Высокие ставки (продоллжение Цены правосудия)

— Я буду стараться, — глухо буркнул Миро. — Если это не глупый розыгрыш. Боги, — юноша запустил пальцы в волосы. — Боги, это же невозможно! А почему вы сказали об этом только теперь? — вяло поинтересовался кабальеро.

— Видите ли, — пригладил усы дон Игнасио, — возникло подозрение, что это стало известно аргассцам и Совету.

— И что?

— Эта бумага — одновременно и приговор, и спасительный рецепт. Потому что вашей смерти Аргас и его клевреты будут желать с той же силой, что Ординария — вашего воцарения.

— Но почему Ординарии это выгодно? — нахмурился Миро.

— Потому что невыгодно усиление Аргаса, значит, за вас будут все его противники. Одни не хотят, чтобы их подмяли, другие будут опасаться, что их захватят, Аргас известен своей агрессивной политикой.

— Вы не хотите их помощи? — тихо спросил Ибаньес.

— Эта помощь такого рода, что от нее лучше держаться подальше, — сказал дон Игнасио. — Ну а теперь, юноша, ступайте к своим друзьям: мы приглашены на малый бал королевы. Не пойти — нельзя. Он завтра вечером. И не проболтайтесь! Его сиятельство признал вас официально, но это держали в секрете, и все равно сведения утекли в какую-то щель. Мы не можем рисковать.

— У меня нет тайн от друзей, — отрезал Рамиро.

— О боги, это значит, что вы еще плохо выучили уроки, — сухо отозвался дон Игнасио. — У монарха нет друзей. Есть подданные. Идите, поразмыслите над этим на досуге.

Джеймс Олсен обернулся на звук открывающейся двери, смерил Робийяра долгим взглядом и сказал:

— С освобождением, командор. Давно вышли?

Командор гостю не обрадовался.

— Какого ... вы делаете в моей квартире? — осведомился Виктор, плюхнув на стол корзину со снедью.

— Да вот, зашел проведать, узнать, как поживаете...

— Хреново, — ответил дворянин. — После шести месяцев дисциплинарного заключения мне не дадут ни одного стоящего дела. За что я вам сердечно благодарен. А теперь проваливайте, я потратил на этот ужин последние деньги и хочу насладиться им в одиночестве.

— Да, вид у вас не ахти, — кивнул чародей. — Манеры тоже.

Шевалье выругался, бросил на стол плащ, шляпу, перчатки, отстегнул шпагу и положил рядом.

— Зачем приперлись? — спросил аргассец, извлекая из корзины три бутылки.

— Несмотря на то, что вы меня подставили...

— Ах, это я вас подставил! Как мило, черт возьми! — Робийяр громко фыркнул, вышиб пробку, и по комнате пополз аромат можжевеловки. — Я уговаривал вас не наступать на те же грабли, но вы так к ним стремились...

— Эта осечка вышла случайно!

— Ну да, Рамон узнал обо всем совершенно случайно. Я ведь говорил, что с этим ублюдком ни в чем нельзя быть уверенным, он наверняка приставил к вам нюхачей...

— Кого?

Виктор сплюнул и достал из корзины мясной пирог.

— Следили за вами, вот что. Но вы, как я погляжу, и без значка, и без вашего форменного плаща, и это проливает бальзам на мое...

— Заткнитесь, вы! — вспыхнул Олсен. — Я потерял место из-за вас!

— Значит, есть справедливость на свете, — удовлетворенно кивнул командор. — Уберетесь вы наконец?

— Это все, на что вы способны, — прошипел чародей. — Ныть, пьянствовать и ничего не делать, а вот я...

— Опять к кому-то подлизались, и я полагаю, весьма успешно. Не то бы не торчали в моей комнате, занимая место и отравляя мне ужин.

Волшебник сел на стул, демонстрируя, что никуда не уйдет.

— У вас есть вино? — брезгливо спросил маг.

— Нету. Можете сбегать и купить, денег не дам.

— Дерзите, Робийяр? Ой, зря-я-я... — прищурился Олсен.

— Последний раз спрашиваю — чего вам надо?

— Поговорить о перспективах, — улыбнулся чародей.

