Спасительница

Она говорила и говорила, как будто не в силах остановиться. А я чувствовала, что еще немного — и расплачусь. Я так отвыкла от подобного. Только мама,двенадцать лет назад... Даже мои 'друзья' относились ко мне снисходительно-настороженно, а эльф так и вовсе отгородился щитами, так что ничего и почувствовать нельзя было. А тут такое... Я ж не железная.

Комната явно раньше принадлежала супружеской чете, а теперь перешла в мое распоряжение. Добротная двуспальная кровать, застеленная лоскутным покрывалом, самотканые половички. Самодельный комод, но явно мастерили с любовью, для собственной семьи, мутное небольшое зеркало на стене. Короче, все очень мило и удобно, даже неумело сделанные лубовые картинки на стенах.

— Не хоромы конечно, но эта комната одна из лучших во всей деревне, — запричитала женщина, поправляя покрывало.

— Мне нравится, ваама Лааска. Я не привыкла к роскоши — в Академии аскетичная обстановка, а потом только постоялые дворы да прочие радости походной жизни.

Она всплеснула руками и снова запричитала, а я вдруг почувствовала, что в груди расплывается тепло, погоняя засевший на месте сердца лед.

-... и никакая я не ваама, ишь ты придумала что! Лааска я и все. А ты княгинюшка спать ложись, отдыхать тебе много надо.

У меня аж глаза на лоб полезли. Князьями в этом мире называют лишь тех правителей, что честно заслужили уважение народа. Сама я себя могу называть хоть императрицей, но не княгиней.

— Э... Лааска, вы меня так не называйте. Особенно при людях. Неправильно это.

— Не глупи, княгинюшка, и Саакил и все остальные вас так за глаза называют. У вас же по глазам видно, что хороший вы человек, только несчастный. Сильно жизнь вас побросала, но теперь вы здесь будете как у богов за пазухой. Мы о вас позаботимся...

Под это бормотание я и заснула, убаюканная и умиротворенная.

* * *

Саакил умиленно разглядывал заснувшую девушку. Черные, обрезанные до плеч волосы с редкой проседью, несвойственной двадцатилетним девушкам, разметались по подушке, хмурые морщинки на лбу разгладились, недоверчивые шоколадные глаза закрылись, а на губах заиграла умиротворенная улыбка.

— Нам ее боги послали, Лааска. Она сумеет превратить этот остров в рай. А нам больше не придется голодать.

Он прекрасно помнил надменного эльфийского принца, приезжавшего для того, чтобы вывезти людей. Он кричал, что девушка, которую сюда ссылают, опасней, чем вся нечисть острова. Саакил лишь посмеялся над этим гордецом, постоянно потирающим шрам, рассекающий правую бровь. Тогда староста сказал эльфу, что они отправят с эльфами стариков и увечных, а так же тех, кто захочет уехать. А остальные останутся и попробуют договориться с девушкой. Ведь им есть, что ей предложить — жемчуг.

На секунду у того ушастого тогда появилось что-то в глазах, а потом принц разразился такой бранной речью, что все заслушались. Тогда-то они и узнали, что их будущая владетельница — маг-ментал, сумевший воздействовать через щиты на члена правящей семьи и вытребовать себе в собственность остров, заставив забыть об его экономической ценности. Смех они сдержали, отъезжающих на борт загрузили и приготовились ждать девушку.

Когда она ступила на берег, Саакил с трудом сдержал дрожь. Невысокая, с неровно остриженными волосами, хмурым выражением лица и полными горечи и ненависти глазами. И все же он не отказался от своего плана.

Ему удалось договориться с девушкой, а уж новость о том, что она хранитель, и вовсе оказалась настоящим подарком. Хранитель сумеет очистить лес от нежити и им не надо больше будет каждый день опасаться мучительной смерти.

— Не дави на нее Саакил. Девочка измучена и физически и душевно. И если тело ее скоро поправится, то раны на сердце не скоро затянутся. Меня ждет большая работа.

