— Ты, мелкая простолюдинка! — заорал ходячий труп более вменяемым голосом, уже не употребляя вроде-бы-зловещих пауз. — Это был мой лучший костюм!
Теперь, когда она могла как следует рассмотреть его в свете зажженных жаровен, она увидела, что вампир был одет в драные одежды дворянина, вышедшие из моды добрых сто лет назад.
— Файербол! — возразила она. — И, — она закашлялась, — я не простолюдинка, ты... Файербол!.. Я могу совершенно точно... Файербол! Отследить свою родословную... Файербол! Намного... намного... Файербол! Дальше, чем ты!
Сбитый с толку непрекращающейся серией ударов, вампир запнулся, пошатнулся и рухнул. Прямиком в одну из свежезажженных жаровен. Которые, в отличие от современных магических светильников или подставок под сандаловые ароматические палочки, были сделаны с длинными, острыми шипами на ободе.
Кровосос вспыхнул, как факел, и орал, пока не превратился в золу.
Кашляя от дыма, грязная и в разодранной — но, по крайней мере, сухой — одежде, Луиза рухнула на колени и проблевалась. Она была истощена, физически и умственно. Она была голодна. Её трясло от адреналина. Часть комнаты рухнула. Она была очень рада, что её мочевой пузырь был пуст во время инцидента. И её лошадь сбежала.
А, и еще она была жалкой неудачницей, и ей следовало просто позволить вампиру убить себя, поскольку ей незачем было жить. И это не изменилось. Впрочем, в списке побед появился убитый ею вампир.
Правда, никто этого не видел.
Так что это, скорее всего, не считается.
— Ты! Девочка! Это была демонстрация сил Зла, которую я не выдел уже долгие, долгие годы!
Фраза сопровождалась звуками жалкого кашля откуда-то сверху.
— Может, поможешь бедному, старому, жалкому, слабому Гнарлу спуститься вниз отсюда, куда меня засадил этот нувориш-любитель вампир?
Луиза медленно огляделась. Теперь, с горящими жаровнями, она могла увидеть, что место, которое она приняла за пещеру, было разрушенными остатками замка или, возможно, башни. Она находилась в развалинах того, что раньше было приемной. В полу зияли дыры, от которых она решила держаться подальше.
А еще там были клетки под потолком. Некоторые из них проржавели, а некоторые были заняты. Впрочем, только один их обитатель был всё еще жив.
Существо было слегка похоже на злобного кота-психопата и значительно более — на гоблина. Впрочем, были некоторые особенности, которых не было у гоблинов. Например, тонкие белые бакенбарды. А также бородка-эспаньолка. И совершенно точно — его взгляд: твердый, холодный и определенно разумный.
— Серьезно, дай человеку жажду свежей крови и пару клыков, и он думает, что должен быть темным властелином ночи, — пожаловался кривой гоблин, которого, вероятно, звали Гнарлом, если Луиза правильно расслышала. — Дерни ручку возле трона и спусти меня. Я проторчал в этой клетке восемьдесят лет, потому что этот тупой вампир заявил, что я должен стать его советником, и вообще иду в комплекте с Башней. Тьфу! — Гоблин сплюнул. — Я никогда не буду служить такому, как он, особенно после того, как он заложил оставшиеся статуи, чтобы купить себе костюмы по завышенной цене. Зло имеет стандарты, знаешь ли.
Луиза трясущейся рукой навела жезл на клетку.
— Успокойся, гоблин, — сказала она дрожащим голосом — Ты видел, что я сделала с тем вампиром!
— Гоблин?! — обиженно воскликнул гоблин. — Гоблин? Я не какой-то там гоблин! Я Миньон, представитель высшей расы!
— А я держу тебя на прицеле! — заявила девушка, игнорируя тот факт, что из-за трясущихся рук на прицеле клетка находилась только половину времени.
