Я, улучив минутку, пока тетка откупоривала бочку, подсела к Карису.
— Ну и...?
Брат очень удачно притворился непонимающим.
— Что, ну и?
— Ну и какого беса тебе понадобилось спускаться? Еле на ногах стоишь! — чего мне хотелось, так это отвесить братцу смачную затрещину. Ладно, раз руки приложить нельзя, сейчас получит словесно. — Учти, через полчаса не уйдешь — на руках наверх отнесу.
— Только об этом и мечтаю, — буркнул Карис и откинул со лба прядь каштановых, с золотым отливом, волос. — Смотри, не надорвись.
— Ах, ты, мерзкий... — кто именно, я сказать не успела, Карис мгновенно схватил меня за руку. Я дёрнулась, но напрасно. Вот это меня в нём удивляло больше всего: в плечах не косая сажень, в кости лёгкий, а хватка — железная.
— Дара, гостей сегодня, как грибов после дождя. Наша ощипанная ворона и пальцем не шевельнет, если к тебе кто пристанет. А Рилет со вчерашнего дня дома, у него жена заболела.
— Значит, ты решил его подменить? Нехорошо, когда корчма без вышибалы?!
— Да пусть бы ей всё в щепки разнесли, мне десять раз плевать! А тебя я никому тронуть не позволю!
Я мгновенно растаяла, но виду не подала.
— Карис, ты же сейчас упадёшь. Не волнуйся, ничего со мной не случится. Сегодня дядя Велан приехал, хотел к тебе прийти, а ты сам вышел. Он-то меня точно в обиду не даст.
— Хвала Богине! — выдохнул Карис, поднялся со скамьи, но пошатнулся и едва не упал. Я еле успела поддержать его.
— Что с тобой? — впрочем, можно было и не спрашивать. С одного взгляда видно, что ему плохо: не просто бледный, а белый, как свежевыбеленная стена, лоб в поту и зрачки во всю радужку.
Тетка, заметив неладное, тут же направилась к нам.
— Опять он не в себе? Так я и знала, тащи его наверх, и поживее. Если он какую заразу подцепил, оба будете ночевать в сарае, или пусть Нелда его к себе забирает. Не хватало ещё постояльцев перепугать.
Меня, с головы до пят, затопила жгучая злоба: 'Ох, с каким удовольствием я бы её...!'
Чтобы не сорваться окончательно, я зажмурилась, отчётливо представив, что тётка вот прямо сейчас... картинка стояла перед глазами, как живая.
Секунду спустя по ушам резанул гневный вопль — тётушка Мелана, как раз проходившая мимо потолочного столба, вдруг поскользнулась на совершенно сухом полу. То, что спиной весьма чувствительно приложилась — так, пустяки — а вот то, что от подноса и шести кружек только черепки вперемешку с пивом остались — уже неприятности.
Я поспешила к тётке, источая 'сочувствие':
— Тётя, вам плохо?
— Отойди от меня, дрянь такая, опять твои штучки!
— Тётя, вы просто устали, идите прилягте, Нерута справится.
— Ты мне зубы не заговаривай, думаешь, не знаю, зачем ты к Ведане бегаешь? Нелда хоть лечит, а эта и вовсе не пойми что творит. Доиграется до костра, и тебе будет несдобровать.
Поняв, что дальнейшие уговоры бесполезны, я вернулась к Карису. Он немного отдышался и вознамерился самостоятельно добраться до лестницы. Я не сомневалась, что сейчас он до неё не то что не дойдет, но даже не доползёт, поэтому применила старый проверенный способ. Едва брат поднялся с лавки, как я тут же поднырнула ему под руку, не оставляя иного выбора, как обнять меня за плечи. Ну вот, полдела сделано, осталось только обхватить его за пояс и очень осторожно и медленно (у него после приступа любое движение в голове отдается) довести до лестницы. А там... ладно, не впервой, сначала дойти надо.
Не успели мы сделать пару шагов, как меня неожиданно отстранили; не поняв, что произошло, я рванулась к Карису, но его уже подхватил дядя Велан. Похоже, я братцу сегодня напророчила: наверх его, в самом деле, на руках отнесут.
