Двадцать первый

— Предусмотрительно... — я покачал головой. — Мне такая идея в голову не пришла...

— Ты вообще мало отличаешься по интеллекту от Уокера... Но, наконец, приятно смотреть тебе в оба глаза.

Со смехом вышло всё напряжение от этих безумных месяцев. А ещё от осознания, что хотя бы здесь появился союзник.

— Когда ты умер?

— В девятьсот первом. Попал прямо в лапы к Графу — а тому было плевать на мою уникальность и неуязвимость. Как мой Муген оттуда достали — до сих пор удивляюсь. Мясорубка была знатная... А ты?

— В тридцать восьмом. Я был в Индонезии на острове Кай. Кажется землетрясение, которое смыло меня в море Банды, попало в десятку сильнейших за всю историю человечества.

— Да, ты всегда любил показуху, — хмыкнул мечник. — Всё, вали и дай мне помыться. И не забудь вытащить одежду, а то старина Чан может что-то заподозрить...

Заподозрил. Иначе я не знаю, как ещё объяснить, что после этого похода — кстати, очень успешного, — он подстраивал всё так, чтобы мы не пересекались в Ордене вообще. Списывать на паранойю уже было глупо — за полгода-то. А то задание мы действительно выполнили красиво — в том смысле, что не сдохли и даже пополнили коллекцию выпущенных из жестяного тела душ. Чистую силу, естественно, не нашли — её сейчас вообще почти не находил никто.

Но что делать с нашей вынужденной разлукой — мы не знали. Мне было пришла в голову мысль обмениваться записками, но это было бы слишком рискованно, а также для того, чтобы этой мыслью поделиться, надо было с ним увидеться.

Ещё меня негласно назначили помощником орденского архивариуса — тот как раз перебивал данные о нынешних сотрудниках Ордена в компьютер. А я прекрасно умел отделять велеречивое бла-бла, которым грешил летописец-недоучка, от важных фактов биографии и описаний. Тут-то мне и резанула глаза маршал по имени Мери Крус... Когда я аккуратно поинтересовался, как часто маршал появляется в Ордене, архивариус только хмыкнул:

— Да она пташка вольная — то прилетит, то улетит. И слава Богу! В последний "залёт" всё жилое крыло пришлось отстраивать заново — Мери слегка выпила. Так что ты не смотри, что мордашка смазливая — маршал сильна, как несколько тебя. Даст в глаз — будешь потом с повязкой ходить всю жизнь...

— Спасибо, — я сглотнул, отложив фотографию Мери — рыжей девушки с очень наглой физиономией одного старого знакомца. Эх, маршал Кросс, отдайте вы уже философский камень бедным. Или что там вам жизнь продлевает. Несолидно в вашем возрасте за юбкой прятаться.

Ну что ж, план намечен. Если уж он нам не поможет — нам не поможет никто. Вопрос только, сколько ждать явления маршала начальству? Вряд ли годы изменили свободолюбивый характер рыжего маньяка...

Наверное, произошло чудо, потому что маршал Крус объявилась собственной персоной в Ордене уже через месяц. Открыв тяжеленную дверь ловким ударом ноги, обтянутой в кожаный сапожок со шпильками такой длины, что ручка моего молота могла бы покраснеть от злости, широким шагом леди в мини-юбке отправилась напрямую к Чану. Я подобного пропустить просто не мог — пристроился у отдушины: если приложить к ней ухо, слышно решительно всё, что происходит в кабинете директора (хотя обычно мой слух услаждал лишь шорох бумаг да клацанье чашки о стеклянную столешницу).

— Чан? — у маршала оказался глубокий мелодичный голос с лёгкой хрипотцой. Не знаю, что льдышка директор, а у меня даже корни волос покраснели.

— Мери, — нет, Чан не меньше человек, чем мы все, не считая красотки Крус. Что бы он из себя ни корчил.

— Как дела на научно-политическом? — Скрип кожи — маршал усаживалась на диване, закидывая ноги прямо на стол.

— Волшебно. Тебя слишком долго не было, так что, быть может, даже удивлю. Мне, наконец, удалось воссоздать двоих.

