Overlady

Перевод первой части кросс-фанфика за авторством EarthScorpion:

https://www.fanfiction.net/s/8753582/1/Overlady

(Предстартовое предупреждение: если имеются навыки в английском — не читайте перевод, читайте оригинал.)

"Вы говорите новая повелительница? Она немного мелковата и плосковата, но её нрав определенно злобен. Ну, ладно. Нужда есть нужда. Слишком долго Халкгения жила без настоящего Зла. Пушистые кролики и счастливые пони резвятся кругом! Меня от этого тошнит! Нет, не важно, хочет она этого или нет. Потому что Зло всегда найдет дорожку."

1.Темное и Злобное начало Злой Тьмы

Была темная и дождливая ночь...

Хотя будем честны. Да, погодка была еще та, ветер и дождь хлестали по округе, и небо было затянуто свинцовыми тучами от горизонта до горизонта. Совершенно определенно было темно, кроме тех моментов, когда мир становился негативом самого себя под вспышками ослепительных молний. Но это всё еще был полдень, и где-то над облаками сияло солнце, расцвечивая отдельные участки туч в цвет стали.

Итак, это был темный и дождливый полдень, однако эта фраза не так поэтична и популярна, как её ночная кузина. Впрочем, два признака из трех — не так уж и плохо. Это шестьдесят шесть и шесть десятых процентов. И этого вполне достаточно.

Достаточно для чего?..

Видите ли, всё было на месте, всё, в основном, учтено, так что, по идее, это было время для Злых деяний.

Не простых злых дел, которые легко осуществляются при любом уровне молний и климатических условий. Фактически, некоторые из наиболее злых дел осуществляются сытыми людьми, сидящими в удобных креслах в прекрасно освещенных кабинетах, они заполняют документы и отдают приказы, и всё это без каких-нибудь пылающих жаровен или тронов, сделанных из черепов, в зоне видимости.

Нет, антураж подсказывал, что это будут Злые деяния. Поверьте, некоторая разница здесь есть. Человек, написавший фразу "банальность зла", никогда не встречался с реальным Злом, которое всегда пытается выдерживать стиль. Даже когда оно проигрывает, даже когда ему не хватает подлинной художественности, эти попытки интересны.

По хмурому, неприветливому ландшафту, где кривые скалы поднимались из зловонных болот и темных лесов, двигался одинокий всадник. Сгорбившись над шеей медленно бредущей лошади, Луиза де ла Вальер одной рукой удерживала свой непромокаемый плащ плотно запахнутым, а второй — уверенно сжимала поводья.

Лошадь подрагивала от усталости. Луиза была достаточно хорошей всадницей, чтобы понять, что животное сейчас не сможет двигаться быстрее, чем шагом, да и молнии постоянно сверкали, так что спешка была попросту опасна.

— Давай, девочка, — сказала она, подавшись вперед и погладив мокрую голову кобылы. Еще немного. Еще чуточку дальше. Ты же шла шагом всю дорогу после ланча, а потом еще и поела овса, ты же сможешь пройти еще немножечко, правда?

Ей нужно найти укрытие, спрятаться от дождя. Она не должна была быть здесь. Она не должна была вот так вот ехать во время весенней бури. Она не должна была быть одна, мокрая и замерзшая, на одном из самых мерзких участков северного побережья, где встречались и бандиты, и орки, и Основатель знает, кто еще, ибо много чего водилось в пустошах.

Впрочем, многие вещи не должны были случиться, однако случились.

*

В конце концов, она сумела найти пещеру в одном из скальных выходов. Завела внутрь лошадь и сползла на пол, трясясь от холода. Через несколько секунд она устало поднялась на ноги и вытащила из седельной сумки попону. Хозяйка медленно вытирала лошадь всё еще влажной тряпкой, пока животное не перестало дрожать, потом скормила ей остатки овса. И только после этого она занялась собой. Маленький костер из запасенных дров — заметьте, настоящий маг не должен возиться с кремнем — послушно запылал, и она бросила горшок несколько отсыревших шариков из сушеных овощей и зерна. По крайней мере, она не испытывала трудностей с водой, просто подставила горшок под один из ручьев, стекающих со скалы у входа в пещеру.

Человеком она ощутила себя после того, как ей удалось немного отдохнуть, а в ноздрях затрепетал запах готовящейся пищи. Она разделась до сорочки, пытаясь просушить одежду, и съежилась у огня. Поскольку вчера ей это не удалось, переодеться теперь было не во что.

Однако улучшение ее физического состояния поспособствовало лишь тому, что Луиза глубже нырнула в свою меланхолию. Она провалилась. Она была полной и законченной неудачницей. Бесполезной пустышкой, которая не заслуживала носить имя де ла Вальер.

Сейчас, когда ей не грозило замерзнуть насмерть — или, возможно, утонуть в раскисшей земле, настолько сильным был ливень — она могла обдумать то, что успела узнать за четыре прошлых дня.

С момента ужасных событий Весеннего Ритуала Призыва.

Тот день был совершенно другим. Над зелеными полями Тристейна сияло солнце. Утро было прохладным, хотя и быстро потеплело, а траву всё еще покрывали мельчайшие капли росы. Она вспомнила, что её обувь скрипела. Это было отвратительно, ужасно, кошмарно прелестное весеннее утро, а чистота неба подсказывала, что оно будет еще более приятным. А еще над полем были птицы, какая-то пернатая мелочь в небе и журавли в соседнем пруду.

Луиза отжала свои волосы, чувствуя, как холодная вода стекает по её пальцам. Да, это был благоприятный день. Чистый солнечный свет для Огня, роса для Воды, бриз для Ветра, и, кхм... земля для Земли.

Все было идеальным для удачного ритуала Призыва.

Но не для нее.

Ей пришлось смотреть, как другие призывают жаб, котов, птиц, саламандр (будь проклята эта Кирше и её сиськи, которые способны приманивать даже диких животных) и даже, будь-проклят-Основателем, дракон. А когда попыталась она... ничего.

Вообще ничего.

Не было даже какой-нибудь блохи. Никаких порталов, никакого успеха. Всё, что ей удалось, это измазаться в саже с ног до головы, да так, что она была черна, как полночь.

Какой тип магов делает такое?

Конечно же, она не могла оставаться в Академии. О, безусловно, они были "добры". И "сочувствовали". И говорили ей, что "всё в порядке". Да, конечно, всё было просто прекрасно. Все было прекрасно, замечательно, великолепно, все были счастливы, бодры и приветливы.

Все было просто здорово, кроме того, что она провалилась, что она была нулем, жалкой маленькой девчонкой, которая не смогла правильно сотворить ни единого заклинания. Всё, что она могла, это уничтожать.

Худшей частью был приход Кирше фон Зербст, её старой соперницы, которая была вся такая "понимающая", и пришла "утешить" её, но на самом деле позлорадствовать. Как еще объяснить эту фразочку, что, мол, Луиза, по крайней мере, всё еще может выйти замуж? До провала или после него, ей совершенно не хотелось разделить судьбу простолюдинок, которые имели по 15 детей, потому что ни на что большее не были пригодны.

Мысль пришла как сон ночью. Она не останется тут, и не будет подвергаться насмешкам и издевательствам, служа примером мелкой бесполезной неудачницы. Нет, она не собирается это терпеть. Поэтому она сбежит. У нее всё еще есть деньги на весь семестр. Она соберется, сбежит и будет искать свою славу и будущее. Её мать поступила так же и стала героем, срывая заговоры против Короны, выигрывая битвы и действуя инкогнито.

Это докажет, что и она чего-то стоит. Что она дочь своей матери, а не какая-нибудь ошибка (иногда ей виделось в кошмарах, что настоящая дочь её родителей умерла при рождении, а акушерка, страшась наказания, подсунула другого розоволосого ребенка). Если её мать смогла, то и Луиза сможет — или погибнет, пытаясь.

А если она погибнет, то больше не будет позорить свою семью. Не будет терпеть насмешки. Не будет Нулизой.

Луиза таращилась на огонь, и отблески света отражались в её глазах. Вот только всё пошло не так. Сначала она отправилась в Брюкселль, поскольку именно в столице следовало искать славу и успех. Но потом она поняла, что именно там её будут ловить в первую очередь, и вообще, что это за побег такой, если место, из которого ты сбегаешь, находится в двух часах езды от столицы?

Поэтому она решила устроить небольшое путешествие через страну, избрав своей целью Ла-Рошель.

Вот только славу и богатства найти оказалось чуточку сложнее, чем рассказывали. И когда она решила поехать в горы возле Ла-Рошели, а погода начала портиться очень, очень сильно, она перестала надеяться, что её не найдут, и стала надеяться, что её найдет хоть кто-нибудь.

Но похоже, что никто даже не искал сбежавшую дворяночку. Ха! Сразу видно, как они заботились и волновались о ней. Они же забыли о ней, как только она пропала из виду. Или даже были рады избавиться от неудобной девчонки.

Розоволосая девушка отжала волосы еще раз и содрогнулась, но только отчасти из-за холода и влаги. Потыкала пальцем в свою одежду, но та всё еще была сыроватой. По крайней мере, в этой пещере была вода и кучи сухих веток у входа — вероятно, их сюда принесло ветром. И, раз уж до этого дошло, её магия всегда неплохо убивала диких животных. Ну, по крайней мере, некоторых. Птичек, мышек, котят, щенков, овечек... практически всех, кого остальные могли считать милыми, и за кого можно было от всей души обвинить её в убийстве.

По крайней мере, она могла добыть себе еду, если дождь продолжится.

Луиза сжалась в клубочек возле огня и своих сохнущих вещей и плакала, пока не уснула.

*

Пробуждение было резким: розоволосая девушка поняла, что она не одна. Хотя и не понимала, в каком смысле она не одна. Не было никаких признаков, что в пещере кто-то есть, ну, кроме её лошади, поправила она себя. Поскольку кобыла всё еще была тут и определенно нервничала.

Посмотрев на костер, который прогорел до углей, и почерневший проем входа, она решила, что снаружи, скорее всего, уже ночь. Прошло что-то около восьми часов, по её прикидке, но полночь еще не наступила. И было определенно прохладно, учитывая погасший огонь и её сорочку.

Луиза подняла свой жезл и накинула плащ, наощупь и наскоро выяснив, что все остальные вещи до сих пор слишком влажные, чтобы надеть их и носить с комфортом. Потом, поколебавшись пару мгновений, она сунула жезл в карман и обеими руками обхватила здоровую ветку, приготовленную для костра. Было что-то.... обнадеживающее в тяжести куска дерева, учитывая её потрясающие магические способности.

— Эй! — позвала она слегка дрожащим голосом. — Кто здесь?

Огонь угас, словно свечной фитиль срезали двумя гигантскими когтями. Данная метафора пришла на ум Луизе, поскольку на грани слышимости она услышала звук, ужасно похожий на звук ногтей по грифельной доске. Только громче.

Её лошадь запаниковала и, предательски найдя дополнительные силы, которые она явно не захотела предоставлять своей хозяйке, рванула прочь.

— Вернись, ты, тупая кобыла! — заорала Луиза ей вслед, видя, что та удирает с половиной её седельных сумок. Что-то скользнуло на границе её зрения, и магичка резко развернулась, чтобы встретить это.

— Покажись!

Никакого ответа, только новое мелькание на границе зрения.

— П-покажись!

— Кто посмел войти в мои... темные владения? — спросил голос. — Эта башня.... моя!

Жезл Луизы был выхвачен и направлен в сторону источника звука. Там она заметила две слабо светящихся точки. Две... красных точки. Где-то на высоте головы. Для ребенка.

— Я Луиза де ла Вальер — объявила она, стараясь унять дрожь в голосе.

— О... Де ла Вальер. Я должен быть... восхищен такой компанией.

"Или на высоте сидящего человека", — подумала она, заметив, что точки поднялись.

— Приветствую в моем скромном... жилище.

В темноте, когда её глаза сумели приспособиться к отсутствию огня, она смогла смутно различить стоящую фигуру.

Заверещали летучие мыши, крутящиеся стаей над её головой, заставив девушку содрогнуться.

— Ах, послушай... детей ночи, — сказала темная фигура, двинувшись вперед под аккомпанемент шуршания ткани. — Какую... прекрасную музыку... они создают.

Эти постоянные драматические паузы в диалоге начали беспокоить (и злить) Луизу, поскольку они постоянно разрушали течение беседы.

— Кто ты?

— Moi? Я... Темный Верховный Лорд барон Луис де Боис, а это... моя башня, — заявило нечто, сопровождая свои слова новым шелестяще-скребущим движением вперед.

— Это пещера! — заявила девушка, отступая.

— Нет, — заявила фигура, с легким намеком на раздражение в голосе, — это башня. Правда. Просто она немного повреждена.

Существо кашлянуло, и его голос опять стал сухим и скрежещущим.

— Пожалуйста, не могла бы ты... отобедать со мной?

— Нет, благодарю, — сказала Луиза. — И... кхм, я не знала, что она принадлежит вам, приношу извинения, и...

— Ах, да-сссссссс, — прошипел голос. — Эти слуги ужасно... непослушны, не так ли? Большинство... неумелы... в их работе. Они должны были.... поприветствовать тебя... показать тебе твои... комнаты... Как другим... гостям, которые наведались в мою... башню за эти годы. Мне придется... наказать их за... их непослушание. Сурово... наказать...

Луиза осторожно положила ветку, которую она держала. Она должна была успокоить его, поскольку, согласно записям её матери, только один вид существ бывает таким бессмысленно мелодраматичным и излишне зловещим.

Осторожно, одной рукой она начала нашаривать свой жезл, проклиная ту браваду, с которой она ухватилась за кусок дерева, надеясь, что оно будет лучшим орудием, чем взрывы.

— Благодарю, но я в п-порядке, — сказала она как можно медленнее.

— Ох милая, милая, милаш...ка, — сказал, нет, скорее, выдохнул, "сказал" звучало бы слишком человечно для этого зловещего трупного дребезжания, силуэт. — Бедная, заблудшая, маленькая... девочка.

Существо снова выдохнуло, Луиза ощутила вонь гниющих трупов, затхлых могильников и засохшей крови.

— Бедная маленькая девочка, иди... сюда. Почему бы тебе не... выпить со мной? Ты пахнешь... вкусно. И одета только в... сорочку под этим плащом. Почему бы тебе не... снять его? Ты одета так, будто сама... хочешь...

Пальцы Луизы бездумно скребли по её жезлу. Она хотела, чтобы это существо продолжало говорить, чтобы оно не делало то, чего желает, поскольку от тех, кто так выглядит, так говорит, и, что самое главное, так смердит, нужно держаться подальше.

— Вы-выпить? — выговорила она, запинаясь наполовину от страха, наполовину от холода и сырости. — Вы-выпить чего? Вина?

— Вина? — выдохнула фигура. — Я не пью... вина.

Пальцы Луизы сомкнулись на жезле.

— Тогда... как насчет бренди?

— Я не пью... бренди...

— Шерри?

— Я не пью... шерри...

— Пиво?

— Я люблю... пиво...

— П-правда?

Трупообразная фигура в рваном черном плаще... вот только это был не плащ, а крылья... ухмыльнулась, показав растущие клыки.

— Нет. Попробуй еще разок, бедная, маленькая, заблудшая... девочка...

— Ну... Хм, хм, хм. К-как насчет... Файербол!

Взрыв покрыл стены пещеры сажей, поджег ржавые жаровни и пошатнул вампира. Также раздался звук рушащегося здания, когда часть комнаты рухнула. Луиза закашлялась от дыма — по крайней мере, теперь она высохла — и направила жезл на ободрано выглядящего монстра.

— Ты, мелкая простолюдинка! — заорал ходячий труп более вменяемым голосом, уже не употребляя вроде-бы-зловещих пауз. — Это был мой лучший костюм!

Теперь, когда она могла как следует рассмотреть его в свете зажженных жаровен, она увидела, что вампир был одет в драные одежды дворянина, вышедшие из моды добрых сто лет назад.

— Файербол! — возразила она. — И, — она закашлялась, — я не простолюдинка, ты... Файербол!.. Я могу совершенно точно... Файербол! Отследить свою родословную... Файербол! Намного... намного... Файербол! Дальше, чем ты!

Сбитый с толку непрекращающейся серией ударов, вампир запнулся, пошатнулся и рухнул. Прямиком в одну из свежезажженных жаровен. Которые, в отличие от современных магических светильников или подставок под сандаловые ароматические палочки, были сделаны с длинными, острыми шипами на ободе.

Кровосос вспыхнул, как факел, и орал, пока не превратился в золу.

Кашляя от дыма, грязная и в разодранной — но, по крайней мере, сухой — одежде, Луиза рухнула на колени и проблевалась. Она была истощена, физически и умственно. Она была голодна. Её трясло от адреналина. Часть комнаты рухнула. Она была очень рада, что её мочевой пузырь был пуст во время инцидента. И её лошадь сбежала.

А, и еще она была жалкой неудачницей, и ей следовало просто позволить вампиру убить себя, поскольку ей незачем было жить. И это не изменилось. Впрочем, в списке побед появился убитый ею вампир.

Правда, никто этого не видел.

Так что это, скорее всего, не считается.

— Ты! Девочка! Это была демонстрация сил Зла, которую я не выдел уже долгие, долгие годы!

Фраза сопровождалась звуками жалкого кашля откуда-то сверху.

— Может, поможешь бедному, старому, жалкому, слабому Гнарлу спуститься вниз отсюда, куда меня засадил этот нувориш-любитель вампир?

Луиза медленно огляделась. Теперь, с горящими жаровнями, она могла увидеть, что место, которое она приняла за пещеру, было разрушенными остатками замка или, возможно, башни. Она находилась в развалинах того, что раньше было приемной. В полу зияли дыры, от которых она решила держаться подальше.

А еще там были клетки под потолком. Некоторые из них проржавели, а некоторые были заняты. Впрочем, только один их обитатель был всё еще жив.

Существо было слегка похоже на злобного кота-психопата и значительно более — на гоблина. Впрочем, были некоторые особенности, которых не было у гоблинов. Например, тонкие белые бакенбарды. А также бородка-эспаньолка. И совершенно точно — его взгляд: твердый, холодный и определенно разумный.

— Серьезно, дай человеку жажду свежей крови и пару клыков, и он думает, что должен быть темным властелином ночи, — пожаловался кривой гоблин, которого, вероятно, звали Гнарлом, если Луиза правильно расслышала. — Дерни ручку возле трона и спусти меня. Я проторчал в этой клетке восемьдесят лет, потому что этот тупой вампир заявил, что я должен стать его советником, и вообще иду в комплекте с Башней. Тьфу! — Гоблин сплюнул. — Я никогда не буду служить такому, как он, особенно после того, как он заложил оставшиеся статуи, чтобы купить себе костюмы по завышенной цене. Зло имеет стандарты, знаешь ли.

Луиза трясущейся рукой навела жезл на клетку.

— Успокойся, гоблин, — сказала она дрожащим голосом — Ты видел, что я сделала с тем вампиром!

— Гоблин?! — обиженно воскликнул гоблин. — Гоблин? Я не какой-то там гоблин! Я Миньон, представитель высшей расы!

— А я держу тебя на прицеле! — заявила девушка, игнорируя тот факт, что из-за трясущихся рук на прицеле клетка находилась только половину времени.

— И это очень милый жезл, — великодушно согласился Гнарл, — но моим старым рукам и ногам ужасно тесно в этой клетке. И... — вкрадчивая нотка зазвучала в его голосе, — ... совершенно ясно, что такой могучей темной волшебнице нечего бояться старого усталого Миньона. Который знает несколько секретов о магии, которыми он может поделиться с юной девушкой, если та выпустит его из клетки.

Похоже на правду, она вынуждена была это признать. Гоблин выглядел старым — словно он был ровесником Директора Осмонда. Вполне возможно, учитывая, что он заявил, будто провисел в этой клетке 80 лет. И спасения учитываются как героические деяния, и... может он когда-то был магом, которого превратили в гоблина, поскольку настоящие гоблины с трудом разговаривают, а этот был ужасно многословен.

— Хорошо, но малейший намек на какой-нибудь фокус, и я сделаю с тобой то же, что и с ним.

— О, клянусь светом своего сердца и всем Святым и Добрым, что не причиню вреда даже волоску с твоей головы, — уверил старый гоблин.

Это была серьезная клятва. Успокоенная этим, Луиза подошла и нажимала на старый рычаг до тех пор, пока клетка не спустилась на пол.

— Благодарю, — сказал Гнарл, — а теперь давай откроем клетку. Ключ был у вампира.

Покопавшись в куче пепла, оставшегося в жаровне, Луиза нашла старый железный ключ и взяла его в левую руку. Держа свой жезл направленным на гоблина, она принялась наощупь ковыряться ключом в замке, пока тот не провернулся.

Старый гоблин размылся в движении, заблокировав её руку своей, а второй потянулся куда-то себе за спину и...

...и всё изменилось. Луиза почувствовала, что тяжесть покидает её тело, тяжесть, которую она несла с момента начала Весеннего Ритуала Призыва и никак не могла сбросить. Словно она была компасом, у которого убрали иглу, словно она была мулом, которому удалось сбежать от своего наездника.

Гнарл отшатнулся, расширив глаза. Потом резко вдохнул от внезапной тягучей боли.

— Ваше темнейшество! — потрясенно выдохнул он.

— Что? — Луиза начала раздражаться, и не только от осознания того, что её одурачили, и гоблин определенно собирался её убить. — Как следует испугаться она не успела.— Гнарл сделал шаг назад, обратно в клетку, и её раздражение еще выросло.

Ссохшееся существо молча подняло свою левую руку. На ней болезненным зеленым светом, от одного вида которого Луизу слегка затошнило, горела руническая метка. Потом ощущение пропало, и метка превратилась... в старый шрам.

— И что это значит? — спросила она.

— Это значит, что что-то очень, очень Плохое случилось, — глубокомысленно заявил гоблин.

— Правда? — обеспокоенно переспросила Луиза.

— О да, славно Плохое. Это великолепно!

— Босс! — раздался голос за спиной Луизы, и она крутанулась, наведя жезл на вбегающего коричневого гоблина. — Мы услышали вопли, и это был не ты и не мы! Звучало, будто грязный сосун сдох! А потом рука заболела!

Существо подняло левую руку, продемонстрировав такое же клеймо.

— А потом Шинки разозлился и попытался забрать еду, так я вдарил Шинки сильнее и быстрее чем обычно! Зубы вышиб!

— Действительно, — сказал Гнарл, потирая руки, то ли из-за зловещих намерений, то ли для того, чтобы восстановить циркуляцию крови.

— Миньоны! — продолжил он, повысив голос. — Настал тот день, которого мы так долго ждали! Не только омерзительный вампир снова издох...

Тут речь была прервана радостными воплями коричневых гоблинов, притащившихся вслед за первым, причем у одного из них не было зубов.

— ... но мы обрели господина! Ну, — он сделал паузу, — вернее будет сказать, мы обрели госпожу!

— Ты уверен, что она не господин? — встрял один из гоблинов.

— Нет, потому что она женщина, — авторитетно отрезал Гнарл. — Поэтому Миньоны будут сегодня праздновать, потому что спустя многие, многие, многие годы мы снова стали одним целым!

— Хм, — пробормотала Луиза

— Но она босс боссов, сталбыть, она господин, — заверещал непримиримый гоблин.

— Вылизень, заткнись, или пойдешь на сортирную вахту на год вместо месяца!

— Глаза! Светятся! — встрял еще один гоблин. — Как раньше!

— Да, действительно, и это милое оранжево-желтое сияние радует злое сердце старого Миньона вроде меня, — подтвердил самый старый и самый многословный гоблин. -Хотя её сияние немного розоватее, чем то, что я помню.

— Хм, — снова сказала Луиза, подняв свои руки, чтобы рассмотреть их. Они выглядели, словно что-то их подсвечивало.

— Итак, Госпожа, — продолжил Гнарл. — Мы скорбим. Из-за действий разных людей и ошибок, ими совершенных, к которым я не имел ни малейшего отношения, Ваша сокровищница пуста, а Ваша Башня разрушена. Вы, в вашей мудрости, запечатали нас, обрушив единственный выход. Кроме того, несмотря на громадные и ужасные запасы энергии и магии Зла, Вы практически не обучены колдовству... Вы, похоже, самоучка. Также полностью отсутствует чувство стиля Зла.

Гнарл остановился для нового вдоха.

— И Вы абсолютно не знаете, как сражаться или хотя бы как командовать Вашими Миньонами. Вы практически так же страшны, как злящийся кролик. Зло не повелевало этими землями в течение долгого, долгого времени, поэтому Вы, скорее всего, не знаете, как должен вести себя верховный правитель. И у Вас нет земель во владении. Все четыре улья Миньонов утеряны. Так что Вы не сможете порождать новых верных слуг взамен неизбежных потерь, которые мы понесем в процессе осуществления Ваших мечтаний о темном завоевании.

Миньоны содрогнулись.

— Впрочем, Вы — наша госпожа, мы — Ваши верные Миньоны, так что мы должны просто как-то справляться, пока Вы не натренируетесь.

Он сделал еще одну паузу.

— Ах да, там еще несколько сотен скелетов и зомби на нижних этажах, которых Вам придется уничтожить, пока они не вырвались, чтобы пожирать живущих. Вроде нас. Мерзкий вампир сбрасывал туда трупы людей, которых он убивал все эти годы, и, понимаете, их там скопилось много.

*

Темные и Злые Зловещие Деяния Злобной Верховной Леди Тьмы и Зла, в чьей Злобной Хватке вся Халкгения была Злобно сокрушена Силами Зла и Тьмы

или

Повелительница

*

— Во имя Господа, да что тут происходит! — заорала Луиза прямо в выжидающие лица гоблиноидов, и почувствовала себя после этого немножечко лучше.

2. Часть 1-2.

"Зло всегда побеждает, потому что Добро — тупое. А когда вы смотрите на среднего Коричневого — это о чем-то да говорит"

— Гнарл.

Луиза перевернулась на другой бок под теплым одеялом. Она дремала где-то на границе между сном и явью. Понемногу, с явной неохотой, она просыпалась, поэтому спрятала голову под одеяло, чтобы продлить свой сон как можно дольше.

Она видела такой... странный сон. Очень, очень своеобразный. Ей снилось, что она была чем-то вроде суперагента для Принцессы Генриетты, выполняя секретные миссии, сражаясь с Альбионскими предателями и големами, и она вышла замуж за виконта Варде и...

— Проснитесь, госпожа-ученица! Птички поют, цветочки растут и солнышко сияет! Тьфу! Аж тошнит от всего этого! Ваше обучение Злу продолжается, поэтому мы можем растоптать всё это!

...нет, она была опять в своем абсолютно нормальном и обычном мире, где она была владычицей вонючей разрушенной башни, набитой умертвиями, получала "рекомендации" от наглого гоблина и "помощь" от других гоблинов, которые были не такими наглыми, но значительно более тупыми. А еще её глаза начали светиться желтым. Ну, розовато-желтым. Проблема была не в цвете, а в самом факте свечения.

Она задумывалась, почему именно она во всё это вляпалась, и почему она не может просто уйти.

Стоп, она знала ответ на этот вопрос. Вход всё еще был завален. А даже если его расчистят, она не может вернуться. Если она приползет обратно через неделю, она будет... дважды неудачницей. Она сможет выдержать нравоучения этого гоблина о "зле", если её здесь обучат правильно использовать магию. Если она действительно сможет овладеть своей силой, то сможет потом справиться с чем угодно. А когда она это сделает, она просто уйдет отсюда.

А что если гоблины, которыми полна эта разрушенная башня, и есть её фамильяры? Всё, что ей нужно, — это прихватить одного с собой, и... гоблины ведь тоже являются магическими существами, верно? Следовательно, призыв подобного фамильяра будет таким же впечатляющим, как призыв дракона! Следовательно, все будут так же завидовать ей, как завидуют Табите, а тот, кто с этим не согласится, будет высмеян, потому что если они сумели призвать — возьмем первый попавшийся пример — какую-то тупую жабу, то банальное земноводное ни в какое сравнение не идет с чудесным магическим существом, которому случилось быть конкретно гоблином.

Она очень гордилась подобной логической цепочкой.

В конце концов, "зло" — это не более чем набор пороков и злобности в сердцах человечества. Это противоположность добродетели, моральная слабость и определенно, оно не являлось силой само по себе.

— А что если господин не хочет просыпаться?

— Вылизень, ты настолько тупой, что не в состоянии понять разницу между господином и госпожой? До всех остальных уже дошло, — Гнарл сделал паузу. — А если она не встанет, то мы можем попробовать втереть немного кислоты ей в глаза, для придания бодрости.

— Яужевстала!!! — заорала Луиза, практически взлетев над кроватью.

Два миньона уставились на неё, стоя посреди сырой комнаты, которую она использовала как спальню. Во имя всего святого, она не смогла бы спать там, где раньше спал вампир. Одного только запаха крови и гниения хватило, чтобы убедить её даже не переступать порога этой комнаты, пока её не вычистят. Возможно, используя огонь. Много огня.

— Прекрасно, госпожа, — сказал Гнарл. — А теперь пойдемте. Нам нужно обучиться множеству злых деяний за ограниченное время.

*

Всего несколько дней прошло с тех пор, как она вошла в это темное место, не знавшее солнечного света — три, если верить Гнарлу, и её биологические часы были с этим согласны. Она была одета в довольно грязное черное платье, которое ей достали... откуда-то из столовой, а с помощью своего жезла, который она направляла на любого миньона, который подходил к ней, ей удалось переодеться без их "помощи". Платье было ужасно неудобным, поскольку его шили на кого-то более высокого, обладающего более широкими бедрами, более крупной грудью и вообще... вообще, более напоминающего Кирше фон Зербст. Поэтому Луиза закрепила его ремнями на груди и поясе, а еще ей пришлось применить все свои ограниченные навыки швеи, чтобы подвернуть подол, в результате чего образовался валик пятисантиметровой толщины. Её следующим — сложнейшим — проектом было создание бретелек, чтобы не носить еще и блузку, поскольку само платье не прикрывало.... Практически ничего.

По-видимому, еще ей полагалась странная штуковина, гибрид короны, шлема и тиары, спрятанной где-то в глубинах, рядом с чем-то вроде гигантского каменного сердца или чего-то в этом роде. Это всё, что она помнила из долгих речей Гнарла этим утром.

С самого первого утра он начал её обучение. Или, скорее, он начал расспрашивать её, чтобы выяснить, что она уже знает, а попутно ознакомиться с общей ситуацией в мире. Всё это смешалось в её голове, при том, что из питья была либо слегка затхлая вода, либо удивительно крепкое пиво, которые Миньоны гнали из грибов и всего остального, что попадало им в руки. По крайней мере, она занималась чем-то новым. Сидела на своем троне — какая шутка; это была неудобная разбитая каменная глыба, поверх которой постелили попону — и наблюдала, как Гнарл вышагивает туда-сюда перед ней. Так же там крутилось еще несколько гоблинов, включая....

— Луиза, Убийца Вампиров!

...шута. О да, шута. Жалкое мелкое создание, носящее древний шутовский колпак и трясущий отвратительную палку с колокольчиками. И кое-что из того, что он говорил... она тяжело вздохнула. Стараясь игнорироваться звяканье. Когда Гнарл снова начал говорить, то она испытала облегчение, поскольку она могла хоть что-то послушать.

— Ваша Злобность! Мы получили великолепные новости. Миньоны отбили библиотеку. В основном. Там еще остались очаги сопротивления... злые руки, гигантские нетопыри, говорящие черепа, которые считают себя забавными, но я уверен, что миньоны получат массу удовольствия, сокрушая их, — Гнарл прочистил горло. — И...

— Мы нашли оружие в одном из сундуков! — уведомило одно из коричневых существ. — Нашли два оружия! Для Вас, госпожа!

— Это прекрасные новости, Гринкл, — сказал Гнарл, потирая руки. — Я рад слышать, что хоть что-то избежало внимания этого мерзкого вампира. Мы, конечно же, не держали самые могущественные вещи в библиотеке, зато там хранились наиболее интересные экземпляры. По крайней мере, когда там еще был штат исследователей... И Ваша Злобность, мы не можем позволить Вам гулять повсюду, пока Вы не завершите обретение Вашей силы, то есть пока мы не выбьем вонючую нежить из Сердца Башни и не захватим Перчатку. Гринкл! Иди и закончи вырезание всех в библиотеке.

Несколько миньонов выбежали после получения приказа.

— Перчатка, — повторила Луиза, устраиваясь поудобнее на своем жестком и холодном сидении. Слишком много слов вывалили на неё за последние дни, причем многие из них Гнарл произносил как бы с заглавной буквы, и она частенько теряла нить его мысли. — Это была...а, штука. Штука, которая делает штуки... — она сбилась, — ...с другими вещами.

Старый миньон погладил свою эспаньолку.

— Действительно, госпожа, весьма выразительно описали. Она собирает магию и жизненные силы из трупов Ваших поверженных врагов, позволяет Вам легко и просто связываться с сердцем вашей башни, не используя сложных и изнуряющих заклинаний, и выполняет еще множество других полезных функций.

Ах да. Та штука. Кажется полезной. Вообще, Луиза собиралась терпеть всё это, только пока не обучится колдовать, но эта штука казалась очень полезной.

— Та, Кто Выглядит Ужасно Мило в Сорочке!

Луиза уставилась на грязный потолок и сосчитала до десяти. Она не собиралась беситься перед этими гоблинами. Не будет. Даже если её дразнит этот вонючий шут. Это будет еще более неловко. И будет опасным, поскольку вход всё еще запечатан, и она не сможет сбежать, если эти существа откажутся следовать за ней.

— Нулиза!

Розоволосая девушка вскочила, сжав зубы. Она приземлилась на одну ногу, вторая стремительно описала дугу: за это Луиза точно получила бы выговор от своего учителя этикета, он заверещал бы, что она действует неженственно. Ну, возможно, это было неженственно, но неоспоримо эффективно, поскольку удар пришелся прямо в лицо существа. Шут был отправлен в короткий полет, сопровождавшийся звоном и дребезжанием, отскочил три раза от пола и с криком рухнул в одну из дыр в полу. Луиза триумфально ухмыльнулась, а затем запрыгала от боли в ушибленной ноге. Она была одета в чулки, а этот до... драное существо обладало крепким черепом.

— Вот поэтому, моя госпожа, — сказал Гнарл, подходя сзади, — практически все злые властелины носят разнообразную бронированную обувь. Впрочем, это был определенно злобный пинок. Он заставляет замирать от восхищения даже мое темное сердце.

Он дошаркал до провала и заглянул в него.

— Я думаю, что эта дыра ведет в место, куда вампир сбрасывал свежевысосанные трупы. Ургх. Ужасно негигиенично. И расточительно.

Из глубин доносилось звяканье, которое звучало, словно тяжелой палкой с бубенцами лупили по башке какому-то умертвию.

— И мне кажется, что мы получили день тишины и спокойствия, — радостно добавил Гнарл. — Он, может быть, даже прибьет несколько гулей там, внизу. Кстати, вы можете захотеть сохранить эту дыру, госпожа, даже если мы отремонтируем Башню. И мне кажется, что миньоны хотят видеть нас в библиотеке.

*

Запах мокрой бумаги — ужасная вещь, особенно если дать ей гнить и покрываться плесенью. И это дважды верно для библиотеки, поскольку запах, в ней витавший, был чем-то большим, чем просто запахом гниющей древесной массы. Это было разложение знания, гниение мысли и всепоглощающая энтропия панкриптографии.

Луиза шмыгнула носом. Стоп. Это был кусок гнилого пергамента, вывалившегося из-за огромной двери отмеченной как LIBRVM. Пахло гниющей калькой. И плесенью. И кровью, конечно же. Мерзкие вампиры.

Но, по крайней мере, метафорически выражаясь, пахло разлагающимся знанием.

Она спустилась по изношенной и сломанной лестнице, изо всех сил стараясь не упасть в своем платье, на уровень ниже и двинулась по длинному коридору. С некоторым беспокойством она отметила разбросанные кости и сломанное оружие, валяющиеся кругом. Её беспокойство было... ну, облегчено было бы слишком легковесным словом, и технически неверным, но оно изменилось, когда она увидела состояние своего почетного караула. Некоторые из миньонов теперь были вооружены костями или ржавыми мечами.

Один из них как раз выскочил из-за двери.

— Сокровище! Для Вас! — гордо сообщил он, протягивая ей горсть... она прищурилась, разглядывая монеты... похоже, это была смесь потускневших су и денье. Судя по гербу на су, они были двухсотлетней давности. Что было довольно неплохо, поскольку в старых су было больше серебра, чем в современных. Однако у неё не было карманов или кошелька.

Она кашлянула, а потом и закашлялась от вони.

— Кхм, Гнарл, — произнесла она, когда ей удалось вдохнуть немного воздуха. — У... кхм, у меня есть что-то для хранения всего этого?

— Да-да, — сказал Гнарл. Старый гоблин шел в авангарде, а сияющий кристалл, свисавший с его посоха, давал более чистый и яркий свет, чем её факел. — Но на данный момент, Ваша Злобность, там, на цепи, сидит несколько диких вампиров, готовых атаковать всякого, кто не может их контролировать.

— О!

— Не волнуйтесь на этот счет, — Гнарл взмахнул рукой. — Мы перестали их кормить, поэтому через несколько дней они впадут в спячку, и мы избавимся от них, если Вы прикажете, госпожа. А когда мы вернем Вашу перчатку, то её магия будет собирать такие вещи и отправлять их прямиком в сокровищницу. Это прекрасный инструмент для Зла, поскольку делает грабеж, мародерство, пиратство, воровство и прочие прибыльные вещи значительно более удобными. Я в том смысле, что сколько Повелителей ходило с большим кошельком? Ни одного из настоящих, смею Вас заверить. Это явный признак неполноценного темного лорда или леди, если они носят с собой деньги.

Он прочистил горло.

— Это еще одна из причин, по которой я предвосхитил Ваш приказ и дал высший приоритет на расчистку библиотеки. Не только потому, что тут могли быть сокровища, но здесь еще были и магические тексты.

— Всё это замечательно, — согласилась Луиза, — но что мне делать с этими монетами?

Гнарл задумался и почесал затылок.

— Головоломно, — отметил он. — Аха! Маггат!

Гоблин, несколько более крупный, чем остальные, вышел вперед, неуклюже отсалютовав. Он — минуточку, у них вообще есть пол? — привычно держал ржавый меч в одной руке. Однако это было не самой заметной его особенностью, поскольку он как-то умудрился надеть на себя грудную клетку от скелета вместо брони. Этот болезненный стиль только подчеркивался двумя человеческими черепами, которые служили наплечниками.

— Босс? — вопросительно промычал он.

— Маггат! Ты повышаешься до должности официального кошелька темной госпожи! — Гнарл стрельнул глазами в сторону Луизы. — Будет приемлемым, если другие будут носить деньги для Вас. И Маггат умнее среднего миньона. Он может считать до тридцати четырех.

— Пальцы на руках, ногах и 4 руки от скелетов на поясе для больших цифр, -застенчиво объяснил одетый в костяную броню миньон.

— Настоящий ученный, — согласился Гнарл. — А еще он сильный, так что сможет тягать большие суммы, которые Вы, несомненно, соберете, когда мы отвоюем сокровищницу.

— Хм, — неопределенно отозвалась Луиза, подозревая, что старый гоблин переоценивает её способности на этом поле. — Получи, — распорядилась она, чтобы сказать хоть что-то, передавая монеты её новому официальному кошелькогоблину. — Но... Гнарл. Ты говорил, что миньоны нашли оружие в библиотеке, но... у меня есть мой жезл. И разве магические книги в библиотеке не более важны для нас?

Гнарл сморщил свой нос, глядя на тоненький кусок дерева.

— Моя леди, Вы — Повелительница. От Вас ожидают, что Вы будете носить оружие, которым сможете калечить людей, даже если Вы не в силах использовать даже капли магии. Никогда нельзя быть слишком осторожным. А я не думаю, что у Вас получится пырнуть какого-нибудь залетного рыцаря в глаз этой штукой. Даже если Вы удачно впихнете жезл в эту крошечную прорезь в броне, это не даст надежного результата.

Он снова двинулся вперед.

— О, не волнуйтесь, моя леди. Тут было неисчислимое количество книг. Зло имеет славную историю колдовства и всего такого; Повелительницы вообще более могущественны в магии, чем Повелители.

Луиза вынуждена была отметить, что ей понравилось звучание слова "могущественны". Что ей не нравилось, так это вид библиотеки. Он не был таким плохим, как ей представлялось. Он было значительно хуже.

Библиотека представляла собой несколько ярусов, идущих вдоль стен; пространство в центре было пустым. Действительно, в тусклом свете её факела и кристалла Гнарла она не могла определить, как глубоко уходят ярусы. Перила вдоль ярусов уходили в темноту. Она разглядела сломанные мостики, пересекающие центр, и другие помещения, отходящие от спирали. Но взглянув на книжные шкафы, можно было понять, что кругом — помойка. Те, которые не были пусты, ломились от разваливающихся или обгорелых книг. Это место, эта библиотека, которая была больше той, что в Академии, теперь была её собственностью. Собственной грязной свалкой.

Гнарл, должно быть, услышал её тихий стон, потому что он сказал:

— Вы слишком быстро убили этого мерзкого вампира, моя леди. Один из предыдущих Повелителей очень долго собирал свою коллекцию книг, и...

Он заметил, что разговаривает с воздухом, потому что Луиза уже стояла возле одной из полок, перебирая разваливающиеся корешки книг и издавая горестные звуки.

— Мы использовали одного довольно зловещего призрака, чтобы следить за коллекцией, но... — он покачал головой. — Но защита вся спеклась, поэтому я думаю, что какой-то некромансер освободил его. Возможно, Вы пожелаете найти нового главного библиотекаря, если захотите восстановить коллекцию в её предыдущем виде.

— Где книги о магии? — спросила Луиза спокойным командным голосом, который совершенно случайно прозвучал как истерический визг. — Где они? Они в безопасности?

И сорвалась с места, не дожидаясь ответа.

За спиной догоняющего её кошелькогоблина, Гнарл поднял брови в сторону одного из миньонов.

— Гринкл, где то оружие, что вы нашли?

Миньон, теперь одевший череп вместо шляпы, махнул куда-то рукой и содрогнулся.

— Она побежала в том направлении. Она очень быстро бегает. Мы еще не убили там всех.

Гнарл снова вздохнул.

Издалека донеслись звуки трех мощных взрывов, и, после короткой паузы, еще двух. Они сопровождались радостными воплями миньонов.

— Ну, — начал Гнарл, — по крайней мере...

Еще два взрыва прозвучали, сопровождаемые новыми воплями.

— Ну, она...

Очередь из трех ударов.

— Она... — Гнарл сделал паузу и обождал, считая про себя.

Еще один, более громкий.

— ... четырнадцать, пятнадцать. По крайней мере, она уловила суть своей роли. Хороший лидер всегда готов идти вперед, воодушевляя примером и совершая акты ужасной и безжалостной жестокости. И есть очень немного проблем, которые нельзя решить применением силы, ну, кроме неустойчивых крепей.

Потом был треск, сопровождавшийся негромким клацающим шумом и еще одним взрывом.

— Гринкл, — твердо сказал Гнарл. — Ты какое оружие там нашел? Там случайно не было Стрижающего Копья, Посоха Разрушения или Хлыста Неостановимого Злорадства?

Черепоносный миньон помотал головой.

— Не-а. Это все пропало.

Он прочистил горло.

— Я сделал список, чтобы помочь. Первое. Гигантский Громительный Молот Грабсара Громилы. Я не думаю, что она сможет поднять его, потому что он гигантский, сделан из золота, а еще раскаляется докрасна, когда его пробует взять существо Зла. Жжется! Горячий!

— О да, — сказал Гнарл с намеком на ностальгию в голосе. — Нам тогда пришлось использовать тридцать Красных для его переноски.

— Второе. Посох.

И снова взрыв, сопровождавшийся приглушенным "Положи книгу, ты, проклятый скелет! Хватайте его! Не дайте ему уйти! "

— О, она учится голосу, — одобрительно сообщил Гнарл. — Это так прекрасно, услышать старое доброе "не дайте ему уйти" используемое так, как должно.

Он сделал паузу, задумавшись.

— Гринкл, так что за посох?

— Железный и черный, — доложил миньон. — Никаких блестяшек. Наверное, поэтому его и не продали.

Гнарл пригладил эспаньолку.

— Интересно, — медленно произнес он. — Очень, очень интересно.

Он поковылял вперед, чтобы встретить покрытую сажей Луизу, которая опиралась на свеженайденный посох, держа в одной руке книгу в черной обложке. Её глаза пылали жутким розовато-желтым светом. За ней виднелась компактная орда таких же грязных миньонов, но их было легко отличить по блестящим глазам, горящим зеленым рунам, диким оскалам и, конечно же, по тому, что они были значительно ниже.

— Я остановила... Я остановила... скелет пытался сбежать с этой книгой, — выдавила Луиза. — Я почувствовала магию, исходящую от неё. И она была в хорошем состоянии. Возможно, магия земли в переплете.

Магичка покосилась на книгу. Потом добавила:

— Она не была черной. Это сажа. А еще там был посох, удобный для ударов.

— Взрывы бо-ольше. Бо-о-ольше с посохом, — косноязычно доложил кошелькогоблин. — А еще летучие черепушки разлетались, когда она их била. Она отбила его на Киркита, а тот вдарил дубиной, а он разбился об стену. Смешно-смешно.

— Она хорошая госпожа! — одобряюще сказал Гринкл, повернувшись к Гнарлу. -Большие бабахи. И много.

— Действительно, — задумчиво сказал Гнарл. — Но мне кажется, что, возможно, нам нужно проводить Повелительницу обратно в её будуар. Мне кажется, что мы не сможем пройти так далеко, как я надеялся, но зато она сумела получить том. Мне придется начать её обучение Темным Искусствам Магии, вдобавок к её занятиям по Темным Искусствам Управления Миньонами, Багровым Искусствам Битвы и Темнейшим Искусствам Бюрократии.

Он развернулся и последовал к выходу.

3. Часть 1-3

"Кто знает, какое Зло кроется в сердцах человечества? Ну, я. И должен отметить, что в большинстве случаев оно не дотягивает даже до свеженького Миньона, не говоря уже о тех, кто успел погулять и подобрать парочку блестяшек",

— Гнарл

Луиза захлопнула книгу и подавила желание захихикать. Это действительно было просто. Ей пришлось потратить два дня, чтобы продраться через заумный текст, но вот оно — понимание!

Она осторожно положила том на стол и снова открыла его, поскольку решила, что так будет удобнее сочетать чтение с практикой. Главной проблемой было понимание теории, поскольку девушке требовалось оперировать более сложными понятиями, чем встречались в учебниках Академии. И Луизе пришлось орать на миньонов, пока те не нашли ей книгу, позволившую расшифровать древние руны. Крик помог — они сумели справиться с ее заданием за ночь. Молодая магичка не совсем понимала, почему рунами записывались только заклинания, но это помогало искать их и ориентироваться в тексте.

Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь подавить свой восторг, потом крепко ухватилась за свой посох из темного железа, чтобы его вес придавал ей уверенности. Изобразив левой рукой когтеобразный жест с картинки, она начала произносить само заклинание, особенно уделяя внимание произношению. Оно было более длинным и сложным, чем обычное заклинание, и малопригодным для экстренных ситуаций.

Итак, Луиза де ла Валлиере медленно произносила заклинание. Воздух вокруг её кисти начал скручиваться дымными полосами и насыщаться водяными испарениями от истекающего жара. И с последним произнесенным слогом между её пальцами возник шарик розового огня размером с яблоко, исходящий плотным белесым дымом.

Девушка начала хихикать, а затем смеяться, пока слезы не потекли из глаз. Она смогла! Она действительно сделала это! Это была настоящая магия. С этим она даже сможет выдать себя за мага огня. В конце концов, её дедушка был огневиком!

Завороженная своей собственной магией, она пошевелила пальцами и с изумлением увидела, что шар меняет форму, следуя движениям её руки. Она чувствовала исходящий от него жар — она бы не хотела получить такое в лицо — но её пальцы ощущали лишь легкое тепло. В книге было написано, что эти потоки "темнейшей магии, пожирающие настоящий огонь мира и забирающие что-то из его естества" (что было явной чушью) защищают руку мага, но выглядело это просто сверхъестественным. Возможно...возможно ли управлять формой этого шара? Что-то более сложное, чем то сосискообразное нечто, которое у неё получилось? Сделать из него что-то? Может быть... стрелу? Или меч, или хлыст, или какое-нибудь другое оружие? Впрочем, от этих мыслей её отвлек дым, который заставил её раскашляться и чихнуть.

Инстинкт самосохранения подсказал, что идея почесать нос рукой, держащей шар, была бы крайне неудачной. Но что если... Луиза кашлянула и дунула на него, выдав струю огня, достойную дракона. Пламя омыло один из полусгнивших столов, мгновенно испепелив его. Испуганно вскрикнув, девушка уронила посох, и пламя исчезло.

Точнее, исчезло пламя в её руке. А вот то, что разгоралось в комнате, исчезать не торопилось, оно просто стало нормального цвета и теперь добавляло обычного дыма к магическим эманациям.

— Э-м-м... — выдавила Луиза.

Как ни удивительно, пламя продолжало весело гореть, не обращая на неё внимания. Поэтому девушка поспешно схватила книгу и постаралась отойти подальше от огня.

— Помогите! — закричала она, прикинув, чем можно погасить пожар. Ни взрывы, ни огненные заклинания тут помочь не могли, поэтому ей пришлось рискнуть и позвать миньонов. — Горим!

Шлепанье босых ног по камню возвестило о прибытии небольшой армии миньонов. Которые немедленно начали "помогать" в своей манере.

— Ах!

— Ох!

— Нет, нет, огонь плохо! — завизжала Луиза, чей словарный запас моментально деградировал до уровня Миньонов. — Тушите его! Не стойте столбами! Принесите... воды или чего-нибудь.

Тут она резко развернулась, почуяв неладное.

— Даже не пробуй!! — еще громче заорала она на уже обожженного гоблина, притащившего горящий факел. — Убери это!

Тварь выглядела сконфуженной:

— Но я пытаюсь бороться огнем с огнем, ну, то есть клином с клином, то есть...

Луиза выдала нечто неразборчивое, но ее пылающие глаза были более чем красноречивы. Ближайшие к пироману существа четко поняли, что пытаться, действительно, не стоит. Инстинкты их были так же тупы и неразвиты, как интеллект, однако даже их хватило, чтобы понять: если они будут упорствовать, то будут сожжены собственной госпожой.

В конце концов, после долгой возни и попыток "убить огонь оружием", а также производственных потерь (два второстепенных миньона сгорели, пытаясь запинать огонь), основной очаг возгорания был потушен. Луиза этого уже не увидела, поскольку ушла подальше от дыма, и теперь её отчитывал Гнарл.

Конечно же, старый гоблин назвал бы это по-другому. Это были всего лишь советы, доброе напутствие для Повелительницы, которой не хватало практики и опыта, чтобы она не пошла проторенными путями, которые могли привести её к обезглавливанию каким-нибудь залетным героем.

— Моя леди, — ворчал Гнарл, постукивая своим посохом по полу. — Запомните, пожалуйста, что маниакальный смех — это всегда хорошо, но не только тогда, когда вы выдыхаете огонь.

Луиза покраснела и шаркнула ногой, чувствуя себя напроказившей школьницей:

— Я кашляла, а не смеялась, — пробормотала она.

Несмотря ни на что, это был именно выговор. Теперь она чувствовала обиду на огонь... и на собственную глупость, испортившую ей воспоминания о первом удачном заклинании. А еще ей не давало покоя то, как она чувствовала заклинания из книги. Словно она впервые надела удобную обувь и поняла, наконец, как все остальные умудряются быстро и уверенно бегать. Это было странное, пугающее... но чудесное чувство.

Конечно же, сейчас она носила удобную обувь. Наверное, именно поэтому ей на ум пришла эта метафора. Миньоны нашли полный шкаф женской одежды, и, несмотря на то, что большая часть принадлежала крестьянкам, там нашлось кое-какое наследство и от ее сословия. Одна из дворянок имела тот же размер обуви, что и она.

Луиза вдруг поняла, что лучше бы ей прислушаться к Гнарлу, чем размышлять об удобной обуви.

— ... и моя леди, хотя я и вынужден отметить некоторые трудности, но Вы наконец-то уловили, как правильно управлять миньонами. Громкий крик и точные приказы, вот как это делается. Миньоны прекрасно понимают жестокость, показательные расправы и приказы заниматься тем, что они и так бы хотели сделать. Если Вы не хотите делать что-то одно из вышеперечисленного, Вам следует сосредоточиться на остальном. И, конечно же, всё будет проще, когда Вы получите Перчатку, но я боюсь, что Вам придется возглавить Вашу небольшую орду.

— Или я могу просто найти наемников, которые хотя бы в состоянии потушить огонь, не поджигая всё остальное, — заявила она, выпятив челюсть. — Если уж я стала Повелительницей, то мне нужны слуги получше, чем эти... клоуны!

— Клоуны? — Гнарл был явно шокирован. — Миньоны — это лучшие... ну... миньоны, которых вы можете найти!

— Как будто я в это поверю!

— Ваша злобность, — веско проговорил Гнарл, качая пальцем, — Вы явно чего-то недопонимаете. Давайте вернемся в тронный зал, и я Вас просвещу. Мне кажется, что я слишком долго это откладывал.

*

Её "тронный зал", по крайней мере, стал выглядеть слегка чище после того, как она приказала вымыть полы и сбросить хлам из углов в зияющие дыры в полу. Луиза присела на подушки, лежащие на троне, пристроила посох возле себя и приготовилась выслушивать очередную нудную лекцию.

— Давным-давно, — начал Гнарл, — когда первые и могущественнейшие Повелители Злобно веселились, они прошли Халкгению из конца в конец, грабя и разрушая, завоевывая и оскверняя, с ликованием убивая жалких эльфов и тупых дварфов, устраивая барбекю из единорогов и забивая дубинами детенышей морских котиков на побережьях севера...

Луиза вздохнула.

— Нет, нет, не так. Я точно знаю... — начала придираться она. Она старалась не задумываться о том, что рассказывал Гнарл, особенно это казалось его рассказов о "Зле", поскольку он был совершенно не прав. Да и убийства эльфов не были чем-то плохим. Разве что... ну, убивать людей только за их рост было всё-таки плохо.

— Каттлея когда-то хотела завести одного, но выяснилось, что наш климат им не подходит, а мать отказалась пристраивать ледяной домик к её крылу. В общем, котики не живут на северном побережье.

— Уже не живут, — самодовольно поправил Гнарл. — Нельзя верить морским котикам, знаете ли. Они могут заглядывать в душу. Впрочем, в его величественной тьме Повелитель столкнулся с крохотной проблемкой. Видите ли, его орды людей, вооруженных темным железом и ездящие на очень злонравных пони, несли очень большие потери во время своих совершенно обычных рейдов, а людям нужно много времени, чтобы сделать новых людей. Иногда до двадцати лет! И это было проблемой, поскольку, когда ты пытаешься сделать что-то нужное, вроде сжигания дурацких вонючих эльфийских лесов, набитых существами, ненавидящими всё Злое, и штурмуешь прекрасно укрепленные и бронированные крепости дварфов, выжигая их дотла и забирая себе их золото, их обитатели пытаются возражать различными способами и убивают множество его солдат. Поэтому он начал искать другие способы пополнения своих легионов.

В этом месте Гнарл остановился и поиграл бровями, чтобы заострить внимание госпожи.

— Он испробовал множество разных способов создания расы боевых конструктов. Сперва он накачивал разнообразными веществами пленных эльфов. Первые пробы привели лишь к тому, что мерзкие ушастые нытики жаловались на плохие "трипы". Тьфу! — Гнарл сплюнул в одну из дыр в полу. — Потом он перешел к более сильным средствам, включая восхитительно злое зелье, сделанное из яиц минотавров — чтобы сделать эльфов более мужественными, но получились орки. А орки могут быть большими и сильными, но тупы как пробки. А еще они помешаны на силе. Поэтому из них получились хорошие штурмовики, но это было не то, что ему нужно.

Поэтому эксперименты продолжались. Добавлением чистого Зла в огненную жизненную силу были получены Светляки, но из-за жара их невозможно было содержать. Создав кентавров, он так и не смог заставить их желудочный тракт работать, поэтому все они передохли с голоду. И я даже не знаю, чего он пытался добиться, разрезая людей пополам и присобачивая к ним половинки от рыбы. И водяные, и рыболюди были абсолютно непригодны для завоевания суши. Еще он некоторое время занимался некромантией, но ... Вы же сами видели, насколько жалок скелет по сравнению с Миньоном. А про его попытки заняться договорами и демонологией я и вовсе не желаю упоминать.

Луиза поерзала на своем сидении, заметив миньонов, благоговейно собирающихся вокруг Гнарла. Они жадно слушали. Каждое маленькое лицо было повернуто в сторону старого гоблина.

— В конце концов, был создан первый Миньон. Сперва Повелитель делал их сам, но потом для создания новой сверхрасы он создал ульи.

Луиза слегка улыбнулась, поскольку данное заявление было смешным. Точнее, не просто смешным — слишком самодовольным и откровенно дурацким

— Не стоит смеяться над этим, — серьезно предупредил Гнарл. — Моя леди, у Вас никогда не будет друзей лучше, чем мы. Мы — Ваши самые верные слуги и... дурни верят в Героев. Гений Первого Повелителя, его чистая Злобность позволила ему понять, что совершенно не важно, что Герои могут убить сотню миньонов, когда их атакуют две сотни. Возможно, вчера Вы невнимательно слушали, когда я рассказывал про ульи миньонов. Или Вы просто не обдумали всё это.

Девушка промолчала, поскольку она лишь смутно помнила из его рассказа что-то о месте, где хотели бы жить гоблины, но не хотела показывать свое незнание. Её всё больше раздражало отношение Гнарла, словно она была ничего не разумеющим ребенком. И она злилась бы еще больше, если бы... в большинстве случаев ей действительно были нужны простые объяснения.

Но когда она узнает достаточно, то она уйдет отсюда вместе с приобретенными знаниями, ведь она решила именно так?

— Ульи миньонов — это вершина Злой душе-алхимии, — пояснил Гнарл. — Забираешь жизненную силу убитых врагов и других вонючих существ, вроде овец и пони, соединяешь с чистым Злом, и получается новенький Миньон. Всего существуют четыре улья, по одному для каждого вида Миньонов. И позвольте мне сказать Вам, что даже с одним из них и достаточным запасом жизненной силы Вы могли бы править Тистейном. Коричневый подошел бы лучше других, поскольку Коричневые сделаны из смеси элементальных энергий и не требуют водной специализации, как Синие, огненной, как Красные, или смеси земли, воды и ветра, как Зеленые. Но не обманывайтесь легкостью задачи. Всем ульям нужна жизненная сила. И вы сможете произвести сотни, тысячи и десятки тысяч новых Миньонов.

Маггат поднял руку:

— Скучаю по Красным, — простодушно встрял он. — Легко получить горячую еду, когда они рядом.

— Да, большинство оставшихся в башне миньонов — Коричневые, — явно сожалея об утраченном разнообразии популяции, согласился Гнарл. — Зеленые удрали в леса, Красные.. ну, вампиры никогда не славились любовью к огню, а Синие оказались вкусными, несколько еще осталось, тут и там, но... очень мало.

— Синие полезны, — добавил Маггат. — Если умрешь, они вернут. Меня как-то спросили, миньон, которого вернули, это тот же миньон, который умер, или новый, но с такими же воспоминаниями? Я думаю, что я это я, кроме тех случаев, когда я пьян и ничего не помню.

Гнарл оперся на свой посох:

— И было бы очень мило добавить сюда маленьких веселых лиц, готовых мародерствовать, грабить и убивать, — сентиментально произнес он. — Мы все очень стары по стандартам Миньонов, особенно я. И с прискорбием вынужден отметить, что большинство здешних миньонов созданы из гоблинов.

— Стоп, — моргнула Луиза, медленно подняв руку. В её голове была каша, вся радость от первого удачного заклинания понемногу исчезла во время рассказа Гнарла, а он продолжал про... про все эти смерти, которые нужны для того, чтобы кормить машины для производства Миньонов. Она не хотела этого делать. Ни капельки.

— Гоблины? Я думала... ну, вы же и есть гоблины?

Раздался специфический мокрый шмяк, когда Миньоны дружно сплюнули.

— Нет!

— Ургх!

— Больше нет!

— Я никогда-никогда-никогда не буду этим! Я из настоящего улья!

Гнарл поднял руку, и в комнате воцарилась тишина.

— Это не её вина. Очень уж долго не было настоящего Повелителя, владеющего ульем. Поэтому неудивительно, что она думает, что мы... гоблины, — сказал он с отвращением. — Нет, моя леди, мы не гоблины. Гоблины — это низшие, дешевые, дегенерировавшие, грязные, вонючие, бесполезные и жалкие существа.

— Без обид от тех, кто был создан из них, — добавил он, — но это правда. Настоящий Миньон — это существо из чистого Зла и украденной жизненной силы, созданный могучей и ужасной силой улья. Наиболее злобное, вероломное и подлое существо из всех, известных человечеству. А гоблин лишь слегка злобен и значительно более слаб. Разве пять гоблинов смогут поднять вон тот кусок рухнувшей крыши?

Четверка миньонов рванула в указанную сторону, их маленькие, но жилистые тела напряглись, и они подняли кусок камня весом больше, чем все они вместе взятые.

— Э-м-м, — протянула Луиза, не зная, что сказать.

— Вот поэтому-то назвать настоящего Миньона гоблином будет оскорблением, — с нажимом подвел итог Гнарл. — Вы можете набрать гоблинов, и Вам даже придется это сделать, — когда мы начнем контролировать сердце башни, Вы сможете переделать их в Миньонов — но они всегда будут хуже настоящих Миньонов.

— Угу, — задумалась девушка. — И...

Она опять сбилась

— Итак, гоблины — это дикие Миньоны, которые никому не служат?

— Грубо говоря — да, — пренебрежительно дернул головой Гнарл. — Там еще влияет процесс рождения. Их грубая алхимия, используемая для продления рода, и близко не стояла с ульем. Они стаскивают трупы в кучи и там создают новых гоблинов, что является плохим эрзацем очищенной жизненной силы. Впрочем, нужда заставила. Хотя некоторые из них открыли для себя, — миньон подавился, — романтику, для нужд репродукции.

Луиза открыла рот, затем закрыла его. Потом снова открыла. И снова закрыла.

— Минуточку, — выдавила она. — Элеонора была права? Моя раздражающе чопорная, самодовольная, жестокая старшая сестра, которая постоянно устраивала дуэли с другими исследователями по поводу теорий, была права в вопросе о рождении гоблинов? В том, что они кладут кусочки своих тел в гниющее мясо и всё такое?

— Человек разобрался в этом? — проворчал Гнарл, сузив глаза. — Проклятье. Кто она? Может, это Повелительница-соперник?

— Не думаю, — ответила девушка, выдержав короткую паузу. — Элеонора... ну, у неё то же сложение, что у меня и у матери, но она блондинка, и... хм. Еще она маг-исследователь в Университете Амстелредамма. Я думаю... хм, вряд ли она занимается такими вещами. Это мешало бы её исследованиям.

— Хотя вынуждена признать, что она с большей вероятностью относится ко злу, чем другая моя сестра, — мрачно добавила она. — Я бы не удивилась, если бы Элеонора стала злой, если дать ей хотя бы пол... нет, четверть шанса. По сравнению с ней Каттлея б-болезненная, бледная, и даже не может покинуть дом из-за постоянных обмороков. И... еще она одна из наиболее добрых, нежных людей, которых я когда-либо знала! Я бы хотела быть похожей на неё, — созналась Луиза.

Взгляд блестящих глаз медленно смерил ее несколько раз с головы до ног, из-за чего девушка почувствовала себя слегка виноватой, а в большей мере оскорбленной своим "главным советником". Как он смеет глядеть с таким всё понимающим видом? Как он смеет глядеть так, словно считает, что она не хочет быть больной и слабой и не хочет всего того, от чего страдает Каттлея, но желает иметь такую же внешность! Она не такая мелочная! Ни капельки! Она действительно хочет быть такой милой, как сестра. Она... у неё просто характер и она плохо ладит с людьми. Это всё.

— И конечно же, как Вы напоминали мне несколько раз, Вы — Луиза де ла Вальер. Третья дочь герцога, — сказал Гнарл, поглаживая свою бородку. — Да, это хорошо, традиционно для Зла. Младший ребенок. Тот, на которого всегда смотрят свысока. Тот, которому есть что доказывать. У Вас в семье есть Почтенная, Добрая и Вы... Злая.

Странное существо помолчало, что-то прикидывая и соображая, потом одобрительно продолжило:

— И де ла Вальер, да. О, я хорошо знаю, что Ваш род древний. И приятно традиционалистский. Луиз де ла Вальер был тем, кого я всегда хотел бы встретить, настоящий военный гений. И все те казни и усаживания на кол людей, вставших ему поперек дороги, — в этом есть некий шарм. Отлично разбирался в том, как вселять страх в сердца врагов, вот каким он был. А Ваше имя звучит столь похоже! Я очень надеюсь на Вас, моя леди. До меня доходили слухи, что нынешний герцог размяк, но это были разглагольствования того вампира, у которого я сидел в клетке, поэтому информация не слишком достоверна.

Похвала взбодрила её, пусть даже разум подсказывал, что ей говорят не слишком хорошие вещи. А этом маленький гобл... Миньон, наверное, пытался убедить её при помощи лести.

— И, ну, моя мать, герцогиня Карин, так вот, она была солдатом и чемпионом и служила в ордене Рыцарей Мантикоры...

Раздались судорожные вдохи, и даже Гнарл дернулся.

— Не... только не Карин Шквальный Ветер! — выдавил старый гоблин.

— Минуточку, — возмутилась она. — Ты говорил, что сидел в клетке десятилетиями! Откуда, во имя Бримира, ты мог узнать о моей матери?!

— Ой, да все знают про Карин Шквальный Ветер, Ваша злобность, — слегка удивленно пояснил Гнарл. — Понимаете, она убила Герцога Есташу, который звал себя "Могучим Единорогом Печали", был главой Рыцарей Единорога во время их очень Злобных планов о завоеваниях и трудоустроил множество бедных безработных орков и троллей, и тому подобное. А еще он преуспел в поисках кровожадных единорогов. Очень увлекался лошадьми, насколько я слышал. Очень увлекался. Этот тупица-вампир просто вышел из себя, когда узнал новости, потому что у него хватило дури дать ему денег взаймы. Еще она убила десятки абсолютно невинных культисток в Черном женском Монастыре Тречта. Она убила Керрджо, Черного Поэта Теней. А он был драконом, так что это действительно подвиг. Причем убила только за то, что он был злым, а надо бы за плохие рифмы, в которых он никогда не был силен.

— Очень плох, — добавил один из меньших миньонов, одетый в обвисшую шляпу, которая выглядела, будто её сняли с какого-то торговца. — Однажды он пытался зарифмовать "лимон" с "демон", а когда люди стали возражать, он заявил... — миньон сконцентрировался — ...он сказал, что эта бес-смыслица и нору-шение модели есть умышленное действие. Я думаю, что это вздор, но он — гигантский летающий ящер размером с дом, который плохо принимал критику.

— Фактически, — продолжил Гнарл, — она повсюду уничтожала безвредные маленькие создания Зла своими омерзительно Героическими руками только из-за их цвета шкуры, их вида или только потому, что они Злые.

— Она очень страшная, — прошептал один из миньонов. — Они говорят, что если ты её увидел и ты Злой, то уже слишком поздно. А если не видишь, что может быть умрешь через секунду.

— Я слышал, что она так надула Злого гиганта, что тот взлетел, словно шарик, а потом она лопнула его, — добавил другой. — Все Герои страшные, но она очень страшная. Она не спит. Она ждет.

Луиза грохнула кулаком по подлокотнику.

— Хватит! — приказала она, утомленная этой околесицей.

— У неё нет пальцев, там, под броней. У нее там дополнительные жезлы...

— Хватит!!!

— Однажды она так ударила Повелителя, что он взлетел и оставил только крохотную вспышку в небесах, и даже песню про это сложили, — продолжал незадачливый Миньон в полной тишине.

Луиза молча встала, её глаза горели в плохо освещенном зале словно маяки. Внимательный наблюдатель мог заметить, что она прикусила губу, которая продолжала дрожать, несмотря на её героические усилия, словно девушка собиралась заплакать.

А потом она развернулась и сбежала, забыв свой посох.

— О, я и забыл как сложно обходиться с обучающимися Повелителями и Повелительницами, — вздохнул Гнарл. — Особенно если они подростки. Мальчики всегда больше интересуются написанием паршивеньких стишат, сбором гарема и примитивной местью всем, кто их обижал, а девочки... ну, у них всегда какие-то семейные обстоятельства и даже еще более примитивная месть. А эта... если слухи не врут, то у неё родители — Герои.

— Бедная госпожа, — сказал миньон в обвисшей шляпе. — У неё было неправильное окружение для Злого развития. Неудивительно, что у неё... — существо, похоже, попыталось чирикнуть, но изданный звук больше напоминал звук раздавленного мешка с чипсами, — ...не все дома. Она думает, что она Герой.

— Да, вроде того. Проявятся ли её таланты здесь, вот в чем вопрос. Добро и Зло иногда очень близки. Вы только посмотрите, у скольких настоящих ужасных представителей тьмы дети стали трижды проклятыми Героями, и сколько детей Героев опомнилось. Но если оба родителя являются Героями... нам следует быть более осторожными. Точнее, это я буду осторожным, а все слишком тупые миньоны пойдут в первых рядах на отвоевание сердца башни.

Маггат потер клеймо на левой руке.

— А если она сбежит, Босс? — нервно спросил он. — Без хозяина все опять будет плохо. И не только потому, что больше не будет веселых бабахов.

— Не сбежит. Даже сейчас она дуется в своей комнате и думает, что лучший способ борьбы со Злом — это вызнать как можно больше, а потом использовать против него, и... хм, — Гнарл пригладил бородку. — Да, она думает, что Зла не существует, и что это только вопрос разных этических позиций и относительности истины. Ужасная привычка, поскольку она пытается делать Добро во имя Зла, но думаю, что это пройдет.

— Ты уверен, босс? — спросил другой миньон. — Она хитрая и жестокая. Ты ж только глянь, как она заставила нас влезть в огонь, заявив, что загорелось случайно и что надо его тушить!

— Зло в её крови, — просто сказал Гнарл. — Она может отрицать это, но она рождена быть Повелительницей. А Зло всегда найдет дорожку.

— А еще, Вылизень, — добавил он после паузы, — доложись в пыточной, что я послал тебя туда за феерическую тупость.

4. Часть 1-4

"Луиза, ты должна понять, что быть милой постоянно невозможно. Иногда даже я могу быть настоящей занозой. Но есть люди, которые пытаются быть милыми, пускай иногда это им и не удается, и есть те, кто даже не пытаются. Постарайся быть одной из тех, кто относится к первому типу, хорошо?"

— Каттлея Юветте ла Бауме ле Бланк де ла Вальер.

По сырым и запущенным коридорам башни ковыляла Луиза де ла Вальер, и слезы заливали ее лицо. Мама её убьет. Метафорически, и, как ни грустно было это осознавать, физически тоже. Луиза уже считала себя трупом. Она была обречена. Обречена. И никакого выхода. Её мать настолько прославилась убийствами злых существ, что даже вонючий гоблин, просидевший восемьдесят лет в клетке, и тот слыхал о ней. И она совершенно точно знала, что может выдернуть её мать из отставки. Это будет охота на дочь, которая "опозорила фамилию". Глупую, бесполезную дочь, которая стала злой.

Мать убьет её.

Она может сбежать. Стоп, нет, не сможет. Она уже попыталась и в результате оказалась здесь. А сейчас она обучилась злой магии и почувствовала это ощущение правильности при использовании злых заклинаний, что означало, хоть это и считалось невозможным, что её элементом было зло. Да, конечно, она могла создавать огонь, но это был огонь зла! Нормальный огонь так не горит и не плюется таким обжигающим дымом.

А еще вход до сих пор так и не расчищен. А еще у неё была башня, заполненная гоблинами, которые были её фамильярами, и скорее всего, последуют за ней, и у неё не было нормального фамильяра и... аргх!

Мать убьет её!

Задыхаясь, она сползла по стене, а потом взвизгнула, поняв, что та была мокрой и воняла плесенью. Спина этого платья будет безнадежно испорчена. Она сжала кулаки и устало поднялась на ноги, отправившись искать более удобную стену, по которой можно будет сползти.

И только когда она услышала стук с другой стороны, она поняла, что стена на самом деле была дверью. Тяжелой, литой железной дверью, с белой "V" , намалёванной на ней.

— Эй! — прошептал кто-то с той стороны. У говорящего был весьма грубый акцент, напоминающий о крестьянах севера, обитающих вокруг Ла-Рошели. — Кто там? Это какой-нибудь вонючий гоблин? Луис? Это ты? Выпусти меня, или хотя бы дай поесть! У меня кончилась, и, это, я очень жалею о драке с Клаудиной! Я обещаю, что больше так не сделаю!

Луиза застонала.

— Спорить могу, у тебя был тяжелый день, moi дорогой, — добавила женщина, с отчетливо слышимым отчаянием в голосе. — Хочешь, я сделаю те специальные штуки и ту штуку с другими невестами, которая тебе так нравится? Просто выпусти меня и дай мне еды, и я сделаю всё, что ты скажешь, хорошо? Я даже на гоблина согласная!

Снова поднявшись на ноги и заглянув в прорезь на двери, Луиза увидела, что комната была женской спальней, причем получше той, которую она сейчас использовала. Женщина с той стороны двери выглядела на несколько лет старше неё, была очень бледной и темноволосой, а от черт ее лица веяло экзотикой. На нем, кстати, красовалось некоторое количество макияжа, Луиза разглядела помаду и мазок угля, но выглядело это так, словно косметику наносил слепой клоун в боксерских перчатках.

— Луис? Это ты? Или это очередной гоблин? — снова начала спрашивать женщина, на этот раз с каким-то гнусавым подвыванием.

Луиза сделала глубокий вдох.

— Нет, — медленно произнесла она. — Я Луиза. Луиза де ла Вальер. Я... ты кто? И почему тебя заперли здесь?

— Хозяин этого места, лорд, закрыл меня здесь, потому что я подралась с одной из его невест, — ответила бледная женщина. — А ты кто?

— Я... он мертв, — ответила Луиза. Ей пришло в голову, что мозги у этой крестьянки — не самый острый нож в хозяйстве: она только что назвала себя, а та снова задает этот вопрос. — Так он тебя закрыл здесь и морил голодом?

Женщина съежилась:

— Пожалуйста, не обижайте меня, — принялась молить она. — Вы... вы что-то вроде Героя? — Она прикрыла руками рот. — Я была служанкой в замке, но... но вампир... он собирал невест по окрестностям и забрал меня тоже... — женщина начала всхлипывать. — Я просто хочу домой, — прохныкала она, отвернувшись от Луизы. — Пожалуйста!

Луиза осмотрелась в поисках подходящего орудия. У неё не было ключей, но... ах да. Она может это.

— Отойди! — приказала она и начала читать огненное заклинание. Может, ей удастся расплавить замок, если она сделает так: вроде бы её огонь мог плавить металл при долгом нагреве, а в крайнем случае, она могла просто выжечь дверь, хотя и то, и другое, конечно, требовало некоторого усилия.

Как она и ожидала, металл начал шипеть и покрываться пузырями, когда она приложила к нему огненную сферу, а через несколько мгновений с громким хлопком вылетел замок и заскакал по полу, разбрызгивая металл и плюясь искрами. Пихнув ногой темную филенку, девушка открыла дверь и оглядела комнату.

А поскольку её обзор теперь не был ограничен маленькой щелью, она увидела всё содержимое.

Луиза моргнула. Затем снова оглядела комнату, и её пылающие глаза остановились на крестьянке.

— Я могу объяснить... — начала женщина, блеснув клыками.

Магичка залила комнату потоками розового огня. И еще, и еще, и еще, начав с темноволосой женщины и перенося огонь на другие... вещи. Задыхаясь, кашляя и дрожа от ярости, она не отпускала свой сияющий шар огня, вцепившись в него, словно в талисман, посреди этой затянутой дымом комнаты.

Это... это... это...

Она начала всхлипывать, всё еще поддерживая огонь, словно только он мог защитить её. Снова и снова она подбрасывала огня в комнату, заливаясь слезами, пока не прекратились вопли и пока дым не выкурил её обратно в коридор.

Эта женщина была вампиром. Она убила её. Сожгла заживо. Сожгла замертво. А там были... О Основатель. О Господи.

Там был... — о Господи, ей даже думать об этом не хотелось — ...иссушенный, сморщенный детский труп... и всякий, кто осудит её за это, будет не лучше вампира.

Нет, не было ничего хуже, чем тот серый и жалкий иссохший комок в углу, с туго натянутой на череп кожей и пустыми глазницами, таращившийся на неё. И это была не метафора. Оно... оно всё еще шевелилось.

Луизу вырвало, она очистила свой желудок от завтрака, состоявшего из подозрительного грибного хлеба и странного грибного пива, и её рвало до тех пор, пока не осталась одна желчь.

Это было намного хуже, чем скелеты. Даже если ей и встречались раньше детские скелетики, это были всего лишь чистые кости. Они не были кем-то, умершим неделю назад, кем-то... кем-то, кто был еще жив, когда она вошла в эту покинутую ужасную разрушенную башню.

И, несмотря на все разговоры Гнарла о "зле" и тому подобном, все ее существо отрицало его умозаключения. Именно этот случай заставил Луизу принять окончательное решение. Пока ты веришь и проявляешь милосердие, только твои действия имеют значение. Магия — это не добро и не зло, она просто существует. Нет ни малейшей разницы, называешь ты заклинание "файерболом" и "адским пламенем", особенно для того, в кого оно брошено. Значит, даже если Гнарл говорит, что её сила является чистым злом... ну, она никогда бы не выпила кровь из ребенка и не "подняла" бы потом его труп. Даже если он зовет её "злой", то это его личное мнение, но есть вещи, которые она никогда, никогда не сделает. Потому что либо этот титул означает, что вампир не делал ничего плохого — что было, по ее ощущениям, полным бредом, либо его определение неправильное. Второе было более логично, поскольку она прекрасно знала о существовании коррумпированных и не хранящих верность сюзерену дворян и священников, которые легко оправдывали неприличествующие их положению вещи, называя их добром. Это было одной из вещей, которым учила её мать: что руда намерений должна быть откована действиями в сталь надлежащего поведения. Дворяне, которые совершали недостойные их звания поступки, могли сколько угодно говорить о своей чести, но были недостойны своих титулов. Священники, преступающие клятвы, не были хорошими, пусть даже они и читали священные книги Бримира. Пусть даже кто-то имел наилучшие намерения в мире, если он не подтверждал их действиями, ничего не делая и позволяя злу происходить, преступая клятву королеве и стране... такой человек не был хорошим. Вне зависимости от того, что он говорил.

Но если эта формула верна для добра, то почему она будет неверна для зла? Почему бы злым существам не делать добрые дела, но оправдывать их как злые, поскольку именно так их воспитали? Их взгляд на мир может быть инвертирован, искажен и грешен, но если человек может пасть... то почему бы гоблину не вознестись?

Луиза усмехнулась про себя. Да. Она может гордо заявить Гнарлу, что она будет Злой Повелительницей Самого Зла, но только она будет знать, что она под этим подразумевала. Ну и что, что её магия якобы злая? Когда она убила вампира розовым дымным пламенем, чем это отличается от к Кирше фон Зербст, проделывающей то же самое оранжевым бездымным огнем? Вампир всё также мертв, а мир от этого стал немножечко лучше.

"Правило Стали", — прошептала она про себя.

Она будет учиться быть "злой". Она обучится владению магией и её применению. Она подчинит миньонов и поработит диких гоблинов, которые не смогут больше нападать на деревни, поскольку будут повиноваться ей. Но она будет действовать так, как сама считает нужным и должным, и не позволит какому-то старому гоблину определять её сущность. Она знала, что есть добро, а что — зло, и знала разницу между ними. А то, что сделали с тем ребенком, никогда, никогда, никогда не будет правильным, вне зависимости от того, что там себе думает старый гоблин. А убийство вампира, сделавшего это, никогда не будет злом.

Она будет действовать так, как действовала бы в этих обстоятельствах её мать, и Карин Шквальный Ветер будет ею гордиться.

Вне зависимости от того, с чем ей придется столкнуться.

Луиза взмахнула своим посохом, отправив голову скелета в полет. Сделав шаг назад, она создала пылающий розовым шар. "Назад!" — рявкнула она на миньонов, которые с энтузиазмом пробивались через нежить, и швырнула огонь в качающегося гнилого зомби, вспыхнувшего как факел. Кольца пушистого белого дыма закрутились вокруг него и другие зомби стали на глазах обугливаться от жара. "Жаль, что им не нужно дышать", — подумала девушка.

Краем глаза она уловила шевеление на потолке, которое стало заметно благодаря пылающим зомби. Паукообразный человек на потолке... нет, вампир, поняла она, глядя в пылающие красным глаза... был мускулист и когтист, с полной пастью острых клыков и...

"Файербол!"

Ударная волна сбила его с потолка, руку защемило рухнувшей глыбой, а потом его облепили миньоны...

Неважно, какие неприятные вещи ей придется выполнять.

Луиза сложила руки и бросила на миньонов замечательно-злобный взгляд.

— Даже и не думайте! — рыкнула она. — Живо встали, все вы! Вы не будете отдыхать, пока не отбелите всю левую стену главного зала. Декорациями займемся позже, но двор Повелительницы не будет находиться в комнате, покрытой пятнами крови!

— Ваша злобность, — запричитал Гнарл, — так не пойдет! Что это будет за Повелительница в чистенько выбеленном зале? Вы должны, по крайней мере, вычернить его! Белый цвет плохо сочетается со злом! Ну, кроме тех случаев, когда он цвета кости. Но это...

Луиза подняла руку.

— Маггат, — просто произнесла она.

— Да, да, — радостно заговорил черепоносный миньон. — Мы с госпожой пересчитывали деньги, и она заметила, что на покраску стен и такое прочее денег нету. Так что я пошел к Игни, а он кой-чего смешал, и бахнуло. А потом я притащил Скила, и тот вернул Игни из мертвых. Потом мы много чего опробовали, вспомнили о кучах костяшек, валяющихся без дела, и выяснили, что можем сделать краску из костей. Я рассказал об этом госпоже, а она меня похвалила и пожаловала пивом! Так что краска сделана из костей жертв!

Гнарл поджал губы.

— Это... приемлемо... — медленно сказал он, словно ему приходилось выдавливать слова из себя.

Луиза изо всех сил старалась не ухмыляться, сидя на своем троне.

Не важно, какие ужасы ей придется встретить.

— А сейчас, — сказал Гнарл, — мы приступим к финансам и учету. Одно из главнейших правил для темного лорда... или леди, в вашем случае... это иметь достаточное количество копий жизненно важных документов. Это то, чего не понимают разные недоделанные повелители-аматоры, вроде того омерзительного вампира. Если вы не учитываете поступления налогов, даней и награбленного, а так же всяческие расходы, вы можете не заметить, что какой-нибудь Герой упер от вас вашу же гигантскую золотую статую. А это, моя леди, просто недопустимо.

Гнарл кашлянул и щелкнул пальцами, вызвав четырех миньонов, груженных тяжелыми книгами.

— Я бы посоветовал Вам, моя леди, посвятить свое время этим книгам. Начать с "Основ учета" перед тем как переходить к более сложным текстам, вроде "Внедрение тройной схемы учета в крупных организациях". "Руководство фон Нюхера" — это неплохая книга про контракты с демонами, хотя и для начинающих — и моя любимая "Учет и таблицы курсов обмена для невещественных ценностей" Ужасно захватывающее чтиво. И это только первый том, там есть еще четыре. И я надеюсь, что они выкупили новое издание, пока я был в заточении!

Её родители будут ею гордиться.

*

Вот так вот время шло, и спустя три месяца Луиза де Вальер опустила руку, глядя, как падает сшитый из трех "поднятых" орков монстр. Вокруг неё потрескивали файерболы нескольких Красных, стонала нежить, и доносились звуки бодрого насилия, когда миньоны забивали зомби до смерти — до упокоения, до уничтожения, не суть важно — его собственной рукой.

Шум утих. Луиза игнорировала трескотню миньонов, которые начали стаскивать награбленное к Маггату, который откуда-то достал — и Луиза вряд ли хотела узнать, откуда — здоровенный пеньковый мешок для переноски таких вещей.

— Сокровище! Для Вас! — сообщил миньон, протягивая ей золотое ожерелье. Существо где-то успело добыть оперный плащ для себя и горело желанием продолжить мародерствовать.

— Сунь в мешок, — приказала Луиза, со вздохом рассматривая зал. Её уже тошнило от этой фразы, равно как и от "Для Вас", "Для Повелительницы", и особенно от "Для Повелителя" от тех миньонов, до кого медленно доходила разница между полами.

Это был первый раз, когда она смогла спокойно рассмотреть захваченную — с четвертой попытки и с большими потерями — комнату. Удивительно, но всё еще горящие трупы не были главным источником света. Основное освещение осуществлялось сияющей синим цветом сферой, парящей в воздухе, между почти сомкнутыми сталактитом и сталагмитом. А еще по краям комнаты были гигантские разрушенные статуи, одни только головы которых были больше её самой. Однако либо скульпторы были болванами, либо статуи уже раз чинили, поскольку как минимум одна мужская голова была приделана к женскому телу. Уцелевшие глаза статуй светились желтоватым, подобно её собственным глазам, добавляя свой свет к тому, что шел от сферы и от тел.

Пол был покат, шел с уклоном к пропасти, поэтому большое количество нежити и случайные миньоны свалились с края платформы.

Луиза не думала, что ей хочется узнать, что там внизу. За последние месяцы миньоны пробились на пять этажей вниз. Осознание того, что это место идет еще глубже, было неприятным, особенно если учесть, что чем глубже, тем опаснее и... рукотворнее становились умертвия. Вроде этой штуки, сшитой из орков.

— Когда-то это было тронным залом, моя леди, — сообщил Гнарл, подойдя со спины, из-за чего Луиза чуть было не получила разрыв сердца. Древний гоблин аккуратно двигался к ней, педантично обходя куски тел нежити.

— Тринадцатая Повелительница перенесла его. Или четырнадцатая? Память слабеет со временем. Впрочем, это было её единственное разумное действие, поскольку долго она не протянула. Да, тут более впечатляющий вид, но сюда слишком долго добираться. Впрочем, вот это вот является сердцем башни. Слегка повреждено, но работоспособно. А это... — он ткнул своим костлявым пальцем, — это, моя леди — Перчатка.

Практически затерявшись в голубом сиянии сердца башни, парил маленький шарик кроваво-красного света. Внутри него что-то было, что-то, напоминающее кулак.

Медленно и осторожно Луиза двинулась к сфере. Ею руководила не страсть к драматическим эффектам. Дорожка, мостик или что-это-за-штука, которая вела к ней, была усеяна телами, а еще была очень узкой. Ей бы не хотелось поскользнуться и упасть. Это было бы ужасно неловко.

А еще фатально, поскольку падать пришлось бы в темноту. Которая простиралась дальше, чем доставал свет сердца башни, от одного взгляда туда её зашатало, и она решила, что сейчас не время для головокружения.

Почему здесь нет поручней? Почему, почему, почему?

К счастью платформа становилась шире возле сердца башни, охватывая его, и Луиза смогла вздохнуть свободнее — даже несмотря на дым. Вблизи она смогла рассмотреть повреждения, нанесенные сердцу. Оно было потрескавшимся, и целые куски были из него выбиты. Исходящий от него свет оказался таким же, как тот, что обволакивал перчатку, хотя и отчего-то менял спектр возле неё. Но этого же быть не должно! Она сделала еще шажок вперед и сияние, исходящее от перчатки, омыло её лицо.

Вся конструкция издала звук, который она смогла бы описать только как "в-в-у-у-у-у-м".

И она заметила, что звук пульсировал. Пульсировал с той же скоростью что и её сердце. Осознание этого ускорило их темп.

Ей же нужно надеть перчатку, правильно? Она для левой руки и выглядела великоватой.

А если она отвергнет её? А если она неправильная Повелительница, так же как она была неправильным магом? А если она опять провалится, очередная неудача в цепи неудач длиною в жизнь? Нулиза, Луиза Бесполезная, Луиза Жалкая.

— Скорее, — позвал Гнарл. — Скоро уже обед!

Девушка сделала глубокий вдох, а потом, не выдыхая, еще один. Зажмурив глаза, она ткнула левую руку в красное свечение.

Прохлада омыла её руку, и с резким выдохом она открыла глаза. Она просто собиралась схватить её, но перчатка сама наделась на её руку и изменила размер. Теперь её левая рука была закрыта сталью по самый локоть. И сама броня выглядела определенно более ... женственной, чем она была раньше. Это всё еще была латная перчатка, но пальцы были тоньше, а когти на пальцах словно бы эволюционировали до ногтей.

Луиза де ла Валлиере согнула руку. Она практически не чувствовала веса, но когда она сжала кулак, то явственно расслышала клацанье металла пальцев об ладонь. Она почувствовала фундаментальную правильность этой брони, как и тогда, когда она впервые создала огненное заклинание, и она медленно подняла руку.

Словно рог загудел из глубины под ней, только звук исходил из её руки. По всей комнате миньоны прекратили свою возню, мародерство и попытки приспособить части трупов как шляпы и стали стекаться к ней. Странная кристалообразная штуковина на тыльной стороне перчатки засияла зеленым, и руны на руках миньонов на секунду вспыхнули ярче, заставив их дергаться от боли, пока свет не изменился на такой же желто-розовый, как и её глаза.

— Госпожа, — одобряюще произнес Гнарл, — теперь я могу по праву называть Вас так, и если позволите, то я первый поздравлю Вас с обретением Перчатки. Пожалуй, это главный признак Вашей должности, и она прекрасно Вам подходит. Теперь! Вот теперь-то Злые деяния действительно начнутся.

5. То, что мы делаем каждую ночь

"Правило номер один в демонологии: никогда не позволяйте нахальному мерзавцу думать, что он может вам указывать, только потому, что у него есть рога и вилы. Знаете, кто еще имеет рога? Овцы!"

— Гнарл.

— Итак, — громко сказала Луиза, изо всех сил стараясь не заикаться. Она опиралась на свой посох и держала на виду шар огня. — У вас есть два варианта выбора: легкий и... легкий. Правда, второй подразумевает больше огня.

Она сделала паузу и заглянула в шпаргалку, спрятанную в рукаве, стараясь игнорировать вопли птиц. Антураж ей категорически не нравился. К сожалению, ей приходилось заниматься этим в омерзительном болоте, в котором наверняка водились жабы - о Основатель, она так ненавидела жаб! — а еще ей ужасно хотелось принять ванну и... сосредоточиться, сосредоточиться, сосредоточиться.

— Вы можете сдаться и подчиниться. Или я могу швырнуть в вас файерболом, а потом мои миньоны вырубят вас и отволокут в мою... кхм... башню.

За ней стояла сборище её миньонов, преимущественно вооруженных ржавым железом или кусками снова мертвых немертвых, которые делали угрожающие жесты, грубые жесты или сочетали их. А стоящее на противоположной стороне прогалины племя гоблинов отвечало им тем же.

Сейчас, когда она провела какое-то время со своими миньонами, она могла заметить разницу между ними и гоблинами. Гоблины представляли собой... нет, Луизе было трудно классифицировать, но слово "мешанина" наиболее точно описывало их. Они выглядели более тощими и слабыми, чем коричневые, шкуры их варьировались от темно-желтого до грязно-зеленого, глаза казались более тусклыми, чем у миньонов, а сзади она заметила небольшую кучку тех, кто имел рожки, как у красных. Они выглядели почти как рисунки в различных бестиариях Академии, что только упрощало дело. Самый крупный гоблин вышел вперед, и что-то проорал на каком-то корявом языке.

Маггат, стоящий за Луизой, прочистил горло.

— Кхм, — сказал он. — Вождь гоблинов сказал, что страшноглазая леди не пугает его сейчас и не испугает в будущем. Она имеет страшные глаза поработителей, но не носит брони. Он говорит, что убьет её и заберет её блестящую руку себе, — Маггат сделал паузу. — Он еще много чего говорит, но в основном это похвальбы и грубости в нашу сторону, — добавил он.

— О! — Луиза пососала свою нижнюю губу. Вождь гоблинов был крупнее других и носил лучшую броню — она выглядела, словно её сняли с королевского стража дорог. Это подтверждалось сушёной человеческой головой, свисавшей с пояса, что само по себе всё сильно упрощало.

"Моя леди, придерживайтесь плана", — прозвучал в её голове голос Гнарла.

Она кивнула.

— В э-этом случае я вызываю тебя... на дуэль! — объявила она, сжимая свой бронированный кулак. — Если я выиграю, то все его последователи будут служить мне!

Среди гоблинов началось перешептывание, а вождь пролаял одно-единственное слово и вытащил свой "меч", который оказался краденым мясницким тесаком.

— Идет, — без особых хитростей перевел Маггат.

Луиза сглотнула.

— Убивал ли он людей до этого? — спросила она своего прислужника, лениво подняв свою левую руку так, чтобы огонь подсвечивал её лицо.

Короткий обмен фразами на гоблинском языке.

— О да, — перевел Маггат. — Он говорит, что убил множество, два из двух людей. Он говорит, что убьет тебя и использует для...— коричневый миньон сбился. Причиной этого была Луиза, дохнувшая на огонь, послав вперед мощный поток пламени. Он пожрал вождя, который успел лишь вскрикнуть. А когда развеялся плотный белый дым, от него остались только обугленные кости и раскаленные остатки металлических вещей.

— Есть еще придурочные гоблины, желающие сразиться с Повелительницей? — гордо поинтересовался Маггат.

Общее мнение было "нет", а слишком тупых гоблинов с особой жестокостью избили до потери сознания миньоны. Еще одна куча гоблинов была выловлена в болотах, а теперь их ждал долгий и неприятный путь обратно в башню, где им предстояло присягнуть ей. А ей, кстати, пришла в голову отличная идея сделать паланкин, поэтому она даже ног не замочит.

*

Луиза была в отвратительном настроении, когда они вернулись.

— Выпороть их! Дополнительно! — рявкнула она на охрану в конце концов расчищенного входа в башню. — Да, я именно этого хочу! Я х-хочу видеть, как они страдают за это!

Надувшись, она потопала в свою новую спальню. Она умудрилась найти это место на частично разрушенном втором этаже, где кто-то приладил к оконному проему ставни. Эти последние выглядели так, словно их когда-то отодрали от крестьянского дома — зато сквозь них проникал настоящий дневной свет. Спальня была значительно лучше того жалкого места, где ей приходилось жить в начале. Однако, хоть условия стали лучше, чем выгоревшие дотла стены, это всё еще были руины, и она понимала, что живет на развалинах.

Показателем того, насколько ей пришлось понизить свои стандарты, могло служить то, как страстно она мечтала о своей неглубокой ванне, которую миньоны уперли из комнаты, полной отрезанных и оживленных рук (причем у всех них был прекрасный маникюр, что само по себе довольно странно).

Луиза набрала в ванну дождевой воды из бочки, стоящей в комнате, и сунула в воду файербол, чтобы та нагрелась. Потом сняла с себя мокрую и смердящую болотом одежду, швырнув её подальше. И еще одна одежда пришла в негодность, при том, что последние несколько месяцев ей пришлось носить только то, что она нашла здесь. Вещи её размера были довольно редки, к тому же существовали моральные проблемы, заключавшиеся в том, что сложно носить вещи вероятных жертв вампира, или в том, что большинство принадлежало крестьянам и не соответствовало её вкусам.

Попытки стирки силами миньонов были... неудачны. Она закричала от злости, и от этого ей стало чуточку легче. Один из захваченных гоблинов попытался сбежать, и её паланкин был сброшен в болото. Она была вся мокрая и вонючая, и она снова закричала. Единственной вещью, которая не промокла, была перчатка, которую она теперь не снимала. Её было приятно носить и... честно говоря, теперь она ощущала себя голой без неё. Даже более голой, чем сейчас. Со вздохом она погрузилась в горячую воду, поклацывая металлическими пальцами по краю ванной.

А еще эти отвратительные мелкие гоблины начали смеяться над её башней. Они говорили: "Мая не видеть башни", "Башня Повелительницы такая же плоская, как её грудь", согласно переводу Маггата.

О, их бы пороли, пока они не оказались бы в сантиметре от смерти, если бы у неё было право голоса в этом деле. Она погрузилась глубже в свою тесную ванну, выдувая темные пузыри гневного отмщения.

Хотя она ненавидела признавать это, но в её... не слишком большом росте были свои преимущества. Ей удавалась, если она плотно сжималась, почти погрузить голову под воду и избавиться от запаха болота, пока он не смешался с запахом сырой башни.

Открыв под водой глаза, она уставилась на потолок. Когда она вернется к цивилизации, она никогда не будет жаловаться на мелкие неурядицы, вроде слуг, опаздывающих принести полотенца. Боже. Как её не хватает таких мелочей. Или лимонного мыла. Или... мыла, которое не делают миньоны из крыс и грибов. Она съела слишком много грибов и крыс за последние месяцы. Есть крыс. Фу!...

Ну, хорошо, возможно rat au vin был неплох.

Она осознала, что на неё таращится пара круглых глаз, и села в ванной, подняв тучу брызг.

— Ах, Ваша Злобность. Я вижу, что Вы в довольно жестоком и мстительном настроении сегодня. Прекрасно, — сказал Гнарл, выпрямившись на своем месте. Старый миньон показывал свое привычное восхищение её норовом, до тех пор, пока он был достаточно экстравагантным, что... ну, честно говоря, когда она успокаивалась, она чувствовала легкий стыд за это одобрение. — Я должен выяснить, желаете ли Вы обзавестись пыточной камерой для этих моментов, хотя это, конечно же, зависит от наших финансовых обстоятельств.

Опомнившись, Луиза взвизгнула, сжавшись в комок, и постаралась прикрыть себя.

— Ты ч-что здесь делаешь? — спросила она своего старшего советника, пока шут — который, к сожалению, пережил всё, что она на нем испробовала — скакал вокруг них. Её щеки были ярко-красные от стыда.

— Я пришел поговорить с Вами, моя...

— Я в ванной, пошел вон!

Она была уверенна, что Гнарл на неё таращится с вожделением.

— Но Ваша Злобность, предыдущие Повелительницы получали массу удовольствия, проводя совещания и в менее одетом состоянии. Иногда на них была только кровь и внутренности их врагов, а другие подходили к этому вопросу творчески, или...

— Это непристойно! Я не собираюсь подражать этим дешёвым шлюхам! И...

— Эксгибиционистка! — встрял шут, который был вознагражден взрывом в лицо. Миньон был вбит головой в стену и валялся там, подергиваясь, но Луиза не обращала на него внимания. Она... она только что... использовала перчатку как жезл.

Ух. Это значит что... ух! Это было действительно...

В родном языке Луизы не использовали слово "круто", чтобы описать вещи, не относящиеся к температурному режиму или углу горных склонов. Но вне зависимости от этого, она подумала "круто." Это была горячая, извивающаяся мысль, а отблеск в её глазах говорил о взрывах в будущем. Она думала, что для этого нужен посох, но если и перчатка могла... нет, возможно, лучшим было иметь при себе длинную железную палку для случаев, когда ей не нужны были большие взрывы или фатальные ожоги.

Впрочем, подумала она, во всем этом была своя логика. В конце концов, были же мечи-жезлы, посохи-глефы и другое оружие, а перчатка была мощной магической вещью, сделанной для мага, правильно?

Потом ход её мыслей был прерван осознанием того, что шут вроде бы пытается встать. Поэтому она снова подорвала его.

— Ты говорил про пыточную, Гнарл? — сладко пропела она, всё еще скорчившись и прикрывшись правой рукой.

— Да, упоминал, моя леди, но не из-за этого пришел я сюда. Нет, — сказал старый миньон. — Я пришел доложить, что мы закончили подсчитывать награбленное из гоблинского лагеря, а самих тварей мы переделали в правильных миньонов, которыми они всегда должны были быть.

— Очень хорошо, — прямо сказала Луиза, — но я сейчас принимаю ванну. Ты не можешь просто входить сюда. Я... я поговорю об этом, когда найду новую одежду и... и оденусь...

— Собственно, я на тему одежды и хотел поговорить, — сказал Гнарл, приглаживая бородку. — Моя леди, Ваша одежда не соответствует Вашему статусу. Честно говоря, Вы не можете быть Повелительницей в этих старых изношенных тряпках. А с награбленным вашими миньонами богатством мы наконец-то можем позволить себе лучшее качество, необходимое вашему положению. — Старый миньон надул губы. — Я встречусь с Вами в комнате сердца башни, когда вы будете готовы к путешествию, моя леди.

Гнарл выскользнул из комнаты, вытащив за собой шута за уши. Луиза погрузилась в ванну, всё еще красная от стыда. Ей надо придумать, как заблокировать дверь. Она не была уверенна, были ли миньоны мужчинами или женщинами там, под набедренными повязками, но Гнарл определенно звучал как мужчина, и это было ужасно.

*

Комнату сердца башни очистили от разбросанных трупов, кровь на полу давно высохла, но помещению всё также не хватало аксессуаров, которые могли бы воспрепятствовать падению в пропасть. Луиза изо всех сил старалась не смотреть вниз, когда она шла к Гнарлу, стоящему возле самого сердца. Она всё еще сердилась на него за вторжение в её ванную комнату, но сейчас она была вымыта, высушена, не пахла болотом и была одета в чистое, почти подходящее платье, что улучшило её настроение. Темное облачение было широковато в груди, и его снова пришлось стянуть ремнем, но, по крайней мере, оно не было скроено на кого-то вроде Кирше фон Зербст. Еще Луизе пришлось поддеть штаны, чтобы у неё не мерзли ноги из-за разрезов внизу, но, как уже было сказано, ее стандарты существенно сместились.

— Мммм, моя леди. Да, относительно племени гоблинов, девять из них после переработки стали коричневыми, семеро — зелеными, четверо — красными и один — синим, -сказал Гнарл, словно ничего не случилось, — что очень полезно для нашего дела. С ними общее количество миньонов достигло ста тридцати, после потерь, понесенных нами во время захвата сердца башни.

Луиза кивнула в знак согласия.

— Возможно, Вы пожелаете проверить запасы жизненной энергии, — добавил Гнарл, — но без улья Вы не сможете использовать её. Нам следует приложить усилия для получения хотя бы одного, а кроме того, мы можем платить энергией определенным клиентам.

— Понятно, — сказала Луиза, хотя на деле, не поняла ничего. Теоретически она знала, что из этой сияющей жизненной силы, которую она смогла увидеть, когда надела перчатку, может создавать новых миньонов, но не представляла, как она будет ею расплачиваться с кем-либо.

— Это относится к вопросу получения достойных одежд для Вас, — заключил Гнарл, потирая руки, — сейчас в вашей столице есть один мой старый друг, для которого я собрал жизни.

Луиза удивленно подняла брови. Гнарл был, если сказать прямо, злобным гоблинообразным существом, который десятилетиями сидел в клетке. Как-то это не вязалось с представлением магички о друзьях, тем более, живых и здравствующих.

— Твой друг, живущий в Брюкселле? — уточнила она со скепсисом.

— О, так теперь называется этот город? — спросил он. — Да, это то, что я выяснил. Я бы вызвал его прямо сюда, но... ну, вы же знаете что сердце башни повреждено, Ваша злобность. Вам придется проделать большую часть пути самостоятельно, поскольку оно не сможет отправить Вас на расстояние больше двадцати миль или что-то около того. И...

Девушка вздохнула.

— Что такое "миля"?

Гнарл удивленно моргнул.

— ...моя леди? — переспросил он, внезапно потеряв дар речи.

— Миля. Что это? Старомодное название метра?

— Что такое "метр"?

Они таращились друг на друга, запутавшись в единицах измерения.

— Это большое расстояние? — спросила Луиза.

— Миля это... миля, — беспомощно произнес Гнарл.

Она потянулась и встала.

— Ну, я где-то чуть выше, чем полтора метра ростом, — так же беспомощно сказала она.

Круглые глаза миньона тщательно изучили её.

— Хорошо, похоже, это ваш "метр" — что-то около ярда. Возможно, назван в честь какого-нибудь самодовольного Героя, решившего увековечить свое имя в мере измерения, вместо того, чтобы пользоваться старым добрым ярдом. А в миле одна тысяча семьсот шестьдесят ярдов.

Луиза вытаращилась на него

— Ты издеваешься, — решительно заявила она. — Это глупо. Почему, Бога ради, такое глупое число?

— Ах, оно очень оккультное и мистическое...

— А я говорю, глупое! В километре — тысяча метров. Это просто, легко и не требует запоминать дурацкие цифры, — она сложила руки на груди. — Вот так-то!

— ...да, моя леди, — пробормотал Гнарл с намеком на недовольство в голосе. — Но, Ваша Злобность, сердце башни работает в милях, поскольку она — старое, плохое, традиционное устройство и не использует эти ваши дурацкие новомодные меры. Оно не поймет этих ваших "метров".

— Значит мы разберемся с этой помехой, когда придумаем, как, — высокомерно заявила Луиза, выпятив челюсть.

— Ваша Злобность, я рад видеть, как Вы отрабатываете это королевское "Мы", — почтительно заметил Гнарл, — даже если оно растрачивается на такой ничтожный предмет, как обозначение длины пути.

Девушка моргнула.

— Нет, я имела в виду, что ты мне поможешь с этим!

— Как пожелаете, Ваша Злобность, — сказал Гнарл в безупречной манере, перед тем как вернуться к предыдущей теме. — Мой... знакомый относится к демоническому виду, но не стоит беспокоиться за свою добродетель, поскольку он ушел в отставку из инкубов. Он теперь известен тем, что может найти людей, которые предоставляют услуги для специальных клиентов.

Луиза надула губы. Это было серьезным моральным испытанием для неё. Убийство или порабощение гоблинов было... ну, фактически это было хорошее дело в глазах Господа, в конце концов, был папский эдикт на эту тему и всё такое. Сношения с демонами — а в случае с инкубами речь идет именно о сношении — были настолько далеки от добра, насколько это вообще было возможно.

— Ушел в отставку? — повторила она.

— Да, согласно слухам, — уверенно кивнул Гнарл. — И поверьте, даже если бы он всё еще был в деле, он бы Вами не заинтересовался.

Вероятно, у Гнарла были причины сказать это, подумала Луиза, а следовательно, возможно была причина, по которой она не должна подорвать его парой файерболов. Пока что.

— И почему же? — прошипела она.

— Отличное шипение, Ваша Злобность, — отметил Гнарл. — Причина невозможности для Вас стать его клиентом заключается в том, что Вы — женщина.

Луиза оторопела.

— Мне казалось, что ты говорил, что он — инкуб?

— Да.

Отлично. Она не собиралась об этом думать.

— И он узнает, где достать нужные нам вещи? — спросила она, оставив скользкую тему.

Гнарл кивнул, и светильник, болтающийся за ним, закачался вверх и вниз.

— Да, моя леди. Он или предоставит нужное сам, или укажет на тех, кто сможет это достать. Кроме того, его имя всплывает так часто, что я думаю, он обзавелся даже более обширной сетью связей, чем раньше. А значит, он может знать о судьбе сокровищ из башни или о том, где находятся кусочки сердца башни. И поэтому, — в голосе Гнарла появилась угроза, — нам следует поддерживать с ним хорошие отношения.

Луиза кивнула. Хорошо. Да. Она не будет любезничать с инкубом. Она просто... ищет источник информации. И не было ничего страшного в общении со злыми торговцами информацией, просто гляньте на Гнарла.

— Я поняла, — сказала она. — Так что... я могу отправиться с помощью сердца башни?

— Действительно. Вылизень! — рявкнул Гнарл, после чего на голос прискакал миньон, несущий массу темной ткани в руках.

— Для господина! — гордо объявил миньон.

Гнарл дал ему подзатыльник.

— Для госпожи, Вылизень, — вздохнул он. — Да, подходящее одеяние для Повелительницы, которая собирается на тайную вылазку в земли Добра и пушистости, и зайчиков, и всего такого прочего.

Луиза встряхнула одеяние, которое оказалось длинной, хорошо сшитой и удивительно чистой черной мантией. Она казалось теплой и удобной, и даже подходящей по размерам.

— Где вы это достали? — осуждающе спросила она.

Гнарл пожал плечами.

— Мы нашли еще одну невесту, она оказалась Вашего размера.

— Кровь отстиралась, — заботливо добавил Вылизень.

Розоволосая девушка вздрогнула, но надела вещь. Она была именно такой теплой и удобной, какой казалась. Длинна мантия с капюшоном достигала колен, однако рукава были чуточку длинноваты, впрочем, это было легко исправить даже с её навыками шитья.

— Я помогу с переговорами, — сказал Гнарл, — но останусь здесь. Я стар и не люблю путешествовать, кроме того я не думаю, что наших маленьких милашек стоит оставлять одних, особенно когда мы заняты ассимиляцией крупного гоблинского контингента.

Возможно, это была хорошая идея, мысленно согласилась, Луиза.

— Итак, как же Вам воспользоваться сердцем башни? Да, Вы изучали теорию. Но это не так уж и необходимо, хотя и помогает. Просто положите руку на сердце башни и представьте себе нужное место. А потом сделайте шаг вперед, — подсказал Гнарл.

Девушка вздохнула. Конечно же, нельзя так просто выполнить такое магическое действие, при том, что даже сильнейшие маги квадрата могли с трудом перемещаться на короткие дистанции.

*

Был поздний полдень, когда Луиза прошла сквозь сердце башни и вышла в центре древнего круга камней, частично поваленных, на поросшем травой склоне холма.

Именно так просто это и оказалось.

"Эта штука работает? Отлично, Вы меня слышите? Я Вас слышу. Я беспокоился, что повреждения сердца могли сказаться на его радиусе действия", - сказал Гнарл, чей голос раздавался прямо в её разуме. "Злые новости! Это значит, что Вы сможете вернуться в башню через эти врата! А если найдете другие фрагменты, мы сможем увеличить дальность! А еще если Вы сумеет обнаружить другие башни или усилители, то мы сможем перебрасывать Вас между ними. И..."

— Я слышу тебя, — сказала Луиза, просто чтобы убедиться. На земле рядом с ней была лужа, и она нагнулась над ней, чтобы рассмотреть себя. Сконцентрировавшись, она притушила свет своих глаз, пока он не стал совсем незаметным. Хотя её радужка осталась желто-розовой, она не была уверена, что сможет что-то с этим сделать. Это маленькое заклинание для сокрытия света было слабым, и книга предупреждала, что при сильных эмоциях оно разрушается, но это лучше чем ничего.

"Презлобно! Эта башня использовалась для присмотра за южной дорогой... Вы все еще там?"

Девушка огляделась. Пышные зеленые поля с резвящимися на них пони сильно контрастировали с болотами вокруг башни и той местности, которую она разглядела во время бури, загнавшей её туда, но она узнала это место.

Фактически, да, узнала. Это был древний круг камней, который она заметила на пути туда, и то сгоревшее дерево, в которое когда-то ударила молния. Следовательно, внизу была дорога, ведущая на юг и... да, там была деревня в восьми километрах отсюда, что было изрядным расстоянием для пешехода, но там были трактир и гостиница, следовательно, она могла купить там лошадь для поездки в Брюкселль.

Она бросила взгляд на диких пони. Кто-то незнакомый с верховой ездой мог бы попытаться поехать на одном из них, только для того чтобы быть сброшенным на землю и корчиться там от боли. Весьма сильной боли. Нет, лучше оставить их в покое, подумала она, опираясь на посох и размышляя, куда ускакала её кобыла.

Вдруг что-то боднуло её в спину. Она обернулась и уставилась на лошадь, которая явно не слышала её мыслей относительно "оставить их в покое".

— Кыш! — приказала она. — У меня нет для вас яблок!

Она запнулась.

— О, Основатель, как бы я хотела съесть яблочко, — добавила она. — Или любой другой фрукт. Или овощ. Лишь бы он не был грибом, или плесенью, или... а ведь в трактире есть еда. И я понятия не имею, зачем я это говорю лошади.

Пони ответил на это укусом за рукав. Она сумела выдернуть свою руку у него из-под носа — она привыкла к хитрости этих тварей — но тот сумел вцепиться в рукав. И отказывался отпускать, несмотря на её возмущенные вопли.

Поэтому Луиза заехала ему по морде бронированным кулаком.

И словно единый организм, все пони развернули свои морды к ней.

— Хорошие пони? — попробовала Луиза.

Твари были с этим не согласны.

Барменша в "Толстой хрюшке", трактире при деревушке Радис, вполуха слушала жалобы одного из владельцев пони, полируя полотенцем вымытые кружки.

— А п`ка я туда д`брался, всё было в дыму и мои лошадки сг`рели. Эт не`стественно. Не быват пожаров весной. Эт всё тот круг камней, все знают, что он приносит нещастья. Или гоблины запл`тили эльфам за это. Я потерял одно из своих меньших стад, и мне придется тяжко осенью, — бухтел Ст`рый Фил со своим кошмарным северным акцентом. -Де теперь брать молоко и шерсть, как не с моих лошадок?

Барменша отвлеклась от старого пьяницы, когда темная фигура в капюшоне открыла дверь и вошла внутрь. Лицо путешественника было неразличимо в слабо освещенном баре, а в левой руке он держал посох из темного железа. На секунду ей показалось, что из-под капюшона исходит странное свечение, но это явно был обман зрения. Возможно, свеча отражалась от оловянной кружки.

Фигура была бы значительно более зловещей, если бы не была такой маленькой.

— Бармен, — прохрипела фигура, добравшись до стойки, а потом закашлялась. -Гадский дым, — пробормотала фигура. — Бармен, — повторила она, оказавшись довольно молодой женщиной. — Мне нужна комната на ночь и еда.

— А... ну, да, -сказала ошеломленная барменша. — Два денье.

— Минутку, — сказала путешественница, подняв правую руку и спрятав её от барменши. — Мне надо... — она копалась в глубинах левого рукава, — ... надо было больше практиковаться, перед тем как...аха!

Она развернулась к стойке, протянув два серебряных денье.

— Беру, — сказала она.

Судя по её акценту и голосу, а также по произношению отдельных слов, барменша поняла, что это была высокородная и образованная персона, поэтому постаралась быть с ней повежливее.

— Благодарю, моя леди, — сказала она. — Я пошлю служку, чтобы он показал Вам Ваши комнаты.

Путешественница кашлянула

— А что на ужин? — поинтересовалась она.

— Хм... — задумалась барменша, вспоминая меню. — Тушенка из соленой свинины и... репа, морковка и капуста. Это не пища для благородных людей, но они так редко здесь останавливаются.

— Там же нет грибов, в блюдах? — спросила девушка. — Или, ух, крыс?

— Крыс? О Боже, нет, — удивленно ответила женщина. — Вы знаете, мой муж изо всех сил ст`рается держать м`рку, И... нет, грибов там тоже нет.

— Чудесно! — выдохнула Луиза.

*

Утром Луиза продолжила путь верхом на купленной лошади. Она двигалась по дороге в Брюкселль.

А следующим вечером возле ворот трактира была потасовка. Cт`рый Фил был жестоко избит, причем он клялся, что не видел нападавших, и что те напали со спины. Они отобрали его деньги, бороду, пояс, нож и коллекцию счастливых подков, которые защищали его от эльфов.

А пока люди были отвлечены, кто-то украл всех цыплят, разнес и поджег курятники. Местные винили гоблинов и вывесили объявление для Героев. Это ведь помогло, когда в подвале завелись гигантские крысы, правда?

6. Часть 2-2

"Когда дело доходит до Злых ритуалов, то нет места верней столицы. Они даже более надежны, чем истекающие кровью алтари в глубине лесов, потому что намного проще найти город, чем нужный алтарь из пророчества, невнятно описанный каким-нибудь неучем".

— Гнарл.

Копыта черной лошади цокали по гладкому камню дороги. К седлу был приторочен посох из черного железа. Несмотря на начало лета, всадник был замотан в полночно-чёрный плащ и натянул капюшон. Утренний туман убегал от одинокой фигуры, и вороны следовали за ней.

Луиза поежилась. Утром было довольно прохладно, а чистое небо намекало, что ночью было еще холоднее. С отвращением на лице она покосилась на преследующих её птиц. Эти проклятые существа охотились за её завтраком и преследовали её, пока она пыталась его съесть.

Нет, она не собиралась делиться. Девушка захихикала, потом запнулась на минуту, осознав, что это глупое хихиканье она издает из-за того, что не поделилась завтраком с птицами. Похоже, она начала сходить с ума после трех месяцев затворничества с единственным разумным собеседником в лице Гнарла. Она не считала миньонов за разумных собеседников, потому что, ну... они не были ими. Ей не стоило так ликовать от этого.

Но это был хлеб, в котором не было грибов или плесени. А еще у неё имелся бекон, из настоящей свиньи, а не из крысы. А еще масло. В башне, кстати, тоже было масло, и сейчас она задумалась, откуда бы ему там взяться. У неё не нашлось разумного объяснения, в роли источника на выбор были либо летучие мыши, либо крысы. Причем технология получения была непонятна. Как они доят грызунов в количествах, достаточных для создания сыра, столь обожаемого миньонами?

— Вы этого не получите, птицы, — прошептала она, вгрызаясь в бутерброды, сделанные ею лично перед выездом из трактира и завернутые в вощеную бумагу.

Когда она покончила с ними, столичный город Тристейна замаячил на горизонте. С этой возвышенности было видно, как трущобы и пригороды, выстроенные вне стен, расползаются и охватывают город. Их нищета была заметна по выбору стройматериалов, представленных деревом и булыжниками. На севере города к небу возносился плотный черный покров, подсвеченный огнем. Домишки жались к мрачным серым внешним стенам и реке Сенне, словно дети к материнской юбке, но им недозволенно было войти в обустроенное и охраняемое пространство.

Внутри стен стандарты построек хоть как-то соблюдались, хотя доходные дома опасно возносились на три, четыре и более этажей, самые высокие были построены компетентными магами земли из камня и стояли островками богатства и вкуса посреди моря построек простонародья. Это были приличные кварталы Брюкселля, столицы Тристейна, но их простонародная бедность была легко заметна в сравнении с городом за внутренними стенами, где селилось настоящее дворянство и богатейшие из торговцев.

Внутренние стены были значительно выше и лучше содержались, а также были отделаны мрамором. Будучи свежеочищенными и отремонтированными, они резко контрастировали с другими, меньшими стенами. Несколько бывших королей и королев потратили массу времени и денег на перестройку старейшей части города, проложив там широкие бульвары и отделав всё мрамором. Соборы, церкви и дворцы, созданные без единого шва и без помощи раствора магами земли, которые придали им красоту и прочность, недостижимую для обычных зданий, радовали глаз. Белый камень венчали шпили и купола из полированного мрамора и лазури, и наверху даже были разбиты сады. С такого расстояния можно было разглядеть даже чары, отводящие дым от внутреннего квартала. Дворец находился точно в центре, сам размером с город, и со стенами, по высоте превосходящими даже внутренние. Эти укрепления были украшены золотыми орнаментами, сияющими под солнцем.

