Змеиный князь. Первые три главы

Мал подошел к отверстию в стене и вытащил оттуда шкатулку округлой формы. Открыв ее, он увидел яйцевидные сосуды. Мал попытался пересчитать их, но замер от удивления. С ним стало происходить что-то необъяснимое. Светящийся поток жизненной силы захватил его. Он оглянулся и увидел, что его друзья засветились откуда-то изнутри. Искорки переливались мягким светом, вспыхивали и гасли над маленькой Маргаритой. Мал протянул руку и направил на нее луч света. Он влился в тело Маргариты туда, где билось ее сердце. Искры вокруг нее слились в сияющее облако, в то время как на лицах стоящих рядом Ву, Верна и Дана сияли блаженные улыбки. Они тоже искрились, но не столь ярко, как его возлюбленная. Мал хотел было и им отправить по одному из лучей, но всё неожиданно померкло. Его охватило негодование:

— Капитан всё испортил — он упустил пчелу! — заорал Мал, упал на колени перед шкатулкой и застучал кулаками по каменному полу.

Когда приступ бешенства прошел, Мал поднялся на ноги и увидел бредущего к ним сборщика хвороста. Вместо головы у него был раздувшийся кожаный мешок, а худощавое тело покрылось язвами и черными пятнами. Ву, недолго думая, подскочил к полуживому крестьянину и одним ударом сабли отделил голову от тела. Она покатилась с плеч прямиком к шкатулке. Мал остановил ее ногой и рассмеялся:

— Вот уж действительно: либо жизнь совершенная, либо наимучительнейшая смерть!

Шкатулка исчезла, и Мал покинул пещеру черной пчелы.

Капитан был встречен им на одной из деревенских улиц. Он стоял с опечаленным видом, поднимая палец к небу и, ни на кого не глядя, беззвучно шевелил губами. Мал окликнул его. Капитан обернулся:

— Моя дорогая пчелка улетела, — и опять ткнул пальцем в небо.

Вид его был столь нелеп, что Мал рассмеялся. Маргарита засмеялась вместе с ним. Ву, Верн и Дан пытались сдерживаться, но вот и они захохотали в полную силу. Капитан поначалу рассеянно поглядывал на развеселившихся сотоварищей, потом пришел в себя и улыбнулся.

Как только путники нашли себе дом, испанец предложил Малу поупражняться в фехтовании. Принц согласился, но прежде попросил Оцеано рассказать, как он узнал о пещере черной пчелы.

— Был у меня друг. Звали его Эрнан, — капитан начал свой рассказ издалека, разглядывая отблески солнечных лучей на поверхности вынутого из ножен клинка. — Мы учились вместе с ним в мадридском университете. Эрнан был умен и ловок: он лучше всех разбирался в философии и владел клинком как никто другой. Этими ключами в Испании можно открыть, по меньшей мере, половину дверей, ведущих на вершину успеха. И только один недостаток мог помешать ему в этом: он был беден, беден как церковная крыса. Ему приходилось голодать и носить дрянную одежду. Я не раз делился с ним последним куском хлеба. Вы никогда не узнаете Мал, каково это: день за днем сидеть в вытертом платье, в рваных башмаках, с пустым желудком в обществе лоботрясов, никогда не знавших нужды. В таких случаях кожа становится тоньше яблочной кожуры. Даже малейший намек на насмешку во взгляде как кинжал легко проникает внутрь и заставляет ощущать невыносимую муку. Кожа Эрнана был куда тоньше моей. Ему выпадал редкий вечер, когда он не спешил на одну или сразу две назначенных им дуэли. Однажды он попросил меня сопроводить его на поединок. Это была необычная просьба, — до сих пор Эрнан предпочитал обходиться без чьей-либо помощи.

Его соперник явился не один, а с вооруженной охраной. Эрнан приказал мне оставаться на месте, а сам пошел вперед. Его окружили, и кто-то без промедления метнул ему нож прямо в затылок. Мой друг умер мгновенно, а я еще долго смотрел на ворот его сорочки, окрашенный кровью, и думал, что Эрнан, останься он жив, ни за чтобы не отстирал это кровавое пятно.

