|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 1
Одновременно заливисто взвыли собаки. В некоторых домах появился свет.
— Кого они почуяли? — донеслись полусонные голоса.
— Да кто его знает? Цыц, курва!
— Огонь, батюшки, огонь!
По деревне волной разнесся стук. На деревянных постройках появилось множество быстро разрастающихся пожаров.
Из горящих домов выскочили полуголые люди. Послышался топот сотен ног. Из тьмы возникли очертания невысоких фигурок и тут же засвистели стрелы.
— Гоблины!
— Спаси нас, Динитар!
На единственной улице развернулось какое-то подобие сражения. Лай собак, визг женщин, детей, и гоблинов слился в режущую уши какофонию. Люди пытались отбиваться топорами, ножами и вилами. Гоблины наскакивали, неумело потрясая разнородным оружием. Заржавленный тесак, булава с кое-как прилепленной цепью, иззубренный меч.
К утру от деревни остался только пепел. С обгоревших развалин довольные гоблины тащили все, что смогли найти и МЯСО. Заживо поджаренные животные, трупы мужчин, женщин и детей. Гоблинам годилось все.
Хрупумп наступил на человеческий череп. Он со смаком надавил на него, наслаждаясь хрустом. Руку приятно оттягивал трофей — отличный топор. Не то, что нелепая палка, которую ему подсунул вождь.
— Я первый его заметил! — на него накинулся один из многочисленных братьев.
— Отдай!
Братья покатились по земле. Они оба были из весеннего выводка и еще не имели хорошего оружия. Хрупумп так просто сдаваться не собирался. Брат был намного сильнее. Он с рождения отбирал у братьев большую часть еды и успел набрать неплохой вес. Хрупумп, задыхаясь, барахтался под ним и с ненавистью думал, что брат сейчас так же отберет топор как всегда забирал еду.
— Нет! — Он неловко повернул чуть свободной рукой и ткнул брата лезвием.
— Ааа! Брат откинулся, держась за порез.
Хрупумп воспользовался моментом, и кинулся на приоткрывшуюся шею. Не медля, он перегрыз острыми клыками брату горло. Тот отвалился, истекая кровью. Хрупумп поднялся, быстро осматриваясь. По нему скользнуло несколько равнодушных взглядов.
"Еще добыча!" — радостно оскалился он и поволок труп брата за собой.
Хрупумп радостно подпрыгивал. Зеленокожая толпа завела Гимн Ужасной Пещеры.
Мы живем в большой пещере,
Не ходи туда!
Мы убьем тебя, лежи в постели,
Не ходи туда!
В чистом поле ветер свищет,
Не ходи туда!
Даже самый храбрый воин дрищет,
Не ходи туда!
Они вернулись в пещеру. Весенний выводок гулял.
— Бум! Бум! Бум!
— Эаааа! — Хрупумп завизжал вместе со всеми.
Ум-дэм выставила свой знаменитый грибной отвар — ух-зелье. Каждый подходил и пил, сколько влезало. Хрупумп сожрал сколько смог, сделал последний глоток и без сил отвалился.
Вокруг скользили тощие тела. Бешеная пляска под бой барабанов перестала его занимать. Он будто ушел в другой мир. Острые клыки, щелкнувшие возле уха, оставили равнодушным.
— Ааа. Хрупумп прикорнул!!
Он нехотя повернул голову. Возле него скорчилась давняя подружка — Грызя.
— Отстань! — отмахнулся он.
Челюсть обиженной девушки щелкнула уже возле его яиц.
— Да отвали ты! — испугался Хрупумп.
Он отполз подальше в гущу лежащих без сознания тел и заснул.
* * *
— Люди! Люди! — надрывался дозорный.
Некоторые гоблины слабо пошевелились.
У входа появилось четыре человека. Они без промедления набросились на лежащих вповалку гоблинов.
Послышались вопли. Люди действовали очень быстро. Удар — вопль гоблина. Еще удар — гоблин даже не проснулся.
Наконец инстинкты и шум стали брать верх над набитым впервые за многие недели животом и ух-зельем. Гоблины один за другим вскакивали и кидались на пришельцев.
Хрупумп протер глаза. Люди не сдавались. Тысячи ударов били впустую по блестящей броне. Хрупумпу что-то мешало вскочить как все и броситься на людей. Ух-зелье затуманило разум, отбивая желание двигаться.
