Злой Дух: Падение

Стальные объятья вдруг разжались, и его швырнуло на пол с такой силой, что весь дух вышибло из лёгких. Он был наконец-то свободен, но совсем не спешил подняться, глядя из-под полу прикрытых век на потолок, слабый и беспомощный.

— Ты умираешь. Тебе страшно?

Он молчал.

— Хорошо. Ничего не говори. Я и так знаю. Я вижу, как ты дрожишь.

Она склонилась над ним, вставая на колени. Он почувствовал, как её длинные волосы коснулись лица. Это страшное чудовище, пришедшее его убить...

В комнате пахло кровью и свечами.

— Слёзы?! Как ты должно быть сильно боишься.

Раньше её лицо под маской лжи было совсем другим. А теперь... мягкий дым ресниц обволакивал чёрные жестокие глаза. Трудно поверить, что недавно в них теплилась нежность. А куда делась милая улыбка? Он содрогнулся. С уголка её губ стекала кровь.

— Знаешь, я хочу тебя съесть. Вкусная кровь. Вкусная плоть.

Его затрясло. Он больше не понимал что происходит. Почему эта женщина хочет его съесть? Она Дух, и он Призвал её, дабы она исполнила его желание. Почему она должна его есть? Где его отец? Где мать? Лоран? Почему они ничего не делают? Не прогоняют этого монстра? Она съест его заживо, кусочек за кусочком. Сможет ли он закричать, когда она начнёт? Всё что он мог это молча взирать на этого дьявола в образе ослепительно красивой женщины.

— Откуда же мне начать? У тебя такая нежная кожа.

Её пальцы скользили по его лицу, спускаясь к шее. Разорванный воротник рубахи уже давно пропитался кровью.

— Сейчас будет ещё больней, это будут настоящие страдания. Агония, которую ты будешь умолять меня прекратить смертью. И я сделаю это для тебя — вырву из твоей груди сердце. Для Духов оно самое сладкое. Это будет десерт. Можешь помолиться, пока я не начала.

Он похолодел. Такой страшной смерти он и представить себе не мог. С трудом вспоминалось зачем он Вызвал эту женщину, Духа Орион обитающего на седьмом уровне Пустоты. Ошибка? Да, смертельная.

— Я готова, а ты?

Она рванулась к нему, стремительная, и её клыки снова прокусили его шею, только на этот раз они рвали живое. Он зажмурился что есть силы и схватил край её платья, судорожно сжав. Боль была невыносимой. Мальчик выгнулся дугой, и из самых глубин его существа вырвался крик страданий. Его разрывал на части ужас, и она... Он пытался отбиться, но руки не слушались. Она слишком много выпила его крови, а теперь... Эта мучительная терзающая боль, кровоточащая рана, и острые зубы вонзающиеся в неё снова и снова, снова и снова... Падая в ад, и отчаянно цепляясь за жизнь... Мгновения тянулись томительно долго, шаг за шагом приближая к пропасти. С хриплым дыханием вырывались жгучие стоны. Зрение затмевала кровавая пелена, пульсируя с каждым ударом сердца.

Пронзительная нестерпимая боль... он был способен осознавать только её. От слёз и крови стали влажными волосы, беспорядочно рассыпанные на полу.

Неожиданно всё прекратилось, и рука мальчика безжизненно упала на бледный мрамор. Женщина приподнялась, заглядывая в его угасающие глаза. Адская боль по-прежнему невыносимо жгла, и терзала.

Орион прижалась к нему сильнее, и тихо зашептала:

— Ты хочешь жить? — её голос был подобен сладкому яду.

Он медленно надрывно дышал. Жить?! Жить... — откликнулось эхом, такое далёкое слово, как одинокая звезда на чёрном небосводе.

— Я могу тебя вернуть, если ты будешь послушным, и как следует, попросишь. Ты же хочешь снова увидеть солнечный свет и проследить полёт птицы в небесах? Почувствовать теплые капли дождя на ладони? Услышать журчание ручейков после ливня? Наблюдать за стремительными облаками? А может, ты кого-то любишь, и снова желаешь его увидеть?

Она внезапно отстранилась, и, обхватив его лицо руками, посмотрела прямо в глаза.