— Да-а? — недоверчиво протянула Мэри, судя по звуку, прикуривающая сигарету. — И кого же?

— Тебе вряд ли о чём-либо скажут их имена. Но один из них — Книжник, который работал здесь больше ста лет назад.

— Хм... — струйка дыма поползла по отдушине, ударила в нос. Судя по запаху, Крус курила горлодёр. — Брюнет низкого роста, китаец, на шее родинка?

Я чуть не рухнул: откуда Кроссу известно, как выглядел мой учитель в молодости?! Родинку тому оторвало вместе с куском кожи, когда ему было двадцать семь — он сам рассказывал.

— Нет, — если Чан и был удивлён, то разве что чуть-чуть. Видимо, госпожа Мери пользовалась той же репутацией, что и Мариан. — Рыжий, высокий.

— А. Так он был только учеником. Нахрена тебе?

— Сила стабильная. А знал он вполне достаточно для того, чтобы возобновить эксперименты по искусственной прививке Чистой Силы.

— Да? И что же? — в голосе Мери послышался интерес. Пока Чан вещал, она периодически хмыкала и посмеивалась. А в конце даже вздохнула с явным мне облегчением. И я понимал, отчего: да, мне не рассказывали об экспериментах, благодаря которым получился Канда. И ещё несколько, но уже совсем психов. Потому и понятно его облегчение.

— Ну, дерзай, Аман. Не буду тебе мешать...

— Ты мне вовсе не мешаешь! — добавил Чан несколько поспешнее, чем позволяли приличия.

В ответ послышался мелодичный смешок:

— Перестань, у нас всё равно ничего не выйдет... Пойду прогуляюсь по коридорам — вдруг что новое увижу...

Хлопнула дверь, оставив Амана Чана в гордом одиночестве. Видимо, встреча с Мери не оставила его равнодушным, потому что из отдушины послышалось его бормотание, но настолько неразборчивое, что я даже затаил дыхание, чтобы разобрать...

Ай!!!

Выкрученное ухо пылало, пока сильная не по-женски рука волокла меня за него куда-то в сторону:

— Подслушивать нехорошо, молодой человек. Пусть вам уже и больше ста лет.

— У меня профессия такая, маршал, — ухо было теперь похоже на слоновью гордость, а Мери Крус оглядывала меня с ног до головы.

— Вы же в отставке, — ухмыльнулась она. — Или с вашей должности не уходят?

— Как и с вашей, Мариан Кросс, — парировал я.

Маршал беззвучно зааплодировала:

— Браво, мой мальчик! Честно говоря, я уже собиралась тебя убить за то, что рассказал этому пройдохе про азиатские чудачества. Но ты умён.

— Я идиот, — я всё-таки не удержался и потёр ухо. — Я просто о них не знал. Потому что выложил бы на раз-два — мне в те дни мало что было интересно в этой жизни. Хотел, чтобы отстали.

— Тогда нам просто повезло. Штатным психом в Ордене считаюсь я и не терплю, когда на эту должность посягают. А сам Чан, каким бы гением ни был, до этого не додумается... Благо, образцов не сохранилось.

— А вот тут вам не повезло, — я кратко обрисовал второго воскрешённого. — Пока они не подозревают, кого откопали. И не удивляются, почему этот слепок был стабильным — тут не сила выбрала человека со всеми его недостатками, а человека сделали под силу. Но скоро...

— Я поняла... — Мери досадливо махнула рукой и задумалась. — Что ж, мальчик, тогда ты в дерьме. И дружок твой в дерьме. Потому что я не дам этой информации распространиться, а Чан, когда хочет что-то узнать, бывает очень настойчив.

— Значит, вы поможете нам отсюда сбежать, — я пошёл ва-банк. Потому что знал, что Кроссу проще убить, чем решать наши проблемы.

— Нахал... — она даже улыбнулась. — Какую бы плату с тебя потребовать...

Взгляд мисс Кросс был настолько недвусмысленен, что я только и успел выдать:

— С женщинами не сплю.

