Маркетолог@ - Часть # 3/4 "Аватар/селфи"

— В тренировочный лагерь сегодня уедут вот эти четверо: индус и три пакистанца, -уважительно поклонившись, начал Вакас. — А пятого мальчика, вот этого араба с золотой кожей и синими глазами, я оставлю.

— С чего бы это? — удивился Саид.

— Твоя благословенная сестра подарила мне этого мальчика. Ты же не против? — Вакас заискивающе посмотрел Саиду в глаза.

— Насчет первых четырёх — я не против, — кивнул Саид. — А этот белобрысый... что-то он слишком маленький. И кстати, это — не араб, Вакас.

— А кто? — Вакас удивлённо поднял брови.

— Американец. Англичанин. Европеец. Или вообще — русский. Я таких, как эта chua, видел в плену в Баграме в восемьдесят втором, когда был там при Пешаварской семёрке ... Я лично перерезал горло этим неверным. Тело этого мальчика осматривали? Отметины, знаки, крест неверных на теле есть?

— Осматривали, — кивнул Вакас. — Но ничего этого нету.

— Понятно... Впрочем, зная хитрость неверных, отсутствие знаков ещё ни о чем не говорит. А ну-ка, Вакас, повтори мне, что конкретно сказала тебе моя сестра, когда привезла сюда этого мальчика?

— Ну, Карен сказала, что отец этого мальчика был арабом.

— А его мать?

— А вот насчёт матери неизвестно. Карен сказала, это была какая-то sharmuta, — Вакас небрежно пожал плечами. — Ты же знаешь, как у нас относятся к женщинам, родившим детей вне законного брака. Но Карен... — и тут Вакас оживился, — но Карен сказала, что она дарит этого мальчика мне! Саид, ты же не заберёшь у меня ее подарок? — Вакас явно волновался. Саид поставил ногу, обутую в крепкий армейский башмак, на проволоку ограждения и знаком приказал охраннику открыть дверь клетки, где на земляном полу сидели пятеро юных пленников.

— Давай сюда этого, белобрысого, — приказал Саид. Охранник смахнул пот усердия и со всех ног бросился исполнять приказание. Наклонившись к мальчику, стражник указал ему пальцем на Саида. Синеглазый малыш кивнул, плавно поднялся на ноги и безбоязненно потопал к огромному, испещрённому шрамами, Саиду. Когда ребенок находился всего в паре шагов от него, Саид выбросил вперёд руку, схватил за подбородок ребёнка и резко вздернул вверх его голову. Четырехлетний малыш дёрнулся и 'ответил' мужчине весьма недовольным и неприязненным взглядом. Другие мальчики — пакистанцы и индус — всхлипнули. Саид бросил на пленников злой взгляд. В ответ мальчикинемедленно зарыдали. В отличие от светловолосого карапуза, которого сейчас терзал Саид, эти дети уже успели выучить, что такое боль и страх. Но Саба таким опытом не обладал: всю свою жизнь он прожил в окружении людей, которые любили его и баловали безмерно.

— Что, chua, ты меня совсем не боишься? — обратился Саид к мальчику на урду. Саба не понял чужую речь, и в его живых глазах промелькнули удивление и явный интерес. — А ну-ка, Вакас, спроси у этого chua, откуда он. — Саид Кхан прищурился, продолжая разглядывать тонкое синеглазое личико.

— На арабском спросить? — засуетился Вакас. Саид усмехнулся:

— Нет, на английском... Для начала, на английском спроси, — поправился он.

— Where are you from, boy? — ласково обратился к ребёнку Вакас. — Откуда ты, мальчик?

Саба перевёл изумленный взгляд на Вакаса.

— На английском мальчик не понимает, — подобострастно объяснил мимику малыша Вакас.

— Это я уже понял, — хмыкнул Саид. — А теперь, Вакас, задай мальчику тот же вопрос, но — теперь на русском.

Вакас подумал, нервно дёрнул уголком рта, но приказание исполнил. Возникла пауза.

— E-da? Ana mish fekhem. Aiz akl', — неожиданно ответил ребенок и забавно почесал нос.

— Что он сказал? — заинтересовался Саид.

— А он сказал на арабском, что он меня не понимает. И добавил, что он очень хочет есть... Саид, мальчик абсолютно чисто говорит на арабском. И произношение у него, как у коренного жителя египетской Александрии. Карен не обманула тебя, этот мальчик действительно араб.

