Эвиана. Общий

По пути к лиловым шатрам я стала невольным свидетелем любопытной сценки.

— У меня есть разрешение, — говорил офицеру красивый белоголовый юноша. Волосы у него были именно белыми, без признаков какого-либо другого цвета.

"Краска? Или последствия магической болезни?"

— Если есть, то покажи, — настаивал военный.

— Неужели вы не верите мне на слово? — с горечью произнёс юноша.

— А разве оно что-то стоит?

Не знаю, до чего бы они договорились, но в разговор вмешался пожилой мужчина — офицер рангом выше неуступчивого.

— С ним всё в порядке, — строго сказал он. — Пропусти его.

— Но...

— Никаких но! Выполняй приказ и не задавай вопросов!

Молодому офицеру пришлось подчиниться.

"Интересно, кто тот белоголовый?"

О, нет! Я не должна засматриваться на здешних красавцев. У половины из них репутация хуже худшего, а у почти всех оставшихся с душком. Приличных людей единицы.

Больше ничего примечательного по пути я не видела.

Аккуратный шатёр из лилового полотна с нужным номером даже искать не пришлось. Достаточно было просто воспользоваться логикой, а меня с ней, слава светлому богу, всё в порядке.

Внутри пахло целебными травам, было светло и просторно. Повсюду валялись мягкие подушки.

— От лица Ордена приветствуем вас на испытании, — произнесла улыбчивая девушка. Официальная фраза у неё прозвучала даже не слишком издевательски.

— Позвольте, я проведу осмотр, — проговорила её товарищ, медикус. Мне пришлось согласиться, но без всякой радости. Не слишком-то приятно проходить проверку здоровья на глазах у чужих людей — как я и опасалась, кроме меня в шатре присутствовали ещё две желающие испытать себя. Хорошо хоть раздеваться не пришлось.

Мои соперницы были абсолютными противоположностями друг другу. Одна, в скромном выцветшем платье, с волосами, целомудренно упрятанными под косынкой, производила впечатление бедной, но честной девушки. Другая же воплощала худшие кошмары моей матушки. Высветленные до белизны волосы, дерзкий макияж, низкое декольте и огромные вульгарные серьги — о, да, теперь я знаю, как выглядит истинно распутная девица.

— Мы должны ещё кого-нибудь ждать? — нервно поёжившись, спросила скромная девушка.

— Нет, — сказала магичка. — Всё в сборе.

— О, когда же начнётся это глупое испытание! — воскликнула гулящая девица.

— Почему же глупое? — удивилась я.

— Потому что бесполезное, — фыркнула распутница. — Я должна стать волшебницей. У меня бабка была ведьмой — вся деревня её боялась.

"Так, наследственность".

— Это ничего не значит, — возразила скромная. — У меня цветы остаются свежими целых две недели, а у других девушек всего несколько дней.

"Ого! Сильный природный магический фон. Серьёзный соперник".

— Цветы, — усмехнулась развратная девица. — Подумаешь! Вот выберут тебя, и что ты сделаешь — все лужайки одуванчиками заполонишь?

— Вовсе нет! — обиделась цветочница. — И тащить в постель магов я тоже не стану.

— Да и я не буду, — хохотнула блудница. — Они небось там все дряхлые старики, а мне молодые по душе. Нет, первым делом я заявлюсь к своему дружку. Он лишь посмеялся, когда я сказала, что отправляюсь на испытание... Ох, какая у него рожа будет!

Она прямо-таки светилась уверенностью. Мне даже стало немного завидно.

Неизвестно, до чего бы они договорились, если бы в центре шатра не возникла иллюзия Высшего мага Таориса в полный рост.

Прежде я видела только его портрет в холле Высшей Школы. Как оказалось, живописец несколько не погрешил против правды: в жизни Таорис был таким же мрачным, как и на картине. Присутствовало всё — и презрительный изгиб бровей, и вечно опущенные уголки рта, и гордый профиль. Он вызывал благоговение, не более и не менее.

