(Не)Любимый

— Милая, мне очень жаль, но сегодня не получится заехать к вам домой, чтобы лично поздравить тебя. Эм-м... как бы сказать?.. Помнишь Павла?

— Дело о таинственной пропаже орденов и медалей? — отозвалась я.

— Именно.

— Ну?

— Так вот, не знаю, каким чудом, но этот бесшабашный парень убежал от конвоя и теперь....

— ... ты должен раньше полиции лично его отыскать и выяснить причину побега, — раскусила я дядюшку на раз. Пару секунд висела шокирующая тишина.

— Неужели я так предсказуем? — разочаровался он.

— Ну, да, мы ведь Верховские гиперответственные и в любимой работе всегда всё доводим до логического завершения, — поставила диагноз, скользнув взглядом по шелковой блузе. — А это не лечится!

— Значит, ты на меня не обидишься? — с надеждой предположил тот.

— Конечно, обижусь! — возмутилась я, мысленно улыбаясь. Что я ребёнок что ли?! — Променять крестницу на какого-то малолетнего преступника! О, не-ет, я этого не переживу! На всю жизнь запомню твоё предательство и никогда за него не прощу! — сценично закатила глаза под потолок.

В динамике раздался раскатистый смех.

— Я обещаю искупить свою вину, — загадочно пообещал крестный.

— Так и быть, заочно прощаю, — помиловала я. — Передай этому Павлу, когда его найдёшь, от меня горячий привет в виде увесистого подзатыльника.

— Обязательно! — усмехнулся дядя. — Ещё раз с днём рождения!

Первое поздравление за весь день, не считая родителей. Мама с папой меня поздравили раньше всех. Раньше, чем мне бы этого хотелось. В тот самый момент, когда я помпезно восседала запутавшаяся в тюль, папа растерянно произнес: "Ну, с днём рождения, дочь!".

И вот почему так всегда?! Каждый год что-нибудь эдакое со мной приключается в этот странный день — 17 августа! В семь лет чуть не самоутопилась в бассейне. В пятнадцать — решила быстренько перебежать дорогу, пока не было машин (но не было их, чёрт возьми! не было!). В итоге: две машины в кюветах по разным сторонам дороги, а я обессилено уселась на белой линии по середине и,.. нет, не реву, просто глупо хлопаю глазами, не могу встать (шок, однако...). В восемнадцать застряла одна в лифте между этажами и весь день провела в гордом одиночестве, ожидая того принца (чтоб его драконы слопали на завтрак), который высвободит из заточения. Прынц заставил себя ждать до девяти вечера и потом явился в образе слегка пожилого и не трезвого мужика. Домой попала ближе к полуночи. В двадцать,.. о-о,.. что было в двадцать!.. А было в двадцать то, что детям до восемнадцати знать не полагается! И так можно продолжать до бесконечности.... Уже книгу надо начинать писать, думаю, будет пользоваться успехом (да-да в больнице все с теми же лимонными стенами).

Добросовестно отработав день и дождавшись, когда до конца смены останется пятнадцать минут, стала собираться домой.

На улице за время моего рабочего дня погода успела тысячу раз поменяться: сначала было солнце, потом набежали тучки, затем поднялся шквал ветра, который с успехом разогнал седые облака, загораживающие свет солнца от глаз людских. А потом была гроза и ливень. В результате всех этих метаморфоз температура снаружи значительно упала, я, прямо как чувствовала, взяла про запас свитер. Хоть чему-то сегодня можно порадоваться!

Погладив за ушком на прощание мурлыку, выключила свет в мастерской и вышла в фойе. Дверь кабинета начальницы была слегка приоткрыта, а дарованное природой любопытство заговорило в громкоговоритель. Потянула ручку на себя и очутилась в просторной комнате шефа: кожаный диванчик по стене, доходящий практически до самого окна, вдоль которого располагается длинный стол, с разложенными в хаотическом порядке тканями и выкройками, офисный уголок напротив. В небольшом закутке, отдельной "комнаткой в комнате", находилось помещение "ИКС", как его мы все дружненько прозвали. Почему "ИКС"? Потому что неизвестно зачем в ателье начальнице понадобилась "библиотека". Ну, на библиотеку хоть и забитый под завязку шкаф с книгами не особо-то и претендовал....