— И это очень милый жезл, — великодушно согласился Гнарл, — но моим старым рукам и ногам ужасно тесно в этой клетке. И... — вкрадчивая нотка зазвучала в его голосе, — ... совершенно ясно, что такой могучей темной волшебнице нечего бояться старого усталого Миньона. Который знает несколько секретов о магии, которыми он может поделиться с юной девушкой, если та выпустит его из клетки.
Похоже на правду, она вынуждена была это признать. Гоблин выглядел старым — словно он был ровесником Директора Осмонда. Вполне возможно, учитывая, что он заявил, будто провисел в этой клетке 80 лет. И спасения учитываются как героические деяния, и... может он когда-то был магом, которого превратили в гоблина, поскольку настоящие гоблины с трудом разговаривают, а этот был ужасно многословен.
— Хорошо, но малейший намек на какой-нибудь фокус, и я сделаю с тобой то же, что и с ним.
— О, клянусь светом своего сердца и всем Святым и Добрым, что не причиню вреда даже волоску с твоей головы, — уверил старый гоблин.
Это была серьезная клятва. Успокоенная этим, Луиза подошла и нажимала на старый рычаг до тех пор, пока клетка не спустилась на пол.
— Благодарю, — сказал Гнарл, — а теперь давай откроем клетку. Ключ был у вампира.
Покопавшись в куче пепла, оставшегося в жаровне, Луиза нашла старый железный ключ и взяла его в левую руку. Держа свой жезл направленным на гоблина, она принялась наощупь ковыряться ключом в замке, пока тот не провернулся.
Старый гоблин размылся в движении, заблокировав её руку своей, а второй потянулся куда-то себе за спину и...
...и всё изменилось. Луиза почувствовала, что тяжесть покидает её тело, тяжесть, которую она несла с момента начала Весеннего Ритуала Призыва и никак не могла сбросить. Словно она была компасом, у которого убрали иглу, словно она была мулом, которому удалось сбежать от своего наездника.
Гнарл отшатнулся, расширив глаза. Потом резко вдохнул от внезапной тягучей боли.
— Ваше темнейшество! — потрясенно выдохнул он.
— Что? — Луиза начала раздражаться, и не только от осознания того, что её одурачили, и гоблин определенно собирался её убить. — Как следует испугаться она не успела.— Гнарл сделал шаг назад, обратно в клетку, и её раздражение еще выросло.
Ссохшееся существо молча подняло свою левую руку. На ней болезненным зеленым светом, от одного вида которого Луизу слегка затошнило, горела руническая метка. Потом ощущение пропало, и метка превратилась... в старый шрам.
— И что это значит? — спросила она.
— Это значит, что что-то очень, очень Плохое случилось, — глубокомысленно заявил гоблин.
— Правда? — обеспокоенно переспросила Луиза.
— О да, славно Плохое. Это великолепно!
— Босс! — раздался голос за спиной Луизы, и она крутанулась, наведя жезл на вбегающего коричневого гоблина. — Мы услышали вопли, и это был не ты и не мы! Звучало, будто грязный сосун сдох! А потом рука заболела!
Существо подняло левую руку, продемонстрировав такое же клеймо.
— А потом Шинки разозлился и попытался забрать еду, так я вдарил Шинки сильнее и быстрее чем обычно! Зубы вышиб!
— Действительно, — сказал Гнарл, потирая руки, то ли из-за зловещих намерений, то ли для того, чтобы восстановить циркуляцию крови.
— Миньоны! — продолжил он, повысив голос. — Настал тот день, которого мы так долго ждали! Не только омерзительный вампир снова издох...
Тут речь была прервана радостными воплями коричневых гоблинов, притащившихся вслед за первым, причем у одного из них не было зубов.
— ... но мы обрели господина! Ну, — он сделал паузу, — вернее будет сказать, мы обрели госпожу!
— Ты уверен, что она не господин? — встрял один из гоблинов.
— Нет, потому что она женщина, — авторитетно отрезал Гнарл. — Поэтому Миньоны будут сегодня праздновать, потому что спустя многие, многие, многие годы мы снова стали одним целым!
— Хм, — пробормотала Луиза
— Но она босс боссов, сталбыть, она господин, — заверещал непримиримый гоблин.