— Приветствую тех, кто желает пройти ежегодное испытание Ордена, — произнесла иллюзия. — Всего лишь через несколько часов избранные из вас получат шанс возвыситься. Их будет немного — но остальные не будут забыты. Зелье, что вам дадут, совершенный плод многолетних исследований. Оно вызовет видение. Полученные в нём знаки истолкуют маги. Удачи!

"Милое напутствие, нечего сказать".

Девушка-медикус, о чём-то посоветовавшись с магичкой, достала из сундучка три колбы с тёмно-зелёным зельем и раздала их мне, цветочнице и распутнице. Своё я немедленно выпила. Пол вкусу оно напоминало отвар полыни, смешанный с мёдом — то ещё сочетание.

"И что дальше? Ой..."

Голова вдруг налилась тяжестью, а в глазах потемнело. Как подкошенная я рухнула на подушки.

"Удачно упала", — было моей последней мыслью перед потерей связи с реальностью.

Я поднималась по лестнице, вырубленной прямо в скале; шершавый камень приятно холодил босые ступни. Из одежды на мне была только льняная туника.

На ярко голубом безоблачном небе крупной золотой монетой сияло солнце.

По скале вились растения с жёсткими восковыми листьями и пахучими жёлтыми, белыми и розовыми цветками. Их аромат сводил меня с ума.

Вскоре я достигла вершины. На плоской площадке стояла глубокая каменная чаша с водой и лежала плита, испещрённая странными символами. Мне хотелось пить, и я наклонилась зачерпнуть воды. В чаше отразилось незнакомое лицо — белокурый юноша с тяжёлым взглядом.

Я подошла к камню с письменами и долго стояла перед ним, силясь что-либо разобрать. Откуда-то я знала: нужно прикоснуться к плите, но иррациональный страх не давал мне этого сделать.

"Остановись, пока не поздно", — прогрохотал властный голос с небес.

Я сжала зубы и коснулась камня. В тот же миг острая боль пронзила мою правую руку.

От неё я и проснулась.

...может, позвать кого?

— Как же так произошло? Я всё тщательно проверила: у неё точно не должно было быть реакции на зелье...

Даже не открывая глаз, я поняла — магичка и медикус спорили из-за меня. Видимо, что-то пошло не так. И я была с ними полностью согласна.

Правую руку нестерпимо жгло, словно на неё пролили ведро кипятка. Почему меня заранее не предупредили, что так может выйти? Я готова пострадать немного ради достижения цели, но только немного...

— Воды... — едва слышно простонала я. Жажда, терзавшая меня в видении, перешла и на реальность. Надеюсь, хоть пол не сменился. Трудно было бы объяснить родителям, почему их умница-дочка вдруг обернулась сыном.

— Она пришла в себя! — радостно воскликнула медикус. — Хвала светлому богу!

Мне немедленно поднесли к губам чашу с водой.

О, с каким наслаждением я пила благословенную жидкость!

Вслед за мной начали просыпаться и другие девушки. У обеих вид был до крайности ошарашенный.

— Я видела лес, — растеряно проговорила цветочница. — Каждая травинка, каждая веточка в нём приветствовали меня, будто живые. Это было настолько чудесно, что я не хотела просыпаться, но голос с небес велел мне возвращаться.

Девушка смущённо улыбнулась.

— Тесная связь с природой, — сказала магичка. — Ценный дар, но, увы, для "мизерикордию" не подходит.

— В глубине души я всегда знала, что волшебницей мне не быть... — грустно проговорила цветочница.

Жаль, конечно, девушку. Другой возможности круто изменить жизнь у неё может и не быть.

Ой, жжётся-то как! Украдкой я проверила руку — она жутко распухла и покраснела. Надежда, что всё пройдёт само собой, становилась всё призрачней.

— Я могла бы написать письмо моей наставнице, — предложила медикус. — Она просила дать ей знать, если появится человек с подходящими для целителя способностями.

