Двое

-По-моему, вы просто подсматривали за мной, когда мы вчера дружно купались в ручье, — преспокойно ответил Дэвид и усмехнулся. И усмешка тоже принадлежала Лави, нахальная, мол, попробуй, возрази! Возразить было нечего. — Сен, я готов согласиться, что похож на вашего друга, но я — не он. И, еще раз повторяю, я вижу вас и слышу ваше имя впервые в жизни!

-Но вы Книжник, — уверенно произнес я.

-Я историк, как я уже говорил, — поправил он, но некоторое напряжение в голосе я уловил. — Простите, Сен, но мне пора. По-моему, это меня зовут.

Со стороны лагеря действительно рысил посыльный, размахивая на ходу руками.

-Всего доброго, — сказал Дэвид, вставая и направляясь навстречу солдату, но я не ответил. Сел на нагретый им камень у воды и глубоко задумался...

Что за чертовщина творится? Он ведь действительно меня не узнал. Я подметил его реакцию на слова "ученик Книжника", но он даже ухом не повел, когда я назвал его прежнее имя, своё, не говоря уж обо всем прочем! Допускаю, что он умеет держать себя в руках, но, по-моему, из колеи его скорее могло выбить упоминание о Ковчеге и Ноях, а не о роде занятий!

Так ни до чего и не додумавшись, я вернулся в лагерь, подсел к костру...

-Ты чего такой мрачный? — ткнул меня локтем в бок давешний шотландец, Майкл. Несколько лет назад я за такое панибратство руку бы ему оторвал, а теперь ничего, свыкся...

-Да так, задумался, — ответил я. Хм, а если попробовать?.. — Вот представь: был у тебя приятель, хороший приятель. Ну и разбросало по свету, несколько лет не виделись. Потом раз — случайно его встречаешь!

-Бывает такое, — кивнул Майкл. — За это грех не выпить!

-Это да. Только приятель-то тебя не признает. Смотрит в упор, слушает — и не признает. Как будто первый раз видит.

-Так он может... это... — тот покрутил пальцами у виска. — Я слыхал, если башкой сильно вдариться, может память напрочь отшибить.

-Точно-точно, — встрял средних лет мужчина неопределенной национальности, метис, должно быть. Седрик его звали. — Я такое видел, когда в лазарете валялся. Граната рванула, одного парня и контузило! Так он забыл, как его жену звать. Вообще забыл, что женат, во как! Ему говорят: "Вилли, ты домой-то напиши, твоя баба с ума сойдет!" А у него глаза во-от такие: какая, говорит, баба, я с матерью живу. А мать у него померла уже давно. Он и про это не помнил. Так что всякое бывает...

-Ясно, — кивнул я.

-Это ты тут, что ли кого-то встретил? — поинтересовался Майкл.

-Нет, — усмехнулся я, не желая вдаваться в объяснения. — На предыдущей войне. До сих пор покоя не даёт.

-Ну... — развел руками шотландец. — Говорят, тут уж либо совсем отшибает, либо понемножку-то вспоминается. Амнезия называется. Кто его знает...

-Про амнезию я как-то не сообразил, — ответил я. Они с Седриком затеяли разговор, я не прислушивался.

Значит, память отшибло? Да, я о таком подумывал...

Вот только этот... Дэвид утверждает, что во времена войны с Ноями был в Индии и о тамошних приключениях может рассказать. Но, может быть, он врёт? Что стоит Книжнику придумать правдоподобную историю? Я ведь не смогу проверить всё до мелочей! С другой стороны, а почему не сказать просто — не помню, да и всё? В конце концов, мне рассказывали, что с ним случилось, могла и память пострадать...

Но даже если так — неужто все события, связанные с Орденом, стерло подчистую? Он ведь как минимум уходил оттуда! И это тоже позабыл? А может, вовсе и не забыл, подумал я вдруг. Может, всё он прекрасно помнит, а меня не узнает просто потому, что не желает узнавать?