— Дара, не стой столбом, показывай, куда его.
— Сейчас, — сначала лестница, потом до конца коридора, этот путь я выучила наизусть.
— Пустите, я сам... — не договорив, Карис неожиданно обмяк, уронив голову на плечо дяди Велана.
— Дара, что с ним?
— Сознание потерял, — меня начала бить мелкая дрожь, третий раз за два дня — надо что-то делать, и срочно. К счастью, мы уже пришли, и я открыла дверь. — Сюда несите, вот его кровать.
Дядя Велан осторожно уложил Кариса, а пока он оглядывал комнату, я стянула с брата сапоги и укрыла одеялом.
Смотреть, правда, было особо не на что: стол и лавка у окна, у правой стены кровать Кариса и сундук c одеждой; у левой стены точно такой же сундук, только чуть поменьше размером, над ним небольшое зеркало, и вторая кровать — моя, за занавеской.
— Мелана, что, последнего ума лишилась? Чего она вас вместе-то поселила?
— Говорит, не хочу лишних ртов разводить, — губы искривились в горькой усмешке, — боится, как бы ко мне в окно парни лазить не начали.
— Совсем сдурела. Надо с ней поговорить.
— Нет, дядя Велан, — я не на шутку испугалась, — не надо, нам и тут неплохо. Вы же видите, его никак нельзя одного оставить. Вы сейчас идите, вам комнаты уже готовы, как обычно. Я с Карисом побуду.
— Ну, смотри, девочка. А, может, мне вас с собой забрать? Дом просторный, места всем хватит. Ты за хозяйку будешь.
— Спасибо, дядя Велан. Мы подумаем. Идите, идите, кажется, Карис очнулся. Ему покой нужен.
Похоже, скоро стану знахаркой, не хуже Нелды. Стоило Карису открыть глаза, как я уже стояла у кровати с кружкой в руках.
— Опять эта пакость! Убери, не буду...
Я чуть не взвыла: ну что за наказание, хуже младенца.
— Я кому сказала: выпьешь, как миленький, и не спорь, — ответить брат не успел. Едва он открыл рот, как я, воспользовавшись удобным моментом, подсунула ему кружку. Он, по привычке, глотнул и скривился от насыщенной горечи, но уступать я не собиралась:
— Допивай, и побыстрее, а то выдохнется.
Карис вздохнул и сделал пару глотков, но тут же закашлялся и едва не разлил отвар на одеяло. Значит, ему ещё хуже, чем я думала. Я перехватила кружку, и, подойдя к изголовью (не дёргать же сейчас подушки), осторожно завела левую руку ему под голову, помогая слегка приподняться.
— Чего ты со мной как с маленьким? Сейчас пройдет, и сам допью.
'Ну-ну, мы, значит, решили самостоятельность проявить. Нет уж, дорогой, в другой раз'.
Ну что ему ещё оставалось делать? Только подчиниться. С грехом пополам, но отвар он все-таки выпил. Пожалуй, эта пакость была единственным из всех снадобий Нелды, которое Карису действительно помогало. Минут через пятнадцать он выглядел заметно лучше: не такой бледный, и взгляд уже не отсутствующий.
Но только через полчаса я смогла вздохнуть с облегчением. Теперь ему нужно было только поспать. Братец наконец-то устал сопротивляться — ведь прекрасно знает, что бесполезно — и послушно дал снять с себя рубашку. Я получше укутала его одеялом и собралась уходить, когда Карис взял меня за руку.
— Дара, спасибо. И извини.
— Да не за что, — я сдавленно зашипела и попыталась высвободиться. Карис мгновенно сообразил, в чём дело, и резко сдвинул вверх рукав моей рубашки. Вообще-то, мне кое в чём повезло — хоть я и выгляжу непривычно для наших северных мест: волосы чёрные, глаза карие, зато на смуглой коже синяки не так заметны. Но только не в этот раз: багровые пятна от пальцев Варта цвели на моих запястьях во всей красе.
— Кто?
Я, конечно, промолчала. Ещё не хватало, чтобы Карис в таком состоянии сорвался пересчитывать Варту зубы.
— Дара, кто это сделал? — переспросил Карис спокойным (даже слишком спокойным) голосом.
