Пёстрые перья, или вся правда на ночь

— Подумай ещё раз, разбойник, стоит ли запираться перед лицом правосудия! — торжественно провозгласил Улрех, чувствуя себя немного не в своей тарелке.

— Уверяю вас, мне нечего скрывать! Пожалуйста, обыщите всё, возьмите ключи от дома!

— Господин Фарне, приступайте!

Кузнец кивнул. Стражник задрал на преступнике рубашку. Раздалось шкворчание. Запахло горелым.

Преступник издал полувскрик, волувсхлип, и обмяк на руках у стражников.

Через какое-то время господин Бугер, потный и взъерошенный, диктовал секретарю:

— ...Также вышеупомянутые меры не привели к ожидаемому результату. Красавчик Тайс ("А на самом деле совсем не красавчик" — пробормотал себе под нос секретарь) не пожелал приходить в себя, несмотря на то, что и я, и господин Фарне... — Улрех поёжился, вспомнив старания господина Фарне. — ...господин Фарне, приложили все свои силы для приведения его в чувство. После чего я вынужден был отдать распоряжение отвести упомянутого Тайса в его узилище.

— Записал?

— Да, господин Бугер.

В подвалах городской управы сыро, темно. Воздух затхлый, ощутимо пахнет плесенью. Стражник подошёл к ржавой железной решётке, приподнял фонарь повыше:

— Вот он, можете подойти!

Женщина в тёмной простой одежде горожанки подошла поближе.

— Я оставлю вам фонарь, потом приду, заберу, — стражник постучал ногой по решетке. — Эй, Красавчик! К тебе пришли!

Человек, лежавший на соломе у стены, приподнял голову. Женщина взялась обеими руками за прутья решётки, позвала:

— Жан, Жан, это я!

— Жанна?

— Да, дорогой, это я.

Её муж поднялся, приблизился к решётке со своей стороны. Она горестно вздохнула, взглянув ему в лицо.

— Должно быть, ты хорошо им заплатила, — сказал он. — Они позволили тебе прийти, и даже оставили нас одних.

— Не думай об этом. Послушай... Неужели всё, что про тебя говорят — это правда?

— Думаю, что правда ещё страшнее.

— Дети не верили. Питер плакал. А Тео сначала тоже огорчился, даже есть перестал. Но потом сказал, что всё равно ты его отец. А вечером пришёл домой весь разодранный, и с синяком во весь глаз. Мне сказал, что побьёт любого мальчишку в городе, кто только что-то такое про тебя скажет... — Жанна всхлипнула.

— Мне очень жаль, что дети пострадали. Я не хотел этого.

— Что я могу сделать для тебя? Я найду денег, отдам сколько нужно...

— Ты уже достаточно потратилась на меня. Мне ничего не надо.

— Жан, — она опустила голову, тихо спросила, глядя себе на руки: — скажи, ты женился на мне только по расчёту? Как говорит господин капитан — "для прикрытия"?

— Ты ходила к капитану?

— Да, — она взглянула на него с вызовом, — я ходила к капитану!

— Не стоило тебе этого делать.

— Жан, ты разрываешь мне сердце. Пожалуйста, не говори так со мной. Я всё сделаю для тебя. Что мне капитан, я пойду куда угодно, лишь бы это помогло тебе.

— Мне уже не поможешь. Подумай о себе, о детях. Считай, что меня уже нет в твоей жизни, так будет лучше.

— Что ты говоришь! Я твоя жена, и я люблю тебя, неужели ты это позабыл?

Он потёр ладонями виски, сжал руками голову. Взглянул на неё:

— Ты должна забыть меня, и чем скорее, тем лучше. Так будет правильно. Ты ничего не знала о моей прошлой жизни, и теперь, как честная горожанка, откажешься от меня.

— Откажусь? От тебя?

— Да. Ты должна. Ради детей, ради самой себя.

Она помолчала, опустив голову. По щекам её побежали слезы.

— Я умом понимаю, что так было бы лучше... Послушай, я могу продать дом, лавку, продать всё. Мы подкупим стражу, убежим так далеко, где о нас ничего не знают!

