Бог маялся с похмелья "Божественные сказки"

— Сьешь ложечку...

Он покачал головой и отрыгнул. Слава мне, что успел отправить все это не себе на бороду и рубашку, а к братцу в гости.

— Ну сьешь ложечку! — Я Силой открыл ему челюсть и, с размаха, ложка застряла между зубов. — За маму...

Брарией заворчал, но пережевал. Все что дальше надо — творить до измора ложки и впихивать вместе с горной грядой в непослушные ротики.

— За папу... — Вторая пошла.

— За тетеньку с соседнего созвездия, — захихикал старший сын.

Я побледнел и скукожился...

— Это та тетя, за которую мама полгода гоняла папу отца по воде, огню и подземной канализации? — Спросила родимая доченька, богиня козней.

Хоть к ней обид не держу, у нее будущая работа такая. Но остальных накажем!

Я скрипнул зубами. Меж тучами прорезалась молния... Она раскидала зпзевавшиеся тучи и ударила вниз. Запахло палеными богами и детской неожиданностью. То-то же...

— За дядю Ярдо, за добрых гонмов! (Ага, это они только в сказках добрые бывают, нехорошие, проспиртованные создания, они даже любовью занимаются в количестве, не меньше семерых)

Притихшие дети внимательно слушали, наблюдая за движениями челюстей младшенького...

Вот и домой пора. Все сделано, но как же, тещу ее, слетать незаметно в свой мир и переделать на трезвую голову несколько деталей, а то помнится мне что-то совсем нехорошее. Жена явно не будет в восторге.

Осторожно прокравшись в прихожую, тихо натянул сапоги космической левитации. В доме — ни звука. Это я умер, или Арфика куда-то улетела? Можно и заглянуть. Ура! На кухне и в спальне пусто, зато на холодильном леднике — записка.

'Улетела к подруге, буду вечером, до третьей зари. Надела твой подарок — похвастаться. Если меня удивишь, целая ночь — твоя. Нет — уеду к маме. Целую в бородатую щеку. Обед, ужин, а также упущенный тобой вкусный завтрак — в микроволновке.'

Дела... 'нет — уеду к маме'. Я серьезно задумался: может и не переделывать ничего. Склока — склокой, зато несколько лет поживу в тишине и спокойствии. И детей она забрать не сможет: чтобы их хоть сдвинуть, надо Силу, минимум, как у меня. С другой стороны, голодать неохота, да и ночи хорошей хочеться. А то с девками у меня всегда что-то забывается, благо, пьяный всегда. Вот жена — хорошо. Все можно, как угодно и сколько...

Скрипнув зубами, я решил. Но на голодный желудок твориться не будет. Мне самое большее прет исскуство когда или выпимши, или очень выпимши. Другого не дано. Верно в Космосе говорят: все творцы стимулируются. И хорошо, дорогая жена, что у меня в партнерах водка, а не, например, космическая пыль, или воздух далеких галактик...

В микроволновке — битком набито. И все мое любимое: шейки вулканов, подводные запеченные камни, луговая трава. Только разогрей и ешь! Видно, угодил ей с бижутерией. Кожаной, чтоб ее...

Повернув переключатель на чудо агрегате, я прошел к холодильному леднику. Вот она, любовно запрятанная во люду заветная бутылка амброзии. Made in Far Galaxy, the Best — самая лучшая в космосе. Без нее никак нельзя, творение не вылезет, или полезет боком, а так, не то что звездную систему не заколотишь, даже чашку кофе толком не разогреешь.

Изрядно отхлебнув, я с широкой улыбкой облегчения вернулся в печке. С каждым шагом и глотком улыбка расплывалась все шире, а на душе запела синичка, сменив табун голодных котов. Открыв дверцу микроволнового чуда, я расстроенно оглядел не поменявшуюся ни на градус картину. На куче холодной еды лежала записка, не от жены...

'В связи с задолженностью за энергию за последние сорок пять лет, оная вам отключается и назначается штраф в размере четырех бидонов амброзии. Короче, жрать не будешь, пока бутылку не поставишь.'

