lirnik apolo

http://vk.com/pj_club

— О, боги! — взвизгнул Гроувер. — Если эта звуковая система подключена...

Я залепил воском свои уши и побежал в сторону сцены.

* * *

Сражаться с автоматоном — дело грязное. Сражаться с автоматоном на глазах у толпы смертных — это один шаг к созданию катастрофы. Мне некогда было думать о безопасности смертных, о чувстве самосохранения или о плане захвата автоматона. Мне нужно было как можно скорее эвакуировать людей из Таймс-Сквер, не устроив при этом массового панического бегства.

Как только мы выбрались из толпы, я поспешил к ближайшему копу и схватил его за плечо.

— Эй! — крикнул я ему. — Сюда направляется автомобильный кортеж президента! Нужно как можно скорее очистить улицы!

Я указал в сторону седьмого авеню. Естественно, там не было никакого кортежа, но я очень постарался представить себе один из них.

Как вы поняли, некоторые полукровки могут контролировать Туман. Они могут заставить людей видеть то, что пожелают. Я был не очень хорош в этом деле, но мне пришлось рискнуть. Визиты президента были здесь привычным событием, поэтому я понадеялся, что полиция купится на мой блеф, особенно тогда, когда в городе находились председатели ООН.

По всей видимости, он купился. Оглядев мой воображаемый ряд лимузинов, он скривился и что-то передал своему коллеге по рации. Из-за воска в ушах я не слышал их разговора, но все остальные копы, находящиеся на площади, стали легонько подталкивать толпу в сторону переулка.

К сожалению, автоматон достигла центральной сцены.

Мы все еще находились в пятидесяти футах от нее, когда она схватила микрофон и постучала по нему. По улицам раздалось эхо от его ударов.

— Гроувер! — закричал я. — Лучше бы тебе начать играть на этой лире!

Если он и ответил мне, то я этого не слышал. Я рванул в сторону сцены.

Работники были слишком заняты своим спором с полицией, поэтому даже и не пытались меня остановить. Я поднялся по лестнице, достал свою ручку из кармана и снял с нее крышку. У меня в руках появился Анаклузмос, мой меч, хотя я и понятия не имел, как он мог мне помочь. Аполлон не погладил бы меня по голове, если бы я уничтожил его бэк-вокалиста.

Я был всего в двадцати футах от автоматона, когда произошло множество интересных вещей.

Золотая дива взяла настолько могущественную ноту, что даже я услышал ее сквозь восковые шарики в моих ушах. Ее голос был таким грустным, что это разбивало мне сердце. Он был наполнен желанием, стремлением. Пусть воск в моих ушах и заглушал ее пение, но это ничуть не мешало мне захотеть упасть на колени и раздаться громкими рыданиями — что как раз и сделали несколько тысяч людей на Таймс-Сквер. Машины остановились. Полиция и туристы упали на колени, всхлипывая и обнимая друг друга в знак утешения.

Тогда я услышал еще один раздавшийся звук — неистовое бренчание Гроувера по струнам волшебной лиры Аполлона. Я плохо слышал, но я мог почувствовать накопившееся в воздухе магическое напряжение, сотрясающее сцену у меня под ногами. С

http://vk.com/pj_club

помощью нашей эмпатической связи, я уловил некоторые отрывки из мыслей Гроувера. Он пел про стены, пытаясь создать клетку вокруг автоматона.

Хорошие новости: это вроде как работало. Прямо из-под сцены между мной и автоматоном выросла кирпичная стена, опрокинувшая микрофон и 'заткнувшая' золотогласную диву. Плохие новости: к тому времени, когда я понял суть всего происходящего, я не смог остановить движущую во мне силу. Я впечатался прямо в неоштукатуренную стену, а затем незамедлительно упал автоматону прямо на голову, обрушив на него при этом около тысячи кирпичей.

Мои глаза заслезились. Казалось, что я сломал себе нос. Прежде чем я сумел сориентироваться, автоматон выбралась из-под кучи кирпичей и оттолкнула меня в сторону. Она подняла свои руки в триумфе, будто бы все происходящее там было ее хорошо запланированным фокусом.