Судя по хищной улыбке Мери, я только что подписал себе приговор...

Подписал — это не то слово. Этой же ночью маршал в облике всё той же женщины-вамп припёрся прямо ко мне в комнату. С весьма однозначными намерениями. Вернее, для меня они стали таковыми после того как мадам уселась на мой стол, изящно разложив конечности на спинке стула, затянулась и потребовала рассказа...

А дальше всё было как в сказке: Кросс приходил каждую ночь и слушал продолжение. Уходил под утро. А я говорил и говорил. Это было намного сложнее, чем тогда с Чаном — того интересовал определённый промежуток времени, Мариана же интересовала решительно каждая минута моей, как выяснилось, практически бесконечной жизни. Иногда это становилось даже интересно — когда выяснялось, что мы порой воевали в одном месте, но по разные стороны баррикад. Но в остальном всё походило на "Тысячу и одну ночь", где я в роли Шехерезады кормил султана байками до рассвета.

Отношение Чана ко мне начало стремительно портиться — Кросс же не говорил ему, что именно мы делаем за закрытыми дверьми моей комнаты каждую ночь, а днём у меня вид был такой, будто... гм, проехали. Главной задачей было не уснуть мордой прямо в тарелке с едой, а доползти обратно к себе и продрыхнуть до вечерней тренировки. На большее меня уже просто не хватало. Зато Мери Крус выглядела как майская роза.

Канды не было.

Наконец, Чан не выдержал — высосал мне из пальца задание, суть которого состояла в "пойди туда, не знаю куда". Я бы и пошёл с радостью — выспаться-то не помешает, — если бы мне в напарники не дали одного парня, в глазах которого я прочитал прямой приказ о собственном уничтожении. А Чан не пожалел отдать мне своего самого верного пса: иначе как ещё объяснить требование, выполнение которого нарушало один из основных принципов взаимодействия экзорциста с Чистой силой — не предавать своих? Никак. Так что мне уготована лёгкая смерть, а вот что будет с парнем — страшно представить.

Сдаваться я не желал, однако и шансов выжить не видел — парень был с очень сильным типом паразитической силы. Которая мало того, что позволяла ему не спать годами, так ещё и имела весьма противный эффект — давала слышать мысли человека, направленные напрямую на него самого. Потому весь путь в поезде я думал по большей части о пейзажах за окном. Когда от них стало тошнить, я стал вспоминать свою жизнь — благо тут можно было гнать калейдоскоп воспоминаний практически вечно.

Это-то меня и подвело: парень явно был удивлён и подозрителен от того, что я ни разу не подумал о своём напарнике. При том, что я сыскал славу общительного малого, который завязывает знакомства так же быстро, как Крус открывает бутылки.

Потому когда мы вышли на каком-то безлюдном полустанке, я понял, что это будет мой конец. Что ж, а ведь мало кому удавалось прожить целых две физических жизни! Так что я могу быть рад уже только этому: увиделся с другом, с которым снова не смог попрощаться, увидел будущее у мира, в которое сам не верил... Не так плохо для простого Книжника на пенсии — учитель мог бы мной гордиться.

— Поднимай оружие, — скомандовал парень — имени я его так и не услышал. — Я не убиваю безоружных.

Вот так. Никакого надуманного повода, никакой даже искусственной ссоры. Просто — вставай, я буду тебя убивать. Обойдёшься.

— Я не поднимаю оружия против своих.

Неправильный ответ — он рассвирепел. Из трансформировавшейся руки в меня полетело что-то, напоминающее шаровую молнию — еле успел откатиться, опалив кончик плаща.

— Своих?! Ты выродок, искусственно созданный гомункул! Тебе не место среди нормальных людей! Какой из тебя экзорцист?!

Интересно, Канде он такое втирал? Где тогда шрамы от меча на теле?

— Я не экзорцист, юноша. Я Книжник. А вас следовало бы поучить манерам — к старшим вас на сто лет обращаются с уважением.

