Гоблин, который мечтал стать паладином

Дункан бросил на него гневный взгляд, но зашептал опять. Вокруг человека засияли огни.

— Спасибо, что не оставил меня, — сказал кому-то паладин и уставился на гоблина.

— Так и будешь на меня глазеть? — спросил Хрупумп.

Человек погрустнел.

— Впервые, с тех пор как я посвятил себя Динтару, я не знаю что делать, — пожаловался он.

— Как что? Клятву выполнять, конечно! — попробовал еще раз это слово Хрупумп.

Человек посмотрел на небо.

— Чего ты ждешь?

— Жду, когда тебя поразит молния!

Хрупумп испуганно посмотрел на небо. На нем не было ни облачка. Он подождал.

— Вроде бы, не будет молнии, — осторожно сказал он и сжался.

Дункан смотрел уже на него.

— Вот и я смотрю, что не будет, — сказал он.

— Ну так что?

Человек нахмурился.

— Такого просто не может быть.

Он еще раз взглянул на небо.

— Значит, быть тебе паладином, гоблин.

— Даа! Поверить не могу! Я стану теперь как ты. Могуч и беспощаден!

— Не радуйся раньше времени, гоблин, — сказал Дункан, внимательно глядя на него.

Хрупумп оглядел себя, не понимая, что так заинтересовало человека.

— Думаю, ты не понимаешь, на что только что напросился.

Человек помолчал.

— Но теперь, раз уж я дал клятву, ты станешь паладином, хочешь ты того или нет, — злорадно добавил он.

Хрупумп отмахнулся.

— Что теперь делать?

— Думаю, я должен отвести тебя в храм. Что это?

Дункан оглянулся. Из пещеры доносились вопли и звон оружия.

— Гоблины! Я должен их уничтожить, во имя Динитара! Они истребили целую деревню!

Он похлопал себя в поисках оружия.

— Гоблин, где взять меч?

— Не надо нам туда!

— Не указывай мне что делать!

— Нас убьют!

— Каждый паладин должен быть готов умереть в любой момент, ради правого дела!

— Ты дал клятву! Ты должен сделать паладина из меня!

Дункан потянулся к горлу Хрупумпа. Потом передумал.

— Ты прав, гоблин. Пойдем отсюда.

— Меня зовут Хрупумп!

— Что? — озабоченные складки на лице человека исчезли, и он засмеялся.

— Как тебя зовут, гоблин?

— Хрупумп, и не смей смеяться!

Человек согнулся от хохота.

— Хрупумп, ну надо же, паладин Хрупумп! — он согнулся еще больше.

Хрупумп не знал, что еще делать. Эти люди такие странные.

— Нам пора идти.

Человек изнемогал.

Хрупумп осмелился и пнул его в железный зад.

Дункан перестал смеяться.

— Ты что себе позволяешь, гоблин...

— Хрупумп. Нам пора идти.

Дункан некоторое время посверлил его глазами.

— Идем, ГОБЛИН.

— Так кто же такой Динитар? — Спросил все-таки Хрупумп, когда они отдалились на достаточное расстояние от пещеры.

— Это бог, которому ты теперь будешь служить и каждый день молиться.

— Молиться? А что это такое?

— Узнаешь... Тебе многое предстоит узнать, гоблин.

Глава 2

Дункан наворачивал за обе щеки. Хрупумп потер ушибленную голову и отодвинул тарелку с противной кашей.

— Что за гадость ты ешь? Я хочу мясо!

— Сейчас пост, — ответил, лениво пережевывая пищу Дункан, — паладинам нельзя мясо.

— Какой еще пост? Мяса хочу, я сказал! Я еще не паладин!

Дункан ехидно покосился.

— Это мне решать. Будешь есть, что скажу.

Хрупумп поерзал на табурете.

— А почему ты не защитил меня от этих злобных людишек, не сказал, что я паладин?

— Они бы подумали, что я сумасшедший. Тогда бы тебе точно пришел конец.

Человек сосредоточенно работал ложкой.

— Больно? — все же спросил он с каким-то участием.

— А сам как думаешь? Камнями с двух шагов!

— Ешь давай. Это приказ. С такими хилыми мышцами ты не сможешь биться, даже с помощью богов.