"Как красиво!" — подумал он, глядя мускулистые фигуры. Люди были в полтора раза выше и в два раза массивнее любого гоблина. Особенно выделялся один из них.
Суровый мужчина со строгой прической, аккуратно подстриженными бородой и усами махал мечом без устали. Потрясающе красивый плащ был уже весь изорван и густо покрыт кровью. Доспехи были покрыты таинственной вязью, а меч будто окутан тонкой полосой сияния. То один из его спутников, то другой бессильно опускали оружие или отшатывались, получив оглушающий удар булавой по шлему. Человек в плаще прижимал их к себе, что-то шептал — и, о чудо! Усталый воин бросался с новыми силами в бой.
На глазах Хрупумпа человек в плаще получил стрелу в узкую щель забрала и откинулся. Спутники окружили его, не давая гоблинам пробиться. Человек между тем молитвенно сложил руки и что-то зашептал. Из-под шлема мгновенно перестала сочиться кровь, человек вскочил и вновь замахал мечом.
"Ничего себе!" — восхищенно подумал Хрупумп. Теперь он не собирался пропускать ни одного момента.
Один из вождей требовательно запищал, требуя перегруппироваться. Хрупумп неприятно поразился. Люди обладали мужественными, сильными голосами. Сравнение было не в пользу гоблинов. Тут удивительный человек в плаще сделал эту разницу еще заметнее. Товарищи вновь окружили его, человек заговорил громко, торжественно. Визг гоблинов стал совсем не слышен.
— Динитар! — оглушающе закончил он.
Под сводами пещеры разнесся гул. Гоблины в ближайших рядах замерли. Они не шевелили даже пальцами. Люди набросились на них, убивая так же, как раньше убивали спящих.
Вожди злобно взвыли. Теперь уже все гоблины были на ногах. Затрещали гнусаво отдаваемые приказы. Задние ряды смяли оглушенных гоблинов и навалились на людей. В людей выплеснули весь котел с ух-зельем. Они отшатнулись, выплевывая вонючую дурманящую жидкость и изрыгая проклятия. На человека в плаще самоубийственно накинулись сразу несколько фигур. Его пытались ухватить за руки. На голову человеку удалось накинуть киски ткани, он замолчал, пытаясь освободиться. Гоблины заверещали. Спутники человека пытались ему помочь, лихорадочно отмахиваясь от наседающей толпы. Они быстро начали терять силы. Вот одному достался мощнейший удар молотом, человек сник и лег. Человек в накидке одержимо срывал покровы, тощие тельца гоблинов болтались на могучих руках, не в силах помешать. Человек освободился, но было уже поздно. Все его товарищи уже лежали, истекая кровью от воткнутых в сочленения пластин лезвий.
Человек взвыл. Он вновь сильным, торжественным голосом произнес речь, вновь ближайшие гоблины замерли, оглушенные неведомой силой.
"Беги, человек", — подумал Хрупумп. Но случилось странное. Человек не побежал. Он встал над своими друзьями и начал рубить неподвижных гоблинов. Вожди от ярости потеряли голову. Они бросились, визжа, на человека вместе с остальными. Хрупумп, не веря своим глазам, наблюдал за тем, как по залитому кровью полу покатилась голова Куг-Клуха.
Человек получил сзади оглушительный удар. Он замер, шевеля губами, но ему не дали ничего сказать. На него обрушились одновременно десятки ударов. Человек рухнул.
Ушам было больно от верещания сотен глоток, но Хрупумп не обращал на него внимания. Он пытался сосчитать валяющиеся трупы. Но не смог. Хрупумп умел считать только до сорока. Он считался довольно умным гоблином.
Хрупумп поднялся на негнущиеся ноги и подошел к человеку в плаще. Он долго, внимательно вглядывался в осунувшееся лицо. Несмотря на то, что за шрамами и синяками почти не было видно чистой кожи, в лице жила неведомая сила, вызывающая поклонение.
"Тебя не должны съесть", — подумал он благоговейно.
У него за спиной началась перебранка. Хрупумп оглянулся. Мелкие вожди спорили, кто теперь возглавит клан. Все гоблины столпились вокруг них. Одно из важнейших событий в жизни племени. Нужно было быстро определить, за кем будет победа и занять его сторону. Все проигравшие пойдут на корм победителям.
— Эй, ты! — толкнула его в бок Грызя. За кого мы будем?
— Помоги мне оттащить его!