— И где ж вам видится наша совместная перспектива? — дворянин почесал щетину горлышком бутылки. — Вам еще кто-то верит после прокола с процессом над Рамоном?

— Если бы вы не сказали, что забрались к вашей матери по моему указанию... — не удержался Олсен.

— Да подите вы к черту. Я никогда не прикрывал чужие задницы своей собственной, — отмахнулся шевалье, поставил полупустую бутыль на стол и достал из корзины цыпленка. Принюхался и вцепился зубами в тощий бок, угрожающе глядя на Олсена. — Так чего надо?

Волшебник торжествующе и неприязненно улыбнулся и положил на стол весьма внушительный и официальный свиток.

— Да? — скептически прищурился Виктор, отрывая цыплячью ножку.

— Это патент на должность коменданта одной из крепостей Совета. И туда вписано ваше имя.

Робийяр выудил из зубов остаток мяса и придвинул к себе патент.

— С какой это радости меня так повысили?

— Я отнюдь не сидел сложа руки, — самодовольно сказал чародей. — Вам известно, что Луи Месмер сложил с себя полномочия аргасского комиссара и попросил о переводе в Рокуэллу?

— И оставил вам в подарок этот патент? — хмыкнул Виктор, облизывая пальцы.

Олсен загадочно улыбнулся.

— Практически.

— Вот как? — удивился Виктор, приступая к пирогу с телятиной. — С чего бы это? Вы отнюдь не прекрасная дама, чтобы получать подарки еще и при расставании.

— Он уехал в Рокуэллу, — медленно, чтобы удержаться от превращения командора в кактус, начал Олсен. — Во главе официальной миссии и как новый комиссар Совета в Рокуэлле.

— И что он там забыл?

— Цель миссии — изучение наследства Аскелони.

— Так это банальный подкуп, — разочарованно протянул Виктор, швырнув под стол бутыль. — Я был лучшего мнения об шурине...

Олсен прищурился: эти подозрения возникли и у него.

— Он будет изучать лаборатории Аскелони. И как он признался мне в частной беседе — герцога Вальдано тоже.

Виктор смерил мага долгим взглядом, хмыкнул, вытер усы грязной салфеткой и взялся за бутылку красного крепленого.

— По-моему, Рамон стал для вас навязчивой идеей.

— Что вы имеете в виду? — агрессивно переспросил Олсен.

— Что вам пора лечиться.

— Да как вы...

— Признайтесь, вы согласились на сотрудничество с Месмером только, чтобы добраться до герцога. Ума не приложу, чем он вам не угодил.

— Он — полукровка, гнусный преступник, он...

— Ну да, ну да, — покивал Виктор, — мало того, что полукровка, так еще и герцог! Мало того, что маг, так еще и могущественный! Да еще так ловко сбил со следа Совет, подставил вас... Дивлюсь вашей ловкости — он вас утопил, но вы как-то всплыли. Впрочем, — меланхолически добавил Робийяр, вскрывая третью бутылку, — дерьмо всегда всплывает.

Олсен медленно поднялся, тяжело дыша, и вперился в Робийяра загоревшимся взглядом. Шевалье фыркнул и присосался к бутылке. Но чародей не собирался спускать ему еще и это оскорбление. Коротким выдохом прозвучало заклятие, и аргассца пронзила острая боль. Она вспыхнула в груди, переползла в желудок и вгрызлась в конечности. Виктор с воплем уронил бутыль и свалился на пол, извиваясь, как червяк, а Олсен сжал кулак и принялся душить собеседника, возвышаясь над ним.

— Не увлекайтесь, шевалье, — шипел волшебник. — Ох, не увлекайтесь! Вы привыкли к безнаказанности, но вы лишь жалкий смертный, тряпка, которую мы выбросим, как только она изотрется. Вы усвоили?

Он встряхнул дворянина, взмахнув рукой, и шевалье согласно захрипел. Маг разжал кулак, Виктор приподнялся на руках, зыркнул на бывшего эмиссара и швырнул бутылкой в него. Олсен отпрыгнул. Аргассец усмехнулся.

— А вы всего лишь бездарный полукровка, который шагу не может сделать без чиха начальника и моей помощи, — просипел он. — Поэтому не замахивайтесь угрозами, иначе кто будет делать за вас грязную работу?