— Вот как? Значит, на арабском мальчик говорит, а на русском — не понимает?.. А ну-ка, спроси у этого chua, как его зовут. На русском спроси.

Оценив замысел Саида, Вакас покусал губы и всё же перевёл вопрос на русский язык. Мальчик удивленно изогнул изящные тёмные брови и несколько минут с неподдельным интересом смотрел в рот Вакасу, вслушиваясь в его речь. Казалось, малыша заинтриговал этот странный выговор, гортанный, как рокот водопада. Понаблюдав за реакцией малыша, Саид сделал Вакасу знак, и тот задал тот же вопрос на арабском.

— Esmi Sab'a, — тут же ответил мальчик, после чего подумал и, сжав всё пальцы в кулачок, разогнул средний палец.

— Это ещё что? — изумился Саид.

— Ну... кхм, мальчик сказал, что его зовут Саба. Странное имя... На арабском означает цифру 'семь'.

— Я тебя не об этом спрашиваю! — разозлился Саид. — Жест мальчика что означает? Тоже число 'семь'?

— Ну это означает, что... кхм... ну, что мальчик... что он тебя не боится, — осторожно ответил Вакас.

— Вот как? — хмыкнул Саид и сильнее сжал подбородок малыша. И тут Саба исполнил запрещённый приём: разжав пальцами руку Саида, он потёр покрасневшую кожу вокруг своего рта, после чего склонил голову к плечу и улыбнулся. В глазах цвета лазури засияли два золотых солнца. 'Глаза человека — это зеркало его души', — вспомнил Саид слова Карен. Тогда Саид согласился с сестрой. Но сейчас он мог бы с ней и поспорить: зеркалом души мальчика, который сейчас бесстрашно смотрел на него, была улыбка. При виде этой улыбки Саид Кхан потрясённо застыл, Вакас ахнул, а стражник заулыбался и нащупал в кармане кусок припрятанной им пакистанской лепешки чапати. 'Отдам ребёнку, когда эти двое отвалят', — решил про себя охранник. Между тем Саид повернулся к Вакасу Хази.

— Значит так, Вакас, — безапелляционно сказал он. — Вот этих четверых — кивок в сторону индуса и трёх пакистанцев — ты отправишь завтра в лагерь. А что до этого маленького араба — кивок в сторону Саба — то я бы пристрелил его, потому что он слишком мал и от него толка не будет как минимум, еще десять лет... но эти его глаза и улыбка — они многое меняют. Поэтому я решил так: ты, так и быть, оставишь этого мальчика у себя. — Охранник испуганно вздрогнул. Вакас радостно вспыхнул. — Подожди, не благодари меня, — наблюдая за Вакасом, мрачно усмехнулся Саид. — Ты ещё не знаешь, что тебе предстоит делать. Итак, ты будешь очень хорошо заботиться об этом ребенке. Растить его. Кормить. Учить наукам и языкам. Особое внимание удели урду и его наречиям, таким, как хенко и годжал, — Саид надменно цедит слова, — если надо, приведешь к мальчику преподавателей... Но самое главное, что ты должен сделать — это научить этого мальчика подчиняться. Этот мальчик, этот chua не ведал ужаса, и это его плюс. Но он не умеет слушаться, и в этом его минус... Вакас, ты должен заставить этого ребенка исполнять любой приказ, который отдаст ему его хозяин. Ты знаешь, как у нас это делается. Лицо мальчишки не тронь — он очень хорош, и портить дар, данный ему Аллахом, я тебе запрещаю. Но в твоём распоряжении будет вся спина этого ребёнка. Вот ею и занимайся... А потом мальчиком займусь я, сделаю из него солдата. Да такого, что преподнесет Карен огромный сюрприз. И ещё... — Саид помедлил и брезгливо передёрнул плечами, — Вакас, не смей делать из мальчика шлюху.

— Но... но твоя сестра мне обещала, — вспыхнув до корней чёрных, гладких, блестящих волос, возмутился Вакас. Саид прервал Вакаса одним движением густых, сросшихся на переносице, бровей:

— Вакас, ты меня понял? Мне нужен солдат — такой, как я, а не заднеприводный — такой, как ты. Взамен этого мальчика можешь выбрать себе любого из этих четырёх. Считай, это моя тебе компенсация.

