Рыжий Волчонок. Книга вторая.

Что-то у меня получалось лучше, что-то похуже, Эрве глядя на мои успехи хмурился — у него прогресса в магии и вовсе не было. И я никак не могу ему помочь, местная магия имеет несколько иные принципы действия, в которых я так и не смог разобраться. И как следствие этому, я, к примеру, не смог понять, как Эрве удается заложить заклятья на узы. Снимать их я немного научился — Эрве связывал Дири, а я практиковался в развязывании магических пут. Немного получилось. Почему немного? Потому что развязать путы я все же не смог, но зато под конец моих упражнений мне удалось разрезать кинжалом заговоренные веревки.

А вот принцип действия сигнальных систем, что разбросал возле поселений грасс Трастен, действие той же сети, я так и не понял. Видимо, не мое. Пока не мое. Впрочем, здесь я даже не заморачивался раскрытием секретов — пока не пойму как действует местная магия, разобраться в ее фокусах не смогу.

Жалко, конечно, но, к счастью, я понял, что особо расстраиваться не надо. Ну, не получаются местные магические фокусы, либо получаются, но как-то коряво, так, не беда. Взамен у меня есть нечто другое, на что не способны местные маги. Как сказал тот силетский грасс на постоялом дворе, моя волжба их очень удивила, потому как ее секрет был давным-давно утерян. Значит, я умею делать то, что никто из местных повторить не сможет. А раз так, то расстраиваться, что местную волжбу пока понять не могу, не стоит. Буду в своей собственной, особенной для этого мира, разбираться. И учиться, пусть и самоучкой.

Главное сейчас, научиться быстро и эффективно извлекать энергию и превращать ее в сгустки силы. Тогда и местная волжба мне будет не так страшна. Уже через неделю, замучившись сам и измучив Эрве, мне удалось мастерить такой силовой щит, что болезнетворные заклятья на меня почти не действовали. Даже от самых сильных, которые швырял в мою сторону Эрве, щит спасал. Меня уже не крутило от боли, просто появлялось неприятное ощущение в желудке, такое, как будто немного подташнивает. Но это уже совсем не страшно.

И, как мне показалось, вовремя сооруженный силовой купол должен был меня защитить от воздействия магии сосуда Нейрана. Видимо, амулет, что был на силетском грассе, имел примерно те же принципы действия. Висит амулетик на шее, его владелец находится как бы в защищенном куполе. Вот и я, кажется, понял, как такой купол создать. Но плохо одно — его надо соорудить, чтобы отгородиться от действия магии, до того, как эта самая магия начнет действовать. Не успеешь сделать такой купол-щит, то пиши пропало — магические способности блокируются и купол уже не сотворить.

Одно здесь чуток успокаивало — вспоминая, как бандиты активировали действие сосуда, я рассчитывал, что у меня будет в запасе пара секунд для создания купола, пока дымок, вылетевший из разбитого сосуда, не успеет до меня дотянуться. Две секунды — это и мало и много. Если вовремя сориентироваться, то можно попытаться успеть создать защитный купол. Здесь главное — моя скорость реакции и умение быстро извлечь энергию из воздуха и окружающих предметов, превратив ее в силовые сгустки.

Но выяснить насколько я всё правильно понял и рассчитал можно только на практике, а для этого требовался сосуд Нейрана, которого у нас как раз и не было. И в лесу его не купить. Впрочем, самый простенький стоил десять тулатов, а это цена не для наших карманов. У нас, конечно, золота в кошельках побольше в несколько раз будет, но тратить все деньги на непонятные одноразовые (разбил сосуд — и всё, деньги потеряны) эксперименты было бы глупо.

Так что, как видите, скучать мне не пришлось. А еще на мне была обязанность добычи дичи. Раньше, в первые дни моего путешествия вместе с Эрве, мне тоже приходилось этим заниматься. Тогда я применял магический удар, сбивая зазевавшихся птиц с деревьев или даже в полете. Сейчас же я решил попрактиковаться в добыче пропитания с помощью Зова. А почему и нет? Птицы и звери тоже существа живые. И вот здесь я обнаружил интересную вещь, которая могла мне помочь понять некоторые секреты создания Зова.