"Зачем же тебе понадобилось лезть наверх?", — медленно приближаясь к шкафу, спросила я у госпитализированного собеседника. Пугающе звонкая тишина в сумерках кабинета была мне ответом.

Пробежавшись взглядом по нижним и средним полкам, не обнаружила ничего интересного — классика русской и зарубежной литературы.... О! "Война и мир" все четыре тома (мысленно содрогнулась: моё знакомство с сим произведением закончилось где-то в начале третьего,.. больше не осилила). Булгаков, Пушкин, Достоевский, Чехов, Салтыков-Щедрин, Карамзин,.. Шекспир, Дж. Лондон, Р. Толкиен.... А вот на верхних полках гораздо интересней пошли вещи: современная фантастика и фэнтези: Э. Хоффман, Н. Кресс, С. Майер, Дж. Роулинг (ого, не могла даже никогда подумать, что наша начальница — поклонница саги "Сумерки" и кино-эпопеи "Гарри Поттер"), Е. Петрова, О.Громыко, Н.Мелиоранская, Т.Форш, Т. Светлова.... Такс, очень интересненько! Надо будет как-нибудь попросить что-нибудь почитать. Представила при этом лицо шефа и чуть не повторила её участь, но чуть-чуть, как известно, не считается.

На самых верхних полках мой взгляд зацепился за выпирающую из общей массы книгу неизвестного происхождения. В смысле не было на ней никаких отличительных знаков: обложка стерта, буквы размыты, да и в сгущающейся темноте комнаты разглядеть что-то было трудно, а свет включить ведь в лом. Пора бы уже вообще-то честь знать, а не по чужим "библиотекам" шарить. Но любопытство упрямо вознамерилось удовлетворить свою потребность в познании сего "фолианта" и подталкивало меня на необдуманные действия.

Итак, Анастасия Павловна ниже меня по росту, потому могла достать её только с двух стульев (почему-то мне казалось, что это именно та книга, ради которой главный дизайнер на каблуках (!) и в юбке-карандаш полезла наверх), мне же хватит одного и я в кроссовках.

Недолго думая, водрузилась на стул, привстала на цыпочки, и со второй попытки подцепила-таки кончиками пальцев высовывающуюся книгу. Та весьма раздраженная подобным кощунственным действом по отношению к себе любимой вознамерилась отомстить обидчику в моём исполнении и со всего маху приземлилась на макушку моей многострадальной головушки.

"Похоже, двадцатипятилетие мне так и не удастся по-человечески отметить...", — последняя печальная мысль, прежде чем встретиться с небывалой скоростью приближающимся полом. По-моему, руки перед лицом я всё-таки успела выставить. Кто-то в сознании выключил свет....

В воздухе витают ароматы ванили и пряности. Проказники солнечные лучики, согревая, скользят наперегонки по телу, которое заполнила блаженная истома. Тяжёлые веки, проиграв в упрямстве их обладательнице, дрогнули и слегка приподнялись.

Спиной ощущаю что-то мягкое и нежное. Хм-м.... Рука, благополучно покоящаяся на груди, сползла вниз и продиагностировала материал неизвестного происхождения, на котором моя личность расположила свою тушку (знать бы еще, когда успела осуществить это действие?), ткань по ощущениям была очень похожа на атлас, но могу с уверенностью заявить, что сие не он!

"Интересненько.... А где я вообще нахожусь?" — идиллия изучения была прервана голосом разума, который просто завопил во все горло, увидев над собой балдахин незнакомой кровати. Балдахин?!

Услужливая память, как верная служанка, перемотала события дня: утро, "удачное" приземление, работа, скорая, шкаф, книга.... Чёрт подери, КНИГА! Это из-за неё до сих пор отдается эхо в голове, после встречи оной с гостеприимным кафельным полом.

Не делая резких движений, потому что, как выяснилось, они караются болью и шумом в ушах, стала рассматривать обстановку вокруг.

