Подошли мы на Редане900, катер такой, для досмотров и высадки, к борту этого парохода, читаю надпись "Hamburg", ну Гамбург и Гамбург, всяких кораблей в походе навидались и сопровождали и досматривали. Я хоть деревенский сам, но в школе то учился — помню, что флаг этот черно-бело-красный с тевтонским крестом, германской империи вроде был... Чудны дела твои, господи! Да и сам пароход просто корыто какое-то но красиво — весь целиком в музей просится. Пока суть да дело, скинули нам штормтрап и взлетели мы по нему птицами на палубу, рассредоточились и взяли периметр под контроль. А там, ну чистое кино, фрау в шляпках и платьях до полу, герры в котелках, костюмах-тройках, и с вильгельмовскими усами. Я в школе немецкий учил, правда хреново, признаюсь, но немецкий язык точно узнал. Лейтенант нам только головой кивнул, ну а мы сами знаем, что кому делать. Дик, корешь мой, сразу на нос, я в рубку к рулевому, ну и остальные тож, не первый раз — машинное отделение и т.д., все под контролем держим. Лейтенант наш, с их капитаном, в капитанскую каюту зашли. Заглядываю я в ходовую рубку и автоматным стволом: — Ком, ком, — показываю фрицам отойти к стенке. Смотри ты, понятливые, отошли. Кругом все старинное, до невозможности, эта самая, кунсткамера, на ум приходит, и в то же время новое, так не бывает. Матросик этот рулевой, почти как наш: бескозырка, с названием корабля, форменка белая, только без погон, трусит ужасно. Рядом офицер какой-то, помощник капитана, скорее всего, то же трусит, но гонор держит, уважаю. Мое дело, какое? Чтоб, пока лейтенант разбирается, здесь никто ничего руками не трогал. Обижать кого-то, если сам не будет нарываться, у меня указаний нет. Минут пятнадцать, наверное, все было тихо, потом свист: — Серый, аут! — значит все, досмотр окончен, уходим. Насмотрелись мы тут достаточно, чтоб понять — родимого 2012 года не видать нам, как своих ушей.

— Товарищ лейтенант, а что это было, что за кино!

— Цыц, все позже.

Уже в катере, лейтенант нам сегодняшнюю дату выдал, 11 марта, говорит, 1904 года. Кхе, а как-же..., ну..., слова кончились, причем у всех. Только подходя к кораблю, отпустило.

— А чо ребята, прикольно, узкоглазым за Варяг вмажем и вообще за всю х.., да и нет тут сейчас никого круче нас. Ничего, и тут поживем, с японцами повоюем, не страшнее сомалийцев,

— А что тащ лейтенант, куда мы теперь, в Порт Артур?

Желтое море, 11 марта 1904 года, 13-00 по местному времени, 500 морских миль южнее Порт-Артура

Корабельная группа шла на север. На север, к Артуру. Корабли приведены в состояние боевой готовности, экипажам зачитано обращение командира БПК "Адмирал Трибуц" капитана первого ранга Карпенко:

— Товарищи офицеры, старшины, матросы. Волею судьбы мы заброшены в роковой для нашей Родины 1904 год. Мы все военные люди, принесшие нашей Родине присягу. Мы присягали не президентам и правительствам, не царям и генсекам, мы присягали России. Россия это всегда Россия, и в 1904-м, и в 2012-м годах. Подстрекаемые своими англо-американскими хозяевами, японские самураи вероломно напали на Россию. Здесь и сейчас это наш враг, а враг, если он не сдается, должен быть уничтожен. В наших руках грозный боевой корабль, ничего подобного не появится еще несколько десятков лет. Помните, наше дело правое, враг жесток и коварен, но победа будет за нами.

Приказ! Корабельной группе взять курс на Порт-Артур. Корабли привести в состояние боевой готовности. Встречи с гражданскими судами избегать, в случае обнаружения японских кораблей — топить!

11 марта 1904 года 14-15 по местному времени. Восточно-Китайское море,

Инженер-испытатель секретного НИИ Алексей Т. 45 лет.