Я ведь не только несколько раз применял Зов на людях, но и сам попал под него, когда нашу квартиру посетили ральетяне. Поэтому помнил все ощущения, что со мной происходили. Ноги мои шли, как завороженные (впрочем, меня тогда и в самом деле заворожили), а мозг все понимал. Но птицы и звери — существа, живущие больше за счет инстинктов, чем мыслей. Да и имеются ли мысли у того же, к примеру, зайца? Не знаю.

Но раз решил попробовать Зов на местной фауне — сделал это. И ведь стало получаться. Удирающий заяц вдруг кувырком падал на траву беспомощной фигурой, птицы камнем летели вниз. Этот способ оказался проще, чем магические удары по цели. По ней еще надо попасть, а это часто не удавалось. А вот Зов сбоев не давал. Значит, я тем самым убивал двух зайцев: быстрее и легче была моя охота, а попутно я практиковался в быстром и непредвиденном создании Зова. Чувствую, это мне еще пригодится, когда вопросы жизни и смерти будут решаться за доли секунды.

Такое довольно безоблачное существование продолжалась полторы недели, а потом на краю поляны появились гости. Трое солдат в добротных кольчугах. Один из них, видимо старший, направил коня прямиком к нам, а двое других, держа в руках заряженные арбалеты, разошлись в стороны.

Первый, подъехав поближе, внимательно, но с несколько пренебрежительным выражением лица оглядел нашу троицу и остановил свой взгляд на Эрве, посчитав его за главного в компании. Как известно, по одежке встречают. А Эрве был одет как самый заправский грасс — специально такую одежду парень покупал в Брестоне.

Мы с Дири смотрелись не так хорошо. Дири — как горожанин, пусть и из зажиточных, я же... Вот про себя не скажу, со стороны виднее. Одежда в принципе неплохая, хоть и малость потрепанная. Зато на ногах у меня уже вместо побитых от дальней дороги кроссовок были сапоги. Хорошие сапоги, которые я прихватил из поселка степняков. Я их как раз начал разнашивать.

— Кто такие? — грозно вопросил старший солдат.

Эрве, смотрю, чего-то растерялся, на меня оглянулся. Да и Дири тоже голову повернул в мою сторону. Старший солдат это заметил и немного удивился. А на меня напала некоторая бесшабашность. Скажете, зря? Трое взрослых, явно умелых солдат, двое из которых направили арбалеты в нашу сторону...

Только я уже щит сооружаю. Широкий — такой, чтобы не только себя, но и ребят мог укрыть от солдатских болтов.

— А ты кто такой, — я не менее грозно (скорее, высокомерно) у старшего солдата спрашиваю. — И почему ты в седле? Благородный?

— Что? — удивился от моей наглости старший.

— Если не благородный, то обязан слезть, представиться и вести себя со мной учтиво. Перед тобой грасс Кортании.

Здесь я вспомнил мой блеф, разыгранный в таможенном форте. Ведь тогда он удался. Значит, и сейчас сработает... Фикушки...

— Щенок... — старший солдат быстро пришел в себя от моей наглости.

Кстати, а почему какой-то солдат грасса щенком называет? Непорядок. Надо будет его исправить. Но вначале диспозиция. Прежде всего, двое солдат с взведенными арбалетами. Опытные, гады. Разъехались в стороны — это они специально, если кто-то из нас заклятьем в них двинет, то обоих одновременно не заденет. Можно приветить их Зовом. Я такое уже пробовал, когда мы из степи вышли и нарвались на разъезд охотников. Но теперь мы под защитой щита, который я уже основательно силой накачал. Потому и решил попробовать применить против арбалетчиков магический удар. Одновременно по обоим. Ранить, а тем более убивать, конечно, нельзя. Мы здесь гости, а они люди служивые. Но урок преподнести стоит. Сконцентрировался, накачал энергии, разделил ее на два потока и швырнул их по арбалетчикам.

