Убить некроманта

Вероятно, это все же была западня, однако Роберт не имел выбора. Он либо пойдет в неизвестность, дабы вернуться героем или сгинуть безвозвратно, либо всю жизнь будет прозябать в монастыре Сертиана, довольствуясь лишь жалкими воспоминаниями о былой жизни. Бывший граф не сомневался в своем решении — он верил, что прикончит колдуна и вновь поднимет знамя своего рода над столицей Овридии.

Как ни странно, у прозорливого Сертиана оказалась припасена карта окрестностей Сивона, включавшая в себя даже схему замковых катакомб. Хотя Роберта это ничуть не удивило: старый священник давно и тщательно готовился к только ему ведомой мести некромантам и за долгие годы накопил немало нужных и полезных для подобного предприятия вещей. В первые дни мая Роберт, получив благословление, распрощался с Сертианом и направился к указанному старым священником месту, где его должны были ожидать трое загадочных спутников...

— Роберт! — за спиной бывшего графа раздался холодный немного скрипучий голос, вырвавший его сознание из густой пелены мрачных воспоминаний.

— Роберт! — повторно окликнул графа Деррит Бравн, один из трех членов его маленького отряда. — Похлебка готова. Если не хочешь, чтобы этот орк всё сожрал, поторопись!

Роберт, точно статуя замерший на рассохшемся еловом пне, встрепенулся и медленно повернул голову, окинув взглядом место их привала. Их маленький отряд расположился на узкой лесной полянке, затерявшейся в северных лесах Сибидора, неподалеку от земель некромантов. Посреди прогалины потрескивал небольшой костерок, над которым в черном котелке булькала упомянутая Дерритом похлебка. А в трех шагах, на другом краю поляны, прислонившись спинами к толстым стволам ветвистых грабов, сидели двое других спутников Роберта. Ближайший из них — Дрогг, орк-охотник, — могучий великан, имевший морщинистую с зеленоватым оттенком кожу и темные цепкие глаза, доставшиеся его племени от предков-эльфов и позволявшие оркам слыть лучшими охотниками в землях людей и гоблинов. Дрогг немало попутешествовал по Садрии и был известен среди охотников во многих уголках ойкумены. Он истреблял гигантских пауков в Тарлии, охотился на песчаных драконов и исполинских скорпионов в Этролдской пустыне, прикончил не один десяток йети среди снегов Сарминхейма, выловил нескольких левиафанов и кракена в далеких южных морях. Однако в последние годы Дрогг заразился идеей борьбы со злом. Вместе с гномами он отловил и уничтожил самого настоящего черного дракона в Сибидорских Горах, потом едва не погиб, спасая жителей маленькой деревеньки от нашествия исполинских богомолов в песках южного Этролда, в Бальтолузии орк уничтожил могучего демона, истребившего жителей нескольких сел и коего не смогли одолеть хваленые инквизиторы из Ордена Святого Шлема. Дрогг легко согласился на предложение Сертиана в отличие от множества других наемников, отказавшихся связываться с некромантами. За свои услуги орк запросил символическую плату в пятьдесят золотых монет. Этих денег едва хватит на то, чтобы покрыть расходы на путь в Некромантию, а также приобретение оружия и иных вещей, необходимых в сражении с колдунами страны мертвых.