Так я стал свидетелем его смерти, и поначалу считал себе обязанным отомстить убийцам, но прошло время, и я спросил себя: зачем? Слишком многие в этом мире прикрывают свой подлый нрав высоким происхождением как платьем. Но разве они не вправе распоряжаться своей жизнью так, как им вздумается. И я не могу судить их, ведь я — не господь Бог, я — пират, я — вор и лжец. Да, я бесчестен, но именно поэтому мне можно доверять: поступки честного человека никогда нельзя предсказать, а бесчестный делает именно то, чего от него ожидают.

— Но ведь иногда мы действуем и по своей воле, — возразил Мал.

— Я признаю, что вам это удается. Я тоже не захотел быть пешкой в войнах королей и выбрал другую войну — пиратство. Но я так и не достиг желанной свободы. Несколько недель назад я захватил корабль, идущий к берегам Египта. Я всегда могу принять деньги, если жертва готова признать мою силу и откупиться. Но тот, кто нанял корабль, не был ни купцом, ни аристократом. У него не было ни денег, ни товара на продажу. Когда я сказал, что вынужден пленить его ради выкупа, тот предложил в обмен на свободу нечто большее, чем золотые дублоны. Он утверждал, что располагает сведениями о пещере, где скрыт источник сверхъестественной силы. Я потребовал доказательств. Он показал мне пергамент с изображением странного существа. Разглядывая его в первый раз, я лишился самообладания. Мой пленник быстро свернул пергамент с магическим рисунком и сообщил мне, что в одном из поселений Египта возведена стела. Она указывает на пещеру, в стене которой скрыта черная пчела и двадцать восемь сосудов. Яд пчелы и содержимое сосудов как раз и есть тот самый источник. Мои сомнения так и не рассеялись, и я счел разумным оставить обладателя ценных сведений на корабле. Это было сделано ради его же безопасности, — он мог не только опередить меня в поисках пещеры, но и погибнуть от руки пиратов, на которых пергамент не произвел бы столь сильного впечатления. Я позволил команде захваченного мною корабля плыть в любую сторону света, а сам стал ждать, когда небо явит мне знак. Так что ваше появление на моем корабле оказалось как нельзя кстати. Жаль только, что я подробно не допросил своего пленника, разумеется, он не стал мне выкладывать всего, что знал.

— Где он сейчас? — спросил Мал.

— Думаю, там же, где и раньше — на моем корабле, — с усмешкой произнес капитан.

Он направил клинок в сторону Мала, давая понять, что желает закончить беседу и приступить к поединку.

ГЛАВА II

ЭЛЕФАНТИНА — ГОРОД ЦВЕТОВ

Мал проснулся посреди ночи, охваченный неясной тревогой. Он вышел из дома и увидел людей, один за другим спешно покидающих поселение. Принц вернулся и призвал спутников как можно быстрее оставить место ночлега. Они быстро собрались и двинулись в сторону гор. Капитан шел первым, следом за ним Ву с Маргаритой на руках, потом Мал и Дан, замыкал шествие Верн. Следуя за спасающимися бегством крестьянами, они вышли к подножию горы. Здесь деревенские жители рассеивались и исчезали, прячась в каменных разломах. Капитан же направился вверх по пологому склону. С первыми лучами восходящего солнца путники достигли вершины горы. Оттуда им открылся вид страшного побоища: на оставшейся позади песчаной низине сошлись две армии — крестоносцев и мусульман. Рыцари-христиане истово сокрушали войско под стягом полумесяца. Мощные баллисты отправляли каменные снаряды и железные стрелы, разрывающие на части человеческие тела. Мусульмане гибли один за другим, но не отступали. Сбившиеся в кучу, они были стеснены до такой степени, что не могли пустить в ход копья. Пехота крестоносцев расступилась, и на поле боя вырвалась конница. Сражение превращалось в бойню. Израненные мусульмане, даже не пытались защищаться. Они валились под копыта лошадей, и те топтали поверженные тела.

