| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Служаки, со всей силы стараясь показать, что им дошло, кивали металлическими головами.
— А ну пшли, олухи. Ты — зовешь труповозку, ты — хватаешь Маковея-Доносчика, даешь по хребту, и тащишь оного в отделение. Может, это он сам, вот, ее зарезал. Ах, да! Остальные — за мной на конфискацию заморского вина! По сведениям законопослушного господина Маковея, у Мбатмы сегодня в подвале пять незарегистрированных бочонков...
Он еще раз пнул сапогом мертвую и рывком покинул помещение. Вслед за ним радостно выбежали четверо счастливых подчиненных, предвкушая дегустацию иностранного алкоголя. Оставшиеся двое понуро вышли, тихо ругаясь и бряцая доспехами. Один — за трупарями, второй — за любителем потрепаться. Не везет им сегодня — еще несколько часов будут ходить трезвыми тогда, как их товарищи с радостью отдадутся в сладкое исполнение обязанностей.
Если бы у военных варили котелки, или, на конец, они умели хотя бы считать и поднимать голову вверх, одним оборотнем на бренной земле стало бы меньше. Как только что сказал не в меру понятливый в чарах сержант, магия никогда не врет! Да, но врут люди, ничего в ней не понимающие. Их-то семеро было...
Я спокойно слез с потолка, где только что тщедушно висел, цепляясь когтями за балку. Колени тряслись, как у большого кузнечика с Ваглаловых гор. Мне необычайно повезло. Много раз! Я бы мог уже много раз попасться, если бы... Потолок был каменным и моим когтям не было бы за что зацепится... Стражник, которому на шлем падали мои капли пота, не был таким глухим... Сержант с амулетом не был таким дурным. Маковей-Доносчик не был... Вот кого мне сейчас нужно! Тварь! Кто его за язык тащил?
Стоп, какой язык? Я размышляю как самый обыкновенный убийца. А я ведь не убивал... Или... Что мы помним последнее? Огромный Перстень Магии... Мрак в голове. Труп. Ничего не понимаю. Состояние сейчас у меня такое, словно бы две недели пил, не просыхая и не ложась в кровать, а потом задремал на пару минут... По правде говоря, так почти и было...
Голова разламывалась, словно после удара великана из Маналы. Во рту — что пустыня Лямум, а руки — пудовые абордажные зацепы. Меня кто-то опоил! Ну не маг же, он дело какое-то хотел мне всучить. Тогда кто? Единственное, что мне нравится во всей этой истории, так это Зоргаддуново обещание о пяти тысячах золотых. На такие деньжищи, куплю себе маленькую галерку и буду плескать волнами от Рузфы аж до Снежных Пустынь. Кораблик — единственное, что не дает мне, быстренько поджав хвост, убраться из этой паршивенькой страны. И еще, не очень приятно просыпаться с хладным трупом на руках.
Мне срочно нужен Маковей. Уродец, чтоб его...
Только за хмурым после отключки оборотнем захлопнулась дверь, окровавленное тело шевельнуло ногой и со стоном свалилось с кровати. Голова с глухим стуком шмякнулась об пол и неестественно вывернутая шея стала на свое место. Рана на боку медленно затянулась, скрывая темные внутренности занавесью кожи. Мертвая хмуро сплюнула на пол и мрачно прошептала.
— Всю грудь истоптали, холуи императорские!
Выше упоминаемая часть тела начала медленно уменьшаться. Ткань, обтягивающая это дело, с удивлением обвисла и решила больше не вздыматься. Фигура наоборот огрубела и начала расти.
— Полдела сделано, — радостно послышался тот же шепот и тусклый силуэт растаял в мерцании коридорных светильников, еле не растянувшись в луже собственной крови.