— О, спасибо! — обрадовалась цветочница. Я понимала её радость. Целительство — искусство тонкое и сложное, но высооплачиваемое. Врачевать болезни лекарствами совсем не тоже самое, что устранять их причину изнутри. На дворянских хворях можно такое состояние сколотить — любой купец обзавидуется!

— А я видела моего мальчика, моего Лёдана, — сказала распутница. Выглядела она какой-то притихшей и печальной. — Он играл в храмовом саду — такой тихий и красивый, ну чисто ангелок. А затем голос с неба сказал, что в будущем ему уготованы великие свершения и я неправильно поступила, когда его оставила.

— Интересно, — сказала магичка. — А кем был его отец?

Блудница покраснела. Я так удивилась, что даже на мгновение забыла о боли в руке.

— У нас был буйный роман, но о себе Рион почти не рассказывал. Помню, как он обмолвился, будто служит в армии, однако сам на солдата мало походил. Ещё я видела у него серебряный медальон с королевским гербом на одной стороне и двурогим драконом на другой.

— Твой возлюбленный однажды исчез и больше не объявлялся? — тихо спросила магичка.

— Да. Оставил меня с ребёнком. Что делать, я не знала. Добрые люди посоветовали отдать сына в храм, а самой попытаться найти хорошего мужа. С тех пор прошло уже пять лет, а я всё ищу... да только одни мерзавцы попадаются.

Девица тяжело вздохнула, и вдруг перестала походит на распутницу.

— Рион погиб, — сказала магичка. — Его отряд, "Белый Дракон", сгинул пять лет назад в Мёртвой Земле. Ни магия, ни меч не смогли их спасти.

— Умом я всегда знала, что его уже нет на свете. Не мог он просто так бросить...

Девушка заплакала.

Большая часть обладающих способностями к магии рано или поздно попадает на королевскую службу. Вероятно, этот Рион был из таких — уж слишком название его отряда подозрительно звучит.

В армии Меронии есть несколько десяткой отрядов, специально составленных только из магов. Силы у них не слишком большие, но этот недостаток они восполняют превосходной выучкой. Часто они выполняют тайные операции и потому связаны обетом молчания.

Кстати, ребёнок наверняка обладает даром. Мать, с ведьмой в роду, и отец, боевой чародей, не могли породить обычного человека.

— Я Эвиана Флорени, — представилась я со всем возможным достоинством. — Может, слышали о моём отце, Аэрте Флорени?

Девушки — и будущий целитель, и мать-одиночка, и даже магичка с медикусом — обомлели. В последнее время имя моей семьи часто производит такое впечатление на неподготовленную публику.

— Госпожа Флорени, зачем вы проходили испытание? — пролепетала медикус.

"Зачем вам вообще учиться?" — вот, что она хотела сказать на самом деле.

Далхрос! Подобное отношение всегда выводило меня из себя.

— Вам лучше не знать мои причины. Но сейчас важно другое. Так уж случилось, что в доме Флорени сейчас не хватает горничных. Подойдёт любая разумная и работящая женщина, даже с ребёнком...

— Я смогу! — воскликнула горемычная девица. — Прошу, возьмите меня!

— Эээ, хорошо. Только сначала приведи себя в порядок, нас в доме весьма строгие правила. Приходи, как уладишь свои дела. Я предупрежу нашу управляющую, что...

Я замялась, поскольку не знала имени девушки.

— Я Карина, Карина Ларо, — с готовностью подсказала она.

-...что Карина Ларо принята мною лично в качестве новой горничной. Если понадобится, тебя обучат всему необходимому.

Если её сыну предназначено великое будущее, пусть он с детства испытывает благодарность к семье Флорени. Как говорится, хочешь пожать богатый урожай — сей вовремя семена.

— Кстати, что было в вашем видении? — спросила меня магичка.

Я задумалась. Камень с письменами, незнакомое лицо, отражённое в чаше, не утихающая боль в руке...