Он прерывисто вздохнул.

— Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. У тебя ничего не выйдет, ты только навредишь детям и погубишь всю семью.

— Но я не могу просто так смотреть, как ты гибнешь! — выкрикнула она отчаянно.

— Не надо так переживать из-за человека, который тебя не любит.

Она побледнела. Вцепилась пальцами в решетку.

— Неправда!

— Правда. Капитан прав — ты была только прикрытием.

Сдавленным голосом она тихо произнесла:

— Когда мы оставались вдвоём, я чувствовала совсем другое. Я знала, что ты меня любишь.

Он ответил резко:

— Это потому, что раньше я много времени проводил в борделях.

Жанна отшатнулась. Неуверенно, как слепая, нашарила фонарь. И пошла к двери, выводящей из подвала.

Глава 2

В кабачке "Синий кабан" к вечеру собралось немало желающих промочить горло и согреться. Худощавый, светловолосый молодой человек, чей нос изрядно покраснел от холода, с трудом нашёл себе местечко у двери. Заказав у служанки горячий грог, он стряхнул с плаща сухой жёлтый листок и осмотрелся.

За соседним столом собралась компания. Судя по покрасневшим лицам и весёлому гомону, сидели уже давно. Шла игра в кости — с громкими вскриками проигравших, солёными шутками и обычными в таких случаях присказками. Служанки с руками, полными кружек, сновали от столика до прилавка. Пиво лилось рекой.

Прихлёбывая принесённый грог, молодой человек наблюдал за игрой. Сидеть ему пришлось долго. Заказав ещё кружку, он согрелся, его худое, остроносое лицо порозовело, между белесыми бровями заблестели бисеринки пота. Однако молодой человек не снял плотного плаща, даже ещё плотнее запахнул его длинные края.

От стола с игроками донеслись звуки перебранки. Раздосадованный игрок, весь красный, поднялся на ноги и бросил на стол проигранное. Монеты со звоном покатились во все стороны. Высказавшись коротко и ёмко обо всех играх вместе и о каждой в отдельности, мужчина надвинул на лоб берет и вышел из кабачка. Молодой человек, наблюдавший за игрой, бросив на стол плату за так и не выпитый грог, поднялся и направился за ним.

Проигравший, крепкий мужчина в добротном кожаном камзоле, стоял, покачиваясь, недалеко от вывески кабачка, и подсчитывал на ладони оставшиеся от игры монеты. Бросил их в кошель и смачно выругался.

— Это вы Джанис, капрал городской стражи? — вежливо спросил молодой человек.

— Ну?

— У меня к вам дело, господин Джанис.

— Иди-ка ты, куда шёл, — неласково отозвался капрал.

— Я знаю, что вы работаете в городской страже, а сейчас охраняете содержащегося в ратуше опасного преступника.

Он даже не заметил стремительного движения капрала, просто вдруг оказался прижат к стене ближайшего дома. Его горло сжимала жесткая ладонь, а в рёбра упиралось острие ножа.

— Пикнешь — убью, — пообещал Джанис. Рука слегка разжалась, дав молодому человеку отдышаться.

— Вы меня не так поняли, — тот жадно вдохнул холодный ночной воздух. — Я не собирался просить помочь ему.

— Да ну?

— Я говорю от имени одной гильдии. Она занимается торговлей и производством разного рода товара. Человек, которого вы охраняете, в своё время принёс гильдии большие убытки. Мне поручено просить вас убить его.

— Не морочь мне голову, парень. Этого человека ждёт эшафот. Если кто-то в глухом лесочке остановил чей-то обоз, за это не убивают накануне виселицы.

— Вас не проведёшь, господин капрал. Преступник действительно принёс ущерб нашей торговле, но дело не только в этом. С одним из обозов путешествовала единственная дочь главы гильдии. Разбойники обесчестили бедную девушку.

— Ну что же, скоро он будет отомщён — с казнью тянуть не будут.

