Ролевик: Ловчий. Глава 3

Я же выискивал описанную Арагорном хреновину под названием "След Создателя". В том, что это не сон, убедился ещё наутро после разговора с ним — на дне рюкзака нашлась та самая шкатулка.

За время, оставшееся до прибытия галеона храма Разума, с эльфийкой если и не сдружились, то весьма основательно пропитались взаимной симпатией. Характер у красавицы оказался на редкость уживчивым, покладистым, а уж количество историй и легенд, хранящееся в её памяти, зашкаливало за все возможные пределы. Так и жили: с утра совместная разминка, но уже без тренировочной Печати — чтобы выровнять скорость, завтрак, обследование очередного сектора острова с перерывом на обед, сортировка найденного, купание, ужин, сон. Иногда — кремирование останков.

Особо порадовал арсенал. Впрочем, Сеяшантери пыталась убедить меня, что это всего лишь кухня, но как-то ей не верилось. Ну вот что можно делать двуручным разделочным топором или не менее сурового вида копьём с очень широким, листовидным коротким лезвием? И хоть сия утварь и оказалась сверх меры легка и удобно лежала в руках, но на орудия приготовления пищи совершенно не тянула.

Тем не менее, с разрешения эльфы, озаботился личным вооружением. Тот самый разделочный топор закрепил в ножнах из коры и повесил на спину. И рюкзак сверху не давит, и нести удобно. Вытаскивать, правда, проблематично, но тут и хищников соответствующих нет, чтобы возникла острая необходимость мгновенного расчехления оружия. Ну и для комплекта прихватил ещё пару коротких ножей: прямой и когтевидный. Всё это богатство сохранило отменную остроту, а топором оказалось крайне удобно рубить пальмы и пробиваться через особо густые заросли кустарников.

Эльфийка ограничилась кинжалом.

Я как раз заканчивал вырезать ножны для неё, когда сидящая рядом девушка встрепенулась, жадно втянула носом воздух и расплылась в радостной улыбке:

— Галеон на подходе.

— Прости за нескромный вопрос, Сеяшантери, но — что у него за груз на борту, если ты его отсюда чувствуешь?

Эльфийка прыснула звонким, переливчатым смехом:

— Не то, о чём ты наверняка подумал. Система защиты галеона включает в себя искусных летунов различных классов, глашатаи — самые маленькие и скоростные из них, они несут с собой контейнеры с пыльцой камнецвета, растущего только в садах Храма. Я всего лишь чувствую её.

Я всмотрелся в чистое, бездонное небо, стараясь рассмотреть корабль, за что немедленно удостоился новой порции смеха.

— Никас, галеоны Храма не летают, — бросила через плечо эльфийка, неторопливо двигаясь к берегу. — Ты со мной?

Чтобы я, да отказался посмотреть на нелетающий галеон? Нет уж, дудки!

Спеша на побережье, я рассчитывал увидеть красавца, родственного земным кораблям эпох неуместного открытия Америки и Ренессанса — с мачтами, огромными парусами, вперёдсмотрящим, сидящим в своём гнезде на самой высокой жердине.

Но нет. Облом-с.

Акватория острова оказалась пустой. Только птицы кружили над волнами, да шуршал песок под накатываемой водой.

— Уже близко, — радостно улыбнулась девушка и села на песок.

Я же остался стоять, вглядываясь в горизонт. Так бы и стоял, как сурикат посреди степей, если бы не прыснувшие в стороны птицы. Место, от которого они с противным слуху гагаканьем разлетелись, забурлило белыми пузырями, вздулось на миг — и вода скатилась тяжёлыми волнами с округлых бортов настоящей подводной лодки. Сосископодобное тело, построенное по технологии тримарана — соединённые короткими толстыми трубами с центральной лодкой, по краям находились дополнительные баллоны. Башни по центру не было, зато на боковых поплавках они имелись — высотой чуть ниже основного тела, узкие, похожие на плавники.