Хрупумп со вздохом придвинул гадость обратно, уныло вспоминая вкусных пауков.

— Что дальше мне делать?

— Прежде всего, надо принять постриг, — Дункан посмотрел на гладкий зеленый череп, — нет, тебе, пожалуй, не надо.

Хрупумпа передернуло от злобного взгляда служанки, которая чуть не высыпала кашу ему на голову. "Вот бы тебя сожрать", — замечтался он.

— Проваливайте отсюда! — загремел голос хозяина заведения, — Нечего тут делать непотребным тварям! А на тебя, Дункан, я подам жалобу в орден!

— Когда вы уходили, то обещали уничтожить всех гоблинов! А ты оставил своих товарищей умирать и привел сюда это! — он забрызгал слюнями.

Дункан смотрел в тарелку.

— Оставь меня, добрый человек, я за грехи свои сам отвечу. Лучше закажи на почте карету. Мне трудно будет доставить гоблина.

— Сам заказывай, пособник тьмы!

Дункан встал.

— Может, ты хочешь отлучения? Может, братьям пора выжечь это гнездо порока?

Хозяин посерел.

— Нет! Прости меня, святой рыцарь! Несу, сам не знаю что! Конечно, тебе лучше знать, что делать! Прости! Я пожертвую Динитару пять золотых за прощение!

Дункан сел.

— Живее.

Хозяин торопливо убежал.

— И ты быстрее, гоблин!

— Хрупумп, — обиженно заметил тот.

— Имя ты тоже сменишь. Нечего смешить людей. Я нареку тебя Эррингом.

Хрупумп подавился.

— Не хочу я менять имя! Оно мне и так нравится!

— Никто тебя не спрашивает.

* * *

Кони встали, дрожа от ужаса.

— Бедные животные, — пожалел их Дункан, — как они тебя боятся гоблин. Я всю дорогу молил Динитара, чтобы он послал им мужества.

— Глупых лошадей ты жалеешь, а мне даже пожрать нормально не дал! — Возмутился Хрупумп, спрыгивая наземь.

Стража схватилась за копья.

— Что за тварь ты притащил, брат? — грозно поинтересовался страж. — И где воины, присланные бароном?

— Я все расскажу вечером на совете. Подождите. Слишком долгая история.

— Надеюсь, тебе есть что ответить.

Дункан повернулся к гоблину.

— Я отучу тебя так говорить. Никаких больше "жрать". Паладин должен соблюдать культуру речи.

Хрупумп тоскливо отвернулся.

— И запомни, гоблин, конь для рыцаря ближайший друг. Ты научишься за ним ухаживать, заботиться и...

Он тяжко вздохнул, прерванный паническим ржанием.

— Ох, ну я не знаю.

Потрясенные стражи пропустили их, больше ни о чем не спрашивая.

* * *

— Открывай!

Хрупумп радостно подпрыгнул.

— Дункан! Они мне тут есть не дают, оскорбляют позорными словами, Угрожают! А ведь я паладин!

Дункан посмотрел на скривившиеся лица братьев и взял его за руку.

— Идем, малыш.

Под презрительными взглядами могучий паладин вывел тощую вертлявую фигурку в Круг Истины.

— Это и есть та самая тварь, о которой ты говорил, брат? — грозно спросил седой патриарх.

— Я не тварь! — пискнул Хрупумп, — Я доблестный паладин!

В зале грохнул смех.

Патриарх тоже невольно улыбнулся.

— Довольно, братья! Здесь не место для смеха!

Он повернулся к Дункану.

— Ты жив только потому, что лишь сам Динитар может говорить за себя. Ты утверждаешь, что он принял твою безбожную клятву. Докажи! Попробуй посвятить Динитару гоблина!

Дункан был мрачен как погребальный саван. Он вынул из-за пазухи образ, поцеловал его и подозвал гоблина.

— О Динитар! Прими к себе нового поборника Истины!

В зале грохнуло. Образ полыхнул огнем и отбросил завизжавшего в ужасе гоблина на пол.

— Убить святотатца!

Паладины выхватили мечи.

— Стойте!

Дункан стоял, повелительно вскинув руку. Патриарх дал знак оставаться на местах.

