Лето 1965 года.

Тут как раз поспело горячее, и Анастасия Николаевна подняла третий тост:

— Древние китайцы считали самым страшным проклятием слова "Чтоб тебе жить во времена великих перемен". И они были правы. Большие перемены — великое проклятие для всех и благословение только лишь для немногих, тех, кто успел ухватить за хвост Жар-Птицу счастья. И раз мы не можем знать, что с нами будет завтра, нам остается только возносить молитвы за лучшее. Но готовить себя надлежит к худшему. Будьте готовы, ребята. За вас!

Поскольку чего-то подобного, туманно-наставительного, ребята уже ждали, то после этого тоста беседа возобновилась почти сразу, и практически с того места, где её прервало торжественное появление горячего. Анастасия Николаевна рассказывала истинную историю II Мировой — и перед ошеломленными ребятами вырастала адская паутина подлости, окутывавшая весь земной шар. Англия и США, дружа на словах, ожесточенно соперничали во всех остальных сферах — но только противостояние это уже заранее обрекло Англию на поражение. США, выступая в роли бедной обиженной овечки, на самом деле прятали под бумажной маской стальные когти и клыки вечно голодного хищника. Франция и Англия планируют нападение на нейтральную Норвегию и Советский Союз ОДНОВРЕМЕННО — что мало того, что великая подлость, так ещё и полное безумие вдобавок. И все это вместе как оси и шестерни единого механизма, неумолимо двигающегося на Восток — чтобы сокрушить в пыль и пепел первое в мире государство рабочих и крестьян, распростершееся на месте сгубленной теми же силами Российской Империи...

Этот пассаж потребовал дополнительных разъяснений — о сути, истинной сути противоречий между Февральской и Октябрьской Революциями, о тех, кто мелькал за кулисами, готовя свержение Николая Кровавого, раскол Империи и воцарение на её обломках карликовых прозападных режимов. Уже по карте фронтов гражданской войны можно заметить, кто и какие концессии хотел получить. США желало кусок Севера и кусок Сибири, Англия — тот же Север, за Черное Море с Северным Кавказом и каспийской нефтью спорили Англия и Франция... И каждая страна имела своих наемников — тех, что называли себя Белой Гвардией. Кондотьеры из местных царьков или шейхов — типичная примета колониальной войны...

И от того, что место Российской Империи занял Советский Союз, для Запада ничего не изменилось. Просто с царем Запад разговаривал, а с Лениным и Сталиным — не желал. Но общее направление не изменилось — расчленить и уничтожить...

Разговор этот, больше похожий на лекцию по непонятному предмету гуманитарной дисциплины — не то истории, не то политологии, не то геополитике, а иногда даже истории военной техники — продолжался ещё часа два. Сначала под чай с тортом и пирогами, потом под сигару — ради такого праздника Анастасия Николаевна вынула из запасов четыре настоящих гаванских сигары, каждая из которых была упакована в отдельный металлический футлярчик. Такие курят сам Фидель Кастро и команданте Че, а раньше курили только миллионеры и магараджи, а простые капиталисты — только по большим праздникам, поскольку цена одного ящика на двадцать пять сигар доходит до тысячи американских долларов. Мальчикам сигары не понравились, но Аэлита нашла в них своеобразный вкус, довольно приятный, хотя и очень экзотический.

Потом мальчики пошли по домам, а Аэлита осталась — ей хотелось немного поупражняться с "эмейскими спицами", а дома бы ей этого сделать не дали — дома была тетушка и куча двоюродных братьев и сестер мал мала меньше. Потом ушла и она — дела по дому, школьное домашнее задание...

Вечером все трое вновь собрались под крышей дома N17/8 по улице комиссара Тимохина — но встретила их не привычная уже Анастасия Николаевна, а кто-то совсем незнакомый. Мешковатые штаны в пятнах разного оттенка серого и черного, заправленные в высокие шнурованные ботинки, овчинная летная куртка "второй фронт" и под ней толстый темно-серый свитер. Черный берет со странной эмблемой — серебряный огнедышащий череп без нижней челюсти, но с ярко-зеленым камнем в глазнице, очень похожим на настоящий изумруд. Справа за пояс засунут короткий вакидзаси, длинную катану Анастасия Николаевна несла в левой руке.

