Ролевик: Ловчий. Глава 2

— Вот и славно, — улыбнулся я Сеяшантери. — Это замечательно, что женщины Высоких эльфов могут чувствовать себя в безопасности.

— К сожалению, такая гарантия безопасности касается только нас, — печально ответила эльфийка. — Но и цену мы заплатили чудовищную.

По голосу чувствую — не стоит эту тему ковырять, неприятна она девушке.

— Ладно, опустим подробности, — я глотнул из фляги и завинтил крышку. — Могу я каким-нибудь образом помочь тебе в изысканиях? И что вообще ты тут ожидаешь найти, если не секрет?

Сеяшантери расслабленно полулегла, опёршись на локти. С такого ракурса все достоинства её совершенной фигуры выглядели ещё более аппетитными, и тонкая ткань ципао ничуть не скрывала всего великолепия эльфийки.

— Нет тут никаких секретов. Около сорока тысяч лет назад на этом месте находился небольшой материк, назывался он Юанунрур. Именно здесь зародились и жили все народы эльнар. О тех временах остались, в основном, только легенды, да редкие россыпи правдоподобных знаний в них. Точно известно, что именно сорок с лишним тысяч лет назад впервые были открыты удивительные свойства грамалита. Овладев мощью летающих камней, тогдашние эльнары сделали огромный шаг вперёд по пути Разума. Их корабли даже добирались до других планет, вращающихся и вокруг нашего светила и вокруг иных звёзд. Они строили под водой огромные прекрасные города-сады, обращали вспять реки, умели превращать безжизненные пустыни в плодоносные поля. А потом что-то произошло, и материк ушёл под воду меньше, чем за ночь. Немногим удалось спастись, огромные волны смыли в океан все прибрежные города, а подводные не пережили волнения земли. Так получилось, что практически все технологии и достижения науки очень скоро оказались забыты. Когда перед твоим народом стоит задача выживания, очень быстро всё остальное уходит на дальний план. Я не знаю, как моему народу удалось удержаться на тонкой грани и не скатиться в полнейшее одичание, как это случилось с остальными народами, до катастрофы плечом к плечу жившими и трудившимися вместе с эльнарами, — отхлебнув сок из кокосовой скорлупки, приспособленной в качестве кружки, Сеяшантери горько вздохнула. — Ну а задача, поставленная передо мной Храмом, заключается в поиске артефактов, оставшихся с тех времён. В это трудно поверить, но многие из них до сих пор находятся в рабочем состоянии, хотя о предназначении большинства таких устройств нам остаётся только гадать.

О как... Выходит, местные эльфы не только питаются мясом, не пьянеют и выглядят просто сногсшибательно, но ещё и в космос ходить когда-то умели. Да и остальные расы от них не отставали, похоже. Чёрт, а мне тут определённо нравится!

— Континент не очень глубоко затонул, все более-менее серьёзные возвышенности стали островами, — продолжила эльфийка. — Так что есть все шансы найти что-нибудь стоящее.

— А ты не опасаешься, что этим островом заинтересуются искатели сокровищ, любители диковинок или, что ещё хуже, представители разведок каких-нибудь стран?

— Кому есть дело до такой древности? Тем более, в большинстве случаев, совершенно бесполезной?

— Я же хуманс, я нашу психологию хорошо знаю: если где-то плохо лежит что-то худо-бедно ценное, пусть даже имеющее ценность исключительно для горстки плешивых от старости учёных, то пусть лучше будет лежать в надёжно охраняемом месте под суровым недремлющим оком не менее надёжной охраны.

Эльфийка рассмеялась:

— Как точно ты подметил характер многих рас, Никас! Но тут можно не беспокоиться — артефакт имеет ценность только тогда, когда абсолютно точно известно его назначение и функции, а так же алгоритм работы с ним. А терпения, чтобы разобраться со столь сложными системами, хватает только у отдельных энтузиастов своего дела да у храмовников. Но первые, как правило, слишком ограничены в средствах, чтобы позволить себе подобные экспедиции.

