Игра для иллюзиониста.

Приношу огромную благодарность, Виктории Тори Широковой, за ее едкие комментарии, наполненные иронией и сарказмом, а также за неоценимый вклад в вычитку моего произведения. Спасибо Вики!

Дэмерон атаковал меня плетью зеленого пламени. Защита упруго отразила атаку, но сила заклинания была настолько сильна, что я отлетел к краю стены. Прозрачная сфера моей магии с легким хлопком исчезла. Еще пару мгновений и буду мертв. Сущность смертного не может владеть божественной силой. Сияние тускнело, концентрируясь где-то в глубине тела, чтобы в один миг высвободиться вспышкой нестерпимо яркой энергии, испепеляя дерзкого иллюзиониста, посмевшего перешагнуть через броню рационализма. Всё кончено, блеск надежды померк под тенью суровой реальности, уже ничего не исправлю. Мне не было страшно, меня пожирало чувство раскаяния. Как я мог превратиться в такое чудовище?

Повернул голову на бок. Джейн со слезами на глазах смотрела на меня. Извиняющаяся улыбка возникла у меня на губах. Я не оправдал ее надежд, этой внешне хрупкой девушки, внутри которой был заточен целый мир эмоций, переживаний, стремлений. Она ревностно хранила его тайны, лишь только раз допустив в его пределы чужака, не способного понять всей глубины его красоты и величия. Как же я был глуп! Поздно, очень поздно, начал понимать суть происходящего. Сейчас уже всё прекратится. Я слышу шорох его сапог и чувствую его неуемную жажду победы, которая росла с каждым столетием, что он провел в пещере, дожидаясь своего последнего противника. Что ж он выиграл Игру, эту странную цепочку событий, которая, словно, тонкая паутину опутала меня, слепого смертного, не способного понять всей глубины эпичности момента. Богу осталось только прервать слабое дыхание моей жизни.

Вот, его шаги затихли подле меня. Я не нашел в себе силы взглянуть смерти в глаза. Слабеющий дар подсказал мне, что заклинание уже яростно переливается в его руке. Я потерпел поражение в битве с богом, а ведь раньше, сам факт существования богов вызывал у меня легкую, ироничную улыбку, именно с такой улыбкой на устах я и начал свое восхождение к битве с претендентом на главный приз Игры...

Часть I. Начало.

...Улыбаясь, я бежал по кривым, узким улицам трущоб Лобена, столицы королевства Анхерон и бормотал себе под нос:

— Быстрее, быстрее, успеть бы на лекцию, не пристало второй год подряд начинать учёбу с опоздания.

Разбрызгивая лужи и перепрыгивая ямы, я петлял по лабиринтам древней столицы, и благодарил небо за то, что сегодня не такое жаркое утро как бывает обычно в это время года. Анхерон южное королевство, для которого полуденная жара, наполненная удушливым, горячим воздухом, была нормой, но в тоже время ветер с гор, мог легко превратить знойный денек в подобие холодной ночи пустыни.

Я поднял взгляд к небесам. На бескрайнем синем небе, не было ни тучки, только огненный диск солнца вставал из-за горизонта и тучи жирных, зеленых мух, хорошо различимых на фоне небес, носились в воздухе.

Немногочисленные ранние пташки, матерясь, уступали мне дорогу, прижимаясь к стенам домов. Их глаза с ненавистью провожали мою поджарую фигуру. Я обворожительно улыбался, добавляя масла в огонь человеческого негодования. Один из жителей трущоб, худой как палка, мужчина лет сорока, замешкался, увидев бегущего на него парня, сделал неловкий шаг и полетел в сточную канаву. Вслед за звонким всплеском раздался трехэтажный мат.

— Хоть помоешься! — крикнул я, зажимая нос, что бы не чувствовать поднявшуюся вонь.

Вслед мне раздались заверения в моей скорой смерти. Мне было плевать. Ноги отбивали частую дробь. С трудом преодолев, одним длинным прыжком, кучу мусора, сам чуть не навернулся. Подошвы сандалий скользили по грязи, держать равновесие было трудновато.

Неожиданно, услышал громкие крики спугнувшие стаю голубей, примостившуюся на балконе ветхого, двухэтажного дома. Крики раздавались совсем неподалёку. Движимый любопытством, свернул в узкий переулок, протиснулся мимо спавшего там пьяницы, пробрался сквозь кустарник и выбрался на центральную улицу. Здесь было свободнее, чем в остальной части трущоб, даже нечистоты, не сплошным ковром, а отдельными пятнами покрывали, утрамбованную до состояния камня, землю. Я повертел головой в поисках источника криков, и обнаружил любопытнейшую картину. На убегающей в серую даль улице, возле палатки небесно-голубого цвета, кричал мо-лодой лейтенант:

— Вступайте в ряды доблестного, воздушного флота!!!

От усердия и жары у парня покраснели щеки и взду-лись вены на шее. Если бы не спасительные тени, отбрасываемые домами, крикун потерял бы сознание от солнечного удара.

— Ещё два дня, только два дня! У вас есть шанс стать героем небес!

Судя по его восторженной физиономии, он ещё не бывал в воздушных боях, иначе не так рьяно предлагал бы людям смерть.

Я быстро оббежал глазами место дислокации лейтенанта. Его палатка прилепилась к относительно целому и еще крепкому на вид дому, даже несмотря на многочисленные трещины, покрывающие его стены. Вообще на центральной улице трущоб, которая носила название Латаная, кое-какие строения еще сохранились, в достаточно неплохом для трущоб состоянии. На обеих сторонах Латаной, ровными рядами стояли кирпичные дома, с выбитыми окнами, покосившимися крышами и потрескавшимися фундаментами, но не это было главным, а главным было то, что люди стремились хоть как то остановить упадок своих жилищ. Латаная, названа так неспроста. Фасады ее домов пестрели неровными пятнами штукатурки, цемента, мазками разнообразной краски. Если в остальной части трущоб, люди уже давно смерились с ужасающими условиями своего существования, то здесь они боролись, а все потому, что на центральной улице жили те, кто еще не был окончательным нищим, но и не мог позволить себе жить в одном из кварталов города: Золотом, Серебряном, Бронзовом или Железном.

В Золотом квартале, располагающемся в самом центре города, жили только благородные — элита из элит. Несбыточная мечта для такого как я. В Серебряном квартале жили дворяне попроще, купцы, богатые торговцы, умелые ремесленники. Ближе, но тоже мимо. Бронзовый квартал принадлежал рабочему люду. Там располагались заводы, фабрики, электростанции... если бы не моя неуемная гордость, то я бы пополнил количество жителей этого квартала, но мое благородное происхождение дает о себе знать. Железный квартал, место обитания воинов, наемников. В общем, всех тех, кто сделал военное дело своим ремеслом. Вот это совсем близко. Узкий кинжал, скрытый правой штаниной, холодил мне голень.

Я посмотрел по сторонам. Редкие прохожие не обращали внимания на горланящего юнца, а спешили как можно быстрее покинуть ставшие опасными в последние годы улицы города. Жители бедных районов Лобена, напоминали мне трусливых, помойных крыс. Они не поднимая головы, шныряли в поисках объедков, а находя их, забивались в построенные из необожжённого кирпича норы. А ведь совсем недавно, все было иначе...

С приходом к власти короля Райфрана фран Церона, город изменился. Окраины Анхерона и так никогда не блистали чистотой и порядком, а сейчас они и вовсе напоминали одну большую свалку, на территории которой властвовал криминал и продажные стражи порядка. После свержения короля Миртвана, улицы наводнили: нищие, наркоманы, пьяницы и прочее отребье. Райфран Первый в отличие от Миртвана, исповедовал проимперскую политику, во всем угождая императору Ланроду. Почти все войска королевства, за исключением погранични-ков, сражались в Войне Двух Империй на стороне Ланрода, императора Готфрана. Теперь в Железном квартале хватало пустых домов, плачущих вдов и осиротевших детей. Многие в столице поговаривали, что Миртвана свергли не без помощи Ланрода, так как предыдущий король Анхерона придерживался нейтралитета.

Отвлёкшись от мыслей, погладил заросший щетиной подбородок, снисходительно глянул на юнца в офицерской форме, и потрусил дальше. По Латаной передвигаться было легче, но все равно весьма проблематично. Кочки, рытвины, мусор, грязные потеки — всё это вместе взятое, превращало улицу в полосу препятствий, не такую сложную, как большинство безымянных улочек трущоб, но тоже требующую внимания и сосредоточенности, к тому же мешали такие же, как я путешественники. Перепрыгнув с одного чистого пяточка земли на другой, я замер. Метрах в двух от меня на таком же чистом пространстве, стоял парень. Между нами располагался лишь один, лишенный нечистот клочок земли. Наши взгляды встретились. Я предостерегающе сощурил глаза. Может быть это по-детски, но я не намерен еще больше пачкать ноги, если этого можно избежать. Парень тяжело вздохнул и отступил в грязь. Скрывая улыбку, проскакал мимо него.

Через некоторое время остановился, что бы дать передохнуть ногам. Большая часть проходящих мимо людей спокойно шлепала по грязи, не замечая летящих им на ноги нечистот. Они воспринимали мои попытки остаться более-менее чистым как баловство. Многие снисходительно хмыкали. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нож не доставало. Я же мысленно кривился, глядя на них. Может быть, в глубине меня играла порода. Десятки благородных предков заставляли меня хоть чем-то быть выше смотрящих на меня простолюдин.

Отдохнув поскакал дальше и тут же был атакован вынырнувшей из подвала ветхого дома, стайкой чумазых мальчишек-попрошаек. Они по очереди вылезали из зияющего темнотой окна, располагающегося на уровне земли. Жалостливые лица окружили меня. Грязная одежда, худенькие тельца, босые ноги. Почему мир так несправедлив!

Они наперебой заголосили:

— Дяденька маг, дайте на хлебушек!

— Очень просим, дайте!

— Мы уже два дня ничего не ели.

Мне было искренне жаль несчастных детей, но моё благосостояние мало чем отличалось от жа-лобно глядевших мальчишек. Их печальные глаза всегда задевали в моей груди струну, отвечающую за сострадание.

— Извините ребята, но я сам нищий, — грустно произнёс я и развел руками.

— Вы же маг!

— Я всего лишь студент пятого цикла обучения ма-гов-иллюзионистов.

— Фокусник, — бросил один из мальцов презрительно, его лицо мгновенно преобразилось, став из жалостливого циничным.

Струна сострадания мгновенно лопнула. Я злобно растолкал заступивших мне дорогу мальчишек. Дома, пустыми оконными провалами следили за болью, возникшей в моих глазах. В голове билась настойчивая мысль, которая преследовала меня уже многие годы. За что мне такой бессмысленный дар? Я привык к тому, что маги иллюзиони-сты в отличие от боевых магов или магов витамор не пользуются почётом и уважением, но все равно, от слов мальчишки у меня в душе остался горь-кий осадок. Ненароком вспомнил глаза отца, когда он узнал какой дар у его сына и ещё больше усугубил своё паршивое настроение. Я был десятилетним мальчишкой, когда мой отец, рано овдовевший гвардеец короля Риф фран Сторм, узнал, что у его младшего сына Тира фран Сторма, есть дар. Он был до безумия счастлив, и очень горд, что в семье, в которой до этого не рождалось ни одного мага, вдруг появился даровитый. Отец бре-дил тем, что я стану боевым магом и имя Сторм бу-дет навивать ужас на врагов королевства. В мой шестнадцатый день рождения, он узнал, что я иллюзионист, никчёмный фокусник...

Я горько вздохнул, постарался поглубже запрятать грустные мысли и свернул с центральной дороги. Так будет быстрее. Кривые, узкие, захламленные мусором улочки с развешенным тут и там бельем, вывели меня к внутренней стене. Мощное, четырёхметровое кольцо, опоясывало Золотой квартал. Бравые стражники ходили по гребню стены и зорко смотрели на трущобы. Не поднимется ли очередное восстание? Не взбунтуется ли чернь?

Пару десятков метров чистого от построек пространства между стеной и началом трущоб, были прописаны в законе. Да, так удобнее усмирять бунты черни. Ружейный, а где и магический огонь легко найдут себе жертву. Последний раз горящей человеческой плотью пахло здесь совсем недавно. Я поморщился, вспомнив острую боль пронзившую плечо. Благо, пуля прошла вскользь. Как меня мог захватить этот хаос? Что за раж посетил меня, когда я с черным куском ткани на лице, кидался на эту стену? Я, конечно, быстро увлекаюсь новыми идеями, но в тот раз это был явный перебор. Да еще горячительные напитки подбадривали мой праведный гнев на богачей.

Я посмотрел поверх стены и втянул ноздрями воздух. В нем уже чувствовалась пряная нотка роскоши, за которую я чуть не отдал жизнь. Золотой квартал, это город в городе. Четкая линия, отделяющая богатство от нищеты. Перевел взгляд на ворота, ведущие в квартал. Толпа оборванцев, стремящихся получить разрешение на вход в святая-святых города, вызвала у меня грустную улыбку. Отряд стражников охраняющих ворота, дружной стеной мешал им это сделать. Десятник, стоя за спинами своих подчиненных, брезгливо кривя губы, в очередной раз объяснял правила допуска в Золотой квартал. Его слова сводились к следующему: если ты не живешь, или не работаешь в Золотом квартале, то и делать тебе там нечего.

Медленно передвигая ногами, пошел к воротам, в сотый раз, разглядывая обмундирование стражи. Тонкие кольчуги блестели на солнце, вызывая резь в глазах. Специально что ли они их так надраивают, что бы в них прицельно стрелять не получалось? Да еще эти конической формы шлемы, закрывающие голову и переносицу, были выкрашены в желтый цвет. Ну, прям отряд христианских ангелов под предводительством апостола Петра, охраняющие ворота в Рай. Хотя у ангелов наверно защита от магии получше, чем у стражников Лобена. Универсальные амулеты защиты третьего класса, явно, для них хиловаты, такой даже у меня под рубахой болтается. Неприметный бронзовый прямоугольник с кругом внутри, самая дешевая магическая защита от всех семи ветвей магии. Да и вооружение у виденных мною на картине ангелов было совсем иное. Они были вооружены не револьверами, весящими в кожаной кобуре на правом боку и не тонкими мечами, клепаные ножны которых бились об левую ногу, а крестом и библией.

Время на разглядывание и мысленное юмористическое сравнение стражников и ангелов, подошло к концу. Я притопал к концу толпы и встал за спиной широкоплечего детины. От него жутко разило перегаром. Ну, чего он-то забыл в Золотом квартале? Налакаться крепкого пойла можно и в трущобах. Только жизнь портит, спешащим по делам людям.

Я начал нетерпеливо притоптывать. Люди не двигались. Даже после отказа в праве пройти в Золотой квартал они все равно стояли и ждали, что вот сейчас сержант смилостивиться и пропустит их. Откуда такая наивность? Ничему жизнь не учит их.

Неожиданно, мои уши уловили низкий, протяжный звук. Бом, бом, бом... разноситься по улицам города тревожащий мое сердце бой. Колокол монастыря Сан-Себастьян пробил восемь раз. Времени в обрез, надо действовать. Обойдя по широкой дуге детину, пустил в ход локти. Толпа занервничала, раздались гневные выкрики и нелитературная лексика. Людей физически крепче меня не наблюдалось, а значит, силы были не равны, и я упрямо продвигался вперед.

Пробившись сквозь толпу отвратительно пахнущих и сквернословящих людей, предстал перед десятником. Надо будет как-нибудь узнать, как его зовут. Если вдруг его нарекли Петром... я посмотрел на него, а он бросил взгляд на правую сторону моей груди. Десятник знал меня, но все равно, его внимательный взгляд остановился на эмблеме школы магии. Дерево с семью ветвями олицетворяло знак принадлежности к магам ученикам. Сержант постоянно смотрел на эмблему с затаенной горечью в серых глазах. Возможно, он чувствовал в себе обжигающую силу дара, но магии может учиться только дворянин, пусть даже этот дворянин нищ и беден.

Я пригладил волосы, пытаясь привести в чувство "Петра", а то он что-то долго рассматривает, в общем-то, простенький значок. Десятник отнял взгляд от эмблемы, поджал губы и вяло махнул рукой. Я беспрепятственно прошел в ворота. Позади, раздались возмущенные крики. Люди голосили по инерции, они знали, что носителю знака Лобенской школы магии вход в кварталы свободен. В меру своих хилых сил, королевство оберегало будущих магов, счет которых шел на сотни. Во всем Анхероне наберётся не больше тысячи магов. Даже иллюзионисты на фоне упадка количества боевых магов, приобретали некоторую ценность, но мне от этого было не легче.

Я вышел из-под сени арки и остановился. Золотой квартал, это не плотно утрамбованная земля служащая улицами, а мощёные булыжниками проспекты и площади. Центр города был, словно, выложенный камнем океан, а трущобы робкой линией грязи. Здесь не разрешалось строить дома ближе, чем на десяток метров друг к другу, и поэтому в центре было значительно свободнее, чем на окраинах столицы, где с трудом могли разойтись два человека. Пройдя всего лишь три метра под сводом стены, отделяющей трущобы от Золотого квартала, окунулся в море цветного хаоса. Здесь жизнь никогда не затихала. Разнообразные наряды, буквально кричащие о том, что они стоят баснословных денег. Зеленый, желтый, синий, красный — все цвета были насыщенными, яркими. Мода империи стремительно захватывала умы зажиточных горожан и горожанок. Куда не кинь взгляд, повсюду маленькими островками мелькали дамские шляпки с огромными полями, и прикреплёнными к ним перьями экзотических птиц. Стоимость одного такого перышка равнялась годовому доходу семьи из трущоб.

Золотой квартал был для меня всегда открыт и многие десятки раз, я бродил по его улицам, но всегда, на пару минут, застывал на его пороге. Глаза разбегались, ноздри жадно втягивали воздух, рот приоткрылся, демонстрируя крепкие зубы, которыми однажды в пылу драки перегрыз горло противнику.

Всеми доступными чувствами я впитывал Золотой квартал, и зависть постепенно нарастала, словно, снежный ком, накапливаясь внутри меня. Дворяне в одежде, сшитой из ткани, цена которой, была просто умопомрачительно высока, вызывали у меня приступ глухого раздражения. Их веселые, беззаботные улыбки, ярко контрастировали с лицами людей, живущих в трущобах. Я знал много выходцев с окраин города, которые были намного достойнее этих разряженных павлинов, но им не повезло родиться в богатой семье. Ошибка, стоившая им жизни, и обрекшая их на нищенское существование.

Мимо меня, скользнув равнодушным взглядом, прошествовала, молодая девушка. В глазах зарябило от побрякушек одетых на ее шее. Шлейф аромата дорогих духов тянулся за ней, смешиваясь с запахом человеческого пота. Солнце не щадило никого. Равнодушная звезда напоминала всем, чего они стоят.

Наметанным взглядом вычленяю из толпы немногочисленные серые цвета. Те немногие, кому посчастливилось получить разрешение на вход в центр города. Мы машем друг другу руками. Ученик школы магии и работяги. Многие из них чинили дороги, убирали мусор, красили маленькие декоративные заборчики, ухаживали за клумбами цветов...

Далеко не весь квартал был так оживлен. Сюда людей привлекали кулачные бои. Просторный, разборный ринг в центре площади, навесы для зрителей, разносчики прохладительных напитков, и бойцы, ждущие своей очереди. Матерчатый тент не мог спасти их от палящих лучей солнца. Тела лоснились от влаги. За каждым удачным ударом следовали брызги пота. Здесь было на что посмотреть, но надо поторапливаться.

Я неспешно потопал в сторону школы магии. Бегать по улицам Золотого квартала дурной тон, могут заподозрить в краже. Стоящие на каждом перекрестке стражники провожали меня подозрительными взглядами. Я приветливо им улыбался, иногда снимая воображаемую шляпу. Ноги отдыхали, идя по этим ровным улицам. Я быстро преодолевал расстояния не забывая вертеть головой. Мутный тип, облокотившийся на фонарный столб, помахал мне рукой. Запретные удовольствия скрывались в его карманах. Джек Мур был моим соседом. Пройдя мимо него с укоризненной гримасой, был удостоен философского пожатия плечами. Он никогда не бедствовал, любители запретного товара исправно снабжали деньгами его карманы, но мне такой способ обогащения претил. Оставив позади Джека, вдохнул полной грудью. Чего не следует делать в трущобах, можно сделать в Золотом квартале. Здесь дышалось легче. Пыль не забивалась в нос, не щекотала нёбо, проклятые мухи и вонь, не донимала меня. А все благодаря специальным телегам, поливающим улицы. Скользнул взглядом по сторонам. Ухоженные дома без признаков запустения или старения, утопали в цветах и зелени. Мрамор, живой камень, разноцветная плитка — это были основные строительные материалы. Дерево, глина и необожжённые кирпичи остались в трущобах. Через равные промежутки улицы стояли телефонные будки. Новомодное благо цивилизации доступное только избранным, живущим в кварталах. По краям улиц росли стройные кипарисы, разбавляя зеленью листьев, строгость каменных джунглей.

Неспешное наслаждение красотами Золотого квартала закончилось возле Лобенской школы ма-гии. В отличие от большей части города, школа ма-гии представляла собой образец порядка и стабиль-ности. Никаких крикливых цветов, никакого буйства красок. Фасад одного из древ-нейших строений столицы, был равномерно выкра-шен в белый цвет, символ мира. Под слоем краски скрывались массивные серые блоки, способные выдержать не один пушечный залп. Оконное стекло было идеально чистым, за его прозрачной гладью скрывались учебные аудитории, пахнущие десятками лет преподавания магии. Какую-то долю романтики школе придавали змеящиеся по стенам плющи. Они зелеными нитями оплетали всё здание. Последний, четвертый этаж был украшен барельефами, изображающими мифических существ. Стоящие тут и там скамейки, сейчас, были пусты, но вот как только за-кончатся занятия... Окружённое парком, в котором было великое множество разнообразных деревьев и кустарников, здание школы было скрыто от любопыт-ных глаз и поэтому ученики любили проводить здесь свободное время.

Окинул быстрым взглядом фонтан, стоящий посередине школьного двора и в очередной раз подивился искусству скульптора. Он выполнил его в виде дерева с семью ветвями, символизирующими направления в магии. Огонь, вода, земля, воздух, сентенти, витамор, иллюзия. Из каждой ветки вытекала струйка воды и падала в подсвеченный электричеством бассейн. Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, подбежал к фонтану и быстро сполоснул ноги. Грязная муть лениво опускалась на мраморное дно, неприятное зрелище, но что поделать.

Сделав черное дело, я подбежал к железной двери, дернул блестящую от множества прикосновений бронзовую ручку и ворвался внутрь здания. Первым что увидел, был учитель Кравус. Он резко обернулся на звук закрывающейся двери.

— Опаздываем молодой человек?

Скраб следил за порядком и дисциплиной в школе, и в принципе был не плохим человеком. Сейчас он стоял, наставив на меня указательный палец и пристально смотря водянистыми глазами на мою физиономию. Не появятся ли признаки раскаяния? Читалось на его заостренном к подбородку лице. Не исправился ли ученик Сторм?

Я посмотрел на наручные часы, подаренные мне братом перед его отправкой в армию, и с улыбкой ска-зал:

— Всего-то пять минут!

— Причина вашего опоздания ученик Сторм? — произнес он, насупив седые брови.

— Котенка с дерева снимал! — мой бред весело разнёсся по школьному коридору.

— Вы вздумали смеяться надо мной?

— Нет что вы! Я просто переводил бабушку через дорогу, а потом спасал детей из горящего дома, а ...

— Хватит! — прервал меня Сторм. — Я помню в про-шлом году, в начале учебного цикла, вы тоже опоз-дали.

— Постоянство, признак мастерства, — назидательно произнёс я.

— Ну что ж, проходите, ученик Сторм, но будь те так любезны, прийти вечером на дополнительные заня-тия по иллюзиям, — произнес Скраб, оглаживая чёрный бесформенный балахон.

— А может не надо?! — воскликнул я.

Жуть как не хотелось тащиться сюда снова.

— Надо, я сообщу учителю Кравусу, что вы придёте, — проговорил он, довольно скаля желтые зубы.

— Эх... тяжёлая у меня жизнь, — сказал я и, обойдя Сторма, направился в аудиторию.

Простучав сандалиями по ступеням, поднялся на второй этаж. Ни души. Все были на занятиях. Красная ковровая дорожка заглушала мои шаги. Портреты известных магов с неодобрением смотрели на опоздавшего ученика. Хрустальная люстра, раскачивающаяся под легким ветерком, дующим из окна, неодобрительно заскрипела. Красные шторы вторили ей, лениво приплясывая под дуновением воздуха.

Подойдя к комнате, в которой нам препода-вали историю, открыл дверь и произнёс:

— Извините за опоздание, можно войти?

— Ого, какой сюрприз, неужели ученик Сторм объ-явился? В новом цикле решили начать посещать мои занятия? — насмешливо произнес учитель истории.

— Да, я исправляюсь.

— Тогда проходите.

Аудитория была наполовину заполнена, и по-этому с пристраиванием задницы на пустую-щее место, у меня не возникло проблем. Я сел за знакомую исписанную парта, поерзал по скрипучей скамья, прошелся взглядом по присутствующим студен-там и отметил для себя двух индивидуумов. Ли-крана фран Лотра, дальнего родственника короля и моего заклятого врага. А так же Лиру фран Санд, дочь герцога Санда, мою безответную любовь. Хотя безответной называют любовь, которую отвергли, а меня это белокурое, голубоглазое создание с идеаль-ной фигурой и надменным лицом в упор не заме-чало. Да и кого замечать? Сына гвардейца свергну-того короля, у которого даже нет денег на новую одежду. Так и хожу в чёрном ученическом костюме, состоящем из простеньких штанов и рубахи. Хо-рошо хоть знак школы магии на груди имеется, а то и за дворянина то, никто не принял бы. Ведь всем известно, магии может учиться только благород-ный!

От созерцания тонкой и гордой спины Лиры, меня отвлек голос учителя:

— Ученик Стром, у меня создаётся такое ощущение, что вы меня не слушаете.

— Правильно создаётся, — произнёс я тихо, и следом громко добавил: — Слушаю, еще как слушаю!

— Тогда ответьте на вопрос, — сказал историк.— Какая раса пришла первой в мир Сианлис?

— Это всем известно. Сначала здесь обосновались акваты, затем люди, то есть наши предки, а потом и аэрани с терианами подоспели.

— Расскажите нам вкратце о каждой расе.

— Акваты — это гуманоиды предпочитающие жить в водной среде, их вотчины моря и океаны. Аэрани — это жители воздушных городов. Они непревзойденные маги воздуха, что позволяет им жить над облаками. Говорят, что их родной мир совсем не имел твердой фазы и состоял только из газов. Териани, почти полная противоположность аэрани. Они живут под землей, хотя и на поверхности земли чувствуют себя вполне комфортно. В их родном мире невозможно было жить на поверхности, вследствие, высокой температуры, что заставило териан осваивать глубины земли. За многие тысячелетия эволюции, у этих рас выработались некоторые особенности, отличающие их от людей. У аэрани...

— Хорошо, садитесь молодой человек, — не дал мне договорить учитель. — Оставшуюся часть лекции я хочу посветить рели-гиям, а в частности тотусианской вере.

Немного расстроенный тем, что мне не дали закончить ответ, сел на скамью и принялся усердно слу-шать. Интересно же узнать о вере, почитателей которой почти повсеместно считают предателями своей расы. Да и вообще мутная это какая-то религия.

Между тем учитель продолжил говорить:

— Главный постулат этой религии сформулирован в кратком изречении: "Всем есть место в этом мире".

— Аэрани с терианами поспорят с этим утвержде-нием, — выкрикнул Ликран со своего место.

Многие в аудитории рассмеялись, зная взаим-ную ненависть этих рас.

— Я и не говорю что оно верно, — произнес учитель истории. — Я хочу, что бы мы, как бы со стороны по-смотрели на эту религию. Эта вера уникальна тем, что ее исповедуют представители всех четырех рас. Центральной фигурой этой религии является бог Дэмерон. Часто его изображают с хрустальным фонарем в руке. Этот фонарь символизирует путь к свету свозь кромешную тьму невежества.

— А какова примерная численность последователей этой веры? — из любопытства спросил я и был удо-стоен косого взгляда со стороны Ликрана. Может он заподозрил меня в исповедовании тотусианства?

— Не знаю, но вероятно она невелика, — ответил учи-тель. — Это вера под запретом почти во всех странах и только в немногих разрешена. Четыреста лет назад, тотусианство достигло своего расцвета. Тогда вроде бы объявился посланник бога Дэмерона, так считают сами тотусианцы, но мы просвещенные люди убеждены в том, что это был просто фанатик. Так вот этот "посланник бога" убив одного из архимагов нашего королевства куда-то исчез. Сейчас тотусианство близится к своему закату, последователи этой веры почти повсеместно подвергаются гонениям, и только в некоторых странах эта вера разрешена, например, в таком просвещенном королевстве как наше.

Ага, у нас такое просвещенное королевство, что страшно на улицу выйти. Просто никому нет дела до того что его жители исповедуют, лишь бы налоги платили и молча умирали за империю.

— Вырезать бы их всех! Предателей, — сжав руки в кулаки, произнес Ли-кран и снова посмотрел на меня.

Ну, точно, он думает, что я тотусианец. Не обращая внимания на слова родственника короля и по совместительству огненного мага, учи-тель продолжил говорить:

— В заключении я хочу вам рассказать легенду о Крудусе и Айе. Этой легенде около пяти сот лет и она имеет непосредственное от-ношение к тотусианской религии. Айя была воз-любленной короля Крудуса, властителя Анхерона и сильнейшего мага витамора. Она славилась своей благодетельностью и кротостью. Однажды, когда Крудус был в военном походе, эта прекрасная девушка повстречала старую женщину по имени Рала. Муж выгнал ее из дома, и она умирала от голода на обочине дороги. Айя взяла ее к себе домой, накор-мила и обогрела. За обедом старушка рассказала ей свою историю, в которой муж разлюбил ее, потому что она уже не такая красивая как в молодости. Айя была очень отзывчивой девушкой и поэтому близко к сердцу приняла историю Ралы. Она пообе-щала помочь ей, всем, чем только сможет, и тогда старушка рассказала Айе, что в горах есть храм Дэмерона, в котором находится хрустальный светильник, прикосновение к которому может вер-нуть молодость. Старушка попросила Айю проводить ее к этому храму. Возлюбленная Крудуса согласилась. Когда Айя и Рала добрались до храма, то они увидели прекрасной работы светильник. Он стоял на каменном постаменте. Старушка возложила на него руку, но ничего не произошло, она не помо-лодела. Айя принялась утешать убитую горем Ралу, как вдруг, она встрепенулась и попросила возлюбленную Крудуса, вместе, возложить руки на светильник. Айя со-гласилась. Как только девушка и старушка прикоснулись руками к светильнику, в тот же миг Рала помолодела, а Айя постарела. "За все надо платить", — произнесла помолодевшая старушка и, рассмеявшись, ушла. Поста-ревшая Айя вернулась домой, где ее уже ждал вернувшийся из похода Крудус. Витамор сна-чала не узнал возлюбленную, но как только девушка рассказала ему свою историю, то сразу же поверил ей. Пылающий праведным гневом Крудус, разыскал Ралу и силой заставил ее пойти с ним в храм, где его ждала Айя. Крудус заставил бесчестную женщину возложить вместе с Айей руки на светиль-ник, но ничего не произошло, Айя не стала моло-дой. Разозленный Крудус схватил светильник и хо-тел разбить его, но вдруг перед ним возник бог Дэмерон. Он спросил его: "В чем дело? Почему ты хочешь разбить мой светильник?". Крудус рассказал богу историю Айи, и спросил: "Почему я не смог исправить зло?" Дэмерон ответил, что Айя не верит в тотусианскую религию и поэтому светильник не подействовал, а обманувшая ее старушка верит. Крудус потребовал от бога исправить зло причи-нённое его возлюбленной, но Дэмерон отказался, и тогда витамор бросился на бога. Завязался бой, который длился три дня и три ночи. В итоге, храм не выдержал ма-гического поединка и провалился под землю, по-гребя под своими руинами, Айю, Крудуса, Дэме-рона, светильник и Ралу.

— Бред, — произнес Ликран, по окончанию рассказа учителя.

Первый раз в жизни я был согласен с род-ственником короля.

— И какова же мораль этой истории? — спросил учи-тель у аудитории.

— Раньше маги были покрепче? Три дня с богом сражаться!

— Бабам верить нельзя!

— Дэмерон только за своих!

— Все неверно, — произнес историк. — А верный ответ, каждый из вас, должен вынести сам для себя. Лекция окончена, до свидания.

Следующая по расписанию, была лекция по иллюзиям. В отличие от истории, куда ходили все маги, вне зависимости от их специализации, на ил-люзиях я не увижу Лиру и Ликрана. Вспомни зло вот и оно. Передо мной стоял вынырнувший из-за угла Ликран. Высокий, надмен-ный, с выразительным лицом и прекрасно развитой мускулатурой, потомок древнего рода. Его черные с дьявольскими огоньками глаза, остро и недружелюбно смотрели на меня. В злобном оскале кривился чуть приоткрытый рот. Даже его нос с горбинкой, выражал мне свою неприязнь. Ликран был одет точно в такую же школьную форму, как и я, только более высокого качества, но выглядели мы с ним совершенно по-разному. Он смотрелся как блестящий маг, надежда Анхерона, а я как огородное пугало, система противовороньей обороны.

— Мне не понравилось, как ты сегодня на меня смот-рел, предатель, — произнес огненный маг.

Он говорил высоким тенором, совсем не вязавшимся с его мужественной внешностью.

— Я не предатель, — сказал я.

— Твой отец предатель, и ты предатель, — прорычал Ликран, сдвинув густые брови.

— Мой отец отстаивал свои убеждения.

— Благодари бога, что мой дядя, освободивший народ от тирана и затем взошедший на престол, из-дал указ о помиловании прихлебателей Миртвана, — выкрикнул Ликран злобно тряхнув гривой ухоженных, русых волос.

На самом деле наш нынешний король не был дядей Ликрана, но последний, всегда его так называл. Пристально посмотрев в холеное лицо Ликрана, не отвечая, попытался пройти мимо него, но не смог сделать ни шагу. Ликран движением руки возвел вокруг меня огненную сферу. Она понемногу сжималась, грозя сжечь меня. Миг и наполненный жизнью коридор, принадлежал только нам с огненным магом. Ученики почуяли запах жареного и предпочли ретироваться. Никто не хотел связываться с Ликраном.

Огонь окружал меня, это было похоже на горящий мыльный пузырь, сквозь который я хорошо видел удовольствие, проступающее на лице Ликрана. Я не испытывал страха глядя на приближающиеся языки пламени, уже не первый раз боевые маги проделывают надо мной подобные шуточки. Я спокойно стоял с равнодушной улыбкой на губах, но мое спокойствие дало слабину, когда волосы на голове затрещали от жара. Еще десяток секунд и в прямом смысле запахнет жареным. Сфера огня неумолимо сживалась вокруг своего пленника. Что же делать? Я же не боевой маг! Страх тонкой иглой уколол в сердце, но через секунду, на смену ему пришла здравая логика. Неужели Ликран настолько обнаглел, что спалит ученика школы магии в ее же собственных стенах? Не, не сделает он этого. Он ведь запросто мог запустить в меня фаербол из-за угла или того проще, подослать ко мне наркоманов за пару доз. Вроде все логично, но почему то мое сердце билось со скоростью курьерского поезда.

Неожиданно, из-за спины Ликрана раздался звенящий от гнева голос Лиры:

— Прекрати!

Сфера огня с легким хлопком исчезла. Какой же оказывается чудесный у нас в школе воздух! Дышал бы и дышал им!

— Всегда ты не вовремя, — раздраженно произнес Ликран.

Лира была единственная кого он уважал. Ее род был не намного слабее его собственного. Если бы герцог Санд выступил вместе с королем Миртваном против войск Райфрана, последний был бы неизбежно повержен, но Санд предпочел отсидеться за стенами своего замка.

— Ты избалованный мальчишка, — проговорила Лира, чувственным голосом с легкой хрипотцой. — Зачем ты издеваешься над этим оборванцем?

— Он предатель!

— Я не оборванец!

В один миг выпалили мы с родственником короля. Мой собственный вопль, да и крик Ликрана, показались мне карканьем ворон, настолько наши голоса отличались от музыки, лившейся из уст девушки.

— Почему ты говоришь, что он предатель? — спросила Лира у Ликрана, проигнорировав мои слова.

— Его отец гвардеец Миртвана, — проговорил маг, угрожающе щурясь.

— Хм, а разве их не всех убили, когда трусливые псы твоего отца ворвались ночью во дворец Миртвана? — произнесла маг воды язвительным тоном, вопросительно изогнув тонкую бровь с еле заметной ниточкой шрама.

Я засмотрелся на Лиру. У нее было настолько подвижное лицо, что, даже если бы она не раскрывала своих чудесных пухлых губ, которые часто сравнивают с налитыми плодами вишни, окружающие моментально понимали бы ее.

Ликран сплюнул на пол и проговорил:

— Нет, он единственный выжил, выпрыгнул из окна, трус.

Девушка повернулась ко мне, внимательно посмотрела огромными, голубыми глазами и произнесла:

— Этот доходяга теперь под моей защитой. Миртван был не плохим королем.

Обычно за такие слова ссылали в рудники, но Лире фран Санд было многое позволено.

Ликран злобно посмотрел на меня. Я застыл как изваяние. Дети сильнейших родов, диктующих условия самому королю, устроили перепалку из-за меня, есть от чего впасть в ступор. Огненный маг сплюнул еще раз, только теперь под ноги мне, и величаво удалился, подражая своему "дяде".

— Спасибо миледи, очень вероятно, что я обязан вам своей жизнью, и за такой без сомнения выдающийся поступок, я просто обязан вознаградить вас свиданием со мной, — произнес я, немного отойдя от незабываемого зрелища и думая о том, что глазам девушки приходиться тяжеловато, все время хлопать такими длинными, густыми ресницами.

Мелодичный смех Лиры окончательно привел меня в себя.

— С тобой? На свидание? — сквозь смех проговорила девушка, вытирая выступившие на глазах слезы.

— Да, — ответил я просто и пригладил волосы.

Я знал, что девушка мне откажет, но теперь она меня запомнит. Не каждый день Лиру фран Санд приглашает на свидание нищий маг иллюзионист.

Мой ответ заставил девушку, впасть в какую-то истерику. Согнувшись пополам, она привалилась к стене и, перемежая слова с взрывами смеха, произнесла:

— Ты себя в зеркале видел? Ты вообще знаешь, что такое зеркало?

Обидно, хоть и прогнозируемо. Красный как помидор, я выдавил из себя:

— Вы спасли меня, я обязан вам.

— Не обольщайся. Мне просто захотелось насолить Ликрану. Если тебя убьют или ты нажрёшься какой-нибудь наркоты и сдохнешь, я не буду горевать, — произнесла девушка, отсмеявшись.

Я молча стоял, наблюдая за ее раскрасневшимся лицом. В этой девушке была харизма, внутренняя сила, заставляющая таких мотыльков-однодневок как я, добиваться ее расположения. Мужчины самых разных калибров, плотным роем вились вокруг нее. Она всегда была центром внимания, люди ловили каждое ее слово, и отнюдь не за то, что она дочь герцога Санда. Ум, красота, магическая сила — всё смешалось в ней, образуя идеал большинства мужчин.

Лира посмотрела на мое задумчивое лицо и серьезным голосом, прервала затянувшееся молчание:

— Не будь таким слабаком, ищи силу и знаний, фокусник.

Она покачала головой, хмыкнула напоследок и ушла, громко цокая каблучками по дубовому паркету. Третий этаж был побогаче второго, где обычные камни накрывала ковровая дорожка.

Глядя в удаляющуюся спину девушки, я улыбался. Фокусник! Все-таки кое-что она обо мне знает. Она знает мою ветвь магии.

На лекцию по иллюзиям, даже не смотря на инцидент с Ликраном, я прибыл вовремя. Сев на свое привычное место, принялся слушать учителя. Кроме меня в аудитории находились еще пять человек. Мало кто хотел учиться на иллюзиониста, даже если имелся такой дар. Чаще всего благородные с силой иллюзиониста, не тратили время, на развитие как им казалось, да и я так считал, бесполезного дара, а предпочитали заниматься с оружием, стрелковым или холодным.

Учитель иллюзий, старик Кравус, увидев, что все шесть его учеников расселись по лавкам, начал говорить:

— Здравствуйте господа художники.

Великих иллюзионистов в древности называли художниками. Кравусу нравилось это обращение.

— Сегодня я предлагаю вам вспомнить все, чему я вас учил до этого дня. Итак, начнем, ученик Сторм, сколько струн видит художник в тонком мире?

— Десять, девять струн цвета и одну струну силы.

— Как выглядит струна силы?

— Она переливается всеми девятью цветами, семью правильными и двумя неправильными.

— Какие цвета мы называем неправильными?

— Черный и белый.

— Все верно ученик Сторм, садитесь.

Немного походив возле доски, учитель продолжил:

— Вам всем делали операцию, что бы вы могли управлять струнами изначального мира, я хочу, что бы вы все вошли в изначальный мир и посмотрели на результаты этой операции.

От рождения у каждого мага имеется дар, и этот дар заключается в том, что мы можем видеть изначальный мир. Изначальный мир представляет собой пронизанное струнами отражение реальности, хотя не так, реальность является отражением изначального мира.

Я вошел в изначальный мир и посмотрел на свои руки, точнее на пальцы, в каждый из которых была вживлена струна. Каждая струна, была не больше пяти сантиметров, но по моему желанию она могла удлиняться до метра. Десять пальцев, десять струн. Вживленные струны позволяли нам, магам-иллюзионистам, подключаться к мировым струнам и творить свою магию.

— Скажите, — произнес Кравус. — Откуда взялись вживленные вам при операции струны? Ведь мировые струны нельзя не уничтожить, не порезать...

— Они взяты из разрывов мироздания, — перебил Кравуса один из учеников.

— Правильно. А где они находятся, эти разрывы?

— На горе Наис и в пещере Анок, — ответил все тот же ученик.

— Правильно. А теперь все выйдите из изначального мира и расскажите мне, о других ветвях магии.

— Маги других специализаций видят мир по-своему, они видят свои струны. Например огненные маги видят четыре струны, красную — это огонь, белую — это положительный эффект, черную — это отрицательный эффект и струну силы. Например, что бы согреться они используют три струны, красную, белую и струну силы. А что бы атаковать красную, черную и струну силы, — дал я развернутый ответ.

— Очень хорошо. А кто мне расскажет закон силы?

— Я! — выкрикнула Элла, наипервейшая зануда. — Этот закон заключается в том, что маг может взять столько энергии из струны силы, сколько заложено в нем самом! Самые сильные маги, это потомки древних родов, в которых маги из поколения в поколение развивают свой дар. А развить дар можно только путем ежедневных упражнений. Допустим если у мага собственная сила равняется двум единицам магии, то он может взять из струны только две единицы и того четыре единицы, две свои, две заемные.

— Правильно. Теперь поговорим об иллюзиях, каких ступеней они бывают?

— Первой, второй, третей и четвертой, — тут же отозвалась Элла.

— Разберем подробнее каждую ступень, — произнес Кравус. — Первая ступень это иллюзия, которую можно увидеть невооруженным глазом. Вторая ступень это иллюзия, которую можно увидеть и услышать. Третья ступень это иллюзия, которую можно увидеть, услышать и которая издает запах. Четвертая ступень это иллюзия, которую можно, вдобавок ко всему выше перечисленному, осязать.

Замолчав, учитель по старой привычке побродил возле доски и произнес:

— Рассмотрим модули, встраиваемые в иллюзии. Модули создаются из двух струн, черной и белой, и делятся на: модуль эмоций, модуль движения, модуль распознавания движения и модуль распознавания эмоций. Модуль движения характеризуется тем, что чем больше действий в нем запрограммировано, тем больше он потребляет энергии. С модулем распознавания движения, совсем другая история, в него надо сразу заложить достаточное количество энергии, что бы он смог распознавать окружающий мир и делить его на живую и неживую материю. Модуль распознавания эмоций предназначен для того что бы по голосу, поведению и мимике живого существа, распознавать эмоции этого существа.

Чуть передохнув Кравус продолжил:

— Хм... модуль эмоций, пожалуй, одно из самых сложных творений магии художников. У него принцип действия такой же, как у модуля движения, но если встроить в модуль движения какое-нибудь действие, например кивок головой, довольно просто, то вот встроить эмоции в модуль эмоций довольно сложно. Вспомним, из чего состоит модуль, а состоит он из ячеек, в каждой из которых, заложено какое то действие или эмоция. Какого цвета струной мы заполним эту ячейку, и зависит характер этого действия, если черной струной, то атака, если белой, то защита, если ячейка будет заполнена поровну черной и белой струной, то это будет любое другое действие не относящиеся к атаке или защите. С эмоциями, почти то же самое, но здесь важны пропорции черной и белой струны, например если в ячейке большая доля присутствия черной струны, то это будет более агрессивная эмоция.

Учитель Кравус замолчал, пристально посмотрел на своих учеников, затем спросил:

— Все вспомнили материал второго цикла обучения?

— Все, — раздались крики в аудитории.

— Свободны.

Я шел домой и думал о том, что мне осталось учиться в школе магии еще два цикла, включая уже начавшийся, и что как только я закончу учебу, мне тут же прекратят платить стипендию. Каким бы гавнюком не был наш король, но он исправно снабжал школу деньгами. Куда податься? Где найти работу иллюзионисту? Можно конечно показывать фокусы на рынке, но этим в нашем городе много не заработать, да и гордость не позволяет. Может податься в империю? Там народ живет богаче и сытнее. Время подумать над дальнейшей судьбой у меня есть, но все же стоит задуматься о первых шагах.

Как-то незаметно я покинул Золотой квартал, об этом мне просигнализировал грустный взгляд "Петра", все так же непреклонно охраняющего вход в "Рай". Толпа оборванцев никуда не делась, но ее состав поменялся. Серость и убогость трущоб еще ниже опустили планку моего настроения. Шныряющие тут и там нищие, не приставали ко мне с просьбами о подаяниях, уже зная, что я еще тот "богач". Неосторожный шаг и я чуть не свалился в помойную канаву. Сидящий на ступеньках древней халупы, полуголый старик жизнерадостно заржал. Я раздраженно поморщился и опустил глаза. Еще не хватало навернуться.

Шаг за шагом, приближался к своему жилищу. Вдруг, что-то пронеслось у меня над головой. Ворона кинула орех на твердую землю. Спустя миг она приземлилась возле расколовшегося плода. Ошибка, — подумал я. Оборванный мальчуган, карауливший в дверях дома, запустил в нее камень, посмотрел на меня жадными глазами и бросился к добыче.

Я снова продолжил свое неспешное передвижение, тщательно изучая землю, перед тем как поставить на нее ногу. В случае перелома, вывиха, или другой какой-либо травмы, никто мне не поможет, скорее добьют и вывернут карманы. Мир трущоб жесток. Здесь не было, магазинов, аптек, больниц, только иногда забредающие отряды стражи. Большая часть населения города воспринимала выходцев с окраин как паразитов, или скорее как рабочую скотину, такую же бесправную и бессловесную. Если трущобы наполнялись бунтарским шепотом, то сталь и магия быстро устраняли недовольных, а вместе с ними и простых мирных людей, безропотно тянущих свою лямку.

Я приближался к городской стене, самая окраина трущоб. Мой путь подходил к концу. Я оторвал взгляд от серой, прокаленной солнцем земли, и увидел около двери в мой одноэтажный деревянный дом с прохудившейся крышей, лежащий на земле силуэт. Подойдя ближе, узнал в нем отца. Судя по тому, как мелко подрагивали его веки, он уже успел раздобыть наркоты. Взвалил его тело на плечо и потащил домой. Свободной рукой открыл скрипнувшую дверь из тонкой фанеры. Она не была предназначена для того чтобы грабители не могли проникнуть внутрь жилища, ее функция заключалась в том, чтобы пыль, ветер, да и часть вони не попадали в дом. Частную собственность в трущобах защищала только репутация ее владельца. Украсть можно было все что угодно, но очень часто за этим следовала расплата. Слухи мгновенно разносились по трущобам, и что-то утаить было очень проблематично.

Стоя на пороге, в очередной раз пробежал глазами по внутреннему убранству дома. Голые, деревянные стены со следами гниения. Закопчённый очаг, на котором мы готовили еду в чугунном котелке. Старый, рассохшийся шкаф с постоянно отрывающимися дверцами. Квадратный стол с глубокими зарубками на деревянной поверхности. Три колченогих стула и две кровати. Я усмехнулся, вспомнив, что когда мы жили втроем, то Галану приходилось спать под столом. Площадь дома была очень мала.

Я сделал несколько шагов, уложил отца на дырявый матрац, лежащий на кровати, взял ненадежный стул и сел рядом. Люди говорили, что я больше похож на мать, и я был с ними согласен. Когда-то красивое лицо моего отца сейчас заострилось и напоминало маску, которую кладут на лица усопшим. Его нос напоминал скалу, нависшую над входом в пещеру, в темноте которой скрывались редкие желтые зубы. Серые губы, тонкими линиями обозначали очертания горькой улыбки, возникшей после смерти матери, а обтянутые бледной кожей скулы больше подходили покойнику.

Я смотрел своими черными глазами на скрючившегося на матраце отца и не мог поверить, что не так давно это был гордый гвардеец короля. Одним из самых важных событий в последний год своего пребывания на посту гвардейца, отец считал мое поступление в школу магии. Когда он узнал что у меня дар иллюзиониста, то был страшно разочарован, но все же настоял на операции, которая позволила мне поступить в школу магии. Хотя я, видя состояние отца, уговаривал его, отдать меня в военную школу. Тогда, отец сказал мне: "Сынок, я сам научу тебя стрелять и сражаться клинком, но я никогда не смогу научить тебя, быть магом". Он поступил так, как и сказал. Отец начал учить меня стрелять из винтовки, пистолета, учить сражаться саблей. Но все оборвалось в один день, день свержения короля Миртвана...

Я посмотрел на часы и засобирался на дополнительные занятия по иллюзиям. Слабенький чай и кусок черствого хлеба, весь мой обед. Меня согревала мысль, что скоро получу стипендию, и тогда можно будет устроить небольшое послабление, купить нормальной еды. Похоже в этом месяце, на черный день не удастся отложить. После нехитрой еды, моя рука сама потянулась к трещине в полу. Тайник, содержащий всего пару лир. Огромным усилием воли, справился с взбунтовавшейся конечностью.

Покончив со сборами, вышел из дома. На улице царили сумерки, хотя до вечера оставалось еще пару часов. Солнце не могло пробиться сквозь густо застроенный многоэтажными домами город. В воздухе витал сладкий запах фруктов, которые домохозяйки выращивали на своих балконах и крышах. Мне всегда нравилось это время дня, когда отцы семейства после тяжелого трудового дня, возвращаются домой, и трущобы замирают в тревожном ожидании ночи. Ночи убийств, грабежей и порока. В эти несколько часов спокойствия, я чувствовал какой-то внутренний уют и причастность к чему-то огромному.

Во время своего неспешного перемещения по улицам трущоб, обратил внимание на то, что палатка воздушного флота все так же стоит на своем месте, только не было видно орущего юнца. Наверно он понял всю безнадежность своих криков и скрылся внутри брезентового убежища. И все же надо отдать ему должное. Агитировать в трущобах, это надо иметь смелость, хоть внутренняя стена и недалеко, но хрен кто придет на помощь. Тем более что на улицах в это время уже почти никого нет. Сумерки едва-едва накрыли город, а трущобы уже вымерли, только приглушенный свет в домах свидетельствовал о том, что здесь кто-то живет.

Вдруг изнутри палатки раздались крики о помощи и до меня донеслись звуки борьбы. Я остановился, но не спешил на помощь кричащему. Первая заповедь улиц: думай, а потом делай. Неожиданно из палатки выбежал утренний крикун и, не разбирая дороги, помчался, куда глаза глядят.

Какого хера? Что произошло? Я вытащил из кармана шестизарядный револьвер отца, который он еще не успел заложить в ломбард, и направился к палатке. Юнец сбежал, следовательно, хозяина нет. Может, удастся чем-нибудь поживиться? Жизнь в Лобене отучила меня от некоторых заповедей модной ныне христианской религии. Не убий, не укради — это было не про меня.

Крадучись подошел к палатке, откинул брезентовый полог и уставился на двух оборванцев, одетых в засаленные робы рабочих сталелитейного завода. Они деловито копошились в вещах покинувшего поле бое юнца и не замечали меня. Все честно, грабь награбленное.

— Кхем... Кхем... — покашлял я, привлекая внимание грабителей.

Мужики резко обернулись. В руке одного из них блеснул нож.

— Это наша добыча, — проговорил один из оборванцев, низким, хриплым голосом, и уставился на меня тяжелым взглядом.

— Уже не ваша, — произнес я, демонстративно пошевелив рукой с зажатым в ней револьвером.

— Ладно, твоя взяла, — сказал все тот же оборванец, и кинулся на меня, выставив перед собой нож.

Выстрел в голову заставил его навечно осесть на грязный пол палатки. Мозги еще недавно живого человека забрызгали лицо, растеряно стоящему сообщнику убитого.

— Хочешь присоединиться к своему дружку? — произнес я не дрогнувшим голосом. — Тебе тоже открыть третий глаз?

Я был спокоен и тверд. Меня совсем не мучала совесть. Я застрелил существо заслуживающие смерти.

— Нет, я, пожалуй, пойду, — заторможено отозвался оборванец, вытирая рукавом робы белесые потеки на лице. Я посторонился, пропуская смерившегося с потерей добычи, грабителя.

Смотря в удаляющуюся спину оборванца, думал: "И что дальше? Просто уйти и дать кому-нибудь другому ограбить оставшуюся без охраны палатку или самому немного подзаработать?" Для меня выбор был очевиден. Обыск палатки не занял много времени. Сто лир найденные в маленьком сундуке, задвинутом под походную кровать, очень даже не плохой улов. Засунул в карман тугой кошелек, довольно улыбнулся, чуть-чуть приоткрыл полог и, убедившись, что улица пустынна, покинул место преступления.

Деньги! Приличные деньги осели у меня в кармане. Даже убивать почти что, не пришлось, та мразь, украсившая мозгами палатку не в счет. Радость волной поднималась в груди. Теперь смогу купить небольшой домик в Железном квартале, статус отца должен мне в этом помочь. А жизнь то налаживается! Приветливо кивнув, обалдевшему десятнику, прошмыгнул в Золотой квартал. Конечно, то, что я украл деньги у воздушного флота, не есть хорошо, но с другой стороны результат такого мероприятия, как засылка неоперившегося юнца в трущобы Лобена, ясен как божий день. Его все равно бы обокрали. Я резко остановился. "Его бы все равно обокрали", — мысленно повторил я. Что за ерунда? Кто мог так неосмотрительно поступить? Руководство воздушного флота нельзя упрекнуть в глупости. Что-то здесь не так. Я зашел в ближайший переулок, быстро осмотрелся и достал деньги из кармана. Обычный кошелек, магии вроде не чувствуется, да и деньги настоящие, полновесное золото. Мозги работали на полную мощность, ища подвох. Может быть, начальство юнца, планировало, что днем нападения на палатку не произойдет? Слабый довод, надо искать еще. Внезапно, меня пронзила догадка. А ведь нападение на офицера воздушного флота неплохой повод, что бы устроить чистку в трущобах! Весьма вероятно, что попал в яблочко. Кому это может быть надо? Воздушному флоту? Вряд ли. Я вспомнил жителей трущоб, задумчиво почесал в затылке и зло сплюнул на стену дома. Да ну и хрен с ним, с трущобами, скоро я перееду в Железный квартал. Пару дней до чистки у меня точно есть. Моя совесть чиста, жизнь сама загнала меня в угол. Логика логикой, но на душе было муторно. Я оправдывал свои действия тем, что ничего уже не исправить. Не пойду же я сдаваться стражникам. Тяжело вздохнув, потопал в школу.

Без стука войдя в кабинет учителя Кравуса, был встречен его радостным возгласом:

— Ну, хоть кто-то пришел, а то я уже домой засобирался.

Тьфу ты, Скраб ничего не передавал Кравусу, можно было и не приходить.

Кабинет учителя иллюзии был доверху забит книгами. Они лежали везде: на полу, на столе, на подоконнике. Это была его отличительная черта, учитель слыл знатным книголюбом. Кроме книг, в углу кабинета стоял шкаф, всей своей тушей опирающийся на оклеенные коричневыми обоями, стены, маленький, семиугольный стол и два кресла, на одном из которых сидел Кравус.

Я плюхнулся в свободное, слегка потертое мягкое седалище и произнес:

— Здравствуйте еще раз учитель. Давайте быстрее начнем занятие.

— Какой ты нетерпеливый, — отозвался старик. — У тебя первая ступень?

— Да.

— Сколько единиц магии?

— Пять.

— Ого. Очень не плохо для спонтанного мага. Будешь тренироваться, до четвертой ступени дорастешь, и будет у тебя целых двадцать единиц!

— Через пятьдесят лет? — произнес я скептически.

— Ну, где-то так, — ответил маг, задумчиво хмуря лохматые брови.

В голове мелькнули сегодняшние события, и я взорвался:

— Нашей магии грош цена! Зачем ей вообще учиться? Что бы развлекать настоящих магов? Мы даже за себя постоять не можем!

Учитель наступил на больную мозоль. Разочарование, спрятанное глубоко в душе, выплеснулось наружу. Инциденты, подобные стычке с Ликраном, часто происходили со мной. Многие боевые маги не отказывали себе в удовольствие поиздеваться над фокусником.

— Ты не прав. Каждой ветви магии отведена своя роль, — произнес учитель усталым голосом.

Видимо он уже не в первый раз сталкивается с реакцией, подобной моей.

— И какая же у нас роль? Я понимаю, зачем нужны, стихийники, витаморы, маги сентенти, но зачем мы нужны этому миру?

— Знаешь чем отличаться архимаг от такого как ты? — спросил Кравус, наставив на меня скрюченный старостью палец с желтым обломанным ногтем.

— Силой и опытом.

— Верно, — подтвердил учитель, поглаживая седую бороду. — Архимаги от рождения очень сильны, но ведь большую часть своей силы они получили в наследство от своих предков. Каждый архимаг ведет свой род от спонтанного мага, и этот маг не побоялся всю жизнь развивать слабенький дар!

— А я не хочу всю жизнь потратить на развитие! Я хочу сейчас творить высшую магию! — прокричал я в ярости, забыв всякую субординацию.

— Что ты знаешь о высшей магии художников, сынок? — спросил маг, остро сощурив выцветшие от времени зеленые глаза.

Я со стуком захлопнул рот, вспомнив о том, что архимаги сурово карают тех, кто пытается без ведома Совета Архимагов, приобщиться к этим знаниям. Наш старый учитель не архимаг, но вдруг он донесет, куда следует о моем желании? В нашем королевстве и за меньшее убивают.

Осознав все это, я быстро произнес:

— Ничего.

— Хм... сотвори иллюзию второй ступени, — попросил Кравус, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

Не переча учителю, сотворил иллюзию кошки. Она по кругу вышагивала по столу и иногда, лапкой касалась старого, покрытого трещинами телефона. Я почувствовал, что магический резервуар уже не так жарко полыхает в груди. Минус одна магическая единица.

— И это все? — спросил маг, разочарованно поджав бледные губы.

— Ага, — ответил я смущенно.

— Жаль, — произнес старик с искренней печалью.

Я исподлобья взглянул на Кравуса, и меня пробрала злость. Я не ничтожество, я способен на многое... не знаю, по каким причинам, но иногда я способен творить, какой-то безумный художник иногда просыпался во мне... и сейчас глядя на разочарованного мага, я испытал подъем чувств и начал создавать иллюзию...

Проследив за моим взглядом, Кравус увидел весело носящегося под потолком благоухающего розами, золотого дракончика.

— Дракон, пахнущий розами? Это что-то новенькое, — произнес маг с улыбкой.

Вдруг глаза дракончика полыхнули гневом, и он спикировал в лицо старика. Кравус инстинктивно отшатнулся, но это не помешало дракончику беспрепятственно пройти сквозь его голову. Соприкосновение с материей заставило дракончика побледнеть. От воздействия материи, иллюзии теряют силу. Через пару секунд дракончик растаял в воздухе. Минус три единицы.

— Интересно, интересно, — сказал маг, вставая на ноги и прохаживаясь по кабинету. — Иллюзия второй ступени, плюс модуль движения и модуль эмоции, а также распознаватель эмоций и движения, ведь так?

— Не совсем, — ответил я, немного смущаясь. — Распознавателя эмоций не было.

— Значит, он атаковал, не потому что я улыбнулся?

— Нет, это "привязка".

"Привязка", заклинание, с помощью которого можно создать иллюзию в изначальном мире и, не наполняя ее энергией оставлять возле себя. Иллюзия будет постоянно следовать за магом, пока "привязка" не будет разрушена создавшим ее магом. С помощью "привязки" можно мысленно управлять иллюзией.

— Это даже лучше! — воскликнул старик. — Скажи, какие чувства ты испытываешь к нашему королю? Говори смело, каким бы не был твой ответ, я тебя не выдам.

— Ненависть, — ответил я, не колеблясь, — он разрушил жизнь моего отца.

Я не страшился говорить такие слова. В школе все знали мое отношение к Райфрану. Если бы король хотел, он бы давно отправил меня на каменоломни, но видимо ему было плевать на такую букашку как я.

Кравус мрачно улыбнулся и произнес:

— Хорошо, только держи эту ненависть при себе и постарайся никогда не встречаться с сентенти, служащими королю.

Да уж, магия сентенти была очень своеобразной, обладающие ею, могли читать мысли и еще хрен его знает что... магов сентенти готовили в закрытой школе, и они почти все служили в правительственных учреждениях.

Я бросил взгляд на учителя. Он молчал и задумчиво бродил среди гор книг, как будто не замечая меня. На его лице застыла маска глубокой умственной деятельности. Громко хмыкнув, приподнял бровь, но Кравус не как не отреагировал на мою попытку привлечь внимание. Он что-то тихонько бормотал себе под нос. Может, пришла пора незаметно смыться? Пока учитель задумчиво шлепает губами. Нет, наверно все же стоит подождать, пока он очнётся от дум. Я бросил рассеянный взгляд на стол и среди кипы книг выбрал наиболее заинтересовавшую меня. "Витаморы", гласило заглавие. Открыв первую страницу, начал читать. "Витамор — магия жизни и смерти. Позволяет управлять живой и мертвой материей. Трансформации, мутации, лечение заболеваний — это основные направления в магии витамор. Так же известно, что некоторые маги, принадлежащие к этой ветви магического искусства, умели поднимать мертвецов и владели магией крови". Я удивленно приподнял брови. Мертвецы? Магия крови? Не сказку ли читаю? Сколько лет этой книге? Судя по внешнему виду пару сотен лет точно, либо учитель мыл ей полы. Я никогда за всю свою жизнь ни разу не видел и не слышал, чтобы хоть один витамор поднял мертвеца! А уж о магии крови и подавно ничего не слыхал. Что это вообще такое? Меня разобрало любопытство. Кто из магов владел такой силой и знаниями? Полистав книгу, остановился на главе, которая была посвящена магу по имени Крудус. Что-то в последнее время, я часто слышу это имя, хотя в нашем королевстве оно является большой редкостью. Опустив глаза на желтую поверхность бумаги, начал читать. "Одним из самых блестящих и даровитых магов-витаморов современности является Крудус...". Я потрясенно присвистнул. Получается книге около пятисот лет! Мой свист привлек внимание Кравуса. Он, наконец-то прервал свои размышления, и немного изменив свой обычный, задумчивый путь по кабинету, подошел к шкафу, и откуда-то из его недр достал небольшую книжечку в кожаном переплете.

Он подошел ко мне и пристально глядя в лицо, спросил:

— Ты веришь в богов?

— Нет, — не колеблясь, ответил я, откладывая "Витаморы". — Даже если бы они были, в чем я сильно сомневаюсь, человек должен сам выбирать свой путь и ни от кого не зависеть.

— Пришло время. Ты готов, — произнес маг, странно улыбнувшись. — Если не боишься, возьми. Он протягивал мне книгу.

— А чего мне бояться? — спросил я, принимая бумажный носитель информации.

Внезапно, в тот момент, когда моя рука коснулась шероховатой поверхности книги, мне показалось, что невдалеке прозвучал тихий, женский смех.

— Вы это слышали? — произнес я встрепенувшись.

— Что?

— Женский смех, — бросил я, через секунду уточнив: — Довольный женский смех.

Кравус опять странно улыбнулся и прошептал:

— Началось.

— Что началось?

Он махнул рукой и показал пальцем на книгу:

— Это собрание по высшей магии художников. У меня нет наследников, которым я мог бы его передать, так что я решил, вручить его тебе. Ты показал себя способным малым. У тебя еще все впереди. Сколько тебе лет, двадцать? Двадцать один?

— Двадцать один, — ответил я немного ошарашенно, разглядывая на титульном листе забавную руну, которая напоминала мне два близко посаженных друг к другу глаза.

— Сам ты не сможешь воспользоваться этими знаниями, так как у тебя не хватит силы, но вот твои внуки...

Радость от такого подарка, сменилась холодным душем разочарования. Знания есть, а возможности их применить нет.

— Хотя знаешь, — произнес Кравус, задумчиво приложив палец к подбородку и устремив затуманенный размышлениями взгляд в окно, — на территории империи в ходу артефакты позволяющие магу стать, в два или даже в три раза сильнее. Если ты когда-нибудь завладеешь таким артефактом, то ты сможешь использовать магию четвертой ступени, это конечно не высшая магия, но тоже не плохо. Правда, у таких артефактов есть существенный минус, их сила быстро заканчивается, пару-тройку высших заклинаний, а потом целый день жди, пока артефакт зарядится.

Разочарование сменилось надеждой. Похоже, у меня появилась цель в жизни. И эта цель поможет мне раздавить Ликрана и ему подобных. Может быть это детская обида, которая скоро забудется, но сейчас она каленым железом жгла меня изнутри.

— И запомни Тир. Опытные и достаточно сильные маги, могут распознать даже высшую иллюзию! — назидательно проговорил учитель.

— Как?

— Иллюзия не колышется на ветру, не горит в огне, не впитывает в себя воду, воздействие земли разрушает ее структуру, она не жива и у нее нет мыслей.

— Я запомню, — пробормотал я.

— На этом я думаю все. Занятие окончено, — сказал старик. — Спрячь книгу и никому не рассказывай о ней.

— Хорошо учитель, спасибо и до свидания.

Захлопнув за собой дверь, я покинул кабинет Кравуса. Как-то странно учитель себя вел. "Готов", "началось" — к чему эти слова? Да еще этот странный смех. Я махнул рукой. Не стоит забивать мозги всякой ерундой. Старик живет в собственном мире и от него можно услышать и не такую белиберду, а смех, показалось, наверное, не каждый же день дарят книгу высшей магии.

Преодолев полупустые школьные коридоры, вышел на улицу. Немногие ученики, сидящие на скамейках возле фонтана, повернули головы на хлопок, с которым закрылась дверь. Чувствуя взгляды нескольких пар глаз, сглотнул вязкую слюну. Мне казалось, что они знают о ней. Быстро зыркнув по сторонам, жадно погладил лежащий в кармане томик, и направился домой.

Отринув навязчивую мысль о том, что все встречаемые мною по пути люди только и делают, что подозрительно смотрят на мой топорщащийся карман, принялся анализировать произошедшие события. Я пребывал в смешанных чувствах. Книга заклинаний высшей магии это конечно хорошо, но вот что мне с ней делать? Спрятать до лучших времен? Или... или продать ее на черном рынке? Сделать копию и продать? Конечно, по отношению к старику Кравусу это как-то не очень хорошо, но с другой стороны, если прибавить вырученные за книгу деньги к деньгам, взятым в палатке юнца, то получиться солидный капитал, который позволит нам с отцом перебраться в империю, а не просто поселиться в Железном квартале. Так и сделаю, вот только жаль бросать школу...

Когда подошел к своему дому и толкнул привычно заскрипевшую дверь, то остолбенел. Чадящая пламенем свеча позволила мне разглядеть двух сидящих за столом мужчин. Отец, сгорбившись, с теплотой в глазах смотрел на моего старшего брата.

— Галан? — произнес я потрясенно.

— Брат! — воскликнул средний фран Сторм и бросился мне на встречу.

— Как? Откуда? Ты же должен быть в армии! — шептал я, обнимая брата и не веря, что снова слышу его баритон.

— Мне дали отпуск за хорошую службу, — ответил Галан, разглаживая армейскую форму. — Ну-ка отойди, дай на тебя посмотрю.

Я сделал пару шагов назад и в свою очередь, тоже принялся рассматривать брата. Он был почти точной копией меня. Такой же высокий и поджарый, с тонким прямым носом и округлым подбородком, но в отличие от меня, война оставила на нем свой отпечаток, его карие глаза уже не так задорно блестели, как два года назад, перед его отправкой на фронт.

— Возмужал, возмужал, — довольным голосом проговорил Галан, потрепав мои короткостриженые, русые волосы. — Когда я уезжал, то боялся, что по приезду узнаю, что тебя унесли вороны, такой ты был тощий.

— А ты совсем не изменился, все такой же весельчак и задира, — улыбаясь, произнес я, думая о том, что седые волосы в шевелюре брата мне не мерещатся.

— Ну, все мальчики, садитесь за стол, суп стынет, — пригласил отец надтреснутым голосом.

Размешивая соль в жиденьком супе, я спросил брата:

— Как там, на войне?

Галан посерьезнев, начал отвечать:

— Да все так же, то Страмания начинает нас теснить, то мы строманцев. Этой войне не видно ни конца, не краю. Сколько уже воюем, а отец?

— Да почитай уже лет десять, — ответил он сонно. Его голова все ниже и ниже клонилась на впалую грудь.

Сонливость одно из воздействий наркотика "грезы". Когда Галан ушел на войну, отец совсем расклеился и пустился во все тяжкие.

— Что с тобой отец? — спросил брат обеспокоенным голосом.

— Все в порядке, устал. Пожалуй, вздремну.

После того как отец лег на кровать и накрылся дырявым одеялом, Галан наклонил ко мне голову, впился в меня пронзительным взглядом и тяжело роняя слова прошептал:

— Это то, что я думаю, и то, что я видел на улицах Лобена?

— Да, — выдохнул я с болью в голосе.

— Когда это началось?

— Сразу же после того как ты ушел.

— Не надо мне было оставлять вас, — произнес брат с горечью.

— Это был не твой выбор, это был приказ короля. Меня бы тоже призвали в армию, если бы я не был фокусником.

— Не смей так говорить! Ты маг! — выкрикнул шепотом Галан, вскакивая на ноги.

— Но не тот маг, которым он хотел меня видеть! — закричал я, ткнув пальцем в спавшего мертвым сном отца.

— Жизнь преподносит нам сюрпризы, — немного успокоившись, произнес брат, свою любимую присказку. — Иногда хорошие, иногда нет. В роду Сторм никогда не было магов и тут появляешься ты...

— Лучше бы у меня не было дара, тогда отец не разочаровался бы во мне, — проговорил я, встал со стула, зло пнул дверь и вышел из дома. Мне надо было пройтись, успокоиться.

Под сиянием полной луны, побрел в сторону Золотого квартала, там всегда думается лучше. Не обращая внимания на чавкающую под ногами грязь и на полчища, пищащих в воздухе комаров, мысленно прогонял в голове разговор с братом. Он хочет мне добра, но не понимает, что значит быть изгоем среди настоящих магов, мальчиком для битья. Здесь в трущобах я могу дать сдачи. Нож и револьвер готовы мне в этом помочь, но там за стеной действуют совсем другие законы. Любой более-менее сильный боевой маг в мгновение ока скрутит меня в бараний рог, ему будет достаточно лишь сделать несколько движений рукой и не забыть одеть защитный амулет, который без проблем остановит мою пулю. Я с грустью посмотрел в небо и свернул в сторону Латаной. Кое-где улица была освещена примотанными к бетонным столбам факелами, их неровное, дрожащее на ветру пламя казалось мне карикатурой на электрические лампочки Золотого квартала. В свете одного из таких импровизированных фонарей, я заметил, сидящего на поваленном дереве, светловолосого мужика с перебитым носом и цепким взглядом внимательных, серых глаз, глубоко запавших в глазницы.

— Привет Хью, — поздоровался я.

— Привет Тир, что-то есть? — проговорил он, потянувшись натренированным телом.

— Книга магии, высшей магии, — произнес я, поглаживая аккуратный томик в кармане.

— Откуда? — спросил Хью, скептически кривя губы и демонстрируя золотые зубы.

— Украл из школы, — соврал я.

— Какая ветвь магии?

— Иллюзии.

— Хм... — поморщился собеседник. — Не очень ходовой товар. Давай ее сюда, я посмотрю, что можно сделать.

— Не сейчас, — произнес я, прикидывая в голове, сколько мне понадобиться времени на копирование книги, — через неделю.