Саакил кивнул. Уж кому, если не их знахарке знать об этом. Ведьма по рождению, она видит души и всегда пытается помогать людям своим даром. Многим она спасла жизнь, но мужу не сумела. Долго она горевала, даже про детей забыла, но оклемалась немного. А рядом с девушкой и вовсе ожила, будто что-то родное в ней почувствовала, что сил ей предает.

— Не буду. Пусть отдохнет месяцок-другой, а потом и примется за дела благословясь.

Не хватало еще потерять новоприобретенного сюзерена по какой-нибудь глупой случайности.

— Я позабочусь о девочке, насколько смогу. Душа слишком изранена, изменения идут слишком быстро — ее организм не подготовлен к ним. Хранителями могут быть только драконы, ты никогда не задумывался над подобной сентенцией?

Саакил отрицательно покачал головой.

— А потому что любой, кто станет хранителем — станет драконом. Правда, преемников обычно долго готовят перед принятием обязанностей. У предыдущего Повелителя Природы наверняка были веские аргументы, чтобы нарушить процедуру. Она не готова. А значит неизвестно, что произойдет при ее первой трансформации.

— Мы ей поможем, чем сможем.

Глава 2. За покупками.

18 картара (марта) 5639 года от НЗ

За неделю своего пребывания на острове я проделала колоссальную работу. Во-первых, отоспалась и отъелась. Если меня и дальше будут так кормить — в двери перестану влезать. Во-вторых, я потратила сундук золота, но приобрела пол сундука отборнейшего жемчуга. Поставки на материк прекратились. Еще немного и тамошние купцы забьют тревогу, что мне только на руку. В-третьих, я несколько раз сходила на разведку к лесу. Стоило мне подойти к опушке в первый раз, как на меня накинулась целая свора. Там даже мавки были! От испуга я просто заставила все нейронные цепи у них перегореть, потратив львиную долю своего резерва. Зато, дотронувшись до одного из деревьев, я сумела многое понять. Во-первых, скалы, которые образуют бухточку — одна и та же гряда, по форме напоминающая чашку. Ну, или кратер вулкана, радиусом в двадцать (примерно) километров. И за исключением кружочка радиусом в пять километра, где располагаются бухта и люди, все пространство занимает лес. Во-вторых, этот самый лес — мертвый. Там ничего кроме нежити нет. Ни зайцев, ни волков. Голодная нечисть все сожрала. Поэтому все это придется просто выжечь. В-третьих, на другом конце этой 'чаши-долины' когда-то был прорыт туннель, но он обвалился. Это я уже узнала, пообщавшись с миром.

Общение с духом мира Ярлим по имени Яр — ритуал Повелителя Природы. Просто надо сесть, настроиться и слушать, а Яр расскажет тебе то, что должно знать. Меня этому Лааска научила. Она, кстати, оказалась ведьмой, а ведьмы — дети Природы. Я не совсем поняла ее объяснения, но уяснила, что для любой ведьмы я что-то вроде божества и батарейки одновременно. Настораживает, но особо не напрягает.

Так, в-четвертых, я таки написала пять заповедей для своего народа и заставила принести клятву. Можно сказать, что я частично сплагиатила свои заповеди у Моисея. Первая гласила 'не убивай по злому умыслу'. Нужно ведь учитывать, что в этом мире добивать раненого — милосердие. Да и случайно можно убить кого-то, а клятву все равно — нарушил, значит мертв. Вторая — 'не кради'. Тут все ежу понятно. Третья — 'не верши самосуд'. Четвертая — 'не продавай жемчуг никому, кроме жителей острова, давших клятву, и княгини Аши'. Пятая, самая важная для меня, 'ни словом ни действием не причиняй вреда владетельнице острова, княгине Аше'. Люди охотно приняли такой расклад и произнесли клятву, после чего я освободила рабов и разрешила им заниматься тем, чем пожелают. Пятнадцать из них, в том числе и Кэп, пожелали остаться на 'Эльавэль', уже ставшем моим флагманом. Правда корабль переименовали в 'Голубую мечту'. Я возразить не сумела — смех душил.

