| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Можно сказать — вообще ничем не помогли, — добавил Димитров. — Немецкие товарищи выдали из своего посольства две сотни винтовок — вот, собственно и все. И естественно восстание потерпело поражение. Сейчас в там идет натуральная охота за коммунистами. Товарищ Белов, мы очень рассчитываем на вас: оттуда необходимо вытащить товарищей Престеса, Лописа, Амаду, Коста и Фейшуниу. Тут есть еще одна сложность: беременная жена товарища Престеса — Ольга Бенарио-Престес скрывается на территории посольства ГСФСР, но не имеет возможности выйти оттуда. Однако, ей скоро... ну, вы понимаете меня... А врач посольства может и не справиться, кроме того посольство сейчас фактически блокировано правительственными войсками...
Он замолчал. Куусинен, было, хотел что-то добавить, но воздержался. Белов тоже молчал, переваривая услышанное.
— Значит, если я правильно понимаю, — произнес он, наконец, — вы предлагаете мне возглавить группу, которая без нормально подготовленного легендирования, без заранее отработанных и просчитанных путей отхода, без помощи на месте, без достоверной информации влезть на совершенно неизвестный для меня и для моих людей регион, отыскать и вывезти нескольких фигурантов, которые на месте находятся в розыске? М-да, задачка... Вы меня, случайно, господом богом не считаете?
Сказав это, он снова замолк, что-то прикидывая и подсчитывая...
— Значит так — это прозвучало как удар хлыста. — Мне сейчас же нужны все — подчеркиваю, ВСЕ! — данные о всех авиарейсах в Бразилию. Дальше: Христо Боева, Вернера Герлада, Павла Судоплатова — сюда и бегом! Связь с Римом, конкретно — с Муссолини — немедленно! И готовьте финансовое обеспечение: мне потребуется примерно сто — сто двадцать тысяч крузейро, или что там у них, плюс — тысяч сто долларов США и тысяч двадцать фунтов стерлингов. Мог бы на месте собрать, да времени нет...
Сидя в удобном кресле рейсового дирижабля Карл Маркс, следовавшего из Москвы в Женеву, Александр бездумно водил карандашом по страницам блокнота, и ругался последними словами.
Вспоминая весь Коминтерн, и его матерей, а так же их родственников из мира животных, он всё пытался понять, почему и когда он стал пробкой для затыкания дыр в чужих глупостях. Ну вот с Гитлером всё понятно. И даже Пакистанско-Индийскую авантюру ещё как-то можно объяснить. А вот Эфиопию, уже никак. Втрое превосходящие силы итальянцев отхватывали от эфиопов, которые были не только меньше числом, но и совсем не имели на вооружении современных средств, включая связь, и моторизованный транспорт. Потом эта Албания, якорем её в бок с присвистом в трубу. Тоже показательная глупость и не только итальянцев, но и Коминтерна, который похоже совсем уже мышей не ловит. Артузов вон сам на себя не похож, глаза красные от недосыпу, курит словно паровоз, и наверное гадает, чем сегодня ему ещё товарищи из интернационала подгадят.
Только вон, Судоплатов с Герладом попивают коньячок, и в ус не дуют. Но с этими — то всё понятно. Головорезы. Им что в Бразилии, что на Марсе, всё едино. А вот Сашке? И плевать, что потом придётся досдавать учебные предметы, а вот кто его непосредственные дела разгребёт? Инспекции по заводам, конфликтная комиссия при Академии Наук СССР, которая с недавних пор разбирает все кляузы учёных друг на друга. Кстати совсем недавно Ландау разродился пятью свежими доносами на соперников, а товарищ Мичурин аж восемью.
Так же на неопределённый срок подвисла вся история с Ленинской Коммунистической Школой, которая по аналогии с Технической Школой будет готовить управленческие кадры, начиная обучение с двенадцати лет.
Сфокусировав взгляд на блокноте, Александр покачал головой. На белом листе бумаги во всю пасть щерился "Чужой" так как он выглядел на набросках Ганса Гигера с лаково-блестящими латами, вытянутой пастью и жутковатого вида шипованным хвостом. И только звезда на лбу, по какой-то прихоти художника украсившая чудовище, и два ромба на плечевом щитке, радовали глаз задорной шизофренией.
