— В таком случае принцесса вполне может стать не вашей, а соседской королевой... А потом, ну если это случиться, обязательно найдется кто-нибудь, кто скажет сатрапу, что все могло бы быть иначе, что если б не твоя жадность... — прищурившись, хозяин посмотрел на человечка в зеркале. Молчание тянулось словно мед — тоненькой струйкой и неясно, прервется оно или нет.

— Рукопись не отдам, — наконец решительно сказал Гвидор.— Скажи что тебе нужно — покажу... Одним глазом посмотришь.

— Хорошо...

Это слово разбило какую-то стену меж ними.

— С душой-то разберешься? Или может одолжить тебе?

Йорг презрительно выпяти губу.

— Ничего сам найду.

Теперь, когда решение нашлось, он стал деловит и спокоен.

Гость кивнул. Он тоже остался доволен разговором.

Зеркало замигало, и свет в нем растаял.

Йорг встал с места и, потирая спину, прошелся по комнате. Что и говорить — плату посулили более чем щедрую, но и ведь и задачка стояла не из простых — одного властителя женить, другого — упокоить...

К сожалению, присутствовали нюансы.

Только вот что он рассуждал о том, что магия в этом мире существует не только для него и что мир устроен так, что сила одного мага ограничивалась силами других. Не зря мудрые говорят о несовершенстве мира. К сожалению, могущество приходилось делить с врагами и с друзьями. В этом мире часть силы досталась и его соперникам, могущими предоставить не только повод для разговора, но и серьезные неприятности.

У короля Герка как повелось, имелся свой маг и для Йорга он был не соперником, а самым настоящим врагом. С самой большой буквы.

В таких раскладах, что теперь пойдут между ними нужно теперь учитывать и его.

Маг вздохнул, в который уж раз пожалев о несовершенстве мира. Что ж... Если друзья несовершенны, то и враги не лишены этого качества. Мир — как и все вокруг — штука несовершенная.

Глава 2.

...Когда я очнулся, то...

Это оказалось нечто вроде беспамятства, когда ты даже не понимаешь кто ты. Мысли водили хоровод вокруг одного и того же — кто я и где я.

Я не имел ни рук, ни ног, ни глаз... Головы тоже не чувствовал, но я был я и все-таки чем-то мог и видеть и слышать. Значит и глаза и уши есть... А раз так, то и голова есть... Только я её не чувствую. Но ведь не может же так быть?

От неприличной паники меня спасла мысль, что если у меня есть память, значит, есть и я сам. Я мыслю, следовательно, я существую... Разум метнулся в прошлое. А что я помню? Машкины глаза помню... Стол этот чертов помню и рожу на нем... Внутри похолодело. Неужели у них и впрямь получилось? Черт! Точнее Господи! Что-то все так-то... Получается, что действительно получилось...

Я припомнил рожу, что лезла в комнату через столешницу... Нет. Они точно дураки... Допрыгались... Довызывались. И я тоже дурак не меньше... Не знаю кого они там вызвали духа или демона, а расхлебывать буду я... Ну да ничего. Разберемся. Вот ночь кончится...

Темнота передо мной стала вроде бы реже.

В ней засветились какие-то точки, похожие на далекие звезды. А где я, кстати?...Может быть, меня куда-нибудь в космос закинуло и лечу я сейчас по круговой орбите... Волна страха накатила и схлынула.

— Это мы еще посмотрим, — непонятно кому с вызовом сказал я. — Поглядим еще...

Мысль о космосе так и не вышла из головы. Я попытался сложить огоньки в созвездие. Так и эдак... Все-таки школьный курс астрономии в голове еще где-то болтался, но никак огоньки не складывались во что-то читаемое. Ни ковш, ни птица...

Что-то изменилось вокруг.