— А мы пойдем на север, а мы пойдем на север! — я барабанил пальцами по столу, — только в данном случае это означает идти на встречу с тигром. Тигр — адмирал Того ждет нас на севере, возле Порт-Артура, в смысле не ждет, он пока не догадывается о нашем существовании, но и так пройти в Артур без большой драки нам будет нелегко. У буксира скорость максимум 13 узлов, у танкера 16. Для капитана первого ранга Карпенко, они как чемодан без ручки: — и тащить неудобно и бросить жалко. К утру войдем в зону патрулирования японских легких крейсеров "собачек". И я не завидую тем японцам, что попадутся на нашем пути, если Карпенко сказал — топить, значит, они будут утоплены. Мне же совершенно нечего делать. После той немой сцены, мы: я, Василий Иванович и Пал Палыч, мало-мало поговорили. Что они поняли, что нет, я не знаю, но этот вопрос больше не поднимался. Сам я думаю, что никто не испытывал Изделие Туман в движении, потому что первая установка питалась от ЛЭП и занимала 3-х этажный дом, вторая тоже была не сильно миниатюрнее, а с третьей мы и пошли в море. Причем, по дороге в Аденский залив, еще продолжался монтаж. Все предыдущие испытания мы проводили стоя на якорной стоянке, а на обратном пути, у какого то ЧИНА, как бы не у самого действующего президента, возникла гениальная мысль, показать класс крутизны китайским товарищам. Те еще хотели с нами два своих эсминца послать, но хорошо, от этой идеи отбрехались. Сел я и написал докладную, по морскому рапорт, на имя кап-раз Карпенко, где и изложил все, что знал по этому вопросу. Передал бумагу особисту, для передачи, сижу, жду. Хочешь, не хочешь, командир должен быть в курсе насчет причин происходящего. И вот, сообщают, что приказом кап-раз Карпенко, я зачислен в дивизион РТВ вольнонаемным специалистом. Что институт, от которого я прикомандирован, остался ТАМ, а пассажиров на боевом корабле быть не может. Срок контракта — до победы над Японией. Смирно! Вольно! Разойдись! И первое задание, нашему подразделению, создать из подручных материалов радиотелефонные средства связи для местной Тихоокеанской эскадры. Матросы сигнальщики, флажки на мачтах и искровой радиотелеграф, это геморрой, а не связь в бою. Сижу вместе с уже родными мне РТВ-шниками и черчу схемы. Конечно, в Артуре можно будет раздеть "Печенгу" и буксир, в порту им радиостанции на х... нужны не будут. Но это только две точки — флагман броненосцев и флагман крейсеров. А для остальных нужен самопал и желательно быстро.

11 марта 1904 года 16-00 по местному времени. Желтое море,

Борт БПК "Адмирал Трибуц"

Спецпредставитель вице-премьера Рогозина, Пал Палыч (Одинцов).

Штирлиц шел по коридору, — Тьфу ты! Какая только ерунда не лезет в голову! — вхожу, вот он, Карпенко Сергей Сергеевич, красив и обаятелен особой мужской красотой и чем-то сильно напоминает Андрея Краско в роли капитана первого ранга Янычара, в фильме 72 два метра. Надеюсь, у нашей драмы конец будет не такой трагический, просто хочется надеяться на хеппи-энд. Жмем друг-другу руки и молча садимся друг напротив друга.

Ой, не зря назначили Сергея Сергеевича командовать боевым кораблем, де еще и выпустили в Мировой Океан, знает он свое дело весьма изрядно. Сидим, молчим, смотрим друг на друга. Делаю попытку встать...

— Погоди! — голос капитана первого ранга тяжел как гранитный валун, — Одобряешь?

— Всю жизнь мечтал! — я с облегчением опускаюсь обратно, — Набить макакам морду, чтоб не было двух проигранных войн, двух революций и одной Гражданской войны.

— А я, мечтал, чтоб в 20-м веке наш флот не топили все кому не лень, то японцы, то сами, то немцы, то опять сами, при Хруще... — Карпенко сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой, — нормального флота Россия не имела, бог его знает, сколько времени. А если это шанс?