— О своём видении я буду говорить только с Высшим магом Таорисом.

Глава Высшей Школы смотрел на меня с обречённостью агнца, ведомого на заклание.

— Мне докладывали, что однажды вам уже отказали.

— Верно, — согласилась я. — Но в семье Флорени не принято опускать руки после первой неудачи.

Выражение лица Таориса, представителя старой знати, ясно говорило: иного он от дочери "нового аристократа" и не ждал.

— Ну, расскажите, что же было в вашем видении.

Я достаточно подробно рассказала о своём восхождении к плите с письменами, умолчав, правда, об изменённой внешности и предупреждении голоса с небес.

-... и главное, что стало с моей рукой?

— Покажите, — попросил Таорис.

Я с готовностью выполнила его просьбу. Припухлость и краснота уже спали, но зато появился багровый знак в виде стилизованного меча.

— Поздравляю, вы приняты на королевскую службу, — сухо произнёс Высший маг. — Наверное, очень гордитесь собой?

"Цель... достигнута?"

— Ну ещё бы. Быть в чём-то лучшей всегда приятно. А как насчёт моего видения? Как его понимать?

— Понимайте, как хотите. Вы ведь утаили его большую часть, госпожа Флорени?

Я нервно улыбнулась.

"И как это он догадался? Впрочем, Высший маг должен уметь чувствовать фальшь".

— В "мизерикордию" зачисляются те, у кого после принятия зелья появляется клеймо.

— Но ведь о видениях выспрашивают всех без исключения?

— Да. Но они нужны Ордену для сбора информации обо всех со сколь-нибудь значительными способностями к магии.

"Умно придумано, нечего сказать".

— Неужели нельзя было придумать менее болезненный способ отбора?

— Не волнуйтесь, знак скоро пройдёт. А что до боли... Когда разработали процедуру испытания, очень боялись, что среди прошедших найдутся в последний момент передумавшие. Невозможно определить, у кого окажется потенциал выше: у честного человека или мелкого вора.

— Снять боль и убрать знак может только маг из Ордена, — догадалась я.

— Совершенно верно. О вас я уже позаботился.

— Эээ, благодарю.

— За такую мелочь? — Таорис буквально наслаждался моей растерянностью. — Оказать услугу дочери Аэрта Флорени для меня ничего не стоит.

Мы могли бы ещё мило поболтать, но я торопилась домой. Матушка наверняка уже повсюду искала меня.

Мне предстояло долгое и неприятное объяснение. Впрочем, желанной цели я достигла — некая Эвиана всё-таки наденет ученическую мантию Высшей Школы.

Глава 2

"Тик-так", — мерно отсчитывали время напольные часы в гостиной. Когда-то они украшали кабинет одного из знатнейших вельмож Лориниен, а теперь верой и правдой служили купцам-аристократам Флорени.

На меня смотрели четыре пары осуждающих глаз.

— Ты ходячее наказание, — нарушила тягостное молчание Аурелия Флорени, моя достопочтенная матушка.

— Ох, дочка... — покачал головой отец.

— Сестрица... — присоединился к нему брат.

А маленькая Дарьяна так и вовсе расплакалась. Она не слишком понимала, что происходит, но отлично прочувствовала общее настроение.

"Так вот каково приходится благородным барышням, уличённым в порочащих связях..."

— Да что вы на меня ополчились? Я же в конце концов не о беременности объявила!

— Эви! — строго одёрнула меня мама. — Тебе ещё рано даже задумываться о таком.

"Ага, рано. Мне вообще-то двадцать исполнилось на днях".

— Сделанного не воротишь. Она теперь на королевской службе, хотим мы этого или нет, — сказал отец.

— Ты всегда был с ней слишком мягок, Аэрт.

— Согласен, дорогая. Нужно было чаще её пороть и реже пускать ко двору. Идеи принцессы Нимфеи разрушительно действуют на неокрепшие души. Эх, если бы я только знал...