Грязно ругаясь, я отдал короткий приказ и телефонная трубка материализовалась в моей дрожащей от злости руке. Номер мой божественный мобильник помнил сам, стоило лишь крикнуть имя. Послышались гудки...

Из-под земли отчетливо донесся гулкий удар молота в железнодорожную шпалу.

— Альйо? — послышалось в трубке. Гнусавый противный голос явно желал еще каким-нибудь образом меня позлить.

— Слышь, Ярдо, конец тебе, — рыкнул я в телефон.

На другом конце зашипели.

— И что ты мне, бозя, сделаешь?

— Из-под земли достану, — коротко ответил я.

— А как? — Снизу отчетливо хихикали.

— Вызову массовые извержения тебя из гор и затоплю тебя, вместе с остальными гонмами океаном...

Як разогрел до матового горения ногти и нацелился в пол. Планета слушалась своего хозяина. По всем континентам прошла мелкая дрожь, заклокотало море и воздух раскалился добела. Солнце, мирно наблюдавший за моими действиями, испуганно поджал хвост и скрылся между тучами. Они радостно загалдели, приветствуя его.

— Э-э, братан, потише, мы ж только выпить хотим, а ты к нам в бар уже давненько не заглядывал. — Под землей серьезно струхнули.

— Да я с молодости к вам не хожу и ходить не собираюсь. Где это видано, дома напиваться? Или хотите, чтобы к вам женушка заглянула, за попытку спаивания хозяина на рабочем месте?

— Крутая баба, — прошептал кто-то из огненных гонмов. — Может так заделать, что даже и умереть можна!

Ярдо, самый главный и большой гонм, мучительно размышлял. Ему хотелось немного побурлить на свежем воздухе, попариться в море и амброзии хотелось, у них же там под землей только лава да жидкие камни. Но и с Арфикой встречаться ему не улыбалось.

— Ладно, — обиженно пробубнил гонм, — получай свою энергию.

— Спасибо, — просто ответил я.

Печь разогрелась, завибрировала, из нее пошел прекрасный запах тающих головок айсбергов.

— Амброзии дай, а? — Донеслось из телефона. Гонмы напряженно ждали.

Но я уже пришел в хорошее расположение своего божественного духа. Или бутылка помогла, или еда расслабила...

— Пришлю сегодня вечером, если жена не убьет. Но со служебной распиской и клятвами против алкоголизма.

— А, дык, ты опять последнее время шлялся где-то. То-то жену твою было слышно аж до ближнего космоса. А сколько птиц в лесах оглохло так, что теперь глухарями называются.

Но я уже бросил трубку. Негоже начальству разглагольствовать с подчиненными о своих приключениях... Не по божески это!

Сытый и довольный бог спустился с неба, присел на горке и горько заплакал... Любое начало, даже божественное, в пьяном бреду такое начудит...

Погуляли мы славно! Столько одноразовой посуды и пустых бутылок, что местное человечество до конца своего мира не расхлебает. Во наделали... Платки, облепленные неведомо чем, над ними — мухи. Это мы сразу уберем, не хватало в этом мире божественных насекомых. Чьи-то штаны на горной гряде, рваные. Негоже им тут находиться. Нет, за несколько часов я тут не уберусь... Можно, конечно, убыстрить время, вон и речка Елта из-под валунов пробивается. Но для меня-то время останется прежним — и застанет меня жена с закатанными рукавами над горой мусора, которую упорно, на протяжении семи дней творил ее муж с друзьями и... Но об этом не будем! И не всю неделю я пил, один день отсыпался, не сам, правда, во-он там в расселине, где земля вспахана. То-то меня все чешется. Что делать?

Водой смываем! Вот ответ! А как же местное население? Их даже при убыстренном времени меньше чем за сотен восемь лет не сделаешь. Это ж еще вылепить надо. Да и не помню, какой материал использовал на тела. Ошибусь, жена прослышит и убьет, или тещу домой пригласит, в худшем случае. С водой разобрались, а смертные?