"Мои глаза", — проворчал Гнарл, его голос разносился эхом в голове Луизы. — "Он стал еще более безвкусным и отвратительно Добрым с прошлого раза, а это о чем-то да говорит. Меня от него блевать тянет. Собственно, именно этим я и думаю заняться после такого отвратительного зрелища".

Было слышно звяканье и шебуршение, и отдаленный кашель перед тем, как Гнарл вернулся. "От этого города меня тошнит", — заявил старый миньон. — "Лицемерие Добра здесь довольно очевидно. Посмотрите, как много ужасно блестящих вещиц у богатых, пока бедняки живут в восхитительной грязи и убожестве! Иногда Добро вырабатывает способы по подавлению, контролю, порабощению и унижению, которые и не снились предыдущим Повелителям. А поскольку все богатства сосредоточены в руках немногих, это упрощает грабеж и разорение! Посмотрите на этот дворец! Какие возможности!"

Луиза побледнела. — Я не собираюсь грабить дворец Принцессы Генриетты!" -прошипела она в свою перчатку. — Ни в коем случае. Она — одна из моих старейших друзей!

По совести говоря, она вообще была единственным человеком, которого Луиза могла хотя бы приблизительно назвать другом, но она не собиралась говорить этого Гнарлу.

— Вы уверены? Если его хранилища похожи на те, что я помню, то они очень большие и очень полные. Ну, разве что они перевели всё золото на украшение стен. А еще они могут хранить там артефакты из башни. Но если Вы желаете проявить осторожность относительно политических вопросов и склонить корону на свою сторону... ну, я уверен, что должны быть непопулярные и богатые дворяне, с которых стоит сбить спесь, чтобы Ваша принцесса при том осталась довольна.

Пожалуй, артефакты принадлежат ей по праву, а некоторые из дворян подозревались... нет! Она не должна поддаваться искушению. — Эта тема сейчас не обсуждается! — огрызнулась Луиза. — А дворяне являются законными правителями, поэтому владеют богатствами! Ты говоришь, что я являюсь Повелительницей, что означает, что я отношусь к одному из видов дворян! Ничего не изменилось!

Она хлестнула поводьями свою лошадь, которая воспользовалась паузой и принялась общипывать куст, и продолжила движение.

*

В некотором отдалении от начинающей Повелительницы двигалась группка из пяти детей. Они совершенно определенно были детьми, поскольку были одеты как дети. Кроме того, они пинали цветы, крали цыплят и ломали вещи просто ради того, чтобы послушать звуки разрушения, издаваемые в процессе, а иногда напрыгивали на прохожих, избивали их до потери сознания и отбирали всё ценное, что лишний раз подтверждало, что им было не более шести лет. Жители Тристейна знали, что дети чисты и невинны. Безотносительно чистоты, их невинность была разнообразна. Например, эта кучка озорников была совершенно невинна в отношении принципа "уважай чужую собственность" и "будь добр к людям".

Однако, как ни странно, они не были детьми, но фактические они были миньонами ужасных темных сил. Следовательно, отсутствие человеческой доброты можно было расценивать как часть их природы, а неуважение относительно чужой собственности считать частью их работы.

Маггат поправил свой капот и зыркнул на своих компаньонов.

— Нам не нужно больше клуш. У нас их уже много.

— А что нам было делать? — спросил Игни и почесал свои рожки. От красного миньона ужасно несло разнообразными алхимическими реагентами и еще сильнее — взрывами. — Мы не можем их вернуть. Их домик горит.

— Так ты же его и поджег, — резонно возразил Максимилиан, который получил это имя от предыдущего Повелителя, который считал, что звучные имена, данные миньонам, увеличат их верность. Его обвисшая шляпа корчилась и подпрыгивала, словно один из упомянутых цыплят сидел внутри. С сосредоточенным выражением на лице коричневый миньон ударил себя по шляпе и ухмыльнулся, когда шевеление под шляпой прекратилось.

Маггат сложил руки.

— Мы ждем Скила, который должен выудить Феттида из пруда. Не стоило ему гоняться за утками, — недовольно проворчал он, глядя как мокрый синий миньон в платочке выволакивает из воды дохлого зеленого. — А потом мы двинем дальше, и ты, Игни, сможешь сжечь клуш, и мы пообедаем. А потом пойдем за Повелительницей. У меня есть план, и мы будем ему следовать, потому что это неправильно, когда Повелительница ходит без миньонов, и некому грабить для неё.

— Мы поможем, ага, — ухмыльнулся Максимилиан.

— Ага, — согласился Маггат, лениво глядя, как синий миньон воскрешает зеленого. -Ну, это всё, что нам надо делать.

Игни поднял руку

— А можно я сожгу дом?

Маггат мотнул головой

— Не, мы ведь скрываемся. А теперь мы скрытно скроемся отсюда, будто мы все зеленые. И может быть, Феттид в этот раз не утонет.

— Я не виноват, — встрял мокрый зеленый. — Утка удирала, и я влетел на ней в воду.

— Вода обманчива и хитра, — согласился Максимилиан. — Нужно быть осторожными с ней... Вы знаете, как говорилось в одной из моих поэм...

— И никаких поэм. Вообще никаких, — приказал Маггат, угрожающе подняв свой ржавый клинок.

*

Она никогда не была в этой районе Брюкселля, отметила Луиза. Он был построен на берегах Сенны, и относился к умеренно-благополучным районам, несмотря на свою близость к внутреннему городу. Возможно, на цену жилья повлиял вид сияющих стен, поскольку простолюдины не любили, когда их тыкали носом в их бедность, она точно не знала. Она просто следовала размытым указаниям Гнарла, пока ей не надоело блуждать и она не выдавила из него название цели, после чего спрашивала дорогу у прохожих.

Это почему-то расстроило старого гоблина. Судя по всему, Повелительница не должна была спрашивать дорогу, а предыдущему Повелителю такая мысль даже в голову не приходила. Луиза предположила, что это из-за того, что он был Повелителем — т. е. мужчиной — и Гнарл заткнулся. Что не могло не радовать.

В конце концов, она нашла трактир "Прелестные феечки". Это было крупное здание из серого камня, крупнее, чем окружающие здания, и выглядело оно более процветающим, чем встреченные ранее подобные заведения. Луиза с одобрением отметила растущие у входа розы и наемную охрану. По крайней мере, это не какая-нибудь дыра, в которых, как она читала в романах, обычно обитают таинственные информаторы. Она вошла, снова скрыв приметные волосы под капюшоном.

Её встретило жужжание голосов вместе со слабым запахом вина и пива. Впрочем, она этого и ожидала от трактира. Тут кто-то толкнул её, поскольку она продолжала стоять в проходе, и она наорала на них, забыв, что должна таиться.

"Попробуй найти кого-нибудь из прислуги и спроси их", — посоветовал Гнарл.

"Я знаю!" — прошипела Луиза. — "Думаешь, я никогда такого не делала?" И действительно, там была небольшая кабинка в нише стены, возле двери в главную залу. Отсюда она могла заметить женщину — довольно раздетую, с неудовольствием отметила она — наливающую напитки клиентам. Стоп, нет, это был раздетый мужчина. И... нет, ей нужно сконцентрироваться.

Женщина за стойкой была... нет, она точно была женщиной. Она была бы определена женщиной на любом языке, включая Брайля. Особенно Брайля. А любое её описание на языке жестов включало бы в себя круговые движения и, возможно, жест "эти штуки вываливались из платья". Луиза подняла взгляд на уровень глаз, изо всех сил стараясь не завидовать, и выдавила из себя:

— Я о-от Гнарла.

— Гнарл, — повторила женщина с интересной ужимкой — подпрыгнула и как-то сладко содрогнулась. Говорила она с галлийским акцентом. Заглянув в книгу, лежащую перед ней, она добавила:

— Да, у нас зарезервировано место для человека по имени Псевдо Ним. Правильно?

Девушка кивнула.

Женщина открыла проход для Луизы, проведя её в дверь, находящуюся за ее спиной.

— Проходите, мадмуазель Ним, и пожалуйста, выберите себе место.

Ступени вели куда-то под землю. Судя по чувству высоты, которое развилось у неё после трех месяцев пребывания в разрушенной башне, Луиза была уверена, что она спустилась глубже подвала такой постройки. Она нахмурилась, поскольку это здание было построено рядом с рекой. Определенно, бизнес процветал, раз они могли позволить услуги магов, сделавших постройку водонепроницаемой. Свет в глубине становился краснее, а в воздухе проплывали облака ароматизированного дыма.

Идя по облицованному деревом коридору, она внезапно остановилась, увидев — ну, она была неправа, назвав обслуживающий персонал наверху скудно одетыми. Она была не права. По сравнению с этими... Луиза почувствовала что краснеет, когда двое мужчин поклонились, приглашая её тем самым в главный зал.

"Гнарл", — зашипела Луиза в перчатку, — "ты что, привел меня в место... в место... с сомнительной репутацией?"

"Нет. Нет, нет, нет.", — возразил тот.

"Действительно? Потому что..."

"Я совершенно уверен, что люди прекрасно отзываются о нем".

Луиза надула губы. Это не то, что она хотела услышать. Юные леди вроде неё самой не должны были даже знать о существовании таких мест — хотя, конечно же, они знали — и они определенно не должны были в них находиться. Вне зависимости от наличия или отсутствия сопровождения. И для неё присутствовать здесь в роли клиента было немногим лучше, чем быть здесь работником!

Она подтянула свой капюшон. По крайней мере, она постарается, чтобы её тут не заметили. Она огляделась и заняла один из столиков в углу. Место, в котором — о Господи! — она не будет привлекать внимания обслуги в этом смысле, поскольку скандалить ей не хотелось. Она уселась, убедилась, что её спина упирается в стену, и сложила руки на коленях так, чтобы была незаметна сталь на её левой руке, и удалось избежать вопросов на эту тему. Она принялась ждать, задумчиво оглаживая кристалл на перчатке.

— Пссс! — зашипел на неё кто-то, вырвав из её мечтаний. Она подпрыгнула и принялась дико озираться, что, впрочем, было скрыто капюшоном.

Перед ней стояла небольшая группка. Мужчина с ярко-голубыми волосами явно был дворянином, его меч-жезл был на поясе, а под одеждой угадывался нагрудник. Хотя сама компания была смешанной. Возле него стояла подозрительная женщина с грязно-русыми волосами и мушкетом, болтавшимся за спиной, а на заднем плане маячила женщина, одетая в одежды монашки — отмеченные знаком целителей — и вооруженная простым посохом. Еще присутствовал какой-то мужлан, покрытый шрамами, с... Луиза запнулась... двумя штуками, выглядевшими, как помесь меча и тесака мясника, на поясе. У всех был весьма выжидательный вид.

— В чем дело? — осторожно спросила она.

Мужчина наскоро осмотрелся.

— Рыцарственная сова ухает в темноте, только когда хочет быть услышана, — прошипел он. — Иначе она сражается с трусливыми мышами.

Луиза вздохнула. Что это за псих?

— Изыди, незнакомец, не тебя я ожидаю, — властно заявила она. — Кому какое дело до деяний сов?

Вместо того чтобы уйти, мужчина кивнул.

— Хорошо, — заявил он. — Я принес черные вести. Совет набирает силу, и Семикратное Братство обнаружило, что не может остановить волну перемен. Мадам де Монтеспан у нас на хвосте, и мы боимся, что она захватит наши владения, несмотря на то, что у неё нет верных доказательств того, чем занимается наша ветвь в Амстелредамме. Водное Наследие не в безопасности от её ищущих глаз. Мы прибыли немедля после получения вести, что у Вас есть новое задание для нас.

— Простите, что? — переспросила ошеломленная девушка. — Кто вы такие, и почему не ушли, хотя вас об этом попросили?

Мужчина моргнул и переглянулся со своими сконфуженными компаньонами.

— Но у тебя же был отзыв? — медленно сказал он.

— Какой отзыв?

Женщина с мушкетом застонала:

— Я же говорила тебе, что эта гребаная фраза слишком похожа на то, что тебе ответит любой нормальный человек, — зашипела она на своего компаньона. — Во имя Основателя, это же трактир "Прелестные феечки", откуда тут возьмется таинственная фигура в капюшоне...

В этот момент из промежутка между сиденьями возникла фигура, облаченная в черный плащ с капюшоном.

— Вы чем тут занимаетесь, идиоты? — зашипела она. — Живо дуйте туда!

Дворянин сконфужено шаркнул ногой.

— Простите, простите, спутал Вас, — смущенно сказал он. — Если Вас не затруднит, забудьте всё, что я сказал.

Луиза со страхом наблюдала, как группа уходит. Это было... очень странно. Возможно, ей следует выпить, чтобы успокоить нервы. Нет, это плохая идея. Наверное, ей нужно снять капюшон и моргнуть обслуживающему персоналу, и ведь она правда не хотела, чтобы её поняли не так, и...

Кто-то справа от неё откашлялся. Это оказалась женщина, одетая во всё черное, с темными глазами, что создавало резкий контраст с её бледной кожей. Её волосы были укорочены до практичного "ёжика", а тихое позвякивание, раздававшееся, когда она двигалась, выдавало наличие спрятанных острых железок. Она молча взяла стул и нагнулась к Луизе, упершись руками о столешницу.

— Темный господин, — обратилась она к девушке, — епископ Нанта мертв. Приказывайте мне, о пылающеглазый.

— Что??

Бледнокожая женщина залилась краской.

— Простите, простите, — зачастила она, — я должна была встретиться с мужчиной. Эм... я не поняла, что вы женщина, с этим вашим капюшоном.

Она вскочила на ноги и отодвинулась от стола с грацией акробата, бросив денье на столешницу.

— Купи себе выпивку за беспокойство, — сказала бритоголовая женщина, исчезая в толпе.

...да. Ей нужно выпить, и плевать на последствия. Стоп. Пылающегла... её глаза светились? Проклятье, проклятье, проклятье! А она не может использовать эту мелкую магию, пока не успокоится, так что... Луиза оглянулась по сторонам и прикрыла глаза правой рукой, стараясь глубоко дышать. Она старалась не думать о том, что она находится в сомнительном месте или о том, что к ней постоянно пристают странные незнакомцы — что она ненавидела — или что...

— Ах, мадемуазель, — произнес голос, явно снова обращаясь к ней. Со вздохом Луиза посмотрела сквозь пальцы и ахнула, шокированная тем, что увидели её сияющие глаза.

Мужчина был... ну, он был. Он был. Он существовал, вне пределов и ограничений таких вещей как "здравый смысл" и "приличия". Его могучие плечи, тонкая талия с явно выраженными мышцами пресса и выпирающие бицепсы, пожалуй, были бы даже привлекательны, поскольку его сложение напоминало древних героев Романии, о которых Луиза сохранила некоторые приятные воспоминания, замешанные на девичьих фантазиях. Однако что-то в его лице беспокоило девушку — что-то, что её пугало.

А его одежда! О, его одежда! Она была абсолютно непристойна. По её мнению, это было даже хуже, чем если бы он был голый. Его штаны были слишком коротки и слишком обтягивающи, Луиза искренне надеялась, что там был пришит гульфик, поскольку это... эта штука, к которой притягивало её взгляд, вызывала желание сжать ноги и заскулить. Он носил рубашку без рукавов и с вырезом по центру, что было хуже, чем если бы он был вообще без рубашки. И... да, подумала Луиза, глядя вниз — её глаза автоматически пропустили вздутие — он явно носил женскую обувь.

А еще он был нарумянен, напомажен, и его усы были навощены и искусно уложены, но данная кроха нормальности — всё же это был писк дворцовой мужской моды — не компенсировала одежду.

"А вот и он", — довольно заявил Гнарл. — "Я везде узнаю эти усы. С`карерйеон, Принц Бездны, Хозян Лжи, Совратитель Мужей, как ты?"

Мужчина просиял, кончики его губ поползли выше, чем это было бы естественным для человека.

— Ах, tres bien, — сказал он с четко различимым галлийским акцентом, — Гнарл, старый ты гоблин! Я про тебя не слышал уже, да, восемьдесят лет! Я думал, что ты бросил меня и нашу маленькую дружбу. И называй меня Скарроном!

Ответом ему был пристыженный кашель из перчатки.

"Всё не так просто..." — начал Гнарл.

— Да, я уверен, mon ami, что у тебя есть масса интересных историй для меня про твои великие и Злые деяния! Я даже представить себе не могу, какие секретные и злые дела ты провернул за эти годы, разве что ты застрял на восемьдесят лет под землей.

"Ну да", — со вздохом признался Гнарл. — "Вампир убил предыдущего Повелителя, украл башню и закрыл меня в клетке."

— Ах! Надеюсь, это был один из тех ослепительно-прекрасных вампиров, с чудесными вьющимися волосами и...

"Нет. Это был ограниченный, приземленный, мелочный тип".

— О, это ужасно! Нам обязательно следует встретиться, mon ami, для маленького tete a tete.

Луиза нахмурилась. Были странности в его произношении, поэтому она подозревала, что он на самом деле не говорит на галлийском, а всего лишь вставляет несколько запомненных фраз, когда считает нужным. Но тут он обратил свое внимание на неё.

— Ах, Гнарл, так ты с подарком! Кто эта милая маленькая девочка с сияющими глазами? Дочь твоего нынешнего повелителя? Ну и ну, кто-то хочет, чтобы его маленькая девочка рано созрела!

Гнарл кашлянул.

"Э..." — начал он, но слишком медленно. Луиза уже нацелила жезл и перчатку в лицо мужчине. Впрочем, через несколько секунд она их немного опустила.

— Нет, — заявила Луиза, подымаясь на ноги и случайно сдернув при этом свой капюшон. — Гнарл, да как ты посмел отправить меня сюда... к этому отвратительно неотесанному мужлану! Я... Я не буду сидеть и терпеть оскорбления!

— Sacre bleu! — возопил С`карерйеон, Скаррон. — Это Карин уменьшилась и прокралась сюда, чтобы устроить мне погром! Я же шестьдесят лет не делал ничего плохого! Пощади меня!

"..." — не сказал Гнарл, вовремя включив цензуру. — "Нет, С`карерйеон, тебе повезло. Это новая Повелительница, довольно многообещающая в её мастерстве жестокой величественности, и обладательница мерзкого характера. Она бьет, жжет, пинает или еще как-то наказывает шута при каждой возможности!"

Мужчина вытер лоб.

— Как же хорошо, что я ошибся, — сказал он. — Я ужасно боюсь, что эта кошмарная женщина придет и сдерет с меня шкуру своими ветрами за все те мелкие прегрешения в прошлом.

"О, не нужно себя недооценивать", — прокомментировал Гнарл. — "Ты верховный принц Инкубов и лорд вздымающейся башни, хозяин одноглазых гигантов Ангарока и пурпурношлемных стражей глубин В`ханемсав. Твои прегрешения никак нельзя назвать мелкими".

Скаррон взмахнул рукой в сторону Луизы.

— Ах ты, льстец, — сказал он, улыбаясь. — Но, увы, меня так же постигли неудачи за прошедших шестьдесят лет. — Он грустно покачал головой. — Ты говоришь, что просидел последних восемьдесят лет в заключении под землей, но и мои дела шли не лучше. Но... ах! Это не разговор для общей залы.

Он поклонился Луизе, причем этот жест заставил его сложиться невозможным образом, так что голова коснулась голеней.

— Моя темная леди, — любезно обратился к ней он, — я обязан извиниться с предельной искренностью за мою кошмарную ошибку, ведь я не распознал вашу силу, и обвинил вас в том, что Вы — Карин Шквальный Ветер, использующая Ритуал Карманный Тигр и хитро прокравшаяся сюда.

— Ух, — произнесла Луиза, не уверенная, что ей еще стоит что-то сказать.

— Пожалуйста, пойдемте со мной, я думаю, что нам следует беседовать в более подходящем месте, — добавил он. — Гнарл, старый ты гоблин, я слышал, что ты запустил несколько petit пробных шаров в поисках моих услуг, а следовательно, я думаю, что... как бы это сказать, мы заключим договор.

"В этом-то и была идея", — сказал старый миньон, пока Луиза следовала за мужчиной — демоном — через еще одну дверь вниз и вниз по ступеням, причем у неё появилось тошнотворное чувство, словно она топчется на месте, не сдвигаясь при этом даже на миллиметр.

В конце концов, они вошли в комнату, похожую на ту, которую они покинули. Похожую, но не идентичную. Свет здесь был краснее, а дым гуще. Сквозь окна, выходящие, видимо, в другие помещения, можно было разглядеть какие-то огни и полуразмытые фигуры.

Но основное различие было в клиентуре. В предыдущей комнате была куча неопрятных твердолицых мужчин, вооруженных женщин, таинственных незнакомцев в черных плащах, сидящих по углам, и других личностей, которые взаимодействовали с социумом различными способами — в основном в области преднамеренных преступлений, заговоров и ограблений логов драконов. В этой комнате присутствующие были более демоническими, хотя в остальном разница была невелика. Грудастая рогатая женщина, увешанная пистолетами, играла в кости с мелкими импами, вдыхавшими дорожки пороха, пока мужчина с черно-синей кожей жонглировал глазными яблоками на сцене.

Кругом было слышны разговоры, шипение и взвизгивания, а также грубый смех. Несколько обитателей обернулись, чтобы посмотреть на вошедшую темную фигуру со светящимися глазами, но Луиза не показалась им слишком интересной или необычной, чтобы отвлечься от своих занятий.

— Ох, — слабо выдохнула Луиза. Это место выглядело, словно картина с описанием судьбы грешников после смерти, и... она торопливо ощупала себя, чтобы проверить, нет ли на ней каких-нибудь пробитых ран, полученных по пути сюда, поскольку с её везением её вполне мог кто-нибудь убить, и в результате она попала сюда.

— Ah! Mi mademoiselle! — сказал подскочивший к Скаррону рогатый слуга. — Добро пожаловать обратно. А кто эта Злоглазая леди рядом с вами? Она первый раз здесь? Как чудесно!

— Знаю, знаю, дорогой, — ответил мужчина, добавив к своим словам экстравагантный воздушный поцелуй. Скаррон взял Луизу за руку в дворцовой манере. — Добро пожаловать в ту часть трактира "Прелестные Феечки", которая находится в Бездне, — сказал он, с улыбкой от уха до уха. — Друзьям Гнарла всегда рады здесь, и я позабочусь о том, чтобы Вам дали членский пропуск. Но пойдем, пойдем! Мы должны выпить, а потом перейти к делу! В эти сложные времена, когда наследница престола находится под арестом и Совет регентствует, помогая бедствующей Королеве, всегда есть шанс для Зла отыскать свою маленькую прибыль.

Луиза остановилась. Моргнула. Моргнула снова.

— Подождите. Что?

Скаррон распахнул глаза:

— Вы не слышали? Где вы пропадали последних два месяца? Сидели в подземелье?

— Да!!!

7. Часть 2-3

"Страх — это единственный этичный метод контроля общества. Взгляните на это селение. В связи с тем, что я казнил всех, кто был старше тридцати, посадив их на колья, а выживших заставил пить кровь их родителей и запретил им снимать трупы, они испытывают боль и страх, они боятся меня и боятся за свои души. Однако теперь они не восстанут против меня, поскольку знают, что с ними случится, если они проигнорируют мое мягкое предупреждение. Так оно добрее, поскольку если бы они восстали, мне пришлось бы их всех казнить, медленно и жестоко, растянув казнь на несколько недель. Но я иногда думаю, что я излишне мягкосердечен".

— Луис де ла Валлиере, Кровавый Герцог.

— Это началось два месяца назад, — сказал Скаррон, усаживаясь в невероятно роскошное кресло в одной из приватных комнат. Луиза примостилась на краю кресла, ей этот вычурный образчик мебели не показался удобным. Оно было теплым, и ей показалось, что оно дышит. Мужчина закинул одну ногу на другую под таким углом, что любому другому человеку после такого этюда пришлось бы говорить очень высоким голосом, и опустил подбородок на сложенные руки. Раскрытую пару иссиня-черных крыльев Луиза изо всех сил представляла всего лишь тенью на стене.

"Минуточку, я сейчас...". С хлопком появилось изображение Гнарла, дрожащее и окрашенное в синие цвета, парящее над землей. "Видали! Как новенький, после того как со старого хрустального шара вытерли плесень. Вы меня видите?"

Скаррон просиял.

— О, oui, ты, старый овцененавистник. Ты совсем не постарел! Ну, может быть немного, борода выглядит длиннее. — Инкуб стал более серьезным. — Вы, конечно же, слыхали про Гражданскую Войну в Альбионе? — риторически спросил он.

— Конечно, — ответила Луиза. — Я была только... только три месяца вне досягаемости, в конце концов.

— Ах, отлично, отлично. Ну, Республиканцы победили. Король Альбиона и Принц Вельс мертвы. Принцесса Гиберния, по слухам, удрала в Германию, но поскольку ей всего девять лет, то толку от этого не будет еще долго. Но это всё не важно. Шок! Скандал! Позор!

— Что? — спросила начинающая раздражаться Луиза.

— Ну, выяснилось, что Принцесса Генриетта обручилась с Принцем Вельсом и даже послала своих людей, чтобы доставить своего возлюбленного в Тристейн! Пообещала ему свою руку и принесла священные обеты Богу и Основателю! Скандал и позор, особенно если учесть брачный договор, подписанный с Германией!

Ой.

— Эм-м... — сказала покрасневшая Луиза. Это... поэтому то... а потом это... и если добавить даты... да. О боже. Она была слегка ответственна за всё это, поскольку именно она прикрыла её на том большом балу и позволила свой подруге удрать на... какую-то секретную встречу. Несколько раз. Ночью. И принцесса вернулась в весьма встрепанном виде, в платье, одетом задом наперед и мокрая. Она сказала что плавала, но...

О боже.

— Генриетта, — грустно прошептала она, уже понимая, к чему идет дело.

"Хмм", — задумался Гнарл — "а она скороспелая. Уже два мужа в её возрасте. Напомню, что она происходит от Королевы Изабеллы III, которая была... её пра-пра-пра-прабабушкой. Или пра-пра-пра-пра. Я иногда начинаю теряться в потоке времени. В любом случае, она обычно принимала гостей в ванне, наполненной кобыльим молоком, и баловалась демонологией. Помнишь её, Скаррон?"

Инкуб ухмыльнулся.

— О да, она была скороспелой маленькой девочкой. Она впервые призвала меня, когда ей было всего пятнадцать, и была ужасно разочарована, узнав, что меня не интересуют женщины. И ей было шестнадцать, когда она приказала суккубу убить её старшую сестру и родителей. И было trХs разочарование, когда её сын заточил её и запечатал её магию. Но это были для нас прекрасные двадцать лет. Хорошие времена. Разве твой Повелитель тогда не захватил приличный кусок севера?

"Да, это были отличные деньки", — согласился Гнарл.

Тут разговор был прерван ненадолго грудастой женщиной с рожками и крыльями, одетой в эквивалент трех носовых платочков, принесшей напитки.

— Пожалуйста, mi mademoiselle, — сказала она с поклоном, после чего удалилась, покачивая бедрами.

Луиза отхлебнула и немедленно выплюнула обжигающе-крепкий алкоголь обратно в кружку. Естественно, этот факт она постаралась скрыть, поскольку не без оснований подозревала, что потеряет голову даже от нескольких глотков того, что тут подавали пинтами.

— Меня не интересуют те дни! — резко заявила она, отвлекая внимание. — Хватит воспоминаний, и расскажите мне, что произошло!

— О-о, только послушай, какой характер, — одобряюще сказал Скаррон. — Она неистова, Гнарл, хотя этого и стоило ожидать от рода де ла Вальер. Ну ладно.

Скррон разгладил усы.

— Итак, когда все узнали эту новость, тут же началась неразбериха. Конечно же, германцы были в ярости. Их выставили дураками. Да и Церковь была не в восторге. Поэтому одно вело к другому, они попытались и успешно осудили наследную принцессу за двоемужество и прелюбодеяние.

Луиза сглотнула.

— Они... они не могли... нет!

— Еще как смогли! — радостно возразил Скаррон. — Она всего лишь наследная принцесса, даже не королева, а её мать не помешала этому. Слухи из дворца говорят, что она обезумела от ярости. Она была виновна, в конце концов, по её собственному признанию, pacta sunt servanda в двоемужестве, поскольку она принесла священные клятвы сразу двум мужчинам. Что же касается прелюбодеяния... ну, она не смогла доказать, что она не занималась этим с Принцем Вельсом, опять же, существует презумпция, и всегда считалось, что если невеста не сможет доказать обратного, то происходит консумация брака, а поэтому — поскольку известно, что они встречались с Принцем Вельсом по крайней мере раз, пока проходили переговоры о свадьбе с германцами — прелюбодеяние было добавлено к её грехам. — Инкуб фыркнул. — Что очень глупо, конечно же, — добавил он.

— Ну конечно же! — взорвалась Луиза.

— Я знаю. Прелюбодеяние — это почти что и не грех, кому как не мне об этом знать. Иногда, особенно если всё проходит по согласию, оно почти не пятнает душу, что делает всё это бесполезным для порока и проклятия.

Луиза молча таращилась на него, а потом вспомнила, с каким существом она имеет дело. Ну, пока что она не вела с ним дело, поскольку было запрещено иметь дела с демонами, но она... да, она просто добывает информацию, а заключать сделки будет Гнарл. Да. Вот так вот. Это окольное умопостроение добавило ей сил и остановило от нападок на Скаррона, поэтому она сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. Откинувшись назад, она скрестила руки.

— Итак, они обвинили её в двоемужестве и прелюбодеянии, — мягко сказала она, спрятав свое напряжение. — Но разве Кардинал Мазарин ничего не сказал по этому поводу?

Скаррон слегка сдвинулся в своем кресле, и его штаны протестующе скрипнули.

— Кардинал Мазарин брошен в самое глубокое подземелье за измену, поскольку вскрылось, что он пытался отдать принцессу замуж за императора Германии из личной выгоды — по слухам, там было больше тысячи экю взятки. Что, — мрачно добавил инкуб, — ужасно меня радует. Старый дурак заслуживает гнить там за то, что он сделал со мной и за те случаи, когда он мне помешал, о oui. Королева Марианна была не слишком способным правителем, если вы простите мне это высказывание...

Луиза была вынуждена признать, что это было правдой. Королева сильно сдала после смерти принца-консорта. Все это говорили.

— ...но теперь говорят, что она чокнулась от стресса, она целыми днями разговаривает со своим мужем и бранит свою "бесполезную безответственную дочь". Поэтому Совет коллективно выступает как регент, правя именем Королевы, пока она не оправится. Также они пытаются найти нового мужа для неё, любого, кто сможет зачать ребенка, поскольку с таким пятном на репутации немыслимо, чтобы принцесса заняла трон и... ну, вопрос с наследованием теперь неясен, однако есть вероятность, что трон займет Король Жозеф Галлийский. Они заключили мир с новым правительством Альбиона и подняли налоги, чтобы выплатить компенсацию Германии за деяния принцессы.

— Совет, — сказала Луиза тихим низким голосом. — Кто в нем?

Мужчина встал и достал из шкафа четыре рисунка. Перетасовав их, он разложил их перед ней.

— Un. Александер Николас де Мотт, граф де Мотт. Он...занятный человек, — сказал Скаррон с дьявольской ухмылкой. — Мы с ним провели несколько сделок в прошлом, несмотря на то, что он считал меня всего лишь человеком. Он человек больших аппетитов, больших страстей и проводит отличные вечеринки. Я уверен, что другие члены Совета его презирают, но он популярен среди дворян, и его праздники, карнавалы и другие маленькие развлечения принесли ему поддержку населения. Он самоуверен, общителен и прекрасный любовник.

Она побледнела, представив, что имел в виду Скаррон, и постаралась не сглотнуть.

— Понятно, — сказала она. — Я думаю... мать упоминала его как бесполезного щеголя, который не в состоянии даже одеть штаны без посторонней помощи, — поправилась она. Это не совсем то, что сказала мать, и если бы она знала, что её дочь подслушивает, то она бы выбрала другие слова.

— Щеголь? Ну да. Щеголи, как Вы изволили высказаться, имеют наилучшее чувство моды. Но бесполезный? — Скаррон прикрыл рот рукой. — О нет. Он умелый маг, и он более чем располагающ. А это необходимо, чтобы противопоставить его другим. Например, deux. Франсуаза Атенаис де Мортемарт, маркиза де Монтеспан. Она...

— Я плохо знаю её, — сказала Луиза. — Моя старшая сестра дружит с ней. Ну, они проводят совместные чтения, а однажды устроили дуэль из-за какой-то теории. Хотя нет, больше чем однажды. Это наиболее близко к тому, что Элеонора называет "другом".

— М-м-м, oui, oui. Она из первых красавиц страны, но кроме этого, она очень умна... возможно, слишком умна. Её называют "Алебастром", и это прекрасно описывает как внешность, так и характер. Она захватила сокровищницу и начала перерабатывать налоговый кодекс. Она спокойна, точна и холодна. Говорят, что жизнь людей, не повинующихся её приказам, она превращает в ад. Что смехотворно, поскольку жить в аду не так уж и плохо. — Он содрогнулся. — Она контролирует деньги, а следовательно, контролирует чиновников. И множество других вещей.

"Она мне нравится", — прокомментировал Гнарл. — "Красива и любит искусство бюрократии? Я думаю, что я бы реформировал её налоговый кодекс и расширил бы с ней мандат для крупных индустриальных построек, облегчив доставку товаров городскому населению. И обмазал бы расплавленным шоколадом."

Луиза открыла рот. Луиза закрыла рот. Открыла. И закрыла.

— Дальше...— торопливо выдавила она. — Как можно дальше, кто там третий?

— Trois? Это Арманд Жан дю Плессис, герцог де Ришелье.

Блеснуло понимание.

— О, ну конечно же, — горько произнесла Луиза. — Главный Судья. Конечно же, он замешан во всем этом. Без всякого сомнения, это он выдвинул обвинения против Генри... против принцессы. Следовательно, любой судья, которого он назначил с... Основатель, он же служил там десятилетиями, любой судья и магистраты в королевстве служат ему или, по крайней мере, верны. Он придает всему сияние законности, — насмешливо сказала она. — Все мило и... хорошо.

Подергивающееся голубоватое изображение Гнарла ухмыльнулось. "Действительно", — сказал он с ухмылкой кота, который не просто сожрал сливки, а сожрал все сливки в доме. — "Именно так поступает Добро, нет?"

— Не могу сказать, что что-то имею против него, — лениво произнес Скаррон, — потому что это именно он засадил Мазарина в самое глубокое подземелье, которое нашлось в королевстве.

— Амбициозный, доминирующий, наглый и энергичный, — мрачно произнесла девушка, игнорируя собеседников. — Да, совпадает. Не думаю, что его пришлось подкупать для этого, он вполне мог сам стать инициатором.

Покачав головой, она впервые внимательно взглянула на рисунки. А четвертым был... о нет.

— Oui, и последний quatre. Это Жан-Жак де Варде, виконт де Важоу.

— Мой жених, — произнесла Луиза, пока её мир беззвучно рушился.

Скаррон кашлянул.

— Насколько я знаю, обручение было разорвано после того, как Вы были признаны мертвой, — внёс ясность он. — Вашу лошадь нашли, измотанную и израненную, блуждающую по пустошам севера. А от Вас не осталось и следа. Oui, да, рыцарь-капитан Рыцарей Грифона, а сейчас рыцарь-генерал всех трёх орденов. Он сказал, что был обманом принужден помогать принцессе в её греховных деяниях, но как только узнал правду, то, во имя своей чести, сразу же доложил герцогу де Ришелье. Как человек чести, вы понимаете, — Сарказм просто сочился из темноволосого мужчины. — Ну, этот "человек чести" горд, одинок и самодоволен. В некотором роде это тот тип, в котором я не смог разобраться. Все остальные получили то, что хотели. Я не знаю, чего хочет он, несмотря на то, что он собирает военных для какой-то цели.

— Не может быть, — прошептала Луиза. — И.. я мертва. — Она прикусила губу. -Каттлея, должно быть, чувствует себя ужасно, — грустно сказала она. — Мне следовало сообщить ей... но нет, я... угх, — Она пнула свое кресло, и оно взвизгнуло, перепугав её.

— Возможно это был вопрос чести для него, но... я не думаю, что это приемлемо! Даже если и так, он не должен был помогать этим... этим ужасным людям!

— А еще говорят, что он спит с мадам де Монтеспан, — заботливо добавил Скаррон.

— Да как он посмел! — завизжала Луиза, заставив инкуба инстинктивно закрыться крыльями. — Как он посмел! Он должен быть в трауре! Его невеста погибла при трагических обстоятельствах... он не должен был немедленно прыгнуть в постель к какой-нибудь дешевой шлюхе! Да как же он посмел! И... и кроме того, из-за него арестовали Генриетту... этого лживого, лицемерного, трусливого, бесчестного, невоспитанного, свинского, нечувствительного, неверного, изменяющего, ужасного, мерзкого, тупого пса!

С пылающими глазами и развевающимися от невидимого ветерка полосами, она вцепилась обеими руками во что-то невидимое, словно душила кого-то, видимого только ей — что было правдой.

— Он за это заплатит! И она тоже!

*

На улицах Брюкселля банда из пяти абсолютно нормальных детей занималась абсолютно нормальными вещами, вроде воровства белья, очистки чужих карманов и бросания собачим дерьмом в проезжающие мимо экипажи. К последнему с удовольствием присоединились совершенно-реальные-человеческие дети, но в воцарившемся хаосе скрывающиеся миньоны быстро заскучали и продолжили свой путь, ведомые зеленым, который постоянно принюхивался.

— Тут! — объявил он, показывая на крупное каменное здание, стоящее на набережной.

Маггат с сомнением посмотрел на Феттида, и его скепсис разделяли все миньоны, кроме Игни, который сосредоточенно счищал птичье дерьмо с подоконника и складывал его в мешочек на поясе.

— Это потому, что оно стоит возле реки? Учти, Скил не хочет еще раз оживлять тебя. Я думаю, что в тебя попало немного голубой жизненной силы. Но ты не можешь плавать, Феттид.

— Ага, — добавил Максимилиан. — Феттид иногда бывает тупой. Хотя и не так, как гоблин, но близко к этому.

— Послушайте, я чую это, — прошипел обиженный миньон. Он ткнул пальцем в свой нос. — Хотите поспорить с этим носом? Нос лучше чует, чем вы.

— Ты сам смердишь, — возразил Скил, перевязывая платок. — Хотя мы можем попробовать, Маггат. Что плохого может случиться?

Маггат зыркнул на синего.

— Нас поубивают злые люди, а ты не успеешь удрать и спрятаться, чтобы потом оживить нас, и мы умрем навсегда? Кроме того, Повелительница и Гнарл нам устроят, если обнаружат. Особенно Гнарл.

— Ну, да, — согласился Скил, — а кроме этого возражения есть?

— Послушайте, — сказал Феттид, принюхиваясь. — Я чую это. Это здание смердит злом, совсем как Игни смердит горючим. Зло и Бездна, и пот человеков, и рогатые, выпивка и шерсть, и огонь, и...

Максимилиан застонал, шлепнув себя по лбу своей четырехпалой рукой.

— Идиот! Почему ты сразу не сказал, что тут пахнет рогатыми! Мы же их ищем, потому что друг Гнарла из них. Ты тупой, как человеки, которые не умеют говорить.

— А разве не умеющие говорить человеки тупые? — удивился Игни.

Коричневый мотнул головой.

— Не, понимаешь, "тупой" на самом деле означает...

Тут он получил подзатыльник от Маггата.

— Ты опять начинаешь разводить свой пое-тизм, Макси, — уличил его крупный миньон, — поэтому тебе пора заткнуться. А нам надо зайти внутрь и выпить, пока Феттид будет искать рогатых и Повелительницу.

*

— Это надолго? — прошептал Скаррон Гнарлу, пока оба наблюдали за бесящейся Повелительницей, которая выдавала всё более длинные цепочки ругательств, описывая своего бывшего жениха. — Ты же говорил, что она этим занимается всего несколько месяцев? Однако она прекрасно освоила начала разглагольствований! Я подобного уже несколько лет не слыхал.

"О, она обычно довольно долго вещает, а потом дуется", — поделился наблюдениями Гнарл. — "В её наследии было столько Зла, что не удивительно, что она имеет природный талант. В любом случае, С`карерйеон, я думаю что нам нужно вернуться к делу".

Инкуб снова уселся, однако постарался не попадаться на глаза Луизе.

— О, конечно, mon ami. Я думаю, что ты хочешь купить информацию, по обычным расценкам. Потому что мы с тобой старые друзья и потому что я надеюсь на новые сделки с вами. Я поделюсь базовой информацией о событиях бесплатно, поскольку было бы глупо платить за то, что легко можно добыть на улицах.

"Ты временно полезный союзник, С`карерйеон "

— Ах ты, льстец.

"М-м-м. Итак, несколько вещей. Несколько пропавших из башни артефактов, и я подозреваю, что они прошли через твои руки, но они имеют низкий приоритет. Есть две более важных вещи. Первая, этот мерзкий вампир сумел повредить сердце башни и выщербить оттуда несколько кусочков."

Рука Скаррона в ужасе метнулась к его губам.

— Zut ahors! Это же...

"Оно стабильно", — уверил его Гнарл, — "и не собирается взорваться. Пока что. Но раз оно повреждено, то оно много чего не может делать, как должно. Я думаю, что было выбито три или четыре фрагмента. Поэтому вернее будет сказать, что оно едва стабильно".

Мужчина надул губы.

— За это я сделаю тебе скидку, — объявил он. — Взрыв дикой магии, который сотрет северный Тистейн, если какой-нибудь идиот-герой стукнет киркой по сердцу и повредит его, не входит в мои планы. Поэтому если я сообщу тебе это, я надеюсь на ваши быстрые действия.

Гнарл оскалился.

"Я могу обещать тебе это", — согласился он. — "И второе. Грязный вампир заложил почти все доспехи Повелительницы. Она не может злодействовать в таком виде — в лучшем случае, она может красться тут и там и быть зловещей личностью в черной мантии. А этого не достаточно. Особенно если учесть, что она явно относится к буйствующим Повелительницам, а не к неуловимым Осквернительницам. Следовательно, я хочу заключить договор на комплект брони, подходящей к перчатке."

— А какую перчатку она использует? — спросил Скаррон. — Это Коготь Кститины? Или Зубец Оасаки? Или...

"Это Перчатка".

— Однако, — Скаррон глянул на Луизу, которая прекратила орать и теперь ритмично сжимала и разжимала кулаки, что-то бормоча себе под нос. — Я тут знаю кое-кого, и она будет счастлива поработать над таким проектом. Она всегда хотела сделать что-то грандиозное с этим её хобби, но увы, ей изредка перепадали заказы на кирасы или что-то в этом роде, а всё прочее приходилось на ювелирные изделия.

"Я думаю, что ты захочешь свои комиссионные", — цинично предположил Гнарл.

— Я думаю, что обойдусь в этот раз, — ответил Скаррон, вставая и расправляя крылья. — За первое я возьмусь лично. А что до второго, то я просто хочу, чтобы моя маленькая девочка была счастлива, — он сделал паузу. — Но даже не надейся, что это станет нормой, — добавил он. — А когда мы поставим твою Повелительницу на ноги, тогда мы, ты и я... ну, сможем восстановить знакомство как следует, а?

"И ты даже сможешь рассказать, почему ты тут открыл бар и занимаешься торговлей информацией, вместо правления обширными владениями в Бездне..."

Мужчина надулся

— Не стоит увлекаться и настолько испытывать свою удачу, — предупредил он. — По крайней мере, купи мне выпивку.

8. Часть 2-4

"О-о, нет, никогда не верь никаким эльфам, понимаешь. Они странные и кошмарные тварюшки, ужсна извращенные. Они смердят смолой, `меют остроконечные головы и боятся чеснока. Эт поэтому я ем столько чеснока, так что клятские эльфы не придут и не украдут моих л`шадок. Я всего один день этого не делал и поглядите, что они наделали. Эт эльфы подожгли мое стадо своими злыми лучами с неба, и эт они наняли гоблинов, которые украли моих цыплят и отлупили меня".

— С`трый Фил, необразованный пастух.

Луиза де ла Валлиере взбиралась всё выше и выше по длинной спиральной лестнице в глубинах Бездны. Она поднималась? Спускалась? Большую часть времени ей казалось, что она движется вверх, но были моменты, когда она не была уверенна. За окнами можно было разглядеть затянутый дымом пейзаж и пылающие вдалеке огни. Когда она была возле земли, она разглядела давящихся от чада демонов.

Следуя указаниям Скаррона, она добралась до конца лестничной клетки и постучала в обитую бронзой дверь.

— Входи, — донесся до неё голос.

Он не звучал... демоническим. Возможно, это должно было её ободрить.

За дверью была вполне нормальное жилое помещение с продуманной обстановкой. Магичка не ожидала увидеть тут комнату, так похожую на комнату Элеоноры в их имении, со всей этой бумагой, разбросанной по всем поверхностям и пришпиленной к стенам, однако что было, то было. А строгая стильность черного базальта и бронзы была изрядно испорчена побелкой и переводными картинками котят, пони и тому подобного, наклеенных на стены.

Мужчина, сидящий в кресле, наверное, был самым прекрасным мужчиной, которого Луиза когда-либо видела в своей жизни. Его длинные черные волосы, и то, как они подчеркивали его островатый подбородок, заставили её почувствовать слабость в коленках. Во рту стало сухо, словно посреди жаркого лета, когда она разглядывала его, отмечая мощные бедра, талию, крупную грудь и...

Стоп. Минуточку.

Луиза влепила себе пощечину той рукой, на которой не было перчатки, и прищурилось на это воплощение мужественности, которое наконец-то раскрыло рот и заговорило. И сказал он:

— Вот пидорство. Я опять забыла его включенным?

Потом был момент неуверенности, а затем, без малейшего изменения внешности, он стал абсолютно и точно женщиной. Она встала и разгладила складки на своей юбке.

— Извини, — опять извинилась она. — Я опять опаздываю? Уже моя смена в верхнем мире? Я думала, что на сегодня не назначена работа в баре!

Пока она говорила это, пара толстеньких рожек втянулась в её лоб, как и четверка атрофированных крыльев а-ля летучая мышь.

— Что, демон его побери, это было? — выдавила Луиза, стоя с широко распахнутыми глазами.

— ...так, ты не от Па, раз не знаешь про это, так что... Хм...

Темноволосая девушка помассировала шею. Она выглядела лет на двадцать, фигуристая и слегка пухленькая, причем в основном в области бюста, а её волосы были грубо стянуты повязкой.

— Полуинкуб. Иногда это случается, когда я чем-то слишком увлекусь. Я становлюсь привлекательной и всё такое. Это ужас как неудобно.

— Но... — Луиза облизнула губы. — Ты была... Я... ну, таким мужественным и...

— Нет, — ответила она сухим тоном человека, которому часто приходится объяснять одно и то же. — Я же сказала, полуинкуб, а не суккуб.

— Но...

— И да, я женщина, — девушка вздохнула. — Ты даже не представляешь, как тяжело найти себе парня, когда твоя внешность излучает чистую мужественность. Девушки таращатся на тебя с открытыми ртами, а парни пугаются. Гадским полусуккубам проще... ну, по крайней мере, женщинам, — она покачала головой. — Но хватит об этом. Кто ты и почему ты в моей комнате?

— Скаррон... твой отец сказал, что бы делала броню и... я новая Повелительница и... — о, Основатель его побери, её язык завязывался узлами, и она выставляла себя полной дурочкой, гадство, гадство, гадство.

Она попробовала еще раз.

— Я хочу заказать комплект брони у тебя.

— Правда? — с внезапным энтузиазмом спросила девушка, широко распахнув глаза. — Правда, правда? Я, кстати, Джессика. Правда?

Луиза оглянулась. В голосе слышалось... как-то чуточку чересчур желания.

— Да? — рискнула она.

Джессика развернулась и бросилась к столу, покрытому рисунками. Луиза была поражена, когда разглядела некоторые наброски, которые были либо плодом горячечных и извращенных фантазий, либо девушка использовала некоторых демонов снизу как натурщиков, чтобы набить руку.

— Честно говоря, это мой первый настоящий заказ на броню, поэтому мы всё сделаем с нуля! — счастливо объявила Джессика. — Да! Это мой шанс сделать себе имя. Если Повелительница захватит страну, одетая в мою броню, это определенно разрекламирует мой бренд! И даже если ты этого не сумеешь, то ты натворишь дел, а это значит, что ты — а следовательно, и моя работа — войдете в историю! Мы еще покажем этим бездушным адским кузням, которые не хотели брать на работу дизайнера-полукровку, что они потеряли!

*

В надземной части бара "Прелестные Феечки" было жарко и шумно. Нормальная толпа отщепенцев, наемников и прочих оппозиционеров была разбавлена женщинами, одетыми в платья с щедрым вырезом, и мужчинами в обтягивающих штанах. Что было необычным, так это группа совершенно нормальных детей, занявших стол и заказавших выпивку. Все посчитали, что детям лучше пить здесь, где они были под присмотром ответственных взрослых. В конце концов, никто не хотел, чтобы пьяные дети бушевали на улицах. Мелкие засранцы и так всех достали, даже будучи трезвыми.

Миньоны дружно опорожнили свои кружки пива и с облегчением выдохнули. После дискуссии они решили, что будут тут инкогнито, а вместо когнито наденут то, что носил кто-нибудь, уже заплативший за пиво. Правда, Феттидом был поднят один маленький вопрос относительно этики, поскольку он напомнил, что оплата чего-нибудь нарушила бы Кодекс Миньонов, но после напряженного спора была решено, что если они украдут больше, чем потратят, то они не сделают чего-то Правильного. Наилучшим решением было бы украсть уплаченные деньги, но это был бар демонов, а демоны славились своим недружелюбием к тем, кто проводил этичные грабежи. А еще их было сложно убивать всего впятером, что сильно повлияло на арифметику морали.

Поскольку они не собирались драться, а просто ждали шанса помочь госпоже, они заказали еще по порции.

— Герой! — пропел менестрель, тренькая на своем инструменте. — Да, здесь я, чтобы спеть песнь о герое!

Внимание сместилось на него, поскольку за неимением лучшего развлечения люди решили послушать.

— Тоска-а-а, — проскулил Феттид, на что Максимилиан ответил подзатыльником.

Чем дольше пел менестрель, тем громче становился скрежет зубов Максимилиана, которого бесило издевательство над поэзией.

В конце концов, из зала раздался голос:

— Эй! — Оказалось, что кричал какой-то мелкий ребенок, одетый в рваные тряпки и с дубиной. — Ты ужасный поэт! Зачем ты всунул в каждый ряд столько разных слогов, а? Слишком туп, чтобы работать с размерностью. И ты рифмуешь несочетаемые слова, болван!

Маггат закрыл руками лицо.

— Цт, — пробормотал он. — Вот поэтому мы и не берем в бары Макси. — После чего вскочил. -Ладно, скоро драка. Игни, я думаю, у нас будут проблемы, если мы подожжем это место, это же бар рогатых. Если Гнарл об это узнает, он сделает с нами что-то ужасное. Поэтому только лупила. Никаких тыкалок или яда, понял, Феттид?

Он оглянулся, стараясь разглядеть исчезнувшего зеленого.

— Похоже, мы нашли проблем на свою голову, — пробормотал он, глядя, как Максимилиан напрыгивает на обреченного — и также недостаточно умелого — барда и начинает охаживать его дубиной.

К его сожалению, аудитория согласилась с мнением этого мелкого вонючего ребенка, да и сама драка была более интересной, чем выслушивание очередной паршивенькой песни про подвиги Гиша де Грамонта. В конце концов, все уже неоднократно слышали про то, как он остановил Фуке Рушащуюся Грязь, учитывая, что это было три месяца назад. "Придумай что-то новенькое" — было общее мнение. Все-таки это был не единственный его подвиг с той поры.

И это счастливое время продолжалось, пока Феттид не пырнул какого-то дворянина и не украл его жезл-меч, после чего драка в баре стала серьезной.

*

— Это?

— Слишком откровенно.

— А это?

— Я просто не смогу надеть это без корсета.

— Хм... Это?

— Мне нравятся каблуки... Но с этими шипами я даже сесть не смогу, чтобы не пораниться. И снова слишком откровенно. И острые части.

— Хорошо, как насчет этого?

— Полуголая. Не пойдет. Мне нужна броня не только на руках, голенях и... мхм, определенных частях торса. Нет.

— Это?

— Две трети обнажены. Дважды нет.

— Это?

Луиза отшатнулась, прикрыв глаза.

— Одень хоть что-нибудь! — взвизгнула она, отводя глаза от полуинкуба и заливаясь краской.

Джессика надулась:

— Скучная ты, — обвиняюще заявила она, пока тени изменяли свою форму, превращаясь в простое зеленое платье. — Всё, всё, уже можно смотреть. Я сделала это только потому, что ты целиком забраковала то, что я предложила.

— Всё, что ты предложила, было... ужасно неприличным, — выдавила Луиза, всё еще краснея. — Я не могу такое надеть. Просто не могу. Даже если бы оно было приемлемым... а оно неприемлемо... я... у меня просто нет фигуры для них, понятно? — слабо сказала она. — Это ты в них щеголяешь... ну, создавая иллюзии вещей. Катт... моя старшая сестра могла бы их надеть, если бы не была еще более скромна, чем я. Она фигуристая. Я — нет, и... не нужно над этим издеваться! Я... я еще расту!

Джессика воздела руки к потолку и снова бросилась к своему столу с рисунками. Порыскав в них, она извлекла из-под бумаг несколько книг. Луиза вздохнула, когда увидела состояние их корешков. Они были почти стерты от частого использования. Темноволосая девушка разложила их и поманила Луизу.

— Глянь, — указала она, — я использую классические решения как источник вдохновения. Вот смотри... вот это с каблуками носила Леди Асамаерес, которая подняла орды мертвецов по всей Галлии шесть сотен лет назад. А в то, что ты назвала "полуголым", одевалась антипапесса Луксурия. И...

— Минуточку, — медленно произнесла Луиза, глядя в книгу. — Перелистни одну страницу назад. — Она уставилась на фигуру, изображенную там. Судя по сложению, это был мужчина, но он был полностью скрыт под броней, так что это вполне могла быть мускулистая и плоскогрудая женщина. Его лицо было неразличимо, только глаза зловеще горели в тени шлема. Он держал две брутальных палицы, чьи навершия были выполнены в виде драконьих голов. На плечах покоилась медвежья шкура.

— Кто он? — с придыханием спросила она.

Джессика пробежалась глазами по странице.

— Это... Вильям Кровавый. Не слишком значительный адепт Зла из Альбиона, падший рыцарь, — она провела пальцем по странице, — пропал при таинственных обстоятельствах, после того, как задолжал денег вампирам.

— Мне нравится, — сказала Луиза. — Нет, не та часть, что про вампиров, а вид. Эти шипы. Это, — она ткнула пальцем в страницу, — то, что все эти твои женские штучки не прикрывают. В прямом смысле! Зато тут! Эта броня пугает людей и защищает тебя! Это то, что выглядит темным, зловещим... и хорошо смотрится!

Темноволосая девушка безучастно глянула на неё.

— Неа. Она совершенно скрывает твою фигуру.

— Да нет у меня никакой фигуры! — зарычала Луиза, а потом закашлялась. — Пока что. Но будет. И... — она сделала паузу, листая страницы. — Да! Вот! Глянь на эту, с пустой маской, двуручным мечом и комбинацией стали и кожи. Это намного лучше, чем... — она перелистнула несколько страниц, — да, она использует этот же меч, но сочла себя обязанной прикрыть т-только нижнюю часть лица и ничего не надела на ноги.

— Но у тебя симпатичные ноги, — сказала Джессика, наблюдая с рисунками в руках. — Твои ноги... как там это слово? Гибкие? Это именно то, что я подразумеваю? И глянь, если мы используем для обуви стиль Вестальфазза, взгляд сам будет к ним притягиваться. Мне правда нравится этот вариант. Это отличный способ их продемонстрировать.

— Я ими дорожу! И не хочу, чтобы они обгорели, если кто-то швырнет в меня огнем, или когда... когда кругом летает картечь или что-то в этом роде, — возразила Луиза, сложив руки. — И только глянь на эту штуку! В ней же холодно! Неудивительно, что можно увидеть её... кхм... ну, ей действительно очень холодно в этой одежде! Я отказываюсь!

Она сделала глубокий вдох. В её голове начал формироваться план. Слегка гадкий план, который кое-кто даже назвал бы Злым, но он определенно был лучшим вариантом из всех возможных. Все же ей нужна была броня, позволяющая ей оставаться неузнанной. Луиза выпятила челюсть.

— Я собираюсь выступить против совета предателей и экс-жениха, который, во-первых, тоже изменник, во-вторых, любитель подонков и просто пёс. Я хочу, чтобы меня боялись. Я хочу, чтобы они видели страшную темную леди, которая размажет их своими м-металическими сапогами. А не кого-нибудь... кто вызовет у них п-похотливые мысли!

А теперь нижняя губа задрожала у Джессики, и общее недоверие явно чувствовалось в старшей девушке. Луиза медленно выдохнула.

— Послушай, — более мягко сказала она. — Эти рисунки платьев и всего такого, они... симпатичные, пусть даже они и слегка... — она кашлянула — дерзкие. А у меня сейчас нет большого количества подходящей запасной одежды, так что когда я получу свой доспех, мы сможем поговорить о вещах, которые я буду носить без него... потому что, Основатель мне свидетель, я не хочу носить латы постоянно. Фактически, — добавила она, — мне определенно понадобятся платья, потому что... ну, я не умею шить... — да, вот так, сделать осторожное признание. — "И ты когда-нибудь видела, как миньоны пытаются шить? Они ужасны. Они сшивают рукава вместе, а потом прорывают новые дыры при малейшей возможности.

Джессика невольно засмеялась, оживилась и, разбросав свои бумаги, взяла свежий уголек.

— Хорошо, — сказала старшая девушка, хрустнув пальцами. — Да! Именно так! Я была слишком привязана к умирающей старой моде! Я им покажу! Я возьму классический мужской образ и придам ему неоготические женские черты! Я смешаю старомодную школу Стали-и-Крови с новыми пост-Имперскими тенденциями!

— Эм-м, — сказала Луиза, которая поняла все слова по отдельности, но упустила, что получится в сумме. Она решила поднажать.

— В конце концов, — добавила она, — Карин Шквальный Ветер определенно величайший герой прошлого поколения, и... она носила полный доспех, так почему бы не и-использовать её, как источник вдохновения? Вроде того как можно забронировать кого-то, но не забыв надеть на него броню?

— Классика! Пост-феодальный падший рыцарь! Да! Повелительница новой эры, эры пороха и кровавых завоеваний! — объявила Джессика, пока её уголек скрёб по пергаменту, словно очень шустрый сумасшедший паук.

— ...ты поняла, что мне понравились те каблуки?

— Ага! А еще оно сыграет с женскими темами, четким выражением, что — "Нет, я не какая-нибудь сучка-полусуккуб, которая может обзавестись парнем, всего раз взмахнув своими дурацкими длинными ресницами, вместо этого у меня достаточно мощи, чтобы сжечь твое лицо, и я не позволю играть со мной". Напористая гиномагократия, сила брать то, что ты хочешь, вместо того, чтобы надеяться на какого-нибудь мелкого идиота, который втюрится в первую попавшуюся блондинистую рогатую козу, которая вальсирует, пока у вас все неплохо идет, определенно так! Оно выглядит адски. — Она сделала паузу. — Но мне придется наложить кое-какие чары, чтобы помочь с балансом, который... да, это получается... да!

Луиза вздохнула и пошли искать, где бы присесть. Процесс явно затягивался, это она поняла, так что она могла воспользоваться паузой и привести свои мысли в порядок.

*

Игни ходил от одного стонущего тела к другому, опустошая их кошельки. Когда его красная рука сомкнулась на кобуре с пистолетом, его глаза вспыхнули. Так же как и руны на его левой руке.

— Игни нравится, — он, только что не пуская слюни, собрал весь порох, который смог найти на избитом человеке.

Выдержав небольшую паузу, он оглядел комнату. Там всё еще продолжалась драка, применялись тяжелые предметы, а скупо одетые барменши хватали взрослых мужчин за головы и сосредоточенно сталкивали их лбами.

Игни сделал в уме отметку, что те, вероятно, относились к рогатым, а значит, их следовало избегать.

Маггат, конечно же, мародерствовал, даже в более систематической и эффективной манере. Он притащил с собой свой мешок, и тот уже был порядком набит. Феттид опять пропал — никто не знал, куда он мог отправиться, оставалось разве что искать его по запаху, Скил восседал на балке, драматически запахнувшись в свой новенький плащ. А Макси...

Маски держал невезучего барда за воротник.

— Говори! — требовал коричневый у перепуганного мужчины. — Говори!

— Я... я... я...

— Скажи это правильно. Ты не заикался, когда делал это!

— Я... Я искренне клянусь, что...

— Никогда-никогда...

— Н-никогда, никогда не буду рифмовать два... — он закашлялся, когда коричневый усилил свою хватку, два или более слов, которые не... которые не рифмуются.

— И?

— И.. я... к-клянусь, что б-буду соблюдать размерность стихов и песен, — произнес человек высоким от ужаса голосом. — А если и сделаю это, то только потому, что не смог не согрешить и придумать лишний слог для короткого слова!

Миньон ударил его по голове и избавил от кошелька, лиры и жакета одним плавным движением. Максимилиан тренькнул на лире и кивнул.

— Ну, я думаю, что мы здесь почти закончили, — весело сказал он. — Злой день для денег и музыки.

*

Луиза стояла в своем нижнем белье, ужасно счастливая от того, что выстирала его вчера и высушила своим розовым огнем. Подпалины были почти незаметны. Джессика делала с неё зарисовки, пробуя различные конфигурации из книги. Луиза не была уверена, чем всё это закончится, но она точно знала, что у неё в этой позе затекли руки, и искренне надеялась, что полуинкуб немного ускорится.

Наконец, довольная темноволосая девушка ей кивнула.

— Уже закончила? — с надеждой спросила Луиза.

Джессика выглядела шокированной.

— Нет, конечно же нет, — ответила она. — Это я закончила базовый профиль тебя и твоей фигуры и... ну ты знаешь, всего прочего. Сейчас, — она выудила более тонкие листы бумаги, — сейчас я начну рисовать модели брони. О, и не надо одеваться, потому что как только я закончу рисовать, мне нужно будет снять с тебя мерки.

Луиза застонала. По крайней мере, здесь было тепло. Честно говоря, ей было даже комфортнее находиться здесь в одной сорочке, чем в длинной толстой мантии. Но не в этом суть! Суть была в том, что она сидит здесь в одном нижнем белье! А настоящие леди так не делают!

— Там есть одеяло, если ты вдруг замерзла, — добавила Джессика.

Преисполненная благодарности, Луиза нашла указанный предмет и плотно завернулась в него, после чего вернулась в свое кресло. Через несколько минут разглядывания комнаты, облаков плотного смога за окном и краснения при виде рисунков над рабочим столом другой девушки, она прокашлялась.

— Ну... эм-м? — спросила она. — Я не думаю, что это было бы очень грубо. Поэтому я... как бы... вроде, хотела спросить... как ты?... Ты понимаешь. Эм-м. Ну, про это.

— Ой, да ты знаешь, как это, — даже не отрываясь от работы, ответила Джессика.

Луиза не знала как это, о чем прямо и сказала.

— Ах. Ну, понимаешь, — Джессика посмотрела вверх, вытянув правую руку и работая запястьем, — что-то около шестидесяти лет назад темный лорд Бездны решил захватить верхний мир. Ты знаешь, порталы, буйствующие демоны, довольно стандартно. Однако, эм-м, блуждающая команда Героев, которые только что убили Мясника Иберии, оказались рядом с одним из первых порталов, и их засосало в Бездну. Они там поубивали большинство его генералов, сожгли его цитадели, а потом сразились с ним. Он начал разглагольствовать, что он-де всегда возвращается, поэтому они запечатали его в теле одного из своих товарищей, а именно... какого-то, вроде, бродячего лучника с Мистического Востока. Так что лорд Бездны оказался заперт в смертном теле, причем главным в нём был человек, а вторжение окончательно провалилось. А лучник женился на Героине, и они осели в её селении.

— А-а, — произнесла Луиза с намеком на понимание. Она знала, как это бывает, когда из-за независящих от тебя причин ты причисляешься к силам Зла. — И у них были дети, на которых была демоническая порча, следовательно, твой отец и ты...

Джессика выглядела, словно ей было немного неловко.

— Не совсем так, — медленно произнесла она. — Лет двадцать спустя отец попытался объединить земли Бездны, чтобы начать еще одно вторжение и освободить своего отца и... все полетело в помойную яму. А моя мать, которая была племянницей предыдущих Героев, прокралась в его башню и... ну, так и появилась я. Он правда хороший отец, — поспешила добавить она, — он просто... ну, иногда немного странный. А, еще он связан кровью, поэтому он такой, но если освободится, то опять попытается сокрушить мир за это унижение. Это стоит держать в уме.

Она немного помолчала.

— Но серьезно, я не могла бы просить у судьбы лучшего отца. Он всегда поддерживал мои амбиции, и у меня никогда бы не было таких возможностей, если бы я родилась простой крестьянкой! Я живу намного лучше, чем мои кузины!

*

— Она... она же была одета, как мужчина, — выдавил Скаррон, рухнув на гору пустых бутылок. Изображение Гнарла висело рядом с ним, стараясь выглядеть скорее сочувствующим, чем довольно злорадствующим над чужими страданиями. — Она соблазнила меня! А когда я собирался скользнуть в более удобное место, она... она оказалась воровкой! Она украла мои... два моих великих сокровища из их хранилища в основании Вздымающейся Башни. Без них, я... мои силы пропа-али, — взвыл он.

"Ювелирные изделия привели к падению многие великие силы Зла", — согласился Гнарл.

Скаррон с отвращением глянул на него сквозь слезы.

— К-как ты можешь т-такое говорить? — выдавил он, снова рухнув на стол. — Б-без моих... моих драгоценных, Вздымающаяся Башня пала, и таковой остается с той поры. И... она использовала одно из них, чтобы забеременеть, и этим связала меня моей же кровью! Меня! Именно меня! Хотя я... я так старался избегать всего этого!

"Ну, ну, успокойся".

— ... а потом она заставила последовать за ней в её город, когда она родила, и... когда Джессике было пять, она сбежала с каким-то сияющим паладинчиком, забрав мое второе сокровище с собой! — взревел Скаррон, схватив полную бутылку, и снес ей горлышко голыми руками, после чего выпил из зияющей дыры содержимое. — Оставив меня с ребенком! Которого я вынужден беречь из-за кровной связи!

После горестной паузы он добавил:

— А самое худшее.. самое худшее — это то, что Джессика делает мою... мою слабость, мое выхолощенное рабство чуточку приемлемыми. И она же держит меня скованным, потому что... потому что она моя плоть и кровь. Я ненавижу это, но не могу ненавидеть её. Она... она напоминает мне мою старшую сестру, которую убила моя младшая сестра. Ты знаешь, Гнарл, я никогда не любил младшую. Тупая мелкая хихикающая пустышка, заноза в заднице, которая думает, что суккубы занимаются только сексом. Бедная С`сюзанна была совсем другой. Она знала вещи вроде... вроде интеллектуального соблазнения, и что... что правильно подобранная одежда выглядит лучше, чем простая обнаженка, и... и как вести интеллигентную беседу про искусство, и такое прочее. Мне так нравились наши беседы. Знаешь, это даже забавно, насколько Джессика похожа на неё, — усы Скаррона обвисли от горя. — Темные боги, я так по ней скучаю.

Гнарл уставился на него, поглаживая бородку.

"Старый друг", — сказал он, — "произошедшее с тобой ужасно. Почему бы тебе еще не выпить, чтобы успокоиться, а потом мы обсудим вопрос оплаты твоих услуг".

*

Луиза дремала под теплым одеялом, пока радостный вопль Джессики "Готово!" не разбудил её. Открыв глаза, она увидела девушку, держащую в руках серию сложных рисунков с комментариями и пометками на незнакомом языке. Луиза сонно протерла очи:

— А?

Это было пока всё, что она сумела выговорить. Сколько она проспала? Похоже, прошлой ночью магичка сильно не выспалась.

— Готово! — повторила девушка с тем же выражением энтузиазма на лице. — Смотри!

Тени сомкнулись вокруг неё, и перед Луизой встал...

"Ох ты ж!!!" — подумала Луиза, вскакивая на ноги и даже не заметив, что с неё свалилось одеяло. Это было ошеломляющее зрелище.

Перед ней стояла бронированная фигура в мантии. Именно мантия первой приковывала взгляд, и, похоже, Джессика подметила покрой той одежды, в которой Луиза прибыла на встречу. Её вариант, впрочем, был кроваво-багровой расцветки, длиной до колена и с более короткими рукавами, а мастерски размещенные разрезы не стесняли движений. Капюшон был глубже и оставлял лицо в полутени, оставив на обозрение только низ лица. Наклонившись поближе и скосив глаза, Луиза отметила, что мантия искусно лжет: казалось, что на груди есть вырез, причем эта самая грудь весьма приметно выпячивается. Что же касалось узких частей, то тут одежда была вполне реалистична, точно повторяя изгиб ее тонкой талии.

А вместо обнаженной кожи под ней была сталь. Блеклая, испятнанная сталь, отражавшая адские огни из окон. Она плотно обнимала конечности, но не стесняла. Даже каблуки были бронированы. Захихикав над выражением лица Луизы, Джессика отбросила капюшон, продемонстрировав шлем под ним. Тени продолжали как-то цепляться за него, так же закрывая половину лица в рогатом шлеме, который одновременно напоминал о тварях и коронах.

— Я бы рекомендовала красную помаду, если ты собираешься так одевать шлем, -посоветовала она Луизе. — Тебе стоит показать губы, поскольку я использовала тканные тени на половину шлема, потому что ты хотела оставить женственные черты, и... ну, эти тени довольно дорогие, знаешь ли.

— Это... это превосходно, — выдохнула Луиза. Перед ней стояла фигура террора, благоговения, темной и властной величественности. Она была женственна, но женственна в кровавой и царственной манере.

Это было словно темное отражение Матери. И это было чудесно.

Взмахом руки убрав иллюзию, Джессика достала веревочный метр.

— А теперь приступим к скучному делу измерений, — сказала она с ухмылкой. -Оно... оно правда превосходно?

— Да. Да, именно так.

— Это чудесно! Это будет великолепно! Я просто это знаю! И... ах да, сейчас я тебя измерю, и мы сможем поговорить и о платьях!

Джессика развлекала себя болтовнёй, измеряя Луизу и записывая полученные значения. Луиза же стояла молча. Эти доспехи. Это было последней необходимой частью. Частью, нужной для её плана. Это будет славно, правда будет.

Шаг Первый — собрать силы и средства, нападая на предательские силы Совета. Получить небольшую известность как темный злой безымянный лорд.

Шаг Второй — "выкрасть" Принцессу Генриетту из дворца и доставить её в свою секретную, изолированную башню, где её никто не сможет найти. Написать письмо, в котором потребовать от Совета сдаться, в обмен на освобождение Генриетты. Конечно же, они не выполнят это требование. При этом не только Генриетта будет в безопасности, но и ей будет с кем поговорить, кроме миньонов. Основатель, это было бы прекрасно.

Шаг Третий — сокрушить всех членов Совета которые-не-Виконт-Варде. Медленно или быстро не имеет значения. Как будет проще.

Шаг Третий-с-точкой — потратить массу времени, сокрушая Варде за то, что он был неверным псом, который даже не выждал трех месяцев после её смерти, перед тем как прыгнуть в постель другой женщины. Медленно, болезненно и мстительно. Стоп, возможно, ей стоит уделить больше времени Мадам де Монтеспан, поскольку она могла его соблазнить.

Шаг Третий-и-еще-немного — стереть всё, что от них останется, и сокрушить всё, что она пропустила в третьем пункте. И сделать остальные нужные вещи, возможно, включающие сокрушение. Она к этому времени разберется.

Шаг Четвертый — попирая своими стальными каблуками троны мира, захватить Брюкселль и поднять свое знамя над дворцом, возможно, пользуясь случаем, напасть на врагов своей страны под личиной, и так далее, и тому подобное.

А потом... ну. Было бы потрясающе, если бы безликий тиран, контролирующий весь Тристейн, был бы свергнут одной из своих пленниц, храброй и отважной Принцессой Генриеттой, захваченной им в заложницы. Эта храбрость, этот героизм в победе над монстром, убившим весь Совет особо жестокими и полностью ими заслуженными способами, легко затмит все маленькие ошибки, совершенные ею в прошлом. Особенно если учесть, что все её обвинители будут мертвы. А если принцесса спасет свою подругу, Луизу де ла Вальер, которая была давным-давно захвачена в плен... Ну, Каттлея будет счастлива, когда узнает, что её сестренка жива, а мать никогда не узнает, чем занималась Луиза.

Это был превосходный план.

Луиза начала посмеиваться.

— Эй! — зыркнула на неё Джессика. — Что смешного? Из-за своего смеха ты сбиваешь мне измерения, а ведь это тебе будут натирать кожу стальные пластины, не мне.

— Ничего, — спокойно ответила Луиза. — Абсолютно ничего.

9. Налогообложение.

"Миньоны так любят мародерствовать. Вы же не хотите, чтобы эти маленькие милые лица были грустными, не так ли? Поэтому грабьте, воруйте и расхищайте! Для собственной пользы, кончено же".

— Гнарл

Красный лунный свет струился сквозь узкую дыру, прорезанную в крыше. Поскрипывало колесо, и свет на мгновение был перекрыт, когда вниз спустилось что-то небольшое и удивительно острое. Приглушенные голоса и вспышка темного фонаря легко затерялись в шуме улиц.

— Ниже, — послышался шепот. — Давайте, вы, лентяи.

Колесо опять заскрипело.

— Феттид, ты их видишь? — спросила одна из крутящих фигур.

Свет лампы пробивался через дыру, танцуя в недрах мощного каменного здания.

— Да, — прошипел в ответ исследователь. Свет отражался на слитках золота и крепких ящиках. — Блестяшки тут.

— Отлично, — произнесла самая крупная фигура, — мы делаем то, что запланировала Повелительница. Феттид, берешь по одному слитку за раз, и подымаем тебя. Игни?

— Ага? — произнесла другая фигура, стоящая возле набора трубок. С легким хлопком на конце его пальца зажегся огонек.

— Запускай небесную бабаху, чтобы госпожа знала, что мы нашли ей золото.

— Ща, — довольно произнесла фигура, ткнув своим горящим пальцем в конец одной из трубок.

С треском и воем четыре ракеты выстрелили вверх, а их выхлоп случайно поджег поджигателя. Что совершенно не отвлекло его от восхищения взрывами в небесах. Которые, кстати, совпали с громовыми раскатами взрыва в другой части города. По мнению уже-очень-пьяных жителей, это было красиво, хотя бьющий набат и мечущиеся стражи слегка отвлекали от празднования.

Однако это просто пример повествования, распространенного в средствах массовой информации, где рассказ начинается с середины. Никто точно не знает, почему авторы выбирают этот способ. Возможно, это профессиональная деформация заставляет их ненавидеть обычный способ подачи информации о событиях, особенно когда их можно подать по-настоящему бессмысленно и тупо. Общеизвестен факт, что некоторые авторы маниакально хохочут, когда они делают это, после чего подкручивают усы и отступают в свои гостиные, где накачиваются дорогим абсентом. А если абсента не остается, то всегда есть ром.

Стоп, это относится к поэтам. Авторы же — это упорные, но недооцениваемые работники, которые трудятся в поте лица, пытаясь создать интересный сюжет. Совершенно другая разновидность людей, чем эти поэты, которые колдуют с жестким размером и рифмами. А сейчас, когда наживка заброшена, мы вернемся на два дня назад, к началу этой истории.

*

— Кошелек или жизнь? — сакраментально вопросил разбойник, размахивая пистолетом перед кучером. — Твой кошелек или твоя жизнь!

Он был в идеально завязанном галстуке и в полночно-черном плаще. За ним стояли трое чуть менее стильных, но определенно хорошо причесанных и прилично выглядящих разбойника. Они отбрасывали длинные тени на дорогу, и заходящие солнце мелодраматично подсвечивало их силуэты.

Кучер замер, а рука его медленно потянулась к чему-то за его спиной.

Разбойник снова взмахнул пистолетом.

— Нет, сэр, не стоит даже думать об этом. Или мне придется пристрелить тебя, а я уверен, что у тебя дома жена и дети. Сэр, подумай о них. Просто слезай и ложись на землю, и никто не пострадает.

— Я не для тебя достаю мой блундербасс , ты, мудило, — прошипел кучер. — Меня уже грабили, и я знаю, что и как. Оглянись!

С нарастающим беспокойством мужчина обернулся и увидел, что он и его люди окружены толпой вонючих зеленокожих гоблинов. А от опушки двигалось еще больше этих созданий с пестрой коллекцией оружия в руках. Которая включала пару пистолетов, которые они держали вполне профессионально. Их дикие крики распугали всех птиц в округе.

— Кошелек и жизнь!

— За Повелительницу!

— Яарр!

— Дебил! "Яррр" — для пиратов, не для разбойников.

А за ними стояла фигура. Подсвеченная кроваво-красным светом заходящего солнца, она источала угрозу. Сталь сверкала в свете умирающего дня, а под капюшоном можно было разглядеть лишь пылающие глаза.

Вопреки ожиданиям, этот ходячий кошмар оказался не массивным титаном, а всего лишь полутора метров ростом.

— Слезайте с лошадей, — приказала фигура, чей голос был определенно женским, — и ложитесь на землю. Бросьте ваше оружие и снимите плащи. Пока вы делаете, что вам сказано, никто... эм-м, не пострадает.

— Что? Отлипни, мелочь, — ответил разбойник. — Я не собираюсь ни для кого тут раздеваться, даже если ты женщина под этими твоими железками.

Тут он услышал щелчок и уставился на маленького гоблина, поигрывающего курком пистолета. Ствол был направлен точно в его голову, и грабитель сглотнул.

— Ха! — сварливо огрызнулась незнакомка, большая часть угрозы исчезла из её голоса. — Сейчас для кой-кого разденешься!

— Что? — переспросил мужчина — Я просто... послушай...

— Слазь с коня, или я тебя сожгу, — сказала она, и шар розового огня возник над её рукой.

Вот такой разговор он понимал, даже если обращались к нему с дворянским выговором. И сейчас он был абсолютно уверен: это не какой-нибудь прыщ в красивеньких латах, незнакомка вполне может выполнить свою угрозу. Даже если он как-то вырубит гоблина, то его сожгут. А если попытается сбежать, то его тоже сожгут. А если он попытается спрятаться за почтовой повозкой, учитывая, что придется пробиться через гоблинов, окруживших их, он, скорее всего... да, тогда он тоже будет сожжен.

Проклятые дворяне, угнетают простого человека вроде него. Вообще не честно. Почему разбойник не может спокойно ограбить проклятую повозку в тиши и спокойствии, без каких-нибудь придурков-магов, срывающих его ограбление?

Но в конце дня он уже не был уверен, что было хуже. Может быть, то, что вонючие гоблины отобрали его треуголку. Может быть, то, что они также отобрали всю его одежду, кроме штанов. Может быть, то, что они бросили его в компании с таким же полуголым кучером и его подручными бандитами, которых он нанял для этого дельца. Или то, что они украли его лошадь. Или даже то, что гоблины уволокли повозку с собой.

Случилось столько всего плохого, что он даже не знал, что хуже.

В глубине леса завыл волк. И его поддержали другие.

О. Прекрасно.

Проклятье!

*

Двумя километрами дальше по дороге, свернув на вырубку, миньоны сгрузили на землю повозку и бессознательных лошадей, которых они несли. Животные возражали против своей кражи, поэтому их вырубили, применив только умеренные количества кипучего энтузиазма и ненужной жестокости.

Выдохнув, Луиза сняла шлем и расправила свои волосы. Вытерев бровь, она опять осторожно надела шлем.

— Вот так вот проводятся ограбления на дорогах, — с хихиканьем объявила она миру. — Я... Я ограбила грабителей и украла повозку! И у нас теперь есть лошади. Причем когда я говорю "у нас", я подразумеваю "у меня".

— И новые шляпы! — с умным видом покачивая головой, сказал синий миньон, одетый в длинный черный плащ и треуголку. Луиза подозревала, что он сознательно имитирует Гнарла, что только подтвердилось, когда он попытался пригладить несуществующую бородку. — И сокровище для Вас, госпожа.

"Отличная работа, моя леди" — весело произнес Гнарл. — "В обычных обстоятельствах я бы предложил сжечь повозку, поскольку даже летом по вечерам становится прохладно, но я думаю, что есть смысл красть повозки для личного пользования, я имею в виду, по назначению".

Девушка ухмыльнулась.

— Не только поэтому, — самодовольно сказала она. — На борту есть королевский герб, следовательно, это королевская почтовая повозка, а значит, там не только налоги внутри... которые нелегально собраны Советом под вымышленными предлогами, — то, что поэтому она совершенно легально могла забрать их себе, осталось невысказанным, — ... но там, скорее всего, будут разные сообщения и такое прочее!

"А еще вы взяли заложников! Мы сможем разместить их в комнатах, где мерзкий вампир держал своих "невест", пока не заведем нормальную тюрьму".

Упс. Луиза покраснела под шлемом. Дура, дура, дура. Конечно же, кто-то будет в повозке! Даже несмотря на то, что она закрыта во время путешествия, там всегда сидит или охранник, или курьер, просто на всякий случай. И... проклятье, проклятье, проклятье! Она должна была это предусмотреть! Она должна... нет. Но что если они... аргх!

— Сейчас выясню, есть ли там кто-нибудь, — сказала она так властно, как только смогла, — а если там кто-то есть, то выясню, лояльны ли они Совету. Если да, то они станут пленниками. А если нет, то я отпущу их, чтобы они разнесли весть, что Совет — предатели.

"О-о! Разделяй и властвуй, и подрывная деятельность! Подло!" — восхитился Гнарл.

Луиза посмотрела на повозку. Практически бездумно она создала шар огня, больше для освещения, чем для чего-то другого. Миньоны выглядели довольно странно при таком освещении, отметила она — не помогло даже то, что несколько красных зажгли свои огни. Ей лучше поспешить и закончить с этим делом, пока красные не сожгли эту местность, что было практически неминуемо, если она не поторопится.

— Миньоны, — приказала она, — окружите повозку! Если там кто-то есть и попытается сбежать, схватить их и удерживать! Хм. Не убивать, пока я не прикажу. Даже случайно, — добавила она, поскольку за эти месяцы она довольно неплохо изучила повадки миньонов и ход их мыслей.

— Мы готовы, госпожа, — сказал Маггат, стоя со своим мешком наготове. Луиза сохранила его должность даже после того, как обрела перчатку, потому что ей никак не давалась фигура из пальцев, которая собирала деньги, и, честно говоря, так оно было значительно удобнее: миньон собирал всё еще до того, как она вспоминала о сокровищах. — Только прикажите.

Луиза кивнула. Она уже открыла рот, чтобы приказать миньонам выломать двери и достать содержимое повозки, но запнулась. Может быть, это не слишком хорошая мысль. Она подумала, что сломают не только двери. Поэтому она повернулась к Маггату и приказала:

— Открой дверь, но ничего больше не ломай. Это будет моя повозка, и я буду зла, если её повредят.

Маггат подошел к двери, дважды стукнул в неё, и сказал:

— Можно выходить! Монстры уже мертвы!

Девушка уронила челюсть от удивления, но ничего не сказала. Миньон оказался хитрее её? От того, что Маггат изо всех сил подмигивал другим миньонам и скалился, словно незаконнорожденная смесь волка, кота и обезьяны, она почувствовала себя еще хуже.

— Там безопасно? — раздался дрожащий женский голос изнутри.

— Да, да, — сказал Маггат, корча рожи для своей скалящейся аудитории. — Безопасно, как дома!

— Забавно, ведь дома совсем не безопасны, когда мы... — начал один коричневый, перед тем как быть оглушенным ударом дубин своих слегка-быстрее-соображающих товарищей.

— Хорошо! Я открываю дверь! — И дверь повозки действительно открылась. А спустя долю секунды оттуда вырвались пылающие воздушные лезвия, прореживая толпу миньонов.

Постойте, кто бы ни сидел там, внутри, он на это не купился. Уже лучше. То есть хуже, поскольку неизвестный маг продолжал атаковать заклинаниями, а Маггат и некоторое количество других миньонов валялись мертвыми, а следовательно, требовали некоторой медицинской помощи. По крайней мере, мир оставался логичным: миньон был не хитрее своей госпожи. Луиза воткнула свой посох в щель перед тем, как дверь успели закрыть, и налегла на него, распахнув её настежь, после чего сунула внутрь руку с огненным шаром.

— Ты в деревянной повозке! — заорала Луиза, добавив в голос свирепости. — А у меня тут огонь! Сдавайся, и с тобой обойдутся достойно.

...не слишком ли она увлекается поджогами? Нет, наверное, нет. Фактически, вовсе не увлекается! Никто же не возражает против Кирше фон Зербст, которая является магом огня, причем само её существование крутится вокруг огня в прямом, и в переносном смысле? А все знают, что огненные маги занимаются поджогами! Эта женщина в повозке только что проделала нечто похуже! А значит, её протесты против действий Луизы будут сплошным лицемерием.

Успокоив себя подобной мыслью, Повелительница уделила внимание повозке и её пассажиру, которая опустила свой жезл, понимая, что файербол ударит быстрее, чем она начнет произносить заклинание. Это была женщина, которая выглядела на несколько лет старше неё, шатенка с волосами, увязанными в две косы дорогими на вид алыми лентами. Она была одета в платье, выбранное в тон лент, отделанное красной с золотом парчой у горла, с белыми рукавами и прочей кричащей отделкой. Луиза, как представитель высшей аристократии, определила, что это вульгарное одеяние было типичным для среднего класса дворян.

— Итак, — сказала она, а её акцент уверил Луизу в правоте своих догадок, — я теперь Ваша пленница? А Вы определенно хотели захватить меня живой, иначе бы Вы просто сожгли меня... чего мне не хотелось бы. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не сжигайте меня. Я... что угодно! Только не убивайте!

... с другой стороны, эта женщина была не намного выше, чем она сама, и почти того же сложения. Поэтому у Луизы возникла капелька сочувствия. И... минуточку, а зачем это она начинает расстегивать платье? Что тут вообще происходит?

Видимо, потрясение, которое она испытала, как-то проявилось, поскольку женщина остановилась.

— Или Вы желаете обождать, мой лорд? Вы желаете забрать меня с собой и продемонстрировать Вашу темную башню? Я уверена, что она... хм, очень высокая.

Луиза де ла Валлиере, чья башня была не совсем башней, а скорее подземельем, спрятанным в потайном темном месте, сказала первое же, что пришло ей на ум. А это было:

— Что? "Мой лорд"? Ты что, дура? Или слепая?

За этим последовал момент взаимного замешательства.

— Так ты девушка?— переспросила женщина, выпучив глаза. Её рука неуверенно зависла возле ворота платья.

Луиза зыркнула на неё пылающими глазами и ткнула себя пальцем в грудь.

— Как ты думаешь, что это? — прошипела она. — Конечно же, я девушка!

Женщина надула щеки.

— Послушай, честно, ты одета как мужчина!

— Нет!

— А я говорю, да, — надулась она. — Женщины Зла так не одеваются. У тебя же закрыто всё, кроме рта. И... и хотелось бы добавить, что любой сделал бы такую ошибку!

— И что это ты пытаешься сказать? — заорала Луиза, и шар огня в её руке засиял ярче.

— Послушай, если уж одеваешься как мужчина, то хоть намек сделай на свой пол. Вроде... ну, в виде брони. Или в цветовой гамме.

— А моего голоса тебе мало? И на броне есть выпуклости на груди! И каблуки! И сталь с красным хорошо смотрятся!

Женщина задумалась, а потом её глаза вспыхнули "пониманием".

— Понятно, — томно сказал она, откинувшись обратно в повозку. — О да, понятненько.

Луиза не поняла, что она там поняла, но использовала шанс выбросить чужой жезл из повозки своим посохом. Он покатился по земле, но был быстро подхвачен одним из синих, которые собирали сожженных и искалеченных миньонов. Некоторых из них приходилось собирать по кускам для воскрешения, что усложнялось играми и шутками уцелевших миньонов с оторванными головами.

— Я, Ребекка де Гент, второй ребенок маркиза, на службе у Короны, и я сдаюсь на Вашу милость с ожиданием, что ко мне будут относиться с честью и уважением, как того заслуживает мое положение в обществе, — внезапно произнесла женщина, после чего вновь принялась расстегивать свое платье. — Я надеюсь, что не буду вовлечена во всякие греховные и... ужасающе извращенные вещи, — она прервалась и облизнула губы. — Я, всё же, добрая дочь Церкви, и быть вовлеченной в греховные деяния страсти и похоти было бы просто ужасно.

Луиза кивнула.

— Само собой. Тебе не следует опасаться за свою добродетель.

Сейчас, когда женщина сдалась и её слово чести связало её, она погасила огонь. Довольно просто.

Однако, похоже, это был не тот ответ, которого ожидала леди де Гент.

— Я сказала, — пояснила она, снимая верхнее платье, — что не хочу, чтобы какие-нибудь силы зла и тьмы воспользовались моей непорочностью. О, чувствовать на себе руки другой женщины, ласкающей меня против моей воли, до тех пор, пока я не буду вынуждена присоединится к её темным удовольствиям....

— Я же говорю, что ты в безопасности — повторила Луиза, чье раздражение просачивалось в голос. — Я не какой-нибудь мужчина... фактически, я спасла тебя от тех мерзавцев, которые первыми пытались ограбить вас.

— О ужасы, темные ужасы насилия темной королевы ночи!

— Да. Ты. В. Безопасности.

Тут, наконец, ее собеседница переключилась от своих фантазий к реальности и бросила на Луизу недоумевающий взгляд:

— Ты темная леди, которая ходит в мужской одежде и с мальчишеским телосложением, и ты пытаешься убедить меня, что ты не предаешься декадентским удовольствиям с другими женщинами? Я... я что, тебе не нравлюсь или как?

— Ты хочешь, чтобы я что сделала? — возопила Луиза, сама испугавшись своего понимания. — Это... это отвратительно! Я... я же девушка! Я думаю, что ты слегка повредилась умом от шока!

Она определенно не собирается делать эту женщину пленницей, решила Луиза. Иначе та сочтет это каким-нибудь намеком. И вообще, это была ненормальная реакция на пленение темной личностью в доспехах и её толпой вонючих гоблинов. А даже если и не сочтет... нет, проще держаться от неё подальше. И побыстрее.

*

— ...и она хотела, чтобы я попользовалась ею! — жаловалась Луиза, воткнув вилку в кусок мяса на своей тарелке. Провернув её, она вытащила зубцы, а потом вонзила вилку еще глубже. — Я! Девушкой! Какими еще декадентскими извращениями занимается современное дворянство? Я... Я еще могу понять, почему глупенькой смазливой девочкой мог увлечься какой-нибудь симпатичный темный лорд, но другая девушка?..

С громким хлюпаньем она допила свое вино и грохнула чашкой по столу. Удар пошатнул древний стол и заставил танцевать пламя свечей. Основатель, она не могла дождаться момента, когда она сможет обедать в месте с нормальными окнами или хотя бы с нормальными маголампами. Факелы слишком вонючи, чтобы их терпеть за едой — Бог знает, из чего их делают миньоны — а свечи слишком тусклые.

— Вот! Вот это нужно изменить! Ведь существуют люди, которые хуже, чем Кирше фон Зербст! По крайней мере, та сохраняет свой... разврат для мужчин! Как... как она посмела заставить меня чувствовать себя не в своей тарелке, если это я захватила её в плен, и она... это она должна была быть обеспокоена и потом почувствовать облегчение, что я не какой-нибудь монстр! Она же сняла свое платье! Да, я забрала его, потому что там был спрятан пистолет, но она... аргх! Это было ужасно! Я была совершенно права, связав её и оставив возле станции в мешке и с запиской, потому что я никогда, ни секунды не проведу рядом с ней! Никогда!

— Действительно, моя леди, — вежливо поддакнул Гнарл, поедая тараканов из своей миски. Луиза старалась игнорировать треск, исходящий от его манипуляций.

— И вот что еще! Такие предположения возникают только оттого... оттого, что я хочу быть в тепле и защите, и поэтому ношу нормальную броню, а они думают, что я должна быть одной из тех женщин, которые хотят делать мужские вещи. И речь идет не о завоеваниях, или терроре, или тому подобном, нет! Не о том, чего вы ждете от кого-то, одетого в полный доспех. Нет, почему-то все сразу думают о вещах, для которых этот доспех придется снять!

— Это же вы заказали доспех, выполненный в классическом мужском стиле, моя леди, — ответил Гнарл, не прекращая хрустеть. — Я думаю, что вас будут путать с мужчиной, если вы спрячете волосы и будете ходить по вашей столице в мужской одежде. Так это и происходит, — он кашлянул. — И я думаю, что обычно шлем носят не в руках.

— Я не хочу этого знать! — возопила Луиза. На этот взрыв, похоже, ушла большая часть её ярости, потому что она обмякла в своем кресле и надулась.

Совершенно невозмутимый Гнарл доел своих тараканов и крысу соте, а потом приказал миньону в парике вновь наполнить его бокал. Подняв с пола папку с бумагами, он аккуратно пролистнул несколько листков, с выражением, которое, вероятно, было мягкой удовлетворенностью, на лице. Он сделал несколько пометок, после чего отдал документы другому миньону, а сам вынул небольшую записную книжку в кожаном переплете.

— Моя леди, — сказал он, после того как Луиза добрых четверть часа варилась в своем гневе, — желаете ли Вы узнать, что мы нашли в той повозке?

— ...давай, — обижено ответила Луиза. Она слегка выпрямилась, и изменения в её позе показывали, что она довольна сменой темы.

— Итак, первое, — сказал Гнарл, листая свою записную книжку, — там были магически опечатанные сундуки с налогами. Дорогие маленькие миньоны сумели вскрыть их с потерями не выше нормы, и почти все искалеченные, изувеченные, изуродованные или изрубленные на кусочки големами уже возвращены к жизни. Наша сокровищница выглядит немного лучше после добавления сотни Ваших золотых монет.

— Сотня экю? — переспросила Луиза, шумно втянув носом воздух. — Изрядно.

— Определенно, приемлемая сумма за день Злой работы, — согласился Гнарл. -Приемлемая, или что-то около того.

— И я рискну предположить, что раз ты Злой, то ты начнешь изготовлять свои монеты, добавляя в них разные... разные секретные алхимические смеси, которые не отличаются по весу от золота, — добавила девушка с намеком на легкое неодобрение. — Так их станет даже больше.

— О, нет, нет, нет! — ответил ужасно шокированный Гнарл. — Я могу быть темнейшим Злом, но кое-чего даже я не посмею содеять, и подделка валюты — это одно из таких дел. Это только навредит Вам потом, потому что когда Вы начнете править всем, потеря веры в Вашу же валюту будет ужасна. А еще это значит, что у людей будет меньше ценностей, потому что так деньги теряют цену, и в результате при ограблениях доход с человека будет меньше.

— А... — начала Луиза, но остановилась. — Хорошо. Понятно.

— Но лучший кусочек пришел с платьем той женщины, которое вы так хитро украли, — продолжил Гнарл.

Луиза, которая забрала его только потому, что оно бы подошло ей, и ей очень нужна была одежда, сделанная не из стали, промолчала. И вообще, разве это было кражей, если владелица сама с такой охотой сняла его? Это было скорее... подарком, да. А может быть, даже намеренной взяткой. А поскольку взяткодатель получил совсем не то, чего хотел, то Луиза не может считать себя подкупленной, то есть с этим вопросом всё в порядке, не так ли?

— Видите ли, в карманах была записная книжка, зашифрованная. Не слишком сложный шифр, должен сказать, тьфу! Шифр, основанный на замене, стоит меньше, чем гигиена зеленых, когда речь идет о сокрытии информации! Особенно если автор настолько туп, что начинает каждую запись с даты! Что только облегчает выяснение замены, применяемой в данном документе. Оно может помешать случайному любопытствующему прочитать написанное, но легко ломается при попытке расшифровки кем-то со злобными и враждебными намерениями — вроде меня!

— А может, ты перейдешь прямо к сути? — огрызнулась Луиза.

— Да, моя леди. Как я уже говорил, — начал Гнарл, листая записную книжку, — там была зашифрована серия секретных распоряжений от Графа де Мотта. Пленница была на службе у Короны, а следовательно и Совета, она — королевский посланец, если желаете. Там еще отмечено, что она должна была не записывать это, а запомнить, но это стандартные ходы для самопоражения у Добра и Света. Там сказано, что они собирают налоги с этой провинции в городе Ловене, в секретном здании, отделенном от обычных хранилищ. Которое, Вы только посмотрите, наш дорогой друг заботливо отметил.

— Она не мой друг, — рефлекторно возразила Луиза, наклонив голову в раздумье. — Итак, мы знаем, где оно находится... там описано количество охраны?

— Нет, моя леди, но если оно секретное... тамошняя защита будет меньше, чем в обычных сокровищницах. И... — Гнарл перелистнул несколько страниц, — похоже, что Граф де Мотт лично планирует посетить это место через несколько дней, во время фестиваля, который он устраивает в Ловене для повышения престижа Совета.

Луиза выпятила челюсть.

— Входим, берем золото, оставляем его с пустыми руками и униженным, — сказала она. — Или мертвым. Не важно. Хотя он маг треугольника... ну, это зависит от того, сколько людей он приведет с собой.

— Превосходный план, Ваше Темнейшество, — произнес Гнарл, соскальзывая с кресла. — Я начну подготовку к штурму города.

— Нет, — услышал он тихий голос. — Пока что нет.

Старший миньон остановился, светящийся кристалл на его посохе закачался от удивления.

— Простите? — переспросил он.

Луиза вцепилась в подлокотники своего кресла, чувствуя холод камня под ладонями.

— Сначала я сама туда пойду, завтра, — сказала она. — Замаскировавшись, снова в той черной мантии. Осмотрюсь там, разведаю. Посмотрю, где спрятана сокровищница. Еще куплю немного еды. И немного свежих фруктов и овощей. А еще запущу несколько слухов про себя, где я совершенно определенно укажу, что я не люблю женщин вроде той!

Старший миньон вздохнул.

— Как пожелаете, моя леди, — сказал он, ковыляя к выходу.

10. Часть 3-2

"Остерегайтесь зла, таящегося в злых женщинах! Отвергайте их извращенные пути и сохраняйте добродетель! Они могут выглядеть безвредными с этими их восхитительными, фигуристыми телами и красными манящими губами, которые на вкус как вишни и другие сладкие вещи, и с кожей мягкой словно бархат, которая заставляет вздрагивать при их ласкающем прикосновении. Ничто не может быть дальше от праведности! Дайте им долю шанса, и они пошлют мерзких демонов, чтобы они творили с вами ужасные вещи в ваших снах, всю ночь напролет! А потом они соблазнят вашего секретаря и будут делать с ним ужасные, аморальные вещи, пока вы будете вынуждены смотреть на это! А еще они будут смеяться над вами и обвинять в том, что вы разрушили их жизнь и отправили на путь зла, потому что они любили вас, а вы оставили их беременными и выбрали присоединение к Церкви, вместо того чтобы жениться! А потом они начинают рыдать и заявляют, что вы предавали их даже в детстве, когда вы были лучшими друзьями, и этим заставили их изучать черную магию, чтобы отомстить вам! Поэтому отвергайте их! Их злобные, лживые пути не знают ни конца, ни края!"

— Папа Аегис Х, "Лекции о Порочности Женщин, Часть XXIV".

Луиза, сложив руки, разглядывала потолок своей спальни. Мерзкое ощущение нервного напряжения поселилось где-то в животе.

Это... это была точка невозврата. Прямо сейчас она может просто вернуться в цивилизованное общество, рассказав о разрушенной башне и... и она может выдумать историю о своем пленении или что-то в этом роде. Но после того как она атакует один из городов государства, разграбит его, даже убьет другого дворянина... пути назад не будет до самого конца игры. Не будет, пока она не сможет честно сказать себе, что это были необходимые жертвы, и что добро в итоге перевесило содеянное зло.

Но нет. Сейчас она не могла так поступить. Не могла, пока эти люди держат принцессу Генриетту в заточении, ведь её жених — бывший жених — оказался предателем-псом. И не тогда, когда возвращение означало, что она упустит шанс спасти свою страну от предателей.

Кстати, её мать не решилась действовать по какой-то причине, а следовательно... было решительно невозможным представить, что она считает это приемлемым. Видимо, что-то останавливало её от того, чтобы улучшить положение в стране. Возможно, они даже угрожают Каттлее!

Следовательно, она, её младшая дочь, должна сделать это за неё.

Луиза де ла Вальер выпятила челюсть и глянула в потрескавшееся зеркало, которое миньоны нашли в башне. Гнарл сказал, что оно принадлежало любовнице бывшего повелителя, и в этом был смысл, потому что... Ну, вампиры никогда не славились любовью к зеркалам. В любом случае, это было милое зеркало, даже несмотря на обсидиановые шипы на раме, пусть и декоративные, но — это она уже выяснила — достаточно острые, чтобы пораниться до крови. Оно было подарком небес, поскольку теперь она могла нормально расчесать свои волосы. Шлемы ужасно влияют на прически.

Однако вернемся к делу. Что ей надеть для выхода в разведку? По-прежнему имелась мантия, которую она надела в Брюкселле, но раньше у неё не было доспехов и платья, которое она забрала у той... той распутной женщины. А сейчас она столкнулась с ужасами выбора.

Ну, она определенно не собиралась оставлять Перчатку дома. Девушка запнулась на секунду, осознав, что только что назвала эту гнилую, вонючую башню "домом", а потом покачала головой. Ну, поправила она себя, она определенно не собирается оставлять Перчатку в башне. С её помощью она могла переговариваться с Гнарлом, она могла быть использована как жезл, и она служила её кошельком. Было бы глупо оставить такую вещь.

Но опять-таки, следует поддеть кирасу под мантию, решила Луиза, надев её и начав затягивать ремни. Что если на неё кто-нибудь нападет? А может, ей еще следует надеть бронированные ботинки, поскольку они были очень удобны, делали её выше и были чудесно водонепроницаемы. И...

...и так дело не пойдет, поняла она час спустя, глядя на почти полный доспех, надетый на нее и послушно отражающийся в зеркале. Не хватало только шлема. Со вздохом она начала всё снимать. Ну, возможно кроме кирасы. Или ... нет, нет, нет! Иначе это снова повторится!

Через полтора часа Луиза де ла Валлиере двинулась в сторону сердца башни. Она была одета в ту же черную мантию, в которой она ездила в Брюкселль. Через дыры в верхних уровнях можно было заметить, что солнце было уже выше, чем ей бы того хотелось. Она передернула плечами. По крайней мере, использование магии означает, что ей придется долго идти. Просто спуститься вниз по бесконечным ступеням и через выбеленные залы, мимо её советника и....

— Моя леди? Вы слегка позвякиваете.

— Заткнись, Гнарл.

Внутри она кипятилась. Одной из главных причин, по которой она отправлялась днем, была возможность обойтись без этой... неуёмной, неуважительной, полезной предупредительности! Которая раздражала её больше всего!

— И, — добавила она, проходя мимо, — я не хочу, чтобы за мной следовали. Если мне понадобится помощь миньонов, я призову их! Мне нужен выходной, после всей этой беготни по болотам за гоблинами!

Когда она пройдет через сердце башни, она вырвется из этого мирка, из холодной, сырой, заплесневевшей развалины!

Возникнув из портала и щурясь от солнечного света, Луиза обнаружила, что окружена маленькими лошадками. Насколько животные, которые были лишь слегка умнее овцы, могли показаться праведно гневающимися, они выглядели праведно гневающимися.

— Кыш! — приказала Луиза, махнув на них рукой.

Вожак выдохнул и ударил по земле копытом.

*

Пламя трещало и ревело. Надоедливый тяжелый белый дым стелился по земле.

— Вы вынудили меня, пони! — рычала Луиза на обугленные куски мяса перед ней. — Я не хотела этого делать, но вы сами напросились.

Топая своими железными ботинками, она пошла прочь от поля, а по здравому размышлению и побежала. Пока её не застали на месте пожара, она всегда сможет спихнуть вину на огненного дракона. Точнее, она просто скажет людям, что видела одного мельком, пока шла по дороге. Так она избавится от подозрений. Совершенное прест... совершенный акт самозащиты от неспровоцированной агрессии глупых животных!

Плюс, они предоставили ей изрядное количество жизненной энергии. Нагнувшись, Луиза подхватила последнюю оставшуюся сферу золотистого света, размером с яблоко, своей рукой. Или, по крайней мере, постаралась. Оно не было твердым. Оно напоминало смолу и прилипало ко всему. Она видела её только тогда, когда надевала перчатку, а когда она ею трогала этот липкий свет, то он всасывался внутрь, причем в уме возникали ассоциации с резким вдохом. Она изо всех сил старалась не думать, что это может означать.

Насвистывая про себя, счастливая от летнего тепла — хотя с этой ее мантией и броней становилось жарковато, о чем ей следовало бы подумать — Луиза де ла Вальер двигалась по дороге. Ей нужно было пройти около двух километров от леса, где стоял круг камней, до стен города Ловена, и она собиралась рассказывать всем встречным о якобы замеченном драконе.

— ...что, еще один? — ругнулся здоровенный торговец в шляпе. — Простите, миледи, но та молодежь заявила, что они уделали его! И у них был свой дракон, знаете ли, и они сказали что прибили того земляного дракона.

Луиза закашлялась и моргнула.

— Это был огненный дракон, — уточнила она. — Он плюнул в пони... огнем.

Мужчина шумно вздохнул.

— Два дракона подряд? Ужасное невезение. Я думаю, вам лучше рассказать это городскому совету, миледи. Они должны узнать об этом! — он покачал головой. — Я думаю, что лучше двигать отсюда побыстрее, пока дракон ест!

...по крайней мере, он ей поверил. Луиза выкинула этот случай из головы за то время, пока перебиралась через каменный мост и проходила сквозь врата города на рыночную площадь. Внимательно оглядываясь, она заметила, что через город проходят баржи, нагруженные товарами.

И это был определенно торговый город. Везде стояли разноцветные палатки торговцев, улицы были битком набиты мелкими лавками, а шум и выкрики людей наполняли воздух. По сравнению с Брюкселлем город мог показаться миниатюрным, но зато тут было меньше вони и чище воздух. А еще тут были прилавки с нормальной едой, которую она сможет купить!

Темная леди щурилась на один прилавок, поглаживая подбородок. Да. Ей определенно стоило воспользоваться шансом и прикупить как можно больше этого мягкого сыра, однако он не сможет долго храниться. Она так скучала по кусочку хорошего сыра. Тот, который делали миньоны из крысиного молока, был пресным и твердым. Она не ждала этого, учитывая, что он был сделан из, ну, крысиного молока, но так оно и было.

*

Прогуливаясь по городу, Луиза де ла Вальер не забывала про свою основную миссию и сделала несколько заметок. Практически-первым-после-некоторых-мелких-дел делом она сходила туда, где, согласно заметкам, было секретное хранилище. Это было мощное, приземистое каменное здание, на котором висел знак, сообщающий, что здесь хранят ветрокамни. Ну, это объясняет, почему здание такое мощное, подумала девушка. А еще на нем был герб де Моттов. Кроме того, повсюду была охрана, что не позволило девушке всё толком рассмотреть. Но это точно было то самое место, где хранили налоги.

Она энергично кивнула головой. Да, учитывая, что рядом был причал для воздушных кораблей, логика размещения сокровищ становилась еще понятнее. Конечно же, Совет перевезет налоги на воздушном судне, а если они сделают это тайно, то никто об этом даже не узнает. Что... она ухмыльнулась... возможно означает, что они вообще могут не признать, что у них что-то украли. Конечно же, такая кучка предателей не могла не запустить слегка руки в казну! А может и не слегка, а на всю глубину и от души. Или деньги вовсе до казны не доходят, оседая в их карманах.

В конце концов, это стая предательских псов, которые запрыгивают в постель к другой женщине, несмотря на то, что их невеста только что умерла, и которых жестоко накажут, как и положено наказывать псов! Не исключая и той женщины, в чью постель запрыгнули, следовательно, она тоже су... самка собаки.

Нет! Девушка ущипнула себя. Не время злиться на это! Она должна думать четко, рационально и здраво, чтобы правильно отомстить! Вроде... о, баржа пришвартована возле похожего соседнего хранилища, и тоже с гербом де Моттов. Так дело становится понятнее! Да, она пошлет миньонов разграбить их, и это будет более адекватное наказание, чем просто воровство, а, следовательно, будет более приемлемым деянием в глазах Бога. И даже если миньоны разнесут там всё и подожгут оставшееся, вместо того чтобы именно грабить, это не будет иметь значения, поскольку это всё равно будет заслуженное наказание.

Девушка начала посмеиваться, и смех странно звучал из-под её капюшона.

— Эта, что такого забавного, леди? — спросил маленький грязный ребенок. Его пол был неопределим под грязью, но в любом случае, это представляло лишь академический интерес.

Луиза прекратила смеяться и сунула ребенку монетку — в обмен на информацию, включающую сведения о местонахождении ратуши. Которую сейчас как раз чинили, потратив на ремонт кучу денег, учитывая все эти краны, леса, магов земли и... прочие вещи, которые применяются при постройках. Девушка не слишком разбиралась в таких вещах. Вместо того чтобы ломать себе голову о причинах происходящего, она просто спросила ребенка.

— Эта? Эта `мляной дракон, — сказал ребенок, пытаясь говорить поучающим тоном. — Он был большой, змеиный и бронированный, проломился по улицам и сожрал собаку Вилли, и...

— Другие тоже говорили о драконе, — сказал Луиза, не слишком вслушиваясь в детскую болтовню. — Можешь идти.

— Это было классно, — продолжал ребенок, дико жестикулируя. — Он такой зарычал, а по нему со всех сторон полетели куски камня, и герой такой говорит: "Темный дракон, ужасная сила зла, я одолею тебя силой розы, наипрекраснейшей из цветков, во имя правды, справедливости, любви, надежды и розы", а когда дракон развернулся к нему, был такой "вшшш", и ветер, и огонь, а потом он сделал супер-дупер-мега-обалденную вещь, где он...

— Уйди, мелочь, — повторила Луиза, особо не прислушиваясь. — На тебе денье и не мешай мне.

Она была занята размышлениями, как ей попасть в ратушу. Флаг Тристейна был поднят, а следовательно, шло заседание Совета, а ей хотелось узнать, что они там обсуждают. Дворяне всегда могли посетить заседание Совета, таков был закон. Аргх! Будь проклята необходимость в маскировке! Она была де ла Вальер, дочерью одного из высших дворян государства, и если бы она могла объявить, кто она такая — её конечно же пустили бы внутрь. Но это всё разрушит!

— Гнарл, — прошептала она. — Слышишь меня? Можешь придумать план, как мне попасть внутрь, не открывая своего имени и не выглядя подозрительно?

"Ну, я бы предложил незаметно что-нибудь или кого-нибудь поджечь", -посоветовал Гнарл. — "Все отвлекутся, и Вы сможете проникнуть внутрь без особых проблем".

— Я могу это сделать, — пробормотала Луиза в Перчатку, но тут к ней в голову пришла идея, которая была намного умнее плана поджигать что-то для отвлечения внимания. — Или я могу сделать по-другому.

После чего она, чеканя шаг, проследовала прямиком к охраннику, дежурившему возле двери.

— Крестьянин! — рявкнула она. — Ты! Живо открыл дверь!

Из Перчатки донесся звук шлепка, словно старый миньон ударил себя рукой по лицу. Охранник же, в свою очередь, встал по стойке смирно.

— Миледи, — начал он, — боюсь, что не могу...

Луиза выпрямилась во весь рост и глянула сверху — точнее, задрала нос перед ним.

— Что? Что?! — зарычала она. — Почему эта дверь всё еще не открыта, простолюдин? Ах ты нахал! Ты разве не знаешь, кто я?

Мужчина занервничал:

— Простите, миледи, но... мне приказано...

— Я прикажу, чтобы тебя выпороли! Наглый пес! Где твое начальство? Если ты немедленно не впустишь меня, я клянусь всем святым, что ты неделю не сможешь сесть! Нет, месяц! Нет...

С легким звяканьем охранник отдал честь так, что заработал легкое сотрясение.

— Пожалуйста, моя леди, я уже открываю, — быстро сказал он. — Я ужасно извиняюсь за грубость, простите меня, миледи. Простите, простите меня.

Луиза фыркнула.

— Вовремя одумался. Почти, — произнесла она, проплывая в дверь.

"И нехарактерное для вас отсутствие огня", — констатировал Гнарл с разочарованием. — "Вы хорошо себя чувствуете, моя леди?"

*

— ...значит, решено, — сказал мэр, нагнувшись над столом. — Мы отправим девушек разбрасывать гирлянды под ноги Графа де Мотта, перед тем, как он войдет в город, и этим избегнем маленькой проблемы, связанной с выгребной ямой рядом с воротами.

Леди Эммануэль пригладила свои длинные блондинистые волосы.

— Прекрасно, — объявила она, игнорируя позвякивание, с которым в комнату вошел задрапированный в черное дворянин и факт того, что он уселся сзади.

— Пожалуйста, постарайтесь прибыть вовремя, я лично проверила, что уведомления были напечатаны и доставлены, — сказала она с намеком на недовольство. — Я уверена, что мы обязательно выиграем награду Города Года, впечатлив Графа де Мотта.

Подчеркивая свои слова, она скрестила руки на груди.

От задрапированной фигуры донеслись приглушенные извинения, а внимание сместилось на обсуждение напитков и на то, будет ли хорошей идеей — как кто-то заметил, в последний момент и по завышенной цене — купить еще вина у речных торговцев.

Однако мирный процесс мелкой бюрократии был прерван дважды. Сначала на крыше раздался грохот, когда рабочие начали чинить дыру с утроенной скоростью. А затем... Практически сразу после того, как грохот прекратился, в комнату ворвалась престарелая женщина.

— Зло! — завизжала она. — Зло пришло! Мы все обречены! Мы обречены! Обреченыыыы!

— О, Основатель, — пробормотал барон Жоплан, — сегодня, видимо, среда. И графиня тут.

Все в Совете сморщили носы, глядя на престарелую леди, у которой, похоже, в прическе застряла половинка осиного гнезда, и чья мантия была уделана птичьим пометом. Она могла быть самой богатой женщиной округи, которая владела почти всеми лесами — да и городом тоже, хотя это они старались не упоминать — но она также была более чокнутой, чем пристрастившийся к ртути шляпник.

— Я разговаривала с птицами в лесах, с рыбой в реках, с оленями в лугах и с коровами, тоже в лугах, — начала она дребезжащим старческим голосом, — и все они сказали мне одну и ту же вещь! Что великое злоооооо пробудилось в этих землях!

Мэр прочистил горло.

— Что? — переспросил он.

— Зло!!! — повторила престарелая леди, надеясь, что множество восклицательных знаков поспособствуют удлинению этого слова. — Племена гоблинов делают налеты в лесах, и птицы говорят, что они бесчинствуют кругом, грабя и воруя. Крысы в городе сообщили, что гоблины просочились даже в столицу, распространяя подлость и ужасы!

— Мы тут говорим про одних и тех же гоблинов? — поинтересовалась леди Эммануэль. — Мелкие, вонючие и тупые? Мадам, гоблины не смогут прокрасться в средний город, если у его обитателей есть нюх, не говоря уже про столицу. Пожалуйста, вы...

Но старую женщину было не остановить.

— И тролли! Они спустились с северных гор! А орки убивают и калечат, и приносят свою злую магию, и свой злой голод, и свою ужасную силу на наши земли!

— Так лето же. Они этим каждое лето занимаются, потому что урожай поспевает на полях. Для этого-то и существуют стражи дорог — чтобы гонять их.

— Бандиты бесчинствуют, и драконы летают над нами, хотя до этого их не видели уже сотни лет!

— Э... что? — переспросила ужасно удивленная блондинка. — Да, мы в курсе, что наш город атаковал проклятый дракон, простите мой галлийский. А вы не знали? И... вы говорите о сотнях лет, но разве Рыцари Дракона не проводили выступления во время весеннего фестиваля?

— Возможно, её расстроила та кучка школьников с ручным драконом, когда они самовольно напали и остановили земляного вирма, — предположил кто-то. — Графиня, они на нашей стороне.

— Мне кажется, что она ест слишком много грибов у себя в лесу, — сказал седой советник, посмеиваясь. — Эсмеральда, ты позоришь и себя, и нас. Если ты не можешь остановить это... безумие, то, по крайней мере, не приходи на празднование. Мы не можем позволить себе быть выставленными дурнями перед Графом де Моттом, поскольку это будет выглядеть плохо. Очень плохо.

— Силы Тьмы и Зла движутся! — продолжала визжать старушка. — Уже сейчас ходят истории про верную слугу короны, которую бессердечно вышвырнули на обочину, будто использованный кусок мяса... и содеял это великий прислужник зла! Возможно даже.... повелитель тьмы! Это зло крадется по земле, охотясь за добродетелью и душами, и не успокоится, пока не осквернит нас всех своими нечистыми прикосновениями, это я вам говорю!

Один из присутствующих вскочил на ноги.

— Всё было не так! — возразила юная девушка — та, которая прибыла с опозданием, в темной мантии. Мэр не одобрял современную молодежь с этой их модой на мрачные темные одежды, тесные штаны и их занятия такими опасными вещами, как балет, но он сдержался. — Всё, что случилось, это... что она... она, да, что-то вроде темной злой леди... захватила кого-то в заложники, ненадолго! А потом освободила, засунув в мешок!

От некоторых присутствующих мужчин раздались смешки.

— Это и я слышал, — сообщил один из них, краснолицый джентльмен в широкополой шляпе. — Но вы, возможно, слишком юны, чтобы понять, что к чему.

— Слишком юна? — огрызнулась девушка в темной мантии.

— Я думаю, что вам не хочется узнать, на что способны злые женщины. Разве вы не читали проповедей Папы Аегиса Х, — сказал священник. — У них есть ужасающие уловки, да. Я слыхал, что бедную девушку оставили практически голой на обочине, после того как темная леди раздела её и — без сомнений — проделала с ней массу ужасных вещей. — Он поправил слегка запотевшие очки. — Приличия заставляют меня воздержаться от дальнейших деталей, — добавил он.

Девушка издала звук, напоминающий о кипящих чайниках.

— Прошу, прошу вас, — начал жестикулировать священник. — Смирите свой праведный гнев. Пути зла многочисленны и подробны, но лучше вам оставаться в неведении, чтобы ваша жажда отмщения не завлекла вас в ловушку Зла. Действительно, разве не было сказано...

Мужчина в шляпе похлопал священника по плечу:

— Она уже ушла, — сообщил он.