— Воля твоя, — сказал Хью. — Я пока узнаю, кому нужен такой товар.

Он достал из кармана черных, сшитых из хорошей материи, штанов, сигарету, чиркнул спичкой и закурил. До меня донесся сладковатый запах травы.

— Бросал бы ты эту гадость курить, — посоветовал я. — Христиане говорят, что это грех.

— Грехи, мой образ жизни, — произнес Хью и почесал правое ухо, на котором отсутствовала мочка. Он лишился ее в пьяной драке.

— Как знаешь.

Попрощавшись со скупщиком краденного, я продолжил свой путь. А все-таки удачно все складывается. Нужно продать книгу? Вот тебе Хью. Нужны деньги? Вот тебе палатка юнца. Кстати вот и палатка, возле которой шныряют воздушные моряки. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как ноги вывели меня к месту, которое должен обходить десятой стороной. Резко остановившись, хотел нырнуть в темный проулок, но мой внимательный взгляд зацепился за давешнего юнца. Он стоял с опущенной головой и что-то выслушивал от высокого, стройного, с сединой в волосах, усатого дядьки.

— Вот один из них! — вдруг закричал юнец, увидев меня

Я всегда быстро соображал, но в этот раз сплоховал. Меня окружили одетые в небесно-голубую форму представители воздушного флота.

— Что случилось?! — воскликнул я, перебегая взором с одного хмурого лица на другое.

— Кто таков? — спросил усатый дядька простуженным басом, впившись в меня голубыми глазами, напоминающими наконечники арбалетных стрел.

— Тир фран Сторм, ученик школы магии! — выкрикнул я, невольно вытянувшись во весь свой немаленький рост и глядя на капитана, судя по эполетам дядьки.

— Дворянин, да еще и маг, — сказал капитан, нахмурил густые без малейшего признака седины брови, повернулся к юнцу и грозно спросил: — Ты точно уверен, что это он?

— Да, да, это он! Пока те двое, подло на меня напали, он караулил, что бы стражники, не застали их врасплох, — обливаясь слезами, причитал юнец.

— Да не плачь ты! Не позорь воздушный флот! Эх, если бы не твой отец... — проговорил дядька, махнув мозолистой рукой. — А ты что скажешь, Тир фран Сторм?

Отпираться не имело смысла, юнец запомнил меня, оставалось только торопливо врать и пучить честные глаза.

— Я проходил мимо. Услышал звуки борьбы в палатке, хотел броситься на помощь, но тут офицер воздушного флота, — кивок в сторону юнца, — выбежал из палатки и куда-то умчался. Всё! Дальше я сам убежал, если уж офицер убежал, то куда уж мне, фокуснику, ведь я знаю, как вас хорошо готовят в академиях.

Судя по глазам усатого, он колебался. С одной стороны слова зареванного юнца, а с другой стороны слова ученика школы магии, хоть и одетого как голодранец. По словно вырубленной из дерева физиономии капитана, трудно было понять, к какому решению он склоняется. Его мелкие черты лица, не давали мне никакого ответа на этот вопрос, но смотрящей на меня, с чуть вывернутыми ноздрями, нос, убеждал меня в слабости моей позиции.

Я понимал, что мое вранье звучит более чем лживо. Ну, какой из юнца офицер? Может он испугался крысы или страшного паука! Разве может он служить для меня хоть каким-то авторитетом в области уличного нападения? И мои слова о том, что, дескать, если уж офицер убежал, то и мне подавно надо бежать, звучали очень слабо, но ничего более вразумительного, с ходу, придумать не смог.

Немного подумав усатый произнес:

— Один нападающий был застрелен. Кроме всего прочего из палатки пропали некоторые вещи. Мне не хочется с тобой ссориться парень, просто по дружбе, выверни карманы, будь так добр.

Я понял что попал, в одном кармане у меня был револьвер, из которого убили одного из напавших на палатку, а в другом украденные деньги. Объяснить наличие такого количества денег, я может быть как-нибудь и смогу, но вот револьвер. Калибр, пуля. Я вдруг ощутил робкие удары капель. Пошел мелкий, теплый дождь.

— Ладно, мне скрывать нечего, — произнес я и кинулся бежать.

Сбив с ног расслабившегося юнца, я что есть сил, побежал по безлюдной дороге, разбрызгивая лужи и щурясь от дождя. Через пару секунд, мой стремительный бег был прерван звуком выстрела и дикой болью в правой ноге. Я кубарем покатился по грязи. Мир закружился перед моими глазами. Реальность предстала передо мной калейдоскопом случайных фрагментов архитектуры Латаной. Свое неконтролируемое путешествие, закончил возле стены дома. Слыша звуки, производимые бегущими моряками, попытался встать. Максимум что мне удалось это вознести себя на четвереньки. Раненая нога отказалась слушаться, руки разъезжали в жирной грязи, перемешанной с помоями, злые слезы навернулись на глаза. Физической боли не было, шок не позволил ей завладеть моим сознанием. Я, отчаянно двигая конечностями, пополз в сторону сточной канавы. Может быть, усилившийся дождь скроет мой силуэт от воздушных моряков.

Сплевывая попадающую в рот воду, упрямо двигался вперед. Движения руками, подтягиваю раненую ногу, толкаю тело вперед, еще метр, скорее, скорее. Грязь, заполнившая глазные впадины, не позволяла, как следует видеть. Шипящие под дождем факелы, затухали один за другим. Неожиданно, уткнулся носом, во что-то твердое. Я застыл. Протер руками глаза, увидел черные, форменные ботинки. Бросив взгляд наверх, лицезрел и их обладателя. "Хренов снайпер" — зло подумал я, и обессилено затих.

— Обыщите его, — раздался голос усача.

Мои карманы начали грубо выворачивать. Раздался треск рвущейся ткани. Никто не церемонился со мной. Стыд и злость распирали меня. Так глупо попасться!

Послышался удовлетворенный возглас юнца:

— Я же говорил, что это он! Вот папенькины деньги!

— Молчи, — грубо бросил капитан.

Послышался звон монет. Кто-то от души пнул меня по почкам. Я болезненно содрогнулся, еще пару таких ударов и я буду ссать кровью. От следующего удара попытался закрыться рукам, перевернулся на бок и наконец, смог рассмотреть, кто меня бьет. Лицо юнца пылало злобой. Сейчас он ни капли не напоминал зарёванного мальчишку. Его глаза горели как два уголька во тьме ночи. Он занес ногу. На его губах заиграла довольная улыбка.

— Прекрати, — рявкнул усач.

Юнец недовольно хмыкнул, врезал мне ногой по лицу и отошел. Его удар заставил меня снова повалиться на живот. Я глухо застонал. Стыд, боль, отчаяние, все смешалось у меня в груди. Я маг, дворянин, лежу в грязи как последняя собака. Теперь меня ждет страшное будущее, о школе магии можно забыть. Такое преступление перечеркивает все мои планы.

Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла голову.

— Твое? — произнес капитан, держа отцовский револьвер.

Даже осознавая то, что я уже с головой выдал себя, я прошептал:

— Нет.

Усач усмехнулся и мокнул меня лицом в грязь. Спустя миг, он отпустил мои волосы и крикнул:

— Тащите его в тюрьму.

Сильные руки подхватили меня и поволокли. Я пытался вырваться, но все было тщетно. Мои ноги бессильно скользили по грязи, оставляя глубокие следы, быстро заполняющиеся разыгравшимся не на шутку дождем. Все было тщетно. Сила на их стороне, а моя магия это ничтожная насмешка судьбы. Книга, а ведь у них книга! Если кто-то разберется, что за тайны скрываются в ней, Кравусу придётся нелегко. Под пытками я быстро выложу правду.

Меня выволокли из трущоб и потащили в сторону Железного квартала. Немногочисленные прохожие с презрением смотрели на мою фигуру. Кто-то перешептывался глядя вслед нашей процессии. Благо, дождь разогнал большинство жителей, иначе мой позор увидело бы множество людей. Ногу начало ужасно ломить. Боль от раны начала заполнять мое сознание. Пелена тумана застлала глаза, в ушах кто-то упорно звенел колокольчиком.

Вдалеке послышался цокот конских копыт. Я поднял голову и увидел приближающуюся карету. Воздушные моряки быстро покинули середину дороги. Меня оттащили к стене дома. В окне жилища заметил быстро мелькнувшее удивленное, детское лицо. Карета проезжающая мимо, остановилась. Из нее показалась унизанная перстнями мужская рука, сделавшая знак "подойти" ближайшему моряку. Капитан окриком остановил дернувшегося подчиненного и сам направился к карете. Завязался разговор. С кем разговаривает капитан, не было видно, но судя по его роже, это был кто-то серьезный. Карета не имела герба, что делало ее обладателя "невидимкой", но ее роскошный вид кричал о том, что внутри влиятельный человек, а породистые кони, недовольно фыркающие под дождем, делали это предположение неопровержимым.

Неожиданно, колыхнулась занавеска на маленьком, заднем окошке кареты. Мое сердце рухнуло в пропасть. На меня смотрела Лира. Ее глаза были наполнены удивлением. Она протирала окошко носовым платком, словно не веря, что это я. К упругим струям дождя, хлещущим по лицу, добавились злые слезы. Сердце наполнилось невыносимой болью.

Лира скрылась за опустившейся занавеской, послышался ее гневный голос. Она что-то доказывала хмуро стоящему капитану. До меня доносились лишь обрывки ее фраз: маг, дворянин...

Вперев взгляд в землю, страдал от каждого ее слова. Она защищает меня. Опозорившегося мага и дворянина. Лира не знает, какой я такой на самом деле. Если бы меня не поймали, то никогда бы и не узнала. Деньги, украденные у воздушного флота, убийства и другие преступления, не весели тяжким грузом на моей совести, я легко переступал через закон, мотивируя это тем, что жизнь суровая штука, затолкавшая меня в самую глубокую задницу, выход из которой лежит по тропе преступлений.

Послышался звук пощёчины. Я вскинул голову. Капитан стоял и потирал правую щеку. Лира яростно смотрела на него. Ее глаза метали молнии, но капитан был тверд. На всю эту картину удивленно глядел кучер, пытающийся одеть на стоящую под дождем девушку непромокаемый плащ. Легкое, ситцевое платье Лиры мгновенно пропиталось влагой, но ее это не заботила. Она пристально смотрела на капитана. Усач не отрывая глаз от Лиры, отрицательно помотал головой и направился в мою сторону.

— В тюрьму, — выпалил он, злобно глядя мне в глаза.

Меня снова с двух сторон подхватили воздушные моряки и потащили по улице. За спиной остались карета, стоящая под дождем Лира, и улыбающийся кучер, ему удалось накинуть плащ на плечи девушки.

Сердце разрывалось от грусти, умиления, отчаяния. Все-таки что-то для Лиры я значу. Я грустно заулыбался, вспоминая ее гнев и ярость. Не наигранные эмоции, доказывающие, что я ей не безразличен. Ведь она могла проехать мимо, но ее спутник, по слову девушки или она сама, остановили карету. Что могло побудить этот проницательный мозг, скрытый за маской высокомерия, проверить, действительно ли ему показался знакомым, обреченно смотрящий в землю силуэт? Это игра судьбы, остановившей карету любопытных смертных? Или предчувствие переживающего или хоть, сколько-нибудь проявляющего симпатию, а возможно и сострадание, сердца? Винтики моего мозга пытались найти причину остановки кареты, им было важнее распознать подлинные чувства Лиры, чем метаться в поисках выхода из цепей правосудия.

Сейчас не время. Я пытался подавить любовь, живущую во мне с тех пор, как сдался в плен этим голубым глазам, заставляющим трескаться коросту на душе. Мне надо думать о том, как избежать наказания.

Впереди показалось массивное, кирпичное здание тюрьмы. Решетки на узких окнах, колючая проволока по периметру, тюремный гарнизон. Я горько усмехнулся. Вот я и переехал в Железный квартал. Капитан подошел к охраняющим ворота стражникам и что-то сказал им. Они переглянулись и направились ко мне. Воздушные моряки со вздохом облегчения передали меня им с рук на руки.

— Они меня подставили, — горячо зашептал я в ухо одному из тащивших меня стражников. — Они...

Он повернул ко мне голову, улыбнулся и наотмашь ударил по лицу. Из носа и губ пошла кровь. Она смешивалась с дождем и грязью, и капала на грудь. Меня втащили в тюрьму и бросили на холодный, каменный пол. Один из стражей окотил меня ведром воды, затем еще одним.

— Вы не понимаете, — отплевываясь, проговорил я. — Капитан мой враг он специально...

Договорить мне не дал удар ногой в голову. Сознание мгновенно померкло.

Очнулся я голышом лежащим на кровати, в одноместном, тюремном лазарете. Приподнял голову и осмотрелся. Белые стены, желтое, застиранное постельное белье, полосатая тюремная роба, неопрятной горкой примостившаяся в углу и наручники на руках. Да не простые наручники, а нейтрализующие мою куцую магическую силу. Я чувствовал тянущую пустоту в середине груди. Дар блокирован. Магический резервуар не чувствуется. Устремив взгляд в недавно побеленный потолок, начал думать о том, как глупо попался. Обычно за такое преступление расплатой служила смерть. Я не сомневался, что кроме ограбления мне припишут еще и соучастие с теми двумя налетчиками, а то, что одного из них нашли мертвым... ну так, добычу не поделили. Неоспоримые доказательства у королевского судьи есть. Деньги, револьвер, свидетель в лице юнца. Надежда только на то, что я дворянин и почти маг. Может быть, помилуют и сошлют куда-нибудь в шахты, а там глядишь и сбегу. Жаль, все мое добро забрали при аресте. Книга меня волновала больше всего. Если кто-нибудь разберётся, какую информацию она несет в себе, то я точно отправлюсь на эшафот или электрический стул, архимаги позаботятся, а еще они позаботятся разузнать, откуда у меня такая интересная книга, Кравус тоже, скорее всего, пойдет в расход.

Я бросил взгляд в окно. На улице занимался рассвет. Внезапно, открылась дверь, и в лазарет просочился невзрачный тип в серой одежонке.

— Здравствуйте, фран Сторм, — поздоровался он, скрипучим голосом. — Я мистер Праст, ваш адвокат.

— Здравствуйте, — откликнулся я, укрываясь простыней. — Кто вас нанял? Галан?

— Нет, государство. Оно дает каждому арестанту адвоката.

— Ааа, — протянул я разочаровано.

С такой защитой в суде, я обречён до скончания века, трудиться в каменоломне, либо сразу взойти на эшафот.

Адвокат окинул бегающими глазками комнату, задержал взгляд на оконных решетках, и произнес:

— Пока вы в лазарете, суда не будет, что нам на руку, мы сможем как следует подготовить вашу защиту.

— Каковы мои шансы на свободу? — спросил я затаив дыхание.

— Они очень малы, но они все же есть, — проговорил адвокат. — Сейчас нам надо проработать ваши показания.

— Что мне надо говорить?

— Сначала расскажите мне правду о произошедших событиях.

Я поведал адвокату немного подкорректированную версию событий, в которой хотел отбить палатку у бандитов, а деньги планировал вернуть воздушному флоту.

— Не убедительно, — обронил мистер Праст. — Зачем же вы побежали, фран Сторм?

— Я испугался, что меня примут за вора и сразу же отправят в тюрьму, — произнес я медленно, думая о том, что если бы сразу поведал "правду" капитану, то шанс выкрутиться из этой пахнущей смертью истории у меня был бы неплохой, по крайней мере, выше, чем сейчас.

— Конечно, ваши слова звучат не очень правдиво, но я постараюсь сохранить вам жизнь, а возможно и свободу, — проговорил адвокат. — До свиданья, я скоро снова наведаю вас.

— Подождите! — воскликнул я. — Помогите мне одеться.

Адвокат с кислой миной на лице кивнул головой. Я встал с кровати. Каменный пол холодил босые ноги. Наручники не давали одеть рубаху, но штаны с помощью Праста я натянул и почувствовал себя немного увереннее, особенно после того как ошарашенно посмотрел на почти затянувшуюся рану на ноге.

Уловив мое удивление, мистер Праст произнес:

— Вы же дворянин. Тюремный витамор вас подлечил. Боль, конечно, еще будет вас терзать, но ранение уже затянулось.

— Передайте ему мою искреннюю благодарность! И вам спасибо!

— Надеюсь, эти же слова вы скажите после суда.

После ухода адвоката, оставшись один, занялся самобичеванием. Вот так подарок сделал брату в его отпуск, что он теперь подумает обо мне? А что подумает отец? Он пережил столько потрясений в жизни, и ни разу не опустился до того что бы преступить закон, а его младшенький сыночек...

Я посмотрел в окно. Толстые железные прутья разрезали небо на равные полоски. Как бы этот пейзаж не стал для меня пожизненным. Надо соглашаться на все условия адвоката, в тюрьме я сгнию.

Мои мысли, прервал скрип открываемой двери. Принесли завтрак. Отвратительная каша и не менее отвратительный хлеб. Зажав нос, съел все подчистую. Дородная женщина забрала алюминиевую чашку и ложку. Как ни странно, после еды меня потянуло в сон. Глаза слипались, физиологическая потребность брала свое.

Из объятий сна меня вырвало деликатное покашливание. Быстро распахнув глаза, не сразу узнал своего адвоката, мистера Праста. Он стоял рядом с моей кроватью. На его невзрачном пиджаке весело играли лучи полуденного солнца. В моей голове мелькнула мысль. Кажется, своей одеждой он специально добавляет себе серости. Эдакий, человек-невидимка. Увидел и сразу же забыл.

— И снова здравствуйте фран Сторм, — проговорил он.

— Здравствуйте мистер Праст. Я бы предложил вам присесть, но как сами видите, в моих апартаментах ничего не изменилось, и вам по-прежнему некуда примостится, — произнес я. — Ну как мои дела?

— Буду говорить прямо Тир, мне можно вас так называть? — после того как я согласно кивнул головой, выделенный мне государством адвокат продолжил: — Вам грозит смерть. По обвинению в нападение и ограбление офицера воздушного флота, но у нас все же есть возможность избежать плачевного приговора.

— И какая же? — спросил я, жадно подавшись вперед и нечаянно звякнув наручниками.

— Капитан Дамели фран Корд, готов отозвать свое обвинение, в обмен на вашу службу на его дирижабле.

— И какой срок? — спросил я, смекнув, что капитан Дамели фран Корд и есть тот усач, который навылет прострелил мне ногу.

— Это я предлагаю вам обсудить лично с ним, — произнес мистер Праст.

— Хорошо, когда он придет?

Адвокат посмотрел на наручные часы и грустно произнес:

— Сейчас.

Раздался скрип открывающейся двери.

— Как нога? — спросил капитан, входя и не здороваясь.

— Уже лучше, — ответил я, пряча свою ненависть за виноватой улыбкой и думая о том, то ли адвокат провидец, то ли Дамели фран Корд невероятно пунктуален.

Капитан сумрачно посмотрел на адвоката. Тот пожал плечами и покинул лазарет. Мы с Дамели не знали, что как только мистер Праст покинул тюрьму, то сразу же замертво рухнул на мостовую, на его груди растекалось кровавое пятно, а на губах застыло слово "сделка".

Как только дверь за адвокатом закрылась, капитан проговорил:

— Не люблю я их. Праст передал тебе мое предложение?

— Ага.

— Ты согласен?

— А что мне остаётся делать? — спросил я грустно, мечтая о смерти капитана.

— Раньше надо было думать. Если бы не твой брат, я бы ради тебя и пальцем не пошевелил бы. Лейтенант Галан отличный парень, хоть и пехотинец, — произнес капитан Дамели. — Он уверил меня в том, что ты не совсем пропащий тип. Так вот, будешь служить на моем дирижабле десять лет, если он конечно столько пролетает...

— Десять лет! — воскликнул я, пытаясь набить себе цену.

— Много? Тогда иди на эшафот. Тебе и так повезло что я добряк по натуре, — проговорил капитан и усмехнулся. — Ты в тюрьме то всего полдня! А некоторых неделями маринуют до прихода адвоката. Хоть ты засранец, но все же дворянин!

— Вы умеете торговаться. Когда приступать к службе? — проговорил я, думая о том, что сбежать с дирижабля будет легче, чем из шахты.

— Завтра, время не ждет, нам надо отчаливать из этой гавани.

— А можно вернуть мои вещи? — попросил я, состроив жалостливую физиономию.

— Револьвер и нож отдали твоему отцу, а остальное сейчас принесут, — произнес капитан, после чего вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я облегченно выдохнул. Смерти избежал, пожизненного заключения избежал, если повезет, то и служба на дирижабле у меня будет короткой. Конечно, там за мной будут следить, но если все сделать грамотно, то в каком-нибудь воздушном порту капитан не досчитается подчиненного.

Через двадцать минут принесли мои вещи. К моей огромной радости среди них была книга магии. Никто не позарился, на маленький потертый томик с непонятными для непосвященных каракулями и таблицами. Один раз, чуть не потеряв ценные записи, решил, что хватит рисковать и начал читать их. Тусклого света одинокой лампочки было достаточно.

Утро выдалось на редкость пакостным. На улице стоял туман и моросил дождь, как будто мое угрюмое настроение воплотилось в окружающую реальность. Такая погода была большой редкостью для Лобена.

Воздушные моряки, конвоирующие меня к дирижаблю, сказали, что кое-кто хочет попрощаться со мной. Выйдя в их сопровождении за ворота тюрьмы, обнаружил там брата и отца.

— Тир, — произнес Галан, — мы все ошибаемся.

Я ничего не ответил, лишь только неловко улыбался, и смотрел в холодные, отстраненные глаза отца. Он взирал на меня так, как будто впервые видит стоящего перед ним человека. Его глаза были абсолютно лишены той, отческой заботы, которая иногда мелькала в них, когда он пытался вразумить меня, наставить на путь истинный, заставить быть лучше.

— Никто из твоих предков не был запятнан преступлением, — произнес отец. — Никто из них не был магом...

— Остановись отец, — проговорил Галан резко.

— Ты не фран Сторм, ты фокусник, — закончил отец, быстро развернулся и хромая побрел по улице.

— Отец! — крикнул я и попытался кинуться за ним, но воздушные моряки схватили меня за руки и я бессильно обмяк.

— Он не хотел этого говорить, — произнес брат, обхватил мои плечи и грозно рыкнул на моряков: — Отпустите его, он не убежит.

Моряки послушались. Я стоял и молча глядел себе под ноги, ощущая спиной сочувствующие взгляды конвоиров и боль в правой ноге. Все это было несравнимо с той болью, которая разрывала мое сердце. Отец не был для меня эталоном, но я любил его. Его слова оставили кровоточащую, не заживающую рану. Она трупным ядом расползалась по моему телу. Как он мог? Ведь я его сын! Я понимал всю глубину своего падения, но он мой отец! Он не должен был так говорить! Обида горьким комом встала в горле.

— Ну, все, пора, — произнес один из воздушных моряков.

— Удачи брат, — сказал Галан, крепко обняв меня.

— Удачи брат, — ответил я.

В душе как будто захлопнулась невидимая дверь, отсекая прошлое от будущего. В этот момент хляби небесные разродились холодным дождем, еще раз напоминая мне о моем падении.

Я надолго запомню удаляющуюся, сгорбленную спину брата, горькие слова отца, от которых меня до сих пор била дрожь, это пронзительное, серое утро, казалось покрывающее своей хмарью не только город, но и души людей, заставляя страдать их от одиночества в переполненном человеческими особями мире.

Пока меня конвоировали к воздушной гавани, я ни разу не поднял взгляд от серого камня, которым были выложены улицы, только войдя на территорию порта, бросил несколько быстрых взглядов на парящие над землей дирижабли и огромные ангары.

Персонал небесного порта с удивлением смотрел на мою тюремную форму, многие из них беззастенчиво спрашивали конвоирующих меня моряком о том, кто я и за что меня. Я не обращал на них внимания, меня целиком захватывала идея побега. Уже сейчас я пытался проработать детали вспыхнувшего в моем сознании плана. Разнообразные идеи скакали у меня в голове, я сконцентрировался на них и невидяще шлепал по утоптанной дорожке, до тех пора пока мы не остановились возле выстроившихся в ряд дирижаблей.

Один из воздушных моряков произнес:

— Вот он. Крайний слева.

Я очнулся от дум и посмотрел на небольшой маневренный дирижабль. Стандартная, вытянутая к концам сфера, блестела на солнце. Серая потрепанная, кое-где в заплатах обшивка была способна легко выдержать ружейный огонь. Насколько я знал, благодаря амулетам, вшитым в нее, она была защищена от магии, не так хорошо как хотелось бы, но все равно не плохо, сразу пробить ее молодецким заклинанием не удастся. Бросив рассматривать обшивку, перешел к палубам. Всего их было три, одна из них была оснащены бортовыми пушками. На меня смотрели двадцать закрытых люками отверстий для орудий. Я покачал головой. Мало, хотелось бы больше, в небесах почти все решает артиллерия.

Мои уши уловили постепенно нарастающий ритмичный гул. Это шумели два огромных перпендикулярных земле винта, по одному с каждой стороны дирижабля. Похоже, намечается отлет. Сквозь иллюминаторы можно было рассмотреть мечущихся внутри людей, я принялся внимательно наблюдать за ними, пытаясь понять по смазанным силуэтам, что это были за люди, с которыми мне придётся летать. Увлекшись, не услышал подошедшего сзади капитана.

— Любуешься? — спросил он.

— А есть чем? — ответил я.

— Хм... — смутился капитан. — Этот дирижабль, несмотря на свой неказистый вид, еще ого-го! Покажет врагам силу Анхерона.

— Какой-то он маленький, — произнес я, вспомнив виденные мной ранее боевые дирижабли. — Пятый класс?

По градации воздушного флота, дирижабли пятого класса были самыми маленькими и имели слабое вооружение.

— Не маленький, а компактный.

— Команда наверно аж человек двести?

— Сто семьдесят, но воюют не числом, а умением.

Я решил задать капитану вопрос, который мучал меня уже давно:

— Скажите. Тот молодой офицер, который вербовал моряков в трущобах, кто послал его туда?

— Никто. Дело в том, что он давно пытается заслужить уважение своего отца, и когда полковник Фарр, так зовут папашу этого молодого идиота, обмолвился о том, что на его дирижабле не хватает моряков, Черри, собственно сын полковника, украл у отца деньги и направился вербовать моряков.

— Ну, почему он отправился в трущобы?

— Идиот, — лаконично ответил капитан Дамели. Я нагородил таких предположений, вплоть до рейда по трущобам, а истина оказалась намного прозаичней.

Капитан посмотрел на меня и произнес:

— Хватит разговоров, быстро на борт моряк Тир.

Я хотел поправить Дамели и сказать, что я моряк Сторм, но потом передумал.

Как только мы с усачом по веревочной лестнице проникли во чрево парящего над землей дирижабля "Стремительный", капитан сразу же начал отдавать приказы команде и спустя десять минут мы начали набирать высоту.

Прошло уже два дня, как я стал членом команды "Стремительного". Я получил небесно-голубую форму воздушного моряка, и амулет второго класса, представляющий собой серебряный прямоугольник. Форма состояла из теплых штанов, рубахи, куртки на пуговицах и шлема из мягкой кожи, а так же мне выдали легкие и удобные ботинки.

Мое первое посещение камбуза, заставило перешёптываться команду. Многие знали, что капитан Дамели, забрал меня прямо из тюрьмы, и уж точно все знали, что я ограбил небесного офицера. Неудивительно, что моряки дирижабля относились ко мне настороженно и почти не общались. Я чувствовал их враждебность. Капитан был почти единственным человеком, который вполне сносно общался со мной. Он не откладывая дела в долгий ящик, назначил меня помощником артиллериста. Моя функция заключалась в том, что я должен буду во время боя помогать ему, управляться с орудием, но это только на период сражений, а в основном я занимался тем, что наводил марафет на дирижабле. Швабра и тряпка, вот мой рабочий инструмент.

Среди неприязни команды, я страдал от одиночества. После всех тех событий, которые предшествовали моему зачислению в команду дирижабля, мне нужно было выговориться, найти друга, который смог бы понять меня и поддержать, но это было проблематично. За первые два дня, со мной заговорили только несколько человек. Служба в воздушном флоте, проверяла на прочность, мой любящий поболтать язык. Команда почти в полном составе игнорировала меня. Люди перешёптывались за спиной и бросали презрительные взгляды. Тоже мне, правильные. Все это только сильнее отдаляло меня от них. Злая маска поселилась у меня на лице. Все видели во мне преступника, но никто не хотел видеть во мне человека попавшего в тяжёлую ситуацию. Меня наполняла горечь и гнев. Гнев на отца, на его слова. Я вспоминал его жесткие глаза, и мне хотелось растерзать очередного воздушного моряка бросившего на меня снисходительно-презрительный взгляд. Только образ Лиры и брата помогали мне совсем не пасть духом. Я вынесу все тяготы судьбы и вернусь победителем.

Наутро третьего дня моего пребывания на дирижабле, я в очередной раз, матерясь, в гордом одиночестве драил палубу. Сияющие чистотой доски нагоняли на меня мрачное настроение. Скрип, раздающийся от тряпки, вяло ползающей по палубе, заставлял мой глаз нервно дергаться. Сколько можно? Я скоро свое отражение увижу в этих сверкающих досках! Это же не больница, в конце концов! Меня так и подмывало зло плюнуть, но останавливала мысль, что мне и вытирать. Вдруг, что-то привлекло взгляд. Я поднял глаза. Впереди замаячила незнакомая мужская фигура. Ко мне подошел невысокий, средних лет, плотно сбитый, черноволосый моряк со шрамом от правой брови до середины подбородка. Он всего лишь немного уступал мне в росте, но был значительно более мускулист. Его походка, бросаемые по сторонам взгляды, выдавали в нем недюжинного бойца, всегда держащегося настороже. Мочку его уха оттягивала золотая серьга, придавая ему бандитский вид. Густая щетина, покрывала его серые щеки и подбородок, только твердые, невыразительные губы были лишены этого черного колючего налета.

— Моешь? — спросил он сиплым голосом, зыркая на меня серыми глазами, в центре которых выделялись зияющие непроглядным мраком зрачки.

— А что не видно? — ответил я зло, скрывая зевок.

Усмехнувшись, воздушный моряк, произнес:

— И не надоело тебе еще?

— Надоело, а тебе то что?

— Да так ничего. Меня зовут Герхард, а тебя как я слышал Тир, верно? — произнес обладатель шрама, громко втягивая воздух перебитым носом.

— Верно, слух тебя не подвел.

— Ну, бывай Тир, — сказал Герхард и, насвистывая песенку ушел.

Странный какой-то тип, чего он от меня хотел? Судя по виду, бывалый мужик, такой просто так разговор не заведет. В общей атмосфере недружелюбия его любопытство смотрелось подозрительно.

Домыв палубу, отправился в свою каюту досыпать. Маленькие тесные переходы, заставляли все время пригибаться и протискиваться мимо идущих навстречу матросов, а изредка бросаемые взгляды в иллюминатор пробирали до дрожи. Это какая же высота? Система переходов дирижабля напоминала крысиные норы, которые доверили рыть самой пьяной крысе. Разве можно так строить боевой дирижабль? Если поднимется паника, мы же запросто застрянем в этих лабиринтах. А всё, потому что надо удешевить производство небесных кораблей! Вот и строят, так что мы скоро здесь ползать будем.

Я остановился возле открытого иллюминатора, набрал побольше слюны и смачно плюнул на крошечные домики, виднеющиеся внизу. Жаль не увижу, попадет ли мой плевок на кого-нибудь, а то бы крикнул "к счастью". Усмехнувшись, побрел дальше, но дойти до каюты, мне было не суждено. На полпути я был перехвачен артиллеристом Бернардом. Его туша загородила проход, проскользнуть мимо него было весьма проблематично. Бернард, был простым деревенским мужиком лет сорока пяти, с простодушным лицом и могучими мышцами. Он был одним из немногих, кто наплевал на общественное мнение и запросто общался со мной. Его круглая пышущая здоровьем физиономия, всегда озарялась желтозубой улыбкой при виде людей, а добрые, немного наивные глаза с набрякшими веками, всегда были готовы оказать моральную поддержку, каждому кто в ней нуждался.

— Здорово Тир, — произнес Бернард густым сильным голосом, нависая надо мной. — Пойдем, орудие смажем, а?

Вообще-то Бернард может мне приказывать, так как он старший по званию, но он предпочитал просить меня, где-то на интуитивном уровне чувствуя, что я дворянин. Глядя на его веснушчатое, улыбающееся лицо с носом-картошкой, я не нашел что соврать и согласно кивнув головой пошел за ним, наблюдая за его соломенного цвета волосами, треплющимися на проникающим сквозь иллюминатор, ветру. В голове засела мысль, что деревенских дурачков-силачей, я представлял себе именно такими.

Спустившись на первую палубу, мы вошли в отсек, предназначенный для нашего орудия. В отличие от всего остального дирижабля здесь было значительно свободнее, хотя по углам и стояли ящики со снарядами. Всего таких отсеков было сорок. Двадцать на одной стороне, двадцать на другой.

Артиллерист сел на лафет пушки и натирая маслом шестеренку спросил:

— Я видел к тебе подходил Герхард, чего он хотел?

— Да так, ничего, — ответил я, думая о том, что оказывается, я не был в гордом одиночестве.

— Ты это, с ним поаккуратнее, он опасный мужик. Его к нам с "Каприза Судьбы" перевели, — проговорил Бернард, многозначительно подняв испачканный в смазке указательный палец.

— Что это за "Каприз Судьбы"? — спросил я, непонимающе смотря на собеседника.

— О, это дирижабль, на котором почти половина команды состоит из преступников! Совсем мужиков в Анхероне не осталось, если уж таких негодяев отправляют в воздушный флот.

— А за что его перевели к нам? — не отставал я.

— Говорят за хорошее поведение, только что-то не вериться мне, что он исправился. Как взгляну в его волчьи глаза, так аж жуть берет.

— А еще бывшие преступники на нашем дирижабле есть?

— Нет, только ты и Герхард, но ты-то сразу видно парнишка хороший, видать не с той компанией связался. Не хочешь рассказать, как в тюрьму попал?

— Почему бы не рассказать, расскажу.

Я рассказывал артиллеристу свою историю и думал, что Герхард наверно хотел найти во мне родственную душу, раз уж я тоже преступник.

— Не повезло тебе братец, — проговорил Бернард, после того как я закончил рассказ.

— Ага, — согласился я.

— Но ничего, послужишь годок-другой, покажешь себя в бою и глядишь, помилуют. Домой вернешься героем!

— А что, такое бывает? — спросил я жадно.

— Да, на моей памяти пару раз бывало.

— А сам-то ты, что делаешь в воздушном флоте? Уж больно ты не похож на солдата.

— Эх, нужда заставила. Дома то у меня жена и двое детей остались, а работы то у нас в городе нет, только спивайся или наркоманом становись, вот я и пошел на флот. Весь свой заработок семье отсылаю, — произнес Бернард, тяжело вздыхая.

— И долго ты воюешь? — спросил я.

— Да почитай уже второй год.

— И что, много боев прошел? — произнес я с интересом.

— Для меня и один бой много, — устало сказал артиллерист.

— Расскажи что-нибудь, — попросил я его.

— Бой был в прошлом году, над океаном Бушующим...

Слушая рассказы Бернарда, я и не заметил, как наступило время завтрака, об этом мне поведал звонкий голос повара Ричи, раздавшийся из динамика расположенного на палубе:

— Время ужина! Время ужина! Время ужина!

— Ох, засиделись мы что-то с тобой, пойдем, поедим? — произнес артиллерист.

— Пойдем, — согласился я.

Опять узкие переходы и наконец-то камбуз. Я сидел на длинной лавке рядом с Бернардом и поглощал гречневую кашу, когда совершенно случайно обнаружил что среди ужинающих мужчин сидит девушка. Ее немудрено было просмотреть среди ста семидесяти представителей сильной половины человечества, из которых состояла команда. Девушка была довольно миловидной, с чуть грубоватыми крестьянскими чертами лица. На ее губах играла приятная улыбка. Чуть вздернутый носик, гармонично смотрелся с голубыми глазками, были почти под тон формы воздушного моряка. Ее светлые волосы закрывал белый платок, а на шее, поверх безукоризненно белой туники висел маленький хрустальный светильник. Ее лицо было почти неестественно бледным. У меня сложилось впечатление, что она ни разу не чувствовала на своей коже лучиков солнца. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, хотя может быть она и младше. Рано появившиеся мимические морщины вокруг губ, немного старили ее. Глядя на ее лицо и на все те же морщинки, можно было смело предположить, что она очень живой и подвижный человек.

— Кто она? — спросил я у Бернарда, толкая его в бок и показывая на девушку.

— Проповедница тотусианской религии Джейн, — ответил артиллерист, недовольный тем, что его оторвали от еды.

— Что она здесь делает?

— Капитан разрешил ей вместе с нами долететь до империи.

— Так ее же там сожгут! — воскликнул я, чем привлек внимание соседей по столу и в частности Джейн, устремившей на меня долгий, изучающий взгляд.

— Говори тише, — произнес Бернард. — Это ее выбор.

Вдруг из динамика раздался голос капитана Дамели:

— Внимание команда. Мы меняем курс и летим к горам Вальдомира. Там замечено большое скопление дирижаблей Страмании. Всем быть наготове, через два часа мы будем на месте.

Как только голос усача стих, камбуз взорвался комментариями предстоящего боя.

— Будет жарко, — проговорил артиллерист, не забыв оправить в рот ложку с кашей, — и пообедать не успеем.

— Мы будем сражаться одни? — спросил я обеспокоено.

— Нет что ты. Готфран пришлет нам на помощь свои дирижабли.

— Что-то мне не хорошо, пойду, выйду, — произнес я, вставая из-за стола.

Вопреки словам брата о равновесии, сейчас я был проинформирован о преимуществе Страмании. Флот вражеской империи уже на границы нашего королевства! Страха не было, было какое-то волнение, одно дело сражаться на твердой земле и видеть своего противника, а другое дело биться на высоте нескольких километрах и гадать, чья же артиллерия окажешься точнее.

Я вышел на палубе и высунул голову в открытый иллюминатор. Ветер приятно обдувал лицо, ласкал кожу, играл волосами, я так любил эти ощущения в детстве, но сейчас не почувствовал желанного прилива сил, я осознал, что являюсь маленькой песчинкой утратившей контроль над своей жизнью, впереди меня ждет суровый бой, которого совсем не хочу, но изменить ничего не могу. Миф о свободе воли, в моем случае звучит еще более утопично, чем там, в нескольких километрах под брюхом дирижабля.

Из-за спины послышались шаги и я повернул голову. Мимо проходящий повар Ричи, насмешливо произнес:

— Что, страшно?

— Нет, беспокойно.

Повар "Стремительного" производил отталкивающее впечатление, то ли его заплывшие жиром и все время бегающие глазки заставляли мои губы презрительно кривиться, то ли грузная фигура, в общем-то, молодого парня, но он категорически мне не нравился, его рыхлая физиономия нагоняла на меня чувство отвращения.

Неожиданно, Ричи остановился, заговорщицки подмигнул и подошел ко мне.

— Надо? — произнес повар, держа на раскрытой ладони серые таблетки.

— Не интересуюсь, — ответил я грубо.

— Да это не то, что ты подумал. Это другое! Бицепсы будут расти прямо на глазах!

— Вообще-то мне надо на руках, — ухмыляясь, произнес я. — Иди Ричи, меня это не интересует.

Сверкнув рано облысевшей головой, Ричи молча удалился. Через пару минут, прихрамывая, я проследовал обратно в камбуз.

— Чего нам ждать от боя? — спросил я у спокойно уминающего кашу Бернарда.

— Ничего хорошего, — ответит тот. — Иди лучше в свою каюту, отдохни, но через час, чтоб был около орудия!

Я последовал словам артиллериста и двинулся в свою конуру. Плюхнувшись в гамак и уставившись в низенький потолок, подумал о том, что капитан все-таки выделяет меня из членов остальной команды. Простые воздушные моряки жили в одной общей каюте, а у меня своя, хоть и маленькая, да и амулет защиты — такие только у офицеров.

Первый бой он трудный самый — вспомнил поговорку и сконцентрировался на своих внутренних ощущениях. Я чувствовал волнение и дрожь в пальцах, хотя уже не раз проливал кровь. Убийства, драки, поножовщина. Что поделать? Жизнь в нашем королевстве тяжелое бремя и часто по извилистому пути существования, приходиться лишать жизни таких же, как и ты путешественников. Странно, но когда я в первый раз убил человека, то переживал меньше, чем когда меня отвергла моя первая любовь Джоанна. Вспомнив о любви, воскресил воспоминания о Лире. Как она там? Все так же препирается с Ликраном? Эх, Лира, Лира. Она меня спасла, но о чем говорит это спасение? О ее не любви к родственнику короля? Или, о ее добром нраве, скрытом под маской высокомерия и ехидства? А ведь еще был момент с моим арестом. Я так и не смог распознать ее истинных чувств. Что двигало ею?

Эта девушка маяк для моего тонущего корабля. Я стремлюсь достичь чего-то, стать кем-то, что бы соответствовать гордой фран Санд. Нравлюсь ли я ей? Никогда не понимал ни Лиру, ни девушек в общем. Для них сущий пустяк может служить больше, чем железобетонное доказательство любви, а для меня это так и останется пустяк. Бытует мнение, что когда любишь, мир предстает в ином свете, все кажется прекрасным и напоенным жизнью, но я, почему-то не ощущал этого, внутри меня поселился страх, нет, не страх смерти, а страх никогда не увидеть Лиру. Говорят, боги оберегают влюблённых и пьяных. Что ж мне остаётся только напиться, чтобы удвоить шансы на выживание.

Вдруг, дверь моей каюты резко распахнулась, и на пороге обозначился силуэт Бернарда.

— Где ты должен быть? Мы уже подходим к горам! — заорал он, гневно раздувая ноздри.

— Иду, — обронил я, с трудом проглотив горький комок, застрявший в горле. — Задремал.

— Быстрее, — сказал артиллерист и помчался по коридору.

— Ненавижу двери, — прошептал я зло и побежал за Бернардом.

Мы подлетали к горам Вальдомира, и я ужасался количеству дирижаблей. Их были сотни. Наш маленький "Стремительный" напоминал кильку, попавшую в аквариум к хищным пираньям.

— Когда появиться противник? — спросил я у Бернарда, настороженно наблюдая за туманом, клубящимся над горами.

— Внезапно, он всегда появляется внезапно, — ответил артиллерист, сосредоточено осматривая орудие. — Выши нос парень, у нас опытный капитан он не будет лезть в самое пекло, защищая интересы империи.

— Расскажи мне о капитане Дамели, — попросил я, что бы отвлечься от томительного ожидания.

— Ну, перво-наперво, он дворянин! В лучшем смысле понимания этого слова. Он ненавидит короля Райфрана, но служит ему, потому что он верен своей присяге и своей стране!

— А зачем же он присягал Райфрану?

— Капитан патриот, он не может бросить Анхерон, — произнес Бернард гордо.

Я открыл рот, что бы продолжить расспросы, но артиллерист опередил меня:

— Вон они!

Спустя секунду, по динамику донесся голос капитана:

— Враг на горизонте, всем приготовиться к бою.

Дирижабли Страмании величественно выплывали из туманной мглы, царящей над горами. Солнце оставляло кровавые блики на их круглых боках. Строманцев с каждой секундой становилось все больше, вскоре, всё небо было усыпано ими, словно ночной небосвод звездами. Воздух наполнился гулом множества дирижаблей, вскоре к нему добавится и грохот орудий, и только крики умирающих людей не будут слышны за рокот битвы, тысяч летательных аппаратов кружащих над горами.

Что могло привести страманцев на границу нашего королевства? Неужели они хотят стереть с лица земли наш Анхерон? Или они попытаются пробиться на территорию Готфрана? Хорошо если так.

— Сколько же их? — произнес опешивший Бернард.

Я промолчал, со страхом наблюдая за движущейся на нас армадой. Страманцев было много, очень много, где-то раз в пять больше нас, но общий класс их кораблей был невысок. Всего лишь несколько дирижаблей первого класса. При такой расстановке сил, бой должен быть почти равным, хоть и со смещением в сторону Страмании. Все это я понимал, как и понимал то, что кораблей класса "Стремительного" не так много, следовательно, нам придётся бросаться на дирижабли сильнее нашего, а это чревато поражением и смертью. Выжить, упав с такой высоты, может только невероятный везунчик. Я нащупал в кармане маленький томик книги магии, единственной вещи которая напоминала мне о доме, но не почувствовал желанного прилива сил.

— Откуда же их столько? — продолжал разговаривать сам с собой артиллерист.

Похоже, не суждено мне служить в воздушном флоте десять лет. Два с половиной дня мой предел. Даже попытаться сбежать не успел. Паника неуловимой тенью накрыла мой разум. Все не так плохо твердил я себе. Да их много, но ведь и мы не лыком шиты. Я крепко сжал кулаки, выдохнул, посмотрел на спокойно, смотрящего на противника Бернарда и успокоился. Если он может, почему не могу я?

Между тем приближающиеся к нам страманские дирижабли, начали разворачиваться бортами. В этот момент "Стремительный", рванул навстречу ощетинившемуся дулами орудий противнику.

— Что происходит? — заорал я.

— Наша артиллерия слабее, мы сокращаем расстояние, — ответил мне Бернард, вцепившись в орудие.

— Нас же собьют! — заорал я, хватаясь за ящик со снарядами.

— Не собьют, мы маневреннее.

Страманцы открыли огонь. Грохот раздавшейся вслед за сверкнувшими огнем бортами дирижаблей заложил мне уши. К моему огромному облегчению в нас не попали, но не все дирижабли империи Готфран могли похвастаться такой же удачей. Слева от нас загорелся дирижабль третьего класса и спустя секунду понесся к земле, оставляя после себя клубы дыма.

— Не повезло, — прокомментировал Бернард.

Следующий залп строманцев совпал с залпом сильнейших дирижаблей готфранцев. Уже с обеих сторон понеслись к земле объятые пламенем дирижабли. За пару минут тысячи людей расстались с жизнью.

— Приготовься, сейчас наш выход, — предупредил меня Бернард за секунду до того как "Стремительный" совершил маневр.

Мы с артиллеристом начали спешно заряжать орудие и успели как раз вовремя.

— Огонь!!! — донесся голос капитана Дамели из динамика.

Бернард нажал на спусковой рычаг, одновременно с ним это сделали еще двадцать человек из команды "Стремительного". Дирижабль тряхнуло отдачей.

— Промазали, — воскликнул артиллерист с досадой.

Перед нами все так же сверкая неповрежденной обшивкой весел страманский дирижабль четвертого класса.

— Ох, зря капитан решил сразиться с ним, — негромко проговорил Бернард.

Страманцы ответили на наш залп, гулом своих орудий. Я расширившимися глазами смотрел на вырывающиеся из жерла их пушек снопы искр. Мне казалось, что вижу хищные очертания снарядов, летящие прямиком в наш отсек.

Артиллерист начал загибать пальцы:

— Один, два, три, четыре, ну давай же! Пять...

Внезапно, наш дирижабль рванулся вниз. Я не удержался на ногах и упал, приложившись спиной о палубу.

— Успели, — выдохнул Бернард. — Капитан оценивает такие ситуации лучше меня, я бы на четыре ушел вниз и тогда в момент виража страманцы последним выстрелом подбили бы меня.

— Ну, на то он и капитан, — ответил я, вставая на ноги, и не чувствуя боль.

— Быстрее, — поторопил меня артиллерист. — Сейчас повторим.

Мы спешно начали заряжать орудие. Наш дирижабль настолько близко подлетел к страманскому, что я увидел мелькавшие в иллюминаторах лица. Я впервые видел страманцев так близко. Десять лет война двух Империй была для меня лишь потоком информации, а сейчас я сам стал ее участником, как и мой брат несколько лет назад. Какой-нибудь ученик Лобенской школы магии, взяв завтрашнюю газету, прочитает о небесной битве над горами Вальдомира и подумает... а что он подумает? Я посмотрел на объятые огнем дирижабли, на копоть осевшую на лице Бернарда, на магические заклинания сотнями носящиеся в воздухе... Он подумает, как же наверно это было красиво! И я буду с ним согласен. Мрачное торжество смерти завораживало. Какой-то кураж возник внутри меня. Страх отступил. Я боялся упустить хоть малейший момент этой огненно-магической вакханалии. Все мое естество иллюзиониста требовала запечатлеть каждую секунду битвы. Я облизал губы, увидев живые, воющие факелы, посыпавшиеся с пробитого борта дирижабля. В любви и на войне эмоции бьют ключом, неиссякаемые источники вдохновения.

Бернард толкнул меня в плечо и воскликнул:

— Что с тобой?

— В такие моменты понимаешь всю бренность существования и всю гениальность бытия, — прошептал я тихо, не отрываясь, смотря на мини дуэль, которую вели два мага с противоборствующих дирижаблей.

Воздух разорвал приказ Дамели:

— Огонь!

Грохот выстрелов потряс воздух. На этот раз мы попали. Два снаряда пробили обшивку страманцев. Дирижабль загорелся, но висел в воздухе.

Я тряхнул головой, отгоняя витающие в голове мысли безумного художника и непонимающе спросил:

— Чего это они не падают?

— Какой ты кровожадный, — усмехнулся Бернард. — У них несколько отсеков с газом. Мы пробили всего лишь два, это недостаточно для того чтобы дирижабль такого класса начал терять высоту. Вся надежда на огонь, если они его не потушат, то им придётся поцеловать землю.

— Поцеловать землю, — проговорил я, пробуя на вкус новое выражение.

— Заряжаем, — прервал меня артиллерист.

Через мгновения орудие было готово к выстрелу. Я бросил взгляд на врага. В этот момент, дирижабль страманцев покачнулся, команда не смогла справиться с быстро пожирающим обшивку огнем.

— Все, — махнул рукой Бернард, — ищем новую жертву.

— А почему бы нам не вдарить напоследок?

— Снаряды надо беречь! Чем потом будем сражаться? Конечно, можно пойти на абордаж, но это крайний случай, — ответил артиллерист.

"Стремительный" начал совершать разворот. Я немного пожалел, что не увидел гибель первого подбитого нами дирижабля. Дальше мы полетели к двум гигантским кораблям, обменивающимся градом снарядов. Обшивки обоих горели, но они словно не замечали этого. Я кожей чувствовал их взаимную ненависть.

— Флагманы, — обронил Бернард. — Смотри, пока можешь, это зрелище достойное того, что бы о нем рассказывать в кабаках.

— Мы будем участвовать? — обеспокоено спросил я.

Под таким шквальным огнем, который вырывался из борта страманского флагмана, мы точно погибнем, даже мастерство капитана нам не поможет.

— Нет, конечно, — произнес артиллерист. — Наша цель вон тот дирижабль.

Он указал пальцем на выглядывающий из-за флагмана страманцев, небесный корабль. Я облегченно выдохнул, габариты нашего будущего противника всего лишь немного превышали наши.

— Сейчас с тыла обойдем страманский флагман, — начал говорить Бернард, — и затем атакуем того малыша.

Неожиданно, на борту страманцев прозвучал взрыв. Часть носовой обшивки занялась огнем, повалил дым. Флагман начал крениться.

— Похоже, снаряды взорвались, — пробормотал артиллерист. — Эх, сейчас бы туда хоть разочек попасть.

Вдруг, наш дирижабль с опаской начал приближаться к страманцам.

— Капитан решил рискнуть, — протянул Бернард, затем обернулся ко мне и с блеском в глазах добавил: — Это твой шанс, если наше орудие сейчас попадет...

Он замолчал, не договорив, но и так все было предельно ясно. Вот он шанс стать героем небес и вернуться домой искупившим вину человеком. Мои глаза загорелись, ладони покрылись потом, один выстрел решит мою судьбу.

Мы приближались к флагману страманцев, и я начал наводить орудие. Бернард указывал мне координаты. Выше, ниже, влево, вправо. Я прерывисто дышал. Попаду? Жаль я не тренировался в роли наводчика, а быль всего лишь помощником, но может быть, судьба вернет мне должок? И я убегу от капитана? Как и тогда, сейчас все решал один единственный выстрел. Попаду в камеру хранения снарядов, и я дома.

— Бернард, — проговорил я, смахивая пот со лба. — Там точно снаряды?

— Я уверен. Часть взорвалась, а часть осталась. Там наверно маг огня не дает им взорваться, но если ты сейчас попадешь...

— Я все понял, — произнес я твердо.

— Но, кроме тебя будут стрелять и другие наши орудия. Если попадут они, свободы тебе не видать.

Я весь сжался, словно кобра перед броском. Приказ капитана, начнет отсчет моей новой жизни. Я должен попасть.

— Огон...

Дамели не успел, выкрикнут пять букв, складывающихся в обжигающее слово, а из моего орудия уже вылетел снаряд. Дым от горящего флагмана застлал мне глаза, я застыл в нетерпении. Звука взрыва не последовало, но может быть, я не услышал его из-за заложившей уши канонады не прекращающегося воздушного боя?

Дым рассеялся. Мое сердце рухнуло в пятки. Разочарование разрывало душу напополам. Я с трудом подавил дикий рев рвущийся наружу. Промах! Но ничего, может быть будет еще один шанс. Или, не будет?

— Ну, если они сейчас обратят на нас внимание... — недоговорил Бернард зловеще.

Страманцы начали закладывать вираж. Они решили разобраться с дерзким мальком, покусившимся на раненую акулу.

— Обратили! — закричал артиллерист.

Сотни орудий черными дулами с живой ненавистью смотрели на меня. Капелька обжигающе холодного пота скользнула по лицу и затерялась в небритом подбородке. Я расширившимися от ужаса глазами смотрел на этого небесного монстра, на пути которого мне не посчастливилось оказаться. Это конец! На что рассчитывал капитан, атакуя эту машину по уничтожению воздушных кораблей противника? Безумец! Неужели блеск славы победителя флагмана страманцев затмил его здравый смысл? Я вспомнил его решительное лицо. Да, он способен на такую авантюру. Слитный гул орудий страманцев разорвал небо. Перед глазами вспыхнули сотни яростных огней, выплюнувших железную смерть. "Стремительному" не хватило доли секунды, что бы уйти из под обстрела. Один снаряд угодил точно в дирижабль. Летательный аппарат еще секунду держался в воздухе, после чего забирая к северу, понесся к земле.

— Е... на... в п...., — сообщил мне Бернард матом, держась побелевшими руками за орудие.

— Согласен, — сказал я, с ужасом глядя на приближающуюся землю.

— Сбрасывайте орудия!!!! — заорал динамик знакомым голосом.

Переглянувшись с артиллеристом, мы с невероятной скоростью открутили гайки и спихнули с дирижабля, так любимое Бернардом орудие. Пушка пробив обшивку, полетела к земле. "Стремительный" лишившись вооружения, замедлил падение, но все равно резво приближался к горам.

— Сбрасывайте всё, что может облегчить дирижабль!!! — дал динамик дельный совет.

Через секунду, со "Стремительного" к земле понеслись самые разнообразные вещи. Ящики, со снарядами, сталкиваясь с горной породой, взрывались, это было похоже на бомбардировку. Фонтаны каменных осколков взлетали в небо.

— Не помогло, — произнес я убито.

— Лес! — заорал вдруг Бернард, тыча пальцем в сторону долины, густо покрытой растительностью. — Там у нас есть шанс на спасение! Джунгли замедлят наше падение! Дотянуть бы.

Похоже, капитан думал, так же как и Бернард. Дирижабль устремился в проглядывающуюся сквозь горы долину.

— Ну, все, теперь пан или пропал, — произнес артиллерист, когда мы были в нескольких метрах над верхушками деревьев. — Надо прыгать, иначе мы погибнем под обломками дирижабля.

— Прыгаем?

— Прыгаем!

И мы выпрыгнули навстречу джунглям. Пер-вое же столкновение с веткой дерева закончилось для меня беспамятством.

Я лежал на мягком ковре опавших листьев и медленно приходил в себя. Кровь из разбитой брови заливала глазную впадину, тело ужасно болело, но это были мелочи. Я выжил после безумного прыжка!

— Я жив! Я жив! Я снова увижу Лиру! — закричал я, не делая попытки подняться и загребая ногами и руками листья.

После непродолжительной эйфории, застлавшей мой разум, я резко прозрел. Где дири-жабль? С трудом встал на ноги, повертел головой и обнаружил столб дыма, уходящий в небеса. Вокруг меня были непролазные дебри.

Я, кряхтя от боли, продирался сквозь больно впивающиеся в кожу кусты неизвестных мне растений с красными ягодами. Рубаха и штаны, мгновенно превратились в лохмотья, но я упорно пер вперед. Может быть, удастся кого-нибудь спасти? В этот момент я позабыл все свои обиды и стремился помочь выжить членам команды дирижабля.

Чем дальше двигался, тем отчётливее витала в воздухе смерть. Наконец кусты кончились. Перед глазами предстал догорающий "Стремитель-ный". Около останков дирижабля невыносимо пахло горящей человеческой плотью и едким запа-хом резины. Всё кто вовремя не выпрыгнул из "Стреми-тельного", не имели шансов на спасение. Вокруг царил настоящий ад. Деревья, на которые рухнул дирижабль, охватило пламя. Пролившиеся из баков "Стремительного" горючее, весело полыхало, образуя огненное озеро. Неужели я единственный кто выжил? Неужели вся команда погибла? Нет, нет, кто-нибудь должен быть жив!

Я побежал обратно к месту своего приземле-ние с надеждой найти Бернарда, и заорал от счастья, увидев его фигуру, привалившуюся к дереву:

— Живой! Ты где был? Я же минуту назад здесь про-ходил.

— На дереве, — ответил Бернард, с тяжелым вздохом вставая на ноги.

— Дирижабль сгорел, — произнес я грустно. — Никто не выжил.

— Мир им, — сказал артиллерист, сняв уцелевший во время падения шлем.

— Мир, — отозвался я.

Мы стояли среди клочка девственных джун-глей, затерянных среди непреступных гор и мол-чали, скорбя о погибших. Я в этот полный горечи момент думал не о людях, сгоревших заживо, а о том, как мы с Бернардом выберемся отсюда.

— Кхм... — покашлял я, привлекая внимание артилле-риста. — Ты что-нибудь знаешь об этом месте.

— По-моему это Мертвый лес, — ответил воздушный моряк неуверенно.

— Мертвый, это потому что здесь никто не живет?

— Мертвый, это потому что здесь никто не выжи-вает.

— Что значит, не выживает? — воскликнул я.

— То и значит. Я слышал легенду, что как будто бы здесь обитают мертвые.

— Бред, — произнес я категорично. — Еще что-нибудь слышал?

— Говорят, аэрани хотели построить над этим ме-стом воздушный город, но не смогли.

— Почему не смогли? — спросил я заинтересованно.

— Не знаю, — пожал плечами Бернард, — тот, кто мне это рассказал, уснул за барной стойкой.

— Пьяница — это заслуживающий доверия источник информации, — произнес я с иронией.

— Дело твое, но здесь и правда, жутко, — поежился артиллерист.

Сейчас он как никогда был похож на забитую и суеверную деревенщину.

Я посмотрел по сторонам и не увидел ничего жуткого. Обычные джунгли, с лианами и пышной растительностью. А то, что большинство деревьев мне не известно, ну так я и не ботаник.

— Пойдем, поищем таких же везунчиков, как и мы, — предложил я.

— Пойдем, — согласился Бернард.

Мы два часа лазили по джунглям в надежде найти выживших и только с наступлением ночи прекратили бесплодные поиски. Усталые и изнемогающие от огромного количества мелких ран, мы брели среди плотно стоящих друг к другу деревьев.

— Вот это место подходит для ночлега, — произнес артиллерист, стоя посередине маленькой полянки.

После его слов, я свалился на траву и затих. Мне было все равно где ночевать. Бернард с сочувствием посмотрел на меня и начал собирать валяющегося тут же сушняка, потом вдруг застыл и, повернувшись ко мне, тихо спросил:

— А может, без костра обойдемся?

— Это еще почему? — произнес я возмущенно. — Хо-лодно же!

После своей речи, вдруг понял, какая мысль не давала мне покоя. Вокруг нас были какие-то не такие джунгли. Джунгли же должны расти только в жарком и влажном климате, а этим хоть бы хны, что вокруг далеко не тропики.

— Не хочу привлекать мертвецов, — ответил Бернард, смущенно опустив глаза.

— Не мели ерунды. Мертвецы, это плод народного воображения, а холод вот он! — проговорил я, разведя руками.

Бернард, поколебавшись, продолжил свое заня-тие и через минуту с помощью хранящихся у него на черный день спичек, разжёг костер.

— Вот видишь! — произнес я, греясь у языков пла-мени.

— Вижу, — отозвался артиллерист бодренько.

— Как мы будем выбираться отсюда? — перевел я разговор на первостепеннейшую тему.

— Пойдем к горам, может там есть проход на ту сто-рону. Путь займет пару дней, от голода не погиб-нем, да и от жажды тоже. Если что, можно будет пить расу и есть ягоды.

Я несколько приободрился от слов Бернарда и пообещал себе, что как только снова увижу Лиру, обязательно признаюсь ей в своих чувствах.

— Надо ложиться спать, — проговорил артиллерист. — Завтра будет долгий день.

Я подтащил небольшое бревно к костру, положил на него голову и заснул.

Внезапно, из объятий сна меня вырвал толчок в плечо.

— Что случилось? — произнес я недовольным голосом.

— Тише, — прошептал артиллерист, приложив палец к губам. — Слушай джунгли.

Я посмотрел на побелевшего от страха Бернарда и ничего не понял, пока не услышал при-ближающийся к нам шум ломающихся веток. По тому, как расширились мои глаза, артилле-рист сообразил, что и я услышал.

— Мертвецы, — прошептал Бернард, схватив меня трясущимися руками.

— Да никакие это не мертвецы, — принялся я убеждать парня, отдирая его руки от себя. — Животные какие-ни-будь.

— А все ты! Костер ему подавай! Вот и накликал на нас беду! — произнес Бернард и принялся затапты-вать и так прогоревший костер.

Шум приближался. Он становился все ярост-нее. Этот звук наводил на меня жуть. А вдруг там и правда, мертвецы? Я сглотнул вязкую слюну и присоединился к артиллеристу, теперь мы вдвоем прыгали по еле тлеющим углям.

Звук ломающихся веток все нарастал. Бернард, не выдержав морального прессинга, плюхнулся на колени и начал молится.

— Помоги мне Творец! Помоги рабу своему... — шеп-тал он яростно, совсем не обращая внимания на по-павшие ему под ноги угли.

Ужас потихоньку начинал преобладать над остальными чувствами. Краем сознания я понимал, что вот сейчас выскочат какие-нибудь неправильные олени, и мы с артиллеристом весело рассмеемся, но пока было не до смеха.

Бернард закрыл лицо руками и шептал:

— Мама, мама...

— Ты же взрослый человек! Говори что-нибудь серьезное, — произнес я трясущимися губами и зашептал: — Твою мать, твою мать...

Схватившись руками за голову, я пристально смотрел в сторону джунглей. Биение сердце увеличивалось со скоростью усиливающегося шума. Вдруг, впереди показались несущиеся в нашу сто-рону четыре пятна, три голубых и одно белое. Когда пятна приблизились на расстояние, с которого я смог их опознать, то радостно закричал в ухо Бернарду:

— Вставай! Это наши! Они тоже выжили.

— Слава Творцу! Это капитан, Герхард, Ричи и Джейн! — произнес артиллерист обрадованно.

Страх отпустил нас. Мы стояли с широкими улыбками и ждали бегущих к нам людей, но те, увидев меня и Бер-нарда, с проклятиями бросились в перпендикуляр-ную от нас сторону.

— Сколько же их??? — раздался удаляющийся голос Ричи.

— Еще щерятся гады! — вторил ему голос Герхарда.

Мы с артиллеристом тупо переглянулись.

— Что за чертовщина? — произнес я, удивленно глядя на артиллериста.

Бернард ничего мне не ответил. Он резко побледнел и указал рукой в сторону, откуда прибежали люди. Взглянув туда, от страха примерз ногами к земле. На нас бежали, ломая ветки и продираясь сквозь кусты, самые настоящие живые мертвецы. С полуразложившимися телами, горящими жаждой крови глазами. Они скалили желтые зубы и протягивали к нам скрученные пальцы.

Бернард тоненько взвизгнул и бросился следом за исчезнувшими в джунглях остатками команды "Стремительного". Потея от ужаса, поспешил за своим собратом по несчастью.

Я бежал за широкой спиной артиллериста и с огромными от ужаса глазами проклинал свое невезение и жутко болящую после ранения ногу. В лазарете постарались на славу, но конечность все равно еще долгое время не будет предназначена для бега.

Бернард пробивался свозь заросли джунглей словно валун, выпущенный из древней катапульты, за ним оставался широкий коридор из сломанных растений. Благодаря, этой просеки, я не отставал от объятого ужасом артиллериста.

В очередной раз, оглянувшись назад, заметил, что мертвецы начинают нас настигать.

— Бернард, они нас догоняют! — заорал я в панике.

Артиллерист взревел дурным голосом и ускорил бег. Со стороны мы наверно были похожи на паровоз и спешащий за ним вагон.

Откуда-то спереди раздался плачущий голос Ричи:

— Они нас догоняют!

Я был не в состояние радоваться очередной встречи со своими товарищами, поэтому просто отметил тот факт, что мы их догнали.

— Все, я больше не могу, — донесся стон Ричи и следом я отчетливо уловил звук падения человеческого тела.

— Поднимайте его, — услышал я голос капитана.

— Мы не унесем его! — вмешался звонкий голос Джейн.

— Залазим на деревья, они уже близко!!!

Мы были в десятке метров от взбирающихся на деревья людей, когда Бернард, повинуясь стайному инстинкту, полез на ближайшего лесного великана. Привыкнув следовать за спиной артиллериста, последовал за ним.

Артиллерист взобрался на самую верхушку приютившего нас дерева. Он обхватил руками могучий ствол и мелко дрожал. Я сидел чуть ниже его и пытался заставить зубы не так громко стучать от страха. Внизу в непроглядной тьме джунглей, нарастал шорох множества ног, бегущих по опавшей листве. Я затаился на дереве и несмел дышать. Хоть бы они пробежали мимо, хоть бы они пробежали мимо... — про себя молился я. Спустя пару секунд, звук начал удаляться. В этот момент, я испытал ни с чем несравнимое облегчение.

— Убежали, — прошептал я в сторону Бернарда.

— Точно? — спросил он возбужденно.

— Ага, будем слазить?

— Ни за что! — последовал категоричный ответ.

— Говори тише, а то вдруг мертвецы услышат.

В другой ситуации такое словосочетание позабавило бы меня.

— Значит, кукуем здесь до рассвета, — добавил я и покрепче обхватил ствол.

Я до самого утра не сомкнул глаз, и когда пришла пора покидать насиженное дерево, чертовски хотел спать. Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и вчерашние мертвецы мне уже не казались такими страшными.

— Бернард, — позвал я, — ты думаешь, днем они не гуляют по лесу?

— Не знаю, наверное, — тихо произнес артиллерист. — Придётся рискнуть. Надо выбираться отсюда.

Спускаясь со спасшего меня и Бернарда дерева, заметил движение на тропинке. Страх тонкой иглой пронзил сердце. Я испуганно замер, думая, что это может быть мертвец, а потом с облегчением понял, что это капитан.

— Эй, кэп, — позвал я Дамели.

Тот от неожиданности подскочил на месте и состроил испуганную физиономию, а затем, увидев меня, заулыбался.

— Жив значит бандит! — произнес он.

— Ага. Со мной еще Бернард.

— Как я рад, что вы живы. Откуда вы здесь?

Спустившись и подойдя к капитану, я рассказал ему, нашу с Бернардом историю.

— Так значит, это вы вдвоем стояли? А мы-то думали... — не договорив Дамели рассмеялся.

Внезапно, на дереве, с которого спустился капитан, раздался шум ломающихся веток и к нашим ногам упал Ричи.

— Аааа... — застонал повар.

— Живой? — спросил его капитан.

— Ага, — промямлил он, вставая на ноги и потирая ушибленную при полете задницу.

Через минуту уже все выжившие в крушение дирижабля люди, стояли на маленькой полянки и обсуждали сложившеюся ситуацию. Я выдвинул на повестку дня план действий Бернарда, и он был единогласно принят.

— Ночью спим на деревьях, костры не разводим, — слова капитана скорректировали план артиллериста.

Наш маленький отряд с осторожностью пробирался на юг и каждый его член прислушивался к царящей вокруг тишине, только Джейн не прислушивалась, по чисто физиологическим причинам. Не щебетание птиц, не стрекот насекомых, ничто не нарушало величественный покой джунглей, только вездесущий ветер качал верхушки исполинских деревьев.

— Наверно, мертвяки всех пожрали, — проговорил артиллерист, шагая рядом и настороженно посматривая по сторонам.

— Согласен, — сказал я. — Как вообще получилась такая аномалия, как живые мертвецы?

Бернард пожал плечами, а вот услышавшая мой вопрос Джейн произнесла:

— Это самые страшные преступники на свете. В моей религии есть предание, что самые отъявленные мерзавцы, превращаются в таких вот жаждущих крови монстров.

После увиденного сегодняшней ночью, я готов был поверить во все что угодно на свете, хоть в вампиров, хоть в оборотней, хоть в честных стражей порядка... с последним, конечно, загнул, но вот в оборотней и вампиров точно поверил бы...

Между тем, прислушивающийся к нашему разговору Герхард, зловеще произнес:

— Нет, ты не права, этих чудовищ создали аэрани, из живых людей! Готов поклясться, что так и было!

— Откуда такая уверенность? — не оставил капитан без внимания наши дебаты.

— На "Капризе Судьбы" был моряк, который лично видел лабораторию аэрани! В этой лаборатории, летяги ставили экспери... экспрем... экспир...

— Эксперименты, — подсказал я.

— Да, их самые, — проговорил Герхард и ожог меня злобным взглядом.

— Я так понимаю, над людьми? — уточнил Дамели.

— Ага.

— А где он видел эти лаборатории? — спросил Бернард робко.

Он откровенно побаивался Герхарда и предпочитал с ним не общаться.

— В их столице....

Договорить преступнику помешала перебившая его Джейн:

— Слышите?

Зря я грешил на нее. Отряд резко застыл и начал прислушиваться. Я стоял и, потея от ужаса, боялся услышать шорох множества ног.

Первым сорвался в дикий галоп Бернард, остальные члены отряда не намного от него отстали.

Мы неслись сквозь джунгли как табун антилоп удирающих от голодных тигров. Я бежал последним, моя ещё не зажившая нога не позволяла бежать в полную силу. Вскоре в ужасе заметил, что отстаю от основного отряда. Хрипя и обливаясь потом, я пытался заставить ноги передвигаться быстрее, но все было тщетно, гнилостное дыхание смерти витало за моей спиной, еще пару десятков метров и мертвяки догонят меня. Неожиданно, моя раненная нога подломилась, и я кубарем покатился по рыхлой, пахнущей перегноем земле.

— По-мо-ги-те!!! — заорал я в панике.

Никто из моих товарищей даже не обернулся. Я с ужасом наблюдал за их спинами, исчезающими в дебрях джунглей. Топот приближающихся живых мертвецов, звучал как музыка смерти. Я попытался встать, но сильный удар мертвяка обрушился мне на спину. За ним последовал еще один и еще. В моём затухающем сознании брезжила мысль, почему они не начинают пировать моей еще теплой плотью?

Очнулся я прикованный к стене. Мои руки и ноги плотно сжимали ржавые кандалы. Я находился в сырой, пропахшей плесенью маленькой камере. Несмотря на неудобное положение, я чуть не запел от радости:

— Я живой! Я снова выжил!

Если меня не сожрали, значит, я им, зачем-то нужен! Я еще поживу! Только вот, мое тело было сплошь покрыто ссадинами и мелкими ранами, которые невыносимо зудели, заставляя сходить с ума только при одной мысли о душе и возможности почесаться, а заплывший правый глаз совсем перестал видеть. Вдруг отчетливо понял, что никогда и нигде не слышал, чтобы у мертвяков были мозги, а иначе как же они меня приковали? Да и вообще единственные достойные внимания сведения о живых мертвецах я почерпнул из книги "Витаморы". Надо было ее умыкнуть у учителя, сейчас был бы более подкован в этом вопросе.

Раздраженно начал блуждать взглядом по темнице. Из нее открывался прекрасный вид на каменный коридор, от которого меня отделяла решетка из человеческих костей. Вид был не самый радостный, даже несмотря на то, что они давно высохли и побелели. Жаль, что они принадлежат не моим трусливым товарищам. С трудом подавил гнев и продолжил осмотр. Окон в моем узилище, как и в коридоре не наблюдалось, а затхлый, спертый воздух добавлял мне уверенности в том, что нахожусь в подземелье.

Я висел на стене наверно уже часа два, а за мной никто не приходил. Страх наполовину с надеждой наполняли мой разум. Я все больше склонялся к мысли, что мне конец. Меня однозначно сожрут. Может не сейчас, не сегодня, но вот завтра или послезавтра. Возможности избавиться от удерживающих меня железок не было никакой. Оставалась безумная надежда на мое везение, и на то, что меня кто-нибудь спасет. На команду "Стремительного" не стоило рассчитывать. Никто из них даже не обернулся, когда я звал на помощь. Меня охватил гнев и ярость. Эти твари спасли свинью Ричи, а меня бросили на съедение мертвякам. Я бессильно заскрипел зубами от злости.