— Ты что? — отшатнулась подружка, — не хочешь дожить до следующего сезона?
— Идем! — неизвестно откуда в его голосе прорезались повелительные нотки.
И Грызя подчинилась. Хрупумп с удивлением посмотрел на нее. У него ни разу не получалось даже уговорить ее отдать кусок жратвы.
Свара гоблинов разгоралась.
Хрупумп, ни слова не говоря, схватил человека за руку. Грызя хватилась за другую.
— Аргх, какой тяжелый! — сказала она, — брось его! Сейчас начнется самое веселье!
— Тащи, я сказал! — огрызнулся Хрупумп.
И вновь подружка послушно начала кряхтеть. Хрупумп изумленно покачал головой. Раньше после такого его ждала бы как минимум жестокая взбучка.
Они с трудом выволокли тело из пещеры. Грызя нетерпеливо пританцовывала.
— Ну что! Идем! Идем же!
Хрупумп устало опустился на землю.
— Иди если хочешь. Я останусь здесь.
Подружка оскалила клыки:
— Ты, оказывается, трус! Я попрошу твое тело себе! И я теряла время с таким рохлей! — она сплюнула у побежала в пещеру, где уже разгорались звуки боя.
"Что со мной?" — думал Хрупумп.
Он сидел и смотрел на тело героя. "Если я здесь останусь, мне конец".
И тут человек шевельнулся.
— Что? — Хрупумп подскочил.
"Наверно, ух-зелье еще бродит", — успокоил он себя.
Но человек шевельнулся еще раз. Хрупумп забегал. Он ощупал человека, нашел на нем какой-то сосуд и поднес к его рту.
Человек жадно глотал.
— Спасибо! — наконец сказал он на общем языке.
— Кто здесь? Братья? Вы уничтожили мерзкое гнездо?
Хрупумп молчал, не зная, что сказать. Человек попытался открыть глаза, но не смог. Под одним глазом у него была кошмарная отметина от чьей-то дубинки. Другой совсем вытек, кинжал в глазнице закачался.
"А ведь кинжал, наверное, проник в мозг", — подумал Хрупумп в ужасе. При мысли о человеческом мозге у него даже не потекли слюнки.
— Я Дункан Эмирийский! — сказал человек и закашлялся, — Паладин забытого храма! Кто вы? Представьтесь!
Хрупумп молчал.
Человек, назвавшийся Дунканом, какое-то время прислушивался, но потом вздохнул:
— Кто бы ты ни был, неизвестный спаситель, теперь я тебе должен. Клянусь Динитаром, я буду защищать тебя как себя. Можешь просить меня о любой услуге. Я имею право говорить от имени братства — клянусь, братство также отблагодарит тебя!
— Помоги мне сесть и вытащи эту гадость у меня из глаза! — сказал человек, отчаявшись дождаться ответа.
Хрупумп, содрогаясь, вытащил кинжал из живого глаза и помог ему прислониться к камню. Из глазницы толчками вытекала кровь.
— Сложи мне руки для молитвы! — сказал паладин.
Хрупумп сложил его руки тем способом, который он подсмотрел в пещере.
Дункан что-то забормотал на человечьем диалекте. Хрупумп разобрал только уже не раз слышанное: "Динитар!"
Он в ужасе смотрел, как на человеке, будто на каком-нибудь тролле, одна за другой затягиваются раны. Отметины от тяжелого оружия сходили, осыпаясь вместе с кожей. Быстро отрастало отрубленное веко. Дункан тут же прикрыл его и поначалу прямо висящий кусок кожи быстро начал округляться. Хрупумпу захотелось заорать, но он оглянулся на пещеру и пересилил себя.
Чудовище-паладин открыло два чистых голубых глаза. Оно уставилось на гоблина. Они долго смотрели друг на друга, не в силах прийти в себя.
Человек опомнился первым и приподнялся на еще слабых руках:
— Гоблин! Ты умрешь, мерзкое исчадие!
"Это кто тут исчадие?" — с иронией подумал внезапно успокоившийся гоблин и дружелюбно заметил:
— А когда ты говорил о клятве, ты что имел ввиду? Извини, я в ваших человеческих причудах не очень разбираюсь.
— Клятва... Так это тебе что ли я дал КЛЯТВУ! Горе мне! Что я наделал?
— Мне, мне, — успокоил его гоблин.