Окружающая реальность начала проявляться как изображение на старинной фотобумаге — из темноты, из ничего. Секунда-другая и вот мир обрел плотность. Разумеется, ни Маши, ни комнаты. Хотя я, честно говоря, надеялся на второе. Неужели я умом двинулся или у меня горячка? Не-е-е-е-т. С полторашечки пива горячки не случается...Да и не похоже это все на больничную палату... Ни на что не походе. Ничего не видно — темнота... Спасибо, хоть не космос. А может быть это все сон? Эта мысль примирила меня с действительностью. Я хотел ущипнуть себя, но не успел — огоньки приблизились, послышались голоса, шаги...

Света стало больше. Впереди заколыхалось живое пламя. Его отсвет резанул глаза. Все-таки глаза! Есть у меня глаза! Вижу! Я не успел сообразить, на что похоже пространство вокруг меня как увидел краем глаза свою руку.

Не моя это рука.

Я ведь ни капельки не негр?

На этом открытия не кончились.

Голова моя повернулась и смог увидеть большую часть себя — ноги, живот... Господи! Что это еще такое? Руки, плечи, живот... Все бугрилось рельефными мышцами. А за спиной — стена и ряд колонн.

Где я? Сейчас это интересовало меня более всего. Очень уж это все не похоже на квартиру, в которой празднуют день рождения. Колонны...

Храм?...

Есть же в архитектуре такое слово... Забыл... Нет! Вспомнил! Каракатица! Нет! Кариатида! Получается я кариатида?

Боясь, что эта мысль подтвердится, машинально опустил руку вниз... Слава Богу! Кариатида это женщина, а я, получается — атлант. Скосив глаз на руку, я полюбовался мрачной, даже на первый взгляд прочной как камень кожей. Хотя... Атлант-то стоит около стены и что-то там подпирает, а я стою просто так. На постаменте. Статуй? Может быть Геракл? Нет. Не он. Видывал я Геракла в музее.

Когда светом плеснуло на меня я, наконец, понял, что я — стальной или бронзовый... Чтоб удостовериться в этом я щелкнул пальцами и раздался мелодичный звон, словно камертон брякнул. Если кто-то видел скульптуру 'Булыжник оружие пролетариата', то вот я был примерно то же самое.

'Стальной нарком Каганович! — подумал я. — Ой-вэй! Попадос!'

Свет факелов стал ярче, в воздухе поплыл дымок от горелого масла.

Несколько человек шли по длинному проходу, останавливаясь около каждой статуи. Секундная задержка и движение дальше.

Когда они подошли ко мне, я не торопясь слез с постамента. Думал, удивлю пришельцев, но ошибся. Насторожились, но не удивились. Получается, такие как я им не в диковинку... Уже хорошо. Один из них — старший, что одет побогаче — остался на месте, а другие, числом с полдюжины, с чем-то похожим на бердыши в руках, окружили меня.

Старший предостерегающе вскинул руку.

-Ты кто? — спросил он.

Я смотрел на них и не знал что отвечать.

-Теперь и не знаю, — честно ответил я, пожимая плечами.— Был человеком. А теперь какой-то железный дровосек...

Вопрошальщик обошел вокруг меня с опаской, но без угрозы. Ну да... Я же действительно железный. Ну, возможно, бронзовый. Как начну руками махать... Полетят клочки по закоулочкам... Боятся, поди.

Я приободрился и усмехнулся.

Он поводил руками, словно я стал костром, а он — пришедшим с мороза путником.

— А-а-а-... — протянул человек, что-то явно для себя решив. — Неприкаянная душа.... Как ты тут оказался? По чьему велению?

— Кто бы мне самому это объяснил... Я б тому быстренько бы морду начистил. Где я вообще? И почему такой?

Я снова звонко щелкнул пальцами. Мой визави замолчал, решая какую-то задачу.

— Я на тебя веночек надену. Не возражаешь? — вкрадчиво предложил он.

— А что можно возразить? — мрачно поинтересовался я, глядя на мужиков с топорами. — Тут, я так понимаю, твои правила.

Веночек оказался красивой металлической поделкой. Где-то по краю мелькнула мысль, что у нас такие на кладбищенские оградки вешают, но я отбросил эту глупость. Красивая штучка уснастилась на моей голове. Мысли тут же сделались ясными, четкими, словно даль, рассматриваемая в просветленную немецкую оптику.