— Кто это здесь у нас такой сердитый? — неожиданно донесся высокий, визгливый голос.

Я инстинктивно дернулся в кандалах, пытаясь отодвинуться от внезапно возникшего за решеткой существа. От него веяло нестерпимой силой витамора. Существо было одето в черную, ветхую, монашескую рясу, капюшон не позволял разглядеть лица ее обладателя. Только красные точки глаз, были видны из царящего под материей мрака.

— Ну что же ты молчишь? — вновь проговорило существо.

— Я Тир, — произнес я хрипло.

— А я Крудус. Будем дружить?

После услышанного имени в голове пронеслись десятки самых разнообразных мыслей, но одна из них была настойчивее другой, только одного витамора в истории нашего королевства звали именно так.

Я сам не заметил, как пораженно выпалил:

— Ты король Крудус? Легендарный витамор!

— Да это мы, — произнесло существо и визгливо рассмеялось.

— Но как? Это же было хрен его знает, столько сот лет назад! — выдохнул я пораженно.

— В этом месте, время не властно, — сказал Крудус сильным, густым голосом, от которого по моей коже пробежал озноб.

Что за твою мать? Он что может разговаривать разными голосами? И почему он называет себя "мы"? Я недолго думая, скользнул в изначальный мир. Надо посмотреть на струны этого существа. Глянув на них, от изумления приоткрыл рот. Каждый витамор обладает семью струнами. Струной крови, живой плоти, мертвой плоти, струной кости, положительной и отрицательной струной, а так же струной силы. Шесть струн были стандартными, а вот струна силы. Она была не похожа ни на одну струну виденною мною ранее, она напоминала луч концентрированного солнечного света. Что же это за струна? Я мог видеть только обрывки вживленных Крудусу в пальцы струн, этому учили всех магов, но не один маг не мог видеть мировые струны не своей ветви магии, так что я просто не знал, за что она отвечает, и много ли таких струн в изначальном мире.

— Кто ты? — спросил я шокировано.

— Мы Крудус. Давай дружить? — ответил мне визгливый голос.

— Мне надо подумать, — произнес я осторожно, мало ли чего можно, ожидать от этого явно сбрендившего существа, лучше принять его игру. — Может быть, для начала ты выпустишь меня?

— Все будет зависеть от твоего ответа. Времени подумать у тебя, до рассвета, — произнес сильный голос на распев. — Либо ты будешь служить мне, либо я убью тебя.

— Служба? Мы же говорили о дружбе, — произнес я медленно, наблюдая за тем, как две иссохшие руки вцепились в решетку и мелко задрожали.

— Дружба, — донёсся визг из-под капюшона, затем голова Крудуса мелко задергалась из стороны в сторону и сильный голос выкрикнул: — Ты будешь служить!

— А в чем заключается служение?

— Узнаешь, когда ответишь "да", — проговорил витамор, дрожа всем телом, ряса плясала на нем, судороги пробегали по пергаментной коже кистей рук.

Вслед за своими словами Крудус скрылся, так же внезапно, как и появился, но я успел заметить мелькнувшую за ним крылатую тень.

Казалось, сумасшедший король борется с кем-то, как будто две личности уживаются в этом древнем теле. Но это сейчас не самая важная для меня информация, в отличие от другой, подрывающей основы мироздания. Крудус еще жив. Столько лет, а все коптит воздух. Примем это просто как данность. Данность, которая сводит меня с ума. Чёрте что твориться, мертвецы, легендарный витамор. Я вздохнул поглубже, закашлялся от попавшей в рот пыли и начал думать. И что мне делать? Согласиться на предложение Крудуса? А вдруг служба ему, будет хуже смерти? Страшно умирать молодым, но еще страшнее превратиться в слугу свихнувшегося витамора. Пока такой вариант оставим напоследок, умереть всегда успею, это дело не хитрое. Может, удастся обмануть короля? Сообразительностью он вроде не блещет. Соглашусь на его условия, а потом сбегу. Один раз такой план меня уже подвел, может на этот раз сработает?

Вдруг, свозь костяные прутья решетки в камеру влетела ворона.

— Тьфу ты, зараза. И так страху натерпелся. Кыш! Пошла отсюда! — принялся я выгонять напугавшую меня птицу.

Ворон, а не ворона, как подумал вначале, приземлился на каменный пол камеры, склонил голову на бок и уставился на меня красными угольками глаз. Хм... что-то мне подсказывает, что у птиц не должно быть таких глаз. Я тряхнул головой и просто, не задумываясь, отметил этот факт. Это же такая мелочь по сравнению с моими проблемами.

Глядя на птицу, я с неудовольствием, прошептал:

— Еще одна непонятная тварь, только одну спровадил.

— Хозяин не любит когда его называют тварью, — прокаркал ворон вполне понятно.

— Еб... о... да что же это за жизнь то такая!

Меня начало колбасить в кандалах не хуже чем Крудуса совсем недавно. Вот это действительно дико! Птица говорит! Я посмотрел на нее, и голову даю на отсечение, что говорящий ворон сейчас мысленно смеется. Что-то в его ехидном взгляде просто кричало о том, что он упивается сложившейся ситуацией. Я резко прекратил свои метания. Не хватало еще птицу веселить.

— Успокоился? — спросила птица через минуту.

— Ага, отошло вроде.

— Меня зовут Ангва. Я служу Крудусу.

— Я Тир, пока еще никому не служу.

— Соглашайся на службу Крудусу, и ты получишь все, о чем мечтаешь! Силу, власть, уважение! Ах да, забыл, Лира тоже будет твоей.

Я опешил, откуда этот мешок перьев знает о Лире? Да и вообще. Он говорит! Мысли рвали мой бедный мозг. Я сошел с ума, не иначе.

Ворон грустным взглядом посмотрел на то, как я ошалело кручу головой и произнес:

— Ты же сказал что успокоился.

— Да, да, я успокоился, — проговорил я, слизывая языком слюну с подбородка.

Просто еще одна данность. Не стоит акцентировать внимание, на всяких, мягко скажем, жизненных вывертах, я еще так молод, чтобы прописаться в больнице для душевнобольных.

— Что ты там говорил о силе, власти и т.д. — произнес я.

— Ты все это получишь, если согласишься служить Крудусу.

— И как он это организует? — спросил я вяло, не показывая свой интерес и пытаясь унять нервную дрожь, возникшую в кончиках пальцев.

С ума сойти. Птица, своими речами, подталкивает меня к тому, чтобы я заключил сделку с древним витамором, которому уже давно пора на тот свет! Джек Мур мне о чем-то подобном рассказывал, но у него совсем другая история, не удержался, попробовал товар.

Ворон пощелкал клювом и ответил:

— Организует, можешь не сомневаться.

— В чем заключается служба витамору? Власть то мне не особо нужна.

— Нужна, нужна, — ворон хитро прищурился. — Служба заключается в следующем. Ты будешь десять лет выполнять приказы Крудуса! Сущий пустяк по сравнению с той наградой, которая ждет тебя!

Опять десять лет, это какая-то магическая цифра, о которой я не знаю?

— И что я буду должен делать?

— Узнаешь когда скажешь "да" — произнес Ангва и взлетел в воздух.

— Постой! — крикнул я в след ворону. — В смысле, не улетай!

— Твои друзья уже согласились, — прокаркал Ангва и улетел.

Я осекся на полуслове. Проклятые предатели живы, жаль, что они не сдохли. Значит, мертвецы их тоже поймали и они не устояли перед посулами Крудуса! Интересно, что он им пообещал? Конечно же, власть, золото и т.д. А может, команда дирижабля доблестно сопротивляется службе Крудусу, а Ангва пытается внушить мне обратное? Бессмысленно думать над игрой витамора и ворона, я уже все решил, мне нечего терять.

Перестав думать о странности происходящего, я как само собой разумеющееся начал воспринимать то, что оказывается, еще очень мало знаю о нашем мире. Привычные категории рушатся. Птицы не говорят? Люди не живут сотни лет? Бред! Познакомься с Ангвой и Крудусом.

Впивающиеся мне в руки железки доказывали, что я не сплю, что всё происходит на самом деле и что безумец внутри меня не вырвался на свободу и не поглотил мой здравый рассудок. Эх, если бы я был полноценным магом, а не фокусником, то возможно я бы смог выбраться из этой ситуации, а так моя магия это пшик. Я такой маг, который полагается на силу своих мускулов и на оружие, а не как не на магию. Я никогда не тренирую свой магический резерв. А зачем? Какой в это смысл? Я даже с помощью иллюзий не могу изменить свою внешность, так как моя магия сразу же расползается от соприкосновения с материей.

Не знаю, сколько я еще провел времени в камере, пока за мной не пришли мертвяки. Они освободили меня от кандалов, взяли в плотную коробочку и мы пошли по коридору. Смрад от разлагающейся плоти, вызывал рвотные позывы. Я вздрагивал каждый раз, когда, из-за узости каменного коридора, меня касался мертвяк. С отвращением смахнул с руки белесого, жирного червяка, выпавшего из глазницы ближайшего ко мне конвоира. Сейчас я был готов на любую службу Крудусу. Тени отбрасываемые пляшущими огоньками факелов, придавали нашей процессии ужасающе-мистический вид. Грешника ведут в Преисподнюю. На моем месте должен быть Хью, это его образ жизни грехи.

Впереди показалось желтое пятно устойчивого света. Комната. Нет, овальный, освещенный свечами каменный зал. Земляной потолок с виднеющимися корнями растений подпирали витые колонны. В середине зала, возле костяной чаши и оббитого золотом сундука стоял Крудус все в той же рясе, скрывающей его внешний вид, только босые ноги до лодыжки, были видны из-под темной материи. Мне было до ужаса любопытно, как выглядит человек, проживший сотни лет. Достаточно ли его вид будет шокирующим, что бы безумный художник внутри меня, принял боевую стойку и захотел бы запечатлеть его с помощью своей магии.

Я с болезненным любопытством наблюдал за склонившимся над костяной чашей Крудусом. Он, стоя ко мне спиной, быстро водил над ней руками и что-то тихо бормотал. Мои глаза прожигали ветхую рясу, стремясь увидеть его тело. Если бы не звук удаляющихся шагов конвоирующих меня мертвецов, то я наверно еще долго находился бы в том странном состоянии, которое иногда посещает меня.

Я пробежал глазами по залу. У покрытых мхом и плесенью стен, жались мои старые знакомые. Я увидел гримасы страха и ужаса. Мои губы растянулись в злой ухмылке. Я посмотрел в лицо каждому из них. Герхард, увидев меня, криво улыбнулся и помахал рукой. Ричи стоял, обливаясь потом, по-моему, он даже не заметил моего появления. Джейн виновато опустила глаза и отвернулась. Бернард был таким бледным и напуганным, что казалось, он вот-вот упадет на колени и начнет молиться. И только капитан Дамели с каменной миной на лице, прямо встретил мой взгляд. Я тихонько заворчал и сжал кулаки.

Носящийся по залу Ангва, не замеченный мною ранее, неожиданно спикировал на голову Ричи и тот, обливаясь слезами, рухнул на пол. Ворон с довольным карканьем сел на плечо Крудуса.

— Мы Крудус рады приветствовать своих друзей в этом зале, — произнес витамор визгливо, повернувшись к людям и держа чашу в руке.

Для себя я решил, что когда Крудус будет повизгивать, то это будет личность номер Один, а когда говорить сильно и властно, то это будет личность номер Два.

— Все из вас приняли решение?

— Да. Да. Да... — пронесся шепот голосов в мрачной тишине подземелья.

— Тогда я хочу вам кое-что рассказать. Все мертвецы служащие мне, когда-то были живыми людьми, они приняли предложенную мною сделку, — проговорил Два. — Вы все еще согласны служить мне? Согласны стать новой ветвью в развитии человечества?

Я с ужасом понял, на что подписался и со страхом заорал:

— Нет! Не за что! Пропади ты пропадом красноглазая тварь!

Остальные люди стояли как громом пораженные. Еще одно потрясение грозило свести их с ума.

Вдруг Джейн закричала:

— Помоги мне Дэмерон!

Девушка кинулась на Крудуса. Маг без проблем заставил ее тело безвольно осесть на пол.

— Не ожидали что это будет подружка, а не друг, — произнес Один весело.

Я если честно тоже не ожидал, мне просто в голову не могла прийти такая мысль как броситься на витамора. Я на краю смерти, или чего-то похуже, а все равно цепляюсь за жизнь. Пора уже отбросить страх и если погибнуть, то красиво и со вкусом.

Я только хотел уподобиться Джейн, как меня остановил голос Второго:

— Не надо фокусник. Одного раза достаточно.

Мои ноги отказались слушаться меня, я упал на пол и больно ударился головой.

— Так кто из вас смертные, готов служить мне? Или вы предпочтёте смерть? — продолжил Второй.

Люди молчали, хмуро посматривая на витамора.

— Неужели никто не хочет стать нашим другом? — произнес Первый.

— Я хочу, — сказал Ричи, поднимаясь с пола. — Я не хочу умирать.

— Прекрасно. Подойди к нам, друг.

— Нет Рич, нет! — крикнул я.

Повар шатаясь, подошел к витамору и страшно закричал, когда палец последнего прикоснулся к его груди. Он кричал до тех пор, пока не превратился в точную копию гонявшихся за нами по лесу мертвецов.

— А теперь иди, друг, — произнес Первый.

Мертвец вихляющей походкой вышел из зала.

— Кто-нибудь еще предпочтет жизнь смерти?

Тишина была ответом Крудусу.

— Хорошо, — довольно произнес он, затем махнул рукой в сторону покинувшего зал Ричи и добавил: — У него гнилое сердце. Для тех, кто силен духом, я приготовил другую сделку. Десять лет службы в обмен на жизнь и мою помощь. Служа мне, вы будете свободны в своих желаниях! Хотите, грабьте, хотите, ведите праведный образ жизни, меня это не интересует, вы будете исполнять мои приказы и этого достаточно!

В голове пронеслось несколько мыслей. Неужели, хитрец Крудус отсеивает слабых духом людей? Или всё же нет? Если моя догадка попала в цель, то первый раунд прошел и наступил второй. Сколько туров это будет продолжаться и когда финальный раунд? Да и как узнать что этот раунд финальный? Если я и сейчас не соглашусь, то не смертью ли закончиться мой отказ? Чистой воды рулетка. Я напряженно замер бегая глазами по лицам людей. Первому идти на поклон к Крудусу мне не хотелось. Детское желание во взрослой игре.

После минуты напряженной тишины, осторожный голос Герхарда наполнил зал:

— Если я соглашусь, то ты не сделаешь меня мертвецом?

— Нет.

— Тогда я согласен, надоело воевать, не пойми за что. Да и куда мне податься? Я преступник и нищий, — произнес Герхард, как будто оправдываясь в своем выборе.

— Кто-нибудь еще? — спросил Второй.

— Я, — робко произнесла Джейн и, перебегая взглядом по лицам людей, добавила: — Даже служа этому чудовищу, я смогу нести свет веры в невежественный мир. Моя религия учит, что всем есть место в этом мире, возможно, это моя судьба.

— Я согласен, — проговорил капитан. — Надеюсь, твоя поддержка поможет мне отомстить врагам родины.

— Я согласен, — сказал я и в отличие от всех не стал изливать душу, а сосредоточился на том, что моя вновь начавшая повиноваться мне правая нога дико зачесалась в месте ранения.

Теперь взгляды всех присутствующих были устремлены на Бернарда. Тот находился, в какой-то прострации до тех пор, пока Джейн довольно сильно не ударила его раскрытой ладонью по щеке.

— Я согласен, — проговорил артиллерист заикаясь. — У меня жена и дети.

— Хорошо, — сказал Второй. — Теперь мне потребуется несколько капель вашей крови.

Из сундука показался маленький ритуальный нож в форме змеи. Крудус вместе с чашей протянул его артиллеристу. Тот все понял. Маленький надрез на запястье и в чашу упали кровавые капли. Люди по очереди нацедили в костяную чашу рубиновую жидкость, текущую по их венам.

Подняв чашу над головой, Второй произнес:

— Это гарант вашей верности. Не пытайтесь предать меня. Иначе, ваша же кровь погубит вас.

Судорога и Первый продолжил:

— Клянётесь ли вы служить мне, королю-витамору Крудусу?

— Клянёмся!

— Я нарекаю вас гвардейцами короля! Впредь вы руки, а я голова.

Второй запустил руку в сундук и произнес:

— Для каждого из вас у меня есть подарок. Подойди Джейн.

Когда девушка подошла к витамору, он вручил ей осколок хрустального светильника. Джейн неверящи уставилась, на переливающийся в пламени свечей, подарок.

— Это частица светильника Дэмерона, — проговорил он, — с помощью нее ты сможешь лечить болезни и раны.

— Спасибо мой господин, — сказала девушка, искренне.

По-моему, она уже всё простила Крудусу, хотя, совсем недавно называла его чудовищем.

— Подойди Герхард, — сказал витамор. — Я знаю, что ты любишь холодное оружие. Вот тебе кинжал способный резать все на свете, даже если это защищено магией.

— Спасибо господин, — произнес преступник, принимая оружие.

— Подойди Дамели, — пригласил Крудус. — Ты великолепный стрелок. Прими револьвер, с пулями, пробивающими все на своем пути.

— Спасибо сир, — поблагодарил капитан, уже примеривая, кто первый падет от его чудо оружия.

— Подойди Бернард, — произнес витамор. — Я знаю, что ты вырос в деревне. Прими эту химеру. Она будет верна только тебе, и всегда будет защищать тебя.

— Спасибо хозяин, — сказал артиллерист, беря дрожащими руками черный комочек слизи.

— А теперь ты, фокусник....

Я сильно сдавил зубы от такого обращения и, не выказывая обуревающих меня чувств, подошел к Крудусу.

— То, что я подарю тебе, уникально. Ангва сказал, что ты достоин этого, — произнес Второй и вручил мне кусочек радуги, так я сначала подумал, а потом понял, что это кольцо.

Я одел на палец полученную мною драгоценность и почувствовал себя богом.

— Теперь ты художник! — сказал витамор торжественно.

Подаренное мне Крудусом кольцо, было кольцом силы. Оно действительно было уникальным, оно в десять раз увеличивало мою силу, и теперь я мог творить высшую магию! Пятьдесят единиц магии!

— Где ты его достал? — заорал я, забыв кто передо мной.

— Как ты смеешь так разговаривать смертный? — завизжал Крудус голосом Первого.

— Прости повелитель жизни и смерти, — покаялся я, опустив голову и улыбаясь от счастья, к книге магии пригревшейся в моем кармане, добавилось уникальной силы кольцо.

— Прощаю, — произнес Второй, как мне показалось с трудом, утихомирив Первого. — Вы все получили дары. Когда вы понадобитесь мне, я найду вас. А теперь идите в мир и помните, вы гвардия короля Крудуса!!!

Часть II. Игра.

Наступила первая ночь после того как мы выбрались из подземелья Крудуса. Витамор снабдил нас водой, едой, золотом и мертвым проводником, так что у нас было все, что бы преспокойно преодолеть горы. Особенно я был благодарен Крудусу за то, что он выделил нам немного потрепанную и старомодную одежду. Она была намного лучше, чем те лохмотья, в которые мы были одеты. Конечно, мы смотрелись в обновках как участники реконструкции королевского двора прошлого, но зато тепло и удобно.

После того как мы покинули витамора, наш отряд разделился на две части, точнее я откололся от него мрачно сверкая глазами. Сейчас я в одиночестве сидел на полянке возле костра и хмуро смотрел в пламя. Капитан и компания, в отдалении разожгли свой костер и весело переговаривались, радуясь тому, что выжили в стольких передрягах. Я и сам был в приподнятом настроении. Я ведь теперь художник! И что бы удостовериться, что это не сон, наложил на смирно стоящего возле дерева мертвяка-проводника, иллюзию четвертой ступени. Мертвяк преобразился, теперь под сенью дерева стоял воин-аэрани. Среднего роста, с тугими мышцами, оплетающими пустотелые птичьи кости, с гривой белоснежных волос и огромными голубыми глазами, смотрящими с бесстрастного лица, более подобного скульптуре, нежели живому существу. Аэрани, несмотря на свою кажущуюся тщедушность, были великолепными бойца. Присутствующая у каждого из них с рождения магия воздуха, давала им возможность летать, управлять ветром, двигаться с невероятной для простого человека скоростью. Однажды в Лобене, я видел делегацию подобных существ и сейчас с мельчайшими подробностями воспроизвел их внешность в своей иллюзии. Я даже попытался воссоздать одежду и оружие аэрани. Свободные балахоны, украшенные орнаментом из облаков и звезд, и тонкие серебряные шпаги. Увлекшись своим творением, не заметил тихо подошедшего капитана Дамели.

— Гхем... Гхе... — прочистил он горло.

Я быстро вскочил на ноги и выставил перед собой руки, готовый атаковать капитана. Последний недоуменно поднял бровь и удивленно спросил:

— И что это значит?

— Ничего, — ответил я, поспешно убирая руки.

— Я пришел поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

— Нам не о чем говорить, — произнес я злобно.

— Прекрати быть дураком! Ты злишься за то, что мы бросили тебя? А сам бы ты как поступил? Ты был для нас никем, преступником.

Слова Дамели прозвучали логично. Я попытался представить, как бы поступил, окажись на месте капитана. Злость и обида не прошли, но на словах я могу простить им всё что угодно.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил я нехотя, в мыслях улепетывая от мертвецов и слыша позади себя, веселый хруст раздираемой плоти капитана.

— Мы теперь связаны. Мы все дали клятву Крудусу. Но не об этом я хотел поговорить, а о нашем королевстве. Если тебя волнует его судьба, то пошли к остальным, там и поговорим.

Я кивнул головой и последовал за Дамели. Меня не особо волновала судьба Анхерона, но послушать капитана я был готов. Мы подошли к костру и на меня уставились напряженные взгляды людей. После того как мы покинули витамора, я старался не общаться с ними. Спокойно глядя на них, приветственно помахал рукой и улыбнулся. Напряжение не спало, каждый понимал, что так просто я их не прощу.

— Садись, — предложила Джейн с извиняющейся улыбкой, глядя на меня и показывая на краешек, лежащей на траве, бархатной куртки.

Я молча подсел к девушке, ощущая ее жаркое тело и горячее желание получить прощение.

— Итак, друзья, — проговорил капитан, — забудем былые обиды и устремим свой взор в светлое будущее.

— А оно светлое? — спросил Герхард скептически.

— Оно станет светлым, как только мы избавим Анхерон от короля Райфрана.

На поляне установилась гробовая тишина, которую нарушил потрясенный возглас Герхарда:

— Ай да капитан! Получил волшебный наган и сразу в бой! Мужик!

Остальные молчали, ошеломленные грандиозностью замысла капитана, только Герхард все не унимался:

— А че же сразу не императора порешить? А? Стрельни в него из своего чудо револьвера и дел-то.

— К сожалению, подаренное мне Крудусом оружие не может пробить магическую защиту, — произнес капитан. — А на императоре, как и на Райфране полно амулетов защиты, если ещё не считать служащих им магов.

— Король мертвяков знал, кому что дарить, — проговорил Герхард, любовно поглаживая кинжал.

Дамели поморщился, но ничего не сказал, а принялся выжидательно молчать, посматривая на затихших людей.

Спустя пару минут капитан удивленно произнес:

— Неужели никто?

Бернард, держа на вытянутой руке химеру проговорил:

— Она еще маленькая, а я гожусь только на то, что бы стрелять из пушки.

— Ты недооцениваешь себя мой друг. Ты верный соратник и неоценимый помощник! Вместе мы способны на многое.

Артиллерист расцвел, гордо подбоченился и согласно кивнул головой.

— Кстати, на счет химеры. Насколько я знаю, химеры способны мгновенно увеличиваться или уменьшаться, достаточно того чтобы хозяин отдал ей приказ, — произнес я, почти по-настоящему простив Бернарда.

Под пристальными взглядами людей, артиллерист закрыл глаза, и через мгновения химера приобрела размеры и очертания медведя, абсолютно черного и желеобразного. Тишина опустилась на полянку. Я мысленно прикинул, что и мне пора озаботиться своей защитой. Завтра же воспользуюсь знаниями, полученными из книги высшей магии художников.

— Жуть, — выдохнула Джейн, прижимаясь ко мне.

Капитан и Бернард победно улыбнулись.

— А что мне будет за помощь в перевороте? — спросил Герхард, впечатленный демонстрацией артиллериста.

— Все что я смогу тебе дать, став королем, — ответил Дамели.

Я чуть язык не откусил от удивления, у мужика совсем крыша поехала.

— Ты что, рехнулся? Кто тебе даст стать королем? Хоть ты и дворянин, но уж точно не претендент на престол! — проговорил я быстро, захлебываясь воздухом от возмущения.

— Наше королевство давно прогнило, ему нужна твердая рука, моя рука, — выпалил капитан.

— Всё! Это слишком! Делайте что хотите, но без меня, — произнес я, вставая на ноги.

— А ты мне и не нужен, фокусник. Зачем мне твои иллюзии? Иллюзиями нельзя убить, а мне нужны воины, — проговорил Дамели глумливо.

Я стоял спиной к капитану и поэтому он не заметил расползающуюся у меня на устах улыбку.

Спустя миг, Дамели добавил:

— Иллюзия аэрани, получилась превосходной. Пожалуй, я возьму тебя во дворец личным фокусником.

Я молча покинул заговорщиков и подошел к своему прогоревшему костру. Быстро стрельнув глазами по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, закатал рукав. Сжимая и разжимая пальцы, смотрел на, переливающиеся девятью цветами, вены правой руки. Кольцо дало силы, но наградило таким вот непонятным сиянием. До локтя моя рука была видимым доказательством того, что я художник.

Я не испытывал дискомфорта, но ощущал какой-то внутренний страх. Что это может быть? Как это отразиться на мне? Вернусь в Лобен, зайду к Кравусу. Этот старый жук многое знает.

Я снова сидел в одиночестве, но теперь не пялился в костер, а творил магию. Я создавал высшую иллюзию себя самого. Так, наложим заклинание "зеркало", что бы в изначальном мире не было видно, что это иллюзия, напичкаем мое творение модулями, добавим псевдоразум, способный к самообучению, и закрепим "привязкой". Вроде все, иллюзия готова. Я стоял напротив своего детища и как будто смотрелся в зеркало.

— Потрясающе, — выдохнул я тихо. — Назову тебя Тень.

В случае опасности Тень защитит меня, я снабжу его иллюзорным оружием. Пока у меня будет энергия, иллюзорное оружие ни в чем не уступит настоящему.

После всех манипуляций по "привязке" забрал у Тени энергию и оставил его в изначальном мире. В случае необходимости всегда успею передать ему энергию, тем самым вызвать его в реальный мир.

Магический резервуар был почти полон, и я продолжил свое занятие. До поздней ночи штамповал иллюзии, точные копии Тени. Таких у меня набралось аж пять штук. На всякий случай каждой Тени добавил заклинания "искривление" и "разрушение", они смогут воспользоваться ими по несколько раз. Заклинание "искривление", позволяет отбить направленную на тебя магию, а заклинание "разрушение" позволяет самому атаковать защиту противника. Пока я не стал художником, мне была не доступна подобная магия, но теперь... Конечно, в магии иллюзий мало динамических заклинания и их не сравнить с разнообразием атакующих и защитных заклинаний других ветвей магии, но магия истинного художника может изменить мир и это не красивые слова. В бою для мага-иллюзиониста оптимальный вариант это абсолютные иллюзии. Они могут порезать, разрушить, заколоть... к счастью я почерпнул из книги эти знания. Жаль только нельзя создать абсолютную иллюзию внутри живого объекта или достаточно близко к нему, мои руки должны контактировать с заклинаниями высшей магии, а так, например, создал, шарик в голове у противника и всё, труп, конечно, при условии того, что у противника нет достаточно сильного амулета.

Мои мысли все больше путались, глаза слипались, я устало потянулся и сладко улыбаясь, уснул, измученный ночными трудами.

Проснулся от ощущения чьего-то напряженного взгляда направленного на меня. Резко открыв глаза, обнаружил внимательно смотрящую на меня Джейн.

— Мы уходим, ты с нами? — спросила девушка.

— Да.

Солнце только-только выползло из-за горизонта. Я вскочил на ноги, зябко поежился, схватил сумку с провиантом, состоящим в основном из фруктов, и пошел в сторону костра заговорщиков. Они уже позавтракали дарами Дэмерона и неспешно собирались. Герхард и Бернард о чем-то беззлобно спорили.

— А я тебе говорю, правильно произносить, с "лОктя"! — вещал бывший матрос "Каприза Судьбы", собирая остатки еды в сумку.

— Нет. Правильно, с "локтЯ", — откликнулся артиллерист, немного робея под взглядом Герхарда.

Тут они одновременно увидели меня, переглянулись и в один голос проговорили:

— Тир, рассуди нас.

Бернард жестом показал Герхарду продолжать, и тот не заставил себя ждать.

— Как будет правильно, с "лОктя" или с "локтЯ"?

— Правильно вообще-то говорить "локоть", — произнес я.

— Нет, ты не понял, — замахал руками Герхард. — Как правильно говорить, удар с "лОктя" или с "локтЯ"?

Я посмотрел на капитана, моющего руки под струйкой воды из фляжки и произнес:

— Правильно будет, удар в рыло.

Герхард и Бернард вновь переглянулись. Артиллерист довольно проговорил:

— Вот это я понимаю, грамотный человек.

Бывший преступник развел руками, дескать, мне добавить нечего.

Через пятнадцать минут, наш мертвый проводник потащился к горам. Мы гуськом последовали за ним. К общему удивлению и неудовольствию, мертвец некому из нас не подчинялся. Меня мучал вопрос, чем он руководствовался, выбирая время для отбытия и остановки на сон? Наверно все же Дэмерон заложил в него какую-нибудь программу на подобии той, что я могу устанавливать иллюзиям.

Я шел последним и, осознавая тот факт, что на нас больше никто не нападет, постоянно таращился по сторонам. Какое это все-таки замечательное место. Чистый воздух высокогорья, затмевающая разум синева небес, дикие, не тронутые рукой человека джунгли. Здесь бы поставить домик, развести сад и зажить тихой семейной жизнью. Интересно, Лира была бы мне хорошей женой? Что-то мне подсказывает, что хозяйка она еще та, скорее коня на скаку заклинанием остановит, чем дома уберётся. Я заулыбался. Неожиданно, идущая впереди Джейн поскользнулась на мокрой от расы листве и упала бы, если бы не вовремя подоспевший Герхард. Он успел подхватить ее.

— Спасибо, — пролепетала она, отстраняясь от бывшего преступника.

— Спасибо в кровати не стонет, — проговорил он, скабрезно ухмыльнувшись.

— Нахал, — вскрикнула девушка и обернулась ко мне. — А ты чего улыбаешься? Смешно тебе?

— Да я это, подумал кое о чем, — ответил я растеряно.

— Что же тебя так развеселило?

— Да, ничего, — махнул я рукой. Не рассказывать же ей о своих мыслях.

Девушка хмыкнув, отвернулась. Наш путь возобновился.

В полдень, отряд сделал привал. Мы уселись прямо на тропинке. Стена леса с одной стороны, и стена леса с другой, не оставляли нам выбора. Герхард с капитаном начали обсуждать возможности свержения короля.

— Надо поднять восстание, — проговорил Дамели. — Многие дворяне уже почти в открытую, начинают выказывать свое недовольство королем. Пройдет еще полгодика и судьба Райфрана решиться без нашего участия.

— Так может, подождем? Пока король совсем не ослабнет и тогда... — Герхард многозначительно замолчал и сделал руками движение, как будто бы отрывает кому-то голову.

— Ждать нельзя. Велика вероятность того, что герцог Санд и граф Лотр споются и тогда их будет скинуть с трона намного сложнее, чем Райфрана.

— А как они будут править? Вдвоем-то? — влез я в разговор.

Капитан недовольно на меня посмотрел и проговорил:

— Это тебе не твоя школа магии, тут думать надо. У них есть разнополые дети. Смекаешь?

— Свадьба Лиры и Ликрана? — пораженно, воскликнул я.

— Молодец! Конфетки нет, возьми вот камешек, — произнес с насмешкой Дамели и протянул мне маленький камень.

Я гневно сверкнул глазами и отвернулся, надо подумать. То, что Лира будет моей, теперь звучит как шутка. Даже если девушка когда-нибудь воспылает ко мне чувствами, ее отец не даст быть нам вместе. Да и она сама, не захочет перечить ему. Для нее семья важнее любви. Свадьба с Ликраном это самый логически правильный шаг, который усилит обе семьи. Перед глазами снова встала наша последняя встреча. Дождь, карета, воздушные моряки. Девушка тогда повела себя несколько неожиданно для меня. Защищала как тигрица. Интересно, кто был ее спутником? Наверно отец. Мое лицо помрачнело. Если он видел меня в таком состоянии...

Бернард, внимательно наблюдавший за мной, произнес:

— Не обижайся на капитана.

— Почему ты думаешь, что я обижаюсь?

— У тебя такое лицо.

— Это... — недоговорив я устало улыбнулся и повалился на спину.

Солнце одинокими лучиками пробивалось сквозь плотную вязь листвы. Один из таких лучей упал на лицо Джейн, и она смешно сморщилась.

— Что, не нравиться тебе солнечный свет? — проговорил Герхард, отвлекшись от разговора с капитаном. — Неуютно тебе среди стольких бурдюков с кровью? Вампирша!

На моих губах против воли расползалась улыбка. Джейн вскочила на ноги и, глядя на лыбящегося Герхарда, быстро произнесла:

— Я тебе хоть раз говорила гадости, гад?

Бывший преступник повернул голову к капитану и проговорил:

— Только у меня в ушах возникает белый шум, когда Джейн говорит?

Дамели улыбнулся, примирительно вскинул руки между девушкой и Герхардом, и произнес:

— Хватит, потом намилуетесь.

Проповедница остро посмотрела на бывшего преступника и вернулась на свое место.

Время привала закончилось. Отряд молча двинулся дальше. Только треск веток под ногами и шелест листьев разбавляли тишину, в которой двигалась гвардия Крудуса. Я прикинул, что завтра к вечеру мы будем в Лобене. Если бы мы на дирижабле сразу отправились к горам Вальдомира, то затратили примерно бы половину суток. Следовательно, пешком где-то два дня.

Джейн снова шла впереди меня, и я постепенно все больше времени уделял той точки ее тела, что была скрыта нижней частью туники. А она ничего, — подумал я. Если бы не какая-то маниакально-навязчивая любовь к Лире, я бы, пожалуй, рискнул завести отношения с проповедницей. Надо бы только узнать, как у них с этим.

— Джейн, а расскажи мне о своей религии, — попросил я девушку.

Она через плечо кинула на меня удивленный взгляд и начала говорить:

— Тотусианство — сравнительно молодая религия. Она возникла примерно полтысячи лет назад, когда бог Дэмерон впервые ступил на землю нашего мира...

— Это он, ступил, — донесся ехидный комментарий Герхарда, который прислушивался к рассказу девушки.

Джейн никак не отреагировала на слова бывшего преступника и продолжила говорить:

— Говорят, что Дэмерону не очень понравился наш мир...

— Не ему одному, — вновь подал голос Герхард.

— Но что-то зацепило его в Сианлисе...

— Вино и девки, — бывший преступник никак не желал молчать.

— Послушай, — обратился я к девушке, — это все конечно интересно, но расскажи, пожалуйста, чем закончилась битва Дэмерона и Крудуса, я, конечно, понимаю что это всего лишь миф, но все же, он может нас чему-нибудь научить.

— В книге "Жизнь бога" говориться о том, что Дэмерон утратил часть своей силы после битвы с Крудусом и поэтому в облике человека бродит по нашему миру. Вернуть свою силу он сможет только после того как убьет двух исчадий зла, помазанников Судьбы и Смерти.

— А Крудус? Расскажи о нем. Он же жив-здоров, и теперь является нашим непосредственным сюзереном.

— Бог Дэмерон заточил его в глубинах земли в наказание за то, что он напал на него. Наш бог милостив, он не стал убивать ослепленного любовью Крудуса, — к словам Джейн прислушивался уже весь отряд.

— Почему ты решилась служить ему? Ведь он как бы враг твоего бога. Я знаю, смерти ты не боишься, здесь что-то другое.

— Крудус несчастный маг, потерявший любимую. Он достоин сожаления, может быть, его действия будут направлены на путь искупления. А если это не так, то я всегда успею покончить с жизнью.

— На свете много чужих жизней, не за чем обрывать свою, — прервал молчание Герхард.

— Ответь мне на последний вопрос. Поезда, электричество, телефоны. Ты действительно думаешь, что боги есть? — спросил я.

— Да, они есть. Разве существование Крудуса не подтверждает это?

— Мне легче поверить в гениального витамора, способного побороть смерть, чем в бога, — проговорил я.

— Фокусник говорит дельные слова, что я в принципе считал невозможным, — проговорил капитан Дамели, его голос был полон сарказма, а губы презрительно кривились.

Меня пробрала злость. Желание стереть эту улыбочку с лица капитана раздирало душу. Отряд остановился. Герхард как бы невзначай положил руку на рукоять кинжала. Я тяжело дышал, чувствуя молчаливую поддержку Джейн. Ситуацию разрядил Бернард. Он вскинул руку и крикнул:

— Смотрите!

Все повернули головы в направление, которое указывал артиллерист. Через сотню метров джунгли кончались, и мы увидели ущелье. Оно тонкой ниткой пролегало сквозь горы. Полоса шириной не больше трех метров была словно вырублена в каменном монолите. Мы молча подошли ближе. Высота гор была впечатляющей. Маленький камешек, упавший с такой верхотуры, насквозь прошьет человеческое тело. А уж если обвал, то никто из нас не выберется из этой артерии смерти.

Внезапно, наш мертвый проводник развернулся и исчез в джунглях.

— Я так понимаю, это намек, дальше сами, — произнес Герхард, почесав затылок.

Бывший преступник, шедший первым, остановился возле начала ущелья, согнулся в поклоне и весело произнес:

— Прошу, дамы и господа.

Как только я ступил на усыпанную осколками камней тропинку, горы начали душить меня. Они нависали надо мной, заставляя ощущать себя ничтожной букашкой. Казалось, что меня сейчас раздавят каменные жернова.

Наши шаги громким эхом отражались от скал, заставляя страдать барабанные перепонки. В воздухе носился необычайно тонкий звук, напоминающий комариный писк. Мне слышались приглушенные стоны и отдаленные женские крики.

Идущая передо мной Джейн обернулась и что-то произнесла. Я не услышал ее голоса, только видел открывающийся и закрывающийся рот. Голова закружилась, я упал на колени, а затем на четвереньки. Меня стошнило. Девушка подбежала ко мне, схватила за голову, посмотрела в глаза и произнесла:

— Игра.

Затуманенным сознанием я понимал, что это не ее голос. Джейн ударила меня ладошкой по щеке и быстро проговорила:

— Что с тобой? Тир! Тир!

Я тряхнул головой, наваждение отступило. Джейн говорила своим обычным голосом.

— Все в порядке, — прошептал я, принимая вертикально положение.

Вокруг меня собрался весь отряд.

— Идти сможешь? — требовательно спросил капитан, даже не поинтересовавшись моим самочувствием.

— Да, да. Все прошло.

Дамели махнул рукой в сторону выхода из ущелья. Герхард одарил меня презрительной ухмылкой, подмигнул Джейн и поспешил за капитаном. Бернард дождался, когда Дамели и бывший преступник отойдут на приличное расстояние и произнес:

— Тир, тебе помочь? Я могу тебя понести.

— Нет. Я сам.

Артиллерист с сомнением в добрых глазах посмотрел на меня. Вдруг от Герхарда донесся свист. Он остановился и посмотрел на нас. Бернард бросил на бывшего преступника взгляд и, опустив голову, потрусил к нему.

Я стоял слегка шатаясь. Джейн попыталась подставить мне плечо, но я отстранил ее, и поплелся вперед. Девушка, насупившись, шла чуть позади. Я не понимал, что со мной произошло. Это было подобно вспышке. Раз и все прошло. Больше никаких голосов, стонов, только тупая головная боль в области висков. Я через плечо посмотрел на устремившую взгляд себе под ноги Джейн. Звуковая иллюзия, до сих пор набатом стучала у меня в голове. Игра, игра, игра...

Чем больше проходило времени, тем более увереннно я себя чувствовал. Головная боль прошла, тошнота прошла, виски не пульсировали. К вечеру мы покинули ущелье, и вышли в редкий лесочек. Не только я вздохнул полной грудью.

— Привал, — скомандовал Дамели.

Мы расселись под пышной кроной единственного большого дерева в округе. Настоящие лесные великаны остались за горами. Члены отряда достали еду и принялись насыщаться. Бернард повозился с сухими ветками и вспыхнул огонек.

Я отошел от костра, сел на покатый валун и попытался забыть сегодняшнее происшествие. Мне показалось, ничего не было, какая игра? Перенервничал, вот организм и дал сбой. Подняв глаза к небу, принялся бездумно рассматривать звезды. Это нехитрое занятие всегда успокаивало меня. Интересно, там, в миллионах километрах от планеты по имени Сианлис, есть жизнь? А если есть, то может быть, мы называем ее другой мир? Может быть, попадая в другой мир или другое измерение, ты всего лишь перемещаешься на другую планету? Может быть, где-то там, сверкают родные для аэран, териан и акватов звезды? Пройдут сотни лет, и жители Сианлис освоят межмировые переходы, и что тогда? Кого или что, увидим мы? Иногда, мне становиться грустно от осознания того, что я многого в этой жизни не увижу, что человеческий организм смертен. Сзади раздался хруст ломаемой веточки. Я быстро обернулся. Джейн стояла на одной ноге, занеся вторую над половинками сухого прутика.

— Ловкость не входит в перечень моих достоинств, — проговорила девушка со смешком.

Она подошла ко мне, села рядом, подняла глаза к небу и произнесла:

— Что ты там увидел?

— Ничего, — ответил я улыбнувшись.

— Скажи, ты любишь ее? — спросила девушка неотрывная взгляд от звезд.

— Кого? — не понял я.

— Лиру, — ошарашила меня Джейн.

Я растерянно открыл рот, чем вызвал улыбку девушки.

— В твоем взгляде все время мелькает то печаль, то грусть, вечные спутницы неразделенной любви, — проговорила Джейн тихо.

— Как ты поняла, что это она?

— Тогда на тропинке, слова о возможной свадьбе Лиры и Ликрана произвели на тебя гнетущее впечатление, а дальше женское чутье, не Ликрана же ты любишь.

Последние слова девушки заставили приподняться уголок моего рта.

— Она недостижима для меня, — произнес я грустно. — Дочь герцога Санда, маг воды, первая красавица королевства.

— Не отчаивайся, в этой жизни все возможно. Вот скажи, ты ожидал, что встретишь самого Крудуса?

— Нет.

— А ожидал, что выживешь после крушения дирижабля?

— Нет, я скорее надеялся.

Джейн отрицательно помахала пальцем и наставительно проговорила:

— Нет, ты не надеялся. Ты действовал. Выжить после такой катастрофы во сто крат сложнее, нежели завоевать дочь какого то герцога.

Слова проповедницы наполнили меня энтузиазмом. А почему бы и нет? В конце концов, я художник! Прежний Тир-фокусник умер под обломками дирижабля, а нынешний Тир чувствует, как его наполняет сила. Да к тому же, может быть, покровительство Крудуса поможет мне?

— Твое лицо прояснилось, — произнесла Джейн. — Я больше не вижу горечи на нем.

Я одной рукой обнял девушку за плечи и искренне проговорил:

— Спасибо!

После чего поцеловал ее в висок. Джейн слегка отстранилась и прошептала:

— Пора спать. Завтра мы уже должны быть в Лобене.

— Куда пойдем спать? К тебе или ко мне? — произнес я с веселой улыбкой.

— Шутишь? — отозвалась девушка.

Я не понял, чего в ее голосе прозвучало больше, надежды или разочарования.

— Знаешь что, — проговорил я вставая. — Общение с тобой заставляет меня думать, что вокруг одни идиоты.

— Я польщена, — притворно засмущалась Джейн.

Когда мы подошли к прогоревшему костру, уже все спали. Я переступил через мощно храпящего Бернарда и лег возле корней дерева. Джейн предпочла улечься возле переливающихся в ночной темноте углей костра.

Сон не шел ко мне, я почему-то не мог выбросить из головы проповедницу. Что в ней такого? Почему, глядя на звездное небо вижу ее глаза? Она не блистает красотой как Лира, в ней нет той силы характера, которая привлекает меня в девушках. Я больше чем уверен, будь Лира на месте Джейн, она бы ни за что не стала служить королю Крудусу. Но почему-то вспоминая улыбку проповедницы, чувствую растекающееся в груди тепло. Не ту щемящую страсть, которую испытываю к Лире, а какой-то домашний уют и покой. Я не мог представить Джейн в постели, но своей женой легко. Я не испытывал к ней сексуального влечения как к Лире, но мне было хорошо с ней. Никогда, никогда, я не мог подумать, что кто-то может подвинуть образ Лиры в моем сердце.

Глаза начали слипаться, веки потяжелели, наконец-то сон прервал мои душевные метания.

Мне снилось, что я иду по огромному залу, резные колонны поддерживали его свод, ветер гонял песок по мраморному полу. Не было слышно ни звука, только шелест песка. На мне была одета белоснежная тога и простые сандалии. Я остановился, посмотрел по сторонам и понял, что возле стен стоят тысячи статуй. Они все были разного размера, некоторые из них были разрушены, некоторые покрыты трещинами. Странное чувство посетило меня. Некоторые из них показались мне знакомыми. Эти лица. Я где-то их видел, но не могу вспомнить где. Внезапно, боль начала наполнять мою голову. Я упал на колени. Боль все больше захватывала меня. Вдруг, я проснулся. Мое тяжелое дыхание оглашало окрестность, пот струился по лбу. Я приподнялся на локтях. Какой странный сон, реалистичный и живой. Совсем перестаю дружить с головой. Это так недалеко и до лунатизма. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Вскоре пережитые чувства отпустили меня, и я спокойно уснул.

Утро встретило меня ревом капитана:

— Подъем!

Протирая глаза, встал на ноги. Рядом с недовольной рожей, стоял Герхард. Он с неприязнью смотрел на бодро потягивающегося Бернарда.

— Выспался что ли? — спросил бывший преступник у артиллериста.

— Ага, — ответил тот.

— Человек, который говорит, что высыпается по утрам, способен на любую ложь, — проговорил Герхард, вскинув вверх указательный палец.

Я поднял с земли сумку, на которой ночью лежала моя голова, и обнаружил стоящую рядом Джейн. Она остервенело чесала руку.

— Что с тобой? — спросил я у нее.

— Пустяки, комар укусил, — отмахнулась она.

Губы Герхарда начали расплываться в улыбке.

— Для тебя пустяки, а комар жизни лишился. Отравился бедняжка! — проговорил он. — Как же ваш слоган "Всем есть место в этом мире"?

— Он не распространяется на насекомых и хамоватых типов, — хмуро произнесла Джейн.

— Как всегда, двойные стандарты. О, этот жестокий мир! — выкрикнул Герхард, театрально вскинув руки к небесам.

— Заканчиваем балаган. Выступаем, — скомандовал капитан.

Привычно шагая в конце отряда, принялся вновь глазеть по сторонам. Мне не часто приходилось покидать Лобен. Постепенно ландшафт менялся. Низкие чахлые деревья, высушенная до состояния камня земля и солнечный зной, пришли на смену прохладе гор с ее чистым, свежим воздухом. Тело начало покрываться испариной, хотя солнцу до зенита было еще далеко. Я снял с пояса фляжку, встряхнул ее и отправил в рот немного воды. Божественный вкус влаги ненадолго придал мне сил.

Через пару часов мы вышли на дорогу. Она извилистой лентой убегала за горизонт. Когда-то каменная, а сейчас просто хорошо утоптанная, она давала нам понять, что столица недалеко. Мы с новыми силами двинулись вперед.

Герхард и капитан вновь завели разговор о перевороте. Я не особо прислушивался к нему. Ну, убьют они короля, хорошо, отомстят за моего отца. Райфран их убьет, тоже не плохо, дураков станет меньше. Неожиданно, я встрепенулся, услышав как капитан, понизив голос, говорит бывшему преступнику:

— Покушение, это идеальный вариант. Быстро убиваем короля, захватываем дворец и попробуй нас выковырять оттуда. Часть личного состава дирижаблей, которые сейчас находятся в Лобене, точно поддержит меня.

— Так тому и быть, — прошептал Герхард.

Они заговорщицки перемигнулись и замолчали. Я на всякий случай запомнил подслушанную информацию, хотя заговорщики ее особо и не скрывали. Они априори считали, что мы должны молчать и всеми возможными способами помогать им.

Чем дольше мы шли, тем злее палило солнце. Когда впереди замаячил зеленью небольшой лесок, я чуть не прослезился. Собравшись с последними силами, отряд преодолел последние сотни метров, отделяющие нас от благословенной тени.

— Фух, — выдохнул я, повалившись под ближайшее дерево.

— Дело говоришь, — поддержал меня Герхард, подкладывая сумку под голову и вытягивая ноги.

Люди в живописном беспорядке разлеглись под сенью деревьев. Капитан Дамели последним принял горизонтальное положение.

— Сейчас бы искупаться, — протянула Джейн мечтательно.

— Поблизости нет источников воды, — проговорил Бернард. — Я пару раз ходил по этой дороге. Там впереди, если сделать небольшой крюк, таверна есть, всего пару часов ходьбы.

— Свинарник, а не таверна, — презрительно бросил бывший преступник. — Там одна рвань собирается.

— Но, помыться-то там можно, — тихонько буркнул артиллерист. — Да и еда подходит к концу.

— Жрать меньше надо! — откликнулся Герхард, расслышав слова Бернарда.

Артиллерист молча вывернул сумку, горестно взглянул на одинокий желтый фрукт, выпавший из нее, и с мольбой взглянул на капитана.

— Полчаса отдыхаем, и дальше двигаемся в таверну, — скомандовал Дамели.

Бернард и Джейн довольно переглянулись. Я мысленно был с ними согласен. Фрукты мясо не заменят, да и тело, было настолько грязным, что хоть ножом счищай грязно-коричневую корку.

Когда привал закончился, мы засобирались в путь. Выйдя из-под тени леса, отряд горестно вздохнул и поплелся дальше. Опять солнце, опять духота, и как чудо небес, легкое дуновение ветерка. Пот мгновенно начал заливать глаза. В это время года, обычно путешествуют ночью. А то, так можно и солнечный удар получить. Дорога безжизненной пустыней убегала вперед. Ни одного путника не было видно. Все здравомыслящие люди предпочитали передвигаться после заката, но нас такими не назовешь. Все скорее хотели оказаться в столице. Хотя по идее, Джейн же вроде в империю собиралась. С другой стороны, из Лобена в империю будет попасть проще, сел на дирижабль и уже там, да и ее отношение к заговору капитана Дамели, я еще не понял. Поддержит она его или нет?

Впереди показалась очередная развилка. Указательный столб гласил. Туда пойдешь в Лобен придешь, сюда пойдешь в таверну придешь. Бернард, подавая нам пример, свернул с главной дороги. Мы последовали за ним.

Артиллерист шел первым, его ноги резво выбивали пыль из разбитой телегами дороги. Он напоминал мне лошадь, почуявшую долгожданный отдых. Метров через двести, за горизонтом показался кончик черепичной крыши. Бернард чуть ли не вприпрыжку поскакал к таверне. Герхард презрительно хмыкнул, но шаг прибавил. Когда мы в полной мере смогли оценить вид, кирпичной, двухэтажной постройки с большой печной трубой, и деревянной конюшней, артиллерист уже исчез в дверном проеме. Сквозь мутные окна, было видно, что таверна не пустует.

Капитан ногой открыл серьезную, дубовую дверь, поморщился и проник внутрь. Мы гуськом проскользнули за ним. Божественный запах жареного мяса, наполнил мой нос. Рот откликнулся обильным слюноотделением. Желудок заурчал, требуя начать фуршет. Несколько длинных хорошо оструганных, деревянных столов были пусты. За одним из них сидел Бернард. Он нетерпеливо стучал кулаком по поверхности стола. Мы подсели к нему и начали повторять движения артиллериста. Десяток посетителей, бандитской наружности, недружелюбно сверлили нас глазами. На звук ударов по столу, вышел хозяин таверны. Внушительных размеров живот и висячие усы, делали его внешность, запоминающейся.

— Чего изволите? — дружелюбно произнес усатый, пытаясь втянуть пузо.

— Самую лучшую еду и вино, — быстро проговорил капитан.

Его выдержка дала трещину. Кадык судорожно ходил под смуглой кожей, глаза торопили толстяка.

— Сию минуту, — отозвался хозяин.

— У вас можно принять ванну? — спросила Джейн.

— Я думаю, да, — задумчиво ответил усатый. — Вам сейчас? Или после обеда?

— Сейчас.

— Я бы тоже искупался, — вклинился я в разговор.

— Прошу вас подождать пять минут, затем подняться на второй этаж, — проговорил хозяин и удалился на кухню.

Сейчас было самое время, осмотреть приютивший нас "оазис". Пыльные полы, голые кирпичные стены, чадящие дымом масляные лампы под потолком, и один единственный ковер, лежащий под ногами четверки злобно сверкающих глазами мужиков. Наверно это было что-то вроде зоны для благородных, хотя по их рожам особо-то не скажешь, что они хотя бы просто знают значение слова "благородный".

Мысленно отсчитав, временной отрезок длиной в пять минут, мы переглянулись с Джейн и направились наверх. Поднявшись по каменным ступеням, мы оказались на втором этаже. Он представлял собой длинный коридор с однообразными дверями по сторонам.

— И куда нам? — тихо прошептал я себе под нос.

За моими словами последовал душераздирающий скрип двери в конце коридора. Высунувшаяся оттуда белобрысая девичья голова, осведомилась:

— Купаться?

— Ага, — ответил я.

— Заходите.

Девушка полностью открыла дверь и махнула нам рукой. Мы подошли к комнате, проскользнули мимо посторонившейся блондинки и обнаружили две здоровенные кадки. Их разделяла тонкая деревянная перегородка. Я посмотрел на заливающуюся краской Джейн и начал раздеваться.

— Стой, — воскликнула проповедница, отворачиваясь.

— Что? — произнес я, стоя в трусах и рубашке.

— Я стесняюсь, — прошептала Джейн, чем вызвала приглушенный смех у впустившей нас девушки.

— Не переживай, ты мне как брат, а брат брата не стесняется, — проговорил я, мысленно хваля себя за то, что накинул на сияющую руку иллюзию, теперь я на многое способен.

Я сделал несколько шагов и залез в кадку. Вода была чуть теплая, самое то, после жаркого дня.

Джейн в пол-оборота посмотрела на меня, зашла за хлипкую разделительную стенку и начала раздеваться. Солнце проникало сквозь открытое окно, и в его лучах мне были видны соблазнительные формы проповедницы. Я с трудом смог удержаться, чтобы не начать откровенно пялиться на ее силуэт. Стоящая в дверях улыбающаяся белобрысая начала говорить, сопровождая свои слова тычками пальца:

— Вон мыло, вон мочалка. Я оставлю вас, если что-то нужно, зовите.

Я мотнул головой, показывая, что все понял. Блондинка покинула комнату. Из-за перегородки раздался плеск, затем стон удовольствия. Я улыбнулся и с головой окунулся в воду. Грязные разводы мигом наполнили прозрачную гладь кадки. Мне даже стало как-то стыдно за свою немытую тушку. Пришел всё испачкал и ушел.

Взяв мыло и мочалку, принялся яростно отмываться. Грязь не хотела так просто сдаваться. Она въелась в кожу хлеще татуировки.

Со стороны Джейн послышалось приглушенное ругательство.

— Что случилось? — спросил я.

— Мыло на пол уронила. Так не хочется вылезать из воды, — откликнулась девушка.

— Тебе помочь? — произнес я весело.

— Нет, я сама, — проговорила Джейн быстро.

Раздался плеск воды, звук босых ног шлепающих по полу и робкие удары капель об деревянные доски. Я во все глаза смотрел на край отделяющей меня от проповедницы перегородке, ожидая увидеть ее обнаженное тело и красное от смущения лицо. Но моим надеждам и низменным, плотским желаниям не суждено было сбыться, судя по звукам, девушка залезла обратно в кадку. Я разочарованно выдохнул. Джейн заводила меня все больше и больше. Идеальный образ Лиры немного померк перед такой простой, немного неловкой, и относительно робкой проповедницей.

— Все удачно прошло? — спросил я Джейн с хрипотцой в голосе.

— Ага, — проговорила она, затем напряженно добавила: — Тир, ты никогда не думал о том, что бы завести семью?

Холодная дрожь пробрала до костей. Началось.

— Я еще слишком молод, что бы думать о таких серьезных вещах, — произнес я медленно.

— Жизнь коротка, ты можешь и не успеть.

— Мне нужно чего-то добиться, стать кем-то, обеспечить себе материальную стабильность, что бы мои дети ни в чем не нуждались.

Мои слова прозвучали настолько банально и предсказуемо, что даже я сам не поверил в них. Джейн притихла. Мне показалось, что я обидел ее своей неискренностью.

— Послушай, а почему ты стала проповедницей тотусианской религии? — спросил я девушку, что бы переменить тему разговора.

— Ты знаешь, я всегда хотела убежать от этих заученных фраз, социальных рамок, какого-то маниакального стремления доказать всем и вся, что ты лучше. Мы живем в мире, которым правят шаблоны. Стать богатым, стать успешным и независимым. А зачем? Что бы умереть с терзающими затухающее сознание, мыслями: что я зря прожил свою жизнь? Зря положил все свои силы на алтарь успеха? Что я не видел ничего кроме работы? Что жизнь прошла мимо? — произнесла Джейн. — Не знаю, поймешь ли ты меня, но вера дает мне надежду на то, что жизнь любого живого существа не бесцельна. Мы все нужны этому миру. Не зачем убивать свою жизнь, чтобы умереть в золотом гробу. Может быть, миру нужна такая я, какая я есть. Может быть, я принесу людям больше пользы, если не буду меняться под действием терзающих людей шаблонов?

Я слушал слова Джейн и не понимал смысла. Мы точно не все нужны этому миру. Несколько десятков человек, я бы с радостью отправил на тот свет. Да и как можно не стремиться стать богаче? Успешнее? Эти побуждения, желания, мы впитываем с молоком матери. Это то же самое, что отрицать свою человеческую сущность.

Девушка замолчала, молчал и я, каждый из нас думал о своем. После ее монолога, я не стал выражать свое отношение к ее мировоззрению. Люди разные, разные и взгляды на жизнь.

Выкинув из головы посторонние мысли, сосредоточился на почти одержанной победе над грязью. Под конец яростной битвы, из-за стены раздался шорох. Джейн одевалась. Я посмотрел на светящуюся руку и подумал. Почему иллюзия почти не держится на ней? Час, два, и она расползается словно клочья тумана на ветру. Выбравшись из кадки, бросил взгляд на грязную одежду, поморщился и накинул на себя иллюзию точь-в-точь таких же вещей, даже с теми же пятнами грязи. Только ботинки я все же надел настоящие.

Через секунду после того как я оделся, показалась Джейн. Она прятала глаза и не знала, куда деть руки. Похоже, она уже не рада, что выдала такой зубодробительный монолог.

— Пойдем? — проговорил я.

— Пойдем, — глухо произнесла девушка.

Спустившись вниз, мы успели как раз к разгару трапезы. Картина, представшая перед глазами, заставила меня слегка приостановиться. Бернард зубами отрывал громадные куски от внушительных размеров поросячьей ляжки. Герхард ел быстро и жадно, как будто бы он только что догнал этого порося и перегрыз ему горло. В движениях капитана Дамели, чувствовалась порода, ни одного лишнего движения, ни какой суеты, все четко, выверено.

Мы с Джейн, сели за стол и принялись догонять ушедших вперед членов отряда. Я перетащил с общего блюда на свою тарелку, средних размеров шмат мяса, порезал его ножом, наколол кусочек мяса на трезубую, неудобную вилку, зажмурил глаза и отправил его в рот. Божественно! Первый кусок еды всегда самый вкусный, а уж после фруктовой диеты. Я тщательно пережевывал мясо, получая истинное наслаждение. И пусть меня забьют палками вегетарианцы, но я не понимаю, как можно отказаться от такой вкуснотищи? Конечно, это плоть живого существа, которое бегало, хрюкало, мычало, радовалось каким-то своим животных радостям, но этот вкус, он сводил на нет, все эти грустные взгляды, идущих на убой животных. Насладившись первыми кусочками мяса, дальше я ел быстро и много, подражая Бернарду. Над столом стоял только треск разрываемого мяса и шум льющегося вина.

Изредка я ловил направленные на нас снисходительные взгляды "благородных", топтавших ногами ковер. Они перешучивались на тему, одетых на нас доисторических вещей. Я кожей чувствовал их желание как-нибудь задеть нас. Когда они громко начали комментировать отсутствие манер у Бернарда, бывший преступник встал из-за стола и проорал:

— Пошли, выйдем, твари?

— Очень дипломатично, — прошептала Джейн.

"Благородные" переглянулись, заулыбались и синхронно встали на ноги.

— Пойдем, — откликнулся один из них, заросший бородой до самых глаз.

Остальные посетители таверны, вжали головы в плечи и делали вид, что ничего не замечают. Внезапно, из кухни выбежал хозяин и заголосил:

— Расплатитесь по счету.

Капитан отсчитал в протянутую лапу положенное количество монет. "Благородные" последовали его примеру.

Герхард наклонился к Джейн и тихонько прошептал:

— Будь наготове, весьма вероятно, что тебе придётся кого-нибудь из нас лечить.

Наша пятерка первой выбралась из таверны, "благородные" последовали за нами. Как только мы оказались на горячем, душном воздухе, один из них выхватил из кармана пистолет и, ухмыляясь, произнес:

— Господа, прошу сдать все имеющиеся у вас деньги.

— Я так и знал что вы простые, неотесанные бандиты! — выкрикнул Герхард.

Дуло револьвера угрожающе качнулось в его сторону. Бывший преступник не просто так заорал, он отвлек обладателя револьвера и дал шанс капитану выхватить свое огнестрельное оружие. Раздались четыре выстрела.

— Зачем всех? — пораженно выкрикнула Джейн. — Можно ведь было договориться.

— Я начинаю чистить свое королевство от всякой нечисти, — спокойно проговорил Дамели.

Герхард довольно улыбнулся и начал шарить по карманам убитых.

— А что? — произнес он в ответ на презрительный взгляд Джейн. — Пусть лучше другие поживятся?

— Да, пусть, — бросила девушка и, развернувшись, пошла по дороге.

Немного поколебавшись, последовал за ней. Догнав, заметил слезы на ее глазах. Через пару десятков метров нас настигли и остальные члены отряда. К этому времени глаза девушки уже были сухи. Путь продолжился, никто не вспоминал о четверке трупов лежащих перед дверью таверны.

Спустя несколько часов мы стояли перед Лобеном, столицей Анхерона. Мощная, песочного цвета стена, опоясывала город, возвышаясь над землей на добрых пару десятков метров. Стражники, сверкая шлемами, бродили по ее вершине. Расположенные через равные промежутки стены вышки, сохраняли спокойствие. Если вдруг на горизонте появиться вражеские дирижабли они поднимут такой вой, что зубы заноют так, что проще будет их выбить.

Издалека было видно, что ворота Лобена открыты, но скоро они закроются. До захода солнца оставались считанные минуты. Краешек светила уже исчез за горизонтом.

— Дошли, — выдохнул Бернард, хлопнув меня по плечу.

— Ага, — произнес я, слегка присев от похлопывания артиллериста. — Теперь каждый сам за себя.

— Ну, я пойду с капитаном, у нас впереди много дел. Если надумаешь, присоединяйся к нам.

Капитан, стоящий невдалеке, внимательно прислушивался к нашему разговору и что-то тихо говорил улыбающемуся Герхарду.

— Нет, это не по мне, — произнес я твердо.

Бернард вздохнул, пожал протянутую мною руку и вместе с капитаном и Герхардом отправился к городским воротам.

— Интересно, какая судьба их ждет? — проговорила Джейн, задумчиво смотря им вслед.

— Может быть, они вернутся в армию и там начнут свой переворот, а может быть начнут его в столице, хотя что-то мне подсказывает, что они начнут его с покушения.

— По законам королевства они считаются пропавшими без вести. Их мертвых тел никто не видел. А если их поймают, то отдадут под трибунал как дезертиров.

Я мысленно согласился с девушкой и подумал, что теперь тоже дезертир и мне надо остерегаться стражников.

— Куда направишься? — спросила Джейн.

— Не знаю.

— Ты разве не хочешь увидеть родственников, ведь здесь твой дом.

Мое сердце болезненно трепыхнулось, и я сухо произнес:

— Хочу, но пока не время. Лучше подумай, чем ты займешься.

Девушка лучезарно улыбнулась, и театрально вскинув руки, проникновенно произнесла:

— Узри посланницу Дэмерона! На меня снизошла его благодать! Я могу лечить любые хвори и болезни!

— Впечатлен, — проговорил я серьезно. — Нам пора в город, посланница.

Мы пошли в сторону города. С каждым шагом расписанные узорами, железные ворота приближались. Я думал, что заговорщики уже проникли в Лобен, но они стояли возле его ворот и о чем-то бурно спорили с десятником. Стража окружила их и настороженно посматривала на капитана, выделяющегося особенно яростной жестикуляцией.

— Неужели их узнали? — прошептала проповедница.

— Нет, дело в другом, — откликнулся я. — Давай сюда золото, такое количество наличности нельзя проносить в город.

Мы медленно приближались к воротам. Стража все так же мурыжила заговорщиков. Я знал, что десятник пытается выторговать взятку, так как пошлина за вход не взымалась, а денег то хочется. Вот, наконец, капитан махнул рукой, посмотрел по сторонам, наградил меня сумрачным взглядом и украдкой передал десятнику мешочек. Тот быстро спрятал его в карман и посторонился, пропуская заговорщиков, те прошли в город и скрылись из поля зрения. Настала наша очередь. Я не заметно изменил черты своего лица и разом постарел лет на пятьдесят. Десятник взмахом руки остановил нас и начался досмотр. Стражники бегло похлопали меня по карманам и пропустили. Проповедницу так же досмотрели, и когда на свет показался осколок хрусталя, она небрежно бросила:

— Подарок сестре. Горный хрусталь.

Десятник лениво махнул рукой, и мы проникли в город.

Все прошло на ура. Два кошелька с золотом, превратились в два потрепанных мешочка набитых медяками. Обычную иллюзию стражники бы в два счета раскусили с помощью магических амулетов позволяющих видеть изначальный мир, но иллюзии скрытые зеркалом они не сумели распознать. Их амулеты оказались слишком слабы. Я специально пошел на риск, чтобы определить возможности стражей. Мы могли поступить так же как капитан, но мне нужно было провести этот эксперимент. Иллюзорная одежда, иллюзия на золоте и на лице. Никто не смог распознать хотя бы одну из них. В случае обнаружения иллюзий, был готов наложить на себя двойное зеркало, в простонародье "невидимость", заклинание позволяющее стать невидимым в обоих мирах, и проскользнуть в город. Очень полезная штука, но чересчур энергоемкая, даже со своим кольцом я мог бы всего пару минут поддерживать ее.

Идущая рядом со мной Джейн не заметила моих манипуляций с иллюзиями и теперь, когда я повернул к ней лицо, разинув рот, смотрела на меня.

— Ты кто? — выдавила она, справившись со своим удивлением.

— Вы обронили, — произнес я, протягивая девушке золото.

Она взяла кошелек и потрясенно протянула:

— Тииир?

— Он ушел, и мне пора, — произнес я загадочно, и поковылял в сторону центра города, туда, где находятся самые роскошные гостиницы.

Золото Крудуса ощутимо давило на мои карманы. Я мог бы создать идеальную иллюзию золота, но она просуществовала бы без моей подпитки час-два, а потом бы бесследно исчезла. Я решил, что иллюзорным золотом лучше расплачиваться на базаре, а в гостинице, лучше платить настоящим золотом, а не то хозяин может заинтересоваться моей фигурой.

От Северных ворот, через которые проник внутрь города, к Золотому кварталу вел проспект Первого короля. Его содержали в относительном порядке, что бы гости города не сразу убегали с дикими воплями из Лобена. Проспект был вымощен камнями, кое-где светились ровным светом фонари, разгоняя вечерний сумрак. Дома с резными фасадами были выкрашены в яркие цвета и напоминали детские игрушки. Их хозяева пытались создать праздничное настроение не по своему желанию, а по велению короля. Нищих и попрошаек, стражники, твердой рукой, выпроваживали в трущобы, что бы их усталые, голодные лица не портили впечатления от первой встречи с Лобеном. Ширина проспекта позволяла курсировать здесь каретам, двуколкам, кэбам... я изменил иллюзию, на более подобающую и поймал один из таких транспортов.

— Куда, фран? — спросил возница, попыхивая трубкой.

— На площадь Света.

Я запрыгнул в кэб и он, подпрыгивая на небольших кочках, покатился в сторону Золотого квартала. Я впервые передвигался таким способом и надо сказать мне это нравилось. Моим подрагивающим от усталости ногам тоже. Неожиданно, уловил звук, который уже давно не слышал в городе. Пересмешники, они вернулись! Конечно, не на окраины столицы, где бы они сразу стали предметом охоты нищих, а в кварталы. Их пока еще тихие и робкие трели разносились по улицам. Последний раз эти птицы навещали наш город в год свержения короля. Вообще-то окрестности Лобена были их естественным ареалом обитания, но жадные до наживы люди, ловили их и продавали богачам, а тех, что не купили, отправлялись в котлы нищих. Постепенно популяция птиц сошла на нет, и вот они снова порхают над городом. Я был уверен, что теперь многие жители столицы свяжут возращение пересмешников с тем что, грядут тяжелые времена и т.д.

Кэб, скрипнув колесами остановился. Я расплатился с возницей, выбрался на "свободу" и застыл перед зданием гостиницы. Мощные белоснежные колонны, выполненные в форме рук, держали балки, на которые словно чешуя, ровными рядами наползала красная черепица. Большие стрельчатые окна сияли электрическим светом, далеко разгоняя тьму, царящую на улице. Фасад, облицованный декоративным камнем, радовал глаз своей свежестью и блеском. Мраморные ступени с изящными коваными перилами лежали перед моими ногами. Я легкой походкой взошел по ним. Слуга предусмотрительно открыл дверь, и я проник внутрь гостиницы. Первое что бросилось в глаза так это, огромная хрустальная люстра. Она на пару метров свисала с высокого алебастрового потолка, окружённого по периметру лепниной. Такая громадина заполнила бы собой всю площадь моего дома! Черно-белый мозаичный пол отражал падающий от нее свет, и мне казалось, что я вошел в сверкающий под лучами солнца драгоценный камень. Отовсюду льющийся блеск, заставил меня протереть глаза. Обои, золотыми рулонами украшали стены и добавляли бликов, гуляющих по залу гостиницы. Стоящие возле стен резные, мягкие диваны из красного дерева были произведением подлинного искусства. Мастер изготовивший их наверняка потратил уйму времени, но результат того стоил. Мое чувство прекрасного совсем захлебнулось от эмоций, когда я обратил внимание на лестницу, которая раздваивалась и вела в разные крылья гостиницы. Красотища!

Пока я откровенно пялился по сторонам, ко мне подошла миловидная, молодая девушка и произнесла:

— Здравствуйте фран, вы хотите у нас поселиться?

— Ага, — ответил я, и устыдился, мне только не хватало еще нос рукавом утереть для пущей убедительности моего невысокого положения в обществе.

— Пройдемте за мной, — произнесла девушка, лучезарно улыбнувшись.

Она подвела меня к строго одетому мужчине, стоящему за стойкой.

— Какой номер желаете? — спросил он вежливо.

— Лучший, — не колеблясь, ответил я, поощряемый улыбкой девушки.

— К сожалению, лучший номер занят, но я могу предложить неплохую замену.

— Согласен, — выпалил я.

— Насколько будете заселяться? И где можно забрать ваш багаж?

— На неделю, багажа нет, я налегке.

— На чье имя будем оформлять номер?

— Граф Иржи, я из империи, — произнес я. — И ответьте мне на один вопрос. Чем закончилась битва над горами Вальдомира? Я просто долго был в пути и не знаю всей полноты картины.

— Великий Готфран отбил атаку Страмании, правда были и потери, в общем...

Движением руки, я прервал его речь:

— Сколько с меня?

— Четыреста девяносто лир, граф.

Ни хрена себе цены! Жаба начала душить меня. Я кинул немного обалделый взгляд на девушку. Да фиг с ним, я же граф! Я отсчитал мужчине положенную сумму.

— Сюзали проводит вас, фран.

