Если есть что-то, чего не выносят эти огненные птички, то это полноценный дух воды! Фениксы были совсем близко, несколько опалесцирующих пятен расползлось, судя по ощущениям, на спине. Но вода под пальцами уже бурлила, отвечая зову.
Наконец вся стая собралась вокруг меня, кружа с отдаленно напоминающим кошачье урчание курлыканьем. Ну да... Теперь мне было некуда сбежать. Тварь тьмы в кольце света. Я хихикнула. Один из фениксов от неожиданности врезался в ствол осинки, и рухнул на траву. Взлетел с возмущенным криком. Все остальные тоже зашевелились... Однако в этот момент на мои плечи легли голубовато-влажные руки водного духа. Он выпрямился, заперев меня в воздушном пузыре в своем теле, рассмеялся звонко и рокочуще. Жгуты воды как острейшие лезвия или кнуты устремились к фениксам.
Те еще какое-то время роились вокруг, пытаясь добраться до меня, но, потеряв троих из стаи, упавших в воду и мигом утащенных в глубину активизировавшимися из-за присутствия духа русалками, с недовольными криками улетели к солнцу.
Дух снова рассмеялся. В низком рокочущем голосе слышалось журчание звонких ручьев на камнях весной, гулкий рокот водопадов, шелест скользящих масс рек, и тепло. Воздушный пузырь распался.
— Охраняй это озеро, лес и замок, ладно? — попросила я тихо, запрокинув голову, чтобы видеть огромный прозрачный силуэт водного духа-воина.
Тот кивнул головой; прозрачные, как и все его тело, волосы заструились по спине, в бедре вертелась невольно попавшая внутрь рыбешка. На мгновение это зрелище — радуги вокруг него и он сам, сверкающий в свете лучей, заворожили меня. Потом я очнулась. Вынырнувшая из ручья русалка протянула мне два серебристых флакона с радужной жидкостью внутри, стремительной лаской обернулась вокруг моих доспехов, стирая остатки яда, и тут же исчезла.
Я подняла голову. Дух снова кивнул и улыбнулся, а потом засиял неярко, беззвучно исчезая в воде, погружаясь в нее без следа.
Можно было передохнуть и еще раз обдумать ситуацию. Убирать кольцо не стоило — сами по себе это были неплохие чары, но нужно было еще позаботиться о том, чтобы к этой воде ни фениксы снова не прилетели, ни добрались посторонние. Еще одно заклинание вытянуло последние силы, и тут же отозвалось волной тепла. Тьма сама пришла, не дожидаясь зова, восстанавливая растраченные резервы. Постояв еще немного, я позвала Ашера Тот все это время пританцовывал за широким кустом бузины, готовый защищать меня, если придется. Забралась в седло — теперь во мне ничего не было от утренней легкости.
Осталось отчитаться перед Диего и домой, в монастырь. Отдыхать.
Уже почти засыпая, уткнувшись лбом в черную гриву коня, я подумала, что этот неведомый маг помог мне, сам не зная об этом. Если бы не его чары — не думаю, чтобы я Его вызвала. Высший дух воды можно только пробудить. Так что хорошо, что эта вода была почти живая.
Как уже упоминалось, фениксов притягивает энергия жизни. Так вот, попадая на жертву, их яд выделяет эту энергию из пораженного организма, фактически разлагая ауру на составляющие, после чего фениксу остается лишь собрать ее [духи воды как бы добавляет энергии скорости и та 'ускользает' еще до того, как может быть поглощенной]. Для изначально светлых существ излечение еще является возможным, однако любое другое создание погибает и довольно неприятно — собственная энергия у нас, в отличие от Светлых, почти не вырабатывается. Кстати, легенда о слезах феникса — правда. Большинство жидкостей их тел — это концентрированная энергия жизни, превращающая слезы в живую воду. Однако фениксы — существа крайне бережливые и за все время существования Империи доказано лишь три подтвержденных случая, когда они по своей воле прилетали кого-то спасти. Все три случая произошли со Светлыми. Дискриминация.
