4. Люди и нелюди

Они спустились с холма, пробрались через густой и отчаянно колючий шиповник, прошли через широкую площадку, покрытую уже знакомым серым камнем, начали снова подниматься. Рэлька на ходу достал из ранца яблоко и надкусил его с таким смачным хрустом, что идущая впереди девушка обернулась.

— Хочешь?

Ксана ответила полным раздражения взглядом, но Рэлька только улыбнулся и без тени смущения впился зубами в сочную кисло-сладкую мякоть.

— Дай мне, Рэль, — попросил тихонько Ланц. — А то, понимаешь, пить охота...

* * *

Вроде и более пологим казался этот холм, но попотеть пришлось едва ли не больше, чем на предыдущем подъёме. Склон сплошь зарос лещиной и низкими, но разлапистыми ёлочками, да притом был очень неровным — из-под травы и мха то здесь, то там выпирали какие-то бесформенные глыбы, подворачивались под ноги насквозь проржавевшие куски металла. А ещё под моховым ковром попадались узкие и глубокие щели. Приходилось идти осторожно, чтоб не переломать себе ненароком костей. Пока добрались до вершины, даже неутомимый Рэлька порядком устал.

То, что издали выглядело белым пятном среди яркой зелени, оказалось торчащими из склона холма останками стены. Здоровенные каменные плиты, источенные дождевой водой и ветрами, поднимались вверх на полтора человеческих роста. Две из них были покрыты гладкими голубыми плитками... вернее сказать, казались они скорее грязно-серыми, пока Рэлька не рискнул стереть с одной мутные разводы, и не увидел её истинный цвет — бледно-голубой, почти белый.

— Прямо как камин у нас дома, — удивлённо пробормотала Ксана, — но это ж на камин совсем не похоже...

— Лик садится, — заметил Рэлька, — возвращаться не пора?

— Эй, мы что, сюда шли только затем, чтоб назад повернуть?! У нас дело тут, подкидыш! Хочешь домой к папочке — топай один!

— А своему папочке ты рассказала, что хочешь ночевать в Мёртвом городе?

— Ты что, малыш, поучать меня вздумал? — прищур Ксаны не сулил ничего доброго.

— Ксан, не глупи, — Рэлька вздохнул. — Ты же не думала и впрямь здесь остаться?

— Мы пришли, чтобы найти серую тень, вот что!

— Ты ж чего-то почуяла здесь, Ксан, — вмешался в спор Гешек. — Чего браниться-то, а? Надо логово поискать. Прибьём тварюку, и домой.

— Ты ведь охотник, — огрызнулась девушка. — Давай, ищи!

Гешек беспомощно огляделся, сжимая самострел. Рэльке подумалось вдруг, что для русого здоровяка весь этот поход — тоже не более чем игра. Конечно, парень не надеялся найти и убить серую тень, вряд ли он даже верил всерьёз в способности Ксаны, просто решил подыграть зеленоглазой бестии и завоевать малую толику её расположения. Даже просто сходить в Мёртвый город для юного охотника уже было подвигом. Ну, а волки-выродки... пусть их ловят те, кто обучен такое делать.

— Рэлька прав, — выдавил Гешек неуверенно, — поздненько уж. Не воротимся к ночи — станут тревогу бить. Найдём логово после... дорогу-то знаем уж, дойдём споро...

— Коли боишься, — процедила с неприкрытым презрением Ксана, — то так и...

Она вдруг осеклась, глядя на Ланца и Рэльку. А те тоже глядели... не на неё, а куда-то за её правое плечо. И глаза у обоих были как плошки. Очень большие и очень круглые. Ксана обернулась...

"Так не бывает, — в мыслях Рэльки, тягучих и словно отстранённых, проскакивали искорки грядущей паники. — Мы же просто играли! Откуда здесь взялся... он?!"

Зверь стоял у самой стены. Большой, раза в полтора крупнее волка, застреленного Гешеком по весне. Длинное, покрытое тёмно-серой шерстью тело скрывалось в кустах бузины, будто сливалось с отбрасываемой ими тенью. Мощные лапы утопали в густой траве. Морда более вытянутая, чем у обычного волка; бледно-жёлтые, кажущиеся незрячими, глаза — никаких сомнений, это был тот самый выродок, которого они искали... и, кажется, на беду свою нашли.