— О, Динитар! — схватился человек за голову.
— А кто такой Динитар? — поинтересовался Хрупумп, — ты так часто его упоминаешь, что мне стало любопытно.
— Замолчи, проклятая тварь! Не смей осквернять его имя своим голосом!
Хрупумп с интересом уставился на человека, ожидая, что будет дальше.
Паладин сокрушался, он упал на колени и бился лбом о большущий камень.
Хрупумп хотел заметить, что это занятие не очень полезно, так и голову можно расшибить, но потом вспомнил о кинжале в глазнице и смолчал.
Человек лежал, сотрясаясь в рыданиях. Хрупумп придвинулся поближе. Он никогда раньше не видел, как рыдают.
— Отойди! — рявкнул в ярости Дункан.
Гоблин послушно отодвинулся.
Человек сидел, сжав голову руками и бормотал что-то на человеческом диалекте. Хрупумп оглянулся на пещеру и дотронулся до паладина:
— Послушай...
Человек вскинул голову. Хрупумп замолчал, пораженный плеском отчаяния в его глазах.
— Хорошо, гоблин. Я дал тебе клятву, и исполню ее, чего бы мне это ни стоило.
— А стоить это мне будет вечного проклятия, — и человек снова зарыдал.
— Ты хочешь сказать, что сделаешь все, о чем я попрошу?
— Да, чтоб тебя забрал темный властелин!
— Спасибо, — поблагодарил гоблин, мечтательно оскалившись.
Человек недоуменно посмотрел на него и вновь схватился за голову:
— Темный властелин, ты же создание тьмы!
Гоблин удивился:
— Ну да, кто же не хочет служить повелителю тьмы.
— О, Динитар!
Хрупумп уже немного устал от человеческих причуд.
— Хватит, говори, что ты хочешь, чудовище, и разойдемся!
— Я, — гоблин подумал, — я хочу...
Чего он не хотел, так это того, чтобы этот странный человек не умер, схватившись за сердце. Он слышал, что так бывает.
— Я хочу...
— Да не тяни же из меня душу, говори!
"Душу? — удивился гоблин, — Какую душу?"
— А кто такие паладины? — поинтересовался он.
— Паладины — это воины света, мрачно отозвался Дункан.
— Они сражаются и исчадиями тьмы, такими как ты, — человек сплюнул.
— Паладинов наполняет сила бога, служению которому они посвящают свою жизнь. Довольно вопросов, гоблин! Еще один такой вопрос...
— Я хочу стать паладином, — быстро проговорил Хрупумп.
Человек замер с открытым ртом.
— Что? ЧЕГО ты хочешь?
— Желаю стать паладином, я же сказал, — ответил, очень довольный собой, Хрупумп, — Хочу стать таким же героем, как ты.
— А в священный ковчег ты поссать не хочешь, гоблин? — в голосе человека появились сладкие нотки.
— Не знаю, а что это такое?
— Умри! — человек накинулся на Хрупумпа
— Успокойся, Дункан, пожалуйста, успокойся! — умолял гоблин, уворачиваясь от мощных рук.
— Не смей называть меня по имени!
Человек встал, переводя дух. Он был еще слаб.
— Сейчас, ты узнаешь, как насмехаться над паладином, темная тварь! — паладин зашептал что-то про себя.
Хрупумп вспомнил, на что способен этот человек.
— Вспомни о клятве, — сказал он, не особенно, впрочем, надеясь на надоевшую самому присказку.
Человек замолчал.
— Клятва. Что я натворил? Динитар теперь оставит меня!
— А ты попробуй, — осторожно посоветовал гоблин.
Дункан бросил на него гневный взгляд, но зашептал опять. Вокруг человека засияли огни.
— Спасибо, что не оставил меня, — сказал кому-то паладин и уставился на гоблина.
— Так и будешь на меня глазеть? — спросил Хрупумп.
Человек погрустнел.
— Впервые, с тех пор как я посвятил себя Динтару, я не знаю что делать, — пожаловался он.
— Как что? Клятву выполнять, конечно! — попробовал еще раз это слово Хрупумп.
Человек посмотрел на небо.
— Чего ты ждешь?
— Жду, когда тебя поразит молния!
Хрупумп испуганно посмотрел на небо. На нем не было ни облачка. Он подождал.
— Вроде бы, не будет молнии, — осторожно сказал он и сжался.
Дункан смотрел уже на него.
