Эпохи холст - 6

— Разное, Ваше Императорское Величество. История, она как проститутка, ложится под того, кто её имеет... э-э-э, уж простите за вульгаризм, кто её пишет.

Кто-то Вас хвалит, кто-то ругает....

— И в чём обвиняли? — Мгновенно сверкнул беспокойством монарх, — суть?

— Суть в том, что вы... не познали вкус власти. Не в полной мере.

— Вкус власти? — Отстранённо пробормотал самодержец, даже усы опустились уныло.

И было видно, как прямо на глазах, понимая фокус формулировки, император приходит в тихое ожесточение, проскрипев самому себе, — грабли!!! Какой каверзный инструмент судьбы. Поучают периодически, когда наступишь. Но куда лучше чем "крест". Этот тащить всю жизнь!

Нервно докурив остаток сигареты, колеблясь, желая ещё о чём-то спросить, Николай лишь кивнул, дескать "продолжим осмотр судна":

— Надеюсь, мы ещё вернёмся... поговорим об этом.

* * *

Казалось, что зал управления реактором, с пультами, мерцающими мониторами и контрольными лампами, десятками кнопок и тумблеров уязвил императора:

— Я видел быстродействие ваших счётных машин и как ловко с кнопками управлялись ваши люди. Не значит ли это, что ваш ум быстрее? У людей, живущих на сто лет вперёд, я имею в виду.

— Не быстрее, — не скрывая недоумения, ответил капитан, — но рассчитан на быстродействие, как вы сказали "счётных машин". Мы привыкли к мгновенным ответам и строим свою реакцию с учётом быстрого решения.

Сто лет слишком малый срок чтобы изменить гомо сапиенса.

— Позвольте..., что вы хотите этим донести?

— Вам известно такое понятие — "селекция"? Да? Так вот....

Хм.... Знаете, есть такой старый анекдот, где у британского лорда спрашивают о секрете выращивания английского газона с идеальной травкой — меньше дюйма. А тот и отвечает: "Следует регулярно поливать и косить траву... двести лет".

На самом деле гораздо меньше. Потому что растения стоя́т на низкой ступени в эволюционном развитии.

Сколько сотен лет потребовалось людям, чтобы вывести нужные породы собак, лошадей?

Человек же более высокоорганизованный представитель животного мира. Вершина, так сказать, эволюционной лестницы.

Для того чтобы выделить, улучшить и закрепить в человеке какие-то свойства потребуется..., не знаю..., наверное тысячу лет.

Именно сейчас, кстати, в начале 20 века так популярна наука селекции человека — евгеника.

Понял ли чего из сказанного император, но искренне возмутился:

— Человек есть творение божье....

"Ага. Вам бы говорить. Какая царско-королевская династия не несёт на себе следов инбридинга"? — Черто́в не удержавшись кинул быстрый взгляд на императора, словно пытаясь отыскать на его лице следы деградации.* Естественно вслух был предельно тактичен:

— Да. Согласен, что в этом вопросе присутствуют ещё этические и моральные аспекты. Но я говорю о науке.

*( Инбридинг — близкородственное спаривание. Чем страдали монархические династии.)

* * *

Избежать чрезмерных подробностей о типе двигателя для ледокола оказалось ещё проще, чем с Дубасовым, которому объяснили при его первом посещении, что топливо смертельно ядовито и требует повышенных мер безопасности при эксплуатации.

В этот раз, для начала капитан решил немного умаслить:

— Господа. Сей корабль, судно есть продукт эволюции кораблестроения.

Созданный на русской земле. Опытом и знаниями русских мастеров. В копилку которых в некоторой степени вложились и вы.

Показав гигантское машинное отделение с турбинами, генераторами, электродвигателям, императорскую делегацию подвели к толстым многослойным стёклам, за которыми был реакторный отсек и, предложили, если они желают продолжить осмотр, экипироваться надлежащим образом и пройти внутрь.

