Где-то за окном

Взяв ещё кружку, я присел за столик и вернулся к передовице "К21".

Под водою будут яблони цвести?

Космическая экспансия человечества уже давно считалась единственным "внешним" выходом в борьбе с ростом населения Земли. По крайней мере — отечественными мыслителями-космистами, разрабатывавшими эту тему ещё с позапрошлого века. "Внутренние" способы не просто не срабатывают — в последнее время демографы серьёзно дискутируют вопрос, не явился ли фактический слом давно обещанного, но так и не наступившего "второго демографического перехода" в развитых странах следствием неумеренных социальных экспериментов, направленных на ограничение рождаемости за счёт увеличения личной свободы индивида. Стоило ли заменять массы бедняков постоянно растущим классом сверхуспешных суперменов? Впрочем, для стран развивающихся этот вопрос просто не стоит. Так же как не стоит на месте численность их населения. Но, предполагая массовое бегство населения за пределы планеты, космисты, на уровне адекватного их времени развития техники, откровенно лукавили. Ещё двадцать лет назад себестоимость запуска человека всего лишь на орбиту Земли составляла многие миллионы долларов. А ведь с этой орбиты ещё надо улететь куда-то дальше. Пропускная способность всей тогдашней пилотируемой космонавтики не превышала нескольких десятков человеко-полётов в год.

Пускай сегодня стоимость туристической поездки на Луну составляет не более 150 тысяч, пускай население Лунных колоний увеличивается на 5 тысяч человек в год — выходом для планеты, чьё население вот уже восьмой год возрастает на 150 миллионов человек в месяц это считать нельзя. А выход остро необходим. Россия, с её просторами ещё может продержаться дольше других, если только соседи на эти просторы не позарятся. Но плотность населения стран Азии уже превысила все мыслимые пределы и возможности. Коэффициент урбанизации КНР составляет на текущий момент 85% и неслучайно именно под руководством китайской Компартии начат эпохальный для человечества эксперимент — строительство Сямыньского особого промышленного района непосредственно на дне Тайваньского пролива. Уже к январю двадцать шестого года первые сто тысяч ныне бездомных граждан Китая получат крышу ( и не только крышу) над головой...

Вибрация коммуникатора отвлекла меня от популяризаторского жара Лейбмана-младшего. Я положил руку на тёплый корпус устройства, находившегося в кармане куртки.

— Слушаю тебя, Алексей.

Режим вибраций был настроен специфически для каждого из прописанных в записной книжке коммуникатора собеседников. Но свой последний, новый адрес я не успел сообщить больше никому, кроме Комарева — так что и догадываться о том, кто на связи мне не пришлось.

— У меня есть то, что ты просил. Не всё, но под нужную тебе генетическую группу ещё не вышло толком локализаций. Есть бета версия для зубов, и ещё одна комплексная — зубы плюс волосы.

— А глаза?

— Глаза я бы не советовал. Оно пока глюкавое — народ жалуется.

— Хорошо, но постарайся найти в ближайшее время. Мне это действительно важно. Стоит как обычно?

— Да, по 15 за пакет.

Он не уточнил по 15 чего — порядок суммы для профессионала очевиден.

Достав коммуникатор и платёжку из кармана, я отжал предохранитель записи на карточке и перевёл деньги своему собеседнику. Телепэй берёт за свои услуги 3% с каждой транзакции — это дороже, чем банк, но обеспечивает некую степень анонимности платежей — карточки номерные, и продаются без необходимости предъявлять документы. Цепляются же они за любой из четырёх стандартных типов радиоинтерфейса. Я не то, чтобы совсем параноик. Но налоги там, где не надо этого делать, платить не хочу. Не потому что жадный — регулярно делюсь с родным государством своими доходами. Но о назначении некоторых платежей сообщать властям (и прочим любопытным) считаю не совсем правильным.

Объём заказанных мною программных пакетов был достаточно велик — эффекторами универсального химического синтезатора-анализатора нужно управлять чрезвычайно точно, если, конечно, интересует улучшить своё здоровье, а не превратиться в инвалида. Потому программы для него меньше полутора-двух гигов в сжатом виде обычно не занимают.

Я уже толком не помнил, что из содержимого флэш-брелока я копировал на бэкап-сервер, что нет. И потому, параллельно с процессом скачивания Лёшиного вареза, открыл второй канал и отдал команду перелить содержимое брелока на удалённую машину целиком. Перелить и стереть с флэшки. Что и произошло примерно через пару часов, в течении которых я продолжал пить "Богатырь лёгкий" и, даже, попробовал кружку "Богатыря особого". Впрочем, эта разновидность "Богатыря" мне не понравилась — не смотря на задекларированное разработчиками отсутствие генетически модифицированных продуктов в его составе, оно явственно отдавало клубникой. А этот привкус, как все мы знаем, вносит в пиво одна из самых распространённых версий отхаченных агробиологами пивных дрожжей.

