Игра для иллюзиониста.

Я пригладил волосы, пытаясь привести в чувство "Петра", а то он что-то долго рассматривает, в общем-то, простенький значок. Десятник отнял взгляд от эмблемы, поджал губы и вяло махнул рукой. Я беспрепятственно прошел в ворота. Позади, раздались возмущенные крики. Люди голосили по инерции, они знали, что носителю знака Лобенской школы магии вход в кварталы свободен. В меру своих хилых сил, королевство оберегало будущих магов, счет которых шел на сотни. Во всем Анхероне наберётся не больше тысячи магов. Даже иллюзионисты на фоне упадка количества боевых магов, приобретали некоторую ценность, но мне от этого было не легче.

Я вышел из-под сени арки и остановился. Золотой квартал, это не плотно утрамбованная земля служащая улицами, а мощёные булыжниками проспекты и площади. Центр города был, словно, выложенный камнем океан, а трущобы робкой линией грязи. Здесь не разрешалось строить дома ближе, чем на десяток метров друг к другу, и поэтому в центре было значительно свободнее, чем на окраинах столицы, где с трудом могли разойтись два человека. Пройдя всего лишь три метра под сводом стены, отделяющей трущобы от Золотого квартала, окунулся в море цветного хаоса. Здесь жизнь никогда не затихала. Разнообразные наряды, буквально кричащие о том, что они стоят баснословных денег. Зеленый, желтый, синий, красный — все цвета были насыщенными, яркими. Мода империи стремительно захватывала умы зажиточных горожан и горожанок. Куда не кинь взгляд, повсюду маленькими островками мелькали дамские шляпки с огромными полями, и прикреплёнными к ним перьями экзотических птиц. Стоимость одного такого перышка равнялась годовому доходу семьи из трущоб.

Золотой квартал был для меня всегда открыт и многие десятки раз, я бродил по его улицам, но всегда, на пару минут, застывал на его пороге. Глаза разбегались, ноздри жадно втягивали воздух, рот приоткрылся, демонстрируя крепкие зубы, которыми однажды в пылу драки перегрыз горло противнику.

Всеми доступными чувствами я впитывал Золотой квартал, и зависть постепенно нарастала, словно, снежный ком, накапливаясь внутри меня. Дворяне в одежде, сшитой из ткани, цена которой, была просто умопомрачительно высока, вызывали у меня приступ глухого раздражения. Их веселые, беззаботные улыбки, ярко контрастировали с лицами людей, живущих в трущобах. Я знал много выходцев с окраин города, которые были намного достойнее этих разряженных павлинов, но им не повезло родиться в богатой семье. Ошибка, стоившая им жизни, и обрекшая их на нищенское существование.

Мимо меня, скользнув равнодушным взглядом, прошествовала, молодая девушка. В глазах зарябило от побрякушек одетых на ее шее. Шлейф аромата дорогих духов тянулся за ней, смешиваясь с запахом человеческого пота. Солнце не щадило никого. Равнодушная звезда напоминала всем, чего они стоят.

Наметанным взглядом вычленяю из толпы немногочисленные серые цвета. Те немногие, кому посчастливилось получить разрешение на вход в центр города. Мы машем друг другу руками. Ученик школы магии и работяги. Многие из них чинили дороги, убирали мусор, красили маленькие декоративные заборчики, ухаживали за клумбами цветов...

Далеко не весь квартал был так оживлен. Сюда людей привлекали кулачные бои. Просторный, разборный ринг в центре площади, навесы для зрителей, разносчики прохладительных напитков, и бойцы, ждущие своей очереди. Матерчатый тент не мог спасти их от палящих лучей солнца. Тела лоснились от влаги. За каждым удачным ударом следовали брызги пота. Здесь было на что посмотреть, но надо поторапливаться.