Она запела:

— Та-да!

Она больше не зачаровывала, но ее голос все еще будоражил. Смертные прекратили рыдать и поднялись с колен, раздавшись овациями и радостными возгласами.

— Гроувер! — закричал я, будучи не уверенным, что он меня слышит. — Сыграй что-нибудь другое!

Я подобрал свой меч и поднялся на ноги. Она проигнорировала мои попытки схватить ее (что было равносильно попытке схватить фонарный столб) и продолжила петь.

Когда я снова напал на нее и попытался выбить из равновесия, температура на сцене начала подниматься. Автоматон пела на древнегреческом, но мне удалось уловить некоторые слова: Аполлон, солнечный свет, золотой огонь. Это была своего рода ода богу. Ее металлическая кожа нагрелась не на шутку. Я учуял запах чего-то горелого, и это оказалась моя футболка.

Я как можно дальше отскочил от дивы. Моя одежда дымилась. Воск в моих ушах растаял и стекал по моим щекам, так что теперь я мог четко слышать ее пение. Все люди на Таймс-Сквер начали изнемогать от жары.

Где-то возле ограждений, Гроувер, словно сумасшедший, заиграл на лире. Но он был слишком обеспокоен, чтобы сосредоточиться. С неба посыпались кирпичи. Один из громкоговорителей на сцене превратился в курицу. Возле ног автоматона появилась тарелка с энчиладами.

— Это бесполезно! — закричал я, пытаясь одолеть боль от растущего тепла. — Пой о клетках! Или о кляпах!

В воздухе стоял невыносимый жар, словно мы топили доменную печь. Если бы автоматон продолжила в том же духе, то весь Мидтаун охватило бы пламя. У меня больше не было сил и желания играть в хорошего мальчика. Как только автоматон начала напевать следующий куплет, я, держа в руке Анаклузмос, сделал выпад в ее сторону.

Она отскочила назад с ошеломляющей скоростью. Кончик моего меча находился на расстоянии всего нескольких сантиметров от ее лица. Я заставил ее замолчать, чему она, естественно, не обрадовалась. Она с отвращением посмотрела в мою сторону, сосредоточившись на моем мече. На ее металлическом лице появился страх. Большинство магических существ знали о небесной бронзе предостаточно, чтобы этот металл вызывал у них уважение. Один хороший удар мог превратить их в кучку пыли.

— Сдавайся, и я не обижу тебя, — сказал я. — Мы просто хотим вернуть тебя Аполлону.

http://vk.com/pj_club

Она развела руки. Я испугался, что она снова начнет петь, но вместо этого она обратилась. Ее руки трансформировались в золотые крылья. Лицо вытянулось и у нее вырос клюв. Тело автоматона уменьшалось до тех пор, пока она не превратилась в пухленькую металлическую птичку размером с перепел. Я не успел среагировать, и маленькая птичка взмыла в воздух, полетев прямо на верхушку ближайшего здания.

Гроувер поспешил ко мне на сцену. Все смертные, находящиеся на Таймс-Сквер и ранее изнывающие от жары, начали приходить в себя. От тротуара все еще шел пар. Полиция начала отдавать приказы, пытаясь очистить участок. На нас же никто внимания не обращал.

Я наблюдал, как металлическая птичка кругами летела наверх, пока не исчезла за самым высоким рекламным щитом на Таймс-Тауэр. Вы, вероятно, видели это здание на фотографиях: высокое и узкое, нагромождённое светящимися рекламными объявлениями и экранами Джамботрона3.

Честно говоря, я чувствовал себя паршиво. Из моих ушей вытекал горячий воск. Меня запекли во фритюрнице до средней степени зараженности. Казалось, будто мое лицо встретилось с кирпичной стеной... что было правдой. Во рту у меня был металлический привкус крови, и я действительно начинал ненавидеть музыку. И перепелов.

Я повернулся к Гроуверу.

— Ты знал, что она может превращаться в птицу?

— Э-э, да... но я забыл об этом.

— Замечательно, — я легонько пнул тарелку с энчиладами, лежащую у меня возле ног. — Не мог бы ты призвать на помощь что-то более полезное в следующий раз?