— Чувствую, исторический момент мы понимаем одинаково, — я посмотрел ему в глаза, — Шанс, да еще какой! У вас есть план, товарищ Карпенко? Ты же понимаешь, — я надавил на это ТЫ, — что главный геморрой России в данный момент составляет не Япония, и даже не Англия с Америкой, а царь Николашка, никчемный пустозвон того же типа, что Хрущ, Горби и Борька-козел.

— Понимаю! — он глубоко затянулся сигаретным дымом, — Поэтому, моя проблема контакт с адмиралом Макаровым и японский флот, а твоя проблема — нынешний царь и его замена на любую приемлемую для страны фигуру.

— Так, сразу взять и заменить? — я усмехнулся, — не слишком ли лихо?

— Так, когда ты начинал, в девяносто девятом, твой первый шеф, Борьку-козла, как обгадившегося кутя из Кремля выставил. — Карпенко с ожесточением раздавил бычок в пепельнице, — И никто даже ничего не понял, вон до Березы только в мае двухтысячного дошло, КТО в Кремль сел.

— Так, Сергей Сергеич, т-с-с, ведь ВВ и сейчас мой шеф, а Рогозин — просто начальник, теперь оба они остались там, а мы — здесь.... Насчет политики в Империи, ты понимаешь, что для переворота придется создавать офицерскую Организацию? И что интересы господ-офицеров не во всем совпадают с интересами России, и что гнили в офицерских рядах ничуть не меньше чем в Зимнем Дворце? И что часть "их благородий" солдат и матросов вообще за людей не считают...

— Что оставить, как есть?! — каперанг аж привстал, — Да он любые наши победы, за пару лет в задницу, да и нас, как Столыпина, свинья неблагодарная!

— Давай договоримся так: я тебя понял, и полностью с тобой солидарен. Работать будем тихо, чтоб, как ты правильно заметил, все обошлось как в девяносто девятом, крокодиловые слезы и добровольная отставка. А теперь расскажи мне, что ты планируешь сделать с японским флотом вообще, и с товарищем Того, в частности?

— Вот, — Карпенко выложил на стол лист бумаги, — Соотношение сил Того и Макарова на сегодняшний день, по данным историков. Броненосцы: пять русских и шесть японских, броненосные крейсера: один русский и восемь японских. Легкие крейсера: три русских и пятнадцать японских. Эсминцы: 24 русских и 19 японских... У меня есть возможность утопить все японские броненосцы и два броненосных крейсера, 533 миллиметровыми самонаводящимися торпедами, а так же 12 легких крейсеров торпедами УМГТ-1 с вертолетов и комплексом Раструб-Б.

— Линейненько... — я почесал в затылке, — Лучше сделай так, если случится, тьфу ты каламбур, линейное сражение, лучше истрать шесть Раструбов или УГМТ-шек на японские броненосные крейсера. Я знаешь тоже, в вопросе разбираюсь. Винты и руль ты снесешь им начисто, потом подойдут местные, всей эскадрой, и не задумываясь втопчут узкоглазых в воду. После чего, у Того останутся только "собачки"...

— Да не будет там никакого Того, — каперанг кровожадно усмехнулся, — он же все сражения простоял на отрытом мостике своей Микасы, и будь уверен, первая же 533 — его. А это неизбежный взрыв погреба ГК. Спасенных в таком случае не бывает.

— Да! Понятно. — я встал — Пойду, пороюсь в своих флешках, может чего полезного на сегодняшних персонажей найду.

Из журнала БПК "Адмирал Трибуц"

В ночь с 11 на 12 марта 1904 года следовали курсом N 0о.

В 6 ч. 20 мин. В точке с примерными координатами 90 о восточной долготы, и 33 о северной широты, обнаружена отметка на радаре, дирекционный 35 о, дистанция 31 миля, соответствующая кораблю, водоизмещением 2500 тонн. Доложено командиру.

В 6 ч. 35 мин. Для доразведки, в воздух поднят вертолет Ка-27ПЛ, с подвешенными торпедами УМГТ-1.

В 6 ч. 50 мин. Командир вертолета, старший лейтенант Свиридов, доложил, что сблизился с целью на 3 мили. При визуальном опознании установлено, что обнаружен японский легкий крейсер.