Священник покачал головой.

— Я буду молиться за её душу, чтобы она не нашла то зло, которое ищет. Если такое зло объявилось, то юная дворянка, вроде неё, будет в лучшем случае травмирована ужасом злой женщины, которая, как говорят, носит мужскую одежду, остригла волосы и делает прочие греховные вещи. А в худшем её поглотит искушение, и она ступит на скользкую дорожку.

— Я говорю вам, это зло на наших землях! — продолжала графиня, её движения выгнали несколько ос из прически. — Остерегайтесь! Остерегайтесь! Остерегайтесь зла!

— Порядок, соблюдайте порядок! — приказал мэр. — Ну, ну. Да, мог быть единичный случай, что какая-то мелкая темная личность напала на одинокую женщину, но... но такое везде происходит! Это ужасно, конечно же, поэтому нам стоит отправить больше патрулей на дороги, но пока что я думаю, что нам не стоит говорить о таких вещах, — многозначительно произнес он. — Мы же хотим выиграть награду! Завтра приедет граф де Мотт, инкогнито, как он любит, в разгар праздника. Он хочет поучаствовать, перед тем как официально прибудет в город завтра...

— Зло гуляет среди нас! Оно таится в тенях и...

— Графиня, пожалуйста, помолчите!

*

Пускай тронный зал и был побелен, но сейчас в нем царил пещерный мрак, тени удлинялись и принимали пугающие формы. Кошмарные создания играли в углах. В колодцах света возле серных факелов можно было разглядеть их уродство, как и то, что они напяливали на голову всё, что могли найти.

На троне развалилась темная и злая личность, одетая в темную и злую броню, которая смотрелась на ней темно и зловеще. А в своей зловещей руке она держала вилку с наколотым кусочком мягкого сыра. Со скоростью атакующей змеи кусочек оказался у неё во рту, а на вилку был наколот следующий. Повелительница тихонько хихикала.

Гнарл откашлялся.

— Моя леди, Вы говорили, что собираетесь рассказать нам свой план, но отвлеклись на поедание сыра.

Луиза сбросила ногу с подлокотника трона и села ровно.

— Знаешь ли ты, как прекрасно надеть броню, которая не выполнена в виде юбки? -радостно спросила она. — Я могу развалиться на кресле! Могу сесть на верхом подлокотник и не беспокоиться о непристойности! Это чудесно! Как смеют мужчины скрывать этот секрет от женщин! Я обязана прикупить себе пару брюк и чулок.

— Ваша злобность, — умолял Гнарл.

— М-м-м? — промычала Луиза с полным ртом.

— План?

— Мммм. Мммм мхммм, — она проглотила. — А, да. Это, — она откашлялась. — Всё довольно просто. Для начала мне нужна баржа и... да, желательно груженная алкоголем или мукой. Или большими ящиками. Еще нам понадобится моя повозка и... кстати, а куда вы дели моих лошадей?

— В конь-серванте! — встрял Маггат, сидящий у основания трона.

— ...ясно. Ну. Хм. Если они живы... а что вообще такое конь-сервант? Нет, даже знать не хочу. Если они еще живы — достаньте их или украдите новых! — выражение лица Луизы, насколько его можно было видеть под шлемом, стало мрачным, и она жестоко наколола на вилку еще один кубик сыра. — И, — сказала она, отправляя его в рот, — они все зплтят и всё взместят....Они прклянут днь, кгда они, — девушка сглотнула, — когда они посмели встать на моем пути и распространять непристойные слухи про меня, и смеяться надо мной. Вообще, им предстоит много насчет чего раскаяться. И хорошо бы им сохранить каплю жалость для де Мотта!

Она сделала паузу.

— А еще нам предстоит грабеж, мародерство и еще какое-то слово на "П" которое я не могу вспомнить. Потому что они заплатят!

В рядах миньонов наметилось радостное оживление.

— А неплохая речь, — отметил Максимилиан, — кроме того, "Пиратство" начинается на "П" и... ай!

Маггат дал ему еще один подзатыльник.

— Меньше слов, больше восторга! — прошипел он.

11. Часть 3.3

"Прикажите вашей служанке принести четыре листка пурпурного базилика, веточку розмарина, свежей Галлийской мяты и 4 дорогих импортных оливки из Романии. Пошлите гибкого и симпатичного служку на ледник за мандариновым ликером с Мистического востока и спиритусом ледяной очистки с Руси. Достаньте бутылку джина из своей личной коллекции, ключ от которой имеется только у вас — я рекомендую одну из оставшихся тринадцати бутылок из Темного Аббатства Толоу. Заставьте скудно одетую служанку смешать напитки из расчета 5 частей ликера к трем частям Русского спиритуса и одной части джина, пока ваш алхимик растирает растения и наносит смесь на оливки, и добавляет порошок ветрокамня для пузырьков.

Процедить в бокал через китовый ус, добавить льда и можно пить".

— "11 Очень Декадентских Напитков и 23 Несколько Более Скучных"

за авторством графа де Мотта.

Если смотреть издалека, то стены города этим поздним вечером пылали всеми огнями. Фонари висели вперемешку с разноцветными флажками, а длинные алые драпировки свешивались почти до самой земли. Тарахтение экипажей и цоканье копыт — а кроме того, бурчание кучеров и слуг — заполняло округу вокруг пробки в воротах. Дворяне и простолюдины-купцы собирались изо всех окрестных местечек и городов на летний фестиваль.

Старая женщина наблюдала, как повозки проезжают сквозь ворота. Её старые скрюченные руки так крепко вцепились в палочку, что начали трястись, а костяшки побелели. В конце концов она не выдержала:

— Обречены! Мы обречены! И город этот обречен! Даже сейчас оно скрывается среди нас! — завывала графиня, которую отмыли и почистили, но не смогли вернуть ей ясности ума. Она ткнула пальцем в толпу. — Там! Демон среди нас! Остерегайтесь!

— Это мой кузен! — очень обижено заявила леди Эммануэль. — Графиня, вы ослепли? Может, у него и есть Альбионская кровь, но это не делает его демоном!

— О господи, — вздохнул мэр, — где её лекарства? Мы не можем допустить повторения одного из её... маленьких инцидентов, как в прошлый раз. И... — тут он отвлекся на то, чтобы поприветствовать только что прибывших благородных гостей. — Ах, мадам де Молессон! Как хорошо, что вы посетили наш фестиваль! И... — снова отвлекся он, — я не узнаю вас, но у вас очень страшный костюм для столь юной девушки!

— Я и не хочу быть узнанной, — заявила низкорослая женщина в доспехах, её ярко-красные губы явно улыбались под затененным шлемом.

— У вас прекрасный костюм, — добродушно продолжил мэр. — Это намного лучше, чем просто надеть маску! А кто это должен быть? Нет, постойте, не портьте удовольствие! Ведь намного интереснее самому разгадать загадку! Так, так, так, это...

— Прошу прощения, — сказала молодая женщина, — но мне нужно встретиться с другом. Но если вы хотите угадать, кто я... хм, в приглашении сказано, что в конце фестиваля все маски будут сброшены, не так ли? Вот тогда вы меня и увидите...

Следует отметить, что последние предложение было немного мелодраматичным, и что таинственная леди ухмыльнулась. Но мэр всего этого так и не заметил.

— Да, конечно же, конечно же... — тут мер повернулся, заметив старого друга. — О, лорд де Пенетион, лихой волк!

Под весь этот шум и гам низкорослая женщина нырнула в свою свежеокрашенную повозку, которой правил мелкий и вонючий кучер, замотанный, несмотря на жару, в плащ, и экипаж двинулся в город.

*

Теоретически, им следовало отправиться на стоянку для повозок. Для этой цели было выделено поле за стенами, где прибывшие гости могли оставить свою повозку и лошадей. А следовательно, то, что повозка таинственной бронированной гостьи отправилась в город, было необъяснимо и не должно было произойти. Это было против всех правил.

Однако всё это совершенно не помешало этому совершенно обычному кучеру наплевать на прекрасно заметные знаки, на которых кроме буков были картинки для неграмотных. Вместо этого он углубился в кривые улочки за стенами, где и заблудился. К счастью, совершенно обычные человеческие дети в повозке, как всегда, помогали ему оскорблениями, проклятиями и, изредка, полезными советами.

Повозка докатилась до места назначения и остановилась перед зданием, где якобы хранились собранные налоги. Возле здания, пришвартованный к мачте, стоял воздушный корабль, но все огни были погашены, а на борту никого не было видно, в отличие от стражи возле здания. Проницательный наблюдатель мог бы решить, что наличие такого количества охраны во время праздника явно указывает на то, что внутри здания есть что-то действительно ценное. Однако кучер не был проницательным наблюдателем, он просто делал то, что ему приказали.

Следует отметить, что тот, кто отдавал приказы, был достаточно проницателен, чтобы предупредить кучера, что если там есть охрана, то, скорее всего, есть и сокровища. И даже если там окажется что-то другое, это другое всё равно следовало украсть. Потом командир вздохнула и осознала, что последнее ее бравой команде можно было и не говорить.

В конце концов, всё пришло в движение, когда один из охранников подошел к повозке.

— Привет-привет, — бодро сказал он. — Вам нужно покинуть это место, сэр.

Кучер поправил шарф, в который он был замотан, несмотря на жару, рукой в перчатке и кашлянул.

— Но мне приказали ехать сюда, — возразил он.

— Меня это не интересует. Проезжайте дальше, а там поговорим.

Кучер что-то буркнул, но повиновался. Повозка проехала мимо здания, а потом кучер спросил:

— Так почему мне нельзя остановиться там?

— Правила, — пожал плечами охранник. — И вообще, разве всем вам не нужно оставлять повозки за городом?

— А, так я перевожу кучку больных сирот. Их тоже отправили на праздник.

Охранник дернулся, когда открылась занавеска.

— Ага! Мы больные!

— Кхе! Пчхи!

— О, гигантский тюлень!

— Вампиры сожрали моих детей! В смысле, родителей!

И действительно, повозка была набита обычными, хотя и попахивающими, детьми. Но это было ожидаемо, поскольку все знали, что после смерти родителя возникал странный запах от ребенка. И пусть те жалкие философы из Амстелредамма заявляли, что это из-за бедности, настоящие мужчины знали, что это признак чего-то более зловещего. Он прищурился на кучера.

— А зачем кучку сирот...

— Они часть развлечения, дурень!

Звякнув железом, страж расслабился. Да, в этом был смысл.

— А, так это тебе надо к секции снабжения и реквизита.

— Так тип возле ворот отправил меня сюда. У него была шикарная шляпа и цепь, поэтому я не стал спорить.

Охранник цыкнул зубом. Если мэр приказал, то... ну, это не его забота.

— Хорошо, хорошо, если он так приказал, то станешь вон там, на другой стороне улицы, — заявил он, надув грудь. — Это охраняемая территория, поэтому сюда мы тебя пустить не можем.

Кучер сгорбился, а потом выудил бутылку.

— Начальство, — вздохнул он, делая глоток. — Они такие болваны. Я тут работал у одного тупого в... человека, несколько месяцев назад. Вот же был кровосос, никогда нам не давал выходных, даже когда сам отдыхал. И срабатывал нас прям до костей.

— Именно, — согласился страж, опершись на древко. — Вот ты мне скажи, разве это честно, что меня сунули охранять это место во время фестиваля? А они мне заявили, что дадут выходной потом. Но тогда праздник уже закончится, и это нечестно! Совершенно нечестно.

— Выпить хочешь? — спросил кучер, в духе сострадающего пролетариата.

— Не откажусь! — радостно ответил страж.

Маггат со всей силой треснул его по голове бутылкой, что положило конец разговору. Миньон быстро оглянулся, но вырубленный и залитый дешевым вином страж был с других постов невидим.

— Отлично, парни, — прошипел он, — выбирайтесь! Оттащите его в проулок и соберите всё ценное. И помните, мы милые сиротки. Поэтому никаких убийств, пока мы не утащим золото, или Повелительница будет очень зла на нас. А Гнарл будет очень разочарован, а это больно и может продолжаться несколько дней, пока он успокоится. Так что не облажайтесь. Особенно ты, Феттид.

Зеленый миньон поднял взгляд от свеженайденного меча, которым он играл, и шлема невезучего стража.

— ...Макси, Игни, Ларго, Боб, если вам покажется, что Фетид собирается убить кого-то, кого не должен, и этим создаст нам проблемы с Повелительницей, или того хуже, с Гнарлом, то убейте его. А потом мы его вернем, да? Так оно будет менее болезненно и для нас, и для него.

*

Стальные каблуки клацали по камню, а темно-красная мантия развевалась, пока Луиза де ла Вальер продвигалась по улицам города. Она старалась успокоиться, чтобы иллюзия, наложенная на её глаза, не выдала её, но всё равно в животе от нервного напряжения трепетали бабочки.

— Может выпьем, сладкая? — спросил высокий мужчина в вычурном дорогом костюме и маске кота. Насколько она могла судить по открытой части лица, у него были усы, аккуратно подстриженные по последней дворцовой моде, и больше никакой неподконтрольной растительности. Судя по покрою и общему виду его одежды, можно было также определить, что этот джентльмен явно не из местного захолустья.

... с одной стороны, это было ужасно невежливо — в такой манере навязываться женщине. С другой, это был маскарад, а следовательно, нормы этикета были ослаблены. А с третьей, ей не понравилось, что её назвали "сладкой", да еще и таким тоном. И с четвертой, он выглядел довольно симпатичным, хотя и слишком разнаряженным — вроде того, как одевался Скаррон, хотя тот и слишком увлекся в своей демонической манере — и ей было довольно жарко в броне. Поэтому она приняла напиток.

— Искренне благодарю, — любезно ответила она и выдавила из себя смешок. — Я немного сожалею о выборе костюма, кто бы мог подумать, что в нем будет так жарко!

— Вроде того, вроде того, — мужчина щупал ее взглядом сверху донизу, и Луиза подавила легкое раздражение и желание поджечь его. — Возможно, к следующей вечеринке вы можете не захотеть одевать ненужные части — я уверен, что вы великолепны под этой кирасой, и совершенно не нужно прятать фигуру под этим металлом.

Луиза де ла Вальер, которая прекрасно осознавала, что её кираса делает всякие интересные вещи с углами, формами и изгибами, решила не реагировать на это.

— Мне нравится ваша кошачья маска, — сказала она, решив сменить тему.

— О, нет! Это не кошачья маска, per se, поверьте, это не кот, — ответил он с легким смешком, пока они прогуливались по улице. — На самом деле, это шкура великого тигра из Инда, импортированного через Руб ал Кхали. Папье-маше слишком примитивно, знаете ли. Вы знаете, тут слишком скучно... судя по вашему акценту, вы относитесь к настоящим дворянам, да, а не к каким-нибудь захолустным купчишкам, чья кровь разбавлена больше, чем здешнее вино?

Девушка кивнула. Действительно, сложно было быть более благородным, чем она, это факт. Но что-то шевельнулось в её животе. Она не была уверена, это от гордости или от стыда, за то, что имя де ла Вальер встречалось в книгах в башне, причем упоминалось оно как в отношении героев, так и злодеев. Причем чаще в отношении последних. Но хоть так!

— Ну, да, х-м-м, — продолжил он, понизив голос. — Я вынужден признать, что разочарован. Фестиваль... — он деланно зевнул, — нудный. Напитки, жонглеры огнем и танцы, подумать только. И должен сказать, что самые симпатичные женщины приехали со мной... о, спасибо, моя сладкая, — сказал он женщине в маске, одетой в эквивалент трех платочков. Она казалась замерзшей, даже не смотря на летнее тепло. — Однако то, что я вижу под вашей броней, весьма заманчиво! Ваш костюм действительно интересный, в нем есть новизна, в отличие от этих захолустных провинциалов с их бумагой и крашеными деревяшками. — Он мелодраматично вздохнул. — А эта броня и её изгибы столь многообещающи, что мне ужасно хочется убедиться лично в реальности того, что они скрывают! И мне очень нравятся каблуки. В том смысле, что обычно они мне действительно нравятся.

Щеки Луизы вспыхнули. К счастью он не смог этого заметить на той небольшой части лица, которая была видна, но судя по блудливому блеску глаз, он догадался, что смог ее смутить, будь он проклят! Мужчины! Они ужасны! Жалобы Монтморенси тогда, когда они еще жили в Академии, становились намного более понятными.

— Благодарю вас, сэр, — выдавила она, но тут ей пришла в голову мысль. — Простите, но я была на обучении, вне контакта с цивилизованным миром последние несколько месяцев, а вы столь красноречивы. Возможно, вы поделитесь последними придворными слухами?

Мужчина в кошачьей маске сначала лениво ухмыльнулся, а потом тихонько засмеялся, словно она сказала что-то забавное.

— Конечно же, — сказал он. — Фактически, могу сказать, что я один из самых информированных о придворной жизни людей. Я знаю, кто, с кем, чем занимается и всё такое.

Он протянул свою руку в перчатке, но она отступила, выдавив улыбку.

— Это... ну, я ходят слухи, что... Виконт де Ваджоу, Жан-Жак де Варде... ну, я слыхала, что его невеста трагически умерла, и... ну... он такой..., — выдавливала она слова, — ... такой храбрый и героический со всем этим, и... ну, мне интересно... Вы не знаете, он с кем-то?..

Она отхлебнула вина, которое оказалось весьма приличным.

Он широко улыбнулся.

— Как умилительно наивно, — сказал он. — Да, после смерти невесты бедняга был сломан. Да, формально он не заключал никаких договоров, но, — тут мужчина сделал паузу, — ... ну, вам не следует строить ваши милые маленькие надежды, по слухам он сошелся с Франсуазой Атенаис де Монтемарт, маркизой де Монтеспан.

Луиза понурилась — и в этот раз жест не был игрой. Это было подтверждение от придворного, а не какого-то демона. Не то чтобы она лелеяла надежду на то, что Скаррон соврал или ошибся. Это было просто...ну. Не важно.

— Благодарю вас, сэр. Но к сожалению, сейчас мне нужно встретиться с другом. Надеюсь, что мы еще увидимся с вами, — она изо всех сил постарается уклониться от такой перспективы, однако нужно было отдать дань вежливости. — Приятного вечера.

— Уже уходите? — спросил он, усевшись на край фонтана. — Но я наслаждался нашим чудесным разговором.

— Мне действительно нужно идти, правда! — пискнула она, рванув в толпу и потеряв в спешке свой бокал. Причиной этой спешки было то, что она заметила знакомую шатенистую голову с красными лентами. А следовательно, ей нужно было исчезнуть отсюда.

С колотящимся сердцем Луиза нырнула за угол. Что она здесь делает? Что эта грязная, развратная, неправедная женщина делает на этом фестивале? Только потому, что она и так сюда собиралась? После того, как её атаковали темные силы Зла, она должна была вернуться домой, заливаясь слезами, а не шастать тут! Ее недавняя жертва могла распознать, что Луиза не в маскарадном костюме, а явилась сюда — в прямом смысле слова — как представитель сил Зла, чтобы грабить и уничтожать.

Она потратила достаточно времени на подготовку. Ей нужно сделать то, что должно, а потом уже будет неважно, узнают ли её люди. Грабя канапе и новые напитки, Луиза де ла Вальер двинулась в сторону реки в поисках нужной пристани.

*

Группа миньонов карабкалась на крышу, их длинные обезьяньи руки очень помогали в этом деле. Некоторые из них тянули тяжелые мешки и оборудование, привезенное с собой.

На крыше была охрана.

Но довольно быстро, после того, как группа зеленых под предводительством Феттида, сделала свою работу, охраны там не стало. Или, может, всё же она была. Это зависит от конкретного философского воззрения vis a vis на природу смерти, считается ли человек, которого вонючие гоблины проткнули отравленными клинками и которому перерезали горло, всё еще человеком. Но увы, в связи с отсутствием конкретных эмпирических свидетельств относительно личности и смерти — ну, разве что вы спросите некроманта, а они мутные типы, которые излишне увлекаются мертвыми телами, — можно было лишь сказать, что на крыше образовалось много трупов, которых уже дочиста ограбили.

— А мы довольно незаметные, — довольно заявил Скил. Синий стоял на краю крыши, в своем черном плаще. Эффект портил женский чепчик, который он надел на голову. — Сейчас?

Макси кивнул.

— Второй этап, — сказал он. — Незаметно, как маленькие мышки, мы пробьем дыру в крыше кирками.

— И мне хотелось бы сказать, — добавил Маггат, — что если кто-то из вас начнет слишком шуметь — особенно те, которые и раньше не слишком-то скрывались — тот получит в зубы. А я тут самый крупный, и Повелительница сказала, что я всё правильно делаю, так что я надеюсь, что все всё поняли?

Остальные миньоны сглотнули.

— Сейчас, — продолжил он. — Игни, устанавливай фейерверк. Госпожа хотела узнать, нашли ли мы золото. И...

Скил перебил его.

— Эй, Маггат? Как думаешь, на том корабле есть золото? — спросил он, ткнув пальцем в темный воздушный корабль.

— Я думаю, что нам платят не за мысли, поэтому нам нужно найти золото, пока Повелительница не разозлилась и не сожгла нас, — грубо ответил коричневый. После чего добавил. — Но я думаю, что мы должны глянуть, что там есть и что там можно взять. Типа бонуса в нашем задании. А как мы все знаем, если мы радуем Повелительницу, то она награждает нас. Это называется "кнут и пряник". Если ты плохо справляешься, то тебе дают пряник вместо оружия, но если ты хорош, то дают кнут. Может, даже с шипами.

— Не думаю, что оно работает так, как ты сказал, — попытался объяснить незадачливый Макси, но получил удар по голове и кирку в руки.

— А раз так, то будешь копать первым, — прорычал Маггат. — Это было по-етичное мышление.

*

Тихо, с потушенными огнями и сброшенными в реку телами предыдущего экипажа, речная баржа дрейфовала к причалу. Склады и высокие заборы скрывали всё от взглядов с улиц. Управлялась баржа темными фигурами, одетыми в краденые, слишком большие матросские костюмы. Фигуры старались держаться потише, пока работали веслами. В воде им помогали синие силуэты. Как все они и ожидали, их встретила закованная в сталь фигура.

С фонариком, болтающимся над его головой, Гнарл посмотрел на свою госпожу, длинные тени легли на его лицо.

— Моя леди, — начал он. — Всё прошло по плану. Трюм набит миньонами, готовыми грабить и мародерствовать, и всё, что Вам нужно, это погрузить сюда строительное оборудование, — он кивнул на следующий причал, где стояли скелеты кранов, ожидающих перевозки. — Мы спустим его по течению и доставим в башню.

А пока он говорил это, орда мелких, вонючих гоблиноидов уже начала выгружаться.

— Хорошая работа, Гнарл, — сказала Луиза.

— Во имя Зла, — отозвался он с полупоклоном.

Девушка оставила его и махнула миньонам, указывая на обнаруженный ею склад. Взмах руки, и они облепили двух охранников у входа. Очевидно, количество стражей было уменьшено в связи с праздником. Часть её противилась убийствам... она была ответственна за смерть этих людей, но они работали на графа де Мотта. По закону Бримира, они были предателями. Или, по крайней мере, они такими станут, когда она спасет Принцессу Генриетту, восстановит её правление и весь Совет будет объявлен виновным в предательстве.

Но суть оставалась та же, даже если технически они еще не были изменниками, то они оставались предателями, которые избегли праведного суда, поскольку глава королевского суда был в их рядах. Что делало это более приемлемым... нет, оно просто делало это хорошим делом, поскольку наказания предателей всегда были хорошим делом.

Пока эти мысли проносились в её голове, а миньоны ссорились из-за мушкетов — а разве одного этого не было достаточно, чтобы доказать коррупцию де Мотта, поскольку где это он взял столько денег, чтобы вооружать складскую охрану мушкетами? — она шла к дверям. Её попытка открыть их не увенчалась успехом, но, к счастью, у неё была универсальная отмычка, известная как "толпа миньонов".

— Сейчас, — сказала Луиза, злобно улыбаясь, — вы можете заметить — как заметила я, исследуя город — что торговый дом, которым владеет граф де Мотт, специализируется на определенных огнеопасных маслах и парфюмерии, которые он перевозит по реке в Германию. Это очень выгодный бизнес, поскольку, как мы все знаем, германцы не слишком заботятся о гигиене и едят слишком много сосисок, поэтому хорошо платят за качественную парфюмерию. Поэтому на этом складе, как я и надеялась, находится немало товара. А теперь, кто скажет мне, что это значит?

В рядах миньонов возникло массовое замешательство.

— Товар — это то, что ты кладешь в воду, чтобы сварить суп, — встрял один миньон в поварском колпаке. — Оно ничего, но без пива плохо идет. Или вина.

И опять Луиза поняла, что переоценила интеллект своей аудитории. Особенно после того, как ей пришлось отослать практически универсальных, более сообразительных старших миньонов на задания, она осталась с тупыми, даже по меркам миньонов, особями. Которые были бы признаны тупыми даже по стандартам, скажем, овец. Или плесени на сыре.

Но не пони. Не так уж много есть на свете существ, которые тупее пони. Тупых существ, которые никак не оставят её в тиши и покое. Поэтому ей пришлось сжечь их! Для их же п... нет, это не правда. Для её собственной пользы, что было гораздо более весомой причиной, чем желания кучки глупых животных — в чем бы они там не заключались.

— Я говорю, — начала она со вздохом, — что этот склад полон горючими вещами.

Она выдержала паузу.

— Э-э-э, так это...

Она выразилась еще проще, просто на всякий случай.

— Огонь случится? — рискнула задать наводящий вопрос она.

— Большой огонь?

— ... да, — подтвердила девушка, отметив, что месяцы общения с нормальными миньонами сотворили с её терпением чудеса. Раньше её взбесила бы такая выдающаяся тупость. Но злиться на миньонов за их тупость было столь же разумно, как злиться на воду за то, что она мокрая. Впрочем, иногда она всё равно не могла совладать с раздражением, особенно когда эта самая тупость ей мешала. В остальном это было просто естественное состояние мира, и было бы ужасно глупо, если бы она орала на реки за их сырость.

Она взмахнула перчаткой, хитро выгнув пальцы, и созвала обратно миньонов, которые уже собрались заняться вандализмом.

— Но огонь будет позже, — пояснила она. — Сейчас, когда мы убедились, что парфюмерия на месте, вы занимаетесь погрузкой оборудования на баржу. И вы должны закончить до того, как другая группа запустит фейерверк или я прикажу вас выпороть. И не разрешу любоваться пожаром. И я лично прослежу за конфискацией награбленной экипировки у тех, кто подведет меня!

*

Красный лунный свет струился сквозь узкую дыру, прорезанную в крыше. Поскрипывало колесо, и свет на мгновение был перекрыт, когда вниз спустилось что-то небольшое и удивительно острое. Приглушенные голоса и вспышка темного фонаря легко затерялись в шуме улиц.

— Ниже, — послышался шепот. — Давайте, вы, лентяи.

Колесо опять заскрипело.

— Фетид, ты их видишь? — спросила одна из крутящих фигур.

Свет лампы пробивался через дыру, танцуя в недрах мощного каменного здания.

— Да, — прошипел в ответ исследователь. Свет отражался на слитках золота и крепких ящиках. — Блестяшки тут.

— Отлично, — произнесла самая крупная фигура, — мы делаем то, что запланировала Повелительница. Феттид, берешь по одному слитку за раз, и мы подымаем тебя. Игни?

— Ага? — произнесла другая фигура, стоящая возле набора трубок. С легким хлопком на конце его пальца зажегся огонек.

— Запускай небесную бабаху, чтобы госпожа знала, что мы нашли ей золото.

— Ща, — довольно произнесла фигура, ткнув своим горящим пальцем в конец одной из трубок.

С треском и воем четыре ракеты выстрелили в небеса, а их выхлоп случайно поджег поджигателя. Что совершенно не отвлекло его от восхищения взрывами в небесах.

Которые совпали с громовыми раскатами взрыва в другой части города, возле реки. Огненный шар расцвел во тьме, возносясь к небу в окружении жирных языков пламени. По мнению уже-очень-пьяных жителей это было красиво, хотя бьющий набат и мечущиеся стражи слегка отвлекали от празднования.

*

Вот видите! Прошло два дня с момента "два дня назад". Мы догнали in media res часть из предпредыдущей главы. И это забавно, что мы говорим о "догнали", поскольку внимание наблюдателя следует сосредоточить на Луизе де ла Вальер, которая злорадствовала возле очень ароматного горящего склада, который принадлежал графу де Мотту. Против огня она казалась темным силуэтом, её глаза сияли из-под шлема. Среди этого ада горящие гоблины бегали и играли, наслаждаясь жаром, швыряясь огнем и получая больше удовольствия, чем за все предшествующие годы. Ниже по реке плыла баржа, груженная строительным оборудованием и управляемая миньонами.

Пристойность не позволят нам заметить, что темная леди глупо хихикала.

Впрочем, её прервал вопль "Мой склад!". Его издал высокий, мускулистый мужчина, носящий маску кота, который — несмотря на то, что задыхался от быстрого бега — всё же сумел создать заклинание, которое потянуло воду из реки, чтобы усмирить пламя.

— О, — сказала Луиза. Потом:

— О. О. О-о-о-о!

Она ухмыльнулась. Это была чудесная вечеринка, без всякого сомнения. Тихонько она начала читать заклинание. Шар огня возник в её руке, спрятанной за спиной.

— О господи, — начала она, медленно приближаясь к магу — графу де Мотту. — Не знаю, что тут случилось...

— Ты! — струя воды распалась, когда мужчина развернулся и направил свой жезл на неё. — Ты! Это ты сделала! Ты зло! Это же не обманка! Это знак зла в твоих глазах!

А. Глаза. Да. Она слишком увлеклась, и иллюзия разрушилась.

Проклятье.

12. Часть 3-4

"Огонь. Некоторые считают его наиболее злым элементом. Некоторые люди думают, что раз огромное количество злых повелителей использовали огонь своим основным элементом и адская Бездна пылает темными огнями, то с огнем что-то не так. Как же они далеки от истины! Подумайте, я жгла еретиков, и грешников, и ведьм, и схизматиков, и нежить, и проклятых, и Зло, и демонов, и вервольфов, и крылатых людей, и богохульников, и детей, которые не уважали своих родителей, и тех, кто работал во время священных дней отдыха, и орков, и гоблинов, и колдунов, и духов воды, и минотавров, и драконов, и мантикор, и великих котов, и летающих змей, обитающих на Мистическом Востоке, и прочих до смерти — иногда до повторной смерти — каждый день! И так выполняла священную работу Добра! Так что выступать против священного элемента Огня есть ни что иное как богохульство!"

— Святая Пирена из Помпеи

Пламя пылало в ночи. Склад благовоний превратился в костер, посрамивший прочие зрелища празднества, в столб огня, излучавший жар. А на улице стояли две фигуры. Одна из них, в броне из темной стали и кроваво-красной мантии, держала в левой руке шар странного розового огня. А вторая, в кошачьей маске, вынуждена была метнуться в сторону, чтобы избежать попадания этого шара, который прошипел мимо и врезался в другое здание.

— Упс! — сказала Луиза. Именно об этом говорил Гнарл. Целься в ноги, когда бросаешь шар огня в людей. Так их накрывает взрывной волной, и — по крайней мере, так он сказал — потом очень весело смотреть, как они скачут с подожженными ногами.

— Морская Дуга!

А потом ей пришлось нырнуть под секущий горизонтальный удар сине-зеленой воды, который просвистел на высоте её головы. Если бы она была чуть выше... проклятье, проклятье, а он быстрый, учитывая с какой скоростью он бросает свои заклинание. Она снова начала произносить свое заклинание, создавая новый шар огня в руке, но мужчина пролаял новое слово, и сбил её с ног волной.

Ударом из неё вышибло весь воздух, словно опять повторился инцидент в литейной, и только быстрый перекат спас её от новой атаки. Перекатываясь снова и снова, она пыталась встать, а её мышцы живота надрывались от усилий.

Что-то взорвалось в складе, разбрызгивая приятно пахнущее горящее масло вокруг и на близлежащие дома. Ударная волна снова сбила её с ног, а горячий воздух заставил закашляться. Луиза почувствовала теплые шлепки по броне и прикрыла рукой открытую часть лица. Основатель, она была так благодарна, что не была полуголой. Очень, очень благодарна, думала она, пока по шлему и наплечникам стекали горящие капли масла. Она отряхнулась, словно собака, разбрасывая капельки огня по мостовой, и так уже усеянной тлеющими углями.

Было очень жарко, а ароматизированным дымом было трудно дышать, и если там еще было чему взрываться, она хотела оказаться подальше от него. С надеждой, что граф де Мотт был убит...

Раздалось шипение пара, и струя воды ударила из огня, разорвав завесу дыма. К счастью, она не была нацелена в неё, или, возможно, мужчина не слишком хорошо стрелял. Или его чуточку отвлек огонь.

— Подлый прихвостень Зла! — заорал граф. Она смогла его увидеть, вымокшего — видимо, так он защитился от огня — и обожженного. — Ты хоть знаешь, сколько оно стоило? И мой склад! И мои... Сокрушающая Волна!

Луиза увидела приближающуюся стену воды. Это будет больно.

И она оказалась очень прозорливой.

*

— О-о-о-о! Красивый бум! — сказал коричневый, таращась на город, где возле реки расцветала огненная роза.

— Работать!

— У меня руки устали!

— Продолжайте крутить, идиоты, — проворчал Маггат, ударив ленивца, пока из дыры вылезал Фетид, груженный слитками золота и мешками монет; добыча была у него изъята, а миньон тут же отправлен назад. — Если мы достанем всё золото, мы сможем пограбить для себя и посмотреть на огни повелительницы.

Макси прочистил горло.

— Эй, Магги, может, я помогу им, спев для них? Для мотивации.

И немедленно получил по голове за свою заботу.

— Вы слышали Макси, — сказал Маггат, — если вы не поторопитесь, то он начнет играть музыку, и все мы будем страдать.

Под ворчание и несколько новых подзатыльников из дыры снова возник Феттид с двумя мешками монет в руках — каждый размером с него самого.

— Усё! — заверещал он.

— Уверен? — с подозрением спросил Маггат. — Ты у нас туповат, но я надеюсь, что не настолько, чтобы оставить золото.

— Не разграбить всё, что можно — это против кодекса Миньонов, — согласился Макси.

— Кроме тех случаев, когда есть приказ, — добавил Игни, который с высунутым языком жонглировал фейерверками.

Маггат содрогнулся.

— Ага. Приказы есть приказы и... Игни, а где это ты взял фейерверки? Я думал, мы их уже запустили.

— Они тут валялись, неподалеку, — пожал плечами красный. — Пока вы тут корячились, я прогулялся тихонечко вокруг. Подумал, что мы потом можем поджечь это здание.

— И почему он бездельничал? — спросил один из коричневых возле подъемника.

— Он красный, поэтому он хлипкий и не может подымать, — проворчал Маггат, — а еще потому, что мы старше и опытнее, чем вы, гобы, а значит умнее и можем проявлять инцеста-тиву. А Игни отлично находит бабахи.

Игни оскалился.

— Я заминировал здание, так что у нас будет отвлечение внимания при отступлении. Повелительница — лучшая госпожа или господин за прошлые годы, потому что она понимает, что огонь лучше всего для всего.

Макси надул губы.

— Мне кажется, мы отвлеклись. Теперь нам просто нужно всё вынести, правда? Я думаю, что нам нужно загрузить повозку, а потом мы сможем помочь Повелительнице.

Скил слетел с того места, откуда он наблюдал за городом. У него, как у представителя синекожего вида, интеллект — насколько мы можем говорить о такой вещи относительно миньона-не-Гнарла — был даже больше расфокусирован, чем у остальных видов, и, как следствие, он часто блуждал мыслями.

— Маггат, — медленно сказал он, — я думаю, что они забрали нашу повозку и лошадок. Они связали им ноги железками и утащили, потому что... — он старательно сосредоточился, — мы припарковались вне-положенном-месте.

Маггат заворчал и бросился проверять.

— Но мы не парковались вне каких-то там мест, — пробормотал он. — И ты должен был присматривать за повозкой, Скил.

— Я смотрел, — возразил синий. — Всё время смотрел, пока они не утащили её туда, где её уже не было видно.

— Может, они просто были болванами, — предположил Макси, подойдя поближе. — Но что теперь? У нас нет повозки, и мы не можем выполнить план.

Взгляды обоих коричневых миньонов притянулись к воздушному кораблю, пришвартованному неподалеку, а через несколько секунд к ним присоединился Скил, который сумел-таки собраться и привести свое сознание к общему знаменателю.

*

Мокрая, немного подпаленная и с болящим, после того как волна вбила её в стену, телом, Луиза де ла Валлиере со стоном заставила себя встать на ноги. Сквозь стиснутые зубы она проскрежетала заклинание, создав шар огня в одной руке. После секундного размышления, она повторила его, и с удовлетворением увидела, что может создать файербол и во второй руке. Почему она не взяла свой посох?

Ах да. Потому что он тяжелый, и она не собиралась больше драться. Ну, эту ошибку она больше не повторит.

Ха. Ха. Ха. И, о Основатель, новая стена воды уже приближалась, и... она дунула на один из файерболов, выдав струю розового пламени, которая столкнулась с волной. Девушка дернулась, когда горячий туман омыл её и начал конденсироваться на броне — которая становилась неприятно горячей — но огонь ослабил основную атаку.

А её тело, которое решило, что её ум слишком глуп и начал решать теоретические задачи, когда нужно было сражаться, снова дунуло на файербол. Пламя ударило сквозь туман, добавив розовых цветов в испарения, пока не было отбито новым водяным заклинанием.

— Я собираюсь выколотить все, до последнего экю, чтобы покрыть убытки, из твоей шкуры! — прорычал Мотт, между атаками. — Ты, проклятая вертихвостка! Довести мужчину до такого!

— Я никогда не просила обращать на меня внимание! — заорала Луиза в ответ, швырнув файербол, который пробил ледяной щит и был в последний момент пойман стеной воды.

— А чего ты ожидала, так одевшись? Мужчина не может контролировать себя при встрече с кем-то в такой интересной и многообещающей броне! Зло! Зло!

И так началась дуэль огня и воды, посреди пламени и дыма, которые лишь раздувались штормом и волнами силы, когда они сталкивались. Луиза не знала, почему никто не вмешивается, но исходя из условий, похоже, что более слабые маги пытались сдержать пожар на складе — который быстро распространялся — а простолюдины не могли сражаться в таких условиях.

Она, обливаясь потом, увернулась от куска льда и снова отступила. Шаг за шагом её оттесняли в сторону улицы, и происходило это из-за её неопытности и нехватки магических навыков. У неё было одно-единственное заклинание, и она не могла справиться с постоянными залпами быстрых точечных заклинаний водяного мага.

— Пссст! — зашипело что-то из подворотни. Что-то оказалась группкой миньонов.

— Гнарл спрашивает, что задержало... постойте, вы сражаетесь с боссом города, да?

— Да! — рявкнула Луиза, бросаясь в подворотню.

Коричневый миньон — она его не узнала — надулся.

— Не честно! Почему нас не позвали? Нужно было позвать, мы любим драться в драках!

Луиза завопила от злости.

— Гнарл, — заорала она в Перчатку, — помоги мне! Тут граф де Мотт! Срочно!

"...нет, Вылизень, положи весло... о, моя леди! Прекрасная работа! Вы нашли одну из Ваших целей! "

— Он слишком силен! — прошипела Луиза между судорожными вдохами. Она чувствовала умственное истощение, чувствовала свою усталость, которая говорила, что у неё осталось слишком мало сил для боя, а граф де Мотт — будь он проклят — был магом треугольника. Он мог продержаться дольше неё.

"О, не стоит загружать Вашу Злую маленькую головку", — посоветовал Гнарл. — "Он драматический, предопределенный противник! А это значит, что у него, как и у всех подобных существ, есть критическое слабое место. Вам просто нужно найти его, и после того, как Вы его найдете... ну, победить его будет очень просто. Вроде как с огненными драконами, когда они открывают пасть для того чтобы выдохнуть огонь — они становятся уязвимыми. То же относится и к их подбрюшью. Кто-то может спросить, почему у летающей ящерицы, которая нападает на людей с неба, такое слабо бронированное брюхо... но, опять же, драконы ужасно спроектированный существа. Иначе почему бы они взрывались, если им скормить красных?"

— Это был абсолютно бесполезный совет, — закричала Луиза, после того как высунулась из укрытия, только чтобы снова нырнуть туда, спасаясь от града ледяных ножей. — Он человек! У людей нет удобных слабых мест!

"Тогда цельтесь в голову", — спокойно сказал её советник. — "Этого должно хватить".

— Я пробовала! Не получается! Он продолжает блокировать удары!

"Есть интересный факт, касающийся большинства существ, которые меньше дракона", — отметил Гнарл. — "Этот факт заключается в том, что у них возникают проблемы с концентрацией, когда их облепят миньоны. И только драконы достаточно тупы, чтобы не заметить, что их бьют по голове острыми предметами. Мозг размером с горошину".

Хорошо, хорошо, хорошо. Думай, думай... да. Если он стреляет по миньонам, он не стреляет по ней. Она глянула на миньонов в подворотне... четверо коричневых и двое рогатых красных. И они были даже-более-некомпетентны, чем обычные, поскольку у них не было ни украшений, ни оружия, ни даже случайного хлама, который был у более опытных.

...было очень странным то, что надетая на голову тыква делала миньона более сообразительным, но Луиза не собиралась возражать против результатов. Даже если результат был дурацким.

— Отлично! — выкрикнула она. — Красные, стоять за углом и швырять файерболы в графа де Мотта, когда он не смотрит на вас! Если смотрит — прячьтесь! Злите и отвлекайте его... и да, подожгите его голову! Коричневые, за мной!

После небольшой паузы она добавила:

— В смысле, коричневые, впереди меня!

Нет смысла подставлять голову первой. А для лучшей мотивации она добавила:

— Если убьете его, сможете оставить себе его одежду! И носить её, или что вы там еще с ней делаете!

Один из миньонов шаркнул ногой.

— Даже его масочку?

— Да! Просто идите! В атаку!

*

Тело охранника ударилось о землю, а секундой позже за ним последовала его голова — которая далеко не укатилась, из-за того, что человеческие головы вообще плохо катятся. Феттид, впрочем, не задерживался и принялся карабкаться на мачту, потом оттолкнулся от неё и вбил свои кулачные клинки в череп дозорного, который вышел выяснить, что там шумело.

Гоблиноидное существо бессмысленно улыбалось, пока его глаза осматривали палубу. Руны на его руке светились темным, раздражающим светом, который наблюдатели не замечали, зато их присутствие наполняло разум существа. В основном способами убийств, увечий и прочим причинением вреда при помощи тех нескольких орудий, которые оно добыло.

Окей, оно наполняло его только этими знаниями. Нельзя сказать, что идеи там мощно боролись за пространство.

А чтобы усилить эту точку зрения, Фетид выудил два кинжала из-под вонючих подмышек — что усиливало шанс занести инфекцию тем, кого он ранил — и метнул их в человека на палубе, который вышел, чтобы отлить. "Слить кровь из вен" с правого борта было, наверное, не тем, что планировал охранник, но судьба решила иначе. Или то, что сошло бы за судьбу при плохом освещении.

— Пьянь, — прошипел миньон в сторону якорной цепи. — Я всех убил.

— Наверное, ты хотел сказать "Пссст". Не думаю, что там есть выпивка, — прошептал Макси, перед тем как вскрикнуть от удара Маггата. — По крайней мере, хорошая.

По цепи миньонов всё награбленное было перенесено с крыши на воздушный корабль, минуя стражу, которая еще не была мертва и ограблена до нитки. Был еще один неприятный момент, когда корабельный кот начал возражать против присутствия миньонов на борту, но он был пойман и ошляпован при потере всего одного миньона. Впрочем, невезучего новичка-коричневого немедленно вернули, так что оно не считается.

— Так, — заявил Маггат. — Мы захватили летучку. Как на ней лететь?

— Болотник знал, но его сожрал проклятый вампир, — встрял Макси. — Бедный Болотник. Предлагаю сообща разобраться, что тут и как.

— Я могу летать на этом, — заявил Скил, взявшись за штурвал. Руны на его руке начали медленно пульсировать, когда он драматично завернулся в свой черный плащ. — У меня есть знание! Это как водяная плавалка. Только в небе.

Игни пожал плечами.

— Ты синий, и если ты говоришь, что все плавалки одинаковые, я тебе верю. А сейчас, мушкетон на нос! Он будет главным калибром!

— Нету его там, — возразил Макси.

— Это пока нету, — ухмыльнулся рогатый миньон. — Но у меня есть несколько хороших идей.

— Обожди..., — Маггат запнулся, а потом начал считать, используя руки скелетов со своего пояса, — обожди шесть-десять моментов! Ты синий! Ты вечно в облаках и плохо думаешь, про вещи перед собой и...

— Мне нужны миньоны слева и справа... нет, руны говорят мне, что оно называется правым бортом и батареей, — сонно произнес Скил. — У них дружелюбный голос, это мой друг. И мне нужны друзья у пушек.

— Я! — одновременно заорали Маггат и Макси.

— Остальные, делайте, что я вам скажу. Сначала нам нужно выбрать якорь.

*

— Пошли, пошли, по...урк! — вопил первый миньон, покинувший укрытие. Звук "Урк" он издал, когда водяное лезвие смахнуло его голову, оставив на полу корчащийся труп. Луиза двигалась за ними, стараясь не смотреть на дергающееся тело, вместо этого занявшись чем-то более полезным. Вроде броска файербола в графа де Мотта, который... ну, вынуждены отметить, что она промазала, поскольку пыталась целиться, одновременно пересекая улицу с максимальной скоростью, но, по крайней мере, тот упал перед графом. Что вызвало двойной эффект выброса толстой, белой, похожей на снег, спицы, и отмены читаемого заклинания, которое он пытался произнести, из-за выжигающего легкие жара.

— Вы двое, влево! — приказала Луиза на бегу, а красные с энтузиазмом принялись швыряться огнем в сторону графа. Не то чтобы от их усилий стало больше огня, но чем могли — помогли. А свист и взрывы их файерболов отвлекают, когда вы пытаетесь прочесть заклинание.

Жар горящей улицы бил в лицо, когда она изо всех сил бежала, стараясь уворачиваться от всего, что могло быть нацелено в неё через дым и пар. Её бронированные ботинки клацали и разбрызгивали горящую парфюмерию, которая залила сточные канавы. Лед появился из ниоткуда, и она перепрыгнула ледяную стену, которая возникла перед ней, несмотря на то, что миньон, следовавший за ней, врезался в неё лбом.

"Ву-ху!" маленький коричневый снаряд ударил в спину де Мотта. Вопя, мужчина дико вертелся, пытаясь защитить голову от ударов дубиной, которыми осыпал его миньон. Врезавшись спиной в стену, он оглушил миньона, и этого хватило, чтобы ткнуть жезлом в его сторону. Струя воды отправила его в полет, а когда граф обернулся в поисках противника, он получил в отчаянный удар стальной перчаткой в грудь.

Он был не таким эффективным, как надеялась Луиза, поскольку мужчина не рухнул, как оглушенная свинья. Вместо этого он задохнулся от боли. А потом опустил плечо и метнулся на неё.

Это было некоторой проблемой, поскольку она была небольшой, тоненькой, хрупкой и все прочие женские комплименты на эту тему, а также всего полутора метров ростом, тогда как он был взрослым двухметровым мужчиной. Так что неудивительно, что она была сбита с ног. А потом и прижата к земле.

— Я в школе борьбой занимался, не знала? — проскрежетал граф. — Мускулистые мужчины, обмазанные маслом, хватающие друг друга, сжимающие в объятьях, сражающиеся за превосходство... о, я много изучил в те дни.

Он сместился так, что теперь его предплечье лежало на горле Луизы, там, где только кольчуга защищала её.

— Не так бы я хотел лежать с тобой, — сказал он, почти обыденным тоном, — но ничего не поделать. — Показателем того, насколько сильнее он был, было то, что он сумел дотянуться до своего жезла, продолжая удерживать Луизу одной прижатой к земле одной рукой.

В её голове была пустота. Она честно, действительно, определенно не знала, что ей делать. Он был сильнее, и её руки были заблокированы, и она не могла думать, и...

Луиза де ла Валлиере сделала то, что считала естественным. Её облаченное в сталь колено погрузилось в пах графа де Мотта.

Металл ударил мясо.

Мужчина издал звук, который в текстовом виде был бы наилучше отражен как "гхнииии".

Он так скосил глаза, словно бы внимательнейшим образом исследовал кончик своего носа, насколько этому не мешали слезы боли. Он обмяк и поник, свалившись с неё. Несмотря на вес, она вывернулась из-под него и откатилась подальше.

Но несмотря на боль, у него хватило контроля, чтобы проделать то же самое. Он был быстрее. Пока её файербол смог долететь до его скрюченной фигуры, противника подхватило длинное водяное щупальце и перенесло на крышу, на которой почти не было огня.

— Ну! — огрызнулся он. — У тебя есть временное преимущество! Но услышь это! Я не побежден. И силы добра увидят твое падение! Да! И твоим телом, женщина, я возмещу все оскорбления и потери, которые ты нанесла, я...

Его речь была прервана ревом орудия. И верхняя часть тела Александера Николаса де Мотта, графа де Мотт, неожиданно пропала. Возможно, у неё произошел развод с ногами. Может быть, ноги решили, что с них хватит угнетения высшей аристократией, и убедили всё, что ниже пояса, избавиться от своих угнетателей. Сейчас, когда его голова пропала, им уже нечего было терять.

Луиза просто смотрела на это. Она была... практически уверена, что не она сделала это. Наверное. Если она ошибалась с заклинанием, то вещи взрывались, а не разрывались пополам!

— Я говорил тебе, что ядро-с-цепью было правильным выбором! — заявил миньон громко и очень самодовольно. — В следующий раз слушайте Игни, когда я вам говорю про пушки!

— Госпожа! — кто-то орал на неё сверху, вопли сопровождались веревкой. Которая почти ударила её. — Хватайте веревку, и мы уходим отсюда!

— Разве что у Вас тут есть еще дела, потому что мы может отправляться, когда... — начал другой миньонский голос, завершившийся вскриком.

Луиза глянула вверх и увидела воздушный корабль. Даже на таком расстоянии она могла различить голову Маггата и его наплечники из черепов.

— Где вы это взяли! — заорала она.

— Сперли! Стражи украли повозку, поэтому мы взяли корабль, чтобы Вы не злились на нас! Готовы отправляться! Мы подожгли кой-чего по дороге, а Игни засунул фейерверки в караулки, так что они там все заняты, а мы сможем полюбоваться на огни по дороге домой!

Другие миньоны на земле, которые были... ну, еще живыми, уже карабкались по веревке. Учитывая состояние улицы и новый взрыв внутри склада, Луиза де ла Вальер почувствовала, что присоединиться к ним было бы отличной идеей. И когда воздушный корабль двинулся от города — показывая неплохие навыки для чего-то, управляемого миньонами — она осела от боли и усталости, глядя в расцвеченное заревом небо за ней.

*

Крепко держа в руке уголек, Луиза смотрела на нарисованное лицо графа де Мотта, висевшее в выбеленной комнате, которую она называла "комнатой для рисования". Медленно и вдумчиво она перечеркнула его.

— Итак, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал бодро, — один готов. Осталось трое, да?

— Вы правы, Ваша Злобность, — подобострастно сказал Гнарл. — Кроме того, Ваша сокровищница выглядит намного лучше — должен отметить, что там теперь приличная сумма — баржа с оборудованием благополучно прибыла, и можно начать работу над ремонтом, а также Вы теперь владеете воздушным кораблем.

Это было чудесное везение, вынуждена была признать девушка. Она должна проследить, чтобы проделавших это миньонов наградили. Поощрение, так учил поступать её отец! Награди человека, спасшего твою жизнь, потому что это сподвигнет его сделать это снова. И хотя они не спасли ей жизнь, они остановили Мотта и добыли ей корабль и золото — и вряд ли покупка нескольких новых шляп, или что там любят миньоны, обойдется слишком дорого.

Гнарл прочистил горло.

— Однако, моя леди, не думаю, что кто-то из нас захочет повторить этот сценарий. Он почти провалился на нескольких уровнях.

— Это был хороший план, — возразила Луиза. — Только проклятый Мотт объявился не вовремя.

— Как насчет стражи, забравшей повозку, на которой должны были везти золото? — осторожно поинтересовался Гнарл.

— У меня был план и на это! Они могли просто сбросить деньги в реку, а потом мы бы вернулись позже и забрали их. Это неплохой запасной вариант!

— Всё же, Ваша Злобность, та часть, где Вы одна атаковали графа, тоже прошла неважно. Вы Повелительница, а не задира в стальном костюме. И мы — Ваши верные миньоны. Мы Ваши вторые руки и ноги. Вам нужно прекратить всё делать самостоятельно и положиться на нас.

— Да, да, конечно, — сказала девушка. Луиза сделала вдох и спросила то, что не давало ей покоя:

— Мне... действительно нужно было убить его? Ну, позволить его убить. Может... стоило его отпустить с письмом с предупреждением или что-то в этом роде? Я чувствую себя... немного опустошенной. Я не... смогла убить его, и... оно было так быстро, и... — она сбилась, не желая выдавать личные чувства брезгливости и вины за то, что она сожгла приличный кусок города.

— О нет, конечно же нет, моя леди, — сказал Гнарл, с обычным намеком на раздражение в голосе. — Некоторые повелители ошибочно считали, что им стоит позволять Героям сбегать, чтобы они поварились в своих неудачах и разочаровании. Это неплохая теория, должен отметить, но жестокий опыт учит нас, что они просто идут и убивают дракона, или вождя орков, или что-то в этом роде, добывают новый магический меч, тренируются, а потом возвращаются и убивают Повелителя. Обычно "магическим мечом по лицу".

— А, — сказала Луиза. Нет, такого бы ей не хотелось. И граф де Мотт был той еще свиньёй, еще и неприятно смазливой.

— Это очень раздражает, — продолжал старый миньон. — Ты думаешь, что они, как порядочные люди, будут убиты драконом или хотя бы станут инвалидами, после того, как ты им отрежешь руку, но нет! Нет, они всегда умудряются убить дракона и добраться до сокровища, которое позволит им убить Повелителя, или находят магическую руку, которая прекрасно заменяет старую! Какой смысл их калечить, если они, фактически, не калечатся, вот что я хочу спросить? Магические протезы ужасно раздражают, а они их раздают побежденным героям как ириски! Где они их берут в таких количествах?

Луиза пожала плечами, скульнув от боли в мышцах.

— Думаю, они их делают в Амстелредамме. Очень продвинутое место, из-за университета, что значит, что там очень и очень много магов. Вроде Элеоноры. И что означает, что там есть куча гениев с паршивым характером, которые занимаются странными делами. Вроде Элеоноры.

— О, тогда помните, что нужно убивать своих врагов, — заявил Гнарл с сердитым вздохом. — Такие места обычно существуют около сотни лет или около того, пока их не разрушат силы Добра или Зла, но они раздражают до последнего момента. Нет ничего хуже, чем какой-нибудь маленький философ, играющий с молниями, который воскрешает давным-давно умершего Героя, от которого вроде бы как избавились. У Зла есть намного более надёжные способы возвращения из мертвецов, и это не честно, что Добро крадет их.

— Понятно, — вздохнула Луиза. — Итак, Гнарл, я уверена, что ты хочешь пойти и лично пересчитать деньги, и начать планировать, как мне начать ремонтные работы...

— Собственно говоря, — немедленно начал старый миньон, — так уж случилось, что я...

— ...но, — продолжила Луиза, — это обождет до утра. Или, возможно, до завтрашнего утра. Неважно. Я рассчитываю, что ты нарисуешь план. Я еще не спала, а сейчас уже, кажется, рассвет. Поэтому я иду на кухню за сыром, а когда я дойду до своих комнат, я рассчитываю на подготовленную горячую ванну, потому что я пахну ржавчиной и дымом, и сгоревшей парфюмерией ну слишком сильно. Если она не будет готова, я буду очень недовольна. А после ванной я иду спать.

Она зевнула.

— И просто к твоему сведению: если кто-то меня побеспокоит по меньшему поводу, чем атака башни, он будет высечен до полусмерти. А если их можно вернуть к жизни, то он будет запорот до смерти, потом его вернут, а потом выпорют почти до смерти. Я понятно выражаюсь?

— Злонамеренно, Ваша Злобность, — с поклоном произнес Гнарл. Его глаза следили за ней, пока она не вышла из комнаты. "Мне кажется, что она начинает цвести", — сказал он про себя. — "Как колючая, зловещая, шипастая, ядовитая роза".

13. Героическая интерлюдия

Тьма старой гробницы пахла могильной плесенью и гниением. Маленький круг света в центре был доблестной точкой праведности во мраке ночи, держащийся против ковыляющих умертвий и злобных гоблиноидов.

— Я говорила вам, что не стоило сюда идти посреди ночи! — прорычала Монморенси де Монморенси сквозь стиснутые зубы. — Я говорила! Разве нет? Говорила же! Нам нужно было дождаться утра!

Раздался звук, словно целый литейный цех свалился со ступеней, и небольшая группа бронзовых големов врубилась в нежить. Целостность сухих костей и пыльной плоти немного нарушалась, когда в них влетали бронзовые статуи и втаптывали их в землю.

— Ага! Почувствуйте красоту розы, подлые монстры! — крикнул Гиш де Грамонт, размахивая своим жезлом и направляя свою сияющую орду в атаку.

И совершенно не имело значения то, что из-за своих слабых навыков в фехтовании они больше затаптывали противников, чем поражали их оружием.

Огонь расцвел во тьме, омыв стену и оставив на ней лишь тени цвета сажи.

— Мон! — крикнула Кирше фон Зербст, запуская маленькие файерболы дальше по коридору и шинкуя ближних противников своим изогнутым лезвием. — Лед на пол в правый коридор! — Гоблин завопил, когда она отрубила ему руку. — Там еще зомби!

— Двигаю големов к вратам! — встрял Гиш, его толпа металлических воинов бросилась к темному входу и провернула рычаг, который закрыл массивную дверь.

— Спасибо! Табби, умертвие прямо! Уничтожь.

Синеволосая, с мертвыми глазами, девушка, которая называла себя "Табаса", подняла длинную жердь, запас которых школьники принесли с собой, и стукнула по ней своим посохом, пробормотав короткое заклинание. Она вылетела из её рук, словно из пушки, проткнув трех гоблинов, перед тем как влететь в шатающуюся фигуру, носящую дорого декорированный шлем с давно сгнившим плюмажем.

— Тсель уничьтошена, — тихо сказала синеволосая девушка с сильным галлийским акцентом, перед тем как снесла группу удирающих гоблинов залпом льда.

И после этого не осталось ничего живого или неживого в коридоре, кроме самих подростков и их големов. Кирше положила свой меч и полезла в поясной кошель за платком, чтобы вытереть свое лицо от пота, крови и сажи.

— Отлично, — сказала она, — похоже, что золотолиственная дверь, о которой говорил старик, прямо перед нами. — Она потянулась под протестующий скрип своей кожаной брони и сунула платок обратно в кошель. — Кого-то ранили?

Гиш поморщился, похлопав по нагруднику:

— Похоже, будут синяки, один из гоблинов выстрелил в меня. Поцарапал броню. Подкладка приняла на себя основной удар, но завтра будет болеть. Нет, — поднял он руку, побереги свою магию, Монмон. У нас тут еще остался лич, а он опаснее.

— Хорошо, — ответила блондинка. — Но может, мы вернемся на поверхность и подождем утра? Мертвецы ослабнут, а мы сможем отдохнуть.

Парень покачал головой.

— Нет, мы должны спасти графа до того, как лич сможет осуществить свои зловещие планы. Если он погибнет, пока мы отдыхаем, это будет наша вина.

— Я с Гишем, — согласилась Кирше. — За живого нам дадут вдвое больше, чем за мертвого.

Монморенси вздохнула, и было слышно, как она бормочет что-то про "жадных германцев".

— А как насчет тебя, Табаса? Нужно нам вернуться и ждать утра?

Девушка оторвалась от найденной книги.

— Не важно, — тихо сказала она. — Сильфида сама найдет сьебе еду.

— Решено! — объявил Гиш. — Пойдем и остановим это зло раз и навсегда!

Но там не было никакого злого лича, за этими дверями, несмотря на то, что они ворвались достаточно драматично, с почетной стражей из големов по бокам. А было там только пустое пространство, эхо и точно такие же, но закрытые двери напротив. В центре комнаты стояли три колонны, которые, кажется, были сделаны из белого мрамора. На левой было четыре золотых кольца. Самое нижнее было самым широким, но чем выше, тем уже они становились. Это были прекрасные, классические образчики мастерства прошлой эры, украшенные ветрокамнями, внутри которых плясали молнии.

Сухой скрежет немертвого варлорда разнесся по древнему вестибюлю.

— Ах вы глупцссссы, — прошипел он, его голос намекал, что он заплевал бы всю комнату, если бы его слюна не высохла давным-давно. — Вы смогли победить моих предыдущщих чемпионов! Но они были ссслабы! Всссего-лишшь привратники! Но здесссь я защищен магией и своей силой! Я здесь выссссший!

— Сейчас мы тебя! — закричал Гиш. — Вот только обожди немного!

— Не выйдет, — с кудахтающим смешком возразил лич. — Я в безопассности, и время на моей сссстороне! А вы — как сссухие листки под ветром моей сссилы! Никто не пробьет мою последнюю защиту!

— Скучно, — пробормотала Кирше.

— Смотрите! Я вложил великие силы в свою финальную защиту! И только решив загадку, вы сможете пробиться через неё, но единственная ошибка — и вся комната наполнится молниями!

Труп опять засмеялся, создав в комнате эхо. А четверо подростков уставились на четыре кольца на колонне.

— Что... — медленно сказал Гиш. — Простите, но... разве эта проблема не относится к математике? Двигаешь кольца и... случается разное. И это должно быть хитрой ловушкой?

— Ну, — сказала Монморенси, переложив жезл в другую руку и разминая пальцы, — это не займет много времени. Правда. Этот шипящий мешок костей раздражает.

— Верно говоришь, — согласилась Кирше. — Табби, реши эту штуку, и мы сможем поджечь этого идиота и спасти симпатичного графа.

*

— ... и еще раз, храбрый Гиш де Грамонт, я благодарю Вас за спасение моего племянника, — произнес дядя означенного племянника под аплодисменты окружающих. — И ваши прекрасные спутницы, конечно же, также заслужили нашу сердечную благодарность. Я бы попросил вас задержаться, но конечно же, мы понимаем, что ваши умения требуются по всему Тристейну. Вы захватили гадкую Фуко... она украла у меня украшенный самоцветами кубок три года назад, вы убили орочьего варлорда Ан Мака, а сейчас сокрушили короля-лича и спасли графа де Маас, и я лично удостоверюсь, чтобы вся страна узнала о ваших деяниях.

Гиш запрыгнул в седло, затем поклонился.

— Вы слишком добры, мой лорд, — сказал он. — В такие смутные времена, с этим политическими дрязгами и прочими ужасными вещами, самое меньшее, что мы можем сделать — это провести свои летние каникулы, помогая нашей стране.

— Нонсенс, мой дорогой мальчик. Я служил с твоим отцом, ты не знал? И я горд видеть, что, несмотря на разговоры, что твоя семья сдала в связи с трудными временами, героизм де Грамонтов всё так же ярко пылает! Он даже способен пробудить огонь Германии и Галлии, чтобы сражаться сообща! — Он сунул небольшой кошелек в руку парню. — Небольшая надбавка, в знак искренней благодарности.

— Мне нравится огонь, — сказала Кирше, перед тем как взгромоздиться на свое животное. Её глаза пробежались по толпе, задержавшись на юном графе, стоящем рядом с упитанным мужчиной. Её глаза вспыхнули, а он зарделся и что-то изобразил ртом — видимо, достаточно огненное.

Стоящая за германкой Монмон вздохнула.

— Мы должны ехать, если не хотим попасть под дождь, а он явно надвигается.

— Да, да, конечно, — сказала женщина с внушительной грудью и со слегка кислым выражением глаз. — Большое спасибо за спасение моего единоутробного брата. Живым. Я в неоплатном долгу. Правда. Спасибо.

Гиш поклонился и ей.

— Мы сделали то, что должны, прекрасная леди. Как я мог позволить погибнуть брату такой красавицы. Я бы не хотел, чтобы такая прекрасная женщина, как вы, скорбела.

Её взгляд смягчился, и она улыбнулась.

Чисто случайно в этот момент лошадь Монмон врезалась в лошадь Гиша, и тот чуть было не вылетел из седла. И группа учеников под аплодисменты, пришпорив коней, двинулись к месту встречи с Табасой, которая отправилась за едой для своего фамильяра-дракона.

— А неплохо всё прошло, — довольно произнес Гиш, откинувшись назад в седле и скрестив пальцы на затылке. — Мы прибили короля-лича, спасли графа, получили награду, положили наши тяжко заработанные эм... заработки в банк и продали несколько вещей из склепа. — Тут он помрачнел. — И мне пришлось заплатить за рихтовку нагрудника. А они могли бы и бесплатно обслужить.

— Вот поэтому я и ношу кожу — с ухмылкой сказала Кирше. — Легче и удобнее. — Она положила одну руку на свою грудь. — А еще они не делают доспехов, которые подошли бы мне, — добавила она, игнорируя бормотание Монморенси. — Однако он не был "королем", несмотря на все его хвастовство. Так... барон, в лучшем случае. И сгорел как факел. — Она дунула на свои пальцы. — Чудесно.

— Гиш, чисто случайно, — добавила Монморенси, — я увидела кошелек, который тебе дали. И ты собираешься поделиться содержимым с остальными? На тот случай, если это вылетело из твоей головы.

Парень покопался в кармане и начал пересчитывать монеты. Раздался рев дракона, и все покрепче перехватили поводья. Лошади немного привыкли к присутствию дракона, но всё еще сильно нервничали. Особенно когда, как сейчас, он питался. Драконья пасть всё еще была испачкана кровью, когда он приземлился рядом с ними. Табаса даже не оторвалась от своей книги.

— Коровы, — сказала она. — Заплатите за них.

— Отлично! — объявила Кирше, потянувшись. — Гиш, мы собираемся...

— Судя по карте, — начал парень, — мы сможем добраться до Сант-Генри до ночи. В путеводителе сказано, что там неплохой трактир и есть горячие купальни. Также он рядом с руинами Имения Бесшендаал, и, по слухам, там в подвале живут монахи, пожиратели плоти.

— Чудесно! — дружно произнесли Кирше и Монморенси. Они запнулись, а потом блондинка продолжила:

— Хорошо. Я взяла уведомления у глашатая в городе, так что мы можем узнать, что тут творится в округе.

— Передай мне несколько, — ответила рыжая. — Не доверяю я твоим расчетам относительно оплаты человеко-часов.

— Мои результаты всегда идеальны!

— Я бы хотел, чтобы мы не занимались этим, — вздохнул Гиш. — Убогие ощущения, когда мы вычисляем наилучшую сумму, которую получим за наше потраченное время. Разве не так, Табаса?

Он посмотрел на девушку на драконе. Дракон посмотрел на него. Через несколько секунд на него посмотрела и наездница.

— Нет, — сказал она. — Ты... `ак бы это сказать... хочешь быть `ероем. Главным. Но ты им не являешься.

— Хорошо! — пробормотал он, отъезжая и слегка надувшись. После чего группа какое-то время ехала в тишине, разбавляемой только бормотанием Кирше и Монморенси, пока они высчитывали маршрут, время на него потраченное, факторы риска и возможные прибыли. Было уже почти время обеда, когда громкий голос блондинки разрушил покой.

— У тебя нет стандартов, — язвительно заявила Монморенси. — Не могу поверить, что ты сделала... это! С графом! Хватит требовать от меня учета возможности спасения симпатичных мальчиков!

— Но они так благодарны и экспрессивны в своей благодарности, когда ты их спасаешь! — возразила Кирше.

— Это не делает твои расчеты допустимыми!

— Я знаю, — ответила Кирше, грустно покачав головой. Она легонько шлепнула себя по лицу. — Плохая Кирше! Очень плохая! Такие ужасные стандарты.

— Не надо дразнить меня только потому, что ты германская шлюха, — сообщила ей блондинка. — Внутри ты же та еще сучка, ты знаешь?

— Но у меня же нет стандартов! — сказала Кирше, прикрыв одной рукой свой рот. -Он мог выглядеть симпатичным, но он был девственником. А девственники бесполезны, пока они не выяснят, куда им тыкать их штукой, — она опять грустно покачала головой. -Но я позволила своей слабой, женской похоти превозмочь меня! Такой стыд! Такой позор!

— Нет смысла с тобой разговаривать, когда ты так себя ведешь, — резко заявила Монмон, отъехав в сторону.

— Но я действительно сожалею, — озорно добавила Кирше, — ведь у него действительно неплохие владения. — Тут она выдержала паузу. — И большие способности.

Монморенси издала недовольное ворчание.

— Правда, — сообщила Табаса, отвлекшись от книги. — Граф де Маас есть богат. Собирает налоги с... река. `го родители мертвы. Перспективный жених.

Повисла неловкая тишина.

— Послушай, Табби, — ласково сказала Кирше, — просто продолжай читать, хорошо? Но да, он не был хорош в этом. Нет смысла иметь способности, если не знаешь к чему их приложить.

— Плохие инвестиции плохо сказываются на статусе и деньгах, — согласилась синеволосая девушка, вернувшись к чтению.

Кирше вздохнула.

— С вами ужасно скучно, вы знаете? — грустно сказала она. — Ты слишком фригидная, чтобы с тобой было весело, Монмон, Гиш заткнул уши, потому что ему неудобно, когда я говорю такое, а Табби меня вообще не понимает.

— Ничего я не затыкал, — возразил Гиш откуда-то из-за дерева. — Я просто... читаю карту.

— Ага, конечно, — весело согласилась Кирше.

Синеволосая девушка снова оторвалась от книги и нахмурилась. После минуты размышлений её глаза расширились:

— А. Не `го земли? Наследство от матьери? Ты об этом?

Рыжая ухмыльнулась.

— Ну, я видела его сестру и семейные портреты, и стоит сказать, что это она получила два больших наследства от матери, а не он! — отметила она.

— О. Передача состояния только по женской линии. Это... это есть необычно. Это поэтому она была `едовольна, что мы спасли `го, нет?

— Читай книгу, Табби, — вздохнула Кирше. — Вообще не смешно. Никто из вас не взрывается от возмущения как Л... Я словно огонь без топлива. Как кузня без железа. Как тролль без её любимого забавного козлика.

— Или как шлюха без достоинства, — протянула Монморенси.

— Это не одно и тоже. Это просто не то, — она покачала головой. — Обед? — предложила она в качестве утешения.

Все согласились, что это была хорошая идея. А за едой они обсудили свои возможности. И что им делать дальше.

— Вето, — сказала Табаса.

Гиш удивленно поднял брови.

— Но... отдаленный замок, который терроризируют призраки, предлагает хорошую оплату тем, кто избавит их от этой напасти? Определенно, что сочетание героизма и хорошая оплата...

— Вето.

— Но...

— Отстань от неё, Гиш, — лениво посоветовала Кирше, разлегшись на траве. — Она пользуется своим правом вето. Оно у всех нас есть.

Она подняла другую брошюрку.

— Семья из Табре или Тарде? Не могу прочитать, тот, кто писал это, был явно неграмотен. Не важно. Так, их... тым-дым-дым, старшая дочь пропала, готовы заплатить. Да, дешевка. Меньше экю и дальше на север. Не стоит оно того.

— Но если мы поедем туда, то стоит посмотреть, — заявил блондин через плечо, пока шел к коням, чтобы угостить своего фамильяра-крота.

— ...ну, если придется, — неохотно сказала Кирше. — Оно должно быть или очень-очень близко к нашей цели, или очень-очень простым, потому что за наши усилия мы получим меньше экю.

— Я уверен, что они просто не могут себе позволить большую награду, — громко сказал Гиш, чтобы перекрыть звуки, с которыми его фамильяр засасывал в себя Юго-Восточный черный суглинок. — Но да, ты права. Если бы это было что-то большее, чем пропавшая девушка, вроде какого-нибудь некромансера или демона, похитившего её, то это было бы совсем другое дело.

— Определенно, — согласилась рыжая. — Эй, раз ты возле сумок, то брось мне немного сушеной конины, если нетрудно?

Монмон оглянулась, оторвавшись от увязывания вещей.

— Сложно назвать это поведением, достойным леди, — чопорно сказала она. -Можешь хотя бы сейчас жевать молча? Гиш, Кирше специально ест с открытым ртом, чтобы позлить меня!

Табаса вытерла руки об землю.

— Еду в Сант `енри, — сказала она. — Встречу вас позже. Должна кое-чьто сделать.

— До встречи, — сказала Кирше с широко открытым ртом, лениво махая рукой, пока Табаса карабкалась на своего дракона. Тот резко взлетел, создав порыв ветра.

Потом Кирше сунула своему фамильяру кусок мяса.

— Что тут у нас еще? О, тут пишут, что мадам де Монтеспан заплатит тысячу экю, если кто-то предоставит информацию об открытии чего-то, под названием Огнесердце. И... — тут она присвистнула, — десять тысяч экю тому, кто доставит его в Амстелредамм.

— А мы знаем, что это? — спросил Гиш. — Огнесердце... звучит знакомо. Это не та штука, которую похитила антипапесса Луксурия, перед тем как Хьюго Храбрый сбросил её с самой высокой башни Джаникулума?

— Это... довольно расплывчато, — отметила Кирше. — И нет. Нет, она заменила свое сердце на Сердце Страсти. Я точно знаю, потому что всегда увлекалась рассказами о ней и её свершениях. Ужасной женщиной она была, обратив пламя страсти во Зло!

— Помогла, — протянула Монмон. — Правда.

Она вытянулась на травке.

— Похоже, что дождя всё же не будет, — сказала она, глядя в небо. — Смотрите, тучи уходят на север. И... — она дернула плечами, — кто-то почувствовал холод? Нет? Нет? — Она вздохнула. — Похоже, только я.

— Мне нужно найти кусты, — заявил Гиш, вставая на ноги. — И мягких листьев.

— Большое тебе спасибо за то, что ты нам это сказал. Слишком много говоришь! -рявкнула Монмон.

*

Оторвавшись от травяных полей, заполненных травой, цветами, кроликами и другими признаками Доброты, мы поднимемся в небо. А потом, согласно механизму изменения перспективы, откроется что, ага! Весь мир заключен в хрустальный шар.

Синий миньон, назначенный следить за шаром, нахмурился. Используя весь свой ум и концентрацию, высунув от напряжения язык, он начал писать мелом на доске перед собой.

ЖЛТЫЙ+КРАСНЫЙ+ЖЛТЫЙ ГРР РОИ ТРЕПЛТСЯ ПР СЯКОЕ. СНИЙ ГРОЙ УЛТЕЛ НА ДРКОН.

Я ХОЧУ МСА

Гнарлов Проект Наблюдения за Героями был... наверное, чуточку недоработан, чтобы сообщать Повелительнице о его существовании. Там всё еще было немного мелких недоработок, вроде использования миньонов в роли наблюдателей, и то, что у него был только один хрустальный шар, и, конечно же, то, что на эту группу они наткнулись чисто случайно.

Однако Зло всегда найдет себе дорожку. А если и нет... ну, он не говорил Повелительнице про свой новый план, а значит, с определенной точки зрения, Зло — или он — не потерпят поражения или чего-то подобного.

14. Ревампиризация башни.

"Нет! Не может быть! Я не позволю фон Зербсту, из всех людей, стать причиной моего падения! Знай это, Абрахам! Ты мог спасти её! Но ты решил преследовать меня, несмотря на то, что я дал тебе шанс спасти свою жену! Она была сукой до конца... а сейчас это определение стало еще точнее! Слышишь этот вой? Виктория фон Зербст... явись и убей своего дурака-мужа! А-ха-ха-ха!"

— Луис де ла Вальер, Кровавый Герцог

Свет нового дня омывал болота и разрушенную башню, словно расплавленное золото.

Конечно же, предок владельца вышеупомянутой башни однажды попытался покрыть одну уродливую деревеньку, которая так его раздражала, расплавленным золотом. Однако, цена вышла слишком высокой, и он вынужден был использовать железо. В результате, он выяснил, что он не в состоянии воссоздать особенность солнечного света походить на расплавленное золото, и что солнечный свет не очень похож на расплавленное железо, которое обычно вызывает намного больше воплей, пожаров, токсичных выхлопов, противного дыма и других неприятных вещей, чем солнечный свет. В этот день в его дневнике появилась запись, полная сожалений о том, что железо смотрится хуже, чем он надеялся, и что в следующий раз ему стоит попробовать использовать бронзу. Он зафиксировал эти мысли как раз перед тем, как скатился в параноидальные разглагольствования о дочери, которая собирается убить его.

Оказалось, что он был прав, поскольку она столкнула его в одну из плавилен.

Но оттого, что штука, омывающая ландшафт, была солнечным светом, а не расплавленным металлом, разбудил Луизу де ла Вальер не испепеляющий жар, а просто неприятный яркий луч, пробившийся сквозь ставни.

Темная повелительница злой тьмы застонала и попыталась засунуть голову под подушку. Гнусный свет! Разве за сотни лет человек не мечтал уничтожить солнце? Ну, она ему покажет!

Впрочем, через некоторое время она вынуждена была признать, что её значительные и злобные силы не преуспеют там, где провалился анти-папа Обтенератус III, и вытащила себя из постели. Всё её тело болело. Она всё еще чувствовала себя грязной, несмотря на вчерашнюю ванну, а приподняв свою ночную рубашку, она заметила, что синяк на её левом боку окрасился в неприятный фиолетовый цвет. Прихрамывая, она оделась, несмотря на непослушные пальцы, одела те части брони, которые сумела, и набросила сверху свою мантию, после чего пошла искать завтрак.

Там её ждало маленькое чудо. Несмотря на то, что это было чудо, ею же приготовленное для себя, а следовательно, оно было не таким уж и чудесным, это всё же была куча отличной еды, которую она купила во время своей вылазки позавчера. И... теперь у неё были запасы пшеничной муки, потому что миньоны ограбили несколько складов по собственной инициативе.

Ведь не так уж сложно испечь хлеб? В конце концов, все крестьяне это умеют. А если она не преуспеет в этом, она, наверное, может заставить миньонов украсть одежду пекаря, и в итоге результат выйдет только умеренно плохим. Бог знает, как миньоны получали свои навыки от краденых вещей. Ну, может быть, Бог только подозревал. Но уж в Бездне совершенно точно знали.

Но всё же, сейчас у неё был хлеб и масло, сделанное из нормального конского молока, и бекон, и даже немного жареных грибов, потому что миньоны жарили их на той же сковородке. Она была голодна, а грибы по вкусу больше напоминали пережаренное сало, чем грибы. И там не было крысятины. А значит, всё было хорошо.

Она доедала второе, когда в комнату влетел красный миньон в длинном фартуке и пахнущий порохом.

— Повелительница! Гнарл сказал... — тут он нахмурился. — Он сказал много слов, но потом сказал проще, что хочет вас увидеть в картокомнате. Вы должны дать приказы, что делать с кораблем.

— Понятно, — сказала Луиза с полным ртом.

— А еще — что делать с пьяным матросом. Нашли его утром. Блевал в каюте.

Темная леди со вздохом отложила нож и опустила голову на руки. Ничего никогда не идет просто, не так ли?

— Маггат предложил побрить ему брюхо ржавой бритвой, но Скил сказал, что нет, что мы должны его скормить голодным крысам на обед. Это, наверное, неплохая идея, потому что крыски большие и голодные, а нам надо доить их, чтобы делать вкусный сыр. А потом Макси оскалился и сказал, что это неплохо звучит, и мы все занервничали, потому что он так делает, когда становится по-етичным, а потом он ушел искать свою лиру, которую он украл в кабаке, — безжалостно продолжал миньон. — А это действительно очень плохо. Когда Макси становиться по-етичным, нам приходится слушать его, пока не отберем его музыкальную штуку и не сломаем. И он продолжает петь даже после этого.

Луиза застонала. Еще слишком рано для миньонов этим утром. Конечно же, обычно было слишком поздно для миньонов по вечерам, или слишком полуденно для них в полдень, но сейчас она ощущала это особенно остро.

— Сейчас пойду, — сказала она, надеясь избежать историй миньонов по пути.

Ей не повезло.

*

— ... и потом Снот говорит Пиру: "но я же не горю", а Пиро говорит: "это пока не горишь!", и все мы смеялись. Оно получилось еще веселее, когда Пиро его поджег!

— Гнарл! — сказала Луиза, когда зашла в картографическую комнату, в которой, хм, почему-то не было карт. Комната относилась к той части башни, которую еще не побелили, и со стен свешивались гнилые драпировки. По крайней мере, здесь было освещение лучше, чем в других, похожих на эту, комнатах. Несколько ярких магических кристаллов свисали с потолка, создавая колодцы света на полу и показывая, как его криво подмели. Еще там были миньоны и её советник, ожидающие её.

— Ты говорил, что для меня есть новости?

Старший миньон выпрямился, его фонарик мотался над его головой.

— Действительно, Ваша Злобность, — сказал он, положив серебристый механизм, который разглядывал. — Сперва проблема пьяного моряка. Я предлагаю...

Луиза уже обдумала этот вопрос по пути сюда, пока она старалась игнорировать россказни красного миньона.

— Запихните его в мешок и выбросьте отсюда, — нетерпеливо приказала она, игнорируя довольный писк коричневого миньона в обвисшей шляпе, который немедленно начал что-то писать, пока Маггат не ударил его дубиной по голове. — Но убедитесь сперва, что он пьян... как очень пьяный моряк. Напоите его пивом зеленых, которому я не доверяю.

Гнарл ухмыльнулся.

— Ах, чудесный план, Ваша Злобность. Это пиво содержит полынь, знаете ли. Ну, еще там есть древесина и черви, но зеленые используют полынь при каждом удобном случае. Он даже не будет знать, день Зла на дворе или просто время завтракать.

— Вообще-то, я думала, — солгала Луиза — эту идею она придумала только что, — что мы можем отвезти его куда-то и там... ну, надо, чтобы какой-нибудь миньон посообразительнее потрепался перед ним про свою "тайную базу", а когда его найдут, то будут искать корабль в другом месте, там, где мы выбросим этого морячка. Может быть, поближе к столице, потому что туда можно попасть через портал, но не слишком близко, потому что я не хочу, чтобы они узнали про этот круг камней. Понимаешь, я тут читала книгу одного Иберийского генерала...

— Очень изысканно-злобно, Ваша Тёмность, — согласился её старший миньон. — Такой мастерский обман. Обмани и запутай эти раздражающе цепкие силы добра. Конечно же... — добавил он, — Вы всегда можете принести его в жертву...

— Нет! — рявкнула повелительница. Она сделала вдох. — Это было бы... недальновидно! Всё, что мы получим от жертвы, мы можем потерять, если... если не передадим ложное направление устами этого моряка! Тот факт, что у меня есть секретная база, он очень, очень, очень... важен для моих... хм, планов. — Ну, это-то было правдой. — И я помню, что как только силы Добра находят башню темного лорда, они рано или поздно побеждают его. А это будет плохо. Хорошо. Короче, это нам не нужно.

По крайней мере, до тех пор, когда она запланировала свое поражение.

Гнарл пригладил бородку.

— В чем-то вы правы, моя леди, — сказал он. — Хорошо. Мы сделаем пьяного матроса еще пьянее, потом засунем его в мешок и выбросим через сердце башни. Потом оттащим к ближайшему поселку и, по возможности, оставим возле выгребной ямы. Я отдам приказы.

Луиза пригладила волосы, внутреннее напряжение отпустило ее. Это было близко. Ей не хотелось быть ответственной за смерть скорее-всего-почти-невинного матроса, если такого конфуза можно было избежать. А еще она довольно хитро использовала его, чтобы сбить их со следа, самодовольно подумала она.

— Так, что с кораблем?

— О, конечно, конечно, — старший миньон похромал к балкону, и с этой точки Луиза заметила, что картографическая комната была больше похожа на... какую-то обзорную площадку, с круглой ареной внизу. На которой, однако, также не было никаких карт.

— Нам пришлось потрудиться, чтобы найти это вновь и заставить механизмы работать, — заметил Гнарл. — Мерзкий вампир использовал эту комнату как свалку для трупов и — что намного хуже — для любительских спектаклей.

— Мы потратили много времени, выковыривая костюмы, застрявшие в механизмах, — добавил Игни. — Очень плохие костюмы! Годятся разве только на то, чтобы дать их новым миньонам. Мы их дали им в качестве наказания, и сказали, что только когда они награбят что-то лучшее, им не придется носить этот хлам. — Красный миньон собрался. — Маггат сказал, что это мотив-акция. Когда Макси спросил его, что это значит, Маггат объяснил, что это такая акция, когда им не будут давать чая. Очень плохое наказание. Чай вкусный. Особенно с ромом.

— Действительно, маленькие милашки очень любят чай, — сказал Гнарл. — У нас тут был Повелитель из Альбиона, это у него они подхватили эту привычку, особенно когда он попробовал вторгнуться в Катай и другие страны Мистического Востока, чтобы контролировать мировые запасы чая. Он, конечно же, умер. Моя леди, будьте осторожны с воинами Мистического Востока. Они странно сражаются, не так как местные Герои.

— Аналоговый пират! — встрял шут.

Луиза моргнула, не уловив смысла этого утверждения. Ну, она владела кораблем. Который вроде как был украден. Тварями, которые работали на неё. И пусть она им ничего такого не приказывала, но всё же она владеет этим кораблем. Так что это что-то вроде пиратства.

Она не поняла, к чему тут слово "аналоговый". Может, речь шла про аналогии?

Стараясь уйти от этого сумасшествия и нелогичности миньонов, она быстро спросила:

— Итак, корабль?

— Конечно, конечно. Разверните карты, — приказал Гнарл.

Медленно, со скрежетом невидимых шестерней, пол начал изменяться и деформироваться. Модели строений, устройств, городов, даже разрушенная башня, всё это возникло из пола, и даже поверхность изменилась, имитируя внешний мир. Миньоны по какой-то причине гудели, и Луиза не могла решить, будет ли продуктивным использованием её времени спросить их, о чем они болтают, или это еще больше запутает её. Поэтому вместо расспросов она решила восхищаться сложностью механизма перед ней. Ему должно было быть не меньше восьмидесяти лет — потому что не вампир его здесь установил — но казался он совершенно не старым — да что там, он был удивительным.

Там! Внизу она могла заметить, как начало формироваться северное побережье! И... да, наверное, так выглядела башня до разрушения, острая башенка начала медленно подыматься. А так же более мелкие постройки, увеличенные на карте, но определенно соединенные с башней! И...

... а потом все замерло, с клацаньем и звуком, который мог быть описан как "клоинк!"

Гнарл взохнул.

— К сожалению, Ваша Злобность, похоже, что ремонт был не так успешен, как мне того бы хотелось. Ну да ладно.

Он показал на полу созданную модель города.

— Видите? Это Брюксселль, столица. А вот эти три штучки, тут, тут и тут, — он ткнул пальцем в три острия, — ... это три трансляционных башни, которые, как я удостоверился, еще существуют.

— Госпожа болезненного разделения Мотта! — встрял шут.

Ну, это было честно, пришлось ей отметить. В этом шут был прав.

— Трансляционные башни... ну, да, эти штуки, которые увеличивают дальность Сердца Башни!

— И которые делают всякие штуки, вроде призыва новых миньонов, и устанавливают Ваше темное правление, да, — согласился Гнарл. — К сожалению, есть явная тенденция в том, что их уничтожают Герои в виде прелюдии перед попыткой преднамеренного убийства, и их часто используют всякие болваны, которые считают их полноценными башнями, а не обычными инструментами в завоеваниях Зла. В любом случае, я выяснил, что в пределах досягаемости осталось три штуки. Одна востоке, одна юге, и одна на западе. Еще одна была на севере, но она оказалась затопленной. Похоже, что тьма Доггерланда опять утоплена океаном.

— ...Я вижу, — сказала Луиза, хотя и не видела. — Впрочем, я не понимаю, как это всё связано с хранением моего нового корабля. — Она запнулась. — А где корабль?

— Мы припарковали его в безопасности! Скил знает, как парковать корабли! -быстро ответил Маггат, засунув большие пальцы за пояс.

— Ах, ну...

— Мы совсем не сбивали случайных деревьев!

А. Значит, они сбили несколько умышленно. Хотя ее сейчас волновали другие вещи.

— Гнарл! Где корабль?

Старший миньон выглядел уязвленным.

— Ваша Злобность, он пришвартован в Яме Отчаяния. Где же ему еще быть?

— У меня есть Яма Отчаяния? Когда это я обзавелась такой штукой?

Гнарл странно дернулся, словно ему было неудобно.

— Ну, — признал он, — она немного затоплена, так что сейчас это озеро отчаяния. Но когда мы его осушим — сейчас там работает цепь миньонов с ведрами — мы сможем прятать его от посторонних глаз в туннелях в стенах Ямы!

Луиза выдохнула, раздув ноздри.

— Так зачем ты позвал меня сюда, если ты уже знал что делать с кораблем? — спросила она, причем её голос становился всё более высоким. Она ткнула пальцем в Игни. — Он заявил, что ты хочешь поговорить про корабль и про то, что нам с ним делать!

— О, это была просто формальность, — пренебрежительно сказал её советник. — Нам нужно поговорить о ремонте башни и про то, на чем сосредоточиться в первую очередь. Я надеялся воспользоваться картографической комнатой, чтобы объяснить, но... ах, она из тех вещей, которые были повреждены. Игни, зачем ты соврал Повелительнице?

Краснокожий миньон надул губы.

— Я хотел сделать ей сюрприз! Работа башни восхищала множество Повелителей и делала их счастливыми! — ответил он. — Типа подарка!

В чем-то он был прав, Луиза была раздражена чуть больше среднего. Причем раздражение быстро начало исчезать, когда она начала прикидывать перспективу жилья не в руинах.

— И?... — начала она, жестом приказав Гнарлу продолжать.

— А, конечно, конечно. Ну, мы чуть позже можем более детально рассчитать стоимость, но на текущий момент, сейчас, у вас есть строительное оборудование — так щедро пожертвованное городом — и деньги, так же как и рабочая сила в виде миньонов. В результате мы можем начать ремонтные работы. Вы можете сосредоточиться на перестройке главной башни, на нижних уровнях — вы знаете, убрать дыры в полу и очистить это место — или даже на возвращении внешних построек. Я бы не рекомендовал последнее, но выбор за Вами.

— Перестроить башню? — повторила Луиза.

— О да, Ваша Злобность, — сказал Гнарл, потирая руки. — Ну, много злых Повелителей решали построить большую башню, чтобы избежать неуважения! С достаточной высотой — и толщиной, она тоже необходима — Вы сможете демонстрировать остальным свое превосходство! Они будут завидовать Вашей башне!

Луиза сморщила нос.

— А это... не чересчур? — поинтересовалась она. — Я к тому, что они не только получаются слишком высокими, но мой отец говорил, что такие башни темных лордов еще и очень уязвимы для пушечного огня. При малейшем сотрясении они начинают крениться или складываться внутрь, и после этого их очень сложно восстановить. — Она надула губы. — Разве... ну, к примеру, что-то более низкое, но за кольцом высоких стен, не будет лучшим показателем силы?

Ей определенно показалось, что Гнарл не слишком доволен.

— Ваша Злобность, пожалуйста, подумайте о традициях. Все Повелители владеют башнями, и судят о них, зачастую, по размерам.

— Я Повелительница, — сварливо ответила девушка.

— Но это даже более верно для женских сил тьмы, — сказал миньон. — Чтобы пробиться в мире, королевам тьмы приходиться находиться над битвой, и владение большой башней им в этом помогает.

Заманчиво, пришлось согласиться Луизе. Стоять на вершине стены, смеясь и швыряясь огнем в дураков, решивших посягнуть на её силу... нет! Это плохо! Она не хотела быть обнаруженной, а постройка гигантской башни... в этом не помогала.

Но это было так соблазнительно.

Так, она пока что отложит этот вопрос.

— Я думаю, что нам сперва следует сосредоточиться на нижних этажах, подземельях и скрытых проходах, — сказала она. — Я думаю, что это больше подходит моим личным планам.

— Хорошо, моя леди. Мне придется еще посоветоваться с Вами, и я бы рекомендовал Вам в первую очередь отремонтировать картографическую комнату. Это позволит мне быстро демонстрировать Вам планы этажей и вообще сильно упростит бюрократический процесс, сделав его более эффективным и функциональным. Всё станет гораздо нагляднее того, что мы имеем сейчас.

— ... Я подумаю об этом, — дипломатично сказала Луиза. — Но в это время...

— Осквернительница невинных дев!

Луиза развернулась и пнула шута в морду.

— Я никогда!... — заорала она, тяжело дыша. Стальные ботинки клацали по полу, пока она, чеканя шаг, ни подошла к поверженному шуту и ни воткнула острый каблук ему в грудь.

— Слушай меня, ты, мерзкая, тупая, мелкая тварь, — прошипела она. — Первое, я никогда не делала ничего подобного! Всё, что я сделала, — это забрала её одежду и жезл! Я не сделала ничего такого, и не хочу, чтобы мое имя упоминалось в отношении таких вещей! Она была моего пола! — Луиза усилила нажим. — И второе, ни в каком виде она не была невинной! Или девой! Невинные девы не пытаются соблазнить своих злых пленителей! Еще и с таким энтузиазмом! Я понятно выражаюсь?

Со стороны шута раздался визг и какое-то бульканье, которое можно было расценить — при желании — за утвердительный ответ. На всякий случай Луиза пнула его еще несколько раз, подняла за ухо, уронила и наподдала изо всех сил. Тяжело дыша, она вернулась к Гнарлу.

— На чем мы остановились? — спросила она, убирая с глаз прядь волос.

Гнарл прочистил горло.

-Чуть больше массы вкладывайте в пинок, моя леди, если Вы хотите, чтобы шут летел как можно дальше, — сухо сказал он. — Что же до остального, я думаю, что... — он остановился, его глаза расширились, и в этот момент Луиза почувствовала, что её перчатка стала неприятно теплой и зазвенела, словно колокол.

— Что случилось? — спросила она, причем голос сам собой поднялся на тон выше.

— Это сообщение от... да, это заклинание Скаррона, и попытка какого-то нарушителя пробиться сквозь сердце башни, — тихо ответил Гнарл. — Моя леди, я думаю, что Вам следует спуститься прямо сейчас со всеми доступными миньонами. И оденьте шлем, он защитит Вашу голову. Посмотрим, чего хочет старый мужелюб.

*

Ничего не менялось в зале сердца башни. Хотя Гнарл и объяснил ей, что она может потратить время и деньги на расчистку этого места, он так же — в своей манере — намекнул, что у неё есть более важные занятия.

Лично её немного раздражало то, что сердце её силы так выглядит, но, возможно, он был прав.

Так что она стояла там в полной броне, с армией миньонов за спиной, и чувствовала себя немного глупо, ожидая чтобы что-то случилось.

— Вы должны пригласить их внутрь, — подсказал Гнарл. — Только одного, конечно же. Это здравый смысл.

— О, — сказала Луиза, залившись краской. — Входи. Один, — попробовала она.

Свет ударил из сердца башни, и когда её взгляд приспособился к его яркости, Луиза рассмотрела, что перед ней стоял знакомо выглядящий, сногсшибательно красивый мужчина. Сей джентльмен, помимо того, что был красив до дрожи в коленках, еще и улыбался от уха до уха, демонстрируя чистую радость, от чего у неё мгновенно пересохло во рту. Она чуть не рухнула в обморок, когда он метнулся к ней, поняв и сжав в своих мужественных объятьях, прижавшись своими грудями к её и поцеловав в губы. Все её мечты сбывались прямо сейчас! Это была мечта любой женщины! Это была...

Минуточку. Груди?

Луиза вывернулась на свободу — на что ей потребовалось больше усилий, чем ей бы хотелось — и влепила себе подзатыльник, взвизгнув от боли. Этот мужчина... с длинными мужественными... нет! С длинными волосами и... и изгибами и мягкой кожей... и... она стиснула зубы. Этот мужчина на самом деле не был мужчиной! Ей нужно сохранять ясность мысли! Даже если эта аура чистой мужественности заставляет её колени подгибаться, а рот послушно пересыхает. Оно было... очень красивым.. нет!

— Джессика, — проскрежетала она, да, так звали этого м... м... эту личность. — Эта... штука. И ты... поцеловала меня!

— Мы сделали это! — воскликнул м... Джессика, с явно слышимым восторгом в голосе. В одной руке, она... да, ярость разрушила иллюзию... но в одной руке она держала что-то вроде книги без обложки, с... Луиза прищурилась. Картинка с ней? В полной броне? Висящей на веревке, сброшенной с воздушного корабля?

Картинка из её прошлой ночи была... в книге?

— Что происходит? — возмутилась она.

— Мы в заголовках! Точнее, ты, но и моя броня туда попала!

— На каких еще головках?

— Это грандиозно!

— При чем здесь размер? Почему ты несешь какую-то бессмыслицу? И прекрати эту твою мужественную штуку!

После чего обе перебазировались в более приятную комнату разрушенной башни — хотя речь скорее шла о более чистом кусочке свинарника — и за чаем Луиза заставила Джессику объясниться.

Что не слишком-то ей это помогло.

— Значит, дай-ка я подытожу, — сказала Луиза после развернутого объяснения Джессики. Причем оно включало в себя жесты. И рисунки. — Бездна... — место, откуда приходят демоны и где горят души грешников.

— Ммм — хммм.

— В Бездне есть демоны, которые шастают тут и там и собирают истории о том, что происходит в верхнем мире и в Бездне, записывают их и даже делают картинки. И они хранят их в журналах, которые являются нечестиво заколдованными томами, в которых хранятся секреты верхнего мира, и темная, и запрещенная магия, и всё такое прочее.

— Ага!

— И в какой-то момент они начали публиковать свои журналы, используя демоническую магию, чтобы копировать текст в другие книги. А демоны за это платят, получая что-то вроде глашатая, только в письменном виде. И... и есть журналы довольно точные, и их используют лорды Бездны, планируя свои вторжения в верхний мир, и есть те, которые просто рисуют непристойные картинки и выдумывают истории, чтобы развлечь читателей?

— Вот потому-то демонов, которые этим занимаются, и называют "журналистами", — подтвердила Джессика. — А сейчас еще появились журналы, которые даже перестали быть книгами, но демоны могут читать их через хрустальные шары или тому подобные вещи, и можно смотреть пьесы и тому подобное. У меня есть такой в спальне, настроен на один концертный зал.

Луиза грустно покачала головой.

— Бездна — очень странное и испорченное место, — сказала она, — и если подумать, как много там знают о верхнем мире, ... это страшно.

Джессика широко улыбнулась, подняв брови.

— Ты подожди, пока я тебе расскажу про зачарованные стены, где горящими рунами отображаются короткие молитвы культистов!

— Лучше не надо, — сухо ответила Луиза. — Ну... хорошо. То, что они нарисовали мою голову, это хорошо... плохо... э... слово-которое-означает-что-всё-прошло-как-надо?

Темноволосая девушка начала подпрыгивать.

— Конечно же! Это чудесно! Не только ты справилась, смотри! — Она ткнула пальцем в картинку. — Прямо у всех на виду! Моя работа! Кто-то, кто одет в то, что я придумала и создала, и прямо на передовице! И... — Джессика пробежалась по страницам, — мы также попали в раздел моды! Иемоген... ты её не знаешь, но она очень уважаемый журналист, который специализируется на таких вещах, ... сказала, что это смелая мода, которая перешла границу полов и создает впечатление квази-женственности на линиях суровой проклятой стали, классического мужского архетипа падшего рыцаря! И что этот стиль "стальной феминистки" отрицает гетеронормативные клише и открывает новые перспективы в пансексуальном владении с ясной заявкой на гинократию!

— Эм, — начала Луиза, сконфуженная странными запретными словами Бездны. Она просто думала, что получит броню для защиты, которая будет выглядеть как злая версия брони её Матери. И не думала, что она будет считаться символом сексуального доминирования над кем-либо.

Джессика взвизгнула от радости.

— Это чудесно! — сказала она. — Именно этого я и добивалась! Ты только послушай: "Неконвенциональный выбор цветов вызывает в уме образ мужчины-завоевателя, и половые стереотипы полностью нарушены. Она бесстыдна в том, как она попирает все стандарты в истории. Она явно отвергает в своем намеренном противоречии тысячелетия моды на одеяния Повелительниц. Я была шокирована, когда увидела её, и аплодировала её провокационности! Действительно, намеренное добавление элементов брони самой отвратительной Карины де ла Вальер (49) — это никак не меньше, чем призыв к силам Зла проснуться и показать, что они не просто мишура и традиции. Речь идет про Темный Стиль. А эта броня излучает адскую величественность. На неё стоит посмотреть. Было бы интересно взглянуть на её эффект во время Шоу Мод Еребуса, которое состоится через шесть месяцев!"

Девушка осела в кресле, обмахивая себя журналом:

— Она... Иемоген действительно думает, что моя работа может создать новый тренд! Это... это больше чем я когда-либо надеялась! Я... я думаю, что сейчас рухну в обморок!

Луиза сильно подозревала, что причиной обморока будет то, что её собеседница забыла, что ей нужно дышать, но... ну, было приятно увидеть, что она так рада. Даже если она использовала тайные слова, смысла которых Луиза не понимала, и не была уверена, что вообще хочет узнать. Она послала миньона за водой и вновь наполнила чашку гостьи чаем, почти ничего не пролив мимо.

Кроме того, Джессика вновь стала красивой, так что Луиза решила занять себя и посмотреть, что же там пишут демоны про неё саму, вместо того чтобы глазеть на ошеломляющего м... женщину, с короткими рожками, пробивающимися из её лба.

Слова вверху страницы гласили: "Новая Сила возникла на Севере" и были приятны, но остальная часть журнала была странной. Словно она читала о себе, только... только детали были неверны. Она была совершенно уверена, что не сражалась с графом де Моттом на крыше горящего здания. Она бы такое запомнила. А рассуждения о том, что она была одной из брошенных любовниц графа и что "любовное прошлое настигло его" были очень неприятны.

— Технически, я тут не только для этого... о, это чудесно! — сказала Джессика, глубоко дыша. — Но я уговорила папу поручить это мне. Мне тут нужно сделать еще несколько дел, пока я тебя вижу. Первое... да, папа дал мне... — она покопалась в кармане, сунув Луизе брошюру. — Это наш каталог, всего того, что у нас есть в продаже. Он зачарован на обновление, это довольно круто!

"Проклятый клинок Алдама", — вслух прочитала Луиза, — "... услуги суккубов (ночные), эльфийский револьвер (пули не включены)"... Основатель, это дорого... ооо, "колдовские тома!" Она принялась нетерпеливо просматривать список магических книг.

— Мы доставим их прямо в твою башню тьмы, — добавила Джессика, — без оплаты за доставку, поскольку ты внесена в список привилегированных клиентов.

— Молния или больше огня? — бормотала Луиза, не слушая её. — С одной стороны молния. С другой — больше огня.

— Еще мы выполняем оптовые заказы на лежалое в море золото — знаешь, затонувшие клады и все такое — обсидиан, черный мрамор, базальт и прочее, однако доставка может занять до двадцати восьми рабочих дней. В зависимости от типа и размера заказа.

— Отношусь ли я к молниевым личностям? Этот неверный пес знаменит молниями, так что, возможно, мне стоит научиться владеть ими, чтобы побить его на его же поле. Но хочу ли я этого?

Джессика прочистила горло, вернув Луизу из её счастливого, наполненного-молниями-и-пламенем, мира.

— И еще кое-что, что папа поручил мне передать тебе лично, а потом еще сказать это твоему забавному советнику-гоблину, — сказала она. — Он сказал, что, возможно, он напал на след одного из фрагментов твоего сердца башни и тебе сообщит, как только выяснит всё точно. И он надеется на компенсацию, по обычному тарифу.

Компенсация за услуги. А. Да. Это мгновенно вернуло Луизу на землю. Внезапно, все эти экю, которые она украла у коррумпированного и испорченного Совета, который явно расхищал налоги, стали казаться недостаточной суммой. Некоторые эти вещи сами по себе... нет! Ей же нужно оплатить ремонт своей башни и... ей еще нужны деньги на взятки и кто знает, на какие еще траты, о которых она пока что даже не думала!

Никогда еще богач не чувствовал себя таким бедным.

— В любом случае, — продолжила Джессика, — там у них еще больше картинок с тобой! И больше комментариев! А учитывая, что там пишут... может, ты решишься на приобретение пары платьев! Я к тому, что ты, скорее всего, начнешь получать приглашения на разные адские сборища, поскольку ты восходящая черная звезда Зла, и возможно ты не захочешь идти на все в полном доспехе.

Да, решила Луиза. Это будет очень дорогой период в её жизни.

Была ранняя осень, и деревья за окнами стали сбрасывать свой зеленый глянец и — поскольку дело происходило посреди вонючего болота — листья гнили в грязи, когда явился Скаррон. К этому времени интерьеры башни были вычищены, а также поубавилось дыр в полу. Это было оплачено несколькими рейдами против сборщиков налогов и других символов власти Совета, а наибольший вклад внесли набеги на собственность последнего графа де Мотта, которую забрало государство.

Фактически, награбили значительно больше, чем требовалось для починки нескольких комнат. Её спальня больше не воняла плесенью, обзавелась отоплением, огнем и нормальными шкафами — с созданными Джессикой платьями внутри — и подушками и... это было чудесно! А еще в башне появилась ванная комната, почти такая же роскошная, как в Академии. В парящем бассейне могло поместиться десять человек. И только синие миньоны могли досаждать ей во время купания, потому что другие миньоны могли утонуть — и тонули — когда падали в него.

Она как раз заворачивалась в пушистое кроваво-красное полотенце, когда Гнарл вломился внутрь, принеся сообщение от принца Инкубов.

— Он нашел один из фрагментов сердца башни, Ваша Злобность! Вам следует добыть его как можно быстрее.

Луиза ухмыльнулась. Она уже вычислила, где оно должно было быть. Это было довольно очевидно, в некотором роде. У Мадам де Монтеспан была репутация. Луиза знала это, и она подслушала даже больше от своей старшей сестры, пока та разглагольствовала о своей сопернице и о том, что она играет с.... сомнительными вещами. Да, может, это было просто соперничество Элеоноры, но она была ужасной, ворующей женихов су... ведьмой. Сложив всё это вместе, логично предположить, что у неё окажется часть сердца башни. Для зловещих и предательских экспериментов.

— Значит, я подготовлюсь к небольшому путешествию на восток, — просто сказала она, стараясь не слишком скалиться, предвкушая свою месть против Франсуазы Атенаис де Монтемарт.

— Совершенно верно, — подтвердил Гнарл. — Скаррон получил веские доказательства — похоже, что и Вы об этом подозревали — фрагмент был приобретен десять лет назад агентами, работающими на Герцога де ла Валлиере. Вашего отца.

Луиза моргнула.

Луиза открыла рот.

Луиза закрыла рот.

В конце концов, она выдавила придушенное:

— Что??

15. Часть 4-2

"Иногда неудачные вещи случаются с хорошими людьми без реальной причины. Боюсь, что именно так устроен наш грубый старый мир. Но если ты, моя сладкая, будешь работать изо всех сил, то я уверенна, что ты пробьёшься сквозь всё, что встанет у тебя на пути! Будь добра с людьми и защищай милых маленьких невинных девочек от грубых и скверных вещей, и я уверенна, что Бог улыбнется тебе".

— Каттлея Юветта Ла Баум Ле Бланк де ла Вальер

— Мой отец, — ошеломленно повторила Луиза. — Мой отец. У него... фрагмент сердца башни.

Этого не должно было быть! Не должно! Если ей придется противостоять своей семье — Основатель помоги ей, чтобы ей никогда не пришлось делать этого — значит, это должно было произойти в самом конце, когда её реставрация Принцессы Генриетты была бы fait acomplis, и она могла бы объяснить что и зачем она делает. Каждая кость в её теле вопила о том, что миньон сказал правду. Но чтобы это случилось сейчас... этого не должно было произойти!

— Доказательства вполне основательны, — сказал Гнарл, оторвавшись от присланной посылки. — Фрагмент был украден у германского алхимика, который пытался применить его для обретения бессмертия графом фон Санкт-Германус, известным компаньоном Вашего отца, и по отдельным финансовым деталям вся денежная цепь становится очевидной, — миньон счастливо вздохнул. — Я определенно постараюсь удостовериться в этом, конечно же, а значит, мне придется пройтись по бумагам ржавым скальпелем.

— Но почему мой отец завладел им? — возопила Луиза, обращаясь к потолку. Сейчас она чрезвычайно напоминала кузню, поскольку в такт словам топала ногами от злости в своей броне. — Почему? Что могло овладеть им, чтобы он сделал это? Десять лет назад, не меньше! Если бы он сделал это сейчас, чтобы остановить меня, это было бы хотя бы понятным!

Гнарл пригладил бородку.

— Да, это загадочно, — спокойно сказал он. — Почему известный Герой мог возжелать инструмент такого могучего и великолепного Зла? Да, мы должны держать в уме прискорбную тенденцию Героев брать артефакты Зла и пытаться укрыть их от правильных людей, которые могут сотворить Зло с их помощью. Тот германский алхимик растворял людей в кислоте и пытался делать механические протезы из золота и кости, а такие вещи всегда привлекают Героев, когда они узнают о них.

Повелительница сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Да, может быть поэтому. Может, он просто спрятал его в семейном хранилище, в безопасности. Это было бы хорошо, поскольку она знала, как туда попадали её родители.

— Конечно же, — продолжал Гнарл, — у этого типа героев есть тенденция портиться или попадать под контроль таких Злых артефактов. Или непосредственно, что всегда очень забавно...

— Верно замечено, — радостно заявил Маггат. — Они говорят: "о нет, оно управляет мною, я не могу ничего с этим сделать", когда атакуют своих друзей, а потом все плачут, когда их убивают. Ну, это, или они говорят: "ахаха, вы глупцы, я теперь вижу истину, есть только сила и те, кто слишком слабы, чтобы овладеть ею", но тогда меньше плача, когда их рубят на куски.

— Первый тип забавнее, но второй более эффективен для целей Зла, — вставил Игни.

— Да, действительно, — сказал Гнарл, недовольно покосившись на более молодых миньонов.

— Ты ведь часто такое видел, разве нет? — с горечью спросила Луиза, сжав кулаки. Они ведь говорили об её отце.

— О, изрядно, изрядно, — согласился Гнарл, прохромав вокруг стола и взгромоздившись на высокое кресло. — Это довольно обычное дело для Героических типов. За все эти годы привыкаешь к такому. — Он принялся громко шелестеть бумагами. — А ведь есть множество вещей, которые можно сотворить при помощи кусочка сердца башни. Это в первую очередь магические кристаллы Зла. Они являются чудесными сосудами для душ. Вне зависимости от того, желаете ли вы пытать душу своего врага или сохранить свою, если вы желаете стать личем. Они усиливают мечи черной магией и увеличивают силу заклинаний ценой извращения их элементального сродства ко Злу. И тому подобное. Это никогда не заканчивается ничем хорошим для того, кто занимается этим, конечно же, хотя бы потому, что разрезание сердец башни для таких штучек дестабилизирует их и все, кто оказались рядом с ним умирают, расплавленные ужасающим магическим ударом.

А. В таком случае Луиза решила, что возвращая фрагмент, она делает Доброе дело. Никто не хочет быть расплавлен магическим ударом. Но ей нужно подумать над всем этим.

Луиза прочистила горло.

— Слишком много информации, — сказала она. — Поэтому я собираюсь на прогулку. Мне нужно... мне нужно немного свежего воздуха, чтобы проветрить голову. А ты пока проверь, не лжет ли Скаррон.

— Надеюсь не слишком свежего, — неохотно произнес Гнарл, чье внимание уже сосредоточилось на бумагах. — Убейте несколько кроликов для меня.

*

Снаружи было холодно, и возле ее лица повис парок. В этом году зима пришла рано, снегопады накатывали из Великого Северного Моря, и белизна хрустела под её закованной в металл ногой. Было сложно поверить, что спустя несколько месяцев снова настанет весна, и она будет считаться пропавшей уже целый год.

Она должна была действовать быстрее. Она должна была потратить больше времени на противостояние Совету, чтобы вернуться к семье и не изображать из себя зло и такое прочее. Но граф де Мотт был счастливой случайностью! Счастливой случайностью, которая чуть не убила её и чуть было не сбежала, если бы не миньоны, укравшие корабль.

Она хотела действовать быстрее, но не могла! Мадам де Монтеспан устроилась в Амстелредамме, который был даже больше Брюкселля, а герцог де Ришелье укрепился в столице. Что же до предательского экс-жениха, этого безмозглого дегенерата, то никто не знал, где он. Кто-то говорил, что он в Альбионе, проводит переговоры с победившими повстанцами, другие — что он занимается какими-то тайными вещами с армией. Как она должна была наказать его за все его прегрешения, если она не могла даже найти его!

Они так и не смогли найти достойной замены графу де Мотту. По крайней мере, хоть что-то. Скрип снега под её ногами звучал особенно приятно, когда она подумала про это. Этот мужчина был — несмотря, или, возможно, именно потому, что был дегенератом — очень популярен у среднего и низшего дворянства, и его любили даже простолюдины. Что только показывало ужасающее отсутствие вкуса у большинства людей. Но всё же, его замена в Совете оказался простым серым подпевалой. Луиза даже не могла вспомнить его имя.

Она могла бы убить его как-нибудь, но учитывая, что он, похоже, был даже не в состоянии организовать... состязание по выпивке посреди винного погреба, это явно было бессмысленной тратой её времени. Его замена могла оказаться компетентной.

Бесцельные блуждания привели её к скальному выходу посреди замершего болота, который она использовала как полигон, после того как чуть было не сожгла важную часть башни. Явно её подсознание сделало это, пока она предавалась размышлениям. А раз она здесь, она могла, по крайней мере, что-то взорвать.

Эта идея ей понравилась.

Скоро звуки ломаемого льда и испепеляемых скал наполнили воздух, пока Луиза де ла Вальер вымещала свое раздражение на окружающем мире.

Поскольку она была очень раздражена. Её вынудили выступить против своей семьи. Её родители... наверное, убьют её. А учитывая, что сказал Гнарл про использование фрагментов сердца башни, у нее был повод беспокоиться все больше и больше.

То, что её родители могли играть с магией Зла, не казалось невозможным. Что было неправильно. Это были её родители! Они были Героями! Они не должны заниматься такими вещами! А... а учитывая то, что она услышала, они могли сделать это, например, чтобы спасти Каттлею, чтобы сохранить ей жизнь! По крайней мере, они могли думать об этом, поскольку она всё еще была больна.

Или они могли сделать это для неё, чтобы исправить её проблемы с магией. И надолго оставив её при этом с магией Зла, про которую Гнарл говорит, что чует в ней. Разве это не смешно, в некотором глубоко ироническом смысле? Она была связана с этой башней намного дольше, чем думала. И все её проблемы с магией, то, что она смогла работать только с темными заклинаниями, выученными здесь... это вина её родителей?

С рычанием Луиза метнула два титанических шара огня в подмерзшее болото и была сбита с ног вырвавшимся паром. Лежа на спине, она смотрела в небо, позволяя холоду вползти в тело и погасить её ярость.

Да будет так.

Даже после этого, она не вломится и не попытается убить родителей. И не потому, что она проиграет. А потому, что это всё ещё её родители, хотя она уже и не знала, было ли это правдой. Нет, она будет действовать разумно. Она не будет изображать из себя безмозглого темного лорда, который пошел бы и бросил вызов Карин Шквальный Ветер, чтобы быть изрубленным на куски.

Она просто.... добудет фрагмент. Так, чтобы никто не узнал, что она там была. Никаких мелодраматических противоборств, никаких решающих дуэлей, и никаких она-будет-убита-собственной-матерью. Ничего такого.

Девушка заставила себя встать с земли и отряхнула с себя снег. Несколько желеобразных сфер жизненной энергии оказались возле воронки в болоте. Похоже, что-то жило там. Луиза прошлась вокруг, её темная перчатка собирала энергию. Она скопила её довольно много. Теперь ей нужно было найти один из тех миньоноделательных артефактов, которые упоминал Гнарл, чтобы потратить её. А еще обзавестись источником миньонов, чтобы не нужно было искать и ловить гоблинские племена. Поскольку они начали заканчиваться. Она переловила большинство местных.

Это было хорошо, да, поскольку это означало, что не будет набегов на людей этой суровой зимой. Значит, она сделала правильное дело. Итак... действительно, создание орды миньонов было правильным выбором с точки зрения морали, поскольку она — будучи доброй и чистой — контролировала мелких вредителей.

Тяжело дыша и чувствуя себя лучше после того, как она выместила свое раздражение на окружающем ландшафте, Луиза глянула в серое небо. Там что-то двигалось. Она приставила руку к глазам. Разглядела какие-то темные точки на фоне туч — их силуэты не походили на птичьи, да и двигались они по кругу. Неужели их привлекли взрывы?

Ну, она знала, что ей делать. В одной руке она создала два шара огня, в другой — молнию. Если они подойдут достаточно близко, чтобы рассмотреть её, они будут поджарены.

А они подбирались всё ближе, сопровождаемые звуком далекого ржания. Постойте. Ржания?

Девушка уставилась на небольшое стадо крылатых лошадок, кружащих вокруг неё.

— Помилуй меня Основатель! — вздохнула Луиза. — Правда! Правда? Вы тоже?..

Ну, раз уж они в любом случае собирались напасть на неё, она могла опробовать магию молний, которую изучила. Летающие лошади сами напросились. Почему эти проклятые пони не оставят её в покое?

*

— Вуу-хуу! — орал один из миньонов, пока они затаскивали обугленные туши. -Свежее мясо! Повелительница — лучшая из Повелительниц! Может, в следующий раз её атакует пивной монстр!

— Было бы неплохо, — согласился другой. — Но жарёха зимой — это всегда хорошо.

— Я предпочитаю сырое, — заскулил зеленый, — а то тут местами обуглилось...

Маггат влепил миньону оплеуху, впечатав его в пол.

— Ты, неблагодарный мелкий нытик! — заорал он. — Ты грубишь Повелительнице! Она достала нам мяса, а ты жалуешься? Отлично, никакой вкусной конины для тебя! И ты идешь к дежурному палачу, за грубость! Сейчас!

Луиза удивленно подняла брови, но кивнула. Было приятно видеть, что старшие миньоны поддерживают порядок.

— Правильно! — подтвердила она. — Гнарл, где ты?

— Я здесь, Ваша Злобность, — сказал Гнарл, подходя, как обычно, со спины.

— Картографическая комната сейчас работоспособна?

Он втянул воздух сквозь зубы.

— Боюсь, что нет, Ваша Тёмность. Что-то там снова растянулось в прошлый Водень, и прошлый миньон, который влез внутрь, был довольно сильно искромсан. Синим пришлось собрать его в кучку, перед тем как вернуть.

— Значит, мы идем в запасную картографическую комнату! — приказала Луиза.