Я потопал за девушкой, любуясь ее округлым задом. Ступеньки, покрытые расшитым золотом ковром, позволили мне в полной мере насладиться зрелищем.

Спустя несколько минут девушка остановилась возле стандартной, выкрашенной в белый цвет двери и произнесла:

— Вот ваш номер, граф.

Я погладил рукой подбородок и осторожно проговорил:

— А может быть, вы покажите мне его изнутри?

Девушка понимающе улыбнулась и открыла дверь.

Кровать была мягкая, в противовес упругим бедрам Сюзали. Всплеск силы и вот я в постели с обнаженной Лирой. Иногда приятно быть иллюзионистом.

Утро следующего дня я встретил в одиночестве, в кровати из вишневого дерева, отделанного позолотой. Постельное белье пахло бурной ночью. Уставившись в зеркальный потолок, предавался блаженному ничегонеделанию. Дел накопилось много, но перина в самой дорогой гостинице города, заставляла отложить их на неопределенный срок.

Раздался негромкий стук в дверь.

— Войдите, — произнес я, радостно улыбаясь.

В комнату ловко просочился слуга и застыл в ожидании.

Я обвел взглядом свои апартаменты, посмотрел на картины в золоченых рамах, улыбнулся при виде пушистых ковров, устилающих пол, покрутил в воздухе пальцем и произнес:

— Принеси мне на завтрак чего-нибудь эдакого.

— Может быть, фран уточнит? — спросил слуга с почтением.

— Наверное, морепродукты. И вино! Хорошее вино, — проговорил я.

Слуга неслышно вышел за дверь. Я лежал на кровати и пытался понять. Зачем в моих покоях камин? Для красоты? Наличие некоторого количества фарфоровых статуэток было понятно. Как и присутствие живых цветов, стоящих в хрустальной вазе, на низеньком стеклянном столике. Я перевел взгляд на резной шкаф из красного дерева. Сколько он стоит? Наверно не меньше чем те кресла, сделанные из того же дерева. Обои с золотыми нитями уже не так вдохновляли меня. Дорого, пафосно. Какой же у них самый лучший номер? Ладно, хватит ерундой заниматься, решил я, и сладко потянувшись, встал с огромной двуспальной кровати. Сделал несколько шагов по приятно щекочущему босые ноги ковру, раздвинул тяжелые, бархатные шторы и открыл окно. Этого мне показалось мало, и я вышел на балкон, где с наслаждением вдохнул свежий, утренний воздух.

Я, одетый только в трусы, с высоты третьего этажа, смотрел на центральную площадь города. Ровно посередине нее, в небеса устремлялась белоснежная Башня Архимагов. Ее заостренный кончик разрывал пушистые облака. Сосредоточение магии королевства. За этими мозаичными окнами творилась история. Я цокнул языком. Когда-нибудь я войду туда магом, а выйду архимагом. Перевел взгляд на западную часть площади и лицезрел дворец короля. Легкое, воздушное строение, с множеством арок и барельефов. Он был построен в те времена, когда уже не строили тяжелые, приземлённые укрепления, а создавали красоту. Архитектор потрудился. Дымоходы были выполнены в форме статуй сонма богов, чьи верующие топтали землю Анхерона. Резные окна. Двери из драгоценных пород дерева с серебряными ручками. Говорят, их неспроста отлили из этого металла, вроде бы не одна нечисть или нежить не сможет пробраться во дворец. Огромные двустворчатые ворота из мореного дуба, вели в подвальные помещения. Говорят, что кухня во дворце самая большая не только в королевстве, но и в империи. Необработанный камень и плитка, вот основные компоненты, из которых построили дворец. Возле ступеней из розового мрамора, ведущих к парадному входу, весело искрились каскады фонтанов. Дворец окружал аккуратный ухоженный парк с множеством деревьев и кустарников. Базальтовые дорожки разрезали его словно реки карту страны. Парк был огорожен двухметровым, решетчатым забором. Только избранные могли топтать его изумрудную траву. Далеко не все дворяне были удостоены этой чести.

Пока представлялась такая возможность, быстро посмотрел на северную и южную оконечность площади. Они были заняты особняками самых богатых людей королевства и не представляли для меня интереса, а гостиница, в которой проживаю, вместе со зданием Королевского Банка занимала восточную часть площади.

Центральная площадь города, носила название площадь Света, так как все четыре ее оконечности были расположены точно по сторонам света. Она пользовалась популярностью у дворян и всегда утопала под ногами человеческого моря. Лотки с едой и прохладительными напитками жались к стенам гостиницы, и в этом был ее минус. Постоянный гомон и крики.

Стоя на балконе, услышал, как постучавшись в дверь, в комнату проник слуга.

— Ставь на столик, — приказал я, не оборачиваясь.

Слуга, выполнив свои обязанности, удалился, оставив меня одного. Я не случайно приказал принести вина, вчера после слов Джейн меня посетило чувство вины. Это была еще одна капля в кубок моей печали. В последнее время меня все острее терзало чувство горечи. Отец, брат, как они? Я желал их увидеть, но у меня не хватало смелости посмотреть им в глаза. Сейчас брата уже не увижу, он должен был отправиться обратно в армию. Главное, что он простил мою ошибку, и он поймет мое дезертирство, но вот отец.... Однажды он уже отказался от меня, не откажется ли вновь? Чтобы успокоиться, подошел к столу и налил вина. Говорят, что только слабые духом люди топят печаль в вине. Что ж, наверное, я слаб, но после пережитого, грех не выпить.

Я вернулся в комнату, подошел к шкафу и вытащил оттуда один из трех костюмов. Сюзали не забыла мою просьбу. Теперь у меня была неплохая одежда и обувь, иллюзии не панацея от всех бед. Одевшись, плюхнулся на пружинящее кресло и открыл бутылку вина. Шторы колыхнулись, привлекая взгляд. Стрельнув на них глазами и не увидев ничего необычного, начал наливать вино. Тугая, рубиновая струя полилась в бокал. Умопомрачительный аромат восхитительного напитка заставил мое обоняние содрогнуться в экстазе. Я осторожно взял наполненный бокал в руку.

Внезапно, раздавшийся от окна голос, заставил на полпути, замереть мою руку с бокалом:

— Пьешь в одиночестве?

Я быстро бросил взгляд на звук голоса и увидел парящего на фоне штор Ангву.

— Какого, ты здесь делаешь? — проговорил я, недобро глядя на птицу.

— Ты забыл клятву Крудусу?

— Нет, — произнес я неохотно. — Первое задание?

— В общем-то, нет. Я прилетел по собственной инициативе. Хочу тебе кое-что рассказать.

— Ну, так рассказывай, — поторопил я его.

— Ты заметил, что Крудус немного не в себе?

— Трудно не заметить.

— Я не знаю как, но в теле витамора существуют две личности. Одна собственно Крудуса, а другая Дэмерона.

— Птица, по-моему, ты тоже не в себе. Богов не существует.

— А древние короли, живущие столетия и говорящие птицы существуют?

Ангва заставил поколебаться мою уверенность. Я решил кое-что выяснить:

— Послушай летающий друг, а ты собственно как обрел интеллект?

— Крудус создал меня, пару лет назад.

Силен витамор, еще как силен. На такое действительно может быть способен только бог. Клубок чудес в моей жизни грозил раздавить мой рассудок. Еще одна данность?

— Ладно, предположим, убедил. Дэмерон так Дэмерон. Что ты от меня хочешь?

— Дэмерон жаждет заполучить этот мир в свое полное подчинение, и только сошедший с ума Крудус мешает ему вырваться из подземелья. Боги не могут напрямую вмешиваться в дела людей, но Дэмерон уже не совсем Дэмерон, он витамор с частью божественной силы или бог с частью сил витамора.

Я присвистнул от открывающихся Дэмерону перспектив, и второй раз присвистнул, когда понял что видел в подземелье божественную струну. Слова Ангвы не убедили меня, а вот струна...

— Так может быть это хорошо? Может он сделает этот мир лучше? — спросил я возбужденно, и чтобы не разлить, поставил на стол так и не отведанное мною вино.

Руки тряслись. Возможно, я один из немногих смертных кто видел бога! Я посмотрел на садящегося на спинку стула Ангву и принялся слушать его ответ:

— Я не в силах постичь замыслы Дэмерона. Может быть, это будет великое благо, а может быть великая печаль. Но однажды, в секунду умственной ясности Крудус посмотрел на меня полными страха глазами и прошептал: "Останови его".

— Ты уверен? Крудус псих, — произнес я с сомнением в голосе.

— Я ни в чем не уверен, но мы не можем рисковать, нам надо остановить Дэмерона.

— Постой Ангва, Дэмерон сидит в подземелье уже половину тысячелетия и совсем не факт, что когда-нибудь из него выберется.

— Так было раньше, пока он не выпустил в мир свою гвардию. Крудус не сможет помешать ему, отдавать вам приказы, его сила и так на пределе.

Я застыл, мои брови непроизвольно полезли на макушку.

— Твою мать, — сказал я, осознав, что мы можем натворить, исполняя приказы бога.

— Это еще не все, после того как вы покинули подземелье, Дэмерон разделил вашу кровь, пролитую в чашу, — проговорил Ангва и многозначительно замолчал.

— И? — спросил я тупо, не понимая, что это значит.

— Ты точно маг, а не фокусник?

— Сам ты фокусник, мешок с перьями, — обозлился я.

— Теперь, имея вашу кровь, Дэмерон-витамор может управлять вами! Вашими мыслями, вашими желаниями. Магия крови, книга "Витаморы", страница восемьдесят: "Что бы маг-витамор мог управлять мыслительными процессами объекта, ему понадобиться кровь этого объекта. Поэтому, способность внушать мысли, относится к магии крови". Термин "внушать мысли" не совсем верен, маг скорее направляет, подталкивает мысли и желания объекта, в нужную сторону.

Страх пронзил мое сердце. Это сон! Глупый, страшный сон, вызванный депрессией и моральными потрясениями. Я не хочу потерять себя. Я не хочу стать послушной марионеткой бога. Дыхание участилось. Это все нереально! Когда же я попал в психушку? Наверно после падения дирижабля. Я выжил под обломками и меня отправили в больницу. Да, точно. Ударился головой и брежу.

Галлюцинация птицы, сверкнув рубиновыми пуговками глаз, произнесла:

— Но...

— Да мне плевать. Сейчас принесут таблетки, и все будет хорошо. Меня вылечат. Я молодой, здоровый. Все будет в порядке.

— Опять? — удивился Ангва, подлетел ко мне и клюнул в руку.

— Ай! — заорал я, баюкая руку. — Больно же!

— Смирись! Это судьба! Не витай в облаках! Все происходит на самом деле! — ярилась птица.

Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и мысленно произнес: "Если я сейчас снова увижу чертову птицу, то поверю в реальность происходящего". Открыв глаза, я выкрикнул:

— Твою мать, ты все еще здесь!

— А где мне еще быть?

Я помассировал подушечками пальцев виски и произнес:

— Ладно, Тир успокойся. Просто не о чем не думай, плыви по течению.

— Да сколько можно?! — закричал Ангва.

— Так, стоп! — бросил я, выставив перед собой руку, в голове мелькнуло воспоминание из пещеры витамора. — Ответь мне на вопрос. Как ты узнал о Лире? О том, что она нужна мне.

— У меня свои секреты, — хитро произнес ворон. — Тебе сейчас не об этом надо думать.

— Ладно, уговорил. На чем мы остановились?

— Я многозначительно сказал "но".

— Что но? — спросил я быстро.

— Я украл твою кровь, — проговорил Ангва победно и окунул клюв в мое вино.

Так, в реальность происходящего убедился на сто процентов. Значит, если кровь больше не у Дэмерона, то он не сможет управлять мною, а его подарочек так и останется у меня. Может еще не все так плохо.

— Давай ее сюда.

— Я отдам ее тебе, но только после того как мы остановим Дэмерона, — произнес ворон, осушив половину бокала.

Чертова птица, шантажировать меня удумала. Непроизвольно зачесалась рука с кольцом.

— Сам ты с моей кровью ничего сделать не сможешь, так что отдай ее мне, — попытался я образумить Ангву.

— Если ты мне не поможешь, я подброшу ее Дэмерону.

— Гадская пернатая тварь, — обрушился я на ворона.

— Налей мне еще вина, — попросил Ангва, как ни в чем не бывало.

— А ты не сдохнешь столько пить? Хотя... пей милый друг, пей, — проговорил я.

Если птица окочуриться, то проблем у меня будет значительно меньше.

— А вообще-то, — произнес Ангва заплетающимся языком, — ты уже обречен, сражаться с Дэмероном. Он уже, наверное, обнаружил пропажу твоей крови, и обязательно попытается умертвить тебя, ты слишком много знаешь, да и колечко богини Цианы он захочет вернуть.

— Богини Цианы? — опешил я.

— Ага, страшненькая была бабенка, а как оденет колечко да накинет на себя чары, так красавица писаная, все мужики сразу ее, в смысле боги, — лепетал Ангва, блаженно щурясь. — Да и не только боги. Ее единственной и настоящей любовью был человеческий король...

Перестав слушать Ангву, еще с большим уважением посмотрел на колечко, затем, перевел сумрачный взгляд на птицу и подумал. А почему бы мне не грохнуть его? Хотя, проблему с Дэмероном так просто не решить. Да и в какой-то степени ворон спас меня, теперь у меня есть шанс выжить.

Ангва не обращал на меня внимания и разговаривал со своим отражением в серебряном подносе:

— Послушай брат, я бы выкрал кровь всех гвардейцев, но не вовремя объявился Дэмерон, вот и спер я ближайшую ко мне склянку, а что мне еще оставалось делать? Жаль, конечно, что это была не кровь Джейн. С ней бы мы чудес наворотили!

— Так ты случайно утащил мою кровь? — взъярился я.

— Ой, мне надо лететь, дела, дела, надо следить за Дэмероном, — произнес ворон почти не членораздельно, и вылетел в окно, по пути сшибив бутылку вина на безукоризненно белый ковер.

Я посмотрел на расползающееся по ковру, бордовое пятно и подумал, что оно очень похоже на кровь, мою кровь.

Оторвав взгляд от пролитого вина, сел на кровать и начал упорно размышлять. Предположим, я начну сражаться с Дэмероном, по-партизански или в открытую, пока не имеет значения. Ангва плотно держит меня в своем кула... крыле, но и сам он уже не вхож к богу. Дэмерон наверняка связал пропажу крови с единственным своим слугой-интеллектуалом. А почему я думаю, что он единственный? Может у Дэмерона тысячу таких Ангв? Пока опустим этот вопрос, задам его лично Ангве. Но вот что меня еще беспокоит, может ли Дэмерон проследить за своим созданием? Если да, то Ангве уже почти конец. Смерть птицы меня не расстроит, но вот как он ее встретит? Сдаст меня Дэмерону или нет? Отдаст мою кровь или нет? Я мрачно улыбнулся. Иногда чужое геройство может спасти твою шкуру. Ангва духовный вдохновитель борьбы против Дэмерона, и он по умолчанию не должен выдать меня. Я как бы это пафосно не звучало, единственная надежда человечества. Логика логикой, но расклад может быть абсолютно любым, во всей этой истории прагматичных действий маловато. Как Дэмерон мог допустить такую ошибку, как вручить кольцо богини мне? Я понимаю его стремление сделать своего слугу сильнее, но кольцо богини...

Я закатал рукав. Вены мелко пульсировали, их цвет постоянно менялся, плавно перетекая от белого к черному. Меня страшило это явление. Артефакты силы не должны действовать подобным образом. К кому мне можно обратиться за советом? "Кравус", — прозвучал шепот у меня в голове. Я резко вскочил и принялся ошалело озираться по сторонам. Никого не было! Только бездушные лица с картин, таращили на меня безучастные глаза. Я обхватил голову руками и опустился на пол. Мне не показалось. Кто-то проник в мой разум! Магия сентенти как возможный вариант произошедшего. Я резко вскочил и выбежал в коридор. Пусто. Кто мог подслушивать мои мысли, стоя за дверью? Я влетел обратно в комнату и захлопнул дверь. Кто бы это ни был, не буду следовать его подсказкам. Одно дело, когда сам хотел получить консультацию Кравуса, а другое дело, вот такое вот вторжение в мою голову, там и так все время пульсировало слово... игра, игра, игра... четыре буквы, сорвавшиеся с губ Джейн, сводили меня с ума, они словно пульс стучали в сознание.

Скользнув затуманенным взглядом по шкафу, встрепенулся. Есть же телефон! Можно позвонить Кравусу. Да, жизнь в трущобах лишена многих полезных вещей.

Я спустился в холл гостиницы. Пострелял глазами по сторонам, нашел телефон, стоящий на круглом столике, подошел к нему, сел на тут же стоящее кресло и понял, что номера нет.

— Эй, любезный, — позвал я слугу.

Он, вежливо улыбаясь, подошел.

— Чем могу служить?

— Номер телефона школы магии, знаешь?

Пряча насмешливую улыбку, слуга ответил:

— Вот телефонная книга, там все действующие номера Лобена.

Спеша поговорить с Кравусом, не обратил внимания на маленькую, серую тетрадку, лежащую на столе, которую слуга гордо назвал "телефонная книга".

Взмахом руки, отпустил слугу и принялся набирать цифры.

— Здравствуйте. Школа магии слушает вас, — раздался женский голос на том конце трубки.

— Здравствуйте. Можно ли мне поговорить с учителем иллюзий Кравусом?

— Кто его спрашивает?

Я задумался. Каким именем назваться?

— Я один из его учеников, мне нужно вернуть ему книгу.

Может, прокатит? Это же не спецслужбы.

— Извините. Его сейчас нет. Ему что-то передать?

— Когда он будет?

— Завтра на лекциях, — раздался удивленный голос.

Я бросил трубку. Небольшой прокол. Ученик школы магии не знает когда можно увидеть своего учителя. Совсем меня доконали эти деньки. Похоже, придётся идти в школу магии, мне надо увидеться с Кравусом. Или, можно заявиться прямо к нему домой. Насколько я знаю, он живет недалеко от школы. Найду.

Я вернулся в свой номер. Иллюзия, которую накинул на себя, после того как у городских ворот расстался с Джейн, прекрасно работала, но я решил поэкспериментировать.

Покинув гостиницу, я шел, никем не узнанный, по улицам города. Стоило немного подправить черты лица и вчерашние знакомые, проходили мимо, скользя безучастными взглядами по дерзко шагающему парню. Неплохо, а теперь еще одна заготовка. Я зашел в узкую, темную улочка между двумя магазинами. Никем не замеченный, накинул другую иллюзию. Теперь жители Золотого квартала уделяли мне больше внимания, чем прежде. Молодые дворянки вежливо улыбались и махали ручками, а дворяне завистливо смотрели на мою дорогую одежду. Иллюзии обманывают всех. Я не был уродом, но и красавцем меня тоже никто не назовет. Потакая своим желания, я вылепил из себя прекрасного принца. Прекрасная одежда, прекрасная внешность. Я был в центре внимания, мне это льстило. В уголке души поселился горький комок лжи. Зачем я это делаю? Зачем их обманываю? С лучезарной улыбкой на устах, поклонился обворожительной леди, стреляющей глазками из-под широкополой шляпки.

Мой путь к школе магии был наполнен самыми неожиданными знаками внимания. Наиграно-нечаянно оброненный носовой платочек с номером телефона на кружевной поверхности. Улыбаясь, сунул его в карман. Ответная улыбка обещающе приоткрытых пухлых губ. Неожиданно подбежавший слуга, протянувший мне клочок бумаги, не глядя отправил его в карман к таким же запискам.

Все эти взгляды, ревнивые, завистливые, восхищенные, начали утомлять меня. Потешив свое внутренне эго, решил прекратить этот обман и начал искать подходящее место, чтобы поменять иллюзию. Парк школы магии, как нельзя лучше подходил для этой цели. Войдя под сень деревьев, свернул с дорожки и направился в самые густые заросли.

Через десяток шагов, резко остановился. Показалось? Нет, не показалось. Я четко уловил звук. Изменив первоначальный маршрут, наткнулся на плачущую девушку. Она сидела на старенькой, затерянной на территории парка скамейке. Ржавчина оставляла бурые пятна на ее голубом платье. Девушка не замечала меня, она самозабвенно рыдала.

Я громко кашлянул, что бы обозначить свое присутствие. Девушка подняла на меня взгляд огромных голубых глаз и испуганно замерла. Ей только не хватало поджатых к груди передних лапок, что б быть похожей на испуганную мышку. Я отметил, что мышка очень красива. Четко очерченные губы были плотно сжаты. Маленький аккуратный носик на бледном лице и пушистые белокурые волосы, она до ужаса напоминала мне одного человека, только была помладше. На вид ей было где-то лет семнадцать.

— Привет, я Марк, — представился я, первым пришедшим в голову именем.

— Привет, я Лисана, — произнесла девушка, поспешно вытирая слезы.

— Можно, я присяду?

— Да, — ответила она и отодвинулась на противоположный край скамейки, чтобы быть подальше от меня.

— А я никогда не знал, что здесь есть такое чудесное место.

Произнеся эти слова, проговорил абсолютную правду. Тишину и покой нарушало только редкое щебетание птиц и скрип деревьев. Не любопытных взглядов, не назойливых друзей. Благодать.

Девушка, с подозрением глядя на меня, нерешительно произнесла:

— Я случайно узнала об этом месте, когда убегала от... — Лисана осеклась, — я иногда прихожу сюда, чтобы подумать, — быстро закончила она, пряча глаза.

— По-моему, сегодня подумать у тебя не очень удалось, — произнес я тихим, душевным голосом.

— Я, я... — губы у девушки задрожали.

Надо разрыдаться первым, иначе мне не удастся от нее ничего добиться. Подавив улыбку, возникшую от такой мысли, я проговорил:

— Послушай, ты сумасшедшей красоты девушка. Зачем ты портишь ее слезами. Ты ведь знаешь, что от слез возникают морщинки под глазами?

— Нет, — протянула Лисана, изумленно глядя на меня.

— Это конечно всего лишь моя догадка, но она может оказаться правдой.

Глядя на растерянное лицо девушки, я все-таки рассмеялся.

— Ты издеваешься надо мной! — вскрикнула Лисана и обвиняюще наставила на меня накрашенный ноготок.

— Нет, что ты, — замахал я руками. — Просто, ты такая... такая забавная.

Глаза девушки сузились, она сложила руки на груди и демонстративно отвернулась.

— Перестань, — проговорил я. — Не обижайся, я не хотел тебя обидеть. Просто иногда, я несу такую чушь.

— Правда?

— Зуб даю!

— Что это значит? Мне не нужны твои зубы!

— То есть, я говорю чистейшую правду, — произнес я, глядя на девушку большими глазами.

Где-то я слышал, что красота располагает к доверию, видать не врали. Девушка перестала дуться и проговорила:

— Что ты здесь делаешь, Марк?

— Да вот хотел навестить одного человека.

— Не понимаю, он что, живет в парке?

Мысленно я вздохнул. Да чего же ты такая въедливая? Бросив взгляд на крону дерева, заметил проскочившую белку.

— Ты только никому не говори, — после утвердительного кивка Лисаны, я продолжил: — Я животных люблю, вот иногда прихожу их сюда подкармливать.

Девушка заулыбалась и радостно произнесла:

— Я тоже люблю животных! У меня дома целый зоопарк!

Эх, дитя. Тяжело же твоим родителям.

— Скажи, почему ты плакала? — спросил я.

— Ты тоже никому не говори. Отец почти не выпускает меня из дома, а если и выпускает, то только со старшей сестрой. Это же так несправедливо!

Глаза девушки вновь начали наполняться слезами. Неожиданно, кусты окружающие скамейку раздвинулись, и на поляну выбралась Лира.

— Лисана! — крикнула она. — Опять ты здесь!

— Привет Лира, — поздоровался я.

— Мы знакомы? — спросила девушка, исследуя меня глазами.

Опять прокол. Сколько можно тупить? Я же в образе принца.

— Это Марк, — пролепетала Лисана невпопад.

— Марк значит. Откуда ты меня знаешь, Марк?

— Кто не знает самую красивую, умную...

Жестом руки Лира прервала меня:

— Понятно. Из какого ты рода?

— Я из... из империи, — проговорил я слегка запнувшись. — Предпочитаю путешествовать инкогнито.

— Лисана пойдем, — произнесла Лира недружелюбно глядя на меня. — Отец уже волнуется.

— Да сестра, — пролепетала девушка. — Только попрощаюсь с Марком.

Лисана придвинулась ко мне.

— Пока Марк, может, еще когда-нибудь увидимся.

— Не увидитесь, — тихо обронила Лира в сторону.

Я быстро наклонился к точеному ушку Лисаны и прошептал:

— В девять, возле "Сцены".

Стрельнув глазами на покрывшуюся красными пятнами Лиру, я громко произнес глядя на Лисану:

— У тебя на плече был листик. Мне было очень приятно познакомиться с тобой. До свидания.

Девушки ушли. Я напряженно смотрел им вслед. Получиться ли, больше разузнать о Лире через ее сестру? Костер любви жарко полыхал в моей груди, никакие приключения не способны были потушить его пламя. Увидев Лиру, как будто глотнул свежего воздуха среди затхлости бытия. Сколько я ее не видел? Даже недели нет, а мне казалось, что прошла вечность. Как я мог жить, не видя ее глаз? Не слыша ее голоса? Лира была моим наркотиком. Ее образ действовал на меня, как самое сильное приворотное зелье, я ничего с собой не мог поделать, это был мой рок. Мой сладкий яд, пропитывающий каждую клеточку моего тела. Я не хотел даже думать о том, чтобы забыть ее, попытаться вырвать из груди, бушующие чувства. Возможно эта неразделенная любовь, самое прекрасное, что со мной произошло за всю мою жизнь. Эта сладкая истома, которая посещала меня, когда видел Лиру, путающиеся в голове мысли — всё это были невидимые символы моих чувств. Реальным же отражением моей любви было стремление достичь успеха, любой ценой взойти на одну планку с Лирой.

Я закрыл лицо руками и попытался собраться с мыслями. Образ Лиры отступал и на поверхность сознания пробивался Кравус. Мне нужно с ним поговорить. Ощущая дрожь в пальцах, поднялся со скамьи и направился искать учителя.

Медленно передвигаясь по парку, спрашивал у учеников о том, не знает ли кто, где живет учитель Кравус? Руководствуясь полученными сведениями, двигался дальше. Мой поиск жилища учителя, больше напоминал прогулку, во время которой, я мысленно разговаривал сам с собой. Правильно ли делаю, втягивая Лисану в мои отношения с Лирой? А вдруг наивная девочка влюбиться в красавца Марка? Я видел, какими глазами она смотрела на меня в парке. Я хоть и не совсем совестливый человек и всякой грязи в жизни понаделал, но разбить сердце совсем еще юной девушке, не разбирающейся в сложном процессе, который люди зовут "любовь", выше моих сил. Но ведь с другой стороны Лира. Я могу многое узнать о ней. Такую информацию, которая поможет мне завоевать ее. Голова разрывалась от возможностей и перспектив, сейчас бы услышать чей-нибудь дельный совет. Эх, жаль, Джейн нет рядом. Она всегда могла подбодрить меня. Я резко остановился. Молниеносно всплыла мысль, которую тщательно гнал от себя. Проповедница находится в руках Дэмерона. Тяжело вздохнув, продолжил путь, развивая эту мысль. Но что я могу сделать? Да, меня тянуло к ней, хотелось помочь ей, но ее кровь у витамора. Просто встретив ее, рискую своей жизнью. Дэмерон может управлять ей, ее мыслями, поступками. Посмотрев на небо, снова вспомнил ее глаза. Как же несправедлива жизнь. Такая чистая душа как она, в плену у чудовища, а такое ничтожество как я, разгуливает на свободе. Даже имея силу и возможности, я в редком случае приду на помощь ближнему своему, а вот она...

Через полчаса метаний, я оказался на узкой улочке, затерявшейся среди многоэтажных домов. Я стоял напротив многоквартирного дома, в котором, по словам прохожих, живет мой учитель. Обычный, облицованный серой, безрадостной плиткой фасад, пять этажей, деревянная дверь и кот, жалобно мяукающий на выщербленных ступенях. Осторожно обойдя животину, вошел внутрь и постучал в первую попавшуюся дверь.

— Кто там? — раздался недовольный голос.

— Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста. Где живет учитель Кравус?

— Второй этаж, пятая квартира.

Я проследовал до указанного места, сменил иллюзию принца на более приземлённый вариант и постучал.

— Кто? — голос Кравуса прозвучал устало.

— Здравствуйте. Вы меня не знаете, но меня к вам прислал наш общий знакомый.

— Как его зовут?

— Тир фран Сторм.

Я услышал удивленный выдох. Раздался скрип замка, и дверь быстро распахнулась

— Он жив? — выпалил Кравус жадно глядя на меня.

Я стоял и насмешливо смотрел на учителя:

— Да жив.

Кравус не мог распознать мою иллюзию. Разница между нашими силами была огромной. Пожевав губы, он посторонился, пропуская меня внутрь.

— Заходите. Поведайте мне о моем ученике.

Переступив порог, оказался в полутемной, захламленной книгами комнате. Я ухмыльнулся, обежав взглядом сотни трактатов. Учитель был верен себе. Отняв взгляд от книг, пригляделся и понял, что почти все пространство устилает невесомая пыль. Свободными от нее оставались только стол и стул. Даже кровать была покрыта тонким, серым налетом. Такое пренебрежение к чистоте на Кравуса было не похоже. Его прощало только то, что, судя по побитым временем, кое-где отвалившимся обоям, неопределенного цвета, можно было предположить, что учитель здесь, мягко говоря, проводит немного времени, раз уж даже пауки полностью оккупировали единственное мутное окно.

Полностью в мою теорию уложились следующие слова Кравуса:

— Я здесь не живу, вам повезло застать меня здесь, в основном я обитаю в школьном общежитии.

Он замолчал, закрыл дверь, прошел по комнате, сел на стул и указал мне рукой на кровать.

— Я, пожалуй, постою.

— Как знаете, — пожал плечами учитель.

Чуть помедлив, я произнес:

— Меня зовут Марк и для начала мне нужен ваш совет.

— Постой. Ты ничего не хочешь мне рассказать? Как там Тир?

— Нет. Вы все узнаете в свое время.

— Ладно, — бросил Кравус и закинул ногу на ногу.

Я закатал рукав. Сияние никуда не делось, оно мягко осветило комнату. Лицо учителя приобрело изумленно-обреченное выражение.

— Я владею неким артефактом... — начал я, но Кравус гневно перебил меня:

— Вон! Немедленно уходи! Ты не должен был сюда приходить Тир!

Я обалдело уставился на брызжущего слюной старика, мне была непонятна его реакция, как и то, как он узнал меня.

— Уходи! Уходи... — кричал Кравус.

Внезапно он упал на колени и схватился руками за остатки седых волос.

— Я надеялся, что этого не случиться, — прошептал старик. — Но от нее не уйдешь. Вот она расплата. Если бы тогда, я не согласился, то сейчас был бы уже мертв... это судьба.

— От кого не уйдешь? — спросил я, не понимая, что происходит.

Кравус поднял на меня безумные глаза и тихо произнес:

— Уходи.

— Почему? Что происходит?

— Две сестры, они...

Рот старика искривился, глаза наполнились мукой. Одной рукой он схватился за шею, а другой поманил меня. Я подбежал к нему, упал на колени и обхватил его голову. Казалось, кто-то душит его. Глазные капилляры Кравуса полопались, из ушей потекла кровь.

Он разлепил посиневшие губы и прошептал:

— Игра...

Старик захрипел и обмяк на моих руках. Суеверный ужас наполнил меня. Минуту назад человек был жив, а сейчас его тело быстро остывает. Что происходит? Волосы встали дыбом. Я что-то ощущал, что-то запредельно могучее и ужасное. Пробежал глазами по комнате. Ничего, но я чувствовал, как в мышцы проникает могильный холод. Я посмотрел в мертвое лицо старика. Его глаза были открыты. Неожиданно в них что-то неуловимо мелькнуло, какая-то тень. Я сглотнул вязкую слюну. Мистическое напряжение в комнате росло. Скользнув в изначальный мир, осознал, что сзади меня кто-то стоит. Пахло невероятной силой. Что-то тихо зашелестело за моей спиной. Я чувствовал, как кто-то смотрит на меня, но не мог заставить одеревеневшее от ужаса тело встретить этот взгляд. Секунда, вторая... наконец я поборол страх, и обернулся. Книги рассыпались в прах, они старели за секунды. Запах сверхъестественно быстро разлагающейся плоти Кравуса наполнил комнату. Я вскочил на ноги. На стене была четко видна фигура в плаще с капюшоном. Губы задрожали, руки пронзила слабость. Таинственный женский смех и все пропало. Я, дрожа от ужаса, стоял над белесыми останками трупа Кравуса и пялился в то место, где видел фигуру. Обшарпанные обои, больше ничего, но я был уверен, что мне не показалось, я видел ее! Ни секунды не медля, выбежал из комнаты и понесся прочь от страшного места. Смех, я узнал его. Впервые услышал его в тот момент, когда Кравус передал мне книгу.

Я выскочил на улицу. Солнечный свет резанул по глазам. Тело быстро согревалось под палящими лучами солнца. От ужаса не заметил, как в комнате было холодно. Зябко поежившись, стуча зубами от страха, направился в гостиницу. Мне надо где-то все обмозговать, успокоиться. Встречаемые по пути люди бросали на меня удивленные взгляды и поспешно уступали дорогу. Сумасшедший — читалось в их глазах. Они даже не знали насколько близко я подошел к той грани, за которой это слово, будет верным определения моего душевного состояния.

Добравшись до гостиницы, пулей пролетел лестницу, коридор, ворвался в свой номер, сбросил одежду и залез под горячий душ. Струи воды уносили страх, исцеляя душу. Кравус мертв. Что-то убило его. Я бросил взгляд на сияние. У меня даже не мелькнула мысль о том, чтобы воспользоваться магией против убийцы учителя. Это ничего бы не дало, я слишком слаб, что бы тягаться с существом подобной мощи. Вся эта история попахивала божественной силой. Дэмерон? Нет, он на такое не способен. Это был кто-то могущественнее. Хоровод событий закружил песчинку моей жизни. Я глубоко вздохнул. Игра. Слово, пришедшее ко мне в момент помутнения разума, было озвучено Кравусом. Две сестры, единственное, что я знаю. Кто они и как они связаны с Игрой? Какие фигурки задействованы и каков их номинал? Кто пешки, а кто короли? Чем все это закончится?

Я вышел из душа, и обнаженный рухнул на кровать. Самые разные мысли носились в голове. Долбанные боги. Сцена смерти Кравуса все еще стояла перед моими глазами, но суеверного страха уже не было, доводы здравого смысла разрушили его. Учителя убила, судя по женскому смеху и умопомрачительной силе, богиня. Но за что? Да и что это за богиня? Боюсь, ответ может дать только сам Кравус. Я вспомнил тот момент, когда он передал мне книгу. Тогда впервые услышал смех его убийцы, и тогда Кравус, как и сегодня лепетал какую-ту чепуху. Напрягая память, прогонял в голове его слова: "Ты готов, началось...". Бессмыслица если не знать всей полноты картины. Может быть, слова произнесенные учителем сегодня дадут мне ключ к разгадке? Он бормотал что-то о судьбе, расплате. Нет, все не то, слушком мало зацепок, нужна еще информация, но кое-что я знал точно, это то, что в горах слово "игра" мне не померещилось. От всех этих размышлений мозги грозили взорваться, надо заканчивать, а то я и правда, умом тронусь, у меня будет еще время распутать этот клубок. Если бы богиня хотела меня убить, то я был бы уже мертв, так что не стоит переживать попусту, я мало что сейчас могу контролировать. Тяжело вздохнув, достал из-под кровати книгу магии и принялся читать ее. Постепенно формулы и таблицы заняли мозг, очищая его от смерти Кравуса.

Спустя некоторое время, бросил взгляд на золоченные, настенные часы. Они показывали восемь часов. Идти на встречу с сестрой Лиры или нет? Я громко захлопнул книгу. Плевать мне на богинь и богов, несмотря на произошедшее страшное событие, я не намерен был отказываться от Лиры. Подойдя к шкафу, выбрал костюм подороже, оделся и вышел из номера.

Ночной Золотой квартал блистал даже ярче чем днем. В который раз подумал что, электричество огромный прорыв человечества.

Я неспешно шел в сторону кафе "Сцена" и мой взгляд цеплялся за веселые парочки, прогуливающиеся по ярко освещенным улицам. Воздух наполнял смех из приоткрытых дверей кафе. Кареты, запряжённые породистыми лошадьми, катились по мостовой, дополняя носящиеся вокруг звуки. Пряные ароматы цветов, которые распускаются только ночью, остро ощущались обонянием. Все создавало атмосферу легкости, романтики, благополучия. Смерть Кравуса бледнела в голове. Не стоит долго зацикливаться на непонятных событиях, разум и так грозит дать трещину. Сейчас передо мной стояла другая задача.

Впереди показалось кафе "Сцена". Я много раз был здесь, сейчас огромные в половину, нарочито не крашеной стены из красного кирпича, окна, не заставляли мои глаза жадно таращиться на внутреннее убранство кафе, я и так прекрасно знал что там. Приглушенный свет в основной части кафе и ярко освещенная, полукруглая деревянная сцена, прилепившаяся к одной из стен. Старенький покрытый черным лаком рояль. Смешной, кудрявый старичок, сидящий за ним и вереница тех, кто пришел сюда, чтобы спеть пару песен. Они терпеливо дожидались своей очереди, сидя за круглыми столами и бурно аплодируя тем, кто уже спел свою арию. Порхающие, словно, ярко раскрашенные бабочки, официантки, помогали им, вкусно приготовленными блюдами и хмельными напитками, скрасить ожидание.

Я встал под один из каштанов, росших около входа в кафе, посмотрел на увешанную разноцветными, мигающими гирляндами крону приютившего меня дерева и принялся ждать Лисану. Придет она или нет? Герцог Санд очень оберегал свою младшую дочь, считая ее неполноценной. У нее не было дара. Для герцога это было сродни физическому уродству. Лисану не видели ни на приемах, ни на званых ужинах, она сидела взаперти. Герцог стеснялся ее. Такие как Лисана были не редкостью в древних магических родах, но для ее отца, сильного мага воды, это была пощёчина. Он одновременно любил и ненавидел ее. Слухи, передаваемые шепотом, гласили, что все прихоти Лисаны мгновенно исполняются, но только в замке ее отца. То, что встретил ее в парке, огромная удача. По обрывкам ее фраз понял, что она в очередной раз сбежала от Лиры, но зная ее сестру, был уверен, что она сама позволила ей это сделать. Я несколько раз издалека видел, как Лира гуляет с какой-то девушкой по школьному парку. Теперь точно знал, что это была Лисана. Какая судьба ее ждет? Не знаю, на все воля герцога. Он может выдать ее замуж за какого-нибудь богатого провинциального дворянина, не обладающего магией, но надеющегося на то, что его потомки обретут дар. В столице, благородная леди, не владеющая магией, была не самой выгодной партией, так как велика вероятность того, что даже если ее муж будет магом, их дети не обретут дар, а каждая семья стремится укрепить свои магические позиции. Хотя возможен и другой вариант. Герцог обладает огромной властью и авторитетом, и его дочь может быть не плохим способом подняться повыше в табеле о рангах. Да, сложный выбор. Власть или магия? В любом случае последнее слово будет за герцогом.

Я посмотрел на наручные часы, которые вместе со мной пережили все мои злоключения и в свете уличного фонаря рассмотрел циферблат. Лисана опаздывает. Эх, только бы герцог не отвез ее снова в замок. Не знаю, достаточно ли я заинтересовал ее, чтобы она выбралась из городского дома герцога и направилась на встречу со мной? Надеюсь что да. Путь от дома герцога до "Сцены", был не очень длинным, а что самое главное безопасным. Золотой квартал это не трущобы, здесь не то место где на тебя из-за угла могут наброситься бандиты, стража железной рукой правила по эту сторону внутренней стены.

Неожиданно из кафе прозвучал громкий вскрик, перекрывший общий гомон посетителей. Я обернулся и сквозь окно увидел, коленопреклонённого молодого человека, держащего на вытянутой руке кольцо с бриллиантом и счастливую девушку, ошеломленно прижавшую руки к лицу. Вот она радостно произнесла какие-то слова, и старичок за роялем начал играть что-то торжественное. Я улыбнулся, повернул голову обратно и вздрогнул. Глаза, стоящей на расстояние вытянутой руки, Лиры, хмуро смотрели на меня.

— Привет, — выдавил я.

— Привет. Лисана не смогла прийти.

— Поймали при попытке к бегству?

— Можно сказать и так, — произнесла Лира, нахмурив брови. — Она просила, что бы ты назначил новое время и место встречи.

— Передай ей...

Девушка покачала головой и проговорила:

— Не пудри ей мозги. Я знаю таких, как ты. Я передам ей, что ты уехал в империю. Неотложные дела.

Я погладил чисто выбритый подбородок, и четко выговаривая слова произнес:

— Ты совсем не знаешь меня...

— Твой голос мне кажется знакомым, — перебила меня Лира.

Магия иллюзий может только подправить звучание голоса, но не изменить его кардинально.

— Мы все похожи на кого то, — небрежно отмахнулся я, и указал рукой в сторону кафе. — Пойдем?

— Ты приглашаешь меня? — удивилась девушка. — Сегодня днем ты позвал мою сестру на свидание, а сейчас меня? Ты еще больший гад, чем кажешься.

— Все не так просто. Удели мне полчаса времени, у меня есть серьезный разговор.

— Нет, — твердо ответила Лира.

— Придя домой, ты подумаешь. А что он мне такого мог сказать? Но шанса услышать меня, у тебя уже не будет, а любопытство будет подтачивать...

— Идем, — вновь перебила меня девушка. — Твои слова для меня ничего не значат, просто я хочу твердо убедиться, что ты негодяй.

Она сделала шаг по направлению ко входу в кафе.

— У нас сегодня лучшие места, — таинственно произнес я.

Кафе стояло на возвышенности. Вид с пологой крыши "Сцены" открывался замечательный. Кварталы утопали в огнях, которые словно светлячки облепили центр города. Я чуть поморщился, устремив взгляд чуть дальше, туда, где затаилась не просветная тьма окраин. Четыре квартала соединялись в почти идеально правильный квадрат, оставляя всего лишь немного места для трущоб, по кругу опоясывающих территорию избранных. Во тьме окраин не было высоких зданий, устремляющихся тонкими шпилями в необъятную высь, не было красивых, сияющих окнами домов, не было даже той небесной синевы, что царила над головой. Небо для тех, кто жил по ту сторону внутренней стены, всегда было хмурым и сулящим грозу. Я устремил взгляд вверх. Но сегодня я здесь, по эту сторону! И наслаждаюсь красотой ночных кварталов! Этими звездами, которые, словно отражение ярких, электрических огней, царили на небосводе.

Я посмотрел на девушку, обвел рукой картину ночного города и произнес:

— Как?

— И какая я? — произнесла девушка, разорвав очарование момента.

— В смысле? — спросил я, недоуменно смотря на нее.

— Какая я по счету? Скольких девушек ты сюда уже приводил?

Я прикинул, что она вторая, после моей первой любви и честно ответил:

— Одну. Тебя.

— Лжешь, — ехидно произнесла Лира.

— Подойди ближе и посмотри, лгут ли мои глаза.

— Верю, — сказала девушка и не сдвинулась с места.

Она облокотилась на перила и устремила взгляд на мостовую, где в свете фонаря плясали наши тени.

— Послушай меня Лира, — громко произнес я и, убедившись, что девушка перевела взгляд на меня, продолжил: — То, что я сейчас расскажу тебе, чистейшей воды, правда. Просто поверь мне. Я понимаю, незнакомый человек и т.д. но пойми...

— Говори уже, — вяло перебила меня Лира.

— Убеди отца вместе с семьей покинуть Лобен. Скоро здесь начнут происходить страшные события.

Мне надо заставить ее сделать это. Я боялся, как бы девушку не задели стремления капитана Дамели стать королем. Лира входит в окружение Райфрана, и велика вероятность того, что либо она, либо ее родные могут погибнуть. Ее семья, конечно, меня не очень волновала, но не хотел видеть слезы на ее прекрасных глазах. Неожиданно в голове вспыхнула странная мысль. А если умрет ее отец? Что тогда? Ее свадьба с Ликраном будет так же вероятна, как и сейчас? Будет ли граф Лотр женить своего сыночка на представительнице семейства, потерявшего своего главу? Конечно. Ему будет это только на руку, что бы прикарманить средства рода Санд. Так что, в какой-то степени герцога надо оберегать. Вообще странно, что я так черство рассуждаю, на меня это не похоже. Наверно, смерть Кравуса так повлияла на мои мозги.

Тем временем, девушка пожевала губы и пренебрежительно фыркнула:

— С чего мне верить тебе?

— Скажи, ты помнишь Тира фран Сторма?

— Да, — выпалила Лира быстро. — Что ты о нем знаешь? Где он?

Я не смог сдержать выдох изумления. Обеспокоенность, прозвучавшая в словах девушки, заставила мое сердце сбиться с привычного ритма. Я вспомнил, ее поведение, когда она увидела меня в Железном квартале, как она яростно защищала меня, и ту самую пощечину капитану Дамели.

Подавляя запылавшие надеждой чувства, я проговорил:

— Тир жив. Он просил защитить тебя. Не веришь мне, поверь ему.

— Ты можешь лгать. Откуда я знаю, кто ты на самом деле? Знаком ли ты с Тиром или это все выдумки?

— Есть несколько событий, которые могут заставить тебя поверить мне. Сегодня днем при странных обстоятельствах умер учитель иллюзий Кравус. В ближайшие дни совершится покушение на короля. Завтра в город вернётся Тир, и его сила возросла.

Лира не верила мне. Скептицизм застыл на ее лице. Она, приподняв бровь бросила:

— Я не знаю никакого Кравус. Да даже если бы и знала. Откуда мне знать, что не ты убил его?

— Просто верь мне, я, как и Тир, хочу тебе добра.

— Ты сказал что, Тир просил защитить меня. С чего бы это?

— Он... он любит тебя.

Я затаил дыхание и ждал, пожалуй, самые главные слова в своей жизни. Обещание, данное самому себе в Мертвом лесу выполнено. Частичка меня была уверена в том, что девушка испытывает ко мне взаимную симпатию, анализируя наши взаимоотношения с ней, я точно знал это, но... как всегда это "но"...

— Я знаю, — произнесла Лира, довольно усмехнувшись, и отбросив челку с глаз. — Кто ты ему? Друг?

— Да, мы познакомились недавно. Он спас мне жизнь.

— Неожиданно.

— И что теперь? — спросил я глядя в глаза девушке. — Что мне передать ему?

— Ничего. Я Лира фран Санд, дочь герцога Санда, а он Тир фран Сторм, сын гвардейца короля Миртвана. Между нами ничего общего, — произнесла маг воды и твердо добавила: — Я рождена повелевать, а он исполнять.

Я посмотрел в глаза Лиры и понял, что она верит в свои слова. В ее голосе не было высокомерия или презрения, была обычная констатация факта. Мне стало страшно. Мечта рушилась, засыпая своими обломками любовь. Неужели на этом все закончиться? Вот так просто, на крыше среднего пошиба кафе? Надежда на взаимные чувства умирала, я ощущал ее боль, пронизывающую каждую клеточку моего тела. Вера в то, что я не безразличен девушке, оказалась самообманом. Ее поведение было продиктовано жалостью к нищему иллюзионисту. Вправе ли я негодовать на судьбу? Наверное, нет. Это было безумие верить в то, что я добьюсь Лиру. С отказом девушки, я как будто потерял смысл жизни. Я так долго жил надеждой на ее любовь, а теперь пустота снедала меня, но мой разум не бездействовал, он искал попытки оправдать слова девушки, подкладывая мне различные мысли. Может быть, все, что сказала Лира, было предназначено для ушей Марка? А если бы она говорила со мной лично, итог был бы другим? Кто для нее Марк? Неизвестный молодой человек из империи, назвавшийся моим другом. Будет ли она с ним откровенничать? Вряд ли. А ведь все это, весьма вероятно. Я несколько приободрился. Вот я идиот! Привык думать как человек, а ведь теперь я художник и ношу много личин, некоторые из которых не располагают к доверию. Возможно, у меня ещё есть шанс? Но что бы он у меня был, девушку надо защитить.

Я вздохнул и произнес:

— Ты покинешь город?

— Нет.

Вдруг холод начал пробираться в мышцы, знакомое чувство посетило меня, страх постепенно заполнял сердце. Она приближается. Глядя на девушку безумными глазами, я выкрикнул:

— Ты можешь погибнуть!

Я ощущал невидимое присутствие третьей личности на крыше.

— На все воля Судьбы, — бросила Лира, из ее рта вырвалось облачко пара, она зябко поежилась и добавила: — Холодно.

Вслед за ее словами раздался тихий, женский смех.

— Ты слышала? — выкрикнул я, дрожа все телом.

— Ты о чем? — спросила Лира и тут же понимающе добавила, намекая на голосящую в кафе девушку: — Тебе тоже нравиться эта песня?

— Смех, — бросил я, уже понимая, что девушка не чувствует этой силы, заполнившей крышу и заставляющей меня испытывать ужас.

— Какой смех? Ты в порядке? На тебе лица нет, — проговорила Лира.

Неожиданно, краем глаза заметил пляску трех теней на мостовой.

— Смотри! — крикнул я, тыча пальцем на дорогу.

Девушка нехотя посмотрела вниз. В этот момент тень исчезла, и холод начал отпускать меня. Она ушла.

Лира бросила на меня раздраженный взгляд и бросила:

— Что я там должна была увидеть?

— Ничего, — выдохнул я.

— Ты странный, — осторожно произнесла девушка.

Стуча зубами от пережитого страха, понимал, что теперь мне не убедить ее. Весь мой вид кричал о том, что я не дружу с головой. Мелко тряслись руки, ноги торопили скорее убежать отсюда, глаза бегали по сторонам, боясь вновь увидеть тень богини. Единственно, что я сейчас мог, так это скорее покинуть девушку.

Я посмотрел на нее и проговорил:

— Мне надо идти.

— Постой, — проговорила Лира и, смущаясь, протянула мне вынутый из кармана листок. — Лисана, просила передать.

Я автоматически взял белый, исписанный чернилами, слегка помятый листок и сунул его в карман.

— Теперь пойдем, — добавила девушка.

Мы спустились с крыши, посмотрели друг на друга и под аккомпанемент рояля, расстались. Каждый пошел в свою сторону.

Как только страх стал, контролируем, я начал думать над тем, почему богиня не убила Лиру? И почему оставила жизнь мне, а Кравуса уничтожила? Что за игру она ведет? Опять это слово из четырех букв. Игра, игра, игра... тут я пораженно замер. Песня, которая раздавалась в момент появления богини на крыше, называлась "Игра". Это совпадение или очередное указание на то, что вокруг идет какая-то игра? Я абсолютно ничего не понимал, но где-то на окраине сознания формировалось до жути логичное предположение. Богиня не убила Лиру, значит ли это, что теперь девушка тоже участвует в Игре? Не знаю, но мне почему-то казалось, что я прав. Я мысленно вернулся к разговору с Лирой. Я дал ей пищу для размышления, Кравус, покушение, Тир, но она не поверила моим словам, надеюсь, события, которые я "предсказал", смогут изменить ситуацию.

Добравшись до гостиницы, не мешкая направился в свой номер, где раздевшись, плюхнулся на кровать. Темнота окружала меня. Она настраивала на грустные мысли. Если богиня убьет Лиру, то ее смерть будет на моей совести. Это я вовлек ее в цепочку событий, которые могут оказаться для нее роковыми. А Лисана? Она в Игре? Не знаю, во время разговора с ней я не чувствовал присутствие богини, но только ли это, является определяющим фактором для того, чтобы оказаться вовлеченным в Игру? Как я сам-то попал в ее круговорот? Что я сделал, что бы привлечь ее внимание? А кто ещё в Игре? Только ли вокруг меня она крутится? Почему кроме меня, больше никто не чувствует богиню, хотя Лира будучи сильным магом должна была ощутить ее силу? Сколько вопросов. Где мне искать на них ответы? Похоже, что я вляпался в страшную историю! Надеюсь, только Лире и Лисане не грозит моя участь.

Вскочив с кровати, вытащил из кармана штанов, переданный мне Лирой листок. В свете только что включенной лампы, я прочитал:

"Судьба моей рукой выводит эти строки, взяв книгу тайн из рук помощника богини, ты вступишь на тропу, где слезы будут литься по погибшим, не убоишься зла и станешь богом, а коль отступишь ты от правил Смерти, грозит тебе печальное забвение. Взяв в руки камень нулевой, ты сможешь все исправить, но станешь богом, иль умрешь, решать тебе придётся с болью, пожертвовав жизнью ради жизней, ты обречешь себя на вечное ....ние".

Последнее слово было написано неразборчиво. Чернила потекли, и отчетливо было видно только окончание. Я вздохнул от умиления. Девочка пытается писать стихи. Корявые и весьма мрачные, но может быть, она думает, что только такие нравятся мужчинам? Интересно, папа герцог знает о ее увлечении. Папа. Сердце свело от горечи. Надо навестить отца. Хватит бегать от неизбежного. Нам надо объясниться. Обида и любовь никак не могли выяснить кто из них сильнее, все решит разговор с отцом. Чем дольше не видел его, тем больше понимал, что могу простить его, но захочет ли он сам получить мое прощение? Ложась спать, я точно знал, что завтра посмотрю ему в глаза.

Утром следующего дня, я вышел из Золотого квартала и сразу же окунулся в океан человеческого горя и отчаяния. Количество нищих и попрошаек, по-моему, даже выросло с момента моего ареста и препровождения на дирижабль. Если боги есть, в чем я недавно убедился, то почему они допускают такие злодеяния? Почему одни люди должны страдать, а другие жить в свое удовольствие? Кто мне даст ответ? Не знаю. Может все это в нашей крови? Притеснять тех, кто не может дать отпор, и боги наплевали на нас, зная нашу гнилую сущность? Однажды отец сказал мне: "Дай слабому и угнетённому силу, и он станет самым жестоким тираном".

Проходя мимо дома, где раньше стояла палатка воздушного флота, невольно остановился. Мой блуждающий взгляд наткнулся на нищего, привалившегося спиной к неровной стене жилища. Примерно в этом месте меня и подстрелил капитан. Мне оставалось буквально пару метров, и я бы успеть нырнуть за угол дома и скрыться от Дамели. Как все-таки причудливо складывается жизнь. Любая мелочь может стать частью чего-то большего. Может быть, мне самому попробовать сотворить такую мелочь?

— Слушай друг, — обратился я к заросшему щетиной нищему.

— Что вам угодно господин? — прохрипел нищий, оглядев мой дорогой, строгий костюм, и уставившись подобострастным взглядом на лакированные туфли.

— Ты хочешь изменить свою жизнь? — спросил я его.

— Хочу, ей Богу хочу, — ответил бродяга, с надеждой глядя в глаза.

На вид нищему было лет тридцать пять, но на самом деле он мог быть гораздо моложе. Жизнь на улице кого угодно состарит на десяток другой лет.

— Возьми, — произнес я и бросил собеседнику кошель с золотом. Сто лир.

Я отошел на приличное расстояние и не увидел, как нищий трясущимися руками вытащил из кошелька золото, и как увидевшая это уличная шлюха, мать троих детей, размозжила ему камнем голову. Не зная этого, я шел с глубоким чувством удовлетворения.

Шаг за шагом, и вот вдалеке показался домик отца. С каждым пройденным метром уверенность покидала меня. Что он скажет, увидев меня? Как отреагирует на сына-дезертира? Ведь будь он на моем месте, он обязательно вернулся бы в воздушный флот, чтобы искупить свою вину. Я на пару секунд остановился напротив двери отцовского дома, одернул костюм, скинул иллюзию и вошел внутрь.

Представшее передо мной зрелище заставило сердце болезненно сжаться. Труп отца с какой-то умиротворённостью лежал на кровати. Его глаза были открыты, на устах играла загадочная улыбка.

Бурое пятно на подушке, пулевое отверстие в виске и зажатый в руке револьвер. Это все что я запомнил, перед тем как слезы обжигающими ручьями брызнули из глаз. Волна горечи и печали захлестнула мой разум. Я с дикими криками бросился к трупу отца. Опустившись возле него на колени, причитал как умалишённый. Он не был образцовым отцом, он не дарил мне ежесекундно свою любовь, он не вытирал мои слезы, когда я набивал себе шишки, но он был моим отцом, я любил его таким, и был готов простить ему многое, наркоманию, неприязнь ко мне, отвержения меня.

Обреченно шлепая дрожащими губами, я шептал:

— Почему? Почему ты это сделал?

Последний гвардеец свергнутого короля оборвал свою жизнь. Его труп лежал среди мрачных трущоб, наполненных болью и страданием. Я вспомнил силуэт, посланца короля Райфрана, застывший на пороге нашей лачуги. Если бы не гордость отца, то его жизнь могла бы закончиться иначе. Случайно бросив затуманенный взгляд на стол, обнаружил, стоящую там покрытую сажей кружку. "Грезы" — мгновенно пронеслось в голове. Когда-то эта самая кружка вызывала у меня лишь весёлую улыбку на устах. Я воскресил в памяти воспоминание, когда отец случайно пролил на спавшего под столом Галана, воду из этой кружки. Тогда он впервые серьёзно поговорил со старшим сыном о его лексиконе. Смерть матери, свержение короля, жизнь в трущобах — все эти события тяжелым камнем довлели над ним, но он пытался нас воспитывать в меру своих, подточенных жестокой судьбой, сил.

Постепенно слезы высохли. Мозг начал подстраиваться под изменившуюся реальность и выдал первую прагматичную мысль. Наверное, отец захотел бы, что бы его похоронили рядом с матерью. В этот момент я впервые серьезно задумался о хрупкости бытия. О том, что все наши цели, желания, помыслы могут быть перечеркнуты всего лишь одной мыслью возникшей в одурманенной наркотиками голове.

Спустя час поднялся с пола и вышел на улицу. Она показалась мне еще более мрачной, чем обычно, даже полуденное солнце не могло разогнать царящий вокруг сумрак. Подозвав к себе пробегающего мимо оборванного мальчишку, послал его за похоронной командой. Стоя на улице, не стал накидывать на себя иллюзию. Я провожу отца в последний путь, как сын, а не как неизвестный парень.

Через некоторое время пришла четверка широкоплечих ребят с мозолистыми руками.

— Звал? То есть звали? — поправился один из них, не сразу разглядев, во что я одет.

— Да, мой отец умер. Надо проводить его в последний путь как гвардейца короля, — произнес я и протянул собеседнику деньги.

Дальнейшие события запечатлелись в моей памяти обрывками. Толпа людей, сопровождающая гроб с моим отцом. Сухие комья земли, бьющиеся об черную крышку. Могила, навсегда скрывшая от меня отца. Заунывный плач какой-то женщины. Наверно, наемная плакальщица, промелькнуло тогда в моем сознании. Кто-то хлопает меня по плечу и просит пойти домой. Я оборачиваюсь и вижу соседа. Дальше все застилает река вина и образ Сюзали.

Однажды ночью я рывком пришел в себя и одурманенным хмелем рассудком осознал. Хватит. Отец бы возненавидел меня за это. Пора прекращать этот алкогольный хаос. Наверное, где то с небес он с презрением смотрит на своего младшего сына, который опустился до состояния животного.

Отодвинув с груди обнаженное тело Сюзали, направился в душ. Облокотившись руками об плитку и чувствуя упругие потоки ледяной воды, я не мог вспомнить, сколько прошло времени со смерти отца. Не вытираясь, вышел из душа. Ветерок, проникающий сквозь окно, приятно ласкал тело. Я включил свет. Лампочка, недовольно зажужжав, разогнала тьму. Проснулась Сюзали.

— Пошли в кровать, — прошептала она, сонно хлопая глазами.

— Сколько я уже пью?

— Два дня, — ответила девушка, уткнувшись в подушку. — Ты пришел в гостиницу с таким лицом как будто бы у тебя кто то умер.

Она даже не догадывалась насколько была права. Хорошо, что я тогда не совсем потерял себя и накинул иллюзию.

— В городе что-нибудь изменилось? Какие-нибудь слухи ходят? Например, о дезертирах, о чудом выживших воздушных моряках, о покушении?

Сюзали подняла голову с подушки, нахмурила лобик и медленно проговорила:

— Вроде бы говорят, о каком то дезертире. То ли Тир, то ли Тит его зовут. Власти назначили неплохую награду. И еще, по-моему, сегодня что-то во дворце случилось.

Я усмехнулся. Значит, спустя два дня с момента похорон отца, за помощь в поимке дезертира и преступника Тира фран Сторма назначили неплохую награду. Теперь мне придётся еще тщательнее накладывать на себя иллюзии. Власти знают, что я иллюзионист. Не знаю, насколько усердно они будут меня искать, но расслабляться не стоит.

Я молча лег в кровать и обнял довольно засопевшую девушку. Сон не шел ко мне, мучали мысли. Мой брат Галан сражался на островах в море Бушующем и не смог попасть на похороны отца. Я даже не знал, дошла ли до него весточка о смерти Сторма-старшего.

Уставившись немигающим взглядом в потолок, думал, что тяжелее буду переносить смерть отца, но почему-то меня больше заботило будущее: Игра, Лира, Галан. Смерть отца постепенно отступала на второй план, может быть, потому что он никогда и не играл главной роли в моей жизни. Рано или поздно, но когда-нибудь мы все проходим через смерть близких.

Утро нового дня я встречал сидя в ресторане гостинице и употребляя принесенный мне завтрак. Неспешно ковыряя вилкой в тонко нарезанных ломтях, сочной свинины, осматривал полупустой зал. Кормили здесь не то что бы плохо, и не из-за этого здесь было так мало народа, просто цены кусались, и далеко не все благородные могли посетить это заведение. Со скукой в глазах, начал разглядывать оформление ресторана. Оно навевало на меня чувство одиночества. Высокие алебастровые потолки, разрисованные пирующими богами, холодные стены из настоящего мрамора, большое количество открытого пространства между столиками, где можно было устраивать скачки, а не только лавировать угодливым официантам. Я понимал, что всё это было сделано, чтобы посетителям было удобно беседовать и наслаждаться искусством повара, но меня начинало тошнить от этого места. Внезапно, внутрь ресторана забежал мальчишка-газетчик. Он показался мне таким родным и близким, что я подозвал его к себе и купил газету, дав ему в десять раз больше ее стоимости.

Я отложил вилку, налил вина и начал быстро читать. Слова Сюзали о каких-то непонятных происшествиях во дворце короля, оказались правдой. Я сейчас воочию вижу на первой страницы газеты материал о покушении на Райфрана Первого, неудачном покушении. Автор статьи славил Ликрана фран Лотра закрывшего своим телом короля. Убийца стрелял из огнестрельного оружия с большого расстояния, когда Райфран в окружении своей свиты, прогуливался по саду, и только храбрость и ловкость молодого мага спасли нашего дорогого правителя.

Я удовлетворенно выдохнул. После этого события, Лира должна поверить в мои слова. Еще две мысли занимали мой разум. Первая — капитан Дамели и кампания начали действовать. Вторая — за время моего вынужденного отсутствия Ликран возвысился. Раньше он не разгуливал с королем по саду.

Положив газету на белоснежную скатерть, вернулся мыслями к смерти отца. Сейчас я острее понимал, что в этом мире у меня остался только один близкий человек и принялся обдумывать возможность возвращения Галана домой. Потеряв отца, я не хотел потерять и брата. Мысленно найдя приемлемое решение, расплатился и покинул ресторан.

Прошло три часа, день был в самом разгаре. Все это время я неспешно бродил по трущобам столицы, в поисках нужного мне человека, пока не был остановлен выскочившими из-за угла грабителями.

Схема ограбления была стара как мир, в узком переулке шириной пару метров, меня окружили четверо молодчиков, двое сзади, двое спереди.

— Гони деньги и драгоценности, — приказал один из них грубым голосом, наставив на меня старенький револьвер.

— И одежду снимай! — добавил еще один работник ножа и топора, тоненьким, почти детским голоском.

Двое других угрожающе хмурясь, наступали на меня, демонстративно поигрывая длинными ножами.

— Ребята, я маг, — произнес я спокойно, жалея о том, что не оделся попроще.

Четверка грабителей замерла в нерешительности. Для них одетый в черный костюм молодой парень с уверенным взглядом, действительно мог быть магом, а мог быть искусным лжецом.

Слово взял молчавший до этого грабитель:

— Докажи.

— Если я тебя убью, это будет весомый аргумент? — проговорил я, приподняв левую бровь.

— Он не маг! Маги носят знаки различия! Стреляй в него пап! — заорал обладатель тоненького голоска.

Отец оравшего выстрелил, не знаю, по своей воле или дрогнула рука, но старенькое оружие, извергнув сноп искр, выплюнуло железную смерть. Пуля, попав в предусмотрительно выставленное "искривление" срикошетила в стену дома, чуть-чуть не задев одного из грабителей стоящих позади меня. Я во избежание дальнейших проблем вызвал Теней. Абсолютные иллюзии за пару секунд обезоружили грабителей. Теперь они стояли, прижимая клинки к шеям налетчиков.

— Доказал? — произнес я с ехидством и, не удержавшись, сделал издевательский поклон, который обычно делаю фокусники после представления.

Грабители молчали, со страхом, взирая на меня. Я впервые чувствовал сладость преобладания над другими людьми. Не физическую, не умственную, а магическую. Правая рука пульсировала, колечко на безымянном пальце холодило кожу, даря мне ощущения непобедимости.

Дрожащим от возбуждения голосом, я произнес:

— Что мне с вами делать?

— Может, отпустишь? Забирай все, что у нас есть! — проговорил стрелок умоляюще глядя на меня.

— Может и отпущу. Если скажешь где скупщик краденого Хью.

— Не знаю такого, — проговорил грабитель быстро, слишком быстро.

— Тогда вы мне не нужны. Я вас убью, — произнес я.

Бандиты упорно молчали, зыркая на меня. Я воспользовался "привязкой", движения иллюзорного клинка Тени и по шеи одного из людей потекла тонкая струйка крови. Он заверещал:

— Иди в "Барсука". Там он сидит. Но умоляю, не говори ему, что это я рассказал.

— Договорились, — бросил я, дав приказ иллюзиям отпустить людей.

Грабители быстро ретировались с места неудачного нападения. Я мог бы их убить, но зачем? Лобен город, где все грабят всех. Я рассуждал логически, с долей уважения к человеческой жизни, но маленькая частичка меня была недовольна.

Дальше мой путь пролегал к таверне, прилепившейся к крепостной стене. Это, пожалуй, была одна из немногих в столице деревянных построек. Дорога была не близкая. Я в который раз посетовал, что не умею ездить верхом. Раньше я и не думал, что у меня могут быть деньги на лошадь. Кроме покупки самого средства передвижения, надо еще уплачивать в казну ежемесячный налог за то, что ты ездишь по городу на гадящем животном. В центре столицы таких проблем не было, там можно было прокатиться на наемном экипаже, а в остальных частях Лобена из-за узости улиц только лошадь, в другие же города жители Анхерона путешествовали по железной дороге.

Спустя час, я стоял возле входа в трехэтажную таверну "Барсук". Охрана представляла собой двух крупногабаритных дяденек. Они оценивающе посматривали на мою дорогую одежду.

— Куда? — спросил один из охранников не дружелюбно.

— Хочу выпить, расслабиться, — произнес я вальяжно.

— Иди в другое место, — последовал грубый совет.

Дальше препираться не имело смысла. В "Барсук" вход был только для своих, а я таковым не являлся. Обычный вариант, позолотить ручку охраннику здесь тоже не работал.

— Мне нужно повидаться с Хью. Я его хороший знакомый.

— Хм... уж больно ты нарядился, Хью не знается с такими. Проваливай отсюда.

— Передай Хью, что друг хочет его видеть, — попросил я и показал охраннику золотую монету.

Тот недолго думая вытащил меч и угрожающе произнес:

— Давай ее сюда и все что у тебя есть тоже.

Второй охранник, ухмыляясь, вытащил из ножен средних размеров кинжал и начал обходить меня сзади, отрезая путь к бегству.

— Ну, сколько можно, — произнес я. — Не было у меня денег, и никто не пытался ограбить, а сейчас второй раз за день.

Во время своей тирады я вызвал Теней. Застывшие охранники, тупо уставились на пятерых одинаковых, вооруженных до зубов парней.

— Хм...иллюзии, — бросил один из охранников и кинулся на меня.

Завязалась драка, пять Теней сражались с двумя охранниками, и надо сказать бой был равный. Мои иллюзии не были обучены. Их псевдоразум содержал самые примитивные навыки обращения с мечом, но благодаря функции самообучения, с каждым новым боем они будут добавлять в свой арсенал все больше приемов и связок. Напавшие на меня в переулке грабители были дилетанты, а охранники одного из главных бандитских притонов в городе, были не понаслышке знакомы с холодным оружием. Хорошо, что в городе только у стражников есть огнестрельное оружие, а иначе, будь у охранников по револьверу, пришлось бы мне вступать в схватку. Запрет на ношение огнестрельного оружия ввели давно и это вдобавок к высокой цене, так что у простых бандитов его просто не может быть, грабители в переулке исключение, подтверждающее правило.

Прошло полтора десятка минут, а бой все продолжался, я уже половину своего резерва вбухал в иллюзии, чтобы они ни развеялись от пропущенных ударов, а охранникам хоть бы хны, все так же лихо бьются.

— Хватит, — заорал я, заскрипев зубами от разочарования.

Охранники замерли, исподлобья наблюдая за исчезающими иллюзиями.

— Я пришел сюда не сражаться, а поговорить с Хью.

Крупногабаритные дяденьки переглянулись, затем один из них исчез в таверне. Спустя минуту он пригласил меня внутрь. Уважение я видимо заслужил, но расслабляться было рано.

Зал "Барсука" навевал уют, он ничем не напоминал холодный ресторан моей гостиницы. Здесь кругом слышался смех, в воздухе витал аромат свежего пива и жареного мяса. Веселые девчонки разносили еду и алкоголь. Они, ловко протискиваясь между плотно стоящими дубовыми столами, и дарили посетителям свои улыбки. На деревянной сцене, что-то в полголоса пела ярко накрашенным ртом дородная певичка.

Стоящий позади охранник тихонько тронул меня за локоть и показал на столик, примостившейся возле самой сцены, там, в одиночестве сидел Хью и с подозрением смотрел на меня. Иллюзия мешала ему узнать бывшего ученика школы магии. Я протянул охраннику золотой и направился к столику.

— Привет Хью, — поздоровался я и присел на резной стул.

— Привет настойчивый незнакомец, ребята мне все рассказали, — произнес скупщик краденного. — Зачем ты искал встречи со мной?

Я придвинул свой стул к столику и, подавшись головой к Хью, тихо проговорил:

— Мне нужна твоя помощь. Надо вызволить одного парня из армии.

— Ничем не могу помощь. Я всего лишь скромный торговец.

— Я знаю кто ты.

— Повторяю. Ничем не могу помочь.

— Ты можешь мне помочь, но не хочешь! — взъярился я, приподнимаясь со стула.

— Я бы не советовал тебе вести себя агрессивно, — произнес Хью спокойно. — Ты на мушке снайпера. И богами клянусь еще один звук с твоей стороны, и я дам ему знак стрелять на поражения.

Я устало плюхнулся обратно на стул и снял иллюзию. Хью не за какие деньги не станет помогать неизвестному парню.

— Ты??? — выдохнул скупщик краденного, поражено вылупив глаза. — Или не ты?

— Я, это я. Тир фран Сторм, это не иллюзия.

— Точно не иллюзия? Скажи, когда мы в последний раз виделись?

— Трущобы, Латаная, поваленное дерево, я хотел продать книгу магии.

— Да, точно, — произнес Хью. — Ладно, это все прошлое. Кого надо вызволить из армии?

— Моего брата Галана, — проговорил я.

— Ах да! Слышал про твоего отца. Хороший был мужик, но жизнь сломала его. Скорблю вместе с тобой о его смерти, — произнес Хью, затем хлопнул в ладоши и добавил: — Для препровождения твоего брата в Лобен потребуются серьёзные средства.

— У меня есть деньги.

— Отлично. Значит порукам! Но у меня есть вопросы.

— Какие? — спросил я.

— Как ты выжил? Ведь я слышал, что твой дирижабль сбили в битве над горами Вальдомира.

— Повезло, выпрыгнул в нужный момент. Это все?

— Почему ты не вернулся в армию, я не спрашиваю, это и так понятно, но вот где ты так наловчился пользоваться магией?

— Брал частные уроки, — соврал я не очень убедительно.

— Значит, не хочешь говорить? — раскусил Хью мой обман, — ну и ладно, это твое дело.

Я промолчал и Хью продолжил:

— Значит так, встретимся завтра здесь же, в это же время. Я разузнаю про твоего брата и цены.

— Хорошо, — ответил я, после чего попрощавшись, вышел из таверны.