"Да, рисуночек-то по Фрейду" — Он покачал головой и перелистнул страницу.
Нижегородский автомобильный завод имени Молотова, на который передали заказ по выпуску КБМ, совершенно не справляется с заданием и гонит такой брак, что минимум половину продукции военприёмка отправляет назад в цеха. Ну, тут взялись помочь Лаврентий Павлович и Киров, тоже желавшие заполучить в свои военизированные части мощные и подвижные машины. Ещё бы заинтересовать Берию проблемами на Красном Путиловце бесконечно срывающими план по выпуску новых танков... Александр снова вздохнул, и начал новый набросок.
Хорошо хоть что дела идут плохо не везде. Конрад Цузе, совместно с группой немецких и советских товарищей уже испытал первую ламповую вычислительную машину — по сути огромный калькулятор, и опытные модели уже разошлись по научным институтам словно капля краски в бассейне воды. Но, как утверждали специалисты, за внедрением в производство дело не встанет, так как стержневые лампы и прочие узлы уже массово выпускаются на совместном заводе Красный Сименс, а сборку планируют передать на новый завод в Казани.
Александр посмотрел в окно, где медленно проплывали Альпы.
"Эх, сейчас бы на лыжи да прокатиться с хорошей горки!" — Тоскливо подумал он, и парой штрихов закончил оскалившуюся рожу хищника глядевшую прямо вперёд.
— Это где же такие страхолюдины обитают? — Хмыкнул из-за плеча Судоплатов.
— Герр Шрайбер, вы же знаете, самые страшные чудовища живут в человеческой душе. — Александр улыбнулся. — Я смотрю, вы с господином Мольтке наладили контакт?
— Так знакомы были уже, хоть и шапочно. — Судоплатов, говоривший на немецком довольно правильно, но через силу, улыбнулся в ответ и посторонился, давая пройти стройной белокурой красавице-стюардессе Дерулюфт, которая несла зелёный чай специально заваренный для господина Джексона. Под такой фамилией Белов отправился в далёкий путь.
Ставя на столик чайник она бросила взгляд на блокнот и инстинктивно дернувшись, расплескала чай на ноги Александра, от чего тот не имел никакой возможности уклониться, в тесноте обзорной палубы, и только тихо зашипел, переживая попадание кипятка на колени.
Девушка, увидев что натворила, как-то сразу позеленела, и неразборчиво лопоча что-то на баварском схватилась за салфетки, но Саша бросив блокнот в кресле, просто встал и пошёл в санблок, а следом кинулась стюардесса, с салфетками наперевес.
К удивлению Александра уже нацелившегося на туалет, стюардесса потащила его дальше, и в самой корме пассажирского отсека, среди служебных помещений нашлась путь и совсем крохотная, но прачечная, со стиральной машиной и электрическим утюгом.
Девушка быстро сняла пиджак с Саши, и потянула за ремень, но резко покраснела и начала лопотать про то, как она быстро все приведёт в порядок.
— Gut. — Александр кивнул, и ничуть не стесняясь, скинул сначала штаны, а потом и рубашку, показав на пару пятнышек в районе живота.
Довольно умело, стюардесса застирала пятна, и включила утюг, чтобы просушить и выгладить костюм, а Саша всё смотрел на стройную фигурку девицы, с длинными ногами, и милое лицо с ямочками на щеках, и когда девушка оказалась рядом, решительно сгрёб её в объятия и впился в мягкие губы поцелуем.
К счастью именно в корме располагался двигатель дирижабля дававший энергию всему летающему кораблю, и под его ровный гул, было не слышно девичьих стонов и вздохов.
Когда Белов, вычищенный и выглаженный вернулся, Судоплатов бросил короткий взгляд на молодого человека и почти не глядя протянул руку, в которую Герлад, едва слышно хмыкнув, вложил пятёрку фунтов.