Запасная картографическая комната была одной из инноваций Луизы в сфере башенного дизайна. Это была комната. С картами. И календарем. И большим камином. И удобными креслами.

Да, это было... революционно.

Луиза уселась в удобное кресло и приказала подать вина. Потом она сложила пальцы, щелкнув металлом перчатки.

— У меня есть план, как проникнуть в поместье и произвести разведку без риска встречи с матерью. Я знаю своих родителей, — тихо сказала она. — Они не слишком зависят от образа жизни, принятого в нашем кругу, по сравнению с другими дворянами. Но они относятся к благородным, а значит, у них есть обязанности, и время от времени они вынуждены поддерживать связи со своим сословием. Мой отец регулярно ездит на охоты со старыми друзьями из армии, также и у моей матери есть старые друзья и компаньоны, которых она навещает. Кроме того, есть фестивали и балы, на которых они вынуждены присутствовать, причем эти мероприятия проводятся далеко от дома.

Девушка запнулась и вздохнула.

— В идеале, лучшей датой был бы Серебряная Пятидесятница, поскольку она включает в себя большую цепь визитов, и всё это вне дома. Но её пришлось бы слишком долго ждать. Впрочем, есть резервная дата, когда их совершенно точно не будет дома. Это значит, что там будет только прислуга и Каттлея, но она болезненна и проводит большую часть времени у себя в комнате, — Луиза вздохнула. — И она милая. И если она обнаружит меня во время проникновения, то, учитывая, что она считает меня мертвой, она скорее умрет от шока, чем нападет на меня.

Она опять вздохнула, стараясь избавиться от неприятных мыслей о своей больной сестре.

— Она, конечно же, будет в доме, — заключила магичка, — но она всегда болеет и не может даже проехаться на лошади без отца, который помог бы ей, если ей опять станет плохо. Яркий свет вызывает у неё ужасные головные боли, так что она иногда идет по ночам в библиотеку и читает там при свечах, но всё же. Она будет или в своей комнате, или в библиотеке, или в музыкальной комнате, так что избежать встречи будет просто. Элеонора теперь редко появляется дома, потому что у неё есть комнаты в Амстелредамме или она останавливается в нашем особняке в Брюкселле, так что её можно не учитывать. А остальная прислуга — они всего лишь простолюдины.

Один из миньонов, слушающих разговор, поднял руку.

— Так нам не нужно будет сражаться с Карин? — спросил он. — Нам нужно будет сразиться только с медвежьим ковриком в её комнате? Он не мертв, видите ли. Он просто боится двигаться.

Луиза сделала глубокий вдох. Луиза выдохнула.

— Да, — сказала она. — Однако у матери нет ковра из медведя в её комнате.

— Он сбежал? — обеспокоено спросил миньон.

— В любом случае, — продолжила она громче, поклявшись игнорировать этого конкретного миньона, — Гнарл, я предполагаю, что есть какой-то способ для меня, чтобы отслеживать фрагмент сердца башни, учитывая, что я контролирую большую его часть. Возможно, с помощью Перчатки.

— Вы абсолютно правы, Ваше жестокосердие, — счастливо сказал Гнарл.

— Чудесно, — сказала Луиза, чьи губы искривились в ухмылке. — Значит всё, что мне нужно, это пробраться внутрь — в одиночку — когда мои родители уедут в другое имение. Я пробираюсь внутрь, избегаю слуг и выясняю, где спрятан фрагмент. Я, наверное, смогу обыскать всё имение за одну ночь, пока все спят. В это время, — быстро добавила она, — группа миньонов ждет моих приказов снаружи, на тот случай, если мне придется взломать хранилище, в которое я не знаю как войти.

Из собравшейся орды послышалось недовольное ворчание.

— В конце концов, — сказала Луиза, свирепо глянув на них, — одна из моих главных задач — это убедиться, что в доме нет матери. Конечно же, те из миньонов, которые хотят войти в дом, где может быть Карин Шквальный Ветер, могут записаться в специальный отряд самоубийц.

Миньоны дружно сглотнули.

— Мы не настолько сумасшедшие, — сказал красный, говоря за всех. — Мы не боимся её. Это не страх, когда боишься Карин. Это логика.

— Я пойду! — объявил знакомый вонючий зеленокожий миньон. — Я храбрее вас всех! Я пойду с Повелительницей и буду разведчиком для неё и... и если Карин там, то я спрячусь и буду надеяться, что она меня не найдет!

— Ты придурок, — огрызнулся Макси. — Феттид, ты идиот! Там же не будет синих. Если тебя убьют или ты утонешь в сортире, то останешься мертв навсегда.

— Я готов к этому! — заявил Фетид. — Я не позволю Повелительнице пойти в столь опасное место, как логово Карин, без присмотра миньонов!

Гнарл пригладил бородку.

— Хоть я и скептически отношусь к мозгам Феттида, но тут он случайно оказался прав. Ваша Злобность, пожалуйста, возьмите этого зеленого миньона с собой. Они умеют незаметно пробираться, а значит, он может разведывать путь для Вас и проверять, есть ли кто-то в комнате. Кроме того, у него отличный нюх. А если всё пойдет не так, то он поможет с убийствами и ударами в спину!

Собственно, именно удары в спину и убийства беспокоили Луизу. Она не хотела, чтобы жестокие маленькие монстры попали в дом её родителей. Там было много ломких вещей, вроде дорогой мебели, прислуги и её больной сестры.

Опять же, если она смягчится здесь и возьмет с собой одного, который будет под постоянным надзором, она сможет прижать остальных...

— Хорошо, — сказала она, — надеюсь, ты понимаешь, что если миньон подведет меня, я не буду колебаться и убью его. Навсегда. Там не будет места для ошибок вроде... в-вроде обычных убийств, ты понял меня?

— Ага! — весело ответил миньон.

Луиза сомневалась. Ну да ладно. Она заставит его понять это, даже если придется устроить ему длинный-полет-со-ступеней.

— Так, — сказала она, — в таком случае я использую... секретный вход, про который знаю только я, и Феттид идет со мной. Я исследую дом, используя Перчатку для поиска фрагмента. Я должна успеть проверить все места, где отец мог бы его хранить, за ночь, а если его там не будет, то мне придется вернуться и подумать еще раз. И все же я думаю, что смогу его добыть!

Да, это был хороший план, и... х-м-м.

— Главная проблема в том, что мне надеть, — продолжила она. — Не смейтесь. Я серьезно.

— Не вижу ничего смешного, — сказал Гнарл.

— Ага! — встрял Макси. — Одежда — это очень серьезное дело. Очень важное.

Луиза моргнула.

— А, да, — невпопад сказала она, сбившись с мысли. — Ну, понимаете, мне нужно надеть что-то, чтобы даже если меня заметят, я не показалась слишком подозрительной. Это значит, что броня отпадает, поскольку если меня заметят, то все поймут, что темная Повелительница, убившая графа де Мотта, вломилась во владения де ла Вальер. Мне нужна Перчатка, но всё остальное я оставлю... оставлю с миньонами, которые будут ждать снаружи, на всякий случай, — поправила она себя. — Кроме того, она шумная. Следовательно, мне, наверное, нужно заказать Джессике что-то незаметное, черное, с... ну, вроде капюшона, и маски, и прочих вещей, помогающих остаться незамеченной.

Маггат скрестил руки.

— Не-а, — просто сказал он. — Нужна простыня. Белая.

"Белая простынь. Ночью. Когда я пытаюсь скрываться", — ну, даже более умные миньоны технически оставались полными и законченными идиотами, напомнила себе Луиза.

— Ага, Маггат прав, — сказал Макси. — Вы же мертвы, правда-правда? А значит, если Вы в белой простыне, то Вы призрак. Поэтому они скажут: "А-а, у нас завелся призрак мертвой дочки", — и все будет совершенно нормально. — Он повернулся к Маггату. — Но нам понадобится тонкая простыня для неё, чтобы через неё было видно, и толстая для Фетида.

— Правильно, правильно, — сказал Маггат, пытаясь пригладить несуществующую бородку, перед тем как вскрикнуть, потому что Гнарл огрел его своим посохом по голове.

— Я не верю своим ушам, — тихо сказала Луиза.

— А, — гордо сказал Маггат, — но Ваша Злобность! Я не думаю, что вы замечаете, какие мы суперумные! Понимаете, когда Вы наденете тонкую простыню, люди будут видеть Ваше лицо и поймут, что Вы призрак.

— И не встревожатся, зато если простыня не будет просвечивать, это заставит их подумать, что Вы просто странная личность, шастающая по улице в простыне, — согласился Маски. — А с просвечивающей не подумают, даже если это и правда.

Девушка надула губы. Она... почему она вообще слушает их? Есть хоть одна причина, чтобы слушать... это? Это безумие! Это глупо!

— Пожалуйста, не нужно кричать. А всё почему, всё потому, что мы мастера со-крытия, Повелительница, — сказал Маггат.

— Мы кроем всех и вся, — согласился Скил. — Феттид даже вышел замуж за гиганта, потому что нам нужно было украсть магический молот у расы одноглазых гигантов. Поэтому мы нашли красивую даму, и Фетид спер её волосы и платье, а потом Маггат заставил меня изображать святошу и провести свадьбу.

— Я был лучшим! — сказал Игни.

— Они вообще ничего не заподозрили, — сказал Макси, скрестив руки. — Ну, по крайней мере, пока Феттид не пырнул гиганта, пока тот спал, а когда он спросил, кто это сделал, я сказал "никто" а когда пришли его друзья и спросили: "кто это сделал с тобой", он им сказал "никто". — Макси запнулся. — Конечно, они сказали "не похоже, что никто, это похоже на то, что кто-то пырнул тебя", а гигант сказал: "Идиоты, её имя было Никто, больно, больно, больно", — и они стали искать нас, пока мы пытались удрать с молотом. Так что этот план мог бы пройти и получше. Но работа по сокрытию определенно удалась!

Луиза выдвинула подбородок. Стоп. Определенно, она читала про этих одноглазых гигантов, что они были похотливы, туповаты и — что особенно важно — дальнозорки. Так что... было возможно, что гигант с плохим зрением — и обонянием — мог спутать миньона с человеческой женщиной. Она не была уверенна, почему гигант захотел человеческую женщину, потому что... тут её ум забуксовал. Возможно, он пытался обмануть их, чтобы съесть её позже, потому что... ну, они не были настолько умны.

Удовлетворенная приемлемым объяснением цепи событий, Луиза решила, что может рискнуть еще раз прислушаться к беседе.

— ... а кроме того, Ваше Темнейшество, — сказал Гнарл, — Вы довольно много тратите, и у нас назревает дефицит, особенно после того, как нам пришлось заплатить Скаррону за информацию о сердце башни. Так что, если честно, простыня — это всё, что Вы можете себе позволить. Вы всегда можете надеть свою темную мантию под неё, так что если простыня не сработает, Вы всегда сможете её снять, и они подумают, что Вы исчезли, — Гнарл грустно покачал головой. — В жизни великих Повелителей всегда приходит время, когда им нужно вломиться в охраняемое место, но так, чтобы их не заметили. Многие из них считали это досадной помехой, которая опровергает их жизненные принципы. И это хорошо, что Вы так спокойно приняли это.

Конечно. Почему бы и нет? Почему бы не поучаствовать в этом безумии?

— Хорошо, — проворчала Луиза. — В этом случае нам нужно добыть расписание моих родителей, и я смогу выбрать ночь для удара.

*

Это была холодная, бодрящая ночь почти три недели спустя, когда Луиза — довольная своей прозрачной простыней, потому что в ней было теплее — и Фетид крались по землям её фамильного поместья. Они уже прошли лабиринт, и яму со странными красно-бурыми пятнами на дне, и прошли подозрительно выглядящие статуи, когда Фетид схватил её за руку и дернул в кусты.

Это были неудобные кусты, и у нее возникло было чувство, что ей обязательно нужно вымыть руки после этого прикосновения. К сожалению, её схватили за руку без перчатки.

Однако его действия были необходимы, поскольку мимо них прошел стражник с собакой, которая, проходя мимо кустов, вдруг начала принюхиваться. Луиза выглянула, стараясь не дышать. Полумесяц голубой луны освещал льдистый ландшафт.

После опасного момента, показавшегося бесконечно долгим, собака пошла дальше, увлекая за собой поводыря. Луиза выждала еще немного и позволила себе выдохнуть. Однако она постаралась не делать глубоких вдохов, потому что мало кто захочет делать такое, находясь с одних кустах с Феттидом.

После чего они снова двинулись в путь, Луиза старалась пригибаться и не шуметь. Зеленый миньон выглядел как размытое пятно впереди неё, какая-то врожденная магия позволяла ему просто... не быть. Это была очень опасная способность, решила она, и она была бы еще опаснее, если бы миньоны не были идиотами.

Если бы она могла доверить своим зеленым шпионаж, но чтобы они не ломали вещи и не убивали кого попало, у неё была бы великолепная шпионская сеть. Но увы! Они были тупее кирпича, с редкими вспышками простой хитрости.

Под лунным светом Луиза ориентировалась на старую сирень на южной стороне от дома. Завязав полы своей мантии на поясе, она взобралась на дерево. Осторожно двигаясь по ветке, она добралась до затейливо украшенного горгульями карниза и взобралась на него. Она двинулась по нему, проверяя каждую скользкую горгулью, пока не добралась до нужного места.

Встав на цыпочки, темная леди ударила прямо в центр окна, оно подпрыгнуло в раме и открылось. Луиза ухмыльнулась. Те времена, когда её закрывали в спальне — и не давали книг — окупились. Работая пальцами в образовавшейся щели, она вытянула шпингалет и сдвинулась в сторону, открыв окно. Потом немного вверх и сквозь закрывающееся окно, прошептав магические слова, чтобы не сработала сигнализация... Она проскользнула сквозь окно и свалилась на пол, а вслед за ней проник Феттид.

Её комната пахла затхлостью, однако учитывая условия, в которых она жила последние шесть месяцев, "слегка затхлая" не было чем-то плохим. В любом случае, скоро комната пропахнет запахом а ля миньон, если она задержится здесь.

— Гнарл, — сказала она в перчатку. — Я в своей комнате. Нас никто не видел.

"Прекрасно, прекрасно" — бормотнул её советник, находящийся в милой, теплой башне. — "Сделайте то, что должны"

Он, наверное, сидит возле теплого огня. Она ненавидела его. Немного.

Фетид принюхался.

— Этот дом странно пахнет, — сказал он. — Кровь. Смерть. Он пахнет, как подвалы башни. Но запах старый и застоявшийся. Не свежий.

Её семья была злой, давным-давно, подумала Луиза. И... ну, её мать, сколько она могла вспомнить, всегда была очень настойчива насчет свежих цветов в доме.

Одно воспоминание подтолкнуло другое, девушка нашла ароматизированные свечи и начала шарить в темноте, разыскивая огниво, чтобы зажечь их.

— О-о-о-о, — услышала она. — Я нашел сокровище. Много одежды. Интересно, какой мой цвет?

— Не смей красть мои платья! — прошипела Луиза, стараясь говорить тихо. — Они мои!

Феттид, насколько зеленокожее волко-кото-обезьяноподобное существо может выглядеть убитым горем, выглядел убитым горем.

— Ни одного? — сиротским тоном спросил он. — Обещаю делать всё, что Вы скажете!

Повелительница надула губы.

— Можешь украсть то синее, в углу, — приказала она. — Вон то, с ужасным розовым бантиком. — Она в любом случае уже выросла из него, а синий никогда не был её цветом. Она предпочитала розовый, белый, красный и серый. То, что мать заставила её надеть его на четырнадцатый день рождения, было таким же скверным фактом, как, например, и этот зеленый монстр.

Хм, а в этом есть смысл, подумала она, когда наконец-то нашла огниво. Она могла прихватить несколько смен одежды на обратном пути. Это было бы дешевле, чем заказывать их у Джессики, и вряд ли кто-то подумал бы про неё. Обвинили бы слуг. Все знают, что слуги крадут одежду.

Взяв огниво, Луиза зажгла свечи и повернулась, подняв их повыше.

Основатель...

О нет.

Там... там был небольшой алтарь, установленный на её кровати. Её портрет, тот, что она сделала в начале второго года, всего за несколько недель до её провального призыва, был установлен в изголовье, где обычно лежала её голова. Там были цветы, которые принесли сюда день или два назад, и сгоревшие свечи на блюдцах. И... и что-то вроде молитв, написанных на длинных листах и снабженных восковыми печатями, на которых виднелись оттиски пальцев.

Чувствуя себя словно во сне, Луиза споткнулась о кровать и тяжело осела на неё. Девушка взяла одну из молитв, выбрав из середины кучи. Она была датирована неделей позже после церемонии призыва. Молитва была о безопасном возвращении.

Такой же была и следующая.

И следующая.

И следующая.

Когда она добралась до верха этих руин оставленной веры, её зрение стало расплываться. Позже они перестали просить о её возвращении... в виде надежд. Надежда превратилась в отчаяние. Отчаяние соединилось с молитвами о её душе.

С мокрыми глазами Луиза де ла Валлиере вытерла глаза рукавом, её прозрачная простыня начала намокать возле головы. Она не одна здесь плакала. На некоторых запечатанных молитвах, да и на самой кровати виднелись следы слез.

— О, Каттлея, — грустно сказала она. — Извини... Я... пожалуйста. Подожди еще немного.

Луиза сделала глубокий вдох и выпятила челюсть. Она встала и поправила немного покосившуюся картину, сложив молитвы обратно. Затем она сделала булькающий вдох и повернулась к одетому в платье миньону, который уже сделал его подол совершенно неприличным, просто оборвав все слишком длинные детали.

— Мы... мы должны двигаться дальше, — грустно сказала она. — Я... давай найдем фрагмент и уйдем отсюда. П-перед тем. П-перед тем, как я... — она снова вытерла глаза. — Перед тем, как нас найдут.

16. Часть 4-3

"Зло повсюду в этом мире. Даже зачатков знаний о реальном положении дел, даже небольших знаний истории достаточно, чтобы ясно понять это. Королевская семья колеблется от благородной чистоты до гнусного разврата, как метроном, предки моего дорогого мужа — включая его мать и отца — были чернейшими злодеями, и даже Церковь развращается с пугающей легкостью. Зло — это то, как ты действуешь, и нет прощения Злым делам. Человек не Злой от рождения, он создает Зло своими делами, и вне зависимости от родителей или наклонностей, Зло не войдет в сердце, пока не будут содеяны Злые дела, которые испортят сердце и душу. Все могут быть хорошими, если они обладают праведной стальной волей и ведут себя надлежащим образом".

— Карин де ла Вальер.

Свет голубой луны струился сквозь высокие окна. В своей мягкой обувке, прислушиваясь к малейшему шуму, Луиза де ла Вальер кралась по своему родовому поместью. Статуя остролицей женщины с таким же, как у Луизы, носом сердито смотрела на проходящую девушку, а на противоположной стене виднелась масляная картина рыцаря в черной броне, стоящего посреди усеянного трупами поля. Бюсты и портреты предков смотрели на неё, оценивали её, следили за ней.

Конечно же, учитывая открывшуюся репутацию семьи, можно было предположить, что они одобряли её. Многие предки воистину были не очень приятными людьми.

— Эй, это башня? — спросил Феттид, показывая на картину, изображавшую блондинку одетую... почти не одетую, которая стояла перед крепостью из черного камня, пылавшего, словно уголь. — Хах, неправильный камень. Впрочем, у нас постоянно что-то горело, пока башня не рухнула. И у неё есть Перчатка.

Луиза присмотрелась к картине. Действительно, у этой женщины — её имя было вырезано — была серебряная перчатка, украшенная крупными изумрудами, которая была изображена переполненной мощью. Сердце Луизы упало, когда она сравнила свое лицо с нарисованным. У них был одинаковый нос, решила она, машинально пощупав свой. И что-то общее в выражении глаз тоже. Конечно же, она была практически уверена, что никогда у неё не было такого выражения холодного, величественного и немного развратного высокомерия на лице.

И она носила больше одежды. Значительно больше. Она искренне надеялась, что эта возможно-предок погибла от удара в сердце. Эти кисточки на голом теле явно плохо защищают!

— Я не ты, — прошептала она картине, перед тем как отвернуться и двинуться дальше в сторону спальни родителей. До неё оставался один пролет лестницы, когда она чуть было не наткнулась на раздражающе тихого стража на своем пути. Её предупредил только слабый свет его свечи, и она сумела метнуться за угол и затаить дыхание.

Сердце стучало, словно барабан, в её ушах.

Он прошел дальше, и она снова задышала.

— Надо было разрешить мне его убить. Как предупреждение, — пробормотал Феттид.

— Не убивать, — приказала она так тихо, как смогла.

— А-в-в. Но тут уже пахнет кровью, — заныл миньон. — Почему мне нельзя убивать, если тут уже убивали?

— Это, наверное, с кухонь, — сказала она, подкравшись к спальне родителей, приоткрыв дверь и скользнув внутрь. Фетид издал тихий скулеж от страха, когда он переступил порог.

— Не могу поверить, что я в спальне Карин и всё еще не мертв, — выдохнул он.

— Если не перестанешь меня раздражать своей болтовней, я это исправлю, — сказала Луиза, размахивая кулаком в надежде на какую-нибудь реакцию. — Гнарл? Как будет ощущаться фрагмент, если он рядом?

"Ах, Ваша Злобность. Вы всё еще живы", — отозвался Гнарл, причем в его голосе было слишком много искреннего удивления, чтобы это способствовало спокойствию Луизы. — "Вы почувствуете теплую вибрацию от Перчатки, если она окажется где-то в 20 ярдах от фрагмента. Чем сильнее, тем ближе, конечно же".

— Что такое ярд? — прошипела Луиза и моргнула. — А, да, эта глупая штука, которая почти метр, но чуть меньше. Так... здесь ничего... значит его здесь, наверное, нет. Я тут осмотрюсь и пойду в библиотеку. Ничего не трогай, — предупредила она Феттида.

Миньон сложил руки за спиной.

— Я понял, — сказал он. — Кроме того, медвежья шкура не здесь, так что мне нужно следить, если она бродит где-то рядом. Я защищу Вас от неё.

Луиза выдохнула и заняла себя поисками чего-то, что могло бы подсказать ей местонахождение магического злого кристалла. К сожалению, хоть она и нашла отцовский дневник на ночном столике, он был зашифрован. Возможно, он сделала это, что сохранить немного приватности в комнате, которую он делил с её матерью. И еще он был практически новый, и она не знала, где хранятся тетради за прошлые периоды.

— Гнарл, — прошептала она, держа Перчатку над первой страницей. — Можешь расшифровать это?

"Недостаточно быстро, Ваша Злобность", — ответил голос Гнарла после неразборчивого гудения. — "И возможно, не всё. С первого взгляда видно, что это непростой шифр. Я не вижу никакой схемы в повторяющихся буквах. И этот вампир продал все мои артефакты-дешифраторы, будь проклята его душа. Вы слишком быстро убили его".

— Хорошо, — вздохнула Луиза, положив дневник на место. Не было смысла брать его с собой. Если бы он был десятилетней давности... а не свеженький. Также, наверное, было плохо брать отцовский секретный дневник и читать его. А значит, она была хорошей девочкой, раз не сделала этого.

Она так увлеклась своими мыслями и поисками, что почти упустила звук шагов снаружи и свет свечи, добавивший оранжевую полосу в окрашенную синим цветом комнату.

— Эй? — позвал кто-то. — Там есть кто-то? — Принюхался. — И чем это так воняет?

К счастью, Фетид не сказал "да" или "мной" и вместо этого пропал... куда-то. Оставив Луизу стоять посреди комнаты, отчаянно выискивающую место, где она могла бы спрятаться, когда дверь распахнулась настежь и за ней оказалась темноволосая, с широко раскрытыми глазами, служанка со свечой.

Луиза уставилась на служанку.

Та уставилась на неё.

— У-у-у-у-у-у, — в отчаянии попробовала Луиза.

Другая женщина взвизгнула.

— Уаааргх, — добавила Повелительница в припадке креативности. — О-о-о-о-о. У-у-у-у-у-у-у-у.

В тиши ночи раздался вопль, эхо которого разнеслось по дому, и женщина удрала. Переполох в доме рос, поучаствовать в нем решили новые люди. Высунув голову в коридор, Луиза смогла увидеть другую служанку со свечой, которая, должно было, пришла утешить первую. Она не могла уйти по этому коридору. Шкаф? Нет, это глупо. Смежные комнаты? Нет, они туда заглянут.

Её взгляд переместился на кровать, подсвеченную голубым светом, струящимся сквозь окно.

*

— Тебе показалось! — заявила экономка, держащая кочергу в одной руке и свечу в другой.

— Я знаю, что я видела! — огрызнулась темноволосая служанка, дрожа словно лист. -Это... это была девочка! С розовыми волосами! Но бледная, как труп, и... расплывчатая... и одета в белое и... оно... оно стонало на меня!

— Девочка с розовыми волосами? — скептически переспросила другая женщина. — А ты уверена, что это не была, ну, ты знаешь... мисс Каттлея? Учитывая, что она единственная девушка с такими волосами в поместье?

— Нет, нет! Поверьте мне, бюст мисс Каттлеи... больше... а эта девочка была пло... определенно не мисс Каттлея! К тому же в любом случае, она уже уединилась на ночь.

Экономка резво прошлась по комнате, проверила смежные с ней помещения и заглянула в шкафы. Заглянула она и под кровать.

— Нет тут никого, — сказала она.

— Я знаю, что я видела, — настаивала служанка. — Я почувствовала холод! Это... словно ледяные пальцы прошлись мне по хребту!

— Тут холодно, — признала экономка, — но...

Все резко вдохнули, когда дворецкий — который как-то вошел в комнату незамеченным — заговорил.

— Что тут такое? — спросил он, заставив экономку и служанку вздрогнуть.

— Эта малышка решила, что увидела тут какую-то фигуру и закричала, монсеньор Бланк, но я тут всё осмотрела и ничего не нашла...

Служанка выглядела сконфуженной.

— Мне показалось что оно было похоже... на госпожу Луизу, — выдохнула она. -Но... она же умерла. И... оно стонало на меня... и...

Дворецкий прочистил горло.

— А, не беспокойтесь тогда, — он постарался добавить человеческих ноток в свой сухой голос. — Это обычное привидение.

— Эм... — нервно сказала служанка.

— О, конечно же, ты слишком молода, — понимающе кивнул старик. — У нас тут была отличная коллекция привидений, призраков, духов, гестеров и всяких прочих видов привидений, достойных упоминания. Мы их всех знали. Старый хозяин разводил их, знаете ли. Следил, чтобы его жертвы становились призраками. А его жена... о, она была кузиной и умела творить чудеса с ними. Знала, как работать в пыточной. Были же времена. — Тут лицо дворецкого стало жестче. — А когда этот их Добряк-сынок со своей ужасной женой унаследовал всё, он отправил старую госпожу в монастырскую тюрьму, а потом уничтожил всю коллекцию! Это было ужасно!

Он уверенно кивнул.

— Холод чувствовали? Признак нормального, качественного призрака. Эх, я скучаю по этому чувству. Однако, — мрачно добавил он, — Лиза, тебе, наверное, придется убрать эту комнату завтра утром. Призраки могут оставить кровь или эктоплазму на стенах или порезать картины или что-то вроде этого, и будет ужасно неприятно, если господин или госпожа пойдут и уничтожат первого призрака, образовавшегося за эти годы. И мерзкий запах. Настоящий знак присутствия сил тьмы, вот что это.

— Я этим займусь, — сказала экономка, вглядываясь во тьму со своей кочергой наготове. Она выглядела странно довольной новостями, и её пренебрежительное отношение к словам служанки и к ней самой полностью исчезло. — Моя мама рассказывала мне, как её по ночам домогался Дон Джуанито, Иберийский призрак, который был убит одной дамой из семьи, когда она обнаружила его в постели со своим мужем, хотя он должен был быть её игрушкой. Я так ждала чего-то такого, когда нанималась сюда. Позор.

— Ты же знаешь, что говорят про семью, — сказал дворецкий, понизив голос. — Не верь, что останутся мертвыми, и не верь, что они мертвы, пока не увидишь труп. — Мужчина оскалился чуточку слишком широко. — О, нынешний герцог мягковат и ведет семью к упадку, но мой отец и дедушка, и его отец, все служили здесь, и то, что завелся призрак мертвой дочери, совершенно нормально для семьи де ла Вальер. Я к тому, что мы сейчас про госпожу Луизу говорим. Она и при жизни-то всё ломала и взрывала, так что мы, наверное, увидим вспышку активности полтергейста! Отличные времена настают! Просто отличные. — Он выудил ключ из-за ворота. — Просто на всякий случай я закрою дверь, а утром посмотрим.

Дверь захлопнулась, и с клацаньем закрылся замок. А снаружи, сбоку от окна, вцепившаяся в горгулью Луиза застонала от разочарования. Они не должны были закрывать дверь!

А еще одна была очень недовольна тем, что ср... проклятая идея миньонов завернуться в простыню и притвориться призраком сработала, но это обладало низким приоритетом перед перспективой фатального падения. О, и когда у неё будет возможность побеспокоиться о других вещах, ей следует запомнить, что нужно разозлиться на дворецкого — за то, что он совершенно ужасный человек и плохо отзывался о её родителях. Когда она вернется домой легально, она должна будет его уволить.

Без выходного пособия!

Но опять же, неизбежная смерть — более важная вещь. Так. Если она немного подтянется и попробует дотянуться до следующей горгульи, она... сумеет проскользить по льду, закричать, ухватиться за уши каменной фигуры двумя руками, а потом яростно поскрести ногами по стене, стараясь удержаться, удержаться несмотря ни на что, избегая падения на землю...

Это совершенно не помогло. Фактически, стало еще хуже.

О, почему она не нормальный маг, который может использовать чары левитации? Почему... почему она даже не попробовала выучить заклинание левитации, вместо того, чтобы всё время упражняться с огнем и молнией? Может... может, если она выстрелит в землю во время падения, то это смягчит удар?

Нет, это дурацкая идея.

Основатель. Было стыдно умереть именно так.

— Госпожа! — её едкий рыцарь в сверкающих... эм, в её старом платье свесился с горгульи и протянул свою обезьянью лапу. — Хватайтесь за руку! Я вытащу!

С достойной презрения благодарностью Луиза ухватилась за руку. До этого она и не понимала, насколько сильными были эти маленькие гоблиноиды, потому что Фетид втащил её наверх одной рукой, оставив лежать на полу. Дрожа и задыхаясь, Луиза вцепилась в пол, наслаждаясь его надежностью.

— Повелительница не очень в лазании, — весело сказал Феттид, болтая ногами на краю карниза.

— Нет, — выдохнула Луиза. — Повелительница не очень.

Она приподнялась, а потом по стеночке стала на ноги, стараясь держаться подальше от края.

— И Повелительнице... в смысле и я думаю, что мне нужно вниз.

— Задачка, — глубокомысленно изрёк зеленокожий миньон. — Обычно, если мне лень карабкаться, я просто прыгаю вниз, а там меня воскрешают синие, но тут нет синих, и в любом случае, Повелительница не может прийти из мертвого места без большого Злого ритуала, и заклинаний, и прочих вещей, и человеки начинаю гнить, когда их возвращают из мертвых. Не как миньоны. Ну, кроме тех случаев, когда мы чем-то болеем. Обычно чтобы выздороветь, проще умереть и вернуться. Намного быстрее.

Луиза не могла не сравнить контраст этой безмятежности со страхом смерти, который всё еще наполнял её кровь огнем, а разум — ледяными иглами.

— Ты знаешь, иногда мне интересно, как это быть таким, как ты, — лениво сказала она. Потом подумала. — Наверное, дурацкий опыт, — она еще подумала. — Да, очень дурацкий... Фетид, немедленно прекрати отдирать черепицу с крыши!

— Я чую кровь, — по-детски пропел Феттид. — Наверное, медведь вырвался и убил слуг, поэтому я взял оружие, чтобы драться с ним!

Она вздохнула. Сердце больше не стучало в ушах, а на востоке вставала красная луна. Это было хорошо, поскольку синяя луна как раз спряталась за тучу. Ей, наверное, следовало покинуть крышу, пока та не появилась, потому что красный свет был более тусклым, чем синий. Но как спуститься? Она надула губы. Да... Каттлея всегда спит с открытым окном, потому что ей нужен свежий воздух из-за её состояния. И у неё есть балкон, которому Луиза всегда так завидовала — сейчас он очень пригодится. Если она пройдет по крыше туда... Каттлея сейчас, наверное, уже спит, так что она сможет пробраться через комнату сестры.

То, что она могла бы увидеть ее снова, пусть и во сне, не сыграло никакой роли в том, что она подумала об этом. Абсолютно никакой.

— Пошли, — приказала она, начав продвигаться по крыше на четвереньках. — И поймаешь меня, если я начну падать!

Это поднимающее волосы дыбом путешествие по крыше поместья де ла Вальер ухудшалось тучами, которые полностью закрыли синюю луну, оставив только багровый свет, освещающий путь Луизы по обледенелой крыше. Немало времени прошло, прежде чем она узнала дымоход, увитый плющом, который соединялся с комнатой Каттлеи. Было холодно, так что дым из него был приятным зрелищем.

— Кровь, кровавая кровь, кровь, — счастливо напевал зеленокожий миньон. — Кровь, кровь кровавая, кровь-кровь, кровь-кровавая. Кровь, кровь, кровь-кровь-кровь...

— Заткнись, — прошипела она. После стольких повторений слово "кровь" перестало быть словом и стало просто шумом. Раздражающим шумом. — Ты хочешь разбудить её?

— А, так она же не спит, — невинно сказал миньон. — Вернее, не спят даже две женщины в комнате. Я слышу их.

— Проклятье, — пробормотала Луиза. Это был удар. Глупые старшие сестры, не спящие по ночам. Это же вредно для её здоровья! Если бы она не прокралась в собственный дом, чтобы украсть артефакт, она бы закатила Каттлее лекцию про то, что нельзя так наплевательски относиться к собственному здоровью. — Ну, там, на её балконе есть шпалеры для роз, — сказала она после секундного раздумья. Сейчас зима, так что розы завяли, и она сможет спуститься по решеткам вниз. — Я... проклятье, похоже, что мне придется опять обойти вокруг здания и забраться в свою комнату, но это выполнимо.

— Помочь спуститься? — спросил Феттид.

"..." не сказала Луиза. Наоборот, она сказала:

— ...хорошо.

Да, ей определенно придется вымыть руки, подумала она, когда миньон спустил её на балкон, просто и эффективно взяв её за руку и перегнувшись через край. Всё прошло как должно, так, как она и думала, потому что в ином случае она бы была в бешенстве, потому что её жизнь была в руках вонючего гобилна. Она была очень счастлива, попав на балкон, и провела несколько долгих секунд, держась за стену.

Она слышала голоса из комнаты. Тихий и приглушенный, один из них определенно принадлежал Каттлее, а второй был мягче и намного менее многословный. Луиза прислушивалась несколько секунд, сражаясь с искушением. Как долго Каттлея и ... кто там был еще, возможно, её горничная... будут там? Если это горничная, то может быть, Каттлея уже ложится спать, и она сможет прокрасться через комнату через некоторое время?

Бог и Основатель, она действительно хотела увидеть сестру.

Она просто заглянет.

Луиза заглянула и вскрикнула.

— М-мать! — заикалась Каттлея, резко развернувшись, чтобы уставиться на розоволосую фигуру за окном, тогда как другая девушка на кровати застонала. — Это не то, чем оно выглядит!

Луиза очень в этом сомневалась. Она была совершенно уверена, что это было именно то. Голова её сестры была между широко распахнутых ног другой девушки, чья юбка была закатана до пояса. Девушка — горничная, судя по виду — лежала с открытым ртом и пустыми глазами. А еще подбородок сестры был испачкан в жидкости.

Нет, что бы там ни говорила Каттлея, это было именно тем, чем выглядело.

Её сестра определенно вонзила свои клыки в бедро другой женщины и пила её кровь.

— Каттлея! — взвизгнула она от ужаса и ярости. — Ты... ты... ты...

Её красноротая и клыкастая сестра смотрела на неё с не меньшим шоком и ужасом.

— Л-Л-Луиза! — заикалась Каттлея, указывая на неё трясущимся пальцем. — Т-ты... ты призрак? Ты мертва!

— Ты тоже! — огрызнулась Луиза. — И я не призрак! Я просто одета в простыню! И это не важно! Это ты мертва, а не я! Нежить всё равно мертва! Ты, грязный вампир!

Глаза её сестры стали шире.

— Я? — спросила она. Потом, поспешно покопавшись по карманам, Каттлея выудила платок и промокнула рот. — Уже чисто? — нервно спросила она. — Я сама не вижу. Извини, но зеркала для меня не работают, и...

Сюрреализм ситуации сумел мгновенно погасить ярость Луизы.

— Чисто, — признала Луиза. — Но... но ты всё еще вампир!

17. Часть 4-4

"Кто-то может спросить, как определить самых злых, самых испорченных, самых греховных и развращенных женщин. Это довольно просто. Мои личные исследования веры и душ этих низших созданий показали мне, что все испорченные женщины плоские, поэтому я праведно окружил себя теми, кто полногруд. Этому есть две причины. Первое, это показывает, что Господь Бог не благоволил им, указывая на их злобность. Кроме того, это просто вопрос анатомии. Видите ли, у полногрудой женщины размер её груди защищает её сердце от зла, и оно не запятнает её мыслей, тогда как у плоскогрудой зло будет сжато и зловредно. Конечно же, таким способом можно оценивать лишь взрослых, но разве вы не замечали, насколько дети жестоки и греховны, пока их не отлупить? И, конечно же, это не относится к мужчинам, поскольку они не подвержены женской развратности".

— Папа Аэгис Х, "Лекции о Порочности Женщин, Часть XXIV"

Две сестры представляли собою странное зрелище. С одной стороны Луиза, с пылающими желто-розовым огнем глазами, одетая в тонкую простыню поверх своей темной одежды. С другой стороны полураздетая Каттлея, одетая в свою короткую ночную рубашку, с темно-красными глазами и оскаленными от удивления клыками. Две сестры выглядели похожими, только Каттлея была более фигуристой, особенно по сравнению с угловатой фигурой Луизы.

— П-погоди, так ты не призрак? — осторожно переспросила Каттлея, перед тем как расплыться в зубастой улыбке. — О, Луиза, я так счастлива! Ну, разве что ты призрак, который врет мне, что не умер, или ты просто не знаешь, что мертва. Но даже в этом случае, я действительно счастлива, что ты явилась именно мне! Не волнуйся, я всё объясню матери и отцу! Они придумали, как безопасно содержать меня, так что я уверенна, что они не будут возражать против еще одной мертвой дочери!

Она сделала паузу для вдоха.

— Ну, они, конечно же, очень расстроятся, что ты умерла, но всё же! По крайней мере, призрачность — не такая уж плохая штука по сравнению с необходимостью пить кровь живых! Кроме того, технически ты будешь еще одной немертвой дочерью, но всё же! Ты помнишь, как ты умерла?

Хм. Это определенно была Каттлея, противоположность ужасающего чудовища, пьющего кровь живых в своей мучительной пародии на жизнь. И... колени Луизы превратились в желе, и она осела, ухватившись за раму, чтобы не упасть.

— Мать и отец... знали? — прошептала она. — Они... они знали... и их всё устраивало? — Она помолчала. — И нет, Катт, я не мертва и... их устраивало. Как это могло их устроить? Ты же вампир! Это же не нормально! Это полная противоположность нормальности! Это не-нормально.

— Ну, — начала Каттлея, усаживаясь на кровати и расправляя свою ночную рубашку, — нет, их это не устраивало. Луиза, пожалуйста, сядь, я не хочу, чтобы ты упала и поранилась. Так ты говоришь, что жива? Значит, ты или не помнишь, как ты умерла, или... просто пропала на девять месяцев! — Каттлея покраснела. — Луиза! Так ты... у тебя ребенок? Это поэтому ты пропала на девять месяцев? У меня появилась прелестная маленькая племянница или племянник? А когда я увижу его? О, это чудесно! Ты уже придумала имя? Может я помогу?

Луизе захотелось помассировать виски, но сейчас её руки были заняты: она упиралась ими в кровать, чтобы не рухнуть. Она начала вспоминать более сложный способ разговаривать с Каттлеей, когда той в голову приходила "хорошая идея".

— Нет, — жарко выдохнула она, — я не забеременела! И я не умерла! И я не призрак! — Она прочистила горло. — Я... Я... э-м-м, стала темной леди разрушенной башни, после того, как я сбежала в день провала с ритуалом призыва, и я пытаюсь сбросить Совет Регентов и восстановить принцессу Генриетту на её законном месте и... э-м-м... — она сбилась с мысли.

Ух. Когда она это рассказала — а это был первый раз, когда она сказала это вслух — оно показалось очень... эм... очень. Полным оченьнности. Изобилующим оченьнностью.

— О, — Голос Каттлеи стал тише. — Это будет сложнее объяснить матери, чем просто призрачность. — Она запнулась, когда её постигло озарение. — Так ты та Повелительница с севера, не так ли? Та, которая убила графа де Мотта!

— Вот именно поэтому она не должна знать, Катт! И ты не должна была меня увидеть и... и это из-за тебя я закричала, потому что ты вампир! Почему ты вампир? Как давно ты им стала?

Каттлея со свистом втянула воздух.

— Дай определение "вампиру", — предложила она. — Я в том смысле, что с годами оно становится всё хуже, но началось оно около десяти лет назад, когда меня укусил Луис де ла Вальер, которого звали Кровавым Герцогом, потому что Элеонора ограбила его гробницу и нарушила его покой.

— Десять лет назад, — тихо сказала Луиза. Это было связанно с тем, что отец достал фрагмент десять лет назад! Это должно быть связано! — Элеонора сделала что?

— Влезла в гробницу нашего... пять пра или шесть? В общем сколько-то-там-прадедушки, — сказала Каттлея. — Во время праздников, когда она еще была в Академии, она вломилась в склеп Луиса де ла Вальер, сломала обереги на его могиле и... ну, она говорила, что она ничего не брала и ей было просто любопытно, но я сомневаюсь. — Каттлея надулась. — Мать и отец чуть было не отреклись от неё за это.

— Луис... Луис, — медленно проговорила Луиза. И не только потому, что это был мужской вариант её имени. — Гнарл когда-то упоминал это имя.

— Неудивительно. Это он принес королевскую кровь в семью и был абсолютно, абсолютно ужасен. До него семья де ла Вальер не была плохой, — рассудительно сказала Каттлея. — Я в том смысле, что да, иногда случались неприятные люди, но это, к сожалению, случается среди дворян. Но Луис де ла Вальер был бастардом короля, и был испорчен до мозга костей. Хуже, чем его отец, а учитывая, что отцом был Чарльз Злобный, это было действительно ужасно. Но Луис был умен, хитер и амбициозен. На голову выше всех тогдашних мелких злодеев, своих современников. Его мать — которая и сама была не слишком приятной женщиной — передала герцогство ему и отправилась в монастырь, когда ему было двадцать. И он вел дела так, что всё казалось почти нормальным. Кроме того, что земли понемногу становились всё более нездоровыми. Орочьи и гоблинские племена завелись на германской границе. Мертвецы стали подыматься, и он выезжал, чтобы "уничтожить их"... но только после того, как те разрушали владения мелких дворян, и те вынуждены были влезать в долги. Еще из-за плохой погоды случился голод, и в некоторых отдаленных селениях началось людоедство... кроме того, ты же знаешь что люди после этого превращаются в гулей. А его дети получили в наследство его характер.

Луиза побледнела.

— И мать с отцом назвали меня в честь него? — не веря, спросила она.

Каттлея покачала головой.

— Нет, я думаю, что им просто понравилось имя "Луиза", — сказала она. — А может, они пытались очистить это имя. — Она подняла одну бровь. — Это... эм, кажется это не сработало. Я припоминаю, что я хотела, чтобы тебя назвали Генриеттой, но в основном потому, что так назвали принцессу. А Элеонора хотела братика. — Она опять покачала головой. — Но да. Отец выяснил про Луиса всё, что смог, потому что использовал его как пример как-не-надо-делать.

Потом она продолжила:

— В какой-то момент Кровавый Герцог начал играть с некромантией, используя магию воды для взаимодействий с чистым Злом, согласно изысканиям отца. А чтобы избежать смерти, он изловил самых больших и злобных вампиров, которых смог найти, и заставил их сражаться и жрать друг друга, чтобы найти сильнейшего. А после того, как сам стал вампиром, он и его убил и съел. И потом нашел и съел еще несколько, чтобы забрать себе их силы. И еще несколько демонов, драконов... практически всех попробовал, чтобы еще увеличить свои силы.

— Это... ужасно, — выдохнула Луиза.

"Определенно" довольно прошептал Гнарл её в ухо, показав, что тоже слушает беседу. У Луизы было неприятное чувство, что она услышит больше по этой теме, когда вернется в башню, поскольку всё рассказанное Каттлеей было тем типом мерзких злодеяний, которые он так любил. И проклятый Шут, наверное, тоже будет её дразнить этим. Вроде "Наследницы Гордого Наследия" или еще какой-нибудь невыносимой глупостью наподобие этой.

— И..., — продолжала Каттлея, не заметив, что у Луизы слегка дергается правый глаз, — в какой-то момент его порвал злой вервольф, но... эм. Он не умер правильной смертью. Или какое там подходящее слово, я не уверена. Какое-то темный ритуал, им выполненный, привязал его к чему-то ужасно злому, и теперь даже если его сжечь в угли, это его не убьет. Он так крепко привязал душу к своему телу, что она не может уйти, сказал отец. Питается энергией жизни мира вокруг него. Или что-то вроде. Отец говорил, что годами пытался убить его, но всё, что он может, это держать его в ловушке. И таким же способом он не позволил Кровавому Герцогу контролировать меня.

Что-то ужасающе злое. О боже. Но постойте... нет! Её отец купил фрагмент сердца башни десять лет назад. Повелительница, задумавшись, начала грызть ноготь на левой руке, зайдя в комнату, чтобы согреться у огня.

— Луиза, — заворчала Каттлея, — не грызи ногти.

Луиза вытащила палец изо рта.

— Кто это? — спросила она, указав на девушку в постели, которая молча лежала и таращилась на неё.

— А, — ответила старшая сестра, — это моя горничная. Она помогает мне со всеми делами.

— Вроде питания, — тихо сказала она.

Каттлея покраснела.

— Ну, неофициально.

Луиза подозрительно глянула на девушку с тусклыми глазами, которая без интереса смотрела на неё.

— Ты использовала какую-то злую вампирическую магию, чтобы она стала такой? — потребовала она ответа. — Она должна была быть более удивленной, когда увидела меня.

Глаза Каттлеи расширились.

— Нет, конечно же нет! — оскорбленно ответила она. — Анну осел лягнул в голову, когда она была маленькой. Бедная девочка. Поэтому она простая. Родители приставили её ко мне, потому что она не задает вопросов и не становится подозрительной из-за некоторых нюансов, вроде того, что у меня нет пульса, когда она одевает меня. Я к тому, что она это знает, но я не уверенна, что она понимает. По утрам ей приходится заново объяснять, как нагреть воду. Но она очень милая, заботливая и любит моих животных. И это хорошо, когда заботишься о ком-то столь недалеком, вроде неё.

Каттлея улыбнулась, показав лишь намек на клыки.

— Любит обнимашки, — добавила она.

— И питье крови, — с тихим сарказмом вставила Луиза.

Старшая сестра кашлянула, сев возле горничной и поглаживая её лоб.

— Я... кхм... у меня будут неприятности, если мать узнает об этом, — призналась она, постукивая подушечками указательных пальцев. — Мне... как бы не разрешают делать такое. Мне разрешены только животные. Но мать проверяет только руки, и шею, и торс на следы от укусов. А я очень осторожна, когда делаю это, да и Анна не возражает, не так ли?

Девушка мотнула головой.

— Я люблю мисс Каттлею, — тихо сказала она. — Она хорошая. Не как мужчины.

— Ага, некоторые мужчины были... недобры к моей маленькой и сладенькой, — весело отозвалась Каттлея. — А потом я об этом узнала, и ты не поверишь, двое приняли Бога и присоединились к Церкви, а один сбежал с бродячими актерами! Ну, они это сделали. Не могу даже представить, почему! Большие сильные мужчины не должны бояться... ну, практически ничего. Довольно странно, что некоторые люди в окружающих поселках, которые делали нехорошее моим маленьким птичкам — а так же все, кто жестоко обращается с животными — видели какие-то кошмарные ужасы, которые поставили их на благочестивый путь исправления. Это очень мило с их стороны, как мне кажется, -ухмыльнулась она. — Это дает надежду на постепенное улучшение человечества, разве не так?

Луиза хихикнула. Её голова всё еще плыла из-за открытия, но... Каттлея это Каттлея. Она просто не знала об этом раньше. Её сестра... ну, это был вопрос.

— Как это произошло? — спросила она.

— Что?

— Вся эта ш-штука, — запнулась Луиза.

— А-а, — сказала Каттлея, моментально сузив глаза. — Ну, я думала, что придется рассказать об этом раньше — Луиза, ты очень ненаблюдательна — так что... — она встала и вытащила из-под кровати несколько листов бумаги, — ... я подготовила это!

*

Это была темная штормовая ночь. Сквозь разодранные ветром тучи сияла полная кроваво-красная луна, окрашивая мир в багровый цвет. Снаружи выли волки. Но чу! Сквозь вон то окно мы видим нашу героиню — невинную, прекрасную и наивную — брыкающуюся и ворочающуюся. Это середина лета, и удушающая жара летней бури невыносима. Если бы она принесла прохладу, было бы легче, но день был ужасно жарким, и дождь лишь добавил в воздух порцию удушливой влажности.

Она сбрасывает покрывало и встает с кровати. Жезлом в своих руках — так горда она своим маленьким заклинанием — она зажигает колеблющийся свет в комнате и идет к окну. На полу спит щенок, и она грациозно, словно кошка, переступает через него. Драматично, со вздымающейся грудью, она сбрасывает запоры, и окно раскрывается настежь. Воздух влажен и пахнет дождем, и она счастливо вздыхает от облегчения, перед тем как вернуться в постель.

Но что это? Что за пугающий ночной ужас, мимолетный обман на шатающихся ногах бредет к окну нашей прекрасной девы? Чьи голодные глаза горят во тьме, чьи варварские клыки отражают свет?

Под кровавой луной его тень ползет по стене, пятно тьмы в окрашенном красным мире. Что-то затрепетало во мраке, и затем мужчина — бледный, со впавшими глазами, настоящий ходячий труп с длинными ногтями и зубами — он в её комнате, стоит в окне. Его тень падает на спящую. Он медленно приближается.

А еще он пинком отбросил щенка от окна. Какой подлый негодяй! Взвизг будит нашу храбрую розоволосую деву, которая с ужасом смотрит на могильного монстра, нависшего над ней.

— О нет! — говорит девица, прикрыв руками грудь, которой у неё, фактически, нету, поскольку ей, знаете ли, десять. А затем она кричит.

Тварь склоняется к ней.

*

Луиза уставилась на сестру, сидящую рядом с ней на кровати.

— Это действительно так произошло? — с некоторым недоверием и укоризной спросила она.

— Ну... более или менее, — признала Каттлея. — Я в том смысле, что мне было десять, и всё было очень страшно, но я думаю, что именно это я запомнила. Кое-что я могла и выдумать. Я и сама не уверенна, поскольку после этого я была ужасно слаба и начала видеть несуществующие вещи.

Она неловко пошевелилась.

— Кроме того, я немного увлеклась, когда писала это, и там упущено, что это происходило не один раз. Он приходил снова и снова, ночь за ночью. Отец случайно заметил следы укусов, когда я стала очень, очень больна и начала испытывать тягу к сырому мясу. Может, ты помнишь, как я упала в обморок за обедом?

— Нет, — вынуждена была признать Луиза.

— Ну, тебе было шесть тогда. Вот тогда-то он и всё обнаружил. А потом он отправил мать за чем-то, что должно было помочь, а сам проводил всё свое время рядом со мной, пытаясь сделать меня сильнее, но... ну, к тому времени я уже была полумертвой и очень, очень слабой, и вампиризм противостоял магии лечения, даже класса квадрат. Он замедлил процесс, и мне не становилось хуже, но... — Каттлея содрогнулась. — Когда мать вернулась, я уже с трудом держалась.

Голос Каттлеи был отчаянно грустным, когда она продолжила:

— А потом... ну, когда мать и отец отправились делать, что они там задумали, чтобы подчинить Кровавого Герцога, пытаясь остановить болезнь, убив того, кто был за неё ответственен, я... той ночью я ушла. В том смысле, что я умерла. Или не-умерла. А они даже не сумели убить этого ужасного, ужасного человека! — добавила она, с пылающими багровым глазами. — В смысле, не навсегда. Мать сказала, что она изрубила его на множество маленьких кусочков, как германскую сосиску, но он просто собрался обратно. Ну, мы же говорим про мать, так что она просто проделала это снова, но всё же.

Горничная, Анна, села и обняла Каттлею за плечи.

— Не грустите, мисс Каттлея, — тихо сказала она. — Это грустно — не быть счастливой.

Объятие, похоже, немного успокоило её.

— Ну, это был конец моей жизни, как в прямом, так и в переносном смысле, — сказала она. — Я никак не могла отправиться в Академию, и они придумали историю, что я заболела какой-то ужасной болезнью. Поэтому они разорвали мою помолвку, и теперь уже тебе пришлось бы выйти замуж за Жан-Жака вместо меня.

Луиза обмякла.

— Моя... помолвка... это была ложь? — тихо спросила она. — Я... Я была второсортной заменой?

— Ну, ну, — сказала Каттлея, обвив её голову своей прохладной рукой. — Прости, что тебе пришлось об этом узнать, наши родители не собирались упоминать об этом, но да. Тебе же было шесть, помнишь? Они устроили помолвку, когда ему было пятнадцать, и он уже был гением в ранге квадрата, а мне было девять. Когда мне было десять, я стала такой, и для меня всё закончилось, а им пришлось побороться, чтобы уговорить его принять шестилетку вместо меня. — Она слабо ухмыльнулась. — Я уверенна, что ты получила большее приданое, чем я. А когда я выросла... не думаю, что была бы счастлива с человеком вроде него. Он слишком милитаристичен и слишком жесток. Конечно же, ты тоже его потеряла, потому что все думали, что ты мертва.

Луиза шмыгнула носом.

— Просто..., — тихо сказала она, — ...все лгали мне и... и... это нечестно... — последняя фраза получилась слишком плаксивой. — Я не собиралась пропадать так долго, — тихо сказала она. — Я оказалась в западне в башне с одним действительно ужасным вампиром, которого я... ну, убила, когда он попытался убить меня, и случайно обрушила вход, и... когда я выбралась, прошли месяцы, и принцесса Генриетта была арестована, и... ты себе хотя бы представляешь, как давно я не говорила с нормальным человеком? Это... нечестно. — Она покосилась на свою всё еще грустную сестру. — И Каттлея! Бедняжка! Это нечестно и для тебя. Я не должна была думать только про себя. Просто... просто столько всего и так быстро... и я так скучала по тебе.

Что-то внутри неё кричало, что она идиотка, позволившая вампиру держать руку на своей шее, и что они просто кровососущие монстры, вроде того, который убил ребенка в башне, но... но...

...это была Каттлея. А из того, что она сказала, и из своих ощущений, сколько она могла себя помнить, Каттлея всегда была такой. Луизаа просто не знала, что чувствовать и думать.

Плюс к тому, она была полноценной Повелительницей, убийцей регентов. Она... она, наверное, считается худшим человеком, чем не убивающий людей вампир.

— Ты совершенно права в том, что это нечестно для меня, — сказала Каттлея со стальными нотками в голосе. — Я ненавижу это проклятое состояние дел. Это всё куча сахара и... я знаю, что родители правы, но Основатель! Некоторыми ночами мне этот проклятый сахар вот где стоит, и я просто хочу пойти и вскрыть пару глоток. — Она остановилась. — Что было бы неправильно, и поэтому я этого не делаю, — добавила она. -Если ты действительно убила плохого вампира, то я горжусь тобой, Луиза. Я изо всех сил стараюсь быть хорошей, даже если меня уже тошнит от коровьей крови каждую ночь. Поэтому иногда я поддаюсь слабости и делаю несколько глотков, когда матери нет дома, но не больше! Я знаю, что это неправильно, и чувствую себя ужасно виноватой после этого! А мать меня убьет.

— Меня тоже, если узнает чем я занимаюсь, — сказала Луиза, начав икать. — Я... я тоже провела много времени, чувствуя себя виноватой за то, что я делаю.

Намного меньше, чем следовало бы, но Каттлее от этом знать было не обязательно. В любом случае, она не была вампиром и делала то, что сделала, чтобы спасти принцессу Генриетту, так что это было совсем другое дело.

— Так что ты здесь делаешь? — с любопытством спросила Каттлея. — Ах да, Анна, сделай чаю для моей гостьи. — девушка медленно отцепилась от Каттлеи и вышла. — Это займет её минут на пять, пока она вспомнит, где тут хранится чайник, — тихонько пояснила старшая девушка.

— Я бы выпила немного чая, — согласилась Луиза. — Я... я привыкла не пить его помногу. Но миньоны его очень любят и... кроме того, выбора особого и нет, если не хочешь пить вино, скорее всего, сделанное из грибов. И я не доверяю воде, если её не прокипятили.

— Бедняжка, — посочувствовала Каттлея. — Я думаю, что истории всегда упускают такие моменты жизни в темной башне. Я к тому, что оно легче для признанных сил Зла, у которых есть деньги и всё такое, но, кажется, тебе пришлось работать с намного более низким классом злой базы.

Луиза грустно кивнула.

— О Боже, да. Там постоянно плохо, — Она тряхнула головой. — А почему я здесь... я думаю, что одно может быть связано с другим. Понимаешь, есть фрагмент сердца башни... которое является гигантской кристаллической штукой в центре башни, которая делает разные штуки, вроде телепортации... и вот отец, похоже, завладел им лет десять назад и... ну. Судя по книгам, что я читала, если сердце башни сильно повредить, оно — и кусочки, от него отделенные, вне зависимости от того, где они находятся — взорвутся, создав ужасный магический взрыв, — она запнулась. — Там были картинки. Страшные.

— Ну, нам такого определенно не нужно! — твердо сказала Каттлея. — Ужасные магические взрывы никогда не были чем-то хорошим. — Она тоже запнулась. — Кроме тех случаев, когда их делают добрые люди, конечно же, — добавила она, благочестиво скрестив руки. — Я думаю, что мне стоит помочь тебе в поисках. Во имя избегания ужасных магических взрывов. А если это была часть того, что случилось десять лет назад... ты знаешь секретное озеро?

— О да, — сказала Луиза с проблеском надежды в голосе. — Там было мое особое место в детстве. Оно мне очень нравилось...

— Ну, вот та мраморная постройка в центре острова — это мавзолей Луиса де ла Вальер, так что он там. — Каттлея поморщилась, путаясь в терминах:

— Или это склеп? Или колумбарий? Извини, для представителя немертвых я не очень-то разбираюсь в могилах! Я просто сплю в своей комнате с землей под матрасом и плотными шторами на окнах.

...ну, это разрушило массу детских воспоминаний, Луиза не нашла мужества, чтобы это сказать. Зато она наконец поняла, почему всякий раз, когда она пыталась добраться до острова, вода отталкивала лодку обратно к берегу. Определенно, это была часть защиты острова.

— Хорошо, тогда, — сказала Луиза вместо этого, — я соберу миньонов, которых оставила снаружи, и мы сходим посмотреть.

— Чудесно! — сказала Каттлея, хлопнув в ладоши. — Я тогда возьму оружие! Я думаю, что это традиционно!

Встав, она пошла к дверям и на минутку покинула комнату. Мучимая болезненным любопытством, Луиза последовала за ней. Встав на цыпочки, Каттлея сняла большой двуручный меч со стены и примерилась к нему, проверив сперва в одной, а затем в другой руке, перед тем как вернуться в комнату.

— ...а он не слишком тяжелый? — полюбопытствовала Луиза, уставившись на сестру, помахивающую мечем, который больше напоминал громоздкое копье, а не нечто, чем леди может управляться одной рукой.

— Немного, — сказала Каттлея. — Думаешь, я не в форме? Может, это и так, но извини, упражнения вызывают голод! И у меня нет морального права делать это! И я просто ненавижу случай, когда я слишком проголодалась и случайно убила птичку!

Луиза продолжала таращиться.

— Катт, — прямо сказала она. — Эта штука размером с тебя, и сделана из стали. Оно... оно наверное весит тонну, или что-то вроде! — Она прищурилась, разглядывая табличку, возле того места, где висел меч. — Один Бог знает, кто им вообще пользовался.

— Вольфганг фон Зербст. Попытался пойти в Лобовой Штурм: Частично Упокоен... в смысле, его изрубили на части, — помогла Каттлея. — У меня хорошее ночное зрение. — Она кашлянула. — Э-м-м... но эту я просто запомнила. — Она выглядела грустной. — Не так уж много занятий найдется для ночи, и я уже прочла все интересные книги в библиотеке. Я правда скучаю днями напролет. Я в том смысле, хоть мы обе бледные, но я начинаю сгорать уже через несколько секунд.

— Ты хоть знаешь, как пользоваться этой штукой? — требовательно спросила Луиза, когда с кухни раздалось дребезжание, означавшее, что горничная изловила-таки чайник.

Каттлея покраснела.

— Нет, — признала она. — Я думаю, что мне просто нужно держаться за тупой конец и бить со всей силы. Или тыкать им, — она застенчиво улыбнулась, после чего сердито глянула, напоминая рассерженного котенка. — Луиза, он длинный и тяжелый, так что даже если я плохо прицелюсь, этого хватит, чтобы отомстить этому....ужасному человеку, ответственному за то, что со мной произошло. — Каттлея кашлянула. — Ты ведь знаешь злую магию, правда? — с надеждой спросила она. — Может, ты сможешь — если хорошенько посмотришь, конечно же — разобраться, что там сделал Луис де ла Вальер? Может, даже сможешь уничтожить это? Чтобы окончательно убить его?

А. Значит мотивы Каттлеи тоже не насквозь альтруистичны. А может и нет. Учитывая то, что она рассказала, Луиза подозревала, что вне зависимости от того, что ты сделаешь для убийства её вампирствующего предка, оно сойдет за благородный и альтруистичный поступок.

— Я попробую, — осторожно сказала она.

"Я посмотрю в библиотеке", — шепнул Гнарл ей на ухо. — "Посмотрю, что можно сделать. Этот тип магии кажется очень интересным, и более чем просто знакомым. И мы ведь не хотим, чтобы кто-то вроде него освободился, если Вы заберете фрагмент. Ведь он будет соперником!"

— Ты сказала, миньоны? — продолжила Каттлея, очнувшись от своих мечтаний. — А какие они? Они хищные? Злобные? Ужасные, злые, соблазнительные демоны, которые полностью изменяют твои понятия хорошего и плохого?

— Нет, ты описала мою портниху. Ну, и её отец такой же, — не подумав брякнула Луиза. — Особенно ей отец.

— Хм, — немного раздраженно протянула Каттлея. — Тебе не стоит связываться с такими вещами. Есть же такая штука как стандарты.

— Феттид! — рявкнула Луиза вместо ответа. — Ну-ка покажись!

В воздухе возникло размытое пятно, которое внезапно показало, что всё это время он сидел на каминной полке. Позже Луиза решила, что должна была понять это, поскольку огонь горел с синеватым оттенком.

Высокий звук вырвался из горла Каттлеи, когда она увидела миньона, и только спустя несколько секунд Луиза осознала, что в этом звуке не было страха. — Кто эта маленькая леди? — спросила старшая девушка, уставившись на Фетида. — Она такая милая!

Луиза покосилась на сестру. Множеством слов можно было описать миньона, особенно зеленокожую разновидность. Среди них были "тупые", "вонючие", "жестокие", "злобные"... ну, перечисление заняло бы всю ночь. Но наиболее определенно, наиболее точно там никак не могло быть слова "милый".

— Эта штука зовется Феттид, — сказала она. — Один из моих миньонов.

— Так у тебя есть еще больше? Она такая милая! Она даже одета в твое старое платье!

— Да. Точно. Она его украла, — Луиза моргнула. Почему она вообще называет Феттида "она"? Миньоны были, насколько она знала, скорее "он". И чтобы узнать больше, пришлось бы лезть им под набедренные повязки, чего не захотело бы делать ни одно разумное существо.

— Так, у нас есть ты, у нас есть я, и у меня есть меч, и у тебя есть орда — или как ты сказала — этих милейших, самых восхитительных миньонов где-то рядом, — с энтузиазмом сказала Каттлея. — Так что... давай отправимся в путь и посмотрим, получится ли у нас найти твой магический кристалл в гробнице этого сахарноголового, из-за которого я стала такой! И мы сможем еще пообщаться по дороге... я так, так, так, скучала по тебе, сестренка!

Луиза подняла руку.

— А может... может подождем чая? — нерешительно спросила она. — Я с рассвета на ногах и, похоже, немного устала. И на крыше было холодно, так что мне нужно согреться.

— Конечно же, подождем, — весело сказала Каттлея. — Я тоже смогу сменить... Сменить одежду, надеть что-то кроме моей любимой ночной рубашки. Не измениться в волка, летучую мышь или туман. Хотя... Луиза, можешь понести смену одежды для меня, просто на всякий случай, если придется это сделать? — Каттлея распахнула свой гардероб. — Как думаешь, что бы мне надеть? — спросила она у сестры. — У тебя же больше опыта в этом?

— Ну, — Луиза моргнула и придвинулась поближе к огню, чтобы согреться. — Обычно я надеваю свои доспехи. Я надену их позже... о, Основатель, — она содрогнулась. — В них будет холодно. Всю ночь провести на холоде.

— Понимаешь, я охотящийся вампир, — сказала Каттлея, — но я еще и охочусь на вампира. Так как мне одеться, как охотящемуся вампиру или охотнику на вампиров?

Луиза склонила голову. Два изображения пришли на ум. Первое включало в себя бархат, декольте и общую непристойность. Другое включало в себя мужчин с жесткими лицами, в коже, с арбалетами и кольями.

— Второй вариант, — сказала она так быстро, как только смогла.

18. Часть 4-5

"Отлично! Мы загнали их в горящее здание! Которое подожгли! Мы! Так что сейчас я собираюсь войти и размазать их! Фактически, я собираюсь вдарить по ним, как имперские рыцари в битве под Виссенбергом, как сказал один тип, представившийся епископом игуменье женского монастыря! И это был я! Р-р-р-а-в-р!"

— Маркграф Блитзхарт фон Зербст.

— Знаешь выражение: "я просто переоденусь во что-то более удобное"? Так вот, ни разу оно не удобнее! — горестные жалобы возникли из-за ночного холода. Дыхание Луизы превращалось в пар в холодном воздухе. Но не Каттлеи.

Две сестры выскользнули в окно и спустились на подмерзшую землю имения де ла Вальер, где их уже ждали миньоны. Мелкие гоблиноиды роились вокруг, согласованно помогая надеть броню. А еще там был аромат жареной курятины, прямо вокруг того места, где она их оставила — он вызвал у Луизы чувство голода. Повелительница должна была запретить им красть цыплят, но, честно говоря, у неё были более важные заботы сейчас.

— Это нечто прямо противоположное понятию удобства! Я чувствую холодный металл даже через подбой! Хорошо, что там есть подбой... ну, я всегда рада, что он есть, иначе доспехи стерли бы мясо до кости, но сейчас я просто дважды рада! Холодно же!

— Бедняжка, — сочувственно сказала Каттлея, глядя, как миньоны помогают затягивать ремни и завязки на доспехах их госпожи. Старшая сестра Луизы была одета в длинную, плотно застегнутую охотничью куртку, которая перешла ей от матери, и широкополую шляпу, лет двадцать как вышедшую из моды. Луиза волновалась о том, что наденет сестра, когда та исчезла в своей гардеробной, но худшие страхи не сбылись. Хотя она и не была уверенна, откуда взялась эта шляпа.

— Я бы обняла тебя и согрела, но... э-м-м, у меня температура такая же, как у окружающей среды, что нормально, когда я в теплой комнате, но не здесь. Хотя Анна использовала оставшуюся горячую воду для грелки, так что я тебе её отдам.

— Это... нет, тупая ты тварь, убери файербол! Я сказала, убери! Я не хочу, чтобы меня так грели! — Луиза выдохнула, приструнив своих ретивых подчиненных, и продолжила прерванную фразу:

— Это было бы мило, — благодарно сказала она, перед тем как сузить глаза. — Хотя я достаточно четко помню, что у тебя были теплые объятия.

Её старшая сестра покраснела под светом красной луны, поднимающейся на востоке.

— Это... э-м-м, влияние двух... ну, трех факторов, — признала она. — Понадобилось несколько лет, чтобы тело окончательно остыло. А после этого использовалась комбинация грелок под одеждой и тот факт, что у меня поднимается температура после обильного питания.

— О, — сказала Луиза, пока закрепляли её наплечники. Ну, еще одно детское воспоминание разрушено. — Значит, твои милые теплые объятия были...

— ...основаны на спрятанных грелках и коровьей крови, да, — подтвердила Каттлея. — Я не успела сделать даже полного глотка из Анны перед твоим вмешательством, так что всё уже исчезло. Обидно. Я так жду этих дней. Я не смею такого делать, когда отец или мать дома.

— Ну, это доказывает, что никто не может оставаться прежним, — устало сказала Луиза, игнорируя гемофагию сестры. — Это... ай, будь ты проклят! Осторожнее с волосами!

— О-ооо, госпожа устроит тебе столько неприятностей, — один из красных пихнул локтем невезучего синего, который зацепил волосы застежкой. — Шлем, госпожа?

Луиза кашлянула.

— Я... пока что обойдусь, — сказала она, уставившись на кусок холодного металла. — Я... Я не хочу, чтобы что-то мешало обзору или слуху, пока мы пытаемся избегать стражи.

— О! — азартно воскликнула Каттлея. — Я могу связать тебе небольшой капюшончик, чтобы надевать под шлем. Будет уютно, и уши будут в тепле.

— Было бы неплохо, — сказала Луиза, оскалив от омерзения к холоду зубы, и заработала руками, проверяя, как закреплена броня. — Ослабьте левый наплечник, — приказала она. — Я не могу двигать рукой нормально и... слегка затяните... хорошо. — Она нагнулась и подняла посох. — Хорошо!

Каттлея хрустнула костяшками.

— Хорошо! Или я должна сказать "плохо"? Я не знаю... это ты у нас опытная во всей этой "злобной угрозе". Это ужасно забавно, не так ли?

Луиза бросила неприязненный взгляд на свою сестру, а потом почувствовала легкое чувство вины. Не похоже было, что Каттлея часто выбиралась из дома. Она всегда была более приятной, чем Элеонора, но Луиза должна была отметить, что она вела себя слишком ребячливо. Возможно, это из-за того, что она так и не смогла попасть в Академию, потому что она была б... была вампиром. А еще она была одета в теплую охотничью куртку, а не в холодную металлическую броню. Она, наверное, наслаждается этой ночной вылазкой.

— Сперва мы пойдем — тихо — в секретный сад,— сказала Луиза. Она скрестила руки и уставилась на миньонов. — Я скажу абсолютно четко и ясно. Не будет никаких грабежей, никакого мародерства, никаких случайных погромов или чего-то, что оставит свидетельства того, что мы здесь были. Всякий, кто сделает что-то подобное, будет замучен до смерти, возвращен, потом снова возвращен и... — она сделала вдох, — ... и у них заберут всё награбленное. И оно будет уничтожено. Так что даже не думайте спихнуть вину на кого-то, чтобы получить их вещи!

Раздался писк со стороны Каттлеи.

— Ты стала холодной, сестрица, — прошептала она.

Луиза на секунду застыла в замешательстве — конечно же, она замерзла, разве сестра не обращает внимания на погоду? — а затем пожала плечами. — Катт, они миньоны. Они понимают только язык жестокости, — она запнулась. — Ну, не только его, но на этом они говорят лучше всего. Передайте мне грелку, бестолочи.

— Как ты можешь делать такое? — требовательно спросила Каттлея.

— О нет, — верноподданно встрял Маггат, — Повелительница права. Мы миньоны. Мы отлично понимаем жестокость. Она отлично доходит для толсто-шкуров вроде нас. Так лучше. Когда миньон пытается понять сложные слова, получается Макси, а мы не хотим еще одного Макси.

— Ургх.

— Точняк.

— У нас будет по-етизм каждый день, если такое случится. Это больше, чем мы можем выдержать.

— Фактически, — продолжил Маггат, вдохнув побольше воздуха, — Повелительница — очень хорошая Повелительница. Она не сидит в башне, смеясь, она идет с нами и начинает лупить молниями и огнем. Это восхищает нас. А еще она отличный мо-тиви-ров-щик. Она понимает баланс между угрозами и наградами, и она не какой-нибудь драный вампир, который высасывает нас досуха, а потом не возвращает, — миньон моргнул, сообразив, с кем говорит. — Конечно же, я бы назвал тебя, э-м-м.... очень милым вампиром, который никак не убил меня, и который даже если и убьет меня, то убедится, что меня можно вернуть, так что с этим всё.

— Да, Катт, именно так. Смотри, — сказала Луиза, сияя от гордости из-за поддержки её подчиненных, — они относятся к смерти не так, как мы. Большинство из них скорее встретит смерть, чем поэзию. Я к тому, — добавила она вслед за волной содроганий, — просто спроси их, что они предпочтут: быть замученными до смерти или прослушать всю Le Morte d'Brimir в традиционном длинном виде.

— Смерть — это сон, — встрял Игни. — Она длится недолго, пока кто-нибудь не пнет тебя по ребрам и не скажет: вставай, ты, ленивый паразит. А поэзия может продолжаться часами.

— Я пинаю! — весело сказал Скил.

— Ну, — с сомнением сказала Каттлея. — Я в том смысле, если их это устраивает.... Но всё это выглядит странно! — Каттлея запнулась и посмотрела на свою теперь-одетую-в-броню младшую сестру. — И... Луиза! Ты прелестна! Такая шипастенькая, но милая! Твой портной великолепен. Это сюрко создает видимость прекрасных форм! Интересно, а я смогу им заказать что-то подобное, потому что они отличные мастера!

Старшая сестра замолчала на секунду.

— Впрочем, твои природные формы совершенно естественны, потому что ты еще растешь, и Элеонора была такая же, а что касается меня, я боюсь, что это вампиризм дал мне такую фигуру. Что, конечно же, плохо, потому что это проклятие.

— Давай просто двинемся в секретный сад, — твердо сказала Луиза.

*

Проход увеличившейся группы через поместье де ла Вальер прошел намного проще, чем Луизин вход. Отчасти из-за того, что они не подходили близко к дому, где ходило большинство патрулей, но скорее всего из-за того, что уже было очень поздно и ужасно холодно, и знающая об отсутствии хозяев стража в большинстве своем была в кроватях или в каких-нибудь не продуваемых ветром нишах.

Тучи разошлись, и свет голубой луны добавился к красной небесной сестре, создав в вымороженном саду двойные тени и раскрасив их в два цвета на сверкающих полянах. Темная леди, вампиресса и орда злобных гоблинов на цыпочках кралась к берегу озера, где их ждала лодка.

Которой там не было.

— О... проклятье, — сказала Каттлея, глядя на лодки, вытащенные на берег острова. — Сахар, сахар, сахар. Почему они там? Ну, тут я не могу помочь. Это текущая вода. Я даже не могу превратиться в летучую мышь и пролететь над ней. Я надеюсь, что ты изучила какую-нибудь темную и запретную магию, которая может вытянуть сюда лодку, потому что... Луиза, что ты делаешь?

— Синие, сплавайте туда и притащите лодки, — приказала Луиза с ноткой самодовольства в голосе и взмахнула рукой.

— Это серьезно! — сказала Каттлея, в волнении прикрывая рот. — Лодка не должна быть там! Только отец или мать ходят туда, чтобы проверить... проверить его, а лодка нужна, потому что тех, кто пытается левитировать, обереги бьют молниями! И должна быть только одна лодка! Что происходит?

Луиза обеспокоенно глянула на сестру.

— Когда в последний раз отец или мать проверяли... вампира? — спросила она. — И как давно туда могли попасть эти люди?

Каттлея выглядела встревоженно.

— Мать была... отвлечена, после твоей пропажи, — нескладно произнесла она. — А потом началась политическая неразбериха после ареста принцессы и мирный договор с Альбионской республикой, она очень злилась по этому поводу, но отец сказал, что это стратегическое решение, потому что Германия была разъярена фиаско с принцессой — а потом смерть графа де Мотта. Она ненавидела этого человека, ты знала? Она почти ухмыльнулась, когда узнала о его смерти.

Она облизнула губы.

— Но да. Мать с тех пор... хандрила. Кроме тех случаев, когда её вызывали в столицу. Её туда вызвали несколько раз. Что значит, что когда она была дома, она гоняла слуг, заставляя их всё вычищать или работать в северных садах, или избавится от старого обсидианового алтаря, но в основном она просто кричала на людей. Отец тоже всё чаще уезжал на охоту... я думаю, чтобы держаться подальше от матери. В доме было невесело находиться с прошлой весны.

С озера доносились отдаленные вопли. Напрягая слух, можно было услышать:

— Гребите сильнее! Делайте, что приказала Повелительница, даже если это трудно!

А так же:

— О-о-о! Рыбка! Рыбка, рыбка, перекус рыбкой!

И:

— Идиот! Это обед, а не перекус!

— Ну, похоже, им там весело, — тихо сказала Луиза. — Думаю, это займет время.

— А почему ты так спокойна — прошипела Каттлея — и это было знакомое, классическое шипение — на Луизу. Старшая девушка побледнела, и тусклое багровое свечение, вспыхнувшее в её глазах, опять исчезло. — Прости, прости меня, — быстро исправилась она, — это не я. Я просто... проклятье, я так нервничаю. И...

— Катт... — сказала Луиза, — ...послушай. Ты... ты точно хочешь сделать это? Ты можешь просто вернуться к себе, и тебе не придется заниматься этим. Я справлюсь, сейчас я нормальный маг, поскольку подобрала несколько заклинаний, с которыми могу работать, и у меня есть орда злых, вонючих миньонов, которые жаждут.... украсть плащ Луиса де ла Вальер или что-то вроде того. И..., — она помолчала, не уверенная, как ей это сказать. Не то чтобы она теперь не доверяла своей сестре, узнав, что она кровососущее умертвие, которое иногда — вот как только что — проявляет свою хищную сторону, которой она раньше никогда не видела...

...минуточку, она немного потерялась в мыслях, потому что это был отличный пример того, почему она не должна подпускать Каттлею близко. Но это же Каттлея! Её сестра! Её добрая и милая сестра, которая... у которой всегда был совет для неё, и объятия и она всегда берегла её и... и... и она была вампиром, да. Но она старалась быть хорошей, и она была невинной и... невинной, даже если они изредка озорничала и пила кровь живых и... ух. Э-м-м.

— Я не хочу, чтобы ты встретилась с тем, с чем мне, возможно, придется там встретиться, — сказала она, стараясь избегнуть объяснений всего этого вслух.

Каттлея храбро улыбнулась. Показав лишь намек на клыки.

— Это так восхитительно, сестрица! — сказала она, с намеком на неуверенность в голосе. — Но правда, я хочу это сделать. Я помогаю не только тебе, но и себе. Я хочу увидеть, как этот... этот совершенно, совершенно ужасный тип будет разодран на клочки, убит и никогда, никогда, никогда не вернется! Я хочу увидеть его мертвым, за то, что он со мной сделал, когда мне было десять и превратил... превратил меня в это! Я хочу, чтобы он страдал за то, что он совершенно и полностью разрушил мою жизнь, но в первую очередь, он должен умереть!

Луиза сделала шаг назад.

— Катт, меч! — нервно сказала она. Меч посвистывал, когда возбужденная сестра начала им жестикулировать. Она молча добавила к списку еще одну причину для соблюдения дистанции, которую ей не хотелось упоминать, но ничего не сказала. Это действительно много значило для Каттлеи. Хотя...

— Катт?

— М-м-м? — промычала сестра сквозь сжатые зубы.

— Ну... как ты относишься к огню? Ты же вампир и...

— Я очень не люблю его. Вообще не люблю. Он ужасен, — сказала Каттлея, стиснув зубы. — Когда мне было одиннадцать, я нагнулась над свечой и сожгла половину лица. Мне понадобилось кровь целых трех коров, чтобы научиться исцелению. Ты хоть представляешь, как это сложно? Когда я была жива, оно бы само зарубцевалось и зажило. Отцу пришлось давать мне уроки анатомии, пока я смогла сделать это. Это мне сильно помогло со всем этим "взрослением", но всё же! Огонь плохой!

— Просто я использую много огня...

— Луиза, ты не отговоришь меня, и на этом закончим, — заявила старшая сестра тоном, который скорее ассоциировался с их матерью. Она подчеркнула это, скрестив руки под грудью и пытаясь выглядеть твердо. Впрочем, образ оказался подпорчен своеобразной смесью бессильной мягкости, жадной до крови хищности и безрассудного страха перед пламенем, которая отразилась на её лице.

— Ну ладно, — сказала Луиза, присев в ожидании синих, которые уже гребли обратно. — Но... э-м-м, посмотри на светлую сторону медали. Он тоже вампир, а значит, он отлично горит.

— Да, эта мысль радует, — согласилась Каттлея. — Ух. Я не смогу помочь с греблей, знаешь ли. Я вообще не смогу двигаться, когда мы окажемся над водой. Это почти так же плохо, как мои взаимоотношения с лимонами. И присмотри, чтобы я не выпала. Я растворюсь, как кусок сахара.

— У меня для этого есть сильные миньоны,— самодовольно сказала Луиза.

Перегруженная лодка отчалила и тихо заскользила по воде, толкаемая синими. Тишина нарушалась только всплеском весел и, конечно же, обычной болтовней миньонов.

— В прошлый раз, когда я попал на лодку, меня заткнули, — начал Макси, — поэтому я продолжу с того места, где меня прервали. Кхм.

...от рогатых, это как чума!

Почему ты выглядишь так?

— Из моего мушкета

Я подстрелю... Ай!

Маггат ударил его еще раз.

— Греби, греби, греби, моя лодка, — запел он, и к нему присоединились остальные, -Хэр, нер, нер, нер!

— Ради Основателя, — вздохнула Луиза.

— Если увидите речного дракона, убейте его камнем насмерть!

— Ты тоже, Катт?

*

Гробница Луиса де ла Вальер была бледным, красивым силуэтом в ночи. Вблизи мрамор напоминал лед своим блеском и прозрачностью. Там были барельефы, горгульи и прочие вещи, изысканно созданные и — сейчас, когда Луиза к ним присмотрелась — не являвшиеся тем, что она хотела бы увидеть вблизи. Основной темой были "un homme empallИ sur un pic" с описаниями резни невинных, грабежей, террора, страха и прочих неприятных вещей, так что она порадовалась, что ничего не ела.

— Ты видишь какие-нибудь признаки того, куда нам нужно идти? — спросила она у сестры.

— Наверное, вниз по лестнице, — сказала Каттлея, указав на полуоткрытую дверь. — Я не знаю, как далеко она идет. Я тут никогда не была, но отец говорил, что подземелье тут гораздо большее, чем кажется.

— Просто чудесно, — вздохнула Луиза. — Нет, конечно же, было бы слишком наивным считать, что эта гробница окажется маленькой уютной часовней.

Для неё было немного лицемерным жаловаться на протяженные подземные комплексы, тут же осудила себя она. Лабиринт был самым адекватным местом для вампира, выбирающимся из усыпальницы ради десятилетней девочки. Она быстро создала небольшую версию файербола, просто небольшой шарик розового огня на конце её посоха.

— Извини, Катт, — сказала она сестре, которая отступила чуть ли не до лодки, — но мне нужно видеть. Можешь обождать здесь...

— Я в порядке, — сказала Каттлея. — Просто... предупреждай меня, когда используешь огненные заклинания. Ты... ты же контролируешь их, правда? Да, они под контролем. Мне не нужно волноваться об этом. Ты моя сестра. Я могу доверять твоему огню. Ты можешь контролировать его. Мне не нужно убегать или превращаться в мышь, волка или туман, чтобы уберечься. Это просто моя сестра.

Сейчас Луиза почувствовала себя немного виноватой.

— Можешь идти первой, — предложила она. — Ты видишь лучше меня, и я обещаю... постой, с тобой не случится чего-то вампирического, если в тебя ударит молния? Ну, чисто случайно?

— Не думаю, — с сомнением в голосе сказала Каттлея. — Я в том смысле, что будет больно. Наверное, даже очень больно.

— Я постараюсь не попасть в тебя, — подбодрила её Луиза. Или, по крайней мере, она надеялась, что подбодрила. Из-за спины был слышен кашель Маггата, и обернувшись, она заметила, что он достает свой "мародерский мешок".

— Миньоны, — сказала она. — Я желаю, чтобы вы собрали всё ценное из этого места. Он не заслуживает такого красивого места упокоения, после того, что он сделала с моей сестрой. — Она была вознаграждена сияющей, клыкастой улыбкой сестры.

Камень заскрежетал и как-то сместился под ними, выпустив сухой, затхлый запах. Стая нетопырей вылетела из гробницы, казалось, словно они вылетают из самих стен. Луиза дернулась и закрыла лицо, но они, похоже, избегали её. Каттлея просто уклонилась от них, одна рука стремительно вклинилась в стаю и ухватила одного нетопыря за лапки.

— Гляди, — сказала она, когда стая пролетела, аккуратно поглаживая своего пленника по спинке. — Посмотри на это, — она протянула нетопыря Луизе, пальцами профессионально зафиксировав его челюсть. — Глаза.

— Они горят красным.

— Да, — Каттлея сделала непроницаемое лицо. — Это значит, что они выпили крови вампира. Или, скорее, их накормили этой кровью.

— Но это же не имеет смысла, — со вздохом сказала Луиза. Она оглянулась на воду. -Как они могут летать над ней?

— Это потому, что они не вампиры. Они просто пьют кровь, не умирая, — сказала Каттлея. — Их не осушили. Но зато они стали легкоуправляемыми, послушными, позволяют вампирам смотреть через их глаза, если они сфокусируются — что-то вроде магов с их фамильярами, честно говоря. Фактически, именно это они и делают. Они превращаются в квази-фамильяров для вампира.

— Значит... он знает, что мы идем? — спросила Луиза, почувствовав, что сердце ухнуло в пятки.

— Не обязательно, — сказала Каттлея. — Нужно сосредоточиться, чтобы проделать это, смотреть глазами таких малявок — это не то, чем ты можешь заниматься постоянно. — Она помолчала. — По крайней мере, так было написано в книгах, которые меня заставлял читать отец, — быстренько добавила она.

— Хорошо, что ты знаешь об этом, — согласилась Луиза. — Предупрежден — вооружен, да. И, — добавила она, сообразив, что миньоны слушают, — это не означает, что кто-то получает больше оружия. И вы не сможете получить больше оружия за предупреждения. Я понятно выражаюсь?

Итак, две сестры и миньоны вместе вошли в гробницу, двигаясь по спиральной каменной лестнице, ведущей вглубь земли. Луиза изо всех сил старалась приглушить звуки своих шагов — о да, её шлем нагрелся, после того, как она сунула туда грелку, так что возможно ей стоило надеть его — и старалась не завидовать тому, как тихо двигалась Каттлея. Вне небольшой сферы розового света вокруг неё она могла отслеживать свою сестру только по слабому красному свечению в её глазах. Что означает, что большую часть времени она вообще её не видела, пока продвигалась по коридорам, щедро отделанным мрамором.

Так же она плохо видела миньонов, но она могла чувствовать их присутствие. Отчасти из-за мистической силы Перчатки, которая помогала отслеживать её последователей, но, честно говоря, в основном из-за того, что они громили всё подряд, где только могли. Постоянный поток золота, серебра, драгоценных-камней-из-глаз-статуй и прочее безделушки постоянно притаскивались к ней, чтобы их поглотила Перчатка и отправила в сокровищницу.

Возможно, она была неправа, заняв свой ум переводом стоимости этих вещей в улучшения башни, но это занимало её до того момента, когда Каттлея сказала ей постоять, пока она сходит на разведку.

"Моя леди", — вкрадчиво прошептал ей Гнарл, — "я нашел одну очень хитрую и изобретательную штуку. Как вы знаете, я исследовал способ, которым был связан Скаррон, и я уверен, что нашел кое-что полезное относительно теперешней ситуации".

Честно говоря, Луиза не была уверенна, что ей нужно это знать.

— Продолжай, — осторожно пробормотала она, одним глазом присматривая за Каттлеей. Она была её сестрой, её доброй, любимой сестрой, но еще она была полунемертвым птенцом-вампиром, чьи глаза во тьме слабо горели красным. И... э-м-м, она была такой всё то время, что она знала её. Но сейчас она была другой! Сейчас она знала, и сейчас глаза Каттлеи светились!

О том факте, что глаза самой Луизы светились желто-розовым светом, она в этом момент не думала.

Она услышала, как Гнарл прочистил горло.

"Кровь от его крови. Скаррон был связан своим потомком, зачатым с помощью одной из двух его драгоценностей, в которые он вложил большую часть своей силы. То же относится и к Кровавому Герцогу. Вы его потомок, Вы хозяйка сердца башни, часть которого держит его в ловушке. Кровь контролирует кровь. Это одна из основ магии. Ну, по крайней мере, магии Зла, но в этом-то и соль. Я думаю, что есть возможность изменить оковы, наложенные на него Вашими родителями, чтобы поработить его и заставить его служить и защищать Вас, и использовать его в своих целях. О, это бы очень меня порадовало, любоваться вампиром, пресмыкающимся предо мной! Я провел восемьдесят лет в этой клетке!"

— Понятно, — выдохнула девушка. — Значит... он будет служить мне?

"Конечно, конечно же. Вы, наверное, сможете заставить его вылизывать ваши сапоги, если Вам того захочется. И полы. А учитывая Вашу страсть к чистоте в башне, это позволит нам экономить и уменьшит расходы на костюмы горничных, которые мы выдаем избранным миньонам".

Дальнейшая дискуссия была прервана возвращением Каттлеи, которая выглядела немного взволнованной. Её лицо было напряжено, а один глаз подергивался.

— Помнишь, как мы волновались насчет ловушек? — напряженно начала она.

— Нет, — сказала Луиза.

— Ой, ну обязательно должны быть ловушки! Они стоят во всех приличных гробницах. Но почему мы не нашли ни одной до сей поры? Ну. Э-м-м. Я нашла одну, сработавшую. И кого-то, кто так и не выбрался из неё. Эм... когда я подняла каменный блок, он был определенно мертв и был очень плоским. Я... я думаю, что он был крестьянином, судя по одежде, но... эм. Было сложно сказать!

Луиза представила и нервно облизнула губы. Объяснения Каттлеи почему-то заставили гадкую ситуацию казаться еще хуже.

— Как... как давно он там лежит?

— Как минимум неделю, кровь уже засохла, — уверенно сказала Каттлея, её губы сложились в полу-усмешку. — Но не дольше, потому что он был еще мягким. Ну, по крайней мере, ноги, которые торчали из-под камня. Та часть, которая была под камнем, была... более плоской. Но за несколько недель он стал бы таким же, как те люди, что упали в яму с кольями. И мне пришлось спасти нескольких твоих восхитительных миньонов из ловушки с вращающимся полом и бросить их на кучу тел такой же давности. В основном это были крестьяне, но на шипах висел один с жезлом, поэтому я думаю, что это был какой-то мелкий дворянин.

Повелительница уставилась на свою сестру, её глаза пылали из-под шлема.

— Но ты же вроде бы говорила, что тут нет никаких ловушек! — повысила она голос.

— А, это? Ну, да, они не стоили внимания. В смысле, я сломала механизмы, чтобы обезвредить их.— Каттлея смущенно кашлянула. — В нашей фамильной библиотеке было множество трудов на тему ловушек и тому подобного, — объяснила она с легким пожатием плеч.

— Значит, я шла по ловушкам? — испуганно спросила Луиза.

— Я их обезопасила!

— ...когда это закончится, нам нужно будет поговорить, — вздохнула Луиза. — Продолжаем движение. И с этого момента ты будешь говорить мне, где я могу быть в опасности из-за ловушек, — она запнулась, осматривая коридор. — И тебе, наверное, стоит предупреждать и миньонов, — добавила она. — Так что это будет их вина, если они запустят ловушку, и я смогу наказать их за это.

— Тебе надо знать не только это, — сказала Каттлея.

Рука Луизы сжалась на посохе, пламя на его конце вспыхнуло ярче, что заставило Каттлею содрогнуться.

— Что еще? — спросила она.

— Я зашла достаточно далеко, чтобы найти главный зал, — сказала её сестра. — Это большая пещера с кучей летучих мышей внутри. И там меньший склеп... его могила. И... там другие вампиры. В основном простолюдины. Он не один. Я... я думаю, что теперь мы знаем, почему там были лодки. И... — её рука со скоростью атакующей змеи схватила запястье Луизы, зажав её удерживающую посох руку в стальной хватке, от которой начал скрипеть её доспех, — ... он хочет увидеть тебя. Прости, Луиза! Я... не могу сказать нет. Ему. Он... он приказал мне сказать тебе..., — капля крови вытекла из её левой ноздри, — что... ч-что единственный способ остановить меня, это убить меня, так что ты ничего не сможешь сделать с этими твоими "полезными маленькими слугами"! И... и я не хочу, но... я не могу с этим справиться! Он... он заставляет меня! И он созывает всё свою кровь!

Губы Каттлеи шевельнулись в беззвучном "помоги".

19. Часть 4-6

"Ваша милость, я думаю, что нашел артефакт, за которым Вы изволили отправить меня. Он находился в древних руинах в Ромалии, в горах, кишащих орками, гоблинами и даже худшими тварями. Однако с помощью достаточно числа големов мы сумели извлечь его и сейчас контрабандой везем его на север. Не переставая думать об этом, я с надеждой прошу, чтобы после доставки Вы милостиво выполнили Вашу часть договора и освободили моих детей в том виде, который указан в договоре: невредимых, живых, неискалеченных, со свободной волей, без темных заклинаний, наложенных на них, и освобождены так, чтобы им не угрожала опасность в краткосрочной или среднесрочной перспективе. И я, со всем уважением, также попросил бы, чтобы Вы придерживались своего обещания и не создавали угрозу их жизни в прошлом или в будущем. Пожалуйста, не сбрасывайте их с обрыва на колья, говоря, что Вы их отпустили и не причинили им вреда, как Вы сделали с моей женой".

— Найдено среди залитых кровью бумаг в библиотеке де ла Вальер.

Хватка Каттлеи, словно стальные тиски, сомкнулась на её руке и сердце.

Ну, часть про сердце не была буквальной. Её сестра всего лишь метафорически держала её сердце в когтистой руке, ногти вонзались в самую суть её, словно они были стальными когтями, разрывающими вены и раздирающими артерии. Но чувствовалось оно именно так.

Каттлея. Она была под контролем и... возможно, всё это время. Луиза не могла доверять собственной сестре. Это было совершенно неправильно.

— Эй! Ты что... — всё, что успел сказать Маггат, перед тем как удар Каттлеи открытой ладонью оторвал ему голову. Было еще несколько воплей и протестов, которые быстро прекратились, и Луиза почувствовала каждую смерть своих миньонов как слабую пульсацию в голове. А затем Каттлея забросила её на плечо, одним движением, словно тряпичную куклу, не обращая внимания на то, что Луиза была в полной броне, и побежала.

Всё, что могла сделать могучая леди зловещей тьмы — это поджать ноги и стараться не проблеваться, пока её тащили один Основатель знает куда.

Х-м-м. Основатель. Да. Это была хорошая идея. Луиза начала молиться. Конечно же, технически она была злобным бичом этих земель, но в хорошем смысле слова! Она занималась этим, чтобы восстановить обычный, Богом данный порядок вещей, и вернуть благословенную королевскую власть! А Генриетта определенно не имела отношения ко Злу, что было единственной легальной причиной для свержения правящего монарха — и только для того, чтобы посадить на трон кровного родственника без темных склонностей. И хотя супружеская измена и была грехом, любая небольшая ошибка, содеянная Генриеттой, была многократно перевешена последующими действиями графа де Мотта. И предательским псом Варде и мадам де Монтеспан, это су... собакой женского пола.

Так что определенно, Господь прислушается к её молитве, потому что она не плохая.

Пожалуйста. Господи. Спаси Каттлею. И её тоже. Это тоже было бы мило.

Но в темноте не вспыхнул слепящий свет, вестник предстоящего искупления. А был бег сквозь темные коридоры и залы, темные как смола, холодный воздух, и единственным звуком были извинения Каттлеи и редкие "береги голову".

"Очень хитрый план, Ваша Злобность", — произнес Гнарл в её уме. — "Обмануть его, чтобы он затеял это порабощение, а затем позволить ей отнести себя к нему. Это намного быстрее, и если сжечь её сейчас, то Вы не сможете пройти через ловушки. Гениально".

Ею начали смутно восприниматься следы света, но все же, скорее, изменения звука подсказали ей, что они покинули узкие коридоры. Это был приглушенный шорох, напомнивший ей почему-то о соборах, ощущение и звучание большого пространства с очень тихими людьми внутри.

Что-то вроде... очень тихих людей. Тот тип тихих людей, которые даже не дышат.

А затем под дребезжание собственной брони она оказалась на полу, и почти так же быстро она оказалась в коленопреклоненной позе, не в силах сопротивляться могучим мышцам. За спиной продолжали возиться, ее снова приподняли, но руки были завернуты за спину так, что в любой момент эта поза могла стать очень болезненной.

Вокруг неё стояли другие фигуры, в неверном свете магических кристаллов можно было увидеть, что они стратегически размещены по этому... оно выглядело как собор, как она и подозревала, но она никогда не видела соборов, построенных из такого темного камня. И она могла видеть другие силуэты вокруг неё, всегда стоящие на краю световых колодцев, словно манекены, заботливо расставленные кем-то, и у всех были светящиеся красным глаза.

Впрочем, именно Каттлея продолжала удерживать её. Даже извинения прекратились. Её злость медленно, но верно выжигала потрясение и страх в её сердце. Как он посмел? Как он посмел?

Центральный склеп был больше, чем можно было представить. Несмотря на потрясение, Луиза понятия не имела, как он помещался под тем маленьким островком. Значит, или он полностью был под озером — а она не думала. что Каттлея унесла её так глубоко, — или он не был именно в реальном мире. Она склонялась к последнему варианту, потому что стены были высечены из базальта, а насколько она помнила уроки геологии, их имение стояло на граните.

И её перчатка пульсировала. О да. Она пульсировала, словно сердце, теплое напоминание о том, зачем она здесь.

— Ах, пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-правнучка, — сказал удивительно приятный и — смеет ли она сказать это? — добродушный голос. — Так мило встретиться с тобой во плоти. Я знал, что ты придешь, ты же очень привязана к своей руке, не так ли? Ах-ха.

*

Бледный голубой свет сиял во тьме гробницы.

— Ты был трупом, Маггат, — обыденным тоном сообщил Скил. — И почти что дважды трупом. Твоя голова укатилась по ступеням, и я такой спросил: "а где это голова Маггата?", — и Стинк после этого сказал: "О, смотрите, он дваждымертвый, можно ограбить", — а потом он снял твои наплечники из черепов, пока ты лежал мертвый, — Синекожий миньон злобно ухмыльнулся. — Он в-о-о-он там, на тот случай, если ты захочешь их вернуть, — добавил он.

Поднявшись на ноги, Маггат повел плечами и зыркнул на младшего коричневого миньона, который вдруг сменил цвет на бежевый. Стинк начал снимать похищенное, но недостаточно быстро, чтобы избежать разгневанного Маггата, который свернул ему шею. Маггат придерживался мнения, что если что-то упало, то пропало, но к себе этот принцип никогда не применял.

— Никто не трогает мои вещи, пока я совершенно точно не дважды-умер, — прорычал он, с напряжением оторвав голову мертвому миньону и вручив её Скилу, перед тем как вернуть себе свою собственность. — Сделай так, чтобы у него болела шея, когда ты его вернешь, усёк?

— Это было забавно, Маггат, — лениво сказал Макси, разглядывая дорогую статую и самоцветы, вставленные ей вместо глаз. — Глупые, глупые новички. Они не знают, как дела делаются. Глупые экс-гобы, которым не пришлось работать вместе, как в прошлый раз, когда мы оказались возле вампира. Итак, что мы собираемся делать?

Маггат закончил прилаживать амуницию.

— Макси, — сказал он, — когда мы вернемся, у тебя есть мое разрешение на то, чтобы связать Стинка и зачитать ему поэзию про нар-циссы, или поющих птичек, или еще чего. Благодаря Повелительнице я понял, что означает слово "неподчинение", потому что она часто его использует, и вот что я тебе скажу. Мне совершенно не нравится, когда это делают со мной.

В рядах миньонов послышалось бормотание. Это непропорционально жестокое наказание задело некоторые сердца. Впрочем, это бормотание мгновенно затихло, когда Игни зажег два файербола, а Фетид — всё еще одетый в платье — откуда-то извлек пару тесаков.

— С миньонами, которые становятся слишком наглыми в то время, когда у Повелительницы проблемы, может случиться несчастный случай, когда я совершенно случайно изрублю их в мелкие кусочки и смету их в реку, так что когда синие соберут их обратно, часть этих кусочков может быть съедена, и вы что-нибудь потеряете навсегда, — распевно предупредил Феттид.

— Правильно, — прорычал Маггат сквозь оскаленные зубы, — я зол. Я очень, очень зол. И шея еще болит. Вампиросестра Повелительницы заслуживает много боли. Но она очень быстрая, очень сильная вампирша, которая забрала Повелительницу, поэтому нам нужен план, потому что мы собираемся вернуть Повелительницу целой и невредимой.

— Ага, собираемся, — согласился Макси. — Если она случайно умрет, то мы, скорее всего, закончим тем, что Кровавый Герцог, вампир, которого упоминала сестра Повелительницы, будет у нас главным, потому что я слышал несколько удиви-и-ительно плохих-для-нас историй про него. А мы только избавились от вампира, после восьмидесяти лет эксплуатации. Я уверен, что мы не хотим римейка этой истории.

— Но нам нужен план, — настаивал Маггат.

— О! Идея! — встрял Игни. — Огонь! Мы подожжем вампиров! Они уязвимы для огня. Просто.

По общему мнению, это был хороший план.

— А какие еще слабости у них есть? — попытался вспомнить Маггат, расхаживая туда и обратно и волоча руки по земле. — У нас есть чеснок? Палки? О, у нас есть немного серебра в моем мешке, которое мы не успели отдать Повелительнице.

— Я думаю, что у вампиров есть еще одна слабость, — сказал Макси, — я читал про это. Это типа мета-слабость, которую мы используем, чтобы убить их и не позволить выпить всю нашу кровь, потому что это больно и может сделать нас дважды мертвыми.

— Это ненормально — миньон, который читает, — пробормотал кто-то. — Ты кем себя возомнил, Гнарлом?

— Заткнись, Боб, — огрызнулся Макси. — Ты тупой, ты пытался погасить огонь факелом, потому что слышал выражение "бороться огнем с огнем", и ты туп, как кто-то, кто не может говорить, поэтому ты не понимаешь что такое мета-фора или фигура-речи. Ты настолько туп, что не понимаешь, что миньоны должны служить Повелителю — или Повелительнице — и разбивать вещи и головы, а раз ты слишком туп, то заткнись. Нет, то, что я вычитал из книги про то, как убивать вампиров, когда мы пытаемся придумать, как сбежать от проклятого вампира, это то, что они очень мело-драматичные, а это означает, что они любят выделываться и поступают не так как миньоны. Например, что мы делаем, если у нас есть связанный пленный?

Бормотание сопроводило общее обсуждение вопроса. Началось несколько потасовок, быстро угасших под недовольным взглядом Маггата.

— Дать ему по башке и отнести жизненную силу Повелительнице, — высказался кто-то через минуту.

— Ага! — весело подтвердил Макси. — Вот поэтому-то мы лучшие! Мы убиваем хорошо! А еще убиваем плохо и типа как бы средненько. Но вампиры, они любят вещи типа "Муа-ха-ха, я такой Злой", и это вроде бы понятно, но вампиры перебарщивают даже по сравнению с самыми безвкусными Повелителями. Повелители, если побеждают противника в дуэли, убивает его. А вампиры — нет. Поэтому я думаю, что, скорее всего, вампир свяжет Повелительницу и начнет свое "Муахаха, послушай мой злой план", и потом он обязательно начнет выделываться. Поэтому я считаю, что пока она в безопасности, и нам не нужно спешить, пока мы не соберем все серебряные украшения со стен и не заточим их, и привяжем к оружию и такому прочему. А если наши зеленявки смогут найти, куда забрали Повелительницу, мы сможем тихонько затыкать стражей вампиров, и мы не умрем ужасно болезненной двойной смертью.

Маггат сложил руки.

— Это довольно стоящая идея, особенно потому, что она включает в себя грабеж, — сказал он. — В следующий раз я буду бить тебя не так сильно, когда ты начнешь свою поэзию без разрешения, — проговорил старший миньон сквозь оскаленные зубы, — не будь я Маггатом Колотушкой.

*

Луиза посмотрела вверх, на драматический круг света, который появился перед ней. Там был человек, находящийся в поставленном вертикально мраморном гробу. Он улыбался честной, открытой улыбкой, благодаря которой было хорошо видно острые зубы. Красные глаза сверкали из-под бровей, которые неприятно напоминали отца. Его длинные волосы были завязаны в пучок, как будто перед девушкой стояла честная вдова, а длинная мантия была пришпилена поверх чистой, но очень древней одежды.

А из его груди торчал пробивший его сердце бледно-голубой кристалл. Он казался окутанным красным светом, хотя что-то в уме Луизы подсказывало, что это просто небольшое помешательство, какое-то дополнительно чувство засекло чисто зло, бьющее из фрагмента сердца башни.

Определенно, это из-за присутствия вампира и его темной магии, потому что она никогда не чувствовала ничего подобного от почти целого сердца.

— Добрый вечер... нет, я думаю, что это утро... для тебя, — сказал он, глядя на неё. — Я бы подошел поближе, чтобы рассмотреть тебя, но сейчас, я... аха... испытываю небольшое неудобство. Так что вместо этого ты можешь подойти ко мне. Разве ты не поцелуешь дорогого старенького дедушку? — Он выжидательно помолчал. — Нет? Жаль. Всё же хорошо, когда семья рядом, не так ли? Ты не возражаешь, если я буду звать тебя внучкой? Так будет проще, и мне не придется произносить все эти "пра". Занимает очень много времени. Но ты можешь использовать их. Потому что ты знаешь. Я такой.

Луиза попыталась пошевелиться, но не вышло.

— Отпусти её! — приказала она.

— Ах-ха. Иронично, не так ли? Ты хочешь, чтобы я отпустил её, а она отпустит тебя. Но знаешь, это ведь правильно, повиноваться старшим и предкам, а я сочетаю оба эти понятия. — Он улыбнулся. — Каттлея просто хорошая маленькая девочка, в отличие от твоего очень испорченного отца. Тебе же нравится быть хорошей маленькой девочкой, разве не так?

— Да, — ответила её сестра, усилив хватку.

— Вот видишь! Она не хочет, чтобы её отпустили. Я думаю нам нужно определиться, кто здесь больше заботится о её интересах. — Голос герцога упал до шепота. — Это я. Не ты.

Повелительница на секунду прекратила бороться и даже дышать. Затем она резко выдохнула.

— Отпусти мою сестру. И отдай часть моего сердца башни, — прорычала она.

— Тц, тц, тц. И вот опять, ты пытаешься воздействовать на чувства своей сестры, то есть управлять ими. Ты не сможешь контролировать её всю жизнь, знаешь ли. — Мужчина сделал паузу. — Ну, всю её не-жизнь. Потому что, ну, ты понимаешь. Потому что хоть она и не так великолепна во всём, как я, но она всё еще лучше тебя. Это такая вампирская штука. Дошло?

По мнению Луизы, было бы очень неплохо, чтобы "дошло" до него. Например, чтобы до него дошла волна огня.

— Но давай говорить серьезно. Ты хочешь этот кристалл, который торчит из моей груди? — продолжил вампир. — Забирай. Пожалуйста. Не стесняйся. Фактически, учитывая, что ты темная леди, если ты готова к альянсу, то я отдам тебе сестру, как знак нашего сотрудничества. — Он ухмыльнулся. — Я обещаю, что не заставлю её убивать тебя во сне или ударить в спину. Это было бы ужасно.

Луиза моргнула. А? Он только что... предложил ей союз и сказал, что отпустит Каттлею с ней. Если она просто вытащит фрагмент сердца башни... который она и так собиралась забрать?

Постойте, всё стало туманным и расплывчатым? Да, действительно.

Ей показалось, что её настигло воспоминание.

"Луиза, — сказал её отец с серьезным видом. — Когда ты станешь старше, мужчины могут захотеть, чтобы ты сделала... кое-что. Особенно один определенный мужчина. Понимаешь, ты легко поймешь, что это именно он, потому что он захочет, чтобы ты подошла ближе, и он скажет, что хочет, чтобы кое-что убрала с его тела. Он скажет, что это магический кристалл, и что ничего плохого не произойдет, если ты поможешь ему, но он лжет".

Она смотрела на отца широко раскрытыми глазами. Она очень хотела вернуться к своей игре с куколками, особенно к магу-рыцарю, которого подарила её мать, но её отец сказал, что сейчас, когда произошла её помолвка, важные вещи должны быть сделаны.

" Может показаться, что в этом нет ничего страшного или даже что это хорошая идея, — продолжил он. — Но не слушай таких мужчин. Это плохие, плохие люди, и если ты коснешься его, то произойдут очень, очень плохие вещи. Послушай меня, Луиза. Это жизненно важно, и тебе нужно запомнить это, хотя тебе всего шесть."

Луиза опять моргнула; она вновь была в своем нормальном теле. В нем было... значительно менее комфортно, в связи со всем этим стоянием-на-коленях-с-завернутыми-за-спину-руками-удерживаемыми-её-сестрой-вампиром. Ага, это действительно было воспоминание. И.... о-о-о-о. Значит про это говорилось тогда? Сейчас оно стало значительно более понятным.

— Э-м-м, — громко сказала она, пытаясь выиграть больше времени. — Значит... ты отпустишь меня...

"Живой, невредимой, не находящейся под влиянием вампирической магии, и без любых других негативных эффектов или тому подобных вещей", — предложил свой вариант Гнарл.

— Живой и невредимой. Без магии на мне и тому подобных вещей. И ты позволишь мне забрать Каттлею и пообещаешь больше не управлять ею.

— Ага!

Хватка Каттлеи на её руках ослабла, и она смогла встать, потирая запястья. Сделала шаг вперед.

— Хорошо. Понятно. Хорошо, — Луиза сделала глубокий вдох. — Но ч-что... эм... ну, гипотетически. Что бы ты сделал, если... если тебя поджечь! — Последнее слово она прокричала, сопроводив его резким движением руки и молчаливой благодарностью всему святому, что она потратила те деньги несколько месяцев назад на книги, по которым она научилась создавать огненные заклинания без произнесения заклинаний.

Предположительно, ей нужно было направить "темные эмоции", чтобы сделать это, согласно книге, но, честно говоря, это было полной фигней, поскольку она не испытывала ни малейших проблем, когда она практиковалась на шуте.

Но в данный момент она ненавидела своего кровососущего предка больше, чем кого-либо в этом мире. Кроме... нет, даже включая её предательского пса экс-жениха. И на камне ярко вспыхнул огонь, на месте, где был приколочен Кровавый Герцог. Вампиры вокруг кричали и отшатнулись, а Каттлея окончательно отпустила её. Мышцы живота болели, Луиза чуть было не совершила разворот вокруг своей оси, но просто споткнулась, звякнув доспехами.

— Ах ты, озорная девчонка, — она определенно услышала голос Кровавого Герцога из колонны огня. — Так много ненависти! Так много чистой злобности, что ты можешь легко швыряться темными заклинаниями вроде этого. — Его голос звучал так, словно он улыбался. — Ты удивительна. И ты проделала это прямо посреди беседы! Как чудесно! Но не могла бы ты убрать огонь, чтобы мы могли продолжить беседу? Я не вижу тебя из-за пламени.

Луиза ткнула пальцем в пламя, и розовый огонь прыгнул к ней в ладонь.

— Это... это невозможно!

— Послушай, если бы какой-нибудь огневик, которых можно купить пучок на пятачок, мог бы так просто покончить со мной, ты думаешь, что попытка первого фон Зербста убить меня провалилась бы? А так части его тела были выставлены на каждой городской площади в моих владениях, — весело сказал Луис. — И позволь мне сообщить, что семья нынче ослабла и упустила немало земель, поскольку мне пришлось его меленько рубить, чтобы хватило на каждую площадь по кусочку. Я зашил защитные амулеты против огня в мой аппендикс еще до того, как я стал вампиром, потому что люди тоже довольно уязвимы к огню.

Луиза позволила огню угаснуть и подняла свой посох, зажегши огонек на его кончике коротким заклинанием.

— Гнарл, — пробормотала она.

"Ну, он же лорд вампиров, который обездвижен, но неуязвим для повреждений", — глубокомысленно отозвался Гнарл. — "Скорее всего, он заставит низших вампиров атаковать Вас, может быть, будет швыряться темными заклинаниями, пока Вы ищете его слабую точку. Вот так вот оно и происходит. И, Ваша Злобность, вот Вы не верили, что у графа де Мотта будет уязвимая точка, а она нашлась! Мой опыт в таких вещах не знает исключений!"

Луиза обдумала совет. Ну, она могла заехать своему предку в пах коленом. Он был мужчиной, а значит, это могло сработать так же, как и с де Моттом. Но постойте, нет. В том воспоминании её отец советовал, что она не должна прикасаться к нему.

Практически мимоходом она бросила шар огня в вампира, одетого как представитель низшего дворянства, который принялся метаться с воплями, поджигая темный зал. Она могла пока что сражаться с вампирами. Да, в этом был смысл. Она может найти уязвимое место позже — честно говоря, у неё уже были подозрения — когда ей не придется беречь спину от других вампиров и прибудут её миньоны.

Но сейчас им следует держаться подальше от её огня, а она сможет придумать, как освободить Каттлею и убить других вампиров. Да. В этом есть смысл, подумала она, когда метнула еще несколько новых огненных шаров в паникующих и разбегающихся вампиров. Ей было бы намного сложнее, если бы она не выучила эти заклинания и...

— О, ты начинаешь утомлять, — невозмутимо сказал Кровавый Герцог. — Те из вас, кто слишком туп, чтобы убраться с дороги моей внучки, сгорят для моего увеселения. Каттлея. Убей её. Тоже для моего увеселения.

*

Графиня Мария де ла Толоу не была настоящей графиней и даже была не из Толоу, но слабый человеческий скот впечатляли такие вещи, так что за почти полных десять лет она привыкла к этому имени. Кого интересовало то, что она была дочерью мясника, перед тем, как её превратил в вампира красивый юноша?

Но затем она почувствовала зов в её крови, поэтому она призвала своих рабов — включая своего ужасного отца, никогда не оказывающего ей почтения, которого она заслуживала — и они перевезли её в имение де ла Вальер. Некоторые из них погибли в ловушках, а некоторые пали жертвой её голода, но она должна была ждать здесь, под ужасающим взглядом отца-во-тьме.

А сейчас здесь какой-то родственник Герцога швырялся страшным розовым пламенем, поэтому она осторожно отступила с пути огня, который поглотил изрядное количество других кровососов. Это было хорошо, поскольку она станет более ценной слугой, когда другие умрут. Она может даже стать настоящей герцогиней. А необходимой для этого вещью было держаться подальше от боя.

Однако она никак не ожидала, что с потолка на неё упадут вонючие гоблиноиды, вооруженные заточенными канделябрами, и начнут проламывать её череп благословенным металлом.

Маггат, тяжело дыша, хрустнул костяшками, когда труп вампира рассыпался серебристым пеплом.

— Я чувствую себя не таким сердитым, — заметил он. — Но лишь немного. Намного больше осталось для того, чтобы лупить вампи.

— Я же говорил, что тут будут туннели или шахты для свежего воздуха, — сказал Скил, свесив голову из-под потолка. — Иначе как бы вампиры дышали?

Спрыгнул Макси.

— Это... хороший вопрос, — сказал он. — О, гляньте. Я был прав, босс вампи заставил Повелительницу драться с сестрой в ци-клопической битве до смерти для развлечения. — Он ткнул локтем Маггата. — Понял? Это шутка, потому что "клоп" это кровососущий паразит. Как вампир. Ой — добавил он, потирая голову.

— Так мы их сожжем? — спросил Игни, спрыгивая вниз и чуть было не выронив свой пистолет. Серебряная проволока, ранее бывшая замысловатым украшением, торчала из ствола, и ему было очень интересно увидеть, что их этого выйдет.

— Не, — прошептал Маггат. — Глянь. Они все смотрят на Повелительницу и сестру-вампиршу. Зеленые, убивайте неосторожных вампиров. И делайте это тихо. Мы должны быть готовы, когда понадобимся Повелительнице, но дважды мертвые вампиры всегда помогают ей, да?

Невидимые, размытые и несущие серебро существа рассыпались и принялись дубасить своих жертв.

*

Луиза могла слышать тяжелое дыхание Каттлеи, когда она медленно выходила на позицию, слышала скрежет её зубов. Это обнадеживало. Её сестра боролась. Ну, не слишком обнадеживающе, конечно же, поскольку она всё еще держала в своих руках тот монструозный меч. и Луиза слишком хорошо рассмотрела, с какой скоростью она могла размахивать этой штукой, но хоть что-то.

— Я убью тебя! — завизжала Луиза на своего многократно-пра-дедушку. — Ты... ты злобная, нечистая свинья! Останови её! Или я заставлю тебя страдать! Долго, очень долго!

— Слыхал такое, — с зевком ответил герцог. — Просто вынь кристалл, и всё будет хорошо. — Он пожал плечами. — Не похоже, что ты как-то победишь, на тот случай, если ты планируешь какое-нибудь идиотское Героическое деяние, вроде того, что ты позволишь убить себя, чтобы я не смог освободиться. Хотя о сильно сомневаюсь, что такой идиотизм придет в голову кому-то настолько Злому.

Луиза вынуждена была признать, что не приходило. В основном потому, что это включало её смерть, а не этого пса, которого она должна увидеть в могиле до того момента, как она хотя бы помыслит о сдаче.

— Прости, Луиза, прости, — кричала из тьмы Каттлея. — Я правда хочу тебя убить, хотя и не хочу тебя убивать, поэтому прости! — Её сестра продолжала выкрикивать извинения, оставаясь за пределами видимости, и Луиза постаралась задавить улыбку. Похоже... похоже что Каттлея сражалась изо всех сил. Так она могла её слышать. Она начала читать заклинание, ориентируясь на голос сестры, и молния появилась на навершии её посоха, болезненно яркая по сравнению с её розовым огнем. Изо всех сил прислушиваясь, Луиза прицелилась, молясь, чтобы сработало так, как она рассчитывала. Раскат грома раздался в пещере, и Каттлею отправило в полет и прокатило по полу, пока она не сумела вскочить на ноги и нечеловеческим прыжком не исчезла где-то на потолке. Однако, что было более важно, она упустила меч, который тарахтел по полу, пока не раздался характерный "твоинг", благодаря которому можно было предположить, что меч застрял где-нибудь в расщелине.