— Братья, я знаю, какой грех совершил! Никто не накажет меня страшнее, чем я сам! Вы помните меня! Я бился с вами против темных сил, и благословение Динитара было на моей стороне!

— Это правда, — задумчиво сказал патриарх, — ты всегда был любимцем Динитара.

— Так позвольте мне довести дело до конца! Темные силы сыграли со мной шутку, дайте мне возможность искупить вину!

Паладины молча смотрели. В их глазах читались ужас, презрение, неверие.

— Хорошо, — кивнул патриарх, — ты заслужил это, Дункан. Дай же бой сам себе. А если ты не справишься, братья, — он обвел зал рукой, — тебе помогут.

Дункан благодарно кивнул. Он быстрым шагом подошел к извивающемуся гоблину, схватил его за руку и потащил в центр круга.

Хрупумп в ужасе пытался вырваться. Никогда не приходилось ему терпеть такую невыносимую боль! Даже когда Грызя в порыве страсти откусила ему кусок плеча. В этот раз боль шла изнутри, не от тела, он не понимал откуда!

Дункан держал его мертвой хваткой. Он заставил гоблина сложить руки в молитвенном жесте и сесть. Сам сел напротив. Он молился долго, Хрупумп чувствовал все ту же дикую боль, но вырваться не мог.

Рыцари света столпились вокруг Круга Истины, уперев мечи в пол и взявшись за рукоятки. Гоблин визжал. Он ругался и на общем, и на гоблинском наречии.

После каждого ругательства паладины произносили очищающую молитву.

Гоблин визжал все громче и громче. Наконец он потерял сознание и затих. Дункан поднял голову:

— Последователь павших. Тварь, живущая во тьме и грязи, отныне, Динитар благословил тебя душой. Я нарекаю тебя Эррингом.

Паладины завороженно следили за происходящим. Дункан торжественно возложил образ на грудь гоблина. Его охватил свет. Гоблина подбросил разряд. Он очнулся и быстро завращал головой.

— Согласен ли ты...

Гоблин закричал и попытался броситься из круга. Дункан неуловимым движением поймал его.

— Прими или умри.

Гоблин жалобно посмотрел на него. Рука воина света была как камень. В его глазах не было ни сострадания, ни жалости.

— Клянешься ли ты служить Динитару. Защищать слабых. Жить по божественным заветам. Быть верным своим братьям, так же как они верны тебе.

Гоблин молчал. Дункан потянулся к мечу.

— Клянусь!

Образ на груди гоблина вновь сверкнул, заставив его взвыть.

Дункан отпустил руку.

— Добро пожаловать, брат.

— Добро пожаловать, брат Эрринг! Будь с нами! — грохнули паладины, заставив гоблина вздрогнуть.

* * *

— А! — брат Эрринг получил очередной удар по шлему, — Ты поплатишься! Я приготовлю из тебя ужин!

Дункан устало покачал головой и нанес еще один удар.

— Хватит! — ярость в голосе сменилась просительным тоном, — Я не могу больше держать этот дурацкий меч! Он тяжел, как твоя лошадь!

Паладины от души потешались над бесплатным представлением.

— Может теперь он отступится от своей безумной затеи, — сказал один из братьев патриарху.

— Ты знаешь Дункана. Скорее сам Динитар отступится от своих замыслов. Что он и сделал кстати.

— Печальное зрелище. Мне даже жалко этого гоблина. Не знал он, с кем связался.

— Он уже замучил меня просьбами отпустить его. Наложил на него за это епитимью, будет молиться все свободное время. Я заметил, он этого не любит.

— Почему вы не отпустили его?

— Теперь он — святой обет Дункана. Тот его не отпустит.

С арены раздался еще один гулкий удар.

— Отпустите меня, изверги! — заверещал гоблин.

— Не смей неуважительно отзываться о своих братьях! — ответил суровый голос, за которым последовал новый взвизг.

Гоблин упал.

— Не могу встать, — пожаловался он, — все болит

— Не можешь биться, молись. Бог придаст тебе новых сил.

Гоблин вскочил.

— Держись, дубина! Сейчас я тебя отделаю!

— Вот видишь, Динитар всегда поможет. А за непотребные слова я тебя накажу.

— Он что, действительно получил помощь бога, отец?