— Видите ли, в этом деле каждый день, прожитый нашим врагом, продлевает страдания несчастных родителей. Супруга главы гильдии дала обет не ложиться в супружескую постель, пока преступник ходит по земле. Вы понимаете, что господин... что наш глава весьма заинтересован в скорейшем завершении дела?

— Должно быть, господин... господин глава гильдии любящий муж.

— Да, господин Джанис. Мне поручено передать, что вас ждёт солидное вознаграждение, если вы решитесь помочь нам.

Капрал нагнулся к собеседнику совсем близко, и молодой человек увидел его сощуренные злые глаза. В лицо ему пахнуло запахом дешёвого пива.

— А теперь расскажи, с чего ты взял, что я занимаюсь такими делами? И что мне мешает сейчас взять тебя за шкирку и отвести куда надо?

— У нас серьёзные намерения, господин Джанис. Вы выполните нашу просьбу и получите хорошие деньги, без обмана.

— Сейчас ты мне скажешь, кто тебе рассказал обо мне.

Молодой человек почувствовал, что лезвие ножа проткнуло камзол и вдавилось в кожу между рёбер.

— Я не могу... — Лезвие проткнуло кожу, тепло растеклось по рубашке. — Хорошо! Один человек, торговец скотом. У него мясная лавка в городе... Господин Ик...

— Достаточно. Я понял.

Нож исчез. Молодой человек потёр освобождённое горло.

— Так вы не будете тянуть с нашим делом?

— Сначала я хочу увидеть ваши деньги.

— Вот задаток. — Увесистый мешочек перешёл из рук в руки.

Вскоре переулок опустел, лишь ветер гонял между каменных стен сухие осенние листья.

Глава 3

Секретарь городской управы Басселя старательно заточил перо, склонился над столом. Было раннее утро, в управе царила тишина. Секретарь любил тишину и не любил, когда ему мешали. Старательно выводя ровные строчки, он одновременно размышлял о своих делах, и даже не заметил постороннего присутствия. Рядом кто-то тихо кашлянул.

Секретарь сильно вздрогнул и выронил перо. Он увидел стоящего у письменного стола худощавого молодого человека в дорожной одежде — простого покроя, немаркой, но, как заметил машинально секретарь, из дорогой ткани и хорошо сшитой.

— Я из канцелярии его высочества Леонела, — отрывисто сказал неожиданный гость. — Мне поручено забрать находящегося у вас под стражей преступника.

Секретарь поспешно вскочил, оправляя полотняные манжеты.

— Но... Мы должны поставить в известность господина бургомистра? — запинаясь, выговорил он. Упоминание высоких имён повергло его в замешательство.

— Вот документы, — всё так же резко ответил столичный гость. — Взгляните. Я должен немедленно отбыть обратно, забрав арестованного. Со мной вооружённая охрана.

В помещение протиснулся крепкий вояка в отличном вооружении, одетый для долгой дороги. За дверью виднелось ещё несколько таких же бравых солдат.

— Но всё-таки, бургомистр... — пролепетал секретарь, невидящим взглядом просматривая предъявленные документы.

— Я сожалею, — вежливо, но твёрдо ответил чиновник, — но у меня совершенно нет времени.

Откашлявшись, секретарь выговорил:

— Сейчас я позову стражника и возьму ключи.

В сопровождении одного из прибывших солдат, столичный гость с секретарём городской управы двинулись вниз по тёмной, узкой лестнице, вслед за несущим фонарь стражником.

Капрал Джанис поставил фонарь на пол и подошёл к решётке. Заключённый тихо лежал в своём углу. Он не был похож на обычно ловимых городской стражей разного рода правонарушителей. Он вообще мало что делал — в основном лежал или молча сидел в углу камеры на своей соломе.

Капрал постучал по решётке:

— Эй, ты!

Лежавший на соломе человек приподнялся и посмотрел на него.

— Видишь меня? Я пришёл тебе помочь, — усмехнувшись, сказал Джанис. В руке он держал кусок тонкой верёвки.

Заключённый молча смотрел на него.

— Не веришь? А я вот думаю — если кому-то принесут верёвочку, и помогут удавиться, вместо того, чтобы окончить свою жизнь в руках палача, то это реальная помощь.