— Да ты, грязный смертный, кому ты угрожаешь?! — зарычал Олсен. Робийяр поднялся, вздохнул над лужицей вина и упал на стул.

— Не понимаю, чем вы хуже других. Почему им можно угрожать, а вам — нет?

— Потому что стоит мне пожелать — и ты сдохнешь прямо здесь!

— Только вот не желается отчего-то? — шевалье подтянул к себе корзинку и нежно погладил бутыль белого сухого. — Потому как где вы еще найдете такого покладистого наемника?

— Покладистого? — выплюнул волшебник.

— А то! Я ж не спрашиваю, насколько законно то, что вы намерены мне предложить. Хотя меня гложут жуткие подозрения.

Маг сел на диван. Виктор выбил пробку и оторвал цыпленку крылышко.

— Итак, насколько я понял, вы нашли способ прижучить Рамона, но почему-то не можете справиться в одиночку.

— Гарантии, шевалье, — оскалился Олсен. Дворянин прожевал крылышко, придавил глотком вина и спросил:

— Сколько?

— Чего? — не уловил волшебник.

— Сколько вы мне дадите за мою посильную помощь?

— Я дал вам патент, и если б вы удосужились его прочесть...

— Эге, — командор развернул свиток и с интересом уставился на пять цифр. — Это в год?

— Возможны премии за отличную службу. Плюс крыша над головой, стол, оружие...

— Уговорили, — решил аргассец, тщательно проверив печати и подписи. — В чем же суть?

Олсен встал и принялся расхаживать из угла в угол.

— Я знаю Луи Месмера несколько десятков лет: он фанатик науки и он весьма завистливо относился к успехам Аскелони.

— И Рамон совратил эмиссара? — уточнил Виктор.

— Уверен, — кивнул маг. — Но теперь господину комиссару нужна помощь. Его сиятельству угодно запираться и отнекиваться, что мешает Месмеру проводить интересующие его опыты. Комиссар рассчитывает, что мы найдем способ развязать герцогу язык.

— Так значит Месмер подделал результаты анализов дорогого вашему сердцу герцога, — протянул Виктор Робийяр. Олсен хмыкнул. Он знал, что Месмер не из тех, кого можно шантажировать безнаказанно, но что мешает сделать зарубочку в памяти?

— Кроме того, — задумчиво продолжал волшебник, — можно поискать и доказательства опасности Рамона.

— Например? — заинтересовался Виктор.

— Безумие. Или занятия запретной магией. За такое Совет арестовывает сразу.

— Да? — скептически спросил Робийяр. — А когда выяснится, что все это — поклеп?

— Главное — поймать, а там, — глаза волшебника блеснули, как золотые монеты, от сладостного предвкушения. — Там-то я постараюсь обеспечить ему большой и горячий костер.

— В общем, — подытожил дворянин, — дело за аргументами. Ладно, ждите меня в этой самой крепости, — шевалье похлопал по патенту. — Я приду с аргументами под мышкой.

Малый бал королевы проходил раз в полгода с тем, чтобы все знатные семьи могли показать товар лицом, то бишь свезти в одно место видных женихов и невест, прицениться, объявить о помолвках или заключить выгодные брачные соглашения. А поскольку ее величество совсем не разбиралась в рокуэльской генеалогии, то приглашения получил не только родовитый аристократ Ибаньес, но и вся компания, включая даже полукровку, что немало позабавило друзей. Дон Игнасио заставил идальго почистить перья и навести прочую красоту. Его подопечным не было до этого дела, но посла чуть удар не хватил от мысли, что юные рокуэльцы явятся ко двору в том же виде, в каком шляются по кабакам сомнительной репутации. Правда, вопреки этикету, кабальеро взяли боевые шпаги вместо парадных.

— Боги, ну и одежка! — шипел Родриго, в очередной раз оттягивая воротник. — В ней проще сдохнуть, чем вздохнуть!

— Кабальеро, ведите себя прилично! — возмутился неброско элегантный барон. — И оставьте в покое воротник!

— Не могу, он меня душит!

— Руи, не ерзай, — пихнул друга Даниэль, — ты меня сейчас из кареты вытолкнешь.