— Отпусти мою сестру! — заорала она, и шар огня в её руке засиял ярче от её ярости. — Гнарл! Скажи мне, как его прибить! — Каттлея боялась огня и держалась подальше, так что Луиза пока что была в безопасности.

"Вам нужно ослабить его перед тем, как провести ритуал связывания", — с зевком сказал старший миньон. — "Сперва он должен стать уязвимым".

— Это совершенно не помогло! — прошипела Луиза. — У меня есть план, но мне нужно еще что-то!

— Шшш, Каттлея, — приказал Луис. — Перестань быть такой болтушкой. Понимаешь, Луиза, — сказал вампир, оскалившись в клыкастой улыбке, — я думаю, что выиграю в любом случае. Понимаешь, если она убьет тебя, то кровь моего кровного родича прольется на проклятую землю в третий раз, и я смогу вырваться из заключения, в котором я нахожусь благодаря твоему довольно надоедливому отцу. А он проделал всё так, чтобы родственник должен был быть жив и не запятнан вампиризмом, что было особенно неприятным. Такой талант, такой потенциал, такой природный дар к магии крови... и он совершенно отказывается практиковаться в ней! Честное слово! Я потратил столько сил, чтобы свести его родителей, а он впустую потратил все мои усилия!

— Я не доставлю тебе такого удовольствия! — огрызнулась Луиза, держа огонь наготове. Она знала, что Каттлея знала, что ей нужно концентрироваться, чтобы её магия работала. — Я собираюсь выпотрошить тебя и... вырвать эти твои амулеты а затем поджарить тебя на медленном огне!

Во тьме раздался скрежет, звук рушащегося и раздираемого камня. Луиза заметила проблеск чего-то белого и отскочила. Она едва увернулась от статуи, которую метнула Каттлея. Та просвистела у неё над ухом и разбилась о дальнюю стену.

— Вот это дух, — сказал её предок. — Ты демонстрируешь всё то, что я пытался селекционировать! Чудесный талант к темной магии! Садизм! Ярость! Тот факт, что ты уже одета в созданную демонами броню, носишь перчатку, которую даже я видел только в книгах, и командуешь ордой верных миньонов — настоящих, чистокровных миньонов — ну, внучка, Каттлея говорила, что тебе всего шестнадцать, но я бы сказал, что ты вундеркинд! Мой успех даже больше того, что я планировал.

Он восхищенно покачал головой.

— Твоя старшая сестра была разочарованием, а вот Каттлея оказалась подходящей и спала с открытыми окнами. Я думал, что было бы веселее сделать это с тобой, потому что это было бы уморительно — как обычно — заставить твоих убогих Добреньких родителей возиться с шестилетним вампиром... за такими молодыми вампирами всегда очень, очень весело наблюдать, потому что они никогда не могут совладать со своими инстинктами. Да и у крови таких детей очень свежий вкус. Но я рад, что этого не сделал, поскольку ты сейчас еще интереснее! Всё, что тебе нужно сделать, это вытащить твой кристалл из меня, и я смогу учить тебя, так что мы сможем захватить страну, которая должна быть моей по праву! Тристейн для де ла Вальер!

Задыхаясь, изо всех сил стараясь поддерживать огонь, Луиза тем не менее вздрогнула, будто кровь ее заиндевела. Она столько лет ждала похвалы от родителей, но получить её от этого предка? Когда он собирался проделать... то, что он сделал с Каттлеей... с ней? Она... это было очень близко. Единственная причина, по которой она была жива, это то, что ребенком она легко простужалась и всегда спала с закрытыми окнами, даже несмотря на жару.

Это было ужасающе.

— Так этого ты хочешь? — спросила Луиза, стараясь отвлечь его разговором. Каттлея не нападала не неё, когда он говорил, значит, он приказал ей держаться подальше, пока он произносит свой монолог. — Захватить страну.

— Естественно, — просто ответил вампир. — По крайней мере, как первый шаг, перед тем как вернуть империю из рук всяких шавок, которые растащили её! Я был старшим сыном своего отца! Только потому, что он не женился на моей матери, он всучил мне герцогство вместо короны, которая должна была быть моей по праву? Не бывать такому! Именно этого я добивался. А сейчас трон слаб, и у королевы нет наследника с хорошей репутацией. Внучка, сейчас меньше десятка человек стоят между нами и троном! Я провел больше сотни лет, следя за тем, чтобы семья вступала в брак с людьми с королевской кровью, подбирая нужных жен и мужей, отдавая лишних детей в другие линии, а затем женя их обратно. Серьезно, разве люди не думают про значение слов? Что есть король как не лорд над лордами? И, — тут его улыбка стала еще шире, — настоящая сила лежит в крови.

— Ты абсолютно сумасшедший! — злобно вскричала Луиза.

— Нет, нет, нет, нет! — огрызнулся предок. — Так говорят Герои! Плохая девчонка!

В воздухе что-то свистнуло и ударило её в кирасу, выбив воздух из легких. Что-то хрустнуло, и у Луизы было ужасное подозрение, что это было её ребро. И она сейчас лежала на спине. Однако огонь продолжал гореть, и вцепившись в свой посох, она сумела встать, заставив свою сестру зашипеть на неё. Свободной рукой она ощупала свою грудь. Напротив сердца была вмятина размером с кулак. Подбой принял на себя основную силу удара, но... Основатель, в неё выстрелили?

Нет. Это был просто удар Каттлеи.

— Твои ужасные родители слишком Хорошо на тебя влияли, поэтому ты несешь такое! — продолжил он. — Ты должна была сказать что-то вроде "Почему я должна делить власть с тобой?" и "Ты дурень! Что ты мне можешь предложить!". Вот так нужно говорить! Это показывает правильные амбиции! И я могу объяснить почему!

"Не слушайте его!", — рявкнул Гнарл. — "Я Ваш советник, а не он! Нельзя доверять лорду вампиров, моя леди! Он просто сделает из Вас свою порабощенную пешку!"

— Ты дурень, — сказала Луиза, стараясь не показать свою боль. Она слышала, как в её груди что-то трещит, когда она дышит. — Что ты мне можешь предложить?

Она помолчала и добавила, постаравшись добавить вкрадчивую ноту в свой голос:

— В конце концов, ты вампир. Я уверена, что ты недостаточно умен, чтобы... избавиться ото всех своих слабостей... э-м-м. Даже если ты не горишь.

Краем глаза она заметила нечто, что определенно напоминало вампира, облепленного толпой вонючих гоблинов. Что означало, что ей нужно выиграть еще немного времени. И может быть справиться с Каттлеей... она крутанула своим посохом, создав защитную линию из огня, и её сестра отступила, шипя. Каттлея не сказала ни слова после приказа Герцога. Что делало некоторые вещи ужасно проще, в некотором роде.

Слабости вампиров, слабости вампиров. Которые.. э-м-м, не убивают их. И не требуют чеснока. или лимонов, или ведьмина корня, которых у неё нет с собой. Но ей нужно поторопиться. Потому что она устает, её воля слабеет, и если она не поторопится с мыслями, ей придется убить или погибнуть. А ей очень, очень не хотелось делать этого.

Краем глаза она заметила размытое движение и дернулась. Этого хватило, чтобы шлепок Каттлеи пришелся по руке. Доспех загудел словно колокол, что было ужасно больно для того, кто в нем находился. Удар выбил воздух из её легких и заставил закричать от боли в ребрах. Рефлекторно она махнула посохом в сторону сестры. С взвизгом та отступила, и Луиза опять осталась одна.

Это было больно. Очень. Рука вроде бы была не сломана, но у неё будет кошмарный синяк завтра утром. и она очень, очень надеялась, что она доживет до этого. Она пошевелила пальцами. Затем снова.

Затем она погасила огонь.

— Хорошо, сколько-то-там-раз-прадедушка, — объявила она. — Давай послушаем, что ты там предлагаешь. Я оставляю себе Каттлею, так?

Её сестра с пылающими красным глазами и пальцами, превратившимися в когти, внезапно возникла перед ней, между ней и Герцогом. Её куртка была разодрана её движениями, открыв, что Каттлея просто набросила её на свою ночную рубашку — что объясняло, почему она так стремительно переоделась. Красные ручейки стекали из её глаз, она плакала кровью. При взгляде в её глаза было видно, что за сиянием плескалась чистая боль.

— Что это ты задумала? — подозрительно спросил старший вампир, выглядывая из-за защитного барьера в виде её сестры. — Я рассчитывал на большее количество моих добрых шуток и демонстраций моего знаменитого чувства юмора, перед тем как ты увидишь тьму. — Мужчина надул губы, но затем тихонько засмеялся. — Аха! Ты хочешь получить её, чтобы убить её самой? Сестроубийство для безопасности и перспектив! Ну, я убил свою единокровную сестру, когда еще был мальчиком. Пожалуйста! Каттлея намного менее забавна, чем я рассчитывал, честно говоря. Боюсь, в ней слишком многое от твоих благословенных родителей. Ужасно разочаровывающе. Твоя пра-прабабушка привыкла к вампиризму, как нетопырь к крови, но твоя сестра просто... слаба. Я даже прикажу ей стоять смирно!

Луиза выбросила руку, и Каттлея зашипела, отшатнувшись в ожидании огня. Однако то, что её ударило, не было обжигающе розовым. Нет, это было серебро и золото.

— Зачем ты бросаешь в меня монеты, Луиза? — спросила Каттлея, стоя на границе света.

Вместо ответа Луиза швырнула еще пригоршню. И еще.

— Сколько их, Каттлея? — заорала она, бросая вновь и вновь, некоторые ей за спину. — Они просто валяются здесь, как мусор! А ты ненавидишь мусор, правильно? Сколько, Катт?

Каттлея моргнула, сияние в её глазах неожиданно погасло.

— Я... одна, две, три, четыре...

Луиза швырнула еще монет поверх той кучи, на которую смотрела Каттлея.

— Ты упустила несколько!

— Это грубо! Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь...

Она дошла в счете до десятка перед тем, как Луиза изо всех сил врезала ей в челюсть незажженным концом посоха.

— Прости! — извинилась она перед Каттлеей, перед тем как добавить её в лицо бронированным коленом. — Не принимай на свой счет!

— `Сё о-шо, — выдавила Каттлея, заливаясь кровью. Никто не должен выглядеть таким благодарным после удара по лицу коленом. — Я `огу `ырастить `убы.

Луиза изо всех сил врезала ей еще раз посохом, несмотря на боль и трещащие кости.

— Скажешь мне, если не сможешь исцелить! — заорала она, круша ногой одну из когтистых рук сестры. — Просто продолжай считать! Это не твоя вина, что тебе приходится считать их, это же вампирическая штука, да?

Она влепила посохом куда-то в живот сестре.

— Держи это в уме! Ты просто вампир, ты совсем не борешься с его контролем! Он тебя превратил в такую, значит именно этого он и хотел... — она зарычала, когда пнула её, — ...чтобы ты это делала!

— `ошо," выдавила Каттлея, даже не пытаясь защищаться. — Я `ытаюс, но `мпиры... — Очередной удар посоха по её избитому лицу вышиб один из клыков. — О`ин, `ва, `ри...

Стараясь избавиться от вины за то, что она избила сестру, Луиза выпрямилась и швырнула еще монет, вытягивая их из сокровищницы с помощью Перчатки, пока Каттлея не оказалась засыпана ими чуть ли не с головой. Это займет её, даже если она сумеет вылечить свои раны. Она развернулась и болезненно выдохнула, её погнутая броня протестующе заскрипела. Несмотря на всё это, несмотря на все трудности, ей... захотелось ухмыльнутся. Немного. Потому что она сумела придумать способ вывести из боя сестру без жес... без чьей-либо смерти.

Сестра перестала быть помехой. Её вампирический предок оставался на месте, обиженно надутый, освещенный синим сиянием осколка. Скоро, пообещала она. Очень скоро.

— Твой ход, дедушка, — сладко сказала она, вновь зажигая огонь. — И миньоны, я думаю, что у меня намечается огненная потеха. Ты любишь шутки, дедушка? Красные! Открыть огонь!

20. Часть 4-7

"Ой, ну к чему поднимать столько шума? Всего несколько ванн крестьянской крови в год, ведь они так быстро плодятся? Это были даже не рабочие — я проследила, чтобы отобрали тех, кто не пригоден ни на что большее. Честное слово, это после того, что мне пришлось вынести, чтобы воспитать тебя! Почему ты не мог быть более похожим на брата и сестру? Ты всегда был неблагодарным сопляком, и когда ты удрал к Рыцарям Мантикоры и шлялся, изображая из себя Добряка на публике, я чуть не умерла от стыда. Это твоя ужасная жена, которая расхаживает кругом в мужской одежде, довела тебя до такого, да? Я никогда и подумать не могла, что ты запрешь меня в монастыре! Хорошо, так тому и быть! Получи материнское проклятие!"

— Маделина де ла Вальер (в девичестве Амбраксия)

В затянутой дымом гробнице вопили горящие вампиры. И хорошо, что она была построена из камня, иначе она бы тоже уже горела. А горящая крыша — это неприятный итог ночных приключений, особенно для тех, кто внутри.

Вампир пробежал против стрелковой цепи красных. Чисто технически они не подожгли его, поскольку тот и так уже горел, но они швырнули в его направлении несколько файерболов, просто потому, что вампиры забавно сгорали.

— Слушай, — мимоходом спросил один из красных, — а мы не вредим этим делу Зла? П`тмушто не так уж много вампиров уцелеет к эт`му утру?

— Сложно сказать, — ответил другой, глядя на розовые взрывы на другом конце зала, указывающие на активное участие Луизы. — Вампи — Зло, но они не мы. А еще они грубые и пинают нас.

— А, значит убивать их — это правильное Зло, — сказал первый. — Я просто хотел, чтобы они не так сильно горели. Мы не получаем с них вещей, потому что их одежда сгорает. Только содержимое их кошельков. Мы видим, что они прячут в карманах, но в основном это зола. А блестяшки идут повелительнице. Я чувствую себя немного обманутым, понимаешь, о чем я?

Остальные миньоны посмотрели на него со скепсисом, или, по крайней мере, они бы так сделали, если бы знали, что означает это слово.

— Нет, — от имени всех объяснил кто-то, словно он был полным идиотом. — Потому что мы поджигаем вещи, которые классно горят.

— А, да. — Пауза. — Хотите поджечь уши Чиима?

— Он красный, как и мы. Он не горит.

*

Луиза уставилась на своего предка, удерживаемого в гробу фрагментом сердца башни. Та часть лица, которую было видно из-под шлема, была перекошена от ненависти.

Предок смотрел на неё.

— Хорошо, — отметил мужчина, склонив голову, — ты действительно озорная маленькая девочка. Сколько этих проклятых гоблинов у тебя?

— Достаточное количество, — решительно ответила Луиза, глядя на него сверху вниз. — И я собираюсь заставить тебя страдать. Хотя я и не думаю, что сделаю с тобой хотя бы десятую часть того, что ты заслуживаешь, ты... ты, подлец!

— О нет. О нет. Что бы я ни сделал. При случае научись правильно ругаться, внучка. Ты звучишь, словно ребенок. Вот, я сообщу тебе кое-что, стимулирующее настоящую ругань. Я думаю, что сейчас подходящий момент. Имей в виду, что я сохранял живую кровь Каттлеи в своих венах в течение десяти лет, — сообщил он с неожиданной ухмылкой, и внезапно вокруг него зажглась кровавая аура.

— О да. Видишь ли, я подозревал, что мои потомки могут захотеть связать меня — в конце концов, именно я выводил тебя, чтобы ты овладела мастерством темной магии, которая включает в себя магию крови — так что, сохраняя её кровь и дыхание... да, я научился этому в Руб ал Кхали, по дороге на Мистический Восток... пойманными, я мог ослабить свои путы в любой момент. Есть один магический артефакт, который я нашел давным-давно, он позволяет мне проделывать интересные штуки с жизненной силой. К сожалению, кровь засохла, поэтому я не могу вырваться из ловушки твоего отца — и мне пришлось потратить изрядное её количество, чтобы противостоять его принуждению, которое должно было держать меня спящим, но... — его лицо внезапно превратилось в нечто монструозное, — ... этого должно хватить.

Багровое сияние усилилось, сформировав шесть отвратительных, паукообразных ног, вонзившихся в землю. Пульсируя, словно сердце, он поднял сам себя, гроб висел в воздухе в центре кровавого ореола. Странные, размером с ребенка, призраки летали вокруг него, вытягиваясь из-под земли и вливаясь в его растущую ауру.

— О да, — продолжил он. — Я думаю, что мне просто придется пролить твою кровь самому. И я упоминал, что я собрал здесь только малую часть своих порождений-вампиров. Твои жалкие гоблины окружены превосходящими силами вампирической сверхрасы. Поверь мне в этом. — Он оскалился в своей острой улыбке. — Тебе будет больнее, чем мне. Ах-ха.

"Я подозревал нечто подобное", — спокойно сказал Гнарл. — "Не умирайте, моя леди".

Луиза завизжала и попыталась убежать, когда кроваво-красные сияющие отростки рванулись к ней, разрубая гранитный пол и забрызгав его призрачной кровью.

*

— Ух, — сказал Скил, широко раскрыв глаза. — Это плохо, да? Фактически, у вампо-деда есть злые красные щупальца, и он гоняется за Повелительницей и убивает тупых новоминьонов, которые бросаются на него? Это не часть секретного плана, которую я упустил?

Макси вздохнул.

— Ага. Это действительно плохо. Но не то плохо, которое мы любим, где мы говорим: "ой, это совсем плохо", — и Повелительница в замешательстве, потому что она использует свой Добрый язык, потому что так её воспитали. Мы влипли сильнее, чем клей в смоле, который вот-вот утопят в цементе.

— Нам его не завалить, — грустно сказал Феттид. — У вампо-деда слишком много щупальцев.

Игни скрестил руки и надулся.

— Тупой вампир! Нечестно не гореть!

После небольшой паузы Маггат сказал:

— Ну, пришло время сложить жизни за Повелительницу, да? Столько раз, сколько понадобится. Скил, постарайся не быть убитым.

— У нас будет ужасная ресательная головная боль этим утром, — угрюмо сказал Макси.

Несмотря ни на что, у Луизы было одно-единственное мнение про всю эту цепь событий.

Это был, как сказала бы Каттлея, полный и законченный кусок сахара.

— Архг, аргх, аргх, о Основатель, прокляни всё это, почему это происходит, что за вампир может делать это, аргх, укрытие, укрытие, укрытие, что я сделала, чтобы заслужить это?!

— Ну, ты отвергла мое абсолютно разумное предложение! — крикнул Луис де ла Вальер откуда-то сзади, перекрывая шум камня, разбиваемого его ужасающими паукообразными ногами. Луиза бросилась влево, ребра протестующее затрещали от этого движения, и вознесла молчаливую благодарность разнообразным чарам Джессики, наложенным на каблуки ее сапог, благодаря которым она могла нормально бегать.

— Замедлите его! — взвизгнула она куда-то в направлении миньонов и наддала. Она определено не убегала, она просто пыталась выбраться из радиуса досягаемости крушащих камень кровавых щупалец её вампирического родственника, который пытался убить её, чтобы выпустить в мир великое зло. Следовательно, это было абсолютно праведным деянием, и намного более полезным для её здоровья. Из-за её спины доносились радостные кличи миньонов, которым приказали кого-то убить, сопровождаемые неприятными звуками истребляемой органики и воплями.

Заскочив за одну из высоких каменных колонн, девушка постаралась перевести дыхание. Она облизнула губы, отчаянно пытаясь смочить чем-то рот. Который был сух, как пустыня. Отлично, она не сможет произнести заклинание молнии в таком состоянии. А значит ей нужно проверить, сможет ли она хотя бы... ослепить его огнем или что-то вроде, потому что так она сможет удрать подальше, пока он её не видит. Огонь трещит и такое прочее, значит... наверное, он не сможет её услышат! И учуять!

Держа свободную руку на ребрах, она выскочила из-за укрытия и одной рукой навела посох на голову своего предка. С ужасом она увидела, как тот схватил одного миньона двумя отростками и выжал его так, что кровь потекла на лицо. Долгие месяцы практики со всей доступной ей магией окупились, и заряд за зарядом розового пламени отправлялись в полет, питаемые её ненавистью и, да, страхом.

Но только для того, чтобы быть поглощенными багровой аурой, окутывающей вампира. Она выпускала заряд за зарядом без видимого результата. Краснота сияла и разрасталась, поглощая их, становясь всё ярче и ярче, пока, словно разбившееся стекло, не развалилась одна из дополнительных конечностей.

Луиза снова нырнула в укрытие за колонной, тяжело дыша. Она чувствовала растущую головную боль, а конечности ощущались как желе. Со всем случившимся её силы были практически истощены. Она нутром чувствовала, что сможет проделать что-то подобное еще раз или два. А этого будет недостаточно, даже если у вампира не будет какой-нибудь откровенно жульнической и нечестной способности, вроде их починки. Возможно, она начинала смутно понимать, почему даже её родители смогли всего лишь заточить его.

Пульсация на её руке стала сильнее, и она поняла, что зря не уделяет этому должного внимания. Она рискнула высунуть голову за угол и взвизгнула, когда удар красного света врубился в мрамор, запущенный слишком-близким предком, измазанным в крови миньонов. Монстр даже использовал одну магическую конечность, чтобы чистить себя и поглощать кровь — его руки оставались неподвижными. Или, возможно, он не использовал кровь, чтобы заставить их двигаться.

Постойте! Он сказал, что использует кровь Каттлеи, которую он запас. Возможно, если она продолжит бегать, то он исчерпает запас, и она сможет добраться до него, когда его вновь парализует! Продолжать бег, взорвать еще несколько ауро-конечностей, если сможет, потому что это может навредить ему или ускорить его смерть. Она сделала глубокий вдох, игнорируя боль в груди, и высунула голову из-за укрытия, а потом спряталась назад так быстро, как смогла. Он был отвлечен краснокожими миньонами, которые убивали младших вампиров, швыряясь файерболами, но очень скоро он поубивает их всех. Ей нужно действовать быстро, воспользоваться моментом и уничтожить его.

— Красные! — приказала она в свою перчатку. — Не стойте! Держитесь подальше от него и разбейтесь на меньшие группы, чтобы он не мог убить всех сразу! Коричневые! Защищайте красных и швыряйтесь в него, чем можете! Синие, разбейтесь по двое в каждую группу! Ни в коем случае не умирайте! Зеленые, взбирайтесь наверх! Разрушайте крепления крыши над ним! Если сбросить на него камни, вы сможете пришпилить его! Если это не сработает, спрыгивайте и атакуйте конечности сзади, а затем удирайте, если он попытается схватить вас! А ближайшая группа пускай идет ко мне! Все, сосредоточьтесь на конечностях! Если он подойдет близко — убегайте! Заставляйте его двигаться и дезориентируйте!

Она сможет сделать это! Это хороший план!

*

Это был ужасный план, учитывая все обстоятельства, решила Луиза, пока она летела назад. Нет, постойте! У неё был хороший план! Проблема была в её оппоненте! Что за вампир-мухлежник будет игнорировать миньонов, которые старались его отвлечь, и будет ломиться прямо на тебя, если заметит? И не обращает внимания на две взорванных конечности, если их ценой он может добраться до тебя, вместо того чтобы отступить, как делают все монстры в историях, после того, как их ранят? Все происходило не так, как полагается.

Затем она врезалась в стену, и её мир — который до этого состоял из изрядного количества боли — теперь состоял из чистой агонии. Она могла бы описать звук своего удара, как звон мешка со столовыми приборами, сброшенного с высоты, или отметить факт, что она была уверена, что слышала треск нескольких костей, но серьезно, было слишком больно для таких абстрактных мыслей.

Сквозь красно-черную мглу она могла видеть своего предка, подбирающегося к ней, его лицо с вожделением смотрело на неё из своего гроба подвешенного на щупальцах.

— Старость и коварство торжествует над юностью и навыками, — небрежно произнес он. — За исключением того, что не такой уж ты была и умелой. Честно говоря, это я был умелым, а ты была коварной, противостоя мне. Постой-ка. Дай мне придумать что-нибудь получше, поскольку это будет последней вещью, что ты услышишь в статусе живого существа.

Луиза застонала. Каждый вдох ощущался как нож в её легких, а она дышала судорожными вдохами.

— Ах да! Я бы хотел поблагодарить моих фанов за их вечную поддержку и пожелать всего наилучшего людям Тристейна, которые смогут увидеть моё возвращение очень скоро. — Пауза. — Нет, нет, недостаточно иронично. Хм. Я наслажусь каждым глотком из вашего поражения и подавленного отчаяния? Э-э, нет. Давай-ка подумаем...

Раздалось почти неслышимое шлепанье ног. Или, возможно, это было биение её сердца, колотящееся, словно крылья бабочки, качая её живую кровь. Ей казалось, что она тонет.

— Ах! Не думай об этом как о смерти. Подумай об этом, как о раннем уходе, чтобы избежать...

— Правильно! Ткни его прямо в мелодраму! — заорал кто-то, это был приглушенный голос на границе слышимости.

— Счас жахнет!— заорал Игни и выстрелил из своего пистолета прямо в лицо Герцога. Учитывая, что он был заряжен по принципу "набить кусками серебра, сколько влезет в ствол", а спусковым механизмом служил миньонизм — точнее "Игни ткнул пальцем в полку" — он был опасен со всех сторон, на 360 градусов. В данном случае не повезло Герцогу де ла Вальер, который получил полный ствол плотно набитых денье в колено.

Его каменный гроб рухнул с грохотом, кровяные щупальца дезинтегрировались, а сам он завыл от боли. Луиза захохотала, судорожно выдохнув, смех вытолкнул из горла её собственную кровь.

— Не двигайтесь, Повелительница,— услышала она сквозь туман боли. — Макси, бери за руки! — Ей стоило заорать на миньона, который сказал что-то очень глупое, но было слишком больно для таких вещей, и её дыхание отказывалось ей повиноваться. Ха. Ха-ха— ха. Действительно... действительно, ей стоило крикнуть на него. На свое дыхание. Ха. Боже, как же больно-то.

— Пусти! Что я тебе сделал?

— Феттид, взял нож? Хороший? Это очень глупый вопрос, Боб. Ты должен был знать, что я не прощу. А ты слишком раздражаешь. На счет "режь!" сделай это, Фетид! Раз, два, пять...

— Три!

— Заткнись, Макси, я сейчас очень отвлечен. Три, режь!

Это было словно бальзам в её венах. Оно не было похоже на целебное ощущение водной магии, оно было даже лучше. Оно не было холодным и не вызывало легкую тошноту. Нет, оно ощущалось как... жизнь. Луиза сфокусировала взгляд и вдохнула, её дыхание было легким и безболезненным. Рядом с ней стояла группа бесстыдно уделанных кровью миньонов и медленно расползающееся тело одного из них, которое превращалось в лужицу липкой черной слизи.

— Что вы сделали? — вдохнула она, с широко раскрытыми глазами.

— Мы потом объясним, — небрежно ответил Макси. — Вампо-дед сейчас — самая большая проблема.

— А я думал, главная проблема в том, что крыша сильно повреждена, — отметил Скил. — Она больше, чем вампир, и я не могу вернуть миньонов, если они становятся как... как это слово? Еда. Крысштекс, да.

— Я думаю, сейчас не время спорить, потому что вампо-дед слегка отвлекся, но у Игни больше нет зарядов, поэтому нам нужно бежать, — сказал Маггат, остановив дальнейшие дебаты угрозой насилия. — Постарайтесь, чтобы Вас снова не размазало, Повелительница. Это вредно для Вашего здоровья.

Нет. Луиза подняла себя на ноги, вытерла рот рукой и возблагодарила себя за то, что сумела удержать посох в руке. Она выплюнула кровь на землю. Нет. Никакого бегства. Никаких пряток. Она с холодной яростью в глазах уставилась на своего падшего предка, который вытягивал похожих на детей призраков из земли, вновь отращивая свои кровяные щупальца и начиная вставать.

— Вы довольно сильно ранены, Повелительница, — предупредил Маггат. — Эй, вы? Знаете еще одного раздражающего нас миньона, которого нужно использовать для лечения Повелительницы?

— Я не люблю Монгера,— встрял Игни, который с высунутым языком отчаянно старался перезарядить пистолет.

Луиза снова сплюнула, прочистив рот, и начала читать заклинание. Молнии начали потрескивать на её посохе, Перчатке и доспехах. Они уходили в землю вокруг неё. Миньоны вокруг неё прикрыли глаза от жгучей яркости света во тьме. То же сделал и Кровавый Герцог, который вновь нависал над ней в своем паукообразном гробу, одна нога превратилась в кровавое месиво.

А затем она подняла свою левую руку и выпустила молнию в центр его груди. Жгучее голубое сияние вспыхнуло в кристалле, погруженном в его грудь, и что-то внутри граней начало пылать и потрескивать. А затем красная аура закрутилась спиралью, затягиваясь неумолимым водоворотом в кристалл, и погасла, и уже оттуда стала вытекать в виде энергии, перекачиваясь в её Перчатку.

Гроб рухнул на пол и раскололся.

Герцог закричал в агонии. Там были какие-то слова, возможно, они включали какую-то версию "мухлежа", но были практически неразборчивы из-за боли и ярости. Однако новая красная аура начала расцветать над ним, когда призраки вновь начали собираться к своему господину.

— Я говорила тебе! Я предупреждала, что это мой магический светящийся кристалл! И молния — это магия воздуха, а не огня! — торжествующе взвизгнула Луиза. — Гнарл! Надеюсь, ты уже подготовил ритуал! Для тебя же лучше! Или я поджарю его заживо моей молнией! Замертво! Немертво! Не важно!

Кто-то застонал за ней, и под грудой монет — которых там теперь не было — Каттлея поднималась на ноги. Луиза глянула на миньонов, которые снова были заняты их сбором, и выгнула пальцы правильным образом, наполняя руку новыми монетами.

— Лежи, Катт, — сказала она, стараясь не содрогаться, глядя на лицо сестры. Та сумела восстановить большую часть зубов, но вид всё еще был не блестящим. И ведь именно Луиза сделала это с ней... в виде самозащиты, да, но всё-же...

— Нет...он... слишком отвлечен. Ударь его снова. Заставь его кричать, — выдавила Каттлея, пуская кровавые слюни и качаясь.

Луиза так и сделала, со всем удовольствием, разогнав красный свет, формирующийся вокруг него, очередной молнией.

— Как тебе нравится это, ты, пес! — каркнула она. — О, ты думал, что ты очень могуществен? Уже нет! Ах-ха-ха-ха! — Она закашлялась, так как из-за смеха вновь заболели ребра. — Кричи!

— `Асибо, — Каттлея смотрела на свою бронированную сестру заплывшими черными глазами. — С `ороги.

Луиза моргнула.

— Что? — спросила она. Но она слишком хорошо поняла. На изможденном лице сестры была горечь и ненависть.

— Мне... мне нужно это. Мне... мне было всего десять. Я не могу сделать так, чтобы этого не произошло. Но он должен умереть.

"Если Вы убьете его, то не сможете связать", — предупредил Гнарл. — "Знания! Унижения! Унижение тем, чтобы заставить его делиться знаниями, а затем посадить его в клетку под потолком лет на десять! Но, опять же, Вы можете привыкнуть полагаться на него... а затем он сможет Вас предать. А я буду бессилен Вам помочь, потому что Вы не будете прислушиваться ко мне, а будете полагаться на него вместо меня. Каверзно, каверзно. Х-м-м. Ну, у меня подготовлены книги для ритуала связывания, так что решайте, Ваша Злобность".

Стоя между ними, освещенная сзади красным светом ауры Кровавого Герцога и пульсацией сердца башни, Луиза замерла.

— Двигайся, — прошептала Каттлея, руки сжаты в кулаки, новые зубы торчат из десен, словно у атакующей змеи.

... ей не стоило позволять Каттлее делать это. Это неправильно. Если она убьет кого-то... то, возможно, выпьет кровь. Это плохо. Убийство делало дурные вещи с умом вампиров, как говорилось в историях, и они не окончательно потеряны, пока не совершат первое убийство. Она может остановить её. Убить Герцога. Избавить мир от него. Или связать его, забрать от Каттлеи, и оставить сестру в безопасности с родителями. Или... убить их обоих. Отправить избитое, жадное до крови существо, стоящее перед ней, на отдых, упокоить тварь с оскаленными клыками, горящими глазами и когтями, и помнить сестру такой, какой она была. Как добрую, милую девушку. Не нечто, что охотится на других. Не нечто, что... что никогда не было похоже на тварь, что стоит перед ней.

Гнарл терпеливо ждал.

Но то, как Каттлея смотрела на неё, со счетов не сбросишь. Это всё еще была её старшая сестра. Луиза видела чистую, инстинктивную потребность в её глазах. И боль, внутреннюю боль, перед которой блекло всё, что Луиза могла бы сделать, избивая сестру бронированными кулаками. Она знала эту нужду, это ненависть, это отчаяние слишком хорошо. Она видела всё это в зеркале, когда винила себя за очередную неудачу с магией. Это должно было быть ужасно для неё, и длилось долгие годы. Лгать младшей сестре, винить старшую сестру, бояться мать и отца так же, как и Луиза в этом году. И сама она была... технически вампиром, ну, в некотором роде, потому что, как оказалось, одной из вещей, которую ей не сказали миньоны, было то, что они могли лечить её, принеся в жертву одного из своих рядов.

Если это так много значит для Каттлеи, то по... тогда будь оно всё проклято.

Луиза сделала шаг в сторону, и Каттлея прыгнула.

Чувствуя тошноту, Луиза изо всех сил старалась не слушать и не плакать. Из-за всего. Её рука болела еще сильнее, и каждый вдох причинял боль. А еще она надеялась и молилась, что то, что она сделала, было к лучшему, но она этого не знала и боялась выяснить.

Несмотря на закрытые глаза, она развернулась и призвала шар огня. Следующим шагом было выяснение, была ли та тварь... выяснение, была ли на месте её сестра. Но ей не хотелось смотреть. Это... это была её вина. Именно об этом говорила её мать, слабость в выборе того, что кажется легким, вместо того, что есть правильно. Значит, ей придется встретить это. И она совершит праведное действие, если придется. И сделав это...

— Э-м-м. Луиза? — с любопытством спросила Каттлея. — Почему ты стоишь там с закрытыми глазами? Ну, я к тому, что у тебя надет этот твой причудливый шлем, но я не вижу твоих светящихся глаз — о! Твои глаза намного симпатичнее моих, темно-багровый все-же ужасный цвет — так о чем это я? Да, я к тому, что ты делаешь?

Это... это определенно было похоже скорее на Каттлею, чем на покрытую кровью королеву проклятых. Луиза открыла глаза и пересмотрела свое мнение. Как бы это сказать? Ну, Каттлея не была королевой, и её владычество над проклятыми было сомнительно. Именно это можно было сказать.

— Ага, — застенчиво сказала Каттлея, хотя прилагательное "застенчивый" обычно не применяется к кому-то, кто выглядит так, словно с ним произошел "инцидент" на скотобойне, когда он надел хоккейную маску и гонялся за смешанной группой стереотипных подростков. — Я думаю, нам нужно найти немного стоячей воды, в которую я смогу запрыгнуть. И эта ночная сорочка, похоже, пришла в полную негодность. Я потеряла много одежды из-за пятен крови, но это не годится даже на тряпки. Ты не поверишь, сколько в нем было крови! Я думаю, что он регенерировал её! И это было так хорошо. Очень, очень хорошо! Мне не нужно будет есть несколько недель. — Она икнула. — В смысле, это было чудесно. Достаточно, чтобы вылечить всё, что ты сделала со мной — я полностью тебя прощаю за это, сестричка, и я так, так, так сожалею о том, что он заставил меня сделать — и даже больше. — Она положила руку на живот. — Я чувствую, что вот-вот лопну! Словно клоп или что-то вроде! Интересно, это об этом говорят люди, когда упоминаю сладкий вкус мести? И...

Луиза подняла руку.

— Катт. Ни слова больше, пожалуйста. — Она сделала глубокий вдох. — Я... Я могла выяснить, что ты есть и во что ты превратишься, но... эм, можешь не говорить про... все это вслух в такой... такой... меня это нервирует! — Она сглотнула. — Он... мертв?

— Ну, да. Он же вам... ой, точно, — Каттлея улыбнулась не очень приятной улыбкой и ткнула пальцем в сторону гроба. — Сама посмотри.

Луиза так и сделала и увидела сморщенный, расчлененный труп, который выглядел, словно он был мертв сотни лет. Тонкая кожа, похожая на бумагу и местами разорванная, обтягивала желтые кости. Зубы выбиты или сломаны, конечности переломаны, а углы рта замерли в выражении агонии.

Луиза вырвала фрагмент сердца башни из его груди. Кристалл ярко вспыхнул в её руках, утонув в Перчатке, и она внезапно ощутила почти довольную магию от камня в ней. Она сдернула мантию с трупа и сунула её Каттлее.

— Надень это, — сказала она. — Ты.. э-м-м, вроде как... — она делала жесты вокруг своей груди, — ... вроде... из-за крови через твою рубашку всё видно и... и, эм, одна бретелька порвалась, и ты вроде как... просто надень её, Катт.

А затем Луиза развернулась и подожгла тело герцога, наблюдая, как оно сгорает. Что-то рухнуло в дальнем конце комнаты, когда она сделала это, подняв тучу пыли, которую окрасило в розовый пылающее пламя.

— Я лучше отойду назад, если ты не возражаешь, — нервно сказала Каттлея, отступая от разверзшегося инферно.

— Миньоны, — приказала Луиза, перед тем как поправить себя, — точнее, красные. Соберите весь пепел из огня и развейте его над текучей водой. Часть пепла. А часть мы положим в сосуд со святой водой. И такое прочее. Я хочу, чтобы его пепел разбросали так, чтобы любой, желающий его воскрешения, должен был собирать его порциями размером с ноготь!

Маггат кашлянул со смущенным видом.

— Э-мм, Ваша Злобность? — нерешительно обратился он. — Мы умирали. Много. В смысле, дважды мертвых. Ну, большинство из них — тупые бывшие гоблины, которые никогда раньше не встречались с вампиром, но всё же.

Луиза помолчала и пожала плечами. Оставшиеся миньоны выглядели хорошо экипированными как разнообразными миньонскими штуковинами, так и вещами вроде оперных плащей и моноклей и прочих аксессуаров псевдо-аристократичных вампиров.

— Ладно. Мы всегда можем восполнить потери гоблинов. — Она помолчала. Она действительно должна так думать? С другой стороны, экс-гоблины были обидно тупыми и некоторые даже комментировали её рост и отсутствие бюста, так что это было предопределено. — Скольких можно спасти? — спросила она.

Скил вышел вперед.

— Мы вернули всех, кого смогли, — честно сказал он. — Вампи поедают жизнен-ность, поэтому они легко убивают нас насовсем.

О. Это была вина вампиров, а не её. Это делало всё проще. Они были морально допустимыми потерями, самодовольно подумала она.

Вампир, стоящий за ней, понюхал воздух и уставился куда-то в другой конец комнаты.

— Там, — сказала он, показав, — еще вампиры.

Луиза хрустнула кулаками.

— Ну, я думаю что мы — а под этим я подразумеваю "я и мои метающие огонь миньоны" — лучше решим эту проблему, — весело сказала она. — Ты можешь держаться в тылу... — она сбилась с мысли, когда Каттлея в мгновение ока пересекла половину комнаты. Позвякивая и шипя, она прошла к тому месту, где её ждала сестра, и уставилась на то, что там было.

Фальшивая стена была разрушена во время боя и открыла вход в секретную комнату. Где можно было увидеть толпу вампиров, скованных вместе. Они не были красивыми, ухоженными вампирами как Герцог де ла Вальер (вновь упокоенный) или Каттлея. Они были ходячими трупами с монструозными клыками, торчащими из безгубых ртов. А то, к чему они были прикованы светящимися красным цепями было...

"Улей миньонов!" — воскликнул Гнарл, чей голос звучал ужасно довольно. — "Не настоящий, конечно же, но довольно хорошая копия. Ваша Злобность, Вы должны вернуть это в башню любой ценой! Ах-ха! И это объясняет, как он умудрялся вернуться после того, что убило бы нормального вампира! Он определенно пользовался им, чтобы подпитываться разными типами жизненной силы! И становится понятным даже то, зачем Вашему отцу понадобился осколок сердца башни, чтобы заточить его! Так, так, так. Интересно, как он его заполучил? И у кого он его добыл? И был он мертв или нет, когда он его добыл? В любом случае, только вернув его, можно быть уверенным, что он мертв!"

Повелительница кивнула.

— Очень хорошо, — сказала она, игнорируя размышления Гнарла ради намного более важного "возвращения его назад", и распылила множество искр. Учитывая, что это должен был быть файербол, это было плохим знаком. Она попыталась снова, сосредоточившись, и добилась слабенькой вспышки пламени, которая улетела чуть дальше её пальцев.

— Одна... маленькая, крохотная проблемка, — напряженно сказала Луиза, тяжело дыша. — Э-м-м. Я...кажется, выдохлась. Такого со мной никогда раньше не случалось! Я... У меня никогда не было проблем с магией Зла!

— М-мм? — сказала Каттлея, облизываясь и глядя на глотки шевелящейся массы трупоподобных тел.

— Это серьезная проблема! Я... я тратила всё свое время на изучение магических вещей, и я... эм, я смогу больше со своим посохом! А эти вампиры выглядят очень неприятно.

Каттлея моргнула и широко ухмыльнулась, её зубы заметно удлинились, и всё её лицо стало нечеловеческим.

— О, Луиза, — дразня, сказала она, — но это не проблема. Давай я. — Последнее предложение было сделано очень мягко. — Я разберусь с этим. Как положено.

Луиза сделала шаг назад.

— Отлично, вы, сосунки! — закричала Каттлея изо всех своих сил, высоко подняв свой двуручный меч. — Даже не пытайтесь подсунуть нам какого-нибудь сахара или, да благословит и поможет нам Основатель, мы положим конец вашему жалкому существованию!

— Это твое представление о правильности? — шокировано прошипела Луиза.

— Они не проблема, — весело ответила сестра. — Они просто еда. А их убийство зачтется как искупление всех плохих вещей, которые мы могли совершить сегодня, правильно? Я в том смысле, что было бы неправильно оставить их тут, откуда они могли бы удрать.

— Ты же сказала, что объелась! — брякнула Луиза, на мгновенье забыв, что она не желает слышать ничего об этом от своей сестры.

— Сказала! Но оказалось, что я ошиблась, — легкомысленно ответила Каттлея, со щелкающим звуком широко раскрыв челюсти, перед тем как прыгнуть.

Это было нечто... очень неправильное с её сестрой, не могла не решить Луиза. Намного больше, чем обычно. Больше, чем было раньше. Может быть, факт того, что она убила своего создателя, сделал её такой и так поднял её уверенность. Возможно, родители точно знали, что они делают, и поэтому держали её на диете из животной крови, и сейчас со всей этой кровью — даже не человеческой, а вампирской — которой она объелась, она была, словно крестьянский ребенок, который никогда не пробовал меда больше, чем ложка за раз, а потом попал на банкет дворян.

Миньоны Луизы построились вокруг неё. Она приказала им прекратить огонь — в прямом смысле слова — а затем уточнила, что они могут стрелять из ружей и тому подобного, но им запрещено швырять огнем в её сестру. Затем она использовала несколько угроз, описывающих, что произойдет с тем, кто нарушит её приказ. Это расслабляло.

Каттлея превратилась в клыкастый ураган, наносящий неумелые удары мечом. Хотя опять же, одна школа утверждает, что когда заостренной железякой размером со взрослого человека, которой как хворостиной размахивает вампир, попадают по мишеням, это не может в точности называться неумелым ударом. Да и ударом меча, честно говоря.

В любом случае, всё, что попадало в пределы её досягаемости, лишалось частей тела под ударами лезвия, свистевшего в воздухе. И это еще были везунчики, поскольку тех, кто попал под укус, постигла намного более печальная судьба. Луиза отвела глаза, побледнев от впечатляющего зрелища, когда её добрая и милая сестра трясла какую-то женщину за глотку, словно собака кость.

В любом случае, она не могла оставить свою сестру в таком состоянии возле матери. Ей придется взять её с собой. И не только потому, что ноющий голос в её голове, который звучал похоже на Гнарла, указывал ей, насколько полезным окажется такой верный монстр. Постойте, не "не только потому, что". Совсем не поэтому!

"Знаете, Ваша Злобность", — лукаво начала Гнарл, — "Вы могли бы..."

— Да, я заберу её с собой, — резко ответила Луиза, с долей сожаления о том, что тот голос в действительности не был голосом Гнарла. Поскольку хоть тот и говорил ужасные вещи, она исходили не от неё, и она могла спокойно злиться из-за них.

"Восхитительное снисхождение, Ваша Злобность. Конечно же, Герцог был бы полезным рабом, если бы Вы были прагматичны, но Вы бы не хотели, чтобы человек, подобный ему, ограничивал Ваши действия. Он мог бы стать соперником. Вашим соперником, конечно же. И ни чьим иным".

— Закончила! — весело крикнула Каттлея, уронив высушенную оболочку вампира, которая начала рассыпаться в пыль, как только ударилась о землю. Она полезла в свою разорванную и затасканную сорочку, выудила оттуда уже испачканный кровью платочек и огорченно нахмурилась.

— Луиза, — спросила она. — Эм.. у тебя платка не найдется? Мой грязный, а мне нужно вытереть рот.

Повелительница передала сестре маленький белый платочек и поморщилась, когда увидела, во что тот превратился.

— И... Каттлея? — нервно спросила Луиза. — Тебе нужно... эм, вот так вот облизывать меч?

Её сестра покраснела и быстро обсосала губы.

— Прости, прости, — извинилась она, — но это так хорошо! А мне так редко удавалось добыть человеческую кровь. Мать и отец — из самых добродетельных побуждений, должна я отметить — запрещали мне её пить. Обычно я ела сырое мясо, и черный пудинг, и животных. Но... — она счастливо вздохнула, — ...вот это — это так хорошо! Не удивительно, что большинство вампиров просто ужасны! Это как мед и сок мака, смешанные вместе. А эта кровь вампиров... Основатель, она даже лучше! Я даже не думала, что это возможно! Луис был чудесным, и я не совсем уверенна, что смогу вернуться к пресной, пресной, пресной животной крови.

— Я думаю, что тебе хватит! — жарко сказала Луиза. — И я думаю, что тебе придется остановиться! Возвращаемся!

— Знаю я, знаю, — грустно ответила Каттлея, перед тем как вновь оживится. — Интересно, позволит ли мать, чтобы я стала охотником на вампиров! Я к тому, что раз уж я прошла сквозь все эти ужасные вещи, случившиеся сегодня, и то, как я чуть было не убила тебя — чего определенно не произойдет с каким-нибудь другим вампиром — то сегодня было довольно весело. Я могу постоянно заниматься этим, и никто не будет возражать, если ты осушишь вампира. Мы провели время вместе, я хорошо закусила... так, так хорошо... и что лучше всего, мы сделали мир лучше! Это было хорошо!

Со стороны миньонов донеслось гневное ворчание.

— Тихо, тихо, — быстро сказал Макси. — Помните, сестра, которая вамп, так же как и Повелительница, воспитывались Добрыми родителями. Она не знает правильного значения слов.

— А, да.

— Точно, это самое...

— Об этом, — сказала Луиза, игнорируя бормотание своих смертоносных гоблинов, — надо серьезно подумать... Каттлея? Вместо того чтобы спрашивать мать, ты можешь пойти со мной и...

Она обдумывала ходы. Способ объяснить это. Способ убедить сестру пойти с ней, помочь ей и — эту часть не стоило упоминать — держаться подальше от матери, раз уж оказалось, что она так наслаждается кровью.

Однако все её осторожные объяснения были задавлены, когда Каттлея прыгнула на неё и крепко обняла. Луиза изо всех сил старалась не дышать, поскольку от сестры разило кровью. Так же она изо всех сил старалась не вспоминать о состоянии доспехов, особенно о том, сколько ей придется заплатить Джессике за их починку.

— Конечно, конечно, конечно! — радостно повторяла сестра. — Конечно, я помогу тебе! Луиза, благодаря тебе этот ужасный человек мертв, а я свободна! И ты моя сестра! Мы же семья... и не ужасный, жестокий и кровососущий тип семьи! Мы можем вернуться в мою комнату, твои миньоны могут вытащить этот магический камень, который ты нашла, мы кое-чего заберем и можем отправляться!

*

Платяной шкаф был мужественно — точнее вампироженственно, ибо этим занялась Каттлея — выброшен через окно и сейчас удалялся от поместья, несомый миньонами, которых предупредили, что если они аккуратно донесут его, то каждый получит по платью. То же было проделано и с кроватью, матрас на которой оказался набитым землей. Каттлея заканчивала писать письмо родителям. Пока Луиза пила горячее молоко, приготовленное горничной, Анной. Луиза спросила, не удивлена ли она, что Каттлея вернулась вся в крови, но оказалось, что это просто случается и служанка уже трудилась, пытаясь отстирать рубашку.

Луиза чувствовала, что это бессмысленно, но у крестьян были свои привычки, и им нравилось чувствовать себя занятыми. Тот факт, что Феттид, всё еще одетый в её платье, начал помогать ей... ну, она не собиралась спрашивать. Вместо этого она пила молоко и прислушивалась к скрипу пера в руках её сестры.

— Закончила, — сказала Каттлея, внезапно появляясь перед ней.

Луиза подавилась, молоко брызнуло из носа и она начала кашлять.

— Можешь... так не делать, пожалуйста? — попросила она, после того как прокашлялась.

— Упс?

Повелительница вздохнула и начала читать.

Дорогие мать и отец,

К тому времени, когда вы прочтете письмо, меня уже не будет. Я пишу это письмо с наилучшей надеждой, что вы поймете, что я делаю, и я молюсь и надеюсь на то, что вы поймете, что каждое слово написанное здесь — правда. Я пойму, если вы не поверите мне, поскольку я существо, не заслуживающее доверия, поэтому я могу только надеяться. По крайней мере, так я могу рассказать мою историю, на тот случай если мы не сможем больше мирно пообщаться.

Этой ночью зов, который я даже не подозревала, что чувствую, стал слишком сильным, и я обнаружила, что меня тянет к секретному озеру, к могиле Луиса де ла Вальер. Я думаю, что он звал уже довольно долго, собирая силу, несмотря на обереги и текучую воду, которые сдерживали его. И не только меня привлекло к нему. Туда же явилась темная леди с севера, та, которая убила графа де Мотта. Она искала артефакт Зла, который вы использовали для того, чтобы заточить нашего ненавистного предка, хотя — возможно, её тоже манил его зов, усиленный её поисками. Я не знаю.

Перед тем как вы начнете волноваться, я поговорила с ней насчет артефакта, и я верю, что она сказала правду, когда сообщила, что это фрагмент древней злобной вещи, называемой "сердцем башни", которую необходимо держать целой. Когда-то сердце было повреждено, а его части проданы. Это плохо, поскольку поврежденное сердце башни может — как она сказала — уничтожить население целых областей. Я думаю, что мудрее позволить существование меньшего зла, чем рискнуть потерей всего Севера, хотя я точно этого не знаю и уверенна, что вы мудрее меня в этих вопросах.

Но я отвлеклась. Повелительница захотела смерти вампира, как только узнала о его существовании, и... и я должна признать, что была слаба. Вы знаете, как я ненавижу то, чем я являюсь, что мне приходится жить такой, и я не могла упустить этот шанс отомстить. Я была горда и глупа, и я проигнорировала ваши предупреждения. Герцог взял меня под контроль, как только я вошла в гробницу.

И тогда начались ужасающие вещи. Каким-то образом, возможно, использовав сердце башни, Повелительница нашла способ противостоять бессмертию Герцога, которое превосходило любую нормальную нежить. И она нашла спрятанный артефакт в гробнице, который он использовал как якорь, и разорвала их связь. Используя фрагмент в его груди, она выпила его силу, и... смеясь, она позволила мне отомстить.

Я убила Кровавого Герцога. Мать, отец, это правда. Я... я погрузила клыки в его шею, выпила его кровь и оставила его оболочку высушенной и безжизненной. Повелительница сожгла его тело и разбросала золу по разным рекам.

Он мертв. Я свободна от него.

И не только это я должна сказать вам. Повелительница... она знает, где находится Луиза, она держит её рядом с собой. Она сказала, что Луиза жива, но ей не будет позволено вернуться домой, пока Повелительница не закончит какой-то свой план. Луиза сбежала от стыда за проваленный ритуал, пытаясь стать чем-то вроде странствующего Героя, чтобы показать себя, но попалась в башне Повелительницы. Она убила вампира, который сделал много злых вещей, но оказалась в ловушке. Поэтому я ухожу с Повелительницей. Я должна убедиться, что моя сестра будет в безопасности. Может, я и мертва, но я не позволю ей тоже умереть.

Пожалуйста, не ищите меня. Темная леди намекнула, что всегда знает, где находится Луиза, и что если вы придете за ней, с ней произойдет что-то нехорошее. И я чувствую — пускай и в своем сердце — что она говорит правду. Когда я окажусь там, куда она ведет меня, я отыщу правду. Если она лжет... ну, я постараюсь уйти, но я уверена, что она не лжет! Я изо всех сил постараюсь, чтобы с Луизой не случилось чего-то плохого, и буду работать в организации темной леди во имя справедливости и короны!

Я изо всех сил постараюсь не поддаваться моей болезни и не показывать её на людях, как и должно. Если же я буду раскрыта, несмотря на все свои усилия... ну, конечно же, это темная злобная леди инфицировала невинную девушку этой ужасной заразой, и вы будете скорбеть по той, кем я была. Но я буду стараться изо всех сил, чтобы не опозорить имя семьи.

Если вы никогда больше меня не увидите, я хочу сказать вам, что я вас очень люблю, и буду вечно благодарна за эти десять дополнительных лет жизни, хотя я и должна была умереть окончательно многие годы назад. И я прошу прощения за горе, которое я могла принести вам.

Я люблю вас всех. Я всегда буду любить вас, несмотря ни на что. И при Божей помощи, в следующий раз, когда я вас увижу, Луиза будет со мной и в безопасности.

Ваша любящая дочь

Яелттак

Луиза закончила читать письмо. Со смешанными эмоциями она отложила его в сторонку. Часть её понимала, насколько она эгоистична, причинив боль семье своей мнимой смертью. О, она знала это и раньше, но теперь это вернулось к ней. А сейчас она несет ответственность за то, что забирает Каттлею — которая нынче стала полноценным кровососущим монстром. Она надеялась, что родители никогда не узнают, что она сделала. Но через вину проступала радость, что с ней теперь будет сестра, и ей будет с кем поговорить и... ну, вампир пригодится для спасения принцессы Генриетты, правильно? Она не должна думать о Каттлее как о полезном инструменте, но она будет.

Но, наверное, главным чувством из тех, что она чувствовала, было раздражение.

— Каттлея, — устало сказала она, — ты написала свое имя задом наперед.

Её старшая сестра вздрогнула и принялась массировать основание шеи.

— Извини, извини, — робко сказала она. Она постучала себя по лбу. — Глупая, глупая пустоголовая я. Я иногда делаю это, когда отвлекаюсь. Я сейчас исправлю. — Она взяла письмо и вымарала подпись, затем, высунув язык от усердия, подписалась заново. — Так лучше?

Луиза шмыгнула носом и вытерла глаза — просто пыль, правда! — и кивнула.

— Да, лучше, — сказала она. — Теперь... возьми всё, что считаешь нужным, и мы можем идти. Тихо. Миньоны понесут твой багаж.

— Мне нужно попрощаться с животными, — сказала Каттлея, кивнув. — Ну, с большинством. Я возьму с собой несколько, потому что... ну, иначе я буду слишком скучать по ним. И... эм, я могу проголодаться, потому что я не думаю, что у тебя есть еда для меня. И я возьму Анну с собой, потому что не думаешь же ты, что я её брошу. Я даже не могу сделать утренний туалет без неё, потому что... ну, нет отражения. Она заплетает мне косы.

— Хорошо, — грустно сказала Луиза, обмякнув на устланном подушками кресле. Она поморщилась от треска, когда что-то порвалось под её шипастой броней. К счастью, Каттлея ничего не заметила.

Из боковой комнаты Луиза услышала лай гончих и чириканье птиц, когда питомцы сестры приветствовали её.

— Простите, — сказала сестра. — Я больше не смогу вас кормить, и вам нужно вести себя хорошо. Я смогу взять с собой только нескольких. — Началась какофония. — Нет, не нужно так себя вести. Вы сможете жить здесь. Нет... лежать! Лежать, я сказала!

Луиза слабо улыбнулась.

— Нет! Нет, Урса, я не смогу тебя взять с собой, — сказала Каттлея в ответ на что-то, что прозвучало как... рык? — Ты же мамина, в конце концов. Тебе нужно просто вернуться в её комнату. Она заметит, что тебя нет, когда вернется.

Грустный рык.

— Ну, ну. Я скоро вернусь! А теперь, мальчики! Пошли! — Дверь снова открылась и Луиза слегка испугалась.

— Катт? — медленно спросила она, глядя на то, как покрытые черной шерстью твари, ростом примерно ей по пояс, вьются вокруг сестры. — Это же волки.

Каттлея покачала головой.

— Луиза, Луиза, Луиза. Все собаки — волки.

— ...нет. Катт, это — волки. С острыми зубами и горящими красным глазами и... — Луиза запнулась. — Каттлея, а откуда у тебя вампиры-волки? Что ты сделала с этими бедными созданиями?

— Они не вампиры! — ответила Каттлея обиженным голосом. — Поверь мне, Луиза, собаки и волки — это одно и то же! Они могут иметь очень милых щеночков!

— Те части, которые делают волка волком, а не собакой, мы сейчас не обсуждаем! Это волки! Волки-вампиры!

— Они не вампиры! — Каттлея запнулась. — Я просто поработила их! Иначе бы они пугались меня! А так они стали ручными, игривыми и дружелюбными! В любом случае, как вампир я могу призывать волков, а отец не возражал, потому что он сказал, что волки безопаснее его черных гончих, которых он разводит для охоты.— Она помолчала. — А еще я могу превращаться в волка, — добавила она, словно это была мелочь, которую она только что вспомнила.

Луиза вздохнула.

— Хорошо. Превосходно. Почему бы и нет? Так ты берешь их с собой. Пожалуйста.

— Я подумала, что твои восхитительно милые миньоны смогут ездить на моих щеночках, — сказала Каттлея, надувшись.

Раздалось тарахтение, когда Феттид уронил стиральную доску.

— Сестра Повелительницы — лучшая сестра во всем мире! — радостно сказал он.

21. Еще одна героическая интерлюдия

Хлопья снега падали за окном. Магические огни сияли сквозь покрытые изморозью окна, освещая снег снаружи, создавая контраст света и тени. Монморенси де Монморенси с отвращением выглянула наружу и вздохнула.

— Знаешь, — сказала она, — нам ведь придется выйти туда, чтобы добраться до дворца. А там холодно и неприятно. Даже если мы возьмем карету, там, наверное, будет сыро, и нас засыплет снегом и... ургх. Ненавижу зиму. Знаешь, в Ромалии очень редко идет снег. — Она снова вздохнула, разглаживая свое длинное бледно-голубое платье и поправляя кружева вокруг корсажа. — Когда уже Кирше будет готова?

Гиш пожал плечами, а затем быстро глянул в зеркало, чтобы убедиться, что это движение никак не испортило его внешнего вида.

— Не знаю. Думаю, это какие-то женские штучки. Одно я знаю точно — она не расчесывает волосы, поскольку с этим она закончила четверть часа назад. Ты уверена, что мой галстук повязан правильно? Мне бы очень не хотелось встретиться с королевой в ненадлежащем виде.

Зашелестела бумага, когда Табаса перевернула очередную страницу. В отличие от их изукрашенных одеяний, она выбрала обычную мантию, и отдельные детали намекали, что под ней, наверное, поддето столь же обычное платье. Конечно же, по сравнению с их придворными туалетами её одежды были шокирующе простыми и строгими.

— Всьё есть в порядке, — просто сказала она. — Гиш, мне нравится этьот... этот дом. Благодарность твоему отцу, да?

— Где она? — беспокоилась Монмон. — Это... это уже не смешно! Мы едва успели, чтобы спасти Ромалианского посла, перед тем, как его подменили тем бездушным дубликатом, сделанным из его собственной крови и тени! Если мы опоздаем на награждение за это... если она не появится через пять минут, я сама пойду туда! И я клянусь, что если... у неё там мужчина, прямо сейчас, в это время? Я... я сделаю что-то, что... ой. О боже.

Это "ой" относилось к Кирше фон Зербст, которая спускалась по лестнице городского дома Грамонтов. Её волосы были тщательно расчесаны и прихотливо рассыпались по плечам и спине. Губы были аккуратно напомажены, лицо нарумянено, а ресницы подчернены сажей. Её лицо обрамлялось высоким кружевным воротником, который создавал единый ансамбль с богатой отделкой костюма. Кирше выбрала темно-красный камзол, который подчеркивал цвет её кожи, затканный бронзой и обшитый кружевом, а брюки свободного кроя были полночно-черного цвета. Завершала её одеяние пара сапог на железных шпильках высотой до колена.

Другими словами, она была одета в откровенно-мужском стиле. А судя по поскрипыванию, с которым она двигалась, под одеждой скрывался хитрый корсет, который создавал тонкую талию, плоскую грудь и широкие плечи привлекательного молодого человека.

— О боже, — снова сказала Монмон, чувствуя себя весьма необычно. — Что... Что ты надела? И... где... — руками она беспомощно изобразила округлости. — ... Как ты так выглядишь?

— Корсеты. Да, есть причина, по которой я так одета, — тяжело ответила Кирше. -Нет, не нужно возмущаться, Монморенси. Да, это абсолютно пристойно так одеваться — иначе бы Гиш не надел бы нечто похожее. Нет, у меня нет терпения, чтобы объяснять, почему я выгляжу именно так. Теперь всё в порядке?

— Пошли, — сказала Табаса, поднимаясь, но не отрывая глаз от книги.

— Но... — тупо повторил Гиш, — ...ты... ты одета как мужчина? Почему? Ты будешь представлена двору? Почему бы тебе не надеть тогда одно из своих смелых платьев, с полностью открытым декольте? И... и почему ты сложена даже лучше, чем я? Кто твой портной? Ты прекрасный цветок, в полном цвету и...

Кирше рванулась к нему и намеренно вонзила одну шпильку ему в ногу, заставив вскрикнуть.

— Послушай, Грамонт, — прошипела Кирше. — Тебе больно, когда я стою у тебя на ноге? Правда? Ведь больно, когда твоя плоть так сжата? Ну, а у меня эта проблема в области груди, и китовый ус впивается мне в ребра. Я в плохом настроении. И если ты будешь доставать меня, я тебя сожгу. Я надеюсь, что оделась так без причины, но боюсь, что нет. Так что не нужно ничего спрашивать, пока я не поснимаю всё это и не смогу нормально дышать. Или я сожгу тебя. — Она запнулась, тяжело дыша. — Если мне хватит дыхания, чтобы произнести заклинание, — добавила она. — Ай-ай! Похоже, мне нужен новый. Опять. Я к тому, что хочешь увидеть, что у меня там?

Монмон влепила Гишу превентивный подзатыльник.

— За что? — возмутился он, поправляя волосы.

— Это, дорогой Гиш, на тот случай, если ты принял эту фразу за приглашение к действию, — едко ответила девушка.

— Но она...— начал он, перед тем как вскрикнуть от щелчка по уху. После чего сдался:

— Женщины!

Поднял руки, уже не пытаясь ничего понять, и отвернулся от них.

— Опаздываем, — сказала Табаса из-за двери.

*

— ...и поэтому мы хотели бы поблагодарить всех вас, и особенно Гиша де Грамонта, того, кто так хорошо поддерживает доброе имя своей семьи, за ваши смелые и героические действия в предотвращении злобных деяний наших врагов, — сказала королева Марианна со своего трона, медленно блуждая взглядом по группе героев. Её бордовые волосы были посечены белым. Также появились глубокие морщины возле глаз, которых не было на более ранних портретах. — И мы решили наградить вас. Гиш де Грамонт и Монморенси де ла Монморенси, мы собираемся посвятить вас в рыцари этого королевства. Ваши компаньоны не являются нашими подданными, но они также будут награждены титулом в качестве благодарности за их благородные деяния — хотя это не налагает на них ни привилегий, ни обязанностей рыцаря Тристейна.

Гиш низко поклонился, а Монморенси сделала реверанс.

— Вы слишком добры, Ваше Величество, — сказал парень. Он всё еще бросал на Кирше слегка взволнованные взгляды, поскольку он никогда еще не видел её такой, но на все его расспросы в карете она отвечала только угрозами.

— Вы сослужили великую службу королевству, спасая посла Ромалии, — Арман Жан дю Плесси, дюк де Ришелье, говорил чрезвычайно гладко, слегка склонившись над крышкой своего деревянного стола, стоящего перед троном. — Его смерть покрыла бы позором вся нашу великую нацию. Послы неприкосновенны, и поэтому, с печальной частотой, становятся целью для злого умысла, и этот был слишком близок к осуществлению. От этой мысли становится неуютно.

— Честно говоря,— сказала Монморенси, — ваша милость, это была удача — или, возможно, воля Господа — что мы наткнулись на этот заговор. Мы просто нашли загадочный намек в логове бандитов, который дал ниточку к более темным деяниям, и мы последовали за ней.

Она не упомянула, что на том драном кусочке бумаги упоминалась награда в пять тысяч экю за некую услугу, потому что такие вещи не говорят на церемонии награждения героев.

— Определенно, это была божественное вмешательство! — заявил дюк. — Я частенько слышал о ваших деяниях за прошлый год — отмечу, конечно же, Грамонта, за то, что он лично захватил ту ужасную женщину, зовущую себя Фуке, которая, к счастью, гниет в темнице. И о том, как гениально это было проделано — конечно же, мне не нужно рассказывать общеизвестные детали -будут рассказывать годами! — Лицо мужчины помрачнело. — Однако, — более серьезно сказал он, — я боюсь того, что наступают времена, когда нам потребуются герои.

— Да! — перебила его королева, возвысив голос. — Действительно темные времена! Времена, когда юные становятся неверными! Когда твоя бесполезная дочь создает катастрофу своими безнравственными, невоспитанными и греховными деяниями! — Она вонзилась взглядом в четверку награжденных. — Я надеюсь, что никто из вас даже не подумает о том, чтобы заняться чем-то безнравственным и греховным с мужчиной или женщиной! — с нажимом продолжала она. — Даже не смейте! Я запрещаю!

— Заверяю Вас, — тяжело сказала Кирше, — я не думаю о чем-то в этом роде относительно мужчин, и я определенно не делаю такого с женщинами.

Королева фыркнула.

— По крайней мере, у некоторых осталось хоть немного стыда, — сказала она. — Это так не похоже на мою ужасную, ужасную дочь! Которая пошла по тому же испорченному пути, что и её двоюродный дядя, и её тетка, и ей пра-пра-дедушка, и её пра-пра-бабушка, и...

Дюк кашлянул.

— Спасибо Вам, Ваше Величество, за столь полезную для современной молодежи речь,— сказал он, елейно улыбаясь. Тут мужчина встал. — Если Вы не возражаете, Ваше Величество, — сказал он, приближаясь к четверке, — есть несколько технических нюансов, которые мне нужно обсудить с нашими храбрыми героями, и с ними необходимо разобраться прямо сейчас.

Он заботливо отвел их в пышную боковую комнату с удобными стульями, где уселся, сцепив пальцы перед собой.

— Садитесь, — сказал дюк. — Пожалуйста, простите королеву. Её нервы сейчас... немного расшатаны. Действия её дочери причинили ей огромный стресс и беспокойство, она постоянно думает о безопасности своей страны. Поэтому она передала мелкие дела правления нам, верному Совету Регентов, пока сама нашла для себя посильным сконцентрироваться на общих вопросах управления и восстанавливать душевный покой. Это необычно для неё, но она настаивала на встрече с храбрыми героями.

Гиш уверил его, что они польщены, засыпав королеву своими основанными на цветочной теме комплиментами.

— И как у розы, её шипы защищают от множества угроз, — заключил он.

Дюк де Решилье тонко улыбнулся.

— Вроде того, — сказал он. — Я не буду просить вас приносить присягу из-за состояния королевы, но я бы попросил помнить, что мы заботимся о ней и целые монастыри наняты, чтобы молиться за её выздоровление, пока Совет заставляет страну работать. И как представитель совета, я хотел бы поговорить... о кончине графа де Мотта. — Он кашлянул. — Я надеюсь, что не наскучил Вам, — добавил он, проницательно посмотрев на Табасу, которая не сказала ни слова, поскольку тайком читала небольшую книжечку, спрятав её в складках рукавов.

— Нет, — без лишних эмоций ответила она, не поднимая взгляда.

— Что до графа де Мотта... это было ужасно! — сказала Монмон, одна рука ее дернулась ко рту. — Подлые силы тьмы убили столько любимого многими человека!

— Вроде того, вроде того, — дюк выглядел мрачным. — Моя обязанность главы королевского суда — утверждать закон и порядок на этих землях, — сказал он, глядя на них поверх сложенных рук. — Темные силы крепнут на севере, и за этот год, с лета, они многократно атаковали сборщиков налогов и надругались над другими символами королевской власти. И я боюсь, что причина не только в жадности. Они также атаковали грузы пороха и даже такие невинные вещи, как грузы цыплят, которых везли на рынок.

— Мы в основном были на востоке с начала каникул — поскольку только тогда мы можем посвятить наше время приключениям, — сказала Кирше. — Не на севере.

— Да. Там слишком холодно, из-за ветров с Великого Северного Моря, — согласилась Монмон. — Терпеть не могу Амстрелредамм.

— Верно замечено, — согласился дюк, — но, к сожалению, Франсуаза Атенаис любит этот мерзкий болотный город с его всегдашним неимоверным количеством гроз, поэтому мне приходится ездить туда чаще, чем хотелось бы. Но всё же. Зло порождает Зло, — сказал он, — и если появился один Повелитель — или Повелительница, как может быть в этом случае — то появятся и другие. Я не могу допустить подобное! Мы должны обрушить на них железный кулак государства! Сокрушить восстания! Убить всех некромансеров, вампиров, орков, гоблинов, еретиков, протестантов и других омерзительных существ, которые видят в поднимающемся Зле знак, чтобы выйти из лесов. Наши союзники в Альбионе работают над окультуриванием отвратительных орков, пытаясь продуктивно использовать их во имя добродетели, и я искренне надеюсь, что однажды мы сможем использовать этих тупых тварей как источник дешевой рабочей силы, но увы! Другие силы замедляют марш сил добра и праведности.

Он выдержал небольшую паузу.

— Я пытаюсь получить больше финансирования, чтобы расширить власть короны и сразиться с этими зловредными силами, увеличить армию и поддерживать безопасность, поскольку нашим лозунгом является борьба с силами террора, но к сожалению, высшее дворянство остается обструкционистами. — Дюк ухмыльнулся. — Особенно герцог де ла Вальер. Он заявляет, что мы вторгаемся в права дворян, хотя мы делаем абсолютно резонные предложения, чтобы защитить нас от Зла. Ну, я бы сказал, что нужно просто посмотреть, что поколения де ла Вальер сделали с этими правами!

Он улыбнулся, когда приглушенные звуки возмущения донеслись из-за стен комнаты.

— Конечно же, то, что я говорю, — это просто частная беседа, но я определенно слышал некоторые... сплетни, что он сам играл с темной магией. Хотя в юности он мог быть героем, но ведь бывало, что люди вроде него, особенно живущие на проклятых землях — проклятых действиями их предков, могу добавить — перешли на сторону Зла. В конце-концов, его родная мать убила сотни невинных, чтобы купаться в их крови, и мы знаем, как магический талант — и возможно, другие вещи — передаются от матери, не так ли? Но конечно же, было бы нечестно порочить его. Я просто думаю, могло ли исчезновение его младшей дочери — которая по всем статьям была неудачницей, возможно, из-за порченой крови, за которую он мог винить себя — отправить его на край безумия.

От трех ой-каких-храбрых героев исходила определенно неудобная тишина, которую разбивал шелест страницы от книги Табасы.

— Это есть ужасный стыд, — тихо сказала она. — Я... что есть за шум?

— Да, действительно! Что это за шум? — спросил герцог де Ришелье, наполовину развернувшись в кресле. — Какая-то сумятица происходит снаружи, и это раздражает.

Дверь разлетелась и рухнула внутрь. Все вскочили от шока и удивления.

— Атлична! — заявил пришелец голосом, который нельзя было назвать "тихим" или даже "терпимым". — Всем встать! Рррраврр! Эта комната стала на шесть тысяч процентов сексуальнее! Вот ты где, дючок! — сказал он Ришелье. — Ваша королева всё так же хорошо целуется, знаешь ли! Я попал туда, где до того было всего двое мужчин и одна женщина! И отличный урожай служанок в этом году! — Мужчина бесцеремонно уронил расхристанную служанку, которую он принес с собой, на пол, и широко раскинул руки. -Сынок! Подари же отцу мужественное объятие!

В этот момент Монморенси заметила две вещи. Первое, она определенно слышала, как дюк де Ришелье выдохнул: "О, Основатель, это он". А второе, что откуда-то появились фальшивые усы, и оказались они на верхней губе Кирше. Это были не такие выдающиеся усы, как у пришельца, которые были навощены и достигали его ушей, но определенно были похожи.

Это были очень милые усы, не могла не подумать блондинка. Они даже как-то делали Кирше... по-мужски привлекательной.

Мужчина с гигантскими усами сжал свою переодетую дочь в сокрушающих ребра объятиях. Учитывая то, как Кирше побледнела и издала слабый звук "гхееее", это, похоже, была не метафора.

— Я вижу, что ты всё-еще водишься с этим плоскогрудым чудом, мальчик, — проревел маркграф, зыркнув на Табасу, которая продолжала читать. — Я говорю тебе, что она будет сногсшибательна лет через десять, но тебе нужно заставить её снять очки. Только те, у кого проблемы в штанах, заставляют своих женщин надевать оптические устройства! Что же до тебя, то ей нужно надеть повязку на глаза, чтобы её мозг не расплавился от ослепляющего зрелища величайшего оружия фон Зербстов! Рраврр!

Кирше ничего не сказала, поскольку не так уж много можно сказать на такое замечание. Монмон собиралась возразить, но не успела, ибо Кирше снова прибегла к помощи железных шпилек — то есть наступила ей на ногу. К сожалению, подпрыгивание-на-одной-ноге-от-боли привлекло внимание маркграфа, как и положено этому экзотическому движению.

— А это кто? — спросил он, разглядывая блондинку так, что она почувствовала себя голой.

— Она со мной, — торопливо прохрипела Кирше. — Ну, со мной.

Мужчина хмыкнул.

— Можешь же, если захочешь, сын! По крайней мере, она лучше, чем та синяя без сисек!

— Что? — выдавила Монморенси.

— Так, где ты еще не был, отец? — спросила Кирше.

— Именно! Ррравввр! — он дополнил это невразумительное, но полное энтузиазма утверждение ненужными движениями тазом. — Но сейчас я именно здесь не был! Видишь? Я завязал предложение узлом! Как ту парочку гибких галлийских сестричек, которых я встретил в Толоу! Это был тот еще узел! Под, над, опять под, восьмерка, полу-нельсон а затем закрепить побегом! Ррравврр!

Гиш к этому времени стал трястись.

— Вы... Вы же Маркграф Блитзхарт фон Зербст! — выдавил он. — Лучший мечник, выпивоха, убийца гигантов и любовник во всей Германии!

— Отличное опознание, мальчик, — сказал маркграф, перед тем, как сморщить нос, пока он разглядывал Гиша с ног до головы. — Но кто ты? Педик, что ли? Вырасти немного волос на лице!

— У меня есть все Ваши книги! — выдавил Гиш. — Даже "Прорыв в закрытый сад: Мои приключения в Руб-ал-Кхали". Её было очень трудно найти!

— Это точно! Я сжег все тридцать восемь копий! Просто для сладкого, сладкого запаха горящей бумаги! — Он запнулся. — Эй, дючок!

— Да, — сказал дюк де Ришелье, у которого начало подергиваться веко.

— Достал гигантскую штуку для тебя! Кое-что, что ты всегда хотел увидеть, но никогда не мог достать сам! Потому что ты сухой, сморщенный, старый стручок, если ты понимаешь, о чем я! Рварррр! Уррра!

— Урра! — поддержал Гиш.

— Йай,— сказала Табаса.

— Итак, сын! Я рад, что ты остановил заговор! Сжег какие-нибудь интересные здания, принадлежащие лиходеям?

— Несколько, — сказала Кирше, слегка покачиваясь, пока не моргнула. — В смысле, я... я ударил их, как пылающая скала, и оставил всех их симпатичных... симпатичных женщин с искрой моего огня внутри. У-уррра!

— Урра! — прорычал её отец. — Твоя мать шлет тебе свою любовь и велит тепло одеваться! А твои братцы недостаточно плохо себя ведут, чтобы я лишил их наследства! А сейчас мне нужно получить свои деньги от того дючка, и мы можем пойти бухать! Можешь взять с собой свою кобылку, синюю плоскодонку и этого милого мальчика, если должен!

Монморенси, в свою очередь, была больше озабочена тем, что сказала Кирше, чем перспективой пить с ее отцом, и это волнение только усиливалось. Она, под этими своими усами, была намного бледнее, чем обычно, и нетвердо держалась на ногах.

— Кирше, могу я с тобой поговорить? Наедине? — сказала она, прижавшись к ее боку.

Выражение благодарности на лице рыжей было почти жалким.

— О, хочешь снять мою одежду и проверить мое тело так рано вечером? -выдавила она в ответ.

— Да, — ответила Монмон твердо, хотя и не правдиво.

— Хорошо, сын! Ррравввр! Даю тебе полчаса! За это время дючок отдаст мне деньги, а мы сможем поговорить про то, какой я обалденный!

— Это честь для меня, сир! -вставил свой лепет Гиш, постоянно кланяясь. — Это правда, что вы убили суккубу, истощив её до смерти?

— Ахахахаха! Нонсенс! Я смеюсь над этим предположением! Она просто в обморок упала! И мне пришлось самому сломать ей шею! А затем я забил её сестру трупом! Разговоры про "маленькую смерть"! Ррраввврр!

— Убивать гигантов? Начинать с глаз или лучьше с сухожилий на ногах? — спросила Табаса. — Боль или быстрая смерть?

*

Монморенси вывела Кирше из комнаты. Она начала шататься, когда пыталась поддержать другую девушку и почувствовала её дрожь. Она сумела, изловив слугу и сообщив, что маркграф фон Зербст приказал им пойти в отдельную комнату, найти место с закрывающейся дверью и кроватью, а затем сгрузила Кирше на неё.

— Что с тобой? — потребовала она ответа.

— Больно,— выдавила Кирше. — Думаю... он погнул корсет. Впивается. Не могу дышать. Очень больно. — Её пальцы скребли по застежкам камзола, чтобы открыть миру погнутый корсет, больше напоминающий часть легкой брони, чем изящную шелковую штучку, которую под платьем носила сама Монмон. — Я... объясню. Начни... с завязок на плече.

После нескольких минут тяжелого дыхания и инструкций последняя завязка была развязана, и блондинка смогла стянуть со своей подруги конструкцию из китовой кости и железа. Кирше с облегчением сделала вдох.

— Буду должна, — сказала она. — Хорошо, теперь мы можем надеть его, но не так сильно затянув и...

— Не так быстро. -Монмон сузила глаза. — Мне не нравится, как ты дышишь. Снимай эти повязки.

Понемногу повязки, которые позволяли втиснуть грудь в этот корсет, были развязаны и явили кожу под ними.

— Ох, боже мой... — Монмон сделала резкий вдох, с состраданием глядя на свежие синяки Кирше. — Ты полная идиотка, знаешь ли! Эти повязки слишком тугие! Ты же пережимаешь всё кровообращение! Ты... — она начала проверять ребра своими пальцами, вызвав вскрик у Кирше. — Я так и думала! Ты дура! У тебя же ребро треснуло! Твой отец сломал тебе, по крайней мере, одно ребро, и... -Кирше снова вскрикнула, когда блондинка ткнула в другое, — похоже, это тоже готово! Это хуже, чем после того удара вервольфа!

— Можешь орать после обезболивания, пожалуйста? — тихо сказала Кирше. — И папа не хотел этого. И тогда это был всего лишь вервольф, причем в человеческой форме. Так что не нужно так кричать.

— Нет! Конечно же, нет, — огрызнулась блондинка. — Я буду продолжать кричать на тебя, даже продолжая проверять, что ты еще сломала во время этой идиотской попытки одеться как симпатичный.... как мужчина! — Прокляни ее Основатель, почему она сказала "симпатичный"? Это из-за тех проклятых усов! Вот оно что! В сочетании со всем остальным, надетым на Кирше, они как-то сместили восприятие второй девушки к "симпатичный парень", а не девушка.

— Думаешь, мне это нравится? — проворчала Кирше. — Ты же видела, как я обычно одеваюсь. Да, есть ряд преимуществ в том, чтобы одеваться как мужчина — я терпеть не могу длинные юбки — но ты правда думаешь, что я получаю удовольствие от того, что увязала свою грудь так, что не могу дышать?

— Тогда зачем?

Кирше издала горький смешок, который превратился во вздох облегчения, когда началось магическое лечение.

— Ой, ну сложи всё вместе. Ты видела моего отца. Он хочет сына — законного. Так что он получил сына. Фактически, много сыновей. Безотносительно того, что я и мои сестры... ну, девочки.

Монмон моргнула, сев.

— Постой. Ты имеешь в виду, что он действительно думает, что... это. Значит, он не притворялся? Вроде того, как Гиш пытается казаться более благородным и более щеголеватым, чем он есть?

— Мой отец такой всё время, — сообщила ей Кирше. — Он считает, что то, что мы родились девочками, это просто такой дефект, который можно превозмочь тренировками и правильным поведением. "Ни одна моя дочь не будет слабой женщиной" и всё такое. Я выяснила, что я девочка, когда надо мной начали смеяться мальчики, во время купания в реке. — Лицо Кирше помрачнело. — Это был ужасный день, во всех смыслах.

— Ух. — Блондинка снова села и сияние магии угасло. — Но... как же это? Девочки — это девочки, а мальчики — это... мальчики."

— Ты говоришь ребенку, что он мальчик, обходишься с ним, как с мальчиком, зовешь его сыном, -Кирше фыркнула. — Ты же помнишь, как ты вечно отчитывала меня за то, что я не так сижу и разговариваю во время еды? И заявляла, что я не была воспитана достойной леди? Ага. Ты была абсолютно права. — Она вздохнула. — Кстати, ты не возражаешь немного растрепать свои волосы и помять платье, перед тем, как мы вернемся? Это сделало бы мою жизнь намного проще.

— ...хорошо, — неохотно ответила вторая девушка. — Пока ты не хочешь ничего большего. И ты будешь объяснять всё Гишу. — Она запнулась. — Хотя нет, не нужно ничего ему говорить. Я просто скажу, что тебе нужна была помощь с завязками. Ты ничего ему не скажешь, потому что ты начнешь делать намеки, а у него появятся идеи.

— Ой, ну ты же знаешь меня. Мне нравятся парни. Так что тебе не нужно бояться меня. Но нет, он не хочет, чтобы его сын стал каким-нибудь женоподобным любителем мужчин, — сказала Кирше, её голос изменился, когда она стала подражать отцу. -Настоящий мужчина делает героические вещи с полураздетой женщиной в одной руке. Настоящий мужчина заставляет любую женщину любить его, и оставляет за собой покоренных.

— ...но ты же не настоящий мужчина, — указала на очевидноеМонморенси. — Хотя... за тобой тоже осталось предостаточно покоренных.

— Они парни. Это довод против моей "мужественности". Ты всё еще не думаешь так, как он. Его сыновья родились с чем-то вроде косолапости или горба. Поэтому он помогает своим бедным сыновьям-калекам преодолеть свое увечье и жить нормальной жизнью. Поэтому он прислал мне шлюх на мой четырнадцатый день рождения.

Монморенси ничего не сказала. Тут... нечего было сказать.

— Это был очень познавательный опыт, — сказала Кирше. — Эти близняшки много чего знали.

Вторая девушка воочию увидела зияющую пропасть впереди, но почему-то, в каком-то восхищенном ужасе, она не могла сказать ничего, чтобы избежать её.

— Я вообще-то расплакалась, потому что совершенно нечего не хотела делать с ними, и даже не понимала, что я должна делать, поэтому они пожалели меня, — продолжала Кирше. — Так что всё закончилось тем, что я расспрашивала их про вещи, про который мой отец, наверное, и не думал, с женской точки зрения, а моя мать была слишком слаба, чтобы перечить отцу и рассказывать это растущей девочке. Я должна быть благодарна ему за это, хотя то, что я получила от данного знакомства... наверное, противоположно тому, чего он хотел. Разговор вместо... ай, не надо туда тыкать!

Блондинка с облегчением вздохнула.

"Ну... могло быть и хуже", — сказала она себе.

— Расскажи мне, как там обстоят дела, — попросила Кирше. — Сейчас, если не возражаешь. Мои ребра? И может быть, и мои синяки? — Она подняла руки в шутливой сдаче. — Ты можешь сама всё завязать и убедиться, что получилось не слишком туго, если не возражаешь, — сказала она.

Следующие несколько минут были очень неловкими для Монморенси де ла Монморенси. Не из-за лечения, это была довольно простая магия, и переломы были всего лишь частичными. Нет, проблема была в том, что ей пришлось заниматься этим, прижавшись к Кирше. Слишком близко к усам и так, что ей внезапно захотелось поцеловать эти губы.

— Хочешь узнать одну из причин того, что я вас тяну в это приключенчество? — сказала Кирше, говоря, преимущественно, сама с собой. — Потому что, честно говоря, мое положение не слишком стабильно. О, он любит меня. Но я не сомневаюсь, что если у него родится настоящий сын, я больше не буду наследницей. Сейчас я его не-самый-худший вариант, но моя мать продолжает рожать детей, и если она умрет, он просто женится на новой женщине. Пока кто-нибудь не убьет его, мое положение нестабильно. — Она поморщилась, но не от физической боли. — Я не хочу, чтобы он умер! Я люблю его, он мой отец! Но... не так велика вероятность, что я останусь наследником. Поэтому мне нужны деньги и, желательно, собственная земля, или я стану зависима от ребенка-брата или... он решит после рождения сына, что ему не нужна дочь, и он выдаст меня за какого-нибудь старого пердуна. — Она вздохнула. — Я хочу занять такое место, где я смогу выйти замуж по любви, или хотя бы для своей пользы, а не для его. Поэтому нам нужно путешествовать в поисках приключений. Ты поняла это, хотя Гиш и Табби, кажется, не поняли.

— Да, — лаконично ответила блондинка. Монморенси пришлось просто сконцентрироваться на определенно женской груди, чтобы не думать ни о чем лишнем. Всё было в порядке, пока она не смотрела на лицо.

А затем, аргх, аргх, прокляни его Основатель, они намотали повязки и уставились на корсет, который определенно не выглядел безопасным.

Успокойся, сказала она себе. Ты заинтересована в Гише, в конце концов. Ну, заинтересована, пока он не выглядит придурком, или болваном, или не таращится на других женщин и ты не ревнуешь его к ним... ты просто не понимаешь, что тебе в нем понравилось, когда он действует как свинья. Но это значит, что ты любишь своего мужчину более... чистым. Мягким. Гладким. Не каким-нибудь бородатым мясником. Поэтому... когда Кирше одевается, как мужчина, пытаясь выдать себя за мужчину, она просто... обманывает тебя! Она тебя не привлекает, тебя привлекает сын её отца, за которого она себя выдает!

... это не было плохим объяснением, поскольку, она должна была отметить, для мужчины своего возраста Блитзхарт фон Зербст прекрасно сохранился.

О да! Это просто игра. Она должна притворяться перед своим отцом — Основатель, он был ужасно громкоголос — что она встречается с тобой, словно... словно мужчина! Так что то, что она будет разгоряченной, смущенной и краснеющей, поможет убедить его! И всё будет в порядке! И...

— Кирше, пожалуйста, сними усы. Они смущают, — взмолилась она.

И когда они исчезли, всё стало проще.

*

— ... и поверишь ли, но мы были окружены со всех четырех сторон! — ревел маркграф. — Поэтому я достал свой меч и сказал солдатам: "Вы зовете это терцией? Вы будете в мире больции, если вы не пробьетесь из этого простого окружения! Потому что я сам вас поубиваю!" И знаешь ли, они тут же собрались и пробили себе путь! И по пути дракон попытался меня сожрать, когда... бам! Я подпрыгнул, перебил ему челюсть, а его всадница была так переполнена страстью, что сомлела! Хорошая девочка! Жаль у неё были некрасивые брови, но чего вы хотите от иберийцев! Уррра!

— Уррра!

— Йай, — Табаса кашлянула. — Незаметные яды? Какие есть яды наиболее льетальные использовали на Вас?

— Яд василиска всегда был редкостной гадостью! — заявил рыжеволосый мужчина. — Приятный вкус, но заставляет нутро сжиматься! И под этим я подразумеваю легкие! Кто-то однажды подбросил его мне, но я просто выпил бутыль Руссеанского спиритуса, а затем поджег! Выжег! По этой причине его нельзя подложить в готовящуюся пищу!

— Ах, -Табаса добросовестно сделала пометку. — Сльедовательно, смешивать с теплоактивируемым ядом.

— Пробовали уже! Ромалианская дешевка, заявил, что он отравил один бокал из двух, и сказал мне выбирать! Я изловил его и заставил выпить оба! Если какой-то мерзавец пытается заставить поиграть в какую-то проклятую логическую игру или — хуже — в поэтическую справедливость и прочее дерьмо, вмаж ему! Всегда меня выручало!

— Очьаровательно.

Блитзхарт фон Зербст встал, широко скалясь при виде прибывших Кирше и Монморенси, хотя его лицо слегка изменилось, когда он заметил явные изменение в фигуре Кирше, из-за распущенного корсета.

— Поставил её на колени, возблагодарив Бога и Основателя за день своего рождения? — спросил он.

— Меньше молитв, больше воплей, — сказала Кирше, найдя спасение в точности.

— Хороший парень! Если женщина может сесть, после того, как ты с ней закончил, то значит, ты что-то сделал не так! — Маркграф глянул на свои карманные часы. — Небеса, уже столько времени? Проклятье! Я был слишком великолепен, чтобы объяснить свое великолепие всего за тридцать минут! Это заняло целый час! Извини, парень! Я только что вспомнил, у меня есть полчаса, чтобы попасть на другую сторону города и остановить культистов бездны, которые хотят взорвать прибрежный пороховой склад! Нужно бежать!

И с этими словами он выпрыгнул в окно, разбив стекла.

Затем был момент шокированного молчания, а затем далекое "Ура!" с улицы.

— Какой мужчина! — с тяжелым вздохом сказал Гиш. — Основатель! Если бы я был хотя бы вполовину... нет, хотя бы на пятую часть таким же лихим, как он, ну, я был бы таким лихим, что выиграл бы любую гонку, которую вы могли бы вспомнить.

— Он есть... кьак ты сказал это, "мужчина", нет? — невнятно сказала Табаса, прилежно зарисовывая что-то на полях своей книги. — Интересно, `н убил бы короля, есльи бы подумал, что этот человек злой? Есльи бы он нашел какие-нибудь свидетельства, нет?

— О, он бы убил, и уже делал такое, — угрюмо ответила Кирше. — У него дома, на стене, есть голова Фердинанда Черного. Рядом с головой дракона и Ксиктлимртила Непроизносимого, который попытался вторгнуться в наши земли. Это была "увлекательная" Серебряная Пятидесятница. Демоны всегда были приятным способом развеяться, после выяснения того, что мой новорожденный братик снова оказался девочкой. — Она вздохнула. — Моя семья испорчена.

— Это есть очьаровательно, — сказала Табаса, уголки её рта слегка поползли вверх. -И я бы не сказала, чьто с тьобой.... тобой есть проблема.

Монморенси прочистила горло.

— Гиш, — предложила она. — Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы вырастить усы?

— Да, — ответил парень с сияющими глазами. — Ты тоже слышала его совет?

— Да, конечно, — быстро ответила девушка. — Его совет определенно лучший. Ты должен проверить, как ты будешь выглядеть с ними. Проверить, был ли он прав. — Она нервно засмеялась. — Нет других причин.

22. Вечеринка.

Дорогой дневник! Сегодня огласят приглашения на зимнюю церемонию награждения Серебряной Пентаграммой, и я знаю, что я в списке претендентов. Это так возбуждающе! По честному, я должна попасть в финал! Осквернители Мирского примут мои работы во всех журналах! Но отец сказал, чтобы я не слишком надеялась на это, поскольку против меня то, что моя мать была Героем и смертной, и наш статус понизился, но я правда, правда хочу этого! Даже если я не выиграю, я, по крайней мере, получу приглашение, правильно?

— Дж`есзика Мораудат Д`емонстрелле Обфуската Ксистене Елии`зе Малевола Ебони Инвидиа Пиренава С`карейеон, Принцесса крови-в-изгнании Бездны, Виконтесса Нисходящих Сфер (оспариваемое притязание), Бесспорная Наследница Вздымающейся Башни (оспариваемое притязание)

Глубоко под землей, в мерзких, вонючих местах, собирались силы Зла. Своими злыми и греховными способами они готовили свои подлые планы и собирали ресурсы, нужные для вечного захвата ослабленного мира всего хорошего и правильного. Праведные мужчины и женщины часто желали узнать обо всех ужасающих делах их оппонентов, замышляемых в секретных крепостях, но увы! Эти знания были не для смертных.

— Я уверена, что эта комната меняет размеры! — стенала Каттлея де ла Вальер, в отчаянии пав на колени. — Почему я не могу правильно разместить ковер?

Служанка с непониманием уставилась на неё.

— Вы сказали, что он должен быть по двадцать метров в обе стороны, моя леди? — медленно произнесла она.

— Нет, не так! Это... это было двадцать метров и девятнадцать сантиметров в первый раз и двадцать метров и двадцать один сантиметр во второй! И... и если я ошиблась, мне придется постоянно замечать края ковра возле стен, или он будет бугриться, и это сведет меня с ума.— Каттлея изящно вздрогнула. — Это почти так же плохо, как косящиеся портреты!

С тяжелым, вздымающим грудь вздохом, она рухнула на свою кровать, лицом вниз, и та ее мягко подбросила. Несмотря на мерзкий ковер, воюющий с ней, это была прекрасная комната. Намного, намного больше, чем дома. Её сестра разрешила ей выбирать любую, поскольку их было предостаточно. Теперь у неё было так много места, что ей пришлось собрать свои вещи в одном месте и установить бумажные стены, вроде тех, что она видела в книгах о Мистическом Востоке, чтобы лучше организовать пространство. Кровать тоже была очень милой, и они набили под неё земли из поместья де ла Вальер, поэтому она чудесно выспалась днем. А ещё у неё были ужасно милые статуи роз, которые она нашла в заброшенной комнате и склеила, а еще она помогла стае нетопырей поселиться под стропилами, она поработила их, и теперь те гадили вне её комнаты, и переделала уйму полезных вещей, которые заставили ощущать это место домом.

Здесь было столько места, что даже её служанке досталась комната размером с Каттлеину комнату в имении. Бедная девушка, похоже, немного хандрила из-за отсутствия солнечного света, но ей позволялось ходить, где ей заблагорассудится, и, кажется, она вполне ужилась с восхитительными маленькими миньонами. Было приятно видеть, что всё так хорошо обернулось.

Перевернувшись на спину, Каттлея увидела, что Анна подняла руку. Она спокойно стояла там, ожидая, когда Каттлея позволит ей отправиться спать. Она надула губы. Девушка становилась слабее, глупее и менее... независимой, похоже, что нужно сделать перерыв с питанием. Или, возможно, она должна просто принять то, что она будет такой и поработить её, так что она получит некоторые дополнительные силы от этого и... нет! Каттлея, в качестве наказания, специально укусила себя за язык. Она не должна так думать. Это неправильно и плохо, и хотя было допустимым порабощать животных — как, вообще-то, нормальные маги превращают животных в фамильяров — но делать такое с человеком было бы неправильно.

Ей определенно следовало держаться подальше от Анны с её привлекательной, зовущей кровью какое-то время, сделать перерыв, вернувшись к пресной, пресной, пресной крови животных. То, что она находилась не дома и могла позволить себе больше человеческой время от времени, не было оправданием для разгильдяйства и приобретения плохих привычек. Плохие привычки приведут к множеству проблем с матерью, когда она и Луиза вернутся домой.

— Что, Анна? — спросила она, поскольку девушка так и стояла с поднятой рукой, пока происходили эти внутренние дебаты.

— Я могу закончить дела с ковром, — медленно ответила другая девушка. — Я... Я возьму большой, и обрежу лишнее. И сперва проведу замеры, конечно же.

Перекатившись, Каттлея прыгнула с кровати и обняла служанку.

— Ты так права! — с облегчением сказала она. — Оставляю это на тебя. Я просто не могу выдержать этой неправильности. Поэтому я не буду смотреть! Это лучшее решение!

Снова приземлившись, её платье развевалось от невидимого ветра, Каттлея вышла из своей комнаты и осмотрелась — слегка дернувшись, заметив факел в конце коридора.

Собрав волю в кулак, Каттлея сделала глубокий вдох, закрыла глаза и пробежала мимо него.

Да. Её нужен глоток свежего воздуха. И глоток свежей крови, потому что пирофобия становилась всё хуже. Она ощущала, как становится все суше изнутри. Словно губка над тазом. И раз уж ей придется пойти на охоту... она может спросить сестру, нужно ли ей помочь с чем-нибудь.

О! О! И она может сделать подарок-сюрприз на Серебряную Пятидесятницу, пока она снаружи! Что было намного лучше, чем просто выпить большую часть жизни из какого-нибудь невинного животного!

*

В глубоких пещерах сокровищницы, освещенных факелами, работали миньоны.

— Запомните, вы, лентяи, золото и камни идут в тот угол, серебро — в тот угол, а другие металлы — в тот! А все вещи, которые не похожи на блестяшки, складывайте в центре, чтобы потом их рассортировать! Серебро с вампирьей кровью на нем и другой металл с грязью на нем отдавайте Игни и красным в центре, которые очистят его! — орал Маггат, прохаживаясь туда-сюда в своей броне, сделанной из скелетов, словно самый вонючий и отвратительный кладовщик в мире. — И если кто-то из вас, красных, сожжет картины, я вам по башке настучу! Если вы опять что-то сожжете, после того как вас вернут, я отдам вас Феттиду! Мы сортируем деньги Повелительницы и те вещи, из-за которых она может потерять деньги, её злят, её голос становится громким и высоким, и она использует длинные слова, и тогда злюсь уже я!

— Эм! Привет?! — раздался голос от двери. Сестра Повелительницы сунула голову в проем. — Эм... где Луиза? Вы знаете?

Маггат прищурился, глядя на вампира. Он до сих пор не простил её полностью за то, что она оторвала ему голову, но если он отомстит, то Повелительница расстроится, а у расстроенных Повелителей умирать обычно приходится несколько дней подряд.

— Повелительница возле улья, — сказал он. — Она что-то делает с ним.

— О. Хорошо!— Последовала пауза. — Ой, вы такие милые! — воскликнула вампирша, перед тем как исчезнуть.

— Я скорее красивый, -засомневался Макси.

— Я определенно милая, — вызвалась Феттид, поглаживая тесаки.

— Нет, Фетид, горлорез ты, — сказал Макси.

— И это тоже! — весело согласилась зеленая. Она откуда-то выудила нож и умело его крутанула с умным видом. — Знаешь, я тут подумала: наверное, мне стоит спереть каких-нибудь проклятых магических ножей или что-то вроде. Повелительница определенно не ножевой тип Повелителей, поэтому она не хочет ими пользоваться. Не понимаю, почему, ведь ножики — самые тыкучие штуки в мире. Но она Повелительница, поэтому мы её не понимает.

— Любит длинные слова!

— И что это за люди, которые не Макси, чокнуты настолько, что любят поэзию!

Игни грустно посмотрел на них.

— Возле Повелительницы теперь сестра, а сестра — вампир, поэтому теперь у нас будет много... — он сосредоточился, — мело-драмы, а с ней всегда приходит поэзия, — сказал он. — Говорю вам...

Больше он ничего не успел сказать, потому что его рассеянное внимание перешло на одного из красных, который незатейливо сунул огонь в кучку химикалий перед ним.

Взрыв разбросал рогатые тела, в основном по частям. Юные миньоны вне радиуса взрыва радостно охали и ахали, тогда как более опытные просто уворачивались от мимолетных конечностей, будучи привычными к более впечатляющим бойням.

Постойте-ка.

Глаза Маггата широко раскрылись во внезапном, ужасающем понимании космической правды, которая вторглась в его миньонский мозг.

Если... если у него есть рука рук для подсчетов, тогда что произойдет, если у него будет рука рук рук? Правда, будет тяжело таскать столько рук, но что если он использует пальцы на одной руке, чтобы считать количество воображаемых рук? А затем рука рук рук рук? А за этим... ему понадобится достать больше рук, чтобы считать руки.

Маггат слегка дернулся.

— Эй! — орал Игни. — Маггат! Это моя рука! Что с тобой, дурило? Я тебе её не отдам, даже если она тебе нравится! Я её никому не отдам!

Рука выпала из хватки Маггата с мокрым шлепком, а коричневокожий миньон с новым пониманием уставился на монеты, разбросанные по полу. Каждый золотой кружок как бы улегся напротив пальца...

— Тут... три руки и четыре монеты передо мной, — выдохнул он, словно оглашая революционное открытие.

— Что это было?

— Не знаю.

— Я думаю... звучало похоже на Гнарла, когда он считает?

— Не, быть не может.

Маггат поднял голос, обводя взглядом десяток огней:

— Тут... одна рука и одна рука... две руки горящих факелов в этой комнате.

— Это оно! Продвинутая математика!

— Нет! Маггат! Ты зашел слишком далеко! Это из тех вещей, которые миньоны не должны знать!

— Ага! — встрял красный — или, возможно, красная, поскольку оно было одето во что-то вроде юбки или килта — нервно играя со своими рогами. — Ты же не знаешь по-вслед-ствий этого! Подумай, какое Добрецо может быть выпущено в мир, если ты продолжишь делать такие вещи! Синие могут вернуть тебя из смерти, но ты же мыслируешь! Ты можешь свихнуться, и синие не смогут починить твою голову.

— Разве что в голове будет штука вроде... стрелы или топора, или чего-то наподобие, — охотно подсказал коричневый. — Синие загребают кучу вещей из голов мертвых миньонов.

— Это да, ага. Но мыслирование из мыслящей головы — это не то, что может вытащить синий, перед тем, как делать свою синюю магичность. Это как... вечеринка, но только ты не можешь есть жаркое. Словом, фуфло!

— Заткнитесь! Вы завидуете моему знанию! — огрызнулся Маггат. — Я вам покажу! Там..., — он запнулся, и сосредоточился на руках скелетов, перекидывая их пальцы, пока его взгляд метался по комнате, язык высунулся из-за перегрузки гиперрасчетов, — ... там одна рука. И три руки. И четыре миньона в этой комнате! Нет! Я тоже миньон, значит выходит одна рука рук и четыре руки всего!

— Я не буду слушать эту мерзость! Ты играешь с тем, чего не понимаешь!

— Но разве ты знаешь, что он чего-то не знает? Как это может быть? Если ты знаешь, что он не знает знание, получается что ты знаешь знание, которое он не знает — а значит ты неправильно плохой, потому что получаешься лице-мером — но если ты не знаешь, что он может знать, значит, ты не знаешь, что он может не знать, а значит, твое знание не дает тебе узнать, знает он знание или нет, потому что ты не знаешь, может ли он узнать знание, которое не следует знать, — встрял Макси. — Ай-ай-ай, — добавил он, когда в него полетели камни. — Ай!!— добавил он, когда Феттид пырнула его в руку. — Это было не-про-порци-анально!

— Я ничего тебе не воткнула, — сказала Феттид, её глаза сияли невинностью или, скорее, тупостью. — Да, могу я забрать свой нож? Он у тебя в руке застрял.

— Ты же знаешь правила Маггата! Меня можно пырять только тогда, когда я играю музыку и занимаюсь поэзией одновременно!

— Ага, это было глупое действие, — неискренне поддержал Маггат, чей ум всё еще пытался разобраться с потрясающим основы мира открытием, которое он только что сделал. — Феттид, забери нож и бросай в Макси камнями, как все остальные.

— Ай!

*

Улей миньонов был мерзким цветком темной злобы. В его ужасающих недрах пряталось абсолютное зло, ожидая...

— Убейте меня!

Луиза с отвращением смотрела на ужасающе деформированного миньона. Миньоны вообще не были особенно красивы, в основном выглядя так, словно их спустили с уродской горы, скатываясь с которой они врезались в каждое уродское дерево, а затем рухнули в уродское болото — что объясняло запах — но это... по сравнению с тем, что выползло из улья, другие миньоны были красавцами.

Один глаз болтался на нерве. Левая рука вобрала в себя все мускулы с высохшей правой. А его кожа являлась смесью всех пород миньонов, один взгляд на неё вызывал тошноту.

— Убейте меня!

— Итак, еще одна неудачная попытка, моя леди, — спокойно сказал Гнарл. — По крайней мере, Вы помогаете заселить зверинец, — два других миньона подхватили урода и уволокли под крики "Убейте меня!".

Луиза осела за своим рабочим столом, сварливое выражение начало проявляться на её лице.

— Наверное, слишком много огненной эссенции в этот раз, — сказала она, надувшись. — По крайней мере, у него были рога. В конце концов, я получу результат.

— О, обычно большинство Повелителей сразу же способны на это, — бессердечно заявил её визирь.

— З-заткнись! Тупой Гнарл! Я... я пока что не привыкла к этому! Я могу поспорить, что вампир сломал его... он изгадил его магией смерти или чем-то вроде, поэтому ему нужно выработать её из своих систем! Это не моя вина! — Луиза вздохнула. — Может, в следующий раз мы уменьшим период созревания, но используем только половину земляной жизненной силы, — предложила она.

— Я уверен, что это будет познавательно, — нейтрально ответил Гнарл.

Луизианский взрыв, который должен был вскорости воспоследовать из-за растущего гнева, был, однако, предотвращен Каттлеей, сунувшей голову в комнату.

— Луиза?

— Что такое, Катт? — благодарно спросила Луиза, довольная тем, что кто-то отвлек её от постоянных и неудачных попыток заставить улей работать правильно. Это так надоедало! Словно она вернулась к своим раздражающим занятиям с не-правильно-работающей-магией, и это после почти годичного успеха! Магия зла была... так проста для неё! Она заглатывала целые тома за день, овладевая разными увлекательными вещами, которые можно было проделать с огнем — её основным ограничением были источники нового материала. И теперь вот это!

Поэтому её очень хотелось найти Шута и пнуть его несколько раз. Если она пройдет рядом, он, наверное, оскорбит её, так что это не будет даже неспровоцированным избиением.

— О! Луиза! Ты хорошо выглядишь сегодня, — с восхищением сказала Каттлея. — Я рада, что ты сегодня не надела латы, и это прекрасно подчеркивает лучшие твои черты.

Польщённая, девушка поправила платье. Это было очень красивое платье, она вынуждена была отметить. Высокое горло и воротник, на груди — только легкий намек на подбой, черное, с использованием узоров серебряных демонических рун, которые сильнее подчеркивали возвышения и слабее — впадины. И оно было намного легче лат.

— Я подумала, что с меня хватит звяканья, — по-девчачьи заявила она. Не то чтобы она завидовала сестре или тому, что теперь тут были другие женщины — миньоны не считаются — и она чувствовала себя некрасивой в броне. Конечно же, нет. — Что-то случилось?

— Неа! Я просто собираюсь выйти наружу и поискать еды, поэтому я подумала, может, тебе нужно что-то принести, пока я буду там?

Луиза моргнула.

— Вообще-то да, — быстро сказала она, глаза метнулись по комнате, отыскивая нужное. Она дала это сестре.

-...Луиза, это... эм, мешок.

— Да. Прихвати пару гоблинов для меня. Я... — она помахала рукой, -...эм, пока что не запустила улей, и у меня недостаток роста... вернее, прироста... даже не смей шутить на эту тему! Даже не смей!

-... Я и не собиралась.

— Прости. Привычка. Но нам нужно больше миньонов, и гоблинов можно переделать в сердце башни. Там еще осталось несколько племен в лесах на юге, где земля становится менее болотистой... там будут и животные для тебя, хорошо? О, и я хранила это для подарка, но я принесла амулет от Скаррона, который позволит тебе говорить со мной, пока у меня надета Перчатка. — Она передала его, и подавила желание нахмуриться из-за того, как легко Каттлея заставила его выглядеть элегантным.

— Хорошо! — с энтузиазмом ответила Каттлея, подпрыгнув, чтобы обнять сестру. — Я буду полезной, не беспокойся! И мы получим еще маленьких милых миньонов... и сейчас зима, так что гоблины, наверное, голодают, так что мы их спасаем.

— Верно, — со знающим видом покачал головой Гнарл. — Любой гоблин, ставший миньоном, спасен.

— Именно! — весело сказала Каттлея. — И... и я посмотрю, удастся ли мне найти еще волков и нетопырей для твоего легиона тьмы, Луиза!

-...хорошо, — с заминкой отозвалась Луиза, которая скорее хотела, чтобы её сестра не называла это так.

*

Холодной зимней ночью два гоблина бежали, спасая свои жизни.

Они были последними уцелевшими. Последними из всего племени, в котором было почти сорок особей. Но суровая зима проредила их ряды — неудачный рейд на человеческую деревню им дорого обошелся и всё ухудшил — и сейчас что-то преследовало их. Монстр. Оно вылавливало их по одному, и теперь остались только они. Факелы отпугивали его, но...

Что-то двигалось за ними.

Гоблины сглотнули.

Из подлеска вынырнул волк, его полночно-черных мех был припорошен снегом. Или нечто похожее на волка. Большинство волков не вырастали до размера небольшой лошади, у нормальных волков глаза не светились тусклым красным светом, и их резцы не были размером с мужскую руку. И конечно же, у большинства гигантских, красноглазых и длиннозубых монструозных волков-демонов не было пальто, засунутого под пояс, завязанный вокруг шеи, но гоблины были не в том состоянии чтобы оценить этот отход от канона.

Демон-волк завыл, и стая меньших красноглазых волков выскочила из-за него, окружив злополучных гоблинов. Что же до монстра, то он исчез в лесу и вернулся в виде босой Каттлеи де ла Вальер в наскоро наброшенном пальто. Она не показывала никаких признаков неудобства, и её бледные ноги не покраснели, когда она шла по снегу.

— Вы очень, очень непослушные гоблины, — принялась она отчитывать зеленокожих созданий, окруженных волками. — Действительно очень непослушные! Почему вы так убегали?

С ночного неба на гоблинов упали летучие мыши. Одна их них выбила факел, который немедленно погас. Волки приближались, и двое созданий отчаянно жались друг к другу. Последний факел был погашен снежком, описывая который пришлось бы применять прилагательные, используемые для описания ружейных пуль. А затем их сбили с ног и засунули в мешки.

— Хорошие щеночки! — с облегчением сказала Каттлея. — Вы так хорошо себя вели! Вы превосходно выследили их и их мерзкие, мерзкие факелы. Я вас угощу вкусным перед тем, как мы вернемся домой. Вы это заслужили, потому что вы такие, такие хорошие! — Встав на колени, она обняла голову самого крупного, черного, острозубого и красноглазого монстра, потершись щекой о его жесткий мех. — Охота это так весело! И...

Волк, терпевший всё это, отскочил и заскулил. Остальная стая тоже отступила, удрав обратно в лес. Каттлея медленно встала, ноздри её раздувались, когда она принюхивалась к воздуху — старая кровь, мокрое животное, что-то сладкое, что она не могла определить — и на её руках появились когти.

А затем они исчезли сами по себе, когда она увидела, что вышло на поляну.

Единорог выглядел почти призрачным, только отчасти реальным. В снежном свете, бока прекрасного зверя выглядели, словно их слегка окрасило пурпуром. Его копыта почти не оставляли следов на снегу, и он каким-то образом умудрялся галопировать сквозь замерзшую растительность не задевая её.

— Оо! — тихонько сказала Каттлея, расплывшись в клыкастой улыбке от встречи с чудом. — О боже! Ты великолепен! Правда. Если бы у меня были яблоки, я бы тебе дала одно! — Она всегда любила лошадей и каталась на них, пока не стала живым мертвецом, и то, что она не могла заниматься этим долгие годы, стало ударом для неё. Прошло десять лет с тех пор, как она была даже рядом с лошадью, а тут появился единорог, и он был прекрасен.

Он, похоже, услышал её, потому что замер, склонив голову, глядя на нее сперва одним глазом, затем вторым. Одно копыто ударило о землю, и он невинно склонил голову.

— Хочешь, чтобы тебя погладили? О? Ты замерз?

*

— Где освещение? Почему мы стоим в темноте?

Луиза глянула на свое новейшее создание. Оно не ответило тем же, потому что было лишено глаз. Похоже, это было частью основы, потому что прошлый тоже оказался без глаз. Создание успело сделать нечто, что она посчитала криком, перед тем как задохнуться. Ей хватит существа без ушей, в следующий раз, спасибо большое.

— Убейте меня!

— Кто это сказал?

— Миньоны! — крикнула она. — Убрать недоделков!

Что было неправильно? Где она ошиблась с пропорциями? Да, это был — Гнарл говорил это — не "настоящий" улей миньонов, но он не должен был так плохо работать! Что означало, что это должна была быть вина её дважды мертвого предка и тот факт, что он, по всем расчетам, был присоединен к нему поколениями. Протопав туда, где она хранила свои записи, она написала "Без глаз" рядом с "попытка N19".

Она была в таком состоянии, что даже слегка разозлилась из-за того, что не надела бронированные ботинки. В них было удобнее топать.

Итак. Попытка N20. Она пробежалась по страницам черных томов, которые для неё нашел Гнарл. Отсутствие глаз обычно было признаком того, что было добавлено слишком много земляной жизненной силы, потому что она делала их чем-то вроде камня, слепыми, нечувствительными и прочными. Поэтому если она понизит количество земли и слегка увеличит объем трех других... х-м-мм. Возможно, ей просто нужно добавить воздушной составляющей.

Её размышления были перебиты звоном перчатки.

— Что случилось, Катт? — вздохнула Луиза.

Каттлея кашлянула.

"Ну", — многообещающе начала она. — "Эм. Луиза, меня только что проткнул единорог. И сейчас я на дереве. И... и он использует магию, чтобы швырять в меня камни. Но не волнуйся! Мне не нужно большинство моих органов, так что всё в порядке! Мне просто нужно найти немного крови, чтобы исправить мои..." — небольшая пауза, — "...эм, да, я думаю, что большую часть внутренностей! И мою кожу, конечно же! И... ай! Проклятое создание! Прекрати бросаться камнями! "

Луиза на секунду заглянула в свой журнал и затем тупо уставилась на стену. Несколько вопросов упорно пытались завладеть её вниманием, хотя их смиренность была знаком того, что она начала привыкать к странностям работы Повелительницей. Спустя несколько секунд, её мозг перезапустился.

— Ну... ну тогда убей его, Катт! — сказала она. — Это проклятущий единорог. Он пытается убить тебя. И это будет самозащита! И он лошадь, а лошади злые... ну, когда-то они пытались напасть и на меня. Хотя я не сделала ничего, чтобы обидеть их! Ты... да, ты можешь призвать волков, правильно? Заставь их напасть на него.

"Я так и сделала. Знаешь, чтобы отпугнуть его. И он их поубивал! Этот его рог очень острый!

— Тогда превратись в нетопыря и улети, — сказала Луиза. — Я не хочу, чтобы тебя ранили или убили, Катт. — Она запнулась. — Еще больше ранили. Или... эм, еще раз убили.

"Но я добыла для тебя гоблинов, и они на земле и... это ужасно! Он... он топчет их! Умышленно! Это... это грубо!"

— Просто превратись в нетопыря и улетай, — повторила Луиза.

"Он ведь даже не убивает их! Он... ломает им ноги, по одной! Это... о боже, меня тошнит! Это было... да! Да, я улечу и оставлю этого злобного, греховного, ужасного и грубого единорога одного! И попробую найти еще гоблинов! "

Луиза вернулась к своим безрезультатным опытам. Она проводила Попытку N22, ожидая, когда результат созреет в улье, когда Каттлея снова вызвала её. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, стараясь чтобы раздражение не изменило её голос.

— М-м-мм? — сказала она.

"Луиза. Он преследует меня. Я... он как-то преследует меня, даже когда я превратилась в нетопыря! Он намного быстрее обычной лошади! И у меня нет моего меча, потому что я не могу таскать его в облике волка, и я оставила мое пальто под деревом! А сейчас я опять на дереве и он снова бросается камнями!"

Луиза надула губы.

— Ты пробовала... знаешь, убить его? — предложила она сестре. Улей зашипел, выпуская пар, когда инкубационный период был завершен. Из туманных недр, весь покрытый ихором, вышел монстр, ужас...

— Убейте меня!

Повелительница подавилась при виде... мерзости, сотворенной ею. Органы должны быть внутри. И мозги.

— Как интересно, — сказал Гнарл. — Я не знал, что миньоны могут пережить такое. Нужно будет запомнить.

"...нет", - сказала Каттлея, которой не были известны проблемы сестры, связанные с неэтичным производством гоблиноидов. — "Луиза! Как ты могла сказать такое? Это единорог! Это создание мистической красоты и чистоты и... хватит бросаться камнями! Он, наверное, просто зол, потому что... ты знаешь, я же вампир! Ну, это, и то, что его кто-то заклеймил, что, могу поспорить, любого приведет в ярость. И... о боже, что он делает своим рогом? Он светится и..."Каттлея закричала, ее визг перекрыл звук ломающегося дерева.

— Что случилось, Катт?

— Убейте меня! Убейте меня!

"Ты, сахарноголовый жирноголов!" — завизжала её сестра. — "Хватит с меня! Я была вежлива с тобой, а ты... ты напал на меня без единой проклятой причины! Это была моя рука! И невинное дерево! "

Раздалось животное рычание и высокое хихиканье, треск разрываемой плоти и затем звук, как будто что-то пили через трубочку. Он продолжался довольно долгое время.

— Похоже, Ваша сестра развлекается, — заметил Гнарл.

— Убейте меня!

"Эм... сестренка? Прости? Это была не моя вина, я... эм, я немного потеряла контроль! Но он еще жив! В единороге намного больше крови, чем влезает в мой животик, так что я принесу его с собой и помогу его ножкам зажить... ну, у него же осталось две, правильно? Так что можешь подготовить место для него, чтобы я могла его содержать, пока ему не станет лучше, хорошо?"