Спустившись с горы, путники остановились на привал под раскидистыми сикоморами. Ни у кого не было сил говорить. Капитан, как и все, молча повалился на траву. Верн и Дан легли под тенью кустов, подальше от палящего солнца, а Ву отправился на поиски источника воды. Маргарита, самостоятельно преодолевшая вторую половину пути, опустила Малу голову на грудь и замерла. Закрыв глаза, принц подумал, что всё-таки несколько странно то, почти безмолвное терпение, с которым принцесса переносит трудности, выпавшие ей в этом опасном путешествии. Неожиданно его внутреннему взору предстал дивный сад, — перед ним словно бы распахнулась дверь, он почувствовал себя маленькой девочкой и его ведет за руку женщина. Он знает, что им предстоит попасть в необыкновенное место. Женщина очень добра к нему. Мал что-то говорит ей голосом Маргариты, чему очень удивляется, и снова оказывается самим собой, теперь уже погружаясь во тьму, в которой сотни человеческих тел рассыпаются подобно истлевшей трухе. Видения исчезли. Маргарита по-прежнему спала. Мал захотел пить:

— Где же Ву? — он огляделся в поисках слуги.

Вдалеке поднималось облако пыли. К оазису приближался конный отряд. Разбудив Маргариту и всех остальных, Мал вытащил клинок из ножен.

— Лучше бы вы предъявили свой титул, принц! — мрачно проговорил Оцеано. — Может быть, он заставит наших братьев-христиан быть более разборчивыми в поисках товара для сирийских невольничьих рынков. Они пьяны от мусульманской крови, так что постарайтесь произвести на них впечатление хотя бы своим красноречием!

— Разумеется, капитан. Но, если они соберутся пленить нас, я поступлю как честный человек и укажу на вас как на одного из величайших морских разбойников, за голову которого можно получить, куда большую награду, чем цена шести рабов. Надеюсь, они не лишены алчности, — отвечал Мал.

— Звание "величайший" мне льстит, — откликнулся капитан.

Рыцари, восседая на утомленных пустынным солнцем лошадях, приближались к оазису. Животные заметно ускорили ход в надежде на отдых и сытную зеленую траву. Всадники в боевых доспехах с нашитыми красными крестами были измучены солнечными лучами не меньше лошадей, но не погоняли их, а покачивались в седлах в ожидании столь желанной встречи с прохладой. Когда отряд крестоносцев и следующие за ним повозки стали постепенно останавливаться, к выстроившимся в ряд спутникам подъехал рыцарь. Он обратился к Малу и назвал свое имя:

— Барон Филипп де Монфор.

В ответ принц также назвал себя и представил сопровождающих его людей, отрекомендовав капитана испанским аристократом. Дон Оцеано склонил голову в знак приветствия.

Филипп распорядился устроить обед. Всадники спустились с коней и принялись расставлять шатры. Там появились обеденные столы, а на них копченое мясо, хлеб и вино. Когда Мал был готов сесть за стол рядом с бароном, где-то поблизости раздался крик. Принц узнал голос Ву и выбежал из шатра. Вслед за ним вышел и Филипп. Солдаты жестоко избивали слугу-мусульманина. Мал потребовал, чтобы они остановились, но распалившиеся солдаты явно намеревались забить Ву до смерти. И только когда Филипп приказал прекратить драку, солдаты не посмели ослушаться.

За обедом принц расспрашивал рыцаря о ходе войны. Тот рассказал ему, что явного перевеса крестоносцам добиться так и не удалось. Рыцарей, ступивших на святую землю двадцать один год назад, либо нет в живых, либо они уже так немощны, что не в силах поднять меч:

— Что делать? Христиане гибнут, умирают от болезней и становятся предателями. Всё больше людей превращают поход в погоню за добычей. Мусульмане же с каждым годом накапливают силу ненависти.

— Но что ищут христиане в стране фараонов? — спросил Мал.