Но почему? Вот еще вопрос... Первым напрашивался такой вариант: он просто боится. Наверно, я бы на его месте тоже боялся, после этаких испытаний... Но чтобы настолько! Или он страшится не воспоминаний, а чего-то другого? Может, ему просто приказали забыть эту историю с Орденом, выучить взамен нее другую? То же его гипотетическое начальство и приказало... Или он изображает амнезию, чтобы не привлекать к себе внимания? Чьего... Да мало ли! Того же начальства (хотя оно, наверно, способно распознать такие вещи), Ноев (тем более) или Ватикана (а тут уже гадательно)...

У меня голова затрещала — все-таки мыслитель из меня скверный, — но я продолжил размышлять.

Нет, на притворство все-таки не похоже. Допустим, он придумал эту легенду. Допустим, он был в состоянии вынести допрос любой степени тяжести у тех же ватиканцев и не сказать ни слова. (Кстати, насчет купания в ручье он подал мне хорошую идею — нужно будет взглянуть, нет ли каких-то следов у него на теле... хотя вряд ли применялись банальные физические пытки.) Но что, он и мне не доверяет? Даже если так (а я могу его понять), то, снова повторюсь, что-то бы в глазах да мелькнуло, я смотрел внимательно. Но нет, ничего...

А если... Если он в самом деле всё забыл, но не после травмы и не по собственной воле? Быть может, все воспоминания о нашей войне ему просто стерли? Подозреваю, такая возможность есть и у Ордена, и у Ватикана, я молчу уж про Ноев. А какими способностями располагает книжничье начальство, я вовсе не представляю! Тут было только одно "но": стереть-то память — еще туда-сюда, но можно ли заменить одни воспоминания другими? Сдается мне, это уж чересчур! Или такого и не было, а Дэвиду просто объяснили провал в памяти этой вот самой амнезией и пересказали нужную историю, которую он и вызубрил?

Или... это другая его личность? Тот, с которым он боролся в Ковчеге и о котором коротко мне рассказывал, Дик, кажется? Но, судя по рассказу, тот был совсем иным и вел себя по-другому. Не сходилось...

Я понял, что запутался окончательно, поэтому решил оставить пока все эти вопросы без ответов, а вместо того понаблюдать за Дэвидом. Ну и повоевать, конечно, не сидеть же сиднем...

*

Воевалось ни шатко ни валко. Как обычно. На третий же день шальной пулей убило Седрика. Среди наемного сброда потерь вообще было прилично, но оно и понятно: армейцы сами на рожон не лезли.

Время летело незаметно. Осведомители из местных говорили, что я успел обзавестись среди ашанти заслуженно дурной славой и каким-то уважительным прозвищем, не то "Белая смерть", не то еще каким, я не запомнил. В своем отряде я слыл лучшим лазутчиком, и мне вечно кто-нибудь набивался в напарники, потому что знал: шансы выжить при таком раскладе как минимум удваиваются.

Как-то раз, когда местные предприняли вылазку вечером, я забрался к ним в тыл (не сложнее, чем обдурить акума) и устроил веселье с помощью парочки иллюзий. Прием нечестный, и мне еще долго пришлось пожимать плечами на вопросы вроде "чего это они так ломанулись?" и "что там сверкало?". Гроза, может, откуда мне знать! Зато к "Белой смерти" добавилось что-то непереводимое, но произносимое опасливым шепотом. Кажется, меня приняли за колдуна (тут в них очень даже верят). Другое дело, что охотников за моей головой тоже прибавилось, но хотя бы стало не скучно.

За Дэвидом я приглядывал. Не так-то просто было делать это: я то в очередной вылазке, то отсыпаюсь, а он вечно при штабе, в бой он никогда не лез. Но кое-что подметить мне все же удавалось.

Например, Лави никогда не тянул себя в задумчивости за кончик хвоста (у него и хвоста-то не было!), он ставил дыбом челку или дергал сережку в ухе. Кстати, серьгу Дэвид не носил. Да, за это время прокол вполне мог зарасти, а я тогда так опешил, что не взглянул повнимательнее, теперь же повода подойти вплотную не находилось.

Лави был более порывист в движениях, непоседлив, но, с другой стороны, он ведь не мальчишка уже...