Я неспешно потопал в сторону школы магии. Бегать по улицам Золотого квартала дурной тон, могут заподозрить в краже. Стоящие на каждом перекрестке стражники провожали меня подозрительными взглядами. Я приветливо им улыбался, иногда снимая воображаемую шляпу. Ноги отдыхали, идя по этим ровным улицам. Я быстро преодолевал расстояния не забывая вертеть головой. Мутный тип, облокотившийся на фонарный столб, помахал мне рукой. Запретные удовольствия скрывались в его карманах. Джек Мур был моим соседом. Пройдя мимо него с укоризненной гримасой, был удостоен философского пожатия плечами. Он никогда не бедствовал, любители запретного товара исправно снабжали деньгами его карманы, но мне такой способ обогащения претил. Оставив позади Джека, вдохнул полной грудью. Чего не следует делать в трущобах, можно сделать в Золотом квартале. Здесь дышалось легче. Пыль не забивалась в нос, не щекотала нёбо, проклятые мухи и вонь, не донимала меня. А все благодаря специальным телегам, поливающим улицы. Скользнул взглядом по сторонам. Ухоженные дома без признаков запустения или старения, утопали в цветах и зелени. Мрамор, живой камень, разноцветная плитка — это были основные строительные материалы. Дерево, глина и необожжённые кирпичи остались в трущобах. Через равные промежутки улицы стояли телефонные будки. Новомодное благо цивилизации доступное только избранным, живущим в кварталах. По краям улиц росли стройные кипарисы, разбавляя зеленью листьев, строгость каменных джунглей.

Неспешное наслаждение красотами Золотого квартала закончилось возле Лобенской школы ма-гии. В отличие от большей части города, школа ма-гии представляла собой образец порядка и стабиль-ности. Никаких крикливых цветов, никакого буйства красок. Фасад одного из древ-нейших строений столицы, был равномерно выкра-шен в белый цвет, символ мира. Под слоем краски скрывались массивные серые блоки, способные выдержать не один пушечный залп. Оконное стекло было идеально чистым, за его прозрачной гладью скрывались учебные аудитории, пахнущие десятками лет преподавания магии. Какую-то долю романтики школе придавали змеящиеся по стенам плющи. Они зелеными нитями оплетали всё здание. Последний, четвертый этаж был украшен барельефами, изображающими мифических существ. Стоящие тут и там скамейки, сейчас, были пусты, но вот как только за-кончатся занятия... Окружённое парком, в котором было великое множество разнообразных деревьев и кустарников, здание школы было скрыто от любопыт-ных глаз и поэтому ученики любили проводить здесь свободное время.

Окинул быстрым взглядом фонтан, стоящий посередине школьного двора и в очередной раз подивился искусству скульптора. Он выполнил его в виде дерева с семью ветвями, символизирующими направления в магии. Огонь, вода, земля, воздух, сентенти, витамор, иллюзия. Из каждой ветки вытекала струйка воды и падала в подсвеченный электричеством бассейн. Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, подбежал к фонтану и быстро сполоснул ноги. Грязная муть лениво опускалась на мраморное дно, неприятное зрелище, но что поделать.

Сделав черное дело, я подбежал к железной двери, дернул блестящую от множества прикосновений бронзовую ручку и ворвался внутрь здания. Первым что увидел, был учитель Кравус. Он резко обернулся на звук закрывающейся двери.

— Опаздываем молодой человек?

Скраб следил за порядком и дисциплиной в школе, и в принципе был не плохим человеком. Сейчас он стоял, наставив на меня указательный палец и пристально смотря водянистыми глазами на мою физиономию. Не появятся ли признаки раскаяния? Читалось на его заостренном к подбородку лице. Не исправился ли ученик Сторм?

Я посмотрел на наручные часы, подаренные мне братом перед его отправкой в армию, и с улыбкой ска-зал:

— Всего-то пять минут!

— Причина вашего опоздания ученик Сторм? — произнес он, насупив седые брови.

— Котенка с дерева снимал! — мой бред весело разнёсся по школьному коридору.

— Вы вздумали смеяться надо мной?

— Нет что вы! Я просто переводил бабушку через дорогу, а потом спасал детей из горящего дома, а ...

— Хватит! — прервал меня Сторм. — Я помню в про-шлом году, в начале учебного цикла, вы тоже опоз-дали.

— Постоянство, признак мастерства, — назидательно произнёс я.

— Ну что ж, проходите, ученик Сторм, но будь те так любезны, прийти вечером на дополнительные заня-тия по иллюзиям, — произнес Скраб, оглаживая чёрный бесформенный балахон.

— А может не надо?! — воскликнул я.

Жуть как не хотелось тащиться сюда снова.