Единственное, что мне нравится в этом городе, это звездная ночь. Темный, утыканный сияющими дырами горизонт, опоясанный желтоватыми парами уличных водостоков. И, конечно же, завывание волков за стенами в лесу. С давних времен многолетние башни Лампыха сражаются с неусыпной природой. Сильные лианы извиваются между камней, трава пробивается из толстых булыжников мостовой, разламывая и дробя несокрушимый камень. Город, оплот цивилизации, стоит, окруженный со всех сторон мрачным лесом, который незаметно, но неумолимо пожирает непоколебимый гранит. Рано или поздно, через сотню или тысячу лет, дома покроются зеленью и маленькие зеленые ростки взглянут на мир сквозь огромные дыры в стенах, пробитые временем. Ничто не вечно — все склонится перед мрачной природой. Молчание и спокойствие — вот что станет истинной гибелью человечества. Только мы, оборотни, приживемся при любых обстоятельствах.
Размышления на подобные темы не приведут меня ни к чему хорошему, мне даже на секунду стало жаль Зоргаддуна. Но долой сантименты: владея ими, можно запросто и быстро откинуть копыта.
Главное Управление Стражи стоит прямо на улице Восхода, налево, если смотреть от пивной Ибрагимхи. К нему ведет несколько дорог, например, Западная, со стороны Императорского Дворца. Центральный Путь — от Порта. И, наконец, Печальная дорожка — от Больших Кладбищ.
Сразу возле его здания, полгода ожидая мусорщиков, громоздились большущие мешки с конторским бумажным мусором, завалив половину улицы. Эта куча сушится посреди одного из центральных районов столицы Империи, начиная с указа Монка Баблабуба Семнадцатого о чистке государственных бумаг и переходу на новый стиль деловодства, который пришел вместе с новой властью.
Вот здесь я и развалился на нескольких мешках, ожидая Маковея, и благодарил богов за предоставленные мне бумажные удобства. Напротив моего убежища, ровным контуром по черному небу высилось здание городской тюрьмы. Мрачные, без трещин, темные стены, тускло поблескивающие при лунном свете — они как бы потели, впитывая испарения самого большого стока нечистот на юге Маджарбана. По верхам зубчатой стены, видные по пояс, то и дело проходили стражники, с обмотанными тряпьем забралами. Видимо, запах, исходивший от стока, задевал за живое даже знаменитых имперских "мусоров". Завидев стены и замотанных стражников, любой прохожий издали начинал представлять, что творится в самой тюрьме, если главный тоннель нечистото-стока проходил прямо под нижним ярусом тюрьмы, где держали самых опасных преступников — первой степени. Где-то там, во мраке сырых подвалов каталажки, вычесывает клопов из бороды мой знакомый преступный маг. И этот факт приятно согревает мне душу. Зоргаддун хоть и большая сволочь, которая вам голову оторвет за лишний грош, но все-таки я его по-своему люблю. И, конечно же, не хочу видеть его абсолютно лысую голову в корзине с отрубями. После радушной встречи с Главным Императорским Палачом. Лучше я ему сам горло перегрызу...
Подо мной зашелестела сухая бумага и из-под нее показалась давно немытая голова нищего.
— Ты чего мое место занял? — Недовольно заворчал он, и к голове добавилась грязная рука с не менее грязным ножом. — А, ну, вали отсюда, ищи себе другую помойку.
Я лениво зевнул, выпуская на несколько сантиметров из десен клыки и помахал ему пальцем. Голова напугано икнула и попробовала нырнуть в бумагу, но мне легко удалось ухватить ее за нос.
— Хочешь заработать бронзовик? — Спросил я, медленно вытаскивая агрессора из кучи, пока пред моим взором не восстали черные от пыли босые ноги.
Нищий изо всех сил закивал головой, показывая абсолютное внимание, и стараясь освободить ноющую часть физиономии.
— Так вот, — продолжил я. — Знаешь Доносчика?
Мой новый знакомый закивал еще энергичнее.
— Когда он выйдет из Поста, ты подойдешь к нему и скажешь, что знаешь, где скрывается Сизый Клык. Думаю, за серебренный, он захочет, чтобы ты показал ему место, где Клык прячется. В итоге, приведешь Доносчика к Старой Башне. Понял?
Мелкая монета исчезла в потной ладони бомжа, и ее новый хозяин полез обратно в мусор.