— Но твоя сестра... Но Карен же обещала этого мальчика мне, — жалобно взмолился Вакас и тут же прикусил язык, едва увидев жёсткий, холодный и непримиримый взгляд Саида.

— Моей сестры тут нет. А я — есть, — зловеще пригрозил Саид. — И этот мальчик — мой.

— Sahih, arbab. Хорошо, господин. Пожалуйста, прости меня.

Саид смерил Вакаса насмешливым взглядом и ушёл. Саба, которого Саид называл странным именем Chua, устало зевнул и дал охраннику увести себя. Улыбаясь своим мыслям, охранник тщательно запер дверь и украдкой сунул мальчику остатки лепёшки чапати:

— На, поешь, детка.

И только Вакас остался стоять, сжимать кулаки и от души проклинать Саида.

Прошёл год. В ноябре 1987 года мальчику, названному Chua, исполнилось пять лет.

— Покажи мне, что ты выучил на урду. — Мальчик протянул трогательную тетрадку в клетку. Вакас пробежал глазами тридцать фраз, взятых мальчиком из Корана. — Хорошо, — похвалил он малыша. — Но ты, Chua, сделал шесть ошибок, и за это тебя ждет наказание. Повернись ко мне спиной, мой маленький мальчик. За каждый удар ты получишь финик, — и с этими словами Вакас показывает голодному малышу плётку и миску со спелыми плодами. Финики вкусные. Chua хочет есть, а к плети хозяина он уже привык. К тому же Вакас его любит, а спина, иссечённая шрамами, не реагирует на удары так, как это было сначала. Мальчик спокойно выполняет команду. Вакас ударяет его шесть раз и хрипит:

— Ах, Chua... как же я тебя люблю. И ты такой красивый, мой славный, мой маленький мальчик...

Прошел ещё один год, и Chua исполнилось шесть лет. Сейчас он стоит в богато обставленной комнате и внимательно разглядывает стол, на котором лежит плётка и стоит миска, полная спелых фиников. На диване привольно раскинулся Саид. Хозяин дома, Вакас, стоит рядом с мальчиком.

— Встань на колени, Chua. Покажи мне, что ты умеешь, — лениво тянет Саид. В ответ мальчик переводит вопросительный взгляд на Вакаса.

'Мой хозяин — Вакас. Вакас должен подтвердить приказание чужака.'

Но Вакас странно улыбается и отводит глаза в сторону.

— Chua, ты слышал, что я сказал? — Саид грозно выпрямляется, но мальчик по-прежнему ищет глаза Вакаса. — Я сказал, встань на колени. В третий раз я просить не буду. — Кажется, что голос Саида взорвал ужасом всю комнату. Вакас попятился. Но мальчик поднял вверх голову и одарил Саида спокойным, уверенным взглядом.

— Вы не мой хозяин, господин, — равнодушно объявил мальчик Саиду.

— Ах, не твой? — извергая потоки ругательств, Саид вскакивает и рывком вытягивает из брюк широкий солдатский ремень с увесистой медной пряжкой. Мальчик переводит встревоженный взгляд на Вакаса. Но Вакас снова отводит в сторону глаза, молчит и все также странно улыбается. Саид размахивается и на спину мальчика опускается оглушительный удар. Мальчик кричит и ищет глаза хозяина.

'За что меня бьют? Хозяин же мне ничего не приказывал!'

Саид прищуривается и отмеряет еще один удар, не столько сильный, сколько расчётливый.

— Смотри в глаза только хозяину, — шепчет рядом Вакас. В это время пряжка касается спины мальчика. Сhua кричит от боли. Делая короткие, рваные вздохи, мальчик ищет глазами Вакаса. Тот должен подтвердить приказ Саида и тем самым избавить его от мучений. Но Вакас прячет глаза. Удар. Ещё один удар.

— Если ты мне не подчинишься, то следующим будет твой любимый хозяин, — плюётся словами Саид. — На колени, Chua, я кому сказал?

Так мальчика и сломали. Теперь он — марионетка в безжалостных руках. Его бьёт человек, которому подчиняется его хозяин. Саид может сделать Вакасу больно. И мальчик, которого Вакас называл Сhua, сделал всё, чтобы хозяина не тронули — он всё-таки встал на колени.