Мой путь до гостиницы не был так тернист , как путь до "Барсука", я спокойно прошел через весь город и завалился спать в свою роскошную кровать. Предыдущие бурные деньки вымотали меня, солнце еще не село, а я уже вижу первый сон.

Ночью меня разбудил шум крыльев и знакомое карканье Ангвы:

— Беда! Беда!

Я молниеносно вскочил с кровати и обеспокоено спросил:

— Что случилось? Где ты был?

— Я следил за Дэмероном. Он дал гвардейцам камни-порталы! Теперь они могут вызывать мертвяков из владений бога!

— Хреново, — оценил я, — но прогнозируемо, так что успокойся.

Порталы были произведением магии воздуха, и насколько я знал, главными поставщиками были аэрани.

Я с интересом спросил:

— Откуда у Дэмерона такие камни?

— Когда-то аэрани хотели построить свой город над горами Вальдомира и тогда-то он, и выкрал их, а сам город...

— Дальше не продолжай, — перебил я птицу, — и так все ясно.

— Обладание гвардейцев камнями-порталами, может сулить нам большую беду, — произнес Ангва задумчиво. — Твою кровь я тебе вернул. Она лежит на столе.

Я, не раздумывая подскочил к столу, радостно схватил склянку с рубиновой жидкостью и залпом осушил ее.

Наблюдающий за мной Ангва, ехидно прокомментировал:

— Да ты настоящий вампир!

— Можно подумать ты вампиров видел, — иронично произнес я, вытирая салфеткой губы.

— Видел, — сказал ворон серьезно.

— Лживая птица.

— Не называй меня лжецом, коли ничего не знаешь!

— А они, правда, сосут кровь? Отсасывают, высасывают? В общем, питаются ею? — проговорил я потрясенно.

— Да. Для них кровь, это энергия, не дающая телам распадаться, — нахохлившись, произнес Ангва.

— А солнечный свет? Святая вода из церкви христиан?

Мои последние слова сопроводил негромкий хлопок со стороны королевского парка. Выбежав на балкон, различил зеленое сияние, пробивающееся сквозь ухоженные кроны деревьев королевского сада.

— Это они! Это сияние портала! — прокаркал ворон, возбужденно хлопая крыльями и подпрыгивая на перилах балкона. — Мы должны остановить их.

Кто они, было и так понятно, капитан и кампания.

— Может пусть они убивают короля? Он заслужил это, — произнес я неуверенно.

— Ты совсем дурак? Ты понимаешь, что произойдет, когда к власти придет кто-то из гвардейцев Дэмерона?

— Вообще-то мы так и не выяснили, что произойдет, — ответил я, мне жутко не хотелось вновь встречаться с мертвяками, тут своих проблем хватает.

— Каким бы ни был Райфран, он лучше марионетки бога, — продолжал яриться Ангва, совсем не обращая внимания на мои слова.

— Нет, я не буду его спасать, пусть дохнет. Для меня он свою функцию выполнил.

— У тебя нет выбора.

— Почему это? — удивился я.

— Жидкость, которую ты выпил, это не твоя кровь, а яд.

— Врешь! — выкрикнул я.

— Если ты не примешь антидот, то через два часа умрешь. Пойдем со мной, или хочешь проверить мои слова?

— Ладно, уговорил, — проговорил я.

Я не особо поверил словам Ангвы о яде, на меня больше подействовала возможная смерть Райфрана. Я безмерно ненавидел его, но сейчас его гибель была бы лишней, она бы послужила усилению Дэмерона. Быстро надев удобные ботинки, штаны из плотной материи и свободную черную рубаху, я с Ангвой на плече выбежал из гостиницы, напугав при этом дежурящего на первом этаже слугу.

Пулей, пролетев безлюдную в такой поздний час площадь Света, проскочил в открытые ворота королевского парка. Подумав, что напрямик быстрее, огибая встречающиеся по пути деревья, понесся по мягко пружинившей под ногами траве. Пока бежал к Дворцу Короля, то успел насчитать пятнадцать разорванных трупов стражников и двоих зарезанных магов воды. Кто зарезал магов, я смекнул сразу. Как бы самому не нарваться на Герхарда.

Возле парадного входа во дворец стояли изысканные кареты, запряженные породистыми лошадьми. Судя по числу транспортных средств, король устраивал бал, который, насколько я слышал, был в честь спасшего его Ликрана. Пробегая возле одной кареты, я споткнулся об оторванную голову кучера. Мои глаза как-то самопроизвольно начали искать туловище принадлежащее голове, и когда взгляд наткнулся на безголовое тело, из шеи которого точками выплескивалась кровь, сердце испуганно сжалось. На трупе была одета ливрея с гербом рода фран Санд.

Лира здесь! Она в опасности! Несмотря ни на что, мои чувства к ней не утихли, они горели во мне обжигающим пламенем, но под тем прессингом, который на меня свалился, я не мог найти время продумать план действий в отношении девушки. Сейчас, пламя любви вырвалось наружу. Меня пронзило током при одной только мысли, что Лира может умереть от рук гвардейцев Дэмерона.

Сидящий у меня на плече Ангва, раздражённо прокаркал:

— Быстрее! Трупов не видел? Еще насмотришься, художник.

Я снова пустился в бег, но теперь в моей голове была другая мысль. Хрен с ним с королем, спасти Лиру.

Ворвавшись во дворец, увидел бой, который шел между стражниками и мертвяками. Стражников было больше, но они все равно проигрывали.

Ангва заверещал что есть силы:

— Чтобы победить мертвяка, ему нужно отчекрыжить голову, все остальные удары ему нипочём.

Секундное остолбенение живых людей. Я, пытаясь спародировать голос птицы, выкрикнул те же самые слова. Стражники вняли мне. Проще поверить в невероятные метаморфозы моего голоса чем в то, что птица говорит. Теперь бой начал крениться в сторону защитников. Я подметил, что Дэмерон озаботился оружием для своих просроченных воинов. Это были средней длины, прямые мячи без всяких излишеств. Судя по всему, клинки изготовили совсем не давно, на одном и том же заводе.

Я быстро пробежался взглядом по лицам сражающихся и, не обнаружив гвардейцев бога, вызвал Теней. Окруженный иллюзиями, начал пробиваться к лестнице, ведущий на второй этаж.

Ангва неожиданно расправил крылья и целеустремленно полетел в сторону окна, прокаркав напоследок:

— Портал закроется с первыми лучами солнца. Это был не яд, а твоя кровь, Дэмерон все равно уже охотится за тобой. Береги кольцо! И не вздумай его снимать! Иначе умрешь! Скоро все встанет на свои места!

Я потрясенно кивнул головой, показывая, что услышал его. И тут я резко осознал. Если я сниму кольцо, то умру?

— Стой скотина! Почему я умру?

Ангва молча вылетел в окно. Что за херня? Я посмотрел на кольцо. Ну, артефакт, ну, богиня владела им, из-за чего же я должен умереть, если сниму его? Непонятно. Лучше конечно не экспериментировать, колечко совсем не простое, сияющая рука тому доказательство. Ладно, отмахнулся я, в следующий раз Ангва даст мне ответы, а сейчас не о том надо думать.

Тени успешно противостояли натиску мертвяков желающих добраться до моей плоти. Такая защита позволила мне переключиться на другие мысли. Лира. Где она может быть? Будучи благородной леди, она может быть в бальном зале и вместе с остальными женщинами жаться по углам в ожидании исхода сражения. А может быть, будучи магом воды, находиться в самой гуще событии. Последний вариант мне, почему-то казался наиболее правдоподобным.

Пробившись на второй этаж, двинулся в сторону тронного зала. Шагая по пустынным, ярко освещенным, украшенным сусальным золотом, коридорам, вспоминал прошлое. Отец, пару раз водил меня этими путями, и я надеялся, что с тех времен ничего не изменилось. Ища Лиру, я исходил из мысли, что король должен по умолчанию принять битву в тронном зале, и соответственно все самые сильные воины должны быть подле него.

Уже на подходе к своей цели услышал звуки битвы. Кричали люди, слышался звон мечей, выстрелы револьверов и шорох боевых заклинаний. Я понял, что нахожусь на верном пути. Огнестрельное оружие, магия — все это признаки того, что там сражаются дворяне.

Через пару секунд лицезрел двери тронного зала. Их защищал с десяток благородных, среди которых словно фурия блистала Лира. Повсюду были разбросаны куски мертвых тел. Пол покрывал, густой слой, какой-то зеленоватой слизи. Стены были забрызганы кровавыми потеками, которые под действием силы тяжести лениво устремлялись вниз.

Всего мертвяков было с полсотни, не так уж и много для пяти магов и шести хорошо вооруженных воинов, но дворяне не знали, как убить своих противников и поэтому я крикнул:

— Цельтесь в голову! Рубите им головы!

Как ни странно, меня услышали. Более не мешкая, я с тыла напал на атаковавших дворян мертвецов.

Воины Дэмерона начали выбывать из строя. Зажатые между дворянами и моим маленьким отрядом, они, спустя десять минут были уничтожены. После боя многие благородные с недоумением смотрели на безоружного человека. Я же, не отрываясь, смотрел на подходящую ко мне Лиру и ощущал жаркий костер вновь просыпающихся к ней чувств.

Внезапно девушка остановилась, остро взглянула в лицо ближайшей к ней Тени и удивленно произнесла:

— Ты?

Еще одно, предсказанное мною событие. Тир обрел силу. Лира же между тем перевела взгляд на еще одну иллюзию и остолбенела.

— Что происходит? — выдавила девушка пораженно.

Почувствовав недоброе, дворяне начали окружать ее.

Отозвав Теней в изначальный мир, я быстро заговорил:

— Я маг-иллюзионист. Королю грозит смертельная опасность! Нам срочно надо найти его! Где он может быть?

— В своих покоях, — ответила Лира растерянно, затем наморщила лобик и наиграно-неуверенно добавила: — Фран Сторм? Это вы?

Ее глаза говорили о другом. Она мгновенно узнала меня. Я молча бросился в сторону спальни короля. Спустя секунду, за мной последовали дворяне, Лира была среди них. Подступы к покоям короля были завалены трупами разорванных стражников. Огромная лужа крови, натекшая из переломанных и изувеченных тел, послужила мне предупреждением. Судя по всему, здесь поработала химера Бернарда, больше никто не мог буквально перемолоть хорошо подготовленных воинов. Разбрызгивая ботинками кровь, быстро промчался по коридору и резко остановился от увиденной картины. Двери спальни короля были выломаны чудовищным по силе ударом.

— Кто же мог это сделать? — произнес один из подоспевших дворян потрясенно.

Неожиданно из спальни выбежал хорошо экипированный воин со следами крови на жестком и решительном лице. Его серо-стальные глаза пылали яростью из-под ниспадающих на высокий лоб прядей седых волос, крылья тонкого носа хищно втягивали, наполненный запахом крови, воздух.

— Король, король... — раздался шепот за моей спиной.

— Все за мной! — крикнул Райфран Первый, и понесся по коридору, на ходу вытирая кровь с впалых щек.

Не раздумывая, дворяне последовали за ним. Я тоже присоединился к еще крепкому, несмотря на возраст королю. Сами собой у меня стали возникать мысли об убийстве бегущего передо мной человека.

Спустя десяток секунд сумасшедшего бега, услышал звуки погони за нашими спинами. Гвардейцы Дэмерона догоняли нас. Стиснув зубы, побежал быстрее. Лира, тревожно оглядываясь назад, бежала рядом со мной. Я никогда не видел ее такой напуганной, мне было до слез жаль ее, сердце разрывалось при одной только мысли, что она испытывает страх. В этот момент отчетливо понял, что надо защитить Лиру любой ценой.

Внезапно Райфран Первый толкнул ближайшею дверь, и мы всей толпой влетели в огромный кабинет посередине которого стоял массивный, заваленный бумагами стол с кучей выдвижных ящичков, и оббитый бархатом стул, все остальное пространство было свободно.

Король бросился к одной из стен и начал трогать камни, приговаривая при этом:

— Сейчас, сейчас. Мы выберемся отсюда.

Стоявший возле двери воин-дворянин отчаянно крикнул:

— Они близко.

— Не успели, — выдохнула Лира, смахнув рукой капельки пота со лба.

Король бессильно ударил кулаком по стене и гневно произнес:

— Заклинило. Сегодня сами боги против нас.

Как же он был прав, возникла мысль в моем сознании.

Райфран Первый обнажил меч, повернулся к двери и проговорил:

— Мы покажем этим монстрам, как бьются настоящие анхеронцы.

Дворяне поддержали своего короля яростными криками, один только я стоял и думал, как бы нам вместе с Лирой избежать этого безнадежного сражения. Я не хотел умирать за ненавистного мне человека, а хотел спасти Лиру и спастись сам.

Внезапно из коридора раздался выстрел, и ближайший к двери воин упал, схватившись за сердце.

— Метко, — прокомментировал король не моргнув глазом.

Следом за выстрелом в кабинет вбежали гвардейцы. Вся четверка моих бывших спутников была здесь, Дамели, Джейн, Герхард и Бернард. Последний держал в руке измазанную кровью химеру. Меня стоящего за спинами дворян, гвардейцы не распознали.

— А вот и наш любимый король! — произнес капитан издевательским тоном, отвесив шутливый поклон Райфрану.

— Кто ты? — проговорил хозяин дворца, выставив перед собой меч.

— Я будущий король, Дамели фран Корд, — сказал капитан. — Преклони колени, и я тебя не убью, твоих собачонок я тоже пощажу. Не хочу начинать правление с бессмысленных убийств.

Стоящая рядом со мной Лира, резко вскинула руки и выпустила в капитана боевое заклинание в виде водяного шара. Насколько я знал, плотность воды просто убийственная. Я подумал, что капитану пришел конец, но внезапно разросшаяся химера закрыла Дамели своим телом. Заклинание исчезло, бессильно ударившись об желеобразную плоть. Спустя секунду уже все четыре мага поливали заклинаниями закрывающую гвардейцев, химеру. Постепенно дым заволакивал кабинет, загорелись тяжелые портьеры, шкаф, паркет.

Огненный маг, маг воды, маг земли и прекрасная Лира были великолепны, но их магия не могла нанести урон химере. В это момент чужая мысль проникла мне в голову: "другой мир". Я завертел головой в поисках внушителя, так я прозвал этот персонаж. Дворяне, маги, король, Лира, гвардейцы бога — все они подпали под подозрение, но сейчас не этим надо заниматься. Я вызвал Теней и окруженный ими кинулся на химеру, воины-дворяне последовали за мной. Райфран Первый, что-то исступленно крича, бил эфесом меча по стене кабинета. Созданный мною клинок бессильно ударился об тушу химеры. Я отступил назад, в моем сознании возникли слова Кравуса, произнесенные им в ответ на вопрос, может ли иллюзионист напрямую воздействовать на мир?: "Художник может создать абсолютную иллюзию, действующую на дистанции, самое лёгкое заклинание такого типа называется "стрела", чтобы управлять ей он должен создать "привязку", когда "стрела" достигает цели, "привязка" разрушается и маг испытывает боль, чем больше силы в заклинании, тем мощнее боль". Из книги, которую дал мне Кравус, я знал систему воплощения этого заклинания. Наполняю каркас черной струной, белая струна для стабилизации, "привязка". Первая "стрела" полетела в химеру, затем еще и еще. Боль наполняла меня. Я увеличил силу "стрел". Без толку. В отчаянии обернувшись назад, я заметил, что маг-земли пытается помочь королю открыть подземный ход, а маг воды, пораженный в голову клинком Герхарда, лежит на полу, заливая кровью паркет из красного дерева. Гвардейцы Дэмерона выйдя из-под защиты химеры, атаковали обессиленных магов. Маг огня, вытащил длинный, инкрустированный брильянтами нож и пытался защититься от налетевшего на него Герхарда, который ловко орудовал своим чудо-кинжалом. Лира, моя обожаемая Лира, пятилась от наставившего на нее револьвер капитана.

— Дамели нет! — крикнул я, полным ужаса голосом.

Мой крик совпал с выстрелом капитана. В последний момент гвардеец Дэмерона кинул взгляд на бегущего на него Тень, и его рука дрогнула, в чертах лица иллюзии он узнал меня. Лира упала, зажимая рану на груди, я бросился к ней, отдав приказ Теням защищать нас. Расширившимися от ужаса глазами, наблюдал за тонкой струйкой крови пробивающейся сквозь слабеющие пальцы возлюбленной. Рана была смертельна, девушке уже ничто не могло помочь. Отняв взгляд от ранения Лиры, обвел кабинет полными страданий глазами. Бой продолжался. Два уцелевших воина, маг земли и Райфран Первый, прижались к стене и из последних сил отбивались от Герхарда, капитана и Бернарда. Джейн не вмешивалась в происходящее. Она что-то искала в своей сумке, а уменьшившаяся в размерах химера стояла подле нее. Вдруг раздался низкий, протяжный гул и я не поверил своим глазам, когда маг земли бросил в капитана боевое заклинание высшего порядка, а оно отскочило от него. Химере не зачем было закрывать гвардейцев своим телом, Дэмерон снабдил их высшими амулетами защиты от магии. Все это была лишь уловка, что бы маги израсходовали свои силы. Держа на руках слабеющую Лиру, нашел глазами Джейн. Она вытащила из сумки осколок хрустального светильника и водила им над химерой.

— Джейн! — позвал я девушку.

Она услышала мой крик и теперь потрясенно смотрела на меня и на иллюзии.

— Помоги ей! — проговорил я, со слезами на глазах обнимая потерявшую сознание Лиру.

Проповедница колебалась, не так давно мы были почти друзьями, а сейчас враги.

— Помоги! — крикнул я вне себя от горя.

Не знаю, что подействовало на девушку, мое горе или симпатия ко мне, а возможно, она хотела заслужить прощение, но девушка, протиснувшись между безвольно стоящих Теней, подбежала ко мне и приложила осколок светильника к ране Лиры.

— Тир? — прошептала маг-воды, глядя на меня мутными глазами.

— Спасибо, — поблагодарил я Джейн, схватил Лиру на руки, и поднялся с пола.

В следующую секунду проповедница схватилась руками за лицо и упала на пол. Ее тело содрогалось в жутких конвульсиях, из глаз потекли кровавые ручьи.

— Я найду тебя, — раздался голос Дэмерона изо рта Джейн. — Ты не скроешься от меня...

Не дослушав бога, я напоил Теней энергией, и отдал им приказ ударить всей своей мощью в место, предполагаемого расположения тайного хода. Иллюзии устремились вперед, я побежал за ними. Надо убираться отсюда, пока у меня еще есть силы. Гвардейцы Дэмерона увидев несущихся на них шестерых Тиров, бросились в рассыпную. Через мгновение их примеру последовали и король с магом земли, остальные были мертвы. Пробив стену, я с девушкой на руках и королем на хвосте понесся по темному коридору. Спустя пару секунд услышал грохот позади себя и тревожно оглянулся. Заметивший мой взгляд король печально произнес:

— Он обвалил коридор ценой своей жизни.

Может быть, наш король не так плох, раз за него отдают жизнь?

Мы около часа бежали по подземному ходу, пока не выбрались на поверхность. Нас окружал редкий сосновый лес, освещаемый восходящим солнцем.

Я положил Лиру на первую же приглянувшуюся полянку. Состояние девушки внушало оптимизм, сквозь порванную на груди ткань был виден тонкий розовый шрам. Она была без сознания, но у меня не оставалось сомнений, что скоро она придет в себя. С моей души как будто камень свалился, я не мог нарадоваться спасению возлюбленной.

Глядевший на мое радостное лицо король неожиданно встрепенулся:

— А я тебя знаю. Мне недавно приносили отчет о дезертире, и к этому отчету была приложена твоя иллюзия.

Он замолчал, пристально смотря мне в глаза и ожидая моей реакции.

— Бывает, — сказал я, подкладывая под голову девушки изорванную рубаху.

— Бывает? И это все что может сказать беглый преступник своему королю? — проговорил Райфран Первый, остро сощурившись, затем ойкнул и добавил: — Что с твоей рукой?

— Вы не мой король, — ответил я, проигнорировав последний вопрос и накладывая вновь сошедшую иллюзию на руку.

— Да как ты смеешь так говорить? Я король Анхерона! — взъярился Райфран, уже забыв про руку.

Он резко вскочил с пенька, на котором сидел, а потом вдруг неожиданно сгорбился и, повесив голову, устало произнес:

— Какой я теперь король? Мой дворец захватили.

— Не переживай, — проговорил я, обращаясь к королю на "ты", что являлось верхом дерзости, — гвардейцы скоро покинут твой дворец, портал уже должен был закрыться.

— Какие гвардейцы? Какой портал? Почему ты в этом уверен? — посыпались вопросы от короля, глаза которого вспыхнули надеждой.

— Четверка напавших на тебя живых людей, — произнес я, сделав акцент на слово "живых", — являются гвардией одного моего знакомого короля.

— Какого короля? — перебил меня Райфран.

— Теперь что касается портала, — произнес я, не обращая внимания на слова короля, — он имеет ограниченное время действия, и по моим подсчётам оно подошло к концу.

Король сидел красный от злости, но внимательно слушал меня, а я, как ни в чем небывало продолжал:

— Гвардейцы уберутся восвояси, так как еще не успели обзавестись сторонниками при дворе, наверное, я так считаю, хотя как знать. Сегодняшнее нападение носило, скорее всего, показательный характер, что бы благородные лорды узрели, на что способен Дамели и его товарищи. Дальше думайте сами, король Райфран.

— И эти самые лорды перейдут на сторону гвардейцев — додумал он.

Райфран задумался. Он подпер голову кулаком и усиленно морщил лоб. Мне его зверская рожа была отвратительна, чтобы не глазеть на нее, я широко зевнул, распластался на траве и подставил жаркому солнцу свою физиономию.

— Ты спать удумал? — заорал Райфран, очнувшись от размышлений. — Королевство в опасности, а ты спишь?

— Успокойтесь Ваше Орущество, прямо сейчас королевство в безопасности, а вот завтра или послезавтра... — недоговорил я многозначительно.

Король забегал по поляне, возбужденно шепча себе под нос:

— Что же делать? Что же делать?

Неожиданно он остановился, и резко повернувшись ко мне, быстро произнес:

— Хочешь стать моей правой рукой?

— Неа, — ответил я сонно.

— Почему?

— Я вас ненавижу, — зло выплюнул я.

— Почему же ты спас меня?

— Я спасал не вас, а Лиру, — соврал я, не став говорить, что сначала планировал спасать именно короля, а уж потом увидев...

— Леди фран Санд значит, — прошептал Райфран Первый.

Я уже почти задремал, как вдруг король неожиданно спросил:

— Любишь ее?

— Симпатизирую, — ответил я уклончиво.

— Я хорошо знаю ее отца... — начал говорить король, но я перебил его:

— Конечно, знаешь! Вместе Миртвана убивали. Ты активно, он пассивно.

— Да что ты понимаешь, мальчишка? Думаешь, научился повелевать магией, и всё? Богом стал? Всё видишь? Всё понимаешь? — взорвался Райфран. — А ты знаешь, что я спас королевство от гибели? От кровавой резни!

Облокотившись на локти и жмурясь от солнца, я скептически произнес:

— Да неужели?

— Ладно, я тебе сейчас все расскажу, — проговорил король, садясь на пенек. — Миртван был для императора Ланрода как кость в горле. И вот однажды, когда в войне Двух Империй наступило относительное затишье, он решил разобраться с непокорным Анхероном и присоединить его к своей империи. Будучи тогда послом Миртвана при дворе императора я узнал об этом, и сообщил королю о готовящемся вторжении. Миртван, старый дурак, воспылал желанием дать сражение Ланроду. Зная слабость нашей армии, я уговаривал короля подписать мирное соглашение с Ланродом, но Миртван отказался, и тогда что бы спасти независимый Анхерон мне пришлось поднять восстание.

Закончив рассказ, Райфран горестно повесил голову. Сказка или, правда? Лжет хитрый интриган или кается замаравший руки патриот? Чую что первое, но предположим второе. Да, сейчас Анхерон нищенствует, отдавая все ресурсы империи, но ведь он существует, и у нас есть шанс на будущее. Я не оправдывал Райфрана убившего своего сюзерена, но отчасти понимал его, даже не смотря на то, что мой отец чуть не стал жертвой его действий. Умом я понимал, что второй вариант может иметь право на жизнь, но первый вариант казался мне более правдоподобным.

Спустя минуту, поднявшись на ноги, я произнес:

— Так что ты там говорил об отце Лиры?

— Он не допустит ее связи с таким как ты! Нищим дворянином, — проговорил король. — А с правой рукой короля...

Я задумался, стоит ли игра свеч? Посмотрев на мирно дремавшую Лиру, у которой даже во сне на лице крупными буквами было написано, какая она стерва, я понял что стоит. Да и, в конце концов, что я теряю? Отомстить королю за отца, всегда успею. Да и в непонятной Игре, помощь Райфран мне пригодится, а если повезет, то богиня убьет его, чем позволит не марать мне руки.

— Значит так, — начал я выдвигать свои требования, — я получаю титул архимага иллюзий и полную свободу в действиях, я не буду никому подчиняться, но буду помогать королевству и его народу.

Этого было достаточно. Став архимагом я автоматически становлюсь лордом и получаю множество привилегий, в том числе: свой замок, особняк в столице и место в Совете. И я умышленно сделал акцент на свободе действий и помощи именно королевству, а не королю.

— Ого! — удивился король. — Высоко метишь! Архимага я тебе не обещаю, но помогу чем смогу. Для начала надо, что бы ты выступил перед Советом Архимагов, а там будет видно. А на счет свободы, будет тебе свобода, лишь бы ты помог мне разобраться с гвардейцами твоего знакомого короля.

— Согласен, но на мою помощь в удержании власти больно-то не рассчитывай, я не бог.

Король встал напротив меня и выжидательно замер.

— Что? — спросил я непонимающе.

— Присяга. Неужели ты думаешь, что я поверю тебе на слово?

Немного подумав, преклонил колено. Еще одна ниточка связала меня с ненавистным человеком. Я не испытывал сомнений в концовке этой история. Как только один из нас перестанет быть нужен другому, смерть ему обеспечена. На фоне этого обстоятельства, присяга не более чем легко преодолимая, маленькая помеха. Я быстро произнес нужные слова.

Внезапно с уст Лиры сорвался стон. Я мгновенно обернулся к ней. Девушка, открыв прекрасные глаза, неуверенно произнесла:

— Где я?

Король почему-то тихонько прошептал:

— За городом.

Заметив Райфрана, Лира потрясенно произнесла:

— Сир! Простите, я в неподходящем виде.

— Ничего страшного, — проговорил он. — Вам простительно, вы прекрасно сражались во дворце.

— Я обязана была защищать вашу жизнь! — сказала девушка пылко, украдкой осматривая местность.

Она приняла вертикальное положение, отряхнулась, посмотрела на шрам и тень воспоминаний мелькнула в ее глазах.

— Я помню, как в меня стреляли, помну боль, фран Сторма и неизвестную мне женщину.

На мне скрестились взгляды короля и Лиры. Первый удивленный, второй требовательно-удивленный.

Пожав плечами, я произнес, глядя на Лиру:

— Джейн, так зовут ту девушку, спасла тебя, она умеет лечить любые раны.

— Но почему? — спросила Лира, надевая маску высокомерия и демонстрируя свое полнейшее пренебрежение к смерти. — Она же сражалась против нас.

Король молчал, в его взгляде читался тот же вопрос.

— Она была мне должна, но впредь мы враги. И давайте закроем этот вопрос, — произнес я.

Девушка с трудом выдавила из себя:

— Спасибо, я обязана тебе жизнью.

— Теперь мы квиты, — сказал я, намекая на случай в школе магии.

Поняв намек, Лира облегченно выдохнула. От нее так и веяло нежеланием быть у меня в долгу.

— Ну что ж, — произнес король. — Пора нам двигаться во дворец. А по пути, леди Лира мне обязательно расскажет, как и где спасла господина иллюзиониста. А самого господина иллюзиониста я на днях вызову во дворец, он должен мне кучу ответов.

Часть III. Архимаг.

Вечер сегодняшнего умопомрачительного дня я встречал в "Барсуке" дожидаясь Хью. Попивая дорогое вино и слушая в пол-уха, что-то отчаянно выводящую молоденькую певицу, размышлял о грядущем выступление перед архимагами. Буквально час назад король позвонил мне в гостиницу и известил об этом многообещающем событие, добавив, что все зависит только от меня. Архимагов-иллюзионистов в нашем королевстве, да и вообще в магическом сообществе давненько уже не было. Последним был Дакуорт, живший более чем триста лет назад в Лобене. Мой знаменитый земляк не был единственным архимагом-иллюзионистом в то время, но все остальные практикующие магию художники были гораздо слабее его, и поэтому их жизнь не осталась запечатленной в истории магического искусства. Для того что бы стать архимагом иллюзий, достаточно было продемонстрировать три высших заклинания: невидимость, абсолютную иллюзию и "искажение", либо "разрушение". Но! И это очень важное "но"! Это надо сделать собственной силой дара, без всяких магических побрякушек. А я без своего кольца... так что придётся обманом завладеть титулом архимага.

Вытянув руку над испещрённой глубокими царапинами поверхностью стола, наложил на кольцо богини двойное зеркало. Теперь не один архимаг не увидит надетое у меня на пальце колечко, только конечно если это не архимаг иллюзий, которых в последние столетия днем с огнем не сыщешь.

Конечно, есть амулеты, способные распознавать иллюзии, но они не почувствуют мое колечко, так как площадь магии очень мала. Если бы я наложил иллюзию целиком на все тело, то они бы сразу просигнализировали своим обладателям о присутствии магии художников, а так мой секрет не будет раскрыт.

Отбросив сомнения, усмехнулся, предвкушая все выгоды положения архимага, и хотел уже погрузиться в сладостные мечты, как неожиданно, на стул плюхнулся Хью. Скупщик краденного молча схватил бутыль вина и начал жадно пить. Я с неодобрением уставился на быстро ходящий под смуглой кожей кадык, думая о том, что такое вино надо медленно смаковать, давая организму в полной мере насладиться букетом этого дивного напитка.

Выдув вино, Хью поставил пустую бутылку на стол, вытер рукавом рот и произнес:

— С моей стороны все готово, теперь дело за тобой, вернее за твоими деньгами.

Простенькое предложение, от которого я испытал ни с чем несравнимое облегчение. Мой брат скоро вернётся домой. Я мог бы попросить короля вернуть Галана в Лобен, но этот вариант я приберег на случай провала Хью. Мне категорически не хотелось быть обязанным Райфрану Первому.

Подозвав официантку, я заказал еще вина и, глядя в лицо Хью, произнес:

— Все официально?

— Ага! На бумагах будет стоять печать самого короля!

— Но он ведь не сам будет ее ставить? — проговорил я, напрягшись от возможной перспективы быть пойманным Райфраном Первым, вряд ли он не обратит внимания на фамилию Сторм.

— Нет, конечно! Ты просишь невозможного! — произнес Хью, не так меня, поняв. — Если бы не нападение на дворец короля и не кутерьма, творящаяся сейчас там, то и этого бы не было.

— Так даже лучше, — успокоил я скупщика краденного. — Когда и где передать золото?

— Через неделю, здесь же, — бросил скупщик краденного, наливая себе еще вина из вновь принесенной бутылки.

— Договорились, — произнес я вставая.

— Постой, выпей со мной, — попросил Хью.

— Только если немного, — сказал я, садясь обратно, и памятуя, что могу сорваться в новый загул.

Первая бутылка прошла незаметно, вторая тоже ненадолго задержалась, под конец третей я грустно вещал скупщику краденного:

— Эх, Хью, если бы ты только знал, как мне было тягостно носить иллюзии! Хорошо, что сейчас в этом надобность отпала. Помилован, — как сказал король.

— Я понимаю тебя. А ведь, некоторые люди всю жизнь не могут показать своего истинного лица, — мямлил скупщик краденного. — Если бы ты только знал, что у этих людей твориться в мозгах!

Голова Хью все больше клонилась к столу. Еще пара бокалов в тишине, и он безвольно распластался на деревянной поверхности. Я щелкнул пальцами, привлекая внимание вышибал.

— Оттащите его в лучший номер, я плачу, — произнес я подошедшим ребятам.

— Не стоит, он совладелец этого заведения.

Хью всхрапнул, схватился руками за голову и почти нечленораздельно прошептал:

— Они ушли, мысли ушли.

— Конечно, будешь так пить, совсем свихнёшься, — произнес я, вставая из-за стола.

Вернувшись в гостиницу, ввалился с бутылочкой вина в свои покои, и принялся размышлять на тему своего имиджа. Перед Советом надо выглядеть солидно и значимо, как ни как в архимаги мечу. Надеть обычный балахон мага? Или рясу последователя распространяющегося со скорость пожара христианства? Не знаю, не знаю. А может плюнуть на условности и одеться в рубаху и штаны? Боюсь, ретрограды из Совета не оценят мой стиль. Немного подумав, принял решение, которое меня устроило. Цвета рода Сторм, красный и белый, а девиз, "без войны не будет мира", так что закажу портному легкий, белый кафтан из какой-нибудь невесомой ткани с вышитым девизом и гербом рода Сторм, ящерицей. В тон ему закажу штаны и остроконечную, широкополую шляпу. Немного попахивает стариной, но что поделать, лучше не пытаться экспериментировать, мало ли что выйдет. А вот второй родовой цвет придётся не использовать, так как он красный и для мага иллюзиониста не уместен, это цвет огневиков, так что уполовиню цвета рода.

Утро началось с отправки снявшего с меня мерку слуги к портному и прорабатывания легенды. У архимагов обязательно возникнут вопросы касательные моей вдруг увеличившейся силы дара. Сидя на балконе и вдыхая запах, стоящих в вазе на столике, цветов, прикинул, что нести совсем уж несусветную чушь не стоит, лучше придумать что-нибудь простенькое. Например, проснувшись как-то утром в горах, после того как сбили дирижабль, вдруг почувствовал прилив магических сил ну и т.д. Надо делать акцент на то, что пережитый стресс изменил меня, открыл новые возможности. Большинство конечно не поверит, но с другой стороны, во что им еще верить? Можно было бы конечно затаиться и не отсвечивать силой в высшем свете, жить потихонечку, бегать от Дэмерона, но это не по мне. Буду честен перед самим собой, я хочу славы, мести, Лиру. Хочу сам решать свою судьбу. Хочу, чтобы люди оборачивались мне в след и говорили: "Это тот самый архимаг, который был нищим учеником, а стал сильнейшим иллюзионистом за всю историю Анхерона". Когда воображение вознесло меня на один уровень с богами, в дверь аккуратно постучали.

Вернувшись на грешную землю, я недовольным тоном осведомился:

— Кто?

— Это леди Лира. Можно войти?

Стремительно воздев себя на задние конечности, вихрем пролетел расстояние, отделяющее меня от двери и, состроив равнодушную физиономию, впустил девушку. Войдя внутрь моих покоев, Лира осмотрела убранство комнаты, сделала секундную заминку и многозначительно показала глазами на стул.

— Да, конечно, садись, — проговорил я и чуть поморщился, увидев на ковре следы от ее сапог.

— Я пришла, что бы обсудить с тобой некоторые вопросы, — произнесла девушка, закинув ногу на ногу.

Высокомерия в ее голосе поубавилось. Должно быть, на нее произвела впечатление моя возросшая сила. Теперь она общалась со мной почти как с равным. Может быть, даже, она где-то завидовала мне. Не каждый день спасаешь короля и удостаиваешься его полной поддержки.

Пока мой мудрый мозг продумывал линию поведения, бесшабашные глаза рассматривали Лиру. Она была одета в плотно облегающие стройные ноги, коричневые бриджи для верховой езды и в белую, свободную блузку, две верхние пуговичку которой не были застегнуты и ужасно мешали мне нормально соображать. Глаза так и норовили заставить мозг поразмышлять над совсем другой мыслью, пальцы уже повиновались органам зрения и сжимались, словно хватая эти явно упругие холмики. В себя меня привело выражение лица Лиры, судя по нему, ей надоела затянувшаяся тишина.

Взяв себя в руки, я выдавил из пересохшего горла:

— Какие вопросы?

— Откуда у тебя сила? — прямо спросила девушка.

Ага, вот и первый слушатель моей легенды. Собрав мысли в кулак, я рассказал Лире заготовленную историю.

— Хм... — хмыкнула маг воды и задумалась.

Она сидела не шелохнувшись. Я, немного осмелев, налил вина из вчерашней бутылки, и протянул девушке. Лира как то механическо приняла бокал и кивком поблагодарила меня.

— Недурственно, — протянула она удивленно, после того как пригубила рубиновый напиток.

Я состроил снисходительную мину, дескать, мы и не такое пивали. Пора уже входить в образ архимага.

— Мой отец, — начала говорить девушка, — желал бы видеть тебя в своем столичном особняке.

— Когда? — спросил я, думая о том, что отвертеться от внимания сильных мира сего, мне уже не удастся.

— После того как ты станешь архимагом, — произнесла Лира с тонким намеком, который я уловил.

Если Совет не утвердит меня в звание архимага, то в гостях у папочки Лиры мне делать нечего.

— Я приду, — проговорил я уверенным голосом, глядя в глаза девушки.

Маг-воды усмехнувшись краешком губ, поднялась со стула и язвительно произнесла:

— Не знаю, не знаю. Хватит ли тебе сил и смелости.

Я молча взял из шкафа клочок бумаги и карандаш.

— Что ты пишешь? — спросила Лира, озадаченно хмурясь.

— На, — произнес я, и протянул девушки листочек, — это рецепт, две капли настойки антизлобина в день, и ты будешь белой и пушистой.

Лира гневно сверкнула глазами, а затем весело рассмеялась.

— А ты не так прост, как кажешься, — проговорила она с чудесной улыбкой на устах. — Может быть, мы с тобой и подружимся. Только убери, пожалуйста, это дебильное выражения лица.

Просьбу Лиры не так-то просто было выполнить. Ее улыбка, смех, будоражащий кровь запах. Мои чувства рвались наружу.

— Я пойду, — произнесла девушка через секунду, — и не надо меня провожать.

После того как за Лирой захлопнулась дверь, я пулей метнулся к балкону. Выглянув наружу, увидел, как спустя пару минут девушка садится в карету. В душе играли противоречивые чувства. Лира ни словом, не обмолвилась о Марке, и словно бы забыла о том, как рьяно она пыталась выцарапать меня из лап Дамели. Ответ, почему она не задавала вопросы о моем аресте, более-менее понят, не хотела лишний раз вспоминать мой позор и т.д. но почему умолчала о разговоре с Марком? Или хотя бы не поинтересовалась, есть ли у меня такой друг? Неужели ей не любопытно, передал ли он мне ее слова? А предсказанные им события, почему она игнорирует их? Опять прорва вопросов без ответов. Когда же я получу всю полноту информации? Теперь к Игре и Дэмерону добавилось странное поведение Лиры. Если с богом-то все понятно. К чему бы он ни стремился нам не по пути, так как его стремление лежит через мой труп, и здесь пока вижу лишь один вариант, бегать и скрываться от него. То вот что делать с Игрой и Лирой? Не знаю, надеюсь, время даст ответ.

Проводив глазами запряженную шестеркой породистых лошадей и отделанную золотом карету рода фран Санд, задумался о том, что в моем-то кошельке золота совсем мало. Почти все деньги, должен буду отдать Хью. Надежда на красивую жизнь, напрямую связана с титулом архимага.

К вечеру принесли кафтан. Надо сказать, он выглядел именно так, как я его себе и представлял. Облачившись в обновку и немного нервничая, направился к Башне Архимагов. Идти было метром пятьсот, но это были самые трудные пятьсот метров в моей жизни. Волнение, каленым железом жгло меня изнутри и не давало настроиться на предстоящее испытание. Головой понимал, что для меня, сдать экзамен на архимага плевое дело, но в сердце застыл холодок неуверенности. А вдруг я не смогу? Вдруг архимаги раскусят мой обман с кольцом?

Я проделал свой короткий путь и передо мной выросли дубовые двери башни. Занес трясущуюся руку, что бы подать вербальный сигнал о своем появление, но мне не пришлось оповещать привратника о прибытие, двери башни сами распахнулись, открывая мне вид на пустой, каменный зал. Я нетвердой походкой вошел внутрь. Скрип, легкое дуновение ветерка и двери башни закрылись, отрезая мне путь в прошлое. Как-то все театрально и наигранно. Пугать меня удумали? Жути на меня нагнать хотите? Я улыбнулся и погладил невидимое кольцо. Ощущение металла предало мне уверенности.

Сделав пару шагов по каменному полу, я был остановлен строгим голосом:

— Тир фран Сторм?

— Он самый, — ответил я, вертя головой в поисках обладателя голоса.

— Претендент на звание архимага иллюзий?

— Ага.

— Я провожу вас в зал Совета.

Вслед за этими словами из какой-то темной ниши выполз старенький, сморщенный человечек. Он сделал мне знак рукой, "следовать за ним", и направился вглубь башни.

Я пошел за своим проводником и мысленно недоумевал. Как такое тщедушное тельце может обладать таким чистым и громким голосом? Да он же того и гляди развалиться. Я уже почти вижу, как песок тонкой струйкой устилает ступени за его спиной. Повертев головой по сторонам и обнаружив только угрюмый камень, кое-где покрытый зеленым мхом, начал тревожиться за здоровье своего проводника, так как после пяти минут блуждания по темным коридорам и лестницам, я окончательно запутался в направление, и вряд ли самостоятельно смогу выбраться отсюда. Хорошо, что мои опасения оказались беспочвенны. Старичок доблестно выдержал путь. Он нырнул куда-то вбок и остановился возле могучих дверей с изображением древа магии. Я по привычки стрельнул взглядом на свою ветвь, ветвь магии иллюзий и был несколько удивлен тем что, древо магии на дверях было изображено не так, как обычно принято его изображать. Стандартное древо магии имело по одну сторону ствола, ветви стихийной магии, а по другую общей магии, магию сентенти, витамор и иллюзий. Здесь же все было несколько иначе. Первый ярус ветвей составлял: слева от ствола вода, а справа огонь. Второй ярус: слева земля, а справа воздух. Третий ярус: слева витамор, а справа сентенти. А на четвертом ярусе в одиночестве сиротливо примостилась ветвь магии иллюзий.

За спиной раздалось многозначительное покашливание. Я незаметно наложил на сияющую руку иллюзию, чтобы не пришлось объяснять архимагам этот феномен, подумал о том, что теперь магам будет еще легче понять, что я что-то скрываю, так как площадь использования магии увеличилась.

Я вдохнул побольше воздуха, распрямил плечи, посильнее сжал челюсть, так что у меня проступили желваки и толкнул дверь.

Место сборища архимагов представляло собой абсолютно круглую залу. Посередине стоял небольшой, девятиугольный, потрескавшийся от времени, пьедестал, к которому вели, восемь разноцветных, ковровых дорожек. Одна из них, состоящая из семи цветов, скромно возлегла под моими ногами, а остальные вели к расположенным по кругу у стен каменным тронам, на семи из которых примостились архимаги. Около тронов архимагов, отиралась свита из менее сильных чародеев той же ветви магии, что и архимаг сидящей на троне, только один вырезанный из цельного белого мрамора трон, пустовал, возле него одиноко стоял маг-иллюзионист, больше похожий на вышедшего на пенсию шута, чем на чародея. Этим магом-иллюзионистом оказалась Элла. Я вздрогнул, увидев ее виноватое лицо, несмелый взгляд, потрепанную одежду. Что с ней произошло? Разве не она была самым блестящим магом-иллюзионистом в нашем потоке?

Я оторвал взгляд от девушки и прикинул, что по моим скромным подсчетам в зале находилось человек пятьдесят. Как только я вошел, все эти люди уставились на меня. Мне стало немного беспокойно от такого пристального внимания.

Я громким голосом, прервал затянувшуюся паузу:

— Тир фран Сторм, желаю пройти экзамен на архимага иллюзий.

Мои слова произвели самое разнообразное впечатление. Кто-то снисходительно улыбался, кто-то проявлял явный интерес, а кто-то сидящий на, разрисованном языками пламени, троне архимага огня, смотрел на меня красными от полопавшихся капилляров глазами и скрывал презрение за радушной улыбкой. Жаль, я не знал его имени, как и имен остальных архимагов. Предмет "Новая история" не мой конек.

— Тишина, — произнес архимаг огня, властным, не терпящим возражений, голосом.

Все звуки в зале вмиг прекратились, я услышал собственное, хриплое дыхание.

— Подойди, — проговорил владыка огня и поманил меня пальцем.

Я пошел по залу Совета, демонстрируя окружающим выпирающие желваки. Мои шаги гулко отдавались в огромном, пустом пространстве зависшей тишины. Подойдя к архимагу огня, застыл под его изучающим взглядом. Человек сидящий напротив меня, несомненно был лидер. Его решительное выражение лица, умные глаза, подтянутая, несмотря на возраст, фигура, говорили мне о том, что этот человек, может раскусить мой обман. Я занервничал. Попытки обмануть Совет были, и они заканчивались плачевно. Неудачников казнили. Я непроизвольно вспомнил наставления, которые давал сам себе перед выходом из дома. Не думай, только действуй, сентенти рядом.

В полнейшей тишине архимаг огня взмахнул рукой, и к нему подбежала девушка из его свиты.

— Мы должны убедиться, — проронил владыка пламени.

Я снял верхнюю одежду. В ней рыться не имело смысла, артефакт должен касаться обнаженной кожи. Огромный зал, пятьдесят человек смотрят на полуголого мужчину. Я не испытывал стеснения, и не поэтому дрожали руки. Мне было страшно. Когда я задумал стать архимагом, мне казалось легким делом обмануть Совет. Тоненький обруч металла, его ведь так просто скрыть. Маленькие капельки пота, выступили на теле. Никто мне не говорил, что я подвергнусь физическому досмотру. Здесь ведь сильнейшие маги королевства! Так и применяйте магию. Но кто может с уверенностью сказать, что раскрыл иллюзию мага-иллюзиониста, претендента на звание архимага?

Тонкие пальцы девушки заскользили по моему телу. Шея, туловище, ноги, левая рука. Глаза магов пристально наблюдали за движениями рук девушки. Она дошла до правой руки. Легкая дрожь пробежала по моему телу. Мягкая девичья ладошка, указательный и большой палец сжимаются возле ногтя моего безымянного пальца. Рука девушки движется вверх. Секунда и мой обман будет раскрыт. Капелька пота срывается с моего подбородка и попадает девушке на большой палец. Она вздрагивает и брезгливо отдёргивает руку. Неуловимое движение, оставшееся незаметным для магов и позволившее продолжить мой обман. Случай спас меня. Закончив осмотр, девушка удалилась. Зал тихонько зароптал. Первые звуки моей грядущей победы.

Я стоял, набросив на себя маску равнодушия. Архимаг огня пожевав губы, произнес с непонятной интонацией:

— Встань на пьедестал Говорящих и расскажи нам о себе.

Одевшись, механической походкой, добрался до девятиугольного камня и, взойдя на него, начал говорить:

— Я Тир фран Сторм, сын Рифа фран Сторма, ученик школы магии, претендент на звание архимага...

Дальше рассказывал всю свою подноготную, умалчивая некоторые компрометирующие меня факты. Когда взял паузу, что бы перевести дух, то был атакован вопросом архимага воды, сидящего на троне, стилизованном под морскую раковину:

— Достаточно ли у тебя сил?

— Достаточно, — ответил я уверенным голосом, непроизвольно сжав руку с кольцом.

— Все мы знаем, что не так давно ты был спонтанным магом второго уровня. Расскажи, как обрел силу? — произнес он, устремив на меня взгляд голубых глаз.

Глубоко вдохнув, принялся излагать свою легенду. По ее окончанию, сделал честные глаза, вытянул руку по швам и принялся ждать новых вопросов.

— Занимательно, — сказала архимаг витамор, необычайной красоты женщина, на вид лет двадцати, обладающая совершенной фигурой и лицом. — Когда-то давно, я читала о чем-то подобном.

Я слышал об Эмилии Красивой, архимаге витамор, но никогда не думал, что пятидесятилетняя женщина может так выглядеть. Ее магия очень сильна, если позволяет ей не стареть. Только заглянув в ее мудрые, изумрудного цвета глаза можно увидеть настоящий возраст. Я вгляделся в ее лицо. Гладкая без единой морщинки кожа, густые, черные волосы, безукоризненные губы и белоснежные зубы. Да, она заслуживает своего прозвища.

После слов Эмилии, косвенно подтверждающих мой рассказ, в зале наступила выжидающая тишина. Вот так повезло, ткнул пальцем в небо, а смотри-ка, в истории на самом деле было, что-то подобное.

Установившуюся тишину разорвал голос архимага огня:

— Вопросы?

Красноглазый обвел взглядом архимагов. Я последовал его примеру, но смотрел не на архимагов, а на их троны. Так, огненный видел, ракушку видел, переплетение ветвей, на которых сидит Эмилия видел, а вот облако, алмаз и череп не видел. Череп сентенти показался мне самым зловещим троном, как и взгляд сидящего на нем худого и бледного мужика неопределенного возраста, а вот трон архимага воздуха, чем-то напомнил мне мягкую, наполненную лебяжьим пухом перину. Алмаз архимага земли, заставил меня подумать только об одном, а если б на самом деле в мире был бы такой гигантский драгоценный камень?

Мою последнюю мысль, пахнущую постоянными войнами за обладание такой красоты, безбожно прервал архимаг огня:

— Начнем. Первое заклинание, которое должен показать нам претендент это абсолютная иллюзия.

Ну, все, пришла пора показать этим магам толику силы художника. Я в мгновение ока вызвал трех Теней и победно уставился на архимага огня. Тот пошевелил бровями, вскинул руки и выпустил в ближайшую к нему Тень фаербол. Для меня это стало полнейшей неожиданностью, а вот для Тени нет. Абсолютная иллюзия закрылась "искажением" и в следующую секунду атаковала архимага заклинанием "разрушения".

— Неплохо, — удивленно произнес красноглазый.

Я мысленно был с ним согласен. Не смотря на то, что фаербол начисто сорвал "искажение" Тени и "разрушение" лишь бессильно растеклось по вспыхнувшей огнем защите архимага, я был доволен.

Зал находился под глубоким впечатлением, и я их понимал. Три сотни лет никто не видел абсолютную иллюзию, а здесь их целых три. И кто их создал? Юнец, не закончивший школу магии. Преступник, обокравший офицера воздушного флота. Дезертир, не вернувшийся в армию.

Архимаг огня, вперев в меня острый взгляд, проговорил:

— Абсолютную иллюзию ты продемонстрировал, а она в свою очередь продемонстрировала "искажение", так что тебе осталось только двойное зеркало.

Все, находящиеся в зале, маги, затаили дыхание, на их глазах творилась история. Десять секунд и по залу Совета пронесся изумленный выдох. Тир фран Сторм исчез из обоих миров. Скрытый двумя зеркалами, я видел, как большинство магов спешно погружаются в изначальный мир. Я видел, как вспыхивают потрясением их глаза.

Прошла минуту, в зале нарастал возбужденный ропот. Среди общего гомона прорезался звонкий голос Эмилии Красивой:

— Браво.

Витамор захлопала в ладоши. Кое-кто, к моему удивлению, поддержал ее. Я скинул невидимость и зардевшийся от осознания собственной силы, предстал перед остолбеневшими магами

— Поздравляю архимаг иллюзий Тир фран Сторм, — как мне показалось, нехотя произнес красноглазый.

Полный внутреннего ликования, поклонился. Несмотря на радость, вынес для себя некоторые уроки. Надо тщательнее продумывать свои аферы.

Не успел я сделать несколько шагов по направлению к трону архимага иллюзий, как прозвучали слова Красноглазого:

— Ну, что ж, стоит отметить такое грандиозное событие, как появление еще одного члена Совета.

Он взмахом руки отослал одного из своих подручных, и спустя несколько секунд, двери зала открылись и внутрь рекой устремились слуги с деликатесами на серебряных подносах. Я добрался до своего трона, сел, ощутив небольшой холодок в районе ягодиц, кивнул Элле, скромно стоящей рядом и принялся ждать.

Слуги хаотично носились по залу, маги хватали самые изысканные куски, и никто, никто не шел ко мне! Я недоумевал. Тут так принято обделять вниманием виновника торжества, или это очередное испытание?

— Слушай, Элла, — проговорил я, не поворачивая головы в сторону девушки. — Что за ерунда твориться?

— Я не знаю, — ответила она дрожащим голосом. — Я первый раз здесь.

Точно, совсем запамятовал, придётся разбираться самому.

Я сконцентрировал внимание на слуге, шествующем в отдалении, с подносом клубники в руках, вызвал абсолютную иллюзию и аккуратно завернул его в свою сторону. Слуга, молодой парень, одетый в ливрею ресторана "Рай", сначала растерялся, увидев возникшего из неоткуда "меня", затем бросил взгляд на архимага огня. Тот ответил ему медленный кивком головы. Слуга быстро направился к моему трону. Следом за ним своим вниманием меня одарили и остальные официанты. Изысканные блюда начали оседать в моем желудке. Элла робко помогала мне очищать подносы от лишнего груза. Я старался, есть культурно, неторопливо, но все до чего рука дотягивается. Когда в следующий раз отведаю таких деликатесов?

Внезапно, обнаружил, что на одном из подносов лежит клочок белой бумаги.

— Мне? — тихо спросил я слугу.

— Да, — кратко ответил он.

Прочитав послание, встал с трона и незаметно покинул зал. За дверью меня ждал горбатый, рыжий мужик.

— Веди, — бросил я ему.

Спустя несколько минут блужданий по коридорам, я сидел в кабинете красноглазого, и все еще мысленно был в зале Совета. Такие воспоминания долго теплятся в груди. Один душещипательный рассказ для внуков уже есть. С довольной улыбкой, я вспоминал лица магов, в тот момент, когда мне присвоили ранг архимага, многие из них уже сейчас примеряли, какие им светят выгоды от вступления в Совет нового архимага.

Неожиданно, скрипнула дверь кабинета, и на пороге возник архимаг огня.

— Я вижу, вы получили мое послание, — произнес он довольным голосом.

— Да, — кратко ответил я, сжимая в руке клочок бумаги.

Архимаг огня обошел массивный стол из красного дерева, сел напротив меня, в некое подобие трона, и проговорил:

— Еще раз поздравляю с титулом архимага.

— Спасибо, — ответил я, скромно притулившись в мягком кресле и бросая взгляды по сторонам.

Кабинет архимага огня, был выдержан преимущественно в красных цветах, что не удивительно. Красные обои с нарисованными языками пламени, красные ковры с вышитыми огненными элементалями, и красные бархатные занавески. Я поморщился. Избыток красного цвета давил. Кабинет дышал агрессией, стремился задавить.

Архимаг огня положил крупные, совершенно лишенные волосяного покрова, руки на стол, и произнес:

— Меня зовут Игнис Огненоглазый.

— А меня Тир фран Сторм, — с натянутой улыбкой, отозвался я.

— Теперь тебя зовут Тир. Получая титул архимага, мы отказываемся от своего рода, — огорошил меня Игнис.

— Ого, — растеряно произнес я. — Почему?

— Таковы законы магии. Ты сильнейший иллюзионист Анхерона, и теперь ты должен развивать свою ветвь магии, не отвлекаясь ни на что постороннее...

Я слушал Игниса и понимал, что это он говорит чисто для проформы. Ну, кого мне развивать? Где маги иллюзионисты?

Я нейтральным тоном, спросил:

— Мне будут выделяться средства на развития магии иллюзионистов?

— Нет. Королевство переживает трудные времена.

— Как? — закричал я, не совладав с эмоциями.

— И еще я должен добавить, что за использование магии в корыстных целях грозит смертная казнь.

Я все понял. Теперь за мной будут пристально следить, что бы я, не наделал абсолютных иллюзий, в виде мешков с золотом.

— А поместье? Дом в столице? — произнес я, уже зная ответ.

— Нет.

Все мои помыслы пошли прахом. За словами архимага, я видел бледную тень короля. Райфран Первый выполнил свои обещания. Я архимаг, я свободен в своих желаниях. А то, что теперь у меня, скорее всего, будет прозвище Тир Нищий, не его забота. Король не так прост. Он хочет контролировать меня с помощью денег и моих чувств к Лире.

Я, немного пошатываясь, встал с кресла и, не прощаясь, вышел из кабинета. Тварь. Придет время, и я расправлюсь с тобой. Райфран за все ответит.

Стоило мне сделать пару десятков шагов по ярко освещенному коридору, как из ближайшей ниши, занятой статуей какого-то мужика в сутане, вынырнула хорошенькая девушка. Уставившись на меня снизу вверх, она произнесла:

— Моя госпожа Эмилия Красивая желает с вами встретиться.

— Когда и где?

— Завтра, приходите около полудня в ресторан "Рай".

— Хорошо, — ответил я.

Отстранив девушку, продолжил свой путь. Спустя некоторое время понял, что выбраться из Башни Архимагов не так-то просто. Коридоры, галереи, то освещенные, то полностью во мраке. Хоть бы стрелочки писали с надписью "там выход". Я знал одно, вниз, вниз, вниз, а там уж сориентируюсь. Немного поплутав, все-таки умудрился найти выход. Как только выскочил из Башни Архимагов, то тут же мне заступил путь человек в ливреи королевского слуги.

— Ваше высокомагичество, король приглашает вас во дворец, — произнес он и поклонился.

— Пойдем.

Я вслед за посланником короля пробирался сквозь заполненную людьми площадь. Грустные мысли не оставляли меня. Зачем мне бессмысленное звание архимага? Что оно мне теперь даст? Только ответственность и никакой реальной власти. Ни денег, ни поместья, ни дома в столице. Проходя сквозь арку ворот, ведущую в королевский парк, наблюдал поклонившихся мне стражников. Знак архимага, прикрепленный к левой стороне груди давал небольшую толику уважения.

Слуга уверенно прошел парк, взошел по ступеням и молча поклонился. Меня тут же взял под опеку следующий слуга. Мы вошли в знакомый зал. Перед моими глазами встали события минувших дней. Вон там сражались защитники, здесь я поднимался по лестнице. Сейчас дворец ничем не напоминал о произошедшей битве. Слуга кашлянул в кулак, отрывая меня от воспоминаний. Я кивнул головой. Наш путь возобновился, он в точности повторил маршрут, который я преодолел совсем недавно.

Слуга остановился возле сверкающих позолотой дверей тронного зала. Я подобрался, хотя после перенесенных в зале Совета чувств, меня совсем не волновало, как меня встретят, и махнул рукой. Слуга открыл дверь, проник внутрь и заголосил:

— Архимаг иллюзий Тир!

Я неспешно вошел в длинный, вытянутый зал. Красная ковровая дорожка пролегала под моими ногами. Возле стен с портретами королей прошлого, толпились дворяне. Они стояли тремя обособленными группами. Самая малочисленная застыла перед троном короля. Всех их объединяло одно, они все бросали на меня заинтересованные взгляды и о чем-то переговаривались друг с другом. Сделав десяток шагов, я остановился напротив Райфрана.

— Поздравляю вас! Архимаг Тир, — громогласно произнес король, сидя на новеньком, ярко блестящем троне.

— Благодарю вас, ваше величество, — произнес я поклонившись.

— Теперь в нашем славном королевстве появился еще один могучий маг, который полностью предан короне.

За словами хитреца Райфрана крылась одна интересная мысль, которую он сейчас донес до сильных мира сего, я работаю на короля.

— Премного благодарен вам за эти слова, но, — я сделал паузу, в которой услышал звенящую тишину, — для меня корона олицетворяет народ.

Дворяне зашушукались глядя на дерзкого юнца, отказавшегося от покровительства короля. Кто-то одобрительно закачал головой, а кто-то откровенно пялился, как будто увидел перед собой калеку отказавшегося от здоровья. Группа поддержки короля, гневно зароптала, в то время как по сторонам слышались удовлетворенные восклицания.

Брови Райфрана Первого со стуком сдвинулись, он произнес:

— Но разве не в защите короны заключается миссия архимага?

Особенно Райфран выделил интонацией слова, защита и архимаг.

— Как мне недавно поведал Игнис Огненоглазый, архимаг должен развивать ветвь своей магии, передавая знания другим магам, — проговорил я смиренно.

Король пожевал губы и нехотя выдавил:

— В чем то вы правы, но наше королевство нуждается в защите.

— Я не увиливаю от своих обязанностей. Я буду его защищать.

Неожиданно, Райфран сменил тему:

— Расскажите нам, кто напал на мой дворец?

Все звуки в зале стихли, я услышал, как доносится приглушенный гомон площади Света. Дворяне навострили уши и подались ко мне. Король сидел хмуро улыбаясь. Он преследовал, какие-то свои цели.

Подбирая слова, я начал говорить:

— Многим здесь собравшимся благородным господам известно, что на дворец напали мертвецы.

Шепоток согласия прокатился по залу.

— И всем известно, что мертвецы порождение магии витамор. Так вот, среди нападавших есть один очень сильный маг этой ветви магии и несколько человек владеющих артефактами.

— Постойте, — раздался ровный голос из группы короля. — Каким же могучим должен быть маг, что бы поднять такое количество мертвецов?

— Он тоже владеет артефактом, — выкрутился я. — Это кольцо силы.

Дворяне зашушукались. Особенно выделялись маги. Их глаза алчно заблестели.

— Другие артефакты это... — я перечислил игрушки гвардии бога.

— Скажите нам, из какого они королевства? Откуда нам ждать нападения? — раздался выкрик.

— Я не знаю, из какого они королевства, но точно знаю, что нападения нужно ждать отовсюду.

Я не стал говорить о горах Вальдомира. Если король организует рейд, то он закончиться трагически. Да и не доверяю я этим двуличным, лоснящимся лицам. Дворяне скорее побегут к Дэмерону координировать действия, что бы вместе свергнуть короля, чем планировать наступление. Пробежав взглядом по дворянам, подумал, что кто-то из них уже работает на бога.

Король поднялся со своего трона, и разговоры нехотя стихли.

— Перед лицом грозящей нам опасности, — начал он, — мы должны сплотиться в единый кулак, забыть все наши мелкие ссоры и неурядицы. Отечество в опасности! Нужно дать жесткий отпор агрессорам, кто бы они ни были! Даже если на их стороне будет сам бог, мы победим!

Король вскинул кулак к потолку. Дворяне, примостившиеся возле его трона, яростно закричали, кое-кто их поддержал. Только я пораженно молчал. Мою голову будоражила странная мысль, король в своей речи сделал акцент на слово "Бог" и посмотрел на меня, а затем на мою руку. Неужели он все знает? Да, такой вариант вероятен, если внушитель работает на него.

После того как крики утихли, король произнес:

— Вы свободны, архимаг Тир.

Я удалился, высоко держа голову и думая над тем, что Райфрану Первому не удалось публично приписать меня к своей лодке, но это было только начало, король не сдастся так просто. Я опасался, что он может разоблачить меня перед Советом, если все-таки внушитель его человек. Кое-что меня порадовало, это то, что теперь дворянам известно о грозящей королевству беде. Сможет ли Райфран сплотить их?

Я вышел из дворца и остановился. У меня появилась идея, как раздобыть денег. Толпа дворян натолкнула меня на нее. Привычный маршрут до "Барсука", решил немного изменить, посетив одно, важное для меня место. Ноги несли меня в самый тихий уголок Железного квартала. Сонная улица, с растущими по краям деревьями, уютные двухэтажные домики, огороженные низенькими заборчиками. Я застыл напротив одного такого дома. Свежая краска на фасаде, аккуратные, ухоженные клумбы с цветами. Во дворе, в песочнице играют дети, мальчик и девочка. На их лицах написана радость. Когда-то и мы с братом так же беззаботно проводили здесь свое детство. Я вспомнил ту ночь, когда люди Райфрана вытащили нас на улицу. Мы были подростками, но наш отец был гвардейцем короля. Мы дрались словно одержимые, в ход шло все: зубы, ноги, кулаки. Когда силы оставили нас, мятежники бросили меня с братом на мостовой. Через два дня нас нашел отец. Голодных и измученных он повел нас в трущобы, в наш новый дом. Спустя столько лет я помню мельчайшие подробности той ночи, и помню жажду мщения. Горько улыбнувшись, тряхнул головой. Времена изменились, теперь я спасаю человека, причинившего моей семье столько несчастья. Бросив последний взгляд на дом, я продолжил свой путь.

Добравшись до таверны, вошел внутрь и окинул взглядом зал. Хью как обычно сидел за своим любимым столиком и попивал вино.

— Привет, — бросил я, плюхнувшись на стул.

— Рад вас видеть, ваше высокомагичество, — произнес он с ироничной улыбкой.

— Уже знаешь?

— Ага.

— Как дела с возвращением Галана?

— Хорошо, осталось совсем немного, — проговорил Хью. — Вот только, цена немного возрастет.

— Кстати о деньгах.

— Что с деньгами? — забеспокоился скупщик краденного.

— За Галана я с тобой расплачусь, — успокоил я Хью, — но мне нужно подзаработать монет.

— Так в чем причина господин маг? Наколдуй себе золотишко и сдай его чужеземным купцам.

— Не все так просто, — посетовал я. — Если где-нибудь всплывут абсолютные иллюзии, то архимаг Тир отправиться за решетку.

— Хреново, — посочувствовал Хью.

— Ты можешь мне помочь.

— Выкладывай.

— Подвалы, — бросил я поморщившись.

— Вовремя, если ты хочешь подраться. Сегодня там будут проходить бои без правил.

— Я не буду сражаться, будут биться мои иллюзии.

Хью хотел что-то спросить, но я жестом остановил его, мне надо кое-что додумать. Подвалы это система тоннелей под городом, в которых собирается всякая шушера. Однажды, я был там и чуть не поплатился жизнью. На меня напал окончательно свихнувшийся от наркоты кулачный боец. Я навсегда запомнил его остекленевшие глаза, смотрящие на торчащий из груди нож. Вот так мы и познакомились с Хью. В тот день он спас меня. Но это все прошлое, а в настоящем, мне надо сделать так, что бы мои иллюзии, пропуская удары, не игнорировали их, а кривились от боли и исходили кровью, еще надо добавить функцию, что бы они оставляли следы, пот, запах, и еще кучу всякой мелочи.

— Может быть, получиться, — произнес я, задумчиво глядя на Хью.

— Что получиться? — отозвался он.

— Узнаешь. Мне нужно время для опытов с иллюзиями и место для ночлега, — проговорил я, вставая со стула.

— До полуночи у тебя есть время. Иди на второй этаж, последняя дверь слева. Живи в "Барсуке" сколько хочешь, но чтобы в полночь твои иллюзии вышли на доски Круга.

— У меня еще одна просьба.

— Какая? — спросил Хью.

— Пошли кого-нибудь из своих ребят в гостиницу на площади Света, пусть заберет мои вещи и скажет, что граф Иржи больше не появится, — проговорил я и отдал скупщику краденного ключ от номера.

Указанная мне Хью комната была далека от идеала. Рассохшаяся скрипучая кровать с относительно чистым бельем, два стула, от которых легко можно заполучить занозу в задницу, маленький, прибитый к стене столик. Хорошо хоть, всю эту "роскошь" освещала тусклая засиженная мухами лампочка, свисающая с потолка на тоненьком оголенном проводке. Жилище конечно не из лучших, но куда мне податься без денег? Можно конечно поселиться в доме отца, но я еще не отошел от его смерти.

Сев на кровать вызвал Тень и начал творить. Мне нужно было сделать так, что бы при касании клинка иллюзии, на коже Тени оставалась рана. В принципе, я уже давно задумывался о том, чтобы сделать иллюзии, по виду, максимально приближенными к реальным живым организмам и кое-какие мысли уже крутились в голове.

За час до полуночи в дверь моей комнаты постучали.

— Кто? — устало спросил я.

— Хью.

— Заходи.

В комнату просочился скупщик краденного и застыл с вопросом в глазах.

— Все готово, — произнес я.

— Покажешь? — с интересом спросил Хью, глядя в спину Тени.

— Смотри.

Тень повернулась лицом к скупщику краденного и тот вздрогнул. Я рассчитывал примерно на такую реакцию, воплощая в новой внешности Тени, черты лица идеального головореза. Взгляд абсолютной иллюзии источал злобу и ненависть, он кричал о том, что хочет твоей смерти. Шрамы, украшающие лицо Тени говорили о том, что этот тридцати пятилетний воин побывал не в одной яростной битве. Могучие мышцы, проступающие сквозь черную ткань свободной рубахи, кого угодно могли заставить усомниться в своей собственной силе.

— Блестяще, — выговорил Хью спустя минуту. — А чем он будет сражаться?

За спиной Тени возникла исполинская секира.

— Отлично, — проговорил скупщик краденного и захлопал в ладоши. — Тир, я всегда знал, что ты талант! Ты самородок! Мы такого с тобой наворотим! Мы станем криминальными королями этого города!

— Успокойся Хью, это всего лишь иллюзия, — проговорил я, снимая магическую копию с Тени, теперь я всегда почти мгновенно смогу воспроизвести подобную иллюзию.

— Да, да, ты прав, просто... а ладно, потом. Пошли в подвалы.

Вход в подземную часть города был тут же, в подвале "Барсука". Он скрывался за неприметной дверью, притаившейся за винными бочками. Предусмотрительный Хью, взял из кухни масленый фонарь, а я накинул на себя иллюзию, не зачем архимагу светиться в столь непотребном месте. Спустя миг, мы вошли в царство беззакония, еще более страшного, чем трущобы.

Пробираясь по пахнущему плесенью тоннелю, то и дело ловил на себе задумчивые взгляды скупщика краденного, но мне было как-то не до того чтобы выяснять, что твориться у него на уме. Идти приходилось осторожно, тоннель изобиловал множеством ям и колдобин, желтый круг света исходящий от фонаря не очень-то помогал.

Когда впереди увидел ярко блеснувший свет, то почти искренне обрадовался. Мне даже не испортили настроение два субъекта бандитской внешности, которые преградили нам путь, но легкое покашливание Хью и мы вышли в бункер, который ранее служил городу продовольственным складом на случай войны. Теперь здесь устраивают бои без правил, криминальные авторитеты города и надо сказать они следили за своей территорией, по крайней мере, электричество здесь было. Мощные лучи прожекторов закрепленных на деревянных вышках, упирающихся в потолок, освещали бетонное помещение. Пятна их света ползали по множеству людей, пришедших в бункер, по самым разным делам. Будь то, поход по деревянным лавочкам, торгующим разнообразными запрещенными товарами, игра в азартные игры, или банальный доступ к распутным женщинам и алкоголю. Конечно, все это, не могло перекрыть, жажды попасть на бои Круга, возвышающегося точно посередине помещения.

Прекратив рассматривать бункер, пострелял глазами по сторонам и пока никто из околачивающихся в бункере субъектов не увидел меня, вызвал Тень.

— Куда нам дальше? Где записываться для участия? — спросил я Хью.

— Ты что никогда не бывал на боях? — удивился тот.

— Я второй раз в Подвалах. После первого раза, меня сюда, почему-то больше не тянуло.

— Ну да, — усмехнулся Хью и повел меня сквозь толпу.

Спустя десяток минут я примостился на трибуне Круга и дожидался Хью, ушедшего к распорядителю боев. Рядом сидел Тень, пугая соседей своим зверским видом. Я в очередной раз посмотрел на него. Меня не оставляли мысль, что обычные люди могут распознать в Тени иллюзию, как бы я не ухищрялся, заставляя его потеть, истекать кровью, кривиться от боли, но его кожа, она всегда будет холодной. Оторвав взгляд от Тени, принялся рассматривать Круг. Такое название получило овальное пространство, на котором сражались бойцы. Круг был огорожен трёхъярусными трибунами, которые уже были битком набиты всяким сбродом, жаждущим зрелищ. На территории Круга действовало только два правила, никакой магии и никакого огнестрельного оружия. За этим строго следили специальные люди с амулетами. Благо, что амулетов видящих абсолютные иллюзии у них не должно быть.

Окинув взглядом шумящее человеческое море, остановил взгляд на подобии ложи. Там на уютных креслицах сидели дворяне. Они конечно всячески прятали свои лица, но я просто не мог не узнать в них благородных отпрысков знатных семейств. Среди них был и мой старый знакомый Ликран фран Лотр. Я попытался вспомнить, сколько времени прошло с момента нашей последней встречи. Месяц? Полмесяца? Но мне казалось, что прошли годы, за период которых не способный защитить себя иллюзионист превратился в архимага.

— О чем ты думаешь? — проговорил подошедший Хью, заметив мой пристальный взгляд, устремленный на Ликрана.

— О том, кто победит в дуэли архимага иллюзий и мага огня?

— Я бы поставил на мага огня, — произнес скупщик краденного, садясь рядом со мной.

— Я бы тоже, — с сожалением произнес я.

— С распорядителем я договорился. Тень бьётся в третьем поединке. Ему достался копьеносец. Справится?

— Ага, — ответил я.

Вдруг царящий над Кругом галдеж стих, и взгляды всех присутствующих обратились в сторону выходящего в центр ристалища человека.

— Дамы и господа, — начал говорить он, — я приветствую вас на боях Круга! Сегодня будет много нового, у нас появились очередные новички, жаждущие славы! Так же вас ждет сражение между терианеном и Данай Кровопийцей! И гвоздь вечера, поединок Чудотворца и Безухого!!!