Ещё два выстрела — второй был совсем близко от лица — щека горит. Зато я в отвратительном положении — упал на правую руку, и она висит плетью. Слева стена, сзади виднеется лес, но не добегу. Справа овраг — пристрелить будет ещё удобнее. Так что можно даже вспомнить молитву... Какую бы религию выбрать...

Выстрел. Под ноги — успел отскочить, но волна шибанула меня головой об ту самую стену, которая была слева. Теперь сзади. В глазах цветные круги и чёрные точки.

Псих ухмыляется, медленно подходя ко мне. Поднимает руку — этот выстрел будет явно направлен в лицо. Это только в книгах герои бесстрашно смотрят в лик собственной смерти, а самые полоумные ещё и плюют. Промашка, господа авторы — когда тебе в лицо глядит дуло самой совершенной на свете пушки, из которой через мгновение вылетит птичка и размажет твои мозги ровным слоем по большой площади, слюны нет. Да и глаза лучше прикрыть...

— Какого... — конец фразы превращается в хрип. Обалдев, открываю один глаз, второй... Парень висит в полуметре над землёй, горло надёжно зажато в руке Канды как в тисках. Неподалёку стоит ухмыляющийся Кросс, слава Богам, в своём нормальном обличии и довольно ухмыляется. Слишком довольно, на мой взгляд, ну да моё мнение вряд ли будет учтено...

— Мразь, — выдыхает ему в лицо Канда, сжимая пальцы. Хрип превращается в бульканье, а потом и в омерзительный треск, когда ломается трахея, а потом и шейные позвонки. Тело брезгливо отбрасывают в овраг.

— К чему спешить, я же тут отдыхал! — пережитый страх выплёскивается раздражением, а потом и негодованием, когда, приняв протянутую руку мечника, я оказываюсь висящим за его спиной. — Эй! Поделикатнее!

— Заткнись, — бросает мне Канда, подходя к Кроссу.

— Молот, — тот протягивает руку, и мне из-за спины Юу видно, как маршал разбивает мою Чистую силу в осколки, которые тут же исчезают в траве. Я ждал, что меня начнёт тут же крутить, однако ничего не происходило — только голова пульсировала тяжёлой болью от встречи со стеной. — Меч.

Когда судьба молота постигла и Муген, я окончательно оклемался: теперь по силе Чан не вырастит новые жертвы, а мы с Кандой окончательно свободны. Да, за такое я бы подрал горло ещё пару месяцев. Или пару лет...

— Так ты ж только на восемнадцатом году остановился! — Кросс, видимо, ошалел от моей наивности. — А мне интересно, что дальше творилось в некогда сильнейшей империи после расстрела императора! Пару лет? А тебе хватит историй, Шехерезада?

Канда хмыкнул, а я захохотал. Пока не получил по голове от мечника — видимо, трясущееся в истерике тело очень сложно носить на плече.

— Да поставь ты его уже, — посоветовал маршал, но мечник только крепче сжал мою многострадальную спину. — Ну, как знаешь. Мне-то он всё равно не нужен — с бабами не того. Так что только в виде собеседника — в виде соратника по склеиванию женщин он мне не помеха... А могло бы быть интересно... Кстати, Канда, а ты по этому делу как?

— Отрицательно, — прозвучал ответ, отчего-то умилив маршала. Тот хитро подмигнул мне и развернулся:

— Я хочу в Австралию! Так что шагом марш до ближайшего аэропорта... — Он обошёл Канду с его весьма дорогой ношей и, положив руку на свободное плечо, заговорщицки проговорил: — Вы себе не представляете, как тяжело ухлёстывать за очередной красавицей, когда превосходишь её объёмом груди... Хотя Лави представляет...

Нет, ну нормально, а? Я же ему по секрету про то задание, а он...

— Маршал Кросс!

Но он, игнорируя, зашептал уже только Канде, правда, достаточно громко, чтобы я услышал:

— Попробуй — не прогадаешь! Мне уже и фантазий хватило...

Мечник, подкинув меня на плече, чтобы якобы удобнее уложить, а на деле — чтобы я прикусил язык, не высказавшись в защиту своей поруганной невинности, хмыкнул: