Аксиома счастья ( окончание)

— Какой высокий слог вначале и какая проза в конце, — подвела итог невеста, — и это до свадьбы. Что ожидает меня потом?

— Потом нас ожидает вечность счастливой жизни.

— Вечность? — настроение девушки мгновенно изменилось. А есть ли у нее эта вечность? Кто знает, а вдруг ... Неприятный холодок скользнул в груди. Борис сразу насторожился, и Велена была вынуждена изобразить улыбку — Да. Конечно вечность.

Но предательская влага успела наполнить глаза, пришлось схватиться за платок:

— Извини, тушь потекла, — ответила она на немой вопрос жениха.

И все же отношение ко дню бракосочетания у мужского пола отличается от женского, переход в иной статус для него не является чем-то существенным. Возможно, это происходит по той причине, что молодые люди до конца не осознают, что начиная с этого дня, у них появляются определенные обязанности и лишь спустя много лет они смогут позволить себе небрежно кивнуть в сторону восторженной молодежи, 'Плавали — знаем'.

Но совсем другое отношение к заключению брака у прекрасной половины человечества. Это в давние времена все хлопоты по свадьбе брала на себя родня жениха и невесты, сегодня все происходит иначе, можно с уверенностью сказать — организацией празднества кроме молодых заниматься некому. И по правде сказать помощи от жениха дождаться достаточно сложно, именно по этой причине, несмотря на необычайный душевный подъем и неопытность в подобных делах, нежные девичьи ручки крепко держат управление событиями. И это понятно, для них этот день делит жизнь на две части — на ДО и на ПОСЛЕ. До — это вся предыдущая жизнь, а после — это мечта о счастливой жизни, поэтому день пересечения незримой границы должен быть не просто особенным, он должен быть великим. Он должен запомниться на всю оставшуюся жизнь, как символ светлого волшебства.

И что тогда сказать про Велену, которая давно не пускала события на 'самотек'? Дело дошло до того, что ведущий был вынужден слегка намекнуть невесте, что ее роль в данном торжестве несколько иная. Но это нисколько не испортило праздника, и он действительно получился особенным — веселье, восторг, пожелание счастливой будущей жизни, бесконечная череда тостов и дружные крики гостей; — ГОРЬКО!!!

Но сказка не может длиться вечно:

— Мне кажется, нам пора закругляться — сообщила Велена своему супругу, — гости как раз в том состоянии, когда наше присутствие совсем необязательно.

— Погоди, — заупрямился Борис, — давай еще посидим, я так и не успел добраться до горячего, а завтра никто нас кормить не будет.

— Ах да. Я опять забыла, что во всех твоих рассуждениях ты прежде всего стараешься угодить своему желудку.

— Мой желудок является неотъемлемой частью меня самого, — изрек Гольцов и бесцеремонно потянулся к блюду, — как и другие части тела, и если их потеря не потребуется для сохранения моей драгоценной жизни, то все они для меня одинаково дороги.

Далеко за полночь молодожены под прикрытием немногочисленных родственников потихоньку покинули гостей и отправились домой.

— Хорошего помаленьку, — облегченно вздохнул Борис, растекаясь по сиденью такси, — пора нам баиньки, день был хоть и приятным, но все же хлопотным. Устала?

— А как ты думаешь? — буркнула Велена, пытаясь добраться под пышным белоснежным платьем до своей обуви. — Еще немного и я перестану чувствовать свои ноги.

— Н-да? — Гольцов демонстративно уставился на свои ботинки, — ты права, своих я давно уже не чувствую. Но ничего, приедем домой, и ты мне их помоешь в теплой водичке. Настоящая жена просто обязана это делать своему любимому супругу. Слушай, стукни чем-нибудь, чтобы убедиться в их наличии.

Сказал он такое определенно зря, потому что в этот момент жена, наконец, сняла туфельку и дабы не наклоняться второй раз, с удовольствием с размаха впечатала ее каблучок в ботинок мужа.

Надо отдать Борису должное, он не зашипел от боли, как все делают в подобных случаях и лишь только тирольские переливы в его голосе сказали насколько ему тяжко:

— Спасибо, ты очень добра.

— Пожалуйста, если чего, обращайся еще, — зло усмехнулась Велена, — помогу.

— Нет уж, в следующий раз я как-нибудь сам.

— Тогда тебе пригодится этот пыточный инструмент, — злосчастная туфелька тут же оказалась в руках Гольцова, — сейчас достану запасной экземпляр.

— А разве сия благословленная обувь тебе больше не пригодится?

— Нет. — Твердо ответила Велена, — больше такая глупость мне не грозит, так что можешь считать ее раритетом.

— Из этого я делаю предположение, что на шестой этаж мне придется нести тебя на руках, — вздохнул Борис, не прошло и пяти минут после свадьбы, а жена уже намекает мужу, где должно быть ее постоянное место.

— Не прошло и пяти минут, а муж уже забыл, кого обещал носить на руках всю жизнь.

— Я не забыл, но этим я пытался показать поэзию наших будущих отношений.