Раздавшийся, вслед за словами распорядителя, рев, грозил разрушить деревянное сооружение, а за одно и весь бункер. Людей охватило сладостное предвкушение кровавого зрелища. Даже я слышал, что Чудотворец и Безухий величайшие бойцы Круга.

Сидящий рядом Хью, аж привстал от возбуждения и тихонько присвистнул:

— Это удачно мы зашли. Зря я отошел от боев, чуть такое сражение не пропустил.

— Ты занимался боями без правил? — удивленно спросил я.

— Давно, — отмахнулся Хью, вскинул руку и прокричал куда-то в сторону, — иди сюда!

К нам подошел худощавый подросток, расплылся в беззубой улыбке и произнес:

— Чего изволите?

— Трава.

Не скрываясь, парень протянул Хью маленький пакетик. Получив золотой от скупщика краденного, подросток скрылся.

Глядя на мой осуждающий взгляд, Хью проговорил:

— Надо отметить. Я вернулся в дело. Тебе бы тоже не помешало отпраздновать повышение в ранге.

— Я отмечу это более традиционным способом.

— Как знаешь.

Ровно в полночь начался первый бой. Сражались два мечника. Они были вооружены короткими клинками и круглыми щитами. Из брони на одном из них была длиннополая кольчуга, а на другом панцирь.

— В первых боях сражаются самые малоизвестные бойцы, но и здесь есть на что посмотреть. Малоизвестный, еще не значит слабый, — просветил меня Хью.

Большинство зрителей стояли на ногах и что-то кричали сражающимся бойцам. Мне тоже пришлось подняться, что бы видеть бой, а не пялиться в немытую спину своего соседа. К концу второго поединка меня захватила всеобщая жажда крови, и когда один из воинов проткнул трезубцем грудь своего противника, на моих губах заиграла счастливая улыбка.

— Не увлекайся! — одернул меня Хью. — Следующий бой наш!

"Привязка" работала исправно, Тень послушно выполнял мои команды. Я вывел его на ристалище и приказал остановиться напротив высокого бойца, вооруженного копьем и маленьким щитом на левой руке.

Вставший между бойцами распорядитель, проговорил:

— Ваши имена, воины!

Воздев к потолку копье, противник Тени проорал:

— Я Разящий Гром!

После того как приветственные крики зрителей смолкли, мои губы шепнули:

— Я Тень.

В тот же миг, абсолютная иллюзия идеально повторила заложенную в модуль эмоциональную программу и яростно закричала:

— Я Тень!!!

— С ударом гонга начнётся бой, воины, — произнес распорядитель и покинул ристалище.

Копьеносец был обнажен по пояс. Я приказал Тени скинуть рубаху. Ткань черной птицей полетела в мою сторону. Зрители завистливо выдохнули, увидев совершенное тело иллюзии.

В напряженной тишине раздался звук гонга, и в тот же миг толпа разразилась бешеными воплями. Бойцы бросились друг на друга. Теперь все решали модули, встроенные в Тень. Последний мой приказ, который я отдал абсолютной иллюзии, звучал так: "Убить копьеносца". С первых же секундам боя стало ясно, что противники примерно равного класса. Разящий Гром был более искусен в обращении с оружием, а Тень брал своей силой и ловкостью. Модули, напичканные в иллюзию, мгновенно просчитывали траекторию удара копья и позволяли Тени избегать ранений, а его кажущаяся чудовищная сила заставляла копьеносца с уважением глядеть на порхающую, словно бабочка, секиру. Я мог бы сделать Тень еще быстрее, но это возрастающее в геометрической прогрессии потребление силы. И самое главное, люди поймут, что обычный человек не может двигаться с такой скоростью.

Прошло около пяти минут боя, и я заметил свои первые недочеты. Разящий Гром начал уставать от бешеного темпа Тени и на его теле выступил пот, последнему же было наплевать на усталость, что выглядело подозрительно. Я отметил этот факт, и мысленно пообещал себе его исправить. Надо синхронизировать процессы, заложенные в иллюзию. Чем дольше смотрел на бой, тем острее понимал, что создал шедевр. Может быть, это слишком громкое слово, но это сияющее в изначальном мире переплетение различных каркасов, наполненных магией художника, вызывало у меня дрожь в пальцах.

Бой тем временем совершил неожиданный поворот. Тень загнал копьеносца в один из вытянутых концов ристалища, где пропустил хитрющий удар от него. Если бы на месте иллюзии был бы реальный человек, то его внутренности сейчас бы неопрятной горкой украшали залитые кровью доски. Но Тень не был человеком и на его рельефном животе, появилась лишь длинная, сочащаяся кровью рана. Она выглядела страшно, казалось еще чуть-чуть и из распоротого живота появятся сизые кишки и боец рухнет на пол. По-моему этого и ожидал Разящий Гром, когда опустил свое оружие.

— Пополам, — потрясенно выдохнул Хью, после того как секира Тени на две равные половинки развалила тело еще недавно живого бойца.

Спустя несколько секунд гробовой тишины, трибуны взорвались дикими криками. В этот момент к Тени бросился доктор, увидев это, я наперерез ему пустился к покидающей ристалище иллюзии.

— Мы сами, — произнес я, загораживая Тень от доктора.

— Но как же? Он же...

— Сами значит сами, — отрезал подоспевший Хью. — Проваливай отсюда.

Доктор, с какой-то детской обидой в глазах взглянул на меня и, развернувшись, потрусил в свой уголок.

— Чуть не вляпались, — выдохнул я.

— Ага. Надо что-то с этим делать, — отозвался скупщик краденного.

— Я пока не знаю что.

— Хм, — хмыкнул Хью и потер подбородок. — Подумай над этим, а я пока схожу за нашим выигрышем.

Я проводил глазами скупщика краденного и направился за трибуны. Зайдя в укромный уголок, скрывающий меня и Тень от любопытных глаз, отправил иллюзию в изначальный мир. Вернувшись на свое место, как ни в чем не бывало, принялся наслаждаться зрелищем.

Остальные бои прошли под эгидой, быстрей бы чемпионы вышли на ристалище. Я сам с нетерпением ждал главных сражений вечера. Немного жаль, что мне приходилось в одиночестве смотреть бои. Хью не было рядом, он все время, где-то мотался, с кем-то здоровался, с кем-то спорил, делал ставки, и по его довольному виду я понимал, что сегодняшняя ночь у него удалась.

Вот, наконец, подошло долгожданное время боя между терианеном и Данай Кровопийцей. Первого супер поединка вечера. Сперва, на ристалище появился терианен, по прозвищу Дух Земли. Он был среднего человеческого роста. Слегка сгорбленный, что визуально уменьшало его рост. Почти без плеч, но с длинными мускулистыми руками и ногами. Нос ему заменяли две крохотные щелочки, примерно в такие же щелочки помещались его белесые, с густыми ресницами, глаза. На терианене полностью отсутствовал волосяной покров. Все тело Духа Земли было замотано в какие-то ветхие тряпки, поверх которых была одета сверкающая в свете прожекторов кираса. Вооружен он был остро заточенной боевой киркой. Вышедшая следом Дана Кровопийца, произвела на меня неизгладимое впечатление. Девушка была родом с островов. Говорят, она сражалась на стороне Ланрода и была взята в плен войсками Страмании. Если верить все тем же слухам, из плена она сбежала, вырезав половину гарнизона темницы, в которой ее держали, после чего перебралась через границу и оказалась в Анхероне. Дана была высокого роста, с бархатной, оливкового цвета кожей и черными как смоль волосами. Она была красива той дикой, необузданной красотой настоящей самки, которая найдя своего самца, навсегда останется верна ему. Дана, напоминала мне пантеру, ловкую, смертоносную кошку, которая вызывает неподдельное восхищение. Ее ярко-синие глаза смотрели с легким пренебрежением, а чувственные губы дерзко кривились при виде терианена. Мимолетная игра морщинок в уголках ее глаз, говорила, что она не так молода, как кажется, но грация и легкость, с которой она вышла на ристалище заставляли забыть о ее возрасте. Девушка была одета в коротенькие, кожаные шорты, подчеркивающие ее длинные, натренированные ноги, и в кожаный топ, тесно облегающий высокую, средних размеров грудь. Ее тело защищала свисающая чуть ниже пояса, кольчуга, крупной вязки, а вооружена она была двумя отделанными, самоцветами кинжалами, лезвия которых хищно блеснули в момент, когда она вытащила их из ножен, прикрепленных к кожаному, сплошь усеянному медными заклепками, поясу. Со своего места, рассмотрел, что эфесы ее оружия были выполнены в форме змей.

После того как прозвучал гонг и противники начали сражаться, я весь погрузился в созерцание двух мечущихся по ристалищу фигур. Дух Земли орудовал боевой киркой с такой скоростью, что даже Тень на его фоне выглядел сонной мухой, и надо сказать, что обладающая феноменальной реакцией Дана, с трудом уходила из-под его ударов. Кровопийца сражалась с необычайной грацией и яростью. Ее стиль боя завораживал. Она не сражалась, она танцевала. Визг стали, крики зрителей, скрип деревянных трибун, все слилось в один будоражащий кровь гул, мне казалось еще чуть-чуть и Круг не выдержит бушующих в нем страстей. Я сидел, не жив, не мертв. Вот они мастера клинка! Вот кто должен тренировать мои иллюзии! Неожиданно, вспомнил слова Дэмерона, которые донеслись изо рта Джейн: "Я найду тебя". Где бы я ни прятался, как бы я не скрывался за иллюзиями, рано или поздно бог отыщет меня. Я с кристальной ясностью осознал, что одному мне не справиться с ним. Мне нужны союзники. Тем временем бой продолжался. На серой коже Духа Земли появились бледно алые следы от кинжалов, а Дана, слегка прихрамывала на правую ногу. Ее голень заметно кровоточила. Девушка отступала под ударами терианена, рана на ноге не давала ей в полной мере воспользоваться своим преимуществом в ловкости. Настал момент, когда пятясь назад, Дана поскользнулась на сдобренных кровью досках Круга. Упав на спину, она попыталась мгновенно вскочить, но нога терианена припечатала ее к полу. Круг затих, зрители, не отрываясь, смотрели на последние мгновения жизни Кровопийцы. Дух Земли взмахнул киркой, и оружие понеслось к обреченно лежащей девушке. В следующую секунду все смешалось. Удар кирки о доски ристалища, звук падения безволосого тела и мой облегченной выдох. Дана поднялась на ноги, и ее взгляд забегал по трибунам. Я втянул голову в плечи и опустил глаза. Девушка была просто обязана заметить маленькое заклинание "искривления", возникшее на пути следования оружия терианена. Это позволило ей победить. Дана не растерялась, и воткнула кинжал в глаз Духа Земли. Главное что бы мое вмешательство заметила только она, иначе у меня будут огромные проблемы. Охрана Круга, состоящая из магов всех ветвей и людей с амулетами, могла меня вычислить.

Через секунду понял, что слишком подозрительно выгляжу. Все остальные зрители ликовали и аплодировали, а я сидел так, как будто потерял лучшего друга. Собравшись с духом, распрямил плечи и поднял глаза. Ко мне не бежала охрана Круга, но на меня с прищуром смотрели ярко-синие глаза. Дана облизала розовым язычком полные губы и тонко усмехнувшись, сделала надрез на шеи терианена. Набрав в руку полную пригоршню, еще теплой крови, она сделала глоток, после чего вылила светло-алую жидкость себе под ноги. Я испытывал двойственные чувства глядя на девушку. Она была прекрасна и в тоже время отвратительна. Пару минут назад, хотел видеть ее своей союзницей, но сейчас хотелось одного, навсегда стереть из памяти вид ее окровавленных губ.

Вышедший на ристалище распорядитель объявил небольшой перерыв, перед главным боем вечера. Зрители начали пробиваться к лоткам с закусками и вином. Я решил, что сейчас самое время покинуть Подвалы. Мне больше не хотелось смотреть на смерть.

Пробиваясь к выходу из Круга, я был остановлен знакомым голосом:

— Тир! Тир!

Кричал Хью. Он с глупой улыбкой махал мне руками и кивал головой в сторону двух миловидных девушек стоящих возле него.

— Я пошел в "Барсука", — проговорил я.

— Ты пропустишь все веселье! Присоединяйся к нам, — произнес скупщик краденного, затягиваясь завернутой в бумагу травой.

— Нет, с меня хватит.

Вдруг Хью истерично засмеялся, и его тело содрогнулось в корчах.

— Тир, — сквозь хохот выдавил он, — вдумайся в слово барсук! Ты идешь в бар Сук!

Махнув рукой, направился к выходу. Покинув жужжащий, словно растревоженный улей бункер, пошел по безлюдному туннелю в направлении таверны. Сырость и холод пробирали до костей, а капающая с потолка мутная вода заставляла часто ругаться матом. Свет не озарял "улицы" Подвалов, здесь всегда нужно было быть на стороже, иначе нож в горло. Я уже сто раз пожалел, что не прихватил с собой фонарь, этот пробивающийся сквозь щели в потолке свет уличных фонарей не особо помогал, но говорил мне, что я еще не вошел под территорию трущоб.

Я сделал очередной шаг мимо сухого участка тоннеля и выступил в лужи. Поднявшиеся вслед за этим брызги я проигнорировал, мой взгляд был устремлен вперед, там четко была различима фигура человека. Готов поклясться, что раньше ее там не было. Мои глаза смогли различить, что это был высокий мужчина, с ног до головы укутанный в черный плащ с капюшоном. Ни лица, ни фигуры, не возможно было рассмотреть. Вспомнив примерный план этой части тоннеля, напрягся. Человек действовал профессионально, он выскочил мне навстречу из бокового ответвления туннеля и теперь не двигаясь, стоял напротив меня. Что-то мне подсказывало, что эта встреча не случайна.

— Узнал? — произнес человек хриплым голосом Герхарда.

— Узнал, — соврал я, быстро готовя заклинания и иллюзии.

— Кое-кто хочет тебя видеть, — донеслось из-под капюшона, мешающего рассмотреть лицо его обладателя.

— Крудус сказал вам, кто он на самом деле?

— Сказал. Джейн на седьмом небе от счастья.

— Он сказал вам, что хочет погубить наш мир?

— Он хочет создать идеальный мир! Без бедных! Без калек! Без смерти! Без старости! — произнес Герхард, упиваясь каждым своим словом.

— А всем ли найдётся место в этом мире?

— Только тем, кто последует за нами.

Я мысленно отметил, что Герхард не отделяет себя от Дэмерона. Он произнес не за ним, а за нами.

— Герхард, послушай. Дэмерон управляет тобой, он внушает тебе свои мысли! Он уродует тебя!

— Он дал мне новую жизнь! И новые возможности! — прокричал бывший преступник и скинул плащ.

Передо мной предстал вампир. Зрачки Герхарда полыхали нестерпимо ярким, красным огнем, который гипнотизировал мое сознание. Из-под его верхней губы были видны два ослепительно-белых клыка. Кожа Герхарда была мертвенно-серого цвета, более подобного трупу, нежели человеку. Он протянул ко мне, увенчанную черными когтями, руку, и вкрадчиво произнес:

— Пойдем со мной.

Я сделал неуверенный шаг, мой взор не отрывался от глаз Герхарда. В сознании как будто кто-то хозяйничал, я не мог противиться этому зову. Мои ноги сами шли навстречу вампиру. Улыбаясь, Герхард снял с цепочки на груди, портал, и кинул его на землю.

— Идем, идем, — шептал он, взяв меня за руку, и подталкивая в сияющее кольцо портала.

Затуманенной головой понимал, что происходит нечто ужасное, но эти глаза заставляли меня думать иначе. Все мысли отошли на второй план. Все желания были подчинены этим глазам. Вампир по-доброму улыбнулся, я почувствовал, как счастье переполняет сердце. Как же я мог противиться Герхарду? Ведь он желает мне добра. Он мне не враг! Он друг, брат. До колышущейся глади портала оставался всего один шаг, когда я прозрел. Этому в немалой степени способствовал кинжал со змееподобным эфесом, кончик которого блестел из груди Герхарда. Я мгновенно оттолкнул вампира и вызвал Теней. Позиция была следующая. На земле с засевшим по самую рукоять в спине, кинжалом, и яростью в глазах полулежал Герхард. Поодаль от него стояла Дана, всем своим видом выражая крайнюю степень удивления. А около портала, застыл я, окруженный своими иллюзиями и заклинанием "искажения". Спустя секунду все поменялось. Вампир с невероятной для обычного смертного скоростью вскочил на ноги, вытащил из-за пояса кинжал, меч, и атаковал Кровопийцу. Ему нисколечко не мешал клинок, насквозь пробивший его тело. Девушка принялась сумбурно отбиваться от Герхарда единственным сохранившимся у нее кинжалом. Я же приказал Теням атаковать вампира, а сам принялся поливать его "стрелами". Окруженный противниками, Герхард сражался как бог, его амулет поглощал все магические атаки. Оружие вампира мелькало с ужасающей скоростью. Атака, блок, блеск развеявшейся "стрелы". Смотря на все это, чувствовал, что внутри меня просыпается безумный художник. Он застонал от наслаждения глядя на то, как вампир ловким ударом отбил меч одной из иллюзий и поразил ее в шею, но тут заверещал, когда Тень развоплотилась и меня по "привязке" тряхнуло отдачей. Сила, заложенная в иллюзию, многократно превышала силу, заложенную в "стрелу" и поэтому я ощутил такую сильную боль, которая натолкнула меня на здравую мысль, что надо бежать, вампир слишком силен. Поднявшись на ноги, я снова упал, воя от мук. Еще одна иллюзия развоплотилась. Тени проигрывали Герхарду. Они были не обучены и мало что могли противопоставить вампиру. Даже Секира, как сегодня прозвали на ристалище мою самую лучшую иллюзию, не смог бы и пары секунд выстоять в одиночку против Герхарда. Я решил пойти на риск. Создав за секунды, двадцать слабых автономных иллюзий на подобии Секиры, только с внешностью меня и Даны, подхватил камень-портал и бросился бежать. Иллюзии должны просуществовать не больше пяти минут, но мне должно хватить этого времени иначе конец, силу кольца я исчерпал. Надеюсь, Кровопийца разберётся в ситуации и сможет улизнуть от разъярённого вампира. Разбегающиеся в разные стороны иллюзии смутили Герхарда. Он не знал за кем ему мчаться. Развоплотив одну иллюзию, вампир принялся озираться в поисках содрогающегося от боли меня. Но я оказался хитрее. Привязок не было.

Мой бег по Подвалам закончился возле толстой дубовой двери. Я постучал условленным стуком и меня впустили внутрь подвала таверны.

— Где Хью? — заорал я на толстую кухарку, держащую ключ от двери.

— Его нет, — заикаясь, проблеяла она.

— Никого не впускай без моего разрешения.

— Господин, а вы кто?

— Ааа...— выдохнул я сквозь сжатые зубы и скинул иллюзию, одетую при входе в бункер.

— Ваше высокомагичество, — произнесла тетка с расширившимися глазами.

— Тебе все ясно?

— Будет исполнено, господин архимаг.

Есть что-то хорошее в том, что новости в нашем городе разлетаются с умопомрачительной скоростью. Вход в Подвалы придется сторожить самому. Вдруг вампир набредет на дверь в таверну.

— Ладно, принеси что-нибудь поесть, — устало попросил я кухарку. — И это, ключи от двери давай.

— Сию минуту, — проговорила тетка, отдавая мне связку. — Сейчас принесу жареную курочку.

Уминая в темноте принесенную кухаркой птицу, я прибывал в глубоких раздумьях. Дэмерон превратил Герхарда в вампира, значит ли это что и остальных своих гвардейцев он преобразовал в кровососов? Да и кровососы ли они? Может, кровь им совсем не нужна? Со слов Ангвы, кровь вампирам Дэмерона вроде бы нужна. А вот бояться ли они солнечного света? Это я так и не выяснил. Значит так, если Герхард боится света, то он застрял в Подвалах ровно до тех пор, пока его не отыщут слуги Дэмерона и не передадут ему портал. Близится рассвет, и как минимум наступающий день он точно пробудет в Подвалах. Много ли Герхарду надо выпить за день крови? Скольких человек он убьет для пропитания? Я даже не хотел думать, что он начнет убивать ради забавы. Герхард даже будучи человеком, не высоко ценил жизнь других людей, а уж став могущественным вампиром. Меня потихонечку начала грызть совесть. Это ведь я ему нужен, а вместо меня могут пострадать невинные люди. Острый укор совести, заглушил доводами разума. В Подвалах нет невинных людей, там убийцы, насильники, отъявленные наркоманы и т.д. если он сократит их поголовье, то так даже будет лучше для города. Вдруг в дверь постучали. Стучавший знал условленную комбинация. С величайшей осторожностью открыл дверь и увидел физиономию Хью.

— Ты чего какой бледный? Вампира увидел? — ухмыляясь, произнес он.

— Скорее заходи, — поторопил я скупщика краденного.

— Что случилось? — полюбопытствовал Хью, — на тебе лица нет.

— Хью, просто поверь мне. В Подвалах бродит вампир!

Скупщик краденного подошел ко мне, внимательно посмотрел в глаза и, растягивая слова произнес:

— На какой дряни ты сидишь? Это явно не безобидная травка!

— Это правда! Я клянусь! Вампир!

— Эко тебя плющит. Тир, завязывай с этим, а то примерещится, что у тебя крылья есть, ты и выпрыгнешь в окно.

— Ты мне не веришь? — спокойно спросил я.

— Верю, верю! — произнес Хью с беспокойством глядя на меня. — Пойдем лучше, я отведу тебя в твою комнату. Там не один вампир тебя недостанет.

Неожиданно, сильный удар сотряс дверь.

— А вот и он, — в панике заорал я.

Мои мысли закружились в хороводе догадок. Наверно Герхард проследил за Хью. Он знал, что я пришел в Подвалы вместе со скупщиком краденного. Видимо, вампир уже не один день наблюдает за мной.

— Что за твою мать? Кто ломает мою дверь? — гневно прокричал Хью.

— Бежим Хью, это вампир! Поверь мне! Моя сила иллюзиониста возросла не просто так! Он охотиться за мной!

Что-то в моем взгляде заставило скупщика краденного замереть на мгновение, после чего он произнес:

— Потом все подробно мне расскажешь. А сейчас помоги мне завалить дверь этими бочками.

Закидав дверь всем, чем можно было, мы спешно выбрались из подвала.

— Он охотиться только за тобой? — спросил Хью, смотря через маленькое окошко, ведущее из кухни в зал таверны. Заглянув через его плечо, я увидел, что там было полно народа.

— Наверно, а может и не только за мной, — неуверенно ответил я. — Ему ведь вроде надо пить кровь, да и просто так он вполне может загубить человека.

— Это даже лучше, — проговорил скупщик краденного. — Пока вампир будет пировать этими людишками, мы успеем свалить.

Я пораженно воззрел на Хью.

— А что? — развел руками тот.

В этот момент из подвала послышался жуткий треск ломающегося дерева. Не сговариваясь, мы побежали к выходу из таверны. Чтобы выбраться из "Барсука" нам надо было пробраться через смеющуюся толпу. Расталкивая людей и слыша позади себя проклятия и напутствия, поскорее сдохнуть, обратил внимание на взгромоздившегося на стол христианского монаха. Он что-то самозабвенно кричал, при этом яростно потрясая кулаками и фанатично сверкая глазами. Насколько успел рассмотреть, монах был молодым, бледным парнем лет двадцати двух, одетым в черную сутану, на лице которого едва-едва намечалась жиденькая растительность.

В очередной раз, обернувшись назад, увидел вампира, стоящего в кухонном проеме. Герхард смотрел на христианина. Я тоже посмотрел на монаха. Он в этот момент грозил хохочущей толпе гневом божьим, призывая людей отринуть мрак безверия.

— Если вы не обратитесь к Богу, то создания Сатаны поглотят ваши души! — кричал монах, с яростью в карих глазах осматривая веселящуюся толпу.

Я отнял от него взгляд и встретился глазами с Герхардом. Он криво усмехнулся и поманил меня пальцем. Мое тело вновь отказалось слушаться своего законного хозяина, и я деревянной походкой направился к вампиру. Через десяток шагов меня привела в себя оплеуха Хью. От удара, мрак в голове рассеялся, и я снова принадлежал самому себе. Морщась от боли, внимал гневно орущему скупщику краденного.

— Ты что оглох? Куда ты прешь? — кричал он.

— Вампир. Он позади тебя! Только не смотри ему в глаза! — прошептал я.

Хью обернулся и недоверчиво произнес:

— Не похож он на вампира. Ну, бледный, ну глаза красные. Мужик в запое наверно был, а ты сразу вампир, вампир!

Хью не вняв моему совету, внимательно смотрел на Герхарда. А вампир тем временем сообразил, что я больше не в его власти. Он гневно заорал и принялся буквально расшвыривать загораживающих ему дорогу людей. Скупщик краденного, заворожено проследил траекторию полета одного из несчастных, стоящих на пути Герхарда, и заторможено произнес:

— Да, ты прав. Он вампир.

Переглянувшись с Хью, мы побежали к выходу. В таверне нарастала паника. Крики людей смешались со стонами боли. Кто-то кричал о Сатане, кто-то о том, что прозрел и стал христианином до глубины души. Появление вампира, объятые ужасом люди связали с проповедью монаха. Сам монах с полными страха глазами бежал нам наперерез и не переставая, крестился. В дверях началась давка. Я вмиг сообразил, что нам не уйти от Герхарда. Люди своими телами мешали нам выбраться из ставшего адом "Барсука". Хью тоже понял безнадежность ситуации. Он развернулся ко мне и быстро проговорил:

— Бежим наверх.

Я согласно кивнул головой, сразу уловив задумку Хью. На первом этаже таверны, все окна были забиты, а вот на втором...

Мы кинулись к лестнице, пока путь к ней был свободен. В это время, отчаянно вертя головой, монах заметил нас и бросился следом. Втроем мы вбежали на второй этаж и помчались к окну. Хью выбил стекло и посмотрел на меня, ожидая магию. В эту секунду, монах, не раздумывая сиганул вниз. Я развел руками, показывая скупщику краденного, что силушки больше нет. Пришлось нам с Хью последовать примеру монаха. Приземлившись на твердую землю, мы бросились бежать. Монах прихрамывая, спешил за нами. Если бы я обернулся назад, то заметил бы смотрящие нам вслед, со второго этажа таверны, налитые гневом, красные глаза.

После десятиминутного бега Хью запричитал:

— Все. Больше не могу.

Я остановился и, не углядев признаков вампира, облегченно произнес:

— Он не стал нас преследовать.

Монах тоже остановился. Он согнулся пополам и тяжело дышал.

— И что нам теперь делать? — спросил скупщик краденного садясь на землю.

— Не знаю. Но для начала нам надо передохнуть в укромном месте. Надеюсь, гвардейцы Дэмерона не знают про дом моего отца, хотя вряд ли конечно, но большего я пока предложить не могу, будем надеяться на то, что они все вампиры и все бояться солнца, — произнес я.

Монах, чуть отдышавшись, забормотал:

— Это я виноват! Я наслал это чудище на неразумных еретиков!

— Так уж и ты, — с иронией сказал я.

— Да я! Я грозил им божьим гневом! И он услышал меня, — закричал с пеной у рта несчастный фанатик.

— Как тебя звать-то? — спросил я не став разубеждать монаха, а то наш диспут затянулся бы до вечера.

— Данглиний.

— Значит так, Дан. Иди домой и забудь про это чудище. Разберусь с ним сам, — произнес я, кивнул головой Хью и направился в сторону отцовского дома.

Не успел сделать и пары десятков шагов, как мне в спину донеслось:

— Я пойду с вами. Только тот, кто силен верой, способен победить дьявольское создание!

Я только открыл рот, что бы прогнать монаха, как Хью опередил меня:

— Ладно, идем с нами.

Скупщик краденного бросил на меня таинственный взгляд и я промолчал.

Спустя час, мы втроем сидели за тем же самым столом, за которым в какой-то другой реальности сидел я, мой отец и брат. Немного расслабившись, наконец, смог спокойно рассмотреть монаха. Сутана скрывала его фигуру, и я сосредоточился на лице. Он обладал тонкими чертами угловатой физиономии. Его острый, чуть с горбинкой нос, мог бы при должном стечении обстоятельств, служить оружием, которое с легкостью могло бы выколоть глаз врагу, а близко посаженные органы зрения с такой силой буравили поверхность стола, что как будто бы они искали там вражеских микробов, при этом парень плотно сжал тонкие, бледные губы и хмурил густые, черные брови. Если судить по каменной неподвижности его лицевых мышц, то человеком он был явно не жизнерадостным, хотя это и так было не трудно понять по его роду деятельности, благодаря которой голову Данглиния украшала тонзура, обрамленная темными волосами, присущими брюнетам. От созерцания и оценивания монаха, меня отвлекло покашливание Хью.

— Что? — спросил я.

— Подробности, — лаконично ответил он.

Я выразительно посмотрел на монаха.

— Он может быть нашим союзником, — проговорил Хью.

— Да неужели? — со скептицизмом воскликнул я.

Монах, наконец, отвлёкся от микробов и твердо произнес:

— Да. Я могу стать вашим союзником в борьбе с дьявольским созданием.

— Тогда скажи мне, Дан, — проговорил я, — ты умеешь хранить тайны?

— Конечно! — с небольшой обидой в голосе сказал монах.

— Ну, тогда слушайте...

Я рассказал Дану и Хью сильно подредактированную версию произошедших со мною событий. Они узнали о том, как шесть выживших в крушении воздушных моряков попали в лапы к могущественному существу по имени Дэмерон, смеси бога и мага витамора. В этой части рассказа меня прервал пораженный возглас монаха:

— Так это же главный бог тотусианства!

— Ага, он самый! Гад еще тот! Слушайте дальше. А дальше Дэмерон предложил выжившим людям сделки. Жизнь в обмен на служение ему. Но жизнь не простая, а в обличие мерзких тварей! Пятеро выживших моряков согласились, они не хотели умирать, а один моряк, то бишь я, гордо отказался.

Под уважительным взглядом Дана, я продолжил:

— Дэмерон морил меня голодом, мучал меня пытками, но не сломил мой дух. Я был не преклонен. Лучше смерть, чем служение ему! После недели пыток, в мою камеру неожиданно влетел прекрасный белоснежный голубь! Он заговорил со мной человеческим голосом и сказал мне, что я единственный человек способный остановить Дэмерона, после чего он дал мне волшебное кольцо со словами: "Оно поможет тебе одолеть бога". Той же ночью благодаря подарку голубя, я сбежал из плена.

В маленьком домике установилась тишина.

— Ты герой Тир! — спустя минуту произнес Хью.

— Ты божий избранник! — с восхищением проговорил Дан. — Голубь, символ мира и чистоты! Его послал тебе сам Господь!

Я улыбнулся, не плохой ход с подменой ворона голубем.

— Скажи, что нам теперь делать? — спросил у меня монах.

— Тир мне уже все рассказал, — перехватил инициативу Хью. — Дан, тебе надо пошуршать среди своей братии и распространить ориентировки на вампира!

— Да, да, — вклинился я. — Вампира зовут Герхард. Он бывший преступник, служил на "Капризе Судьбы" и "Стремительном", а так же пусть твоя братия ищет...

Я дал монаху описания остальных гвардейцев Дэмерона, после чего он произнес:

— Все будет сделано! Но как мне обращаться к тебе избранный?

— Я архимаг иллюзии Тир! Но для тебя просто Тир.

Спустя пару минут, Дан отправился выполнять задание. Предварительно он дал мне координаты своего монастыря. В принципе я бы и так нашел его, у нас в городе всего два христианских монастыря, но так будет проще.

— Ловко ты его провел, — произнес Хью после ухода монаха. — А теперь рассказывай настоящую историю.

Я усмехнулся и выложил Хью реальные события и факты.

— Вот это на тебя больше похоже, — проговорил скупщик краденного по окончанию рассказа. — Так как будем вампира валить?

— Хью, это не твоя война. Тебе незачем встревать. В лучшем случае тебя просто убьют, а в худшем... — зловеще недоговорил я, вспоминая, во что превратился повар Ричи и возможное попадание Хью в Игру.

— Знаешь что Тир. Я буду с тобой откровенен. Мне с самого раннего детства хотелось стать магом, но сам понимаешь, ни таланта, ни дворянства. С годами моя страсть к магии и всему таинственному только возросла. Пусть я умру! Но я увижу богов! Вампиров! Злобных свихнувшихся королей! Я готов ради этого стать твоей тенью! Не гони меня, не лишай меня мечты! Дай хоть одним глазком взглянуть на твой мир.

Его глаза смотрели на меня с такой мольбой, что я просто вынужден был прошептать:

— Ты увидишь богов, обещаю.

На лице скупщика краденного расцвела счастливая улыбка. Я растеряно подумал, каким все-таки скрытным оказался Хью. Я никогда не знал об его отношении к боям без правил и никогда не догадывался, что он просто помешан на магии. Какие еще сюрпризы ждут меня?

— Тир, — нарушил молчание Хью, — ты ничего не чуешь? По-моему мокрой псиной запахло?

— Откуда здесь собаки? Их давно уже нищие употребили, — отмахнулся я.

— Ну, пахнет же! — произнес скупщик краденного и подошел к мутному окну.

В следующую секунду, хлипкая входная дверь пронеслась сквозь весь дом и в щепки разлетелась от удара о стену. Если бы Хью не покинул свое место, то одним другом у меня бы стало меньше. Я ошалело оторвал взгляд от остатков двери и уставился на того кто ее выбил. На пороге стоял оборотень. Неопрятная, соломенного цвета шерсть покрывала его мускулистое двухметровое тело. Сверкающие лютой злобой глаза навевали на меня ужас. Белоснежные клыки, торчащие из вытянутой волчьей пасти, заставили меня непроизвольно сглотнуть и со страхом подняться со стула. Прижав к массивному черепу заостренные уши, оборотень проревел:

— Здравствуй помощник артиллериста.

— Бернард? — дрожащим голосом, спросил я.

— Он самый, — ответил оборотень. — Идем со мной, не заставляй меня делать тебе больно.

Свои слова Бернард сопроводил демонстрацией внушительных когтей. Мой взгляд затравленно метнулся на Хью. Тот истуканом стоял в двух метрах от оборотня. На его лице запечатлелась смесь страха и восхищения. Как же, его мечта начинает осуществляться.

— Бернард, ты же хороший парень... то есть волк, — поправился я, — вспомни о своей семье! Зачем тебе служить капитану? Он же такой же сумасшедший, как и Дэмерон!

— Ты не понимаешь! Мы все обязаны капитану Дамели! Только он, единственный в мире человек, который мог спасти наши жизни от смерти под горящими останками дирижабля! Только он мог провести "Стремительный" через горы и дать нам шанс.

— Я все понимаю, но его стремление стать королем! Да еще этот Дэмерон! Он же с помощью вашей крови...— попытался я образумить его, глядя на краешек амулета выглядывающего из шерсти на груди оборотня.

— Идем, — не стал слушать меня оборотень и направился ко мне.

Силы в кольце после боя с Герхардом накопилось немного, но мне должно было хватить. Двойное зеркало и артефакт опустел, но я невидимый крадусь к окну.

— Как? — опешил Бернард. — Где ты?

Я победно ухмыльнулся. Оборотень смотрел в противоположную от меня сторону. Хью он не трогал. Мне оставался метр до окна, как вдруг, Бернард резко развернулся и кинулся на меня. Увесистая туша оборотня пригвоздила меня к полу. Глаза в глаза. Растерянный и перепуганный взгляд встретился с довольным и снисходительным.

— Ты всегда считал себя слишком умным, — проревел Бернард, капая слюной из пасти, мне на лицо. — Твоя человеческая вонь, никуда не делась, ты не проведешь меня.

Когти оборотня воткнулись мне в голеностоп. Невыносимая боль пронзила ногу. Я завыл лучше всякого волка. Мой вой вывел из ступора Хью. Он сделал шаг в сторону Бернарда.

— А, а, а, — выдохнул оборотень и покачал окровавленным когтем в сторону скупщика краденного.

На мгновение Хью замер, но поборов страх, он вытащил из кармана револьвер и попытался выстрелить в оборотня. Бернард вскочил на ноги и ударом лапы выбил оружие из руки Хью. Револьвер полетел по дуге и упал в углу комнаты. Я, преодолевая боль от раны в ноге, пополз за револьвером. Бернард не видел моих телодвижений, он был занят Хью. Оборотень воткнул когти обеих лап в предплечья скупщика краденного, поднял его в воздух и пригвоздил к стене. Хью бессильно засучил ногами в метре над уровнем пола. Выражение его лица было квинтэссенцией боли. На него было страшно смотреть, его крики могли свести с ума.

Отрешившись от происходящего, добрался до револьвера, схватил его, и в момент, когда Бернард подносил раскрытую пасть к шеи Хью, нажал на курок. Прозвучал выстрел. Оборотень дернулся, пуля попала ему в затылок. Тряхнув головой, он вытащил когти из скупщика краденного и повернулся ко мне. Приплюснутый кусочек свинца упал на пол. Пуля не пробила череп Бернарда. Я обреченно еще раз нажал на курок. Оборотень попытался увернуться, но скорость боеприпаса оказалась быстрее. Бернард завыл, его нога подкосилась. Я нажимал на курок, пока не опустел барабан револьвера. Дикая злоба в глазах, беспомощно лежащего Бернарда, придала мне сил. Я поднялся на ноги, пробежал взглядом по царящему в доме разгрому, и увидел кухонный нож, лежащей в обломках шкафа. Подковыляв к нему, поднял его и зажал рифлёную рукоятку в руке. Оборотень внимательно следил за моими манипуляциями. Я посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на Хью. Он лежал в луже собственной крови, глаза были наполнены болью, а грудь судорожно вздымалась. Скупщику краденного нужна срочная медицинская помощь, иначе он умрет. Я сжал зубы и, пошатываясь, направился к оборотню. Взмах рукой, и нож устремился к горлу Бернарда. Глаза оборотня полыхнули торжеством. Он перехватил мою руку, выбил нож, отшвырнул меня к окну, и вскочил на ноги. Я, кое-как поднявшись, крикнул Хью:

— Держись! Только держись!

После чего выпрыгнул в окно и, прихрамывая, побежал по улице. Надеюсь, Хью не умрет раньше, чем я приведу помощь. Сейчас я бессилен самостоятельно ему помочь. Мало того что мой магический резервуар почти пуст, так еще амулет болтающийся на шее оборотня мне не пробить.

Обернувшись назад, увидел что, Бернард преследует меня. Он истекал кровью, но, тем не менее, бежал на всех четырех лапах, и почти догнал меня, но стоило мне влететь в толпу нищих, как я, используя крохи восстановившейся в кольце силы, растворился среди них. Запах крови подсказывал оборотню направление, но перепуганные нищие, мечущиеся в суматохе от того, что они повсюду видят одни и те же лица, тормозили продвижение Бернарда. Рев оборотня, крики бегущих рядом со мной людей, увидевших страшного зверя — все это вместе взятое, музыка не для слабонервных. В такой суматохе оборотень потерял меня. Он в отличие от Герхарда не стал убивать мешающих ему людей, а смерившись с тем, что упустил меня, скрылся в подворотне. Я облегченно выдохнул и посмотрел на солнце. Время близилось к полудню. Надо бежать в ресторан "Рай", Эмилия уже скоро будет там, только она сможет помочь Хью. Сняв иллюзии с нищих, используя остатки сил кольца, наложил иллюзию на себя. На мне появилась хорошая одежда, кожа очистилась от ран и грязи. Жаль, с сочащейся из раны кровью, ничего не мог поделать. Прохожие с недоумением смотрели на остающиеся за мной капли красной жидкости.

С трудом преодолев полгорода, вошел в ресторан и обнаружил недовольно хмурящуюся Эмилию.

— Простите, ваше высокомагичество. Срочные дела заставили меня опоздать, — произнес я, кривясь от боли.

— Просто Эмилия, без всяких магичеств. Мы же оба архимаги, — проговорила витамор. — Присаживайся Тир.

— Мне отчаянно нужна ваша помощь, — произнес я, оперившись на спинку стула. — Я прошу вас помочь мне.

— Я слушаю.

— Бой. На нас напали. Скорее бежим, там остался мой друг.

Горло перехватывало, пространство качалось, я с трудом мог говорить. Эмилия увидела мое состояние и, не произнеся ни слова, последовала за мной.

В дом моего отца мы прибыли вовремя. Я испытал облегчение, увидев привалившегося к стене Хью, Бернард не стал добивать его. Эмилия не смущаясь вида крови и царящего вокруг разгрома, положила руку на грудь скупщика краденного.

Я озирался по сторонам, боясь увидеть Бернарда. Он мог просчитать, что я вернусь за своим другом и устроить ловушку. В случае такого развития событий вся надежда на Эмилию.

— Он будет жить, — произнесла витамор глядя на Хью.

— Фуххх, — выдохнул я облегченно.

— Что здесь произошло? — задала она вопрос и бросила взгляд на меня.

Лучшего времени, чтобы упасть в обморок, я выбрать не мог.

Очнулся я в миленькой, уютной комнатке. Цветастые занавески, ворсистый ковер на полу, маленький столик, полосатые обои. За окном наступал вечер, комната погружалась в сумрак. Я откинул одеяло и пораженно замер. Во-первых, я был обнажен, во-вторых мои руки сковывали кандалы, а в-третьих моя сияющая рука! Вены все так же переливались всеми девятью цветами, но теперь не до локтя, а от запястья до середины бицепса. Не один живой человек, кроме меня не знает, что моя рука представляет собой разноцветный фонарь, я всегда носил рубахи с длинным рукавом, когда это требовалось, но теперь был уверен, что Эмилия знает мой секрет.

Неожиданно, в дверном замке зашуршал ключ. Я прыгнул на кровать и накрылся одеялом.

— Войдите, — произнес я с иронией.

В комнату грациозно вошла Эмилия. Я вздрогнул. Ее глаза требовали ответа. Витамор плавно опустилась в мягкое кресло и пристально посмотрела на меня. Она переменилась, от нее больше не веяло добротой.

— Спасибо, — разорвал я напряженную тишину.

— Не за что. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — твердо ответил я.

— Не дерзи. Я спасла тебе и твоему другу жизнь. Что произошло?

— На нас напали бандиты, в том районе они не редкость, — произнес я, опуская глаза.

— Врешь! — воскликнула Эмилия. — Мне нужна правда!

Витамор вскочила на ноги и наставила на меня указательный палец. От нее повеяло магией. Шрамы на затянувшейся голени нестерпимо заболели.

— Это был оборотень, — прошептал я, стыдясь того что так быстро сдался.

Я был полностью во власти этой женщины. Кольцо не подавало признаков жизни. То ли кандалы блокировали его действие, то ли оно еще не восстановилось.

— Оборотень, — задумчиво повторила Эмилия, садясь обратно в кресло. — Я слышу правду в твоих словах. Почему он напал на вас?

— Я не знаю.

— Ты знаешь, — бросила витамор и, поднявшись, скинула с меня одеяло. — Он напал на тебя из-за этого?

Моя рука сверкала, словно новогодняя гирлянда. Я со страхом посмотрел на превратившуюся в тирана, Эмилию.

— Я чувствую силу, — проговорила витамор. — Сказочную силу. Откуда она у тебя? Почему я не почувствовала ее в Башне Совета?

Я лежал, ни жив, ни мертв. Глаза Эмилии пугали меня, их заполняла алчность напополам с тягой к знаниям. Страшный коктейль. Я набрал в грудь воздуха и приготовился выдать некоторую часть правды, как вдруг, в дверь постучали.

— Кто? — взбешенно крикнула витамор.

В комнату просочилась девушка. Она подошла к Эмилии и что-то шепнула ей на ушко. Раздраженно дернув щекой, витамор сказала мне:

— Мы еще поговорим.

Эмилия и девушка ушли. Оставшись один, я серьезно задумался. Витамор вытрясет из меня правду. А потом и руку отрежет, если потребуется. И еще, похоже, в руке произошли метаморфозы, которые теперь позволяют ощутить ее магам. В общем, надо бежать, но как это сделать? Эмилия явно недооценивает меня. Что для нее какой-то иллюзионист, пусть даже архимаг? Это может сыграть мне на руку. Я подошел к окну. Пятый этаж. Площадь Света. Так, значит я в городском особняке Эмилии. Это плохо, самое сердце ее владений. Проверив дверь, обнаружил, что она заперта. Я даже не разочаровался. Ну, кто оставит ее открытой? Примерившись, что есть сил, ударил в дверь плечом. Ноль эмоций. Проведя рукой по волосам, сел на пол. Убьет меня Эмилия? Или заполучив кольцо, отпустит восвояси? Убьет. Однозначно. Казалось бы, безвыходная ситуация, но я почему-то не падал духом. Вокруг меня в последнее время столько самых различных событий, что я был твердо уверен, так просто, все не закончиться. Опустив голову, не поверил своим глазам. Под кроватью лежал камень-портал. Видимо, когда меня раздевали он выпал из кармана, ковер приглушил звук удара, и никто не заметил произошедшего. Я схватил портал, зажал его в руке и представил дом отца. Ничего не произошло. Миф о том, что порталы работают именно так, разрушился. В школе нам не преподавали основы работы с магическими предметами, и поэтому чувствовал себя дилетантом, когда тщательно рассматривал портал. Насколько я знал, его изготавливали из какого-то хитрого камня, секрет обработки которого знали только аэрани. На вид он был похож на игральную кость, только на каждой его стороне было по маленькому колесику с делениями. Видимо, эти колесики служат для выставления координат. Но почему их шесть? Широта, долгота, а что еще? Я тяжело вздохнул. Наугад? А вдруг я перенесусь прямиком в гору или дерево? Стоит ли рисковать? Неожиданно, мое сознание сковала боль. Я услышал далекий шепот. Он диктовал координаты. Когда внушитель прервал контакт, я тихо застонал. Координаты огнем горели в моем сознании. Я набрал на портале нужную последовательность знаков. Кто он этот внушитель? Желает ли он мне добра или зла? Пока его действия несли нейтральный характер. Природная подозрительность заставила меня изменить одну из цифр на колесике портала. Через секунду, покину эту комнату, но в плену Эмилии останется Хью. Чем обернётся для него этот плен? Я утешал себя мыслью, что на данный момент ничем не могу помочь ему. Кинув портал на пол, лицезрел зеленое сияние. Неизвестность страшила меня, но витамора я боялся больше. Сделав шаг, перенесся по ту сторону портала.

Стена дождя накрыла меня, я вмиг продрог и промок. Ветер завывал как сумасшедший в психбольнице. Я по щиколотку в грязи, голышом, стоял на разбитой просёлочной дороге. Протерев глаза, огляделся. Вокруг росли редкие, хилые деревья, полная луна с трудом пробивалась сквозь грозовые тучи, раскаты грома громыхали где-то в отдалении, как будто небесный кузнец на полную мощь раскочегарил свою кузню, разряды молний вспыхивали чуть ли не ежесекундно, ветвясь причудливыми, изломанными линиями.

Я не мог прибегнуть к услугам своей магии. Чертовы кандалы, блокировали мой дар и силу кольца, мне надо было срочно от них избавиться. Я огляделся по сторонам и наткнулся взглядом на валун. Подойдя к нему, что есть сил начал бить кандалами по твердой поверхности. Противный звон огласил окрестность, искры сыпались градом, руки вмиг окрасились кровью. Превозмогая боль, бил, бил и бил. Наконец одно из сковывающих мою руку колец лопнуло. Я бережно прижал освобожденную руку к груди. На мое счастье это оказалась рука-феномен, на которой было одето кольцо. Кожа запястья, лохмотьями висела на руке, но я не обращал на это внимания. Все нужные для заклинания струны были на пальцах только что освобожденной конечности. Создав "стрелу" и наделив ее небольшой толикой силы, аккуратно выпустил заклинание в сжимающую мою руку железяку. Послышался звон. Кандалы упали к моим ногам. Облегченно выдохнув, вызвал "искривление". Вокруг меня образовался маленький смерч, капли попадали в заклинание и уносились куда-то вбок. Холод донимал меня. Я двинулся сквозь пелену дождя, оступаясь на мокрой, покрытой ухабами земле. Куда идти не знал, где оказался, тоже не знал. Меня радовало лишь слабое покалывание в правой руке. Кольцо начинает наливаться силой. Через сотню метров, впереди по дороге, различил слабое, желтое свечение. Я устал, был по уши в грязи, желудок выдавал голодные рулады, обнаженное тело продрогло настолько, что я с трудом мог шевелить пальцами, но подойдя ближе, позабыл о своих горестях и вскрикнул от радости. Таверна. Двухэтажная, деревянная, с покосившейся крышей и полным отсутствием телефонных и электрических проводов. Она показалась мне милее, чем гостиница на площади Света. Набросив на себя иллюзию одежды и развеяв "искривление", толкнул дверь. Глухо, она оказалась заперта. Дрожащей рукой постучал в нее. В двери открылось маленькое окошечко и небритый тип осведомился, грубым, прокуренным голосом:

— Чем заплатить есть? Просто погреться не пускаем.

— Есть, — ответил я, незаметно создавая в руке два лира.

— Покажи, — последовал приказ.

Я повертел, перед красным носом небритого, золотом. Грохот засовов и я внутри.

Зал таверны был полон. Люди сидели на деревянных, плохо оструганных лавках. Они жадно пили и ели с покрытых слоем жира столов, на которых кроме всего прочего, стояли медные подсвечники, дающие неровный свет свечей. Ярко полыхающий камин, давал иллюзорный уют, как и медвежьи шкуры, развешенные на стенах. В воздухе слышалась крепкая брань и громкий хохот.

Небритый тип показал мне рукой на дальний угловой столик, за которым в одиночестве сидела старая, седая женщина. Я бросил голодный взгляд на своего провожатого и он правильно его истолковал.

— Сейчас принесу, — бросил он.

Я направился к столу, а небритый тип в сторону широко распахнутой двери, со стороны которой неслись мощные запахи снеди.

— Здравствуйте, — произнес я, садясь за стол.

— Здравствуй милок, — откликнулась пожилая женщина, мерно перебирая вязальными спицами.

— Скажите, пожалуйста, какие рядом есть города?

Люди говорили на анхеронском, следовательно, королевства я не покидал.

Моя, припорошенная временем, собеседница, оторвала взгляд от вязания и удивленно воззрела на меня.

— Молодой человек, вы задаете странные вопросы.

— Я не здешний. Оторвался от каравана, следующего в Лобен. Дождь, гроза, совсем заплутал. Первый раз решился наняться охранником и тут такая незадача! — проговорил я и повесил голову.

— Буде, буде. Всякое бывает, — принялась утешать меня старушка. — До Лобена недалеко, всего неделя пути, еще догонишь свой караван. Ты вон какой молодой, поджарый.

— Неделя? — пораженно воскликнул я.

Убьет ли Эмилия Хью? А Галан? Как у него дела? Без Хью он не вернется домой.

— Есть способ добраться до столицы быстрее? Может быть, поблизости есть железнодорожная станция? — спросил я и умоляюще посмотрел в выцветшие глаза.

— Есть станция, как же ей не быть. На восток, пару-тройку часов пути, только, билеты дорогие.

Я откинулся на спинку стула. Так, за окном ночь и проливной дождь. Похоже, заночевать мне придётся, сейчас же отправляться на поиски станции смысла нет.

— Спасибо, — поблагодарил я старушку, и кинул взгляд, на несущего поднос, небритого типа.

Выложив нехитрую еду на стол, он сразу протянул, в мою сторону, волосатую лапу. Положив в нее один лир, принялся есть.

— Комната нужна? — осведомился тип, разглядывая золото и высчитывая количество сдачи.

— Угу, — промычал я с набитым ртом.

Небритый повеселел, сжал лир в руке и поспешно удалился. Старушка неодобрительно посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на меня и горестно вздохнула.

— Угощайтесь, — предложил я.

Она не заставила себя долго упрашивать, вытащила из кармана ложку и принялась наворачивать все, до чего сухонькая рука дотянется. Я решил не отставать от нее.

Отвалившись от стола, я подозвал небритого.

— Чего? — спросил он.

— Какие координаты у моей комнаты?

— Чего? — протянул он удивленно.

— Где находится моя комната?

— На втором этаже, вторая справа по коридору. Вот ключ.

Взойдя по дряхлой деревянной лестнице, отыскал свою комнату и проник внутрь. Даже не став сетовать по поводу убожества своих апартаментов сразу же завалился спать, но сон не шел. Лежа на скрипучей кровати, завернувшись в не слишком свежее одеяло, принялся размышлять о своей жизни. До инцидента с кражей золота в палатке, все шло к тому, что я закончу свое бессмысленное существование где-нибудь в сточной канаве, но благодаря краже, моя жизнь наполнилась не свойственными ей ранее приключениями. Конечно, есть большая доля вероятности того, что жернова происходящих событий перемелют меня.

Бог Дэмерон, легендарный король-витамор Крудус, просто король Райфран, огненный маг Ликран фран Лотр, Ангва, Дана, Данглиний, маг воды Лира фран Санд, архимаг Эмилия, Галан, Хью, гвардейцы Дэмерона, таинственный внушитель и, конечно же, Игра. Сколько имен, сколько событий, сколько возможностей. Как мне выжить? Кто из них может стать моим союзником в борьбе против Дэмерона? Так Райфран, это не союзник, он с радостью убьет меня, я для него кость в горле, он терпит меня только потому, что я знаю о происходящих событиях гораздо больше, чем вся его свита и советники вместе взятые. Гвардейцы — убьют, Дэмерон их контролирует. Эмилия? Возможно она может стать моей союзницей, это будет зависеть от того как она поступит с Хью. Ее тяга к знаниям может сыграть мне на руку. Лира — отношения с ней во многом будут решены после встречи с ее отцом. Да я люблю эту девушку, но она может перейти на противоборствующую сторону, если узнает о боге и о даруемой им силе, и тогда моя любовь будет только мешать. Ликран — наша взаимная ненависть вычеркивает его из списка возможных союзников. Если отбросить эмоции, то он мог бы стать ценным элементом борьбы с моими противниками, но мне почти нечем его заинтересовать. Галан — единственный человек, которому я могу полностью довериться. Хью — этот персонаж заслуживает доверия и уважения, на него можно положиться. Крудус — пока для меня неизвестная величина. Данглиний — этот будет помогать мне, пока думает, что на моей стороне его христианский бог. Ангва — несомненно союзник и главный идеологический вдохновитель. Дана — возможно, может стать союзницей, но вроде бы мы в расчете, я спас ее жизнь, если конечно она убежала от вампира, а она спасла мою. Внушитель — по всем раскладам это маг сентенти. Кто он? Желает ли мне зла? Загадка. Сначала под подозрения попали Райфран, Лира и четверка гвардейцев, но потом я вычеркнул их из списка. Лира маг воды, она никак не может быть сентенти, это противоречит законам природы и магии. Гвардейцы, никто из них не стал бы стоять за моей дверью, не сделав попытки напасть. Райфран, представить короля следящим за мной, как-то уж очень сложно! Отметаем. Кто остаётся? Никого. Надо искать новых подозреваемых. Так, рассуждая сам с собой, я и не заметил, как уснул.

Ночью из сна меня вырвали крики, доносящиеся с первого этажа таверны. Я вскочил на ноги, по привычки пошарил глазами в поисках вещей, сплюнул от досады и направился вниз. Иллюзия одежды исправно работала. Спускаясь по шаткой лестнице, резко остановился, услышав знакомый голос:

— Если ты сейчас же не откроешь дверь, я выломаю ее и сожру твои кишки!

С лестницы мне было видно, что в зале таверны, в ужасе жались друг к другу немногочисленные постояльцы. Окинув их взглядом, подумал, что, похоже, одним из последних отреагировал на крики.

Белый как мел, Небритый со страхом проблеял:

— Уходи. Ты не получишь наши души.

Я не стал слушать, чем закончатся препирательства Небритого и капитана Дамели. Побежал по коридору второго этажа к противоположной от двери в таверну, стене, надеясь выскочить из окна. Как он меня нашел? Пока только один способ приходит мне в голову. Портал. Дэмерон может следить за тем, где его применяли и где он открылся. Выглянув из окна, обомлел. Таверна была окружена плотным кольцом мертвецов. Сбежать так просто не удастся. Сколько времени осталось до рассвета? Часы висели над камином в зале таверны. Я ринулся назад. Крадучись переступая по ступенькам, услышал звуки ударов. Кто-то пытался выломать дверь. Я остановился на лестнице. Люди подперли дверь столами. Они, вооружившись холодным оружием, стояли возле дальней стены и ждали, чем закончится противоборство капитана и импровизированной преграды. Удар еще удар. Дубовые доски вздрагивали, но терпели. Разочарованный вой раздался с той стороны. Я отметил, что человеческое горло не может издавать такие звуки. Тишина повисла над таверной. Люди осмелели, послышались робкие крики: "Убирайся прочь". Неожиданно, раздался сокрушительный удар. Дверь немного подалась. В щель просунулась покрытая чешуей зеленая лапа. "Стрела" бессильно растеклось по чудовищной конечности. Люди, проследив траекторию полета заклинания, уставились на меня.

— Мне нужен он, — раздался рев из-за двери, — вас я не трону.

Еще один удар потряс таверну. Щель увеличилась. Приободрившихся было людей, накрыло одеяло непроглядного страха.

— Отдадим его! — закричала давешняя старушка, наставив на меня вязальную спицу.

Ее предложение встретило одобрительный гул. Три десятка людей: мужчин и женщин, ринулись ко мне. Я перепрыгнул через перила и оказался в самой гуще толпы. "Невидимость", абсолютная иллюзия, удар по голове, иллюзия старушки. На секунду люди растерянно замерли, а потом, отыскав глазами беспомощно лежащего "меня", схватили и потащили к двери.

— В окно, кидайте его в окно! — послышалось здравое предложение.

Открыв внутреннюю решетку и выбив стекло, люди выкинули бессознательное тело. Двухметровый, покрытый зеленой чешуей демон, схватил "меня" и радостно взревел. Его рога победно устремились в затянутое тучами небо. Мускулистое тело напряглось, словно в предвкушении драки. Морда, представляющая собой гротескное лицо капитана Дамели, повернулась в сторону затаившихся в таверне людей. Довольно оскалившись, демон произнес:

— Ничтожные людишки.

Он взмахнул перепончатыми крыльями и устремился ввысь. Мертвецы ринулись на таверну. Люди завопили от ужаса, когда строение начало содрогаться от обрушившихся на него ударов. До того как создания Дэмерона проникнут внутрь оставались считанные минуты, а до рассвета два часа. Растянув губы в улыбке, побежал на второй этаж. Дэмерон очень "обрадуется", когда Дамели принесет ему старушку. Если бы на месте капитана был кто-нибудь другой из гвардейцев, то обман мог бы быть раскрыт. Накинув иллюзию на, потерявшую сознание от удара по голове, старушку, лишил свою магию ее главного недостатка, холода. Меня мог выдать только запах, но его знает Бернард, ну и Герхард может быть. Я не знаю, какие сильные стороны у вампиров, может его обоняние с легкостью вычленит мой запах среди многообразия других ароматов, а может и нет. Надо осведомиться у Ангвы о возможностях Герхарда. Кстати Ангва. Где черти носят эту птицу? Она должна мне столько ответов.

Вбежав на второй этаж, остановился возле окна и выбил стекло. Боль стеганула по пальцам. Дурак, надо было магией. Занеся одну ногу через подоконник, услышал душераздирающий треск, доносящийся с первого этажа. Дверь не выдержала. Я посмотрел вниз. Хлипкая линия мертвецов отделяла меня от дороги к железнодорожной станции. Там, за горизонтом меня ждет Хью, Галан, Лира, имею ли я право рисковать? Крики боли донеслись из зала таверны. Меня раздирали противоречивые чувства. Кто мне эти люди? Они минуту назад выкинули "меня" в окно, на растерзание демона. Так пусть получают свое! Но кем я буду, если в моей власти защитить их, а я не сделаю этого? Тяжело вздохнув, втащил ногу обратно и побежал вниз.

Зал таверны был наполнен стонами боли, звоном стали, криками умирающих людей и живыми мертвецами. Казалось, они были повсюду. Так морской прилив рушит хрупкие, песчаные замки. Я вызвал оставшихся после боя с Герхардом Теней и бросил их в атаку. Секира безжалостно врубился в толпу мертвецов, остальные иллюзии были ему подмогой. Выжившие люди жались в углу таверны. Их было всего десяток. Шесть мужчин и четыре женщины. Еще двадцать человек, растерзанными тушками, лежали на покрытом кровью и внутренностями полу. Мое промедление стоило им жизни. Стыд и раскаяние наполнили душу. В сердце щемила боль. Громко закричав, принялся разить "стрелами" созданий Дэмерона.

— Никогда, больше никогда, — твердил я, стиснув зубы и убивая мертвецов.

В таверну проникали все больше созданий магии витамор. Выбитая дверь больше не служила им преградой. Пот заливал мне глаза, каждый мускул наполнился ноющей болью. Я с отчаянием смотрел, как иллюзии пытаются защитить людей. Мертвецов было слишком много. Тоненько вскрикнув, молодая девушка упала на пол, зажимая рукой, хлеставшею из разодранного горла кровь. Я мучительно застонал, словно она была моей сестрой. Люди умирали, я видел их глаза. Они молили спасти их. Сердце билось через раз, грозя остановить свой бег навсегда. Последний живой человек, небритый тип, схватился за вываливающиеся кишки и привалился к стене, следующим ударом мертвец вырвал его сердце. Я никого не сумел спасти.

Стоя на лестнице, обвел глазами наступающих на меня мертвецов, горько улыбнулся и произнес:

— Я не смог защитить их, но я смогу отомстить за них.

Насытив десяток "стрел" максимальной силой, выпустил их в приближающиеся хари. Теряя сознание от боли, я улыбался. Заклинания насквозь пробивали десятки мертвецов.

Солоноватый вкус крови на губах, привкус тлена, невыносимая усталость. Я открыл глаза. Деревянный потолок и Секира. Он смирно стоял над моим пронизываемым болью телом. Остальные иллюзии развоплотились от недостатка сил. Кольцо мертвым железом холодило палец. Я с огромным трудом встал на ноги. Таверна была заполнена кусками человеческих тел. Кровь тонким слоем покрывала пол. В воздухе носились мириады мух, слетевшиеся полакомиться людскими останками. Зрелище было отвратительное. Превозмогая рвотные позывы, покинул таверну.

Путь до железнодорожной станции, проделал за шесть часов. Нагишом, с подгибающимися от усталости ногами и мертвым сердцем, брел по дороге, не обращая внимания на удивленные взгляды ранних путников. В моей груди как будто разверзлась черная бездна, поглощающая все мои чувства. Не было ничего: ни боли, ни сожаления, ни раскаяния, только пустота, пожирающая мой разум. Мне не хотелось думать, я пытался навсегда выбросить из головы эти воспоминания, но они ржавым гвоздем были вбиты в пылающий рассудок. Я как мог, пытался отрешиться от действительности, заставляя глаза бездумно следить за убегающей под ногами дорогой, но они видели не серую землю, а кровавую реку. Кровь была повсюду. Я инстинктивно дернул руками пытаясь стряхнуть ее капли, но они въевшейся краской остались пятнать мою кожу. Только перед стареньким, деревянным зданием станции, я сумел прийти в себя. Там вдалеке ждет меня Лира, Галан, Хью, я не могу подвести их. Безумие темной волной накрывающее разум нехотя отступало. Проклиная свою слабую натуру, я накинул на себя иллюзию, и только сейчас почувствовал, что не отправил Секиру в изначальный мир. Он смирно стоял за моей спиной. Я горько улыбнулся, посмотрев на его грозный вид, отбивающий у людей желание выяснять, что со мной произошло, и не став его развоплощать вошел внутрь станции.

Не глядя по сторонам, я подошел к сидящей за столом девушке и мрачно бросил:

— Один билет до Лобена.

— Три лира, — проговорила она, улыбаясь, и поправляя душку очков.

Купив билет за иллюзорное золото, отправился на перрон, сел на свежеокрашенную скамейку и принялся угрюмо ждать. Чувствуя теплоту дерева, боролся сам с собой. Воспоминания о бойне в таверне, затаились где-то глубоко внутри меня, но они были готовы вырваться оттуда, стоило дать им шанс. Я всеми возможными способами старался отвлечься от недавнего прошлого, слушал пение птиц, жмурился глядя на яркое солнце, смотрел на колышущуюся под дыхание ветра изумрудную траву...

Спустя час, подошел поезд. Клубы дыма задолго оповестили меня о его прибытии. Скрежет рельс, пыхтения паровоза и немногочисленные люди высыпались на перрон. Я встал, нашел глазами свой вагон и направился к нему. При посадке случилась проблема. Строгий, седовласый проводник не желал пропускать Секиру. Усилие и уже два билета в моей руке. Качая головой от своей глупости, прошел в купе, лег на полку и мгновенно заснул.

Мне снились кошмары. Глаза девушки молили спасти ее. Я проснулся весь в поту, сердце колотилось как сумасшедшее. За окном царила ночь. Выйдя из купе, направился к рукомойнику, надо сполоснуть лицо. Внезапно, раздался удар, как будто кто-то упал на крышу вагона. Я резко остановился, затаил дыхание и начал прислушиваться. Со стороны моего купе раздался звон разбитого стекла. На цыпочках подобрался к двери, и сквозь щель заглянул внутрь. Что-то черное втягивалось внутрь вагона. Химера, но как? Поезд въехал на мост, пролегающий через озеро. На водной глади заметил отражение зеленого круга. Портал на крыше вагона! Задать координаты движущегося объекта? Кто это мог сделать? Дэмерон однозначно. Как это гад, вычисляет мое местоположение? Он что меня чувствует? Я посмотрел на руку. Весьма вероятно. Химера уже полностью проникла внутрь и начала заползать на полку, где я спал. Надо делать ноги. Осторожно, без лишнего шума я медленно пробирался в конец вагона, как вдруг, раздался зубодробительный скрежет металла, и дверь моего купе буквально вынесло в коридор. Химера однородной, черной каплей предстала перед моими глазами. Я остановился, не смея дышать. Какие у химеры есть чувства? Обоняние, осязание, зрение. Что? Внезапно, химера уверенно и быстро двинулась в мою сторону. Я бросился бежать, перескакивая из одного вагона в другой. Химера преследовала меня, не замечая препятствий на своем пути. Двери ее совсем не заботили. В оставшихся позади вагонах начали раздаваться гневные крики. Люди просыпались от шума, выглядывали из купе, и стремительно пряталась обратно. Несущийся на всех парах человек с дикими глазами и преследующая его гигантская капля, заставят, кого угодно вздрогнуть от страха.

Я перепрыгнул в очередной вагон и дернул ручку. Заперто.

— Ааа, — вдохнул я яростно и ударил плечом в дверь, она поддалась.

Последний вагон, багажное отделение, я в тупике. Похоже, придется драться. Химера застыла на противоположном конце вагона. Я быстро вздохнул и бросился на нее. Она тоже понеслась мне на встречу. За мгновение до столкновения я прыгнул что есть сил, перелетел через химеру, чуть-чуть задев ее кончиком пятки. Кубарем, прокатившись по вагону, вскочил на ноги, закрыл дверь и перескочил в другой вагон. В голове блеснула мысль. Создал абсолютную иллюзию кольца, вокруг соединения вагонов и накачивал ее силой. Быстрее, быстрее. Химера приближалась, заскрипела дверь. Раздался скрежет металла, и последний вагон был принудительно отцеплен. Он начал по инерции катится за поездом. Я в свою очередь принялся кидать "стрелы" в его колеса. Химера в этот момент выломала дверь и готовилась к прыжку. Сноп искр, визг стали. Вагон сошел с рельс и, пробив ограждение, рухнул с моста в реку. Я вытер трясущейся рукой лоб и сел на пол. Так сражение с химерой выиграл, теперь надо сделать так, чтобы поезд не остановился, некоторые пассажиры видели мою битву с химерой, а уж потерянный багажный вагон...

Я поднялся на ноги, и направился в паровоз. Тело плохо слушалось меня. Столько передряг за такое короткое время, негативно отразилось на нем. Усталость неподъемной горой давила на плечи. Руки дрожали как у старика.

Выбитые двери и поскуливающие от ужаса пассажиры, остались позади. Я толкнул дверь и увидел трудящегося кочегара и машиниста. Они синхронно обернулись ко мне.

— Едим без остановок до столицы, — проговорил я, шатаясь от усталости и демонстративно создавая "стрелу". — Я архимаг Тир, это мой приказ.

— Как скажете ваше высокомагичество, — неуверенно проговорил машинист.

— Я отцепил багажный вагон вследствие битвы с врагом королевства.

— Как скажете.

Маги в нашем королевстве обладали значительной властью, а уж архимаги...

Вернувшись в свое купе, упал на полку и мгновенно уснул. Сквозь сон слышал, как возмущенные люди галдят о потери багажа, но весь гомон перекрывала все время повторяющаяся фраза: "Архимаг Тир".

Проснувшись, сразу выглянул в окно. Судя по расположению солнца, до столицы еще пару часов. Я принялся, размышлять над произошедшими событиями, сохраняя хронологию. Таверна. Я впервые осознанно рисковал жизнью ради неизвестных мне людей. Ввязался в бой, который мог избежать. Со мной или без меня, итог для погибших людей не изменился бы. Я убеждал себя в том, что тридцать человек погибли по прихоти Дамели, а не из-за меня. Капитан получил то, что хотел, ему отдали "меня", но он все равно отдал приказ уничтожить таверну со всеми находящимися внутри людьми. Как же он намерен править страной? Его облик далек от королевского, как в моральном, так и физическом плане! Конечно, для Дэмерона не проблема изменить внешний вид капитана, при условии, что он поддержит его в борьбе за власть, а недавние события показали, что так и есть. Бог видит капитана на престоле. Но сам Дамели, он ведь изменился не только внешне, но и внутренне. Что таким образом подействовало на него? Сила? Власть, даруемая подачками Дэмерона? Раньше капитан был патриотом, пекущимся о благе своей страны, а сейчас это потенциальный тиран, хуже Райфрана во много раз. Что ждет Анхерон? Демон на троне? Перед возможностью такого будущего личная неприязнь к королю отходит на второй план. Бой в таверне изменил меня. Я задумался о тех людях, которые не могут повлиять на расклад сил, как будут жить они, если Райфран падет? Сила накладывает ответственность, пора перестать быть бесчувственным эгоистом и по мере возможностей встать на защиту народа. На фоне этих размышлений бой с химерой казался пресным и скучным. Остался жив, ну и ладно, надо только теперь всегда быть настороже, Дэмерон может подкинуть мне сюрприз в любой момент.

Вокзал Лобена встретил меня тишиной. Не один звук не нарушал покой обветшалого, с потрескавшимися стенами, помещения. Кресла ожидания были пусты. Людьми даже и не пахло. Не хватало только еще перекати-поле, лениво катящегося по бетонному полу, что бы создалось абсолютное ощущение полного запустения. Моему удивлению не было придела. Где все? Неужели цена на билеты оказалась настолько высока, что люди перестали путешествовать по железной дороге? Или что-то случилось? Что-то, что заставило людей покинуть это место.

Прислушавшись, уловил гул, доносящийся с Привокзальной площади. Прошлепав босыми ногами до выхода из вокзала, толкнул дверь и зажмурился от яркого солнца. Через миг, открыв глаза, осмотрел заполненную до отказа вымощенную брусчаткой, площадь. Люди негромко переговаривались и вертели головами, словно ожидая кого-то. На их лицах была написана осторожная благоговейность, как будто бы они увидели чудо, но не смели поверить в него. Минимум тысячу человек, топтали ногами Привокзальную площадь, ранее служившую базаром. Но сейчас я не видел: ни лотков, длинными рядами покрывающих площадь, ни торговцев, расхваливающих свой товар, ни бурно спорящих покупателей. Я видел только робко колышущееся людское море, застывшее в хаосе ожидания и ощущал почти физически видимую дымку напряжения, зависшую в воздухе и искрящуюся маленькими разрядами человеческого нетерпения.

Что могло собрать их всех вместе? Задавался я вопросом. Здесь были и нищие, и мелкие купцы, и рабочие... социальное расслоение было огромным. Мне показалось даже, что я вижу богатую одежду дворян, а возможно и магов. Что заставило все это многообразие людей прийти на эту зажатую между, когда-то блестевшими яркими магазинными вывесками, площадь?

Внезапно, тихий гомон толпы смолк, голоса затихли, и по площади пронесся неуловимый, восхищенным шепот: "она идет". Я посмотрел поверх голов стоящих передо мной людей, в ту сторону, куда были обращены их лица и увидел ее. Сердце трепыхнулось. Знакомое лицо, знакомая фигура. Длинное, белое, струящееся платье с небольшим шлейфом, делало ее похожей на богиню, плавно плывущую над грешной землей. Люди склоняли головы и покорно уступали ей дорогу. Лучи солнца радостно играли на серебряной диадеме, украшающей ее голову. Висящий на золотой цепочке, на груди, хрустальный осколок светильника, испускал неяркое сияние, заставляющее людей чувствовать небывалую силу этого артефакта. С ее лица ушла простота, уступив место все понимающей мудрости. Блестящие девичьи глаза наполнились скорбью и состраданием. В уголках ее замерших губ, уже не угадывалась легкая, ироничная улыбка. Джейн изменилась. Ее красота была совершенна, она была идеальна, но это был блеск драгоценного камня, не способного согреть холодной ночью. Неуловимые метаморфозы внешности Джейн, поразительно изменили ее. Эти маленькие штрихи, которыми Дэмерон перекроил ее, сделали девушку эталоном совершенной красоты статуи.