А сидевший в соседнем ряду мужчина, худой и высокий словно жердь, смял какой-то листок и выбросил его в урну в проходе, туда же куда отправились наброски из Сашкиного блокнота. Потом, словно спохватившись, мужчина встал, достал свой листок, прихватив и два смятых бумажных шарика, и осторожно ступая по толстому ковру, направился в уборную.
И лишь когда дверной замок щёлкнул, он осторожно достал из кармана оба листка и аккуратно расправил их на крошечном столике в уборной и долго стоял вглядываясь в рисунки чудовищ.
...К сидящим в кафезинье подошел еще один человек в белом полотняном костюме, и элегантной тросточкой в левой руке. Он по-хозяйски придвинул стул и уселся, закинув ногу на ногу. Боев неодобрительно покосился на молодого человека и негромко высказал:
— Амиче Муссолини, вам бы стоило вести себя несколько поскромнее. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание...
Бруно Муссолини — а это был он, собственной персоной, самодовольно улыбнулся:
— Стоит ли переживать, компаньеро? Чем богаче я буду смотреться, тем меньше шансов, что мной заинтересуются местные ликторы! — С этими словами он поднял руку, на которой сверкнули несколько бесценных перстней с крупными камнями, — Кто из здешних легавых посмеет лезть к тому, у кого на руках — целое состояние?
— Бруно, дружище, а ты уверен, что нацепить на себя перстень Сфорца из музея Ватикана — стоящая идея? — ехидно поинтересовался Сашка. — Тоже мне: граф Монте-Кристо. И вот еще перстень Борджиа — тоже как-то не того...
— Зато в нем яда — на весь Рио хватит! — с довольной улыбкой отпарировал Муссолини — младший.
— Бруно, если ты забыл, то я напомню: мы сюда приехали не отравить весь Рио-де-Жанейро, а вытащить из беды своих ребят.
— Ну, а вдруг придется кого-нибудь травить? — не сдавался Бруно, преданно глядя на своего друга. — Вот надо тебе, Алессандро, кого-нибудь отравить, а яда у тебя нет. И тут-то как раз перстень Борджиа и пригодится.
— Бруно, если мне понадобится кого-то травить, я зайду в ближайшую аптеку и сделаю такой яд, до которого обоим Борджиа — как отсюда до Аляски. Ползком, на карачках и жопой вперед. Хватит не то, что на весь Рио а на всю Бразилию.
— Научишь? — тут же спросил отпрыск Первого секретаря Итальянской Народной Коммунистической партии. — Научи, а? А я тебе за это помогу самолет поприличнее раздобыть. И летать на нем научу, идет?
Боев с удивлением взирал на эту пару. Двое мальчишек... ну, то есть не совсем мальчишек... или совсем не мальчишек... Лёд и пламя, в весьма опасном сочетании.
— Ладно, хорош трепаться — закончил Белов. — Бруно, ты связь нашел?
— Да. Вот... — Молодой Муссолини протянул небольшой грязноватый сверток и пояснил — Это то что я нашел в условленном месте.
— Слежки не было?
— Обижаешь. И меня еще Перруджио страховал...
— Давай посмотрим... — Белов протянул руку, — Гони свой стилет...
Бруно ловко повернул рукоять своей тросточки, и в его руке сверкнуло узкое, хищное лезвие. В Италии было модно обучать фехтованию старой итальянской школы с использованием плоской шпаги и стилета, и молодой Муссолини заслуженно числился одним из лучших учеников...
Сашка взял тонкий стилет, взрезал сверток и достал несколько листков. Затем достал из кармана блокнот, карандашик в серебре и принялся записывать расшифровку, шевеля губами.
— Юначе, все спросить тебя хочу: ты откуда бразильский знаешь? — спросил Боев.
— А... — махнул рукой Александр. — Как-то довелось несколько раз в Анголе работать, и один — в Мозамбике...
Бруно, которого не посвящали в истинную историю приемного сына Сталина, прислушался, но остался спокойным. Он уже привык, что его друг — человек совершенно необыкновенный, так что одной необыкновенностью больше, одной меньше — разница не ощутима. Христо же, услышав ответ, задумался.