— Надо, я сообщу учителю Кравусу, что вы придёте, — проговорил он, довольно скаля желтые зубы.

— Эх... тяжёлая у меня жизнь, — сказал я и, обойдя Сторма, направился в аудиторию.

Простучав сандалиями по ступеням, поднялся на второй этаж. Ни души. Все были на занятиях. Красная ковровая дорожка заглушала мои шаги. Портреты известных магов с неодобрением смотрели на опоздавшего ученика. Хрустальная люстра, раскачивающаяся под легким ветерком, дующим из окна, неодобрительно заскрипела. Красные шторы вторили ей, лениво приплясывая под дуновением воздуха.

Подойдя к комнате, в которой нам препода-вали историю, открыл дверь и произнёс:

— Извините за опоздание, можно войти?

— Ого, какой сюрприз, неужели ученик Сторм объ-явился? В новом цикле решили начать посещать мои занятия? — насмешливо произнес учитель истории.

— Да, я исправляюсь.

— Тогда проходите.

Аудитория была наполовину заполнена, и по-этому с пристраиванием задницы на пустую-щее место, у меня не возникло проблем. Я сел за знакомую исписанную парта, поерзал по скрипучей скамья, прошелся взглядом по присутствующим студен-там и отметил для себя двух индивидуумов. Ли-крана фран Лотра, дальнего родственника короля и моего заклятого врага. А так же Лиру фран Санд, дочь герцога Санда, мою безответную любовь. Хотя безответной называют любовь, которую отвергли, а меня это белокурое, голубоглазое создание с идеаль-ной фигурой и надменным лицом в упор не заме-чало. Да и кого замечать? Сына гвардейца свергну-того короля, у которого даже нет денег на новую одежду. Так и хожу в чёрном ученическом костюме, состоящем из простеньких штанов и рубахи. Хо-рошо хоть знак школы магии на груди имеется, а то и за дворянина то, никто не принял бы. Ведь всем известно, магии может учиться только благород-ный!

От созерцания тонкой и гордой спины Лиры, меня отвлек голос учителя:

— Ученик Стром, у меня создаётся такое ощущение, что вы меня не слушаете.

— Правильно создаётся, — произнёс я тихо, и следом громко добавил: — Слушаю, еще как слушаю!

— Тогда ответьте на вопрос, — сказал историк.— Какая раса пришла первой в мир Сианлис?

— Это всем известно. Сначала здесь обосновались акваты, затем люди, то есть наши предки, а потом и аэрани с терианами подоспели.

— Расскажите нам вкратце о каждой расе.

— Акваты — это гуманоиды предпочитающие жить в водной среде, их вотчины моря и океаны. Аэрани — это жители воздушных городов. Они непревзойденные маги воздуха, что позволяет им жить над облаками. Говорят, что их родной мир совсем не имел твердой фазы и состоял только из газов. Териани, почти полная противоположность аэрани. Они живут под землей, хотя и на поверхности земли чувствуют себя вполне комфортно. В их родном мире невозможно было жить на поверхности, вследствие, высокой температуры, что заставило териан осваивать глубины земли. За многие тысячелетия эволюции, у этих рас выработались некоторые особенности, отличающие их от людей. У аэрани...

— Хорошо, садитесь молодой человек, — не дал мне договорить учитель. — Оставшуюся часть лекции я хочу посветить рели-гиям, а в частности тотусианской вере.

Немного расстроенный тем, что мне не дали закончить ответ, сел на скамью и принялся усердно слу-шать. Интересно же узнать о вере, почитателей которой почти повсеместно считают предателями своей расы. Да и вообще мутная это какая-то религия.

Между тем учитель продолжил говорить:

— Главный постулат этой религии сформулирован в кратком изречении: "Всем есть место в этом мире".

— Аэрани с терианами поспорят с этим утвержде-нием, — выкрикнул Ликран со своего место.

Многие в аудитории рассмеялись, зная взаим-ную ненависть этих рас.

— Я и не говорю что оно верно, — произнес учитель истории. — Я хочу, что бы мы, как бы со стороны по-смотрели на эту религию. Эта вера уникальна тем, что ее исповедуют представители всех четырех рас. Центральной фигурой этой религии является бог Дэмерон. Часто его изображают с хрустальным фонарем в руке. Этот фонарь символизирует путь к свету свозь кромешную тьму невежества.