Лави иначе говорил, но и тут я мог придумать объяснение: в Ордене он был накоротке почти со всеми, а здесь... Всё-таки военное начальство, а он — так, интересант, спасибо, что позволили присутствовать! Тут станешь вежливым и обходительным, пожалуй.

Лави хорошо относился к людям, легко сходился с ними, Дэвид — вроде бы тоже, но он всё-таки держал определенную дистанцию. Насколько я успел увидеть, близких друзей у него здесь не водилось, хотя общался, и достаточно приветливо, он со многими.

Одевался он, как большинство англичан в тропиках. Оружие при нем имелось — тоже "кольт", кстати, только не "Питон", как у меня, а "Уэллс Фарго". Слава всему сущему, что не "Уолкер"...

Всё. Больше я ничего не мог о нем узнать. Офицеры охотно с ним беседовали, разговорами с рядовыми он тоже не пренебрегал. И к наемникам подходил, бывало — они любители травить байки. Только у нашего костра я его никогда не видел. Говорило это о чем-то или нет?..

Задумавшись, я поднимался от ручья (похоже, на этом пригорке мы застряли надолго, ашанти уперлись намертво), когда меня окликнули:

-Сен! Можно вас на минуточку?

Это был Дэвид. Он стоял у меня на дороге, сунув руки в карманы и покачиваясь с носка на пятку. У Лави такой привычки не было.

-Что-то случилось? — спросил я как мог вежливо.

-Да нет, в общем-то, — ответил он и встал ровно. — Просто, знаете, Сен, я очень не люблю, когда за мной следят. Ну, хорошо, — оценил он выражение моего лица. — Пусть будет "наблюдают". Если я вас так уж интересую, подойдите и спросите, о чем хотите. Если я смогу, то отвечу.

-Я уже спрашивал, — напомнил я.

-И я ответил, — улыбнулся Дэвид. — Сен, я, помимо прочего, еще не люблю оставлять подобные ситуации неразрешенными. Заходите после отбоя, поговорим спокойно. Заодно расскажете, почему местные вас так боятся, если это не военная тайна, конечно.

-У меня сегодня дело есть, — медленно произнес я. Что бы это значило?

-Ну, заходите, как сможете, — пожал он плечами. — Я-то никуда не тороплюсь.

-Хорошо, — кивнул я и долго еще провожал его взглядом...

В ночную вылазку я все-таки не пошел, поменялся с Майклом. Соврал, будто съел что-то не то. Тут такое приключалось сплошь и рядом, и он живо наладил меня в госпитальную палатку за какими-то порошками, а сам начал готовиться к ночной работе.

Разумеется, к лекарям я не совался, а отыскал палатку Дэвида (у него была не армейская, самая обычная, небольшая, жил он один) и, недолго думая, откинул полог. Дэвид точно был у себя: наружу пробивался свет лампы.

И да, действительно, он оказался на месте: сидя на ящике из-под патронов, Дэвид быстро писал что-то в толстой тетради. Услышал, видимо, мои шаги, поднял голову...

-Ч-черт! — выпалил он, быстро сдвигая повязку на законное место. — Стучать надо!

-По брезенту? — хмуро спросил я. Да, я успел разглядеть, что правый глаз у Дэвида совершенно цел и, очевидно, зряч. А вот как было у Лави... я не знал наверняка.

-Себе по лбу, — посоветовал он, и это так напомнило Лави, что я невольно вздрогнул. — Для непонятливых там у входа пустая гильза висит.

-И к чему такой маскарад? — спросил я, кивнув на повязку.

-Чтобы внешность казалась более героической, — усмехнулся Дэвид. — Вы присаживайтесь, Сен, вон в углу еще один ящик стоит. Чай будете?

-Нет, благодарю, — в тон отозвался я, садясь напротив. — Вы хотели со мной о чем-то поговорить?

-Вообще-то, это вы хотели о чем-то поговорить, — напомнил он. — Но у меня тоже возникла пара идей. Держите.

-Что это? — нахмурился я, раскрывая тетрадь, сестру-близнеца той, в которой только что писал Дэвид, но изрядно потрепанную.

-Мой дневник. Почерк разберете? Там даты проставлены... — Дэвид наклонился вперед и быстро пролистал до нужного места. — Можно начинать отсюда, тут самое интересное.