— Ангола? — протянул он, наконец. — Это в Африке? Португальцы?
— Себастьян Перейра, компаньон великого Альвица! — засмеялся Бруно.
Он очень любил книгу "Пятнадцатилетний капитан", и в детстве часто мечтал попасть в Анголу, воображая себя Диком Сэндом. С тех самых пор он и увлекся парусным спортом, а еще — боксом и фехтованием, чтобы, при случае, преподать подлым работорговцам достойный урок. И теперь выясняется, что его лучший друг, на которого он так старается походить, уже побывал в стране его мечты! "Ну, ничего: я еще всем покажу! — подумал Бруно. — Обгоню и перегоню Алессандро! Клянусь Мадонной и Великим Лениным!"
Впрочем, переживал он напрасно. Бруно Муссолини был действительно отличным автогонщиком и прямо-таки гениальным пилотом. Именно поэтому Сашка и согласился на включение молодого итальянца в их группу.
Белов закончил расшифровку, затем аккуратно сжег в пепельнице исходный и расшифрованный тексты и поднял руку:
— Так, слушаем внимательно. Христо, берешь Павла и едете на пляж Жакума, к озеру. Готовьте лодку. Теперь ты, Бруно. Раскочегаривай свою самобеглую коляску. Проверь топливо — нам его понадобится много. Ждешь меня у форта Рейс-Магус, напротив главных ворот. Движок не выключаешь — возможно, что стартовать будем с места, рывком. Не хотелось бы, конечно, но... И дай знать Вернеру: вариант отсечки два. Ты меня начинаешь ждать в девятнадцать двадцать по местному. Если меня не будет до двадцати двадцати — забираешь Герлада и едешь на пляж. Я буду добираться сам. Сигнал для Вернера — красный платок на лице. Вопросы?
— Алессандро, а у меня нет красного платка — огорченно сказал Бруно. — Да и вообще: к моему костюму красное не идет...
— Нет — купи. Цвет не обсуждается. Еще вопросы?
— Если у нас будет контакт с полицией? — спросил Христо Боев.
— Пока нас нет — улыбаетесь, откупаетесь, договариваетесь. Если мы появились — жестко сбрасываете контакт. Свидетели не нужны. Еще что-то?
— Нет. Никак нет.
— Расходимся.
...Белов шагал по Наталу с видом "золотого мальчика", пресыщенного всеми наслаждениями этой жизни. Но при этом он внимательно хотя и незаметно оглядывал все вокруг, четко фиксируя всех людей, могущих представлять собой потенциальную угрозу и места, откуда эта угроза может исходить. Впрочем, пешком Сашка шел недолго: мимо то и дело проезжали извозчики, умильно поглядывавшие на потенциального седока. В четвертую по счету пролетку Александр и заскочил прямо на ходу, поерзал на лакированном деревянном сидении и лениво бросил:
— Негра-Рибейра и поживее!
Извозчик дернул вожжи, резко останавливая пролетку, и повернулся к седоку:
— Извините, сеньор... КУДА?!!
— Н-е-г-р-а-Р-и-б-е-й-р-а, — тщательно артикулируя, терпеливо повторил Сашка. — Понятно?
Жоакин Маранья потряс головой, все еще не веря, что не ослышался. Явно богатый юноша собирается поехать туда, где даже полицейские ходят только группами?! Да он там и пяти минут не проживет! Ну, может, его и не убьют, но уж поколотят за милую душу. Да еще и ограбят...
— Сеньор... — Маранья попытался придать своему голосу максимум убедительности, — Сеньор. Не надо бы вам туда ехать. Это — очень плохой район, молодой господин. Очень-очень!
Юноша усмехнулся и коротко бросил:
— Я — в курсе. Двигай.
Жоакин обреченно вздохнул и сделал последнюю попытку отговорить странного пассажира от самоубийства. Он твердо заявил:
— Два мильрейса. И деньги — вперед.
Завысив цену раз в пять, он надеялся, что юноша передумает. Правда, он может и сойти, но поездка в Негра-Рибейра может и для извозчика закончиться... ну, скажем так, не слишком хорошо.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