В целом... В целом подводный галеон с первого же взгляда ассоциировался с эльфийским. Нет, не было вычурной резьбы и травления по металлу, каких-то ажурных ферм, завитушек и конструкций, но спартанское совершенство форм и законченная эстетичность обводов корпуса отчётливо говорили: своим существованием этот шедевр обязан именно эльфам.

— Впервые слышу о подводном флоте, — гвардеец, который я, и раб, который я, и тот мальчишка, который тоже я, и в самом деле ни о чём подобном не знали. Издревле считалось, что под водой корабль может только лежать, затопленный и совершенно мёртвый. Земная память, естественно, отвергала столь глупые выводы, с другой стороны — я даже не знаю, к какой эпохе Земли здешний уровень развития ближе. Может, большинство верит, что мир круглый и плоский, и покоится на спинах трёх слонов, что несутся по вечным водам Вселенной на спине огромной рыбины?

— А почему галеон?

— Аналогия по классификации надводного флота. Большой запас автономного хода, увеличенная грузоподъёмность, приличное вооружение. На нём не только лаборатории располагаются, галеон ещё используется как торговое судно.

— Но... Разве это не тайна?

— Нет, — улыбнулась Сеяшантери. — Просто идея подводного хода для разумных настолько абсурдна, что в неё не могут поверить. Ну и мощные генераторы динамических иллюзий помогают, конечно.

Сев рядом с остроухой, я задумчиво почесал в затылке.

— После всего, что ты мне рассказала — ты обязана меня убить.

Изящные бровки эльфийки поползли на лоб:

— С чего это ты пришёл к такому алогичному выводу?

— Да вовсе даже логичному. Ведь выходит, что я теперь знаю не только о реальной возможности подводных путешествий, но и часть тактико-технических характеристик.

— А-а-а, вот ты о чём, — О, Бездна, как же восхитительно Сеяшантери смеётся! — Откуда ты знаешь, что сказанное мной — правда? Да даже если и так — кому до нас есть дело? Любой учёный и правитель разумных тебе и скажет, и докажет, что вложение средств в столь сомнительное мероприятие, как постройка подводных кораблей, является крайне неэффективным способом растраты бюджета. Гораздо быстрее, проще, безопаснее и дешевле будет инвестировать в воздушный и, местами, надводный флот.

А ведь вполне логично говорит, есть определённый резон в её словах. Но всё равно — лучше уж подстраховаться.

— Эффективно или нет, это дело десятое. А после того, что вместе пережили, не хотелось бы тебя подставлять. Так что если есть какой-либо способ запечатать эти сведения в моей голове — только скажи, принесу хоть клятву, хоть выпью специальную алхимию, блокирующую воспоминания.

Удивлённый взгляд бездонных глаз эльфийской красавицы — бесценно! На совершенном лице эмоции не находили отражения, и только по глазам можно было хоть что-то понять. Удивление, сомнение, недоверчивость, вновь удивление и, совсем уж внезапно, какая-то странная теплота.

Сеяшантери, качнувшись, обняла меня за руку и заглянула в глаза. Вновь по её радужке пробежала вязь загадочных символов, а зрачки на несколько мгновений превратились в размытое пятно — настолько быстро они расширялись и сужались. Хмыкнув, эльфа вновь улыбнулась:

— Ник, ты ведь и сам убеждён в том, что это необходимо. Странный ты, — несколько долгих мгновений девушка внимательно смотрела мне в глаза, словно ожидая какого-то подвоха, а потом, совершенно внезапно для меня, расслабилась и склонила голову, прижавшись тёплой щекой к бицепсу. — Не надо ни алхимии, ни магии. Не настолько ценны сведения, чтобы вмешиваться в разум и тело того, кто прошёл через Великое слияние.

Чуть помолчав, эльфийка добавила странно подрагивающим голосом:

— Отныне можешь называть меня Шанти.

Я сидел и переваривал внезапное разрешение Сеяшантери, вполглаза наблюдая за подлодкой. И в самом деле — меня больше интересовали причины столь резкого сокращения дозволенного имени, чем серебристый трезубец галеона.