Тут же (исключительно брутально) появился вахтенный механик, выряженный в радиационный костюм, в противогазе, один вид которого уже остудил энтузиазм императора поглазеть вблизи на секреты технологий из будущего.

В довесок главный физик судна доверительно предупредил, что даже в таком защитном костюме находиться внутри долго не рекомендуется из-за угрозы для мужской потенции.

— По-моему переборщили, — шепнул капитану Шпаковский, когда гости поспешили подняться наверх, — Романов тот так вообще весь побелел от страха за свои тестикулы.

— Наверное, для него это и ещё вопрос престолонаследия... разве нет?

— А я теперь сто пудов уверен, что наши там, в Питере ему про рождение пацана всё-таки рассказали. Хрен отвертишься от такого. Вопрос, сказано ли было при этом про гемофилию..., если инфу выдавали по частям?

Черто́в задумчиво прикусил губу:

— Если б Николай знал про болезнь своего сына, вряд ли бы сдерживался. Уже бы спросил.

Рассказать о наследственной проблеме Черто́в рассчитывал уже здесь.

"Если переговоры с императором будут проходить в положительном ключе — хорошо. Но если возникнет щекотливая ситуация и нужны буду аргументы в каком-нибудь споре — оказание посильной медицинской помощи мальчику было бы своего рода козырем. Как бы цинично это не звучало".

* * *

Высокопоставленные гости стояли на верхней палубе, вдыхая морозный воздух, щурясь на ослепительную белизну лежащего неподалёку ледяного поля. Их верхние одежды остались в тамбуре у кают-компании. По-быстрому отыскали тёплые куртки и теперь, что царь, что его свита, выглядели весьма презабавно в ярко-красных пуховиках.

Николай опять курил.

Поднимаясь с аппаратной, на палубу вышли как раз там, где стояли зачехлённые вездеходы. Тент одной из машин был слегка откинут, чтобы можно было проникнуть в салон. Внутри копошились два матроса из боцкоманды.

— Что здесь происходит? — Строго спросил капитан.

— Так..., боцман велел. Проводим опись комплектации.

— Это самоход..., автомобиль? — Спросил Романов, увидев выглядывающее из-под брезента колесо.

— Совершенно верно, Ваше Величество, — ответил Черто́в, — специальная модель для бездорожья.

Николай с минуту молча разглядывал салон через открытую дверь. Потом почти по-мальчишески спросил:

— И можно на ней прокатиться?

— Можно, — не сдержал улыбки Андрей Анатольевич, — только для этого придётся пройти немного во льды, выбрать местечко почище, неторошенное. Спустить краном машину на снег. И пожалуйста.

* * *

Естественно Николай не отказал себе удовольствия увидеть "Ямал" в действии — стоял на крыле мостика, глядя вниз, как с треском лопаются льды, вдавливаемые корпусом ледокола. И внезапно снова задал посторонний вопрос, заставив Андрей Анатольевича скрипнуть зубами от неожиданности и удивления:

— Джугашвили! Ваш эмиссар упоминал некоего Джугашвили, который оказался, как сказали, весьма умелым администратором, государственного мышления и уровня.

"Это что такое было? — Тихо опешил капитан, — я не ослышался? Во даёт Алфеич. Ну кто его просил. Вот мудило".

Вслух же прокашлялся:

— Есть такое дело.

— Но он же революционер. Его цель разрушить самодержавие, империю.

— За любой революцией стоит адреналин индивидуума и жажда власти. Но в итоге все эти юноши с "горящим взором и пламенным сердцем", если их не сожжёт сама революция, перевоплощаются в аристократов или в бюрократов.

— А чем же вам так не угодила аристократия? — Зацепился Николай.

— Аристократия в большинстве оглядывается на своё прошлое.

— А как же "помнить своих предков, свои корни"?

— Как только человек начинает кичится своей родословной больше чем деет он сам, тем сильнее напоминает старого импотента.

И опять монарх надолго замолчал, обдумывая сказанное.