— Ты же не против, если я снова подарю тебе жизнь?

Сумасшествие.

Он вглядывался в её глаза, стараясь не потерять сознание. Если это случится, то он уже не сможет очнуться. Она хочет вернуть ему жизнь или просто смеётся над ним? Его трясло так сильно, что стучали зубы. Конечно, она смеётся над ним. Всего лишь ещё одна мука придуманная ею. Что попросит она взамен его жизни? Может быть, чтобы он сам вырвал своё сердце?

— Просто доверься мне. Я тебя не подведу.

Его зрачки расширились, когда её ледяные губы сладостно стали его целовать. Не сопротивляясь, он почувствовал, как что-то холодное проникает внутрь и рассевается, заставляя кровь быстрее течь по венам, и сердце биться ровнее. Поцелуй вдыхал в него новые силы, и замораживал душу трепетным страхом. Вскоре он смог глубоко дышать. И к тому времени, когда женщина отстранилась от него, его тело снова стало живым и послушным.

— Теперь тебе лучше?

Он смог сесть, и оглядел затуманенным взором комнату. Свечи до половины оплавились. Рис и лепестки прилипли к одежде. На улицы всё ещё гремела гроза, и комнату изредка освещали всполохи молний. Неужели он вернулся к жизни?

— Жизнь — именно то, что нужно ценить. Но ты осознал это только сейчас, верно?

Он дотронулся до шее, где была кошмарная рана, но под пальцами оказалась гладкая кожа. Как такое может быть? Он уставился на Духа.

— Позже будешь меня благодарить, — усмехнулась она. — А пока подпиши это.

Перед его глазами возник лист белоснежной бумаги, на котором, по мере того, как он на него смотрел, стали проступать письмена.

— Что это?

— Договор.

— Я не понимаю что здесь написано.

— Виновата ли в этом я? Просто подпиши.

— Но как... — он сглотнул. — Как я подпишу, если не знаю под чем подписываюсь?

— У тебя нет выбора. Отказаться ты не можешь. Или можешь, но цена этому будет твоя жизнь. Мы просто продолжим ту игру, которую только что прервали. Как ты пожелаешь?

— У меня нет с собой ни пера, ни чернил, — быстро проговорил он, когда на лице женщины отразилось предвкушение.

На её ладони вдруг оказалось голубое перо.

— Ты ведь его хотел, не правда ли?!

Дрожащей рукой он взял перо. Что это такое? Голубое? Он вспомнил, как оно материализовалась в её ладонях, когда он попросил самое ценное что у неё есть. Почему она им дорожит?

— Вместо чернил — твоя кровь, — пояснила она, и её коготь оцарапал тыльную сторону его ладони.

Он обмакнул кончик пера, и несколько мгновений не решался поставить подпись. А если то под чем он подпишется намного страшнее смерти? Хотя как такое может быть? Почувствовав однажды её дыхание, он никогда не сможет этого забыть. Тот холод, замораживающий сердце, и трепет каждой клеточки. Уходить в никуда так страшно. Что бывает хуже этого?

Его рука с пером стремительно летела, выводя алую подпись.

— Молодец! — на её губах дрогнула тень улыбки. — Теперь мы сыграем в новую игру. Только палачом на сей раз, будешь ты.

* * *

Сможешь ли ты преодолеть леденящий страх своей души?

А если я тебе помогу?!

Он тихо плакал, лежа на кровати и притянув колени к груди. Что за напасть? Ночь была ужасающей. Воспоминания о ней заставляли его содрогаться в рыданиях. Договор, который он заключил с Духом. Она оставила ему жизнь, но теперь ему предстоит что-то сделать. Во что бы то ни стало выполнить свою часть сделки. При мысли об этом его бросало в холодный пот. Что она потребует? Ему казалось, что с тех пор, как эта женщина вошла в комнату Призыва, он попал в ад, не перестающий сжигать его изнутри. Он не стал хозяином, он превратился в раба. Где скрыться? Куда бежать?

Он стер с лица слёзы, сообразив, что вот уже минуту кто-то неустанно стучится в дверь.

— Я никого не хочу видеть!

— Открой! Я принесла мятный чай, — донёсся с той стороны двери голос Лоран.