Вот сейчас, взглянув на него, я испугалась по-настоящему — на щеке нервно дёргался мускул, а глаза превратились в два осколка зелёного льда. С тех пор, как он заболел, я, честно признаться, почти забыла, что брат на пять лет меня старше, но под этим пронизывающим насквозь взглядом снова почувствовала себя маленькой глупышкой, попавшей в какую-то переделку. Но рассказывать я все равно ничего не стану.
Я дёрнулась назад, но Карис не отпускал, наоборот, потянул к себе; не удержавшись на ногах, я свалилась прямо к нему на грудь. И тут до меня запоздало дошло, что не будь Варт здорово под хмельком и соображай он чуточку побыстрее, моё лесное приключение могло бы закончиться совсем по-другому.
Губы предательски задрожали, я уткнулась Карису в плечо и разревелась. Он, совсем как в детстве, гладил меня по голове, и только когда я перестала хлюпать носом, твёрдо сказал:
— Теперь без меня ты будешь ходить только по деревне.
— Но, Карис...
— Никаких 'но'. Если будет нужно, я тебя привяжу.
— Потом поговорим, я пойду, а то тётка опять явится, — я осторожно поднялась с кровати.
— Учти, я не передумаю. Помнишь, что четыре года назад было? А если бы они не успели?
На этот вопрос я предпочла не отвечать, хотя прекрасно знала, что брат не отступится, и выскользнула за дверь.
Забыть ту историю, я наверно, не смогу никогда, хотя и очень хочу. Но всё-таки Карис прав — второй раз чудеса не повторяются.
Тётушка Мелана отвела нам с братом комнату в конце коридора, но в заботах о моей невинности упустила из виду, что рядом, в боковой нише, находилась вторая лестница, ведущая на задний двор. Если бы мне пришло в голову открыть кому-нибудь свою дверь, не было нужды лезть в окно. Но напоминать тётушке о запасном выходе я не собиралась — зачем же лишать себя великолепной возможности незаметно уйти.
Тем более, что этой лазейкой пользовалась не только я. Время от времени Карис исчезал на всю ночь, оставляя комнату целиком в моем распоряжении.
Куда именно он уходит, я не расспрашивала, но кое-какие подозрения, весьма, надо сказать, стойкие, на этот счёт у меня имелись.
Вот и сейчас, чтобы лишний раз не попадаться на глаза тётке, я спустилась по лестнице и зашла в кухню с чёрного хода.
Ко мне тут же подлетела встревоженная Эль:
— Дара, что с Карисом? Как он? — мы с Эль были неразлучны с детства, и Карису частенько приходилось присматривать не только за мной, но и за ней.
— Опять приступ был, напоила отваром, сейчас вроде уснул.
— Ты сегодня снова к Нелде пойдешь?
— Да, нет, наверно, к Ведане. Нелда теперь только отвар дает, и всё.
— Да-а, — протянула Эль, искоса поглядывая на меня. — А я-то думаю, с чего это почтенная Мелана сегодня поскользнулась? Пол-то был чистый.
Я улыбнулась как можно простодушнее.
— А может, тебе стоит подумать о чём-нибудь другом? Например, какую юбку надеть на праздник?
Эль слегка обиделась, но некоторые вещи совсем не обязательно объяснять даже лучшей подруге. К тому же, очень вовремя заявилась новая орава оголодавших гостей, и времени для разговоров у нас не стало совсем.
К концу дня я, Эль и Нерута так замучились, что просто на ногах не стояли. Выпроводив последнего завсегдатая, я закрыла дверь, желая только одного — покоя.
Но, увы, мечта так и осталась мечтой. Не успела я посидеть на кухне и минуты, как сверху спустилась Эль, относившая тётке ужин:
— Почтенная Мелана сказала, чтобы ты к ней пришла.
Я обречённо вздохнула и направилась на хозяйскую половину. После смерти деда тётушка Мелена заняла его комнаты, а денежный сундук, и вовсе, с радостью запихала бы себе под кровать, но он там не поместился.