— Эй, — я окликнул бумажного обитателя, — помни, я всегда могу найти тебя, — и еще раз сверкнул клыками.
Вскоре из узенькой двери Поста, освещенной большим уличным фонарем, обильно потея и вытирая пот, вытолкался Маковей-Доносчик. Я видел его уже не в первый раз, но, как всегда, был ошарашен его несравненным видом. Кажется, он толстел каждый лишний час. Даже издали Доносчик выглядел пустынным слоном. Да что слоном, грамвалакские драконы и то, в сравнении, казались небольшими птичками. Одет этот бегемот был в неимоверного размера шелковую тогу, расписанную красно-зелеными бабочками, и тазоподобные сандалии на босу ногу. На фоне бабочек, подбежавший нищий выглядел худеньким комариком.
Размер — вот почему Маковей, ужасно не любимый всеми, кто хоть немного побаивался стражу, жил еще на этой земле. Да кто ж к нему полезет после доноса! А если и полезет, то и в тюрьму попадет, и еще долго будет лечиться... После зверских побоев от руки такого здоровилы! В итоге, чтобы напасть на Доносчика, надо быть как минимум психом. Или оборотнем... Впрочем, одно другого не легче.
Слон и моська несколько мгновений пообщались, и, в итоге, Маковей пошел вслед за нищим.
Дальше все было просто, как три пальца об... Я имел в виду — облизать. Возле Старой Башни бомж ткнул пальцем куда-то за горизонт и умчался в неизвестном направлении, а толстяк остановился и посмотрел по сторонам.
В человеческом обличии я всегда ношу с собой достаточно много всяких чудесных предметов. Под моим невзрачным серым, но абсолютно бездонным плащом, в многочисленных карманах, можно найти почти все, что пожелаешь. Одежка эта досталась мне от прапрадедушки и некоторые карманы он, как довольно известный маг, наполнял сам. Еще с детства я пробовал раскрыть все секреты этого куска не рвущейся ткани, но вскоре мне надоело, и я закончил обыск на 684-ом кармане. Мать говорила, что старый Малангук Зеленый, который одновременно являлся и моим прапрадедом, связал плащевые карманы с какой-то реальностью. Надо было только захотеть любую материальную прихоть, как желаемая вещь переносилась из неоткуда в карман. К сожалению, после смерти предка, его сын, а также мой дед, однажды сильно напился, и, страдая недержанием, намного подпортил подкладку. После этого с плащом что-то случилось и теперь, например, вместо иголки можно спокойно вытащить топор небольших размеров.
Однажды, пребывая в юном возрасте, мне пришлось пожелать коробку конфет для девушки. В итоге, я вытащил на белый свет, пред светлые очи моей любви, скунсопаука. После продолжительных обмываний моей особы в реке, юному оборотненку расхотелось экспериментировать с дедовским плащом. Эх, молодые годы...
Даже сейчас, я пользуюсь плащом только в крайних случаях. В основном, мой плащ — хорошие доспехи: можно перерубить только очень сильным ударом меча, жаль только, что плащ укрывает меня только на спине (скукожился от многочисленных стирок). Под ним я ношу еще много чего безотказного и смертоносного. Как говорил один мой знакомый из другого Измерения, omnia mea, mecum porto, что в переводе с варварского примерно означает "все свое таскаю на себе". Еще при моей службе в Государственной Гильдии Очистителей (а реально — убийц), мою особу научили носить на себе около 30 килограмм амуниции. А это: короткий заговоренный меч, дюжина метательных ножей, веревка с кошкой, топорик для нарезания сала, миниатюрный подлоктевый арбалет и болты к нему, набор отмычек, статуэтка святой Оборры, коробка многоразовых контрацептивов (бычьи кишки) и многое другое.
Великомученица Оборра помогала не только своим святым покровом, но ею, в случае чего, можно было смачно огреть по голове какого-нибудь слишком усердного охранника.