Сноски:
1. Когда-то давно у нас, как и у всех, была Красная Книга. Однако позже разногласия Тьмы и Света привели к разделению и в этом вопросе — поэтому у светлых книга стала 'Синей', а у нас — 'Оранжевой'.
2. Увы, нам не удалось отстоять единоличные права на черные перчатки и плащи. Белые, мол, слишком уж маркие. Посему черные носят все кому не лень.
3. Телепатия — особый вид магии; относится к разделу телекинетики. Им мало кто владеет полностью, однако узы ученичества и соответствующий ритуал позволяет учителю и воспитаннику общаться мысленно. Тем не менее, это не означает, что я могу свободно читать его мысли, а он мои. Просто при необходимости слышу его зов. Воспринимается он как отчетливо слышимый голос, из-за чего многих магов и почитают чудаками, разговаривающими сами с собой.
Я все теперь приму наполовину.
И, на полсердца наложив печать,
На полувзгляд и полувыстрел в спину
Полуулыбкой буду отвечать.
Полуобман приму на полуверу,
Полуогонь приму на полдуши,
На полбеды отвечу полумерой
И буду скромно доживать в тиши.
Помилуй бог! Как просто и спокойно!
Не надо только принимать всерьез
Обиду, подлость, травлю или бойню,
А также мир надежд, ошибок, грез...
Я буду жить с полухолодной кровью
И ждать багряных листьев к сентябрю.
Я полупьян твоей полулюбовью
И полуверю в то, что говорю...
Андрей Белянин
Глава 2.
Осчастливленный избавлением от 'птичек' Диего превратил банальные проводы в широкомасштабное полотно, достойное сказаний! Один из трех собранных мной фиалов с ядом занял почетное место в его гостиной, и некогда чрезвычайно могущественный и влиятельный герцог так разошелся, что устроил в мою честь целый пир. Я едва сумела уговорить его (ну, если рычание 'я не одену этого', приставив нож к горлу хозяина дома, пусть и бесплотному, тянет на уговоры) отменить 'всего каких-то пару сотен гостей', и обойтись неофициальным парадным приемом, однако даже его он устроил с таким размахом, что обеим Империям оставалось локти с горя кусать. Вот что значит старая придворная школа! К чести призраков, собираются они куда быстрее живых людей, а потому прием начался, едва герцог отослал последнее из приглашений. Как бы то ни было, после этого бала я точно могла сказать, что знакома со всем обществом призраков и приведений в радиусе семи дней поездки верхом. Пальцы потом еще долго щипало от прикосновения Карла фон Рейли — самого старого и таинственного из рыцарей-призраков, при жизни бывшего Рыцарем Смерти последнего властелина, изредка именуемого еще Светлым Принцем. К слову, там же мне была представлена и его таинственная Леди — крайне впечатляющего вида дама без лица, но поистине королевских манер.
Как и полагается на хорошей вечеринке, произошел и небольшой скандал. Конфуз, я б сказала. На сем балу я умудрилась отличиться — зацепилась доспехами за скатерть, раскланиваясь с каким-то давно мертвым вельможей (не люблю я это занятие), и свалила огромный стол. Стол, конечно, был призрачный и никого не задел, но украшавшие его блюда разлетелись вокруг щедрым дождичком. В тоге разъезжались некоторые гости поспешно, и тщательно измазанные в натуральных продуктах. И если бы Магистр лично не защитил меня от проклятий, икалось мне бы еще долго.
Закрылся вечер трогательной церемонией бракосочетания двух прожженных интриганов [я о герцоге и Леди], под умоляющими взглядами которых я вынуждена была под свою ответственность дать даме право сменить место обитания. Да еще и, в качестве свадебного подарка, отправилась в краткосрочный квест — сначала найти, а потом перехоронить кости новобрачной. Счастливый и смущенный герцог еще пару раз попытался было завязать со мной разговор, но я не была настроена на беседу, и как можно скорее распрощалась, оставив 'молодых' переживать свалившееся на них счастье в любом желаемом ими обществе. Кроме моего. Хоть я и подозревала его в не бескорыстии, но, все же, до чего противно чувствовать себя использованной! Особенно там, где ты б могла помочь и так.