— Убейте меняаааа!

Луиза взбесилась. Расстройства этого дня продолжались — из-за того, что она создавала миньонов-калек, из-за того, она была в этом уверенна, что Гнарл над ней посмеивается, и потому, что Каттлея была такой Каттлеей. С багровым лицом она навела Перчатку на изувеченного миньона. Да, это была не его вина, что он родился такой ужасающей насмешкой над природой, но... будь оно проклято, оно само напросилось! В прямом смысле! Она сама не знала, какое заклинание она попыталась применить, но в результате был взрыв.

А когда дым рассеялся, то там не было ожидаемой кучки изувеченной плоти. Там был миньон, но... похожий на статую, хотя такого типа статуи, которые почитались культами, были запрещены во всех цивилизованных странах. Маслянистая черная кожа сверкала на жилистом теле, фосфоресцирующие глаза сияли над клыкастой челюстью. Его левая рука была излишне крупной, и зеленые руны ярко сияли на ней, словно безумное созвездие в ночном небе.

— Ваша Злобность, — прошипело оно. — Каков Ваш приказ? Кого прикажете убить?

— Надо же, — сказал Гнарл, поглаживая свою бородку. — Ну надо же!

-...что... это? — медленно произнесла Луиза. — И почему оно появилось, когда я ошиб... в смысле, когда я пыталась его взорвать?

— Так, так, так. Я не видел их с тех пор, когда я был убогим миньоном, напяливающим на голову репу. Вы должны были накормить его чистым злом, чтобы это случилось. Очень впечатляюще... действительно очень впечатляюще. Вы не желаете маниакально засмеяться, или поразглагольствовать о том, что другие люди считали Вас глупцом, но Вы им всем покажете? — поинтересовался он.

Луиза моргнула.

— Думаешь стоит? — спросила она.

— О да. Это мастерское достижение, -Гнарл шаркнул ногой. — И по традиции нужно сделать что-то подобное, Ваша злобность, — добавил он.

— Я вершина среди миньонов, высшее существо по сравнению с этими жалкими примитивами, — заметил новый миньон, фыркнув в сторону благоговеющих миньонов вокруг него. — Молю, приказывайте мне. Я жажду выполнить приказ.

Девушка сглотнула. Ей не нравилось, как этот новый миньон на неё смотрел.

— Кхм. Ах-ха, — сказала она. — Ах-ха. Ха-ха-ха-ха-ха-ха..."

— Хлюп,— сказал новый миньон. Ну, не столько "сказал", сколько "издал звук". И даже не столько "издал звук", сколько "мощно взорвался, разбрызгивая черную кровь, желчь и... прочее во все стороны, но в основном на Луизу".

Луиза шокировано глядела на место, где он стоял.

— Хм. Ну, это было неожиданно, — сказал Гнарл, выйдя из-за своей госпожи. Видимо, старый гоблин мог двигаться очень быстро, если было нужно. Его даже не забрызгало.

Луиза протерла глаза, пытаясь очистить их от ихора. Он жегся. В это же время она пыталась блевать, потому что её рот был открыт во время хлюпа.

— Наверное, нестабильность в смеси магии и жизненной силы, — равнодушно заметил Гнарл. — Или, возможно, Вы недостаточно могущественны, чтобы поддерживать его. Ну да ладно. Это следует запомнить для следующего раза.

Луиза решила продолжать блевать.

— Но всё же! Очень многообещающе.

Её Перчатка снова зазвенела. Но это была не Каттлея.

— Луиза! Твоя злобность! — голос определенно принадлежал Джессике. — Мне нужно с тобой поговорить! Например... прямо сейчас! Прямо, прямо, прямо, прямо сейчас! Это суперважно! Фактически, самая важная штука в истории демонизма! Вообще! Я буду прямо сейчас! Это жизненноважный вопрос жизни-или-смерти!

— Мне нужна ванна, — выдавила Луиза, её голос дрожал, девушка пыталась не расплакаться. — Мне очень нужна ванна.

— Круто! Увидимся в десять!

Луиза моргнула, пытаясь прочистить свои слезящиеся глаза. Она не могла встретить Джессику в таком виде. Она просто не могла. Но она не могла отложить визит, если дело было настолько важно, как сказала ее портниха.

Значит, она могла сделать только одно.

— Гнарл, — сказала она, пытаясь не плакать. — Я... я иду в ванную. Отправь... отправь Джессику туда. Я... мне нужно вымыться.

Вряд ли Джессика увидит нечто новое для себя. Она была портным, в конце концов, и помогала ей с нижним бельем. И это делало такое допустимым, пока она ведет себя строго как профессионал. Возможно... возможно ей следует надеть свое платье и нырнуть прямо в нем, чтобы оно тоже почистилось, но Луиза не желала даже думать о том, что скажет Джессика о таком отношении к материи.

— Великолепно, Ваша Злобность! — счастливо сказал Гнарл. — Развлекать гостей, находясь в ванной, — это как раз то, чем занималось множество предыдущих господ и госпожей. Желаете, чтобы потом принесли разнообразных масел и ароматизированных мазей?

Луиза с трудом подавила желание пнуть скалящегося гоблиноида, и опять пожелала, чтобы здесь оказался Шут, чтобы выместить на нем злость.

— Нет! — сказала она, пытаясь заставить свой голос звучать игриво, но вместо этого получилось отчаянно, и всякому стало бы понятно, что ее все еще тошнит. — Только... штуку, которая делает пузырьки в воде. Много, очень много. И полотенца. И... просто так и сделай!

23. Часть 5-2

"Это была дурацкая идея. А если говорить объективно, нет, это даже больше чем дурь. Это настолько невыразимо глупо, что я, как благородная леди, не могу описать глубину этого идиотизма без использования слов, которые не должна даже знать, не то что произносить. Я, конечно же, не буду намекать, что такое можно было сказать только в том случае, если Ваш отец был, фактически, деревенским идиотом, так же как и дедушка по материнской линии. И я сейчас, как Вы правильно заподозрили, говорю об одном и том же простолюдине. Что Вы тоже любите кататься в грязи как какая-то дегенеративная свинья, участвующая в плотских утехах с крестьянами. Конечно же, я не посмею намекать на это, потому что это было бы грубо. О, если Вы думаете, что я оскорбила Вашу честь — которая имеет стоимость навоза, в котором Вы плещетесь каждый день — всё, что Вам нужно, это вызвать меня на дуэль, который я, как храбрая дева Тристейна, буду вынуждена неохотно принять. Или вы слишком трусливы?"

— Элеонора де ла Вальер.

— Бог и Основатель, почему этому нужно было произойти именно сейчас? Почему, почему, почему? Это... — звяканье бутылок, — упс! Ну, крышка осталась на месте и... аргх! Нужно быстро отмыть, быстрее, ну же, вода! Ну же! Ну же! Почему ты не...

Затем был плеск. А затем — крик.

Два миньона, стоящих за дверью, с легким любопытством уставились на нечто, просачивающееся сквозь двери ванной комнаты.

Странность не вполне напоминала лягушачью икру, или пену бешеной собаки, или ужасы, являющиеся следствием темной злобы сумасшедшего алхимика, хотя оно явно вдохновлялось всеми вышеперечисленными и даже более того. Один из коричневых нагнулся и набрал на палец немного пенящейся субстанции. А затем лизнул.

— Блеаргх! — сказал он. — Это было ужасно! Не знаю, что там делает Повелительница, и не хочу узнавать.

— О нет, — сказал второй, — не думаю, что оно настолько плохо. — Он попробовал пену. — Я прав! — каркнул миньон. — Это не плохо! — Пауза. — Это намного, намного хуже! Я думаю, меня сейчас стошнит, — предупредил он, перед тем как наблевать в одну из расписных ваз стоящих рядом со входом в ванную.

— У него вкус... сахара, и специй, и прочих хороших штучек, — сказал миньон после того как очухался.

— Я предупреждал, — сказал первый. — Я думаю, думаю что это... — а затем была тишина, потому что он заметил две фигуры перед собой, излучающие темную силу.

*

Там были пузырьки.

Пузырьки были везде. Переполняли ванную, заполняли воздух, прикрывали её тело — и даже шевелились во рту. Луиза выплюнула их и вдохнула воздуха. Потом, слепо шаря вокруг, она решила, что, наверное, ей не стоило использовать всю бутылку алхимической пены для ванной.

А еще ей не стоило ронять другую бутылку, когда она поскользнулась.

— Повелительница, — она услышала, что один миньон зовет её, голос глухо доносился сквозь стену пузырьков, окружившую и обволакивающую её, — к Вам гости! Повесестра и демон хотят Вас увидеть!

— Эй, Луиза! — позвала Каттлея. — Ты в приличном виде? Ну, в том смысле, прилично ли ты одета, а не в том, что "пытаюсь быть силой Зла" и такое прочее? Я про внешний вид?

— Луиза! — встрял дьявольски привлекательный мужчина. — Угадай что, угадай что, угадай-что-угадай-что!

Луиза замерла при звуках этого голоса и осела вглубь пены. Её колени ощущались чем-то вроде очень теплого желе. Она воспользовалась своей новой позицией, чтобы боднуть пол, и после этого почувствовала себя способной лучше думать.

— Что, Джессика? — выдавила она. — И нет, Катт, я... я думаю... я думаю, что мы можем поговорить через дверь.

— О, это очень, очень хорошая идея, — сказал м... Джессика. — Ты не поверишь, что мне пришлось перенести, чтобы добраться сюда. Хочешь узнать, почему моя туника порвана? Да, я сделала ошибку, зайдя в главный зал бара, и... поверь мне, хорошо, что там был отец, потому что большинство женщин и некоторые из мужчин потеряли контроль. Ну, хорошо, они рванули за мной. И мне пришлось схватить топор. Это потому, что я никогда раньше не была так взволнована!

Повелительница заметила, что у неё течет слюна, только когда пена попала в её рот. Она выплюнула её и попыталась сконцентрироваться.

— М-можешь сделать г-глубокий вдох и успокоиться? — спросила она. — Или написать... эм, записку и сунуть под д-дверь?

— Попробуй разозлиться, Луиза! — встряла Каттлея. — Ты такая прелестная, когда злишься!

— Это вообще никак не помогает, Катт! — вспыхнула Луиза. — Только потому, что ты не подвержена этому, потому что... ну, из-за твоего состояния, не означает, что ты можешь позволить себе не помочь мне, когда мне так тяжело думать! Джессика, давай быстрее, и потом мы поговорим, когда ты успокоишься!

— Хорошо, хорошо! — сказала Джессика. — Нас обеих пригласили на Награждения Кабала! Я в номинации Лучшее Облачение, а ты, если прямо сказать... ты сразу в номинациях Лучшего Новичка и Лучшего Злодея Халкгении! Я читала журналы, и они очень, очень впечатлены твоим нападением на имение де ла Вальер и тем, как ты убила графа де Мотта! Они говорят, что ты действительно можешь получить обе... ты не главный фаворит в обоих случаях, но у тебя хорошие шансы!

— ...это было этой твоей самой важной вещью?— не веря, переспросила Луиза. Пузырьки понемногу начали исчезать. В том смысле, что когда она обняла колонну, к которой отступила, то смогла увидеть хоть что-то над пеной. Пробираясь ощупью, она сумела взобраться на изукрашенный постамент и порадовалась тому, что она не смогла позволить себе статую. Которую планировала сюда поставить.

— Да! Это так, так важно! Это самый, самый, самый главный день в моей жизни! — верещала Джессика. Она сделала глубокий вдох. — О темные боги, это такая важная штука! Нам понадобятся новые платья, и мы будем на обложках всех журналов, поэтому я собираюсь сделать что-то настолько модное и восхитительное для тебя, насколько сумею, потому что это вроде... бесплатной рекламы, и это отличный способ распространить эстетику яростного женского шика и выступить против андрогностической парадигмы, превалирующей в обычных ориентированных на мужской взгляд дизайнах и так продемонстрировать моим проклятым кузинам-суккубам, что они не являются всем-и-вся в женской моде, и мы сможем упрочить твою репутацию, и... — потом раздался глухой стук.

— Она потеряла сознание! — сказала Каттлея. — Она не дышала, а затем я вспомнила, что людям нужно это делать, и они не могут говорить и говорить, как я... ну, я в том смысле, мне нужен воздух, чтобы говорить, что не так, как живым людям.

— Я в порядке! — крикнула Джессика. — Я... Я думаю, что я тут полежу немного, потому что у меня кружится голова, и я так взволнована, что... ну, мои ступни превратились в копыта, и на них немного сложно балансировать.

Луиза влепила себе подзатыльник, потому что Джессика снова начала звучать привлекательно, и с ужасом в голосе переспросила:

— Твои ступни превратились в копыта?

— Ой, ну ты знаешь, как это происходит, — ответила Джессика.

— Вообще-то нет, — сказала Луиза.

— Ой, ну ты знаешь. Когда я очень, очень взволнована, выходит моя демоническая часть. Это инкуб. Который мужчина. В основном решительно мужской. И поверь мне на слово, потому что я действительно не хочу заходить туда и показать тебе это. Хотя я могу нарисовать картинку и сунуть под дверь, если ты настаиваешь. Кстати, у тебя есть бритва? Мне нужно сбрить бородку.

Глаза Луизы расширились.

— Нет, всё в порядке! — как можно быстрее ответила она, а затем влепила себе ментальный пинок. Нет, постойте, разве она не хотела, чтобы дьявольски красивый мужчина вошел сюда и соблазнил её и... постойте-ка. Будь оно проклято! Хитрая штука эта аура. Она должна быть настороже.

— Я думаю, что тебе нужно найти себе место и успокоиться, — сказала Луиза, — потому что я не могу нормально думать в данный момент. И мне нужно одеться.

— Да, пожалуйста, так и сделай, — взмолилась Джессика. — Сегодня я уже видела предостаточно голых женщин, бросающихся на меня, спасибо большое.

— Я найду комнату для неё, — сказала Каттлея. — Буду через ми!...

Затем была пауза.

— Кроме того, — нерешительно добавила Джессика. — Эм... твоя сестра? Которая только что бросилась прочь?

— Что насчет неё? — спросила Луиза.

— Ты... эм, знаешь, она... ну, вамп, да? Ты знаешь? Так, как она ведет себя, и такое прочее? Особенно возле меня?

Луиза закатила глаза и вздохнула. А затем выплюнула полный рот пены, которая попала туда при вздохе.

— Я как-то догадалась об этом, да, — сказала она. — Наверное, это кровопийство послужило зацепкой. Или, может быть, клыки. Или комнатная температура тела. — Ну, это было питье крови, и ей понадобилось десять лет, чтобы заметить это, отметила для себя Луиза, но Джессике об этом знать было не обязательно. — Не волнуйся. Я сказала ей, что разозлюсь на неё, если она попытается выпить твоей крови. Не то чтобы она обязательно попыталась, в любом случае — она изо всех сил старается не быть монстром.

За этим последовала долгая пауза.

— Ага, конечно, — сказала Джессика. — Просто хотела удостовериться, что ты знаешь.

Повелительница собиралась сказать: "Каким же тупым нужно быть, чтобы не заметить это?", но решила промолчать, потому что Каттлея вполне могла сказать что-то вроде: "Луиза только неделю назад заметила или что-то около того", и тогда ей будет ужасно неудобно. Вместо этого она сказала:

— Хорошо. Ну, я сейчас в ванной, потому что у меня произошел алхимический инцидент, так что... — она запнулась. Да, она могла убить двух птиц одним камнем. -Вообще-то я хотела заказать тебе кое-что на Серебряную Пятидесятницу для Каттлеи, -сказала она. — Ей нужно что-то надеть для... ну, ты знаешь, броня и всё такое, но оно должно закрывать лицо.

Голос Джессики звучал весело, когда она ответила:

— Я могу это сделать!

— И остальное тело. Это тоже важно, — добавила Луиза.

— Всё будет хорошо! Поверь мне! Собственно, я покажу свои идеи о том, что тебе надеть на Награждения Кабала! Поверь мне, ты полюбишь эти вещицы!

— Сколько плоти останется открыто? — осторожно спросила Луиза.

— Доверься мне, — ответила Джессика.

Луиза не ощущала в себе готовности для этого. Никто из тех, кто использует слова "доверься мне", не заслуживал доверия. Однако в данный момент она не могла даже найти выход, не говоря уже об одежде, поэтому она не могла сделать что-то, чтобы остановить её.

*

Брови Джессики поднялись, когда она увидела спальню Каттлеи, и она покачала головой.

— Не ожидала такого от спальни вампира, — осторожно сказала она. — Я думала, она будет более... ну, черепа и гробы и тому подобное.

Каттлея села на кровать, расправив свои юбки.

— О, это немного... бестактно, — ответила она. — И я бы сказала, что довольно депрессивно! Я в том смысле, что все знают, что находится внутри чьей-то головы под плотью, мясом и тому подобными вещами, но я не думаю, что выставлять их вот так является признаком хорошего вкуса!

Она похлопала по кровати рядом с собой. Однако копытная, рогатая и бородатая Джессика решила сесть на одно из плюшевых кресел, вытянув и скрестив перед собой ноги. Она была одета в странные штаны, напоминающие мужские, но покрытые карманами, и вроде-бы-беспуговичную черную рубашку с короткими рукавами. С мистическими надписями на ней на каком-то демоническом языке. Странность её одежды подчеркивалась тем, что под неё была поддета темно-красная рубашка с длинными рукавами — а, сюрко, предположила Каттлея.

Джессика поморщилась и потерла свои конечности, которые остановились посредине метаморфозы между копытами и ступнями.

— Хорошо, я думаю, что немного успокоилась, — сказала она, — и, ой, ой, оно всегда адски жжется, когда они превращаются.

— О, я понимаю, — сказала Каттлея. — Превращение из нетопыря у меня вызывает головокружение. И это совсем не помогает, когда я пытаюсь одеть что-нибудь.

— Хорошо, — сказала Джессика, сцепив пальцы и уставившись на Каттлею, — давай поговорим об одежде! Итак. Собственно, твоя сестра хочет, чтобы я создала комплект брони слэш костюм зловещих дел Зла, но я думаю начать с того, что ты наденешь на церемонию Награждения. Это шанс для меня показать, что я умею, и чтобы моя работа попала в журналы. И, — она оглядела Каттлею с головы до ног, — ...ну, ты явно задашь мне больше работы, чем Луиза, бедняга.

— Йай! — счастливо воскликнула Каттлея. — Ну... что ты думаешь? Лицо должно быть прикрыто, ты знаешь.

— Да, твоя сестра была предельно ясна в этом вопросе, — сказала Джессика, поглаживая бородку. — Мне нужно побриться. Но... х-м-м. — Она понизила голос. — Как ты относишься к, знаешь,... платьям с вырезом?

— О, я большая их любительница, — ответила вторая девушка, показав намек на клыки. — Я... Я хотела быть представлена двору, знаешь ли, но... ну, этот вариант был не для меня.

— Х-м-м, — сказала Джессика, выудив бумагу и карандаш из одного из своих многочисленных карманов. — Значит... что-то царственное, наверное. Возможно... я думаю, что оно должно быть... нет, твоя сестра, наверное, будет швыряться молниями в меня, если я попробую это. Как жаль. — Она скомкала листок и отбросила его. — Хорошо. Ладно. Основные принципы. Стиль, холеность, хищность.

— Я бы хотела, чтобы в нем можно было бегать, — вмешалась Каттлея. — Или... ну. Эм, это из-за того что вещи, которые мешают мне двигаться, обычно рвутся, потому что я довольно сильная. Понимаешь? Если я не могу нормально двигаться, материя рвется.

— Так и запишем, — черкнула Джессика. — Может расклешим немного низ. С... да, концентрическими кольцами для поддержки. Думаю, черными. Х-м-м. Нет. Черный не будет выделяться, слишком многие сейчас носят черное на таких мероприятиях. Возможно... да. Уровни серого. Узоры... серебра. Нет, наверное... да! Вместо этого возьмем сталь! Высокий воротник, обшитый фиолетовым. Фактически, возможно... нет, всё фиолетовое не подойдет к цвету твоих волос! С тобой так же сложно работать, как и с Луизой!

— Прости, — смиренно сказала Каттлея, кусая губы. Она подошла к своему ночному столику и достала оттуда свой альбом. — Может быть, это поможет? — с надеждой спросила она.

Глаза Джессики вспыхнули неметафорическим внутренним огнем.

— О, мне нравится! — сказала она. — Это акварель, но... у тебя глаз наметан на струящуюся ткань! Кто учил тебя?

— О, наши родители были очень настойчивы в том, чтобы мы знали, как рисовать подобно достойным молодым леди, — сказала Каттлея. — У нас были учителя. Ну, у меня были учителя. Луизин уволился, потому что... она не очень склонна к этому занятию. А еще потому, что она как бы взорвала изрядную часть сада, чтобы не рисовать дерево.

— Это? — спросила Джессика, ткнув пальцем в акварель, изображавшую женщину в черной с серебром мантии и с лицом, задрапированным полупрозрачными вуалями. — Отличная отправная точка. Отдельные элементы с Мистического Востока, которые модны в этом году, но ты смешала их с придворной модой Тристейна... это интересный синтез тематик, в котором мистицизм иных земель подчинен теперешним нео-возрожденческим особенностям современных королевских стилей!

— Я нарисовала это, потому что думала, что так будет красиво, — беспечно ответила Каттлея.

— Ну... не возражаешь, если я возьму это для работы с материалами? — спросила Джессика. — Хорошо. Ну, следующей вещью, над которой нам нужно поработать, это твои основные одежды для темных и злобных деяний.

Каттлея шлепнулась обратно на кровать.

— Я думаю.... черные? И маска.

— Нет, нет, нет, нет! Нет! Это... честное слово, это так банально! — сказала Джессика, повысив голос. — Ты вампир! Королева ночи! Вечный голод о двух ногах! Проклятая и кричащая девственница, ходячая метафора нарушения границ между праведным и грешным, жизни и смерти и тому подобного!

— Эм,— сказала Каттлея, подняв руку. — Я думаю, что это довольно обидно, так говорить...

— Ты не можешь просто разгуливать в черном платье и маске! Я потеряю всякое уважение, которое я получила после создания великолепной новой эстетики для Луизы, если я позволю тебе это! — Джессика хрустнула пальцами. — Собственно, об этом и идет речь, — твердо сказала она. — Высочайший дизайн, дизайн как превосходство, фундаментально лучше во всех аспектах, чем создание просто вещи, основываясь на голой функциональности! — Она указала пальцем на Каттлею. — Мы хотим убрать элементы Коптины из вампирской моды, к примеру, у тебя не тот оттенок кожи для этого. Он подразумевает определенный уровень загара, а это означает, что большинство живых мертвецов закончат тем, что покрасят себя в оранжевый. — Темноволосая девушка вздрогнула. — Мы определенно этого не хотим. А вся эта гадючья тематика? Она в прошлом! Необходимо пересмотреть всё!

— Волки? — предложила Каттлея. — Мне нравятся мои щеночки... о, нет, это будет жестоко, убивать и снимать с них шкуры. Может быть, если один из них умрет от старости...

— Нет, нет, нет, — тон Джессики был тверд, как алмаз. — Ты не хочешь быть вампиром, которого поймают одетым в волчий мех. Немедленно набегут протестующие, и они могут обернуться трехметровым волколаком с очень взрывным темпераментом. Не стоит оно того. — Она сделала рамку из указательных и больших пальцев и посмотрела на Каттлею сквозь неё. — У тебя строение тела напоминает рюмочку, как и положено благородной леди, — заявила она, — поэтому нам понадобится совершенно другой дизайн, чем для Луизы.

— Эй! — возмутилась зловещая сестра Повелительницы темного зла, надувшись.

— Послушай, я проводила измерения твоей сестры и подгоняла её броню. Я знаю, что к чему. Луизе нужны вещи, которые улучшают её фигуру и... ну, которые делают её меньше похожей на шестнадцатилетнюю девочку и больше на темную и ужасную царственную женщину. Каттлея, тебе нужно что-то, что одновременно явно скрывает и слегка подчеркивает твои формы. Ты слишком фигуриста, чтобы обычные решения держались на тебе, а твои бедра будут кошмаром для создания обтягивающего платья, и если мы отвергнем стиль Коптины... х-м-м. Ты уверена, что в тебе нет чего-то от суккубов? Наверное, это вампирские штучки. Мне понадобятся зарисовки. И измерения!

...

Стоя на постаменте посреди моря пузырьков, Луиза уставилась на топь, окружившую её островок спокойствия.

Они не исчезали.

Она насупилась на них. Без видимого эффекта. Ну, она могла позвать миньонов, но сейчас на ней не было одежды, кроме Перчатки, и... нет, она не будет звать миньонов. О, и пена, наверное, считалась водой, так что она сильно подозревала, что они утонут в ней. Даже если они подумают, как сделать это, они всё равно умудрятся утонуть.

Ну, ей остается просто ждать, пока пена не осядет.

Или... она может сжечь её. Или даже лучше — взорвать пену на её пути...

*

Спор о вампирской моде протекал не слишком успешно.

— Послушай, я не собираюсь выбиваться из чернокнижнической палитры, — твердо заявила Джессика. — Если ты хочешь всяких ярких красок, тебе придется идти туда в образе злого клоуна. Только злым клоунам позволяется смешивать такие вещи. Ты хочешь быть злым клоуном? Ты думаешь, что это будет забавно?

— Нет, — уступила Каттлея. — Я думаю, что клоуны страшные.

— Хорошо, тогда не пытайся заставить меня использовать такие цвета, — Джессика сделала глубокий вдох. — Как уже говорилось — и не пытайся отвлекать меня, когда я собираюсь сказать что-то — твоя комплекция и волосы больше подходят для пастельных выцветших цветов. Х-м-м. Что-то офелическое? Утонувшая женщина, преданная своим возлюбленным, вернувшаяся из могилы... вечно голодная и озлобленная? О, мне это нравится. Это намекает на уксорианский стиль, который, с одной стороны, имеет долгую историю, а с другой, не был в моде достаточно долго, чтобы его использование не назвали попросту старомодным. Действительно, очень неплохо.

Каттлея оживилась.

— Вообще-то я не замужем, — сказала она. — Мои родители разорвали помолвку, когда это произошло со мной.

— Превосходно! Значит, в костюм вплетаются намеки на истину! Все любят хорошую вампирскую трагедию! Так... — тени Джессики танцевали вокруг неё, собирались в руках и стекали с них. Затем она замерла. — Вот дерьмо! — сказала она, неудобно изогнувшись, и её руки потянулись к затылку. — Ети их бабушку!

— Эм... что случилось? — спросила Каттлея, на лице которой отобразилось беспокойство. — И... эм, тебе действительно нужно кл...

— ...мои крылья зацепились за повязку на груди, — призналась темноволосая девушка. — Я просто попыталась развернуть их, чтобы было проще творить демоническую магию, и, и... — она прикусила губу, попытавшись справиться со своей странной рубашкой сзади, — ...так, получилось, — сказала она, когда толстенькие тенеобразные нетопыриные крылья пролезли в разрезы на спине. — Они клятски неудобного размера. Недостаточно большие для полета, но они есть. Я думала, что новый дизайн исправит это, но они всё еще цепляются! Это клятски раздражает, но это не значит, что я использую решение суккубов, — пробормотала она. — Мне нужна поддержка.

— О, вот не говори мне о проблемах с трансформацией и одеждой, — весело сказала Каттлея. — Когда я становлюсь монструозной, всё в порядке, потому что это обычно только руки и лицо, но когда еще что-то? Когда я становлюсь маленькой мышкой, совой или нормальным волком, я запутываюсь в платье и не могу его стянуть, потому что... ну, нет рук, а когда я становлюсь гигантским нетопырем или волком, я просто рву одежду. Одежда не изменяется вместе с тобой, и это такая головная боль!

Джессика ухмыльнулась.

— О, я решила эту проблему, — сказала она. — Это тот еще геморрой для любого оборотня, поэтому я знаю кучу всяких трюков для его решения.

— Правда? — счастливо спросила Каттлея. — О, это было бы чудесно! Это значит, что мне не придется сначала снимать мою одежду перед трансформацией, и мне не нужно будет потом снова одеваться! — Она надулась. — Согласно книгам, есть способы научиться брать одежду с собой — или создавать её из крови, или что-то вроде — но я не смогла заставить это работать, и у меня было не слишком много возможностей для практики дома, потому что я, технически, как бы не должна была играть с такими вещами.

— Одежды из крови... — медленно произнесла Джессика. — Да! Это оно! Чудесно! — Она вскочила и вскинула руки, а её тень вознеслась над ней.

Когда трансформация закончилась, взору явилось багровое свадебное платье, длинное, ниспадающее и объемное. Аккуратно размещенные разрезы позволяли легко передвигаться, тогда как слои тонкой темно-красной ткани прикрывали всё тело так, что плоть можно было разглядеть только сквозь кроваво-красную дымку. Тщательно размещенная вуаль открывала вид на девичьи губы, но выше под ней была черепообразная бальная маска, скрывающая большую часть лица.

Каттлея взвизгнула от удовольствия, и прыгнула, чтобы заключить Джессику в объятия.

— Это великолепно! И ты сумела... — она шмыгнула носом, — ...ну, я давно хотела надеть свадебное платье. Моя мать так красиво смотрелась на её свадебной картине! Там практически не было заметно, что она была беременна! И красный смотрится очень вкусно!

— Карин Шквальный Ветер была уже... не обращай внимания, — сказала Джессика, несмотря на заинтересованность. — И, пожалуйста, отпусти, мне нужно дышать. — С благодарностью она сделала вдох, а потом застонала. — А, но есть проблема с этим типом красного, — сказала Джессика с грустным видом. — Я бы с удовольствием использовала его, правда. Он великолепен. Но для него нужны странные и редкие алхимические реагенты.

— О, — грустно сказала Каттлея. — Но он такой миленький.

— Я знаю! Мне он очень нравится. Чай, моя любимая рубашка не зря того же цвета. Я раздобыла одну во время той поездки в Лос Диаблос, когда меня взял с собой отец. Это туда мы поедем на Награждение Кабала, потому что они находятся в Нечестивополье.

— У тебя есть рубашка для чая? Это прекрасная идея! Ну, я в том смысле, что у меня тоже есть одна, но для крови, а не для чая, потому что очень сложно отстирать кровь с вещей! Но тебе стоит предложить это Луизе, она всегда была немного неуклюжа!

Джессика медленно моргнула, собираясь что-то сказать, но потом промолчала. "М-да, я обычно забываю, какой странной может быть культура на поверхности", — сказала она себе. А потом задумчиво принялась рассуждать вслух:

— Но да, у нас проблема. Я очень сомневаюсь, что мы сумеем добыть ингредиенты вовремя. Я вот думаю, может, удастся обмануть каких-нибудь героев, чтобы они нашли нужное, если я сяду в "Прелестных Феечках", надев темную мантию с капюшоном, и буду вещать про некое суперважное задание для того, чтобы предотвратить нечто ужасное?

— Может, я смогу найти это! — с энтузиазмом отозвалась Каттлея. — В конце концов, я вампир! — Она улыбнулась и подвинулась поближе к Джессике, которая, наоборот, постаралась выдержать дистанцию. — Я с радостью достану это для тебя, — сказал она.

— Хорошая идея, — дипломатично сказала Джессика, — но не думаю, что это сработает. Как я смогу добыть столько свежей крови единорога для краски?

Каттлея ухмыльнулась, показав слишком много клыков.

— Я уверена, что мы сможем решить этот вопрос, — сказала она. — Поверь мне.

А затем она запнулась.

— Луиза, — сказала она с удивлением, глядя на покрытую сажей фигуру, завернутую в почерневшее полотенце. — Это ты?

— Даже. Не. Спрашивай, — приказала темная и злая Повелительница темного зла, потопав в комнату в поисках старой ванны. — Миньоны! Вычистить ванную комнату! Не тонуть! И потушите огонь!

*

Завернутая в полночно-черный пушистый халат, изукрашенный демоническими рунами и черепами — в его дизайне пришлось пойти на компромиссы — Луиза шествовала в комнату своей сестры. Она поправила полотенце на голове и затем вошла, чтобы обнаружить сестру и Джессику, изучающих толстую книгу. При ближайшем рассмотрении книга оказалась демоническим журналом, и они разглядывали картинки одежды.

— Итак, — спросила Каттлея, подняв голову, — что случилось?

В ответ она получила пылающий взгляд.

— Я же сказала тебе не спрашивать, — огрызнулась Луиза.

— Ты пахнешь... чем-то вроде крови, но это худшая, преснейшая, и кислейшая кровь из всех возможных! А еще ты пахнешь Злом, взрывами, и Злыми взрывами. Чем ты там занималась?

— Какую часть про "не спрашивать" ты не поняла? — сердито осведомилась Луиза. Даже прохладное объятие сестры не убрало эту гримасу, особенно когда она заметила наморщенный нос. — Это был алхимический несчастный случай! Фактически, даже два!

— Видишь, — сказала Каттлея, гладя Луизу по голове, — рассказать было совсем не сложно, правда?

— Не моя вина, — пробормотала Луиза. — Тупой Гнарл. И тупая пена.

Джессика кашлянула.

— Хоть мне и не хочется прерывать вас, — начала она.

— Ты полностью успокоилась? — требовательно спросила Луиза.

— Ну, в основном,— признала Джессика. — Мне всё еще нужно побриться, но это просто случается. Но всё же! Мне нужно провести организационные расстановки! Хорошо! Слушайте! Это очень, очень важно. Луиза, у тебя есть один гостевой билет, и я предполагаю, что ты хочешь отдать его своей сестре!

— Кхм, — сказал Гнарл, выходя из-за двери.

Все три девушки подпрыгнули.

— И давно ты там? — требовательно спросила Луиза.

— Я думаю, что как Ваш верный визирь и посредник между Вами и Бездной, я должен присутствовать, — указал Гнарл. — Я эксперт в этих социальных событиях, и смогу добыть множество бесплатных лакомых кусочков информации, а кроме того, бесплатных напитков. Это будет прекрасным поводом достать старый костюм из гардероба.

Луиза уставилась на него. Он спокойно смотрел на неё. Он, будь он проклят, был прав. Он будет полезнее Каттлеи... и Каттлея будет в безопасности в башне, и не придется рисковать раскрыть её личность, и тому подобное.

Джессика втянула воздух.

— Ну... я не думаю, что мой папа захочет пойти, потому что он всё еще персона нон грата в некоторых кругах, — заметила она, — так что... если он не идет, я думаю, что ты можешь пойти как мой гость, если ты собираешься демонстрировать один из моих дизайнов. И никаких странных идей, — предупредила она Каттлею.

— Да, — согласилась Луиза, — Катт, тебе особо запрещено пытаться выпить кровь Джессики! Я серьезно! — Эта демонстрация власти была немного подпорчена вырвавшимся взвизгом Каттлеи: "Такая милая!".

— Благодарю, — дипломатично сказала Джессика. — Вы не увидите меня, потому что нам нужно быть в Лос Диаблосе к началу Серебряной Пентагра... в смысле, Пятидесятницы, поэтому мне придется все это время работать, чтобы всё закончить к сроку. Но я встречусь с вами тут, перед тем как открыть портал туда. Луиза, для тебя я создала бронированную юбку для твоих доспехов. Она будет тебя немного замедлять, но она лучше защищает, и это должно впечатлить журналы. И да, под неё ты оденешь нормальную броню.

Луиза моргнула. Это было... действительно довольно разумно.

— Хорошо, — сказала она.

— Ну... хорошо. Поскольку ад замерз, возьмите теплые вещи, — продолжила Джессика.

— Постой, — сказала Луиза. — Ад замерз? Разве это не плохой... хороший... знак происходящих-странных-вещей? Вроде... происходит что-то непонятное?

Джессика, сузив глаза, уставилась на Луизу.

— ...ты это серьезно? — уточнила она.

Луиза моргнула.

— Я думаю, что да.

— Конечно же, ад замерз, — сказала Джессика. — Зима на дворе. Это бывает зимой. Становится холодно.

— ... но там было жарко и дымно, когда я в прошлый раз была в Бездне, — возразила Луиза.

— Ну конечно. Это по-то-му, что тогда было то, что мы тех-ни-чес-ки называем ле-том, — сказала Джессика, медленно выговаривая слова, словно она общалась с ребенком-тугодумом. — Зи-мой холодно. Но дымно.

— Можешь прекратить разговаривать так, — огрызнулась Луиза. — Я в глаза не видела каких-нибудь обзоров... даже книг на тему климата в Бездне или чего-то подобного, хорошо!

Зато Каттлея смогла блеснуть:

— Я видела! — сказала она. — Это было в одной из книг отца по подготовке рейдов в Бездну, и там писалось, что нужно тепло одеваться, если собираешься туда зимой! И про то, что нужно опасаться синих огней, поскольку они обжигают холодом!

— О, да, отлично подмечено, — сказала Джессика. — Вещи, которые защитят от горячеогня, не помогут от холодоогня. Они разные. Ну... вроде. Скажи своим красным миньонам, чтобы они не думали, что не умрут, если влезут в него.

— Да-а-а-а-а, — оскалившись и сжимая кулак, сказала Каттлея. — Огонь, который не жжет! У меня нет слабости против него! А-ха-ха-ха-ха! — она смущенно закашлялась. — Я ужасно сожалею, — извинилась она. — Это было недостойно. Но всё же, ты знаешь, как его поймать? Я не смогла добыть магических огней для установки, а в этой башне слишком, слишком много открытого огня, чтобы я могла быть спокойна! Это действительно пугает! И я думаю, что немного милого синего холодоогня прекрасно оттенит нашу кожу, сестрица.

— Мы отвлеклись от темы, Катт, — предостерегающе сказала Луиза.

Джессика посмотрела на что-то на своем запястье.

— О, темные боги, я должна была встретиться с поставщиком демонического железа пять минут назад, и мне правда пора бежать. Луиза. Было мило встретиться с тобой снова, и Каттлея, это было... интересно. Увидимся! Будьте готовы для награждения! Я серьезно! Правда! — И с этими словами она выскочила из комнаты.

— Я провожу её, — сказал Гнарл, последовав за отбывающим полудемоном и оставив сестер одних.

— Мне она понравилась, — сказала Каттлея. — Она милая, особенно когда она не становится демоном-мужчиной. И восхитительно маниакальна, даже если она немного странная. Но я думаю, что с семейными проблемами, которые она упоминала, и в связи тем, что мать бросила её, это нормально — быть ненормальной. У неё не было преимуществ стабильной семьи, как у нас.

Луиза глянула на Каттлею.

— Это должно было быть шуткой? — спросила она свою сестру.

— Прости, не поняла? — искренне озадачилась та.

24. Часть 5-3

О-о-о, вы знаете, что замышляют эльфы? Понимаешь, каждый год, да, происходит секретная встреча эльфов и всяких других злых созданий, где они создают свои секретные замыслы и всякое такое. А еще они хлещут кучу дорогой выпивки и едят эти маленькие кусочки сыра на палочках. Это они на такой вот секретной встрече придумали, чтобы стрелять в moi т`бун `ошадок жгущими лучами! Из космоса! Хотя я и не могу просчитать, какие штуки они будут делать или почему они будут делать это. Кто знает, что их заставляет делать зло?

— Ст`рый Фил, необразованный пастух.

Портал был злокачественной опухолью в самой ткани мирозданья, кроваво-красные цвета вертелись в глубине окружающего его камня, покрытого красными прожилками. Луиза потерла руки, заскрежетав металлом, и потопала ногами, чтобы согреться. За ней спокойно стояла Каттлея, одетая в темную мантию и маску, и с парасолью в руках. Ну, по крайней мере, Луиза думала, что она спокойна. Было сложно сказать из-за упомянутой маски.

Она постаралась игнорировать клацающие звуки, доносящиеся из их багажа. Луиза изо всех сил постаралась не брать хрупких вещей, зная, что они пройдут сквозь руки миньонов, но она не была уверенна, что Каттлея прислушалась к её предупреждению. И она сильно подозревала, что Джессика пропустила всё это мимо ушей.

— О, ma petit, — она определенно услышала приближающийся голос Скаррона. Затем раздался трубный звук, когда свергнутый принц инкубов высморкался. — Ты должна пообещать, что позвонишь, как только доберешься туда, чтобы я знал, что ты в порядке, и что ты не будешь ходить по опасным районам города! Ты должна мне это пообещать!

— Папа! Ты позоришь меня перед...

— Меня это не волнует! Я так горд, что ты получила такую номинацию! И я буду горд независимо от того, выиграешь ты её или нет! И я уверен, что твоя мать была бы... — Скаррон неловко замолчал. — Ну, я думаю, что она бы одобрила победу вообще, пока ты не будешь упоминать, что именно ты выиграла. Если бы она не была неверной дешевой Героической шлюхой, которая поработила меня, перед тем как сбежать и оставить тебя, она бы тоже тебя поддержала!

Затем было молчание.

— Ну, я свяжусь с тобой, Как только доберусь до отеля, — сказала Джессика, немного слишком беспечно. Девушка наклонилась к ожидающим сестрам, в этот раз она была одета в странную полосатую черно-белую рубашку с длинными рукавами и без воротника. Костюм дополнялся юбкой, хотя её ботинки остались непрактично длинными.

— Отцы, а? — сказала она им. — Столько шуму из-за того, что ты проведешь какое-то время вдали от дома.

— Отец был вроде бы довольно счастлив от того, что я поеду в Академию. — Сказала Луиза.— Мы все туда едем... ну, эм, за исключением присутствующей компании.

— Вроде того. Я знаю это чувство, — сказала Каттлея. — Мать и отец становились такими дергаными, когда я покидала дом! Чрезмерно заботливые родители никогда не хотят упускать тебя из виду.

— ...ага, точно, — сказала Джессика, искоса глянув на Каттлею. — В любом случае, — она зарылась в свою сумку, — ... вот ваши билеты.

Луиза уставилась на выглядящий древним кусок черного камня, покрытого нечестивыми оккультными знаками. Магичка чувствовала злобу, излучаемую им. Она ощущалась как новорожденный котенок в её руках.

Имейте в виду, коты всегда любили её. Она вроде как надеялась, что у неё получится призвать одного. Её бы абсолютно устроил кот. Зверьку даже не нужно было бы быть полночно-черным, обычный полосатый котик был бы вполне милым. Увы, этого не случилось. И, к сожалению, миньоны даже близко не были такими же милыми, как коты, когда они пытались запрыгнуть ей на колени, пока она сидит на своем кресле-которое-правда-не-трон-потому-что-провозгласить-себя-правящей-особой-было-бы-изменой.

Она была вынуждена пнуть Шута за такое. Ну, хорошо, не то чтобы вынуждена, но так или иначе, она это сделала.

— В любом случае, твои миньоны считаются ручной кладью, — весело сказала Джессика, — так что всё хорошо.

— Я надеюсь, что я не считаюсь, — сказал Гнарл, появившись из-за горы багажа. — У меня нет намерения пройти сквозь вихрь измерений, как багаж.

— Это займет несколько секунд, — отметила Джессика, надев сумку и поправляя лямки. -Мы готовы?

— Это принципиальный вопрос, — сказал старший миньон. — И да. Давайте, вы, дерьмоеды, — обратился он к миньонам, нагруженным сумками. — Шевелитесь.

Под радостные вопли и случайное звяканье сумки были пронесены в проход.

Каттлея сделала взволнованный вдох.

— Оно... он не похоже на огонь, — нервно сказала она.

— О, это не настоящий огонь. Это мучительное воспаление пространства и времени,— сказала Джессика.

— Оно обжигает?

— Только если ты сделана из времени и слэш или пространства. — Джессика притопнула ногой. — Ну же, нам нужно отметиться, и я хочу пробежаться по магазинам, перед тем как мы переоденемся к вечеру. Пошли!

И с этими словами она вошла в пылающий портал.

— Не думаю, что смогу сделать это, — сказала Каттлея и нервно прикусила губу, показав кончик клыка.

— Конечно же сможешь, Катт, — успокаивающе сказала Луиза. -Смотри... я возьму тебя за руку. И пойду первой. Просто закрой глаза и не думай о происходящем.

Стараясь подавить свою собственную нервозность, Повелительница прошла сквозь портал, таща за собой свою сестру.

Первым по ней ударил дым. Затем холод. Джессика определенно не шутила, когда посоветовала им тепло одеться. Но это было мелочью по сравнению с тем, что Луиза пыталась выкашлять свои легкие. Она рухнула на колени, стараясь сделать вдох и заливаясь слезами. Желто-коричневый туман вокруг неё вонял гудроном, сталью и другими, худшими вещами.

— Основатель, могу поспорить, что это было бы ужасно, если бы мне нужно было дышать! — сказала Каттлея. — Ты в порядке?

— Разве похоже, что я в порядке? — попыталась сказать Луиза, но кашель помешал этим словам вырваться из горла. Что-то скользнуло по её лицу, и завязалось на затылке её шлема, и Луиза с благодарностью сделала вдох сквозь фильтрационную ткань... нет, это было что-то вроде бумаги, закрывавшей её рот и нос. Она повернулась и сквозь слезы рассмотрела Джессику, чья нижняя часть лица была прикрыта похожим кусочком черной бумаги, отмеченной демоническими знаками.

— Паршиво в этом году, — сказала Джессика, надевая эту бумажную маску на собственное лицо. — В смысле, я знаю, что обычно зимой тут становится хуже, но это просто отвратительно. — Она закашлялась, и глаза её заслезились. — Я полудемон, и оно очень неприятно для меня, не могу даже представить, как ты себя чувствуешь.

— Ужасно, — выдавила Луиза, страшно благодарная за маску, которая была единственной вещью, которая защищала её от всепоглощающего смога.

— А, Вы чуете зло в воздухе? Несомненная гнусь! Мне всегда нравились мои поездки в Лос Диаблос! — счастливо сказал Гнарл, который засунул большие пальцы в карманы. — Я должен буду встретиться с парочкой своих контактов, когда Вы доберетесь до отеля, даже перед церемонией.

— Как ты это выдерживаешь? — спросила Луиза, уставившись на своего советника.

Гнарл принюхался.

— Выдерживаю что? — переспросил он и пожал плечами. — Узрите! Над теми холмами знак демонов! Знак Зла этого места!

Гигантскими пылающими буквами на крутом склоне холма было написано,

Нечестивополье

— Довольно Злой знак, правда? — заметил Гнарл.

Луизе пришлось согласиться, гигантские пылающие буквы, написанные на склоне холма над городом демонов, определенно могли быть определены как злой знак.

— Я присмотрю за милыми малышами, пока они грузят вещи в экипаж, — добавил он, удивительно быстро пошаркав прочь.

Повелительница, стараясь не дышать, осматривала окрестности. Насколько она смогла рассмотреть своими слезящимися глазами, город демонстрировал обилие высоких, вычурных шпилей, вздымающихся над пустыней приземистых построек. Блеяние демонических созданий, постоянный рык тварей и рев рогов создавали фоновый шум, который пробивался даже сквозь смог. Синие огни на высоких жаровнях, тянущихся вдоль улиц, создавали безумные тени, вытягивали тепло и освещали искаженные лица, которые она могла увидеть, странным светом. И везде, несмотря на холод, она могла ощущать жар злобы этого места.

Город демонов, Лос Диаблос, был больше, чем Брюкселль. Имение её родителей затерялось бы в его недрах. Улицы шумели на морозе, бесчисленные колесницы и повозки влекли разнообразнейшие монстры, которые изрыгали огонь и дым из своих пастей и гремели по замерзшим дорогам. Она даже услышала что-то, что могло быть только боем, гром мушкетного огня в отдалении. Она ощутила себя очень, очень маленькой.

Даже меньше, чем обычно.

— Не нравится мне это место, — тихонько сказала она, в основном, сама для себя.

Джессика похлопала её по плечу.

— Я знаю, что тут довольно дымно, — ответила девушка, не сумев прочитать выражение лица той, у которой из всего лица были видны только горящие глаза над маской, — но не волнуйся. Его откачивают над богатыми районами, вроде окрестностей Нечестивополья. Ты не будешь задыхаться на церемонии. Это просто вокруг портальной площадки плохо.

— Это... это радует, — сказала Луиза. Она снова огляделась. — В любом случае, почему оно так? В смысле, в "Прелестных Феечках" тоже было дымно, но... тут вообще ужас.

— Ну, некоторые философы денатуральной школы в журналах говорят, что дым возносит Бездну, и со временем он прорвется сквозь землю, разрушив Верхний мир и принеся окончательную победу Злу, — сказала Джессика. — А значит, нашим долгом является сожжение как можно большего числа душ, а также сбор платы ветрокамнем и сожжение его и тому подобное. Хотя я и не думаю, что это правда. В том смысле, что были дискуссии на эту тему, и были отдельные денатуральные философы, которые говорили, что это просто естественный цикл, основанный на... ты знаешь, вроде вулканов и прочего, и что со временем дым развеется, и мы не должны разрушать экономику, сжигая уйму душ для того, что не поможет делу зла в долгосрочной перспективе. А я так думаю, что мы не можем создать столько дыма, следовательно, что-то еще его производит, правильно?

Луиза уставилась не неё.

— Это не отвечает на... — начала она, но была прервана увешанным миньонами и управляемым демоном экипажем, который тащило нечто черное, с крыльями летучей мыши и ужасное.

— О, это мило, — восхищенно сказала Каттлея. — Такой длинный и... кто тут хорошая демоно-лошадка? У меня в кармане мог заваляться кусочек сахара для...

— Мы можем повозиться с демоно-лошадками позже, — твердо сказала Луиза. -Сейчас давайте мы просто выберемся из этого дыма?

— Да, нам всем нужно принять ванну перед тем, как я хотя бы подумаю, чтобы подпустить вас к моим платьям! — скрипуче сказала Джессика. — О да, есть несколько вещей, которые я должна сказать. Первое, вы должны поблагодарить Кабал, если победите. Точно-точно не забудьте сделать это. Это важно. Если вы их не поблагодарите, они воспримут это как личное оскорбление. А после того как Король Бездны был свергнут и заключен в моем дедушке по материнской линии, Кабал, фактически, управляет Бездной. Не злите их. Правда, правда, правда не злите. И еще несколько мелких деталей...

*

Отель оказался высоченной башней из черного вулканического камня, вздымающейся над городом. Каждая из трех девушек получила комнаты, которые были переполнены декадентской, демонической роскошью. А затем они вместе отправились мыться и готовиться к вечеру, что включало в себя хихиканье в таком виде, что гипотетический вуайерист — вне всякого сомнения, ужасный человек — мог бы счесть очень интересным.

Однако единственным хихиканьем из комнаты Гнарла было сумасшедшее хихиканье Феттид, которая методично протыкала кусок фрукта. И хотя эта комната была не менее роскошна, сейчас в ней находились миньоны, и теперь ей требовалось, по крайней мере, очень хорошее проветривание.

И замена всех фруктов и содержимого холодильника, а так же покраска стен.

— Я собирался съесть это, — пожаловался Игни, крутя на пальце шарик огня. — Зачем ты раздавил его, а? Ты что, тупень?

Феттид ухмыльнулась.

— Ради звука втыкания. Хух.

Вскоре после этого произошла вспышка насилия.

Через некоторое время Гнарл отвлекся от своего хрустального шара и поднял голову, чтобы увидеть Маггата, который ухватил красного и зеленого за головы и сталкивал их лбами. Согласно общепринятому мнению среди миньонов, это была легчайшая форма наказания, которое они могли получить. Всё же их черепа были самой толстой костью в их теле. Усевшись в кресло с высокой спинкой у окна, старый миньон пригладил бородку и уставился на смог.

— Я сделал свои звонки, — объявил он, — и назначил несколько встреч. А значит, мне нужна небольшая команда для рейда на очень ценную цель.

Феттид вскочила с роскошного ковра и потерла свою голову.

— О-о-ох! О-о-ох! Я!

Гнарл пригладил бородку.

— Эта миссия, — начал он, — потребует много вещей. Она требует незаметности!

Со стороны миньонов раздался радостный вопль.

— Она потребует от вас рискнуть вашей двойной смертью. Она потребует абсолютной верности Повелительнице. Она потребует хитрости и жестокости в нужных пропорциях.

— Мы точно можем это, — чирикнул один из красных.

— И она потребует определенного уровня грамотности и умения писать.

Некоторые миньоны даже кивнули перед тем как осознать эту мысль и отшатнуться в ужасе. Парочка из тех, что помладше, даже завизжала.

— Но Гнарл, — выдохнул синий с широко раскрытыми глазами, — ты же больше не ходишь в рейды! А как без тебя узнать фокусы хитрых бумажных слов?

Затем раздался кашель со стороны Макси, который скалился как... ну, как миньон.

— Ха! — каркнул он. — Ну вы тупы-ы-ы-е! Вы говорили, что я зря трачу время, учась читать, но это помогло нам, потому что я прочитал про то, что вампиры мело-драматичны и это помогло нам спасти Повелительницу, и сейчас я опять нужен вам! А-ха-ха-ха! А раз я вам нужен, то меня совсем нельзя пырять!

— Я тоже могу читать! — мечтательно сказал Скил. — Вот как на той стене. Написано "К-О-Т". Кот.

Макси уставился на стену. Это же сделал Гнарл.

— Не-а. Нету ничего на стене, — сказал коричневый. — Там вообще нету букв. Так что я не могу складывать буквы, если там нет буков. Ты не можешь читать буквы, которых там нет, болван.

— Я могу, — указал Скил.

— Это не чтение! Ты просто придумываешь буквы и выдаешь их за слова!

Гнарл прочистил горло.

— Хорошо. В таком случае, — он сунул руку в карман и выудил какие-то странные талисманы, свисающие с красных ленточек, — миньоны, которые пойдут на эту миссию, должны будут надеть это. И еще придется провести предварительное ограбление. Вам понадобятся костюмы, и я думаю, что костюмы импов вам подойдут.

Феттид подняла руку.

— Что? — спросил Гнарл.

— А можно платьице вместо костюма? — спросила зеленая.

— Нет, — твердо сказал Гнарл. — Это неприемлемо.

Лицо Феттид вытянулось.

— Для маскировки в этом деле тебе понадобится униформа горничной, — продолжил Гнарл.

Улыбка зеленой была образцом ужасного злорадства.

*

А теперь было темно. Или скорее, было так темно, как может быть в городе демонов. Что бы там не заменяло солнце в этом адском измерении, его сейчас не было над всем этим дымом и смогом, а вышеупомянутые тучи ловили огни города и отражали их обратно. Красный и синий цвета огней смешивались в тучах в тошнотворно пурпурный свет, в котором мир выглядел странно и непривычно.

Над огромным каменным сооружением, где проводилось Награждение Кабала, взрывы разрывали небеса. Злые демонические заклятия зашвыривались в небеса с ужасающей небрежностью, демонстрируя глубину декаданса. Темные волшебницы состязались в том, кто сумеет лучше впечатлить зрителей, поскольку успех гарантировал контракты и предложения о найме от темных лордов и демонов-принцев, которые посещали такие собрания.

— Это действительно чудесно, присутствовать на демонстрационном показе, они действительно превзошли себя в этом году, — вещала блондинистая суккуба, стоящая перед магическим зеркалом и говорящая в зачарованный предмет. — Кончено же, колдуны и маги-отступники — не единственные, кто превзошел себя. Да, это девятьсот семнадцатое Награждение Кабала, и должна сказать, что в этом году конкуренция очень сильна. Все живые, мертвые и даже некоторые из еще не родившихся смотрят сюда. О демоны мои, эти наряды выглядят великолепно! Экипажи и злобные ездовые твари выстроились в очередь до горизонта, но... да, один из номинантов прибыл!

С хлопаньем крыльев, длинный, покрытый черной чешуей змееобразный дракон приземлился на край кроваво-красного ковра, который вел к главному зданию. Бронированный безликие стражи помогли юному мужчине в черной мантии слезть с дракона, и со стальным посохом, увенчанным драконьей головой в руке, он двинулся ко входу.

— Да, это сам Император Ли, и должна сказать, он выглядит особенно злодейски для своего первого Награждения Кабала. Он ворвался на сцену, словно некромансерское заклинание смерти в беззащитное селение, и всего за прошлый год он убил старого Катайского визиря, занял его место, убил императора Катая, узурпировал трон и сейчас ведет свои драконьи орды на Инд. Он является фаворитом для не менее чем трех наград, включая Лучшего Новичка — что не удивительно — и претендует еще на пять. И должна сказать, что ему идет эта мантия. Классический пример визирьского стиля, но с имперскими нотками, которые сразу же цепляют глаз. И мне нравится этот посох! М-м-м!

— А кто следующий? О, это Аседия! — Суккуба фыркнула, разглядывая серокожую, усталую демонессу, одетую в коктейльное платье с вырезом на спине. — Должна сказать, что она определенно выглядит усталой. Её раскритиковали за её недавние действия... она просто почивает на лаврах, ожидая, что другие сами себя проклянут. Это не тот образ действий, который оценит Кабал, и хотя она и присутствует в номинации на Лучший Долгосрочный План, шансы явно не в её пользу.

Блондинка, пока подъезжал очередной экипаж, воспользовалась шансом и отхлебнула из своего стакана с водой. Одна тщательно выщипанная бровь дернулась при виде новоприбывших. Тяжелобронированная особа в стальных доспехах, красно-черная особа в полумаске, темноволосая женщина в вечернем платье с глубоким вырезом, и гоблин в жилете с длинными фалдами. Также на гоблине была шляпа, напоминающая перевернутый гриб.

— И вот они появились вместе, наши новые кандидаты! — сказала блондинка, на лицо которой прокралась слегка злобная улыбка. — В другое время нам бы повезло увидеть такие свершения, но не завидую я Кабалу, которому нужно будет выбирать. Итак, прибыла Повелительница Севера, Стальная Дева, одетая в свои знаменитые доспехи. Хотя она добавила смелую бронированную юбку к ансамблю, которая усиливает парадоксальную и до сей поры невиданную смесь женственности и защиты. Она выступает темной лошадкой в этой гонке, и кое-кто говорит, что ей понадобится темное чудо, чтобы победить в состязании против Императора Ли или Шафиилы, но... ну, на её стороне выступает Гнарл, который вновь появился после восьмидесяти лет тишины и стал её советником. Да, Стальная Дева аутсайдер, но за ней нужно присматривать!

— Сопровождает её таинственная Карминовая Графиня, о которой судачат последние несколько недель. Кто-то говорит, что она питается только кровью единорогов, другие утверждают, что она является наследницей темных сил Кровавого Герцога, самого Луиса де ла Вальер. Точно эти "кто-то" ничего не знают, зато я знаю, что я говорю, а я говорю, что она одета в великолепное бальное платье, в котором, похоже, сочетаются стили Катая и Тристейна. Оно могло бы быть немного более смелым, с такой то фигурой, и хотела бы я увидеть лицо, но... есть что-то в женщине, которая вот так вот носит маску, что создает ощущение вызова.

Суккуба облизнула губы.

— Да, действительно, это вызов. И... хорошо, да, я продолжаю, — перебила себя она, заметив отчаянные жесты кого-то, стоящего за магическими зеркалами, небольшая презрительная ухмылка искривила её губы. — О, и с ними Д`жезика ва С`карерйеон, которая стоит за созданием обоих костюмов. Выглядит немного жирновато. Возможно, ей стоит сбросить немного лишнего веса и выглядеть чуть более мужественно. Совершенно непривлекательна. Может, она и способна создавать дизайны платьев, но должна сказать, это другие заставляют их смотреться. Это всё вина человеческой крови в ней, и не в здоровом, вампирическом смысле.

Шагая по кроваво-красному ковру, который слегка похлюпывал под ногами, Луиза старалась не показывать, как сильно её пугало нахождение в центре внимания сотен демонов и других злых существ. Комментарии, которые доносились... откуда-то, она не была уверенна, тоже не помогали. Рядом с ней она могла чувствовать, как трясется Джессика.

— Не бойся, — выдохнула она, стараясь не шевелить губами.

— Я не боюсь, — выдохнула вторая девушка. — Я злюсь. Очень злюсь. Та, что комментирует... Это Изах`белья. Одна из моих кузин. По отцовской линии. Я ненавижу её. И стараюсь оставаться спокойной. Она умудряется одновременно быть безвкусной, пустоголовой и подлой крысой, которая... она украла у меня монсеньора Угрюмца!

Луиза моргнула.

— Твой парень?

— Одна из моих кукол, когда я была маленькой, — пробормотала Джессика. — Эта трижды благословенная суккубья кузина, которая берет твои вещи, потому что знает, что это расстроит тебя и... должна оставаться спокойной. — Она сделала глубокий вдох. — Не могу её слушать. Помни, маши зрителям, но продолжай двигаться. Мы пройдем мимо неё и её не-слишком-завуалированных оскорблений.

*

— Дан даран-дан дан дан дан. Дан даран-дан дан дан дан. Ду ду, ду ду, ду ду-х! Ду дорох ду, дуу-уу-оо! Дан даран-дан, д...

— Можешь заткнуться? — зашипел Маггат на Скила. — Мы тут крадемся.

— Это крадучая музыка, — спокойно возразил Скил.

— Собственно, мы не крадемся, — встряла Феттид. — Если бы мы крались, мы бы одели наши обычные шмотки, и мы были бы в воздуховодных штуках, скрываясь в тенях и высматривая эти демоноглазые штуки, которые над дверями и высматривают тех, кого тут быть не должно. Мы тут в маскировке.

Макси раздраженно глянул на Феттид.

— А если мы только маскируемся, зачем ты перерезал глотку тому импу? — спросил он, указывая на залитый кровью труп импа, который пятеро миньонов затащили в один из туалетов.

— Потому что я раздавила ему глотку, но он всё равно не умер, и потом ему стало лучше, и он поднял тревогу, — весело ответил Феттид. — А душила я его потому, что он такой: "Постойте, вы не импы, вы... гоблины! Охр... хррр хррр", — и потом было бульканье, потому что я перерезала глотку.

Миньон похлопал по переднику.

— Мне нравится эта штука! — весело сказал он. — Она не позволяет крови попадать на меня, и под ним можно прятать больше ножей.

Маггат скрестил руки.

— Хорошо, может, мы крадемся, пока прячем тело, но когда мы его спрячем, мы вернемся к маскировке, х`рошо? — сказал он. — Нам пришлось потрудиться, чтобы достать эти шмотки, так что мы одеты как какие-то козырные лакеи или что-то вроде — я не знаю, что делают рогатые, потому что у них нету миньонов, и им же хуже — и Гнарл может быть сарк-астичным с нами, если мы не будем делать это правильно.

— У меня есть план, — внезапно сказал Скил, — и он офигенный.

— Что такое "офигенный"? — спросил Игни.

— Это что-то вроде моего плана, — сказал синий. — Хорошо. Нам нужно проникнуть в специальную комнату одной из суккубов. И мы туда затащим тело. Всё, что нам нужно, -это почистить это тело, и мы сможем сказать, что он просто спит, и что он для неё, и что это подарок от кого-то, кто хочет с ней целоваться, и мы сможем провернуть всё хитро.

И была тишина.

— Это очень тупой план, — в конце концов выговорил Маггат. — Послушай, нам просто нужно пролезть через эти воздушные штуки. Мы ведь уже почти добрались.

И действительно, через несколько минут вентиляционная решетка в нужной комнате была вырвана, и миньоны с кошачьей осторожностью спрыгивали в будуар суккубы.

— О, веревочка! — объявил Игни, ухватив клубок корда, сделанный из волос человеческих девственниц, кроваво принесенных в жертву, и сунув его в рюкзак.

— Будет очень полезен для шуток, а еще... эм, что еще, эм, связывания!

Макси прочистил горло.

— Кхм. Мы не должны грабить здесь. Гнарл это специально уточнил. Мы должны войти и выйти, незаметно.

Он осмотрел роскошную комнату, уделив внимание экстравагантным гобеленам с группами демонов, множество которых держали штуки, которые были либо пыточными инструментами, либо странными и магическими музыкальными инструментами. Случайно его глаза остановились на зеркале, окруженном крохотными сияющими и кричащими гуманоидами в банках. Он осторожно вскарабкался на кресло.

— И посмотрите! Вот письма, которые нам нужно было найти для Гнарла.

— Эти мило и злобно, — благодарно сказал Маггат. — Мне не нравилась идея, что они могли быть в сейфе или чем-то подобном. Хорошо, Макси, делай, что должен, и мы сможем уйти. Не пытайся объяснять это мне, потому что это страшные читательные штуки. Я хочу, чтобы мы закончили через три руки рук секунд.

— И это говорит счетовод, который постоянно считает, — заворчал Игни. — И Маггат! Феттид тоже ворует!

— Не-а, — возразил Феттид, быстренько пряча странную одежду, сделанную из петель черной нити.

Миньоны замерли, когда кто-то застонал. Как одна, их головы повернулись и уставились на роскошную и довольно измятую постель, где лежал истощенный и сморщенный мужчина, одетый только в набедренную повязку, маску домино и остатки галстука. Даже если бы у него нашлись силы, чтобы встать, ему помешали бы цепи.

— Помогите, — с трудом выдавил он. — Пожалуйста. Больше не могу. Она... слишком много...

Затем была неловкая пауза.

— О, не волнуйся, — весело ответил Макси с кресла. Он продолжал читать письма в черном конверте, водя по буквам пальцем. — Мы просто порождения твоего воа-брожения. Ты свихнулся, потому что умираешь, — он принюхался, — из-за сну-сну суккуб, поэтому ты видишь кучку кого-то вроде гоблинов, но определенно и очевидно лучших, чем они, во всех отношениях.

— О, — простонал мужчина. — Я думал... кто-то мог... освободите меня, пожалуйста...

— Не-а, — сказал Игни. — Потому что, как сказал Макси, мы просто думательные штуки из твоей головы, а значит, мы не можем тебя освободить, или Гнарл будет очень зол на нас, за то, что мы наследили. Кроме того, ты похож на какого-то Героя, а значит, мы не можем освободить тебя, потому что это против Кодекса Миньонов. Потому что... мы твои злые кошмары.

— Да, в этом есть смысл, — согласился Скил. — Поскольку мы Злые кошмары штук, которые намного лучше гоблинов, мы тебя не отпустим. Если бы мы были Добрыми кошмарами, мы бы захотели тебя отпустить, но раз мы не хотим, то и не освободим.

Со стороны Макси донеслось скрипение пера.

— Я думаю, что я закончил и сделал, что просил Гнарл сделать с письмами, которые будут читать оглашающие люди, — сказал он. — Я думаю, что нам пора уходить, потому что суккуб вернется сюда за письмами.

— Я слышал, что однажды суккуба влюбилась в Карин. Она зашла в её комнату, и когда вышла, то стала монахиней, — мечтательно сказал Скил.

Миньоны встретили это высказывание гробовым молчанием.

— Мы сейчас говорим про Карин. А ты знаешь, какой становится Повелительница, когда злится, и как её злит всякое поцелуйство, — твердо сказал Маггат. — Карин, наверное, сказала ей: "Еще раз замечу за поцелуйством — голову снесу". А суккубам нужны головы. Иначе как они будут целоваться? Нам тоже нужны головы, так что... до свиданья, мистер Прикованный Герой. Мы уходим.

Истощенный мужчина застонал.

— Прощайте, кошмары. По крайней мере, в отличие от остальных сил зла, которые меня посещали, вы ко мне не прикасались или... — он содрогнулся, — не делали другие вещи. Ваше присутствие, по крайней мере, принесло облегчение, в некотором роде.

Игни наклонил голову, разглядывая мужчину на кровати.

— Эй, знаете, что такое настоящее веселье? — медленно произнес он. — Эй, мистер Прикованный Герой, мы думаем, что можем кое-что сделать для тебя, но тебе нужно будет кое-что сделать для нас. Эт я как кошмар грю.

*

Во тьме стропил что-то засветилось. Медленно, мучительно, открылся громадный пылающий глаз, затем к нему присоединился второй, затем третий и четвертый. Сияя нечестивым светом, они искали то, чего они желали, чего жаждали. Во тьме сцены они создавали колодцы богохульного света, изучающие, ищущие.

Что-то двинулось в правом углу сцены. Пылающие взгляды проследили за ним, ища вечно невозможного избавления. Но нет! Еще одно украденное чудо на другом конце сцены, демонический ужас переключил два глаза, чтобы следить и за ним. Он освободится! Обязательно!

Подсвеченные прожекторами, двое ведущих шествовали по сцене. А сидящая за одним из столов в зале Луиза почувствовала, что Джессика злобно напряглась. Она посмотрела на женщину-ведущую. Затем Луиза глянула вправо и заметила, что Джессика глядит на женщину с довольно привлекательным — и мужественным — видом. Она пришла к выводу.

— Еще одна кузина? — спросила она. — Похоже, их тут много.

— Чем знамениты суккубы? — пробормотала Джессика. — Иногда я думаю, за что у меня так много невыносимых, красивых, злобных кузин с демонической стороны?

— Кражей жизненных сил у жертв? Но почему это означает, что у тебя много кузин? — с недоумением спросила Каттлея.

Джессика уставилась на неё, затем покачала головой.

— Но со связанными отцом и дедушкой, мои тетки фактически королевы, хоть и без титула, — сказала она, решив игнорировать Каттлею. — Они не любит меня. Ну, они не любит папу. И они проталкивает своих детей на лучшие посты.

— Извините, — сказала темноволосая женщина, которая вместе со своим блондинистым компаньоном сидела за этим же столом. Простая маска, которая закрывала половину лица, выглядела так же угрожающе, как оружие, которое она держала возле руки. — Уже начинается, не могли бы вы не болтать?

Одетый в черное демон с полупоклоном подошел к столу и отдал записку Гнарлу. Миньон развернул её, прочел, а затем кивнул, пряча её в карман.

— Ваша Злобность, — сказал он, — мне потребовалось уйти. Я нужен для небольшой формальности.

Он ушел, когда барабаны, огромные барабаны в неведомых глубинах, начали греметь.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! — произнес рыжеволосый и зеленоглазый мужчина, стоящий на сцене, его взгляд метался по залу. — Это девятьсот семнадцатое Награждение Кабала, и я ваш ведущий этим вечером. Я один из безымянных лордов пространств за Бездной, из измерений, лежащих за гранью вашего воображения. Я повелеваю всем, на что падает мой взгляд.

Он ненадолго умолк.

— В прошлый раз, когда я был здесь, я был награжден как Самый Красивый Демон-Лорд, хотя, конечно же, это было восемьсот лет назад.

— О, о, а я его со-ведущая, — подхватила пурпурноволосая женщина с большими бараньими рогами. — Я просто везучая девочка, которая получила свою первую серьезную роль, поэтому я надеюсь, что вы будете нежны со мной, ваше злодейство. И должна сказать, что это будут очень напряженные Награждения Кабала. Ситуация накаляется, что радует, учитывая погоду. Я слыхала, побиты рекорды ставок на победителя. Конечно же, похоже, что это будут самые многообещающие Награждения из тех, что я помню.

— Ну, да, — сказал мужчина, — но тебе же всего двадцать три.

— Мелкие технические детали, — сказала женщина под раздавшийся в зале смех. — Может быть, я и не родилась аеоны назад в неизмеримых глубинах изначального хаоса, прежде чем само время возникло из тела бессмысленного безвременья....

— Не надо так говорить, — с кислой миной сказал мужчина. — Из-за этого я кажусь старым.

Женщина хихикнула, а Джессика зарычала.

— Я так ненавижу её. Ненавижу. Так ненавижу, — бормотала темноволосая девушка. — Ужасная шутка.

Каттлея ткнула её локтем.

— Ш-ш-ш-ш, — прошептала она, — я пытаюсь слушать.

*

— И я бы хотел искренне поблагодарить Кабал за эту Награду за Прижизненные Достижения, — проскрипел краснокожий, рогатый демон своим иглозубым ртом. — Я помню старые злобные деньки... эх, те рыцари обычно кричали, когда я их рубил. Нынешние рыцари, которые перестали носить доспехи и взялись за пистолеты... эти благословенные уланы ненастоящие рыцари, не такие, какими они должны быть. Темная Императрица-Алхимик не должна была санкционировать порох, по которому сходят с ума в эти дни! И кроме того! Позвольте мне рассказать вам, что делает это святое новое поколение Повелителей! Почему они не используют нормальные подземелья вроде..."

Все детали этого "кроме того" не удалось услышать, потому что заиграла музыка, а магическое усиление голоса демона было выключено.

— Довольно шокирующе! — Луиза отчетливо слышала разговор демонов, сидящих за соседним столом. — Использовать такие слова... определенно, будут жалобы! Это и к гадалке не ходи! Я знаю, что он ветеран индустрии, но так себя вести на награждении? Быть таким ханжой? Он, наверное, пьян!

Джессика тихо вздохнула.

— Он годами ничего не делал, — прошептала она Луизе, — и посмотри на это брюхо. У него ничего такого не было, когда он устраивал погромы в землях людей. В журналах пишут, что у него проблемы с выпивкой, и что он снова выпал из телеги с цыплятами на публике несколько месяцев назад. А эта одеяние в стиле бронза-и-коса? Очень устаревшее и неуклюжее. Но конечно же, ты не можешь сказать, что его работа устарела, там, где тебя могут услышать. Его фанаты фанатичны и громогласны. В любом случае, он получил бы эту награду в этом году.

Луиза не слишком понимала, о чем говорит Джессика, поэтому кивнула и сказала "Это ужасно", чтобы её собеседница подумала, что она поняла.

Ну, всё происходило... скучно. Она пыталась запомнить все Злые деяния и лица чернокнижников, чтобы она потом смочь — когда она снова будет Хорошей — доставить эту полезную информацию силам праведности, но...

Неудивительно, что её доспехи привлекли так много внимания журналистов Бездны. Она потеряла счет практически идентичным высоким, грудастым, похожим на статуэтки, женщинам которые выходили на сцену перед ней. Она подумала, не штампуют ли их где-нибудь? Действительно, отличить их можно было только по оружию, прическам и тому, как мало плоти прикрывала их "одежда". Ей иногда приходилось закрывать глаза, поскольку они были настолько непристойны, что она не могла на это смотреть. Практически облегчением было то, что победительница Лучшей Экономической Доминантной Стратегии — грудастая, рыжая и выглядящая почти как более бледная версия Кирше — была одета в платье, потому что в нем было больше ткани, чем у всех предыдущих победительниц вместе взятых.

А мужчины! Мужчины обычно были ничуть не лучше! Хотя там было два типажа, а не один. Седеющие, небритые мускулистые тупоголовы, с грудными мышцами больше чем её... голова, или женственные, красивые мальчики, которые, эм, напоминали ей немного подросшего Гиша де Грамонта. Последние, в основном, обычно приходили с Мистического Востока.

Собственно, тот, кто побил её в номинации Лучшего Новичка, Император Катая Ли... он был довольно симпатичным — в своем экзотическом стиле. Не слишком высокий, мрачный, и с умными глазами. А еще он был императором... императором варварской, не бримирианской страны, а еще предателем, узурпатором и злым волшебником, но... ну, может, она сможет с ним потанцевать после церемонии награждения и посмотрит, что он за человек. Она даже вынуждена была признать, что, наверное, он честно выиграл у неё в этом, и поздравив его и сообщив, что он лучше... или хуже, ей нужно уточнить у Гнарла правильный вариант... в любом случае, сказав это, она будет хорошо — или, наверное, "плохо"? — смотреться в его глазах.

А еще она проголодалась. А еще в голове скреблась маленькая мыслишка, что рано или поздно этим вечером ей придется пойти в туалет, и её эта идея не вдохновляет. Также у неё было неприятное предчувствие, что её ноги будут гудеть к концу этого вечера.

Гнарл взобрался обратно на свое сидение и почистил горло.

— Прошу прощения, Ваша Злобность, — тихонько прошептал он Луизе, — но кое-что заняло больше времени, чем я рассчитывал. Но всё уже должно было быть улажено к этому моменту.

— Это хорошо, — прошептала Луиза. — Эм... а что "всё"?

— Ничего особо важного, — сказал Гнарл, улыбаясь про себя. — Просто несколько не относящихся к делу вещей, которые нам помогут в дальнейшем. И я постарался прибыть к моменту вашего выхода.

— Моего... я проиграла награду Лучшего Новичка, — сказала она.

— О, Ваша Злобность, это было ожидаемо, — спокойно сказал Гнарл. — Со всем, что натворил Катайский император всего за год, было бы очень странно, если бы Вы победили. Возникли бы вопросы, а Кабал не любит, когда ему задают такие вопросы.

Ужасное подозрение зародилось у Луизы, и она уставилась на Гнарла из глубины своего шлема. Но перед тем как она смогла хоть что-то сказать, начала играть музыка.

— Леди, джентльмены, а также двуполые и бесполые, — объявил безликий, бесплотный, четкий голос, который делал такие объявления на протяжении всего вечера, чтобы представить награду на Лучшего Злодея Халкгении, — позвольте представить вам Лиллистрадание Баг`ровопроклятиекрови, лидера Темных Эльфов (Северо-восточная Халкгенианская Реформированная Контрортодоксальная ветвь).

Луиза заметила определенное отсутствие энтузиазма у зрителей. В свою очередь, её больше беспокоило то, что это будет эльф, на сцене, может быть, он даже вручит ей награду. Она... она сейчас правда не знала, хочет ли она победить или нет. Эльфы были ужасными, злобными силами неправедности, противостоящими Церкви и человечеству везде, где только можно! И чем бы ни был Темный эльф, это, скорее всего, было еще хуже.

...собственно, если подумать, наверное, потому он и будет вручать награду за злые деяния.

Но эльф оказался не тем, что она ожидала. Не то чтобы она точно знала, чего ожидает, но чтобы это ни было, оно не было... этим. Каждая отдельная часть этого эльфа, эльфы, была нечестива. Её платье, то, что его заменяло, было черным, и в нем было столько дыр, сколько их бывает в средней паутине. Паучья тема продолжалась на её сережках и другом серебряном пирсинге, а также на стратегически размещенных паукообразных татуировках. Она надела шипастый ошейник, шипастые браслеты, и один наплечник, тоже шипастый. На ремне были два скимитара и хлыст, всё это изукрашено самоцветами. А уши, торчащие из её прически, были определенно острыми, на тот случай если кто-то усомнится в эльфийской породе этой женщины.

Было что-то разочаровывающее в девушке, под всеми этими украшениями, которая довольно сильно напомнила Луизе одну из её одноклассниц. Марию де Брюкселль, которая, если бы была немного выше и села на диету, могла бы напялить нечто подобное. Возможно, и есть люди, на которых смотрелось бы все это, но она не была из них. И судя по легкому румянцу, с которым она вышла на сцену, и по случайным нервным движениям, она об этом знала.

Луиза ощутила внезапный приступ сочувствия, а затем волну сильного самодовольства, что она была достаточно уверена, чтобы не поддаться этой ужасной и недостойной моде, которая, похоже, доминировала в Злом обществе. По крайней мере, в женской его части.

— О, Лили, Лили, Лили, — грустно пробормотала Джессика, случайно подтверждая подозрения Луизы, — ты не послушала меня, когда я тебя предупреждала, что тебе не следует вот так одевать арахнику. Говорила тебе, что тебе нужно что-то вроде пост-Алексианской волшебницы, но нет, ты не послушала.

— Привет! — сказала девушка на сцене. — Перед тем, как я н-начну вручение, я бы хотела потратить... эм, секунду вашего времени, чтобы рассказать о н-необходимости покинуть цивилизацию и вернуть всех людей и эльфов к жизни в лесах, в единении с природой! Потому что... эм, это убьет множество народу, потому что их съедят волки, и дикие кошки, и пауки, и подобные им! Мы, Темные Эльфы, и-изо всех сил стараемся следовать этому, и мы ищем последнего из эльфийской королевской линии, который... ну. Мы сделали п-пророчество, что когда эльфийский король вернется, которого, в общем-то, сверг Сенат, который сказал, что он злой, потому что он заставляет их платить налоги... ну, мы создали пророчество, что когда мы найдем Истинного Короля... или Королеву, мало ли как может случиться, мы не были уверены... но когда мы найдем их, это точно свергнет противное Добро эльфов!

Джессика откинулась на спинку своего стула, и сложила руки перед собой.

— Она немного... жалкая, — тихонько сказала она, — но Лили старается изо всех сил, и ты просто не можешь смотреть на неё сверху вниз. Это довольно грустно, правда. Я с ней как-то выпивала... ну, хотя больше чем раз... ты знаешь, что эльфы градус не держат, да? Вроде как вообще? Она совершенно изменилась после рюмки Руссеанского спиритуса. Я говорю, что она нахрен нажралась.

Луиза поерзала, испытывая неудобство.

— Тебе... нужно так часто ругаться?

— В любом случае, когда я помогала ей сменить одежду, потому что.... ну, она заблевала себя, так вот, она начала рассказывать о себе кое-что. Её родители большие шишки в Эльфийском Сенате, она из их большой богатой семьи... Цветущелиста, или Благопогоды, или Кустов, или что-то типа этого. Затем она сказала, что она осознала, что эльфийский социум и их города должны быть стерты с лица земли, и нужно заставить их жить в лесах и тому подобное... что действительно звучит довольно страшно для меня, у нее точно сердце не на месте... поэтому она основала секретную ячейку Темных Эльфов и пытается свергнуть правительство. Знаешь, что-то вроде тебя, только ты делаешь настоящие злые вещи, и отравляешь мир темной магией, и убиваешь членов правительства, вместо того чтобы вешать листовки, сажать деревья и рисовать слоганы на зданиях.

Луиза под своим шлемом покраснела. Ну... она была в чем-то лучше эльфа. Ей просто хотелось, чтобы это было что-то, в чем она могла бы признаться в культурном обществе. Культурном, не-Злом обществе.

— Конечно же, эльфийское правительство зовет их скверной и кучкой длинноволосых злодеев, которых нужно записать в армию, чтобы их там научили правильным эльфийским ценностям, и она начала рыдать на моем плече, когда упомянула про то, как они убили несколько её друзей, — продолжала Джессика. — Я думаю, что она с трудом сбежала сама.

— И в эльфийских землях мы в-взорвали несколько штаб-квартир добывающих и лесозаготавливающих компаний. Мы даже заранее послали им предупреждения, чтобы они знали, что ничего с этим не смогут сделать, чтобы остановить нас. Д-да здравствует Зло! Так что примите участие в уничтожении цивилизации людей и эльфов! — заключила Лиллистрадание Баг`ровопроклятиекрови. Она глянула вниз и подняла черный конверт. — А теперь вернемся к номинациям.

В глубинах раздался рокот барабанов.

— Претендентами на Лучшего Злодея Халкгении являются... граф Вильгельм фон Нахт, граф Ночи.

— Вильгельм, принеся в жертву сотню девственниц, призвал облако тьмы, которое отравило урожай вокруг озера Валдермер в юго-восточной Германии. Он увлекается пытками, избиениями и оставлением женщин беременными его бастардами и затем невыплатой им алиментов.

— Шафиила, О-отмеченная.

— Незаметная, подобная коррозии, сила в Альбионской политике; в этом году она увидела, как посеянное зерно Зла против Альбионской монархии дало плоды. Наша номинантка подстроила казнь Короля и Принца Уэльса, так что стоит её опасаться, хотя её неудача с уничтожением Принцессы Гибернии, перед тем как она смогла удрать в Германию, стоила ей очков. Тенденция Героев появляться из свергнутых родов широко известна.

— Повелительница Севера, Стальная Д-дева.

— Темная лошадка в этой гонке, Стальная Дева обрела известность этим летом, после убийства одного из членов Совета Тристейна, графа де Мотта, и поджог города, где он гостил в это время. А своей последней неожиданной заявкой на лидерство, которой она наверняка впечатлит Кабал, она вломилась в имение де ла Вальер, дом внушающей страх Карин де ла Вальер, и украла артефакт великого и древнего зла, который они хранили.

— Дон Марикос, Бандит в Маске.

— Убийца, вор и линчеватель, Бандит в Маске жаждет отмщения ненавистному Доброму Блитзхарту фон Зербсту. Его Иберийская шевелюра пылает так же ярко, как его сердце, а его злобная огненная магия сжигала целые селения, пытаясь выманить его врага. Слухи говорят, что он занялся уничтожением всего, о чем больше всего заботится Блитзхарт, начав с шокирующего уничтожения мужской статуи на Площади Героев в Риме.

— И Цестере Вие, Ретвитрификатор.

— Практикует уникальную смесь некромантии, огненной и магии земли, этот Галлийский низкорожденный маг оживляет своих стеклянных големов, которые имитируют умы и тела людей. В данный момент он контролирует половину герцогства д`Аквитания и об этом никто даже не подозревает.

Луиза заморгала. Это... были довольно тревожные новости. Она должна придумать, как рассказать об этом кому-нибудь. Она улыбнулась про себя. Итак, зло стало причиной своего собственного падения от рук праведных. Вроде неё. Она не была злой. Она скрестила пальцы и сделала глубокий вдох. Давай, давай, давай. Рядом с ней Каттлея сжала свои руки.

— И победителем в номинации Лучший Злодей Халкгении стал... — раздалась барабанная дробь. Луиза заметила, что она задержала дыхание, вцепившись в подлокотники. Не то чтобы она хотела победить! Нет! Она же не злодей, на самом деле она работает против злого, подлого Совета, который предательски злоумышлял против принцессы Генриетты! Так что не победить будет хорошо!

Она просто... хочет победить. Потому что она не выигрывала почти ничего за всю свою жизнь, а это было серьезной вещью, и у неё сейчас были хорошие шансы.

— Шафиила Отмеченная!

Луиза резко выдохнула. Неохотно она присоединилась к аплодисментам, когда одетая в темную мантию и маску — это женщина? Она не была уверенна — фигура вскарабкалась на сцену. Она... это нечестно! Она должна была победить!

— Как и ожидалось. Чудесно, — счастливо сказал Гнарл, и сделал небольшую пометку в своей книге.

С горящими глазами она смотрела на фигуру с инвертированной пентаграммой Бримира на лбу её маски. О, она убедится что эта "Шафиила" падет, лично убедится. Если это они стояли за убийством Альбионской королевской семьи, это означает, что они стоят за всей Гражданской войной! Что означает, что это они отчасти виноваты в том, что случилось с принцессой Генриеттой! А значит, сокрушение их её стальным сапогом, в наказание за то, что они сделали, превосходно вписывается в её планы!

В конце концов, они выиграли награду Лучшего Злодея Халкгении, что означает, что они безвозвратно проклятые силы Зла, правильно?

Да. Именно так. Широко улыбаясь, аплодируя врагу, Луиза де ла Вальер начала планировать свою месть. Во имя праведности за всю совершенную этими подлыми злодеями неправедность, конечно же.

25. Часть 5-4

"Дорогой дневник. Вероятно, 263 день моего бесконечного заключения. До сих пор корю себя за то, что не завела тебя раньше. Мать отчитывала меня сегодня всего полчаса, через дверь. Наверное, охрипла. Хорошо. Судя по всему, моя выходка запятнала страну, и поэтому Повелительница Севера, про которую они судачат, — моя вина. Бредни старой кошелки не знают границ. Она дала мне новую книгу сегодня. Про манеры и этикет и про послушание родителям. Как весело. Начала вырывать страницы и делать из них птичек. Намного лучшее применение. Горничная сегодня не пришла. Надеюсь, она появится завтра, я хочу узнать, как она управляется с Генри и Жаком".

— Генриетта де Тристейн.

С поникшими плечами и крыльями, торчащими из выреза на спине, Джессика залпом опустошила бокал.

— Да... не важно это всё, — пробормотала она, грохнув бокалом по столу. — Будет следующий год. Правда? Правда?

— Нет, ты не хочешь это сделать, — сказала Каттлея, которая не пила. — Если ты разобьешь бокал, у тебя будет полная рука стекла.

— Но если серьезно? — продолжала Джессика, игнорируя вампиршу. — Прахдиар? Изо всех возможных? Почему он? Он... он бесталанный хмырь! У него нет способностей! Нет стиля! Нет оригинальности! Он же не может создать себе выход из мокрого бумажного пакета с помощью острого карандаша! — Она схватила очередной бокал и осушила его.

— Это был мой! — возмутилась Луиза.

— Гадство, — продолжала возмущенно бормотать темноволосая девушка. — Я бы еще могла это принять, если бы победила Пирия. Некоторые её работы со вписанным огнем великолепны. Хотела бы я делать такие штуки. Но Прахдиар? Его вещи, они же пресные! Консервативные! Я... это нечестно! — Она зыркнула на Луизу. — А почему ты так спокойно это воспринимаешь? Ты же проиграла дважды! И даже не выглядишь расстроенной!

— Ну, — сказала Луиза, со звяканьем пожав плечами. — Я думаю, что я просто смирилась с поражением. Э... была немного раздражена, но... я решила принять это как взрослый разумный человек, соответственно моему статусу и наследию.

Каттлея нахмурилась, её глаза сузились под маской.

— Это не похоже на тебя, — подозрительно сказала она. — Ты хорошо себя чувствуешь? Может, у тебя температура? О, о! Ты перегрелась в броне?

— Благодарю вас, К... графиня, — едко ответила Луиза.

— Я так не думаю, — обиженным голосом сказала Джессика. — Я создала эти доспехи огнеупорными и удобными.

— В любом случае, — продолжила Луиза, — ... нет, прекрати, не нужно трогать мой лоб и проверять температуру!

Она отпихнула холодные руки Каттлеи, помолчала и начала заново.

— В любом случае, быть побежденной императором Катая было довольно честно. Я не сделала ничего настолько злого, сравнимого с захватом страны.

Про себя Луиза усмехнулась. Это было абсолютной правдой, потому что убийство де Мотта совсем не было чем-то плохим! Это лгать-говоря-чистую-правду было так полезно!

— На самом деле, я думаю пойти и поздравить его лично. Поскольку я всё равно собиралась сходить за выпивкой. Вы знаете, просто между делом.

Для кого-то, кто выпил всё, до чего сумел дотянуться, Джессика всё еще неплохо соображала.

— Ага, а он симпатичный, не так ли? — проницательно заметила она. — Экзотичный. И он выглядел... ты знаешь, умным и чувственным, не то что эти тупоголовые горы мяса вокруг. Плюс, ты знаешь, он император. И у него большой посох. С драконом на конце.

— Я... я не понимаю, о чем ты,— возмутилась Луиза. — И... эм, и ты определенно немного пьяна, поэтому... сестра, присмотри за ней. И не пробуй выпить её кровь.

— Л... Леди! — сказала Каттлея, шокировано прикрыв рот рукой. — Я бы такого не сделала!

— Извини, я знаю, это было...

— Ты разве не видела, сколько она выпила? Не знаю, почему она еще в сознании, но у меня нет демонической стойкости к алкоголю! Я, наверное... ну, впаду в кататонию! — Каттлея запнулась. — Кроме того, было бы неправильно воспользоваться её состоянием, -добавила она. — Или, может быть, "правильно"? Извини, я не слишком хорошо освоила эту злую речь!

— А еще я могу пускать лучи адского огня из глаз, поэтому если ты меня попытаешься вампнуть, то я могу сделать кое-что, о чем ты пожалеешь, — мрачно добавила Джессика, шаря взглядом в поисках алкоголя.

— Именно! — счастливым голосом сказала Каттлея. — Аргументов против много, и все они просто жгучие. Так что всё хорошо!

— ...понятно, — сказала Луиза, соскальзывая со своего кресла. Да, наверное, всё станет проще, если выпить. Если она успеет сделать это до того, как до выпивки дотянется Джессика.

*

В одиночестве Луиза де ла Вальер пробиралась сквозь теснящуюся толпу аристократии Бездны. Возможно, это было ошибкой, решила она. Она сама не понимала, как сильно она полагалась на находящуюся рядом Джессику, которая знала все странные обычаи этого места, и Каттлею, которая могла оторвать человеку голову с минимальными усилиями.

Она выпятила челюсть и приказала нервам быть стальными. Она не покажет страха. Они могут смеяться над ней. Или убить её и сожрать её душу. Последнее было худшим из двух вариантов, но оно было сходным.

— Миледи, я всегда находил, что преимущества этой молитвенно-фискальной системы в том, что мы можем легко поймать смертных культистов в цикл бесконечной зависимости, захватывающей рынок, который может ограничить их выбором — продолжать ли им их поклонение или немедленно лишиться всего, — лиловокожий лысый демон с черными глазами говорил это грудастой, рыжеволосой демонессе, которая выиграла награду за Лучший Экономический План Доминации.

— Так-то оно так, — ответила рыжая, — но вы когда-нибудь задумывались над тем, чтобы увеличивать ценность своего человеческого капитала вместо этого?

— Однажды. Дело плохо закончилось, потому что Герой нашел их. Учитывая, насколько нестабилен человеческий мир в данный момент, стратегия руби-и-хватай работает лучше всего. Долговременные вложения слишком рискованны на данный момент.

— Это действительно проблема, — грустно сказала демонесса.

Луиза заскрежетала зубами. О, если бы она могла сжечь этого лилового демона! Как смеет он так относиться к людям! Потопав оттуда и с отвращением глядя на разнообразных скудно одетых женщин Зла вокруг неё, она попыталась найти официанта.

Причина в недостатке вспомогательного персонала объяснилась, когда она нашла стол драконов. Её поиски включали в себя "поиск угла этого огромного зала, где собрались гигантские чешуйчатые летающие ящеры". Там в полном составе собрались демоны в смокингах, которые подавали им напитки, свиней, завернутых в бекон, и коров, наколотых на гигантские коктейльные палочки. Упомянутые чешуйчатые летающие ящеры были всех цветов, от самого маленького синего до гигантского черного, который, несмотря на все усилия обслуги, продолжал дымиться. Луиза решила послушать, пока попытки привлечь внимание официантов не увенчались успехом. В конце концов, каждая частичка информации может помочь ей разрушить дела Зла, которое не имеет к ней никакого отношения.

В том смысле, что, конечно же, она — не Зло.

— Рынок кладов на подъеме, — заявила по-женски звучащий золотисто-зеленый дракон, держащий бокал вина размером с ванну.

— Неудивительно, цена на золото и драгоценности всегда растет в смутные времена, — сказал серый дракон.

— О, действительно, действительно, — сказал черный дракон, выдыхая тучу дыма. — Вынужден признать, я слишком сильно вложился в недвижимость. Падение рынка подземелий двадцатилетней давности оказало сильнейшее негативное воздействие на мои капиталы. Я покупал, чтобы сдавать в аренду, а когда все эти жалкие повелители и темные чемпионы и прочие не смогли заплатить арендную плату — потому что благословенные Герои посносили им головы — я вышел в негативный баланс. Я потерял огромные суммы во время Каринианского Краха.

— О, конечно же, и я тоже, — сказал женственно звучащий дракон, пригубив свое вино. — Ну, это наглядно демонстрирует ужасную безответственность наций мира. Подумать только, они обвиняют нас в том, что мы жжем их города и требуем выкупы за принцесс! То, как они посылают всех этих Героев грабить мои подземелья, это же неприкрытое, спонсируемое государством воровство!

— Я думаю, что нам нужно обсудить это, — добавил черный дракон, — кто же здесь на самом деле является настоящими силами прогресса и динамики? Силы Добра? Как же! Без нас социум ждет стагнация! Мы создаем рабочие места и богатство! Мы ответственны за то, что финансовые потоки текут!

— От людей к нам, — согласился красный дракон.

— Вроде того! Ну, крестьяне бы целыми днями ничего не делали, если бы их не пинали лорды, которые стараются заработать как можно больше, чтобы выплатить то, что мы с них требуем! И с нашей помощью дворянство избавляется от лишних детей!

— Они сочные, и они лучшее, что вы можете получить в эти времена высоких цен на рынке принцесс.

Черный дракон грустно фыркнул.

— Это мы правили Халкгенией, знаете ли, — сказал он, выдохнув кольцо из дыма. — Были деньки. Но гнусные силы Добра свергли нас, и затем, когда Зло неотвратимо поднималось вновь, новые Повелители обычно были людьми, и поэтому испытывали иррациональный страх снова доверять нам правление.

Он тяжелым взглядом уставился на самого юного и маленького дракона за столом.

— Удели всё свое внимание нашим словам, юная леди. Никогда не верь людям, которые говорят, что предлагают альянс из-за Тьмы в их сердцах. Принимай оплату только золотом.

— Или драгоценными камнями,— вмешался красный дракон.

— О, конечно же, конечно же. Но услуги ничего не стоят по сравнению с наживой. Люди часто пытаются предложить нам грязные барыши, но у тебя должны быть высокие стандарты, и поэтому нужно брать только чистую монету. Ты запоминаешь, малышка? — сказал он, склоняясь над синей так, что Луиза не могла не подумать об отцовских манерах.

— Да! Да, это очень интересно! — сказала синяя дракониха, голос у неё был юным, женским и даже больше чем просто восхищенным. — Я... ну, я, правда, удостоена чести быть приглашенной посидеть с вами и... я не ожидала такого, поэтому не хочу показаться грубой и помешать, или еще чего-то!

— Правильное поведение молодежи, — одобрительно сказал золотисто-зеленый дракон. — Ах, когда-то у меня были романтические отношения с твоим отцом. Скажи мне, чего он от тебя ожидает?

— О! — сказала синяя. — Ну, мои родители не собираются передавать нам наследство, пока мы не сумеем доказать, что мы сможем заработать достаточно денег, чтобы оно нам не понадобилось.

— Довольно радикальная позиция, — задиристо сказал серый дракон. — Настоящая традиционная семья просто позволила бы своим детям пожрать друг друга или быть убитыми героями, пока не выжил бы кто-то один, кто заслужил бы наследство.

— Так что, ну, сейчас я... в смысле, я стажируюсь у Старшей С... с миледи д`Винтер. Мне просто нужен опыт и связи перед тем, как я смогу создать свой первый клад. Она свела меня со множеством продавцов оккультных томов и богохульных книг! Кроме того, когда мы не заняты, она позволяет мне жить в её разрушенном... ну, не слишком разрушенном замке, он просто немного неопрятный, но его, по крайней мере, давно не белили. Вот так вот я получила приглашение сюда, на Награждения Кабала. Она... ну, она во многом полагается на меня, поэтому ей нужно было, чтобы я пошла с ней!

— Миледи д`Винтер? — нахмурившись, спросил черный дракон. — Что-то не слыхал я о такой.

— Нет, нет, она очень скрытный человек. Она занимается убийствами, уничтожением или избавлением от соперников для... ну, это правительственная работа, я думаю, что вы понимаете, что я не могу сказать большего. Я не хочу обзавестись плохой репутацией на старте карьеры!

— Очень мудро, очень мудро. Никто не любит болтунов.

— О, действительно, — сказал черный дракон. — Х-м-м. Скажи мне, она берет частные заказы? Есть тут один несносный злой клоун, который крадет детей из места, над которым я немало потрудился, это вид долгосрочных человеческих вкладов. Такое безобразие не может продолжаться, если от него срочно не избавиться, то я боюсь, что заявятся какие-нибудь проклятые Герои и испоганят годы работы.

— Конечно же, я сообщу, как на нее выйти! И...

Это всё, что выслушала Луиза, потому что ей было скучно, хотелось пить, и она сумела-таки пробиться к официанту.

— Вина! — потребовала она, но затем запнулась. — Постой, нет. У вас есть что-то покрепче?

*

Даже улыбка Каттлеи начала становиться напряженной, пока Джессика продолжала пить. Возможно, это было результатом удивления тем, сколько её соседка сумела выпить. Или, возможно, потому, что ей понемногу раскрывался весь список критики Джессики.

В данный момент она рассказывала "как тяжело напиться, когда у тебя метаболизм инкуба".

Каттлея подозревала, что на самом деле Джессика не так устойчива, как она сама считала. Вдобавок она сама начала испытывать жажду и начала думать, куда ушла Луиза. Появление эльфы, которая выступала при вручении "Лучшего Злодея Халкгении", с чем-то, что напоминало стакан фруктового сока, оказалось довольно приятной разрядкой.

— О, дарова, Лили! — громко объявила Джессика. — Ты как там?

Эльфа моргнула, осторожно пробираясь к их столу. Она явно старалась не наступить на свое платье — если бы кто-то назвал это безумие платьем — и держала руки скрещенными перед собой на случай неудачи.

— Эм. Я... эм, ну, я думаю, я... нормально. В смысле, я... я хотела умереть там, в этой одежде и д-даже не знаю, как Эмеральда уговорила меня одеть такое и...

— Это отлично! Я собираюсь срать.

— О. Эм, — Лили сникла после такого поворота, но храбро продолжила:

— Ты была так права насчет платья. Арахническое... эм, не для меня. Совсем. — Она вздохнула. — Это... даже х-хуже, чем когда п-проводим обряды для нашей темной богини, когда мы... эм, голые, потому что тогда темно, и все голые, и... ну, она, в основном, просто смотрит на нас, говорит, что мы не в форме, и заставляет нас потом больше т-тренироваться. Все просто таращились на меня, и н-не в хорошем смысле! Эта твоя Повелительница и эта твоя подруга... они одеты в вещи, которые и я могла бы одеть. А эти маски спрятали бы румянец.

— Ну, хоть кто-то, епт, считается с моим мнением! — рявкнула Джессика.

Лили села, что-то бормоча и сильно краснея, поскольку её гардероб потребовал срочного одергивания. Она подвинулась поближе к Каттлее.

— Сколько она выпила? — уточнила эльфа.

Каттлея молча показала на стол.

— Всё это. Эм. Хочешь одолжить у меня плащ? — предложила она, почувствовав сочувствие к стыду другой девушки. Даже если та была эльфом.

Благодарность в глазах Лили практически ужасала своей силой.

— Спасибо, спасибо, — сказала она, выглядя намного счастливее сейчас, когда надела на себя красный оперный плащ и увеличила количество ткани на себе на два порядка. -Эм, ты же Карминовая Графиня, правильно? Я... эм, видела картинку с тобой в журналах.

Каттлея кивнула.

— Хотя я, — она понизила голос, — на самом деле я не графиня, — сказала она.

Это было так умно с её стороны! Это прозвучало так, словно она на самом деле была из низшего класса, притворяясь высшим аристократом, а не член высшей аристократии, притворяющийся низшим аристократом. Никто даже не заподозрит такого!

— А тебя зовут Лиллистрадание? — спросила она.

— Пожалуйста, зови меня Лили, — эльфа тоже понизила голос. — Это мое настоящее имя, — признала она. — Я з-знаю как глупо звучит Лиллистрадание, но под этим меня знают люди. — Она вздохнула. — Мне нужно было упросить Эмеральду провести эту церемонию вместо меня и сказать, что я буду проводить... эм, какой-нибудь темный ритуал или что-то в этом роде. Я н-нервничаю в публичных местах, и я ненавижу-ненавижу-ненавижу Лос Диаблос. Тут нету деревьев, или... или... они мертвые. И всё загажено. Так же плохо, как дома. — Она запнулась. — Так же хорошо, как дома, — исправилась она.

Каттлея сочувственно кивнула.

— Не думаю, что демоны действительно уйдут в природу, — согласилась она. — Мне это не нравится. Бег с волками был одной из тех вещей, которыми мне очень нравилось заниматься, когда м... при каждом удобном случае!

— О, ты держишь волков? — с энтузиазмом сказала Лили. — У меня есть несколько, но больше всего я люблю моих домашних пауков! Они такие милые! И они такие заботливые матери!

— Я пробовала завести пауков, но мне с ними никогда не везло, — признала Каттлея. — Думаю, что отчасти виноваты мои нетопыри.

— О да, они серьезная проблема. Они едят и пауков, и их добычу. Ты пробовала земляных пауков?

Джессика обличающе ткнула пальцем в сторону Каттлеи, потом цапнула очередной бокал и опустошила его.

— Ты! Даже не пробуй... ты знаешь, вампнуть её! Лили друг! Я не хочу, чтобы ты разбила ей сердце, выкачав из неё всю кровь!

— Эм, — сказала Каттлея, откинувшись на спинку стула, — это было немного неожиданно. Чем я такое заслужила? И пожалуйста, Л... моя леди уже просила тебя сегодня поменьше сквернословить.

— Джессика грубит, когда пьяна, — встряла Лили.

— Ни фига! Заткнись нафиг, Лили! — Джессика запнулась. — О боже, — добавила она, потому что эльфа выглядела готовой расплакаться даже сильнее, чем обычно. — Послушай, просто пей свой сок.

— Ты его выпила. Только что.

Джессика посмотрела на стакан в руке.

— А. Да. Откуда он тут взялся?

— Я поставила его, — сказала Лили, пока Каттлея аккуратно отняла пустой стакан у Джессики.

Темноволосая девушка откинулась назад, её толстенькие крылья раскинулись над спинкой стула.

— Хорошо. Может, я немного напилась, — признала она. — И я очень, очень сильно зла. Фактически, я, мать его, в бешенстве! Пошло оно! Гребаное жульничество нечестных...

Металл хрустнул, когда Каттлея вцепилась в столешницу, её пальцы превратились в когти. С оскаленными клыками она подалась вперед.

— Хватит сквернословить! — прошипела она.

Лили жалко пискнула, и красное сияние в глазах вампира потухло.

— О, я ужасно сожалею, — извинилась Каттлея. — Правда. Это не я. Это голод до живой крови говорил. Это чертовски раздражает, что ты всё время сквернословишь.

— Может, у меня право имеется! — огрызнулась Джессика. — Может, я абсолютно точно должна была выиграть, а оно ушло к бесталанному хмырю! Который, наверное, купил победу! Или т... спал с Кабалом для этого!

— Пожалуйста! — сказала Лили, подняв руки. — Разве мы не можем просто поладить друг с другом?

Тишина упала над столом, полуинкуб задумалась, а эльфа ломала руки, нервно глядя на них обеих. Каттлея, которой хотелось чем-то заняться, начала двигать пустые бокалы по столу.

Джессика тяжело моргнула и сфокусировалась на розоволосой женщине.

— Ты что это делаешь? — спросила она, сонно хмурясь.

— О! — Каттлея оставила бокалы, всплеснув руками. — Я просто двигаю бокалы, пока они не встанут симметрично. В данный момент они все возле тебя, и это просто... — женщина содрогнулась, — ...это вроде как ты заходишь в комнату, и одна из картин висит неровно. Это просто режет глаза!

Джессика таращилась на неё.

— Как пожелаешь, — в конце концов сказала она.

— Интересно, есть ли тут кого-нибудь выпить, — сказала Каттлея, глядя по сторонам. — Я просто не могу оставаться здесь и смотреть на них!

— Если ты идешь за вином, эм... — начала Лили, — можешь посмотреть, если ли у них что-то с-слабоалкогольное?

— Ой, нет, — сказала Каттлея, — я не пью... вина.

Она запнулась и добавила:

— Оно ужасно на вкус, — она поднялась и аккуратно поплыла сквозь толпу с нечеловеческой элегантностью.

Уход сопровождался тишиной.

— Ну... эм, она в-выглядит милой, — весело сказала Лили. — В смысле, для немертвого м-монстра. И. Эм. Ты правда очень ругаешься. И ты пьяна.

*

Через несколько минут Луиза сумела объяснить, что она, фактически, спросила, есть ли у них что-то крепче, чем вино, что ей не нужен алфавитный список, и что она хочет, чтобы напиток был не слишком крепким и не летальным для кого-то с человеческим метаболизмом. Это сократило список до приемлемых размеров.

При этом в конце концов она всё-таки получила вино. Хотя и очень хорошего сбора, выращенного злыми ромалийскими монахами, если верить стюарду. Она сделала памятку с названием монастыря, из которого якобы привезли это вино. Его постигнет праведное очищение, в свое время.

Хотя, может быть, она сначала закажет там несколько бутылок. Это действительно очень хорошее вино, подумала она, делая глоток. А затем она постаралась не выплюнуть его, увидев... нечто, что двигалось к ней с пером и блокнотом в руках. Луиза старалась не смотреть на искаженную фигуру. Это была женщина, да, и в некотором роде у неё был потенциал... ну, не быть ужасающим богохульством против всего хорошего и праведного. Но в данный момент она, конечно же, притягивала взгляды, и Повелительница с трудом смогла отвести глаза от — демона? Это должно быть демоном, правда? — женщины.

Её изгибы были не на предназначенном им природой месте. Девушка была уверена, что грудь не должна выглядеть так. Или хотя бы не демонстрировать себя миру.

— А, Стальная Дева! Сах`леа Джуе`нез, Лос Диаблос Таймс. Вы претендовали на две награды, да? Но не получили ни одной. Как вы относитесь к этому? — Перо женщины было наготове, словно какой-то чудовищный коготь.

Постойте, нет, это и был чудовищный коготь.

— Ну, я и не была фаворитом, — прямо сказала Луиза. — Император Ли... Катайский император... ну, я не стыжусь сказать, что он нечестивее меня. Но поверьте мне, я уже работаю над планами на следующий год.

— Учитывая, что уже в первый год вы убили члена Регентского Совета Тристейна и украли артефакт Зла у де ла Вальер, это определенно будет чем-то достойным внимания, — сказала журналистка. — Может, дадите моим читателям намек на ваши планы?

— Конечно же, нет, — решительно ответила Луиза, а затем заставила себя улыбнуться. — Тогда оно не станет сюрпризом.

— По Лос Диаблосу ходят слухи о вашем прошлом, — сказала искаженная женщина. -Акцент аристократа Тристейна из очень хорошей семьи, вы отказываетесь показывать лицо на публике, и у вас в советниках сам Гнарл... это правда, что вы были любовницей графа де Мота, затем получили отвратительное увечье, и он вас вышвырнул?

Луиза сжала свободную руку в кулак, вторая была занята бокалом с вином.

— Я не буду комментировать мое прошлое, — холодно сказала она, — и всякий, кто это спрашивает, должен поостеречься. Я считаю такие расспросы очень оскорбительными для себя.

— Продолжает придерживаться таинственного прошлого, — сказала журналистка, судя по всему, ничуть не испугавшись. — Неплохо. Пожалуйста, постойте немного, пока мой ассистент... — она показала на монструозного получеловека-полупаука, который работал угольком, — да, мы получили вашу картинку. Больше спасибо за то, что уделили нам время, ваша злобность. Я не хотела бы занять слишком много вашего времени. Не тогда, когда другие требуют вашего внимания, — она подмигнула Луизе в довольно непристойной манере, а затем удалилась в сторону драконьего стола.

Луиза медленно выдохнула, обернулась и обнаружила себя стоящей лицом к лицу с Императором Ли.

— Эм, — сказала она.

Катаец что-то произнес.

— Его Темное Императорское Величество, Император Ли, Лорд Драконьего Трона, Хозяин Злобы, Лорд Бесчисленных Армий Востока, Тиран Запретного Города, Волшебник-Визирь Девятой Печати приветствует тебя! — огласил переводчик.

Луиза присмотрелась к своему сопернику. Он был, да, он был красив, в довольно экзотичной манере, но еще и удивительно юн. Она бы удивилась, если он оказался старше неё больше, чем на несколько лет. Его волосы были темными и немного растрепанными, что, похоже, было распространенным среди обитателей Мистического Востока. Острые глаза. Его темная роба, при ближайшем рассмотрении, не была одним целым. На самом деле она состояла из тщательно подобранных слоев одежды немного отличающихся оттенков черного и темно-синего, со вкусом подчеркнутых брызгами серебра.

Кроме того, если только она не ошиблась, под всё это он надел броню.

— Приветствую, Ваше Величество, — сказала Луиза, потому что есть такая вещь, как манеры.

Император что-то сказал.

— Его Темное Императорское Величество, Император Ли, Лорд Драконьего Трона, Хозяин Злобы, Лорд Бесчисленных Армий Востока, Тиран Запретного Города, Волшебник-Визирь Девятой Печати говорит тебе; обрати внимание на его слова, поскольку он есть фонтан всей мудрости! Это честь для вас, варваров внешних земель, услышать его речь. Слушай внимательно, поскольку он говорит, что выражает умеренное уважение к твоим деяниям и свершениям! Для жалкого варвара ты неплохо справилась!

Луиза начала краснеть, и император что-то жестко сказал.

— Его Темное Императорское Величество, Император Ли, Лорд Драконьего Трона, Хозяин Злобы, Лорд Бесчисленных Армий Востока, Тиран Запретного Города, Волшебник-Визирь Девятой Печати говорит тебе; обрати внимание на его слова, поскольку он есть фонтан всей мудрости! Если ты не перестанешь комментировать его речи, он вырвет тебе ногти раскаленными щипцами и вобьет их тебе в глазницы... о, это он мне говорит.

Затем, после бормотания иностранной речи между ними, переводчик поспешил прочь, нервно оглядываясь.

— Переводчики, — сказал император на ромалийском, но с сильным акцентом. — От них больше вреда, чем пользы, иногда думаю я.

Луиза улыбнулась, искренне показав удовольствие.

— Вы хорошо говорите на ромалийском, — сказала она. Определенно, намного лучше, чем она на катайском, на котором она "вообще никак не говорила".

— О, не нужно мне льстить. Я знаю, что не очень хорошо, но, может быть, мы сможем говорить так, чтобы я не оскорблять Вас из-за тупого переводчика. Я немного говорю на ромалийском.

— Нет, нет, — настаивала Луиза. — Я могу Вас понимать. Мне каждый день приходится иметь дело с теми, кто гораздо хуже владеет языком, чем Вы.

Возможно, ему не стоит знать, что она говорила о миньонах, но это не делало высказывание ложью.

Вместе они прошествовали по залу, пробираясь сквозь толпы демонов, колдунов и прочих гостей.

— Иногда мне кажется, что меня окружают идиоты, — сказал Ли. — Не только переводчик, хотя у него не было воли к жизни. Видите соперников? Я не уважать тех, кто не понимает, что суть Зла в силе. Вроде... Вы одели доспехи. Это хорошо. Доспех остановит убийство. Я тоже в броне. Злые женщины, которые не одевают броню — умрут. Слишком заинтересованы в теле, не заинтересованы в его сохранении целым. Бесполезны! Действуют как наложницы, это они выглядят красиво, не как правители, которые держат мир за глотку стальной хваткой!

Луиза покраснела.

— О, с этим я согласна! — сказала она, сделав глоток вина. — Разве не показательно, что величайшая Героиня... действительно, величайший Герой прошлого поколения, носила полный доспех?

Император медленно выдохнул.

— Да, мы слыхали о Карин в Катае, — сказал он. — Очень пугающая леди. Я слыхал, что у неё нет пальцев под перчатками, там дополнительные жезлы для дополнительной магии. Она не пала бы ловушку объективной субоптимальности ! Вы слыхали о том, как я убил прошлого визиря, перед тем как убить императора? У него были магические амулеты, которые защищали его от ножей, яда и которые будили его, когда кто-то пытался убить его ночью. Он был параноиком. Но у него не было защиты от болезней! Он подхватил болезнь от укусов насекомых с Инда, которых я впустить в комнату, он умереть! Кто же не защищается от болезней? Субоптимально!

— Понятия не имею, — согласилась Луиза, у которой не было вообще никакой защиты от болезней.

— Так глупо, — сказал он со вздохом. — У Вас впечатляющая аура магии Зла. Вы знаете это? Вы очень могучая волшебница Зла... может быть, даже сильнее меня, но у меня больше драконов! Возможно, мы еще поговорим, когда я найти нового переводчика, который будет понимать, что я не желать недопонимания. Я пришлю голову старого переводчика в виде подарка-извинения, да?

— Эм.... благодарю? — сказала Луиза, не совсем понимая, что происходит. — Хотя я и не думаю, что...

— Вы танцуете?

О. К чему это оно всё идет? О боже. Луиза отчаянно оглянулась, надеясь на помощь. Всё, что она смогла увидеть, это Каттлею, которая разговаривала с каким-то очень красиво выглядящим мужчиной. Никакой помощи оттуда. Ну, всё что она могла сделать, это последовать примеру сестры.

Луиза зажмурилась, залпом допила вино и снова открыла глаза.

— Почту за честь, — сказала она, стараясь игнорировать ощущения в животе.

*

— Вы не видели Стальную Деву? — снова спросила Каттлея, говоря громко и медленно, стараясь пробиться сквозь толстую кость черепа очередного безмозглого атлета. Сколько же мужчин здесь уверены, что большие мышцы заменяют способность нормально общаться?

Кроме того, ей было ужасно сложно всерьез воспринимать таких мужчин, когда она была вполне уверенна, что сможет сломать ему руку, если бы это действие не было плохой вещью для воспитанной леди. Её мать всегда учила её, что приличные юные леди не отрывают руки мужчинам, пока этот мужчина не напал первым. Поэтому она просто оттолкнула его с дороги, игнорируя его возмущение.

— Простите? — сказала она ближайшему официанту. — Эм! Прошу прощения!

— Моя леди? — проказливо сказал демон.

— У вас есть... эм, — она, наверное, должна быть хорошей, потому что она обожралась единорогом и заметила определенную... тесноту в некоторых старых платьях, — ... бычья кровь, пожалуйста?

— Конечно, моя леди. Сейчас, — сказал он, ныряя за колонну и как-то добыв оттуда широкий бокал, доверху наполненный красной жидкостью.

— Большое спасибо, — сказала она, передавая ему небольшую монетку, перед тем как уйти. Джессика закатила им долгую и сложную лекцию о том, что обслуга Бездны ожидает от них чаевых, и она этого не поняла, поэтому решила буквально придерживаться всех этих наставлений. Каттлея отхлебнула из бокала и побледнела. Деликатно, стараясь чтобы никто не заметил, она выплюнула красную жидкость обратно в бокал. Это была совсем не бычья кровь! Это было просто красное вино! Она чрезвычайно твердо решила найти официанта, который сыграл с ней такую ужасную, грубую шутку и поучить его уму-разуму! А затем выпить большую часть его крови!

Но это будет неправильно.

В поисках Луизы она наткнулась на Гнарла. Старший миньон сидел между двумя очень полногрудыми демонессами, и большим бокалом бренди перед собой. Блондинка чесала его за ушами и... он мурлыкал?

— Ах, Графиня, — сказал он, пошевелив пальцем в её сторону. — Как дела?

— Эм... хорошо, — сказала Каттлея. — В смысле, Бездна чрезвычайно странная, но интересная. А еще я не могу найти выпивку. Ты видел Повелительницу?

— В прошлый раз, когда я её видел, — сказал Гнарл, — она танцевала с императором Катая.

— О, это мило, — тепло сказала Каттлея. — Он выглядел умным молодым человеком. Хорошо для неё.

— Присаживайтесь, — сказал Гнарл, похлопав по бедру одной из демонесс, сидящих рядом с ним, и та захихикала. — Я думаю, что, может быть, нам нужно немного поговорить. Есть кое-что, что Вы можете сделать на этом маленьком собрании, чтобы помочь Повелительнице, и как её главный советник я думаю, что наилучшим для её интересов будет, если Вы выслушаете мои предложения.

26. Часть 5-5

"Ах, добрый день! Это главный офис Инфернальных Новостей? Я бы хотел получить подписку на все ваши замечательные публикации. Я сделаю первый платеж прямо сейчас. Просто впишите меня под именем "Legate de Legionary". Что? Нет, я не знаю, почему вам кажется знакомым мой голос. Я определенно не замаскировавшийся герой, использующий публикации Зла, чтобы выяснять, чем занимаются его основные фигуранты. Это было бы смешно. Где вы видели настолько хитрого героя? Как все мы, Злые люди, знаем, Добро не слишком умно".

— Таинственная личность в плаще и маске.

