1 Лабиринт

На фотографии нет ещё одного человека. Аманды Берг. Она не вернулась. Её исчезновение было трудно объяснить. И все взяли на себя обязательство хранить тайну, поскольку правду рассказать было невозможно. По версии Аманда погибла в развалинах Стамуэна. Стены рухнули и погребли под собой случайно зашедшую туда девушку. Немногочисленное население городка куда-то ушло.

Кондору пришлось пройти через много неприятностей. Он возвращался вместе с расследователями на это место. Но первая же попытка раскопать осыпавшиеся песком стены древнего городка привела к беде: техника рухнула в разверзшиеся пустоты. Люди едва успели выскочить. На месте городка образовалась яма, и поиски тела прекратили. Дело закрыли. Официально — несчастный случай. Только участники экспедиции знали, что тела в этой яме нет. Аманда жива и это всё.

После всех этих событий Кондор оставил кафедру. Они с Эдной поженились и более никаких вестей о профессоре Мариуше Кондоре, враче Эдне Стоун и экспедиторе Франко Берелли не было.

Эта экспедиция изменила жизни всех. По земному счёту она продлилась только две недели. Трагедия под стенами Стамуэна заняла три дня. А на Рушаре они пробыли год.

В колледж вернулись не все. Первыми ушли Фарид и Рушер. Бывший тиран ничего не стал объяснять. Он просто забрал документы и сгинул неизвестно куда. Фарид сделал это позже.

"Это не моё." — сказал он, придя на встречу перед началом учёбы. Впоследствии они его встречали и не раз. Фарид предпочёл заняться коммерцией. Сейчас он бизнесмен.

Через год ушёл Моррис. Бросив колледж после третьего курса, он поступил на юрфак.

Алисия покинула колледж на полгода позже Морриса. Археология её больше не интересовала. Её талантом были красочные шоу. Вот тут она и развернулась.

Валентай и Фальконе остались неразлучными друзьями. Окончив колледж, они не стали искать работу по специальности, а занялись поочерёдно разными делами. То сафари устраивали в центральной Африке, то развлекались поисками затонувших кораблей, то лазали по вулканам. Весть от них давно не поступала.

Зато Боб Мелкович, которому с первого курса прочили провал в археологии, неожиданно обрёл успех. Несколько экспедиций, раскопки самарийских захоронений, обнаружение засыпанной песком пустыни неразграбленной пирамиды. Если бы он не увлёкся вместе с Нэнси поисками затонувшей Атлантиды, мог бы стать серьёзным исследователем. В любом случае, при последней встрече было ясно: Боб всем доволен и счастлив со своей Нэнси. Он носится с проектами и всегда находит спонсоров.

А вот у Айрона всё не так. Блестящая карьера не задалась. Поначалу его трудолюбие принесло успех. Он стал востребован. Они с Маргарет буквально разрывались от желания успеть везде. Лекции, симпозиумы, экспедиции. И вдруг два года назад фортуна отвернулась. Сначала его обошли и назначили главой кафедры какого-то чиновника от археологии. Этот лысый маразматик тут же невзлюбил Айрона и более, как совершенно очевидно, по антисемитским предрассудкам. Потом его отстранили от работы в поле и нагрузили теорией. Потом всё это стало неактуально и началось сокращение предметов. Впрочем, всё это происходило не с ним одним. Сменился ректор университета, ушла часть преподавателей, урезали финансирование. Волна недовольства среди сотрудников. Как бы там ни было, но все эти пертурбации крепко покачнули бюджет семьи Коэнов. Тогда Маргарет впряглась в работу. Хорошо, что хоть у неё дело спорилось. А вот у её мужа началась чёрная полоса. Читать курс древнего иврита это всё, что оставили ему.

Он вздохнул. Отложил фотографию. Поднялся и подошёл к окну. Летний вечер клонился к ночи. Ему предстоят два дня в одиночестве.

Интуиция ошиблась. Ахаллор зря потревожил его. Ничего так и не случилось.