— А какова примерная численность последователей этой веры? — из любопытства спросил я и был удо-стоен косого взгляда со стороны Ликрана. Может он заподозрил меня в исповедовании тотусианства?

— Не знаю, но вероятно она невелика, — ответил учи-тель. — Это вера под запретом почти во всех странах и только в немногих разрешена. Четыреста лет назад, тотусианство достигло своего расцвета. Тогда вроде бы объявился посланник бога Дэмерона, так считают сами тотусианцы, но мы просвещенные люди убеждены в том, что это был просто фанатик. Так вот этот "посланник бога" убив одного из архимагов нашего королевства куда-то исчез. Сейчас тотусианство близится к своему закату, последователи этой веры почти повсеместно подвергаются гонениям, и только в некоторых странах эта вера разрешена, например, в таком просвещенном королевстве как наше.

Ага, у нас такое просвещенное королевство, что страшно на улицу выйти. Просто никому нет дела до того что его жители исповедуют, лишь бы налоги платили и молча умирали за империю.

— Вырезать бы их всех! Предателей, — сжав руки в кулаки, произнес Ли-кран и снова посмотрел на меня.

Ну, точно, он думает, что я тотусианец. Не обращая внимания на слова родственника короля и по совместительству огненного мага, учи-тель продолжил говорить:

— В заключении я хочу вам рассказать легенду о Крудусе и Айе. Этой легенде около пяти сот лет и она имеет непосредственное от-ношение к тотусианской религии. Айя была воз-любленной короля Крудуса, властителя Анхерона и сильнейшего мага витамора. Она славилась своей благодетельностью и кротостью. Однажды, когда Крудус был в военном походе, эта прекрасная девушка повстречала старую женщину по имени Рала. Муж выгнал ее из дома, и она умирала от голода на обочине дороги. Айя взяла ее к себе домой, накор-мила и обогрела. За обедом старушка рассказала ей свою историю, в которой муж разлюбил ее, потому что она уже не такая красивая как в молодости. Айя была очень отзывчивой девушкой и поэтому близко к сердцу приняла историю Ралы. Она пообе-щала помочь ей, всем, чем только сможет, и тогда старушка рассказала Айе, что в горах есть храм Дэмерона, в котором находится хрустальный светильник, прикосновение к которому может вер-нуть молодость. Старушка попросила Айю проводить ее к этому храму. Возлюбленная Крудуса согласилась. Когда Айя и Рала добрались до храма, то они увидели прекрасной работы светильник. Он стоял на каменном постаменте. Старушка возложила на него руку, но ничего не произошло, она не помо-лодела. Айя принялась утешать убитую горем Ралу, как вдруг, она встрепенулась и попросила возлюбленную Крудуса, вместе, возложить руки на светильник. Айя со-гласилась. Как только девушка и старушка прикоснулись руками к светильнику, в тот же миг Рала помолодела, а Айя постарела. "За все надо платить", — произнесла помолодевшая старушка и, рассмеявшись, ушла. Поста-ревшая Айя вернулась домой, где ее уже ждал вернувшийся из похода Крудус. Витамор сна-чала не узнал возлюбленную, но как только девушка рассказала ему свою историю, то сразу же поверил ей. Пылающий праведным гневом Крудус, разыскал Ралу и силой заставил ее пойти с ним в храм, где его ждала Айя. Крудус заставил бесчестную женщину возложить вместе с Айей руки на светиль-ник, но ничего не произошло, Айя не стала моло-дой. Разозленный Крудус схватил светильник и хо-тел разбить его, но вдруг перед ним возник бог Дэмерон. Он спросил его: "В чем дело? Почему ты хочешь разбить мой светильник?". Крудус рассказал богу историю Айи, и спросил: "Почему я не смог исправить зло?" Дэмерон ответил, что Айя не верит в тотусианскую религию и поэтому светильник не подействовал, а обманувшая ее старушка верит. Крудус потребовал от бога исправить зло причи-нённое его возлюбленной, но Дэмерон отказался, и тогда витамор бросился на бога. Завязался бой, который длился три дня и три ночи. В итоге, храм не выдержал ма-гического поединка и провалился под землю, по-гребя под своими руинами, Айю, Крудуса, Дэме-рона, светильник и Ралу.