"Чёрт меня подери! — Андрей Анатольевич не на шутку встревожился, — не сказал ли чего лишнего? Вдруг он примет это на себя"?

И поэтому нарочито громко сказал в рацию:

— Стоп машина! Что ж Ваше Императорское Величество, место вполне подходящее для автомобильной прогулки.

И подметил:

"А о Сталине словно и забыли".

* * *

Если вертолёт показался императору чересчур шумным, несмотря на открывшиеся прекрасные виды, то от поездки на автомобиле он был в полном восторге. Машина-вездеход, для искушённого жителя 21 века скорее грубоватая, Николаю показалась верхом комфорта, мощи, скорости и лёгкости управления (при коробке автомате и усилители руля). Особенно когда он сам получил возможность порулить.

— Когда, когда мы сможем производить такое чудо? — Был первый вопрос, едва перевозбуждённый император ступил на борт ледокола. И не дослушав долгих объяснений, что нужно для основания производства, хотя бы чего-то подобного, неожиданно вспомнил:

— А знаете, где я ещё не был на вашем судне? Я не осмотрел лазарет..., — стрельнув взглядом на капитана, Николай попытался изобразить бесстрастие, но голос приобрёл скорей вкрадчивые нотки, — не просветите, Андрей Анатольевич....

"Ого, — подумал Черто́в, — уже Андрей Анатольевич"!

— ... а Наталья Владимировна свободна м-м-м... так сказать, сердцем?

"О-о-о, — протянул мысленно капитан, — вот оно чё его в медблок потянуло"! Погарцевал немного на коне и сразу себя джигитом почувствовал. Баб-с, точнее Наташу нашу ему подавай!

Вот тебе и верный семьянин, вот тебе и "любимая Аликс". Ну-ну. Николаша-то ещё тот кобелёк"!

В слух же:

— Ох, вы и вопросики задаёте Ваше Величество. Откуда ж мне знать, что у кого на сердце.

— Да? А как вообще хрупким дамам на корабле, в дальнем походе, в мужском коллективе?

— В наше время женщины не так уязвимы и беспомощны, — ободряюще улыбнулся Черто́в. И добавил, — равно до того момента пока сами не захотят этого. Что касается Натальи Владимировны, то барышня она порядочная и ничего лишнего себе не позволяет.

— Так что ж! — Самоуверился император, — когда у вас тут время ужина?

Всенепременно пригласить к столу ваших дам-с.

"Эк, его понесло"! — Незаметно ухмылялся Черто́в, отдавая нужные распоряжения.

Конечно, посещение лазарета было поводом лично пригласить "многоуважаемую Наталью Владимировну".

Медблок осмотрели бегло, и единственный комментарий случился по возращении, когда блуждающая улыбка монарха сменилась на некоторое время озабоченным раздумьем.

Андрей Анатольевич уже и не удивился, когда Романов снова обратился к проблемам империи. И понял, что спровоцировало его вопрос — их главный судовой врач Кацков (а за глаза, да и в глаза и без обид Кац), был человеком, если не яркой, то нескрываемой семитской наружности.

— Почему среди большинства революционеров так много нерусских? — Спросил царь, приостановившись, — я понимаю ещё бунтовщики поляки. Но иудеи....

— Обиженный народ. Черта осёдлости. Вот так они и реализовывались.

— Так что же, пустить их в центральные губернии? Или они желают отдельную свою, — в голосе самодержца явно прорезалось презрение, а затем и сарказм, — в Сибири.

— У нас есть такой анекдот... не анекдот....

— Ваши анекдоты немного непонятны..., но давайте уж....

— Когда в будущем люди стали расселяться в космосе (это пока выдумка, но с прицелом), каждое государство пожелало иметь исключительно свою планету. Их так и называли Новая-Россия. Нью-Нидерланды, Второй-Китай и так далее....

И только израильтяне попросили ещё на каждой из этих планет маленькую автономию....

— Евреи получили свой Израиль, — не дал закончить монарх, — у вас там...?

