— Сердечник наверно — сочувственно подумал Георгий, и подобрал под себя ноги, готовясь резко вскочить в случае необходимости, одновременно убрав с колен свою полиэтиленовую сумку, Он не испытывал ровно никакого волнения от возможной приближающейся опасности, а немногочисленные пассажиры тем временем быстренько покидали вагон, не желая рисковать.

Тут надо отметить одну интересную особенность Жориного организма — по каким-то причинам природа то ли обделила, то ли наградила его полным отсутствием обычной человеческой реакции на стресс. Так, когда у нормального человека при появлении опасности резко увеличивается частота дыхания, пульс и кровяное давление — и всё это благодаря адреналину, который впрыскивают надпочечники, — у Жоры не происходит ровно никаких изменений. Пушкинская фраза: "Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю..." не имела с организмом Георгия ничего общего. Даже в самых сложных и тяжёлых ситуациях в Афгане он никогда не терял головы. От волнения, возбуждения или страха у него никогда не тряслись руки и не сбивалось дыхание. Это качество не раз выручало его с товарищами из самых пиковых положений. Абсолютно хладнокровно и спокойно он оценивал ситуацию, и, без лишних эмоций, не спеша, выбирал самое верное решение.

Также, спокойно и академично, он освоил перед армией в аэроклубе спортивный Як, исповедуя старую лётную истину, что "...в авиации надо делать всё быстро, медленными движениями, и без перерывов между ними".

Благодаря этой своей особенности он очень неплохо стрелял, особенно на дальние дистанции, и, по этой же причине с треском вылетел из секции бокса, в которую решил записаться в девятом классе.

Напутствие тренера было кратким: "Иди домой, физические кондиции шикарные, а вот хорошей спортивной злости у тебя, парень, нет ни капли. А без неё нет настоящей воли к победе, будешь вечно вторым", и Жора подался в аэроклуб, о чём, впоследствии, совершенно не жалел.

Тем временем, вошедшая компания не пожелала сесть на свободные места и, отпуская матерные комментарии, миновала Жорину скамейку. Он не спеша, спокойно их разглядел — пятёрка крепких ребят от 20 до 25 лет, стрижки ёжиком, обычная униформа шпаны — спортивные костюмы типа "Адидас", короткие куртки, кроссовки. Эта компания как-то сразу заполнила весь проход в середине вагона.

К немалому Жориному удивлению они безразлично скользнули по нему взглядами, и почему-то сразу привязались к старику в беретке, почти закрыв его от Жоры своими спинами.

— Глянь, Лёха, что за панама у деда! — начал один, выглядевший постарше остальных, видимо вожак этой шайки, поставив правую ногу на край вагонной скамейки.

— И "сидор" у него под стать кепке — подхватил другой, а третий дурашливо запел — ...а что у вас, ребята, в рюкзаках? — и присел напротив, по-хозяйски схватив мешок за лямки и пытаясь поднять его с пола.

— Не лапай — неожиданно низким густым баритоном сказал мужчина, не давая парню поднять рюкзак, придержав его рукой.

— Ты чё, пингвин старый, рамсы попутал? — ощерился на него тот, от неожиданности, а может и от испуга отпустив лямки.

— М-да, вечер явно перестаёт быть томным — подумал Жора — пять человек, ерунда, хотя, вроде как и не очень-то они и пьяные, больше дури. Но и молчать в тряпочку "не наш метод" — решил Ларионцев и довольно громко сказал:

— Ну, что орлы, приключений ищем или ночлега в камере?

Вся компания дружно обернулась на Жору, с интересом изучая новое действующее лицо.

— Однако, братва, у нас тут герой нашёлся, защитник слабых и обездоленных, мать его... — высказался один, вроде как самый старший по возрасту, не выдвигаясь, впрочем, на передний план. А Жоре-то именно это было очень желательно, поскольку по своему опыту он знал, что первым вырубать нужно именно лидера.