В 6 ч. 52 мин. Командиру вертолета отдан приказ на применение по цели одной торпеды УМГТ-1.

В 6 ч. 58 мин. Цель поражена, тонет. Командиру вертолета отдан приказ — возвращаться.

В 7 ч. 00 мин. Корабельная группа изменила курс на NE 43о

В 8 ч. 53 мин. Корабельная группа вышла в окрестности потопления японского крейсера.

В 9 ч. 25 мин. Буксир МБ-37 подобрал с воды 7 человек.

В 9 ч. 31 мин. Корабельная группа изменила курс на NW 03о

12 марта 1904 года 9-10 по местному времени. Желтое море,

Инженер-испытатель секретного НИИ Алексей Т. 45 лет.

Вместе с лейтенантами разбираем предварительный каскад усиления и управляющую схему Изделия. По расчетам, радио-запчастей должно хватить на полтора десятка радиостанций, работающих в двух режимах — ближней связи по УКВ, и дальней на СВ.

— Алексей Михалыч, вас в радиорубку, Трибуц вызывает, — выглянувший из надстройки, матросик щурится от восходящего солнца, — Пал Палыч, говорят, требует...

— Иду, — бросаю отвертку в ящик для инструментов и вытираю руки ветошью, родимое Изделие выглядит как слон, над которым потрудился Джек-потрошитель. Оба лейтенанта продолжают копаться в его потрохах, рядом в стопку сложены платы предварительного усиления антенных эффекторов. Феррита в эффекторах столько, что хватит, наверное, на одну рацию каждому кораблю Российского Императорского Флота, а не только Порт-Артурской эскадре. К сожалению, усилительных транзисторов, а особенно кварцевых резонаторов у нас значительно меньше. С этими мыслями вхожу в радиорубку, радист протягивает мне массивную телефонную трубку. — Добрый день, Пал Палыч, слушаю вас?

— И тебе не болеть! — мой куратор хрипло прокашлялся, — Как там у вас? — в ответ минут пять излагаю подробности демонтажа Изделия.

— Вот это что, Алексей! Бросай эту лабуду и собирай свои вещи, комп свой тоже бери, и все что надо. Схему раций ты разработал, а паять твои помощники смогут и без тебя. Мы тут с... — Одинцов запнулся, — ладно, нужен мне умный человек, который сначала думает, потом считает, а только потом, если надо, говорит. Ладно, ноги в руки, примерно в течении часа будет катер, так что собирайся!

— Так точно! — говорю, — Разрешите выполнять? — слышу, ржет в ответ. Вышел я из рубки, как мешком ударенный. Какие такие мои таланты ему понадобились, кроме радиотехнических, чтоб только я и никто другой? В каюте собираю вещи: ЖКТ — монитор, клава и мыша в одну сумку, туда же коробку с CD и DVD дисками. В другую сумку засовываю системный блок, там же, в боковом отделении, "сменное белье и туалетные принадлежности".

Одна сумка на одно плечо, другая на другое, и вот он я, выхожу на палубу... и попадаю в цену воплощенной иллюстрации принципа, "круговорот людей в природе". Присутствуют: отделение морпехов, надутый, но не спущенный на воду резиновый бот и атмосфера некоторого мандража. Аккуратно интересуюсь, — В чем дело?

— Это, передали, что вертушка с Трибуца "собачку" торпедой завалила, ну крейсер японский, легкий. Счас подойдем, будем этих кадров из воды тягать. — а то и точно, подходим, к эдакому пятну, где за бортом, среди масляных пятен, плавает... ну в общем мусор, какие доски, обломки, перевернутые шлюпки и всякая прочая плавучая дребедень. А среди дребедени головы потомков богини Аматерасу, круглые черные, немного их, большинство видно потопло, не смогли два часа нас дождаться. А среди черных голов, одна, мягко выражаясь рыжая, как мой кот Обормот. Чувствую что проблем от этой головы будет не меньше чем от того кота. Нахожу командира отделения морпехов, — Слышь, старшой, вон того рыжего, отдельно от япошков. Пусть я буду самка собаки, если это не чистокровный наглосакс, журналюга, или вообще военспец. — пока старшина раздумывает, бросаю сумки и бегу в радиорубку.