А я что? А я сижу себе спокойненько на лавке и рассказываю своим друзьям и соседям, как я смог удачно сдать свою последнюю магическую тренировку. Причем рассказываю обстоятельно, так сказать в картинках, коими выступают три кружка огурца и кусок редиски, лежащие в моей деревянной тарелке.

— Представляете? Вот тут стоит ваш покорный слуга, — я тыкаю пальцем в кусок редиски, — а тут — мои собратья-маги. И мне нужно их победить. Представляете? Мне — и победить троих. И знаете, что я тогда придумал?

— Ликий! — снова раздался могучий голос отца. Хочешь, не хочешь, а придется прерваться.

— Да, отец? — ответил я, стараясь докричаться до его края стола.

— Сына, встань и вытолкай обратно этого полосатого горлодера.

— Кого-кого? — не понял я, все еще увлеченный своим рассказом.

— Опять этот похотливый Тырса в окне застрял и орет, словно ему прищемили что-то.

Я прикинул расстояние до окна, количество пьяных тел между мной и обнаглевшим котом и... отрицательно покачал головой.

— Не, отец. Не хочу, — уверенно крикнул я.

— Отчего? — Отец вопросительно выгнул бровь.

— Мне лень, — честно признался я. — Это надо вставать, идти туда, идти обратно. Да и пробираться между нашими гостями то еще неудовольствие. Нет. Мне не хочется.

— Ликий, ты хозяин дома, и к тебе пришли гости. Нужно их уважить.

— Не хочу, — продолжал упорствовать я. — У тебя есть слуги. Их позови.

— Мои слуги сегодня тоже мои гости.

Вот заладил, так заладил.

— Ну отец, — просительно протянул я.

— Ликий! — Он сурово посмотрел на меня и грозно сдвинул брови. Все — это значило, что переговорам конец, и мне ничего не осталось, как подчиниться. Я принялся медленно вставать из-за оживленного стола, так и не закончив увлекательную историю.

Но не успел я, как следует разогнуться, как меня одернул Лацис.

— Лик? — шикнул он.

— Что?

— Не хочешь идти через всю кухню — и не надо. Но тогда как на счет воспользоваться магией? — заговорщицки подмигнул мне подвыпивший блондин.

— Магией? — уточнил я, не понимая, в какую сторону текут его шальные мысли.

— Магией, — подтвердил лукаво Лацис. — Ты же маг? Маг. Вот и угомони разоравшегося кота магией.

— Кота? — Такого испытания моим магическим способностям мне еще не предлагал никто.

— Ага. Ты же сможешь? Сможешь. Вот. Тебе не сложно, а нам — приятно.

— Да-да, — покажи магию, — тут же поддержал товарища Элрик, сидевший за столом справа от меня. — Тебя не было здесь всю весну, а значит, ты научился в академии новым трюкам. Покажи нам что-нибудь этакое!

— Но я же боевой маг, — напомнил я захмелевшим друзьям. — Мое дело врагов рубить, а не фокусы им показывать.

— Ну, Ликий, ну покажи, — подключилась к просьбе высокая статная женщина в зеленом ситцевом платье — наша соседка, Унжа. Она сидела сразу за Лацисом, а потому слышала весь наш разговор. — Устрой нам представление!

Я вздохнул — ох уж эти женщины: все им вынь да покажи.

— Да, Ликий, покажи магию, порадуй старика, — услышав, о чем идет разговор, присоединился к троице просителей старый возница. Я удивленно хмыкнул — старик стариком, а слышит за три версты.

Итак, четверо на одного. Отказать нельзя — пострадает и моя гордость, и моя репутация. Итак, что же такое предпринять?