В-пятых, на общем сходе было решено назвать остров Лазурным. Там же мне дали титул Лазурной Княгини, короновали и принесли традиционную присягу. Честно признаться, это было весело, когда корону из умело скрепленных ракушек водрузили мне на голову, обозвав временной. Уж я-то знаю, что нет ничего более постоянного, чем временное. Государственными цветами были выбраны белый, синий и золотой, на моем гербе, недолго думая, изобразили скалы, как они видятся при входе в бухту, и раковину с голубой жемчужиной. Получилось довольно мило.

Но сегодня я собралась в Антантош, за покупками. Несколько женщин из деревни во главе с Лааской должны были закупить припасы и все то, что своими силами они произвести не могут, т.е. ткани, утварь, живность. Я тоже собиралась купить для себя и тканей на наряды и какую-нибудь горную лошадку, но в первую очередь нужды моего маленького государства. То есть несколько бочек местного аналога напалма, чтобы сжечь лес, ткань на флаги и гербы, саженцы и семена, новый такелаж для корабля, строительные материалы, учебники по архитектуре, оружие. Все так сразу и не упомнишь.

Но есть еще кое-что. Люди. Недавно прошла война и в этом портовом городе все еще полно беженцев. Вполне возможно, что кто-то из этих отчаявшихся людей решится стать моим подданным. Да и рабов можно прикупить немного.

А еще надо договориться с капитанами других кораблей, чтобы спустя какое-то время начали привозить нам товары. Но сначала надо выстроить хотя бы несколько причалов и складов.

Вскоре после отправления показался порт Антантоша. Вышли мы в море еще до рассвета, и весь путь занял не больше часа, так что прибывали мы как раз к началу работы рынка. С собой я захватила несколько тысяч золотых монет и мешочек жемчужин среднего размера. Довольно маленькие, но отменного качества, они должны пойти нарасхват после целой недели без появления жемчуга. Да что там недели — мореходный сезон только открыт, а значит, с начала зимы, сезона штормов, не было больших поступлений. Но новость быстро разнесется, так что повременим.

— Княгиня, куда вы направитесь? — спросил меня Кэп.

— Для начала на рынок рабов, а там видно будет. Ты пока по портовым тавернам походи, сплетни послушай, о нас ненароком расскажи. А я к вечеру подойду, и ты мне укажешь самого толкового капитана.

Он понятливо кивнул и, предупредив на счет двоих моих телохранителей, удалился. Этот мужик умен и сделает все, что мне надо. Так же, как и Лааска и Саакил. Я им нужна, а значит, пока они меня не предадут

Как только мы причалили, на борт поднялся портовый клерк.

— Кто вы и зачем прибыли? — надменно спросил он, пытаясь показать, что мы никто.

Кэп усмехнулся и перебросил зубочистку, которую постоянно держал во рту, из одного уголка губ в другой.

— Княгиня Аша и ее подданные с Лазурного острова. Прибыли по торговым делам, — небрежно бросил он.

Клерк сначала даже дар речи потерял. Княгиня, да еще с какого-то непонятного острова. Но потом он узнал кого-то из островитян и, видать, понял, что к чему.

— Привезли жемчуг на продажу? — мерзко улыбнулся он.

— Жемчуг больше не продается, — холодно отрезала я и так на него глянула, что клер выронил бумаги.

— Но как же так, это же...

— Я княжна и я решаю. Вы с этим не согласны?

Клерк совсем стушевался, сник, и быстро закончив свои дела, удалился. А мы все разошлись по делам.

Как ни велико было мое стремление скорей заняться делами, я все же решила зайти сначала к портному. Надо выглядеть представительно и богато, а потрепанный серый походный костюм для этой цели не подходит. Да и с разноцветными заплатками я больше похожа на шута. В таком виде со мной никто не будет иметь дело, да и вообще серьезно воспринимать не станут.