ГЛАВА 2

В тонкий утренний сон ворвался курлыкающий звук телефонного сигнала. Минуту Коэн не понимал, что происходит. Потом вскочил и торопливо бросился к аппарату. Наверно, это звонит Маргарет. Ей пришлось вчера срочно улетать в Европу. Там, в старинном Гейдельберге её ожидала встреча с руководителем проекта, от которого она не пожелала отказаться. Да и чего бы ради? Наверно, не хотела тревожить Айрона и позвонила только теперь, когда в Европе уже ночь.

Едва схватив трубку, Айрон тут же испытал разочарование. Голос, который он услышал, принадлежал не Маргарет. Звонил руководитель кафедры Стивен Дуглас. Сухим голосом старого книжного червя он сообщил, что Айрону выпал недурной шанс выдвинуться на исследовательской ниве. И он может всё узнать, если немедленно приедет к нему, к Стивену Дугласу, домой.

— А нельзя ли поконкретнее? — поинтересовался Коэн.

— Нет, нельзя. — сухо отозвался глава кафедры. Весь его тон выражал такое недовольство, что Айрон сразу догадался, насколько неприятно начальнику сообщать ему хорошую новость.

— Я жду вас до десяти часов. — проскрипел Дуглас. — Впрочем, если вам неугодно, можете сейчас же отказаться.

И не надейся, подумал Коэн. Да будь ты трижды мне противен, старый кровосос, я всё равно к тебе прибуду.

— До десяти часов! — переполошился он. — Да ведь это меньше часа!

И торопливо заметался, собираясь. Не дай Бог, не заведётся двигатель. Или будут пробки на дорогах. Представить можно, с каким удовольствием Дуглас ткнёт Коэну в нос его несобранностью. Хотя, порядочные люди сообщают о таких делах заранее. Но Стивен Дуглас весь в этом. Тем, кого он ненавидит, не преминет подложить свинью.

Нет сомнений: глава кафедры предпринял все попытки отговорить неведомого благодетеля от возможной ошибки. Бесталанный Стивен продвинулся, благодаря связям, и совершенно справедливо подозревал всех своих сотрудников в том, что они смеются над ним за его спиной. А Коэн был его личный враг, поскольку именно его Дуглас обошёл.

Дом Дугласа находился в районе двухэтажных коттеджей. Чистенькая улица, газоны, крашеный белым дом, белые вазоны, прекрасные цветники.

Не зная, что он тут встретит, Коэн на всякий случай оделся официально. Судя по тишине вокруг дома, его позвали отнюдь не на барбекю.

Дверь открыла средних лет дама. Она встала на пороге и застыла, безучастно направив на гостя невыразительные глаза.

— Простите, миссис Дуглас? — спросил тот, заподозрив, что неправильно что-то понял и его тут никто не ждёт.

Она так же безучастно посторонилась и пропустила его внутрь.

— Я Айрон Коэн. — представился он ей. — Ваш муж пригласил меня к десяти часам.

— Бэсс, кто там? — послышался раздражённый голос из соседнего помещения.

У Айрона упало сердце. Его тут не ждали.

— Нотариус, наверно. — отозвалась женщина. — Опять завещание.

Она поплелась к лестнице, махнув рукой гостю.

— Это какая-то ошибка. — ответил тот. — Я не нотариус.

— Вот как? — удивилась Бэсс. — Тогда зачем вам нужен мой муж?

— Ты с кем болтаешь там, Бэсс?! — снова раздражённо крикнул Стивен.

Айрон неучтиво обошёл женщину и решительно направился на этот голос.

Дуглас сидел в глубоком кресле за большим столом из тёмного дерева.

— Добрый день, Стивен.

Тот обернулся.

— А, это ты... быстро.

Он развернулся на вертящемся кресле и, неодобрительно посмотрел на гостя.

— Наверно, это какая-то ошибка... — начал было Айрон.

— Нет никакой ошибки. — прервал его начальник.

— Но ваша жена...