Она остановилась в центре молчавшей площади и заговорила, высоким музыкальным голосом, так несвойственным ей ранее:

— Я приветствую вас от имени бога Дэмерона. Я его посланница. Вознесем хвалу ЕМУ.

Люди в тишине опускались на колени и вздымали руки к небесам. Чтобы не выделяться, последовал их примеру. Джейн начала проговаривать слова молитвы. Площадь заученно повторяла их, воздух наполнился одой Дэмерону. На лицах людей было написано сосредоточенное ожидание и полная готовность, следовать, указаниям Джейн, какими бы они ни были. Сейчас девушка полностью владела сердцами и умами людей. Ее власть над ними росла. Кто-то начал раскачиваться в экстазе выкрикивая слова молитвы. Но так продолжалось недолго. Вот коллективная хвала Дэмерону, осталась позади и Джейн произнесла:

— Калеки, больные подойдите ко мне. Дэмерон милостив, если ты веришь в него, то он верит в тебя.

Девушка высоко подняла над головой осколок светильника, и на его кончики заиграло солнце. Люди ринулись к Джейн. Мне было видно, что в самом центре площади собрались калеки, раньше я их не замечал за спинами здоровых людей, стоящих, так же как и я, на отшибе. Послышались восхищенные возгласы, когда у калек начали отрастать конечности, а у больных проходить ужасные недуги. Кто-то кричал, что он прозрел, кто-то, что снова слышит. Людей на площади охватил экстаз. Они протягивали руки к Джейн, стремясь хотя бы коснуться ее. Тихий шепот набирал силу, люди все громогласней повторяли: "Дэмерон".

Я не мог больше смотреть на триумф врага. Расталкивая людей, покинул площадь. Правление Райфрана подходило к концу. Поздно я спохватился защищать королевство. Теперь оно обречено на правление капитана Дамели. Народ ждет суровое испытание, а меня тотальное гонение. Когда Дэмерон возведет на престол демона, все королевство будет разыскивать некоего иллюзиониста. Я мог бы, отбросив личные переживания, попытаться убить Джейн, но что бы это дало? Дэмерон настолько силен, что сотворит копию девушки и всё, для него это не проблема. Конечно, есть шанс лишить бога осколка светильника, без него кем бы ни была его посланница, она не сможет лечить людей, но боюсь, ее чудес уже хватило на то, чтобы поднять народное восстание. Все это может лишь притормозить воцарение капитана на престоле. Час победы бога рано или поздно наступит. Сколько дней у меня осталось? Не знаю. Может неделя, может месяц. Надо успеть за это время покончить с некоторыми делами, а потом покинуть королевство. Эгоизм снова победил хилую тень героя, недавно вспыхнувшую в глубине моей души.

Во всей этой истории, радовало только одно, что теперь уже не имело смысла соблюдать предостережение об иллюзорном золоте. За пределами Лобена я не боялся расплачиваться иллюзиями, люди все спишут на кражу, когда мое золото развеется, только в городе маги могут вычислить меня, но теперь этим никто не будет заниматься, сам уклад их жизни висел на волоске. Благо, в последнее время Игра не донимала меня, я не ощущал присутствия богини, но мне, почему то казалось, что все так просто не закончится...

В первом попавшемся магазине одежды, купил себе обувь и костюм, затем направился в общественную баню. Искупавшись и одевшись во все чистое и новое, решил приступить к освобождению Хью из когтей Эмилии. Это мероприятие стаяло во главе моего списка дел.

Спустя час, я вошел в ресторан "Рай". Как и предполагал, витамор была здесь. Она поверх газеты удивленно воззрела на меня.

После того как я примостил свое седалище на витой стул, Эмилия произнесла:

— Я ждала тебя раньше. Позволь полюбопытствовать, какие дела заставили тебя опоздать?

— Сугубо личные, — неопределенно ответил я, рассматривая внутренне убранство.

"Рай" представлял собой ресторан, выполненный в экзотическом стиле. Много деревянных кадок с декоративными пальмами. Золоченые клетки с яркими, разноцветными птичками, весело щебечущими о заморских странах. Стулья и столы, выполненные из переплетенных ветвей деревьев, и обработанные таким способом, что в удобстве они намного превосходили обычные мебельные изделия. Мозаичный пол, собранный из множества разного размера кусочков разноцветного стекла. Зеленые обои с рисунком, стилизованным под джунгли. Лампы, заключенные в круглые светло-салатовые светильники, мягко светящие с потолка. И огромный, поразивший мое воображение, аквариум во всю стену. Множество самых разнообразных рыбок плавало в его кристально прозрачной воде. Как я мог не заметить его в первое свое посещение этого ресторана? Меня прощало только то, что я очень торопился помочь не умереть Хью.

Эмилия внимательно следила за моим лицом, пытаясь понять, какое впечатление произвел на меня ресторан, а возможно, что я не так растолковал взгляд этих пронизывающих душу глаз, и она пыталась понять, как я выбрался из комнаты, в которой меня заточили.

Разглядывая ресторан, поймал на себе несколько взглядов немногих посетителей. В отличие от витамор, они хотели знать, что нужно архимагу иллюзий от могущественной Эмилии Красивой? Что их может связывать?

Витамор первая нарушила затянувшееся молчание:

— Я хочу принести тебе свои извинения. В прошлую нашу встречу, я повела себя не слишком культурно.

— Извинения приняты, — сухо бросил я. — Где Хью?

— Он гостит у меня, — ответила Эмилия.

— Мне бы хотелось, чтобы он покинул твой гостеприимный дом.

— Ему тоже этого хотелось бы, — ухмыльнувшись, произнесла витамор, и откинулась на спинку стула.

Весь ее вид говорил о том, что она ждет предложений. Торги начинаются.

— Правда, о моей силе, в обмен на Хью, — произнес я.

— Идет, но знай, мои слова в Зале Совета о случае подобном твоему, не более чем плод фантазии, так что мне нужны доказательства.

— Доказательств не будет, примите данность, я уникален.

Подразнить Эмилию Красивую дорогого стоит.

— Нет. Это значит, что ты лжешь, — проговорила витамор, блеснув глазами и слегка нахмурившись. — Ведь твоя рука не просто так стала такой!

— Я не лгу! — возмущенно вскрикнул я, набивая себе цену.

— Мальчик, я достаточно разбираюсь в людях, что бы понять, ты лжешь!

— Не лгу. Почему вы не хотите мне верить?

Эмилия закинула ногу на ногу, и устало произнесла:

— В знак примирения, я окажу тебе поддержку в Совете.

— А мне нужна ваша поддержка? — осторожно спросил я. Слишком быстро она пошла на уступки, эта поддержка может быть выгодна только ей.

— Тебя сожрут! Ты молод и неопытен! Там плетутся такие интриги, в которых ты мигом утонешь!

— Правду и доказательств значит хотите? — задумчиво проговорил я, взвешивая все за и против.

Хью и поддержка в Совете. Это лучше чем просто скупщик краденного, не зря я выделывался. Эмилия действительно может стать для меня неплохой поддержкой, только не в Совете, а в борьбе с Дэмероном. Только вот стоит подумать какую "правду" ей говорить.

— Слушай правду, — произнес я и на мгновение заметил, как победно блеснули глаза витамор.

Этот блеск заставили меня на секунду замешкаться, и я начал рассказывать совсем другую историю, нежели хотел рассказать ранее. В моей уже третей истории произошедших со мной событий, я вместе с шестью воздушными моряками попал в плен к могущественному витамору, который в течение нескольких дней ставил над нами опыты, в результате которых пятеро моряков превратились в чудовищ, а один обрел силу художника и сияющую руку.

— Какие опыты он над тобой ставил? Опиши их! — произнесла Эмилия с широко распахнутыми глазами.

— Он что-то делал с моей кровью. Я не помню. Я все время был без сознания!

— А как ты сбежал? — спросила витамор пытаясь скрыть маску недоверия, возникшую у нее на лице.

— Однажды ночью, я пришел в себя, и вдруг понял. Сила! Она была во мне! Я ощущал ее как горящую реку, текущую по моим венам! — упоенно проговорил я, сверкая глазами от возбуждения, уже сам, начиная верить в произнесенные слова.

Эмилия сидела с задумчивым видом. В ее глазах читалось недоверие. Неожиданно, она на что-то решилась, щелкнула пальцами и ресторан опустел. Посетителей как ветром сдуло. Я почувствовал недоброе и весь подобрался. Мои телодвижения не укрылись от глаз витамор. Она снисходительно улыбнулась и произнесла:

— Не хотел по-хорошему, будет по-плохому.

— Чего ты этим добьёшься? Убьешь меня, никогда не узнаешь моей истории, — проговорил я, поняв, что моя ложь не прокатила.

Эмилия не поверила в мои бредни. Может быть ей рассказать правду? Кому от этого будет хуже? Может быть, скрывая сведения о Дэмероне и его планах, я наоборот поступаю неправильно? В конце концов, кто-то же выступит против него, узнав правду.

— Прикажи привести сюда Хью, и я все расскажу, — произнес я устало.

Витамор остро сощурила глаза, внимательно посмотрела мне в лицо, усмехнулась краешком губ и проговорила куда-то в сторону аквариума:

— Приведите его.

Через пятнадцать минут напряженного ожидания на пороге "Рая" появился Хью. Его сопровождали четыре вооруженных до зубов воина. Мотнув головой, Эмилия отпустила конвой. Хью подошел к столу, придвинул стул из-за соседнего столика и уселся на него.

— Все в порядке? — спросил он, обеспокоенно смотря на меня.

— Да, — ответил я, сложил руки на груди и добавил в сторону Эмилии: — Слушай мой рассказ, архимаг.

Я рассказал чистейшую правду. Будь что будет. Мне надоело хранить эту обжигающую информацию. Пусть сама решает, как ей поступить.

Эмилия надолго погрузилась в себя. Я, не отрываясь, смотрел на ее руки и ждал момента, когда она атакует. Кольцо силы лакомый кусочек для архимага. Я хотел соврать, умолчать о подарке Дэмерона, но витамор не поверила бы больше не в какие оправдания моей возросшей силы, ей нужны были доказательства.

Наконец, Эмилия протерла кончиками пальцев глаза и произнесла:

— Предположим, что я поверю в бога. Где сейчас кольцо?

Я снял иллюзию. Кольцо весело заиграло на моем пальце. Витамор удовлетворенно выдохнула.

— Теперь я тебе верю. Без доказательства твои слова звучали безумно. Расскажи мне подробней о гвардии Дэмерона.

Я принялся рассказывать витамор все, что знаю о гвардейцах и целях каждого из них. Эмилия слушала меня, не перебивая, только когда я дошел до Джейн она вздрогнула.

— Королевство обречено.

— Почему ты так считаешь? — поспешно спросил я.

— Последователи этой Джейн множатся с каждым днем. Она творит такие вещи, которые не подвластны даже мне, архимагу витамор. А ведь есть еще вампир, оборотень, демон... сказки оживают, — проговорила Эмилия.

Ее глаза казались стеклянными, она словно смотрела в будущее.

— Но ведь есть Совет Архимагов! Королевские войска! Мы должны уничтожить Дэмерона! — прокричал я, пытаясь достучаться до сознания витамор.

Я понимал, что мало как можно исправить ситуацию. Часть дворян уже на стороне Дэмерона, если глаза не обманули меня на площади, а часть продолжает грызться между собой. Маги? Реальную силу представляют только пару десятков из них, остальные и в подметки не годятся гвардии бога. Да и то, мне кажется, Дэмерон уже договорился с частью из них. Бог не сидит, сложа руки. Через своих подручных, он опутывает Лобен нитями предательства и попустительства. Ведь никто из сильных мира сего, никак не отреагировал на появление Джейн в городе. Она свободна в своем передвижении.

Неожиданно, заговорил Хью:

— Если нам удастся сплотить сильнейшие семьи королевства, мы сможем спасти Анхерон.

Эмилия тряхнула головой, словно прогоняя наваждение, и проговорила:

— Ты прав. Нам нужно объединить всех кого мы только сможем. Совет Архимагов, аристократов, свободных магов, монахов...

— Король? — перебил я витамор.

— Нет, его мы не берем в расчет, — произнесла Эмилия.

— Почему? — воскликнул Хью.

Витамор посмотрела на маленькие золоченные наручные часы и, тяжело роняя слова, проговорила:

— Через два часа король будет мертв.

Я потрясенно замер. Хью ошеломленно выпалил:

— Как? Почему?

— У Анхерона будут новые правители. Король Ликран и королева Лира. Два сильнейших семейства уже объединились.

— Откуда ты это знаешь? — спросил я, ощущая щемящую боль в сердце.

— Совет дал свое благословение на переворот. Райфран уже не тот. Он стар, у него нет наследников, нет ярых приверженцев. Он прошлое.

Мне было, не жаль короля. Он заслужил смерть. Мою душу разрывало известие о том, что Лира выйдет замуж за Ликрана. Предсказанное капитаном Дамели событие замаячило на горизонте.

Эмилия тем временем продолжала:

— После смерти короля. Трон не будет долго пустовать. На следующий день состоится свадьба Ликрана фран Лотра и Лиры фран Санд. Прекрасная пара. Возможно, под их руководством мы сможем победить Дэмерона.

Хью сидел погружённый в свои мысли, на его лбу прорезались глубокие морщины, глаза неотрывно сверлили поверхность стола, а губы были плотно сжаты в тонкую нить. С лица, пропала обычная бесшабашность, которая всегда так прельщала меня в нем. Я впервые видел его таким. Он казался старше своих лет, как-то мгновенно осунулся, в глазах пропал задорный мальчишеский блеск. У меня сложилось ощущение словно бы, какой-то невидимый груз довлел над ним. Неожиданно, он перехватил мой взгляд и в моем сознании возникли слова: "Мы должны помешать этому". Я от удивления широко распахнул глаза. Внушитель это Хью? Мой старинный друг, маг сентенти?

Эмилия уловила необычность происходящего и быстро спросила:

— Что случилось?

— Ничего, — заторможено ответил я. — Нам пора идти.

— После смерти короля встретимся в Совете, — произнесла витамор. — Нам нужно выступить перед архимагами.

— Да, конечно.

Я все еще не отошел от шока. Столько лет я ничего не знал о нем! А оказывается рядом со мной все это время, был сентенти! Один из представителей самой редкой и законспирированной ветви магии. Внезапно, меня молнией прошила мысль. А сколько он успел прочитать моих мыслей за те годы, что мы дружим? Ужас! Я ведь о чем только не думал! Гнев начал постепенно заполнять меня, я гнал его, убеждая себя в том, что на месте Хью поступил бы точно также, но это было не так просто.

Деревянным шагом, вышел из ресторана. Сентенти последовал за мной. Как только мы оказались на приличном расстоянии от "Рая", я закричал:

— Как ты мог?

— Успокойся. Я все тебе объясню. Позже. Сейчас мы должны спасти короля.

— Зачем? — произнес я тупо.

— Ты ведь любишь Лиру?

— Да.

— Пока король на троне, свадьбы не будет.

— Почему ты так думаешь? Что мешает им с Ликраном пожениться при живом Райфране?

— Ты не понимаешь, — покачал пальцем Хью. — Король не допустит их свадьбы. Всеми правдами и неправдами он сорвет ее. Две семьи станут одной. Он понимает, что в этом случаи будет обречен.

— А сейчас? Он разве не чувствует как петля сжимается вокруг его шеи?

— Многие его советники, маги, доверенные воины уже перешли на сторону заговорщиков. Король один, но у него есть шанс выжить. Пока за ним еще есть реальная сила, он хочет объявить своего наследника.

— Так у него же нет детей! — удивился я.

— Наследником может стать любой достаточно родовитый дворянин, — отрезал Хью. — Нам надо спешить, время не ждет.

— Постой! — остудил я пыл скупщика краденного. — Наследник короля, будет вынужден пойти на противоборство с заговорщиками! Так просто его не оставят! Кого же выбрал Райфран? Кто этот несчастный?

— Потом. Все потом. Бежим.

Я побежал, туго соображая на ходу. Все эти интриги были для меня непролазным лесом. Почему король, если мы конечно его спасем, не может объявить наследника после свадьбы Ликрана и Лиры? Интриги, интриги, пусть хитрецы сворачивают в них шеи, а благородные художники будут просто следовать зову сердца, которое сквозь мат кричит о том, что короля надо спасти, во имя любви к Лире.

Бег по словно, вымершему городу, закончился возле маленькой неприметной калитки, ведущий в королевский сад. Скупщик краденного порыскал рукой в мокрой траве, вытащил из дерна камень, расколол его и на свет показался ржавый ключ. Я удивленно смотрел за его манипуляциями. Хью вставил ключ в замочную скважину, с трудом повернул и толкнул калитку. Раздался мерзкий скрип, у меня аж зубы заломило. Пригибаясь, мы проникли в сад.

— Легче было с помощью магии, — произнес я.

Хью усмехнулся и проговорил:

— А ты пробьешь защитные заклинания, ограждающие сад от посторонних, так, чтобы тебя не заметили?

Я согласно кивнул. Всплеск силы, который для этого потребуется, действительно могут засечь.

Пока мы пробирались по саду, я решил получить ответы на некоторые вопросы.

— Скажи мне Хью, а где ты прятался, когда я сражался против гвардейцев во дворце короля?

— Стол помнишь?

Тихонько засмеявшись, я произнес:

— Хитро. А химера, как ты узнал, что она из другого мира?

— В головах людей, какие только мысли не скрываются.

— Ладно. А почему Кравус? Стоя за дверью моего номера в гостинице, ты передал мне имя Кравуса.

— Он должен был тебе кое-что рассказать.

— Что?

— Позже узнаешь. Опережая очередной вопрос, отвечу. Я никому никогда не раскрывал своей истинной сущности мага сентенти. Люди мягко, скажем, недолюбливают нас. Ты первый кому я раскрылся. А оберегал я тебя давно. И тогда в гостинице, я видел, как ты поднимался в номер с Сюзали. Твои иллюзии не проведут меня, я достаточно хорошо знаю твой мозг, то, как ты думаешь, как воспринимаешь реальность. Даже сидя в темнице Эмилии мне было легко отправить тебе координаты "Барсука".

— Так все-таки это был "Барсук", — прошептал я себе под нос и громко добавил: — Что ты забыл в гостинице на площади Света?

— Это чистой воды случайность. Ты же уже, наверное, понял, что я работаю на Райфрана, так вот, в одном из номеров гостиницы жил проблемный человек, мне нужно было вызнать его секреты.

— Значит, тогда в таверне ты ломал комедию? Ты сразу узнал меня! А еще снайпером пугал, гад! А ты ведь проговорился. Мысли, мысли...

— Только когда я напиваюсь до скотского состояния или балуюсь травкой, я перестаю слышать людские мысли. Ты даже не представляешь насколько тяжело так жить.

— Да уж. А как работает твоя магия?

— Скоро увидишь, — ухмыльнулся сентенти.

Удовлетворившись ответами, я отстал от него. Наш путь продолжился. Хью уверенно шел по саду, словно уже не раз бывал здесь. Мы подошли к задней стене дворца. Дверь для прислуги была открыта.

— Они уже здесь, — прокомментировал скупщик краденного.

Осторожно прошмыгнув в кухню, мы почти на цыпочках покрались дальше. Широкая спина Хью маячила перед самым моим носом, не давая разглядеть, что твориться в полутемном коридоре. Шаг за шагом, словно неряшливые тени, оставляющие потеки грязи на ковре, мы двигались в направлении известном только Хью.

Пот выступил на моих ладонях, я чувствовал недосказанность и противоречивость ситуации. Я второй раз спасаю человека, которого хочу убить. Бред. Даже придумал такой термин как "отложенная смерть". Он умрет, но не сейчас. В принципе, под такое описание подходит и естественная смерть от старости. Сколько раз мне еще придётся спасать Райфрана, перед тем, как сам смогу убить его, отомстив за отца? Философский вопрос, не требующий сиюминутного ответа.

Хью профессионально двигался впереди. Он как будто обтекал встречаемые по пути препятствия, будь-то колонна или двухметровая амфора, его движения были плавными и отточенными, он явно не запускал свое физическое состояние и надеялся не только на свою магию. Я почувствовал некоторое удовлетворение от того, что у меня такой друг. Маги подобные ему большая редкость. Они могут оказаться кем угодно. В народе даже ходит такая поговорка. Думай как сентенти, то есть, думай по-другому. Возможно, я один из немногих людей кто в лицо знает представителя этой ветви магии. Эх, лишь бы Игра не забрала его, или Дэмерон не прибил, во время наших разборок.

Прогнав непрошенные мрачные мысли, яростно засопел, пытаясь догнать ушедшего вперед Хью. В сердце кольнуло. Сказывается напряжение последних дней. Мне бы сейчас хорошенечко выспаться и поесть, а не короля спасать. Двигаясь по дворцу, мы не встречали на своем пути ни одного живого человека. Где все? Мелькала мысль у меня в голове. Я не преминул озвучить ее вслух.

— Заговорщики хорошо подготовились, — ответил мне сентенти, устало усмехнувшись. — Всех перетянули на свою сторону.

Неожиданно, он резко остановился. Я ткнулся ему мордой в затылок. Хью посторонился, открывая мне вид на два трупа, лежащие возле дверей тронного зала. Картина была очень знакомой.

— Если спасем короля, охрану ему нужно менять на таких вот парней, — произнес я шепотом, указывая пальцем на трупы. — Герои.

— Где же их взять? — бросил сентенти.

Я промолчал, а Хью продолжил говорить, как будто разговаривая сам с собой:

— Он слишком долго медлил, надеясь на этого лжеца.

— Какого лжеца?

Скупщик краденного сначала раздражённо отмахнулся рукой, затем посмотрел на меня, сузил глаза и произнес:

— Не будь таким как твой отец.

— Причем здесь мой покойный отец?

— Скоро узнаешь. Готовь свою магию. Сейчас будет битва.

Я вызвал Секиру, поцеловал кольцо силы, вспомнил светлый лик Лиры и твердо посмотрел на Хью. Тот все понял и толкнул дверь.

Король, возле трона, стоял на коленях. За его спиной возвышался Ликран. Он заломил ему руки и что-то шептал на ухо. Над головой Райфрана был занесен меч, который держал невысокий полненький, седовласый старичок, разодетый как павлин. Всю эту картину наблюдал архимаг огня. Он скрестил руки на груди и внимательно смотрел, на сверкающее в отблесках ламп, лезвие меча.

— Театралы, — прошептал Хью и прислонил пальцы к вискам.

Седовласый выпустил меч из рук, упал на пол и начал корчиться. Из его рта пошла пена, глаза наполнились болью, лицо выражало крайнюю степень страдания. Вот она какая, боевая магия сентенти.

Я, не мешкая, поддержал атаку Хью. Секира бросился на обалдевшего Ликрана, а сам я занялся Игнисом Огненноглазым. "Стрела", "стрела", "стрела"! Из моих, расположенных на уровне груди, рук, заклинания летели непрерывной чередой. Защита архимага светилась на постоянной основе, проглатывая мои атаки. Он сам бараньим взглядом смотрел на посмевшего атаковать его иллюзиониста. Вот он очнулся от шока и выдал примитивный фаербол. "Искажение" закрутило его просто таки фантастически удачно для меня. Огненный шар врезался со спины в защиту Ликрана, воевавшего с Секирой. Он подскочил от неожиданности, быстро обернулся, сообразил, что я иллюзионист, Хью сентенти, если судить по бьющемуся в судорогах дядьке, следовательно... огненная стрела полетела в Игниса. Архимаг раздраженно дернул щекой, наградил Ликрана мрачным взглядом, но отвечать не стал. Сам фран Лотр сражался с Секирой, но одним глазом следил за архимагом огня. Последний понимал абсурдность крика: "Я случайно!", и поэтому молчал.

Король в это время подхватил лежащий возле, бьющегося в судорогах, Седовласого, меч, снял с его шеи амулет, надел на себя и бросился на Ликрана, почти развоплотившего Секиру. Когда я увидел, что за амулет висел на шее дядьки, то обомлел. Универсальный, первый класс защиты! Две мысли, выбивая искры, столкнулись в моем сознании. Первая — Седовласый старичок это либо глава рода фран Лотр, либо фран Санд. Вторая — Хью чудовище. Его сила просто запредельна. Он архимаг. Пробить такую защиту! Я сглотнул, не забывая поливать Игниса "стрелами" и подпитывать, полыхающую от обрушившихся на нее огненных атак, защиту. Мне было крайне тяжело сражаться с архимагом. Сила кольца расходовалась ударными темпами. Кроме своего сражения, на которое я тратил уйму магии, так еще Секира тянул из меня силу, но хорошо что, он и король навязали Ликрану ближний бой. Теперь младшему фран Лотру приходилось заниматься нелюбимой дисциплиной. Хоть он иногда и огрызался заклинаниями, но в основном ему приходилось работать мечом, который судя по всполохам, пробегающим по лезвию, был покрыт сетью заклятий. Мне было хорошо видно, как его защита справлялась с атаками, упруго отражая удары мечей и редкие заклинания "разрушения", которые выдавал Секира, но сам он непрестанно отступал. Не такого поворота событий ожидал молодой маг.

Игнис наблюдал постепенный проигрыш, позиций своей коалиции. Он ничем не мог помочь своим сторонникам, так как его полностью связывал бой со мной. Если бы он знал что текущий по моему лбу пот, это не следствие поднявшейся в тронном зале температуры, а признаки страха и полного опустошения магического резервуара, то он бы не пошел ва-банк. Вскинув руки к лепному потолку, он сотворил одно из самых могучих заклинаний стихии огня. Огненный дождь накрыл тронный зал. Заклинание сплошного действия, щадящее только своего создателя и тех, кого он накрыл специальной защитой от своей магии. Едкий, удушливый дым наполнил помещение, запахло горелой проводкой, глаза заслезились. Благо, успел мгновенно отозвать Секиру в изначальный мир, а то лишился бы своего шедевра. Сражаться стало невозможно, даже самому Игнису не развернуться в таких условиях. Моя защита, не переставая отражала несущиеся со всех сторон клочья магического пламени. Я почувствовал, как сила кольца иссекает. В моем сознании всплыли слова: "Король, ему надо помочь". Секунду назад Хью стоял в паре метров слева от меня. Видимость стремилась к нулю, сейчас я не знал где он. Я бросился туда, где последний раз видел Райфрана, но наткнулся на ползущего по горящему полу Седовласого. Его окружало слабо светящееся пленка. Архимаг позаботился о его защите.

Седовласый протянул ко мне руку и застонал:

— Помоги.

Я бросился к нему, держа в голове мысль, что он может оказаться ценным пленником. Как вдруг, перекрытие потолка тронного зала начали рушиться, и огромная хрустальная люстра обрушилась на него, всей своей массой. Если бы я вовремя не успел отскочить, то моя жизнь была бы печально прервана. Я бросил взгляд на Седовласого. Под ним быстро растекалась лужа крови, а его неестественно вывернутая голова, смотрела на меня безжизненными глазами. Сплюнув от досады и проклиная свое невезение, решил, что надо скорее валить отсюда. Хрен с ним королем, тут бы самому выжить! Я уже начинаю ощущать тянущую боль в середине груди, магический резервуар почти пуст.

Пробираясь, как мне казалось к выходу из зала, внезапно наступил на что-то мягкое. Послышался стон. Король лежал на полу, его тело было сильно обожжено, но он был в сознание. Я убрал ногу с руки Райфрана и наклонился над ним.

— Амулет не выдержит и десятка секунд, — простонал король. — Сними с моей головы корону.

Я трясущимися руками выполнил просьбу Райфрана, подсчитывая время до того, как пропадет моя защита. Выходило, что я успеваю отсюда смыться.

Внезапно, передо мной выросли зыбкие очертания человеческой фигуры. Я мгновенно выпрямился во весь рост и увидел погребальное выражение лица Хью.

Он склонился над королем и прошептал:

— Назови.

Райфран поднял дымящуюся руку, наставил указательный палец на меня и произнес:

— Я передаю престол и королевство...

Рука короля безжизненно упала на пол. Его тело вспыхнуло пламенем. Амулет израсходовал свои силы. Я пораженно стоял, вертя в руках корону.

Хью вырвал у меня из рук символ власти и горько произнес:

— Все пропало. Наследник не назван.

Только сейчас я осознал, каких проблем избежал. Хью, гад, чуть не подставил меня. Тысячи мыслей проносились у меня в голове пока не возобладала самая насущная. Надо выбираться.

— Хью, выведи нас отсюда.

Часть IV. Конец Игры.

Знакомая скрипящая калитка захлопнулась за нашими спинами. Дворец весело полыхал, вокруг него стали собираться зеваки, наблюдая за тем как подоспевшие маги, пожарные и стражники пытаются потушить его.

Я мог стать королем. Эта мысль как пульс билась у меня в голове пока мы с Хью, бежали по улицам города. Иллюзии позволяли нам оставаться неузнанными. После случившегося нас объявят в розыск. Все смешалось. Кто теперь возьмет бразды правления в свои руки? С этим вопросом, обратился к скупщику краденного.

— Граф фран Лотр, — не задумываясь, ответил он.

— А как же герцог Санд? — изумился я.

— Герцог остался лежать в тронном зале.

Я остановился как вкопанный. Значит, я был прав, предполагая, кто таков владелец амулета. Седовласый дядька, готовящийся отрубить голову королю, и есть отец Лиры. Герцог Санд. Его расплывшиеся от времени черты лица показались мне знакомыми, но мало ли видел вельмож на своем веку! Как я знал, у Лиры большая семьям, но по большей части состоящая из женщин. Кто теперь встанет во главе ее рода? Я снова адресовал этот вопрос Хью.

— Наверно, следующим герцогом станет младший брат Лиры.

— А что будет с Лирой?

— Это зависит от многих вещей, — задумчиво ответил Хью.

— Скажи, — начал я осторожно, — откуда у тебя такая сила? Из какой ты семьи?

Сентенти улыбнулся, оттянул на груди край рубашки и продемонстрировал мне почерневший амулет силы.

— Одноразовый, но очень мощный.

— Имперский? — спросил я.

— Ага.

— Что нам теперь делать Хью? Скоро за нами будут охотиться по всей столице! Игнис спишет на нас смерть короля и герцога. За Райфрана вряд ли кто-нибудь будет мстить, а вот за фран Санда... — недоговорил я и осекся.

— Правильно подумал. Лира будет искать тебя, — высказал вслух, мои мысли, сентенти.

— А ведь еще и Дэмерон со своей бандой...

— Так, сейчас идем в трущобы, там у меня есть одно тихое, неприметное местечко, отсидимся, обмазгуем ситуацию и тогда будем действовать, — произнес Хью.

— На иллюзии больше рассчитывать не приходиться, скоро у многих появятся амулеты способные видеть мою магию, — проговорил я, повесив голову. — Теперь все королевство будет знать, что я защищал короля, следовательно, был против переворота, который одобрил сам Совет Архимагов.

— Не расстраивайся, только дворяне могут позволить себе такие амулеты, простые анхеронцы так и останутся ослепленные твоим искусством, — утешил меня сентенти.

Мы быстро шли по Золотому кварталу. Люди, встречаемые нами по пути, бежали в сторону горящего дворца. Что ими двигало? Желание помочь или банальное любопытство? Наверно все же второе. Интересно, а многие ли дворяне знали о перевороте? Да наверно, большинство точно. Многие из них надеяться урвать кусочек власти. После смерти Райфрана начнётся новый передел королевства. И все-таки король при всей моей не любви к нему, был храбр. Знать, что за тобой придут и не дать деру, мог только сильный духом человек, но с другой стороны лидер из него был никудышный.

Обуреваемый мыслями я не заметил, как наш дуэт начал приближаться к воротам, ведущим в трущобы. Быстро и незаметно, наложил на нас иллюзии простых работяг. Странно будет выглядеть, если два дворянина пойдут в трущобы.

Стража хмуро посмотрела на нас, но задерживать не стала. Мы беспрепятственно вышли из центра города.

В трущобах не было такого ажиотажа связанного с полыхающим дворцом, как в Золотом квартале, здесь все было по старинке. Голодные люди, бродящие тенями между ветхих домов, крики босоногих детей, грязь, липнущая к ногам.

— Иногда мне кажется, что трущобы, это некий другой мир, никак не относящийся к Лобену, — задумчиво проговорил сентенти.

Я промолчал. Возможно, он в чем-то был прав. Иногда у меня складывалось такое же ощущение, словно проходишь не три метра под аркой каменной стены, а проникаешь сквозь грань мироздания. Вроде бы такие же люди: две ноги, две руки и голова. Такой же язык, режущий слух иностранцам. А нет же, все другое.

Запутанные улицы-лабиринты трущоб, вывели нас к крепкому на вид, квадратному, кирпичному строению. Домом назвать его у меня язык не поворачивался. Ни окон, ни дымохода, только массивная дверь, оббитая железными листами. Эдакая каменная будка, в которой уважающая себя семья жить не будет, хотя с другой стороны, я посмотрел по сторонам, для трущоб самое то.

— Мой склад, — произнес Хью, гордо кивая в сторону будки.

— Я что-то подзабыл, что ты промышлял скупкой краденных вещей.

— Я очень разносторонний человек, — проговорил с улыбкой сентенти.

Он подошел к двери, приложил пальцы к вискам, и произнес:

— Вроде мыслящих людей поблизости нет.

Затем протянул руку к одному из кирпичей и вытащил его из стены. В открывшейся нише он взял ключ и вставил обратно кирпич. Заскрипел массивный замок и дверь открылась. Сентенти скрылся в темноте. Я недолго думая последовал за ним.

Зажужжал рубильник и включился свет, озаряя пространство, заполонённое открытыми ящиками и множеством лежащих в беспорядке материальных ценностей.

— Ого, — выдохнул я, осматривая горы разнообразных вещей, любовно сложенные возле стен.

— Вот оно, мое неправедно нажитое богатство, — произнес Хью, обведя рукой забитое до отказа помещение.

Чего здесь только не было: посеребренная посуда, мебель из дорогих пород дерева, одежда лучшего качества, оружие и еще много всякой всячины.

— Да ты клептоман, — произнес я со смешком.

Сентенти молча направился в дальний угол склада, погремел там ящиками и показался на свет. В его руках была бутылочка вина и поднос, на котором уместились два кубка и горка галет.

— Чем богаты, — проговорил Хью, лавируя между ящиков.

Мы разгребли небольшой клочок чистого пространства и поставили три ящика: один послужит нам столом, а два других стульями. Хью поставил на "стол" кубки и поднос. Я посмотрел на галеты и мой желудок заурчал. Сколько же я уже не ел? Подумал я, отправляя в рот, какую-никакую, а пищу.

— Пришло время обсудить сложившуюся ситуацию, — произнес сентенти, открывая посеребренным штопором вино.

— Единственная наша надежда, это Эмилия. Если она убедит Совет Архимагов в реальности грозящей Лобену опасности, скажем так, божественного захвата, то мы сможем отстоять столицы. Если же нет, то нам надо покинуть город, вдвоем мы ничего не сможем сделать, — произнес я.

— Ты сдаёшься? — обронил Хью, наливая вино в кубки. — А как же Лира? Галан?

— Подожди, ты недослушал. Сегодня ночью мы идем домой к Эмилии, узнаем у нее последние события...

— А как она отнесется к тому, что ты защищал короля? — перебил меня сентенти.

— Не знаю, но в свете грозящей столице опасности, я думаю, она проигнорирует этот факт.

— Хочу тебя немного подбодрить, — начал говорить Хью, — во время твоего разговора с Эмилией в ресторане "Рай", я чувствовал, что она искренне хочет помочь спасти Лобен. Конечно, исходящую от нее алчность, тоже уловил. Кольцо подобной силы, кого хочешь, заставит задуматься. Но все-таки она на твоей стороне. Возможно, потом, после того как мы всех победим, она попытается отобрать у тебя подарочек Дэмерона.

— Мы? Я все не могу понять. Зачем тебе это, Хью? Ведь ты спокойно можешь не вмешиваться. Сперва я поверил тебе, тогда в доме моего отца, когда ты рассказывал басни о богах, магии и т.д.

— Начну сначала. Знаешь, почему я стал служить Райфрану? Потому что слышал его мысли. Он был идеалист. Он и вправду желал королевству добра. И в тот день, когда он оказался на пороге моего дома со словами: "Мы должны свергнуть короля". Я не колебался.

— Ты участвовал в свержении короля? — выкрикнул я.

Хью махнул рукой, его глаза затуманились.

— Тот день был наполнен кровью сотен невинных жертв. Мы не могли сдержать этот вал убийств, но я знал, что это все во благо королевства.

Сентенти опустил голову, закрыл лицо руками и глухо продолжил:

— Тогда я еще не знал что идеалистам не место на троне. Райфран растерял всех своих вчерашних союзников. И вот он мертв. Королевство на грани исчезновения! Если мы не сплотимся в ближайшее время, то Анхерон падет, либо под натиском Дэмерона, либо под жаждой завоеваний империи Готфран.

Хью схватил наполненный кубок и вмиг осушил его. Вытерев рукой рот, он снова заговорил:

— Ты не идеален Тир, многие твои поступки продиктованы жаждой наживы, но в душе ты лидер. Вокруг тебя могут сплотиться люди, но тебе надо стать тверже. Ведь ты давно бы уже мог перебраться в империю, попытаться скрыться от Дэмерона, но ты остался, зная грозящую тебе смертельную опасность...

— Да как то, дела меня все задерживали, то Лира, то смерть отца, затем эта глупая присяга королю, — перебил я сентенти. — Ты еще попал в лапы Эмилии...

Он яростно мотнул головой и проговорил:

— Нет, дело не в этом. Ты не можешь оставить Лобен на произвол судьбы и ищешь оправдания своему стремлению. Послушай, Тир! Вместе мы сможем объединить все силы королевства и дать отпор недоброжелателям. Ты иллюзионист, я сентенти. Ты обманываешь глаза, я слышу мысли. Вместе мы победим!

На меня не очень сильное впечатление произвела речь Хью. Я боялся сделать неправильный шаг, принять неверное решение. Ну, какой я лидер? Я ведь всегда пекусь только о себе. Сентенти хочет видеть меня таким. Глаза Хью сверкали, мне казалось, что я вижу свое отражение. Вот он лидер, — подумал я. Меня караулит смерть за каждым углом. Сколько я еще проживу? Отбросив человеческих недоброжелателей, остаются Дэмерон и непонятна Игра. Нет, мне рано метить на позицию лидера, я знаю кто я таков на самом деле. Если бы не цепь событий, в которых были замешаны близкие мне люди, то я бы уже умотал в империю, и затерялся на ее просторах.

Глядя на Хью, я твердо проговорил:

— Ночью идем к Эмилии, а дальше действуем по обстоятельствам. И знай Хью, я не прощу тебе подставы во дворце. Ты чуть не сделал меня королем!

— Наверно, это моя судьба, помогать становиться королями.

— Хью, я хотел у тебя спросить... — произнес я и осекся.

Сентенти может знать некоторую информацию о Игре, но стоит ли его впутывать? Перед глазами до сих пор свежи воспоминания о смерти Кравуса. Я так и не знаю, как попадают в поле зрения Игры. Пусть не наблюдаю богиню, но чувствую ее дыхание, готовое убивать. Она следит за мной. Вправе ли я, рисковать еще одной человеческой жизнью?

— Что? — проговорил скупщик краденного.

— Да нет, ничего.

Мы с сентенти допили вино и, не смотря на царящий за стеной склада день, улеглись спать. Столько изматывающих дней заставили меня мгновенно провалиться в сон.

Ночью я проснулся от запаха гари, проникающего сквозь отдушины. Поднявшись с ящиков, на которых спал, я толкнул Хью и зажег свет. Сентенти молча принял сидячее положение, затем резко вскочил.

— Пожар! — воскликнул он и ломанулся к двери.

Я поспешил за ним. Откинув засов, Хью выбежал на улицу и застыл. Над трущобами поднималось зарево пожара. В воздухе носились еле слышные крики боли и вопли о помощи.

— Что происходит? — тихо спросил я.

— Не знаю, — помотал головой скупщик краденного, — но сейчас узнаем, только подготовимся.

Он забежал в склад и вынес мне оттуда одежду. Армейскую форму. Сам Хью уже успел переодеться в некое подобие мундира лейтенанта пехоты, чем живо напомнил мне Галана. Скоро, скоро брат вернется домой.

— Неплохо, — произнес он, когда я обновил свой внешний вид.

Сентенти запер склад, и мы двинулись по странно вымершим улицам трущоб. Сколько живу на окраинах, а ночью по эти закоулкам редко путешествовал. Инстинкт самосохранения у меня был хорошо развит. Днем люди хоть немного боялись убивать себе подобных, а ночью...

Чем дальше мы шли, тем явственнее слышали крики. У меня в голове носилась мысль о возможном рейде. Но с чего бы вдруг? Только если стража ищет меня и Хью? Но кто отдал приказ? Игнис? Одни вопросы, ответы на которые мы скоро узнаем.

Шлепая по грязи, мы быстро двигались вперед. Новые тяжелые, армейские ботинки с железными вставками позволяли мне игнорировать большую часть мусора заполонившего улицы. Я не боялся быть застигнутыми врасплох какими-нибудь грабителями. Сентенти почувствует присутствие мыслящих существ.

Я решил задать Хью некий, тревожащий меня вопрос:

— Хью, ты читаешь всё мои мысли? Только честно!

— Нет, только особо сильные, когда ты о чем-то упорно думаешь. Что бы прочитать человеческий разум полностью, мне надо прикоснуться руками к голове человека, — прошептал скупщик краденного, пока мы топали по трущобам.

— Понятно, — проговорил я, пряча радость. — Хью пообещай мне, что больше не будешь читать мои мысли.

— Ладно.

— А мысли Ликрана или Лиры ты смог бы прочитать?

— Нет. Они слишком сильные маги. Чтобы я смог прочитать их мысли дистанционно, мне надо быть на порядок сильнее их в магическом плане.

Внезапно, Хью остановился и показал мне рукой в сторону деревянной халупы, сквозь пустые, оконные проемы которой, пробивался зеленый свет. Портал! Но кто?

Я затаил дыхание и смотрел на грязный кусок ткани, закрывающий вход в это убогое жилище. Хью поднес пальцы к вискам. Я с вопросом посмотрел на него. Спустя секунду он показал мне два пальца. Краем глаза заметил, что из халупы кто-то выходит. Мертвецы! Один, два... десять! Гвардия Дэмерона! Вот кто устроил пожар! Мертвецы тем временем начали деловито проникать в дома. Послышались стоны боли. На улицу выбежал полуголый мужик, следом за ним мертвяк. Он догнал его и оторвал голову. Фонтан крови ударил почти до самой крыши. В других домах слышались звуки борьбы и отвратительное чавканье. Мертвецы ели живую плоть. Нас они не замечали. Мы стояли за глиняным углом дома и робко смотрели на происходящее. Это просто акция устрашения, чтоб жители Лобена знали кто в городе хозяин? Или Дэмерон ищет меня? Неужели бог опять вычислил мое местоположение? Как ему это удается?

Я посмотрел на Хью. Он ответил мне тихим шепотом:

— У них нет мозгов. В доме остались двое мыслящих существ.

Я показал сентенти знаками, что нам надо валить отсюда. Он согласно кивнул головой. Мы оба догадывались, кто из слуг Дэмерона может мыслить. Пусть сейчас мы постностью восстановили свой магический резерв и были способны на многое, но гвардия лучше экипирована.

Крадучись покидая опасное место, Хью прошептал:

— Помнишь бой с оборотнем?

Я кивнул головой.

— Я не смог пробить защиту его амулета. Если будет драка я смогу помочь только этим.

Сентенти достал из кармана револьвер и чуть не поскользнулся в луже помоев. Да, герои из нас еще те. Пора покидать трущобы, скоро здесь начнётся пиршество мертвецов. Столько слуг Дэмерона мы не сможем победить.

Я с Хью осторожно двигался к воротам, ведущим в Золотой квартал. До нас все больше долетало людских криков. Они молили о помощи, они не хотели умирать. Я схватился за голову. Таверна, куски человеческих тел, глаза наполненные болью. Я почти физически чувствовал носящийся в воздухе страх, ужас, гнев. Легкий ветерок принес запах горящей человеческой плоти.

— Я так не могу, — проговорил я и побежал в сторону пожара, очаг которого находился возле дома моего отца.

Первого мертвеца я убил "стрелой", второго разрубил напополам Секира, а третьего... раздался выстрел и он упал с аккуратной дыркой в голове. Позади меня стоял Хью.

— Я ведь говорил, что в душе ты лидер, — донеслось от него.

Все больше мертвецов попадались на нашем пути, все больше растерзанных человеческих тел. Я не понимал, зачем Дэмерону убивать свою будущую паству? Если он ищет меня то, причем здесь они?

Люди, охваченные паникой, бежали, куда глаза глядят. Мертвяки гонялись за ними, словно домохозяйки за курицами, уготованными быть основой для супа. Небольшими островками выделялись отдельные сражения. Многие жители трущоб не хотели погибать, и с оружием в руках защищали свою жизнь.

Зарево пожара освещало залитые кровью улицы. Я методично поражал заклинаниями мертвецов. Секира рубил их десятками. Грохот револьвера разбавлял крики боли.

Неожиданно, в свете пламени, охватившем соломенную крышу ближайшего дома, увидел знакомый силуэт. Во мгле отчетливо были заметны мощные крылья и длинные рога. Капитан Дамели улыбаясь, шел на меня. "Стрелы" не причиняли ему вреда, пули отскакивали от его тела. Я приказал Секире не трогать его, исход такого нападения был бы ясен.

— Уходим, — бросил я Хью, — сейчас мы с ним не справимся.

Мы развернулись и бросились бежать, а потом почти синхронно остановились. Бернард и Герхард перекрыли нам путь к отступлению. Я бросил взгляд по сторонам. Дома плотно стояли друг к другу. Бежать было некуда. Все складывалось как в книгах. Вокруг не души, дым пожарищ устилал улицы, полная луна смотрела с небес, на темный, узкий переулок, в котором возможно пройдут последние минуты моей жизни.

— Как крысы, — выкрикнул Герхард, обнажив клыки в улыбке и помахивая кинжалом.

— Крыса всегда найдет выход, — бросил сентенти и показал мне глазами на горящий дом.

— С ума сошел, — прошептал я и побежал вслед за ним.

Под удивленными взглядами гвардии Дэмерона мы ворвались в горящий дом. Чуть помешкав, они помчались за нами.

Я окружил нас с Хью защитой. Горящие доски, пылающая солома, падающая с крыши, — быстро подтачивали мой магический резерв. Сентенти упрямо скакал впереди, перепрыгивая горящие стулья и столы. Я прикинул размеры дома. Еще немного, совсем немного. Впереди показалось окно. Хью ловко выскочил через него и крикнул мне:

— Разрушь его!

Он тыкал в сторону деревянного столба, поддерживающего крышу. Я мигом выполнил его просьбу. "Стрела", и крыша дома с душераздирающим скрипом рухнула, погребя под собой преследующих нас гвардейцев Дэмерона.

— Да ты архитектор, — бросил я и, развернувшись, побежал.

Позади нас раздался яростный рев и из пламени показался капитан. Он крыльями раскидал горящие доски и с ненавистью в алых глазах смотрел на нас. Мы с Хью помчались так, что дома стали казаться мне смазанной серой линией. Благо, Золотой квартал был недалеко, там мы сможем оторваться. В трущобах нам больше делать нечего, моя совесть чиста, я сделал все что мог, мой магический резерв почти пуст.

Пот заливал глаза, но мы упрямо бежали вперед, подгоняемые криками летящего за нами демона. Я боялся только одного, как бы не попасть ногой в какую-нибудь яму. Крики людей начали затихать, мы приближались к Латаной улице. В одном из домов, расположенном, чуть правее нашего маршрута, показалось зеленое сияние. Из окна выпрыгнул мертвец. Знакомая рожа, испуганно вытаращилась на меня. Я приветливо помахал на бегу рукой и кинул заклинание. Смерть Ричи была легкой, его голова, поскакавшая по улице, вызвала у капитана Дамели яростный рев. Наш бег продолжился.

Вскоре показались ворота. К моему величайшему огорчению, они были закрыты. Я растерянно посмотрел на Хью.

Он крикнул:

— За воротами, четыре десятка людей, скорее всего стража, это наш шанс.

Я, рискуя остаться совсем беззащитным перед преследующим нас демоном, собрал всю свою силу и ударил самой могучей "стрелой". Ворота разлетелись в щепки. Проскочив в Золотой квартал, мы остановились. Десятки ружей смотрели в нашу сторону. Не просто стража, а войска. Я обернулся. Дамели скрылся. Видать и его защита имеет предел. Улыбка начала расползаться на моих губах.

— Так, так, так, — донесся знакомый голос. — Кто это у нас здесь? Беглые убийцы короля.

Люди с ружьями окружили нас, и Ликран вышел из-за их спин.

— Думали, иллюзии обманут меня? — маг огня потрепал амулет на груди и зло добавил: — Теперь это самая популярная игрушка в столице.

Он махнул рукой. Я услышал звуки шагов позади себя. Силы нет, она вся ушла на то что бы разрушить ворота. Удар по голове заставил меня безвольно рухнуть на мостовую. Теряя сознание, видел, как Хью приложил пальцы к вискам и люди начали падать.

Очнулся я резко, почувствовав ледяную воду на лице. Ярко освещенное каменное помещение. Я, прикованный кандалами из знакомого материала к стене. Хью, точно в таком же положение, висящий на противоположной стене. Ему неплохо досталось. Лицо разбито, тело покрывают ссадины, но главное он жив.

Глаза Хью гневно смотрят, на стоящего спиной ко мне, человека в богатой одежде. Я перевел взгляд на еще одного персонажа присутствующего в помещении. Он держал пустое ведро и внимательно смотрел на меня. Персонаж был слегка сутулый, с длинной бородой до середины груди, большими лопоухими ушами и маленькими злобными глазами. На вид ему было лет пятьдесят.

— Урод, — поприветствовал я его.

Он усмехнулся и показал рукой на стол. На нем лежали: клещи, щипцы, ножи различной длины. В общем, все то, что надо для пыток.

— Скоро ты поймешь, что значит слово "урод", — проговорил человек беззубым ртом и следом крикнул: — Он очнулся.

Мужик в богатой одежде обернулся. Черные с дьявольскими огоньками глаза, хищная улыбка, ухоженные волосы и блеск лоснящейся кожи.

— Здравствуйте архимаг Тир, — насмешливо проговорил он.

— Здорова, кем бы ты ни был, — произнес я.

— Бросьте господин иллюзионист, вы догадались кто я.

— Граф Лотр, — обронил я уверенно.

Он насмешливо поклонился и произнес:

— Вас наверно мучает мысль: "Почему вы здесь?" Ведь я должен благодарить вас за то, что вы убили короля и герцога Санда.

— Я их не убивал! — выкрикнул я.

— Ах, нет. Вы их убили вот этим вот артефактом, — проговорил граф и достал из кармана желтый треугольник.

Я знал что это. Артефакт, позволяющий три раза вызывать огненный дождь. Судя по тому, что одна вершина треугольника обломана, уже два раза.

— Сволочь, — прошептал я.

— Что простите? — граф Лотр сделав вид, что не расслышал моих слов.

— Что тебе надо?! Ты ведь уже почти получил корону!

— Да, она скоро будет моей, но этого мне мало. Я жажду силы и знаний, а ты можешь мне их дать. Как забитый фокусник стал архимагом?

Его глаза внимательно смотрели на меня.

— Я уже рассказывал свою историю в зале Совета.

— Ложь! — воскликнул граф, повернул голову к беззубому и обронил: — Давай.

Тот взял со стола тонкую спицу, подошел ко мне, улыбнулся и воткнул ее мне в голень.

— Аааа... — разнесся мой вопль по пыточной.

Хью бессильно дернулся в кандалах. Наша магия блокирована. Мы обычные смертные.

Боль пронзала ногу. Мерзкая беззубая рожа, удовлетворённо скалилась.

— Что ты хочешь услышать? — проговорил я скрепя зубами.

— Правду! — крикнул граф.

— Закатай мне правый рукав.

Лотр кивнул беззубому и тот выполнил мою просьбу. Раздался удивленный возглас. Глаза графа не отрываясь, смотрели на мою руку.

— Дело все в ней, — произнес я устало.

— Кто сделал тебя таким? — жадно спросил Лотр.

— Бог, — обронил я, мрачно улыбаясь.

— Мало тебе, да? — вкрадчиво проговорил он. — Насмехаешься надо мной?

Беззубый без слов понял своего хозяина. Он выдернул из моей ноги спицы и хотел снова вогнать ее в мое тело, но граф прервал его:

— Стой, я сам.

Фаербол заиграл в его руке. Миг, и обжигающая боль резанула голень.

— Видишь, как я ценю тебя. Прижег твою рану, а то ведь знаешь, еще инфекцию занесем, — произнес граф, издевательски улыбаясь.

Беззубый визгливо рассмеялся.

Хью злобно выкрикнул:

— Предатель! Райфран до последнего верил тебе!

— Что лишний раз доказывает, что он был глупым королем, — не оборачиваясь, бросил граф.

Я смотрел на Лотра и в моей голове мелькали разнообразные мысли. Если расскажу ему о Дэмероне, и если он поверит мне, то бог точно обзаведётся верным сторонником. Дэмерон даст графу то, что он хочет. Но, что я еще могу рассказать ему? Какую историю придумать?

Мои размышления прервал скрип двери.

— Кто там еще? — воскликнул граф, недовольно оборачиваясь.

Мой взгляд встретился с взглядом Лиры. Ее глаза полыхали яростью и жаждой мести.

— Ты! — воскликнула она, подбегая ко мне. — Ты убил моего отца!

Граф Лотр довольно улыбаясь, посторонился. Он отошел на второй план, любуясь драматичностью представшей перед его глазами сценой.

— Это не я! — выкрикнул я. — Это Игнис! Он...

— Не смей мне лгать! — закричала Лира. — Граф Лотр мне все рассказал! Зачем ты защищал короля? Зачем ты встал на сторону этого ничтожества?

— Я, я... — слова не шли из моего горла. — Твоего отца убил Игнис.

— Его убил этот артефакт, — произнесла девушка и требовательно вытянула руку в сторону графа, тот кинул ей блеснувший треугольник. — Артефакт, который нашли у тебя в кармане.

— Нет, — бросил я упрямо. — Он не мой! Мне его подсунул этот гад!

Мой взгляд уперся в графа. Он сделал большие глаза и со смехом проговорил:

— Как же ты мерзок. Врать в глаза такой очаровательной леди. Признайся, будь мужчиной.

— Мразь, — крикнул Хью. — Только сейчас я начинаю понимать твою дьявольски хитрую натуру. Ты бы все равно убил бы герцога, если в тронном зале не произошел бы несчастный случай! Тогда корону ни с кем не пришлось бы делить!

— Ты ошибаешься. Зачем мне убивать герцога? Ведь наши дети заняли бы престол! — возмутился граф Лотр.

— Ты эгоист! Даже собственный сын для тебя лишь пешка! Как и второй сын, который...

Договорить Хью помешал фаербол впечатавшийся ему в лицо. Сентенти задёргался в цепях. Беззубый повинуясь взгляду графа, быстро подбежал к скупщику краденного и блеснул водой. Лицо Хью было обожжено, сам он потерял сознание.

— Мерзкий лгун, — проговорил граф Лотр, задержав взгляд на сентенти.

— Второй сын? — глухо повторил я слова Хью.

Я точно знал, что у графа в детях числиться только Ликран.

Тем временем Лотр повернулся к Лире и с поклоном произнес:

— Это мой свадебный подарок, — рука графа показала на меня, — делай с ним что хочешь.

Девушка посмотрела на меня, ее глаза сузились, руки начали создавать заклинание.

— Лира, нет! Я лю...

Дикая боль пронзила плечо. Кусок льда пробил плоть и причинял невыносимые муки.

Неожиданно, снова скрипнула дверь, и появился слуга.

— Граф Лотр, вас ждут наверху, прибыла архимаг Эмилия Красивая, — произнес он.

— Скажи ей, что я сейчас буду, — проговорил граф, повернулся к Лире и спросил: — Дорогая вы со мной?

— Да, — кратко ответила девушка. — Пусть не трогают мой подарок, я сама с ним разберусь.

— Хром, ты слышал? Пошел вон отсюда, — произнес Лотр смотря на беззубого.

Стук двери, и в пыточной остался только я, безвольно повисший Хью, и сосулька в моем плече. Боль потихоньку затихала, лед таял, тонким ручейком струясь по моему телу, но мне плевать, даже если бы мою руку драли щипцами. Ведь все пропало! Меня убьет моя же возлюбленная! Какая интересная концовка моей жизни. История, которую можно рассказывать в тавернах, только некому будет ее рассказывать. Я все думал, что меня убьет Дэмерон или загадочная Игра, а убьет Лира, обожаемая мною Лира. Я злобно посмотрел на кандалы. Магия! Мне бы сейчас хоть кроху силы. Эх, сейчас бы вернуться в прошлое! Сколько у меня было возможностей. Надо было линять из столицы, но меня все время что-то держало! Что-то не давало мне вырваться из этого смертоносного круга. Прибыв в Лобен с подарком Дэмерона на пальце, думал, что буду исполнять приказы бога, и в этом будет мое предназначение. Потом узнал правду. Зачем я послушал Ангву и спас короля? Но даже тогда, после битвы во дворце надо было делать ноги из столицы, но взыграла моя жажда власти, и вот я архимаг! Мой друг Хью. Я не мог оставить его на растерзание Эмилии. Я тяжело вздохнул. Пыточная, кандалы, — как итог моих метаний.

Теперь еще граф узнает о Дэмероне. Эмилия прибыла в его дом. И я знаю, о чем она хочет поведать ему, и знаю, что у Дэмерона появится новый союзник, странно, что он раньше не заинтересовался графом.

Раздался протяжный скрип двери. Лира стремительно подбежала ко мне и развеяла заклинание, терзающее мою плоть.

— Лира, это не я, — шептал я глядя на девушку.

— Я знаю, — произнесла она, доставая связку ключей. — Ты бы не смог этого сделать, ты не такой.

Лира освободила меня. Я упал на колени и прижался к ее ногам. Слезы наворачивались на глаза.

— Прости, за ту боль, что я причинила тебе, — проговорила девушка, — но так было надо, иначе Лотр мог заподозрить, что я не поверила ему. Расскажи, как на самом деле умер мой отец.

Встав на ноги, поведал Лире о битве в тронном зале. Девушка изучающе посмотрела на сентенти. Сейчас решалась его судьба. Я даже не знал, как поступить, если Лира возжелает убить его. Затаив дыхание, ждал ее решения. Лира вздохнула, повернулась ко мне и протянула ключи.

— Уходите отсюда.

— А как же ты? Неужели ты останешься в доме этого монстра? — произнес я.

— Да, моя семья находится в руках графа.

— Пошли с нами! Мы вытащим твоих родных из его лап!

— Нет, я не могу. Слишком велик риск, — печально проговорила девушка.

— Но что тебя ждет?

— Свадьба с Ликраном. Так хочет граф.

— Он же просто хочет прибрать к рукам могущество твоего рода! — закричал я.

— Я знаю, но ничего поделать не могу.

Я смотрел на нее и понимал, что ее не переубедить.

— Лира послушай. Как бы в дальнейшем не сложилась твоя судьба, ты должна взять свою семью и покинуть столицу. Уезжай как можно дальше! Я оставлю тебе послание в... — я продиктовал девушке координаты таверны, где когда-то был вместе с гвардией бога, — там я укажу место, где меня можно будет найти.

— Хорошо, — произнесла Лира.

— Ты мне обещаешь?

— Да.

Я посмотрел ей в глаза. Сейчас или никогда. Я поцеловал ее. Сладострастная дрожь охватила тело. Девушка ответила моим губам. Она обняла меня за шею и прильнула всем телом. Блаженство растеклось по моему телу, отзываясь сладкой болью в раненом плече. Я чувствовал ее эмоции. Кроме любви в ней сквозило желание преобладать, быть ведущей в нашей паре. Альфа-самка не способная к компромиссам. На секунду всплыл образ Джейн, и сразу же потух. Она была не способна подарить такую страсть. Мой выбор был очевиден.

Скрип двери, заставил нас замереть. Я быстро окинул взглядом помещение. Всплеск силы иллюзиониста.

В пыточную зашел Ликран. Он посмотрел на Лиру, перевел взгляд на висящего в кандалах меня и грубо произнес:

— Идем, отец хочет тебе кое-что сказать.

Девушка сделала шаг, бросила взгляд на меня, на настоящего меня, скрытого "невидимостью", а не на абсолютную иллюзию и последовала словам Ликрана. Дверь захлопнулась. Я вытер со лба пот. Хорошо, что у младшего Лотра не было амулета способного видеть иллюзии. Теперь никто не свяжет мое исчезновение с Лирой. Я подбежал к Хью, освободил его от кандалов, взвалил на плечо и вышел из пыточной.

Благодаря иллюзиям: где слуги, где дворянина, где самого Ликрана. Я без происшествий миновал заполонённые людьми коридоры, вышел из дома и оказался в утреннем саду.

Сентенти застонал. Я положил его на мягкую траву и произнес глядя на обожжённое лицо:

— Как ты?

— Глаза видят, этого достаточно.

Брови, как и ресницы, отсутствовали, губы были покрыты тонким слоем обожжённой кожи.

— Ты сможешь снова сделать меня красавчиком? — проговорил скупщик краденного со смешком, вставая на ноги и прикасаясь пальцами к вискам.

— Лучше! Я сделаю тебя лучше! Ты сможешь идти? Нам надо убираться отсюда.

— Да, — произнес Хью, опуская руки. — Я временно блокировал боль от ожогов.

Я накинул на нас иллюзии и мы, не спеша, прогулочным шагом, направились к кованным, ажурным воротам. Я боялся дышать, что бы каким-нибудь неосторожным движением не выдать себя, и молился о том, что бы никто из обладателей ненавистных мне амулетов не показался на горизонте.

Под изучающим взглядом личной стражи графа, мы покинули территорию его дома.

Я с Хью оказался стоящим на одной из улиц Золотого квартала. Отойдя подальше от логова графа, я облегченно произнес:

— Выбрались. Теперь валим из города. Где мы сможем дождаться Галана?

— Завтра утром его поезд придет в Лобен.

— Значит, пока еще не валим, — проговорил я, думая о том, что мне что-то снова не дает покинуть столицу. — Где мы сможем укрыться?

— Дан? Может пора навестить его? А то не слышно, и не видно.

— Идем.

Скрытые иллюзиями мы пошли к ближайшим воротам, ведущим в Серебряный квартал. Для этого нам надо было сначала, проникнуть в Железный квартал.

Мы шли, изображая праздношатающихся молодых дворян, а сами внимательно смотрели по сторонам. Никто не закричит? Никто не укажет пальцем на убийц короля? Люди спешили по своим делам и не уделяли нам особо пристального внимания.

Внезапно, Хью тронул меня за руку и тихо произнес:

— За нами следят.

Сентенти указал глазами на неподалёку стоящую девушку, закутанную в плащ с капюшоном. Она делала вид, что ее интересует оружие на прилавке торговца. На улицах города было немало людей скрывающихся от стражников и, следовательно, плащей тоже много, но что-то в этой девушке показалось мне знакомым. Она заметила, что на нее смотрят, и сделала несколько шагов в сторону от нас. Эта хищная грация с головой выдала ее.

— Хью будь на стороже, — обронил я и направился к девушке, сентенти последовал за мной.

Наша преследовательница, не сделала попытки скрыться, она ждала нас.

— Привет Дана, — поздоровался я.

— Здравствуете, господин архимаг, — произнесла девушка.

Хью дернулся, его руки поползли к вискам.

— Успокойся, — одернул я его и обратился к Дане: — Зачем ты преследовала нас.

Девушка вытащила из-за воротника амулет. Я поморщится глядя на него. Она проговорила:

— Мне стало интересно. В Железный квартал проходят мой давешний спаситель и всем известный скупщик краденного. У меня много вопросов к тебе.

— Давай ты задашь их потом, — попросил я девушку.

Вдруг, мою руку пронзила чудовищная боль. Иллюзию как ветром сдуло. Я больше не чувствовал дар! Мне как будто бы вынули сердце. Правая рука до самой шеи пульсировала разными цветами. Я рухнул на спину, ударившись головой об брусчатку. Немногочисленные прохожие поспешно улепетывали от неизвестности. Хью упал на колени, схватил мою голову и заорал:

— Что происходит? Что с тобой?

— Не знаю, — прохрипел я.

Боль наполняла каждую клеточку моей руки. Самое страшное это не физическая боль, а духовная. Я не чувствовал дар. Когда-то я молил богов, чтобы у меня никогда не было способности видеть изначальный мир, а сейчас, слезы непрерывным ручьем, лились из моих глаз. Я потерял его! Душа разрывалась от горечи.

Стоящая рядом Дана, задумчиво произнесла:

— Я видела нечто подобное.

— Где? Когда? — быстро спросил Хью.

— Около моей деревни, есть вулкан, там я видела столб. Он точно так же переливался сиянием, как и его рука, — девушка ткнула пальцем в меня. — Старики говорят, что это последняя колонна храма богини Цианы.

— Где находится твоя деревня? — выпалил сентенти.

— Остров Крат, — последовал лаконичный ответ, девушку совсем не трогали мои страдания.

Хью зло выдохнул. Я левой рукой, вытащил из кармана портал и произнес:

— Координаты.

Я чувствовал, что мне надо увидеть эту колонну, и что наша встреча с Даной неслучайна.

Девушка безумными глазами уставилась на раскрытую ладонь моей руки и как в трансе начала шептать:

— Столько лет я искала портальный камень, надеясь, вернутся домой. Бессонные ночи, дни наполненные выуживанием крох информации и вот он передо мной. Судьба не зря свела нас.

Дана схватила портал, набрала нужную комбинацию и кинула его на мостовую. Фигура девушки исчезла в зеленом сиянии. Хью подхватил меня на руки и последовал примеру Даны.

За спиной прозвучал хлопок закрывающегося портала. Я совсем не обратил на него внимания. Я больше не чувствовал боль. Дар, он был со мной! Я ликующе закричал!

Дана счастливыми глазами смотрела на расстилающийся у подножья вулкана океан Бушующий. Его волны яростно нападали на прибрежные скалы, и глухо урча, откатывались назад, копя силы для нового нападения. Густые, взращённые тучной почвой острова, джунгли, окружали вулкан. Разноцветные птицы стаями носились над верхушками деревьев, оглашая окрестности своими криками. Я бросил взгляд наверх, к вершине вулкана. Безбрежная синева неба нависла над его жерлом. Хорошо, что он не подавал признаков жизни.

— Веди нас, — нарушил Хью очарование момента.

— Да, да, конечно,— откликнулась Дана радостно сверкая глазами.

Девушка скинула плащ, и осталась в шортах и майке. Скупщик краденного в отличие от меня подавил вздох восхищения. Дана втянула ноздрями соленый воздух и махнула нам рукой.

— Путь не близкий, но к закату мы успеем, — проговорила девушка.

Мерно работая ногами, ощущал внутреннюю гармонию. Во мне росло стойкое чувство, что я возвращаюсь домой. Мне еще никогда не было так спокойно и уютно. Даже мелкие неудобства вроде, забивающейся в глаза вулканической пыли и множества неровностей поверхности, не мешали мне наслаждаться красотой острова. Я понимал так стремящуюся вернуться домой Дану.

— Где твоя деревня? — спросил я девушку.

— На той стороне острова.

— Долго ты не была дома?

— Долго, — кратко бросила Дана.

Тут я задал вопрос, который мучал меня с первой встречи с ней:

— Почему ты пьешь кровь?

— Это долгий рассказ, — отмахнулась Дана.

— Расскажи вкратце,— попросил я.

— Ладно. Когда меня взяли в плен. Я молила богов даровать мне смерть. Ужасы заключения почти сломили меня. Я была на грани помешательства. И вот в одну из безлунных ночей, меня посетил сон. Богиня смерти пришла ко мне. Она предложила мне силу, в обмен на услугу. Богиня дала мне скорость, реакцию, выносливость, но ее дар имел и обратную сторону, я жажду крови побежденных мною врагов.

Девушка замолчала, пристально смотря на скрывающийся за горизонтом огненный диск. Вершина вулкана лежала перед нами.

— В чем заключалась услуга? — произнес я тихо, вытирая пот со лба.

Жара стояла страшная. И с каждым шагом она все больше усиливалась. Дана не ответила на мой вопрос, а продолжила свой рассказ:

— Богиня сказала мне: "С согласия сестры, я переписала линию твоей судьбы. Ты не умрешь в плену, ты умрешь после того как выполнишь свою часть сделки".

— Так в чем она заключается? — не выдержал Хью.

Дана улыбнулась доброй улыбкой, подняла лицо к облакам и прошептала:

— Я иду к тебе сынок.

Тело девушки засветилось белым, нестерпимо ярким светом и она пропала. Мы с Хью обалдело стояли на вершине вулкана и пялились на выжженное пятно земли, оставшееся после девушки.

— Вот так номер, — выдавил я из пересохшего горла.

Хью ответил мне стеклянным взглядом. Он еще не отошел от шока. Я помотал головой, словно отгоняя наваждение. Сколько можно проверять на крепость мой рассудок? И тут сообразил, что в словах девушке таилась подсказка. "С согласия сестры...". Две сестры. Одна из них богиня смерти! Реальность богов я уже воспринимал, как само собой разумеющееся. Значит, задача Даны состояла в том, что бы привести меня к храму Цианы. Зачем это нужно Смерти?

Я посмотрел на Хью, толкнул его в плечо, и мы пошли дальше. Через десяток метров нам открылась впечатляющая картина. Посередине жерла вулкана, стояла скала, с абсолютно гладкой поверхностью, метров сто в диаметре. На ее вершине виднелась та самая колонна. Три метра в высоту. Она переливалась точь в точь как моя рука.

— Как мы переберемся туда? — спросил Хью и ткнул пальцем в сторону колонны. — Метров пятьдесят.

Я ощущал силу в руке. Такую силу, которую доселе даже не мог вообразить. Я поднял кулак правой руки к глазам. Вокруг него разливалось мягкое синеватое свечение, легкая дымка скрывала мои пальцы. Я выбросил руку вперед, и передо мной возникла абсолютная иллюзия моста.

— Ого, — выдохнул Хью.

Я улыбнулся и уверенной походкой направился к колонне. Сентенти робко следовал за мной, со страхом смотря на плескавшуюся внизу лаву. Ступив на край скалы, испытал душевный подъем. Я вернулся домой. Каждая клеточка моего тела пела от счастья. Радость захлестнула меня. Я с горящими от счастья глазами прикоснулся к колонне и перенесся в овальную комнату. Нет, это не комната, точнее не физическая комната, это абсолютная иллюзия! Миллионы нитей пронизывали пространство, образуя идеальный овал, в середине которого возвышалась точная копия колонны с вершины вулкана, ее сияние, мягко освещало иллюзию. Комната была абсолютно пуста, если не считать лежащих на полу фрагментов разбитой, женской статуи. Переступая через осколки, пытаясь ощутить иллюзию, ошарашено провел рукой по стене, и на ней тут же вспыхнули символы. Вчитавшись в них, я обрел новые знания. Заклинания, модули, новые иллюзии. Это нечто! Высшая магия художников всего лишь первый шаг на пути к могуществу! Я не знаю, сколько времени провел, поглощая знания, прежде чем символы перестали проступать на стене. Ошарашенно сел на пол и рассмеялся. Нотки истеричной радости огласили абсолютную иллюзию. Внезапно, на стене начали проявляться картинки. Первая изображала смерть прекрасной женщины от рук человека с хрустальным светильником. Вторая картинка показывала, затянутую паутиной комнату и гроб с лежащей в нем женщиной с первой картинки. Дальше картинки начали сменять одна другую. Вот я вижу худую женскую руку снимающую кольцо силы с женщины из гроба. И тут же осознаю. Мое кольцо силы! В гробу богиня Циана! Дальше я вижу корчащегося на полу Дакуорта. Если бы не картина в школе магии, то я бы никогда не узнал это бородатое лицо. Он умирал, его тело светилось нестерпимо ярким светом. Секунда и Дакуорт развеялся, невесомым блестящим песком. Следом стена показала мне женщину как две капли воды похожую на предыдущую. Она подбирает кольцо на месте смерти Дакуорта. Затем я со спины вижу, Дэмерона-Крудуса, колдующего над трупиком птицы. Следующая картинка изображает виденную мною ранее руку, которая прикасается к птице. Пернатое существо оживает. Ангва! Вот как он получил жизнь и разум! Единственный удавшийся, в этом направлении, эксперимент витамора. Еще одна картина. Я, надевающий колечко богини на палец. Дальше появилась сцена, которая заставила меня поежиться. Вершина вулкана, я, Хью, Дана с запрокинутым к небу лицом, и рука, прикасающаяся к ней. Стена вновь приобрела безжизненный вид. Я постоял некоторое время, ожидая, не появятся ли картинки вновь, но похоже просмотр на сегодня был завершен. Мысли теснились в голове, кое-какие догадки сверкали в сознание, нужно все как следует обдумать. Я прикоснулся к светящейся колонне и перенёсся на вершину вулкана.