Попал. Оба с коней скувырнулись. Но один все-таки успел выстрелить. Как я и предполагал, щит прекрасно выдержал вражеский болт, который даже почти не прогнул участок щита, куда ударил — настолько много силы накачано. Я же, нагло ухмыляясь, ткнул раскрытой ладонью по старшему солдату. Тот тоже полетел на землю.

Один из двух арбалетчиков собрался было подняться с арбалетом в руках. Дал я по нему хорошей оплеухой — тот полетел на несколько метров в сторону. Второй арбалетчик повторить действие своего напарника не решился. Впрочем, это его болт был отбит щитом, а значит, арбалет сейчас уже разряжен. Видя, что произошло с его соратником, заряжать оружие он не рискнул.

Старший солдат уже стоял на ногах и был обескуражен. Недаром за грудь держался. Там, видимо, у него защитный амулет, который мою волжбу остановить не смог. Чем старшего и изумил. А я продолжил воспитательную беседу.

— Ну! Кто таков?

— Десятник Репс на службе грасса Витанте, владельца этих мест.

— Да? И что же?

— Господин грасс (вот уже и вежливость появилась!), вы находитесь на чужой земле, охотитесь, — десятник скосил глаза в сторону костра, рядом с которым лежала ощипанная птичья тушка, которую Дири приготовил пожарить на костре.

— От пары птичек дичи в лесу не убудет. Так и передай своему грассу. И в следующий раз веди себя вежливо, как полагает общение с благородными. Ступай прочь!

Десятник, на прощание зло сверкнув глазами, взяв под уздцы коня, стал удаляться. К нему присоединились и оба солдата. Когда они покинули поляну, я, не разрушая щита (кто их знает, вдруг с опушки чем-нибудь стрельнут), повернулся к пацанам. Дири стоял с улыбкой во все лицо, а вот Эрве, наоборот, хмурился.

— Надо срочно уезжать, — сказал он.

— Наверное, стоит, — ответил я ему, на что Эрве вспыхнул:

— Не наверное, а немедленно. Он в замок поехал, грассу жаловаться, тот пошлет солдат с приказом нас схватить и к нему привести. Мы же браконьеры, ущерб наносим. А теперь еще и солдат обидели. Просто так он не оставит. Это в Миртерии по разному все могло быть. Могли солдат послать, а могли обиду и проглотить. Здесь не так. Грассы богатые, сильные, порядок любят наводить. Обязательно солдат направит. А их у местных грассов много.

— Да? Сколько их может быть у местного грасса?

— Не знаю. Может быть, пятьдесят. А то и сотня. Ты теперь понимаешь, что грасс запросто несколько десятков солдат по наши души пошлет?

— Даже так? Тогда давай собираться. Пообедаем в другом месте. На тракт возвращаться, наверное, не стоит?

— Нет, надо лесами пройти.

Лесами, так лесами. Нам уже не привыкать. Только лесов здесь не очень-то много, распаханные поля встречаются, есть луга, на которых скотинка пасется. Не сама по себе, а с пастухами. Деревни видны, которые нам сейчас никак не нужны. Вот и пришлось идти зигзагами, ведя в поводу коней. По лесу верхом не очень поездишь.

Часто шли вдоль лесных опушек, но к самому краю леса старались не приближаться — чтобы ненароком не заметили. Хотя, конечно, все равно заметят, не пустыня же, но хоть не сразу увидят, нам и это на пользу.

Через несколько часов нашего плутания мы заметили в полукилометре от лесных пределов большую группу всадников, скачущую по равнине немного наискосок от нас. Передав повод Дири, я, стараясь остаться незаметным, бросился к краю лесной опушки, стремясь получше рассмотреть странную группу.

Почему странную? Слишком большая она. Примерно шесть десятков всадников, хорошо вооруженных, скакало в том направлении, откуда мы начали свой путь. Во главе группы ехал представительный мужчина в окружении нескольких богато одетых людей. А среди его свиты я заметил знакомого десятника.