— Кто? Бэсс? Она замужем за моим братом. Мой брат спятил и давно. Он воображает, что у него есть состояние и постоянно озабочен завещанием. Каждую неделю он приглашает нотариуса, а я каждый раз плачу за его дурачества.

"Зачем он мне всё это говорит?" — подумал окончательно помрачневший Коэн. Возможно, сейчас домой звонит Маргарет и недоумевает, куда это он сбежал с утра пораньше в субботний день. Не в синагогу же, в самом деле!

— Я говорю вам всё это потому, что вся улица и вся кафедра совершенно в курсе моих дел. И только вам, надменный Коэн, это невдомёк. Вы слишком заняты своей наукой, чтобы снизойти до таких простых вещей. Вот и теперь, в субботний день я вынужден по вашей милости сменить халат и тапочки на рабочий костюм и эти проклятые ботинки. Вместо того, чтобы заниматься цветами, я торчу в кабинете и жду вашего благодетеля. Заметьте, всё это нужно вам, а не мне.

— Я очень вас благодарю за заботу. — с язвительностью заметил надменный Коэн. — Но, очевидно, все ваши мучения напрасны. Мой благодетель не явился.

— Советую вам немедленно направиться к двери. — был таков ответ.

— Немедленно направлюсь. — согласился Коэн.

— Потому что, если эта дура Бэсс вас опередит, то этот господин решит... он решит, что ошибся домом. — договорил Стивен в пустоту.

— Герр Дуглас? — вежливо спросил высокий аккуратный господин средних лет в прекрасном сером костюме, с большим кейсом и дорогими очками в тонкой золотой оправе. Выглядел он немного странно: вытянутая вверх голова почти не имела на себе волосяного покрова — редкие вздыбленные белесые волоски едва ли можно было назвать причёской. Лицо его было словно ошпаренным — до того розовой была кожа. А глаза были выпуклыми и очень светлыми, мощные диоптрии очков делали их неестественно большими. Бровей же не было вообще.

— Герр Дуглас? — чопорно спросил Айрона гость.

— Нет, это не герр Дуглас. — вяло возразила Бэсс. — Вы нотариус? Ну слава Богу, а то уж я думала, что мой муж не успеет составить завещание.

Коэн понял, что видит настоящего, подлинного, стопроцентного арийца. Не хватало только креста на рукав и лающего крика "хайль!"

* * *

Они сидели в старинных креслах с высокими спинками на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг маленького круглого столика, на котором не лежало ничего. Второй посетитель негостеприимного дома Дугласов предпочёл держать свой кейс и свои бумаги при себе. Сам Стивен имел надутый и брюзгливый вид. Очевидно, всё происходящее очень мало его радовало. Хорошо ещё, что он молчал.

— Я иметь к вам деловое предложение. — так начал гость свою речь.

— Кофе не желаете? — возникла в дверях кабинета Бэсс.

— Да, битте. — немедленно отозвался иностранный гость.

— Ни в коем случае. — прошипел свояченице Дуглас и посоветовал гостям. — Если не желаете неприятностей, немедленно откажитесь.

— Благодарим вас, нет. — торопливо ответил Коэн. Бэсс удалилась, шаркая подошвами.

— Я не предлагаю вам коньяк. — хмуро заявил причудливый хозяин. — Вы оба за рулём. К тому же коньяк с утра — плохая примета.

— Да, да, конечно! — заверили его гости.

Дуглас успокоился и снова замолчал.

— Алльзо, — возобновил свою речь герр Шварцабль. — я поступил к вам с предложением. У меня есть вам работа. Это не совсем простой работа. Ваш придётся на полгода оставить вам студенты. Но это мало. Немного странный для работа место. Я знай, что вы не просто археолог, вы, как это сказать, специалист по языкам.

— По древним языкам. — сказал Айрон.

— Я, я! Мне надо лингвист по древний языкам!

— Насколько древний? — поинтересовался Дуглас.

— Очень древний. — заверил герр Шварцабль. — У вас есть, как этот... фернзеаппарат?

— Что? — встревожился хозяин.

— Телевизор. — успокоил его Айрон.

— Да. И это... торнбангерет!