— Поэзия это хорошо, но как быть с прозой? Или мытье ног супругу входит в поэзию отношений?

— Это проза, — согласился супруг, — А поэзия начнется прямо сейчас.

Такси остановилось у подъезда, Борис быстро выскочил из машины и открыл дверку со стороны Велены:

— Пойдем любимая, руки поданы.

*

— Что там у нас с кандидатурами на должности директоров? — Озерцов раздраженно отодвинул документы и требовательно посмотрел на помощника.

— Подобрать кандидатуры за столь короткое время трудно, — отозвался тот, после некоторого замешательства, — либо соискатели не имеют абсолютно никакого опыта руководства, либо в настоящее время находятся при делах. Мне кажется, будет лучше, если мы вызовем кого-либо из Москвы. Пусть пока поработают здесь, наберутся опыта, а там и местные подтянутся.

— Пока приедут, да пока вникнут в дела, времени много пройдет, — махнул рукой Юрий Иванович. — У Скворцовой была довольно грамотная команда, люди должны хорошо разбираться в местной специфике, поищите там.

Помощник кивнул:

— А с ними я разговаривал в первую очередь. Но никто не хочет занимать ее место, говорят не их уровень.

Озерцов усмехнулся:

— Скорее всего это сговор. Хорошо. Я сам поговорю с ними, составьте список и давайте их сюда по очереди. Не может быть, чтобы среди них не нашелся человек с амбициями.

— Список с необходимыми комментариями уже есть, — на стол Юрия Ивановича легли несколько листочков, — могу прямо сейчас оповестить.

— Тогда давайте не станем откладывать.

*

Леон Кареро, процветающий служащий юридической фирмы, по настоятельной просьбе Ваунга заехал в клинику:

— Доброе утро, Дин, — приветствовал он молодого доктора, — что такое могло случиться, о чем ты не хочешь говорить по телефону? Денежный вопрос?

— Все может быть, — изрек Ваунг, подвигая сигары в направлении партнера.

Юрист не стал отказываться от предложения, и пока он выполнял манипуляции по раскуриванию символа бизнеса, доктор терпеливо ждал. Но вот сигара раскурена, первое облачко синеватого дыма устремилось в пространство, и Кареро вопросительно уставился на доктора.

— Ты знаешь, что недавно нам в клинику поставили новое оборудования для проведения операций шунтирования на сердце, — начал Ваунг объяснять предысторию вопроса, — для работы на нем я проходил стажировку в штатах. Сегодня мы можем проводить подобные операции здесь, на местном уровне не отправляя людей в далекое путешествие.

— Поздравляю, — Леон после очередной затяжки выпустил дымок через ноздри, — возникли какие-то проблемы? Пациенты отказываются от операций, не веря в твое мастерство?

— Я не торопился, об этом широко объявлять. Тут очень важен начальный успех, иначе получив безнадежного больного можно было поставить крест на своей карьере.

— Можно было? — Юрист чуть приподнял брови, изображая удивление. — Не означает ли это, что ты уже оперировал и оперировал удачно.

Хирург усмехнулся:

— Операция по коронарному шунтированию действительно была недавно проведена и проведена весьма успешно. Если бы мы опоздали на пару часов, то возникли бы серьезные осложнения и за жизнь больного я бы не поручился.

— Не понимаю, — Леон не отказал себе в удовольствии задумчиво помахать сигарой как заправский банкир, — у тебя все идет более чем прекрасно, но ты все же решил обратиться ко мне. Так в чем все-таки твои проблемы?

— Проблемы в том, что мой пациент не является гражданином нашей страны, — пояснил Ваунг, — он русский.

— И что из того. Мало ли граждан других государств оказывалось в ваших руках. Обычное дело. Конечно, много с них не возьмешь, но кое-что выжать иногда удается. И этот никуда не денется.

— Не совсем. Дело в том, что он не находится здесь по туристической путевке и естественно никакой медицинской страховки у него нет.

— Это уже интересно, — оживился Кареро, — ты хочешь сказать, что денег у него нет?

— Для прояснения этого вопроса я и позвал тебя. Процент от суммы, которую ты с него выжмешь за лечение, такой же как всегда.

— А если у него на самом деле ничего нет?

— Тогда надо как-то заставить его поработать на укрепление нашей репутации.

На лицо юриста легла тень недовольства:

— А как же мой процент?

Лукавая улыбка промелькнула в глазах хирурга:

— Леон, ты же не станешь отрицать, что в репутации нашей клиники ты заинтересован не меньше нашего?

Кареро кивнул, выражать недовольство ему действительно не следовало, хорошие отношения с руководством клиники надо поддерживать всегда, таковы условия игры:

— Хорошо, я постараюсь получить от него по максимуму.