— Вот и я смотрю, что не будет, — сказал он.
— Ну так что?
Человек нахмурился.
— Такого просто не может быть.
Он еще раз взглянул на небо.
— Значит, быть тебе паладином, гоблин.
— Даа! Поверить не могу! Я стану теперь как ты. Могуч и беспощаден!
— Не радуйся раньше времени, гоблин, — сказал Дункан, внимательно глядя на него.
Хрупумп оглядел себя, не понимая, что так заинтересовало человека.
— Думаю, ты не понимаешь, на что только что напросился.
Человек помолчал.
— Но теперь, раз уж я дал клятву, ты станешь паладином, хочешь ты того или нет, — злорадно добавил он.
Хрупумп отмахнулся.
— Что теперь делать?
— Думаю, я должен отвести тебя в храм. Что это?
Дункан оглянулся. Из пещеры доносились вопли и звон оружия.
— Гоблины! Я должен их уничтожить, во имя Динитара! Они истребили целую деревню!
Он похлопал себя в поисках оружия.
— Гоблин, где взять меч?
— Не надо нам туда!
— Не указывай мне что делать!
— Нас убьют!
— Каждый паладин должен быть готов умереть в любой момент, ради правого дела!
— Ты дал клятву! Ты должен сделать паладина из меня!
Дункан потянулся к горлу Хрупумпа. Потом передумал.
— Ты прав, гоблин. Пойдем отсюда.
— Меня зовут Хрупумп!
— Что? — озабоченные складки на лице человека исчезли, и он засмеялся.
— Как тебя зовут, гоблин?
— Хрупумп, и не смей смеяться!
Человек согнулся от хохота.
— Хрупумп, ну надо же, паладин Хрупумп! — он согнулся еще больше.
Хрупумп не знал, что еще делать. Эти люди такие странные.
— Нам пора идти.
Человек изнемогал.
Хрупумп осмелился и пнул его в железный зад.
Дункан перестал смеяться.
— Ты что себе позволяешь, гоблин...
— Хрупумп. Нам пора идти.
Дункан некоторое время посверлил его глазами.
— Идем, ГОБЛИН.
— Так кто же такой Динитар? — Спросил все-таки Хрупумп, когда они отдалились на достаточное расстояние от пещеры.
— Это бог, которому ты теперь будешь служить и каждый день молиться.
— Молиться? А что это такое?
— Узнаешь... Тебе многое предстоит узнать, гоблин.
Глава 2
Дункан наворачивал за обе щеки. Хрупумп потер ушибленную голову и отодвинул тарелку с противной кашей.
— Что за гадость ты ешь? Я хочу мясо!
— Сейчас пост, — ответил, лениво пережевывая пищу Дункан, — паладинам нельзя мясо.
— Какой еще пост? Мяса хочу, я сказал! Я еще не паладин!
Дункан ехидно покосился.
— Это мне решать. Будешь есть, что скажу.
Хрупумп поерзал на табурете.
— А почему ты не защитил меня от этих злобных людишек, не сказал, что я паладин?
— Они бы подумали, что я сумасшедший. Тогда бы тебе точно пришел конец.
Человек сосредоточенно работал ложкой.
— Больно? — все же спросил он с каким-то участием.
— А сам как думаешь? Камнями с двух шагов!
— Ешь давай. Это приказ. С такими хилыми мышцами ты не сможешь биться, даже с помощью богов.
Хрупумп со вздохом придвинул гадость обратно, уныло вспоминая вкусных пауков.
— Что дальше мне делать?
— Прежде всего, надо принять постриг, — Дункан посмотрел на гладкий зеленый череп, — нет, тебе, пожалуй, не надо.
Хрупумпа передернуло от злобного взгляда служанки, которая чуть не высыпала кашу ему на голову. "Вот бы тебя сожрать", — замечтался он.
— Проваливайте отсюда! — загремел голос хозяина заведения, — Нечего тут делать непотребным тварям! А на тебя, Дункан, я подам жалобу в орден!
— Когда вы уходили, то обещали уничтожить всех гоблинов! А ты оставил своих товарищей умирать и привел сюда это! — он забрызгал слюнями.
Дункан смотрел в тарелку.
— Оставь меня, добрый человек, я за грехи свои сам отвечу. Лучше закажи на почте карету. Мне трудно будет доставить гоблина.
— Сам заказывай, пособник тьмы!
Дункан встал.