— Что ж, — резюмировал я, заметив, что эльфийка борется с подступающим сном, — постараюсь помочь в поисках. А теперь предлагаю отправиться спать, день и без того выдался слишком богатым на события и переживания.

— Поддерживаю, — кивнула Сеяшантери и, встав одним лёгким, невероятно плавным движением, первой направилась в разлом, ставший нам временным убежищем.

Ни сил, ни желания воспользоваться естественной душевой ни у одного из нас не нашлось.

С утра пораньше полез проверять свою ловушку и, мягко говоря, удивился. Рассчитывал на какую-нибудь несерьёзную мелочь, но четыре здоровенных серебристых тушки, забившиеся в вершу и занявшие практически всё свободное место в ней, разом укатили настроение в зону бодрой приподнятости.

Вытащив агрегат на сушу, отволок его подальше вглубь берега, и только убедившись, что вряд ли рыба осилит три десятка метров с гаком по песку, опрокинул вершу дыркой книзу и принялся вытряхивать добычу.

Насчёт количества я всё же поторопился — рыб оказалось пять штук, одна выделялась особо тупой мордой и крупными плошками ко всему безразличных желтовато-красных глаз.

Увы, с опознанием живности мне не повезло: ни у меня самого, ни у трёх моих соседей по воспоминаниям не было ровным счётом никаких познаний о дарах моря. На Земле рыбалка в целом не интересовала, да и до моря, в частности, весьма дорогое удовольствие добраться, а местные, в силу сложившихся обстоятельств, занимались совершенно иной деятельностью.

Поэтому всю надежду возлагал на эльфийку и её опыт: авось, не забракует улов, а организм нормально воспримет новую для себя пищу.

Но — Сеяшантери знатно обломала меня:

— Я в рыбе не разбираюсь, — развела она руками. — И ловить её не умею совершенно.

— Ага, не умеешь. А вчерашняя добыча?

— В базовой программе воспитания служителей Храма обязательны уроки владения оружием, копьём в том числе. А острога или гарпун не имеют принципиальных отличий от него. Так что всё просто: бери длинный прут, точи его, и бросай изо всех сил в воду, в надежде, что расчёты правильные и цель будет поражена.

Я почесал в затылке:

— Жаль... Надеялся, что сможешь хотя бы сказать, не отравимся ли от такого мяса.

— Так бы сразу и спросил, — мило улыбнулась эльфийка. — Я, конечно, не эксперт по ядам, но кое-что как раз для подобных случаев имеется.

Сеяшантери расстегнула воротник и, вынув из-под платья бледно-зелёный камушек на простой верёвочке, уложила его рядом с рыбами.

— Если цвет не изменится, то всё в порядке. Станет ярче, значит, придётся долго обрабатывать огнём, совсем побелеет — со всей возможной расторопностью выкидывай рыбу как можно дальше и любыми способами старайся тщательно очистить руки от возможных остатков яда.

М-да...

— Всё настолько серьёзно?

Эльфа только покачала головой.

— Никас, мы в тропиках. Другими словами — на этих широтах господствует концентрированная опасность и животного, и растительного мира. И нам несказанно повезло, что пираты выбросили нас практически там же, где и захватили корабль. Окажись мы на пару сотен лиг восточнее или южнее, и нас бы уже гарантированно не было в живых, — Сеяшантери вздохнула. — По крайней мере, меня — точно.

И эльфийка поведала короткую, но пробирающую до самой задницы историю.

С её слов, картинка вырисовывалась следующая. Первые, ещё не разделившиеся на подвиды эльнары не только ударными темпами осваивали космос. Они очень бережно относились к полезным ископаемым ресурсам, кои может предоставить планета, а потому вовсю старались приспособить под себя дары Природы-матушки. И случился у них незадолго до неведомой глобальной катастрофы форменный абзац. То ли в глубинах космоса, то ли в глубинах пространств (тут и сама Сеяшантери путалась изрядно, слишком много вероятных значений умещало в себя хитрое протоэльфийское словцо) встретилось остроухим исследователям племя дальних гуманоидных родственничков. С чьей стороны случился факап, история умалчивает, но факт остаётся фактом: новоявленные друзья в качестве жеста доброй воли десантировали на планету несколько самоподдерживающихся кораблей-заводов, и те принялись с поразительной скоростью потрошить недра Хинан-Дере.