Однако все это безобразие, наконец, осталось позади, и четыре часа спустя Ашер небрежно ступил на каменные плиты Храма.
Внутренний двор как всегда кипел жизнью. Из конца в конец носились послушники, выполняя различные распоряжения мастеров и наставников, оруженосцы и рыцари отрабатывали приемы, скрещивая клинки под руководством строгих инструкторов, либо валяя друг друга в пыли. Солнышко сияло, птички пели, тени ластились к ногам коня как голодные кошки. Несмотря на эхо, стук копыт не нарушал веселого течения жизни, словно Ашер крался. Привычные с детства образы и звуки успокаивали, как ничто другое. Я и не заметила, как проехала портал двери, и Ашер надменно вступил в святая святых [или грешная грешных?] Храма.
— ВИИИРИЭЛЬ! — громовой рык Магистра заставлял любого сообразить, что что-то не так.
Но отнюдь не наводил на ценную догадку о причинах высочайшего раздражения. Лишь через несколько мгновений я разобралась, что вызвало его недовольство. Такой афронт! Мысленно похвалив скакуна и зная, что он оценит, я мигом спешилась. С нарочито ленивым видом вывела крайне гордого собой коня на улицу, отдала повод помощнику конюха, опасливо отскочившему в сторону при первой же демонстрации клыков, моих и Ашера, и лишь после этого вернулась в Храм. Детская выходка, но мне стало легче.
Сам Магистр, в окружении наиприлежнейших Воинов Тьмы, памятником самому себе замер на возвышении кафедры. Аметистовые глаза пылали, черные волосы развевал неощутимый магический ветер, дрожали тонкие крылья носа... Если бы не борода, никто не дал бы ему больше 20. Вообще-то ему больше шестисот, насколько именно больше не знает даже наш архивариус, но для собственного здоровья все мы предпочитали считать его чем-то вроде нашего доброго дедушки. А за какие деньги уходят его не совсем легальные изображения... Вокруг магистра, на простых скамьях, сидели семеро мастеров Храма. В высокое, Тьма забери, общество я попала! Ближе всех, с краю, сэр Ламир, сдержано-холодный, делано-равнодушно взирающий на меня с видом короля в изгнании, роскошно-аристократичный, неизменный участник официальных собраний и лучший из мечников Храма. Светлые волосы прохладно-пшеничного оттенка собраны на шее в пышный хвост, ни единой прядки не выбивается из прически. Костюм и тяжелый доспех сидят идеально. Меч возвышается за плечом. И руки, небрежно расслабленные, в кипенно-белых перчатках. Рядом с ним, подогнув под себя ногу, сидел Шарис, желтоглазый и непоседливый, судя по огоньку в глазах, замысливший какую-то шалость, полумэйн(1), способный спрятаться в тени от кольца на чьем-нибудь пальце, таинственный, как туманные дали, и непостоянный, как ветер. Молчаливый внимательный Яшма, черноволосый варвар степей, стоял, опустив ладонь на плечо своего постоянного напарника — высокой светловолосой северянки, Ликои. Он, не смотря на всю свою тяжеловесность и мускулистость, обладал необыкновенно изящной внешностью. Черные волосы спадали по спине едва не в пол. Она, изящная, стройная, не столь мускулистая, с короткой стрижкой, кроме единственной длинной прядки-косички у левого виска, выглядела как-то неоправданно жестко, но вместе оба мастера, преподававших стратегию и тактику, неизменные военачальники паладинов, смотрелись удивительно гармонично. На второй скамейке — еще трое, кого я знала значительно хуже. Дар, мастер-дознаватель и некромант, светловолосый бледный мальчик с огромными серыми глазами и теплой улыбкой темного бога. Лицо под всегдашней маской, в пальцах четки. Глава службы безопасности Храма Алуриан, бывший ассасин, беловолосый, светлокожий, словно усыпанный серебряной крошкой, хрупкий, как и все лунные мэйны, маг клана Крови, ослепленный еще до моего рождения и говоривший, что видит сердцем. Черная повязка на снежной белизне лица смотрелась как протест всем вокруг. Крыло Бабочки, мастер-целитель из темных харит, с глазами сияющими, как радужная лава и первый снег, таинственная золотистая фигурка, закутанная в шелк цвета безлунной ночи, серебристо-синяя вуаль скрывает лицо, и только кончик пушистого хвоста на полу хлещет, показывая ее волнение. Так-так-так. И кто у нас умер?.. Я присмотрелась и беззвучно сглотнула. Кажется, я. Иначе с чего бы это они все так многообещающе на меня смотрели? Ой, мамочки. Мне стало страшно, даже коленки затряслись. Однако в этом обществе быстро учишься держать марку, и удовлетворение во взгляде моего бывшего учителя явно свидетельствовало, что очередной экспресс-экзамен я сдала если не на отлично, то на твердую четверку с плюсом.