— Кофе кто желает? — возникла Бэсс.

— Нет. — простодушно ответил немец. — Мы будем глядать в кино.

И достал из кейса видеокассету.

Местоположение объекта не объявлялось. Видимо, это делалось намеренно. Голос, озвучивающий фильм, говорил по-немецки, и Отто Шварцабль переводил, как мог, его на английский язык. Получалось это у него не слишком хорошо, но понять было можно.

Сначала в густо-синей мгле возникла глубоководная станция. Да, это было и в самом деле странное место для археолога. Камера неспешно проплывала мимо освещённых отсеков. Понять их подлинные размеры было сложно. Но постепенно становилось ясно, что формой станция напоминает колесо. Посередине круглое большое помещение, в нём даже имелось углубление, словно для оси, но было оно закрыто стеклянным колпаком и внутри всё было тёмным. Радиально расходились оси. Поначалу показалось, что они тонкие. Но камера приблизилась, трубообразные стены расплылись во весь экран.

Камера приникла к похожему на щель окну и заглянула внутрь. Там проходил обширный коридор, а по нему сновали автопогрузчики. Теперь стало ясно, что подводный комплекс на самом деле огромен. На ободе располагались один за другим отсеки, похожие на куски колбасы. Они соединялись переходами. И очень странно было то, что переходы имели прозрачные крыши. Что за материал? Согласно объяснениям Отто, станция лежала очень глубоко. Раньше это была подводная лаборатория. Потом её перекупили, и комплекс стал частным предприятием.

— Ого! — удивился Коэн. — Большие деньги!

— Очень большие. — согласился Отто, кивнув своей покрытой младенческим пухом головой. Его большие глаза за стёклами очков простодушно просияли.

А далее показ пошёл изнутри. Там были сплошь лаборатории. Множество машин, техники непонятного назначения. Ходили люди в синих комбинезонах, как у простых рабочих.

— Зачем я там нужен? — недоумевал Айрон. — Это же явно какой-то завод.

— Я, я! — подтвердил Отто. — Это есть фабрик.

Голос за кадром снова начал говорить, а герр Шварцабль кое-как переводил.

Этот самый фабрик занимался разработкой океанского дна, неважно — зачем, неважно — как. И вот разведка наткнулась на что-то очень интерессант! Да-да!

— Атлантида? — едва скрыл улыбку Коэн.

— Откуда вы знать?! — встревожился Отто.

— У нас каждый год учёные-одиночки находят по Атлантиде. — флегматично отозвался Стивен.

— Он шутит. — пояснил Коэн. — Пожалуйста, дальше.

— Если бы я вам кофе предложил, вот это была бы шутка. — кисло ответил Дуглас.

Фильм продолжал под монотонный закадровый голос разворачивать панораму. На экране возникла довольно обширная пещера. И вот тут-то и началось самое интересное. Как водится, пещера была создана инопланетянами. Подводный бункер простоял без своих хозяев чертовски долго. Скрытый под мощным слоем камня, он за миллионы лет даже не запылился.

— Миллионы?! — подпрыгнул Коэн.

— Многие миллионы. — сверкнув очками, подтвердил Шварцабль.

Камера миновала несколько помещений. Они были почти пусты. Но обстановка поражала. Стены словно жили, они переливались разноцветными узорами.

— А вот теперь смотреть. — предупредил Отто.

Объектив приблизился к стене, и стали отчетливо

видны подробности перемежающихся узоров. В них просматривалась явная последовательность.

— Создаётся впечатление, что это письменность. — проронил Айрон.

— А теперь ещё смотреть. — прошептал немец.

В кадре показалась рука. Она протянулась к рисунку и поймала пальцами один знак. Тот немедленно остановился и раздался звук, похожий на отдалённое пение фанфар. Пальцы потянулись к другому месту, помедлили и прижали возникший символ. Раздался другой звук, более высокой тональности.

— А теперь вот так. — увлечённо проговорил Шварцабль.

Выглянула ещё одна рука, и теперь они обе прижали два символа.