Александр Евгеньевич уже давно пришел в себя и теперь тупо разглядывал потолок палаты. Думать совершенно не хотелось, то безразличие, которое охватило его с самого начала, никуда не исчезло. Но это особенно не тревожило, по какой-то причине он был уверен, что так и должно быть с самого начала. Вот потом когда пройдет действие лекарственных препаратов и ясность мысли вернется, можно будет и подумать, а пока... А пока в палату зашел один из работников этого медицинского учреждения, не говоря ни слова и нисколько не интересуясь мнением больного, откинул тонкую накидку с его бренного тела и, мурлыча себе под нос незатейливый мотивчик, принялся за массаж. И опять же такое отношение нисколько не покоробило Комарова: — Наверное, так и должно быть, — решил он, покорно принимая проводимые процедуры.

Видимо постепенно проходило действие лекарств и в голове стали появляться мысли и надо сказать неприятные мысли. Интересно, что самым первым возник вопрос не о том, что с ним произошло, а о том каким образом ему теперь придется расплачиваться с данным медицинским учреждением. Медицинской страховки у него естественно не было и даже более того, он вообще не являлся гражданином этой страны, а по тому небольшому опыту, который был приобретен, он знал, что финансовой стороне дела здесь уделяют особое внимание. Тем более, что как только позволили обстоятельства, ему довольно подробно пояснили какую сложную операцию ему сделали. Однако долго терзаться переживаниями не пришлось, потому что уже через два дня к нему пришел посетитель, и по внешнему виду его Комаров сразу сделал предположение, что это представитель одной из юридических контор. Разговаривать с ним было довольно сложно, как бы хорошо не владел Александр Евгеньевич английским, но местная специфика вносила свои коррективы, поэтому понять многое из юридических терминов ему не удавалось.

— Прошу прощения, господин Кареро, — не выдержал больной, — я не силен в юридических тонкостях, поэтому нельзя ли объяснить проще, что именно потребуется от меня в ближайшее время.

— Хм, — юрист уставился на Комарова, он уже навел справки о клиенте и знал, что тот не из бедных людей, а так как он представлял интересы клиники, в его задачу входило определение той верхней границы денежных средств, с которой может расстаться данный индивид. Но что-то пошло не так, больной упорно не желал подтверждать свою платежеспособность и, следовательно, никак не попадал в различные юридические уловки. Пришлось сразу озвучить примерную сумму лечения.

— Вы в своем уме? — Возмутился Александр Евгеньевич. — Даже если бы у меня и были такие деньги, то я все равно бы их не заплатил. Насколько мне известно, даже в Европе такие операции стоят гораздо дешевле.

— Но у нас не Европа, — заметил Кареро, — там уровень жизни достаточно высок и большая часть расходов по медицинскому обслуживанию покрывается из государственной казны.

— Вот именно, не Европа, — подхватил Комаров, — следовательно, цены у вас должны быть существенно ниже. Но проблема даже не в этом, у меня просто нет таких средств и взять мне их неоткуда. Единственная сумма, которую я могу внести на сегодняшний день это семь тысяч долларов.

— Семь тысяч? — Брови юриста выгнулись в удивлении, — но даже если не считать расходы на саму операцию и медикаменты каждый день вашего пребывания здесь стоит около двух тысяч, а Вы пробудете под наблюдением специалистов еще две недели.

— В таком случае позовите врача, я прямо сейчас намерен покинуть это заведение.

— Подождите, — вынужден был Кареро пойти на попятную, — никто не требует от Вас внести всю сумму немедленно. Если у Вас в настоящий момент финансовые затруднения можете заплатить позже.

Видимо юрист не имел опыта в общении с россиянами, потому, что почувствовав слабину, Александр Евгеньевич сразу уцепился за возможность сбить цену, и в результате долгих торгов, ахов и охов стоимость лечения медленно сползла до сорока тысяч. Дальше, не смотря на продолжающиеся стенания, никаких уступок со стороны юриста не следовало:

— Нет, господин Комароф, мы и так предоставили Вам все возможные льготы, если Вы не в состоянии оплатить и эту сумму, то после окончания лечения мы вынуждены будем подать иск.

С одной стороны судебного разбирательства Александр Евгеньевич не боялся, на этот счет у него были достаточно крепкие позиции, но с другой — тяжба может тянуться долго, и все это время нужно будет платить адвокатам, а их услуги в конечном итоге окажутся гораздо дороже.

— Хорошо, Вы меня убедили, — согласился Комаров. В этот момент Кареро, уже готовый пойти на крайние меры, с облегчением выдохнул и даже чуть улыбнулся, однако больной продолжил, — но денег у меня сейчас все равно нет, поэтому я готов рассмотреть с Вами вопрос отсрочки оплаты.

Юрист побагровел, он надеялся, что все вопросы улажены, а оказывается, процесс переговоров еще только начинается, этот русский продолжает торговаться даже на краю могилы.

Глава 20

Опасная игра

Едва Елена закончила утренние процедуры, как ей сообщили, что Бланк добивается немедленной аудиенции.

— Началось? — спросила она, у озабоченного советника.

— Да, Ваше Высочество. — Он достал свиток и вопросительно посмотрел на принцессу.

Так повелось, что высшие лица государства редко сами читали депеши, доверяя своим секретарям разбираться в вычурной писанине исполнителей, но Елена взяла за правило сама просматривать документы и Бланк это знал.

— Давайте. — Протянула девушка руку.