Только через три года мальчик узнал, что сhua — на урду 'крыса' ...

Наступил 1991 год. Вот уже пять зим как мальчик живёт в доме Вакаса.

— Ты видел успехи мальчика, Саид, — хвастается Вакас Саиду, приехавшему навестить мальчика. — Chua отлично усвоил все уроки ислама. Владеет годжалом, хенко и урду, как пакистанец. Я также научил его русскому и английскому. А математику и логику Chua схватывает вообще на лету, а ещё ... — Вакас осекся, увидев небрежную улыбку Саида.

— Покажи мне лучше, как мальчик умеет слушаться, — требует он. Вакас восторженно кивает и берёт в руки толстый солдатский ремень с увесистой медной пряжкой. Сидя на низком диване, Саид Кхан прищурился и протянул Вакасу свою пиалу с чаем.

— Покажи лучше так, — с насмешкой говорит он. Вакас вспыхнул, с видимым удовольствием отбросил ремень, взял в руки чашку и шагнул к мальчику.

— Встань на колени, Chua. Я тебя люблю, мой маленький, мой храбрый мальчик, — пропел Вакас. — Вынесешь этот урок, да? Ведь ты меня любишь.

Мальчик безмолвно стаскивает с себя майку и привычно становится на колени.

— Смотри мне в глаза, Chua, — командует Саид.

— Терпи и не плачь, — подсказывает Вакас и медленно, точно смакуя, выливает кипяток из пиалы на голую спину подростка. Мальчик издаёт короткий, хриплый крик, но не отводит глаз от Саида. — Терпи, терпи, Chua, ведь я тебя люблю, — воркует Вакас. Поднявшись с дивана, Саид присел на корточки напротив подростка. Жёсткими пальцами он взял мальчика за подбородок и несколько мгновений изучал синие, замершие от боли глаза. В это время Вакас потянулся к своей чашке с чаем. Саид уловил это движение.

— Довольно, у мальчика шок, — тихо приказал Саид, в этот миг вспоминая свой собственный опыт. Именно так, много лет назад благодаря спасительному шоку Саид научился преодолевать пытку болью. Помедлив, Саид выпрямился, снял с себя пиджак и набросил его на спину подростка. — Ну что ж, отлично, — как ни в чём не бывало, произносит Саид. — Итак, первый урок пройден. Мальчик знает, чем грозит ему неподчинение. А ты, Вакас, неси шприц и ампулу, нужно противошоковое вколоть. Иначе мальчик не справится. — Саид окинул взглядом дрожащего подростка. — Ничего, потерпи, larka, — очень тихо сказал он. — Через два месяца кожа заживёт, а мы с тобой приступим к совсем другим урокам. Я научу тебя пользоваться ножом — владеть им, как мужчина, и если все пойдет, как рассчитываю я, то к апрелю ты станешь седьмым бойцом моего отряда. И кстати, чуть не забыл: тебе же положена награда.

Вакас с готовностью потянулся к миске с финиками. Саид Кхан мрачно захохотал:

— Оставь себе эту дрянь, Вакас. В отличие от тебя этот мальчик уже мужчина.

— Да ему всего девять лет, — возмутился Вакас.

— Зато он ведёт себя, как мужчина. Терпит боль, как мужчина. Вот пусть и получит награду, как настоящий мужчина. Для начала вернём ему имя. Как там, в лагере, он называл себя? — Саид пощёлкал пальцами и вопросительно посмотрел на Вакаса.

— Его имя? Э-э.... кхм... что-то не припомню, — Вакас собрал гладкий лоб в морщины. — Ах да, кажется, какое-то числительное. Кажется, семь.

— 'Семь'? Ну надо же, — усмехнулся довольный Саид. — Значит, назовём мальчика Сахт. Ну что, с днём рождения тебя, крестник... А ты, — и Саид обернулся к Вакасу, — ты купи моему Сахту самую лучшую женщину. Самую красивую и самую умелую. А ещё лучше — купи двух. Найди тех, что научат Сахта любви, а не этим твоим... нежностям... 'Я люблю тебя, моя маленький мальчик', — передразнил Вакаса Саид и брезгливо сплюнул себе под ноги.

— Но... но я бы мог и сам обучить мальчика, — заупрямился Вакас и осёкся, увидев по-настоящему страшный взгляд Саида.