— Вылизень, заткнись, или пойдешь на сортирную вахту на год вместо месяца!
— Глаза! Светятся! — встрял еще один гоблин. — Как раньше!
— Да, действительно, и это милое оранжево-желтое сияние радует злое сердце старого Миньона вроде меня, — подтвердил самый старый и самый многословный гоблин. -Хотя её сияние немного розоватее, чем то, что я помню.
— Хм, — снова сказала Луиза, подняв свои руки, чтобы рассмотреть их. Они выглядели, словно что-то их подсвечивало.
— Итак, Госпожа, — продолжил Гнарл. — Мы скорбим. Из-за действий разных людей и ошибок, ими совершенных, к которым я не имел ни малейшего отношения, Ваша сокровищница пуста, а Ваша Башня разрушена. Вы, в вашей мудрости, запечатали нас, обрушив единственный выход. Кроме того, несмотря на громадные и ужасные запасы энергии и магии Зла, Вы практически не обучены колдовству... Вы, похоже, самоучка. Также полностью отсутствует чувство стиля Зла.
Гнарл остановился для нового вдоха.
— И Вы абсолютно не знаете, как сражаться или хотя бы как командовать Вашими Миньонами. Вы практически так же страшны, как злящийся кролик. Зло не повелевало этими землями в течение долгого, долгого времени, поэтому Вы, скорее всего, не знаете, как должен вести себя верховный правитель. И у Вас нет земель во владении. Все четыре улья Миньонов утеряны. Так что Вы не сможете порождать новых верных слуг взамен неизбежных потерь, которые мы понесем в процессе осуществления Ваших мечтаний о темном завоевании.
Миньоны содрогнулись.
— Впрочем, Вы — наша госпожа, мы — Ваши верные Миньоны, так что мы должны просто как-то справляться, пока Вы не натренируетесь.
Он сделал еще одну паузу.
— Ах да, там еще несколько сотен скелетов и зомби на нижних этажах, которых Вам придется уничтожить, пока они не вырвались, чтобы пожирать живущих. Вроде нас. Мерзкий вампир сбрасывал туда трупы людей, которых он убивал все эти годы, и, понимаете, их там скопилось много.
*
Темные и Злые Зловещие Деяния Злобной Верховной Леди Тьмы и Зла, в чьей Злобной Хватке вся Халкгения была Злобно сокрушена Силами Зла и Тьмы
или
Повелительница
*
— Во имя Господа, да что тут происходит! — заорала Луиза прямо в выжидающие лица гоблиноидов, и почувствовала себя после этого немножечко лучше.
2. Часть 1-2.
"Зло всегда побеждает, потому что Добро — тупое. А когда вы смотрите на среднего Коричневого — это о чем-то да говорит"
— Гнарл.
Луиза перевернулась на другой бок под теплым одеялом. Она дремала где-то на границе между сном и явью. Понемногу, с явной неохотой, она просыпалась, поэтому спрятала голову под одеяло, чтобы продлить свой сон как можно дольше.
Она видела такой... странный сон. Очень, очень своеобразный. Ей снилось, что она была чем-то вроде суперагента для Принцессы Генриетты, выполняя секретные миссии, сражаясь с Альбионскими предателями и големами, и она вышла замуж за виконта Варде и...
— Проснитесь, госпожа-ученица! Птички поют, цветочки растут и солнышко сияет! Тьфу! Аж тошнит от всего этого! Ваше обучение Злу продолжается, поэтому мы можем растоптать всё это!
...нет, она была опять в своем абсолютно нормальном и обычном мире, где она была владычицей вонючей разрушенной башни, набитой умертвиями, получала "рекомендации" от наглого гоблина и "помощь" от других гоблинов, которые были не такими наглыми, но значительно более тупыми. А еще её глаза начали светиться желтым. Ну, розовато-желтым. Проблема была не в цвете, а в самом факте свечения.
Она задумывалась, почему именно она во всё это вляпалась, и почему она не может просто уйти.