На полянке посреди леса сидел маленький бородатый человек. И явился к нему бог. И сказал что-то вроде: 'мда, хреново тут понаделали...' И понял человек, что плохо живут соплеменники его, и что конец им будет, и упал на колени он и попросил спастись. И построил он большой корабль, куда взял свою семью и каждой тваре по паре. И поплыл...

— Эй, ты, — окликнул я старого человека. Он выглядел таким дряхлым, что наверное мог быть кем-то из сыновей тех смертных, кто был свидетелем нашего праздника.

Посмотрим в руководство по эксплуатации нового мира. Это я писал? Десять ошибок в слове из четырех букв, ой как хорошо мне тогда было... Хоть пополняется само со временем! Хватило ума дать этому миру скудный интелект. Высшая Комиссия, как же будут жить эти люди, если они пошли от пьяного меня?

Как же деда звать? Вот, нашел, страница 13459, Онй, или Йон, не разобрать... Инвентарный номер 4758-уа-358, сын не то Авля, не то Еваля, инвентарный...

— Короче, Онй (да что за имена такие...), сейчас будет потоп.

— Что? — не понял он.

— Смерть, говорю пришла! Человечеству конец, гаплык, ведро с дырками. Понял?

Он понял и усердно закивал головой. Смотри не надрывайся так, а то от старости лет, отвалится, не дай же я...

— Берешь, значит, самую большую посудину и таришь туда свою семью, коз, баранов, овец и прочее. Это я не про семью, а про зверей! Закрываешься на пару часиков и после живой здоровый выходишь на берег, продолжать жизнь на земле. Плыть в чем есть?

Он утвердительно кивнул и рассказал о том, что от начала мира возле горы лежит здоровенная деревянная структура, непонятного происхождения. Я быстро туда слетал и с удивлением отметил, что 'здоровенная' — оброненный кем-то из моих пьяных собутыльников пустой спичечный коробок. Узнаю чей, пошлю бутылку лучшей амброзии. Он мне тут человечество спас!

Короче погрузились все твари с парами и под паром. Я убыстрил время и полил дождем. Мало воды, добавим так, чтоб аж по макушки гор, а то весь мусор на дне останется.

А что это и-под воды виднеется? Материк, ничего себе! Я здесь калькулятор забыл... А они, видишь, в Космос собираются. Нет, еще рано! Если такие же пьяни, как я, в небо их не надо, собьют кого-то из пришельцев, а мне потом судится за нетрезвое ДТП. Водички вам! Не тонете? Так мы снизу вам фундаменты поубираем! Пошли ко дну со свистом, вместе со своей магией и техникой.

Та-ак, инвентарный номер 8675-ва-372, Алтандита, вычеркиваем...

Все под водой, только коробок виднеется. А мы их от воды уберегаем, спички воды бояться!

Время дренажа, чтобы все смылось. И, обязательно, прямой портал ко братцу, пусть попьет. А если гонмам на голову немного покапает, им приятно будет — попарятся.

Вода медленно сходила. Я летел над человеческим кораблем, не давая волнам и большим камням разрушить хотя бы стенку. Люди — создания хрупкие, им нельзя сильно волноваться. При взлете на гребень волны, из корабля доносилось дружное 'у-у-у-у', при падении вниз — 'о-о-о-о'. В этот момент я придумал парк аттракционов.

Кто-то открыл окно и ошалелый голубь, устремившись в небо, ударился мне в живот. Я только успел заметить, как круглые глаза над клювом со всплеском рухнули под воду. Вторую птицу постигла та же участь... От третьего голубя я успел увернуться и он, взбодренный шлепком под хвост возвратился на корабль.

На твердую землю ступила нога человека. Начался новый мир, чище! Мне даже начало здесь нравится. Может, сюда переселиться, если Арфика будет не против? Будем надеятся, что Ярдо здесь будет повежливее...

Что у нас с континентами? Инвентарный номер такой-то, Ервопа, стоит на локтях и зазывно призывает другой, Аизю. Это меня девчонки попросили изобразить постельный процесс, ну я и наваял... Приговаривая, что мы будем заниматься тем же и по-разному...