Дрогг никогда не охотился на людей и представителей других разумных рас, даже на недалеких быколюдей и кровожадных полульвов — ленрахов. Некромантов же орк не относил к цивилизованным существам, для Дрогга повелевающие мертвецами маги служили лишь очень коварной и опасной дичью, уничтожение которой сделает мир лучше. Роберт считал такое мнение наивным, но в целом правильным. Дрогг подготовился к походу великолепно. Он был облачен в толстую куртку-доспех из чешуи крупного ящера (возможно, даже дракона). Через плечо орка протянулась перевязь с метательными ножами, клинки которых покрывали всевозможного вида яды — от усыпляющих и парализующих до мгновенно умертвляющих. На широком поясе Дрогга висели ножны с надежным охотничьим ножом — настолько громоздким, что менее могучему орку или человеку он скорее бы подошел в качестве меча. Орк управлялся с этим грубым тесаком не менее ловко, чем эльфийская воительница — с кинжалом. За пояс зеленокожего охотника были заткнуты два длинных стилета и короткий нож для разделывания добычи с широким изогнутым клинком. На бедре орка висела плевательная трубка — для стрельбы смазанными ядом иглами. Это оружие Дрогг раздобыл где-то в южных лесах. К куртке и поясу охотника крепилось множество мешочков и узелков со снадобьями, бальзамами, порошками самых различных свойств. Здесь были и яды, и лекарства; дурманящие и лишающие разума зелья; колбы с взрывающимися жидкостями и множество других магических и немагических предметов, необходимых охотнику и искателю приключений. Возле Дрогга на траве лежала продолговатая корзина из гибких прутьев, под завязку набитая метательными копьями.

Сидя прислонившись к дереву и устало полуприкрыв глаза, охотник вяло отвечал на горячие тирады своей собеседницы — амазонки из северо-восточных областей Дормира — Лимии, обвинявшей орков, и Дрогга в их числе, в уничтожении своего народа. Лимия являла собой канонический образ амазонки — могучая и, как и все женщины ее племени, совершенно не привлекательная: грузная мускулистая фигура с короткими, точно обрубки, конечностями; широкое выдубленное ветрами и солнцем лицо; большой мясистый нос; тяжелая челюсть; маленькие близко посаженные глазки, скрывающиеся под сильно выдающимися надбровными дугами.

Амазонка носила обычный для воительниц ее племени кожаный доспех, усиленный стальными пластинами, ее оружие также являлось характерным для амазонок Дормира — двуручный топор с расходящимися в стороны лезвиями-полумесяцами. В отличие от Дрогга Лимия, немолодая уже наемница, отправилась в это путешествие исключительно из-за золота, что ей посулил далеко не бедный Сертиан и на которое она собиралась нанять в помощь своим сестрам несколько десятков наемников-мужчин для участия в бесконечной войне, ведшейся амазонками с другими племенами и кланами Дормира с целью возрождения своего государства.

— Вы, орки и ваши дружки торлы, тролли, гоблины и еще эти... корлы подло разбили нас под Ксатором, напав из засады. Вы истребили почти всех наших мужчин, увы, не отличающихся такой же силой как мерзкие тролли и тупоумные варвары, однако остались еще мои сестры, способные противостоять вашему натиску! Вы еще узнаете, что такое гнев амазонок! Клянусь тебе, орк, вы будете долго помнить и проклинать нас! Вы еще умоетесь своей вонючей кровью и будете жалобно стенать о пощаде, но милосердия не дождетесь! — Лимия медленно повела головой из стороны в сторону, словно в этот миг кто-то просил у нее помилования, а она давала суровый отказ. — Сама великая Аутала поведет нас в решающий бой и те, кто не покорится, будет сражен ее священным клинком. Поверь мне, орк, мы не только вернем наши земли, мы захватим весь Дормир, а затем...

Роберт вздохнул и отвел взгляд, прекратив вслушиваться в бессвязные бредни этой беснующейся фанатички. Главное, что она была отличным воином и всегда безукоризненно выполняла взятые на себя обязательства, за что и заслужила славу и уважение среди наемников Садрии.

— Ну, что приступим к нашей трапезе? — поднявшись, предложил Роберт.

Через минуту Роберт и Деррит сидели у костра, без всякого удовольствия уплетая невкусную бобовую похлебку.

— Я давно хотел спросить тебя, Деррит, — заговорил бывший граф, проглотив очередную ложку постного варева. — Почему ты решил принять участие в этом походе?

— Почему? — глаза Деррита холодно блеснули, он недобро усмехнулся. — У меня личные счеты с Милором Пэем.

— Что? — вырвалось у Роберта.

