья... Они всегда шли по пятам за тем, кого проклял сам мир. И он позабыл об этом, поддавшись на иллюзию домашнего тепла. Ветер не напоминал о себе? А что если он сам заставил себя в это поверить? Что если его не гонит вперед это чудовище исключительно потому, что он разучился его слышать? Может, буря уже на подходе? Может, эта небывалая жара — лишь предвестница куда большей беды?

— Дайте мне три дня, — глухо произнес он. — После этого я буду в вашем полном распоряжении.

— Хорошо, что ты понял, пап.

— Мы будем ждать вас, аль-сол, — низко поклонился спутник Милады. Нил вновь не рассмотрел его лица. Впрочем, в тот момент личность спутника Ладки его волновала меньше всего. Пришла пора прощаться. С городом и его жителями. И отчего-то от одной мысли об этом становилось больно. Надо же... привязался... давненько он себе такого не позволял...

Глава 3. Семейные неурядицы

Утро для меня началось привычно — с крика Бубля. Мой мохнатый будильник терпеть не мог, когда я спала больше него самого. Я, недовольно морщась, запустила в фамильяра подушкой. Разумеется, это его не заткнуло, а, напротив, перевело на новый уровень звука. Соседи простучали в стену что-то явно не лестное.

Я неохотно разлепила глаза и посмотрела на этого вопящего монстра. Никогда бы не подумала, что этот ушастый комочек рыжего меха, способен так кричать. Все-таки надо было в фамильяры брать не кролика, а золотую рыбку... Молчаливую, мирно рассекающую по своему аквариуму золотую рыбку... мечта, а не фамильяр!