Луиза и темный и очень тираничный узурпатор-император мистических земель Катая были посреди их второго танца. Это было очень неловкое и совсем не романтичное занятие. Частично из-за того, что никто из них не знал танцев другого, но в основном потому, что оба были одеты в тяжелые доспехи, и поэтому любым прикосновения плоти к плоти ради невинного флирта мешали два слоя демонической стали.

Орды журналистов, зарисовывающие их, тоже легкости общения не добавляли.

Если бы её родители видели, чем она занимается, они бы убили её. Вероятнее всего, в прямом смысле этого слова.

Но то, что должно было случиться, должно было стать наиболее ... и абсолютно... опасным заданием Луизы за всё её время притворства-злой-повелительницей-но-на-самом-деле-не-злой.

Ей нужно было в туалет. А она была одета в полный доспех, включая бронированную юбку, которой раньше не было, и ей понадобилась помощь Джессики, чтобы надеть её.

О боже.

Она извинилась и последовала в женский туалет. Терпеть дальше было трудно, и Луиза определенно не хотела опоздать в этой пикантной ситуации.

— Ах, ваша злобность. Жаль, что так вышло с наградой, а? Честно, я думаю, что Вы должны были выиграть Халкгенийскую. Я бы сказал, что Шафеела должна была проиграть, учитывая количество попыток, не говоря уже о том, что Альбионские повстанцы недостаточно Злые.

Луиза зыркнула на демона в галстуке и с моноклем, который, видимо, принял её приближение за предлог к началу диалога.

— Благодарю вас, — сказала она, — но я не согласна с этим. Я бы сказала, что Альбионские повстанцы на самом деле достаточно нечестивые.

— Они низложили короля и казнили его и его сына, больше дело. Любой может сделать это. Это даже не всегда Злодейство! Где жертвоприношения? Пытки священников? Посажения на кол? Ничего подобного не происходит! — демон протестующее взмахнул руками. — О, они запретили фестивали и празднования на Серебряную Пятидесятницу? Это не Зло! Это просто скучно!

— Возможно, — сказала Луиза, пытаясь пройти мимо него.

— А вы? Кроме вашей брони, вы делаете всё как положено. Вы убили члена регентского совета в драматической дуэли! Браво, скажу я вам!

Луиза редко бывала в ситуации, когда она пыталась удрать от восхвалений. Это было странное чувство. Ну, она надеялась, что это было странное чувство, которое она... эм, чувствовала.

— Это приятно слышать... — начала она.

— А затем украли нечестивый артефакт у сил Добра! Это мы должны поощрять сегодня! Это ... Зло, унижая доброделов усилением себя. Конечно же, я помню те времена, когда семья де ла Вальер была нормальной силой Зла в этих землях. Те еще были деньки. Эх, даже мать нынешнего Герцога однажды вызвала меня, и я спросил её: "Зачем ты призвала меня, маленькая девочка?" — и затем она заклеймила меня раскаленным железом и заставила страдать за то, что я посмел назвать её маленькой девочкой. Оказалось, конечно же, что это её купание в крестьянской крови привело к излишнему омоложению, но разве это имело для меня значение, когда я корчился от боли! И она выколола мне глаза, когда я пошутил насчет её отсутствующей груди и спросил, не увлекается ли её муж этим самым!

Он заметил удивленный взгляд Луизы на его присутствующие глаза.

— Я восполнил потерю.

— М-м-м, х-м-м, — сказала Луиза, чувствуя тошноту от описаний того, что её... бабушка вытворяла. Из какой же нечестивой греховной семьи она вышла! Как хорошо, что она ничем не напоминала эту мерзкую женщину!

— Мы... эм, ну, ох, — она запнулась. — С дороги, — сказала, наконец, она, решив проявить чуть меньше такта. — Мне нужно... Я иду в туалет.

Это действительно сработало, и демон даже извинился. Она сумела пробраться мимо множества разнообразных препятствий в виде людей, которые хотели поговорить с ней, прекрасно ощущая, как уменьшается лимит времени.

Женские туалеты в Бездне были не тем, что она ожидала. Они выглядели как... ну, она могла бы объяснить свои впечатления только так: "вроде как Каттлее поручили их украсить, но позволили пользоваться только черным мрамором, красной кожей, зеркалами и душами проклятых". Или можно было сказать, что было приложено множество усилий, чтобы в них было удобно и приятно находиться, но выбор материалов всё же работал против этой задумки.

Луиза прошла мимо вечногорящей проклятой души, которая использовалась для того, чтобы сушить руки посетителям, кивнула вампирше и демону, которые делали нечто тайное и мистичное с белым мелом возле раковины, и закрылась в одной из кабинок.

*

Глубоко в тенях таился кровожадный монстр. С горящими красным глазами, он стоял неподвижно, как надгробье. Он не дышал. Сердце его не билось. Он просто ждал с оскаленными клыками свою жертву.

Затем Каттлея вздохнула и вышла из алькова. Засада не сработала. Они наверное... сидят где-нибудь или что-то вроде. Определенно, ей самой нужно найти того демона, про которого говорил Гнарл.

С безупречной грацией она скользила сквозь толпу. Все вокруг пахли...вкусно. Конечно же, все начинали пахнуть вкусно, когда она была голодна, но она определенно чуяла экзотическую кровь, которая текла по разнообразным кровеносным системам.

...и это было неправильно, и это было проклятием, и ей нужно быть хорошей девочкой и просто найти немного животной крови, но прокляни его Основатель, это было тяжело! И она уже попыталась быть хорошей и после всех трудов получила стакан противного вина.

Мир, решила Каттлея, был чрезвычайно плохим местом. Или, по крайней мере, он был плохим, пока её мучила жажда. Если она чего-нибудь не выпьет в ближайшее время, в её мыслях начнут возникать глупые слова вроде "угрюмые крылья темной ночи", а такого не захотел бы никто.

А затем она ненадолго прекратила свои поиски, когда заметила довольно-таки выделяющуюся из толпы фигуру. Среди мускулистых качков, женственных длинноволосых мужчин и скудно одетых женщин, стоял мужчина, которому можно было дать около шестидесяти лет, и волосы его уже начали седеть и истончаться. Он был одет в грязноватую мантию, с заплатками на локтях, а на пальцах остались следы чернил.

Он был очень похож на доброго учителя, который с радостью забывал тему урока и срывался на дискуссию о мотыльках и мышах и любых маленьких зверушках, которыми он был заинтересован в данный момент. Каттлея всегда любила таких учителей, особенно пока еще была жива, и они с радостью брали её летом в сады ловить бабочек, вместо разговоров о скучной и нудной теологии.

Бегать по ночам с сачком было совсем не так весело. Не то чтобы она такое делала, но всё же!

Необычная фигура зацепила её любопытство, словно крючком. И в любом случае, он выглядел добрым, и он мог знать, что она сделала неправильно и почему ей дали вино, хотя она попросила конкретно бычью кровь.

— Привет! — сказала она прямо из-за его спины, перед тем как вспомнить, что ей не следует подкрадываться к людям со спины и представляться. Отец был довольно настойчив на эту тему. Это заставляло людей нервничать.

К счастью, престарелый джентльмен был довольно расслаблен.

— Ах, добрый вечер, мадемуазель, — сказал он. — Или должен я сказать "мадам"?

— О, нет, конечно же мадемуазель, — сказала Каттлея. — Я не замужем.

— Понятно, — сказал он, интонацией изобразив это самое понимание. Что именно он понял, Каттлея не знала, но это и не было важно. — Должен сказать, что вы довольно прямолинейная юная леди, решившись вот так запросто внезапно подойти ко мне, — добавил он.

— Я искала друга знакомого, затем заметила вас, и вы очень выделялись, поэтому я подумала, что могу поговорить с вами, — честно ответила девушка.

— А. Вы нечастый гость на таких мероприятиях? — предположил он.

— Это первый раз, — подтвердила она. — Тут чрезвычайно интересно, знаете ли.

— Х-м-м. Значит, вы желаете поговорить со мной. Ну, например, вы когда-нибудь задумывались о том, что Церковь в корне прогнила, словно она, эта организация, была основана и работала безо всякого высшего божественного руководства, что предполагает, что любые Добрые дела могут делаться без паразитирующих пиявок из высшего духовенства? — добродушно спросил мужчина.

— Я о таком стараюсь не задумываться, — сказала Каттлея, довольно шокированная вопреки ожиданиям.

— Возможно, вам стоит попробовать однажды, — сказал он. — Хотя да, должен сказать, что это довольно сомнительное верование. И это всё вопрос точки зрения. Теперь животные, животные намного интереснее.

— О да, — согласилась Каттлея, — действительно, разве не так? Я очень люблю своих щеночков. Ну, моя сестра продолжает говорить, что это взрослые порабощенные плотоядные волки, но все они для меня щеночки.

Мужчина улыбнулся, пригладив свои седеющие волосы.

— А, я вижу, вы знаток. Родство между волками и псами довольно очевидно, не так ли?

— Ага! У них могут быть восхитительные детки! — согласилась Каттлея.

— Вроде того, вроде того. Но вы видели скелеты других подобных животных. Вы заметили, что большинство животных... ну, они довольно похожи. В том смысле, что у них всех четыре конечности, две...

— Кроме драконов, — услужливо подсказала Каттлея. — У них шесть. О, и у мантикор шесть тоже. И грифонов. О! А еще был скелет виверны в холле в... месте, где я раньше жила, и знаете ли вы, у них есть короткие костяные утолщения перед их крыльями, которые, я думаю, были руками! Это чрезвычайно интересно, потому что вы даже можете заметить, что все драконьи черепа в коллекции матери очень похожи, и как, например, черепа драконов ветра намного изящнее, чем огненных, вроде как его схватили за нос и потянули... о, и превратили кости в глину в то же время. Даже если все черепа свалены в неопрятную кучу, потому что у неё закончилось место в хранилище для них!

— Эм... — начал мужчина.

— О, это страшно интересно! Я ни с кем не говорила об этом уже долгое время! Вы желаете еще о чем-нибудь поговорить? Может, вы знаете, что я должна попросить у официантов, чтобы получить немного крови?

— Так вы вампир? — разочарованно спросил мужчина. — О, как жаль.

— Простите, — извинилась Каттлея. — Но почему? В смысле, кроме очевидных причин.

— Ну, боюсь, юная леди, что ваша душа неразрывно связана с вашей телесной, некротической формой. Она абсолютно бесполезна для меня. Вы не смогли бы продать её, даже если бы захотели.

— Я думаю, что я что-то упустила, — честно призналась Каттлея.

— О, прошу прощения. Некоторые зовут меня Неверующим, другие — Принцем Моральной Деградации. Когда я иду по миру, мужчины совершают прелюбодеяния, обычно с другими мужчинами, женщины беременеют вне брака, коты спят с собаками, и в основном я есть причина безнравственности и слома правильного порядка вещей. Высшие эшелоны Церкви шепчут мое имя со страхом, поскольку просто знание о существовании темного бога вроде меня, порождает грех сомнения, и это имя, это ужасающее имя есть Ате.

— О, — тихонько сказала Каттлея. Она случайно совершила нечто очень, очень неприличное, разговаривая с этим темным богом. Сейчас она чувствовала себя виноватой из-за этого, в основном из-за того, что она наслаждалась этим разговором. Её интерес в прелестных маленьких животных всегда был общим с её старшей сестрой, перед тем, как всё было разрушено, и из-за Элеоноры она стала кровожадной королевой ночи. Они были очень близки, она ходила за своей классной старшей сестрой со своими сачками и сумкой для растений, и... сейчас они не разговаривали друг с другом. Даже когда изредка родители собирали их водной комнате — и это происходило не чаще чем раз или два в году. И...

-...постойте. Простите, пожалуйста, — вежливо сказала она. — Но вы сказали, что моя душа привязана к моему телу?

— Да, гнусная и вонючая запятнанная штука, которая должна питаться жизнью живых существ, вытягивая жизнь и энергию из мира вокруг себя для поддержания своего ужасающего существования...

— Но это моя душа, да? Не какой-нибудь демон или что-то вроде, связанный с моим телом, который просто думает, что он это я, хотя на самом деле нет?

— Ну, да, но...

Каттлея заключила злобное божество в искренние объятия.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — верещала она. — Я давно хотела это выяснить! У меня есть душа! Спасибо большое! Простите, было чрезвычайно интересно поговорить с вами, и я бы с удовольствием при случае еще поговорила с вами о прелестных, милых животных и тому подобного, и про то, как они похожи, но мне нужно поговорить с другими людьми и я не хочу тратить ваше время! Спасибо!

И с этими словами она шмыгнула в толпу, оставив темное существо черной веры немного сконфуженным. Уже почти пробравшись на другой конец комнаты, она вспомнила, что не дала ему даже шанса сказать ей, как заказать кровь. О, она была так глупа! А он был таким милым, и очень интересным! Да, он признал, что технически он темный бог, и хорошие девочки не связываются с такими, но он был богом не самого низшего сорта, по крайней мере, у него не было слизи или других дикарских штучек.

Она стыдливо улыбнулась. И после этой интересной беседы и того, как она узнала, что она — это она, а не какой-нибудь монстр, который притворяется ею — что беспокоило её с тех пор, как она прочитала ту философскую книгу — сейчас она нашла ту демонессу, за которой её послал Гнарл, и которая оказалась одета, преимущественно, в снег. Милый гоблин-советник её сестры сказал, что у неё есть какая-то супер-специальная важная информация, и что она не должна останавливаться ни перед чем, чтобы получить её.

Живот Каттлеи заурчал. Она так далеко зашла ради своей младшей сестры!

— Привет!

*

Семь минут подпрыгиваний и тихих проклятий, две минуты на личные дела, еще шесть минут подпрыгиваний и бормотания, пока она пыталась перетянуть некоторые завязки, и Луиза открыла дверь. Ну. Может быть это и Бездна, место злобы и греха и прочих ужасных вещей, но у кое-что у них действительно устроено как надо. Она склонилась над рукомойником, игнорируя стоны проклятой души, которая была прикована к стене и держала полотенца.

— О, привет, — произнес голос за ней, томно растягивая слова. — Повелительница Севера, не так ли? Та, что была с Гнарлом.

Луиза повернулась, чтобы встретить... ну, новоприбывшая была выше её и несколько полногрудее, поэтому она посмотрела выше, чтобы встретить её лицом к лицу. Это была суккуба, которая оглашала новоприбывших, та — насколько она помнила — на счет которой жаловалась Джессика. Разглядывая её вблизи, вдалеке от огней и гламура, Луиза действительно могла увидеть, что — насколько кто-то мог определять возраст демонов — она выглядела довольно молодо, наверное, ей было столько же лет, как и самой Джессике, и что в её блондинистых волосах был красноватый оттенок, которого она не заметила сразу, и слегка экзотичный цвет глаз и кожи. Она выглядела довольно знакомой. Это должно было быть семейное сходство с Джессикой, решила она.

— Изах`белья? Так? — спросила Луиза. — Я... думаю, что читала это... эм, в журнале. Я слышала ваши комментарии.

— Да, это я, — сказала блондинка, ее красные глаза оказались широко раскрыты и бодро смотрели на собеседницу. — Кстати, я изучила ваши достижения. Они довольно впечатляющи, и... ну, честно говоря, терпеть не могла этого склизкого человечка.

Луиза моргнула.

— Простите? — уточнила она.

— Граф де Мотт. Ужасный человечек, — сказала Изах`белья, фыркнув. — Интересовался только плотскими наслаждениями. Никаких мозгов у него не было. Что это за мужчина, который совсем не интересуется женщиной, способной вести интеллектуальную беседу, когда предлагает ему взаимовыгодную сделку?

Девушка надула губы.

— Не знаю, как сказать, — критично сказала она, — но... эм, вы же суккуб.

Изах`белья закатила глаза.

— Ой, пожалуйста, не говори мне, что ты слушала Д`жезику, — сказала она, взмахнув крыльями. — Моя кузина испорченная, избалованная полукровка, на ней помешался её отец, который стал насмешкой над тем гордым принцем бездны, которым он был. Она живет, постоянно завидуя нашему крылу семьи, и верит, что весь мир ей должен. Она даже украла моего Принца Инферналиса, когда мы были маленькими, и оторвала ему голову!

— Эм...

— Это была моя любимая кукла! — Суккуба сделала глубокий вдох. — Но, честно говоря, это сейчас не важно. Я надеялась поговорить с вами, и это место ничуть не хуже других. Как вам понравилось у нас? У вас довольно таинственное прошлое... это ваше первое посещение Церемонии Награждения?

— Да, — признала Луиза.

Суккуба выдала гортанный смешок.

— Вам понравилось выступление моей сестры... ну, она сводная сестра, но кого это заботит? Что до меня, то я была поражена тем, что она запомнила всю свою речь. Поэтому я подозреваю, что она записала её на руке. Боюсь, она не слишком сообразительна. Как и большинство моих сводных сестер.

Луиза тепло улыбнулась своей собеседнице. Она определенно выглядела довольно милой, и она была действительно симпатичной и... постойте-ка. Это не была нормальная мысль. Совсем ненормальная! Она не думает о других девушках, что они симпатичные! Особенно не о демонических девушках. Даже Джессика заставляла её думать о красоте, не симпатичности! Да, сейчас, когда она сконцентрировалась на ней, она ощутила мысли, похожие на те, которые вызывала Джессика, когда становилась мужественной, хотя воздействие и было намного слабей и более незаметным.

— Пожалуйста, не делайте такого, — сказала Луиза с фальшивой сладостью в голосе. — Я нахожу это очень неприятным. И, — она щелкнула своими закованными в сталь пальцами по мрамору раковины, — довольно оскорбительным.

Брови блондинки дернулись вверх.

— Я ничего не делаю, — сказала она, явно не чувствуя вины.

Луиза не поверила ей.

— В любом случае, — продолжила Изах`белья, — я думаю, что мы можем провести кое-какие взаимовыгодные действия. — Она улыбнулась. — Не нужно путать меня с дешевкой вроде Ах-Нахб`елле или Кри`стинне. Мои основные интересы лежат в оккультной торговле. — Она опять усмехнулась. — Думаю, что вы могли бы сказать, что я суккуба для удовольствия, не для прибыли, если бы были не так умны. А вы очень, очень многообещающи. — Она заговорила тише. — Позволите раскрыть вам один секрет?

Повелительница кивнула, пока кого-то шумно тошнило в закрытой кабинке.

— Определенные... мои друзья участвовали в некоторых обсуждениях Кабала. Вы были очень близки. В большинстве случаев вы бы выиграли Лучшего Новичка. Император Ли — вы разговаривали с ним? Ужасающе скучный! Никакого чувства юмора! — ну, он никак не мог проиграть. И не только потому, что он, скорее всего, замыслил какой-нибудь долгоиграющий план, чтобы вторгнуться в Лос Диаблос во главе армии драконов, — добавила она, подергивая своими крыльями. — А Лучший Халкгенийский Злодей был еще ближе.

Луиза покраснела. Внутри она почти пела. Это было настолько близко, да? А затем её разум снова заработал.

— Вы думаете, что я... как бы это сказать? Запасной победитель? — спросила она.

Суккуба тряхнула своей длинной красноватой гривой.

— Именно, — сказала она. — Хотя, если сказать по-другому, если вы читали журналы, то вы знаете, что моя мать является Королевой Бездны во всем, кроме титула, и в сущности, это неоспоримо. Мой дядя связан и пленен. И у меня есть уйма сводных сестер. Линия наследования... довольно неясна, если по какой-либо причине моя мать будет убита героями. Что довольно вероятно, — прямо сказала Изах`белья, — учитывая удачливость моей семьи запрошлое столетие.

— Чего вы хотите? — так же прямо спросила Луиза.

— О, на самом деле речь идет не о том, что я хочу, — ответила её собеседница. — Она о том, что я могу предложить. Я думаю, что у вас есть потенциал, чтобы захватить Тристейн, подвести его под владычество тьмы, и я хочу участвовать. Я владею Прахдиаром... в прямом смысле слова. Этот дурень поставил свою душу и проиграл. Я с матерью потянула за нити, чтобы он точно победил и попал в заголовки на годы вперед, так что я смогу предоставить вам наряды от победителя конкурса. Я могу сделать так, чтобы вы попали на развороты всех специализированных журналов. Доставить вам одежды, достойные упоминания, и, как я уже упоминала, мой основной интерес лежит в оккультной торговле. Вы волшебница, у меня есть изрядное количество томов, злых клинков и проклятых доспехов, в которых вы можете быть заинтересованы.

Луиза прищурилась, огонь в глазах полыхнул ярче.

— У меня есть доспех, — решительно сказала она.

— Бедолага! — сказала суккуба, распахнув красные глаза, а слегка загорелая рука прикрыла рот. — Подумать только, Дж`езика использовала вас как подопытную для её кошмарных мужских вкусов! Не думаю, что могу винить мою кузину, это не её вина, что её отец — грубый инкуб, но она могла бы и попытаться бороться с этим! Моя мать даже предложила удочерить её, знаете ли, но из-за своего дурного вкуса она отказалась.

Мысли Луизы стали льдисто-холодными. Ей пришлось сразиться за то, чтобы получить доспехи, в которых она не будет выглядеть как какая-то... какая-то... какая-то Германская шлюха! Ей пришлось переубеждать Джессику! А сейчас эта высокая, грудастая — что уже её раздражает — суккуба смеет порицать её броню? Она... она наверное хочет одеть её в нечто типичное для всех женщин вокруг!

Никто не смеет оскорблять броню. Никто. Она рьяно защищала броню. Потому что та защищала её. Действительно защищала.

— Нет, спасибо, — резко ответила она. — Хотя я, конечно же, запомню вас как источник книг и подобного, но в данный момент меня вполне устраивает мои текущие договоренности. На этом всё.

Суккуба отшатнулась, выражение лица изменялось от шокированного через презрение до обиженно надутых губ.

— Это не очень честно! — обиженно сказала Изах`белья. — Вы могли бы сперва подумать над предложением! Это... это довольно обидно! О, что, вы думаете, что это часть какой-то хитрой схемы соблазнения? Да? Могу поспорить, что так!

Луиза промолчала, потому что она была благородная и воспитанная юная леди, а значит, не должна была врать.

Блондинка воздела руки.

— Типично! Серьезно, можно снабжать Награждения Кабала и втиснуться в торговлю оккультными материалами, но Бездна запрещает серьезно воспринимать суккубу, когда она пользуется мозгом! — Крылья раздраженно подергивались за ней, когда она выскочила наружу.

Глядя на себя в зеркало, Луиза вздохнула. Она опасалась, что Гнарл начнет орать на неё, когда он выяснит, что она приняла это решение, не посоветовавшись с ним. А затем в неё врезалась летящая Джессика.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — рыдала она ей в плечо.

— Ты откуда взялась? — это всё, что смогла выдавить Повелительница, не в последнюю очередь потому, что ей пришлось поддерживать довольно тяжелую девушку.

— Меня тошнило, потому что... эм, я думаю, что забыла закусывать, поэтому всё это взбунтовалось, и я почувствовала это, и...

— Что именно ты слышала? — спросила Луиза, чувствуя стыд за происходящее.

— Всё! И ты... ты от всего отказалась! Ради меня!

Луиза попыталась маневрировать вокруг Джессики, чтобы её вес приходился спереди, и чтобы она могла плакать ей в сюрко. Сейчас она чувствовала себя обманщицей. Она совсем не думала о Джессике во время принятия решения. Это было чистое, инстинктивное отторжение идеи надеть что-то позорно открытое.

— Ну, я всё же собираюсь купить у неё книги, если получится... — сказала она, стараясь притушить вину.

— О, это просто... это просто магия! Но ты... я всего лишь один человек, а ты отказалась от Прахдиара и всей его команды, которые могли работать на тебя и... — Джессика скатилась в бормотание, разобрать удалось только:

-... и только потому, что я полукровка, конечно, я никогда не выиграю нечто подобное! — Она вытерла слезы рукавами. — Я никогда не просила мою мать быть Героем! — рявкнула она. — Могу поспорить, что эта сучка не перетрудилась, чтобы добиться победы своего ручного бездаря! Я старалась с пятнадцати лет, чтобы заработать хоть какое-то уважение, и ты первая, от кого я его получила! Я... я говорила с людьми, которые считают, что я сделала хорошую вещь, которые говорили о заказах, поскольку я сделала твои доспехи!

— Ну, ну, — сказала Луиза, осторожно похлопывая её по спине и стараясь игнорировать растущие проблемы с дыханием и теплое головокружение, которые сказали ей, что Джессика рядом и становится эмоциональной.

— Я не могу работать на поверхности, потому что я полудемон, и... я не могу работать тут, потому что я полугерой. Все подозревают, что я внезапно... начну использовать мои силы для Добра! Только потому, что моя мать была Героем, а папа — принцем инкубов! Только ты и твоя... сестра и... Лили и её неудачники относились ко мне как... к достойному уважения существу!

Поддерживая Джессику, Луиза сумела дотянуться к проклятой душе с пушистыми полотенцами, взять одно и передать его девушке.

— Ну, ну, — снова сказала она, поскольку это не вызвало отторжения в первый раз.

Джессика вытерла лицо и высморкалась в полотенце. Её лицо была покрыто красными пятнами, также там был намек на бородку.

— Ну, знаешь что! Можешь на меня рассчитывать! Раз уж со мной действительно хотят быть только ты и Лили... ну, я на твоей стороне, потому что Лили живет в лесу, а там холодно и убого, я однажды ходила с ней в поход и... не хочу так жить длительный период времени. В смысле, если ты с этим согласна. Тебе... у тебя же нет бронника, да? Я могу это делать!

Луиза похлопала её по плечу.

— Ты пьяна, — сказала она Джессике.

— Я знаю! Но я сделаю это! Моя сучья кузина очень ясно показала, что я... что я не добьюсь моих целей, работая в системе Бездны, а значит, я собираюсь её покинуть!

— И какие это цели? — спросила Луиза, взяв другое полотенце и начав вытирать себя там, где на ней рыдала Джессика.

— О? — сказала Джессика, уперев руки в бока. Её глаза заблестели, несмотря на то, что лицо всё еще было зеленоватым. — Моя главная мечта? Не следовать за модой. Я хочу быть впереди неё. Я хочу её возглавлять!

Луиза улыбнулась.

— Ну, это поможет, — согласилась она.

— А затем, — продолжила Джессика, — когда я буду впереди моды, я смогу вырыть большую яму для моды, и когда она туда свалится, она будет в моей ловушке.

— Эм, — сказала Луиза. — Боюсь, ты меня потеряла.

— А когда мода будет в моих руках, я укрощу её, словно дикую лошадь! А затем приручу, и она будет моим верным скакуном, который отвезет меня, куда я только захочу. А если она не захочет приручаться, я использую темную магию и свяжу её волю со своей, навеки отметив её своим клеймом! Душа моды будет моей!

— Эм, ну, это мечты, — быстро сказала Луиза. — Я не уверенна, была это метафора или что-то... о, слушай. В любом случае, добро пожаловать на борт.

Джессика агрессивно улыбнулась.

— С удовольствием, — сказала она, перед тем как побледнеть. — Вот дерьмо, — сказала она, перед тем как рвануть обратно в туалет, где её снова вырвало.

Затем в дверь постучали.

— Леди, — сказала демонесса в броне охраны, — Кабал приносит свои извинения, но всех гостей просят собраться в главном зале. Мы обнаружили, что Герой пробрался за кулисы. У него есть пистолет, огненный меч, и он одет только в набедренную повязку и галстук. Мы напоминаем всем гостям, что не нужно пытаться вступать в половую связь с вооруженным и опасным Героем, который пытается убить их. Он уже поджег изрядный кусок закулисья и убил несколько демонов, но Охрана считает, что моментально возьмет ситуацию под контроль.

Джессику вновь шумно вырвало.

Луиза кивнула одоспешенной демонессе.

— Эм... можете дать нам еще пять минут? — мило спросила она.

*

Увеличившаяся группа вернулась в разрушенную башню и прилагающийся к ней подземный комплекс.

— Интересно, как Герой умудрился вырваться из спальни суккуба и... и что он там вообще делал, — спросила Луиза, сняв свой шлем и продемонстрировав, что её лицо более чем слегка красное. — Честно говоря, не могу сказать, что он был таким уж Героем, если позволил себе быть заманенным в такое место!

— Вообще без понятия, — уверенно заявил Игни. — Это абсолютно не потому, что он уничтожил все свидетельства того, что мы были ммффф ммммффф мммфф.

— Ой, вы только посмотрите, я был таким неуклюжим, что упал, и моя рука попала тебе на рот и держит очень крепко, и — упс! — если ты не заткнешься, я могу слу-чай-но удушить тебя до смерти, — быстренько сказал Маггат. — Мы Вас больше не побеспокоим, Повелительница, Гнарл, Сестра, и та, кого мы еще не поименовали!

— Фактически, мы соберем конклав миньонов, чтобы выдумать имя для неё! — вмешался Макси. — А еще мы отнесем Ваши сумки, чтобы Вы не споткнулись о них, и чтобы нам не пришлось снова случайно душить Игни, и я не должен мешать Феттид говорить, иначе она меня снова проткнет. Что ужасно больно.

— Ага! — согласилась Феттид. — Мы теперь можем идти прятать краденое, потому что Герой замел наши следы... — затем то, что должно было быть сказано, было упущено, когда Феттид ткнула ножом в глаз Макси, когда он попытался заткнуть её. Миньоны выскочили, Макси впереди, но сразу за ним бежала зеленая, которая орала, что хочет свой нож обратно.

Джессика сонно смотрела на убегающих миньонов, держа пакет со льдом на голове.

— Этот... миньон только что использовал слово "конклав"? — спросила она, моргнув.

— Он это периодически делает, — объяснила Луиза. — Другие миньоны думают, что он подхватил образование. Будто учеба — это как болезнь.

— Это было выгодное путешествие, — счастливо сказал Гнарл. — Очень, очень выгодное. Вы получили оружейника. Я удвоил количество денег в сокровищнице и...

— Ты что сделал? — спросила Луиза с широко раскрытыми глазами. — Как?

— Я поставил всю сокровищницу на результаты награждения, — просто ответил Гнарл.

— Что ты сделал! — взвизгнула Луиза. — Ты... Всю сокровищницу! Ты поставил её?

-Ваша Злобность, — шокировано сказал Гнарл, — я не одобряю азартных игр! Совсем! Всё сделано так, чтобы выигрывало казино, а если ты не казино, то очень глупо играть.

Луиза открыла рот, пытаясь что-то сказать. Затем снова его закрыла, сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Ей не хотелось опозориться перед Джессикой.

— Я думаю, что ты пытаешься сказать, что делать ставки на победителей, используя всю сокровищницу, — это не азартная игра? — сказала она, сочась сарказмом.

— Конечно же, нет, — старший миньон оскалился в ужасной, злобной ухмылке. — Азартные игры подразумевают шанс проигрыша. Было бы очень глупо подменять результаты, потому что Кабал знал, кого они выбрали победителями. Но прочитав списки и затем тщательно разместив выверенные ставки, мы получили значительную, но правдоподобно выглядящую прибыль, которая перекрыла намеренные потери — ну, это намного более зловеще логичная идея.

Он помолчал.

— И поэтому, Ваша Злобность, при помощи нескольких маленьких дорогуш я удвоил содержимое сокровищницы, а Ваши руки остались чистыми.

Повелительница потеряла дар речи.

— Очень... эм. — Она запнулась. — Хорошая работа, — выдавила она.

— Благодарю, Ваша Злобность. Каттлея также помогла кое с чем.

— Да, да! Есть кое-что, что я должна тебе сказать! — весело сказала Каттлея. — Гнарл познакомил меня с одной очень интересной — и милой — демонессой, и одна вещь привела к другой и...

— Я хочу это знать? — подозрительно спросила Луиза.

Джессика закатила глаза и застонала. У неё было сильное похмелье.

— О да! Ну, одно вело к другому, она пригласила меня в одну из приватных комнат, потому что она сказала, что хочет поговорить о бизнес-предложении со мной. — Каттлея нахмурилась. — Но не думаю, что она подразумевала именно это. Она была холодна. В прямом смысле слова! Её одежда была из снега! Настоящего! Но в любом случае, когда я выпила достаточно крови из неё, она стала разговорчивой и уступчивой, и мы смогли поговорить, и она рассказа массу всего, и знаешь ли ты, что есть секретный проход во дворец в Брюкселле через разлом Бездны в подземелья? Её туда часто призывал пра-дядя Королевы!

Луиза моргнула.

— Постой, что? Ты нашла... что?

— Секретный путь в подземелья дворца, поэтому мы сможем тайно пробраться через Бездну, выкрасть принцессу, и заточить её... ну, у тебя нет высокой башни, поэтому тебе придется просто держать её в подземельях! — Каттлея нахмурилась. — Знаешь, Луиза, люди начнут воспринимать тебя серьезней, если у тебя будет высокая башня! Башни и принцессы связаны, словно жезлы и... и... и те штуки, где ты хранишь жезлы!

Джессика застонала и потерла бровь.

— Хорошо, может быть, когда мир станет не таким ярким и болезненным, я смогу получше рассмотреть это, — сказала она, — но я выросла в основном в Бездне под Брюкселлем, поэтому я знаю ту местность. Плюс, папа может знать что-то. — Она уронила голову на руки. — Но сейчас я просто хочу в кровать. Ты говорила, что для меня есть комната?

— Да, эм... — Луиза оглянулась вокруг. — Маггат, отведи Джессику в гостевые комнаты, пока мы не подберем ей подходящую комнату. И...

— Кстати, об её отце, — сказал Гнарл, — он оставил сообщение для Вас, Ваша Злобность. Я бы не рекомендовал его откладывать.

Луиза и не откладывала.

— Скаррон, — сказала она, как только добралась до сердца башни.

— Ах, oui, oui, — сказал принц инкубов, посылая поцелуй. — Так хорошо, что Вы связалась со мной! Я просто хотел поговорить о том, что прибыл рассыльный, за кое-какими вещами моей маленькой девочки, которая переезжает. — Он грустно шмыгнул носом. — Смотреть, как твои дети вырастают и переезжают в первый раз! Это такая трагедия!

— Думаю да, — сказала Луиза.

— Я еще хотел поговорить с Вами, — сказал инкуб. — Так быстро разобраться с фрагментом сердца башни... ну, Вы более чем выполнили свою часть договора. Я приложу все силы, чтобы выяснить местонахождение остальных осколков, потому что катастрофичные магические взрывы плохо сказываются на бизнесе.

— Большое спасибо, — сказала Луиза, поклонившись.

— О, и просто на заметку, — не акцентируя, добавил Скаррон, — если что-то случится с моей девочкой, пока она под твоей опекой, я освобожусь и восстановлю всю свою силу. А значит, я приду за тобой, потому что я очень привязан к ma petit.

— И то, что я с тобой сделаю, будут шепотом рассказывать демонессы-матери, пугая своих детей, — продолжил Скаррон. — Анналы Бездны побоятся записывать твои мучения. Каждый нерв будет вопить в изысканном хоре наивысшей агонии, а я прослежу, чтобы тебя показали населению Бездны, чтобы и они могли насладиться красотой песни твоей боли. Даже животы наиболее злобных, наиболее испорченных обитателей темнейших глубин взбунтуются, когда они увидят, что тебе придется выносить.

— Конечно же, со временем ты неизбежно испортишься настолько, что даже я, со всеми своими навыками, не смогу поддерживать твою жизнь, поэтому я позволю тебе умереть, — присовокупил он. — Но не думай, что суицид убережет тебя от меня, если ma petit погибнет, поскольку я пошлю своих слуг в Земли Мертвых, чтобы притащить твой дух в мои руки.

— И затем, ах, начнется настоящее веселье, потому что твоя душа будет моей, и души, в отличие от плоти, могут выдержать намного больше. И это будет продолжаться вечность. И вечность. И вечность, — закончил Скаррон.

— Я... я понимаю, — проскрипела Луиза пересохшим ртом. — Я буду держать её в безопасности в Башне.

— О, Вы будете? — сказало изображение мужчины, его рука прикрыла рот в фальшивом удивлении. — Как это мило! — Он помахал ей. — Пока-пока! Увидимся! Так или иначе!

Луиза, оцепенев от ужаса, долго еще смотрела на сердце башни. Она... она должна просто пойти и похныкать в кулачок какое-то время. Пока ей не станет лучше.

Это может занять немало времени.

27. Возвращение Героической Интерлюдии

Три нервных лошади и один проголодавшийся дракон двигались по укрытым снегом землям Тристейна. Нагнувшись в седле к шее коня и обхватив её руками, Кирше фон Зербст застонала.

— Пожалуйста, Монморенси, скажи мне, что у тебя есть зелье от похмелья, — жалобно попросила она.

Блондинка, которая была замотана в теплую одежду так, что были видны только глаза, покачала головой.

— Кончились, — сказала она. — Я... эм, потратила последнее вчера.

— Я могу засчитать это как поздний подарок на день рождения, — с надеждой проговорила Кирше, сонно глядя на заснеженные пространства. — Я бы была очень благодарна.

— А я тебе говорю, что нету. Это твоя вина в том, что ты родилась сразу после Серебряной Пятидесятницы. — Монмон запнулась. — Ну, по крайней мере, твоих родителей.

— Это омерзительно, так встречать первый день двадцатилетия, — простонала Кирше.

— Меня немного удивило, должен признать, что тебе уже столько лет, — сказал Гиш, ехавший впереди. — Я думал, что тебе столько же, сколько и нам. Напоминаю, что мне около восемнадцати, поскольку я из молодых да ранних.

Кирше зыркнула на него.

— Во-первых, ты отвратительно бодрый этим утром, учитывая, что ты не отставал от меня большую часть вечера, — сказала она. — Поэтому ты просто не заслуживаешь вежливого ответа. Второе, эм, алло? Разве ты все еще не заметил, что я определенно старше других девушек? — Она ткнула пальцем в грудь. — Вот это не намекает? — пошарив в седельной сумке, она выудила флягу с вином.

— Тебе точно нужно еще пить? — чопорно поинтересовалась Монморенси. — Из-за вина ты оказалась в таком состоянии.

— Да, нужно, — твердо сказала Кирше. — И я с вами, мальцами, не потому, что я глупая, опережая ваши издевательские реплики, — добавила она.

— Я ничего не говорила, — тихо сказала Монмон.

— Ага, но ты собиралась это сказать, — с полной уверенностью в голосе возразила Кирше. — Это потому, что мое образование портили все эти "вышвыривания из школы", и пропущенные годы, и тому подобное. Свое семнадцатилетие я встретила в тюрьме Багдаду, хотя, справедливости ради, мы вырвались оттуда через два дня с этим магическим ковром и графином бесконечной воды.

— Постой, что? — спросил Гиш со вспыхнувшими глазами.

Кирше снова застонала, держась за голову.

— Мой отец взял меня, чтобы расправиться со злым визирем c джинном, в Руб-ал-Кхали, потому что он считал, что обычная учеба не подходила мне, — сказала она. — Кроме того, он хотел меня познакомить с девушками из гарема. Боже, они столько знали о том, как прокрасться на секретную встречу с мужчиной, чтобы их надзиратели не узнали.

Табаса кашлянула и оторвалась от книги.

— Зачем убьивать визиря джинном? — непонимающе спросила она после секундного размышления. — Я бы использовала ун нож. Он острее. И `слышат меньше людей, если ты сделать разрез правильно, или если воткнуть его в основаньие черепа или под рьебра, нет? А джинны удобны для убийства? Я должна знать это?

— О чем ты... о нет, это у визиря был джинн. Отец забил его лампой по голове. — Кирше вздохнула и отхлебнула еще вина. — В любом случае, отец был в ярости, потому что визирь уже использовал два желания, а джинна может освободить только полный идиот, поэтому он пожелал, чтобы джинн запечатал себя в лампе так, чтобы никогда не смочь оттуда выбраться, а затем зашвырнул лампу в фамильное хранилище. — Она сердито огляделась. — И только поэтому я всё еще женщина — мы ведь по этой причине отправились в Руб-ал-Кхали, за этой лампой, — добавила она. — И поэтому я начала нудеть "про новое начало" в Тристейне. — Она тряхнула головой, прогоняя из головы тягостные мысли. — Лучше бы оно того стоило, Табби, — сказала она, пытаясь сменить тему.

— Да, — сказала синеволосая девушка, возвращаясь к чтению. — Ты видеть сообстчение, нет?

— Ах да, — вмешалась Монмон, — то, которое таинственно сунул тебе под дверь таинственный человек, который обещал сотню экю за избавление от злого клоуна, который похищает людей из Вабана? Места, где делают всю ту взрывчатку?

— Есть с этьим проблема? — кашлянула Табаса. — Кроме того, слово "таинзтвенный"... его не использовать.

— Нет! Мне нравится эта сумма! Это дружелюбная сумма. Это просто...

— Ну, думаю, хорошо, что у нас репутация Героев, — твердо сказал Гиш. — Вспомните, что сказал нам дюк д`Ришелье. Люди вроде нас — это будущее героизма в нынешние времена, нам нужно работать вдвое усерднее, чтобы защитить страну! Мы должны пойти объяснить этому клоуну, что злобность — это не шутки!

— Точно, — добродушно сказала Кирше.

*

Уже сгустились зимние сумерки, когда они прибыли к точке назначения. Город Вабан был странным, с приземистыми, тяжелыми каменными постройками, с шиферными крышами. Что-то не так было с освещением. Словно приближалась буря, но тучи были зимнего, нейтрально-серого цвета. Также там был неприятный душок, но он, по крайней мере, шел из серных шахт, вырытых на склоне холма, на котором стоял город.

О, а еще там был гигантский цирковой шатер размером с деревню, на вершине холма, на который обитатели города боялись смотреть. Это было довольно странно.

— О, Господь хмурится, глядя на это место, — прошептал Гиш, пока они проезжали мимо трупов, болтающихся на виселице возле ворот. — Мне тут не нравится. Неприятный пейзаж.

Монмон осмотрела грязные здания и статую кормящего дракона над замерзшим прудом.

— Мне ты этого можешь не доказывать, — сказала она. Затем оглянулась на компаньонов. — Может, нам стоит пойти и... и разобраться с клоуном в шатре сейчас? Я не хочу здесь находиться.

— Не думаю, что сможем, — засомневалась Кирше. — Лошади измотаны, а мы голодны. Нам просто нужно... ну, выставить часового и, наверное, заселиться в одну комнату, потому что, — она глянула на вонючего кожевника, который зыркнул на неё, -...не верю я этим людям.

Гиш выглядел так, словно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Так будет лучше всего, — сказал он, — хотя сначала мы должны узнать, получится ли снять две смежных комнаты и заблокировать двери и окна одной из них, так что никто не скажет о непристойности.

Кирше закатила глаза.

— Это действительно раздражает, — сказала она. — Мы делили палатку, пещеры, разрушенные башни и тюрьмы гоблинов до этого. Но люди же будут судачить! Поэтому нам придется потратить вдвое больше, чем нужно! Мир! Почему ты пытаешься красть деньги трудолюбивых Героев, таких, как мы!

— Я могу поехать на Сильфиде и уньичтожить их сейтчас," — вызвалась Табаса.

Парень вздохнул.

— Не надо, — сказал он. — Они сказали, что клоун захватывает пленных, да? Ну, мы должны их спасти.

Синеволосая девушка молча вернулась к своей книге.

— Итак, найти комнату в трактире, достать еды, выспаться и отправиться утром? — спросила Кирше к общему удовольствию.

— Если ты попробуешь напиться, я вылью тебе за шиворот ледяной воды, — сказала Монмон. — И тебя это тоже касается, Гиш, если будешь пялиться на неё, когда она вымокнет.

Выражение лица Гиша было слегка расстроенным, когда они двинулись в сторону трактира.

*

— Бармен! — громко заорала Кирше. — Один кувшин лучшего эля, одну бутыль твоего среднекачественного вина, еще одну бутыль... эм, какого-нибудь фруктового сока, и... чего ты хотела?

— Молока. Теплого. И un бочонок сидра для дракона!

— Одну чашку теплого молока! И бочонок дешевого сидра, если ты не хочешь заплатить больше, Табби!

Когда напитки были поданы, Кирше сделала глоток своего эля и немедленно ушла на него жаловаться, пока Гиш и Монморенси разводили свое вино фруктовым соком, и, пользуясь тем, что они были дворянами, они смогли выгнать простолюдинов из-за ближайшего к огню стола. Табаса прихлебывала свое молоко, читая книгу.

— Что это?

— Книга, — сказала Табаса, не отрываясь от чтения.

— Нет, это я знаю. — Монморенси сделала глубокий вдох. — В том смысле, о чем она?

— Кровь.

— Эм...

— Ты знала? Чьеловеческое тело содьержит много воды в себе. В ребенке, это есть около семидесяти-пяти прозентов, но во взрослых это есть ближе к шестидесяти. В самых жирных, может падать до сорока-пяти прозентов.

— Эм.

— Это есть очень интересный смысл для водяной магии, нет?

Монмон наклонила голову. Ну, да, она допускала, что было как-то проще лечить маленьких детей, и сложнее очень толстых людей, сейчас, когда она подумала об этом, но она всегда относила это к тому, что жир был признаком нездоровья, а маленькие дети легче выздоравливают.

— Ну, это звучит интересно, — сказала она. — Если эта книга о лечении, можно я одолжу её, когда ты дочитаешь?

Табаса помолчала.

— Это не есть про лечение, — тихо сказала она. — Тебя это не заинтерезует.

— В таком случае что... о, куда запропастилась Кирше? — сказала Монмон, устав продираться через сильный галлийский акцент своей собеседницы. — Нужно просто принять то, что в захолустье, вроде этого, нет хорошего эля, и пить вино, как все... ну, как я и Гиш. Гиш? Гиш? О, куда он запропал?

— Прогулялся, — сказал парень из-за её спины. — Например, знаешь ли ты, что Старая Бевис заплатит двадцать денье, если кто-то спустится в её подвал и убьет там всех крыс? А алхимик, который держит магазин на площади, ищет кого-то, кто найдет для него определенные редкие растения, которые он хочет использовать в новом зелье, и...

— Гиш, мы уже говорили об этом, — вздохнула Монморенси. — Награды от случайных людей попросту не окупают затраченного времени.

— Я думал, что мы могли бы поладить с местными, чтобы они начали доверять нам, чтобы они рассказали нам, что происходит в этом цирке, — обиженно сказал Гиш. — В смысле, иначе нам опять понадобится искать какого-то сумасшедшего старика и разбираться в его бормотании. И в прошлый раз, когда такое произошло, ты и Кирше заставили меня отправить моих големов в ту выгребную яму, чтобы найти там гоблинов, которые украли самоцветы графини.

— Эй! Там же прятались гоблины, — возразила Монмон.

— Да, но они просто воровали еду из корзин. Это была напрасная трата полдня. Кирше уже закончила общаться с той странной женщиной?

И действительно, Кирше сидела за столом с... ну, присмотревшись, можно было сделать вывод, что это и впрямь женщина. Однако с первого взгляда это было не так уж и ясно. Её рыжеватые волосы были коротко острижены, она носила штаны и чулки, как мужчина, а любую женственность, которую она могла бы иметь, перекрывали старые бледные шрамы от ожогов, которые покрывали половину её лица.

— О, она еще одна приезжая. Она проезжала мимо, разыскивая... ну, она была немного туманна в вопросе о том, что она ищет, но остановилась здесь, и сидит уже неделю или около того, пытаясь понять, что это за гигантский злой цирк за городом и почему никто не хочет о нем говорить.

— М-м-м, — протянула Монмон. Она не доверяла этой женщине. Она сидела слишком близко к Кирше и склонилась слишком близко, чтобы быть... заслуживающей доверия. — Я думаю, нам нужно подойти и послушать, — решила она.

— Возможно, это очень хорошая идея, — согласился Гиш. — Пошли, Табаса, может, именно это мы искали!

— И я сказала ему, что ему нужны ножны от кинжала для его клинка, и что меня не впечатлил его ножик!

— А затем что? — спросила женщина со шрамами, вглядываясь в глубину глаз Кирше.

— Прошу прощения, — опешила Кирше.

— А потом-то что? Он подобрал себе подходящие ножны?

Девушка моргнула.

— Это... это была шутка, — слабо сказала она. — О, эй, вы. Знакомьтесь, это Агнесс. Она шевалье. Раньше работала защитником при королевской семье, сейчас вольный наемник.

Табаса мягко коснулась руки Агнесс.

— Есть проблем, с её шутками, — тихо сказала она. — Я `прашивать их много раз, что они означают, но они ни разу не объяснять.

— Кто из Галлии? — спросила старшая женщина, очевидно, сдавшись понять таинственные слова Кирше.

— О, я должна представить их. Симпатичный блондин — это Гиш, менее симпатичная блондинка — Монморенси, та, которая носом в книге, — это Табаса.

— Эй! — начала возмущаться Монмон.

— А, из фамилии де Грамонт, — кивнула шевалье, полуобернувшись к Гишу. — Твой старший брат может помнить меня. Мы задавили бунт черных монахинь в монастыре на границе с Галлией несколько лет назад, тогда я еще была в армии. — Уголки ее губ опустились вниз. — Конечно же, такое поведение неожиданно для монахинь.

— О, думаю, что он что-то такое упоминал, лет пять назад, — весело согласился Гиш. — Так что привело вас в этот богом забытый город?

— Я... ищу кое-кого, — сказала женщина, осторожно подбирая слова. — Я нашла нескольких, но... осталось еще несколько. Мне нужно найти их, чтобы г... пока не поздно.

— А, — уверенно сказал Гиш, присмотревшись к её мускулистой фигуре и ужасному обожженному лицу. — Я понимаю.

— Не думаю, — холодно возразила женщина.

— Возможно, — сказал парень, нагнувшись и что-то прошептав на ухо Кирше.

Смуглая девушка наклонила голову и кивнула.

— Я думаю, что мы сможем работать вместе, — сказала она собеседнице. — Гиш считает, что вы заслуживаете доверия, и я согласна с его мнением.

— Вы слишком добры, — ответила женщина, улыбнувшись и нагнувшись ближе к Кирше. — Если вы не возражаете... тут наблюдатели, — сказала она, почти не шевеля губами. — Если вы пойдете со мной, а ваши друзья останутся здесь, я расскажу вам, что мне удалось выяснить.

— Я проверю Сильфиду, — объявила Табаса, уходя.

Кирше и женщина исчезли, остальные маги вернулись к их столу.

— Гиш, — настойчиво прошипела Монморенси. — Не верю я этой женщине. Посмотри, как она себя ведет! Особенно рядом с Кирше! А еще как она одевается, как она себя ведет, словно она мужчина, и как у неё нет чувства юмора!

— Это немного странно, — признал он, — и я подозреваю, что у неё есть секреты, но я уверен, что она заслуживает доверия в деле против темного присутствия, заполонившего город.

— О, хорошо. Значит мне не показалось, — прошептала блондинка. — И нет, я не об этом беспокоюсь.

— Я думаю, что она протестант. Мы будем осторожны, — шепотом ответил Гиш. — Мы просто будем следить за ней на тему антиклерикализма и иконоборческого отвержения изображений Бримира и святых.

Монмон моргнула.

— Постой, что?

— Если мы не будем осторожны, она сможет увлечь нас в ересь, которая отрицает мудрость отцов церкви и их интерпретации святых текстов, основанных на тщательном изучении, в угоду малограмотному толкованию, которое живет благодаря незнанию безграмотных селян. Она может даже начать оскорблять Его Святейшество, Папу, перед нами.

— Эм...

— Но нас не интересует её теология, а она выглядит довольно умелым бойцом. Такими обычно бывают простые солдаты, мой отец учил меня, как их находить и почему мы должны поощрять такой талант.

Девушка вздохнула и потрепала Гиша по голове.

— Займись этим, — сказала она. — Следи за ней, как ястреб. Мне просто нужно поговорить с кем-то, кто понимает намеки, — добавила она шепотом, и затем отправилась на поиски последнего члена их команды.

Она нашла синеволосую девушку, когда та скармливала полное ведро мяса своему дракону. Монморенси не была уверенна, где та нашла всё это сырое мясо, но она предположила, что Табаса в состоянии найти кухни самостоятельно, когда она не зарывалась по уши в книгу.

— Табаса?

— Oui?

— Ты ничего не замечала, ну, чего-то... странного в этой Агнесс? Знаешь, как она одевается и как она себя вела с Кирше?

Табаса кивнула.

— О, хорошо, мне не показалось.

— Oui. Я думаю, что она может быть `угенотом. Протезтантом. Не уверена.

Монморенси моргнула.

— Почему я снова с тобой об этом заговорила? — спросила она сама себя. — Ты даже не поняла, во что ее вовлекала Кирше.

— Прости? Кирше есть во в чем?

— Не важно, Табаса, — обмякла Монмон. — Знаешь, что! Я думаю, что мне нужно еще выпить. Чего-нибудь не так сильно разбавленного на этот раз. Фактически, нужно...

— Не нужно! — объявила Кирше из-за их спин, появляясь в компании Гиша. — Табби, проверь животных, мы едем в цирк прямо сейчас! Агнесс выяснила, что будет ночной "фестиваль", где они делают разные нехорошие вещи, поэтому мы поедем и остановим это раз и навсегда!

— Ур-ра! — поддержал Гиш.

— Агнесс? — спросила Монмон, подняв брови. — Уже зовешь её по имени?

— Ага! И да, ты был прав, Гиш, — весело сказала Кирше. — Герой, от макушки до пят. Я бы доверила ей свою спину.

— Говорил же, — сказал парень, весело скалясь. Он положил руки на свои бедра, поднял подбородок и уставился вдаль. — Давайте превратим эту комедию с клоунами... в трагедию!

Ответом ему была тишина. Для кузнечиков с их скрипом был не сезон, но если бы было лето, то обязательно было бы слышно кузнечиков.

— Ага, давай, — в конце концов сказала Кирше.

*

Под покровом темноты пять человек в плащах и один пытающийся-быть-незаметным дракон двигались в сторону шатра. После нескольких жалоб на шум и сбитые деревья дракону приказали оставаться позади, пока крот Гиша и саламандра Кирше проводили разведку.

Удивительно, но ловушек не было. Внутри шатра их ждали охранники, но с ними случилась Табаса.

— Это всье, — сказала крохотная девушка, возвращаясь к остальным. Она вытерла о снег свой зачерненный кинжал. — Земля есть скользкая, осторожней.

— Хорошая работа, Табби, — прошептала Кирше. — Итак, врываемся в одно из окон на этих удобных веревках?

— Хорошая идея, — азартно согласился Гиш.

— Вето, — сказала Монмон.

Кирше тихонько бормотала.

— Никогда не смогу влететь на веревке, — жаловалась она. И она выпустила свое раздражение, подпалив медведей, которые попытались напасть на них, когда они вошли через главный вход. В защиту тематики стоит отметить, что медведи были одеты в балетные пачки, но оказалось, что как раз они особенно хорошо горят.

Внутренний интерьер цирка представлял собой сумасшедшую панораму цвета и звуков. Там крестьянин, которого заставляли глотать меч, тут клоун, мечущий ножи в женщину, привязанную к колесу, а вот там морской котик — явно импортирован за большие деньги, потому что они не жили на северном побережье Тристейна — балансировал плачущим ребенком на своем носу.

А в центре этого сумасшедшего дома на громадном троне лениво развалился мужчина в ярких одеждах. Его меловое лицо было вычурно нарисовано, а его зеленые волосы были украшены маленькими скалящимися черепами. При виде новоприбывших он встал, и абсолютно безумная улыбка появилась на его лице.

— Муахахахаха, — невозмутимо сказал клоун, а затем выдавил из себя еще одну порцию смеха. — Добро пожаловать на мое шоу! Я Скачущий граф Канимара, Король Чистых Убийств и Бессердечных Комедий! Могут коровы считаться противоположностью потребителям? Могут?

Команда героев и шевалье обменялись сконфуженными взглядами.

— Нет? — осторожно предположил Гиш. — И... эм, о чем это...

— Правильно! — сказал мужчина, нажимая на свой красный пищащий нос. — Есть у меня шоу для вас сегодня!

— Да? — спросила Агнес.

— Ух-ху-ху! Это был не вопрос!

— А звучало как вопрос.

— Ну, он им не был! Я думаю, что вы найдете это забавным! Фактически, вы будете смеяться до... — он не успел договорить, потому что Агнес вытащила пистолет и выстрелила ему в голову.

Затем последовала шокированная тишина, нарушаемая скрипением пера Табасы, которая что-то быстро записывала.

— Эм, — сказал Гиш.

— Что? — спросила женщина.

— ... вы не собирались, знаете... сказать что-то остроумное или что-то такое? Что-то вроде "Этот отсмеялся"? Или...

— А зачем мне это? — фыркнула женщина, перезаряжая пистолет. — Этот безвкусный юмор является слабостью папи... большинства людей. К слову, на нас шокировано таращится множество злых клоунов. Убейте их.

— Oui, — тихо сказала Табаса и взмахнула своим посохом в сторону женщины, одетой в костюм арлекина. Женщина взорвалась, разметав секущий кровавый лед, который выкосил большинство остальных злодеев. — Сильфид, — добавила она, подняв голос, и дракон проломился через крышу, с рыком, сильно напоминающим "Ом ном ном".

Гиш с грустью смотрел на резню.

— Ну, нет смысла создавать големов, — с печалью истинного художника сказал он, глядя как дракон сожрал мужчину, жонглирующего факелами. — Они будут слишком долго добираться, и всё веселье закончится к тому времени. — Тут он расправил плечи. — Ну, я их всё равно вызову! Они защитят вас, честные девы, от всего, что может напасть на нас сзади.

Кирше оскалилась.

— Ни слова, — предупреждающе сказала Монмон.

— Я ничего не говорю.

— О, пожалуйста. Ты же собиралась сказать что-то вроде того, что ты не возражаешь против большой угрозы сзади или чего-то не менее грязного и распутного.

— Монморенси де ла Монморенси, — сказала Кирше, в притворном шоке прикрыв рот рукой, — говорить такое! Ты, испорченная, греховная девушка, говорящая такие неженственные вещи!

— Почему тебе хотеться угрозы сзади? — спросила Табаса. — Это угроза, уязвимозть? Плохо.

— Вроде того, — твердо сказала Агнес, когда закончила перезаряжать пистолет. — Синеволосая... Табаса, так? Она права. Всегда держи противника перед собой. — Она кивнула. — Я думаю, что вы сможете закончить зачистку без меня.

— Это будет просто, — сказала Кирше.

Женщина еще раз кивнула.

— Если захотите еще раз поприключаться со мной, без тех, кто будет нас задерживать, то мой почтовый ящик в столице, в Прелестных Феечках. Это место с дурной репутацией, но его владелец... странный, но честный, — сказала она Кирше. — Мы там можем провести маленькую встречу и кое-что обговорить.

— Не забудьте, что я говорила о моем отце, который ищет нового капитана стражи, — сказала Кирше. — С тем, что я тут увидела, я более чем впечатлена, и несмотря на множество его недостатков, он хорошо платит и редко бывает дома. Он старается защитить свою семью наилучшим образом в свое отсутствие, потому что у него множество врагов. Когда вы найдете людей, которых ищете, вам стоит связаться, если это предложение вас заинтересовало.

Лицо Агнес дернулось.

— Я думаю, что немногие заинтересуются моими услугами как телохранителя, — сказала она. — В конце концов я "провалилась" с принцессой Генриеттой... хотя я могу сказать одну вещь. Они врут, когда говорят, что она тихонько удрала и вышла за Альбионского принца. Я сопровождала их тогда. Именно поэтому я держусь подальше от двора. Я являюсь неудобным свидетелем для Совета и живым опровержением их сказок.

— Постой, правда? — вмешался Гиш с широко раскрытыми глазами. — Значит, обвинения...

Губы женщины плотно сжались.

— Я и так слишком много сказала, — сказала она. — Может быть, мы поговорим позже, после того как я отомщу, но сейчас? Я не хочу лезть в политику. Это мне помешает.

— Но вы же сказали...

— Я ничего не говорила. Пока что, — твердо ответила она. Затем посмотрела на Кирше, осмотрев её с головы до ног. — Оставайся на связи, — сказала она, понизив голос. — И не верь Совету. Или Церкви. Корни зла проникают высоко, сейчас, когда они убрали кардинала Мазарина — знаете ведь, что это был праведный человек, который сорвал планы Короля Бездны — с его места. Держите свой собственный совет, леди, Грамонт, и будьте настороже!

— Знаете, — сказала Кирше, когда они наблюдали за уходом женщины, — я начинаю подозревать, что она протестант. Кто еще сказал бы такое про Церковь? Похоже, это что-то очень личное для неё. Но что могло её настроить против нашей Матери Церкви? Боюсь подумать. — Она грустно покачала головой. — И конечно же, из-за того, как она одевается.

28. В другом замке

"Дражайшая, милейшая кузина. Я недавно получила ужасно расстраивающее сообщение. Очевидно, что дюк д`Нормандия перестал платить налоги, а также начал переговоры с бандитствующими лордами и практиками злой магии. Сейчас, поскольку я добрая и хорошая, нам нужно прийти к соглашению, по которому мы получим удержанные налоги, и добьемся, чтобы он пообещал больше так не делать. Поскольку ты являешься бессердечной злой тварью, я рассчитываю, что ты, со своей обычной осторожностью и умением заметать следы, сделаешь из него и его семьи пример. Поскольку ты омерзительна и получаешь удовольствие от убийств, не сомневаюсь, что выживших не будет. Пусть Господь смилостивится над твоей темной душой и простит те ужасающие вещи, которые ты сделаешь".

- Принцесса Изабелла Дома Бурбон, избранная наследница

трона Галлии, обращающаяся к своей кузине

Она падала. Над ней пылал Альбион, и она падала объятая пламенем. Пылал флот Альбиона, зажженный её рукой, и она оставила улицы порта забитыми телами, и даже в падении она хохотала. Радость от созерцания Альбионских предателей, бегущих и вопящих, была непередаваема словами.

Луиза де ла Вальер резко села на кровати, тяжело дыша. Покачиваясь, она протерла глаза рукавом своей ночной сорочки и оглянулась вокруг, пытаясь понять, сколько времени. Ей нужны были часы, осознала она. Скатившись с кровати и пробравшись к окну, она открыла ставни и выглянула наружу, на замерзшие, покрытые снегом болота, освещенные лунами. Ну, снаружи еще было темно. И... она знала, что ей правда стоило переселиться вниз, чтобы не жить в огрызке разрушенной башни, но... ей нравился дневной свет. Ей нравилось выглядывать в окно по утрам.

Но аргх, тут было небезопасно. Спокойно жить здесь можно было не теперь, когда её имя стало довольно известно среди Сил Зла. И ей действительно стоит побеспокоиться о злых, подлых убийцах, которые могут прийти за ней. Или героях, которые не знают, что на самом деле она делает добрые дела. Или даже о вампирах.

Её глаза сфокусировались на покрытом льдом ландшафте, и она поняла, почему на ум пришли вампиры.

— Катт? — крикнула она, обращаясь к бледной тени, парящей над снегом. — Это ты?

— Ага! — откликнулась сестра.

-... что ты там делаешь?

Её сестра подняла волчонка:

— Пьер скулил, вроде как ему нужно было по делам, поэтому я вынесла его наружу, чтобы найти дерево, где он мог бы справить свои волчьи дела.

Луиза таращилась в простор некоторое время, разглядывая свою босоногую сестру в ночной рубашке, которая летала вокруг и держала волка на вытянутых руках.

— Эм... хорошо. Продолжай.

Снаружи было холодно, и мороз немного прояснил ей голову, поэтому она снова закрыла ставни, возвращаясь в постель. Она всё еще отходила после путешествия в Бездну и того, что циклы дня и ночи здесь и там не совпадали. Она лежала и разглядывала потолок, ум её был в смятении. Может, она сможет позволить себе какой-то... портал или что-то подобное, который она сможет наложить на окно и получать солнечный свет и свежий воздух через него, не находясь в уязвимой части башни.

Также ей нужно последовать некоторым советам Императора Ли и добыть магическую защиту против огня, молний, ветра, земли, яда, болезней, увечья, внезапных атак, воды, крови, некротической энергии...

Перечисление возможностей, как именно её могут попытаться убить, убаюкало её, словно она считала овечек, и она вновь заснула.

Давным-давно, до того, как воды Великого Северного Моря сомкнулись над проклятой землей Доггерланда, до того, как Альбион оторвался от земли, где он лежал несчетные аеоны, и взмыл в небо, перед тем, как Маркаи были изгнаны со своей родины Великим Злом, даже до того, как великие залы Заззергаргха были оставлены пустыми и мертвыми после смерти их создателей... ах, это был совсем другой мир!

В те времена драконы, короли людей, правили северными землями, пока на юге обитали эльфы, которые бродили по зеленым землям со своими бастардами, а на востоке дварфы обитали в своих горных убежищах. Был мир, гармония и все ладили друг с другом, и пушистые кролики и пони резвились на нетронутых руками смертных полянах и тому подобные вещи.

Все это было до отвращения слащавым.

Именно тогда, говорят, Зло впервые вошло в этот мир. Те, кто это говорит — неправы. Зло всегда было там. Оно обитало в сердцах дварфов, которые смотрели на каждую частичку мира, не познавшую их прикосновения. Оно обитало в сердцах драконов, которые желали заполучить драгоценные вещи, которые создавались низшими расами, чтобы привести их под свое крыло и править ими, чтобы никто не смел бросить им вызов. Оно обитало в сердцах эльфов, которые считали всех низшими и желали исправить их ошибки и деяния.

И в сердцах людей оно расцвело в полную силу. Поскольку люди были низшими среди остальных. Она работали день и ночь, служа драконам, и они возненавидели их. Их племена были слабыми, жертвой в джунглях эльфов и на равнинах, которые сейчас называют Святой Землей. И в горах дварфов они делали только то, что эти золотолюбы не желали делать сами. Они выполняли самые тяжелые работы, сеяли и рыбачили, чтобы кормить своих властителей в их крепостях.

И тогда на том, что нынче стало Альбионом, во времена, когда он еще покоился на земле, появился первый Повелитель! Закованный в броню, созданную из костей лордов-драконов, которых он убил, он вознес свою булаву, и десять тысяч рук подняли свое оружие в небеса. Предатели разбили яйца драконов-лордов. Из них получались отличные омлеты, особенно приправленные слезами родителей. Огромные башни были построены благодаря украденным магическим секретам, излучая Зло на земли, и когда оно впитывалось, мир познал ненависть и страх.

Первые вампиры и некроманты вызвали духов драконов, которых они убили, чтобы они сражались со своими сородичами на равных. Животных массово истребляли, чтобы их жизненная сила питала его темные машины. Первый Повелитель даже разбил печати Бездны, призывая орды демонов и связывая обитателей Бездны нерушимыми контрактами, чтобы они служили тем, кто обратится к ним с верными словами призыва.

Драконы сражались. Они были горды, горды и жестоки от рождения, но эта война вскармливала их худшие инстинкты. Они отказались призвать на помощь другие магические расы, и вместо этого использовали новую энергию Зла. Их жадность, их зависть расцвели, и сторонники Повелителя умирали ужасной и затейливой смертью, но этого было мало, и вообще было слишком поздно.

Драконы были рассеяны и отравлены Злом. После этого они навсегда превратились в тиранов с завистливыми сердцами, слишком ленивых, чтобы отбить потерянное.

Их падение не прошло незамеченным! И последний союз был создан! Альянс людей, эльфов, драконов, маркай, дварфов и даже нескольких хоббитов, которые вляпались во все это, возможно просто потому, что они забрели в штабную палатку в поисках кухни! Они соберут величайших, сильнейших Героев их рас и убьют Повелителя! Они повергнут его башни, разрушат его мерзкие шпили и восстановят праведность, любой ценой!

Кучка болванов!

И вот оно пришло к тому...

Луиза с трудом открыла глаза. Было светло, розоватый свет, пробивавшийся сквозь окна, показывал, что или она-подожгла-округу-во-сне, или наступил рассвет. Перевернувшись на другой бок, она лицом к лицу столкнулась с Гнарлом, который сидел на стуле возле её кровати с книжкой в руках.

— Ах, доброе утро, Ваша Злобность, — сказал Гнарл без намека на стыд. — Солнце встало, и веселые маленькие птички поют. Почему бы нам не выйти и не сжечь их?

Луиза подвигала челюстью. Наконец она выдавила:

— Т-ты что, читал мне книжку, пока я спала?

— Ваша греховность, я бы не стал лгать Вам, — счастливо сказал Гнарл.

— Не могу не заметить, что ты не ответил на вопрос, — сказала Луиза, подавляя зевок.

— Ваша жестокость, да что Вы говорите!

— Ты опять не ответил... что ты делаешь в моей комнате! — рявкнула Луиза, внезапно проснувшись и собрав одеяло чтобы прикрыться. — Убирайся!

— Я начал работу, чтобы привести кузницу в прото-рабочее состояние, подготовить её для Вашей новой госпожи кузни и обустроить её так, как она сочтет нужным, — сказал Гнарл, соскальзывая со стула.

— Убирайся! Немедленно! — Луиза начала искать щетку, чтобы бросить в него, но к тому времени, когда она нашла гребень, он уже исчез. Сев, темная злая сила злой тьмы и зла протерла глаза рукавом и зевнула.

Новый день, и, похоже, новая куча секретных добрых дел, которые нужно сделать перед её недисциплинированными и непристойными миньонами.

*

В её великом церемониальном обеденном зале, сопровождаемая ордой верных миньонов, одетых в разнообразную униформу, украденную у абсолютно невинных простолюдинов, Луиза приступила к завтраку.

— Вина для Повелительницы? — спросил синекожий миньон, его манеры были извращенной пародией на слугу, в чью форму он одет.

Девушка сонно посмотрела на существо, затем запустила мыслительный процесс.

— Да, но разбавь один к пяти, — сказала она. Моргнула. — И прокипятите воду! — поспешно добавила она. — Я подчеркиваю, что этого — недостаточно! Если там опять будут головастики, я отправлю всю кухонную обслугу в пыточную!

Синий миньон улыбнулся, словно робкая овечка, если бы овцы были похожи на миньонов, и быстренько спрятал за спиной кувшин с водой.

— Сейчас достану свежей воды! — заверещал он, убегая.

Луиза твердо кивнула. Хорошо. Они учатся. Или, по крайней мере, они поняли, что её угрозы серьезны.

Незавершенный, вялый стон проклятой души, блуждающей по земле, ознаменовал прибытие обитателя Бездны. Со льдом на голове, совершенно измученная, Джессика выглядела особенно жалкой.

— Ут`о, — выдавила она.

— Доброго утра, — отозвалась Луиза. Вид такого страдания, таких мучений, такой боли, причиненной себе, заставляли её чувствовать себя лучше.

— Ты ужасно выглядишь.

— Я и чувствую себя ужасно, — простонала девушка, рухнув на один из высоких стульев. — Я никогда об`чно не бываю такой. Я обычно очень хорошо справляюсь с выпивкой.

— М-мм х-мм, — сказала Луиза, намеренно не говоря ничего больше.

-...осуждаешь?

— Нет, ничуть, — соврала Луиза, которая абсолютно точно осуждала её.

— Ургх. Так придирчиво смотришь...

Джессика была одета в мешковатую рубашку без пуговиц, с короткими рукавами, украшенную пылающе-красными демоническими надписями. Она определенно была сконфужена и страдала, почувствовала Луиза, потому что или она надела такое в постель, или переоделась в это, когда встала, забыв задрапировать чем-нибудь свою нижнюю половину. Когда рубашка поднималась, Луиза могла видеть её белье. Это было умеренно абсолютно постыдным.

Но опять же, Джессика была воспитана демонами. Ей определенно не хватало респектабельности. Луизе просто нужно было её научить, пока они будут вместе.

— Тебе холодно? — спросила она. — И... что это ты такое надела?

— Тебе не нравится моя футболка? — спросила она. — О... или ты про надпись? Не знаю, мне она показалась довольно забавной. Потому что, ты знаешь... У меня есть рога... ну, не сейчас, но когда они появляются, она спрашивает, ты такой же...— она сбилась. — О, моя голова, — заключила она, прижав лед сильнее.

— У тебя нет ночной рубашки? — чопорно спросила Луиза.

Джессика тупо уставилась на ней.

— Разве ты не находишь, что твои ноги открыты слишком сильно?

Джессика некоторое время таращилась на нее.

— Эй, где твой холодильник? — спросила она, очевидно оставив попытки понять Луизу. — Есть у тебя что-то злаковое?

— Знаковое что?

— Есть мюсли? — с надеждой спросила Джессика. — Пожалуйста, скажи, что у тебя по крайней мере есть кофе!

— Мюсли? Что это? И... нет, нет кофе. Он... немного дороговат, учитывая, что его доставляют из Инда или Руб-ал-Кхали, и мне он не нравится. — Луиза помолчала. — Есть чай, потому что миньоны его пьют, — сказала она. — Я ем черную сосиску и бекон. Ну, и ржаной хлеб. И... ну, грибы, которые называются "Пальцы Кровавого Порождения Ада", согласно книге, но они растут внизу, в туннелях и довольно неплохи. И они не ядовиты. Хотя на вкус и немного отдают металлом.

Джессика вздохнула.

— О боги, — сказала она, смерив взглядом Луизу. — Конечно, тебе, наверное, никогда не приходилось волноваться о весе, не так ли? Повезло тебе. А твоя сестра питается кровью, поэтому у неё нет злаков и подобного. Я... я думаю, что возьму немного сосисок и хлеба. Но не бекона. Мне придется сходить за покупками, чтобы добыть немного еды. Итак, какой тут шкафный договор?

— Извини? — Луиза оглянулась по сторонам. — Эм... ну, эм, у Катт своя еда, а у меня ледник.

— О, значит мне нужно добыть холодильник, — сказала Джессика, сморщив нос. — И буфет. И, конечно же, ледяного демона, который будет кровоточить за холодильником. — Старшая девушка потянулась, в её шее что-то клацнуло. — Так, насчет... о, ты пьешь вино? Хорошо, я тоже выпью. — Она заметила недовольный взгляд Луизы. — Что? Я его буду разбавлять! Пополам!

Ну, это была её вина, вынуждена была признать Луиза. Это она хотела, чтобы здесь были другие люди, с которыми она сможет умные беседы, помимо Гнарла. И хотя Гнарл мог поддерживать беседу, он был одновременно пугающе злым и, она подозревала, куда более умным, чем она сама. Что было более чем беспокоящее, потому что все же он был гоблином.

Возможно, он украл мозги, отпущенные Богом для всего их вида. Он вполне был способен на такое.

Но сейчас тут были люди, похожие на неё — ну, не то чтобы совсем похожие, потому что одна из них была своеобразной полудемонессой и принцессой ада, которая становилась похожей на мужчину, когда возбуждалась, а вторая была её доброй, милой и хорошей старшей сестрой, которая случайно оказалась, в хорошем смысле слова, кровожадным монстром — и ей нужно было привыкнуть к тому, что рядом будет кто-то из не-миньонов.

Она попыталась поесть, пока Джессика ныла насчет похмелья. Да, технически это было богохульством против всего, что праведно и должно — что у девушки всего лишь похмелье после дозы алкоголя, которая могла бы убить нормального человека, а еще она отвратительно громко об этом рассказывала. Кроме того, она сама виновата. Луиза ткнула сосиску, вонзая вилку поглубже, и мстительно откусила кусок.

Постойте. Нет! Это злые мысли! Про того, кто на её стороне! Она не должна делать такого!

Даже если это вина Джессики, что она столько выпила. Что было грехом — фактически, это два греха, Невоздержанность и Обжорство — так что хмуриться на эту тему было правильной вещью. Но она была... аргх! Нет! Так она будет поймана в ловушку морального конфликта! Так не честно! Как она должна была злорадствовать над страданиями грешника, если она в то же время не должна была думать плохо о ней?

Моральные терзания были прерваны появлением Макси, который заявился в своей плоской шляпе, сопровождаемый двумя миньонами.

— Повелительница, — объявил коричневый, — подарок для Вас! Он прибыл через Сердце! Я прочитал символы, и они говорят, что он от кого-то по имени Ли.

Луиза покраснела. Подарок? От Императора Ли?

Постойте. Подарок. От Императора Ли?

— Стой там, — приказала она Макси, — а вы позовите парочку синих.

Она быстро вскочила на ноги, схватила Джессику за руку и вытащила её из комнаты. Она хотела, чтобы между ней и результатами вскрытия коробки была по крайней мере каменная стена.

— Хорошо, открывайте ее! — крикнула она.

Затем был слышен треск молнии и взрыв. Луиза твердо кивнула. Одной из вещей, которые упомянул Катайский император во время танцев, было то, что люди, которые открывают подарки сами... какое же слово он использовал — "объективно субоптимальные"? Наверное. Он часто использовал это слово относительно многих вещей. Сейчас она могла пойти и...

— Проверьте еще раз! — крикнула она миньонам, которые оставались в комнате.

— Аввв! — ответил миньон. — Нету больше красивых бабах!

— Блестючий магический камень странный на вкус!

— О-о-о! Я хочу лизнуть его! Хе-хе-хе! Забавный блестючий камешек!

Луиза рискнула сунуть голову внутрь. Ну. Завтрак сорван, это точно.

— Кажется, я приказала тебе оставаться там, — сказала она Макси, который обнаружился возле ее локтя.

Коричневый выглядел оскорбленным.

— Я здесь, чтобы защитить Вас, Повелительница, — сказал он. — Что, если... секретная засада ждала, когда Вы уйдете от взрывающейся коробки?

Повелительница уставилась на миньона.

— И это совсем не потому, что ты подозревал, что это ловушка, и поэтому захотел, чтобы её открыл кто-то другой, — сухо сказала она.

— Не, миньоны не бывают такими умными, — сказала Джессика. — Кроме того, они не знают, что такое страх. Хотя это не много значит, конечно же.

— Ага! — весело согласился Макси. — Я точно слишком туп, чтобы не хотеть получить воскрешальную головную боль. Я люблю её. Мммммм. Я... я просто очень волновался о Повелительнице, и я такой верный, что пропустил всё веселье по поводу того, что меня подорвут, потому что хотел уберечь её!

— Ну, — сказала Луиза, — я думаю, что тебе нужно пойти и проверить коробку. И поскольку она явно безопасна, после того, как закончишь, можешь принести её мне.

Она ухмыльнулась, глядя на то, как Макси сдвинул крышку ближайшей вещью, которую он смог найти, это оказалась оторванная рука миньона, и робко заглянул внутрь. Глаза коричневого вспыхнули, и он стремглав бросился к Луизе.

— Подарок! Для Вас! — объявил он.

Луиза прочитала записку.

"Стальной деве.

Поздравляю! Если Вы всё еще живы, Вы достойны уважения. Вы не поверите, сколько дураков просто открывали подарки от Императора. Внутри лежит всё, что я Вам когда-либо обещал. Жду нашей новой встречи. Возможно, за обедом.

Его Императорское Величество,

Император Ли".

Под запиской оказалась человеческая голова, покрытая... чем-то вроде золотой фольги. Глаза были заменены тщательно выточенными нефритовыми сферами. Это была голова дерзкого переводчика. Но не глаза, конечно. Они не были нефритовыми раньше.

— О темные боги! — с энтузиазмом воскликнула Джессика. — Он послал тебе голову? Кого-то, кто оскорбил тебя? Это так романтично! Если ты его не хочешь, можно я заберу его себе?

— Что? — уныло переспросила Луиза, чувствуя, что её тошнит. — Ты хочешь голову?

— Нет, глупая! Императора!

— Эм...

— Знаешь, если он возьмет нужный темп и продолжит делать тебе приятно, ты можешь решить вернуть ему любезность, если ты понимаешь, о чем я, — сказала Джессика, с намеком подняв брови.

— Я... найду кого-то, кто раздражает его, и пошлю ему его голову? — спросила Луиза. — Но я не... он просто убил переводчика и прислал мне его голову! Я не хочу слать ему головы. Есть... м-множество более приемлемых вещей! И не... о-отвратительных!

— Ну, да, это большой шаг в отношениях, и ты должна делать это, только когда они прочны, — согласилась Джессика. — Я помню, что ты только впервые встретилась с ним на вечеринке. Но всё же, серьезно, если ты решишь, что он тебе не нужен, дай мне знать. Может, у меня нет шансов с Императором, но мечтать-то не вредно! Особенно если он шлет такие романтические подарки.

— Хорошо, — дипломатично сказала Луиза, её щеки пылали. — Ну. Эм.

Она вспомнила кое-что и очень, очень хотела сменить тему.

— О да, Гнарл сказал этим утром, что он привел кузню в рабочее состояние, и что ты можешь захотеть провести там время... ну знаешь, подгоняя всё под себя. Я приказала миньонам помочь тебе, но, ты знаешь, фокус в том, чтобы запугать их, словно они обычные тупые крестьяне, поэтому ты наверное, — она зевнула, — наверное, захочешь надеть металлические ботинки или что-то подобное, на тот случай, если захочешь кого-то пнуть. — Она поморщилась, вспомнив боль. — У них очень толстые черепа. Я буду в планировочной комнате, работая над... чем-нибудь. И если встретишь Катт, скажи ей, чтобы она зашла ко мне. Я хочу поговорить с ней.

*

Было далеко за полдень, когда Каттлея выбралась из глубин подземелий, где она спала, и старательно протерла глаза.

— Ургх, — сказала она, — я чувствуя себя прогнившей. И не только из-за демонической крови, или из-за того, что она напилась, а у меня чужое похмелье. Мое тело так оледенело, и... и мне пришлось научиться, как справляться с замерзающей кровью! Доброго дня!

Луиза подняла голову от тома черной магии, который она листала.

— День, — отвлеченно сказала она, делая заметку на листе бумаги, лежащим рядом с ней.

— Бездна напрочь сбила мои внутренние часы, — сказала Каттлея. — Ведь там нет настоящего солнца, и я могу всё время бодрствовать. Теперь, наверное, пройдет целая неделя, чтобы прийти в норму, поэтому я не пытаюсь засыпать на рассвете и вставать на закате! — Она улыбнулась, показав намек на клыки. — Хотя Анна скучала по мне и очень обрадовалась, когда снова увидела меня. — Улыбка исчезла, когда она нахмурилась. — Она проводит много времени с миньонами, поэтому пришлось её искупать. Они, конечно, восхитительны, но немного воняют! — Каттлея плюхнулась в плюшевое кресло, скрестив ноги. — Итак, чего ты от меня хотела? — спросила она, подпрыгнув на пружинах.

Встав, Луиза сложила руки за спиной и моментально прокляла то, что она не надела броню. Эти платья были чудесно изящными и темными, но она чувствовала себя лучше, когда отдавала приказы, спрятавшись под защитный слой стали. И с высокими каблуками, конечно же. — Я потратила всё утро и часть полдня, разрабатывая план захвата принцессы Генриетты и доставки её сюда, где она будет в безопасности и вне досягаемости Совета, — начала она.

— Йай! — сказала Каттлея. — Мы идем!

-... ты не против? Я пытаюсь объяснять!

— Прости! Я пытаюсь приберечь аплодисменты к концу.

Луиза прочистила горло и продолжила.

— Принцесса содержится в её комнатах во дворце во внутреннем городе Брюкселля. Это прекрасно защищенное и укрепленное место, и там... ты знаешь, стража, и магические обереги, и тому подобное. Это плохо... хорошо... что-то, чего мы не хотим. Однако, в прошлом месяце или около того, моя стратегическая ситуация радикально изменилась.

— Потому что я, а теперь еще и Джессика, присоединились к тебе, — понимающе сказала Каттлея. — Кроме того, ты ужасно похожа на отца сейчас! Отличная работа!

— ... Я читала некоторые его книги, да, — признала Луиза. Она развернулась на пятках, и пошла к пришпиленной карте. Картографическая комната так и оставалась сломанной, несмотря на обещания Гнарла, что он скоро заработает. — Там была глава "Как спасать дев, когда не получается провести прямой штурм". Она оказалось намного полезнее, чем фон Зербста, который, похоже, даже не понимал, как можно не хотеть влететь в самое большое окно на веревке и тому подобные глупости. — Луиза разозлилась на эту мысль. — Но, возвращаясь к...

— И... я не уверена, упоминала ли это, но ты подросла немного! — сказала Каттлея, отказываясь отвлечься от своих мыслей. — Немного, но всё же! Когда ты в доспехах, но без этого шипастого шлема, ты выглядишь немного похожей на мать!

Луиза покраснела.

— Мы отвлеклись, — быстро сказала она, польщенная, несмотря на "немного". — Суть в том, — сказала она, — что я могу начать работать над планом захвата принцессы. У меня есть дата. Лучший день для удара — это день Весеннего Ритуала Призыва. Не только потому, что будет меньше наблюдателей, но это еще и священный день Основателя, и поскольку мы делаем это для спасения принцессы, которая является его потомком, это будет добавочным благоволением нашему делу.

Каттлея подняла руку:

— Эм... но что если ему не понравятся вампир, полудемон, гоблины и Повелительница, которая пытается выкрасть принцессу?

— Нонсенс, — уверенно сказала Луиза. — Господь видит в сердцах всех людей, и он будет знать, что мы хотим защитить её. А с секретным проходом, который ты нашла, мы сможем пробраться во дворец незамеченными охраной и тому подобным. Это означает, что если у нас будет правильный план, мы сделаем так, что Генриетта просто исчезнет из заключения, и это сильно посрамит Совет!

— А еще нас не изрубит в мелкие-мелкие кусочки элитная дворцовая охрана, что будет ужасно болезненно для меня и летально для тебя!

-...спасибо за это, Катт, — содрогнувшись, сказала Луиза. — Я рассчитала несколько шагов, которые необходимы для моего проекта плана. У меня уже есть воздушный корабль, и мне придется пойти с Джессикой на разведку Бездны под дворцом, чтобы найти, где находится разлом, но самая большая проблема сейчас, это то, что у башни нет ни силы, ни дальности, чтобы достать до портальных врат возле дворца. — Она драматично выбросила вперед руку, указывая на карту. — Это проблема, потому что мы не победим, пока Генриетта не окажется в портале! А мне очень, очень не хочется многодневной погони, где нас будет преследовать... кто-нибудь вроде грифонов и драконов и тому подобного.

— Драконы выдыхают огонь. Ну, огненные драконы. Она абсолютно ужасные создания, — уверенно сказала Каттлея. — Меня устроит всё, что помогает избежать огнедышащих драконов и погонь при дневном свете.

— К счастью, после ремонта сердца башни той частицей, которую я добыла от Кровавого Герцога, я смогу запустить меньшие башни, если доберусь до них. Всё, что мне нужно сделать, это прикоснуться к ним Перчаткой, — Луиза похлопала по запястью, — и они будут под моим контролем. Более того! Я заплатила отцу Джессики за информацию о месторасположении башни, и она под контролем никчемного некромансера, за которого никто гроша ломаного не даст. — Луиза фыркнула. — Этот дурень, похоже, просто использует это место как громоотвод, пока он пытается вернуть трупы к истинной жизни. Уничтожив его, мы не только вернем башню, но еще мы остановим атаки на близлежащие поселения, которые могли бы привлечь внимание героев к башне. — Она помолчала. — Кроме того, убивать простолюдинов — плохо, — добавила она.

Каттлея надула губы.

— Так! А каковы его силы? — спросила она.

— Эм... — Луиза пробежалась по бумагам, — на него работает несколько бандитов, несколько монстров плоти, немного зомби, а его фамильяр — крылатая лошадь. Он маг воды, но у него также талант к магии воздуха.

— Звучит вкусно, — мечтательно сказала её сестра. — Надеюсь, у него есть парочка вамиров, потому что вампиры лучше всего! Но и так звучит неплохо. О-о-о! Если я спасу крылатую лошадку, я смогу привести её сюда, и у единорога появится друг!

— Твой...— Луиза побледнела, — единорог еще жив?

Каттлея неуверенно помахала рукой.

— В основном, — весело сказала она. — В смысле, живой, мертвый — это все немного неопределенно!

Повелительница заглянула ей в лицо.

— Каттлея, — сказала она, — ответь честно. Мы должны опасаться единорога-вампира, который может вырваться на свободу и попытается пить кровь?

— Не-а! Абсолютно точно нет! Вообще вряд ли! Он в основном жив! Он просто немного... труповат! В любом случае, Джесс и я не выкачали всю его кровь, и я ему немного вернула, поэтому он теперь дружелюбный, потому что знает, что если будет опять грубым и попытается меня проткнуть, я его сильно накажу за непослушание! Кроме того, знаешь ли, у него всё еще отсутствует несколько ног, так что даже если — что будет очень неприятно — он сбежит и попробует убить нас, он сможет только ковылять!

Луиза вздохнула.

— Хорошо. Ну, соль в том, что первым шагом плана будет захват меньшей башни, чтобы мы могли попадать в столицу напрямую. Я продумывала самый быстрый способ захвата башни — потому что если мы убьем некромансера, то его конструкты лишатся управления, а раз это башня и ты можешь летать, ты сможешь взобраться наверх и так пробраться внутрь.

Каттлея робко подняла руку.

— Эм, ты знаешь, я не могу войти в дом, если меня туда кто-то не пригласил, да? — спросила она.

— Вот поэтому ты возьмешь с собой миньона, который влезет внутрь и пригласит тебя, — самодовольно сказала Луиза, сделав шаг от карты, чтобы усесться на сундук. — Я подумала о таких вещах. Что значит, что мне просто нужно доставить тебя на остров, на котором находится башня.

— Остров? — повторила Каттлея.

— Да, это в одном из притоков Сенны.

— Это... текучая вода, — осторожно сказала Каттлея. — Я не могу пересечь её.

— Верно, — сказала Луиза. И ухмыльнулась. — Однако я изобрела способ доставить тебя на остров, что позволит тебе тихо убрать некромансера и оставить его силы обезглавленными. — Она похлопала по морскому сундуку, на котором сидела. — Я набила его землей из могил, но я хочу проверить поместишься ли ты туда. Если сможешь, синие доставят тебя туда.

— Эм, — её сестра вздохнула. — Не понимаю.

— Лезь в ящик, Катт.

29. Часть 6-2

"Суккубы, как я уже сообщал, есть извращенные женщины-соблазнительницы, которых я долго и усердно изучал, со святой силой, чтобы лучше противостоять их женским соблазнам. Эти твари размножаются, порождая дочерей, таких же, как и они! Они заявляют, что сильные или волевые отцы оставят более человечных потомков, но они лгут! Они даже заявят, что юная суккуба — дочь Героя — даже ваша собственная! — если это поможет их подлому делу, не верьте их лживым женским языкам! И несмотря на то, что всегда мужское потомство инкубов обычно оказывается более человечным, не верьте им, когда они говорят, что это из-за того, что дитя растет в утробе смертной! Я мог бы провести намного меньше времени, приучая себя к их лжи, но я знаю, что это всё фальшь! Это из-за того, что греховность женщин позволяет ребенку притворяться человеком более убедительно, но знайте это, всё зло их матерей живет в их сердцах!"

Папа Аегис Х, ",Лекции о Греховности Женщин, Часть ХХХI"

Это была темная и довольно облачная ночь. Полоса чистого неба надвигалась с востока, но вряд ли прояснилось бы раньше утра.

Также стоял сокрушительный холод. Одетая в свой полный доспех, Луиза содрогнулась и прижалась поближе к маленькому огоньку в яме, которую она заставила вырыть миньонов для себя. Она не могла развести нормальный костер, который мог бы её согреть, о нет, потому что существовал риск того, что огонь заметят големы плоти, патрулирующие остров. А стояла зима, и её демоническая броня просто не была достаточно теплой, чтобы запросто бродить на воздухе при таких температурах. Она могла видеть свое дыхание, вырывающееся наружу огромными клубами пара.

О, она могла поспорить, что Героям никогда не приходится быть снаружи при такой погоде, совершая деяния, которые с определенной точки зрения могут расцениваться как темные. Они, наверное, ... ходят с факелами по милым теплым подземельям. Им не приходится испытывать выматывающего нервы ожидания, пока их сестра доложит, что она благополучно добралась до острова, ставшего домом для злобного некромансера, зная, что если что-то пойдет не так, Каттлея превратится в золу.

Она завернула шарф плотнее вокруг рта и носа и скрючилась, пытаясь читать при свете огня.

"...несмотря на очевидную полезность это ритуала", — прочитала она, — " есть ряд моментов, чрезмерно усложняющих заклинание. Компоненты ритуала дороги и их тяжело достать. Хотя и нужна всего капля крови девственницы, она должна принадлежать высокому роду, и быть королевской крови. Я рекомендую похитить ребенка из такой семьи, она может служить источником крови для таких ритуалов долгие годы, однако такие дети прекрасно охраняются".

Луиза нахмурилась.

— Это глупо, — презрительно сказала она. — Зачем проделывать всё это, если можно просто воспользоваться собственной кровью? И в любом случае, почему это должна быть девушка? Мальчики могут быть... эм, чистыми ничуть не хуже!

Она грустно покачала головой. Множество этих книг были очень глупыми, и они всегда всё усложняли. Всё, что она хотела, — это заклинание, которое заставит людей игнорировать вещи, на которые оно будет наложено.

Конечно, Гнарл сказал, что она была настоящим гением в злой магии и была очень одарена в выяснении, какие части ритуала были по-настоящему нужны, а какие были результатом древнего сумасшествия — ну, он именно так не говорил, но она предпочитала думать именно так — но ведь конкретно это действительно не было слишком сложным?

"Сестра!" — затрещала её Перчатка. — "Ты там?"

Луиза вздохнула с облегчением.

— Где еще я могу быть? — сказала она своей старшей сестре.

"Ну, ящик открыли, я снаружи и всё еще жива. Ну, мертва. Ну, нежива" -ободряюще сказала Каттлея. — "Это хорошо. Было неприятно, потому что я не могла пошевелиться в воде, а когда ты туман, невозможность пошевелиться ощущается очень странно, знаешь?"

— Нет, Катт, — сказала Луиза, — я никогда не была туманом.

"О. Ну, тебе стоит попробовать, если сможешь! Это так освобождающе, словно бег в одной сорочке! В любом случае, я выдвигаюсь! Я уберу гадкого, гадкого некромансера и... о-о-о. Я думаю, что вижу несколько лодок на другой стороне, так что ты, наверное, можешь отправить нескольких милых синих, чтобы притащить одну, правильно?"

— Так и сделаю, Катт, — сказала Луиза, еще раз с облегчением вздохнув — и с легким намеком на раздражение. Она очень любила свою сестру, правда, даже если она принадлежала к проклятым живым мертвецам. Но господи, она могла быть такой ветреной и легко отвлекающейся. А Луиза тяжело трудилась над этим планом, и просто хотела, чтобы его выполнили.

— Миньоны, — приказала она, — ждите, пока я не прикажу вам пойти и... — она медленно выдохнула, — ...украсть лодки.

— Аввв!

— И только синие пойдут красть, потому что там вода, — быстренько добавила она, перед тем как вернуться к чтению.

*

Ум Каттлеи занимала только одна вещь, чтобы нога плотно прилегала к потолку. Необычно, это никак не было связанно ни с животными, ни со всепоглощающей жаждой крови. Вместо этого мысли были о том, что её новое платье, может, и выглядело великолепно, но было не слишком практично для того, чье тело не в ладах с гравитацией.

Она определенно собирается поговорить с Джессикой на эту тему, когда всё закончится. Хуже всего было с вуалью, поскольку она явно собралась покинуть голову. Затем, заклинания не распространялись на ее длинные волосы. По крайней мере, что-то удерживало её юбки в пристойном положении, но даже тогда гравитация боролась с ними. И чем меньше будет сказано про неприятное чувство в районе её груди из-за недостаточной поддержки при инверсии, тем лучше.

Никто никогда даже не подумал о нуждах женщин-вампиров, стоящих на потолке. Это было так ужасно.

Человек — нет, постойте, они теперь, наверное, считаются "телами" — которого она схватила, конвульсивно дергался, его плоть была сморщенная и разрезанная. Да, это было по-другому. Пить вверх ногами было нечто, чего она ранее не испытывала. Ей пришлось думать, как именно работают мышцы её горла и лично контролировать их работу, чтобы кровь шла вверх.

Теперь, куда спрятать труп? Она, наверное, должна найти место, в которое её сестра не заглянет, поскольку Каттлея была абсолютно уверена, что Луиза не разделяла взглядов на всю эту штуку с "суперхищником", что было признаком того, что мать и отец проделали хорошую работу, воспитывая её. Она действительно очень гордилась своей младшей сестрой. Даже если технически она была предательской Злой Повелительницей, она вела себя как положено большую часть времени! У неё были правильные стандарты, даже если она делала неправильные вещи — но по верным причинам, быстренько добавила Каттлея.

Она замерла, ожидая, пока еще один страж пройдет под ней. Х-мм. Может, ей нужно носить с собой шнур или веревку, чтобы она могла привязывать трупы под потолком. Это будет чрезвычайно хороший способ прятать их, потому что люди никогда не смотрят вверх.

Страж посмотрел вверх.

— Что это за хрррахххх!

Крик был ужасно громким, и Каттлея поморщилась. Его немедленно подхватил колокольный звон тревоги.

Упс. Ну. Сахар. Сахар, сахар, сахар.

— Это не было хорошей работой, — сказал синий миньон, которого она посадила на стропило — его имя было Скил. — Можешь смотать время назад, чтобы тебя опять не видели?

Да, это было бы неплохо, решила Каттлея. Но она такого сделать не могла.

Ой, ладно. Время для Плана Б. Ну, это не был настоящий План Б, поскольку План Б разработала Луиза. Но этот план не подразумевал, что она случайно поднимет тревогу по всей башне. Поэтому вместо него будет её собственный супер-специальный План Б, который будет самым вкусным Планом Б в мире.

*

Луиза побледнела при виде стен. И потолка. И пола. А еще из-за тел.

Последние были распределены по первым трем. Тела были разбросаны... вокруг. В основном слонялись.

— Я знаю о чем ты думаешь, — сказала Каттлея, слегка поморщившись, — но в свою защиту должна сказать, что эти големы плоти оказались отвратительными на вкус, и еще всякие люди с ветрокамневыми пушками стреляли молниями по ним, и они лечились, поэтому пришлось разрывать их на части, а еще в них было отвратительно много крови.

Немного неверными шагами Повелительница прошла к окну, вдохнув свежего воздуха.

— И, и, и! В свою защиту, вроде... больше половины тел было уже разорвано, когда я сюда зашла! Ни одно из тел на столах для аутопсии не моя работа! Ну, кроме вон того, он просто упал на стол, когда я вырвала ему горло, но он не привязан к нему. И только один из тех, в ком торчат ножницы, моя работа, и опять, в свою защиту, у него в тело был зашит ветрокамень, поэтому он постоянно лечился, так что ветрокамень пришлось выдрать!

— Катт, — проскрежетала Луиза, — ты просто должна была... взлететь на верхушку башни и убрать некромансера!

— Я так и сделала! Так и сделала сразу после того, как меня заметили! Его там не было! И мне пришлось пройти через все здание, разыскивая его! И в каждой комнате было всё больше этих големов, сделанных из мертвых женщин, и они продолжали меня ранить, поэтому мне пришлось охотится на живых стражей, чтобы лечиться, а затем я попыталась позвать немного щеночков, чтобы они помогли мне, но на этом острове не было никаких волков, а их было так много и...о, упс, ты злишься из-за ревенантов? Потому что... эм, это вроде как моя вина. Но, но, но! Я могу объяснить! Мне нужна была небольшая помощь, потому что стражников не осталось и не было твоих восхитительных миньонов, кроме Скила, которого я оставила в безопасности, а здесь было много-много големов плоти, поэтому я дала некоторым мертвым стражам моей крови и сделала немного ревенантов.

— Я не довольна тем, что ты создаешь других вампиров, все правильно, — сказала Луиза.

— Но всё в полном порядке! Они не настоящие вампиры! Они скорее... ты знаешь, зомби, или скелеты, или подобные штуки! Видишь ли, согласно книгам... когда ты кормишь кого-то, кто уже мертв, кровью вампира, когда душа уже ушла, то получишь просто ходячий, гниющий труп, который будет рабом своего хозяина! Это не то, чтобы я прокляла чью-то душу или что-то подобное, или заставила кого-то страдать от бесконечного существования, вроде моего! — Каттлея запнулась, возможно, для вдоха. — Я просто прикажу им прыгнуть в воду, и всё будет хорошо! Фактически, прямо сейчас это сделаю.

— Я всё еще недовольна, — ворчливо сказала Луиза, — но... Катт, с сего момента, если тебе нужна помощь, скажи мне. Или... эм, заставь своих животных помочь. Я правда не хочу видеть, — она обвела рукой бледные, с горящими глазами, клыкастые трупы, которыми управляла её сестра, — этих тварей.

— Я понимаю, — мягко сказала Каттлея, а затем заметно воспрянула духом. — И в конце концов, я нашла некромансера в конюшне, когда он пытался оседлать своего крылатого коня!

Луиза кивнула. Ей представили связанного искалеченного крылатого коня и голову некромансера, когда она высадилась. А затем ей пришлось объяснять своей сестре, что нет, у неё нет пристрастия к головам, и нет, она не просила одну в качестве подарка у императора Катая, и поэтому нет, ей она не нужна. Она даже не представляла, откуда старшая сестра вообще узнала об этом. Тряхнув головой, она постучала по своей перчатке. Что угодно было лучше, чем размышления о том, что здесь произошло.

— Гнарл? — спросила она. — Ты уже выяснил, что делает тот магический посох?

"Ммм... хмм... о, это отличные тараканы... о! О да, Ваша Злобность. Да, я думаю, что знаю для чего он. Это довольно типичный посох, который может использоваться", — Гнарл фыркнул, — "второсортным некромансером. Обратите внимание на свинцовое покрытие, и похоже, что внутри железный сердечник, который служит для усиления склонности к магии смерти. Я думаю, что он позволит некромансеру контролировать большее число нежити, и, возможно, позволит ему создавать чуть более опасные заклинания".

— Я не некромансер, — уныло сказала Луиза.

"Конечно же нет, Ваша Злобность".

— Аргх! — зарычала Луиза. — Вот почему он не носил какого-нибудь посоха, который оказался бы полезным для моего типа магии? Я не некромансер! Я не занимаюсь ею! И никогда не хотела!

Каттлея подняла руку.

— Да! Какой же нормальный некромансер будет носить посох, который сделан, чтобы помочь ему создавать некромансерские заклинания? — сказала она.

Луиза зыркнула на неё.

— Смеешься надо мной? — потребовала она ответа. Она сердито посмотрела на сестру. — тебе придется принять ванну, когда мы вернемся домой, — прямо сказала она, — потому что от тебя несет, как со скотобойни.

— Я знаю. Ты... ты не слишком злишься на меня? — спросила Каттлея, прикусив губу.

— Немного, — сказала Луиза. — Ты должна была просто уничтожить некромансера и... ну, что сделано, то сделано, — она вздохнула.

— И да, я немножечко подшутила над тобой, — признала её сестра. — Потому что ты чуточку немного глупенькая. Что же касается меня, то я даже рада, что он не носил посоха, который позволял бы ему лучше творить заклинания вроде твоих, потому что ты увлекаешься швырянием страшного жгучего огня во всё и вся, что стоит у тебя на пути. Чтоб ты знала, у него было предостаточно горящих факелов!

Повелительница покраснела.

— О да, — сказала она. — Я об этом не подумала. — Она скрестила руки. — В любом случае это глупый посох. Не хочу я его. Посмотри на этот безвкусный рогатый череп, который его венчает.

— Показуха, — согласилась Каттлея. — Давай бросим его в реку!

Луиза вцепилась в посох.

— Нет! Он может чего-то стоить! И я не хочу отравить местную живность злой магией смерти. Мы просто отнесем его в библиотеку. Может, тогда Гнарл отцепится от меня и не будет нудеть о том, что мне нужно собрать коллекцию злых артефактов, которые я никогда не буду использовать, но которые выглядят красивыми и блестящими.

— Этот не блестит, — указала Каттлея.

— Тогда я прикажу миньонам отполировать его, — твердо ответила Луиза. — Давай просто соединим эту башню с главной, и я смогу убраться из этого вонючего места.

*

— Чудесно, Ваша Жестокость, — весело сказал Гнарл, глядя на карту и сияющие линии, которые показывали новое увеличение дальности благодаря меньшей башне. Они четко накрывали Брюкселль, а присмотревшись, Луиза могла заметить маленькие ведьмины огни, показывающие расположение отдаленных мест, связанных теперь с Сердцем Башни.

Хотя говорить ей и не хотелось. Ею овладела черная меланхолия пополам с истощением, и она просто хотела отправиться в постель.

— Очень хорошо, — тихо сказала она. — Гнарл, организуй очистку меньшей башни, и чтобы она стала... не-некромансерской. Я подумаю над тем, как её декорировать, но сейчас она должна поменьше пахнуть склепом и не выглядеть... как она выглядит. И... пускай миньоны тщательно ограбят её. Можешь выбрать, кого наградить вылазкой.

— Превосходно, Ваша Нечестивость, — сказал Гнарл. — Я подготовлю несколько планов того, как нам оборудовать эту башню. Как Вы знаете, там намного меньше места, чем в главной, поэтому необходимость их специализировать намного сильнее, чем...

— Да, да, — перебила Луиза. — Я иду в постель.

Она не показывалась из своей комнаты до середины следующего дня, да и тогда только для того, чтобы взять еды и книг. Отчасти из-за того, что она устала ночью и очень поздно легла. Но не это было настоящей причиной.

Ей не понравилась та Каттлея, которую она там увидела. Ничуть. Ее Каттлея всегда была доброй, милой, заботливой сестрой, всегда готовой ей помочь. Это ведь должно было быть так просто. Каттлея должна была просто зайти, убить абсолютно нечестивого некромансера, который похищал крестьян, и... ну, если кто и заслуживал смерти, это был тот ужасный, ужасный человек. Затем она должна была сказать Луизе, синие бы украли лодки, и она смогла бы перевезти миньонов и зачистить башню.

Вместо этого она начала снимать — и осушать — стражей. А когда её заметили, она решила убить всех и вся в здании и выпить их кровь. Она должна была сказать Луизе. Она должна была найти другой способ.

...даже если охрана была такая же, как и некромансер, и знала — или должна была знать — про ужасные вещи, которые он делал с телами, шитьем и медными проводами и... и... и всем остальным. Луиза сильнее обняла свои колени.

Она ненавидела такие вещи. Честно. Было... всё было хорошо, когда она просто придумывала планы и говорила миньонам, что им делать, и была умнее всех остальных. Всё было хорошо, когда она шла к своим целям по прямой, когда худшее, что она делала — это заставляла кучу гоблинов с острым оружием сражаться с охраной предателей или сжигала бандитов. Это не были хорошие дела, но... ну, люди и гоблины сражаются, а дворяне жгут бандитов. Это просто состояние дел в мире.

Видеть свою сестру, весело улыбающуюся окровавленными губами в комнате, полной разорванных трупов, не было нормальным. Ничуть. Она... похоже, она не видела проблемы в убийстве людей. Не воспринимала это так, как Луиза, которую тошнило от одной мысли о комнате, полной мертвых тел, которые некромансер сшивал вместе.

Конечно же, миньоны тоже не видели проблемы в убийствах, но они были миньонами. А Каттлея была её сестрой. И это из-за неё её милая старшая сестра оказалась вовлечена во всё это, и это Луиза попросила Каттлею убить кого-то.

Повелительница вытерла глаза подушкой. Ну. Она втянула свою сестру во всё это, поэтому ей придется стать её хранительницей, и не позволить ей перейти черту. Она будет хранить её как "Каттлею", а не кровососущего монстра. И она закончит это, и закончит быстро, так что они смогут вернуться домой и... и всё закончится.

Придя к этому выводу, Луиза отправилась разыскивать Джессику.

*

Та нашлась в глубинах подземелий под башней. Луиза спустилась во тьму, следуя за миньоном, который сказал, что знает, где находится "госпожа кузни", по длинной спиральной лестнице. Там было тусклое красное сияние, которое становилось тем сильнее, чем глубже она спускалась, звон и звяканья.

— Эм... привет? — позвала Луиза. — Джессика? Что ты тут делаешь?

Металлическое лицо, гладкое, за исключением одного стеклянного глаза, уставилось на неё. Сияние подсвечивало его снизу и бросало на него странные тени, порождая на нем ужасные гримасы. Луиза испуганно отшатнулась, глаза расширились при виде ужасного мертвого взгляда, который уставился на неё.

Джессика подняла сварочную маску.

— О, эй, Лу! Ты чего-то хотела? Я тут работаю над холодильником, и позволь мне сказать! Это будет самый стильный злой холодильник из когда-либо существовавших! Он будет сраной угрозой с шипами! — Она еще сильнее оживилась. — О! А еще, может, я вытравлю на нем изображения жертв, попавших в него! Знаешь, бекон, плачущий о потерянных близких, гибернийские яйца, одни, на безлюдном поле битвы, крохотные сосиски, насаженные на палочки...

— Эм, — сказала Луиза, которая совсем забыла, зачем пришла. — Пожалуйста, Луиза, не "Лу", — слабо сказала она. — И я не уверена, что такие гравюры действительно...

— Ага, они довольно безвкусны, — согласилась Джессика. — Ха-ха. Безвкусны. Что смешно, потому что они, ты знаешь, еда.

Это одно из проклятий её жизни, подумала Луиза, похоже, её прокляли тем, что её окружали люди, которые считают себя остроумными. Определенно, даже вроде-как-чуточку-злые дела, которые ей приходится делать во имя праведности, не заслуживают такого наказания, правда?

— В любом случае, с холодильником я смогу хранить немного молока, — продолжала Джессика. — Затем мне нужно добыть демоническую корову, подсоединить доилку и всё. — Она покосилась на Луизу. — Тебе стоит пить больше молока, знаешь ли. Это поможет тебе расти. Особенно твоей...

— Демонические коровы? — перебила Луиза, которой не понравилось, куда начала сворачивать беседа. — Где можно взять демонических коров?

— Ну, просто глянь на моих кузин, — сердито сказала Джессика. — Стадо демонических коров, просто стадо.

Луиза залилась краской.

— Я... я... это... ты пьешь... твои кузины действительно коровы и... эм, не думаю что я могу...

— О, Темные Боги, нет, — сказала Джессика, слегка позеленев. — Они коровы в том смысле, ты знаешь... так же, как то, что они сучки, не означает что они физически собаки женского пола. Разве вы не используете так слово "корова"?

Луиза могла с гордостью сказать, что она не использует. За исключением тех случаев, когда она говорит о Кирше фон Зербс.

— Хорошо, я поняла, — пробормотала она. — Пути Бездны странные и... иногда я не понимаю, что ты говоришь, хорошо! Итак, эти демонические коровы... что это?

— Демон-корова. Ты знаешь, у них копыта, рога, хвосты...

— У обычных они тоже есть, — сказала Луиза.

Ну, если и есть в этом преимущество, уныло подумала она, так это то, что попытки понять прихотливые извивы логики полуинкуба требовали от неё полной концентрации. И у неё не было времени думать о Каттлее, когда она пыталась освоить чуждые концепции, которые казались естественными для дочери одного из принцев ада.

— Точно? — спросила Джессика, нахмурившись. — Ты уверена?

— Да. Вполне уверена.

— Вроде... ты уверена, что они не притворяющиеся демонические коровы? Скрывающиеся силы злобного развращения, обманывающие глупцов с поверхности, чтобы они приютили их на своих фермах, перед тем как... бум! Внезапно все коровы идут в атаку!

— Да, уверена.

— Хм. М-да. Оказалось, что демонические и обычные коровы — одно и то же. Хух. Я могла... Вот не думала. — Джессика нахмурилась. — Значит, мои человеческие кузины немного более впечатляющи, чем мне казалось, если им приходится иметь дело с этим огненным дыханием и тем, что коровы едят плоть людей. Я думала, у них жалкие коровы без рогов и прочего.

Луиза беззвучно открыла и закрыла рот.

— Нет, обычные коровы не едят мяса, — выдавила она. — И не дышат огнем. Это... это демоническая штука. Но у них есть рога, копыта и хвосты.

Джессика воздела руки.

— Аргх! Тебе нужно определиться, природа! Зачем давать рога и копыта тому, кто не демон! Это не имеет смысла!

Луиза помассировала бровь.

— Как проходят работы в кузне? — спросила она, пытаясь вернуть разговор к более разумным темам.

— О, хорошо, хорошо! Собственно, даже лучше, чем я надеялась. Тут довольно много почти целого оборудования, и Гнарл сказал, что знает место, куда мы можем устроить набег и добыть новую плавильню. До этого счастливого момента здесь простая кузница, но я могу работать над простыми вещами. Ничего вычурного. — Она запнулась. — Однако мне нужны материалы для всего этого, так что если найдешь руду или металл, то пускай миньоны тащат его сюда. Или любые из четырех алхимических трасмутагенов. Ты знаешь, альбедо, рубедо и так далее. Они правда полезны. Всегда нужно больше рубедо. Или картошки.

Луиза моргнула.

— Что такое картошка?

— ...еще одна вещь, которой нет на поверхности? Авввв, жалко, — Джессика положила вещи, с которыми играла, и ссутулилась. — О, ладно. Из неё делают лучшие штуки. И нет, она не помогает делать вещи. Я просто люблю картошку. Из чего еще можно делать чипсы?

Повелительница не поняла, зачем делать щипцы, которых и так было вокруг предостаточно, и за что их любит Джессика, но решила не переспрашивать.

— В любом случае, — сказала она, — я собиралась в Брюкселль, чтобы найти, где находится тот портал во дворец, потому что я хочу знать его месторасположение и чем именно он является. А ты знаешь местность, и заодно сможешь захватить всё, что не взяла раньше.

— О! — сказала Джессика. — Если мы собираемся в Брюкселль, можем мы, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, отложить это до следующего Дня Пустоты? Моя кузина будет в городе, и так я смогу и с ней повидаться и выполнить твое задание.

— Я думала, ты ненавидишь всех своих кузин, — сказала Луиза, заинтересовавшись.

Джессика закатила глаза.

— Эта — с человеческой стороны, — пояснила она. — И технически, я не ненавижу всех моих кузин по демонической линии, они всего-навсего тупые, грубые коровы, которые крали моих кукол, когда я была маленькой. Просто подавляющее их большинство... Но всё же, пожалуйста?

Луиза быстро оценила варианты. Если у неё будет законное основание, почему она взяла Джессику в Брюкссель, то если с той что-то случится, у неё будет чуть больший шанс избежать вечных мучений. Да и не то, чтобы несколько дней что-то значили.

— Хорошо,— сказала она, пожав плечами. — Я полагаю...

— О, подожди минутку! — Джессика выскочила, вернувшись с кучей бумаги. — Я хотела поговорить про униформу для твоего легиона рока! Думала про латы! Мы же хотим, чтобы они были пугающими! Но сперва нам нужны детали. И утверждение концепта! И испытания! И эксперименты, чтобы выяснить оптимальный дизайн для наилучшего баланса стиля и защиты!

Повелительница заметила нехватку упоминаний о "стоимости" в этих соображениях. И из всех вещей, которыми она хотела сегодня заняться, наблюдение за миньонами, позирующими в их... их исподнем, пока Джессика измеряет их, было в самом конце проклятого списка. Миньоны вообще носят исподнее? Она не хотела выяснять.

— Ты можешь начать работу над прототипами, — твердо сказала она. — Но сейчас заставить работать улей имеет более высокий приоритет для меня. Хотя я уверенна, что близка к прорыву.

*

хлюп

"...меня тошнит".

30. Часть 6-3

"Дражайший дневник. Скучно. Скучно, скучно, скучно, скучно, скучно. Скучно, скучно... х-мм. Я написала "скучно" восемь раз, перед тем, как оно перестало выглядеть, как слово. Вот до чего я докатилась, пытаясь хоть как-то развлечься. Сегодня заходили горничные, и дражайший дневник, ты не поверишь мне, если я расскажу тебе, что Мари говорила, будто бы вытворяла с конюхами. Я и сама довольно сильно сомневаюсь относительно некоторых деталей. Возможно, они просто рассказывают сказки бедной принцессе взаперти. Я даже не представляю, как кто-то может раздобыть столько масла, хотя они заверяла меня, что без масла ничего не получится. Но в любом случае, эти рассказы интереснее слушать, чем вирши, которые переписывает старая кошелка, про обязанности послушной дочери".

— Принцесса Генриетта де Тристейн

Был День Пустоты, и великое и ужасное зло вошло в Брюкссель. Задрапированное в ложь, оно смешалось с толпами на улицах и сейчас пряталось в самом гнусном и мерзком месте в городе.

Луиза пожалела, что надела длинный черный плащ с капюшоном в трактир "Прелестные Феечки".

— Последний раз говорю, — сказала она, причем голос поднялся до визга, — я не твой контакт! Слова "спрячь свой меч в рыбу, чтобы речник не ел луну" вообще для меня ничего не означают! Фактически, в них вообще нет смысла! Разве не может девушка спокойно выпить, без того, чтобы кучка подозрительных немытых громил до неё не домогалась?

Упомянутые крупные джентльмены и женщины, чья броня не защищала изрядную часть их груди, таращились на неё.

— Я недавно купалась, — сказала одна из женщин с обидой в голосе.

— Твой компаньон забрызган засохшей кровью, — твердо возразила Луиза.

— О, нет, нет, — поспешил разуверить ее крупный мужчина с молотом за спиной, — ах-ха, нет, я понимаю, почему вы так подумали, но на самом деле это свекла. Я делал сэндвич и... ну, я уронил его и...

— Нет, я думаю, что на лице-то у тебя кровь, — восстановила справедливость чистая женщина.

— А, это. Ну, простите меня за то, что я не прихорашиваюсь каждых пять минут, моя леди, — сказал мужчина, слова его так и сочились сарказмом, — но почему вы сидите здесь, одетая, словно наш контакт, при том, что вы фактически им не являетесь!

Луиза оглянулась. Она восхищалась умениями Скаррона в бизнесе, хотя те и были немного извращены. Он знал, чего хотят его клиенты, и давал им это. Иначе почему бы комната была оформлена в виде многолучевой звезды, где все столы по краям стояли в затененных альковах? Она с трудом могла различить другие фигуры в плащах и капюшонах, прячущиеся за ними.

— Я не ваш контакт, — сказала она, ухмыльнувшись (или, по крайней мере, сделав что-то, что включало оскаливание зубов). — Но если вы уйдете и оставите меня в покое, я расскажу вам один слушок.

— Давай, — сказала другая женщина из группы громил, с проколотым носом. Луиза была почти уверена, что та — маньяк-убийца.

— Из того, что я слышала, — сказала Повелительница темного Зла, быстро думая, — за Альбионским восстанием стоит некая Злая темная сила. Они... эм, говорят, что настоящий лидер — это не Кромвель, но что... эм, некая темная фигура выходит из его комнат по ночам, и от неё пахнет Бездной. И я слышала имя, в шепоте... деревьев. Говорят что ту, с кем он советуется, зовут... Шафиила.

Затем была драматическая пауза. Или просто тишина.

— И что?— спросила женщина с проколотым носом.

— Ну, они оба очень злые, — сказала Луиза.

— О, это понятно, — сказал мужчина, пахнущий кровью и свеклой. — А награда?

Луиза уставилась на него, пытаясь оставаться спокойной.