— Мою мать не трогай, она со своей работой справилась, а вот твоей хорошо было бы потерпеть — вдруг пузо рассосется, тогда и не появился бы на белый свет такой урод и недоумок! — Георгий намеренно обострял ситуацию, персонально оскорбляя вожака, вынуждая выйти из-за спин подельников и войти в зону поражения.

Жора практически сразу понял, что "съехать на базаре" не получится и драки не миновать, но поезд исправно стучал колёсами, и скоро должна быть какая-никакая станция, а, стало быть — и возможная помощь милиции, хотя на неё Ларионцев не особенно рассчитывал.

— О как...— повторил вожак, не двинувшись с места — Снегирь, объясни этому клоуну, что он забыл загримироваться, выходя на арену, исправь-ка упущение!

Парень, присевший напротив старика, оставил того в покое, встал, ухмыльнулся и двинулся к Жоре, приговаривая — Эт мы щас, эт можно, с нашим удовольствием...

Договорить он не успел. Жора, не вставая, подождал, когда оппонент подойдёт к нему поближе, и нанёс сильнейший удар ему под колено, выбросив правую ногу из-под себя с разворотом, и вложив в этот удар всю мощь, какую мог.

Вообще-то подобным ударом Жора ломал довольно толстые доски, но сейчас последствия его не заботили — численное преимущество шпаны не оставляло места для гуманности.

Быстро вскочив, он встал в проходе между лавками, контролируя и соседние лавочные ряды, чтобы не дать противникам возможности зайти сбоку.

В это время, перешагнув тело воющего от боли в почти наверняка сломанной ноге подельника, на Жору стал надвигаться здоровый детина, видимо играющий роль "кувалды" в этой шайке.

Приближаясь к Жоре, он принял, как ему самому казалось, боевую стойку — вроде боксёрской, но более бестолковую. Жора практически сразу определил уровень бойца — в лучшем случае "дворовый КМС", а то и до этого не дотянул.

Попрыгав на месте, ну, только чтобы поддержать мизансцену, Георгий молниеносно имитировал атаку в голову оппонента, а когда тот пытался довольно неуклюже её парировать и высоковато поднял руки — безжалостным сильнейшим ударом кулака слева в печень уложил того на заплёванный пол электрички. Скрючившись и пытаясь вдохнуть воздух, почти парализованный болевым шоком, он лишь подтвердил старую истину, что "большой шкаф громче падает".

Ситуация "минус 2" заставила главаря отвлечься от беззащитного старика и направить двух уцелевших бойцов на нейтрализацию нежданно активного противника.

А вот поведение этой парочки, то, как плавно они двигались, как одновременно вскочили ногами на лавочки, оказавшись сразу выше, слева и справа от прохода, заставило Жору максимально собраться. Он сразу почуял в них опытных и опасных бойцов, и начал медленное отступление спиной вперёд.

Впрочем, нападать на него они не торопились, держа дистанцию и продолжая неспешное движение по деревянным сиденьям лавочек электрички, благо, что вагон опустел. Они аккуратно перешагивали через спинки, угрожая нападением слева или справа, и как бы вытесняя Жору из вагона.

Тут поезд стал притормаживать, сбавляя ход, видимо приближалась станция, и Георгий увидел, как за спиной главаря неожиданно встал старик. Рот у него открылся, словно тот набирал воздух, чтобы что-то сказать, или позвать на помощь. Одновременно Жора почувствовал какое-то движение сзади, не оборачиваясь, начал уклоняться, уходя в сторону... Но тут в его голове будто взорвалась бомба, боли не было, просто кто-то словно повернул некий выключатель, и Жорины мозги обесточились.

Глава 2

Сознание возвращалось медленно, словно Жора всплывал с огромной глубины некого омута, наполненного вместо воды мешаниной из образов и обрывков звуков. И всё это шумное, пёстрое месиво было вязким, словно сироп, всплыть никак не получалось, но он рвался наверх с упрямством носорога. Вдруг, одномоментно, всё исчезло, и Жора открыл глаза.