Что ж, если сегодня не работаем — по крайней мере можно заняться своими собственными делами. Я двинулся на выход — резную арку, чьи края несколько выкрошились от частых столкновений с посетителями, вновь прошёл по зелёному тротуару и подошёл к остановке монора. Глядя на те самые двери офисного центра, из которых выполз некоторое время назад, я решил, что раны на сегодня зализаны, а обдумывать месть в моей ситуации — занятие пустое и бессмысленное. Парк радовал глаз. Туи тихо шумели от лёгкого ветра, кружившая над головой стая каких-то чёрных птиц, едва видимых на высоте, легонько намекала на то, что я всё-таки не совсем в городе, но и ещё, немножко — на природе.

Уезжая домой, я увидел, что паренёк, замеченный мною ещё в баре, вышел на остановку и, нажав кнопку вызова, переключил своё внимание то ли на мобильный фон, то ли на плеер. Непонятный серого цвета гаджет в его руках мигал то синим, то жёлтым, а парень жал и жал на кнопки, постепнно исчезая из окон моей кабины где-то позади. Я откинулся на спинку ярко-красного мягкого сиденья...

На этот раз мне почти удалось выспаться. Стряхивая с себя сонную муть, я прошёл несколько шагов в сторону подъезда и только после этого ощутил вибрацию в левом кармане. Это было неприятно. Не то, чтобы я параноик — но мой дом — действительно моя крепость. Настолько, насколько это вообще возможно для такого как я простого гражданина..

Доступ к своим компьютерным системам я контролирую особо. Любая попытка добраться до моего рабочего компа — и замаскированный датчик движения передаёт сигнал на автономный магнитопередающий маячок, уже четыре года висящий на липучке под козырьком подъезда. После этого можно вырубить иммобилайзером хоть всю аппаратуру у меня в квартире — целиком дом зачистить вряд ли кто рискнёт, а найти крошечную пиликалку и сопоставить начало её писка с попаданием под невыключенный датчик — занятие практически безнадёжное. Тем более, что малая мощность маячка фактически прячет его в "естественном" фоне излучения, создаваемом соседскими телевизорами, мобильниками и микроволновками.

Система не столько хитроумна и сложна, сколько является отражением моего инженерного подхода к подобным задачам — я стараюсь решать их максимально просто и примитивно, чем меньше тонкостей, тем надёжнее всё работает. Но, увы, у всего есть своя оборотная сторона. Индикатор излучения маячка засекал его не дальше чем с 20-30 метров. Часть этого расстояния я успел пройти, прежде ноги начали рефлекторно разворачивать меня в сторону от дверей подъезда, а глаза упёрлись в высокую, стройную блондинку, чьё лицо я не разглядел за букетом явно дорогих и ещё более светлых, чем светлорусые волосы девушки, роз. Незнакомка шла, догоняя меня по дорожке. Чёрный брючный костюм эффектно контрастировал с цветами. Но я уставился за её спину, пытаясь понять — радоваться ли мне или огорчаться патрульному автомобилю городской дружины, остановившемуся возле посадочной площадки монора. Как относительно честный и законопослушный гражданин, я, наверное, должен был бы обратиться к ним за помощью, и попросить подняться со мною в квартиру, но... Какое там но — додумать я не успел, получив удар розами по лицу. Это было ещё более обидно, чем утренний удар прикладом в живот, а совсем обидно мне стало, когда выскочившие у меня из-за спины персонажи попытались закрутить мои руки за спину. Я успел присесть, поддаваясь их напору, и, подобно стартующему бегуну, рванулся вперёд. Результат порадовал — коварная девица была сбита с ног моей головой, ударившей ей в солнечное сплетение, а левая рука выскользнула из неаккуратного захвата. Провернувшись, я начал заваливаться спиною вперёд, вытаскивая за собою того из нападавших, который ещё продолжал удерживать мою конечность. Среднего роста, совершенно мне незнакомый лысоватый тип. Или бритоголовый. Впрочем, подробным изучением его внешнего вида я заниматься не собирался — попытавшись стукнуть злодея кулаком в челюсть я неожиданно для себя попал ему в шею. Этого оказалось достаточно — пальцы на моём запястье разжались и, едва удерживая равновесие, я бросился в сторону патрульных.

Нападавшие, не особо спеша, двинулись следом. Собственно, спешить им было особо некуда — стволы автоматов, повёрнутые в их сторону и призывное помахивание рукой старшего из дружинников вполне однозначно указывали им направление движения. Попавший под мой кулак злодей хмуро кривился, а его коллега — только сейчас я смог разглядеть его внимательнее, сунул руку в нагрудный карман.

Тусклое, невыразительное лицо, обрамлённое блёклыми явно немытыми волосами цвета грязной соломы, совершенно стандартный дешевый "деловой" костюм... Но я не сказал бы, что этого человека невозможно запомнить. Напротив, этот нехороший взгляд я смог бы почувствовать чуть ли не в темноте.

— Комитет Экономической Безопасности, проводим задержание, сказал он.