— Я слыхала, что Маска Шафиилы делает невидимой и позволяет... видеть через стены, — сказала она, выдумывая на ходу. — И принимать внешность других людей. А еще, если вы ударите кого-то, то... эм, он загорится. Магическим огнем. Вам просто нужно отрезать ей голову, чтобы получить... эм, приз. Если она останется живой, то маска не будет работать для кого-то другого.

В группе громил начали перешептываться.

— Благородная ведунья! — сказала женщина с проколотым носом, — мы найдем и уничтожим эту "Шафиилу"! На благо всей земли и во имя Тристейна!

— Чудесно,— сказала Луиза, улыбаясь про себя. — А сейчас, если вы простите меня, мне нужно поговорить про... эм, мистические знаки, замеченные на юге, с этой молодой леди.

Наемники убрались, и Джессика силе за стол, с бокалом вина в руке.

— Извини за задержку, — спокойно сказала она, — но ты же знаешь, что такое семья. И потом, я не хотела вам мешать.

— Я бы справилась с помехой, — сухо сказала Луиза. — Как твой кузен?

— О, у него всё прекрасно, — счастливо сказала Джессика. — Он встречается с девушкой из соседнего селения, и свадьбу запланировали на весну. — Она похлопала по карманам. — О да, папа дал мне весеннюю брошюру, чтобы я отдала её тебе, потому что ты такой замечательный клиент и такое прочее.

Луиза кивнула. Да, её деньги, скорее всего, быстро уйдут на оборудование комнаты для Генриетты и на полное восстановление второй башни, а это было еще одним искушением.

— Ну, — сказала она, понизив голос. — Ты готова отправляться?

— Почти, — сказала Джессика. — Мне нужно переодеться, взять что-то, в чем будет удобнее ходить по докам, взять оружие, и можем идти. Направление говорит, что это место где-то возле дворца из Внешнемирья, да?

Луиза кивнула.

— Неплохо, прямо-таки хорошо. Я там играла, когда была еще маленькой девочкой, перед тем как там стало небезопасно. Вся тамошняя территория — это трущобы сейчас. После Каринианского падения этот район так и не восстановился, и все зажиточные демоны переехали. Эм. Ты ведь взяла своих миньонов, да?

— Тридцать готовы и ждут...— Луиза почувствовала, что должна ответить честно, — ... эм, грабить и убивать.

— О, хорошо. Тогда они отлично впишутся.

*

Там, где в верхнем мире доки Брюкселля были шумным речным портом, в Бездне были жалкие и убогие остатки былого индустриального величия. Железные краны потихоньку ржавели под снегом, подсвеченные синими огнями, которые излучали холод. Жилые дома начинали ветшать и разваливаться, из их окон на чужаков, идущих по улицам, смотрели подозрительные глаза, поскольку те пробирались к монолиту из черного базальта, который стоял там, где в настоящем мире находился дворец.

Однако, несмотря на всё это, были там и следы обновления, сделанного в довольно странном стиле, не похожем на обычное дьявольское искажения стилей Тристейна. Бумажные фонари свисали с карнизов, раскрашенные в разные цвета, они напоминали сложную систему указателей пути через кривые улицы. В некоторых районах стояли торговые прилавки, на которых лежали разнообразные адские деликатесы. Луизе пришлось потрудиться, чтобы удержать миньонов от их разграбления. Не потому, что её заботили демонические торговцы, конечно же, нет, она просто сберегала силы для их цели.

Конечно же, это было довольно опасное место, и иногда там случались неприятности. Последняя встреченная группка состояла из четырех злобно скалящихся импов, вооруженных клинками, больше напоминающими мачете, чем мечи. А затем они были затоптаны миньонами, которые выбили из них всё дерьмо.

— На-на нан-а-на! — напевал коричневый, приставив пару отрубленных рогов к своей голове. — Смотрите! Я красный! Я бросаюсь огнем!

— Ты не красный, — сказал краснокожий миньон, ухмыляясь и балансируя шаром огня на пальце. — Смотри! Ты не огнеупорный!

Луиза вздохнула, глядя на коричневого, который бегал с воплями, перед тем как рухнуть черной кучкой.

— Маггат, — сказала она, пока синие воскрешали обуглившегося миньона. — Накажи их обоих за нарушение субординации.

— Она говорит, чтобы ты им вломил, — прошептал ему Макси.

— Я знаю! — огрызнулся Маггат. — Повелительница использует слово суб-орда-нация часто, поэтому я знаю, что оно означает. — К этому моменту он уже взял обоих виновников за шеи и столкнули их лбами. Затем он оценивающе прищурился и повторил операцию еще четыре раза.

— Так-то! — начал поучать он. — Повелительнице не нравится, что после боев погибает больше миньонов, чем во время!

— Повелительница скорее хотела бы пройти чуть больше, чем пара шагов, без того, чтобы на неё кто-то выпрыгивал и затем умирал, — сухо заметила Луиза, обращаясь Джессике. — Они что, совсем тупые? Зачем четырем импам устраивать засаду на толпу? Зачем они выстроились в линию?

— О, они похожи на иммигрантов с Мистического Востока, — беззаботно ответила Джессика. Ее подруга была одета в длиннополую черную куртку, открытую спереди и сделанную из какой-то кожи — Луиза не хотела спрашивать, с какой твари содрали эту кожу — и, по какой-то причине, она надела очки для чтения, сделанные из проклятого зеркала, которое отсекало лучи солнечного света и показывало только темный мир, освещенный странными звездами. И что бы она не надела под куртку, оно было притягательно ужасным из-за своего черного блеска и больше напоминало карапас какого-то странного насекомого, чем что-то, что наденет приличный человек. Еще с её плеча свисал короткий многоствольный мушкет, украшенный с демонической затейливостью.

— Это их культурная особенность, и ты не можешь просто оскорблять чужую культуру. Даже если она — тупорылая хрень.

— Потому что импи тупее миньонов, — весело сообщил Игни, занятый привязыванием дополнительных рогов к своим. — Они не знают, что лучше всего драться, когда трое наших на одного ихнего. Так получается убивать быстро-быстро и можно переходить к самому интересному, а именно, к грабежу.

— И шляпам! — добавила Феттид, выдирая один из своих страшных клинков из разрубленного черепа демона и вытирая его о платье. Луизе никогда не нравилось это платье, когда оно было в её собственности, и когда она видела его теперешнее состояние, Повелительница считала, что его постигло праведное наказание за все те случаи, когда ей приходилось надевать эту одежду. — О-о-о! И повязка на глаз! Если в ней прорезать дырочку, то можно будет носить и всё видеть!

— Ага, — протянула Джессика, — большинство демонов не слишком сообразительно. В смысле, совсем. Даже когда они лорды и всё такое, они остаются тупыми. — Темноволосая девушка начала возиться с запалом мушкета. — Вроде как я помню слухи, что... ну, Король Бездны, мой дедушка по отцовской линии, начинал эльфом или что-то вроде того. По крайней мере, он не был чистокровным демоном, но посмотрите, чего он добился. Что, к твоему сведению, делает дискриминацию в мой адрес дважды гребаным лицемерием, спасибо большое!

Луиза ничего не сказала, но на всякий случай кивнула.

— И — ну глянь на моих кузин! Вроде Тзеры и Жа`гнейт, этих тупых слабовольных сучек, тогда как Изах`белья, скажем, слишком-умная высокомерная самодовольная ворующая-твой-кусок-праздничного-торта корова, у которой явно большая часть человеческой крови, чем у них, достаточно посмотреть — у неё даже кожа человеческая! И благодаря этому она может не думать о сексе больше чем пять минут, и вместо этого тратит свое время, чтобы подумать и разрисовать твое лицо, пока ты спишь! Что было абсолютно не спровоцированно! Нарисовать мне на лице усы — это было слишком!

Луиза пыталась изобразить, что хотя она и молчаливо сочувствует, и всё это ужасно интересно, но улицы Бездны не лучшее место для разговора.

— Всё, что я сделала, — это сунула ей лягушку в спальный мешок! Она даже не знала, что это я! Она сделала это со мной просто потому, что она грубиянка!

Повелительница попыталась скрыть свое внезапное отвращение. Насколько она могла подумать, всякий, кто делает насколько жестокую штуку как засовывание лягушки в мешок, связанный со сном, заслуживает своего наказания. Она ненавидела лягушек.

— О Повелительница! И Хозяйка кузни! — Маггат шаркнул ногой. — Пока вы трепались, четыре и еще четыре импа напали. Они все умерли.

— Честное слово, тут прямо как в зоне боевых действий, — с гримасой сказала Луиза. — Джессика, думаешь, мы подходим ко дворцу?

— Ну, мы почти дошли до площади, — уверенно сказала Джессика. — Это значит, что нам нужно обойти её по кругу, чтобы избежать ненужных встреч, затем совершать еще один обход, чтобы не влезть на территорию Ихора и тогда... ну, да, еще довольно далеко.

— Мы идем уже вечность, — заворчала Луиза. — Господи, дворец же видно из Прелестных Феечек! Он же всего-то на другой стороне реки!

Джессика со свистом втянула воздух.

— Блин, река, — сказала она.

— Я не блин, — решительно возразила Луиза.

— Блин, река, — повторила темноволосая девушка, игнорируя её. — Позволь мне рассказать про ебучую реку.

— Давай.

— Ты не хочешь ничего знать про ебучую реку.

*

— Так.

— Ага.

Луиза убрала руки со своих пылающих щек, но всё еще заливалась краской.

— Я и вправду ничего не хотела знать про... чертову реку. И правда, правда не хотела её увидеть. А уж пересекать эту... чертову реку было ужасно! Мост оказался ловушкой!

— Ну, дык. Угадай что происходит, когда какие-то люди пытаются чинить его, не заплатив за проход. Дрянь. — Джессика весело покосилась на Луизу. — Хотя оно попритихло, после того как ты приказала миньонам столкнуть в неё башню, а затем всё подожгла. Папа, наверное, получит жалобы из того доминиона, знаешь ли. У Дементе зуб на Мортине, и... никто из них не будет счастлив от происходящего. И я даже не знала, что вода может так гореть. — Она запнулась. — Ну, в основном вода.

— Само виновато! — взорвалась Луиза. — Реки не должны себя так вести! Совсем! Особенно не на публике!

— Ну, мы перебрались через неё, и... — Джессика оглянулась на берег за импровизированной дамбой, где на обнажившейся земле копошились демоны, разыскивая то, что недограбили миньоны. — Возможно, нам нужно будет поискать другой путь назад, или просто обождать.

Две девушки и орда миньонов смотрели на стены темного отражения дворца в Бездне. Белый мрамор заменили циклопические глыбы базальта, а с карнизов свисало нечто похожее на трупы демонов, замотанные во что-то вроде паутины.

— Вот же, — грустно сказал Макси. — Рогацкие пауки. Они хуже всех. С них не падает ничего полезного. А у меня уже оружие лучше, чем когда ты отрезаешь им ногу и начинаешь лупить ею.

— Говори за себя! — весело ответил Игни. — Они очень полезные, когда их разрезаешь! Куски их тел полезны для разных вещей. Например, клейких.

— Ну, — сказала Джессика, оглядываясь вокруг, — в любом случае, пока этот район не испортился, я тут играла в садах. Так что мы сможем перебраться через стену вон там, пролезем через дренаж. Ворота тут вечно закрыты.

Однако возникла мелкая проблема. Или, скорее, проблема с недостатком мелкости.

— Эм. Кажется, я слегка подросла с тех пор, — сказала Джессика, глядя на сток. — Как я вообще сюда помещалась? Не думаю, что даже ты пролезешь.

Луиза надулась.

— Собственно, это мне напомнило, — добавила Джессика. — Ты избегаешь поднимать руки в последнее время. Тебе нужно расширить нагрудник?

— Он становится тесноват, — признала повелительница. — Это часть причины, из-за чего я не одела полный комплект. Он натирал еще во время награждения. — Тут она взбодрилась. — Да! Рост! И он стал тесен в груди, что, безусловно, плохая новость!

— Ну, уже почти год прошел. Напомни, чтобы я посмотрела на него, когда вернемся. Что это за Повелительница, которая страдает из-за слишком тесного костюма. — Джессика помолчала. — Ну, нет, собственно, я соврала, — признала она. — Множество темных леди страдали во имя того, чтобы выглядеть тоньше и грациозней, чем на самом деле. Но ты знаешь: а) тебе это не нужно, и б) ты заставишь страдать меня, если мой доспех сотрет тебе кожу до крови.

— Я не буду заставлять тебя страдать, — возмутилась Луиза.

Джессика удивленно на неё посмотрела.

— Сильно,— согласилась Луиза. — Хорошо. Ну, х-м-м.

— Мы можем сделать бабаху и подорвать сток порохом! — предложил Игни. — Если бы у нас был порох! Не знаю, почему нам его не разрешили. Это не честно.

Луиза решила, что ей лучше самой заняться размышлениями, будучи одной из двух человек, которые были достаточно квалифицированы для этого в их маленькой группе. Она посмотрела вверх.

— У нас нет достаточно длинной веревки, чтобы отправить туда миньонов и чтобы они нам её сбросили. — Она помассировала плечи. Да. Это может сработать. — Мне нужна элитная команда миньонов, чтобы войти в адский дворец и... — она выдержала драматическую паузу, — открыла ворота изнутри.

— Колесо находится вон там, прямо за ними, только изнутри, — подсказала Джессика.

— Готовы, повелительница! — сказал Маггат, криво отдавая честь. — Мы просто заходим внутрь и открываем ворота и убиваем всех, кто попадется по пути, и будут это, скорее всего, пауки. И запомните, балбесы, если пауки поймают вас в сети, не ныть, когда красные подожгут вас, чтобы вытащить из паутины! И зеленые, вас не берет яд, так что не выступать, когда я отправлю вас разряжать ловушки!

— Паучий яд вкусный, — весело сказала Феттид, ныряя в туннель.

Луиза вздохнула, причем во вздохе смешались раздражение и радость.

— Иногда я удивляюсь, что происходит в их головах, — сказала она, — и зачастую ответ, который ко мне приходит, звучит как "вообще ничего". Но они могут быть чертовски гениальны для идиотов.

— Ты знаешь, — сказала Джессика, — ты это говоришь, но... ну, Гнарл.

— Это верно, — согласилась Луиза.

— Знаешь, я поискала в записях, и я, честно говоря, не уверена, является ли это наследуемым титулом или нет, потому что упоминания "Гнарла" и "горбатого гоблина" или "кривого советника Впишите Имя Повелителя" встречаются на протяжении всех текстов, которые я сумела найти, — сказала темноволосая девушка. — Самое меньшее, полторы тысячи лет, и, скорее всего, есть и более старые тексты, но я не читаю на древнеинфернальном. Кроме того, я остановилась, когда книга попыталась сожрать мою руку.

Луиза задумчиво пожевала челюстью, пытаясь подобрать слова.

— ...хух, — выдавила она. — Значит, или он такой старый, или это наследуемый титул, или, возможно, тот сияющий кристалл заряжает его мозг, и любой миньон, который убьет его и отберет кристалл, станет новым Гнарлом.

— О, про последний вариант я не подумала, — весело сказала Джессика. — Они очень увлекаются грабежами, правда?

Из Перчатки раздалось покашливание.

"Ваша Злобность", — сказал Гнарл, — "я получил доклад от передового отряда, они в одном квартале от ворот".

— Ты не слышал этого? — ляпнула Луиза.

— Слышал что, Ваша Темность?

Луиза была уверена, что он слышал весь разговор, но если он не хотел этого признавать, то и она не будет.

— Ничего. Это х... плохие новости, Гнарл. Они встретили сопротивление?

"Нет, Ваша Повелительность", — сказал её советник. — "Только несколько демонических пауков, несколько рабов с промытыми токсином мозгами, несколько наемников и бандитов, которые пытались пробраться во дворец, когда на них наткнулись миньоны, и несколько гоблинов в паутине".

— ...эм. Ну, похоже они там заняты, — сказала Луиза.

"О, ни слова больше. А как Вы справляетесь с бесконечными волнами врагов, которые атакуют Вас, пока Вы ожидаете открытия врат?" — поинтересовался он.

Повелительница оглянулась вокруг. Бесконечных волн атакующих врагов не наблюдалось.

— Джессика, — спросила она, — может, есть что-то... вроде невидимых демонов, которые могут напасть на нас, пока мы их не замечаем?

— Неа, — Джессика нахмурилась. — Ну, я к тому, что существует изрядное количество невидимых демонов, вроде тех, кто распространяет болезни по верхнему миру, но мы бы знали, если бы они атаковали нас. Кроме того, знаешь, я могу их видеть. Точнее, могла бы, если бы они тут были. А их нет. Следовательно, если я могу их видеть, но не вижу, то их тут нету.

Годы жизни с Каттлеей подготовили Луизу и научили её расшифровывать подобные извилистые логические цепочки, поэтому она кивнула, соглашаясь.

— Нет, Гнарл, нас не атакуют демоны. Даже невидимые, согласно Джессике, — сказала она.

"Как странно", — Луиза могла почувствовать, что старый миньон хмурится. -"Бесконечные волны атакующих, пока вы ждете, чтобы ваши миньоны открыли ворота, — это излюбленная тактика сил Бездны. Я надеюсь, они там не заболели".

— Это действительно злая тактика,— вмешалась Джессика. — Прижать их к стене и уничтожить. Это очевидно.

Луиза не могла не согласиться с ней. Это было абсолютно логично.

— Ну, их тут нет, — сказала она. — Гнарл, ты выяснил, что может ожидать нас во дворце?

"Очень немного, Ваша Злобность. К сожалению, мы не можем достаточно доверять Скаррону, чтобы поручить ему такое дело, потому что он может подвергнуть риску Ваш наиболее подлый план — не в последнюю очередь потому, что контроль дворца в Бездне — это само по себе предосудительная цель" — Он помолчал. — "Однако, исходя из своего богатого опыта, я с уверенностью могу утверждать, что как только Вы дойдете до большой площади, Вас атакует некая гигантская тварь, искусный мечник или демонический лорд — или, по крайней мере, в садах за ней. Или может быть, они могут атаковать Вас, когда Вы попытаетесь покинуть это место. Нет, скорее они нападут, когда Вы войдете. В конце концов, это их территория".

— Чудесно. Просто великолепно. Ты знаешь, кто сейчас контролирует дворец? — спросила Луиза Джессику. — Если уж на нас нападут...

Джессика втянула воздух.

— Нет, извини, — ответила она. — Пару лет назад это был Клавенсин Злобный, но я думаю, что его убили Герои, затем следующим фаворитом должна была стать Хеаннарг Ледяное Сердце, но она влетела в Блитзхарта фон Зербста и его старшего сына и... ну, в журналах писали, что всё, что он сказал о её судьбе, это: "она растаяла при виде меня и моего массивного жезла! Ррраргх!". Но больше её никто не видел, вне зависимости от того, что он с ней сделал.

— У Кирше есть брат? Она никогда не упоминала об этом, — сказала довольно удивленная Луиза. — Я думала, что она наследница — Германцы очень консервативны в концепции наследования. Ну, это не важно.

Она втянула воздух сквозь зубы, разглядывая Джессику с головы до ног — серьезно, что за штуку она надела под куртку? Несмотря на то, что она всё закрывала, одеяние было определенно неприличным! И определенно, Джессика была чем-то взволнована, несмотря на спокойный внешний вид, потому что Луиза чувствовала тепло и головокружение при взгляде на неё. Проклятая полуинкуб и её аура, которая делала с ней такое.

— Джессика, — сказала она, — может, тебе стоит обождать снаружи. Если мы будет атакованы чем-то, то...

Джессика упрямо выпятила челюсть.

— Я тоже в этом участвую! — твердо заявила она. — Мы вместе прошли через эти улицы, не так ли?

— Да, но они были жалкими, — сказала Луиза. — Я не... эм, хочу, чтобы ты подвергалась опасности и...

— Это папа тебя подучил? — спросила Джессика, уперев руки в бедра. — Наверное, угрожал бесконечными муками и вечной агонией?

— ...да.

— Ургх! Вот вечно он так! Ты знаешь, сколько парней он спугнул этим? Не то чтобы он это подразумевал... хорошо, именно это он и подразумевал. Каждое слово. Но всё же! Ну, ты можешь сказать ему, что если бы ты оставила меня снаружи, то на меня могли бы напасть, и ты не смогла бы меня защитить! — хитро вывернулась она.

Проклятье. Хорошая точка зрения.

...нет, постойте, не хорошая. Это была точка зрения, которая указывала на то, что она по-любому обречена. Луиза сжала зубы. Всё было совершенно не так, как она представляла: "Хорошо, Джессика знает местность, поэтому она проведет меня к дворцу и, может быть, покажет, как пробраться внутрь". Там было намного меньше демонов, пытающихся напасть на них, меньше кружных путей и совершенно не было е... чертовых рек.

О Основатель, она была обречена. Обречена обреченным роком. Значит, придется действовать наилучшим образом в данной паршивой ситуации. Или наихудшим в хорошей, если использовать терминологию Гнарла, чего она не хотела. А когда они вернутся, она загрузит Джессику работой так, что ей даже думать некогда будет.

— В таком случае, — сказала она, пытаясь говорить как уверенная молодая женщина, которая контролирует свою судьбу и которой не угрожает вечность пыток, если что-то пойдет чуточку немного не так, — поскольку ты... эм, у тебя есть мушкет. Значит, твоей ролью будет сидеть в без... прикрывать мне спину, с кучей миньонов вокруг, потому что... они мелкие и не будут мешать стрелять.

— Хорошо, — сказала Джессика, кивнув. — А если всё станет совсем плохо, то я просто улечу.

— Ты можешь летать, — тихо сказала Луиза. — Это могло бы помочь для того, чтобы пробраться внутрь, знаешь ли.

Джессика поморщилась.

— Только когда я действительно испугана, или эмоциональна, или... ты знаешь подобные штуки, — тихонько сказала она. — И я не люблю это делать. Это плохо для гендерной идентификации. Нормальные, а не короткие крылышки, которые облегчают пользование магией... ну, это слишком сильно после уровня рогов, копыт и бородки, если ты понимаешь, о чем я.

— Я не... но я и не думаю, что хочу понимать, — сказала Луиза, стараясь изо всех сил не думать о том, что сказала вторая девушка.

"Миньоны добрались до ворот и открывают их", — сообщил Гнарл.

Быстрой фразой Луиза сотворила шар огня в свободной руке.

— Давай-ка поглядим, что из этого выйдет, — энергично сказала она, потому что изо всех сил старалась не закричать из-за нервозности.

Ворота широко раскрылись перед ними, и две женщины осторожно двинулись внутрь, Луиза с шаром огня наготове, а Джессика со своим мушкетом в руках. Аккуратно, стараясь не шуметь, они прошли сквозь туннель в толстых стенах.

Хотя этого и не было видно снаружи, но дворец за стенами лежал в руинах. Слабо светящаяся зеленая паутина затянула, как покрывалом, это место. Здания были выветренными и разрушались, странная кислота разъедала их. Сады давным-давно умерли. Так же, как и большинство трупов в паутине.

— Не, — медленно проговорила Джессика, — это неплохой знак.

— Неплохой знак? — переспросила Луиза, полуобернувшись к ней. — Что в этом такого х... о. О. О... сахар.

Собственно, это произошло, когда ворота с лязганьем захлопнулись за их спинами, вернее, струя светящихся нитей потянула и захлопнула их. От ужаса глаза Луизы широко раскрылись, она заметила гигантское токсичное зеленое паукообразное нечто, из чьего жирного тела торчало восемь человеческих рук, а его бесчисленные глаза светились фиолетовым, что было довольно безвкусно. Не должны так выглядеть человеко-паучьи гибриды! Точно не должны!

О, а еще оно привело с собой своих детей.

— Проклятье, — выдохнула Луиза.

— Вот бля, — добавила Джессика.

"Так вот где были эти бесконечные волны демонических пауков!" — весело сказал Гнарл.

*

Раздался громкий звук рога, когда Луиза воспользовалась магией перчатки, чтобы привлечь внимание миньонов. Пауки быстро приближались и — ургх, что за мерзкая штука обзавелась восемью человеческими руками! — она не хотела, чтобы её затоптали.

— Коричневые! В защитную линию! — приказала она. — Красные и синие, оставаться за ними! Я хочу, чтобы вы сожгли любого паука, который подойдет слишком близко! Защищайте синих, когда они будут восстанавливать тела! Зеленые! Прячьтесь среди красных и контратакуйте, когда пауки нападут на коричневых! Бейте и отступайте!

За ней рявкнуло пороховое оружие, и Джессика оскалилась, когда паука разнесло на части.

Луиза, в свою очередь, подожгла самую большую группу пауков, которую смогла заметить. Они кричали и вопили нечеловечески высокими голосами, но у неё не было времени для удовлетворения. Их было слишком много. А на замену убитым прибывало всё больше и больше со стен разрушенного дворца.

— Это неправильно, — услышала она жалобы Скила, который волок тело убитого коричневого. — Миньоны не должны быть в меньшинстве, когда идет бой.

Да, Луиза была вынуждена согласиться. Это было очень неправильно.

— Перезаряжаюсь! — крикнула Джессика; новая волна пауков врезалась в миньонов и разорвала нескольких, пока Луиза не остановила прорыв огнем.

Они проигрывали, и Луиза была обречена вместе со своей командой, и совершенно не было времени об этом подумать. Она с ненавистью зыркнула на демонического паука. Сотни лет кровь де ла Вальер передавалась из поколения в поколение, чтобы достаться ей в наследство, благородная субстанция и дальше хотела пребывать в её теле. Луиза собиралась подчиниться требованиям крови предков.

Защитный бой себя не оправдал, а демон-матриарх держался позади. Её рот был совершенно и абсолютно нечеловеческим, но если бы она обладала ртом, не похожим на нечто, от чего даже взрослым людям снились бы кошмары, он бы довольно скалился. Что означало, что она думала, что сможет победить её, задавив количеством.

Значит, разумным решением будет убить её. А затем осквернить труп, чтобы внушить страх молодым особям, хотя Луиза и не была уверенна, нужно ли ей прислушиваться к данному конкретному требованию крови предков. Мудрость злобных, греховных, жестоких и в целом чертовски ужасных предков возникала в её сознании, но именно её воля выбирала курс действий.

Она выстрелила демону-пауку в морду молнией.

— В атаку! — заорала она. — Я хочу голову этой штуки!

Приказ выполнили с энтузиазмом, потому что хотя миньоны были знакомы с концепцией защитных действий, но они предпочитали полноценное наступление. Клин гоблиноидов пробился сквозь толпу меньших пауков, некоторые молодые миньоны уже размахивали оторванными паучьими ногами, словно импровизированными дубинками, и Луиза, схватив Джессику за руку, толкнула её на проложенный путь. На всякий случай она поджигала любую достаточно плотную группу, которую могла заметить. Кроме, само собой, миньонов, которые были наиболее плотной группой в любом пространстве, даже по сравнению с куском базальта.

Паук размером с её торс прыгнул на неё. Луиза отбила его посохом, и на поверженного врага сиганул миньон. Она развернулась, читая заклинание, и волна розового пламени зажгла новых монстров, которые визжали вокруг, сгорая или задыхаясь в белом дыму. Новый выстрел мушкета и визг королевы пауков показал, что полуинкуб поняла, что она пытается сделать.

А затем события пошли чуточку немного абсолютно неправильно.

Ярко-зеленая матриарх сделала шаг назад, а затем прыгнула. И приземлилась на клине миньонов с довольно неприятным звуком. Одной рукой она попыталась схватить Луизу, Повелительница отшатнулась, упав, и с перепугу запустив оглушающий удар, который на секунду дезориентировал паучиху. Однако она продолжала рубить, хватать и давить всё, до чего могла дотянуться.

— Назад! — закричала Луиза Джессике, чувствуя, как страх вцепился в её сердце.

Летящая Феттид попала прямо в лицо матери демонического выводка, и, поскольку зеленая редко выходила куда-то без своих страшных ножей, паучиха быстро лишилась трех глаз, а один мачете оказался вбит в её хелицерны до того, как миньон оказался раздавленным.

Паучиха заорала в нечеловеческой агонии, и Луиза была более чем счастлива, добавив от себя молнию, которая сбила спазматически дергающуюся тушу с ног. Запах был неописуем, он отдаленно напоминал смесь сгоревшей свинины и гниющих морепродуктов.

А затем тварь схватила Джессику. Девушка закричала, когда на ней сомкнулась рука, огромные темные крылья боролись с хваткой, но вырваться жертва не могла. Несмотря на помощь теней и ауру предельной мужественности, Джессика проигрывала.

Луиза навела свой посох на демона и выкрикнула одно непроизносимое слово. Она сама не могла сказать, ни откуда оно взялось, ни что оно должно было сделать. Словно оно пробралось в её голову снаружи, отправленное к ней некоей зловещей рукой.

А затем демонический паук взорвался. С брызгами. И, к счастью, его смерть детонировала всех меньших пауков.

Затем была тишина, если не считать звука падающих капель ихора с крыш и воплей всё-еще-горящей реки.

— Да! — заорала Луиза, опуская посох. — Я прикрыла лицо рукой в этот раз! И я знала, что убийство было наилучшим планом! И ты не умерла! И я не буду страдать вечность! А еще я вся в пауке! Ургх! Почему это постоянно происходит?

Джессика встала из лужи слизи, сплевывая. Она почесала свою свежеотросшую бородку, чтобы унять дрожь.

— Это не ты вся в пауке, — слабо сказала она, встряхивая свою когда-то черную куртку. — Это я в нем. И он у меня во рту и... и всё испорчено и... и я думаю, что сейчас буду блевать.

— Симпатично, — весело сказал ближайший к Луизе миньон, перекрывая звуки рвоты Джессики. — Вы лучшая Повелительница. Мы увидели намного больше бабахов с вами, чем с другими госпожами. Или господами.

Она собиралась заплакать, но вспомнила, что вся испачкана в пауке... в пауке. Ей нужно найти место, чтобы вытереть себя. Когда, ну знаете, она окажется в месте, не покрытом арахнодемоном.

— Паук проник мне за ворот, — жаловалась Джессика. — Казалось бы, комбинезоны должны помешать этому. Но нет.

— Котбинезон? Твой костюм сделан из котов? Ну, лучше не рассказывать об этом Каттлее, — посоветовала ей Луиза, намеренно фокусируясь на покрытом пауком мире пред ней.

Джессика посмотрела на неё, затем пожала плечами.

— Я ненавидела эту сучью жизнь, и оказалось, что можно ненавидеть её еще больше. — Она запнулась и похлопала себя по груди. — О, ясно. Я думаю, что знаю, как оно туда попало. Потому что я стала демонической... да, и пропала грудь. Я, наверное, испортила шею и плечи, когда изменилась, и в тоже время я стала плоской и... о темные злобные божества! Оно течет. Ик, ик, оно стекает по груди и... оно склизкое!

— ...ты знала, что это было? — спросила Луиза, подняв бровь.

— О да, разве ты не узнала? Это была Йаки. Местный главарь. Однажды пыталась наехать на папу, но выяснила, что это была неудачная идея. Я не знала, что она захватила это место и делала вид, что она шикарная леди.

— Нет. Нет, не могу сказать, что она была "шикарной" леди, что бы это ни означало.

— Ну, она была женского пола, — сказала Джессика, пожав плечами. — Хотя я и не уверена, что можно было звать её леди. Я к тому, что она отложила бы яйца нам в грудь, и ее потомки выбирались бы наружу, съедая нас в процессе. Нельзя назвать такое достойным леди поведением. — Она расправила плечи, и лицо её приняло страдающее выражение. — Давай просто закончим со всем этим, чтобы мы могли вернуться и принять ванну, — жалостно сказала она. — Мне нужно придумать какую-то защиту против ихора. Картинки с "залитыми кровью" неплохо смотрятся в журналах, но лично мне не нравятся ощущения.

— Всё прошло довольно неплохо, как мне кажется, — встряла свежевоскрешенная Феттид. — И посмотрите! Повелительница! Для вас! — сказала она, протягивая кучу глазных яблок Луизе.

Девушка надула губы.

— Ты... ты можешь оставить их себе, — сказала она.

Миньон кивнула.

— Да, Повелительница! Лучшая из лучших Повелительниц!

— Большое спасибо...

— Сделаю из них сережки!

*

Луиза решила, что наилучшим будет быстренько свернуть дискуссию о сережках из глаз и тому подобном. Она хотела в ванну и избавиться от пропитанной ихором одежды. К тому же она не хотела оставаться рядом с мокрой Джессикой, которая явно страдала и не видела ни малейшей причины не делиться своими страданиями.

Большая часть верхних этажей дворца Бездны были разваливающимися логовами с паутиной и паучьими жертвами, то есть были разрушены настолько, что туда было невозможно пробраться. К счастью, ей нужно было на нижние уровни, и у неё всё еще было несколько выживших красных, которые жгли паутину. Еще она нашла немного чистой стены, чтобы вытереть об неё руки и часть одежды, хотя Джессике эта полумера помочь не могла.

Им очень повезло, что красные гоблиноиды не горят, думала она, глядя как они тычут руками в горящую и плавящуюся паутину.

Она обнаружила свою цель в одной из боковых комнат, следуя инструкциям Гнарла. Помещение так же было затянуто паутиной, но дверь оказалась слишком маленькой, поэтому только мелкие твари могли проникать туда, и ни одна из них не захотела устроить там свое логово. Вместо этого кровавый свет Бездны, проникающий сквозь небольшие световоды, освещал пыльную комнату с архаичной обстановкой. Однако на вкус Луизы она выглядела намного более уютной, чем остальное здание.

— Собственно, — сказала она, прочистив горло, — тут два магических зеркала, одно из которых связанно с дворцом. Судя по всему, какой-то очень греховный и отвратительный предок или... или дядя, или еще какой-нибудь родственник королевы общался с Бездной...

— А, да, — с умным видом сказала Джессика, оглядывающаяся вокруг в поисках чистой воды и не найдя ничего подобного. — "Общался". Множество мужчин занимались этим. И женщин.

— ... как часть его злобного плана, чтобы достигнуть тьмы за пределами реальности и вызвать пожирающие плоть реальности ужасы, — продолжала Луиза, отказываясь отвлекаться от своих мыслей.

— Ну, случается и такое, если не пользоваться защитой.

— Я думаю, что надеяться на то, что ты защищен от ужасов, которые ты призываешь, это... даже худшая идея, чем вовсе их не вызывать, — твердо сказала Повелительница. — В смысле, лучшая идея... в том смысле, что это глупо.

Она вздохнула и оглянулась по сторонам.

— Знаешь, эта комната выглядит так, словно она когда-то была очень милой. Эти картины на стене смотрятся симпатично, насколько я могу судить, и эти деревянные панели выглядят дорогими. Камин выполнен из... это черный мрамор? Ну, оно выглядит зловеще, но со вкусом, то есть на первый взгляд, ничего особенного, а если присмотреться, то очень стильно.

— А вон там кровать, там можно увидеть кости под паутиной, — заметила Джессика. -Рядом с теми штуками, завернутыми в пыльные простыни.

— А, это наверное те зеркала, — с энтузиазмом сказала Луиза. — Сейчас... да. Судя по всему, там какая-то ловушка, так что... мы просто выйдем отсюда, и мне нужен доброволец, чтобы... эм, украсть простыни и только простыни.

Несколько миньонов сделало шаг вперед. Макси, Маггат и Игни сделали шаг назад и потянули за собой Скила и Феттид.

— Ты! — сказала Луиза, которая уже находилась в безопасности за дверью, указав на случайного, почти бестрофейного, а значит, совершенно расходного миньона. — Укради простыни.

Она оттащила Джессику еще дальше, а затем зажала уши, ожидая взрыва. Вместо этого она услышала громкий голос, объявивший:

— Я Страж Зеркал! Я ваш *тюк*, — который замолчал довольно неожиданно. Когда она сунула голову обратно в комнату, там обнаружились два целых зеркала и миньоны, играющие с осколками стекла на полу. Двоим уже сумели выколоть глаза, что говорило о том, что они вели себя аккуратно.

— Думаю, что всё прошло неплохо, — довольно сказала Луиза. — Итак. Это порталы?

— Х-м-м-м, — сказала Джессика. — Ну, там слова над зеркалами. На одном написано "Entrance" а на втором "Excite".

Луиза моргнула.

— Эм, — сказала она, — это в смысле "entrance" или "entrance"?

— ...что?

— Ой, ну это же просто. Там написано "entrance" или "entrance"?

Джессика в раздражении дернула крыльями.

— Я правда не понимаю разницы между тем, что ты говоришь.

— Если ты не понимаешь разницы между... — Луиза сделала глубокий вдох, стараясь контролировать свой нрав, — ...тем, когда я говорю "en-trants" и "en-traaaaaaahns", то тебе нужно прочистить уши!

Темноволосая девушка выглядела обиженной.

— Вот, теперь я слышу разницу. И у меня до сих пор паучья слизь в ушах, и до сих пор звенит в голове от твоих взрывных заклинаний!

— Кроме того, — продолжала Луиза, "excite" пишется по-другому!

— Ты уверена? Ну, может кто-то просто ошибся, — предположила Джессика. — Не у всех из нас такое дорогое образование. Хех. И такой опыт в ошибках.

— Не думаю, что это именно "excite", — быстро сказала Луиза. — Я думаю, что это неправильно написанное слово "выход", то есть "exite".

— Или это злое гипнотическое зеркало, созданное, чтобы поймать твой разум или возбудить тебя, — резонно сказала Джессика. — Тут не стоит ошибаться. Как тут определить, чтобы тебя не поимели?

"Ваша Греховность", — сказал ей Гнарл, — "если Вам удастся найти настоящее зеркало, прикоснувшись к нему, мы сможем контролировать портальное заклинание, и Сердце Башни сможет захватить местную сеть, позволив Вам вернуться в любой момент".

Затем была пауза.

— Миньоны! — заорала Луиза. — Живо сюда!

*

Луиза прокашлялась.

— Итак, — сказала она. — Выяснилось, что то, что подписано "Entrance", оказалось фактически "entraaaahns" и превратило миньона в идиота, пускающего слюни на свое отражение. А "Excite" оказался "Выходом" с ошибкой, и что миньон, попытавшийся ударить миньона, который таращился на него из зеркала, просунул руку в портал.

— Как хитро, — сказала Джессикам, покачав головой. — Люди, ищущие секретный проход, сперва заглянут во "Вход". — Она нахмурилась. — Но откуда мы знаем, что это не обычная реакция миньона на зеркало?

Это был очень хороший вопрос, вынуждена была признать Луиза. Ну, есть только один способ узнать это.

— Ну, мы выясним, — сказала она. — Но затем мы идем домой купаться.

*

— Никогда бы не подумала, что миньоны могут стать еще пустоголовее, — сказала Луиза, сунув ноги в воду. — Но оказалось, что и такое возможно. Мои волосы всё еще в ужасном состоянии, да? Что еще придется сделать, чтобы вычистить оттуда паука? Они испачканы в ихоре, несмотря на капюшон. В следующий раз я обязательно возьму шлем.

— О, это так хорошо, — благодарно сказала Джессика, которая по уши влезла в парящую воду. — Я думала, что знаю, что такое хорошая ванна после целого дня в кузнице. Но это? Это даже несравнимо. Я думаю, что буду абсолютно счастлива, если больше не увижу ни единого паука в своей жизни.

Луиза, также покрытая массой защитной мыльной пены, боролась с собой, но решила не говорить, что один был как раз над ней. Собственно, это был обыкновенный паучок, а не демонический монстр, но учитывая, как у всех были напряжены нервы, лучше было не упоминать о нем.

— Один прямо над тобой! — сказала Каттлея, бодро намыливающая её волосы.

Луиза вздохнула, когда Джессика развернулась и ударила лучами адского огня из глаз, избавив мир от одной из самых страшных угроз.

— Ничего, если я сделаю маленькое замечание? — спросила Повелительница. -Адский огонь плохо сказывается на потолках.

Джессика виновато посмотрела на черные отметины.

— Упс, — сказала она.

— Знаешь, это было бы полезно, когда нас атаковали пауки, — безжалостно продолжала Луиза.

Джессика нервно хихикнула и начала массировать шею.

— Ага, но я... эм, никогда не практиковалась. Вообще. Вроде того, что я в основном использовала это как мухобойку. Ну... для обычных жуков. Потому что это выглядит жалко. Нет, действительно убого. Если бы папа сделал это, то он бы пробил дыру в потолке, вместо того, чтобы просто... эм, оставить подпалину. — Она сложила руки на груди. — Я творец, а не боец!

— Да, — многозначительно сказала Луиза.

— Я бы тоже не сказала, что я боец, — помогла Каттлея. -Люди обычно не отбиваются.

— Спасибо, Катт.

— Они обычно как бы умирают или прячутся в бездумном страхе, или иногда они натыкаются на меня, когда никого нет дома, а свет зажжен, когда я делаю эту штуку с глазами на них и...

— Постой-ка, — моргнула Луиза. — Ты можешь гипнотизировать людей? Катт, ты должна говорить мне такое! Как я могу создать оптимальный план, не зная обо всех возможностях моих подчиненных?

Каттлея хихикнула.

— Сейчас ты еще больше похожа на папу! И ты так мило смотришься, когда дуешься!

Повелительница медленно выдохнула.

— Джессика,— сказала она, решив игнорировать свою старшую сестру, — ты заметила сегодня, что ты не такая, как Катт... не обижайтесь... и честно говоря, ты более полезна для меня своей головой и умением создавать вещи. Ты можешь делать то, что не умею я или миньоны и... — она помолчала, пытаясь привести пример, подходящий для Джессики, — ...если бы мне нужен был демонический лейтенант, который побежал бы вперед, чтобы быть убитым, я лучше наняла бы одну из твоих кузин. Ты мне нужна для того, чтобы делать вещи, которые они не умеют — даже та блондинка наняла кого-то, для создания дизайна одежды, правильно?

Джессика, которая уже начала дуться, кивнула, не переставая скрести спину щеткой.

— Думаю, в этом есть смысл, — сказала она. — Мои таланты уникальны!

— И так тебе не придется встречаться с гигантскими пауками,— продолжала соблазнять Луиза. А меня не будет целую вечность пытать твой отец, добавила она мысленно.

— Ну... хорошо. — Девушка сунула голову под воду, потом вновь вынырнула, выдувая мыльные пузыри. — Итак. Какой у нас план?

Луиза выпятила челюсть.

— Джессика, твоим главным приоритетом будет починка ретрансляционной башни. К тому времени я добуду плавильню, и мы сможем начать полноценное производство снаряжения и тому подобного. И у нас есть ограничение. Мы должны закончить к первому дню весны. — Повелительница погрузилась в воду, злобно ухмыляясь. — Потому что в этот день мы похитим принцессу!

31. Часть 6-4

"Тысячи лет человечество мечтало об уничтожении солнца! Но сегодня я совершу нечто большее! Я превзойду величайшую мечту человечества, и я пожру солнце! Я заменю им свое слабое и дряхлое человеческое сердце, его сила будет питать меня одного, и благодаря этому я смогу править темным миром вечно! Я неуязвим! Я неостановим! Я... знаете, что-то моя левая рука сильно болит. Интересно, почему. Ой, ладно. Сегодня день моего окон..."

Последние слова Папы Обтенератуса III

Под багровым светом полной красной луны в сторону Брюкселля дрейфовал корабль. Его экипаж был мелким, вонючим и не слишком сообразительным, поэтому корабль шел под Галлийским флагом. Тот факт, что на каждом матросе было ожерелье из лука, только усиливало первое впечатление, и случайно, но существенно, улучшало запах, исходящий от них.

Удивительно, но предположительное галлийское происхождение экипажа было ложным. Мелкий и вонючий экипаж, фактически, состоял из миньонов злобной Повелительницы Севера, которые днем и ночью без устали трудились против дела сил добродетели.

По крайней мере, когда они об этом помнили. Или не отвлекались. Или когда Повелительница не пыталась втайне использовать их на благо дела добродетели, притворяясь Злом. Хотя они умудрялись довольно эффективно работать против правого дела, когда их использовали для праведных целей, что, собственно, довольно подозрительно. Кто-то может даже задаться вопросом, насколько праведными были цели их госпожи.

Но это было бы злобным наветом и клеветой.

— Липкий Холодный Бункер восемь-р, это Орел один-р, — доложил замаскированный миньон на мачте. — В подзорную трубу вижу ничего. Она сломана.

— Точно... не, Орел один-р, это судно делает штуки, когда ничего не видит. Мы сейчас в горячей точке, — объявил капитан.

— Не-а, — возразил другой миньон. — Тут очень холодно.

— Мы в холодной точке! — продолжил капитан, ничуть не смутившись. — И у нас нету теплых вещей! Поэтому скрытная группа будет хладнокровно выполнять приказ. — Он вцепился в штурвал, не потому что ему этого хотелось, а потому, что Маггат привязал его к штурвалу перед отходом корабля.

Весь экипаж получил приказы от Повелительницы, а затем их до предельной ясности уточнил Гнарл. А точнее, он сообщил им, что если они не будут следовать приказам Луизы, то с ними произойдут определенные вещи. И они будут продолжаться, пока они полностью не искупят свой провал.

— Мы возле точки сброса, — коричневокожий капитан запнулся и в панике уставился на свои пальцы рук, затем ног, губы шевелились в процессе лихорадочных расчетов. — Десять-р четыре... эм, число которое я только что сказал, — сказал он. — Подготовиться к сбросу.

— Есть, кэп!

— Есть, есть!

— Чего? — заорал миньон с мачты. — Подзорная труба не работает! Паршивое оружие!

— Не с тобой разговаривают, — огрызнулся капитан. — Браво один-р, два-р, эр, эр, эр, еще цифры-р! Троенное внимание! Мы готовимся к сбросу! Кран готов?

— У-рах! Готов! — объявил красный, указывая на хитрое сооружение из дерева и веревок на палубе. С одной стороны свисал гроб.

Зеленый взобрался на него, оседлав ящик.

— Я готов! — объявил он. — Давайте запустим эту хрень! Я готов к высотному прыжку!

Миньон-капитан сделал глубокий вдох. Вот он. Его большой шанс. Его шанс быть замеченным Повелительницей, показать ей, что он лучший из лучших и намного лучше Маггата и его компании, которые получали всё внимание. Повелительница даже знала их имена!

— Запускай! Сброс гроба! Пошли, пошли, пошли! Браво два-ер много! И... эй, где, демон его дери, моя шляпа?

— Йи-ха!

Капитан этого корабля дураков смотрел на падающий гроб и миньона, оседлавшего его, и заорал в ярости.

— Это была моя шляпа! — кричал он. — Убью его! Убью двойной смертью!

*

В отвратительном, декадентском и определенно зловещем логове темной леди сомкнутые ряды миньонов образовали довольно кривой строй. Их глаза слабо светились во мраке, и все они смотрели на старших миньонов перед ними. По тому, что они были меньших размеров, а также из-за полного отсутствия затейливых вещиц, по идентичным курткам с нашитыми пластинами образованный наблюдатель мог сделать вывод, что перед ним совершенно новые миньоны — типичный молодняк. Конечно же, по сравнению с броским видом "штучек, которые мы подбираем, предварительно убив их владельцев" миньонов, стоящих перед ними, они выглядели жалкими.

— К делу, — сказал Маггат, прохаживаясь взад и вперед перед строем, с руками за спиной, — чтобы победить всех. — Он уставился на новых миньонов, у которых совершенно не было награбленного. — Они мне прислали гоблинов вместо миньонов?

— Они самые жалкие и бесполезные из всех нами виденных, — сказал Макси, качая головой. — Но могу поспорить, что когда мы закончим, ты, Маггат, сделаешь из них миньонов.

— Нах нах наааах, — вставил Скил.

— Заткнись, Скил, — не оглядываясь сказал Маггат. — Да! Мы дали вам всё, что поможет вам выжить на поле боя! Слушайте нас, и вы умрете... приблизительно три или четыре раза за рейд.

Затем раздался звук скрежета двух ножей.

— Ага! — сказала Феттид, её симпатичные новые сережки блестели на свету. — Мы вам дадим кучу знания о штуках, которые должны делать миньоны для Повелительницы. — Штуки о пырянии, резании, рублении, калеченьи, пинании, крадении, грабежах, двойном пырянии, справлянии с головной-болью-от-воскрешения, превращении простых штук в смертельные и пырянии-пырянии-пырянии...

— Миньоны! Где вы?

— Постойте, нет времени для долгих тренировок, — счастливо произнес Маггат. — Мы уходим. Запомните все, если умираете, делайте это рядом с синим. Повелительница раздражается из-за большого количества двойных смертей, а когда она раздражена, то не быть мертвым невесело. Поэтому если вы умрете двойной смертью по глупости, я вас поубиваю.

— Эм, Маггат, — начал Макси, — не думаю что говорить такое лог-ич-ойй... — Он потер голову.

— Мы здесь, Повелительница! — громко объявил Маггат. — Плохие и готовы выступать!

*

— У тебя еще осталось время, — ободряюще сказала Джессика Луизе, завязывая ремень на её доспехах. Остаток зимы был использован с пользой. Набеги на литейные возле столицы — миньоны хитро замаскировались под гоблинов, хотя Луиза им такого не говорила — позволили им достойно оборудовать кузницу, и её обновленная броня сидела намного более удобно. — Так, подвигай рукой, посмотрим, не слишком ли туго?

— У меня есть расписание, которого мне нужно придерживаться, и я не хочу, чтобы они опоздали, — беспокойно ответила Луиза. — И да, рука в порядке. — Она пошевелила плечом. — Хотя нагрудник немного тесноват, — отметила она, сделав глубокий вдох.

У Луизы, видите ли, был план. Не какой-нибудь. Она подготовила презентацию и провела её для Гнарла, Джессики и своей сестры. В презентации были картинки. И миньоны, которые заносили слева новые панели, хотя иногда они и переворачивали доску. И, что наиболее важно, там была карта.

Оказалось довольно удобным то, что когда она прошерстила карты дворца, она выяснила, что путь из глубоких подземелий, где находилось зеркало, проходил мимо королевской сокровищницы. Жаль, что зеркало не находилось в самой сокровищнице. Это было бы слишком просто. Однако королевские семьи, в конце концов, любили прятать свои секреты под землей — боже, она старалась не думать о том, что ей придется пройти через старую пыточную — и поскольку принцессу держали в самой высокой башне, то у неё не было особых альтернатив.

— Ты уверена, что оно сработает? — спросила она Джессику, пока та возилась с сюрко.

— Конечно, — небрежно ответила Джессика, затягивая пряжку и наскоро полируя её полой рубашки. Которая оказалась, отметила Луиза, очередной странной черной рубашкой без пуговиц, на этот раз со словами "Укради принцессу! Правь миром!", написанными пылающими буквами. На попытки выяснить, что такое она надела, та ответила, что она демонстрирует поддержку и командный дух. Луиза была немного обеспокоена, что Джессика показывает что-то духам, но опять же, она была полудемоном. Очевидно, что злые духи вроде неё могли общаться с другими подобными существами — иначе было бы глупо.

— Это очень старая демоническая магия. Очень надежная, когда нужно пройти через стены или непробиваемые двери.

— Я просто не доверяю ей, — настаивала Луиза.

— Послушай, всё прекрасно сработает. Это известный алхимический продукт. Драконье дыхание, щепотка крика нерожденного ребенка, измельченный алюминий, три чашки крови импа, битум, черное золото, воск, несколько сотен килограмм нитрата аммония, горсть базальта из глубин Бездны и череп предателя. Хотя в случае острой необходимости, большая часть не нужна.

— Ну... хорошо, — осторожно сказала Повелительница.

— Просто держись подальше. Это могущественная магия, и тебя может разорвать в мелкие клочки. Свяжись со мной, когда доберешься до сокровищницы, и она тебе понадобится. И, эм... держи его подальше от огня. Правда.

— Понимаю, — заверила ее Луиза. Она действительно всё понимала насчет взрывов и мелких клочков. — Давай еще раз пробежимся по списку. Миньоны вооружены, Каттлея на позиции, демоническая противодверная магия готова к доставке после расчистки пути. — Она сделала вдох. — У меня есть тридцатиминутное окно, пока все будут заняты полуденной службой празднования первого дня весны и магами, которые призовут своих фамильяров. В это время я должна войти, попасть в сокровищницу, опустошить её, попасть в башню, спа... выкрасть Генриетту и убраться оттуда. Да, я нервничаю! И время поджимает!

Она почувствовала, что Джессика вложила ей в руку полотняную сумку.

— Что это? — спросила она, открывая её и глядя на светящиеся желтые кристаллы внутри.

— О, ну, — Джессика робко улыбнулась. — Раньше это были ветрокамни, но затем я над ними поработала. Теперь это душекамни. В каждом жизненная эссенция жука.

— ...эм. Спасибо? — сказала Луиза, стараясь замаскировать свое недоумение и не справившись с этим.

— Ты сможешь извлекать из них магию или... эм, ну, если ты найдешь в сокровищнице нечто, что потребует душ для активации, то ты сможешь использовать их, вместо того чтобы скармливать миньонов этим механизмам.

— Спасибо, — снова сказала Луиза, про себя поклявшись не использовать такие штуки, если не прижмет. Опять же, это всего лишь души жуков... но всё же! Если она привыкнет делать такое, то кто знает, чем она закончит? Она сделала глубокий вдох, и отошла назад, став в позу. — Как я выгляжу?

Джессика радостно всплеснула руками.

— Чудесно! — сказала она. — Это так великолепно зловеще! Запомни, что тебя должны заметить на обратной дороге, чтобы мы получили картинки в журналах. Если ты этого не сможешь, то я буду наблюдать за тобой через хрустальный шар и делать зарисовки, но они не так ценятся журналами. Они скажут, что рисунки постановочные или что мы пошли в магазин художника и изменили детали. Они не такие реальные, как те, что приходят от жертв!

— Ну, — сказала Луиза, подняв шлем и позволив иллюзии, прикрывающей её глаза, исчезнуть. Её волосы были увязаны в плотный хвост, Джессика нанесла помаду, и когда она надела шлем, то почувствовала, что пути назад нет. — К концу дня принцесса Генриетта будет в моих руках.

— В следующем году в Лос Диаблосе! — весело воскликнула Джессика.

Луиза вздохнула.

— Знаешь, принцесса и я играли вместе, — сказала она. — Очевидно же, что она не могла играть с детьми даже среднего дворянства, не говоря уже о бедняках, и я всего на год младше её, и тогда родители проводили много времени в столице. Мы попадали в уйму неприятностей, и у неё всегда были чудесные идеи, которые приносили столько веселья. Но... интересно, как сильно она изменилась? И как сильно изменилась я?

— Всё будет хорошо, — уверенно заявила Джессика.

— И будем надеяться, что мне не потребуется моя страховка, — мрачно сказала Луиза. — И что она помнит, что она страховка. И не отвлечется, начав снимать охрану.

*

В колокольне Луизина страховка висела вверх ногами и размышляла, не отправиться ли ей снимать охрану. Затем она вспомнила, что не должна этого делать, и вернулась к чтению. Она была такой умной, что загрузила в свой гроб — который сейчас был спрятан под потолком — книги. И теперь ей было чем заняться, пока она ждет. Эта была действительно интересной. Она одолжила её у Джессики, и она была про каких-то магов, которые учились в школе, и втайне поклонялись демонам, и пытались убить Темного Лорда, который был злым мертвым воланом или чем-то еще, Каттлея не совсем поняла, о чем шла речь, но она хотела продолжить чтение. Было уже очень поздно, почти полдень! Её тело намекало, что она давным-давно должна была лечь спать.

Она задавила это чувство. Тело не владело фактами. А оно еще было ужасным мертвым монстром, который сгорал под дневным светом.

Каттлее очень не нравилась её роль в этом плане. Да, она была единственным союзником сестры, которого можно было сбросить на дворец с воздушного корабля в гробу, который мог незаметно пробраться во дворец и проникнуть в колокольню главного здания. Всё это место было усеяно святыми символами и оберегами против немертвых и других ужасных грубых вещей, но к счастью, с ней был миньон. И хотя святые символы, сделанные из благословлённого серебра, технически могли отпугнуть миньона, на самом деле оказалось, что они вызывают у него желание "выковырять из стены и украсть".

Миньоны были такие полезные! И такие восхитительные!

*

— Что это был за шум? — подозрительно спросила Луиза.

— Какой шум? — спросил Маггат, который держал руки за спиной и невинно насвистывал. — О, Вы о кричательном шуме?

— Да, — твердо сказала Повелительница, — я про "кричательный" шум. Который был криком.

— А-а, — твердо кивнул Маггат. — Я думаю, это, наверное, из пыточной камеры, где сидят люди, которые говорили грубые вещи о Совете. Это такое место, знаете ли. Госпожа Кузни сказала, что в десятке лучших пыточных Бездны она заняла бы шестое место, согласно журналам.

— Ну, они мои ненавистные враги, — медленно сказала Луиза. — Ладно. У нас нет времени для отдыха.

— Нет, мы должны забрать блестючие штуки и спереть принцессу, — вмешался Макси, закончив махать руками на Игни и Феттид, которые прятали труп в бочку. — Не можем тратить время.

*

Время подумать о более счастливых вещах! О-о! Например, о том, что ей очень нравилась её новая одежда, которая намного лучше подходила для незаметных вещей! И она была того вкусного красного оттенка, что казался ей превосходным! Как хорошо, что у неё есть единорог, что бы там не говорила её сестра.

Да, её сестра приняла почти такой же оттенок, когда впервые увидела эту одежду, но Каттлея чувствовала, что Луиза, в некотором смысле, была немного ребенком. Это было абсолютно приемлемо для приличной леди — одеваться соответственно ситуации, и нельзя было сказать, что она хоть как-то демонстрирует свое тело. Больше того, она специально закрыла всё тело, потому что задачей этой окрашенной в красное кожи, затемненных очков и бронированной быстрооткрывающейся секции для питания возле рта было уберечь её тело от солнечного света. Да, чтобы она могла ходить днем, и пока она не попадала под прямые лучи солнца и не заснула, она даже могла пользоваться своими силами!

Джессика правда разбиралась во всем этом! И её энтузиазм был таким милым. И та штука, которую она одевала во время своих путешествий с Луизой, очень хорошо смотрелась, окрашенная в красный, особенно когда Каттлея была немного тоньше, чем сейчас. Вампирша перевернула очередную страницу и постаралась не смотреть на страшные фейерверки, которые она разместила вокруг колокольни.

— Я не должна убегать, — прошептала она про себя. Постойте, нет. Не убегать. Это не то, что она не должна делать — хотя и этого ей делать тоже не надо, потому что снаружи день и если она убежит, то сгорит. Это было очень, очень страшно и не удивительно, что она нервничала.

А! Да! Она не должна была вырывать чьи-нибудь глотки. Или "делать что-то подобное вырыванию глоток, даже если глотки остаются целыми". Луиза была очень настойчива в этом вопросе.

Её сестра иногда бывала такой грубой. Даже если она была права. Она правда не должна делать это. Это плохо скажется на их репутации плохих людей, если они убьют много стражи во время похищения принцессы. Как, во имя всего святого, она должна всё это различать? Это всё так запутано!

О да, сестра объяснила ей, что она не должна убивать людей. Поэтому она не будет. Потому что это облегчало планы её младшей сестры, и она не была проклятой королевой ночи, управляемой голодом и не знающей солнечного света. Что, Каттлея знала это совершенно точно, как-то влияло на её суждения.

Она надеялась, что ей не придется возиться с ужасным огнем, но иногда планы сестры не работали так, как задумывалось, так что лучше подстраховаться...

"Графиня, я возле входа в сокровищницу!" — раздался голос её сестры. — "Были попытки поднять тревогу?"

— Не-а, — ответила Каттлея. — Немного патрулирующих стражей, но ничего необычного. Я могу видеть парад на улицах! Это очень, очень хорошо, иметь возможность снова увидеть дневной свет, даже если приходится смотреть через темное стекло!

"Хорошо. Продолжай наблюдать. И не убивай никого. С моей стороны тоже очень тихо, только несколько охранников, я закрыла их в камере и сбросила ключ с лестницы, так что им понадобится маг земли, чтобы выбраться оттуда. Повелительница продолжает выполнение задания". — Пауза. — "Кроме того, никого не убивай, Катт."

Очень обидно, что сестра не верит в меня, грустно подумала Каттлея, перед тем как перевернуть страницу. Она ведь уже говорила ей это.

Луиза вздохнула и оборвала заклинание связи. Она очень боялась, что старшая сестра потеряет контроль и убьет кого-нибудь, но... нет, она должна ей доверять. До тех пор, пока Луиза случайно не подымет тревогу, Каттлея сможет оставаться там до начала сумерек, а затем прокрадется до телеги, которая довезет её до Сенны, где она воспользуется порталом, который вернет её в башню.

Если что-нибудь не пойдет совершенно не так.

"Кхм. Моя повелительница", — сказал ей Гнарл. — "У меня есть информация для Вас, возможно, Вы захотите это услышать".

— Что такое, Гнарл? — спросила она.

"Ваша Греховность, я выяснил кое-что интересное. Я проверил точный список заключенных в подземелье. Большинство ни на что не пригодно. Несколько врагов дюка де Ришелье, несколько жалких предателей. Почти никого, кого стоило бы завербовать — их отправили в секретную тюрьму дюка. Но есть одна интересная личность, Фуке Разрушенная Башня, известная воровка, она сидит здесь с тех пор, когда её поймал известный герой Гиш де Грамонт. Если Вы выпустите её из тюрьмы, Вы сможете завербовать её. А мы сможем выяснить, что она сделала с некоторыми артефактами, которые она украла у проклятого вампира, вашего предшественника!"

Луиза надула губы.

— На это нет времени в расписании, — твердо сказала она.

"Да, Повелительница. Вам придется сравнить возросший риск с возможной выгодой от помощи известного вора, если Вы сумеете привлечь её на свою сторону".

Повелительница сделала глубокий вдох. Прикинула шансы.

— Следуем плану, — сказала она. — Я не собираюсь рисковать операцией из-за жадности. Моей целью является принцесса Генриетта. Я не собираюсь рисковать.

"Как пожелаете, Ваша Злобность. В конце концов, разве принцесса и содержимое сокровищницы не достаточный приз?"

Луиза кивнула.

— Поспешите и занесите на место эти вещи! — приказала она. Ей нужно было, чтобы штука для пробивания стены сокровищницы была на месте до того, как она отправится за принцессой, потому что процесс явно будет громким, и она хотела быть готовой. Один из её резервных планов заключался в том, что если всё пойдет кувырком, то она подорвет демонический заряд, пока они будут удирать через другой выход, и этим отвлечет преследователей.

Она с удовлетворением смотрела, как коричневые заносят последние ящики на место.

— Всё правильно? — спросила она Джессику через Перчатку.

"Ага! Заряжено и готово."

— Повелительница! — сказал Скил, подпрыгивая от энтузиазма.

— Нет, сейчас подрывать нельзя, — автоматически огрызнулась Луиза.

— Нет, нет, я не буду спрашивать то же, что и красные, — спокойно ответил синий миньон. — Я думаю, что нам не нужна бабаха, чтобы пройти через дверь.

— Правда? — спросила Луиза, излучая на миньона сарказм, что, к сожалению, было так же эффективно, как попытка ослепить человека радиоволнами. — И позволю себе предположить, что тогда мы просто пройдем сквозь них?

— Да. Мы просто пройдем сквозь гигантскую металлическую дверь.

От нервного тика под шлемом у неё задергался глаз.

— Потому что она не закрыта. Смотрите!— сказал Скил, толкнув дверь.

Луиза открыла рот. Луиза закрыла рот. Луиза снова открыла рот.

— О, да вы издеваетесь, — выдавила она, глядя на приоткрытую дверь. Она заколебалась. Это явно было ловушкой. — Миньоны! — рявкнула она, — откройте дверь.

И затем она нырнула за угол коридора.

Там не было огня. Отсутствовали молнии. Не появилось чего-то вроде сдирающего мясо с костей ветра, чтобы очистить коридор от пришельцев. Что же касается отсутствия яда или неадекватной нехватки сковывающего льда... ну, что-то в Луизе оставило чувство, что её как-то обманули. Но недостаточно обманули, чтобы не войти в сокровищницу, после того как она убедилась, что миньоны прошлись по всем плиткам, которые могли бы запустить ловушки.

Сокровищница оказалась... более пустой, чем она рассчитывала. Она могла это сказать не только потому, что у неё были определенные ожидания на тему, как должна выглядеть королевская сокровищница, но и потому, что на стенах остались отметины, указывавшие, что раньше здесь что-то было.

Луиза надулась под своим шлемом. Это было не честно! Кто-то определенно вынес отсюда половину содержимого, причем они сделали это не для праведного дела, как она. Такого нельзя терпеть!

Однако кое-что осталось.

— Опустошить её! — приказала она миньонам, сдвигаясь к хрупкому стеклянному шкафу, хранящему единственную книгу. Боже. Это должна быть королевская копия Молитвенника Основателя, одного древнего артефакта, который предположительно принадлежал самому Основателю. О, конечно, еретики — или по крайней мере Галлийцы, Альбионцы, Ромалианцы, Иберийцы, Германцы и несколько других наций — считали, что это был не настоящий молитвенник, и что это у них находится настоящий, но это было смехотворно. Она знала, что они были немного неполноценны, потому что не были Тристанийцами, но это не повод быть такими тупыми.

Книга была древнее, чем можно было бы представить, и невероятно святой. Никак нельзя было оставлять её в руках Совета. Она должна взять её, и удостоверится, что она отдаст её принцессе Генриетте, которая сохранит её.

Поэтому ей нужно быть очень осторожной.

Феттид прыгнула на стекло, несколько раз ткнула в него ножом, а затем убежала, хихикая, словно ребенок в кондитерской.

... это тоже сойдет, вынуждена была согласиться Луиза, подобрав книгу левой рукой. Да, это был прославленный пустой молитвенник Королей. Она должна сохранить его.

— Повелительница! — весело сказал Игни, напяливший клювастый рыцарский шлем, который плоховато сидел на нем из-за рогов. — Нашел кольцо! Драгоценное! Для Вас!

Луиза взяла кольцо.

*

Через сколько рук она прошла за бесчисленные годы? Сотню? Тысячу? Она давным-давно потеряла счет. Так много рук. Все разные. Некоторые кривые и звероподобные, некоторые тонкие и жестокие, несколько полностью отсутствующих, и поэтому она прирастала к культе. Никогда не любила таких. Это всегда было похоже на обман.

"Тиран!" — слышала она. — "Сегодня ты умрешь!"

Да, они всегда говорят это, не так ли? Или похожие вещи. Бесконечные повторы стерли даже намек на новизну. Если бы они были хоть немного изобретательнее в своих вызовах. О, бу-ху-ху, ты сжег мое селение, убил родителей и использовал их жизненную силу для создания миньонов. Поплачь еще, большой ребеночек. И что хуже всего, они никогда не уточняли, про какое именно селение идет речь. Вообще головой не думают!

А, вот это из более ранних, не так ли? Или не так?

"Злодей! Ты заплатишь за то, что сделал с драконами! И дварфами! И хоббитами! И северными эльфами! И невинными детенышами морских котиков! И..."

Её хозяин захихикал.

"Если ты станешь перечислять всех, кого я уничтожил, ты, трепливый хоббит, ты не уйдешь отсюда до самой смерти".

Размазанное движение. Она величественно взлетает и стонет от удовольствия, когда через неё протекает темная энергия.

"Ну, я сказал "хоббит", но сейчас это скорее четвертинка от хоббита", сухо сказал её хозяин. — "О, прости? Может, мне стоило придержать смертельные заклинания и подождать, пока ты закончишь выделываться? Чисто случайно, эльф с луком мог захотеть приготовиться к созданию его милого маленького Встречного заклинания, потому что я могу сделать это в любой момент вроде... сейчас!"

Она вновь величественно взмывает, но в этом раз через неё течет слабый, жалкий поток энергии. Притворство. Она услышала громкий взрыв, и что-то теплое и мокрое ударило в неё.

"О боже. Такое впечатление, что Перворожденная грязь не может доверять духам на моей территории. Хотел их призвать? Чтобы защитили? От меня, хотя я позволяю им питаться моей силой и ничего не прошу взамен? Ха ха. И... ой".

Она почувствовала пульсацию от смеха хозяина и услышала крики и звуки раздираемой плоти.

"Ой, ну надо же. А вот у нас тут дварф. Похоже, что кто-то выпил из Фонтана Бессмертия снаружи. Он делает именно то, что сказано, знаешь ли. Сейчас его плоть бессмертна — и бесконтрольно растет. Вы дураки — никогда не думал, что кто-то поведется на такое. Как вы думаете, кто умрет следующим? Второй эльф, у которого нет ни капли магии и который не может полагаться на призыв духов? Предлагаю тебе мирный договор, Саша. Скажи да, и купишь сотню лет или около того, пока я не закончу уничтожение дварфов. Может, дракон, который уже умирает от токсина в крови? Или твой ручной Маркайский волшебник? Мне интересно, как его мозги будут смотреться снаружи?"

Она вновь взмыла в воздух и испустила свой крик.

"Ну, я думаю, что просто натравлю на вас миньонов".

*

Луиза дрожащими руками положила кольцо. Или, скорее, положила золотой ободок. Камень с него исчез и сейчас украшал тыльную сторону Перчатки на её левой руке, над костяшкой. Что само по себе было подозрительно, потому что она взяла кольцо правой рукой.

Она подняла Перчатку, разглядывая её. Мир ощущался несвязным, странным, почти сном. Она посмотрела на молитвенник в своей руке, и её глаза широко распахнулись. Он больше не был пустым!

"Предисловие", — прочитала Луиза. — "Отныне я буду записывать правду, которую я знаю. Все вещи в мире состоят из мелких зерен. Четыре ветви взаимодействуют с этими зернами и влияют на них, что..." тут те слова, что она могла прочитать, заканчивались. После этого начинались каракули горящих злых рун поверх оригинального текста. Она видела куски оригинала под новым текстом, но не могла уловить смысла.

И зловещие горящие руны были написаны на совершенно другом языке! Буквы были совсем другие! Был ли поздний текст написан другой рукой или той же?

Она не могла сказать.

И ей нужно было сосредоточиться! Она сделала странный жест рукой, чтобы переправить книгу в свою сокровищницу. Миньоны, с их стороны, были очень эффективны, проворны и точны в деле очистки комнаты. Она могла бы назвать их саранчой, но туча саранчи проигрывала миньонам, увидевшим блестящие вещи. Она отправила некоторых, несущих содержимое сокровищницы обратно к зеркалу, через которое вошла, и применила неприкрытые угрозы, объясняя, что они не должны отвлекаться и должны доставить новые вещи.

Сопровождаемая оставшимися — и лучше всех экипированными — миньонами, Луиза начала выбираться из подземелий. Она уже нарушила свой план, потому что ранее она решила, что вычистит сокровищницу после того, как выкр... постойте, нет, спасет принцессу. Ей нужно поторапливаться.

К тому времени, как она достигла вершины башни, где содержали Генриетту, у неё заболели ноги. Полный доспех плохо подходил для такого! Некоторые миньоны также обзавелись элементами формы горничных, снятыми с невинных служанок, встреченных

по пути, хотя Луиза строго запретила их убивать. Хотя она до сей поры чувствовала вину за всех этих раздетых горничных, засунутых в шкафы, и насчет дверей, бывших закрытыми, пока с ними не случилась беда по имени "миньоны".

— Повелительница! — прошептала Феттид, украшенная чепчиком, стянутым с какой-то темноволосой служанки. — Там какая-то женщина перед нужными дверями. У неё на голове много блестяшек.

Луиза моргнула, её разум был в смятении.

— Королева? — прошептала она, дико оглядываясь. Открыв ближайшую дверь, она ткнула пальцем. — Все внутрь! — прошипела она, и все мгновенно повиновались. Зайдя туда сама, она шикнула на миньонов, изо всех сил прислушиваясь. Она начала разбирать голоса.

-... И я даю тебе еще один шанс, испорченная соплячка! Всё, что тебе нужно сделать, это покаяться в своих грехах перед Богом и Основателем публично, на церемонии! Я уже на неё опаздываю из-за тебя! Если ты просто попросишь прощения за свой разврат, то я выпущу тебя отсюда!

— Нет, мама, — услышала Луиза слабый ответ.

— Это... ты, соплячка! Был бы жив твой отец, он бы тебе сказал! Ну и сиди тут! Бесстыдная соплячка!

Луиза услышала шаги, когда королева проходила мимо комнаты, и её сердце почти остановилось, когда та остановилась и принюхалась.

— Что за вонь? — услышала она вопрос королевы. — Чем вообще занимаются служанки?

Повелительница смогла начать дышать только после того, как королева ушла, но не слишком глубоко, потому что она была в комнате, полной миньонов. Выждав, она выбралась из комнаты, сделав глоток более чистого воздуха, и прокралась к двери принцессы.

Изнутри раздавались звуки, будто кто-то швырялся подушкой в стену.

— Тупая, лицемерная, ужасная, бесполезная кошелка! — услышала она шипение принцессы. — Я... я никогда не... опозорю себя на людях за... то, что посмела полюбить кого-то! О, я знаю всё, о сплетнях про тебя! Хорошо, Генриетта, Генриетта, успокойся. Оставайся спокойной. Она сказала это, чтобы обидеть тебя, потому что она старая карга. Не слушай её!

Луиза почувствовала трепет в груди и сглотнула. Вот оно.

Девять месяцев необходимого зла было потрачено для этого момента, и вот, когда этот миг настал, она почувствовала тошноту. С сердцем, колотящимся словно барабан, Луиза де ла Вальер подобралась к двери и взглянула сквозь решетку на принцессу.

32. Часть 6-5

Есть некоторые, которые отрицают любовь, которые зовут её цепью. В их сердцах нет ни капли романтики! Любовь чудесна, любовь прекрасна! Я любил всех моих жен, и они, в свою очередь, отдали мне самое себя: разум, тело и душу. Она показывает, чем на самом деле является мужчина или женщина. Без любви жизнь была бы пустой и скучной. И было бы намного сложнее управлять людьми, угрожая их возлюбленным.

— Луис де ла Вальер, Кровавый Герцог.

Есть традиция рассказывать о красоте принцесс, когда похищаешь или спасаешь их, и применять разнообразные флористические витиеватые метафоры, сравнивая их с цветами, утренними рассветами, песнями птиц и другими подобными вещами. Обычно их волосы похожи на золото, длинные и струящиеся, и никогда не бывают спутанными. Кто-то мог бы заметить, что в отличие от столь замечательно послушных волос их одежды мистическим образом рвутся в весьма откровенной манере, но это делается явно неумышленно. Будучи запертыми своими пленителями, они вынуждены как-то убивать время, тратя его на создание своего утонченного образа.

Однако честность заставляет нас отметить, что хотя принцесса Генриетта и была довольно симпатичной, она выглядела мрачной, надутой, и лицо её было довольно красным. И что её волосы не были похожи на струящееся золото, и поэтому она не была обладательницей прекраснейших светлых волос в королевстве — этот титул принадлежал Гишу де Грамонту. И потом, вместо того, чтобы хандрить о потерянной любви или петь прекрасные песни о принце, который однажды спасет её, она что-то бормотала и пинала подушку.

Ну, может она и хандрила немного, но в этом не было особой элегантности. Генриетта де Тристейн происходила из древнего рода, где в равных пропорциях были смешаны блестящие герои, залитые кровью тираны, благородные прекрасные девы (которые позже переставали быть девами, но оставались благородными и прекрасными) и греховные королевы-ведьмы. В результате, хотя её внешний вид и соответствовал образу благородной девы, которую жестоко истязает мир/злобный соблазнитель, ищущий только силу и власть, у неё так же был достаточно развит плечевой пояс. Мускулы достались ей от двадцати поколений — обычно, но не только — мужчин-предков, которые были способны непринужденно разбить череп непослушного крестьянина/подлого врага праведности. Что её подушка сейчас и выяснила на своем опыте. И данная анатомическая особенность только усилилось за девять месяцев заключения, поскольку девушке нечем было заняться, помимо упражнений.

Однако в этот момент принцесса услышала шепот за дверью, сопровождаемый своеобразной вонью. Это не был отвратительный запах... хорошо, был. Но он был странно животным и органическим, а не просто отвратительным. Нос утверждал, что он не хочет больше обонять этот запах, даже если он не был в состоянии понять, что это такое.

Положив подушку, она подняла ближайшую вещь со стола — подсвечник — и навострила уши, прислушиваясь к шепоту.

-...не понимаю, почему мы не можем выбить дверь, — сказал жестокий нечеловеческий голос.

— Потому что я не доверю вам взрывчатку, — сказал другой, более человеческий голос. Генриетта нахмурилась. В голосе было что-то знакомое. — С дороги.

— Повелительница грубая, — заворчал другой голос.

Генриетта моргнула, сжав подсвечник двумя руками. Повелительница? Она ведь не ослышалась, правда? Нет, определенно нет. Это смешно. Это было глупо. Это было... Основатель, неужели часть замка начала светиться красным жаром? Она отшатнулась, покрепче ухватив импровизированное оружие.

— Помогите! — попробовала она.

Замок выпал из двери, тяжело шлепнувшись на пол, и дверь широко распахнулась. В проходе стояла страшная фигура в зловещей броне, глаза горели в тенях под — её? Его? Наверное, её — шлема. В одной руке она держала посох, на конце которого шипел и трещал зловещий огонь цвета воспаленной плоти. Вокруг темной фигуры стояла орда гоблинов, одетых в... ну, они определенно были одеты! Это всё, что она могла бы сказать, если бы дар речи на мгновение не покинул её.

Потом она очнулась:

— Не подходи! — вскрикнула принцесса. — Я серьезно! Я...

В следующий момент она почувствовала, что стеклянная бутылка ударила её по голове. Затем была лишь чернота.

*

— Когда я сказала: "Используйте сонное зелье, чтобы усыпить её", — едко выговаривала Луиза, глядя на миньонов, — я подразумевала "намочить тряпку и приложить её к лицу". Именно поэтому я сказала "намочить тряпку и приложить её к лицу". Я никак, ни в каком виде не говорила "швырнуть бутылку ей в голову".

— Но мы сунули тряпку внутрь, так что она намокла, — указал один из миньонов.

Луиза медленно выдохнула.

— Неделя в подземелье, когда мы вернемся, — сказала она, стараясь укротить свой гнев. — Я правда очень сожалею, Анн, — извинилась Луиза перед бессознательной девушкой, которую миньоны паковали в мешок. Она и правда очень сожалела. Но она не могла оставить хоть какие-то следы того, что Генриетта ушла добровольно. А еще она не могла отвлекаться на объяснения и одобрения и прочее. Она действовала на благо Генриетты, и она не могла позволить ей кричать или звать на помощь. Фактически, это понижало шансы на то, что ей придется убивать всех стражей, так что вырубить Генриетту и засунуть её в мешок было действительно хорошим вариантом.

В любом случае, она сможет всё объяснить позже.

— Одна принцесса, украдена! — доложил Маггат. — Это ужасно злобно! Мы только раз крали принцессу, и она была старой!

Луиза моргнула. С одной стороны, её поджимало время. Однако она должна была знать.

— Когда это ты крал принцессу? — спросила она, стараясь не показывать свое удивление.

— Давным-давно, — спокойно ответил Маггат. — Я не помню уже имени.

— Это была вдовствующая принцесса Элизабет Альбионская, — вмешался Макси. — Она была старой и сломала бедро, когда мы паковали её в мешок. У этой принцессы не сломалось бедро, когда мы засунули её в мешок, значит, всё идет лучше, чем в прошлый раз!

-...верно, — поразмыслив, решила Луиза. — Да. Да, если вы сломаете ей что-нибудь — или все кости — я всех вас мучительно поубиваю, верну и затем снова убью. Так что не вздумайте! Я серьезно!

Луиза подняла свою сжатую в кулак руку с Перчаткой и легонько постучала себя по губам.

— Каттлея, Джессика, Гнарл, — сообщила она, — принцесса захвачена. Доложите, если что-то блокирует мой путь обратно.

"Эм... там под солнечным светом, кажется что процессия возвращается из собора", — отчиталась Каттлея. — "Я не слишком хорошо вижу отсюда, но они на обратном пути. Наверное, ты не сможешь уйти с той стороны".

— Что? — зашипела Луиза. — Это же бред. Ведь королева ушла несколько минут назад! — Она надула губы. — Королева обычно произносит речь и... это же первый день весны! Она должна быть там!

"Да, это определенно странно", — вмешалась Джессика. — "Портальная сеть работает и готова. Этот путь свободен, если ты проберешься в подвалы".

"Ах, да, Ваша Злобность. Дорогие маленькие миньоны на воздушном корабле ждут Вашего приказа, если Вы захотите чтобы они вас подобрали", — сказал Гнарл.

"Славное бегство на воздушном корабле было бы довольно драматично!" — заметила Джессика. — "Боги, было бы столько картинок".

Луиза подумала. Сделала вдох. Взвесила варианты.

— Я не собираюсь рисковать, — сказала она. — Принцесса у нас, и я хочу вернуться безопасным путем. А преследование Рыцарями Дракона не входит в мои планы. Мы вернемся через зеркало в подземельях. Гнарл, держи корабль на позиции, пока мы не вернемся в башню, затем прикажи ему возвращаться. Я хочу, чтобы он не пострадал, чтобы его можно было использовать потом".

"Как пожелаете, Ваша Греховность".

Повелительница окинула взглядом комнату.

— Миньоны, грабить и уходим, — приказала она. Она крепче сжала посох, на котором сам по себе вспыхнул огонь. — Я хочу оставить Совету мое маленькое...послание. А значит, мне нужно много-много чистого камня для него.

*

— Ну, — сказал дюк де Ришелье, чьи щеки слегка покраснели. Он покосился на интерьер камеры. — Может, мне кто-нибудь скажет, почему принцесса отсутствует, а присутствует здесь сообщение, выполненное пылающими рунами, в котором говорится "У меня ваша принцесса. Совет должен сдаться мне, или она останется в моем плену"? Особенно если учесть, что надпись ужата ближе к концу.

— Упс, простите, ваша светлость, — сказал слуга, сдвинувшись с места, где он стоял, закрывая часть, которая гласила, что "написано Повелительницей Севера".

— Риккерт, ты имбецил, — сказал дюк, дав слуге подзатыльник и вытерев руку о стену. — Думаешь, мне нужно читать, что там написано?

— Слова ничего не говорят, ваша светлость, — сказал Риккерт ле Шаве.

— А. У меня есть ответ. Нет, ты не подумал. Замолчи, — сказал он. — Варде, что ты думаешь?

— Я думаю, что Повелительница Севера похитила принцессу,— сказал виконт де Варде, одетый в элегантный серый костюм, в тон его волосам. Он отстраненно и беззаботно смотрел на эту сцену. — Ну, нам нужно осмотреть место, вдруг она оставила...

Раздался звук фанфар, и в комнату вошла королева.

— Ах, Ришелье, Варде. О, я опоздала на церемонию? — сказала королева, тяжело моргая.

— Да, Ваше величество, — сказал дюк де Ришелье с легким поклоном. — Хотя Вы взывали к вашей дочери не более двух часов и пятидесяти четырех минут, согласно показаниям слуг. Это меньше, чем обычно, и явный знак Вашей всепрощающей натуры. Обычно Вы тратите на это не менее трех часов.

— Но почему слуги не напомнили мне? — спросила она.

— Ваше величество, — сказал дюк, подняв бровь, — Вы дали слугам четкий приказ, что ни один из них не должен приближаться, пока вы отчитываете свою дочь.

— Да?

— Да, Ваше величество, именно так. Очень властно. И угрожали им увольнением без выходного пособия, если они побеспокоят Вас. — Он кашлянул. — Похоже, Ваша дочь была похищена и...

Далекий приглушенный удар сотряс башню, королева вскрикнула и упала в обморок.

— Ну что еще? — спросил дюк де Ришелье, и рука его дернулась ко лбу.

*

Изрядная часть подвалов и подземелья дворца горели. Вернее, кое-что горело, пока обрушившиеся своды не гасили пламя. А между криками, поджогами и крушением миньон из "группы зачистки" весело напевал, копаясь под своим мелодраматичным черным плащом.

Конечно, название "группа зачистки" было ложью, поскольку их настоящим заданием было создание беспорядка.

И они его создали.

— О-о-о-о! — счастливо сказал Скил. — Игни зашел в тупик. — Вытащив шпатель, он начал выскребать своего товарища из стены. — Надеюсь, он заведет там друзей. — С довольной ухмылкой он осмотрелся. — Хорошие взрывы, — одобрил он. — Симпатичные.

Расплющенный миньон выпал из стены, мозги сочились из его глаз.

— Ну, скоро ты встанешь на ноги, — успокоительно проговорил Скил. — Я смотрю, что порох в твоих карманах бабахнул. У тебя больше нет плаща. Тебе нужно украсть новый. И шлем пропал.

Игни ничего не ответил, поскольку был временно мертв.

— Интересно, именно это подразумевала Повелительница, когда отправила нас расчищать пути отхода и затирать следы, что мы здесь были? — сам себя спросил синий миньон. — Именно это обычно говорят Повелительницы и Повелители. "Миньоны, избавьтесь от улик". Правильная вещь. Никто не догадается, что мы ушли сквозь зеркало, когда кругом всё горит.

Синий свет возник вокруг его рук и втёк в тело Игни.

— Игни! Ты больше не мертв! — деликатно сказал Скил, сжав его в объятиях.

— Моя голова... — простонал красный, подымаясь на ноги. — Что случилось с моей шляпой?

— Она пропала, — грустно сказал Скил.

— Неееееееееет! — завопил красный, снова рухнув на колени.

— Ну, зато ты завел несколько друзей, — отметил Скил.

— Ты что, тупой? Нет, я не завел друзей! Потому что был мертв!

— О, как жаль. Может, тебе повезет в следующий раз, когда ты умрешь. — Синий кашлянул. — Мы идем? Иначе другие миньоны выпьют награду.

— Я выпью кружку за мою погибшую шляпу, — грустно сказал Игни. — Да. В память о ней.

*

Вечеринка миньонов была в полном разгаре. Джессика пригласила Луизу присоединиться из-под стола, где она пила с гоблиноидами. И она не была уверена, что здесь делает служанка Каттлеи, но решила не спрашивать.

В любом случае, у неё были более важные вещи, над чем следовало поразмыслить. А выпивка с миньонами — кроме Гнарла — никогда не заканчивалась ничем хорошим.

И она сделала себе памятку о том, чтобы быть беспощадной, когда Джессика завтра явится с похмельем. Она сама виновата.

Войдя в комнату, которую она приготовила для принцессы, она с удовлетворением отметила, что эти покои были больше и удобнее, чем те, где Генриетта была заперта во дворце. Она попросила Джессику рассчитать дозу сонного зелья, которую её подруге метнули в голову, и по этим расчетам она должна была проснуться... сейчас.

Ну, вот теперь.

Сейчас?

Ну, может она не учла удар от бутылки при расчетах, решила Луиза, взяв книгу с полки, содержимое которой наполовину состояло из того, что нравилось ей. Вторая половина состояла из того, что нравилось Джессике, и это почему-то беспокоило её. Она могла воспользоваться шансом и проверить, что именно выбрала полуинкуб.

Она на треть прочитала одну из книг Джессики про расу говорящих мышей, которые сгоняли говорящих крыс и ласок и заключали их в лагеря. Удивленно подняла брови, читая откровенные описания того, как "нечистых" крыс систематично уничтожали, когда Генриетта начала шевелиться. Она быстренько отложила книгу и встала, оправляя свое пла... свою броню. Она должна была переодеться! Но она была уверена, что Генриетта вот-вот проснется и...

— Моя голова, — простонала Генриетта, прижав руки к красной отметине на лбу. Приподнявшись на локтях, она посмотрела на бронированную фигуру с горящими глазами возле её кровати и закричала.

Ну, скорее это был не крик. Если вдуматься, то это скорее был вскрик удивления. Довольно усталый.

— Принцесса Генриетта, — сказала Луиза. — Я...

-Еще одно похищение? Ну, ладно. — Девушка окинула Луизу взглядом. — А ты не мелковата для врага всего праведного? — подозрительно спросила Генриетта.

Луиза молча открывала и закрывала рот, потеряв дар речи.

— Еще одно?— выдавила она.

Генриетта засмеялась. Это был горький смех над собой.

— О боже, да, — сказала она. — Ты у меня одиннадцатой будешь — три попытки увенчались успехом, хотя за последний год никто не пытался. Похоже, что вы — лишенные крох воображения — злодеи не заинтересованы в порченом товаре.

— Ты не порченая! — брякнула Луиза.

Брови принцессы дернулись вверх, и она нахмурилась.

— Моя столь-мудрая мать и её всегда-верные советники считают иначе, — грустно сказала она. — И этого мнения придерживаются остальные жалкие, вонючие, бесполезные силы Зла, которые даже не могут согласовать усилия, чтобы похитить принцессу, заточенную в башне. Чисто случайно, по логике вещей, мое освобождение должно быть работой для Героя, но похоже, что современные герои просто бесполезны. — Она вздохнула. — Ну, по крайней мере, ты женщина, так что надеюсь, что ты это затеяла ради выкупа или, быть может, уступок от моей матери. Хотя честность вынуждает сообщить тебе, что тупая корова не даст тебе всё, что ты хочешь. А если послушаешь трепотню всяких дурней, то будешь знать что я не пригодна на роль девственницы для жертвоприношений, так что тут тебе не повезло.

Луиза неловко дернулась.

Словно прочтя выражение её лица под шлемом, она снова засмеялась всё тем же ужасным смешком.

— И посмотри на меня. Болтаю со злодеем, который, скорее всего, запрет меня в подземелье, потому что я безумно скучала из-за того, что могла поговорить только со служанками раз в несколько дней, которые не разглагольствовали и не называли меня греховной, испорченной и развратной. Знаешь, каково это? Когда единственные л-люди, с которыми я могла поговорить, и которые не говорили ужасные вещи, были служанками, которые меняли п-постельное белье и тому подобное?

— О, Генриетта, — вздохнула Луиза. — Мне так жаль тебя. Эту ужасные предатели были... ну, ужасными! А твоя мать опозорила королевскую семью таким обращением с тобой!

Воцарилась тишина.

— Луиза Франсуаза, — тихонечко прошептала принцесса. — Это... это ты? Ты... зло? Они... они сказали, что ты умерла. И... и... твои глаза светятся...

Луиза сняла шлем, позволив ему упасть на пол.

— Я не мертва, — заверила она Генриетту и запнулась. — Или немертва, — добавила она, на всякий случай. — И пока ты не начала думать, что это какой-то злой план Повелительницы, которая приняла мой облик, или... или ладно, я не уверена, как я могу убедить тебя, что я не под контролем, потому что, понятное дело, что мне было бы приказано сказать именно это и... — её плечи тяжело опустились, — я опять напутала, да?

— Ты пала на сторону Зла, Луиза Франсуаза! — возмутилась Генриетта. — Да, я уверена, что это ты, но... ты Зло!

Луиза оглянулась по сторонам.

— Я просто притворяюсь, — прошептала она, склонившись над кроватью. — Я играю роль злодея, чтобы спасти тебя и выступить против Совета, а ты сможешь "победить" Повелительницу Севера и "спасти" меня из тюрьмы, где я провела год!

Генриетта моргнула. Сглотнула.

— Ты... ты сделала это для меня? — тихонько спросила она.

Луиза кивнула, её сердце колотилось, словно барабан. Выражение благодарности на лице подруги заставило её голову кружиться.

— Да, — прошептала она. — Я работала над этим с прошлого лета и... и сумела сделать это. Ты в безопасности и... и, о, всё прошло так, как было запланировано! В основном! Почти!

— Луиза Франсуаза, — объявила Генриетта, — ты лучший друг из всех, кто у меня был! Единственный настоящий!

Повелительница почувствовала комок в горле.

— Спасибо, — прошептала она. — И хотя мы говорим, что держим тебя в заключении, я, конечно же, не собираюсь держать тебя взаперти. У меня есть библиотека и...

— Тебе всегда нравились книги, Луиза Франсуаза, — с улыбкой сказала Генриетта, -но нет! Я должна быть похожа на пленницу! Ты бы ужасно рисковала, сделав это. — Она начала постукивать пальцем по подбородку. — Тебе нельзя показывать, что на самом деле ты хорошая, — сказала она, — поэтому тебе придется обставить всё так, словно это обычное похищение. Не волнуйся, я помогу тебе сделать так, что всё будет аутентично. У меня есть опыт.

— Мы можем разработать план чуть позже, — сказала Луиза. — Я собираюсь переодеться во что-то более удобное и затем вернусь. Завтра можно сводить тебя к Джессике и поговорить, чтобы она сшила тебе что-то из одежды, она будет с похмелья, и не будет задавать лишних вопросов.

— Джессика?

— Она мой портной и Госпожа Кузни, — сказала Луиза, пожав плечами. — Она чуточку немного странная, но я уверенна, что вы поладите. О, и моя старшая сестра, Каттлея, тоже помогает, но... проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье!

— Что? — насторожившись, спросила Генриетта.

— Я забыла сказать ей, что она может покинуть башню! — сказала Луиза. — Мне придется... о, как же я могла забыть? Она же в Брюкселле!

— Что? — шокировано спросила принцесса. — Ты закрыла свою сестру в башне?

— О, нет. Нет, она присматривала за путями отхода, которыми я могла воспользоваться. А еще она не должна была позволить поднять тревогу.

— Тогда всё в порядке, — сказала Генриетта. — Кстати, нам нужно придумать план побега, на случай если твои приспешники восстанут против тебя или нам придется быстро сбежать от громил моей матери, которых она отправит за мной. Я отращу волосы, чтобы мы точно смогли выбраться! Несмотря ни на что, я не собираюсь возвращаться в то комнату! Никогда! — внезапно взорвалась она.

— Обещаю, что не позволю им забрать тебя, — сказала Луиза, глядя в её глаза, словно своим взглядом она могла сделать свое самонадеянное заявление истинным. — И... эм, а как помогут длинные волосы?

— О, — сказала слегка покрасневшая Генриетта. — Ну... я подумала про одну мою пра-пра-пра-тетку, которую тоже закрыли в башне. Она вырастила длинную-предлинную косу, сделала веревку и вывесила её в окно, приманивая любопытных рыцарей, проезжающих мимо и желающих увидеть таинственную прекрасную певицу.

— А, — понимающе сказала Луиза. — Но ведь выращивание волос такой длины займет довольно много времени.

— А затем, когда она была готова, она сделала из волос петлю, набросила её на одного из рыцарей, который задохнулся до смерти, а затем втянула его труп в комнату. Затем она надела его броню, вооружилась его жезлом и убила трехголового пса, стерегшего вход. О, а затем она подняла его, сделав своим немертвым скакуном и уехала, и больше никто её не видел. — Генриетта склонила голову. — Хотя немного подозрительно, что тогдашняя королева, её сестра-близнец, неожиданно и резко изменила характер, а на короля во время охоты напала немертвая гончая и сделала его инвалидом. Но я уверена, что это просто совпадение.

— Эм... — сказала Луиза. — Это... не та версия, которую я слышала.

— Ну, семья старалась о ней не распространяться, — неуклюже сказала Генриетта. — О, Луиза Франсуаза, я так рада тебя видеть! Так рада! Нам будет так весело вместе!

*

В секретном, изолированном месте во дворце, где их никто не мог подслушать, встретились два члена Совета. Слабое заклинание света бросало на них длинные тени.

Арман-Жан пригладил усы.

— Что мы должны сказать двору и народу, Жан-Жак? — спросил он своего собеседника.

Варде пожал плечами.

— Скажите правду, — меланхолично сказал он. — Подлые силы зла выкрали принцессу.

— Как мне кажется, — самодовольно сказал одетый в красное мужчина, — с подлыми силами зла нужно сражаться. Возможно, мы будем выглядеть героями. И конечно же, мы должны будем усилить армию, чтобы сражаться с бесчинствующими армиями зла, которые показали, что они могут достигнуть даже святая святых дворца.

— Возможно, — сказал Варде. — Мы скоро сможем поговорить с Монтеспан.

— Ну, ну, — продолжил дюк, — я думаю, что можно поднять налоги, в конце концов, нам нужно усилить защиту столицы. Дворец, как оказалось, уже не безопасен. А дворяне, которые не захотят платить абсолютно разумные суммы на усиление защиты земель и которые будут ныть про "права", вроде проклятого герцога де ла Вальер... ну, они сами могут принадлежать к силам зла. — Он сжал кулак и ударил им по раскрытой ладони. — Они попадут в мои руки — во имя Короны, конечно же, — сказал он. — Эта "Повелительница Севера" дала нам самую чудесную в мире вещь. Повод.

А висящая снаружи Каттлея де ла Вальер двумя руками закрыла рот, стараясь не вскрикнуть. Враги её сестры были внутри, практически рукой подать, но они были недосягаемы, потому что вампира туда не пригласили. Но это, их планы, их ужасные планы? Они должны быть остановлены. Тень метнулась над крышей, и Каттлея пропала.

33. Освежающе злобная интерлюдия

В лесах Альбиона над туманными полянами разносились песни эльфов.

В восточных землях, вне досягаемости Солнца

Зимой, цветы умирают,

Все деревья гниют, вода течет,

А маленькая крыса об этом поет...

Песни определенного типа эльфов. Бледнолицые, с подведенными темным глазами, темные эльфы спешно пробирались через заросли, только изредка останавливаясь, чтобы приласкать зверушку и спеть депрессивную песню про деревья. Они были одеты в полночно-черные одежды, и поэтому выделялись, словно язвы, посреди зеленого и коричневого леса. Также они резвились, но зловеще и греховно, как и полагалось Темным эльфам.

Действительно, немалое их число участвовало в бессмысленных массовых убийствах, и в результате в их волосы оказались заплетены отделенные половые органы растений.

Подняв руку, развратная, бессмысленная и падшая врагиня всего праведного, которая вела наиболее злобный кабал эльфийского народа, остановила их процессию.

— Эм, Эмеральда, — спросила Лиллистрадание Багр`овопроклятиекрови (которую друзья звали Лили). — Мы опять заблудились?

Эмеральда Зеленолист, одна из её самых старых друзей, которая, однако, отказывалась менять имя на что-то более злобное — ссылаясь на то, что так она заставит свою мать умереть от позора — пожала плечами.

— Послушай, мы идем так, как нам объяснила та сумасшедшая бабка. Духи говорят, что мы правильно следуем приметам. И я чувствую Зло в воздухе.

— Я чувствую, как великое Зло поглощает солнце! — объявил один из мужчин-эльфов, чье имя было так перенасыщено неправильной пунктуацией и "з", что никто даже не знал, как оно должно произноситься. — Смотрите! Тьма будет править Землей вечно! Триумф Зла близок!

— Конечно, Апостроф, — сказала Эмеральда, пожав плечами. — Или это просто туча. Проверь, что ты убедил духов скрывать нас от чужих взглядов.

— Это туча... тьмы!

— К-кажется будет дождь, — сказала Лили, прикрыв глаза. А затем подпрыгнула. — Эм. К-кажется я вижу р-руины, которые упоминала та старуха, сказала она. — Вон та белая штука.

Спустя длительное время, потраченное на поглаживание разных животных и обучение их злу путем скармливания им травы, темные эльфы добрались до древних руин и маленького человеческого поселения, построенного возле них. Невидимые, они пробрались через крохотное селение, состоящее из на удивление неплохо построенных каменных зданий, которые, словно воск, вылепили из древних обломков, и ветхих построек вокруг них.

— Очень... по-человечески, — сказал эльф, известный как Апостроф, сморщив нос. — Да, это определенно человеческая вонь.

— Я д-думаю, что это могут быть свиньи, — сказала Лили, указывая на свободно гуляющих вялых свиней — на одной из них катался ребенок. Не было видно ни одного человека старше... постойте, а что там у них с возрастом вообще? Ну, ни один из человеков не достиг полового созревания.

И они выглядели очень тощими, даже по стандартам человеческих крестьян. Конечно, ни у одного из них не было проблем с весом, как у бедных эльфов, жиреющих на диете из сладких вафель и избыточных порций нектара.

Лили начала чувствовать жалость. Это было проблемой, она знала. Она была слишком мягкой, слишком доброй для настоящих сил Зла, частью которых она хотела стать. И Темные Боги знают, что она неподходящая личность для того, чтобы возглавлять их ковен — или кабал, на эту тему были дебаты — но она его основала. Она была единственной, у кого была мотивация, которая вела их. Если предоставить их самим себе, темные эльфы будут просто сидеть и писать поэзию, или, в случае Эмеральды, будут воровать у богатых, забывая раздать хоть что-то бедным, хотя они должны были Злобно перераспределять богатство.

— Кто вы? — требовательно спросила блондинистая девушка в зеленом платье, указав на них пальцем. Похоже, что она была здесь самой старшей, насколько могли сказать эльфы, но слишком худое лицо выглядело моложе тела. — Что вы здесь делаете и как вы прошли через... как вы здесь оказались?

— Апостроф, — зарычала Эмеральда, развернувшись к нему. — Подразумевалось, что ты должен был спрятать нас.

— Не понимаю, — спокойно ответил Апостроф. — Ни один человек не должен был увидеть нас. Я был вроде бы очень точен в этом вопросе. Ни один человек, сказал я духам — конечно же, очень вежливо.

— Ну, этот человек видит нас, — протянула Эмеральда.

— П-постойте, — сказала Лили. — Это означает то, что я думаю? — Она прочистила горло. — Эм, мадам, — попыталась она, — в-вы же не человек, да? Вы... вроде нас.

Девушка молчала.

— М-мы друзья, — попробовала Лили. Девушка выглядела сомневающейся, глядя на бледнолицых и разукрашенных шипами эльфов, но, по крайней мере, приняла это к сведению. — Мы... эм, искали тебя.

— Я Тиффания, — сказала блондинка, снимая шляпу, чтобы продемонстрировать длинные уши. Сейчас, когда они присмотрелись, они заметили, что у неё нечеловечески крупные глаза, хотя и меньше эльфийских, и эльфийские скулы. — Вы искали меня? Ну... эм, я никогда не встречала эльфов раньше, но... эм, ну... не думаю, что вы попробуете сжечь меня, так что мы, наверное, можем поговорить. У нас тут немногое есть, но... хотите выпить воды?

*

Блондинка отвела темных эльфов в трехэтажную башню, которая стояла в центре селения, мимо почти пустой кладовой и болезненно чистой кухни, массируя свои острые уши. — Мне приходится носить это на улице — они так легко обгорают, — сказала она. -Мама всегда говорила, что это проблема.

— О, м-мы знаем, — заверила её Лили, садясь на предложенный стул. — Поэтому м-мы носим широкополые шляпы на Юге, когда выходим на улицу. Особенно если нужно куда-то ехать или что-то вроде. — Она помолчала. — А ваша мать? М-можем мы поговорить с ней?

— Правда? Я не умею ездить верхом, — сказала Тиффания. — А моя мать... она мертва.

— П-простите, — нерешительно сказала Лили. — Это был...

— Они убили её, когда Король послал своих людей за ней и моим отцом, — ровно сказала Тиффания. — Она... она пошла, чтобы задержать их, давая мне возможность сбежать. Но они подожгли всё, поэтому я спряталась и... она убила многих, разорвала в клочья, но их приходило все больше... — девушка содрогнулась, став бледнее, чем обычно. — Мой отец был герцогом, и они отрубили ему голову.

Затем была тишина.

— Она полукровка? Знаки ничего не говорили про то, что она будет получеловеком, — пробормотала одна эльфийка. — Что это за избранный, если он получеловек?

— Эй! — сказала Эмеральда, повернувшись, пока Тиффания заливалась румянцем и ежилась. — Морт`алиса-Агонилья! Я знаю, что это ты! Как ты смеешь такое говорить! Мы искали её... ну, вечность.

— О! Вас, — блондинка жадным взглядом скользила по их лицам, — вас послала моя сестра? Вы знаете, что с ней случилось?

— Ваша... сестра? — спросила Эмеральда.

— Ну, — признала Тиффания, — она дальний родственник, по отцовской линии, но она мне как сестра и она мне часто помогала, но год назад она пропала во время одной из своих поездок! Пожалуйста... это значит, что это не она вас послала?

— Эм. Н-нет, — нерешительно ответила Лили. — Нас не посылала твоя... эм, сестра. — Всё шло не так, как она предполагала. Она сама не была уверена, как оно должно было быть, но по идее, оно должно было включать поменьше крестьян и побольше роскошной обстановки.

А та, кого они искали... она не пылала готовностью или серьезностью, и это её беспокоило. Она была больше похоже на ту, кем хотела стать сама Лили, спокойная, учтивая и соблазнительная. Не голодной, беспокоящейся полукровкой, моложе, чем она сама. Люди должны были быть самой Злой расой из всех разумных — конечно же, не считая гоблинов, которые не были на самом деле разумны — но она не выглядела злой, несмотря на свою человеческую кровь. Она в основном выглядела голодной.

— О. Эм. Какая жалость. Зима была... очень тяжелой без её помощи, — сказала Тифа, её взгляд сместился с эльфов на окно. Её глаза сфокусировались на голом маленьком квадрате, очищенном от подлеска, с несколькими мечеобразными значками, которые люди втыкают над мертвыми телами. — Еды не хватало, а Республиканцы забрали в армию дружественного нам целителя из соседнего селения. И... — её губы задрожали, пока она смотрела на эту просеку с маленькими холмиками, — а лечебный перстень моей матери исчерпал заряд, поэтому... поэтому я не смогла помочь. Потому что... потому что я не умею исцелять и... — она вытерла глаза рукавом, прикусив губу. — Давайте поговорим о чем-нибудь еще, — сказала она, с фальшивой бодростью в голосе.

Лили учили в школе, что это был признак злобности людей, что они символически пронзают своих мертвецов — и еще что люди настолько испорчены, что им приходится пронзать своих мертвецов, чтобы они не могли превратиться в нежить. Технически, сейчас, когда она была темным эльфом, она должна была приветствовать осквернение мертвых, но эти мечеобразные отметки были скорее... жалкими, и почему-то от них хотелось плакать. Ветки были связаны бечевкой, и некоторые из них были украшены цветами.

У неё было ужасное чувство, что всё идет не так, но она игнорировала его. Лили всегда жила в таком состоянии, но только в половине случаев все действительно превращалось в золу в её руках. Поэтому она сглотнула и заговорила.

— М-мы сделали пророчество, — объяснила она, переплетя пальцы.

— Ага! — согласилась Эмеральда, и в этот момент Лили захотелось заткнуть старую подругу. — Это было очень и очень весело, делать пророчество, потому что мы стали... типа, вау такие парящие и голые, вроде того как говорит нам наша Темная Богиня, а затем моя рука превратилась в радуги, и единорогов, и пауков и ушла гулять. Или, может быть, и нет. Однако пророчества — это весело!

— И... эм, когда все п-проснулись н-на следующее утро, мы в-вроде как у-упали в яму и нашли эти каменные таблички, — покраснев, объяснила Лили.

— Что было изрядной проблемой, потому что у нас не было одежды. Но всё же! Зло требует пожертвовать такими примитивными вещами как скромность!

Со стороны Лили раздался тихий писк, потому что она была сторонником скромности, и ей не слишком-то понравились воспоминания о том случае.

— В любом случае, т-там было н-написано, — Лили прокашлялась.

— Наследница Зла будет рождена королевской кровью, из рода великой греховности, — начала она, её голос стал неожиданно зловещим и перестал запинаться. Свет потускнел, словно бы солнце, сияющее в чистом небе, закрыла туча. Воздух стал тяжелым и липким, несмотря на раннюю весну, и одновременно каким-то холодным.

— Всегда такое происходит, когда мы декламируем его, — сообщила Эмеральда.

— Все, кто глядит на них, увидят их великое Зло, и они будут наследниками темнейшей магии. Принц, лишенный трона, падет их жертвой. Греховность будет их силой и оружием, древние секреты будут нашептаны им. Полуденный сон никогда не придет, а их слуги будут считаться нижайшими и гнуснейшими. Среди падшего мира они создадут свой дом, и там ты найдешь их". Лили замолчала, дотянувшись до чашки с водой и выпив её одним глотком.

Наступила тишина. Тиффания оглядывалась вокруг, не понимая, что происходит, пока затуманившаяся природа приходила в норму.

— Эм, — сказала она. — А я тут причем?

Темные эльфы переглянулись. Говорить пришлось Эмеральде.

— Насколько мы можем судить, вы являетесь прямым наследником — возможно последним — эльфийской монархии.

— Я?

— Вашей матерью была Титания Руменея, член падшего дома, низвергнутого во время политических игр за контроль над Сенатом, которая сбежала в человеческие земли, чтобы избежать обвинения в предательстве.

— Она?

— И насколько нам известно, она была частью древнего заговора по возвращению трона, а клан на самом деле состоял из тайных наследников низложенной королевской семьи. Или, по крайней мере, так говорится в записях из архива, которые мы украли, так что это должно быть правдой.

— Вы не шутите?

— Кроме того, наша темная богиня сказала нам, что мы найдем то, что мы ищем, здесь, — вмешался Апостроф. — А когда мы делаем ошибку и задаем ей вопросы, она... засасывает нас в свои темные владения и говорит, что мы сможем уйти, только когда пересечем Проклятые Пустыни Хатанара достаточно быстро, чтобы удовлетворить её, -сказал он приглушенным голосом.

— Не знала, что у эльфов есть королевские семьи, — сказала Тиффания, широко распахнув глаза. — Но я почти ничего не знаю о эльфах, мама никогда о них ничего не рассказывала.

— Уже нет. Понимаете, — сказал Апостроф, выпятив свой тонкий подбородок, — давным-давно у нас, эльфов, были короли и королевы. О, они были очень и очень могущественны, и во всех учебниках говорится, что они были злыми и ужасными тиранами, которые жестоко вводили налоги на такие вещи как чай с Востока, золото и серебро, и — старейшины до сей поры проклинают их за это — они брали приличную часть дохода с каждого мужчины и женщины, только потому, что они были главными! И они крали собственность кланов и домов, и ходили темные слухи, что они собирались запретить договора об эмиссии ценных бумаг, с чем согласны учебники. Это ужасно неправильное деяние, и такое невозможно было вытерпеть. Сейчас, когда мы стали темными эльфами и начали поддерживать неправильные вещи, это логически приводит нас к поддержке королевской власти!

— А наших родителей обложат такими же налогами, что были при древних королях и королевах, а не тем мизером, что берет Сенат, — твердо сказала Эмеральда. — Они заставляют платить нас за свое обучение, знаете ли! И если у нас будет Темная Королева, мы уверены, что все соберутся под её знамена, и мы сможем низложить старое правительство и провести несколько нормальных социальных реформ! И перераспределить прибыли, да! Вообще не правильно, что мы бедные, а всякие старики, вроде наших родителей, богатые!

— Я запуталась, — тихонечко сказала Тиффания. Свет из окна делал её бледной и подчеркивал изнуренность. — Я... я просто присматриваю тут за детьми. Кое-кто пришел из поместья отца, они сбежали оттуда, а другие... ну, гражданская война оставила множество сирот. Им некуда идти. Некоторые из них... их родители тоже были казнены Республиканцами. Я никогда даже не знала фамилии матери, не говоря уже про всё... это. Я... я не должна буду их бросать, да? Потому что я их не брошу. У них больше никого нет!

— Мы н-не просили бы о таком, — проскрипела Лили, её горло до сих пор болело после пророчества. Она окинула взглядом болезненно пустую кухню. Затем она посмотрела на девушку, слишком худую, несмотря на свою крупную грудь, которая заставляла её выглядеть старше, чем она была, и на которую они, фигурально выражаясь, возложили столько надежд. — Ф-фактически, — сказал она, — мы тоже м-можем помочь.

— Мы можем? — спросил Апостроф, сморщив нос.

— Мы можем, — сказала Лили, скрестив руки. -Мы... эм, нам нужна секретная база в Альбионе, а это довольно симпатичный лес и... и мы не наши родители! Они говорят, что жадность — это хорошо, а щедрость — плохо, значит, мы будем поступать плохо!

В комнате установилась неловкая тишина, которую разбила Тиффания.

— Большое вам спасибо, — сказала она с явной благодарностью в голосе. — Вы... вы не знаете, насколько это была плохая зима. Мне пришлось сделать несколько... нехороших вещей, чтобы мы смогли дотянуть до весны. Всё что угодно лучше, чем опять голодать. И... и спасибо вам, спасибо. Пожалуйста, зовите меня Тифа.

— Вы не должны, — Лили сделала вдох, — есть еще какие-то препятствия, чтобы стать Темной Королевой и выступить против людей и эльфов?

— Если это будет значить, что нам не придется голодать... нет, — просто сказала девушка. — Всё, что позволит нам избежать этого, не может быть плохим, и... и я не знаю, сможем ли мы дотянуть до урожая без... мы не дотянем до урожая. Я уже использовала свою магию для вещей, которыми не могу гордиться, потому что у крестьян вокруг тоже нечем особо делиться, но у нас еще меньше и... а без старшей сестры у нас нет денег. Ну. Я думаю, что должна представить вас детям, а вы расскажете мне, что вы можете сделать и чего хотите от меня. И может быть, несколько ваших друзей с луками могут пойти на охоту и принести немного еды.

— О-о-о-о, охота, — оскалившись, сказала Эмеральда. — Это я могу! Я там видела оленя, и... м-м-м-м, оленье жаркое.

— Это было бы прекрасно, — выдохнула Тифа.

Лили была вегетарианкой.

*

Объяснения были сделаны для группы мелких, довольно неопрятных детей. Что хуже всего, дети не просто слушали. Они обсуждали.

— ...и поэтому, эм, мы хотим, чтобы они прекратили рубить деревья, поэтому н-ночью мы п-проберемся туда, где они х-хранят инструменты, и украдем их. А иногда мы будем поджигать сараи, чтобы они не могли продолжать, но мы... эм, не будем делать это слишком часто, потому что будет много п-плохого дыма. Эм. А однажды мы. Эм. Заложим бомбу и отправим предупреждение, и остановим их работу на три дня пока они. Эм. Разминируют.

Лили глянула на Тифу. Она выглядела сомневающейся, когда услышала их планы о том, как они разрушат планы Лесопилки Петтироуза.

— Я наделаю листовок, и мы расклеим их по соседним городам! — гордо сказал Апостроф. — Люди восстанут и сбросят власть плутократов, устроив оргию кровопролития и убийств, когда узнают правду!

— Я буду перераспределять богатства, воруя их у богатых и затем отдавая бедным. Потому что, да, благотворительность делает бедняков ленивыми и жадными, поэтому мы будем этим творить это зло! — сказала Эмеральда, кивая головой. — Конечно же, я вычту из этих денег наши расходы, так что получится, что я также ворую у бедных, что даст нам двойное зло!

Восьмилетний мальчик с ободранными коленками поднял руку.

— Ага, — сказал он, — есть вопрос.

Лили сглотнула. Это прозвучало ужасно недружелюбно.

— Пожалуйста, маленькое человеческое дитя,— сказала она, пытаясь улыбнуться ему.

— Ну... хорошо, вы сказали, что будете взрывать их шахты и места, где они рубят деревья, и такое прочее, да? Магией? Ну, чего я не понял... зачем их предупреждать?

Тифа мрачно кивнула.

— Я нахожу это довольно странным, — признала она, — но не хотела говорить. Определенно, у вас есть причины.

— Н-ну, да, мы...

— Я бы сделал так, — сказал мальчик, скрестив руки, — я бы никому не говорил, и подождал бы, когда их там соберется много, и потом бы оно было так, — он широко раскинул руки, — бабах! И будет много-много трупов кругом, и кровь, и ноги, и прочее, и вы сможете смеяться над этим и сказать им, что вы будете продолжать, пока они не прекратят рубить деревья!

— Это было бы круто! — сказала девочка постарше, которая, кажется, была его сестрой. — Кровь кругом! И затем вы сможете делать то, что делают злые маги в сказках и делать... вроде, кровавых големов, которые будут прятаться среди трупов, и когда люди пойдут их хоронить, они их сожрут, и они так испугаются, что могут умереть.

— И призвать гигантских орлов, чтобы они летали над городами и гадили в воду, чтобы все заболели и умерли! Потому что Старшая Сестра Тифа говорила нам про гиену ги, поэтому напустите на них еще гиен, чтобы кругом были болезни и дерьмо, — щебетал грязный рыжеволосый ребенок с солнечными ожогами.

— Знаете, чего я думаю? — пропищал голос, в котором недостаток лет компенсировался обилием злобности. Пятилетняя девочка крепче прижала к себе свою грязную куклу, глядя на группу шокированных эльфов. — Я думаю, вам нужно найти лидера людей, которые вам не нравятся, и предложить им сделать для них несколько грязных дел, а затем еще раз, потом сказать им: "Привет, Мистер Лидер, помните нас? Мы для вас много чего сделали. А значит, это вы виноваты. И если вы не хотите, чтобы об этом узнали люди, делайте, что вам скажут!" Это сработает лучше, потому что лидер будет слушаться, если не хочет, чтобы с ним произошло что-то плохое, поэтому он не сможет просто сказать: "О, я такой важный, мы можем просто отстроить всё заново, и неважно, что его уничтожили?".

Девочка запнулась, её лицо скривилось, пока она пыталась сконцентрироваться.

— А еще, — добавила она, — вы можете сделать: "У нас есть ваша любимая кукла, и если не будете делать, что вам сказано, мы пришлем её волосы, по кусочкам", — а никто не захочет иметь лысую куклу. А когда отрежете ей волосы, вы можете начать отрезать ей руки, и ноги, и глаза, чтобы они знали, что вы правда супер-серьезны! И я уверена, что они вас послушают, если вместо кукол вы возьмете их детей!

— Дети, дети, пожалуйста, — начала шокированная Тифа. — Вы не должны так говорить!

— С-спасибо, — прошептала Лили, чувствуя что её тошнит.

— Разве вы забыли о хороших манерах? Вы должны дождаться своей очереди, чтобы сказать нашим посетителям, что вы думаете! — Тифа прочистила горло. — И Магда, я думаю, что это была очень продуманная идея, даже несмотря на то, что я просила тебя прекратить брать кукол Ханны. Это же её кукла у тебя сейчас в руках?

Маленькая девочка замотала головой.

— Нет!

— Ты мне врешь, Магда?

— Нет! Мари-Анна моя! Мы провели... — она опять скривила лицо, собираясь с мыслями, — пере-говоры об обмене за-ложниками!

— Эм, — сказала Лили.

Полуэльфийка уперла руки в бока.

— Видите! — сказала она, просветлев. — Даже дети могут помогать идеями!

Потом ее лицо стало строже. Не похоже было, что здесь всё в порядке, но время покажет, удастся ли с этим справиться.

— Знаете, вы правы. Я думала, что только нам не повезло, но судя по вашим словам, всё нечестно. Ну, мы это изменим. Мы всё изменим. Здесь, в Альбионе предостаточно людей, которые заслуживают всё, что они получат. Я надеюсь, что мы поладим, и я смогу стать Темной Королевой Эльфов, как вы и хотели!

Лиллистрадание Багровопроклятиекрови — которая в данный момент скорее ощущала себя Лили-Розой Прекрасноцветный Куст — оглянулась на своих друзей. С неприятным выражением на лице, она заметила отсутствие ужаса на их лицах.

Конец первой части.

Над текстом работали:

Перевод — Murd

Редактура — Saburo

Доп. помощь — Блицвинг Лорд