— Приветствую. Нам предстоит небольшая прогулка. Вы готовы?

— Всегда!

Мальчики только молча кивнули.

— Хорошо. Тогда отодвиньте половик в коридоре. Люк. Осторожно, ступенька.

В бывшем подполе был сделан косметический ремонт, но главная перемена заключалась в переливающемся в воздухе пятне яркого света — этакий вставший вертикально солнечный зайчик.

— Нам туда.

— Кто вы?

— Вергилия. Проводник отсюда. Нам пора.

— Но...

— Быстрее, пожалуйста. Аккумулятор не резиновый, сгорит — все застрянем...

И Аэлита, зажмурившись, шагнула в пятно. Первым, что она ощутила, был свежий, слегка сырой воздух с привкусом соли. Затем был звук — шорох волн, набегающих на берег. И крики чаек. Открыв глаза, она обнаружила себя на пляже. Солнечно-желтый песок, лазурные волны, ослепительно-синее небо. Метрах в ста справа — уходящий далеко в море пирс из белого камня, к нему пришвартованы две яхты — обычная спортивная крейсерского класса и трехмачтовая, похожая на старинный парусник, даже с нарисованными на бортах пушечными портами. Еще имелся большой торпедный катер, раскрашенный стремительными разводами голубого, черного и белого — от этой раскраски его силуэт казался размытым и каким-то нечетким — и бело-голубой легкий гидросамолет с двумя винтовыми моторами в перегибах крыльев.

От пирса за дюны уходила дорога, выложенная белыми каменными плитами. На дороге стоял совершенно инородный здесь зеленый "Виллис МВ" с торчащим на укрепленной в кузове стойке пулеметом.

— Ой, блин! — выразился у неё за спиной Николай.

Действительно, "блин".

— Нам в машину, ребята.

— Где мы?

— Фигурально выражаясь, мы все в одном и том же месте. А практически... Остров Оаху, Гавайские острова, планета Земля, Солнечная система. Год по общепринятому летоисчислению двухсотый.

— Двухсотый?

— От Рождества Христова.

Оставалось только повторить Колино "ой, блин" и замолчать, переваривая впечатления. Впрочем, ненадолго — дорога миновала поворот и "Виллис" вылетел на небольшую площадку, вымощенную теми же каменными плитами. Справа возвышались два огромных авиационных ангара — ворота ближнего были открыты, и внутри можно было разглядеть силуэт двухмоторного самолета, очень похожего на старый Ли-2, за которым виднелись печально обвисшие лопасти какого-то винтокрыла, слева уходила вдаль бетонированная взлетно-посадочная полоса, за которой крутились лопасти могучего ветряка, вознесенного метров на двадцать пять мощной решетчатой вышкой, а прямо за площадкой стоял белый двухэтажный дом, казалось, перенесенный прямиком из старой дворянской усадьбы. За домом зеленел лесок, выбегавший и к самому крыльцу двумя пальмами и несколькими пышно цветущими кустами.

— Добро пожаловать на Базу. Поскольку других подобных заведений в текущей реальности не имеется, то дополнительных идентификационных обозначений её обитатели придумывать не стали. А потом, когда обитатели как-то кончились...

В этот момент Анастасию Николаевну прервал целый залп вопросов, от ответа на которые она уклонилась, сославшись на всю ту же нехватку времени. Ей надо было кое-что подключить, иначе аппаратура погорит к чертовой бабушке. Автоматика у нас, конечно, есть, но контрольная функция у человека, и иногда из-за этого возникают проблемы. Так что посидите пока здесь, можете осмотреть ангары, ничего руками не трогать, закрытых дверей не открывать, на кнопки не нажимать... Ну, вы поняли.