— Да, у нас с ним личные счеты. Я — самый знаменитый в Садрии вор. Я возглавил одну из трех ветвей каттаринской гильдии воров, когда мне стукнуло девятнадцать! Я пробрался в королевскую библиотеку и выкрал оттуда три самых старых тома священного писания Лигта. Меня пытали три месяца подряд и едва не четвертовали при Карле Шестом Веселом, я отсидел десять лет в лишенной окон темнице при Роджерде Четвертом Добром и я с честью нашу это клеймо,— он указал на свой неровный, изрезанный шрамами и морщинами лоб. Там аккурат между бровей в оставленном раскаленной сталью круге виднелся знак "Т" — именно таким символом клеймили воров лет двадцать пять назад — во времена правления Карла Шестого.

— Ты говорил про Пэя... — напомнил углубившемуся в перечисление своих подвигов вору Роберт.

— А-а-а. Да... Пэй, — Деррит с нажимом произнес короткое имя некроманта. — Ты, конечно же, слышал историю о сарминских ворах? — Роберт молча кивнул. — Так вот, Пэй был одним из них. Ты, разумеется, полагаешь, что это всего лишь легенда? Что ей нельзя верить? Однако у нас, воров, свои источники, и я точно знаю, что Милор Пэй являлся одним из троицы знаменитых сарминских воров, ограбивших Сахора Эддиса — одного из десяти магов, входивших в правящий совет Гальтариума. Это преступление считается величайшей кражей Садрии всех времен. Слава сарминских воров затмила даже мои подвиги! — на рябом лице Деррита проступили желваки, на сжатых кулаках побелели костяшки.

— Понимаю... — покачав головой, протянул Роберт.

— Ты не вор! Тебе никогда этого не понять! — в глазах Деррита вспыхнуло пламя ярости.

— Что же, я рад, что у нас с тобой одна цель, несмотря на разные мотивы, — ответил бывший граф и едва слышно добавил: — А для меня уничтожение Милора Пэя — единственный способ вернуть былое...

В это время к костру подошли орк и амазонка, на время трапезы прервавшие свой бесконечный спор.

После еды отряд вновь двинулся в путь. Дрогг вел их строго на север едва заметной тропкой. Со всех сторон путников обступил глухой лес. Густые кроны буков и грабов скрыли от их взоров ясное летнее небо. Жесткие стебли травы поднимались едва ли не до пояса, затрудняя продвижение. То и дело путникам приходилось продираться через густые заросли орешника и можжевельника. Единственным достоинством выбранного пути являлось отсутствие в этих местах болот. Путники уверенно ступали по твердой каменистой почве, не опасаясь внезапно провалиться в зловонную топь.

Места здесь, на севере герцогства Сибидор, были дикие. Люди покинули эти земли еще во время первой войны с некромантами — почти триста лет назад. И сейчас в этих краях всецело властвовал его величество лес. Пограничных постов в этих дебрях не существовало. Оборонительная линия крепостей Сибидора располагалась на тридцать лиг южнее — там, где находились ближайшие к Некромантии людские поселения.

Время от времени путники натыкались на обгорелые покосившиеся остовы, некогда являвшие собой дома, сараи, амбары и иные постройки. Частенько на лесных прогалинах встречались полуразвалившиеся фундаменты одиноких сторожевых башен или небольших баронских фортов. То тут, то там путникам попадались старые просеки и заросшие лесные дороги. Эти следы былой жизни навевали тоску и страх, ибо в воображении Роберта и его спутников сразу возникала картина бесчинств, учиняемых некромантами во время их походов за "живым сырьем" для своих чудовищных опытов.

Минуло несколько часов. Граница Некромантии приближалась. Теперь выйти к землям повелевающих мертвыми чародеев можно было и без проводника. В воздухе появился резкий кислый запах — смрад от того яда, что некроманты рассеяли над своей страной. И так не изобиловавший живностью лес совсем опустел. Стихло пение немногочисленных птиц, куда-то запропастились даже трудолюбивые пчелы и муравьи. Трава под ногами приобрела мертвенно-серый оттенок, стала сухой и ломкой, словно давно истлевшие кости. Листья на деревьях также утратили сочный зеленый цвет, обратившись в пепельные тона. Буки, грабы и вязы вокруг пугали черными мертвыми стволами.