— Мы — пилигримы и пришли сюда, чтобы совершить паломничество. Как гласит легенда отца Иллариона, Христос побывал в египетских пирамидах четыре раза. Это произошло на седьмом, четырнадцатом, двадцать первом и двадцать восьмом годах жизни. Каждый раз местом его пребывания становилась зала в одной из пирамид. Поиски священной обители ведутся много сотен лет. Отцы церкви разделились на тех, кто считает легенду вымыслом и тех, кто верит отцу Иллариону. Цель нашего похода в Египет — найти святое место. На того, кто обнаружит его, снизойдет великая благодать. Человек, проникший в Священную обитель, обретет духовную силу прекратить все войны. Как только обитель будет найдена, наступит новый Золотой Век.

— Так надо найти ее! — в один голос воскликнули Мал и Маргарита.

— Мы побывали во всех известных нам пирамидах. Пока наши усилия тщетны. Но мы с самого начала знали, что наши шансы невелики. Войти в Священную обитель должен змей в образе человека. Так гласит легенда.

В разговор вмешался капитан:

— Почему именно змей?

— Мы не знаем этого. Рукопись отца Иллариона обрывается. Других сведений о жизни Христа в Египте нет. Отцы церкви воздерживаются трактовать послание преподобного отца, опасаясь извратить истину.

— Я найду эту залу, — спокойно сказал Мал.

Филипп недоверчиво улыбнулся.

— Ву, — Мал кивнул мусульманину, — рубашка!

С помощью слуги он обнажил торс, покрытый зеленой змеиной кожей.

— Это должно случиться, — уверенно произнес Мал и, глядя в глаза возлюбленной, добавил, — правда, Маргарита?

Вместо ответа девочка прильнула к принцу и поцеловала ему руку.

Утром, пока еще все спали, рыцарь Филипп вызвал Мала на разговор:

— Насколько серьезны ваши намерения найти обитель Христа?

— Уверяю вас, что я и моя спутница искренне желаем достичь священной обители, — произнес Мал с воодушевлением.

— То, что ваши стремления подчинены желаниям женщины, и вызывает у меня опасения, — в Писании ничего о ней не сказано.

— Зато всё остальное совпадает, — улыбнулся Мал, — вполне возможно, что о женщине говорилось в утерянной части рукописи.

— Признаюсь вам, эти поиски много значат для меня. Ради них я пожертвовал почти половиной из сорока девяти лет, прожитых мною на этой земле.

— Вы старше моего отца, но выглядите намного моложе, — вслух удивился Мал.

Филипп продолжал свой рассказ:

— Моим сыновьям не дают покоя мысли о наследстве. Они беспрестанно дерутся за земли, пока еще принадлежащие мне. Моя жена не вынесла этих ссор и умерла. Священная обитель — моя единственная надежда. Я, как никто другой, нуждаюсь в вашей помощи. Скажите, что вы намерены предпринять?

— Я готов сейчас же оправиться к пирамидам, — принц стал серьезен.

— Чтобы найти путь к пирамидам, нужен проводник. Я еду к отшельнику, знающему в пирамидах все входы и выходы. Говорят, он слышал о легенде отца Иллариона. Так что отправляемся в путь. Лошади для вас найдутся. По дороге я объясню, куда мы едем.

Весь день отряду крестоносцев пришлось преодолевать пустыню, несмотря на то, что солнце, как и прежде, пыталось довести кровь, текущую в телах людей и животных, до кипения. Мал непринужденно развлекал Маргариту рассказом о ночных видениях, не забывая восхищаться красотой и очарованием маленькой принцессы. Только однажды он отвлекся, увидев огромный, покрытый колючками куст. Неизвестно как оказавшийся в безжизненном пространстве он поражал совершенством скупо прочерченных линий ствола и ветвей.

Последовала еще одна ночь в пустыне. В этот раз Мал проснулся задолго до восхода солнца. Его разбудил возглас рыцаря из ночного караула:

— Смотрите, какое чудо творится с луной!

Мал вышел наружу. Небесное светило приняло облик прекрасной женщины. Она излучала доброту и нежность. Захваченный чувственным потоком, изливающимся с небес, Мал не мог оторвать взгляда от луны, но он чувствовал, что Маргарита находится где-то рядом, и благостный свет проникает в их тела, позволяя пережить состояние необыкновенной легкости и счастья.