С трудом, роясь в вещах, я дорылся, наконец, до своей любимой удавки. Это практически единственное орудие, которым можно, не убивая, заставить заговорить любую скотину. Остается неожиданно подкрасться и накинуть ее на шею одного слишком плохого Маковея. Сейчас он сладко захрипит и после долгих побоев расскажет, кто и зачем меня подставил...
Да не тут-то было! Вы когда-нибудь пробовали в одиночку, одним движением, обвязать веревкой баобаб? Вот и я говорю — нереально. Впрочем, накинуть-то можно, но удержать!..
Доносчику надо было только несильно махнуть головой, как я уже летел через придорожную канаву, откуда только что выскочил. Ну и силища у него, клянусь Скадом! Зачем я только влез на этот кусок динозавра!
— А! Грязная свинья! — Нехорошим голосом заорал Маковей и, перепрыгнув через канаву, бросился ко мне. Размах его рук во многом превосходил крылья альбатроса. Но в этом есть и свои плюсы. Я прошмыгнул под его лопатами и тут же попробовал атаковать сзади.
И тут же схлопотал коленом в пах. Вот тебе и ннннннна! Сначала куртизанка, потом — здоровенный боров. Если так будет продолжаться и дальше, бедный Сизый Клык останется когда-нибудь без потомства.
Черный Млабалуг! Вот это скорость! — Подумал я, вытаскивая голову из проломанной моим бренным телом стенки, после очередного удара.
— Убить меня собрался?!! — Доносчик входил в ритм, нанося мне следующий удар. Слава Оборре! У меня еще хватило сил откатится, и удар пришелся на проломанную стену Старой Башни. Толстяк заорал от боли, облизывая треснувший кулак. Какой-то недоверчивый кретин может спросить, а как же это — Клык головой, и нечего, а этот монстр кулаком — и уже кончается. Отвечаю! Ответ прост, как фанатик на вечерней службе — оборотни, слава богам, несколько крепче разных там доносчиков.
Пользуясь моментом, пока кулак наполовину находился в пасти Маковея, я подпрыгнул с земли и, вложив в удар все силы, ногой вбил его поглубже. Толстяк очумело выпучил глаза, стараясь вытащить кулак обратно. Но последний напрочь застрял, не высказывая и малейшего желания вытаскиваться. Толстая морда начала медленно краснеть от потуги.
Я немного отдышался и с разгону влепил Доносчику ногой в пах. Пах, а вместе с ним и Маковей медленно опустились на землю, издавая приглушенные вопли и злостно закатывая глазами.
Обессилено я сел верхом на тушу, хотя пришлось немного покарабкаться, и постучал ему по лбу.
— Как самочувствие?
Он лишь злобно посмотрел на меня и выпучил зенки.
— Ну не надо так, толстенький, я ведь больно укусить могу.
Маковей задергал во рту кулаком. Его лоб и щеки покраснели еще больше. Он медленно, но уверенно задыхался.
Я ухватился за его локоть и легонько потянул на себя. Пасть не отпускала.
В мыслях одни ругательства. Не везет же мне сегодня: как мне этот выродок Марубхи, расскажет о подставивших меня лицах, при торчащем во рту несколькопудовом обрубоке сала. И тут меня осенила идея.
— Писать умеешь?
Он утвердительно замигал ресницами, под озвучивание утробных рыков.
— Значит так. Сейчас ты на этой вот бумажке, — я выудил из одного из карманов бумагу и перо, — пишешь все, что знаешь обо мне, маге Зоргаддуне и двух неприятных убийствах этого дня. Понял?
В ответ прозвучало лишь слабое мычание.
Через полчаса, картина нашей одинокой беседы изменилась, я получил во владение исписанную кривыми каракулями бумагу с подписью и все деньги, что находились у Маковея в карманах. Неплохо, целых 9 золотых. Ах, да! Кулак...
Со звуком лопающейся плоти и со страшным стоном, благодаря моей посильной помощи, рука вырвалась на волю. И снова невезение — из-за угла, мирно маршируя, показался отряд стражи. Ко глубочайшему сожалению, Доносчик не получит сегодня по рваной морде, так сказать, на будущее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