— Просто оставь меня в покое!

— Я никуда не уйду. И буду дальше стучаться, пока ты не откроешь, слышишь?

До чего же она настырная! С неё всё может статься.

Флоримон нехотя поднялся с кровати. Ему стоит вести себя, как ни в чём не бывало. То, что случилось с ним не должно никого касаться. Он способен сам решить свои проблемы, какие бы они ни были.

Щелчок замка, и Лоран с обеспокоенной улыбкой вошла в комнату, неся поднос с кружкой чая.

— Оставь на столике и иди, — велел он, уставившись на летний пейзаж за окном.

Не хватало ещё, чтобы она поняла, что он плакал.

— Ты до сих пор не переоделся. Твоя одежда...

— Оставь в покое мою одежду! Если у тебя всё, ты можешь идти.

Лоран помолчала.

— Я пришла только сказать, — заговорила она, — что если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне.

— С чего вдруг?

— Родители уехали на два дня на конференцию в Милан, и велели мне...

— Ясно. Мне ничего не понадобится. Будь спокойна.

— Конечно. Надеюсь, что аметистовый кулон всегда при тебе.

— Нет. Он... треснул. И... И мне пришлось его выбросить. Извини.

— Треснул? Понятно.

Она неслышно вышла из комнаты, притворив дверь. Странно, что сестра не стала допытываться, почему треснул кулон, который она подарила ему на день рождения. Он нашёл его после... после Призыва в самом углу комнаты, расколовшимся на кусочки. Его защита оказалась ненадёжной. Но всё же странно, почему она не спросила?

— Ганз, что делал вчера вечером Флоримон?

Дворецкий учтиво поклонился Лоран, придерживая на согнутой руке полотенце. Должно быть, она оторвала его от хозяйственных дел.

— Он рано ушёл спать, и просил его не тревожить.

— В котором часу?

— Около девяти.

-Пошлите в Университет Рено, пусть передаст записку директрисе.

— Да. Что угодно в ней написать?

— Флоримон заболел, и сегодня в Университет не придёт, и я тоже. Как старшая сестра в отсутствие родителей, я должна присматривать за младшим братом.

— Что-нибудь ещё?

— Нет, это всё.

— Простите, — Ганз снова поклонился. — Вынужден сообщить, что пропали ключи.

— Ключи?! Какие ключи?

— Я как дворецкий ношу при себе ключи от комнат всего дома, и...

— Я знаю, что дальше?

— Вчера вечером они пропали.

— Пропали?

— Разумеется, есть запасные, но...

— Спасибо, Ганз! Принесите мне запасные.

Ноги несли его вперёд, а душа рвалась назад. Дух сказала, что в полночь ему опять нужно быть в комнате Призыва. Она должна была что-то ему дать. Наверняка, какой то предмет, которым он должен... Что это будет? Нож? Топор? Что придумает она? Как поступить ему? Чёрт! Должно быть, какая-то тёмная сила заставила его совершить Призыв, не иначе. А что будет, если он нарушит договор?

Он застыл, как вкопанный. В коридоре как раз напротив комнаты Вызова стояла Лоран, с головы до ног одетая в чёрное. Белый прозрачный шарфик, повязанный на воронике — единственное светлое пятно. Золотистые волосы, собранные на затылке удерживала чёрная лента.

Приглушённый свет свечей освещал коридор.

Что происходит? Почему она здесь? Может, специально следила за ним?

— Как ты себя чувствуешь? — спросила девушка.

— Хо... хорошо.

— Хочешь мне что-нибудь сказать?

— Нет.

— Уверен?

— Абсолютно уверен. — Он вздохнул, пытаясь собраться. — Что тебе нужно?

— Мне нужна правда.

— Какая ещё правда? Я спешу.

— В эту дверь? — указала она в желаемом для него направлении.

— Не понимаю, как ты...

"Отвяжись от неё скорей, и идём" — явственно раздался голос Орион.

— Что? — выпучил он глаза.

— Что? — не поняла Лоран.

— Ты что-то сказала?

Нет, это был голос Орион. Опять эта женщина. Она где-то рядом. Только представив, что она сейчас следит откуда-то за ним, как у него мороз пошёл по коже. Он ослабил воротник белоснежной рубашки, поняв, что ему трудно дышать.