Но ради славы и друзей можно босиком и поле перейти, не то, что исполнить такой пустяк. Я снова сел на лавку, на мгновенье расслабился, потом сосредоточился и призвал свой Дар. После чего протянул левую руку к кадке с грязной водой, стоящей в левом дальнем углу кухни и применил магию. Под охи и ахи немногочисленных зрителей, из деревянной емкости медленно поднялся большой водяной шар, размером с горшок и понукаемый моей волей, осторожно, минуя препятствия в виде людей и предметов мебели, поплыл прямо к полуоткрытому окну. Кот, увидев такой поворот, тут же умолк, пытаясь сообразить, что ему делать с неожиданной напастью. Но сделать он ничего не успел — я подвел водяную сферу к озадаченному мохнатому любовнику и, прижав его ею, словно подушкой, мягко выдавил из окна на грешную землю. Затем потратил еще немного времени, дабы вернуть использованную воду на место, в кадку.

А теперь прошу меня любить и жаловать! И не стесняйтесь. Прошу — не стесняйтесь!

— Восхитительно! — тут же отозвалась соседка, бурно захлопав от увиденного в ладоши.

— Чудеса, — заулыбавшись, прокряхтел старик Гай. — Чудеса да и только.

— Потрясающе! — с чувством отметил Лацис. — Ты его прям как ногой столкнул. И вставать не надо было.

— Ух, — выдохнул Элрик. — Твоя магия, Лик, это ух — нечто потрясающее. Никогда не могу привыкнуть.

Отец, следивший за происходящим с края стола, ничего не сказал, а просто кивнул головой и вернулся к беседе со своими друзьями.

Я театрально поклонился и потянулся за новой бутылкой.

Однако откупорить ее мне не дали.

— Но Ликий, — раздался из под левой подмышки жалобный голос Лациса. — Метание шаров мы видели еще этой зимой. А нам бы хотелось узреть и что-то новое. А?

— Кстати, верно, — тут же поддакнул Эрик. — Ты же выучил там у себя что-нибудь новенькое?

Вот же ж морды неблагодарные!

— Это и было новенькое, — со вздохом пояснил я, поворачиваясь к неблагодарному блондину. — Зимою я показывал вам метание воды. А это — парение.

— А в чем разница-то? — удивился непонятливый Лацис.

— Да как в чем? Во всем. То было быстрое перемещение воды — раз, и все. А это — медленное, что куда как сложней. Тогда я метал воду только по прямой, а на этот раз, обходил ею все преграды. Понимаете?

— Может, и понимаем, — с видимой неохотой согласился худышка. — Да на наш неискушенный взгляд между тем и этим слишком мало разницы. Правда, Эрик?

— Ну да.

— Вот. — Обретя поддержку, Лацис заговорил куда уверенней. — А потому ты мог бы показать нам... что-то еще? Что-то такое, ну, этакое?

Что-то такое? Я задумался. Мой взгляд случайно упал на компанию отца, мужчины которой распивали куда более крепкие напитки, чем мы. Хм, а что если повторить этот трюк, но на этот раз иначе?

Я снова сосредоточился и призвал свой Дар. Затем протянул левую руку в направлении прозрачных пузатых бутылок. Мгновенье-другое, и из одной из крутобоких бутылок медленно поднялся небольшой водяной шарик. Поднялся, завис ненадолго наш широким горлышком, а потом стал медленно опускаться вниз. Но не обратно в бутылку. Шар из мутной жидкости опустился несколько левее своего прежнего вместилища, а потом серой мышью заскользил между бутылками с выпивкой и блюдами с закуской, ложками и тарелками, пустыми и полными кружками, шустро и уверенно продвигаясь в мою сторону. Еще немного — и матово блестящая жидкость шустро запрыгнула в мою кружку, которую я осушил в мгновения ока. Затем я мельком взглянул на отца — на произошедшее он никак не отреагировал. Значит — абсолютно ничего не заметил. Итак, поставленная цель оказалась достигнутой.

— Восхитительно. Просто восхитительно! — снова восхитилась женщина.

— Вот невидаль-то, — одобрительно прокряхтел старик. — Сила богов. Сила богов!

— Здоровски! — обрадовано отозвался Лацис и широко улыбнулся. — Вот это по-нашему. Это я понимаю.

— Впечатляет, — поддержал его и Элрик.

Я протянул руки к запримеченной ранее бутылке. Но разве друзья дадут отдохнуть?

— А еще? Еще ты чему-нибудь научился? — умоляющим тоном протянул белобрысый проказник.