В открытом ангаре стоял камуфлированный желтыми и коричневыми пятнами Ли-2, темно-зеленый вертолет с салоном без дверей, лыжами вместо обычного колесного шасси и двухлопастным пропеллером, совсем легкая одномоторная стрекоза и легкий вертолет, вся передняя часть которого представляла собой сплошной пузырь, а двухлопастной винт был вынесен вверх на высоком и узком пирамидальном пилоне. Все четыре летательных аппарата не имели никаких опознавательных знаков, но несли на бортах эмблемы, напоминающие кокарду на берете Анастасии Николаевны — серебряный огнедышащий череп без нижней челюсти и с зеленым огоньком в глазнице (на Ли-2 и легком вертолете — в левой, на двух остальных — в правой) на черном поле (круг на самолетах, треугольный щиток на вертолетах). Вдоль стенок стояли мотоциклы, в основном тяжелые, начиная от темно-зеленых армейских машин — BMW и М-75 с колясками и креплениями для пулеметов на них и одиночный "Харлей-Дэвидсон" — и заканчивая двумя фантастическими болидами футуристически-обтекаемого облика, оснащенными веером сверкающих выхлопных труб, обещающих поистине невероятную мощность. Рядом стояли более легкие машины спортивного класса, а также машины двухколесные, но к мотоциклам не относящиеся — мопеды и мотороллеры.

Больше ребята рассмотреть ничего не успели — на площадке требовательно загудел автомобильный сигнал. Анастасия Николаевна ждала их рядом с "Виллисом" и тремя большими сумками.

— Здесь одежда, более пригодная для нашей прогулки. Переодевайтесь.

Одежда мальчиков была однообразной, больше похожей на униформу, причем униформу очень знакомую — длинные, до середины бедра, кожаные куртки невольно вызывали в памяти фильмы о Гражданской, заправленные в короткие тупоносые сапоги мешковатые серые брюки и серые свитера общего впечатления не разрушали. Наряд Аэлиты, в целом похожий, имел и несколько отличий — изящные сапожки имели довольно заметный каблук, брюки были не мешковатые, а довольно обтягивающие, овчинная куртка, наподобие той, что была на Анастасии, но именно "наподобие" — немножко короче, чуть другой покрой — и тонкий обтягивающий свитер-водолазка глубокого черного цвета — на его фоне особенно бросалась в глаза серебряная цепочка с кулоном, на лицевой стороне которого выдыхал пламя череп без нижней челюсти, подмигивая изумрудом в правой глазнице.

— Так, а теперь — последнее по порядку, но не по значению. Прошу получить оружие.

Из третьей сумки появились три больших черных автоматических пистолета незнакомой системы. Не "Макаров", не "Парабеллум", не "Вальтер" и не ТТ, хотя на последний они несколько походили.

— Тула-Токарев Модернизированный образца девяносто седьмого года. Двухрядный магазин на двенадцать патронов, ручной, автоматический и магазинный предохранители, индикатор нахождения патрона в патроннике, щелевой реактивный компенсатор и затворная задержка. Получите. По три магазина на пистолет и по пять коробок патронов. Заряжать умеете?

Анастасия Николаевна сноровисто снарядила магазин золотисто-желтыми бутылочными патронами, вставила его в рукоять, оттянула затвор-кожух назад — при этом обнаружилось, что передняя часть пистолета является не частью кожуха или рамки, а каким-то самостоятельным узлом — затем вынула магазин и добавила в него ещё один патрон, резко развернулась и высадила все тринадцать пуль в дрожащее над взлетно-посадочной полосой миражное марево.

— Снарядите, расстреляйте по паре магазинов. Пистолет носится сзади за поясом, в позвоночной впадине, вот так, — она повернулась, подняв куртку, и продемонстрировала рукояти сразу двух пистолетов. — Каждое упражнение, а лучше каждый выстрел рекомендую начинать с пистолетом за поясом. Как только закончите, отправимся.