-Ты такой, потому что кто-то запихнул твою душу в эту статую. Человек это тело и душа. Обычно тело из мяса, а душа...

Я махнул рукой.

— Ладно. Дальше... Давай без этих подробностей. Как и когда меня обратно переправить можно?

— А назад ты вернешься только тогда, когда сделаешь то, что тебе твой хозяин поручил.

Вот это меня удивило больше всего. Хозяин! Какой хозяин? Собака я ему что ли?

— Хозяин? Откуда у меня хозяин?

Глядя на меня с все возрастающим интересом старший объяснил.

— Хозяин это тот, кто тебя сюда дернул, твоей душой распорядился...

— Сюда — это куда? На Марс что ли? — усмехнулся я. — Или тут Венера?

Узнавать правду было страшно, чувствовал я, что дело нечисто, но куда деваться-то? Если хочу попасть домой, то надо хотя бы приблизительно представлять в каких местах в гостях оказался.

— Это королевство Асмал. Королем тут преславный Герк.

Он говорил это так спокойно, что я не мог ему не поверить.

От этих слов в голове какая-то странная пустота образовалась. Какой-то своей частью я понимал, что он не лжет, но правда оказалась настолько запредельной, что верить в неё разум отказывался. Очень хотелось вскипеть и обозвать его лжецом, может быть даже подраться, но... Что-то меня остановило.

— Это где? — спросил я, не желая терять связь со своей действительностью. — Европа? Азия?

Он посмотрел на меня более внимательно, как целился.

— А-а-а-а! Так ты, милок, даже нездешний!

Руки снова взлетели, словно погладили меня. Видел я, как по телику экстрасенс какой-то ауру человеку диагностировал. Очень похоже. Глаза прищуренные, ладони как бабочки летают...

— Да.... Точно нездешний... И откуда же ты?

— Из Москвы.

Он наморщил лоб.

— Это королевство так называется?

— Столица страны.

— Империя? Королевство?

— Республика!

Мужчина головой покачал, словно говорил — 'так я и знал'. Он надолго задумался. Я осторожно тронул его рукой.

— Я назад хочу. Домой...

Ноги мои подогнулись, опуская меня на постамент. Венок на голове, показалось, зашевелился. Я попробовал снять его, но дяденька остановил.

— Домой он хочет... Непросто это будет... Как тебя звать-то?

Я замешкался всего на мгновение, огляделся. От факелов хватило света, чтоб понять, что мы находимся не то в храме, не то в музее. Скорее всего все-таки в храме. В темноте виднелись несколько постаментов, на которых стояли подобные мне фигуры — атлетического вида мужики. Кто-то с оружием, кто-то без. Если этот мужик не врет — а с чего бы ему врать — мир новый. Похоже, что магический. Очень может быть, что все, что напридумывали наши писатели о таких мирах, является как правдой, так и враньем. Однако зачем понапрасну подставляться? Кто-то там писал, что знание настоящего имени человека дает знающему власть над ним. Ну, а раз мир новый и я в нем не такой как всегда, да еще и железный, то пусть тогда все начнется с нового листа. Если начнется... Кагановичем что ли назваться? Железным Наркомом? Хотя нет. Длинно слишком. Надо что-нибудь покороче... Оп-па! Нашел!

— Феликс. Зовите меня Феликс.

— Врешь, -мгновенно раскусил меня собеседник. -Ну да ладно... А меня Мориганом зовут. С возвращением тебе в любом случае придется подождать.

— Чего ждать?

— Вспомни, кто тебя так. Ты должен помнить. Не можешь не помнить...

Неожиданно голос его стал сверлом, ввинтившимся в мой мозг. Прозрачная ясность и холод, как в ледяном ручье. Мысли четкие, картинки ясные... Губы сами собой заговорили...

— Маг Йорг послал, чтоб убил я здешнего короля.

— Ты его знаешь?

— Нет.

— Ты этого хочешь?