А корабль тем временем менялся. Вокруг него появилось едва уловимое марево, очень быстро переросшее в настоящие клубы и облака тумана, а через несколько секунд вместо подлодки на волнах лениво и грузно покачивался длинный пятимачтовый гигант, словно сошедший с гравюр времён Непобедимой Армады.

Что-то заставило взгляд соскользнуть на миг в сторону, а когда он вернулся на прежнюю траекторию, у крутого бока галеона подпрыгивала, перекатываясь через мелкие волны, вёсельная лодка.

Раз! И вёсла вздымаются прямо в небо.

Два! И вёсла уходят в воду, отправляя лодку вперёд.

И раз, и два, и раз, и два! Вёсла больше не целятся в небеса, лишь синхронно взлетают из-под воды и, описав широкую дугу, погружаются обратно, без всплеска, без шлёпанья, и лёгкий собрат корабля стремительным росчерком летит к берегу, почти не касаясь волн.

Не успела лодка выбраться на мелководье, как с неё десантировался кряжистый мужик в чёрной форме и, загребая руками воду, поспешил на берег.

Не добежав до нас десятка метров, десантник плюхнулся на колено, низко склонив седую голову с внушительной проплешиной:

— Леди Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл, вы в порядке?

— Со мной всё хорошо, Созума.

Мужик поднял голову, неодобрительно мазнув взглядом по мне, и с плохо скрываемым беспокойством спросил эльфу:

— Летуны не засекли ни следов приземления корабля, ни сигналов маяка. Что-то пошло не так?

Сеяшантери... Шанти отпустила мою руку.

— На наш неф напали пираты. Атаку первой группы мы смогли отбить, — кивок в мою сторону, — благодаря своевременному вмешательству господина Аулюса. Он получил тяжёлые ранения, а судовой лекарь погиб при абордаже и, соответственно, уже не мог оказать необходимую помощь нашему защитнику, пришлось брать ситуацию в свои руки. В силу сложившихся обстоятельств пришлось уйти в глубокую медитацию, так я и пропустила вторую атаку. Ан-Ифель и Лахт пали, защищая моё бессознательное тело, а потом пираты выбросили меня за борт. Ник..., — ушки эльфы слегка зарделись и она поправилась: — Никас тоже оказался за бортом. Мне повезло, что неф не успел отдрейфовать за время моего падения сильно далеко, и, вновь благодаря помощи со стороны господина Аулюса, нам, всё же, удалось выжить.

По мере её рассказа от Созумы начало всё сильнее и сильнее веять яростью, глаза налились кровью, а сжатые до хруста кулаки побелели на толстых, мозолистых, сбитых костяшках.

— Найдём, выловим, — выдохнул он. — Пожалеют, что родились.

— Насчёт второй команды можете уже не беспокоиться, — встрял я в разговор. — У их капитана тропическая хворь была в запущенной стадии. Так что я могу даже поклясться, что ни его, ни команды больше нет в этом мире.

Шанти повернулась ко мне:

— Никас, ты не говорил, что у тебя слух хэльнар.

Я пожал плечами:

— Обычный человечий слух. Но когда тебя не слушается тело, слух очень хорошо обостряется. Мне раньше доводилось наблюдать за заражёнными, так что эти звуки я ни за что и ни с чем не спутаю.

Пока мы говорили, команда лодки успела вытащить её на берег и собраться ровной шеренгой за спиной Созумы. Люди, эльфы, пара низкорослых широченных мужиков с аккуратными бородками и выбритыми висками, не удивлюсь, если окажется, что это самые натуральные гномы, цверги или дварфы. Вся эта компания настороженно смотрела на меня и — с обожанием и беспокойством — на Шанти.

Не проста эльфийка, ох, чую, не проста.

Девушка легко поднялась на ноги:

— Созума, выдели нам двух сопровождающих и сообщи на галеон, чтобы подготовили лазарет, — обернувшись ко мне, добавила: — Хоть и низка вероятность подхватить личинки, но обследоваться надо.