Постучав в дверь, я дождалась недовольного 'Входи' и нажала на ручку. Тётка, с видом отравленной коровы, возлежала на огромной кровати. Почему-то мне всегда приходила в голову одна и та же мысль: зачем ей такая кровать, если она не замужем? Впрочем, любой желающий жениться на тётушке Мелане, (говорю чистую правду), сделал бы самую большую глупость в своей жизни. И, наверняка, сбежал бы на второй или третий день после свадьбы.
Подоконник был уставлен горшочками и склянками. Значит, опять изображает смертельно больную; и как ей только не надоест — умирает где-то раз в месяц, да всё никак не умрёт.
— Явилась? Ну, что там опять с этим бездельником стряслось?
— Как обычно. Снова приступ.
— Смотри у меня, — тётка с кислой миной поправила приложенную к голове тряпицу. Запах не оставлял никаких сомнений — примочка от головной боли. — Если врёшь, отправлю обоих на конюшню.
Ничего, — я ехидно улыбнулась про себя, — сейчас, тётушка Мелана, вы про все болезни позабудете.
— Тётя...
— Ну что еще? Иди, нечего здесь прохлаждаться. Гости разошлись, так посудой займись!
— Тётя, почтенный Латес велел передать, чтобы вы, после того, как корчму закроете, никуда не отлучались. Сказал, зайдет поговорить.
— Что-о? — тётка мигом вскочила с кровати. — Что ж ты сразу не сказала! А ну, марш на кухню!
На пороге я всё-таки оглянулась. Разом выздоровевшая тётушка лихорадочно перебирала толстенную связку ключей, отыскивая нужный — от сундука с одеждой.
Староста уже год как овдовел, и тётка питала стойкую надежду на то, что именно ей представится счастливая возможность стать второй женой почтенного Латеса. Конечно, главным козырем было умение готовить (староста любил вкусно поесть), но женился бы он на ней, только если б ослеп и оглох одновременно.
Впрочем, я от всего сердца желала тётке удачи. Она была бы просто идеальной мачехой для Варта — запилила бы вусмерть.
На кухне меня, как всегда, ждала лохань с водой и гора посуды. Эль притащила последний поднос с собранными со столов мисками и кружками, и заправляя под косынку русые прядки, липнущие к влажному лбу, спросила:
— Что ты такого сказала, что почтенная Мелана сразу выздоровела? Лучшее платье надела, бусами обвешалась, как праздничное дерево, да еще и розовым маслом намазалась — запаху на весь дом.
Я еле удержалась от смеха, представив тётку во всей красе. Уж если она заветный флакончик откупорила, — ну, староста, держись, сегодня тебя будут усиленно обольщать. Вот бы хоть одним глазком посмотреть, что из этого выйдет.
— Ничего особенного, только что почтенный Латес поговорить зайдет.
Эль звонко расхохоталась, округлив глаза:
— Вот оно что! А я уж решила, что её Нелдины пчёлы немножко полечили.
— Да она даже слушать о таком лечении не захотела, и правильно сделала. Зачем пчёлок мучить?
— Дара, а может, надо было не пчёлок, а пиявок ей предложить? Тоже говорят, хорошо помогают.
— Какая ты жестокая, Эль! Пиявки-то в чём провинились? Если они нашу злыдню на вкус попробуют, помрут сразу.
Мы дружно засмеялись и плюхнулись на ближнюю лавку.
— Дара, а ты на праздник пойдешь?
— Если тётка чего-нибудь не придумает, пойду. Да если и придумает — все равно пойду.
— А Карис?
Я слегка прикусила губу. В любой другой день он вряд ли бы встал после такого приступа, но можно было не сомневаться, что из-за этих проклятых синяков он либо пойдет со мной, либо... я отчётливо увидела, как братец, сосредоточенно хмурясь, одним концом верёвки обматывает меня вокруг пояса, а другой привязывает бантиком к ножке своей кровати. Бантик доконал меня окончательно, я опять затряслась от смеха и чуть не свалилась на пол.
— Дара, ты чего? — Эль чуточку испугалась, наверное, решила, что у меня припадок. Однако пересказанное видение её тоже развеселило. — А ты подумай, сколько девчонок заложили бы душу за то, чтобы Карис привязал к кровати их?