Хью вскрикнул от неожиданности, наставил на меня палец и проблеял:

— Что с тобой?

— Все отлично! — произнес я улыбаясь.

— Посмотри на себя!

Я опустил глаза вниз. Одной штанины и ботинка не было, на их месте красовалась обнаженная, переливающаяся сиянием, нога. Правая сторона моего тела преобразилась, последовав примеру руки. Я не испытывал страха, все мои чувства как будто бы притупились.

— Все хорошо, Хью, — успокоил я друга и накинул на себя иллюзию. — Нам пора в Лобен.

— Постой, я хочу кое-что тебе рассказать, — произнес сентенти, его била крупная дрожь. — Ты не всегда был мне другом. Я спас тебя в Подвалах по приказу друга твоего отца. Твоего настоящего отца.

— Настоящего? — глухо повторил я.

— Ты не фран Сторм, ты фран Лотр, твой отец барон Лотр.

Я удивленно распахнул глаза. Жара свела Хью с ума.

— Ты не веришь мне? — убежденно произнес сентенти,— я тебе докажу. Последний, настоящий архимаг иллюзий Дакуорт, был из рода фран Гранд. Его внучка вышла замуж за мага огня из рода фран Лотр. Род фран Лотров смерился с тем, что в семью влилась новая кровь, но они производили строгий отсев детей, если ребенок рождался с даром иллюзий, его инкогнито отправляли в приют. Граф Край фран Лотр, получил дар огня, а его дети... Ликран стал огненным магом, а ты магом иллюзий. Твоя мать Энгила была красавицей, желанной для многих дворян. Фран Лотр воспылал к ней чувствами, но она отвергла его. Тогда, он отправился к твоему учителю Кравусу, который наложил на него иллюзию мужа твоей матери, Рифа фран Сторма. Вот что должен был рассказать тебе Кравус, но почему то медлил, все время бормотал о какой-то Игре.

— Откуда ты все это знаешь? — воскликнул я пораженно, схватившись за голову. Мир рушился на глазах. Игра, игра, игра... Чувства обуревали меня, сияние отступало. Оно стало чуть бледнее.

— Тогда еще посол Райфран был другом графу Лотру. Он обо всем знал. Тогда в подвалах мы ходили на бои без правил. Райфран узнал Энгилу, в чертах твоего лица. Тогда он и приказал мне спасти тебя. Через некоторое время Райфран понял, что ты сын фран Лотра. Рифа фран Сторма не убили вместе с остальными гвардейцами только из-за тебя, ему дали уйти.

Хью выговорившись, сел на твердую поверхность скалы. Я стоял, ни жив, ни мертв. Вся моя жизнь ложь? Отец не отец, брат не брат, друг не друг, враг брат. Мучительные цепи понимания сковали мой разум. Я слишком силен для спонтанного мага. Я потомок Дакуорта. Кольцо Цианы досталось мне неспроста. Если в этой истории замешан Кравус, то это все часть Игры? Или нет?

— Барон Лотр знает? — спросил я тихо.

— Вероятно, да. В пыточной он неспроста не дал мне договорить, — ответил Хью, повесив голову. — Точно я не знаю, в последние годы их дорожки с Райфраном разошлись, а бедный король все равно продолжал верить ему.

— Разошлись так, что он захотел сместить короля, а ведь Ликран называл Райфрана дядей.

— Дядя. Их родство седьмая вода на киселе. Если так то и мы с тобой братья.

— Хью, координаты столицы знаешь?

— Ага.

Со смешанными чувствами, я покидал этот прекраснейший остров. Множество информации осело у меня в памяти. Но самое главное я так и не понял. В чем суть Игры? В храме видел двух феноменально похожих женщин, наверное, это и есть две сестры. Одна из них Смерть, а вторая? Голова разрывалась от мыслей. Дэмерон убил Циану, за что? Почему ее кольцо кочует от иллюзиониста к иллюзионисту?

Лобен встретил нас глубокой ночью. Темнота укрывала улицы. Гарь неуловимым шлейфом чувствовалась в воздухе. Трущобы потушили, но в моих ушах все равно звучали крики умирающих людей.

— Куда теперь? — спросил Хью.

— Навестим Эмилию, — произнес я задумчиво. Мысли разбегались, столько всего надо сделать, столько успеть.

Наши шаги гулко разносились по обезлюдевшему городу. Тревожный шепот перемен, заставил народ поглубже забиться в подвалы своих домов. Стража, патрулирующая центр города, предпочла делать вид, что не замечает нас. Наступают смутные времена, и только отчаянные персонажи могут ночью, не скрываясь, появиться в центре города. Площадь Света в противовес остальному городу была ярко освещена. Часть дворца удалось отбить у огня, а часть, чадя удушливым дымом, лежала в руинах. Мы приближались к дому Эмилии, когда я услышал хлопанье крыльев. Подняв голову вверх, обнаружил, что в доме витамор, на третьем этаже, горит свет. В отблесках этого света, увидел тень демона, выскользнувшую из окна. Спустя секунду, в окне показалась голова Эмилии. Она взглядом провожала капитана Дамели. Я остановился. Хью последовал моему примеру.

— Что случилось? — спросил сентенти.

— Ты можешь прочитать мысли архимага?

— Не знаю.

— Что нужно для этого сделать?

— Если у него есть сильная защита, то мне нужно прикоснуться кончиками пальцев к его вискам, а там уж как получиться. Я не знаю, за сколько времени смогу пробить защиту, — последовал ответ.

Я раздраженно дернул головой. У нее точно есть защита. Я силен, но Эмилию мне вряд ли сейчас одолеть. Может она не перешла на сторону Дэмерона и дала отворот поворот капитану? В таком случаи, портить с ней отношения не рекомендуется. Если она на моей стороне, то сама скажет о посланце Дэмерона.

Подойдя к ее дому, постучал в дверь. В прихожей зажегся огонь и прозвучал заспанный, женский голос:

— Кто?

— Передай хозяйке, архимаг Тир прибыл.

— Сию минуту господин.

Спустя некоторое время дверь открылась, и служанка провела нас с Хью в гостиную. Эмилия сидела в большом, мягком кресле. В комнате царил полумрак, окна были наглухо закрыты и занавешены, свет давала единственная стоящая на столе свеча. Электричество что ли бережет? Или ей нравится театральная таинственность?

Я остановился в дверях. В колышущемся пламени свечи, хорошо рассмотрел одну вещь, не мигая смотрел на нее. Картина, висящая на стене, изображала трон с сидящим на нем человеком, возле трона лежал труп. Надпись в углу картины гласила: "Власть переходит из рук в руки, даже смерть не остановит этот процесс".

— Понравилась? — произнесла витамор, проследив направление моего взгляда.

— Очень, — ответил я.

— Говорят, что это была любимая картина Дакуорта.

— Картина со смыслом.

— Присаживайтесь, — произнесла хозяйка дома, прервав обсуждение полотна.

Я сел на длинный, заваленный подушками диван. Хью примостился на стуле, стоящем в противоположном углу гостиной.

— Что привело вас ко мне? — продолжила Эмилия.

Витамор говорила так, словно ничего не происходит.

— Совет Архимагов, ты выступила на нем? — спросил я напряженным голосом, совсем не вязавшимся с моей расслабленной позой.

— К сожалению, Совет не смог собраться по независящим от него причинам, — последовал сжатый ответ.

— Значит, архимаги не знают о грозящей Анхерону опасности?

— Знают, я оповестила их, каждого в отдельности. Я даже просто некоторых сильных магов посетила, — произнесла Эмилия, закинув ногу на ногу. — Большая часть из них, не поверила не единому моему слову. Кто поверит в бога? Да еще в Дэмерона?

— Но ты-то поверила! — выкрикнул я, чем заставил витамор поморщиться.

— Я видела твое кольцо, а они нет.

— Тебе нужно выступить на Совете, я дам тебе кольцо, — проговорил я устало.

Лицо Эмилии мгновенно преобразилось. Ее брови взлетели на середину лба. Она вытаращила глаза и, не мигая уставилась на меня.

В этот момент Хью выпалил:

— Что ты делаешь? Они же... Она же...

Сентенти захлебывался словами. Я поднял руку, прервав его словоизлияние.

— Так надо, — обронил я, снял кольцо с пальца и бросил его на колени витамор. — Я полностью доверяю Эмилии, а она доверяет мне. Так ведь, Эмилия?

— Да, так, — ответила витамор, разглядывая кольцо, на ее губах появилась улыбка. — Знаешь, ведь я искренне хотела помочь тебе. Я даже запретила себе думать о возможности отобрать у тебя кольцо силой. Ведь городу угрожала такая опасность. И тут один, скажем так человек, открыл мне глаза на происходящее. А ведь город надо спасать не от бога, а от тебя! Кольцо, без него ты слаб, Дэмерон переоценил твои умственные способности.

Занавески дрогнули. Герхард и Бернард выступили из-за них. Хью напрягся, когда увидел их. В его взгляде читалась растерянность.

— Думаешь, почему не почувствовал токи в наших мозгах? — издевательски произнес Герхард. — Господин снабдил нас этим.

Вампир достал из-за шиворота амулет в форме лепестка клевера.

— Укрыватель, — выплюнул Хью, как будто произнес страшное ругательство.

— Без кольца ты ничто, — почти пропела Эмилия. — Дэмерон наградит меня знаниями, а людей своим правлением!

— Дэмерон уничтожит всех, кто не будет его покорным рабом, — произнес я спокойно.

— Под его властью в мире воцариться гармония и порядок! — прорычал Бернард.

— Как же вы все заблуждаетесь, — проговорил я, горько усмехнувшись.

— Уже скоро господин покинет пещеру, — мечтательно протянул Герхард. — Жаль ты этого не увидишь. Дэмерон приказал убить тебя.

За его словами последовал бросок Бернарда. "Вихрь", позволяющий управлять объектом, вместо обычного "искажения", и оборотень жалобно воя вылетел в окно. Звон разбитого стекла, звук падения массивного тела и тишина. Я, не изменив положения, сидел на диване, и со снисхождением в глазах смотрел на обалдевшие лица.

— Но как? — прорезался голос витамор. — Кольцо ведь у меня!

Усилие и абсолютная иллюзия исчезла. Эмилия вытаращила глаза. Герхард приподнял бровь и произнес:

— Дура! Он же иллюзионист! Как ты не почувствовала обман?

— Кольцо источало божественную силу! — закричала витамор, пропустив оскорбление мимо ушей. — Ничего не понимаю!

А я наконец-то понял. Картина натолкнула меня на эту мысль. Игра! Смысл ее в том, что я становлюсь богом иллюзий! Дакуорт был первым претендентом, но он проиграл. Сейчас моя очередь попробовать свои силы. Смерть ищет замену богини Циане. Последней каплей, подтвердившей мои догадки, стала реакция витамор на мою иллюзию. Моя магия источала божественную силу! Вот почему Дэмерон так легко узнавал мое месторасположение. Голову даю на отсечение, став достаточно сильным, тоже начну чувствовать его.

В этот момент Бернард перемахнул через подоконник и оказался в комнате. Хью от неожиданности дернул головой и ударился затылком о стену. Оборотень злобно воя, оскалил пасть и прыгнул на меня. Итог тот же что и в первый раз.

— Жизнь дураков ничему не учит, — философски изрек я.

Герхард сощурил глаза и попытался подчинить себе мозги Хью. Последний был не лыком шит. Завязалась невидимая битва разумов. Вампир против сентенти. Вывеска что надо.

Эмилия резко вскинула руку и в меня полетела какая-то зеленая жижа. "Вихрь" и атака витамор растеклась по защите Герхарда. Амулет вампира выдержал. Сам Герхард на секунду отвлекся от борьбы с Хью, и дал ему преимущество. Я видел, что сентенти не справится с вампиром, и помог ему. Точечное заклинание "Сфера" и амулет Герхарда раздавлен. Как же я силен! Атака Хью и из ушей вампира потекла кровь.

Тут же витамор вскочила на ноги и злобно матерясь, принялась поливать меня чистейшей магией. Потоки зеленого огня сходили с ее рук. Они беспрерывно били в мою защиту. "Вихрь" теперь был не пригоден. Я не мог перенаправить магию, которая непосредственно контактировала с ее создателем. "Конус" идеальный вариант. Атака противника распределяется по всей площади защиты, главное усилить наконечник, так как он принимает основной удар.

В комнату проник взбешенный Бернард. Я вызвал Секиру. Оборотень против абсолютной иллюзии. Три пары молча сражались. Секунда шла за секундой, я не отвечал на атаки Эмилии, до тех пор, пока она не снизила мощь своего пламени. Мои божественные силы были заполнены на сто процентов, а сила кольца подходила к концу. Мощь, которую чувствовал, теперь по большей части принадлежала мне, а не кольцу. Сколько интересно у меня теперь единиц магии? Я, улыбаясь, толкнул "конус" в сторону витамор. Лицо Эмилии наполнилось страданиями. Опытная архимаг понимала, что она проиграла. Ее защита прогнулась. Я помахал ей рукой и вбухал в "конус" половину своего резерва. Эмилию Красивую тонким слоем размазало по стене. На лицо Герхарда попали брызги крови. Это стало предопределяющим моментов в их борьбе с Хью. Вампир моргнул, дико завизжал, схватился за голову и упал на колени. Его глаза вылетели из орбит и висели в районе груди. Бернард, осознав происходящее, завыл. Его звериные глаза наполнились ужасом. Он не раздумывая, выпрыгнул в окно.

— Локальная победа, — устало произнес я.

— Еще нет, — откликнулся Хью, вытирая струящийся со лба пот. — Вампир еще жив, хоть его мозг почти не функционирует.

— Убей его. Дэмерон имеет шанс восстановить своего слугу.

— Я не могу, — жалобно проговорил сентенти, — сил нет, он очень силен.

Я смотрел на Герхарда со смешанными чувствами. Он обладал, каким-то странным обаянием, извращенной харизмой. Даже видя все то зло, что исходило от него, люди тянулись к нему. Более противоречивого человека, я никогда не видел. Мне иногда, даже хотелось назвать его другом, но все же чащи безжалостно убить.

Чувства боролись во мне. Внезапно, остро осознал, что должен поступить так, как велит мозг. Логика возобладала и банальная "стрела" снесла вампиру голову.

Покинув жилище витамор, мы вышли на улицу.

— Что дальше? — спросил Хью.

Я задумался. Анхерон скоро накроет покрывало анархии и хаоса. Члены Совета Архимагов передерутся между собой в борьбе за главенство. Игнис не сможет им помешать. Простые люди, пользуясь безвластием, начнут еще больше грабить и насиловать. Корону короля, скорее всего, оденет граф фран Лотр. По крайней мере, на какое-то время. Сладкая сказка о чудесной паре на троне, ждет нас впереди, если конечно граф позволит, сам он может стать серым кардиналом. Лира оплакивает своего отца, но все равно выйдет замуж за Ликрана. Семья для нее все. Интересно, как она выберется из этой ситуации? Найдет ли она приемлемый выход? Сможет избежать свадьбы? Меня почему-то совсем не трогали мысли, что Лира может стать женой Ликрана. Странно. Я ведь люблю ее. Душа откликнулась равнодушным молчанием. Я резко остановился.

— Что случилось? — забеспокоился Хью.

Я молча осмотрел себя. Свечение постепенно захватывало другую сторону моего тела. Рационализм одна из главных черт бога иллюзий, эмоции всегда должны быть под контролем.

— Надо убить Дэмерона, — произнес я спокойно. — Его смерть решит многие проблемы.

— Но как? Нам надо проникнуть в его пещеру!

— Не обязательно. Исходя из слов Герхарда, Дэмерон скоро навестит наш город.

— Как он выберется из гор? Крудус ведь не позволит ему!

Я многозначительно наставил палец на, выведенную на стене углем, надпись "Дэмерон исцелил меня". Хью непонимающе поднял брови.

— Вера людей, поможет сломить ему сопротивление короля-витамора, — объяснил я.

— Как нам остановить его?

— Мне нужно найти укромное место, чтобы подготовиться.

Хью ухмыльнулся и произнес:

— Все-таки к Данглинию?

Пока мы шли к монастырю, вернулся мыслями в прошлое. Теперь мне не казались странными слова старика Крудуса, когда он передал мне книгу. Это он начал Игру, а книга послужила катализатором. Женский смех, который несколько раз слышал, принадлежит одной из сестер. Почему она убила Крудуса? Старик мне многое мог рассказать, может быть из-за этого? Голову разрывали мысли, казалось, что я что-то упускаю из вида. Дэмерон убил богиню Циану, а теперь охотиться за мной, какова его функция в Игре? Какие цели он преследует? Меня озарило. Я резко остановился и потрясенно схватился руками за голову. Это невероятно!

— Что случилось? — забеспокоился Хью.

Почти все встало на свои места. Слова Джейн о двух чудовищах, помазанниках Смерти и Судьбы, которых должен победить Дэмерон, чтобы вновь обрести божественную силу. Теперь я осознал. Это Дакуорт и я. Две сестры, это Смерть и Судьба. Чьим я являюсь избранником? Пока на этот вопрос ответа нет. Награда в Игре, это божественная сила. Я посмотрел по сторонам. Все это фарс. Игра! Первостепеннейшая цель Дэмерона, это моя смерть! Власть над Анхероном вторична. Я четко понял. Чем больше сияние распространится по моему телу, тем больше получу силы.

— Тир что с тобой? — произнес Хью.

— Всё, всё было перед моими глазами, но они были закрыты. Подсказки были повсюду!

— О чем ты говоришь?

— Скорее, идем.

Через двадцать минут, мы стояли перед воротами монастыря святого Себастьяна. Окна с цветными витражами были мертвы. Не один лучик света не пробивался наружу. Я смотрел на мощные, серые блоки, из которых построили монастырь и диву давался. Это сколько же сил и упорства вложили строители в эту серую громадину? Я поднял голову вверх. Монастырский шпиль разрывал нависшие над городом облака. Где-то там, в высоте, ютился бронзовый колокол, который отсчитывал для горожан время, столько раз слышал его, но никогда не видел.

В голове поселилась мысль о том, что христиане пришли в город надолго. Район возле монастыря был плотно заселен ими. Ухоженные улочки, аккуратные домики, кафе с огромными панорамными окнами. Я пожалел, что раньше не бывал в этой части Серебряного квартала.

Я взял массивное, железное кольцо, прикреплённое к двери, и постучал. Реакция последовала сразу же, как будто нас здесь уже ждали. Открылось маленькое окошечко и гнусавый голос из темноты спросил:

— По какому поводу вы явились в обитель?

— Нам нужен монах Данглиний. Мы его друзья, — произнес я, пытаясь разглядеть лицо собеседника.

— Я позову его.

Окошечко со стуком закрылось. Луна вышла из-за туч и осветила массивные ворота. Небольшое распятие было прикреплено над аркой. Мне стало неуютно. Казалось, кто-то разглядывает меня. Не враждебно, а с любопытством. Я стою на пороге храма другого бога. Как он отреагирует, если я войду? Кольцо неприятно защипало мне кожу. Я скосил глаза на палец и остолбенел. Кольцо стало тоньше. Войдя в изначальный мир, начал осознавать что происходит. Нить силы, пока еще слабо, светилась ровным солнечным светом. Артефакт богини делает свое дело, превращая меня в бога. Закончив процесс, он исчезнет.

Послышались звуки отпираемого замка. Дверь приоткрылась и Данглиний сказал:

— Входите быстрее.

Мы прошмыгнули в монастырь. Я почувствовал легкую боль в той части тела, которой принадлежало сияние.

— А если бы это были враги? — попенял Хью монаху.

— Мне было видение, что вы придете, — ответил Дан, пряча кисти рук в рукава сутаны. — Идемте скорее, время не ждет.

— Видение? — хором удивились мы с Хью.

Монах молча, выразительно посмотрел на нас, указал пальцев вглубь монастыря и не торопясь двинулся вперед. Мы последовали за ним.

Лабиринты темных переходов остались позади. Данглиний толкнул хлипкую на вид, деревянную дверь и мы очутились в библиотеке. Тысячи свитков и манускриптов лежали на полках. Сотни переплетенных в кожу книг громоздились на столах. Дыхание времени наполняло овальный зал.

Монах пошарил рукой по стене и библиотеку осветили два десятка прикрепленный к потолку люстр.

— Здесь все, что тебе нужно, — обронил Дан. — Хью пойдем, не будем ему мешать.

— Постой, — произнес я. — Что за видение пришло к тебе?

— Я видел тебя в этой библиотеке и...

— Договаривай, — поторопил я колеблющегося монаха.

— Смерть.

— Чью смерть? — вмешался Хью.

— Многих, очень многих людей.

Я смотрел в глаза Данглиния и понимал. Он не просто так избегает взгляда скупщика краденного. При мысли о том что Хью умрет, я не испытал ровным счетом никаких чувств. Если так нужно для дела, то пусть будет так. Где то на окраине сознания возникла мысль, что Тир из прошлого так бы не поступил, но рационализм и логика быстро подавили человеческое естество.

— Хью, — произнес я, — иди.

— Хорошо. Завтра утром прибудет Галан. Я встречу его.

— Мы встретим его, — поправил я его.

— Сейчас тебе принесут поесть, — не впопад произнес Дан.

Я прислушался к себе. Чувства голода не было, хотя не ел уже давно.

— Хорошо, — сказал я и закрыл дверь за спинами Хью и Дана.

Я принялся, лавирую между столами, размеренно ходить по библиотеке, от одной стены к другой. Так, что мы имеем? На данный момент я полубог. Дэмерон почти бог, вдобавок еще и силу одного из самых могучих витаморов в истории мира Сианлис имеет. Кроме того, у него полно марионеток-фигурок. Часть знати Лобена уже у него в кармане, следовательно, и маги про запас у него тоже есть. Если он сделал предложение Эмилии, то и остальным архимагам тоже. Кто из них согласился, пока загадка. До решающего боя с Дэмероном у меня примерно два дня. Чувствую, скоро он будет в столице. Вера людей крепнет с каждым днем. Если убью Джейн, то это уже ничего не изменит. Моховик народного поклонения уже запущен. Не одной дьявольски хитрой мысли в голову не приходило. Куда не кинься, везде пахнет моим поражением. Я не смог завоевать доверие людей. Никто не верил в богов, пока боги не пришли к ним на порог. Помощи в предстоящей битве, могу ждать от весьма ограниченного круга лиц. Хью, Галан, Дан, может быть, Лира, но она занята спасением своей семьи. Только скупщик краденного может быть реальным подспорьем в сражении с богом. Может быть, Смерть поможет мне? Неловким движением руки, сбил с полки истлевший свиток, перевязанный желтой лентой. Бумажный носитель информации с легким шорохом раскрылся. Становясь богом, я перестал верить в случайности. "Игра" говорилось в заглавии свитка. Я улыбнулся. Кто-то весьма удачно толкнул меня под локоть. "Умирая, бог должен назвать одной из Сестер имя своего преемника. Их задача выковать из человеческой заготовки полноценного бога. Что бы человек стал новым богом ему нужен символ власти предыдущего бога. Превращение человека в бога может затянуться на долгие годы, а может пройти почти мгновенно, по меркам истории". Я нахмурился, весьма расплывчатое определение. " Процесс становления богом не обратим. Если человек отказывается от символа власти, то его жизнь длиться не больше десяти минут. Его дар будет выжжен". Дальше шли записи, написанные в более раннее время. Краска еще не успела выцвести так, как на основном тексте. "Я Дакуорт, моим будущим потомкам. Смерть и Судьба, вечные сестры-соперницы. Они ведут постоянную Игру. Только Судьба может выцарапать человека из рук смерти, так и Смерть может поставить точку в судьбе человека, но иногда они объединяются. Игра — это цепочка испытаний, и главные фигуры в ней претенденты на божественную силу". Скрип открываемой двери, отвлек меня от чтения. Служка с подносом в руках, уставился на меня сонными глазами. Я мотнул головой в сторону ближайшего к двери стола и хотел вернуться к чтению, но... Свиток почернел и невесомым пеплом развеялся у меня в руках. Грохот разбиваемой посуды вывел меня из ступора. Служка с вытаращенными от страха глазами вжался в стену. Его волосы поседели. Дыхание Смерти коснулось обычного человека. Я покачал головой и показал пальцем на выход. Он мгновенно выскочил из библиотеки. Я продолжил думать. Время что бы обзавестись своими фигурками у меня было, но я бездарно упустил его. Мысли унесли меня в прошлое. Почему Дэмерон не убил меня, как только я оказался в его руках? Вероятно, Игра имеет какие-то свои правила. Пора оторваться от размышлений и заняться делом. Иллюзии должны быть максимально сильными.

Утро встретило меня спящим за столом. Я проснулся за пару минут до того, как раздались тревожные удары колокола. Сквозь толстые стены монастыря, чувствовал прорвавшееся напряжение, копившееся в последние дни. Я знал. Народ поднял восстание. Их ведет Джейн, она знает, что я здесь. Боги чувствуют друг друга. Дэмерон направляет свою избранницу.

В дверях библиотеки столкнулся с Данглинием. Жестом руки прервал начавшего открывать рот монаха и произнес:

— Я все знаю, выведи меня отсюда.

Дан кивнул головой, и мы побежали по каменному коридору. Тревожно мигали лампочки, повсюду бегали монахи, слышался звон оружия. Христиане готовятся к сражению. Мы пролетели длинную галерею, спустились по истёртым ступеням. Дан вывел меня к дверям в винный погреб. Хью в сопровождении неизвестного монаха уже был здесь. Он нетерпеливо притоптывал ногой. Судя по его лицу, монахи оказали ему помощь. Шрамы от ожогов уже не так страшно смотрелись на его коже и губах.

— Скорее, — махнул он мне рукой.

Дан отпер дверь и нырнул в темноту. Пробираясь между бочек, уперся в спину монаха. Он открыл потайной лаз и произнес:

— Теперь все зависит от тебя.

Откуда-то из соседнего помещения донесся женский плач. Я резко выпрямился, ударившись головой об низкий потолок.

— Там женщины и дети, — проговорил Дан, — монастырь их последняя надежда на выживание.

Этот плач. Он породил во мне воспоминание из прошлой жизни.

— Дан, ответь мне на вопрос, что означают слова: "Пожертвовав жизнью ради жизней, ты обречешь себя на вечное, тут слово мне не удалось прочесть, только окончание "ние".

— Самопожертвование — это своего рода самоубийство. Великий грех. Вечное страдание, наверное, — быстро протараторил монах.

Его глаза бегали по сторонам, он явно думал о чем то другом. Миг и Дан со скрипом, закрыл люк, отрезая мне путь в монастырь.

Шагая по колено в воде, и поминутно сбрасывая с себя крыс, гадал. Чем же оканчиваются стихи Лисаны? Каким словом? В свете последних событий это может быть очень важной информацией. Весьма вероятно, что это очередная подсказка. "Моей рукой Судьба выводит эти строки..." прямое указание на богиню Судьбы, видимо, эта весточка от нее. "...Взяв книгу тайн из рук помощника богини, ты вступишь на тропу, где слезы будут литься по погибшим...". Учитель Кравус, кому как не ему быть помощником богини, ведь он на тот момент был самым сильным иллюзионистом в моем окружении, да и в королевстве тоже. К тому же он приложил свою руку к моему появлению на свет. Пока все сбывается. Книга высшей магии иллюзионистов у меня. Погибших тоже хватает. "... Не убоишься зла и станешь богом...", какого зла я не должен бояться? Дэмерона? Дальнейшие слова стихотворения, не смог расшифровать. Правила Смерти, камень нулевой, что это вообще такое?

Внезапно, за спиной раздался всплеск и отборный мат. Хью опять оступился, и теперь выплевывал изо рта мутную воду. Смертные такие неуклюжие. Мысль, которая заставила меня на секунду остановиться. Какая-то стена отрезала меня от человеческих чувств. Лира, отец, Галан. Сердце не как не отозвалось на упоминание имен, волновавших меня в прошлом людей. Я довольно улыбнулся и продолжил путь. Лишнее надо отсекать.

Бездумно идти не смог. Сосредоточившись, начал вспоминать отрезок своей жизни длиною от вручения мне книги Кравусом до сих пор. Что необычного происходило со мной? Что может послужить подсказкой? Я перебирал в памяти, запомнившиеся мне мгновения прошлого, но ничего не наталкивало меня на возможную подсказку. Где-то в глубине меня зрела мысль, что я должен искать тщательнее. Я чувствовал, должна быть еще одна подсказка.

Впереди блеснул свет. Подземный ход вывел нас за город. Я с удивлением узнал знакомую поляну. Вон там я впервые назвал короля на "ты". Забавное совпадение. Тайные ходы из монастыря и дворца располагались примерно в двадцати метрах друг от друга.

— Что дальше? — спросил Хью, с омерзением снимая с плеча белесых слизней.

— Встретим Галана.

Ворота города не охранялись, из них бесконечной вереницей выползали телеги, нагруженные скарбом. Люди чувствовали, что грядет нечто ужасное. Так муравьи ощущают приближающееся землетрясение. Я, расталкивая людей, проник в город. Хью закрыв голову руками, следовал за мной. В его глаза было страшно смотреть. Такое количество панических мыслей, сразу, грозили раздавить его хрупкий человеческий рассудок. Как только мы выбрались на пустынные улицу, сентенти отнял руки от головы. Его взор прояснился. Мы быстрее начали преодолевать расстояние.

Вокзал встретил нас разбитыми окнами и запахом дыма. Пока мы добирались до него, то не встретили ни одного живого человека. Кто-то забился в самые дальние норы и не показывал носа на улицу, а кто-то штурмовал внутреннюю стену. Богатый центр города был лакомой добычей для нищих с окраин. Я не понимал стратегию Дэмерона, он превращает город в хаос. Все убивали всех. Зачем ему это?

— Поезд точно придет? — спросил я у Хью.

— Нет, — раздался голос из-за кучи битого кирпича.

Я резко развернулся. Ликран фран Лотр и Игнис Огненноглазый бок о бок стояли в десяти метрах от меня.

— Можешь не ждать своего брата, он у нас, — продолжил Ликран ехидным голосом. — Ты получишь его сегодня ровно в полночь на площади Света.

— Ты продался Дэмерону? — яростно выкрикнул Хью.

— Посмотри вокруг! Весь мир продался Дэмерону! — истерично закричал огненный маг.

Я понял, что он боится, до ужаса боится. Хаос проник в его жизнь и молодой маг не знал как себя вести, чтобы выжить в хороводе смертельно опасных событий.

Игнис напротив, был собран и сосредоточен. Он сухо обронил, глядя мне в глаза:

— Ты был прав. Бог Дэмерон и правда существует.

— Ты ведь знаешь. Всех вас ждет учесть рабов, — проговорил я.

Архимаг печально вздохнул.

— Я просто хочу выжить. Не вини меня, Дэмерон пообещал мне бессмертие. Архимаг Тир, если вы не придете, сегодня ночью на Центральную площадь, то ваш брат будет убит.

Ликран истерично закричал:

— Как ты сбежал из пыточной моего отца? Это сучка Лира тебе помогла?

— Да, — бросил я, чем заставил вытянуться в удивлении лицо Лотра.

— Ты так легко предаешь ее? Ты ведь знаешь, что теперь с ней будет? — проговорил Ликран.

Мне было плевать на нее. Сейчас я выбирал. Дать бой огненным магам сейчас или подождать до площади? Две боевые магические единицы можно будет списать уже сейчас. Подмоги у них нет. Галана до полуночи точно не убьют, иначе я просто могу сбежать. Дэмерон просчитался, считая, что во мне еще остались человеческие чувства. Галан мне безразличен. Столицу я могу покинуть хоть сейчас, оставив своего, как оказалось, сводного брата на растерзание.

Я посмотрел на Хью, его глаза требовали приказа. Вдохнув напоенный переменами воздух, активировал часть своих заготовок. Десяток абсолютных иллюзий возник подле меня. Взмах рукой и битва началась. Огненные маги среагировали мгновенно. Они закрылись общим защитным щитом. Десятки заклинаний сыпались на них, иллюзии бросались на огненную полусферу. Что-то меня тревожило, и сейчас я придал этой тревоге форму. Не мог Дэмерон отдать мне на растерзание такие ценные фигурки, у них должен быть способ улизнуть. Зеленое свечение пробилось сквозь огненную завесу. Портал, как я мог так по-детски просчитаться. Легкий хлопок и глаза Хью смотрят на меня с огромным разочарованием.

— Я сглупил, — обронил я.

Интересно, хоть в одной вселенной, когда-нибудь, какой-нибудь бог говорил такие слова, или я первый? Теперь слуги Дэмерона увидели часть моей силы и сделают выводы. Все семейные загашники амулетов будут вычищены подчистую.

— Бывает Тир, не кори себя, — утешающе проговорил Хью. — Давай попробуем найти Галана, до полуночи у нас еще есть время.

— Ты прав, надо найти их пока Дэмерон не объявился.

— Зачем ты сказал Ликрану, что Лира помогла нам?

— Ей уже ничего не угрожает, — соврал я.

Хью облегченно выдохнул. Его вера в меня поражала. Он даже не потрудился спросить, откуда я это знаю.

Задумавшись, медленно брел среди осколков кирпича, выбитого стекла и прочего мусора. Неожиданно, Хью зацепился ногой об камень и рухнул на землю.

— Тысяча богов! — донеслось от него. — Да чтоб также как этот вокзал, разрушился ваш храм.

— Что ты сказал? — проговорил я, быстро обернувшись к сентенти.

— Тысяча богов, — ответил он, немного побледнев.

— А что еще? Храм, что за храм?

— Храм тысячи богов. Говорят, что где-то такой существует, — проговорил Хью неуверенно.

Вот она, подсказка! Сон, приснившийся мне у подножия гор! Знакомые лица статуй! Это были боги! Как же я сразу не узнал их. Храмы, фрески, рисунки. Я много раз видел их изображения, но мои глаза безучастно скользили по ликам богов.

Я подошел к Хью, схватил его за плечи и жарко заговорил:

— Что ты знаешь о Храме Богов? Как туда попасть?

— Однажды, я прочитал в голове у одного мудреца, что в этом храме, вроде бы есть статуи всех богов вселенной и что этот храм, не находится не в одном реальном мире, — произнес сентенти, морща лоб.

— Как это, его нет не в одном реальном мире?

— Я не знаю, — проговорил Хью, растеряно пожав плечами.

Я отпустил его, и сел на землю, прямо на осколки битого кирпича. "Нет не в одном реальном мире", — мысленно повторял я, рассматривая эти слова под всеми возможными углами. Если нет в реальном мире, следовательно, храм находится в нереальном мире. Недавно я побывал в иллюзии храма богини Цианы, это реальный мир или нереальный? Наверно, все же реальный, решил я. Но что же тогда? Я хлопнул себя по лбу. Сон, конечно же, это сон.

Вытянувшись на земле во весь свой рост, я произнес:

— Хью, если моей жизни будет угрожать опасность, разбуди меня.

— Ты собрался спать? — удивился сентенти.

— Так нужно для дела, — отрезал я и закрыл глаза.

Я повторял про себя: "Храм Богов, Храм Богов". Конечно, это не самая умная мысль, но что я еще могу предпринять. Внезапно, мое сознание накрыла тень, и я провалился в сон.

Ветерок все так же лениво перекатывал песок, статуи богов таращили на меня мертвые глаза, а в воздухе витал неуловимый аромат тысяч божественных сил. Получилось! Я в Храме! Но, что дальше? Что я должен здесь сделать? Я двинулся вперед, тщательно осматривая глазами статуи. Десятки, сотни фигур, богов и богинь. Некоторых я знал, как зовут, некоторых нет. Это сколько же миров нужно для того что бы вместить в себя сонм этих божественных существ?

Внезапно, что-то привлекло мой взгляд. Одна из статуй показалась мне очень знакомой. Черты ее лица кого-то мне напоминали. Точно, это Циана. Ее статуя была вся покрыта трещинами, казалось, плюнь на нее и она развалиться на мельчайшие частицы. Я посмотрел в ее невидящие глаза и подумал, что она умерла. Следовательно, я бросил взгляд на осколки разрушенных статуй лежащих вокруг, ее изваяние должно рассыпаться, но почему-то оно этого не делает. Странно. Хотя, может быть дело в кольце? Ведь частичка ее живет в нем. Наверно, разрушенные статуи это те боги, которые не сумели найти себе преемника. Или этот преемник проиграл в Игре? Не знаю, но все может быть. Меня больше волнует другой вопрос, что мне нужно здесь сделать? Не на статую же богини я пришел поглазеть!

Я раздраженно начал поглядывать по сторонам и наткнулся глазами на знакомого бога. Бог Времени и Пространства, забыл, как его зовут, но точно помню, чем он заведует. Он был изображен маленьким, щуплым мужичком с большим, круглым пузом. На этом самом пузе, была изображена татуировка, шесть близко расположенных друг к другу нулей. Насколько я знал, все, кто поклоняются этому богу, делали себе подобные татуировки.

Внезапно, боль захватила мое сознание. Миг и я вскакиваю с земли. Хью подняв руки, вверх, обалдело смотрит на меня.

— Все в порядке? — спросил он, опуская воздетые к небесам конечности.

— Ага, — пробормотал я.

Ну, и чего я добился своим путешествием в Храм Богов, посмотрел на статую богини Цианы, и на статую пузатого бога? Глупая подсказка, где в ней смысл?

Я посмотрел на Хью и проговорил:

— Пошли искать Галана?

— Пойдем. Только Тир, где нам искать его? Где самые сильные маги королевства могут прятать его?

Я задумался. Скупщик краденного дело говорит. Где могут скрываться самые сильные маги? Для меня ответ прост. Башня Совета Архимагов.

— Идем, я знаю, где он, — произнес я уверенно.

Мы не успели сделать и пары десятков шагов, как нас окружила, куда-то бегущая, толпа. Люди были чем-то напуганы и словно стадо баранов упорно перли вперед. Я схватил за шкирку, мимо пробегающего щуплого, мужичка. Он, тяжело дыша, вытаращил на меня глаза.

— Что происходит? Куда вы скачите? — проговорил я, чувствуя смрад источаемый человеком.

— Там, там! — прокричал мужик, тыча рукой в сторону угла дома.

— Что там?

— Отпусти меня! Богом Дэмероном прошу, отпусти! — запричитал мужик и залился слезами.

Я оттолкнул жалобно вскрикнувшего бегуна и вытер руки об рубаху Хью. Чем вызвал его недовольное бурчание.

— Проверим, — бросил я и словно волнорез, начал разрезать накатывающие волны испуганной толпы.

До угла дома оставалось пару метров, когда мы лоб в лоб столкнулись с мертвецами. Скупщик краденного удивленно вскрикнул, а я вызвал иллюзии. Завязался скоротечный бой. Мертвецы были нерасторопны и вялы. Сказывается солнце и отсутствие Дэмерона, но судя по тому, что мертвяки спокойно бродят днем, бог уже недалеко. Мои иллюзии быстро уничтожили небольшой отряд миньонов Дэмерона. Я и Хью со стороны наблюдали за избиением.

— Я бесполезен против мертвецов, — произнес скупщик краденного, извиняющимся тоном.

Продвигаться по городу стало тяжелее. Мертвецы затрудняли нашу поступь. Вынырнув из-за очередного угла, мы наткнулись на группу людей с гербом фран Санд на груди, они защищали золоченую карету, из которой раздавался детский плач. Лире все-таки удалось выскользнуть из лап графа. А он об этом еще не знает, иначе Ликран бы говорил по-другому.

Мертвецов окруживших карету было много. Живые люди обречены. Я раздраженно поморщился и стрельнул глазами вдоль дороги до следующего поворота. Может быть, та, улица свободна и мне не придется тратить силы на битву с мертвецами?

Хью заметил мое колебание и удивлено-требовательно произнес:

— Там же семья Лиры! Разве ты не хочешь помочь ей?

В сердце что-то кольнуло. Я устремил взгляд на битву. "Иглы льда" проткнули сразу пятерых мертвецов. Это стало поворотным моментом. Лира может стать серьезным союзником. На нее стоит потратить силы.

Иллюзии бросились в бой, а я с Хью семенили следом. Люди радостно взревели, увидев меня. Лира откинула челку со лба и поприветствовала меня взмахом руки. Мысли крутились в голове. Лира не станет мне помогать, пока ее семья в опасности. Я втянул воздух. Запах силы Дэмерона окружил город. Люди в ловушке, им не выбраться из Лобена.

Карету с одной стороны защищали люди, а с другой иллюзии. Мертвецы яростно бросались на защитников, будь те из плоти или магии. Им одинаково ненавистен запах человеческой жизни и запах магии врага их господина-создателя. Я приказал иллюзиям пропустить часть мертвецов, те в мгновение ока проникли в карету. Послышались крики боли и отчаяния. Теперь у Лиры есть повод присоединиться ко мне. Месть. Все закончилось спустя пару минут. Мертвецы были повержены. Лира в слезах, сидела прямо на дороге, и обнимала растерзанное тело мальчика. Кровь капала ей на подол туники, она запрокинула голову к свинцовым небесам и издала утробный крик. Пятерка ее охранником печально вынесли два тела из кареты. Пожилая женщина и Лисана. Не сочинять ей больше пророческих стихов. Ее белокурые волосы были запачканы кровью, на лице застыла маска невыносимой муки, глаза невидяще смотрели вдаль. Правая сторона ее груди была проломлена чудовищным по силе ударом мертвеца. Белели кости, виднелось навсегда остановившееся сердце.

Я подошел к Лире, опустился возле нее на одно колено, обнял за плечи и тихо произнес:

— Прости, мне не хватило сил.

Девушка ответила мне затуманенным взглядом.

— Это слуги Дэмерона убили их, — проговорил я, наставив палец на трупы. — Совсем недавно я узнал, что граф Лотр заодно с ними. Он повинен в их смерти! Как и Игнис повинен, в смерти твоего отца! Именно его заклинание обрушило потолок!

Новый взрыв рыданий огласил улицу.

— Мы должны отомстить! — воскликнул я, сжимая кулаки.

— Ты прав, — прошептала девушка, откидывая прядь волос с мертвого лица брата. — Моя душа не успокоиться пока я их всех не убью.

— Наше время пришло, — проговорил я твердо, беря ладонь девушки в свою руку и поднимая ее на ноги.

Лира провела свободной рукой по глазам и произнесла:

— Я не могу их так оставить.

Я мысленно выругался. Еще трата времени.

— Очистительный огонь. Большего мы не можем сделать, — произнес я печально.

Мы сложили трупы в карету и подожгли ее. Огонь охватил золоченый корпус, языки пламени поедали ценные породы дерева, запахло горелым мясом.

Я без эмоций смотрел на рыдающую девушку, на ее слезы, боль. В голове мысленно поставил галочку, сигнализирующую о том, что я обзавелся, пышущей ненавистью к Дэмерону и его компании, союзницей. Лира хоть и не архимаг, но способна на многое. Ее магия может помочь мне. Осторожно тронув девушку за плечо, указал ей глазами на горизонт. Она все поняла, и мы двинулись к башне.

Во время пути, я то и дело ловил на себе странные взгляды Хью. Чуть отстав, я шепотом спросил у него:

— Что?

— Ты изменился. Я больше не могу посылать тебе мысленные сообщения, твоя сила чудовищно возросла.

— Ты прав, — бросил я.

— Я видел, что произошло с иллюзиями, защищавшими карету, — глаза Хью были наполнены горечью. — Тот Тир, которого я знал, так бы не поступил.

— Это было сделано во благо. Они бы все равно не выжили, — произнес я проникновенно, положив руку на плечо скупщика краденного, что бы в случае чего, иллюзорный клинок пробил бы ему шею.

— Надеюсь, ты знаешь что делаешь, — проговорил Хью и повесил голову. Дальше он шел молча.

Площадь Света встретила нас ковром из трупов. Кровь ручьями стекала в канавы, образуя рубиновые реки. Мертвецы повеселились над проникшими за внутреннюю стену оборванцами. Кто-то лежал в обнимку с награбленным добром, даже на пороге смерти не желая расставаться с бренными материальными ценностями. Я посмотрел в лицо Лиры. Маска, первое, что пришло мне в голову. Казалось, она не видит происходящего, ее ум витал где-то далеко. Один из охранников девушки не выдержал витающего в воздухе сладковатого запаха и согнулся пополам, избавляя желудок от содержимого.

Мы добрались до места предполагаемого заключения Галана. Двери башни были передо мной, на них отчетливо виднелись следы когтей. Мертвецы пытались проникнуть в обитель магии. Я толкнул дверь. Заперто. Лира прикоснулась рукой к дереву, и оно покрылось изморозью. Кивком головы она предложила мне попробовать снова. Удар плеча и разлетающиеся куски дерева.

Искать никого не пришлось. Все они были здесь. Игнис, Ликран, граф Лотр, как не странно Бернард, архимаг воды, архимаг сентенти и Галан. Сводный брат связанный лежал в углу. На его лице были видны следы свежих побоев.

Пламенную, обличительную речь, полную презрения мне помешала произнести Лира. Она яростно закричала и кинула заклинание в остолбеневшего Игниса. Ступор прихвостней Дэмерона мгновенно рассеялся. Все смешалось. Такого буйства магии я не видел никогда. Хью мысленно сражался с архимагом сентенти. Лира с Игнисом. Охранники девушки бились с оборотнем и графом фран Лотром. Ликран и архимаг воды сдерживали натиск десятка иллюзий. Я чувствовал, как мои силы растут. Кольцо истончалось, делая меня богом. Упоительные ощущения. Душа скидывала оковы бренной плоти.

Неожиданно мое сердце кольнула боль. Иллюзия потерпела поражение. Взмыленный Ликран слабо улыбнулся при виде маленькой победы. Я вспомнил битву у вокзала. Портал! Не дать им сбежать. Сила бога начала наполнять зал башни. Всё помещение изнутри было покрыто тонким слоем абсолютной иллюзии, отгораживающей реальный мир от вымышленного. Игнис что-то почувствовал, закрутил головой, его взгляд уперся в меня. Я впервые видел его таким растерянным. Так мышь понимает, что нет выхода из мышеловки. Веселая улыбка поселилась на моих губах. Сладкое чувство мести, доступно богам. Смертные прах под моими ногами. Я выставил вперед руку и принялся поливать "стрелами" Ликрана. Когда-то Хью посоветовал мне избежать стычки огненного мага и иллюзиониста. А если огненный маг против бога? Ликран держался недолго, это ему не охрана Лиры, которая сейчас обугленными тушками лежала возле него, это бог. Его колени подломились, голова упала на грудь. Он исчерпал силу дара. Я не торопясь направился к врагу. Остановившись возле него, я взял его за подбородок и посмотрел в глаза.

— Ты выбрал не того бога, — прошептал я, сладко улыбаясь.

Иллюзорный клинок вырос в моей руке.

— Стой! — прозвучал крик.

Граф Лотр прижал меч к шее Галана. Глаза моего отца были полны ненависти.

— Не убивай его! Или я убью твоего брата, — прокричал граф.

— Убивай, — небрежно бросил я и замахнулся клинком.

— Стой! Ликран твой брат!

Глаза огненного мага расширились. Изумление вытеснило все остальные эмоции с его лица. Над залом повисла секундная тишина.

— Я твой отец, Тир, — произнес граф. — Я, используя магию Кравуса...

Ухмыльнувшись, я перебил старшего фран Лотра:

— Я знаю эту историю, папа.

Движение руки и меч вошел в раскрытый рот Ликрана. Граф страшно закричал и перерезал горло моему сводному брату. Последним что запомнил перед смертью Галан, было мое улыбающееся лицо. Битва возобновилась. Семейные дрязги почти улажены. Заклинание "Сфера" накрыло графа. Его амулеты недолго держались, заклинание быстро высушило их силу. Отец остался беззащитен. Человек против бога. Маленькая иллюзия шара, разорвав кожу, проникла ему в живот. Движение кисти и шар увеличивается до двух метров в диаметре. Кровавый дождь оросил зал. Я стер брызги с лица и осмотрел поле боя. Лира проигрывала. Злость и отчаяние читались у нее на лице. Хью на равных сражался с архимагом сентенти. Бернард прикрывал архимага воды, их тандем неплохо действовал против иллюзий. Чуть помедлив, решил, что Лиру терять еще рано. Игнис испытал часть моей мощи и сразу же полез в карман за порталом. Он бросил его на пол и замер. Портал не раскрылся. Моя иллюзия, мои правила. Игнис затравленно огляделся.

— Бежать некуда, — крикнул я.

Игнис поднял на меня спокойный взгляд и начал аплодировать. Я шутливо поклонился и пробил его защиту. Амулет на груди архимага рассыпался, сам он уже не представлял никакой угрозы.

Я посмотрел на Лиру и показал ей глазами на привалившегося к стене Игниса. Девушка мрачно улыбнулась и украсила лоб архимага метровой сосулькой. Кровь и мозги забрызгали стену.

Следующий на очереди был архимаг сентенти. Заклинания обрушились на напугавшего меня когда-то человека. Он не обращал внимания на мои атаки, его взгляд прикипел к глазам Хью. За секунду до поражения сентенти яростно вскрикнул и весь вложился в удар. Тело архимага изломанной куклой отлетело к дверям, а Хью безвольно осел на пол. Я подбежал к скупщику краденного. Из его рта вытекала тонкая струйка крови. Как не к месту он умирает, посетовал я.

Отхаркивая кровь, Хью произнес:

— Я знал что умру. Поведение Дана не стало для меня загадкой.

— Почему же ты пошел за мной?

— Потому что я верю, ты все исправишь. Жаль что я так и не увидел бога, — прошептал скупщик краденного и его глаза закрылись навсегда.

— Ты видел бога, — обронил я.

Поднявшись с колен, разочарованно выдохнул и направил атаки на архимага воды и Бернарда. Лира не вмешивалась. Она, тяжело дыша, сидела на полу, возле дверей. Первый пал архимаг воды, Бернарда я оставил на закуску. Оборотень, прижав уши к черепу и оскалив пасть, пятился в угол. Иллюзии окружали его. "Сфера" проломила амулет, и оборотень жалобно завыл. Я приказал иллюзиям обезглавить его и прибить голову к дверям башни. Иллюзорные гвозди продержаться максимум два дня, а мне больше и не надо.

— Пойдем, — произнес я и протянул девушке руку, помогая встать.

Лира со страхом приняла мою помощь и тихо проговорила:

— Что с тобой? Ты не был таким жестоким.

Я довольно улыбнулся и ответил:

— Они заслужили. Люди заслужили все, что боги делают с ними.

Девушка в ужасе прижала ладошку к губам. Мои сверкающие безумной радостью глаза устремились вдаль.

Мы шли сквозь город, словно новобрачные. На Лире была иллюзия свадебного платья, а на мне строгий костюм. Я держал ее за руку и улыбался. Нас окружала горящая столица. Строения с грохотом рушились, поднимая облака пыли, дым от пожаров клубился в небесах. Крики боли, предсмертные хрипы, — это была наша венчальная музыка.

— А помнишь Марка? — спросил я у девушки.

— Да, — ответила она заикаясь.

— Почему ты не последовала его словам? Почему не покинула город?

— Я не поверила. Даже когда свершились предсказанные им события, я не верила.

— А теперь, веришь? — проговорил я, обведя рукой заполненную трупами улицу.

По щекам девушки заструились слезы.

— Не надо, не плачь, — произнес я, нежно вытирая ее слезы. — Ты ведь сама обрекла себя на это.

Я накинул иллюзию Марка. Лира вздрогнула и попыталась отстраниться, но я крепко держал ее руку.

— Ведь я говорил тебе, что страшные события накроют Лобен, — произнес я. — Ты не послушала меня.

Я улыбнулся. Почему бы не исполнить давнюю мечту? Преклонив колено, я произнес:

— Ты выйдешь за меня замуж, Лира фран Санд?

На моей ладони лежало кольцо с бриллиантом.

— Нет, — твердо ответила девушка.

— Вот за это я тебя и любил, — произнес я, затем щелкнул пальцами и добавил: — А если так?

Лисана, мать Лиры, ее отец, брат. Они возникли перед глазами девушки. Абсолютные иллюзии вызвали у нее рыдания.

— Они всегда будут с тобой, если ты скажешь, да, — прошептал я.

Сквозь плач, Лира прошептала:

— Да.

— А теперь жених и невеста должны поцеловаться, — безжизненным голосом произнес герцог фран Санд.

— Не будем перечить, папе, — проговорил я и поцеловал девушку.

Лира дрожала в моих объятьях, словно листок на ветру. Мои губы покрывали ее лицо поцелуями. Когда то за эти мгновения я отдал бы все на свете, а сейчас ничего не чувствую. Проведя языков по ее щекам, высушил девичьи слезы.

— Идем, — произнес я. — Впереди у нас еще одна битва.

Наш путь продолжился. Спустя час, я с Лирой стоял на городской стене. На горизонте сверкали яростные сполохи молний, внизу, у подножия стены замерли тысячи мертвяков. Они плотным кольцом окружили город. Я здраво оценивал свои силы. Битву с Дэмероном проиграю, сражение в башне вымотало меня. По периметру стены собрались немногочисленные выжившие люди, многие из них держали оружие. Напряжение внутри меня нарастало. Дэмерон приближался, счет шел на минуты. Я похлопал по нагрудному карману. Портальный камень был со мной. Сбежать сумею. Непреодолимая сила заставляла меня схлестнуться с богом, умом понимал, что у меня почти нет шансов выиграть, но не мог отступить. Люди с надеждой смотрели на последнего живого архимага. Напуганные смертные не были важны для меня, и не из-за них я хотел вступить в битву с Дэмероном. Это было что-то другое, подобное тому, как молодой самец бросает вызов вожаку стаи. Это было мое испытание. Убив Дэмерона, я стану богом.

Неожиданно до моего слуха донесся, чистый, одухотворённые голос:

— Дэмерон избавит нас от мертвецов! Верьте в него и он придет.

Джейн окружала толпа напуганных и растерянных людей, они внимали каждому ее слову. Я слабо улыбнулся. Теперь все понятно. Классика, Дэмерон напустил на город мертвецов, что бы люди больше верили в него и что бы он предстал их спасителем. Последний финишный рывок и Дэмерон будет здесь.

— Дэмерон приди! Дэмерон приди! — доносились крики с городских улиц.

Джейн взошла на стену. Ее печальные глаза устремились на меня. В моей голове, мелькнуло мимолетное желание убить ее, но сейчас это была бы просто растрата сил, она уже сыграла свою роль.

Девушка протянула мне сверток, замотанный в пропитанную кровью тряпку. Я взял его и раскрыл. Трупик Ангвы предстал передо мной.

— Так вот куда ты подевался гадёныш, — произнес я с улыбкой.

Я передал окоченевшее тело Лире. Она с каменным лицом приняла его. Две когда-то дорогие моему сердцу девушки, стояли рядом. Меня больше не терзали душевные метания. Спокойная и милая Джейн. Страстная и властная Лира. Будь я человеком, то наверно, почувствовал бы какое-нибудь волнение, но сейчас я видел врага и временного союзника. В прошлой, смертной жизни, кого бы из них я хотел бы назвать женой? Конечно Лиру. Я встретил Джейн в тяжелый для меня момент, и ее доброта заставила меня поверить в то, что я могу полюбить ее. Но пелена обманчивой любви прошла бы, стоило бы мне увидеть Лиру. Я посмотрел на обладательницу магии воды. Могу ли назвать ее любовью всей своей человеческой жизни? Наверное, да.

Стоящая напротив меня Джейн многое понимала, выражение ее лица молило о том, что бы я убил ее. Она страдала. Я наклонился к ее ушку и прошептал:

— Кровь погибших в Лобене людей на твоих руках, живи с этим.

Девушка, сдерживая слезы, отвернулась и побрела вдоль стены. Обреченность сквозила в каждом ее движении.

— Приди Дэмерон! Приди Дэмерон! — начал выкрикивать я.

Люди с новой силой подхватили мой крик. Вдалеке в небе, показалась приближающаяся точка. Спустя минуту я смог ее рассмотреть. Дамели нес в лапах Дэмерона. В этот раз капитан был не демоном, а напротив, ангелом. Люди разразились приветственными криками, когда Дэмерон начал разить заклинаниями мертвецов. Я улыбался, смотря на этот театр. Мертвая плоть быстро иссыхала под бьющими из рук бога лучами. Марионетки Дэмерона сотнями гибли от рук их же создателя.

Наконец богу надоело быть в роли актера. Дамели опустился на стену и выпустил из рук Дэмерона. Бог, широко улыбаясь во все свои тридцать два белоснежно белых зуба, направился ко мне. На нем больше не была одета ветхая ряса, скрывающая его лицо, и я стал рассматривать бога. Золотая корона с семью зубьями, устремляющимися в небо, была одета на его светловолосую голову, легкий красный плащ с вышитым орнаментом, поверх желтого цвета камзола, закрывал его плечи. На поясе болталась украшенная самоцветами тонкая шпага, ее острее билось по изумительно красиво сшитым штанам. Ноги Дэмерона, обутые в кожаные сапоги выбивали дробный стук из камней, которые послужили для строительства городской стены. Я перевел взгляд на его лицо и испытал легкое разочарование, ведь я, будучи человеком, так хотел увидеть существо прожившее пять сотен лет, а идущий мне навстречу Дэмерон перечеркнул мою надежду. Он выглядел как тридцатилетний мужчина. Ухоженная бородка скрывала часть подбородка и верхней губы, довольные синие глаза пронзали меня своей силой, тонкий прямой нос, гармонировал с высокими скулами и бледными, впалыми щеками. О таком короле говорили бы, что он ночами не спит, об отечестве радеет.

Дэмерон легкой, танцующей походкой подошел ко мне и произнес:

— Ты оказался ловким типом.

— А ты ловким постановщиком, — произнес я, и обвел рукой толпящихся внизу людей, — Публика, как она тебе?

— Они с радостью увидят твою смерть, — бросил Дэмерон. — Наконец-то! Убив тебя, я снова стану богом.

— Жаль, что ты оделся не по случаю, гардероб твой изрядно устарел.

— Тут ты прав фокусник, но ничего, скоро все вернется на свои места.

Я смотрел на Дэмерона. В голове бродила уйма мыслей. Я нашел ответы на многие вопросы, но некоторые вещи, мне до сих пор оставались непонятными.

— Тогда, четыреста лет назад, это ведь ты убил Дакуорта? — спросил я.

— Да, я, но мое Испытание еще не закончено. Дакуорт был избранником Судьбы, а ты избранником Смерти. Как видишь, богини для людей делают скидки. Я давно жду этого момента. Тогда в пещере, я с радостью вручил тебе кольцо Цианы, и даже совсем не расстроился когда узнал кто такой на самом деле Ангва. Все для Игры, все для Испытаний.

Еще одним ответом стало меньше. Я избранник Смерти. Скрестив руки на груди, я произнес:

— Ответь мне еще на один вопрос. Как и за что ты убил Циану?

— Ты слышал легенду о Крудусе и Айе?

— Да, — кратко бросил я.

— В ней есть доля правды. Я хотел стать сильнее. Среди божественной братии существует жесткая конкуренция. Бог может отобрать силу у другого бога только через смерть, но я придумал хитрый план. Добровольный дар силы. Она была очень удивлена тем, что на Ралу не ложится иллюзия красоты и молодости, удивлена так, что даже пошла с ней в мой храм, где как ей сказала Рала, магия осуществится, так как она поклоняется Дэмерону и бог поможет ей. Любовь к смертному королю совсем затмила ей разум! Ей было невдомёк, что Рала носит осколок того самого хрусталя из которого был сделан светильник, и который нейтрализует любую магию. Богиня была уверена, что передает ей иллюзию молодости, но правильно настроенная магия светильника и смертная обретает силу богини! Какие же удивленные у бывшей богини были глаза! Всего пару минут, и я бы убил Ралу и поднялся бы еще на одну ступень в божественной иерархии, но тут появился этот смертный, и он первом успел свернуть шею Рале. Так я и застрял в этом мире. Я убил их всех, но потерял часть своей силы, и перестал быть богом, поэтому мне пришлось вступить в Игру. Воспользоваться силой кольца я не могу, но убив тебя, сполна восполню свою потерю. Если бы не правила придуманные Сестрами, то я бы уже покинул этот мерзкий мир.

— Айя это Циана? А Крудус? Ты тоже убил его тогда? Все это время ты претворялся? И твой долбанный светильник не разлетелся ко всем чертям? — потрясенно заорал я.

Небольшая толика чувств, пробила божественную броню равнодушия и рационализма.

Бог весело подмигнул мне и произнес:

— А знаешь, ведь эта Игра уникальна! Изначально было три претендента на божественную силу. Нонсенс! Обычно два смертных, один избранник Смерти, а другой Судьбы, бьются за божественную силу! А сейчас Сестры объединились, мотивируя это тем, что один из претендентов полубог. Победи меня Дакуорт, и тогда он бы стал богом, и ты бы не погиб так глупо.

— Я еще не погиб, — выплюнул я.

Дэмерон улыбнулся и выпустил в меня струю какого-то зеленого вещества, принявшегося разъедать защиту. Потерявший часть силы бог против начавшего восхождение к силе бога, последний бой на сегодня. Лира, широко распахнутыми глазами, наблюдала за искрящимся воздухом, который переполняла магия, из-за чего он начал светиться и переливаться.

"Сфера", "стрела". Все бессильно против защиты Дэмерона. Я чувствовал что проигрываю. Стоящий невдалеке Дамели радостно улыбался. Его нимб насмешливо подмигнул мне. Я вызвал все свои иллюзии. Полсотни самых разнообразных существ заполонили стену. Драконы, виверны, кентавры, великаны. Я дал разгуляться своей фантазии. Моя маленькая армия атаковала Джейн, Дэмерона, Дамели. Кольцо почти истончилось. Скоро, скоро, стану богом! С моих рук срывались заклятья. Во все стороны летела каменная крошка. Но всех моих усилий было мало. Дэмерон мрачно улыбаясь, методично поражал мои иллюзии. Боль наполняла меня. Я проигрываю, горький комок разочарования подкатывал к горлу. Только одно событие подняло мне настроение. Радостной молнией сверкнула смерть капитана Дамели. Переломанные крылья не позволили ему избежать убийственной встречи с землей. Абсолютная иллюзия дракона победила.

Моих магических существ все меньше и меньше. Я проигрываю на всех фронтах. Наверное, пора валить, мелькнула мысль. Я напитал силой защиту, выхватил портал и замер. Часть стены под ногами Лиры обвалилась, и она оказалась погребённой под многотонными блоками. Сердце кольнуло. Я подбежал к краю обвала. Тоненькая струйка крови вытекала из-под одного блока. Сдержать чувства, сдержать чувства. Я бог! Дэмерон не переставая поливал меня заклинаниями. До боли сжав в руке портал, уже приготовился кинуть его, как пораженно замер. Женщина, знакомая мне по картинкам в храме богини иллюзии, стояла над блоками. Другая женщина похожая на нее как две капли воды стояла возле нее. Они о чем-то яростно спорили. Смерть и Судьба. Что-то надломилось во мне, человек начал заполнять мое сознание, божественная сущность отступала. Лира умерла! Набатом застучала кровь в висках. Сердце свела судорога. Свечение охватившее тело, бледнело, чувства возвращались, слезы брызнули из глаз. Что я натворил! Все мои близкие мертвы! Я схватился руками за голову. Ничего не исправить, ничего не исправить... или... я вспомнил стихи Лисаны. В них были слова о том, что я могу все исправить, но что такое камень нулевой? Богини, боги, хоть кто-нибудь подскажите мне ответ! Я готов заплатить жизнью за то, что бы все вернуть!

Дэмерон атаковал меня плетью зеленого пламени. Защита упруго отразила атаку, но сила заклинания была настолько сильна, что я отлетел к краю стены. Прозрачная сфера моей магии с легким хлопком исчезла. Еще пару мгновений и буду мертв. Сущность смертного не может владеть божественной силой. Сияние тускнело, концентрируясь где-то в глубине тела, чтобы в один миг высвободиться вспышкой нестерпимо яркой энергии, испепеляя дерзкого иллюзиониста, посмевшего перешагнуть через броню рационализма. Всё кончено, блеск надежды померк под тенью суровой реальности, я уже ничего не исправлю. Мне не было страшно, меня пожирало чувство раскаяния. Как я мог превратиться в такое чудовище?

Я повернул голову на бок. Джейн со слезами на глазах смотрела на меня. Извиняющаяся улыбка возникла у меня на губах, я не оправдал ее надежд, этой внешне хрупкой девушки, внутри которой был заточен целый мир эмоций, переживаний, стремлений. Она ревностно хранила его тайны, лишь только раз допустив в его пределы чужака, не способного понять всей глубины его красоты и величия. Как же я был глуп! Поздно, очень поздно, начал понимать суть происходящего. Сейчас уже всё прекратится. Я слышу шорох его сапог и чувствую его неуемную жажду победы, которая росла с каждым столетием, что он провел в пещере, дожидаясь своего последнего противника. Что ж он выиграл Игру, эту странную цепочку событий, которая, словно, тонкая паутину опутала меня, слепого смертного, не способного понять всей глубины эпичности момента. Богу осталось только прервать слабое дыхание моей жизни.

Вот, его шаги затихли подле меня. Я не нашел в себе силы взглянуть смерти в глаза. Слабеющий дар подсказал мне, что заклинание уже яростно переливается в его руке. Я потерпел поражение в битве с богом, а ведь раньше, сам факт существования богов вызывал у меня легкую, ироничную улыбку, именно с такой улыбкой на устах я и начал свое восхождение к битве с претендентом на главный приз Игры.

Ощущая приближение смерти, я хотел уйти в небытие, глядя на последнего дорого для меня человека. Джейн, как много мы не сказали друг другу, как много мы не услышали...

Над головой раздался голос Дэмерона:

— Прощай, фокусник.

Вдруг, глаза девушки дико вспыхнули. Она сорвала с шеи осколок светильника и бросила его в бога. Крик боли заложил мне уши. Я с трудом поднялся на ноги. Меня шатало, кровь из разбитого лба струилась по лицу, глаза устало обвели поле боя. Стоящий напротив меня бог, прикрывал рукой кровоточащую грудь. Хрусталь, проникший в его тело, блестел в лучах солнца. Джейн сломанной куклой лежала на холодных камнях. Кровь толчками выплескивалась из ее рта. Дэмерон успел наказать взбунтовавшуюся девушку. Я собрался с силами и выпустил в бога "стрелу". Его амулет отразил мою атаку. Сам он с ненавистью в глазах смотрел на меня. Осколок временно блокировал его силу. Победа возможна, но нужна ли она мне? Только в смерти я смогу найти утешение, это лучшая награда для меня. Я бессильно опустился на колени. Что я натворил? Стихи Лисаны, камень нулевой — об этом надо было думать раньше. Мне вспомнилась, поговорка "прошлое не вернуть". Горечь разъедала меня, я потерял все. Прошлое не вер... я встрепенулся, есть же один бог, которому это подвластно, я вспомнил его татуировку. Набрав на портале все координаты, ноль, стащил с пальца символ власти и, превозмогая боль, приложил его к порталу, в этот момент мои губы шептали:

-...А коль отступишь ты от правил Смерти, грозит тебе печальное забвение, взяв в руки камень нулевой, ты сможешь все исправить...

Я проникаю внутрь портала и вижу коридор с огромным множеством дверей. Шаг вперед. За моей спиной возникает испуганный Дэмерон. Его глаза наполнены ужасом.

— Неееет, — кричит бог.

Я чувствую невыносимую боль в груди. Дар покидает меня, свечение прожигает мое тело. Задыхаясь, я толкаю какую-то дверь и проваливаюсь...

Знакомая улица, знакомый до боли угол дома, пару метров и я бы добежал. Меня окружали воздушные моряки. Я стоял и внимал капитану Дамели:

— Один нападающий был застрелен. Кроме всего прочего из палатки пропали некоторые вещи. Мне не хочется с тобой сориться парень, просто по дружбе, выверни карманы, будь так добр. Эй, а чего это у тебя кровь на лице? Секунду же назад не было! А чего это ты засветился то?

Я ощутил робкие удары капель. Теплый летний дождик накрыл Лобен. Струи воды смешивались с кровью и капали с подбородка. Бросив взгляд на Дамели, я с помутившимся от боли сознанием вспомнил слова Бернарда: "Ты не понимаешь! Мы все обязаны капитану Дамели! Только он, единственный в мире человек, который мог спасти наши жизни от смерти под горящими останками дирижабля! Только он мог провести "Стремительный" через горы и дать нам шанс".

Дар разрывал меня, жизнь утекала как вода сквозь песок, секунды и я покину этот мир:

-...Но станешь богом, иль умрешь, решать тебе придётся с болью...

— Что ты там бормочешь? — проговорил капитан.

Я нащупал в кармане револьвер. Цена слишком высока, смерть друзей в обмен на божественную силу. Вскинув руку, нажал на спусковой крючок. Аккуратная дырочка во лбу Дамели поставила точку в этой ИГРЕ. Два тела упали на мостовую.

-...Пожертвовав жизнью ради жизней, ты обречешь себя на вечное... — последняя обжигающая вспышка боли, и я проваливаюсь во тьму.

Под моими ногами стелились пушистые облака, легкий ветерок трепал мои волосы. В безбрежную высь, уносилась мраморная лестница, на ее вершине застыл белоснежный трон. На ступенях стояли две сестры. Судьба и Смерть. Я подошел к ним, чувствуя невообразимую мощь внутри себя.

— Здравствуй, Тир, — произнесла Смерть.

— Здравствуй, бог иллюзий, — вторила ей Судьба.

— Но как? — вырвалось у меня.

— Путь становления человека богом не так сложен, достаточно изменить судьбу и покорить смерть, — произнесли богини в унисон. — Неважно, какой из сестер смертный был выбран в претенденты, он обязательно должен выполнить эти два условия.

— Самопожертвование, — проговорила Смерть, — ты покорил меня.

— Вернувшись в прошлое, ты переписал судьбу целого мира, — произнесла Судьба.

— А если бы я победил Дэмерона в честном бою? Я бы стал богом?

— Нет, кольцо убило бы тебя. Оно передало бы тебе силу, которая уничтожила бы смертное тело. Дэмерон знал, как становятся богом, поэтому он так испугался, когда ты открыл Коридор Времени. Эта Игра была единственной в своем роде. Один из ее участников знал все ее правила. Богиня Циана назвала имя Дакуорта, а тебя выбрали мы. После смерти Дакуорта у нас было четыреста лет, что бы взрастить нового претендента, иначе сила досталась бы Дэмерону. За все это время, мы нашли только одного достойного мага-иллюзиониста. Вот почему твой путь испытаний был так короток.

— А если бы я не взял книгу?

— Ты бы ее взял. Пусть не в тот день, а через неделю, через месяц, но ты бы ее взял.

— А если бы я не взял ее именно в тот день, что было бы тогда?

— Твоего сводного брата Галана не отпустили бы домой, и ты не вышел бы тем вечером из дома, но так или иначе, ты бы все равно обрел кольцо Цианы. Это твоя я.

Посмотрев на Смерть, я адресовал ей вопрос:

— Почему ты убила Кравуса?

— Сделка. Кравус должен был умереть во время восстания Райфрана, но я дала ему шанс. Он должен был умереть в тот момент, как увидит кольцо Цианы.

— Но почему старик умер так страшно? А Дана мгновенно сгорела!

— Все зависит от того, как они умерли бы, не вмешайся я в их судьбу. Кравус погиб бы от "иссушения" витамора, а Дана во время побега из плена, от запущенного в нее фаербола. Многие соглашаются на подобные сделки.

— А тогда на крыше кафе, зачем ты приходила?

— Это была подсказка. Только ты, как один из главных игроков, можешь чувствовать меня.

Я отвернулся от богинь и посмотрел сквозь облака. Проповедница Джейн пылко убеждала нового капитана "Стремительного" взять ее на борт, но все ее увещевания потерпели крах. Я улыбнулся. Так будет лучше для всех.

Сместив свой взор, увидел Лиру. Она сидела на скамейке в школьном парке и читала газету. Одна из статей рассказывала об убийстве капитана Дамели фран Корда и странной смерти его убийцы, Тира фран Сторма. Внезапно, девушка яростно бросила газету на траву, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не знала, что где-то на небесах по щеке бога иллюзий скользнула одинокая слеза.

"Судьба моей рукой выводит эти строки, взяв книгу тайн из рук помощника богини, ты вступишь на тропу, где слезы будут литься по погибшим, не убоишься зла и станешь богом, а коль отступишь ты от правил Смерти, грозит тебе печальное забвение. Взяв в руки камень нулевой, ты сможешь все исправить, но станешь богом, иль умрешь, решать тебе придётся с болью, пожертвовав жизнью ради жизней, ты обречешь себя на вечное правление".