— Прости, — пробормотал он. — Когда я нервничаю, я хочу есть. Так что мы теперь будем делать?

Я поглядел на верхушку Таймс-Тауэр.

— Золотая девочка выиграла первый бой. Пришел черед второго раунда.

* * *

Вам, наверное, интересно, почему я решил отказаться от идеи с воском. Во-первых, у меня просто-напросто больше его не осталось. Во-вторых, растаявший воск ушах — неприятное и даже болезненное ощущение. Ну и, полагаю, что какая-то часть меня думала: 'Эй, я полубог. В этот раз я готов. Я могу встретиться с музыкой лицом к лицу, буквально'.

Гроувер заверил меня, что понял, как использовать магию лиры. Больше никаких энчилад или кирпичей, летящих с неба. Мне нужно было просто отыскать автоматона, застать ее врасплох и отвлечь... но вот как отвлечь ее, я еще не придумал.

До нужного этажа мы добрались на лифте, а затем по лестнице поднялись на крышу. Хотел бы я уметь летать, но такой силой я не обладал, а мой верный друг Пират не отвечал на мои просьбы (весной он становится по-особенному рассеянным, когда прочесывает облака в поисках симпатичного пегаса женского пола).

Как только мы забрались на крышу, найти автоматона не составило труда. Стоя на краю здания с разведенными в стороны руками, она вновь обрела человеческую форму, исполняя песню 'Нью-Йорк, Нью-Йорк' в своей собственной интерпретации. Ее пение вновь охватило Таймс-Сквер.

http://vk.com/pj_club

Я ненавидел эту песню. Я не знал ни одного жителя Нью-Йорка, которому она бы пришлась по душе. Но, услышав ее в исполнении золотой дивы, я возненавидел ее еще больше.

В любом случае, она стояла к нам спиной, так что у нас было преимущество. Мне хотелось незаметно подобраться к ней и столкнуть ее с крыши, но она была слишком сильной, в чем я убедился ранее на сцене, пытаясь ее одолеть. Кроме того, она, вероятно, просто превратилась бы в птичку и... хм, птичка.

У меня появилась идея. Да-да, порой меня осеняют умные мысли.

— Гроувер, — сказал я. — Можешь ли ты использовать лиру, чтобы призвать птичью клетку? Крепкую. Из небесной бронзы.

Он поджал губы.

— Полагаю, что да, но птицы не должны сидеть в клетках, Перси. Они должны быть на свободе! Летать и...

Он посмотрел на автоматона.

— А, ты имеешь в виду...

— Да.

— Я попробую.

— Хорошо, — сказал я. — Я дам тебе знак. У тебя случайно не с собой та маска для сна, для игры в 'Прикрепи хвост человеку'?

Гроувер передал мне клочок ткани. Я обратил своей меч обратно в шариковую ручку и положил ее в карман своих джинс. Для этого дела обе мои руки должны были быть свободными. Затем я начал тихонько подкрадываться к золотогласной диве, которая на тот момент допевала последний куплет песни.

Несмотря на то, что она стояла ко мне спиной, от ее волшебного пения мне хотелось броситься в пляс (что, поверьте, вам бы никогда не захотелось узреть). Я заставил себя продолжать двигаться по направлению к ней, но противостоять ее магии было сродни пробираться сквозь ряды тяжелых портьер.

Суть моего простого плана заключалась в следующем: заставить диву замолчать, чтобы она вновь превратилась в птицу и попыталась сбежать. Я бы словил ее и заключил в клетку. Что могло пойти не так?

На последней строчке песни 'Нью-Йорк, Нью-Йорк', я запрыгнул ей на спину, обхватил ногами ее талию и приложил ей ко рту маску для сна, словно узду для лошади.

Ее великолепное пение оборвалось на полуслове: 'Нью-Йо... рф!'.

— Гроувер, действуй! — закричал я.