Меняем очертания. Чтобы хоть в глаза не бросалось. Ниже — более-менее нормально. Немного подправим очертания той бесформенной кучи в океане на юге, которую навалил кто-то из великанов. А что это за зверь такой, в очках и с сигаретой за зубами. А, ну, ходи сюды! Хоть карман тебе сделаю, чтоб бычки по прерии не разбрасывал, и не кури больше, а, то, запрыгаешь у меня, как миленький...

Полетели на другую сторону планеты. Стоп! На континенте с выражением лица моей жены на большой площади выцарапано аж до мантии матерное слово. Переделать никак не выйдет, это я так постарался, чтобы из ближнего Космоса просматривался Арфикин силуэт, подписанный этим... Ничего, засыплем песком!

О, что-то тянет в кустики. Облегчение от утренней амброзии. Кто это кашляет за спиной? Бесстыжий, уставился на мое божественное начало. От стыда я загорелся, а вместе со мною и куст.

Шел по пустыне человек и увидел он бога, в виде горящего куста.

Да-а-а! Сказал человек и глубже затянулся дымом пустынной колючки. И сказал ему бог:

— Что вылупился, как колодец на небо?

Я присмотрелся.

— Что куришь?

Инвентарный номер 4589372-ап-034, Исейом, ткнул окурок мне в руку. Я вдохнул дым и обалдел. Потом отбалдел, минуты через три, и еще затянулся. Где он такую траву нашел? Хорошая, но я, бог, от нее тупею, мать твою на портупею, га-га... Это же мой народ через лет пятьдесят станет сборищем идиотов и олигофренов. Помочь народу надо. Деградирует...

— Где взял траву?

— Один знакомый начальник дал... Погоняло — Рафаон.

— Рафаон?

А не мой ли это, часом, антипод, который всегда рождается в мирах, где я пью? Самое противное — моя Сила сразу поглощается его Антисилой. Делать надо что-нибудь, или Арфика меня со свету сведет учениями о вреде алкоголя... А один бог-покровитель смертных не сможет спасти недавно сотворенный мир. От самого себя...

— Значит так, — сказал я Исейому, — на вот тебе палку. Иди и дай тому засранцу по макушке. Даш и скажи: мол, тут папа просил передать, что он теперь здесь, типа, местный бог и просит вас удалиться со своею наркотой с планеты, иначе, котомка тебе, уважаемый. Проще говоря, не жить тебе, супостат, на земле нашей славной!

Человек ухватился обеими руками за отломанный мною с ближайшего дерева сук и спросил:

— А что мне за это будет?

Я, конечно, от такого вопроса удивился, но честно ответил.

— Пророком станешь, уважать тебя очень будут. Есть и пить будешь больше и жен у тебя больше будет, и детей. Только с обещаниями сроки не затягивай, иначе отлупит тебя паства за ломаный грош. Быком тебя называть будут и в золотом изваянии увековечат... Иди, создание мое...

Он не дослушал и последние слова услышала только его спина, резво уносящаяся, вслед за пятками к горизонту.

Я присел возле куста, убыстрил время и задумался. Это хорошо, что посох наделенный противоядием от травки, но ломать народ будет и галлюцинации повсеместно начнутся. И отобразиться может плохо на рождаемости...

В мою сторону со страшной скоростью, даже учитывая убыстренное время, мчались две тучи пыли. Одна за другой.

С грохотом ко мне приблизилась большая толпа моих сынов и дочерей.

Первым передо мной остановился Исейом.

— Тут такое дело! — Выдохнул он. — Я все так передал, как ты просил, а Рафаон разозлился и приказал меня выпороть, но тут как началось... И змеи ползали, и тараканы... Воистину, велика твоя сила, боже! Скажи только, зачем детей наших погубить хотел?

Я понимающе покивал головой.

— Курить меньше надо было...

Я встал на ноги и направился, было, идти, но тут подошла вторая группа. Впереди, на большой, украшенной золотом колеснице, возвышался мой антипод.

— Понятно, почему бежали, — пробормотал я и обратился ко своему народу.