— Научился, — снисходительно сообщил ему я. Конечно, как не научиться.

— Покажешь? — с надеждою протянул приятель.

— Ну. — Пользуясь заминкой, я таки откупорил приглянувшуюся бутыль. — Новый приемчик не для этой кухни. Вот когда мы выйдем провожать гостей...

— Заметано! — Глаза Лациса радостно заблестели.

— Уж мы-то напомним, можешь быть уверен, — вторил ему бас с другой стороны

Гости стали расходиться, когда на улице стало уже темнеть. Выведя друзей в огород, я показал им, что обещал. Воспользовавшись свои Даром, я призвал влагу из кадки с дождевой водой. Но на этот раз я сотворил не шар, а водяное копье, размером с руку, и заставил его красиво зависнуть в воздухе.

— Это... м-да... впечатляет, — огорошено протянул крепыш, еще не привыкший к моей новой магии.

— Ага, ага, — согласился Лацис, так же потрясенный увиденным зрелищем. — А что с ним, э, можно делать?

— Как что? Можно им метнуть во врага. Я же боевой маг. Значит, все, чему я обучен, перво-наперво можно и нужно применять в бою. — Я взмахнул правой рукой, и с помощью магии запустил копье в пустующее поле. Вскоре раздался далекое "плюх" — копье упало и оросило землю.

— Далеко пошло, — восхитился Эрик. — И много таких копий ты можешь создать?

— С десяток, — ухмыльнулся я.

— Ого, не мало, — восхитились мои друзья.

— А-то, — не чуть не стесняясь согласился я. — Но! Этой магии можно найти совершенно другое, и более интересное применение.

— Какое? — тут же вспыхнул неугомонный Лацис.

— Сейчас покажу, — хитро ответил я. — Я этот фокус долго отрабатывал, так что....

Созвав новое водяное копье, я не стал поднимать его вверх, а наоборот, опустил в густую траву, а сам, позвав друзей, направился к стайке девушек, давеча водивших хороводы у меня на кухне.

— Девушки-девушки, а не проводить ли нам, бравым молодцам, вас по домам? — игриво поинтересовался я.

Стайка прыснула от смеха.

— Нет, спасибо, мы сами, — ответила самая бойкая из девиц. — А-то знаем мы ваши проводы — будете к нам всю дорогу приставать.

— Да мы-то не будем, — клятвенно заверил я. — А вот змеи, что ползают здесь по ночам, вот они — будут.

— Ночные змеи? — удивились девчонки. — Нет тут никаких ночных змей. Все вы врете.

— Правда? — протянул я, и, сделав удивленные глаза, заставил копье приблизиться ко мне. Трава вблизи от нас подозрительно зашуршала.

Это заставило девушек быстренько передумать.

— Ой, мамочки. — Девушки инстинктивно девушки бросились к нам, а одна из них нечаянно прижалась ко мне своими мягкими и теплыми окружностями. М-м-м, красота.

— Тогда провожай, — уже не просили, а требовали они. А я что? А я не против, а напротив

Я обернулся к Эрику и Лацису с выражением на лице "а что я вам говорил!" Белобрысый плут тут же состроил просительную мину, о значении которой трудно было не догадаться.

— Девочки, в это время змей в траве много, а потому помощь моих друзей станет нам не лишней...

Домой я вернулся за полночь — усталый, нагулявшийся, но жутко довольный. И это только первый день моего отдыха. А значит, впереди меня ждет еще много интересных походов и приключений.

* * *

Завтракали мы вчетвером — я, отец с матерью и сестра. Лукреция вернулась домой под самое утро, и я старательно рассматривал контуры ее светлого платья, пытаясь разглядеть, изменилась ли моя старшая сестра за минувшую весну или нет. А точнее — выросла ли она в своих, м-м-м, мягких местах. Оказалось, что не выросла. Ни на ноготок. Нет-нет, мне-то, в мужском смысле, до ее прелестей дела нет. Просто, чем меньше у нее всего "там", тем несноснее и непримиримее она ведет себя с окружающими. И я — не исключение. Мало того, что она уже моя страшная сестра, мнящая себя моим извечным учителем и наставником. Так она еще возомнила, что я — худший образчик для воспитания. А поскольку она и с лучшими ведет себя не самым приятным образом, то, что говорить о худших?