Автоматон подался вперед. Посмотрев вниз, у меня закружилась голова. Я мельком увидел утонувший в хаосе Таймс-Сквер: копов, пытающихся растолкать толпу; туристов, построившихся в ряды и танцующих на свой лад танец группы 'Radio City Rockettes' с высоким вскидыванием ноги4. Электронные рекламные щиты, расположенные вниз по склону от Таймс-Тауэр, были похожи на закрученные разноцветные водные горки. Только, съехав с такой, вы бы 'поздоровались' лицом с тротуаром, а не с бассейном.

Золотогласая дива попятилась назад, вертясь по сторонам и бормоча через кляп нечто нечленораздельное.

Гроувер в отчаянии забренчал на лире. От нее по воздуху прокатились могущественные магические импульсы, а голос Гроувера все так же дрожал от неуверенности.

http://vk.com/pj_club

— Эм, птички! — пел он. — Ла, ла, ла! Птички в клетках! В очень крепких клетках! Птички!

Мда, с таким то текстом он вряд ли бы выиграл премию Грэмми. А я, тем временем, терял хватку. Автоматон был сильным. Ранее мне приходилось кататься верхом на Минотавре, но у него, по крайней мере, было за что ухватиться, в отличии от этой дамочки.

Она закружилась, пытаясь скинуть меня со спины, а затем ухватилась руками за мои предплечья и сильно их сжала. Волна боли прошлась по моим плечам.

— Гроувер, быстрее! — закричал я. Но из-за того, что мои зубы были крепко сжаты, с моих губ сорвалось что-то вроде: 'Грр!'.

— Птички в клетках! — Гроувер забренчал другой аккорд. — Ла, ла, ла, клетки!

Удивительно, но на краю крыши что-то замерцало, а после появилась и птичья клетка. Я был слишком занят тем, что меня брыкали из стороны в сторону, поэтому я не мог хорошенько ее рассмотреть. Но мне показалось, что Гроувер проделал отличную работу. Клетка была достаточно большой, чтобы вместить в себя попугая, ну или жирного перепела. Стенки клетки отдавали слабым мерцанием... небесная бронза.

Теперь мне нужно было заставить диву обратиться в нечто пернатое. К сожалению, в ее планы это не входило. Она резко крутанулась, ослабив мою хватку окончательно, и я отлетел по ту сторону здания.

Я старался не паниковать. Печально, но меня не впервые пытались сбросить с небоскреба.

Хотел бы я сказать вам, что проделал некий крутой акробатический трюк: схватился за край рекламного щита и запрыгнул обратно на крышу, исполнив превосходное тройное сальто.

Нетушки. Как только я попытался отпрыгнуть от одного из экранов Джамботрона, я каким-то образом зацепился поясом за его металлическую опору, тем самым предотвращая свое падение вниз. Более того, я оказался подвешенным за нижнее белье. Затем, будто я еще не достаточно настрадался, мои попытки освободиться закончились тем, что я оказался висящим вниз головой. И, естественно, я выскользнул из своих штанов.

Я стремительно полетел головой вниз в сторону Таймс-Сквер, дико хватаясь за каждую вещь, которая могла бы замедлить мое падение. К счастью, на верхушке другого рекламного щита находилась приставная лестница, к которой, возможно, особо храбрые подсобные рабочие могли прикрепить свои строительные ремни безопасности.

Мне удалось ухватиться за нее и перепрыгнуть вправо. Я едва не опрокинул стремянку, но каким-то образом мне удалось сохранить равновесие. Вот, как я оказался свисающим вниз с рекламного щита... и без штанов.

Сразу отвечу на ваш последующий за этим вопрос: семейники. Обычные голубые семейники. Без смайликов. И без сердечек.

Можете смеяться. Но они в сто раз удобнее, нежели трусы.

Автоматон улыбнулась мне с верхушки крыши, стоя на высоте около двадцати футов от меня. Прямо под ней, на металлической опоре, на ветру болтались мои джинсы, словно махая мне на прощание. Гроувера я не видел. Его игра на лире прекратилась.

Моя хватка ослабла. Я находился на расстоянии семи сотен от тротуара. Если бы я сорвался вниз, то несомненно, долго бы орал, прежде чем разбиться насмерть. Сияющий экран Джамботрона медленно обжигал мой живот.