Он лежал на спине, на чёрном кожаном диване, до подбородка укрытый одеялом в белоснежном пододеяльнике, ногами к открытой двери в комнату. За дверью виднелась часть коридора и такая же дверь, тоже распахнутая настежь. Там было видно окно, отдёрнутые занавески с весёленьким рисунком, стенка шкафа, из-за неё выглядывал угол кровати. В то окно ярко светило солнышко, толи закатное, толи рассветное.

— Однако... Где это я так вчера набрался? Ни фига не помню... Явно деревенский дом или дача, все отделано вагоночкой, печным дымком маленько тянет... Чёрт, башка-то как трещит...

Жора оторвал взгляд от обшитого вагонкой потолка и стал с любопытством рассматривать доступный взору интерьер комнаты. Диван, на котором он лежал, стоял вдоль стены, над ним нависали книжные полки, почти касаясь его высокой кожаной спинки. Слева и справа от раскрытой входной двери стояли массивные книжные шкафы. Через их стеклянные двери было видно, что они битком набиты книгами. Надписей на корешках прочесть не получалось — далековато, но по их внешнему виду было понятно, что это, скорее всего, научная литература

Стена напротив Жориного ложа также была завешена почти до потолка книжными полками, заполненными такими же разномастными книгами. Под полками на полу стоял невысокий, но массивный сейф, раскрашенный под дерево. На сейфе разместился небольшой аквариум, в котором мельтешила разноцветная рыбная мелочь, подсвеченная лампой. Далее у стены стоял шикарный стул тёмного резного дерева, виднелся край кресла и часть письменного стола. Но это Жора видел уже краем глаза. Для того, чтобы рассмотреть весь интерьер комнаты, надо было уже поворачивать голову, а вот это движение ему отчего-то не давалось. Преодолев слабость, Жора достал из-под одеяла руку и коснулся рукой головы.

Оп-па... На голове явно имелась повязка, причем — солидная такая, типа "чепец", знакомая Жоре по Афгану. Сам он такое "украшение" ни разу не носил, бог миловал, но видел, как его накладывают при ранениях в голову.

— Где же я словил ЧМТ? Да ещё и такую, что память отшибло... Так, спокойно, а что я вообще помню? Сменился... зал, тренировка... Блин! Я же на охоту собирался! Видно что-то на охоте случилось, вот и дом незнакомый, но явно деревенский...

Жора добросовестно попытался шаг за шагом восстановить прошедшие события, но дальше сборов к тётке память не включалась. Самое время было воззвать к хозяевам дома и попробовать у них получить ответ на вопрос — А что, собственно, произошло-то?

К тому же Жорин мочевой пузырь был не просто полный-преполный, а весьма недвусмысленно угрожал лопнуть.

Жора открыл было рот, чтобы подать голос, но вид, открывшийся напротив, заставил его буквально поперхнуться. В комнате через коридор, ещё секунду назад казавшейся безлюдной, спиной к Жоре стояла девушка. Она смотрела в окно, подняв руки к голове и закалывая пышные волосы. Дверной проём, словно рама картины, обрамлял её фигуру. Солнце, светившее контражуром в окно, насквозь просвечивало тонкую ночную рубашку девушки. Её высоко поднятые руки вздёрнули и без того короткую ночнушку на предельно рискованную высоту, а бессовестное солнце позволяло свободно рассмотреть, что под рубашкой у девушки из одежды ничего, кроме замечательной ладной фигурки, собственно, и нет.

Словно почувствовав Жорин взгляд, девушка обернулась, и, ойкнув, одним движением захлопнула дверь. Жора же, в свою очередь в полной мере осознал, что, несмотря на черепно-мозговую травму и связанную с ней частичную потерю памяти, некоторые органы в основном работают весьма замечательно, угрожая поднять одеяло к потолку, и что на нём из одежды только повязка на голове.

— Ох, ёлы-палы... Ну и как я тут совершенно голый оказался, да ещё с такой соседкой напротив...?