Так вот — до конца завтрака ничто не предвещало беды. Мать наложила нам в тарелки мяса, оставшегося от вчерашнего банкета, немного зелени и налила в кружки свежего кваса. Мы немного поговорили о том о сем — о посевах, о погоде, о ценах и о ярмарках. Все как всегда.

Под конец трапезы я, ни о чем себе не подозревая, решил уведомить родителей о своих планах на этот день.

Тут-то все и началось.

— Я собираюсь сегодня пойти с друзьями на речку. Думаю, что пробуду там вплоть до самого ужина.

Отец кивнул, не поднимая головы от тарелки. Вот и хорошо.

Но тут неожиданно откликнулась мать.

— Я, конечно, понимаю, что ты совсем недавно приехал, и что тебе хочется порезвиться и все такое, — с понимающим видом сказала она. — Но как насчет помощи?

— Помощи? Кому? — не понял я, отставляя опустевшую кружку в сторону.

— Отцу. Мне. Сестре, — тут же взялась за перечисление мать.

— Помочь? И чем же? — вопросил ее я.

— Да всем, чем сможешь.

Я почувствовал, как над моим беззаботным времяпрепровождением начинают сгущаться темные тучи.

Но я спешил поддаваться панике.

— Мать, ну смотри. Я только что приехал. Ну, почти только что, — попытался я воззвать к материнским чувствам. Например, к состраданию. Чего-чего, а этого у матери не отнять. — Еще не прошло и одного дня, как я оказался дома. А ты — работать. Я даже отдохнуть-то, как следует, не успел.

— Так и мы тоже без отдыха трудимся. Корпим в поте лица, день ото дня, — тут же ответила она. — Я понимаю, что ты, может статься, еще не настроился на серьезную работу...

— Вот-вот. — Я тут же взял быка за рога. — Не настроился я. Мне бы дать на отдых еще немного времени. День, другой, третий... — "А лучше семь. А еще лучше — два раза по семь", — с мрачной надеждой подумал я.

— Но ты мог бы начать с каких-нибудь небольших работ. То там, то тут. Помочь нам по мелочи!

По мелочи? Вот уж нет! От малой работы до большей — всего один шаг. А удовольствие, как от кружки с маслом — что малую выпьешь, что большую — все равно на блевоту потянет. Но, судя по странному, невесть с чеготкуда взявшемуся напору моей матери, запачкаться, мне, очевидно, придется.

Тучи над моей головой стали еще темнее.

— Спроси для начала у отца — может, ты на винограднике чем-нибудь будешь ему полезен?

Услышав о работе на винограднике, я непроизвольно вздрогнул и с тоскою закрыл глаза. Полезен? На поле? Да на поле любой может стать полезным: хоть стар, хоть млад. Собрать нанесенный ветром мусор, выполоть сорняки, обрезать разросшиеся кусты, собрать вредоносных насекомых. Наносить воды, в конце концов. Любое поле, как оголодалый монстр — сожрет всех, кто к нему придет, пережует, и выплюнет вон для продолжения бесконечного каторжного труда.

Я зажмурился еще сильней. Вот сейчас отец как поднимет голову от тарелки и начнет перечислять для меня задания...

Но ответ отца меня удивил.

— Нет. Сегодня Ликий мне на виноградном поле не нужен.

Все трое (я не исключение) с удивленным видом уставились на главу семейства.

— Да. Он мне сегодня не нужен, — снова прогудел в комнате его громкий бас. — Может, он много чего и умеет. Но вот в его ловкости я не уверен. А кто не проворен, тот мне на поле не нужен. Я свой виноградник растил двадцать зим, а потому не хочу запускать козла в огород. Еще потопчет или сломает мне чего. Или свою магию использует, где не надо. Нет, уж лучше я обойдусь старыми, но проверенными работниками.

Отец, как всегда, был сама суровость.