— Может, ты хочешь отлучения? Может, братьям пора выжечь это гнездо порока?
Хозяин посерел.
— Нет! Прости меня, святой рыцарь! Несу, сам не знаю что! Конечно, тебе лучше знать, что делать! Прости! Я пожертвую Динитару пять золотых за прощение!
Дункан сел.
— Живее.
Хозяин торопливо убежал.
— И ты быстрее, гоблин!
— Хрупумп, — обиженно заметил тот.
— Имя ты тоже сменишь. Нечего смешить людей. Я нареку тебя Эррингом.
Хрупумп подавился.
— Не хочу я менять имя! Оно мне и так нравится!
— Никто тебя не спрашивает.
* * *
Кони встали, дрожа от ужаса.
— Бедные животные, — пожалел их Дункан, — как они тебя боятся гоблин. Я всю дорогу молил Динитара, чтобы он послал им мужества.
— Глупых лошадей ты жалеешь, а мне даже пожрать нормально не дал! — Возмутился Хрупумп, спрыгивая наземь.
Стража схватилась за копья.
— Что за тварь ты притащил, брат? — грозно поинтересовался страж. — И где воины, присланные бароном?
— Я все расскажу вечером на совете. Подождите. Слишком долгая история.
— Надеюсь, тебе есть что ответить.
Дункан повернулся к гоблину.
— Я отучу тебя так говорить. Никаких больше "жрать". Паладин должен соблюдать культуру речи.
Хрупумп тоскливо отвернулся.
— И запомни, гоблин, конь для рыцаря ближайший друг. Ты научишься за ним ухаживать, заботиться и...
Он тяжко вздохнул, прерванный паническим ржанием.
— Ох, ну я не знаю.
Потрясенные стражи пропустили их, больше ни о чем не спрашивая.
* * *
— Открывай!
Хрупумп радостно подпрыгнул.
— Дункан! Они мне тут есть не дают, оскорбляют позорными словами, Угрожают! А ведь я паладин!
Дункан посмотрел на скривившиеся лица братьев и взял его за руку.
— Идем, малыш.
Под презрительными взглядами могучий паладин вывел тощую вертлявую фигурку в Круг Истины.
— Это и есть та самая тварь, о которой ты говорил, брат? — грозно спросил седой патриарх.
— Я не тварь! — пискнул Хрупумп, — Я доблестный паладин!
В зале грохнул смех.
Патриарх тоже невольно улыбнулся.
— Довольно, братья! Здесь не место для смеха!
Он повернулся к Дункану.
— Ты жив только потому, что лишь сам Динитар может говорить за себя. Ты утверждаешь, что он принял твою безбожную клятву. Докажи! Попробуй посвятить Динитару гоблина!
Дункан был мрачен как погребальный саван. Он вынул из-за пазухи образ, поцеловал его и подозвал гоблина.
— О Динитар! Прими к себе нового поборника Истины!
В зале грохнуло. Образ полыхнул огнем и отбросил завизжавшего в ужасе гоблина на пол.
— Убить святотатца!
Паладины выхватили мечи.
— Стойте!
Дункан стоял, повелительно вскинув руку. Патриарх дал знак оставаться на местах.
— Братья, я знаю, какой грех совершил! Никто не накажет меня страшнее, чем я сам! Вы помните меня! Я бился с вами против темных сил, и благословение Динитара было на моей стороне!
— Это правда, — задумчиво сказал патриарх, — ты всегда был любимцем Динитара.
— Так позвольте мне довести дело до конца! Темные силы сыграли со мной шутку, дайте мне возможность искупить вину!
Паладины молча смотрели. В их глазах читались ужас, презрение, неверие.
— Хорошо, — кивнул патриарх, — ты заслужил это, Дункан. Дай же бой сам себе. А если ты не справишься, братья, — он обвел зал рукой, — тебе помогут.
Дункан благодарно кивнул. Он быстрым шагом подошел к извивающемуся гоблину, схватил его за руку и потащил в центр круга.
Хрупумп в ужасе пытался вырваться. Никогда не приходилось ему терпеть такую невыносимую боль! Даже когда Грызя в порыве страсти откусила ему кусок плеча. В этот раз боль шла изнутри, не от тела, он не понимал откуда!
Дункан держал его мертвой хваткой. Он заставил гоблина сложить руки в молитвенном жесте и сесть. Сам сел напротив. Он молился долго, Хрупумп чувствовал все ту же дикую боль, но вырваться не мог.