— Не думаю, — лукаво улыбнулся тот в усы и отошел, чтоб не глядеть на непотребство.

* * *

— Не оставь меня, всеблагой Динитар, — пробормотал брат Эрринг.

— ОТВЯЖИСЬ, ГЛУПОЕ СОЗДАНИЕ! — Эрринг ойкнул, получив от всеблагого господа чувствительный удар.

В самого первого раза, когда Дункан заставил гоблина молиться, к нему в мысли гневно ворвался бог и высказал, все что думал о проклятых созданиях тьмы, набравшихся наглости молиться светлому богу. "Я дал знак только чтобы спасти одного из лучших рыцарей, когда-либо служивших свету, — сказал он тогда, — Не смей больше беспокоить меня!".

Но не беспокоить не получалось. Брат Дункан внимательно следил за каждой молитвой брата Эрринга. Он не отходил от него ни на шаг. А когда бедный гоблин пытался покончить с этим, заявляя, что не нужны ему никакие молитвы, Дункан с истинно святым смирением выслушивал эту тираду и обрушивал и обрушивал на него Кару. Не смертельный вариант. Но какой мучительный. На гоблина, несмотря на посвящение, исправно действовали все молитвы и заклятия против детей тьмы. Братья умоляли Дункана позволить оттачивать на нем свои умения послушникам, но тот ответил им сердитой отповедью.

"Когда я уже сдохну", — думал замученный гоблин. Сдохнуть тоже не получалось. Молитвами брата Дункана гоблин имел отменное здоровье, если не считать постоянно ноющего от ударов и диких нагрузок тела.

— Благослови своего сына... ААА! — Динитар особенно не любил эту фразу.

Дункан приоткрыл веки и строго воззрился на гоблина.

— Сосредоточься, брат, тебя ждет урок верховой езды.

— Нет, пожалуйста, Нет! Ненавижу этих злобных тварей!

Кара обрушилась, сжимая в судороге вычищенные добела клыки. Паладин должен блюсти тело в чистоте.

* * *

Снежок выдал свой лучший оскал. Брат Эрринг невольно отшатнулся и крикнул конюху:

— Вот! Позаботься о нем! — дрожащий голос выдавал весь ужас бесстрашного паладина.

Конюх лениво взял поводья и продолжил с любопытством свои наблюдения.

Маленький гоблин по широкой дуге обогнул безобидное животное и понесся догонять товарищей. Коротышка запутался в плаще не по размеру и грохнулся на ступеньках.

"Будет что сегодня рассказать корешам", — почесал конюх голову и взялся за любимое дело.

Эрринг вошел в таверну, привычно ловя пренебрежительные взгляды. Он присел к Дункану, который теперь всегда садился с левого края. Даже братья, выказывая все ритуалы уважения, приближаться к гоблину избегали. Дункан не хотел заострять на этом момент.

— Почему ты так неожиданно ушел? Я остался совсем один против этой зверюги! — Эрринг подоткнул жутко неудобный плащ братства.

— Не выдумывай. Какая может быть угроза от собственного коня? Я всегда говорил тебе, что конь твой друг, товарищ, и....

— И обед!

Дункан нахмурился.

— Да понял, я понял! — гоблин делал несчастное лицо, — Когда мы уже приедем?

— Уже почти приехали. Мы ожидаем разведчиков.

— И что вам сделали эти несчастные орки?

— Жгут деревни, убивают людей, оскверняют своим присутствием...

— Не продолжай, — Эрринг налил себе огненной воды людей.

— Ох, как же я скучаю по старому, милому ух-зелью.

— Не поминай вещи, созданные тьмой! И знай меру. Если в походе паладинам разрешается выпить, это не значит, что можно напиваться до беспамятства.

— Я слышал, что орки жили здесь в незапамятные времена.

— Орки, это создания тьмы...

— Хватит! И так тошно!

— Как скажешь, брат. Ты знаешь, я уважаю твои чувства.

* * *

Могучие великаны бились как бешеные. Они были на две головы выше людей. Мышцы бугрились на затянутых в металл торсах.

Эрринг восхищенно проследил за молнией оркского шамана, сбившей с лошадей целый десяток людей. "Вот они — создания тьмы! — мстительно подумал он. Это вам не мучить бедного маленького гоблина!"