Путники невольно замелили ход, став тщательно осматриваться по сторонам. Неожиданно шагах в десяти от них, в сухих кустах можжевельника что-то хрустнуло и зашуршало. Все замерли на месте, не сводя глаз с мерно покачивающихся ветвей кустарника.

— Штойте на меште, — тихо шепнул путникам Дрогг, предупредительно поднимая вверх руку. — пойду проверю...

Орк бесшумно скользнул в заросли. Несколько секунд ничего не происходило, лишь продолжали дрожать ветви можжевельника. Роберт и его двое оставшихся спутников застыли недвижно и безмолвно.

А потом вдруг сгустившаяся вокруг них тишина взорвалась. Раздался треск, хруст, глухой удар... Закончилась разразившаяся какофония жалобным протяжным стоном, будто собаке отдавили хвост.

Затем из кустов появился Дрогг. Могучий орк тащил за шиворот дрожащего и извивающегося юношу в серой монашеской рясе.

— Вот кого я там нашел, — с ухмылкой произнес орк, небрежно усаживая скулящего паренька перед своими спутниками.

— Кто таков будешь? — резко спросил Деррит Бравн. — Зачем за нами шпионил?

Юноша всхлипнул, шмыгнул носом, утер проступившие слезы, пару раз кашлянул, схватившись за бок (видно, орк невзначай врезал ему по ребрам) и заговорил звонким дребезжащим голосом:

— Меня зовут Бриан, я целитель из монастыря Осварт. Я не шпионил за вами, я заблудился. Отец-настоятель отправил нас в деревню Гаршей — лечить больных, а мы заплутали, — монашек еще раз протяжно всхлипнул.

— Лжешь! — тем же резким тоном бросил Деррит, сделав шаг вперед и явно намереваясь ухватить парня за горло.

— Нет, я не вру... — жалобно заскулил юноша.

Ловкая жилистая, словно змея, рука Деррита уже почти достигла шеи мальчишки, чтобы сжать ее стальной хваткой. Однако не уступавший бывалому вору в ловкости Дрогг сноровисто ухватил Деррита за запястье.

— Не надо, Деррит. Он не лжет, — прогнусавил орк. — Об этом говорят его глажа.

— Ну, как знаешь, Дрогг, — недовольно пробурчал вор, высвобождая свою руку из лапищи орка. — Я бы прикончил его тут же, без лишней болтовни.

— Мы не будем его убивать, — Роберт примирительно поднял руку.

— Тогда, что же с ним делать?! — озадаченно воззрился на бывшего графа Деррит.

— Придется взять его с собой, — пожал плечами Роберт. — В самом деле, не оставлять же его здесь. А целитель нам не помешает. Раны врачевать умеешь? — обратился бывший граф к юноше.

— Да, отец-настоятель научил... — еще раз всхлипнув, ответил монашек.

— Вот и отлично. Поднимайся, Бриан, ты идешь с нами, — немного торжественно произнес Роберт, подав юноше руку и помогая подняться.

— Не верю я ему! Лжет он! — зашипел Деррит, напрягшись, словно изготовившийся к броску хищник. — Деревня Гаршей в двадцати лигах отсюда, а монастырь Осварт и того дальше. Не мог он так далеко забрести.

— Нас трое было. Все — послушники. Мы покинули обитель пять дней назад. В деревне Гаршей свирепствует моровое поветрие. Отец-настоятель отправил нас бороться с напастью. Мы очень спешили, каждый час в Гаршее умирало все большей людей. Брат Эланд, старший из нас, предложил сократить путь. Мы двинулись по старой тропе и заблудились. Лес словно обманывал нас, наши знания не помогали найти дорогу, целый день мы ходили кругами и не могли сойти с этой заколдованной тропы. Мы сворачивали с нее, а затем она снова возникала у нас под ногами.