Обстановка впечатляла.... Одна лишь кроватка чего стоила! Воздушные ажурные кремовые занавески, перехваченные шелковой лентой около позолоченных витых колонн, куполообразная 'крыша' из той же ажурной ткани, мягкие и до безобразия удобные подушечки, от которых моя голова бессовестно отказывалась отрываться. Медленно подняла руку и провела ею по стене над изголовьем, пальцев коснулся все тот же незнакомый нежный материал, и линии вышивки.

На секунду замерла и прислушалась. Кто-то едва слышно вошел в комнату (конечно, это была комната! не может же кровать находиться посреди улицы?!). Мурашки поползли по телу — шагов приближения в мою сторону не было слышно ничуть....

— Доброе утро, принцесса! — звонкий жизнерадостный голосок и неожиданно возникшее (буквально перед самым носом) довольно милое лицо девчушки в снежно-белом чепце напугали меня, чуть ли не до предынфарктного состояния.

От испуга, жадно хватая ртом воздух, я моментом приняла вертикальное положение, о чем собственно тут же пожалела: в голове раздалось что-то типа протяжного "БУ-У-УМ". И мир вновь погрузился в сумерки.

— Даша, очнись! Даша! — кто-то очень настойчивый орёт прямо над ухом. Я может давно и не в юном возрасте, когда все идеально со слухом, но пока что оного не лишилась.

— Что за галдёж? — возмутилась я, не открывая глаз.

Мысленно стала себя "ощупывать". Так, руки целы, ноги целы, туловище... в полусидящем состоянии, голова на месте... "Только мозгов нет", — съязвило мое "я". "Нда,.. чего нет, того нет..." — равнодушно согласилась в ответ.

Повисла пауза. Сделав неимоверное усилие над налитыми свинцом веками, открыла правый глаз. Ага, знакомая комнатка: здоровенный шкаф прямо по курсу, злополучная книга под пальцами правой руки, холодный кафель, на котором собственно и расположилась моя скромная персона, облокоченная на чьи-то заботливые руки. Руки?! Сдаётся мне, что руки парами не ходят, где же остальной комплект?

— Хм-м,.. — задумчиво раздалось надо мной. Ну, и кто тут у нас такой задумчивый?!

Победив в схватке с левым веком, второй глаз с "треском" приоткрылся. Ой, ё-о-о,.. больно-то как.... Похоже, что теперь мою жизнь, как минимум месяц, будет сопровождать свет "фонаря".

— Ну как, жива? — вопросил смутно-знакомый мужской голос.

— Уже не уверена, — мрачно отозвалась я, пытаясь впотьмах идентифицировать личность говорившего. Не преуспев в деле разоблачения, в лоб спросила, — Ты кто?

На секунду повисла тишина. Похоже, от меня ожидали чего угодно, но не этого. А потом....

— Здравствуйте, дети! Угадайте: кто я? — протянула загадочная личность голосом Папы из моего любимого советского мультика. На лице непроизвольно расползлась довольная улыбка.

— Иван Федорович Крузенштерн: человек-параход! — рефлекторно воспроизвела реплику Печкина.

— Ну, вы совсем,.. — весело подхватили игру и в завершении фразы раздался приглушенный стук по кафелю.

— Кто там?! — а это уже Галчонок в моей интерпретации. О, эврика, прояснение в мозгу! — Ромка! — не обращая внимания на временами звенящую боль в голове, завопила я на всю "ивановскую", пытаясь самостоятельно принять вертикальное положение и собственными глазами убедиться в догадке сознания.

— Бог мой, если бы знал, что мне так будут рады, то приехал бы намного раньше, — помогая кряхтящей "старушке" встать, шутя, проговорил он.

Наконец приняв нормальное стоячее положение, смогла рассмотреть в сумерках мужской силуэт, находящийся на расстоянии меньше чем вытянутой руки и поддерживающий моё пошатывающееся тело в области талии. Как же я соскучилась! Поддавшись порыву чувств, нагло заграбастала друга в объятия, бессовестно повиснув у него на шее. Ромка выдал сдавленный кряк, и его руки перебрались с талии на плечи, чтобы разжать мои. Так, похоже, задыхается,.. надо ослабить хватку.