Да, это был дневник. Записи совсем короткие, хотя и информативные, да еще какие-то обозначения в скобках. Я полагал, Книжники пишут больше и подробнее...

-Это, так сказать, краткое содержание, — пояснил Дэвид. — Шифры — чтобы потом легче было рассортировать основные записи, если вдруг перепутаются. Разумеется, полный отчет я сразу отправил... хм... домой. Не с собой же его таскать! Пропадет еще, а восстанавливать всё это — с ума сойдешь. Хотя в этом случае такая вот тетрадка очень пригодится...

Я быстро листал страницы. Почерк был почти таким же, как у Лави, но всё же чем-то неуловимо отличался. Правда, меня интересовал столько не почерк, сколько даты... Вот в это время мы были в Эдо. А вот когда началась битва в Ковчеге...

-Здесь несколько дней пропущено, — сказал я, подняв на Дэвида взгляд.

-Я знаю, — кивнул он. — Я, видите ли, эти несколько дней провалялся без сознания, потому что... вот, смотрите...

Он расстегнул китель, преспокойно выдернул рубашку из брюк и повернулся ко мне левым боком.

-Я же говорил, мне хватило ума записаться рекрутом. Служил я, правда, опять-таки при штабе, но меня это не спасло... — усмехнулся Дэвид. — Какой-то ненормальный пырнул меня... даже не знаю, что это было, какая-то ржавая зазубренная железка. Мне еще повезло, что обошлось без заражения крови, в тех краях это запросто...

Шрам был впечатляющий. У Лави такого не имелось точно. И — я все-таки не вчера на свет родился — шрам был достаточно старый. Но это все равно ничего не доказывало: заполучить рану Лави мог сразу после ухода из Ордена, и тогда понятно, отчего я об этом шраме не знаю.

-Вот так, Сен, — сказал Дэвид, забирая у меня тетрадь. — Могу назвать вам имена моих сослуживцев, если уж вам жизненно необходимо узнать, где я был несколько лет назад. Только, если что... м-м-м... я тогда звался Чарльзом Энвери.

-Понимаю... — протянул я. — Значит, вы всё-таки Книжник? И почему вы вдруг решили сознаться?

-А разве в этом есть что-то постыдное? — Он снова усмехнулся, в точности, как Лави. — Я решил, что раз уж вы в принципе знаете о Книжниках и даже водили с кем-то из нас дружбу, то не будет большой беды, если я подтвержу ваши подозрения. Никто другой вам все равно не поверит. Кто для них "книжник"? Всего-навсего ученый, такой немного чокнутый парень, хоть и компанейский. Ходит, собирает разные побасенки, строчит что-то там... То ли историк, то ли этнограф, то ли вообще писатель, то ли всё вместе. Главное, чтобы за шпиона не приняли, ну да на такой случай рекомендации существуют...

-Но вы по-прежнему утверждаете, что в Черном ордене никогда не были и в той войне участия не принимали? — не успокаивался я.

-Именно, — ответил Дэвид. — Сен, я понимаю, что даже мой дневник вас не переубедил. Вы ведь можете сказать, что это подделка, а что тетрадь... хм... заслуженная, так может, она с самого начала такой была, верно?

-И чернила совсем не выцвели, — кивнул я. Он просто-таки читал мои мысли.

-Это-то как раз нормально, — серьезно сказал он. — Они у нас еще и в воде не расплываются. Вот бы еще огнеупорную бумагу придумали... Но не будем уклоняться от темы! Вы всё так же убеждены, что я — это ваш друг по имени Лави, так?

Я мог бы сказать, что уже не настолько в этом уверен, но промолчал.

-Может быть, вы расскажете мне об Ордене? — предложил Дэвид. — Если это не военная тайна, конечно. И, кстати, объясните всё-таки, чем вы так перепугали местных!

-Это запросто, — усмехнулся я и выдвинул катану из ножен, отметив, что рука Дэвида тут же потянулась к кобуре. — Активация...

-Впечатляюще! — протянул он, когда я деактивировал Чистую силу. — А...