Технологиями родственнички обладали не в пример более продвинутыми и высокоразвитыми, воевать любили и очень даже умели, а потому у весьма пацифистично настроенных протоэльфов и без того призрачные шансы на разруливание факапа миром резко растаяли и на горизонте замаячил Лютый Зверь Писец, непрозрачно намекающий не только на тотальный геноцид эльфийского племени и всех сочувствующих, но и на полный гаплык планетарным недрам. Накой они сдались цивилизации, способной, судя по всему, возводить мегаструктуры навроде сильно упрощённых сфер Дайсона, вопрос, конечно, интересный, но задать его теперь некому.

И далёкие предки Сеяшантери вспомнили о незаслуженно забытом на фоне НТР Таланте. Синтез биотехнологий и магии позволил в кратчайшие сроки наклепать из изначально мирной флоры и фауны натуральные орудия смерти, кои весьма быстро показали вторженцам Кузькину мать и места зимовки раков, буквально запинали их обратно в родные не то космические, не то инопространственные болота. И, в качестве полезного бонуса к своим убернагибучим характеристикам, Создания по пути ещё настропалились быть незаменимыми многофункциональными симбионтами кораблям своих создателей.

Протонарод шутку Созданий, конечно, понял и оценил, но пришёл к логичному выводу, что боевые морфы — это, в первую очередь, именно боевые, а потом уже симбионты и полезный апгрейд транспорта. Времена были тяжёлые, в противостоянии с агрессором в ход шли абсолютно все достижения науки, изымались транспорты у населения, даже совершенно неремонтопригодные, и после выведения Созданий оными весьма оперативно вооружённые. А после войны пришли к выводу: друг к другу в гости через дорогу на термоядерных баллистических ракетах (примерно так Сеяшантери описала дошедшее из легенд боевооружение даже одноместного транспорта-симбионта) летать — форменный моветон, а потому свернули весь зоопарк на консервацию, оставив под надёжным наблюдением разумных с Талантом.

А потом случилась та самая катастрофа, отбросившая мультирасовую цивилизацию к родоплеменным отношениям и похерившая целый континент. Материк поломало и уничтожило, чего нельзя сказать о законсервированных на бессрочное хранение Созданиях. И упаковывали их надёжно, и системы защиты многократно дублировали, да только не все сработали как надо, и часть рукотворных аборигенов оказалась на свободе.

Что там в их ганглиях, мозгах, нейросетях и прочих проводниках самосознания перемкнуло, доподлинно не известно, да и не задавался как-то никто подобными вопросами, но Создания прочно оккупировали узкую полосу планеты по экватору. Расширять ареал обитания не спешили, но и отступать с насиженных мест не собирались.

Иногда окрестным племенам взбредало в голову разжиться полуразумной древесиной или совершенно исключительными по характеристикам ингредиентами, добываемыми из обитателей Хао'тассш, Джунглей верной смерти, и, собрав многотысячные армии, они вламывались в хищную экваториальную зелень, где в полном составе благополучно перемалывались на пищу и компост неукротимым приветом из прошлого.

Некоторые разумные даже могли мирно сосуществовать с Хао'тассш, спокойно выживая там, где бесследно растворялись могучие армии. Увы, по неизвестной причине, хэльнары в список аффилированных лиц не входили. Любого Высокого эльфа, попытавшегося проникнуть на территорию Джунглей, ждала гарантированная мучительная смерть.