Стоп, она знала ответ на этот вопрос. Вход всё еще был завален. А даже если его расчистят, она не может вернуться. Если она приползет обратно через неделю, она будет... дважды неудачницей. Она сможет выдержать нравоучения этого гоблина о "зле", если её здесь обучат правильно использовать магию. Если она действительно сможет овладеть своей силой, то сможет потом справиться с чем угодно. А когда она это сделает, она просто уйдет отсюда.
А что если гоблины, которыми полна эта разрушенная башня, и есть её фамильяры? Всё, что ей нужно, — это прихватить одного с собой, и... гоблины ведь тоже являются магическими существами, верно? Следовательно, призыв подобного фамильяра будет таким же впечатляющим, как призыв дракона! Следовательно, все будут так же завидовать ей, как завидуют Табите, а тот, кто с этим не согласится, будет высмеян, потому что если они сумели призвать — возьмем первый попавшийся пример — какую-то тупую жабу, то банальное земноводное ни в какое сравнение не идет с чудесным магическим существом, которому случилось быть конкретно гоблином.
Она очень гордилась подобной логической цепочкой.
В конце концов, "зло" — это не более чем набор пороков и злобности в сердцах человечества. Это противоположность добродетели, моральная слабость и определенно, оно не являлось силой само по себе.
— А что если господин не хочет просыпаться?
— Вылизень, ты настолько тупой, что не в состоянии понять разницу между господином и госпожой? До всех остальных уже дошло, — Гнарл сделал паузу. — А если она не встанет, то мы можем попробовать втереть немного кислоты ей в глаза, для придания бодрости.
— Яужевстала!!! — заорала Луиза, практически взлетев над кроватью.
Два миньона уставились на неё, стоя посреди сырой комнаты, которую она использовала как спальню. Во имя всего святого, она не смогла бы спать там, где раньше спал вампир. Одного только запаха крови и гниения хватило, чтобы убедить её даже не переступать порога этой комнаты, пока её не вычистят. Возможно, используя огонь. Много огня.
— Прекрасно, госпожа, — сказал Гнарл. — А теперь пойдемте. Нам нужно обучиться множеству злых деяний за ограниченное время.
*
Всего несколько дней прошло с тех пор, как она вошла в это темное место, не знавшее солнечного света — три, если верить Гнарлу, и её биологические часы были с этим согласны. Она была одета в довольно грязное черное платье, которое ей достали... откуда-то из столовой, а с помощью своего жезла, который она направляла на любого миньона, который подходил к ней, ей удалось переодеться без их "помощи". Платье было ужасно неудобным, поскольку его шили на кого-то более высокого, обладающего более широкими бедрами, более крупной грудью и вообще... вообще, более напоминающего Кирше фон Зербст. Поэтому Луиза закрепила его ремнями на груди и поясе, а еще ей пришлось применить все свои ограниченные навыки швеи, чтобы подвернуть подол, в результате чего образовался валик пятисантиметровой толщины. Её следующим — сложнейшим — проектом было создание бретелек, чтобы не носить еще и блузку, поскольку само платье не прикрывало.... Практически ничего.
По-видимому, еще ей полагалась странная штуковина, гибрид короны, шлема и тиары, спрятанной где-то в глубинах, рядом с чем-то вроде гигантского каменного сердца или чего-то в этом роде. Это всё, что она помнила из долгих речей Гнарла этим утром.
С самого первого утра он начал её обучение. Или, скорее, он начал расспрашивать её, чтобы выяснить, что она уже знает, а попутно ознакомиться с общей ситуацией в мире. Всё это смешалось в её голове, при том, что из питья была либо слегка затхлая вода, либо удивительно крепкое пиво, которые Миньоны гнали из грибов и всего остального, что попадало им в руки. По крайней мере, она занималась чем-то новым. Сидела на своем троне — какая шутка; это была неудобная разбитая каменная глыба, поверх которой постелили попону — и наблюдала, как Гнарл вышагивает туда-сюда перед ней. Так же там крутилось еще несколько гоблинов, включая....