— Документы покажите, сейчас разберёмся, ответил патрульный. И, не делая паузы, дружинник выдернул руку из кармана и швырнул что-то в сторону КЭБовцев.

В следующие несколько секунд я провёл, разглядывая занимательные зелёные загогулины на фоне абсолютно чёрного и очень душного дыма. Кажется, я ударился головой о землю. Или не ударился — полная потеря ориентации, даже ощущения где верх, где низ больше не было. А загогулины кружились, и мне хотелось смотреть и смотреть, пытаясь понять закономерность, с которой они поворачиваются....

...очнулся я от звонкого шлепка по щеке. Стиснутый между "дружинниками" на заднем сиденье их экипажа, я постепенно возвращал себе способность воспринимать окружающее...

3 Александр Солодов, Москва, 14 июня 2024 года, день

Вторая молодость наступила — на горизонте третья

Не секрет, что социальные последствия увеличения средней продолжительности жизни в развитых странах являются скорее предметом предсказания, чем изучения. И в самом деле — процесс происходит буквально на наших глазах. Представители поколений сороковых, пятидесятых, шестидесятых годов рождения продолжают свою активную жизненную деятельность и вовсе не торопятся отправляться на покой, а уж тем более — покидать нас совсем. Сколь долго будет продолжаться подобная ситуация — пока не может предсказать никто. Эмпирический "закон Майера", описывающий современное развитие медицинской технологии декларирует, что удаление "горизонта смерти" — т.е. той возрастной границы, за которой вероятность умереть становится более 1/2 происходит со скоростью 1 год за год развития науки. Это означает, что у...

Я отложил газету в сторону. Вот уже четвёртый час я изнывал от скуки в Северном отделении Комитета Экономической Безопасности Москвы. Четыре стены раздражающего лимонно-жёлтого цвета, банкетка, намертво приклееная к полу и пачка газет — вот и всё оборудование "приёмной для посетителей", в которую меня определили.

Обошлись со мною более чем гуманно — бить не били, посадить не угрожали, но радости это не прибавляло. Коммуникатор и все прочие электронные прибамбасы радостно выгребли из моих карманов и отправили на экспертизу. "В связи", — как мне было объяснено, "с экстренной следственной необходимостью". Деньги, платёжные карточки и документы между тем оставили — "мы ни в коем случае не собираемся ограничивать Вашу свободу, господин Солодов, просто считайте, что Вы стали жертвой досадного недоразумения". Я мрачно теребил феньку, висевшую у меня на шее — обычный магазинный универсальный идентификатор, которые наклеивают на товары. Запаянный в оргстекло и подвешенный на цепочку. Дешевое поделие, не стоящее и нескольких рублей. Идентификатор представлял из себя полоску бумаги со штрихкодом. Внутри бумаги — впечатанная проволочка пассивного радиопередатчика. Когда Вы выходите из магазина через "воротца", именно сигнал от этой хреновины выдаёт охране спрятанный Вами в карманах уворованный товар. Передатчик маломощный. Например, сквозь стену помещения в котором я сидел — он точно не должен был работать.

Если мой коммуникатор в течение пяти минут перестаёт получать радиоответ от феньки — он удаляет из своей памяти все пароли доступа и адреса серверов с которыми я работаю. И заодно чистит адресную книгу, архив электронной почты и прочую интересную информацию. Это не страшно — пароли я могу восстановить, а прочая информация... да фиг с ней, с информацией — важное бэкапится, неважного не жаль. За те 26 лет, которые я активно работаю с компами, я ухитрился накопить такие груды информационного мусора, какие, возможно, не набирал архив крупного завода или даже какого-нибудь министерства в докомпьютерную эпоху. Сейчас намного проще и дешевле наращивать объем запоминающих устройств, чем разбираться с тем, что там нужное, а что не нужное, что стереть, а что — оставить. Вот и кочует из машины в машину вместесте со мной двухдесятилетней давности электронная переписка, тексты в давно устаревших форматах текстовых редакторов, какие-то левые исходники, слепленные на раз, кряки к давно ненужному софту, забытая музыка, древние видеоклипы и прочая мутотень. Когда я умру, мой гроб нужно будет оборудовать стотерабайтным винтом, и слить всё это безобразие туда. Если влезет.

Windows правда на коммуникаторе всё равно должен был остаться. Да и скинутый мне биософт тоже не был промаркирован как подлежащий стиранию — но с этим поделать было уже ничего нельзя.

Окон в комнате, служившей мне местом пребывания не было, светопанель на потолке была отрегулирована на ортодоксальный режим — спектр излучения идентичен солнечному, интенсивность строго соответствует среднему показателю на июль месяц. Хотелось спать. Из двери, открытой в коридор, просматривался угол стола дежурного по этажу, но и там не было ничего интересного.

— Александр Дмитриевич, пожалуйста, пройдите в 314ую комнату. — голос, раздавшийся со стороны коридора, вывел меня из скучного отупения.