— Да, и это было опрометчиво.

— Почему?

— По разным причинам. Но знаете, вот так чтобы все евреи собрались и стали жить в одной, но своей стране — таки нет, — не скартавил, но немного передразнил капитан, —

а вообще! Ваше Величество! Ну, их, а? Сто́ит ли уделять иудеям так много внимания. Постоянная спекуляция. Что в прошлом, что сейчас, что потом.

Это всегда была больная тема, при этом ими же подогреваемая. Что ни давай, всё одно найдут повод для скорбного нытья, одновременно возомнив себя исключительностью.

Это болезнь всех народностей, которые вдруг посчитали, что им причинили обиду в масштабах их этноса.

* * *

А вечер, можно сказать, удался.

— Я поговорил с нею, — шепнул начбезопасности.

— Не посрамит? — Полушуткой спросил Черто́в.

— Сказала — будет блюсти, но шанс трахнуть целого царя не упустит. Ты ж её знаешь. Но я ей, вообще-то — чтоб лишнего ничего не сболтнула.

Капитан понимающе покивал и вспомнил обстоятельства устройства на работу медсестры Богдановой. Фактически это было его протеже — попросил за свою давнюю бывшую племянник.

Деваха была себе на уме и свободна в поступках. Сразу было поставлено условие:

чтоб никаких отношений с членами (хы, с членами) экипажа, по крайней мере, на судне.

И надо сказать договору она следовала строго.

"С царём тут другое дело", — Черто́в с укоризненным вопросом поглядел на помощника:

— При всей деликатности, иметь лишний, пусть и сомнительный, рычажок давления на самодержца не помешает. Но хоть убей меня, попахивает пассивным сутенёрством.

— Да ладно тебе, — поглумился Шпаковский, — это ж счастье, когда боевая задача выполняется в удовольствие.

За ужином царь подпил, но ухаживал за Натальей исключительно галантно.

Та, то рделась, то заносилась, в меру умничала, и смеялась... не как дура.

Хотя тоже немного была подшофэ.

Вообще, местные особо не злоупотребляли — "дырка" в строгом "сухом законе" возникла только из-за этикета.

Честно говоря, гости тоже пили умеренно, включая окрылённого самодержца, так что до "танцуют все!" дело явно не дотягивало. Скорей наоборот — устали, насытились, захмелели. Черто́в уже откровенно маялся, пряча в кулак зевоту, выискивая повод, как бы попочтительней улизнуть — в душ и койку. "Спать, спать, спать"! И не заметил, как кто-то воткнул фильму, оказавшуюся "Иван Васильевич меняет профессию".

"Замечательно. На середине, когда увлекутся, я под шумок и свалю. Плевать на этикет. Я капитан — у меня могут быть дела, — ещё подумал,— какой удачный выбор. Чей, интересно"?

И услышав, благодушного самодержца: "Это вы с намёком, милейшая Наталья Владимировна... решили показать именно эту комедийную картину?", одобрительно удивился:

"Умничка какая. Как в тему"!

И досмотрел почти до конца, больше забавляясь на реакцию царя на царя.

И ничто не предвещало завтрашних разногласий и трений с монаршей особой.

* * *

Проснулся от телефонного звонка внутрисудовой связи. В дверь каюты постучали практически следом. Машинально посмотрел на часы — 02:00.

— Что? — Крикнул через дверь, стаскивая рубашку со стула.

— Буза!

Подстегнул с одеванием. На ходу натягивая китель, шёл с вахтенным матросом по коридору.

— Один из адмиралов, — пояснял по пути посыльный, — пошёл..., куда так и не говорит. Морпех непонятно где как раз был. Прозевал. А этот, расфуфыренный в эполетах, налетел на камбузника и тот якобы не оказал ему должных почестей. В крик.

Примчалась охрана, затем вторпом. Но видимо ему авторитета вторпома не достаточно.

Дошли быстро — всё на одном ярусе.