Карета рокуэльского посла пересекла подвесной мост, перед ней распахнули ажурные кованые ворота, и она втиснулась в ряд прочих карет. Лакей открыл дверцу, посол и кабальеро один за другим выбрались наружу.

— Бьяно? — обернулся на друга Хуан — маг прилип к другой дверце, напряженно глядя в окно. — Бьяно, чего ты?

— Здесь Робийяры, — не оборачиваясь, бросил Фабиан. — Вон их карета.

— Это неудивительно, — сказал дон Игнасио. — Они выдают замуж младшую дочь.

— Что?! — не поверил полу-оборотень.

— Младшую дочь, Верону Робийяр, — немного удивленно повторил посол.

— А, так с этой девицей ты свел близкое знакомство, — подмигнул дель Мора. Фабиан рассеянно покивал. Выходит, что девчонка бессовестно ему наврала, но вот зачем? С какой целью? Хотя кто их разберет, этих баб... Вон, Руи трахает всех без разбора, и никаких высокий чувствований.

Ее величество восседала посреди зала в большом (в силу ее телосложения) и глубоком полутроне-полукресле; справа стоял столик, заваленный подарками королевы для невест. Дон Игнасио галантно склонился перед королевой; она озарила ласковой улыбкой молодых рокуэльцев и обменялась с послом несколькими вежливыми фразами.

Когда долг этикету был отдан, друзья быстро отчалили к оконной нише и стали осматриваться. Все, кроме Ибаньеса, который весь день был задумчив и рассеян.

Королева позволяла дамам сидеть в своем присутствии, и зала была уставлена кушетками, диванами, креслами и пуфами. Робийяров Фабиан нашел не сразу из-за толпы поклонников и только благодаря выглядывающей сквозь нее Элеоноре в черном: Верону же он просто не узнал. Изящная, как фарфоровая куколка, юная падме в нежно-голубом платье с отделкой из тонких белоснежных кружев и черных бархатных ленточек разительно отличалась от бойкой, но скромной полумонахини. Вспомнив об их славной битве, Фабиан невольно улыбнулся, и в этот миг Веро вдруг увидела его среди гостей. Она улыбнулась в ответ, Бьяно подмигнул (без всякой неприличной мысли), и девушка лукаво блеснула глазами. Одновременно идальго поймал грозный взор Элеоноры и решительно двинулся к Вероне, но споткнулся о странно закаменевшего Руи.

— Пойдем, познакомлю кое с кем, — подтолкнул его в спину Фабиан. — Хорошая девочка, совсем не похожа на этих жеманных дур.

— О? А... Кто это? — благоговейно прошептал дель Мора. Он еще никогда не влюблялся с первого взгляда, ощущения были сильны и разнообразны.

— Где? — огляделся Даниэль. — Ты о ком? Что с тобой вообще? — нахмурился семинарист, помахивая перед другом рукой. — Бьяно, на него что, порчу навели?

— Отвали, — ответил Руи, небрежно отпихивая дона Арвело в сторону. Прекраснейшая из девушек сидела на кушетке напротив, а его ноги словно приросли к полу.

— Да нет, на порчу не похоже, — задумчиво протянул полукровка. — Скорее, столбняк. А, может, съел чего-то не то...

— Да что с вами сегодня? — обозлился Даниэль. — Миро молчит, как оглушенный, теперь ты тут статую изображаешь!

— Дань, заткнись по-хорошему, — тихо сказал Родриго.

— А с кем ты хочешь нас познакомить? — спросил Хуан, торопливо влезая между друзьями.

— С Вероной Робийяр, — ответил полу-оборотень. — Да не смотри так, она славная крошка. Пошли! Дань, бери Руи, Хуан, тащи Миро.

Фабиан направился к розовой кушетке, и, странное дело, едва дель Мора понял, куда движется его друг, как издал сиплый хрип и рванулся вперед, словно боевый конь в разгаре сражения. Рамиро послушно шел, куда вели, юноша настолько глубоко ушел в свои мысли, что почти не понимал, где находится.

— Здравствуйте! — бодро поприветствовал девушку дон Эрбо, прикладываясь к нежной белой ручке. — Вы меня, конечно, помните?