Рыцари света столпились вокруг Круга Истины, уперев мечи в пол и взявшись за рукоятки. Гоблин визжал. Он ругался и на общем, и на гоблинском наречии.
После каждого ругательства паладины произносили очищающую молитву.
Гоблин визжал все громче и громче. Наконец он потерял сознание и затих. Дункан поднял голову:
— Последователь павших. Тварь, живущая во тьме и грязи, отныне, Динитар благословил тебя душой. Я нарекаю тебя Эррингом.
Паладины завороженно следили за происходящим. Дункан торжественно возложил образ на грудь гоблина. Его охватил свет. Гоблина подбросил разряд. Он очнулся и быстро завращал головой.
— Согласен ли ты...
Гоблин закричал и попытался броситься из круга. Дункан неуловимым движением поймал его.
— Прими или умри.
Гоблин жалобно посмотрел на него. Рука воина света была как камень. В его глазах не было ни сострадания, ни жалости.
— Клянешься ли ты служить Динитару. Защищать слабых. Жить по божественным заветам. Быть верным своим братьям, так же как они верны тебе.
Гоблин молчал. Дункан потянулся к мечу.
— Клянусь!
Образ на груди гоблина вновь сверкнул, заставив его взвыть.
Дункан отпустил руку.
— Добро пожаловать, брат.
— Добро пожаловать, брат Эрринг! Будь с нами! — грохнули паладины, заставив гоблина вздрогнуть.
* * *
— А! — брат Эрринг получил очередной удар по шлему, — Ты поплатишься! Я приготовлю из тебя ужин!
Дункан устало покачал головой и нанес еще один удар.
— Хватит! — ярость в голосе сменилась просительным тоном, — Я не могу больше держать этот дурацкий меч! Он тяжел, как твоя лошадь!
Паладины от души потешались над бесплатным представлением.
— Может теперь он отступится от своей безумной затеи, — сказал один из братьев патриарху.
— Ты знаешь Дункана. Скорее сам Динитар отступится от своих замыслов. Что он и сделал кстати.
— Печальное зрелище. Мне даже жалко этого гоблина. Не знал он, с кем связался.
— Он уже замучил меня просьбами отпустить его. Наложил на него за это епитимью, будет молиться все свободное время. Я заметил, он этого не любит.
— Почему вы не отпустили его?
— Теперь он — святой обет Дункана. Тот его не отпустит.
С арены раздался еще один гулкий удар.
— Отпустите меня, изверги! — заверещал гоблин.
— Не смей неуважительно отзываться о своих братьях! — ответил суровый голос, за которым последовал новый взвизг.
Гоблин упал.
— Не могу встать, — пожаловался он, — все болит
— Не можешь биться, молись. Бог придаст тебе новых сил.
Гоблин вскочил.
— Держись, дубина! Сейчас я тебя отделаю!
— Вот видишь, Динитар всегда поможет. А за непотребные слова я тебя накажу.
— Он что, действительно получил помощь бога, отец?
— Не думаю, — лукаво улыбнулся тот в усы и отошел, чтоб не глядеть на непотребство.
* * *
— Не оставь меня, всеблагой Динитар, — пробормотал брат Эрринг.
— ОТВЯЖИСЬ, ГЛУПОЕ СОЗДАНИЕ! — Эрринг ойкнул, получив от всеблагого господа чувствительный удар.
В самого первого раза, когда Дункан заставил гоблина молиться, к нему в мысли гневно ворвался бог и высказал, все что думал о проклятых созданиях тьмы, набравшихся наглости молиться светлому богу. "Я дал знак только чтобы спасти одного из лучших рыцарей, когда-либо служивших свету, — сказал он тогда, — Не смей больше беспокоить меня!".
Но не беспокоить не получалось. Брат Дункан внимательно следил за каждой молитвой брата Эрринга. Он не отходил от него ни на шаг. А когда бедный гоблин пытался покончить с этим, заявляя, что не нужны ему никакие молитвы, Дункан с истинно святым смирением выслушивал эту тираду и обрушивал и обрушивал на него Кару. Не смертельный вариант. Но какой мучительный. На гоблина, несмотря на посвящение, исправно действовали все молитвы и заклятия против детей тьмы. Братья умоляли Дункана позволить оттачивать на нем свои умения послушникам, но тот ответил им сердитой отповедью.