После таких слов энтузиазм ребят возрос многократно, хотя его и так было через край. Пистолеты, тяжелые и мощные, внушали ощущение силы и надежности, отдача была чувствительной, но, вопреки всем законам кинематографа, ствола вверх она не уводила, а рукоять ложилась в ладонь как влитая. Отличное оружие. Расстреляв по два магазина, ребята заново снарядили их патронами и повернулись к наставнице.

— Готовы? Тогда пошли. Теперь — маленькая предварительная лекция. Как вы уже поняли, мы отправляемся в не самое дружелюбное место. Точнее, в не самое дружелюбное время. В целом вы должны вести себя так, как дон Румата Эсторский вел себя в первые пять лет своей работы. Оружие применять только по моей команде или моему примеру, в диалоги с аборигенами не вступать, ограничиваясь вопросами, междометиями и общими словами. Помните, что их намного больше, и что они у себя дома. Пришли.

Этот портал располагался в пристроенном к ангару бетонном кубе. Вход в куб прикрывала металлическая, похоже, бронированная дверь со штурвалом, напоминающая дверь банковского сейфа из боевика "про заграницу" или герметический люк боевого корабля. Анастасия Николаевна крутанула штурвал, дверь мягко чвакнула и открылась. Её толщина поражала воображение.

— Приспособление против непрошенных гостей с той стороны. Помещение герметическое, стенки толстые и непростые. Если в течение сорока секунд после появления из портала биообъект не наберет кодовой комбинации на вон том замке, с ним случится что-нибудь плохое. Проходите в портал, не задерживайтесь.

Выход портала на сей раз оказался в гулком бетонном гараже. В центре над ямой стояла вконец "убитая" "Победа" — с разноцветными крыльями, помятыми дверцами, растрескавшимся стеклом, заклеенным узкими полосками бумаги... Она производила впечатление той самой цирковой кобылы из анекдота.

Как только Анастасия Николаевна шагнула на бетонный пол, овальное пятно портала на стене мигнуло и погасло. Будто лампочку выключили.

— Передвигаться мы будем в основном на машине, но предпримем также и пешую прогулку, а также ряд посещений учреждений культурного, информационного и развлекательного порядка. И в заключение. Место нашего нынешнего пребывания — город Москва. Время — ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто третьего года.

Шок оказался не слишком силен — вероятно, ребята не поняли сразу истинную и тонкую взаимосвязь оружия, инструкции и даты. То есть они отметили некую нелепость и стали смотреть на неё волчатами, заподозрив бог знает в каком искажении. Но в машину сели послушно. Анастасия нажала на кнопку, и железные ворота поползли вверх...

# # # # #

— Его надо убить. Вы же сами понимаете...

— Ребя-ата, вы же взрослые люди, понимать должны, что если я этого не сделала, то у меня на сей счет были причины. Особо веские. Вы знаете о том, что роль личности в истории ничтожна? Вы же должны были это учить? Или это позже? Ну, не суть... Гляньте во-он туда, на стеночку. Видите обрез?

Обрез был прекрасно виден, он хранился в некоем подобии стеклянного саркофага на музейного вида бархатной подушке. Когда-то, похоже, это было отличная и довольно дорогая вертикалка двенадцатого калибра, но люди и их ножовки обошлись с ней безжалостно.

— Это у меня своего рода раритет. Между прочим, настоящая "Беретта", чтоб вы знали. По-первости мне президента из обычного ТТ или ПМ убивать казалось как-то неправильно. Так вот, из этого самого обреза были последовательно убиты трое "последних президентов". Никонов, Ивашов, Подбельский. Трое! Всех результатов — изменяются фамилии в заголовках и некоторый разнобой в датах. К примеру, при Подбельском ГКЧП случился не в августе, а в июне... Сейчас вот Горбачев, убить его — место в истории займет следующий из обоймы. И что толку? Исход-то остается абсолютно тем же. Можете почитать газетки, они у меня все здесь собраны. Только вот Никонова нету — я его почти сразу шлепнула, не дожидаясь и не догадываясь. Так что путь индивидуального террора — это не наш путь... Ещё вина, Аэлита?