— Я закричу, — тихо сказал тот.

— Кричи. Никто не услышит.

— Я буду сопротивляться, и все поймут, что дело нечисто.

— Не смеши меня. Мне очень легко справиться с тобой. Просто я хочу, чтобы ты сделал всю грязную работёнку сам. Сейчас заберёшься на решётку, я подвяжу петельку, ты просунешь туда голову, и всё.

— И всё? — хрипло спросил его собеседник.

— Ну да.

Капрал принялся деловито скручивать принесённую с собой верёвку в петлю.

— А если поинтересуются, откуда у меня верёвка?

— А ты утаил её при задержании. Ну вот, всё готово, — капрал потряс завязанной петлёй. — Давай, лезь наверх.

Заключённый отступил вглубь камеры.

— Что, не хочешь? Быстро иди сюда, урод!

Но тот отошёл ещё дальше.

— Хорошо, пеняй на себя! — Джанис снял с пояса большой ржавый ключ и принялся отпирать решётку.

— Осторожно, здесь плохая ступенька. — Стражник приподнял фонарь повыше, освещая лестницу. Они подошли к двери, ведущей в подвал. Секретарь нагнулся, нашаривая ключом отверстие в замке.

— Вы хорошо запираете своих арестантов, — ровным голосом сказал столичный чиновник.

"Странно", — подумал секретарь, — "я был уверен, что замок закрывали вечером".

Он толкнул дверь:

— Прошу вас, проходите.

Охранник чиновника прошёл в подвал первым.

— Здесь кто-то уже есть! — зычным голосом крикнул он остальным.

Стражник, вошедший вслед за ним, воскликнул:

— Господин капрал? Что вы тут?.. — и запнулся.

Взгляду столичного чиновника предстала странная картина: за отпертой ржавой решёткой здоровенный детина в форме городской стражи одной рукой держал за шею человека, а другой сжимал тонкую петлю.

— Мешаю преступнику уйти от ответственности. Повеситься хотел, подлец! — браво отрапортовал детина.

Столичный молодой человек сдвинул светлые брови. Он успел оценить ситуацию, и она ему не понравилась.

— Благодарю вас, господин капрал, — холодно сказал он. — Вы можете идти.

Капрал посмотрел на секретаря управы. Тот отчаянно закивал. Джанис, немного помявшись, вышел. Стражник и дюжий охранник подняли осевшего на пол заключённого и вывели его из подвала. Двое молодых людей последовали за ними.

— Проводите меня до кареты, — попросил столичный чиновник молодого секретаря.

Выйдя во двор вслед за охраной, они приостановились. Неторопливо натягивая дорожные перчатки, белобрысый чиновник взглянул в моросящее мелким дождём осеннее небо и повёл плечами. Остро взглянул на секретаря управы:

— Ваш капрал всегда такой ретивый служака?

— Наш капрал? Да, конечно. Он один из лучших наших стражников... — вначале запнувшись, но с большой убедительностью ответил секретарь.

— Вот как? Хорошо. А скажите, любезный, — чиновник наклонился к собеседнику, — не было ли среди людей, недавно приехавших в ваш город, некоего молодого человека, худощавого, хорошо одетого, волосы и глаза светлые? Может называть себя Фредерик или Фидо?

Секретарь задумался. Покачал головой. Виновато пожал плечами:

— Извините, не припоминаю.

— Ну что же, не буду вас больше задерживать, — столичный гость склонил голову, прощаясь. — Извинитесь за меня перед бургомистром.

Карета, сопровождаемая конным эскортом, отъехала от здания городской управы, быстро набрала скорость и покатила по мостовой. На крыльце остался лишь секретарь с непокрытой головой, смотревший ей вслед. Затем он повернулся и, понурившись, вошёл в дверь.

Вечером капрал Джанис, покачиваясь, выходил из кабачка на бедной окраине городка, известной обилием различных полулегальных развлечений. Бормоча себе под нос, капрал неторопливо двигался по тёмному переулку. В своём городе он никого не боялся. Поэтому он изумился, почувствовав ловкую руку, скользнувшую к кошельку.