"Когда я уже сдохну", — думал замученный гоблин. Сдохнуть тоже не получалось. Молитвами брата Дункана гоблин имел отменное здоровье, если не считать постоянно ноющего от ударов и диких нагрузок тела.
— Благослови своего сына... ААА! — Динитар особенно не любил эту фразу.
Дункан приоткрыл веки и строго воззрился на гоблина.
— Сосредоточься, брат, тебя ждет урок верховой езды.
— Нет, пожалуйста, Нет! Ненавижу этих злобных тварей!
Кара обрушилась, сжимая в судороге вычищенные добела клыки. Паладин должен блюсти тело в чистоте.
* * *
Снежок выдал свой лучший оскал. Брат Эрринг невольно отшатнулся и крикнул конюху:
— Вот! Позаботься о нем! — дрожащий голос выдавал весь ужас бесстрашного паладина.
Конюх лениво взял поводья и продолжил с любопытством свои наблюдения.
Маленький гоблин по широкой дуге обогнул безобидное животное и понесся догонять товарищей. Коротышка запутался в плаще не по размеру и грохнулся на ступеньках.
"Будет что сегодня рассказать корешам", — почесал конюх голову и взялся за любимое дело.
Эрринг вошел в таверну, привычно ловя пренебрежительные взгляды. Он присел к Дункану, который теперь всегда садился с левого края. Даже братья, выказывая все ритуалы уважения, приближаться к гоблину избегали. Дункан не хотел заострять на этом момент.
— Почему ты так неожиданно ушел? Я остался совсем один против этой зверюги! — Эрринг подоткнул жутко неудобный плащ братства.
— Не выдумывай. Какая может быть угроза от собственного коня? Я всегда говорил тебе, что конь твой друг, товарищ, и....
— И обед!
Дункан нахмурился.
— Да понял, я понял! — гоблин делал несчастное лицо, — Когда мы уже приедем?
— Уже почти приехали. Мы ожидаем разведчиков.
— И что вам сделали эти несчастные орки?
— Жгут деревни, убивают людей, оскверняют своим присутствием...
— Не продолжай, — Эрринг налил себе огненной воды людей.
— Ох, как же я скучаю по старому, милому ух-зелью.
— Не поминай вещи, созданные тьмой! И знай меру. Если в походе паладинам разрешается выпить, это не значит, что можно напиваться до беспамятства.
— Я слышал, что орки жили здесь в незапамятные времена.
— Орки, это создания тьмы...
— Хватит! И так тошно!
— Как скажешь, брат. Ты знаешь, я уважаю твои чувства.
* * *
Могучие великаны бились как бешеные. Они были на две головы выше людей. Мышцы бугрились на затянутых в металл торсах.
Эрринг восхищенно проследил за молнией оркского шамана, сбившей с лошадей целый десяток людей. "Вот они — создания тьмы! — мстительно подумал он. Это вам не мучить бедного маленького гоблина!"
— Не отставай, Эрринг! — прогудел голос Дункана.
"Может быть, сейчас пора бежать?" — подумал он и начал выискивать свободный проход. Но тут его взгляд упал на Дункана. Рядом с ним никого не осталось. Паладин, стоял, отбиваясь от клыкастых гигантов. Фанатичный взгляд не таил ни страха, ни сомнений. Это был взгляд человека, который принес ему столько мучений. Заставлял каждый день мыться. Лишил любимой еды. Лишил Имени.
И дал душу. И заботился о ней.
"Душа? Что за глупости? Это выдумки людей!". Но изнутри накатила такая волна, что гоблин задохнулся. "Это мой брат", — подумал он и удивился этой мысли. Дункан, большой, суровый, и странный, как все люди, стал почему-то каким-то... Родным.
Брат Эрринг, уворачиваясь от огромных дубин, подбежал к нему.
— Я здесь!
— Вовремя. Прикрой меня, я должен сотворить молитву!
— Динитар! Помоги своему сыну... "Ой! Зачем я это сказал?"
"Будь благословен, сын мой!" — прогремел внутри божественный голос.
Брат Эрринг вздрогнул. Сила, никогда прежде неведомая сила поднималась в нем. Он отбил летящую навстречу гигантскую дубину. Орк озадаченно уставился на опустевшую руку. Потом не менее озадаченно на стоявшего перед ним гоблина.
— Во имя СВЕТА!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