— Мои приветствия высокому собранию! — стянув опостылевший шлем и уронив его на ближайшую скамью, оповестила я, с лязгом и грохотом приближаясь к Высокому Трибуналу в полном составе.
Волосы воспользовались нечаянной свободой и подло рассыпались вдоль спины до пола, зловредно пытаясь эпизодически спутать мне ноги, и, в общем и целом, поставить большую и яркую точку моему паладинству, однако я пресекла их провокацию, перекинув через руку. Какая сволочь установила для аристократии минимальную длину волос до колена, с увеличением длины в зависимости от звания?! Ладно, сама знаю. Император. Да светит солнце на его полусумасшедшую маковку! Нет, это же надо, до чего доводит ссора с любовником? Императорская мать повздорила со своим генералом, и в качестве страшной мести ввела этот закон. Или ей просто нравилось ощущение волос? Снимаю вопрос. Ох, икается старушке. За всех нас. А в светлой Империи нет такой чуши...
— Нагулялась? — ворчливо поприветствовал меня Магистр.
Ну, раз ворчит, значит, ничего страшного. Жить буду. По-настоящему гневается он совсем не так.
— Я? Да как вы могли подумать?! — я даже засветилась от охватившего меня негодования [простенькая магия света, 'Ямаре']. — В поте лица своего сражаюсь с тварями света, раскланиваюсь с призраками на сто лет вперед, духов призываю, а Вы!..
— Ну ладно тебе... — Магистр правдоподобно изобразил смущение, едва удержавшись от искушения поковырять ножкой пол. Где тот пол и что за ножка... — Подходи, садись.
Я села. Даже грохотать доспехом перестала. И так все всё знают. Молчание затягивалось. Мы солидно помолчали еще немного. Шарис усмехался все ехидней, Дар по непонятной мне причине сверлил меня взглядом. Я подождала еще немного и закурила. Выдохнула в потолок. Дым свернулся колечком, едва не преобразовался — очень уж притягательный жест пришел мне на ум, из тех, каким раньше и зло отгоняли, но зря я решила не нарываться.
— Ну ладно, ладно, хватит вам с психологическими атаками. Чего сидите как при военном положении? — не выдержала, наконец.
Укор и неодобрение их мне, по большому счету, по боку, но интересно ведь!
— Сэр Вириэль, когда Вы в последний раз видели своего воспитанника? — светским тоном спросил сэр Ламир, вероятно, не в состоянии и далее мучить девушку ожиданием.
Мой наставник — настоящий рыцарь. Без страха и упрека. И что он у нас забыл?..
— К вечеру того дня, милостивый сударь, как изволил Совет Мастеров послать меня для решения жалобы вассала нашего Диего Альторе Доминго, эрцгерцога Паванского, — велеречиво промурлыкала я, не в силах удержаться от маленькой мести в рамках необходимого к демонстрации уважения присутствующим. — Кстати, мне пришлось от имени Храма дать ему разрешение на воссоединение с Леди.