На борт нас доставили те самые коротышки. Они оказались молчаливыми малыми, только бросали взгляды, полные ревности, на Шанти, щеголяющую в моей рубашке по причине не успевшего высохнуть платья, да сильно раздражённые — на меня, и шустро загребали вёслами.

Мы поднялись по приваренным скобам наверх, откуда через утопленный в корпусе люк попали уже внутрь галеона. Высокие коридоры, толстые переборки с кремальерами, трубы и кожухи, выныривая из стен, так же плавно в них уходили, не вызывая ощущения грубости и неуместности, наоборот, каждая встреченная деталь, по ощущениям, находилась именно там, где должна быть, и нигде иначе.

Удивительно чистый, напоенный лёгким травяным ароматом воздух сходу загнал меня в состояние, близкое к когнитивному диссонансу.

— Шанти, а почему воздух такой свежий?

Эльфа понятливо улыбнулась, проигнорировав странную реакцию коротышек на произнесённую мной сокращённую вариацию её имени: мужики нахмурились и сжали кулаки, точь-в-точь как чуть ранее Созума, узнавший о смерти помощников Сеяшантери.

— Очищающие воздух оранжереи, Ник, — пояснила она. — Без растений кораблю бы пришлось всплывать хотя бы раз в неделю для пополнения запасов пригодной к дыханию смеси. Но лиэльнары выручили, адаптировав специально для нас ряд неприхотливых к условиям и нетребовательных к наличию солнечного света растений и мхов. Есть ещё оранжереи, в которых выращиваются разнообразные грибы и овощи, что очень помогает во время длительных подводных переходов.

Мы шли по безлюдному коридору, освещённому через каждые пять шагов искусно встроенными в потолок полусферами светильников. Иногда приходилось поворачивать, спускаться по винтовым лестницам и нырять в люки в полу, и вот, наконец, преодолев, как минимум, три палубы, мы оказались в лазарете.

Там нас уже ждали. Эльф и эльфийка в белых защитных комбинезонах, в белых же ботинках на высокой шнуровке, в обтягивающих перчатках, их головы покрывали капюшоны, а лица защищались прозрачными масками из материала, похожего на стекло. От нижней трети масок за спины уходили серые ребристые шланги, состыкованные с необычной формы рюкзачками.

Эльф оказался ростом мне под подбородок, худой, гибкий, с холодным взглядом серых глаз. В руке остроухий держал короткий скипетр, оканчивающийся массивным прозрачным шаром. Физиономия суровая, половина лица расчерчена застарелыми кривыми шрамами.

Его напарница ростом ненамного превосходила Шанти, да и то, скорее всего, исключительно за счёт толстой подошвы ботинок. Внимательные карие глаза, мягкая, спокойная полуулыбка — одним словом, девушка разом располагала к себе.

— Леди Сеяшантерианайя хел'Навианас алмо-ни'Тхэй-и-Шатогалл, — кивнула эльфийка, — рада снова вас видеть. Следуйте за мной. Сопровождающими и вашим... компаньоном займётся Иллказайанар.

Эльф при звуках своего имени коротко кивнул и скупым жестом указал в направлении неприметной дверки, расположившейся в правой стене. Эльфийка увела Шанти за аналогичную дверцу в левой стене.

— Всю одежду сложите в контейнеры, — лекарь ткнул скипетром в большие стеклянные колбы. — Потом по очереди проходите в душевую кабинку, ждёте пять ллэс, выходите.

Ллэс — мера времени, равная пяти ударам сердца. По крайней мере, так объясняла Шанти.

Запихнув всю одежду, что имелась на мне, в колбу, шагнул за матовую перегородку. Круглая труба диаметром метр-метр двадцать, из поблескивающих лакировкой стен и потолка торчат распылители вперемешку с уже знакомыми полусферами светильников. Стоило только встать в специальные выемки для ступней, как щёлкнул замок, а из невидимой ниши опустилась толстая переборка, закрывшая дверь. На миг охватила паника, но парой мгновений позже сообразил, что и переборка бугрится выступами распылителей.