Из-за закрытой двери послышался голос девушки:

— Дед, а дед! Он проснулся!

— Иду-иду... — отозвался низкий мужской голос, послышались торопливые шаги и в комнату вошёл мужчина в цветастой байковой рубашке с закатанными рукавами, из-под которой виднелась тельняшка, легких тренировочных брюках и домашних тапочках на босу ногу.

Лет ему, по всей видимости, было достаточно много, но, сколько наверняка — сказать сразу было затруднительно. Установить точно препятствовала короткая, ёжиком, стрижка и щётка трехдневной щетины на лице. Но, поскольку и ёжик, и щетина были белоснежно-седые, без единого тёмного волоска, Жора остановился на приблизительной цифре в 65-70 лет.

— Ну, привет, спаситель — сказал он, и, уловив Жорино движение привстать, торопливо добавил — Лежи, лежи, тебе пока нельзя лишний раз двигаться, еще с денек придется полежать на положении "ни гугу".

— Э-э-э — голос Жоры немного дрожал — Прежде, чем продолжить нашу беседу, должен все же попросить помочь мне встать, излишки жидкости в организме убедительно требуют, знаете ли...

— Ну да — звонко хлопнул себя по лбу дед, — Не мудрено, третий день спишь, хоть метаболизм мы тебе и притормозили, но все же... Сей момент решим, вставать вовсе не обязательно... Натаха, "нянька, утку давай!" — рявкнул он, процитировав он Жванецкого.

— Несу... — отозвался девичий голос, дверь напротив хлопнула, мелькнул белый халат, и через несколько секунд в комнату вошла давешняя девушка, теперь уже облачённая в медицинскую униформу — белоснежные халат и косынку, в руках она держала белую эмалированную "утку".

— Э-э-э — снова проблеял Жора, вцепившись руками в одеяло.

— Сейчас, сейчас — понял Жорины проблемы дед. Он отобрал у девушки "утку" и сказал:

— Ты пока иди, мы тут сами справимся, чуть позже я тебя кликну, проведем тут консилиум, но вначале мы с Георгием немного поговорим.

— Дед, ты не горячись, ещё будет время поговорить, ему оклематься сначала надо — нахмурилась девушка.

— Да не переживай, я маленько... Да и смотри — неплохо ведь выглядит.

— Вообще-то да, неплохо, но всё равно — не злодействуй... — и девушка вышла, оставив дверь открытой.

Дед хмыкнул, подмигнул Жоре и плотно закрыл дверь. Потом он помог Жоре осторожно повернуться на бок, подставил "утку", придерживая её до завершения процесса, после аккуратно поставил наполненный чуть не до краев сосуд на пол.

-Натаха, груз! — снова рявкнул он. Девушка появилась в комнате буквально через секунду, явно стояла за дверью, осторожно взяла "утку" и вышла, снова оставив дверь открытой.

— Да ладно, пусть слушает, зато потом пересказывать не надо будет — проворчал дед, неожиданно легко взял массивный стул у стены, поставил его спинкой к Жоре, и уселся на него словно на коня, поместив ноги по бокам стула.

— Ну-с, теперь давай немножко побеседуем. Ничего, что я на 'ты'? Во-первых, представлюсь — меня зовут Олег Васильевич, фамилия — Пасечник. Кто такой и чем занимаюсь? Я профессор, научный работник, так сказать. Подробнее об этом позже, с тобой я уже заочно знаком. Кое-какую информацию подчерпнул, извини, из твоих документов. Так как ты себя чувствуешь, что болит?

— Да сносно вроде как себя чувствую — Жора прислушался к организму — Вот когда на бок ложился в башке некий такой дискомфорт плесканулся, боль — не боль, но неприятно, ну и слабость офигенная...

— Немудрено, такая, дружок, у тебя там гематомка внутренняя была — мечта...— старик закатил глаза, словно обзавестись такой гематомой мечтал всю жизнь — А слабость, это ещё и из-за препаратов, пройдёт быстро, день-два...