— Прости, мне пора. Потом поговорим.

Он уйдёт, и Лоран тоже, вот тогда он и вернётся. А Орион подождёт. Даже она должна понять, что иначе нельзя.

— Стой! — поймала его за локоть сестра. — Сейчас самое подходящее время поговорить.

— Да отпусти ты мою руку! — попытался он вырваться, хмуро взирая на неё.

— Ты сделал это, ты совершил Призыв?

Его сердце чуть не выскочило из груди при этих словах.

— Что? О чём ты говоришь? Я ничего подобного...

От жаркой пощёчины зазвенело в ушах.

— Не лги мне! Не смей мне лгать! Кого ты Вызвал? Ну же, отвечай!

Флоримон прижимал ладонь к горячей щеке, во все глаза глядя на сестру. Он никогда не видел её такой. Обычно спокойная, сейчас она вышла из себя.

— Кого ты Вызвал, Флоримон?

— Никого, — тихо ответил он.

— Я видела ту комнату. На полу приготовления к ритуалу — лепестки роз и рис, а ещё там кровь. Это же твоя кровь? У крыс не бывает столько крови. А ночью я слышала, как кто-то кричал, ведь это был ты?

Он молчал. Признаться ли ему, что произошло прошлой ночью? Рассказать всё, как было? Но сможет ли она помочь? А если нет, то какой толк ей рассказывать?

— Флоримон?!

— Минувшей ночью я...

"Фло, неужели ты расскажешь наш маленький секрет?"

Он побледнел.

— Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Лоран, наконец, выпустив его руку.

Он не смог ответить.

— Я вовсе не хочу давить на тебя, — смягчилась сестра, — но если при Вызове ты сделал какую-то ошибку, то скажи мне. Возможно, если ещё не поздно, я смогу всё исправить. Я тоже Вызывала однажды Духа, и немного ошиблась. Флоримон, доверься мне.

"Какая хорошая девочка"

Флоримон внезапно ощутил, как нож режет его изнутри, но не успел он вскрикнуть, как его тело будто бы превратилось в лёд, застыв на мгновение.

— Спасибо, что позволил мне немного погостить в тебе!

Орион снова нежно улыбалась, представ перед ним в изящном полупрозрачном одеянии, и в перламутровом жемчуге. Её волосы казались серебряным водопадом в свете свечей. Он уже забыл, как прекрасно её лицо. Всё его существо встрепенулось. Он снова видел её. И к нему с новой силой вернулось то воспоминания агонии, когда он умирал. Его лицо исказилось, он был готов хныкать, как испуганное дитя, отступая назад, и шепча полузабытую молитву.

— Флоримон, что случилось? — испугалась Лоран. — У тебя должно быть сильный жар.

— Не подходи ко мне! НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!!

Орион презрительно поморщилась, передразнив:

— "Не подходи ко мне!" А что ты можешь сделать, чтобы мне помешать? Или... что она может сделать?

В следующее мгновение женщина оказалась за спиной Лоран. Её руки обвили девушку, дотянувшись до её лица.

— Убери!.. Убери свои проклятые руки, мерзость!!

— Флоримон? — В глазах Лоран уже плескался ужас. — Что с тобой, Флоримон?

— Дурачок! — Орион обняла девушку сзади, кладя голову ей на плечо. — Будь посдержанней. Видеть и слышать меня можешь только ты. Рискуешь приобрести статус психа. Ты же этого не хочешь? Тогда поаккуратней бросайся словами. Ты напугал Ло. Бедняжка, она вся дрожит. Скажи, ты этого добивался?

Флоримон сглотнул, и облизнул пересохшие губы. Его взгляд скользил с Орион на Лоран, и обратно.

— Фло... — чуть не плача произнесла Лоран.

— Как же вкусно она пахнет розовым мылом, — вдохнула Орион аромат её кожи. — Узнать бы, как пахнет её кровь. Ведь ты поможешь мне в этом? Ну не надо так дёргаться. Нет, так нет. Я не настаиваю. Только не плачь. Твои слёзы причиняют мне почти физическую боль. С тех пор, как во мне твоя кровь, я стала слишком живой.