Заглянув в глаза замолчавшей Сеяшантери, не увидел ничего, кроме чёрных вод искреннего страха, и потому молча протянул ей фляжку. Пожалуй, сейчас только настойка и способна разогнать негативные эмоции, выдернуть эльфийку из цепких лапок проросшего в крови первобытного ужаса.

А пока тянул руку, небо стремительно потемнело, под его голубым брюхом очень быстро поползли тяжёлые, невозможно-чёрные тучи, подсвечиваемые частыми разрядами молний.

Тропики...

Заслышав первые удары грома, девушка вздрогнула, зашарила руками по поясу платья, и, вполне ожидаемо ничего не найдя, с каким-то невероятно беспомощным выражением посмотрела на меня. Ну как тут можно устоять? На всякий пожарный придерживая эльфийку за тонкую талию, сопроводил её до расщелины. Сайгаком метнулся за рыбой и артефактом, и успел вломиться под козырёк за миг до того, как за спиной выросла непроницаемая стена льющейся с неба воды.

Сеяшантери забилась в самый дальний угол, крепко зажмурилась и плотно заткнула ушки ладонями. Каждая вспышка света, каждый разряд, каждая волна тяжёлого грома сопровождались вздрагиваниями всего хрупкого девичьего тела. Из-под зажмуренных век эльфийки катились слёзы, а раскрытый в немом крике рот заставлял ощутимо шевелиться волосы на загривке. Слишком уж картина похожа на те, что показывают в фильмах — про солдат, корчащихся на дне окопа под обстрелом артиллерии.

Теперь понятно. Если гром снаружи, сопровождающий каждый высверк молнии, даже для меня слился в оглушающую канонаду, то что говорить о сверхчувствительном слухе дивной? Сцапав куртку, набросил её на плечи эльфе, поднятым воротником дополнительно оградив её уши от избыточного шума. Некогда белый, а ныне сероватый, свалявшийся и задубевший от морской соли мех, в теории, создавал своеобразный демпфер между барабанной перепонкой и окружающей средой, что, опять же, теоретически, должно было хоть немного, но снизить уровень шума, трамбующего ушные раковины девушки.

Как гроза пришла, так и ушла — стремительной волной, оставив после себя чистый воздух, умытую природу и колоссальные ручьи, смывшие в воду большую часть мелкого мусора.

Сеяшантери, продолжая мелко вздрагивать, медленно открыла глаза.

— Пресвятые печенюшки! — как говорил покойный Санька. Зрачки девушки сужены так, что и кончик иголки в сравнении с ними — Эйфелева башня рядом с вышкой сотовой связи — крохотные, едва-едва подрагивающие точки, полностью теряющиеся на фоне радужки. У эльфийки явные проблемы со зрением: глаза двигаются независимо друг от друга, как у хамелеона, из-под пальцев, до сих пор прижимающих ушки, сочится кровь, красная дорожка из носа давно уже скрылась под воротником, изрядно испачкав платье.

Медленно отпустив правую руку, Сеяшантери вытерла тыльной ладонью нос, и долго пыталась сфокусировать взгляд на размазанном красном пятне. А когда смогла всё же сосредоточиться, резко побледнела, закатила глаза и, разом обмякнув, потеряла сознание.

И вот что мне с ней делать? Водой полить? А вдруг с сердцем проблемы, и от перепада температур просто закончится? Это ж мало того, что в одиночестве сидеть придётся, так ещё и потом с экипажем галеона объясняться придётся. По щекам хлопать — не рискну. Рука тяжёлая, вторая вообще металлическая, ещё сверну челюсть или зубки выбью.

Лицо бледное, что называется — бескровное.

Вспоминая то немногое, что отложилось в память во время сна на лекциях по БЖД(ч), уложил девушку на лежанку, под ноги подоткнул свёрнутую куртку. Чуть подумал и аккуратно развернул эльфийку полубоком — чтобы голова лежала с наклоном. Мало ли, припадок там, или тошнить будет, — хотя бы не захлебнётся рвотными массами или слюной, да и языком дыхательные пути не заблокирует.