— Голова кружится? Тошнит? — профессионально атаковал вопросами дохтор.

Прислушалась к своему внутреннему состоянию, отстранилась и уверенно заявила:

— Нет. Только лоб и макушка немного побаливают, — сопровождая слова наглядным указыванием вышеозначенных частей головы, ответила я.

— Та-ак, — протянул тот, — сотрясение отпадает. Жить будешь! — улыбнувшись, констатировал врач, ощупав то, на что было указано.

— А есть другие варианты? — поинтересовалась с надеждой.

— Других, увы, не гарантирую, — парировал он. — Но за отдельную плату....

— А по блату? Кстати, ты как здесь оказался? — опомнившись, "пиявка" начала допрос.

— На машине приехал, — тепло ответили мне.

— Ясно, что не на вертолёте! — хмыкнула в ответ на тепло. — Я спрашиваю, как ты меня нашёл?

— Пришёл, услышал жалобное мяуканье за дверью, открыл, а тут ты во всей своей красе,.. — уходя от темы, просветили мой разум. — Кстати, что ты делала на полу? — веселье началось.

— Отдыхала. Знаешь, так намаялась за день,.. — приняла правила игры. Потом всё равно не отвертится, расскажет, как миленький.

— А-а-а,.. — протянул друг. — Ну, прости, что помешал.

— Ничего, я уже собиралась вставать.

В окно бестактно внедрился свет фонаря перед ателье, озарив нас. Разглядев лица друг друга, засмеялись в два голоса.

— Ты всё хорошеешь и хорошеешь, — нежно проведя по лицу возле левого глаза, заметил он.

— О-оуч! — прошипела от боли.

— Прости. Надо холодное что-то приложить. Больно? — заботливо отреагировал Ромка.

— Нет, щекотно, — недовольствовала я.

— А ты всё такая же вредина, Верховская! — припечатали мне диагноз.

— Ну-тк, положение обязывает! — проаргументировала своё поведение.

Друг ухмыльнулся и, вытянув неизвестно откуда взявшийся холодный пятак, припечатал его в сопровождение моего вокала под левый глаз.

— Садист! — рыкнула, извергая молнии из уцелевшего правого ока.

— От садиста слышу!

Сказать на сие было нечего. Лимит вредности на сегодня медленно, но верно подходил к концу. Обиженно насупившись, опустила голову, уткнувшись носом в его широкоплечий торс.

— С днём варенья, несчастье ходячее! — тихо прошептали мне на ухо.

Сердце забилось чаще. Отняв потеплевший пятак от пострадавшей части меня любимой, подняла удивленный взгляд, встретившись с его радостным взором.

— Ты не забыл,.. — удивленная констатировала я.

— Как мог?! — актерское восклицание.

По-детски стукнув кулачком его в грудь, смущенно проговорила:

— Иди ты!..

— Уже иду, — откликнулись на предложение с энтузиазмом. — Но только вместе с тобой, а то нас уже заждались.

— Да ну? Кто же нас ждет? И главное: где? — ожидая подвоха, выпытывала я.

— Поехали, узнаешь! — лишь загадочно подмигнул мне в ответ.

Освещённые светом фонарей улицы города утрамбованы под завязку разнокалиберным транспортом. Водители высунулись из окон, недовольно ворча и нервно терзая в зубах сигареты, ожидают зелёного, который, издеваясь над ними, не желал загораться вот уже как пять минут. Усилившийся дождь заставил меня наглухо закрыть тонированное окно машины и уделить внимание человеку за рулём. Тот, почувствовав, что стал предметом пристального наблюдения, улыбнулся и на мгновение скользнул по моему лицу своими голубыми глазами.

— И куда ты меня везёшь, Сусанин? — озвучила терзающий вопрос.

— Ещё пара минут и сама всё увидишь, — пообещал он.

Пара минут прошла уже полчаса назад, а вид за лобовым стеклом мало изменился. Впереди меж вереницы машин показались мигалки скорой и ДПС. Да уж, похоже, это надолго....