Мне стало все ясно. По нашу душу едут. И как бы не во главе их сам грасс Витанте. А это серьезно. Видимо мое нападение на его солдат благородного владельца окружных земель столь рассердило, что грасс решил лично захватить наглого парня. Если бы мы остались на прежнем месте, не видать бы нам свободы. Или еще что похуже могло бы произойти. С этих благородных станется.

После того, как группа захвата (это правильное определение) исчезла с поля зрения, мы приняли решение не тратить время зря, особо не пытаться остаться незамеченными, а просто быстрее убраться подальше от этих мест. Вряд ли владения грасса Витанте могли быть обширными, в Дрендене есть и другие грассы. Вот на их территорию мы и погнали наших скакунов. Хотя тоже прекрасно понимали, что существует грасская солидарность, и на других территориях тоже не следует слишком светиться.

Для ночлега выбрали тихую полянку на краю лесного массива, где следов жизнедеятельности людей не обнаружилось. Понятно, что костер открыто развести побоялись, для этих целей мы не поленились выкопать поглубже ямку, где, наконец, и зажарили несостоявшийся обед, ставший нам поздним ужином.

Утром, проснувшись пораньше, быстро собрались и направились дальше на запад, по-прежнему старательно обходя человеческое жилье. Впрочем, деревушек вдали мы заметили только две, потому что, ведя в поводу коней через очередной лесной участок, услышали шум, звон мечей и какие-то крики.

Оставив коня под присмотром Дири, я быстренько шмыгнул к опушке, откуда и доносились эти звуки. Отдать-то коня я отдал, только забыл приказать пацанам оставаться на месте и за мной не лезть. За что и получил соответствующий результат — парни двинулись следом за мной. Хорошо хоть немного приотстали, потому как то, что я увидел, мне сильно не понравилось.

У лесной опушки шел бой, хотя это уже трудно было назвать боем, скорее, избиением. Мужчина в кольчуге со щитом в руке и мечом в другой отбивался от наседающих на него трех всадников, а еще двое людей, расположившись чуть поодаль, стреляли в него из арбалетов. Эти двое были пешими. Ну, это и понятно — сидя верхом трудно зарядить арбалет. Точнее, наверное, невозможно.

Неподалеку на земле лежало двое одетых в кольчуги людей и в теле каждого из них торчали оперения болтов. Да не по одному! Видать, валили их с гарантией. У всё еще державшегося всадника в щите торчали три болта, причем, как можно было заметить, два из них щит пробили, выйдя наполовину, а полностью им вылезти помешала спина всадника. Точнее, его кольчуга. Щит, видимо, погасил энергию удара, вот кольчуга и выдержала. Или здесь помог какой-то защитный амулет? Не понятно, впрочем, сейчас не до выяснения причин.

Что делать-то? Еще несколько выстрелов и либо щит не выдержит, либо трое всадников заставят окруженного развернуться лицом к одному из арбалетчиков и тогда болт найдет свою цель.

Вмешаться или нет? И на чьей стороне вступиться? Пятеро нападавших, если судить по их одежде, какие-то солдаты, последний из трех оставшихся в живых одет чуть получше. Но не очень богато. Благородный? Если и благородный, то не из богатых, это точно. Местные грассы, по словам Эрве, как раз были весьма состоятельны. Получается, что этот человек не из таретства. Пришлый?

А эти пятеро? Они могли быть людьми одного из местных грассов. С такими мы вчера столкнулись. Бесцеремонные, даже наглые. Подобным наглецам помогать желания у меня нет. Грассам, пусть и не местным, кстати, тоже. Я уже собрался повернуть обратно, оставив всё, как есть, да только появившиеся сзади пацаны, приведшие с собой четырех коней, испортили всю обедню. Меня самого сражающиеся не заметили, зато моих парней не заметить — для этого надо быть слепым. Один из арбалетчиков как раз закончил заряжать свое оружие и направил арбалет в нашу сторону.