Зайдя к портному, я поняла, что мне сказочно повезло. У него оказалось готовое платье синего цвета, пошитое явно для знатной госпожи. После десяти минут уговоров и торгов, он, стеная и плача, согласился его продать, предварительно обшив высокий ворот и рукава золотыми кружевами, которые себе могли позволить лишь самые богатые из аристократов и только на бальных платьях. Лишь когда он понял, что перед ним княжна — перестал спорить.

Закончил он работу быстро и уже через час после спуска с корабля, я гордо вышагивала в сторону рынка рабов в своем новом, истинно княжеском платье. Люди расходились, уступая мне дорогу, и недоуменно перешептывались. Еще бы, аристократы не ходят пешком, а передвигаются по городу в паланкинах или каретах. Что ж, один из телохранителей уже послан купить такой (чего не сделаешь ради статуса!) и доставить ко мне. Но ждать я не могу — слишком уж хочется начать воплощать в жизнь свои идеи по построению идеального правового государства.

Рынок рабов, как всегда, поразил меня своей тошнотворностью. Большие помосты, крикливые торговцы, хмурые наемники с кнутами и запуганные, забитые рабы. Взглянув на своего телохранителя, я заметила, что он изо всех сил сдерживает свою ярость. И страх.

— Успокойся, Ярим. Ты теперь свободный и у тебя есть работа. Хорошая работа. Ты больше никогда не будешь рабом.

Он кивнул, но не расслабился.

— Благодаря тебе, княжна. Но у них нет тебя.

Он сжал зубы, выдавая свои бушующие эмоции.

— Кого-то я сегодня все-таки куплю. Но помни — везти слабых на остров еще опасно.

В задумчивости, я обвела всю площадь наиграно-скучающим взглядом, дожидаясь пока ко мне подскочит продавец-зазывала. Учитывая мой наряд, ширпотреб поостережется связываться, а вот серьезные люди...

— Амиама желает что-то купить? У Абдулара лучший товар на всем невольничьем рынке, — елейным голоском пропел какой-то лысый потный колобок с гнилыми зубами.

— Княгине нужны рабы, — холодно ответил Ярим, вспомнив правила игры. Знать не общается напрямую с уличными торговцами — они не пачкаются в грязи.

Толстячок-торговец побледнел, но в глазах загорелся азартный огонек. Знать не торгуется — знать платит. Ничего, не на ту нарвался. Ярим спец в торговле — раньше он был купеческим сыном, хотя и предпочитал ходить в охране обоза. Но что-то мне подсказывает, что в завершении нашего знакомства работорговец будет очень несчастным.

— Прошу вас к моему помосту — у меня лучший товар.

Торговец поспешно повел нас к самому большому помосту, помог преодолеть ступеньки и велел пацаненку вынести мне стул. Царственно опустив свое истосковавшееся по поверхности седалище (эх, совсем я на острове разленилась), я сделала неопределенный взмах рукой, типа 'начинайте'.

— Чего желает амиама? Мужчин, женщин, детей?

Он подобострастно улыбался, ощупывая меня своими мелкими поросячьими глазками и вызывая рвотный рефлекс.

— Княгине нужны мастеровые и воины, живучие и сильные, — ровным голосом ответил Ярим, но по чересчур прямой спине, я поняла каких усилий ему это стоило.

Торговец отдал распоряжения и на помост вытолкнули несколько десятков людей и смесков . У некоторых в глазах еще светился огонек непокорства, но большинство уже сдались.

— Ярим, пусть подходят по одному и рассказывают о себе. Торговца слушать не желаю, — надменно бросила я, подбодрив своего телохранителя.

Колобок обиженно засопел, но промолчал, лишь толкнул вперед рыжего парня лет двадцати.

— Я Акирим, — начал он, но был безжалостно прерван торговцем, заявившем что рабы не имеют права на имя. Парень сглотнул комок в горле и продолжил. — Я должен был стать архитектором, но стал рабом. К тяжелому физическому труду непривычен.