Выглядела тварь спокойной, она словно и не замечала оцепеневших ребят. Но стоило только Ксане резко крутнуть головой — тут же послышалось низкое угрожающее рычание. Рэлька почувствовал, как у него перехватывает дыхание.

Сейчас что-то будет... Вот прямо сейчас... Визг, панический жест — и серая тень тут же ответит броском!

Но Ксана не завизжала. Повернувшись лицом к волку-выродку, девушка застыла на месте, и почти тут же послышался её шёпот, быстрый, судорожный, вибрирующий от напряжения, но при этом отчётливый и наполненный отнюдь не страхом:

— Гешек! Это он, Гешек! Стреляй же! Стреляй!

Наверное, именно её шёпот подстегнул молодого охотника, заставил его, застигнутого врасплох, как и остальные, начать действовать. Рэлька не успел даже выдохнуть "стой!", русоволосый крепыш вскинул самострел и потянул спусковую скобу... А серая тварь распахнула навстречу его движению длинную пасть, усаженную острыми, как иглы, зубами...

В следующий миг Рэльке показалось, что кто-то, не уступающий по дурной силушке Гешеку, со всего маху ахнул его ладонями по ушам. В-ва-а-а-а-а!!! Двойная оплеуха — сразу слева и справа... боль в висках... зыбкая муть перед глазами... Он вскрикнул и не услышал собственного крика. Мир вокруг покачнулся и опрокинулся навзничь.

Спустя всего лишь миг он уже пришёл в себя. Понял, что сидит на траве и трясёт головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Кажется, жуткий вой утих, но из всех звуков, что окружали его мгновение назад, остался только этот вот непрерывный звон.

Ксану тоже наземь "усадило", она зажимала уши руками и что-то кричала стоящему на коленях Гешеку. Беззвучно кричала. В руках русоголового мелко дрожал разряженный самострел! Рэлька обомлел. Выходит, Гешек всё-таки выстрелил, прежде чем его сбил с ног вой "тени". И промахнулся.

Волк-выродок уже шёл к незадачливому охотнику, медленно, как бы крадучись. Жёлтые глаза нацелилась на человека, серые лапы мягко ступали в мох. Твари оставалось не более десятка шагов, и она оскалила зубы, подбираясь перед прыжком. Сквозь звон в голове наконец-то пробился крик Ксаны: "...е-э-эша-а-а!.." В последний миг Гешек бросил бесполезный самострел и рванул с пояса нож. Зверь прыгнул...

Сухой треск, раздавшийся за спиной Рэльки, отозвался в ушах новой болью. Чудовищный волк странно дёрнулся в прыжке, а потом сшибся со своей жертвой, опрокинул её на спину, навалился сверху... Отчаянно вопя, Гешек, что было силы, ударил серую тень в бок ножом, потом ещё раз, и ещё... И только тогда осознал, что придавившая его к земле туша лежит неподвижно, не пуская в ход свои страшные клыки и даже не пытаясь уклониться от вонзающейся в неё стали. Напрягшись, он столкнул с себя тело выродка... мёртвого выродка! Уставился на него потрясённо.

А Рэлька наконец-то заставил себя обернуться.

2.

Они успели как раз вовремя. Минутой позже — и конец пареньку. И без того стрелять пришлось в последний момент, чтобы попасть наверняка. Даймир потянул спусковой крючок и побежал по гребню холма сквозь щекочущий ноздри едкий пороховой дым. Подстреленная тварь всё-таки накрыла в прыжке белобрысого дылду. Впрочем, парень умел не только кричать от ужаса — в серый мохнатый бок вонзился охотничий нож. Молодец, конечно, но если скрайт всего лишь ранен... Нет, мёртв, ублюдок! Можно уже не спешить.

Даймир перешёл с бега на быстрый шаг. Больше всего его сейчас волновало, куда подевался Хан. Этому умнику следовало оказаться на вершине холма раньше него. Где же он мог застрять?

Худенький мальчишка, сидящий в траве, обернулся. Его глаза, тёмно-карие, почти чёрные, отразили целую гамму чувств, среди которых самыми заметными были страх и удивление. Стоило бы успокаивающе улыбнуться в ответ... но единственное, что Даймир смог из себя выдавить — это кривоватую усмешку. Как ни странно, испуга в глазах подростка убавилось.

Где-то неподалёку опять взвыл скрайт — даже на расстоянии волна звукового удара болезненно отдалась в ушах. Набрать силу вой не успел, его оборвал хлопок винтовочного выстрела. Скрытый гребнем холма и кустами, жнец заскулил от боли, тут же хлопнул ещё один выстрел и всё окончательно стихло.

— Вот и второй, — буркнул Даймир вслух, чем привлёк внимание ребят — все четверо тут же повернулись к нему. Мальчишки — худенький обладатель карих глаз и крепыш с пышной, но безнадёжно растрёпанной каштановой шевелюрой, дружно вскочили на ноги, придвигаясь ближе друг к другу. Дылда попытался заслонить собой девушку, но та недовольно отстранилась, с любопытством глядя на незнакомца.

— Ага, меня уже слышат, — Даймир снова попытался улыбнуться. — Славно.

— В-вы... — девушка заговорила первой, тут же осеклась, но потом закончила: — Вы — пастырь?

Забавно, в её взгляде совсем не было страха, только явственный интерес. Даже голос, казалось, дрожал вовсе не из-за недавнего потрясения.

Он молча поднял правую руку, затянутую в перчатку с обрезанными пальцами. С тыльной стороны на чёрной коже две красные молнии били в двойной круг, образуя стилизованную "V".

— Вот это да! — зелёные глаза сверкнули от восторга.

Не так уж часто доводится встречать людей, которые не шарахаются при виде алых нашивок на чёрной одежде. И совсем уж редкость — те, кто людям Бастиона искренне рад. Впрочем, среди детей такие попадаются сравнительно регулярно. При виде этой восторженной девчонки даже как-то расхотелось устраивать ребятне выволочку... а ведь придётся.

— Эге! Да у тебя тут компания!

Из зарослей орешника вышел Хан. Ясное дело, все взгляды тут же к себе притянул. Ведь посмотреть, стоит признать, есть на что: северянин ростом с Даймира, но в плечах куда шире; сложение атлета; черты лица несколько грубоваты, но не лишены приятности; длинные соломенного цвета волосы собраны на затылке в пышный хвост; голубые глаза искрятся весельем; зубы блестят в улыбке... Служил бы парень в лейб-гвардии герцога — отбою бы от дамочек не знал.

"Я завидую? — вяло шевельнулось удивление. — Нет, не в этот раз..."

— Нашёл нору?

— Нашёл. Волчица встретила прямо у входа.

— Мне показалось, ты стрелял дважды, — заметил Даймир с иронией. — Одной пули не хватило?

— Ты же знаешь, суку трудно остановить, когда она защищает щенков, — Хан небрежно положил на плечо ствол тяжёлого карабина. — Расслабься, их было всего двое.

— А волчата?

— Три малолетка. Через полгода возились бы с целой стаей. Пока успокаивал их, думал, ты уже подойдёшь, а тебя нет и нет. Вот, поднялся посмотреть, куда пропал.

Охотник фыркнул, с любопытством разглядывая подростков, те в свою очередь вовсю таращились на него.

— Мы тоже охотились, — заявила вдруг девчонка. — Искали логово серой тени.

— Чтоб я лопнул! — северянин расхохотался. — Ты это слышал, Дайм?! А ведь они его и впрямь почти нашли, логово-то! Ещё бы чуть-чуть...

— ...и конец всем четверым. Вам что, недоросли, законы не писаны? Или думаете, запреты чёрных пастырей — наша блажь?

— Да будет тебе, Дайм, — Хан добродушно ухмылялся. — Ребятишки уж и сами видят, какого дурня сваляли. Впредь наука будет, ещё и своим детям заповедуют в Мёртвые города не соваться.

— Мы... — просипел белобрысый здоровяк и запнулся. — Мы того... Мы уж теперь...

— Заповедуем! — бодро выдохнула девчонка.

Эта заповедует, как же! Стоило лишь посмотреть в её горящие глаза, чтобы усомниться разве что в том, полезет ли зеленоглазая бестия в здешние руины прямо завтра или выждет хоть пару дней, чтобы друзья от испуга оправились.

— Разговор ещё не окончен, — холодно пообещал Даймир. — Хан?

— Я быстро. Пять хвостов и челюсти — на полчаса возни.

— За... зачем хвосты? — оторопело спросила девушка, вольник приветливо ей улыбнулся.

— Бастион за каждый серый хвостик платит семнадцать серебряных леров. Это будет...

— Восемьдесят пять, — подсказал Даймир.

— Точно! — Хан коротко хохотнул. — Да ещё добрую сотню от торговцев за клыки стрясти можно. Неплохие, знаешь ли, деньги!

Северянин присел над трупом убитого скрайта. Он деловито приподнял голову жнеца и вытянул из ножен длинный охотничий нож. Сверкнула отточенная до бритвенной остроты сталь. Девушка поспешно отвернулась.

— Ой! Посмотрите!

Ну, что там ещё стряслось? Даймир подошёл к подросткам, мигом собравшимся вокруг девчонки, заглянул через плечо пригнувшегося крепыша.

— Вот это да!

— Ай, здорово-о! Ангел, Ксан, это же ангел!

— Чудо! Как живой!

М-да... не зря зеленоглазая всполошилась. Возле кустов, откуда на горе-охотников бросился скрайт, из травы кособоко торчала маленькая — не больше фута высотой — фигурка. Обнажённый человек сложил на груди руки и в задумчивости наклонил голову вперёд, а за спиной у него разворачивались широкие лебединые крылья. Ниже пояса статуэтка утопала в земле, левое крыло было наполовину обломано. Материал — судя по сколу, обычное стекло — от времени потускнел и потерял чёткость формы, но в целом крылатый сохранился совсем недурно. Если же принять во внимание, что он торчит из вершины огромной кучи хлама, оставшейся после взрыва древнего многоэтажного дома...

"Чудо? — подумал Даймир, чувствуя, как знакомо накатывает злость, застя взор мутной пеленой; скверная злость, тёмная. — Ну, нет, не видели вы настоящих чудес, маленькие крестьяне. Чудо — это когда ваши сверстники находят в Мёртвых городах не занятные безделушки, а нечто такое, что от человеческого прикосновения оживает. И превращает всё вокруг себя в вихрь огня и осколков. Чудо — это когда потом остаётся хоть что-то, ещё способное дышать, говорить, двигаться..."

— Господин пастырь, — девушка смотрела восхищённо, не ведая о готовой разразиться буре. — Здесь, наверное, когда-то стоял дворец?

— Откуда мне знать, — выдавил он, с трудом разжимая зубы. — Мои братья сравняли с землёй эту выгребную яму людской гордыни сто шестьдесят лет назад. Откуда мне знать, что здесь когда-то стояло, девочка?

Наверное, всё же не удалось сдержаться полностью, в зелёных глазах мелькнул испуг. Зато на собственной душе стало вдруг легче, мутная пелена рассеялась. Почти. А вот чтобы от неё и вовсе следа не осталось...

Даймир шагнул вперёд мимо посторонившейся девушки и с размаху пнул крылатую статуэтку ногой — прямо в прикрытую сложенными руками грудь. Отчаянно зазвенело, брызнули в стороны осколки, кто-то из подростков потрясённо охнул...

"Вот так, — с мрачным удовлетворением он глядел на оставшуюся от "ангела" стеклянную россыпь в траве. — Вот теперь — самое то".

Оторвавшись от разделывания скрайта, Хан выдал насмешливое "хе" и выразительно постучал себя по голове рукоятью ножа. А потом, не дождавшись ответа пастыря, вернулся к прерванному занятию.

* * *

— ...Это потому, что я — чующая, — зеленоглазая Ксана откинула со лба непослушную тёмную прядку и попыталась гордо выпрямиться, но в седле с непривычки прямо сидеть получалось плохо. — Не верите, да?

— Конечно, верю! — возмущение Хана выглядело очень правдоподобным. — В маму, небось, пошла?

— В бабушку... прабабушку.

— Вот-вот, я так сразу и смекнул.

"Девочка — ментат? — Даймир разглядывал затылок сидящей прямо перед ним Ксаны. — Или интуитив? Скорее всего, второе... Зачатки таланта, но всё-таки их хватило, чтобы вывести друзей к логову серых.