— Нет.

— Как ты тут оказался?

— День рождения у друга отмечали. Так там несколько уродов стали магией баловаться — демона вызывать, а я вмешался...

Несколько долгих секунд он смотрел на меня, перебирая объяснение случившимся странностям.

— А ты, часом не пьян ли был?— спросил дядька. По говору очень он нашего участкового напомнил. Степана Михайловича.

— Да какой — пьян?— Я пожал плечами. -Так... Выпимши слегка... Полторашка пива...

Он облегченно откинулся назад. Я видел, что у него в голове сложилась нужная картинка и решение он принял.

— Ну, тогда всё ясно. Окажись бы ты в тот момент трезвый...

Он покачал головой так, что понятно стало, что ничего хорошего трезвость и воздержание мне не принесли бы, что тут же и подтвердилось.

— Пришлось бы мне тебя убить...

Я ему поверил. Этот дядька вообще внушал доверие.

-Тогда так, — он пришел к решению. — Сейчас тебе немножко больно будет. Но ты потерпи.

— Э! Э!— я попробовал отодвинуться. — С чего это вдруг?

Он не ответил, а меня скрутило так, что я со звоном повалился на пол и потерял сознание.

Пришел в себя, правда, довольно быстро.

— Ну, ты и гад, папаша... — выдавил из себя я. Боль отпускала, уходила куда-то, растворялась и это доставляло невыносимое наслаждение — освобождение от неё. Он снял с моей головы венок, бережно завернул в тряпицу.

— Слушай... А флористика-то эта зачем?— я кивнул на украшение только что бывшее на моей голове.

— А он спалил бы тебя, если б ты всерьез врать начал,— спокойно объяснил новый знакомый.— А так — уверенность есть, что не врешь.

Мне стало немного обидно, но тут чужой монастырь. В него, как известно, со своим уставом не ходят.

— Ладно... Ты теперь про меня что-то знаешь. Хотелось бы и мне про себя кое-что узнать.

— Спрашивай. Что смогу — отвечу.

Я уселся обратно на постамент, оставив его стоять. Получилось нечто вроде маленькой мести.

-Так один вопрос всего меня и интересует. Как мне отсюда выбраться? Ну, кроме как убив вашего короля.

Мориган нехорошо усмехнулся. Эдак самоуверенно.

— Короткий ответ прост — тяжело.

Я внутренне усмехнулся. Знал бы этот волшебник, сколько мне пришлось по магазинам работать, не стал бы связываться. Все эти уловки я наизусть знаю. Это ведь классическая работа с 'тяжелым' клиентом.

— Но можно?

Чтоб не длить разговор сразу сделал следующий шаг.

— И не удивлюсь, что ты знаешь как. И даже догадываюсь, что ты предложишь мне отработать как-то, чтоб вернуть. Я прав?

Мой напор сбил его самоуверенность.

— А ты как думал? Там такие заклятья! Там только жемчугу полведра требуется. Караваном куда идти — и то деньги караванщику отдашь, да за верблюда... А я тут для тебя и верблюд и караванщик! Вот и считай...

Вот это уже лучше. Конкретика пошла. Раз предлагают считать, то значит, есть что именно.

— Придумаю я тебе как отработать... Есть у меня на этот счет мысли...

'Ну и шевели извилинами, — подумал я. — Я вот тоже подумаю...'

Вокруг нас стояли колонны, уходящие в темноту. Там, за стенами и колоннами, простирался новый мир. Неизвестный. Тот, в котором все можно было начать с чистого листа, забыв про работу охранником в универсаме и неудачные попытки начать собственный бизнес и много чего другого... А тут, наверное, интересно... Если это не розыгрыш, то передо мной целый мир. Новый мир! И стать тут можно кем угодно — начать с чистого листа... А уж потом вернуться. Я встряхнул головой. Э-э-э нет. Тут надо успокоиться и особенно рот не разевать. Знаю я такие места: вход бесплатно, выход — рупь...

Человек передо мной что-то сказал — я не расслышал...