Ветер на ощупь

Подойдя к портрету, я сердито посмотрела на парня и заявила:

— И нечего на меня так смотреть! Сама знаю, что растяпа, и никакие твои жалостливые взгляды этого не изменят!

— Уверена? — сиплый вопрос тихим эхом пронесся по пустому коридору.

И парень с портрета... ухмыльнулся. Я невольно попятилась. Парень ухмыльнулся еще шире, потянулся и... выскочил из рамы. А его изображение — осталось. Перепуганные светляки с тихим писком ринулись в разные стороны, и по каменным плитам пола прошуршали легкие шаги.

Я молча уставилась на рыжее чудо. На портрете он был изображен по грудь, а в коридоре встал в полный рост. Высокий, тощий, нескладный, на вид чуть старше меня и рыжий с ног до головы. Светлая кожа густо усыпана сияющими веснушками, а в рыжих глазах искрились клубки живого огня. Продолжая отступать, я прижалась к стене.

— Да не бойся ты, не обижу, — усмехнулся он, с удовольствием потягиваясь, — я же твое наследство.

— Ка-какое е-еще на-наследство? — неуверенно пролепетала я.

— У тебя прадед был? Был. Завещание он на тебя написал? Написал. Ты заклинание прочитала? Прочитала. Значит, в права наследия вступила, — терпеливо ответил мой собеседник и протянул ко мне руки: — И вот он я, владей!

— А-а-а, так ты один из духов, — сообразила я. — А почему раньше не показывался?

— В спячке находился за ненадобностью. А разбудить нас может только владелец замка, если обратится напрямую, — отозвался рыжий весело.

Я покосилась на остальные портреты:

— И там тоже — духи?

— Не все, — парень посмотрел на стену. — Показать нужных?

— Конечно! — я потерла ноющий от голода живот. — Но сначала того, кто накормить сможет.

— Так-так... — мой собеседник задумчиво прошелся вдоль стены. — За кормежкой обычно следил вот он, — и указал на тощего бледненького старичка, печально взирающего на мир огромными темными глазами.

Я поспешила его разбудить, жалобно шмыгнув носом и попросив поесть. Старичок вынырнул из портрета, оставив в рамке свое поблекшее изображение, кивнул и исчез.

— За покупками пошел, — ответил на мой растерянный взгляд дух.

— А что, вы можете замок покидать? — не поверила я.

Домовые духи — не роскошь, не имел их лишь ленивый да скиталец без собственного жилища. Другое дело, что они крепко привязаны к дому и не могут уходить дальше двадцати шагов от крыльца.

— Вполне, — весело улыбнулся он.

Я нахмурилась, скользнув по нему взглядом. Темные штаны и рубаха — ничего примечательного, на первый взгляд. А вот на второй... Все же моя прабабушка — артефактолог, и во всевозможных безделушках я разбиралась неплохо. А на тощей шее парня висел скромный маленький медальон-монетка.

— А-а-а, понятно... Материализация, — подойдя вплотную, я деловито пощупала плечо духа. — Внешне вы практически не отличаетесь от живых людей и способны пользоваться благами мира.

Так и есть, обычное человеческое плечо, а не бесплотное нечто. Парень ухмыльнулся, и моя рука по локоть провалилась в вязкий туман, прочно в чем-то густом завязнув.

— Эй! — я дернулась.

Безрезультатно. Рыжий захихикал. Я сверкнула глазами:

— Пусти! — и снова дернулась, для верности упершись в его колено ногой.

Он послушался. Я отшатнулась, взмахнув руками, и не удержалась, шлепнувшись на пятую точку. Дух снова захихикал.

— Не смешно! — я встала, с достоинством оправляя платье.

— Ладно тебе, — дух не переставал улыбаться, — посиди в портрете с мое — над чем угодно веселиться начнешь по пробуждении!

— Я — не развлечение! — обиделась.

— Да-а-а? А в зеркало на себя давно смотрела? — смеющийся рыжий взгляд сосредоточился на моей макушке.

— Много ты понимаешь! — и я с гордостью пригладила свои пышные кудри, по которым сверху вниз пробегали яркие радужные волны, — это же... настроение!

— Почему же, все понимаю, — кажется, он вообще никогда не перестает улыбаться. — И позже покажу кое-что. Но разбуди сначала остальных.

Проходя вдоль портретов, я окликала каждого духа, а рыжий попутно объяснял, кто чем в замке занимается. Уборка, садоводство, уборка, присмотр за хозяйством, уборка... Дородная женщина, две молодые девушки и худой бородатый мужик выпорхнули из старых рам и разбрелись по делам, а последним из портрета вылез парень, как две капли воды похожий на рыжего. Так же одетый и так же задорно улыбающийся.

— Так вас двое? — в мысли закралось нехорошее предчувствие.

— Братья мы, — пояснил первый дух.

— Близнецы, — указал на очевидное второй.

Я перевела взгляд с одного на другого и беспомощно улыбнулась:

— Наверно, однажды я научусь вас различать... А зачем вы мне, кстати?

— Охранять, — бодро сказал первый.

— И из передряг из разных вытаскивать, — добавил второй.

— И спасать.

— Мы пригодимся! И поможем всегда!

— Не уверена... — я вздохнула, расправляя складки подола, и вспомнила: — А где еще один? В завещании про восьмерых духов говорилось!

Близнецы переглянулись, перемигнулись, и первый рыжий сказал:

— Он... однажды появится. Когда время придет, — и снова зачем-то подмигнул брату.

Понятно. Иного ответа я не дождусь.

— Ладно, оставим. Что ты хотел мне показать?

Близнецы дружно устремились к лестнице, по пятам преследуемые стайкой светляков, а я пошла следом. Поднялась на третий этаж, зашла в гостевую и обнаружила обоих колдующими над картиной. На стенах гостевой комнаты висели две огромные картины с изображением темных старых дверей, скрытых буйным плющом. Из-под пыльных треугольных листьев наружу выглядывали лишь неровные доски да резные ручки. И когда рыжий дух взялся за одну из них, открывая дверь, до меня дошло:

— Входы в башни!

— Морок, — дух посторонился. — Прошу!

Подобрав длинный подол, я быстро поднялась по узкой скрипучей лестнице, оказавшись в огромной полукруглой комнате. Грубая каменная кладка стен, паутина с пылью и — большой портрет во всю стену. На последний я уставилась во все глаза.

— Прадед?..

— Он самый, — отозвались оба моих спутника и отчего-то скривились. Словно само воспоминание о нем было неприятно.

Неизвестный художник изобразил Эйрина леер Ат-Нора сидящим на ступенях собственного замка. Невысокий, щуплый, хрупкий, он был одет в ужасный, по мнению многих, костюм: ярко-зеленые штаны, желтую в красную крапинку рубаху и голубую тунику. Дополняли образ сиреневые сапоги, коричневая походная сумка через плечо, узкий длинный шарф в разноцветную полоску и такая же кепка, лихо сдвинутая набекрень. Из-под кепки выбивались разноцветные кудрявые пряди, вьющиеся по плечам. За столь пестрой одеждой не сразу замечалось бледное лицо с курносым носом и улыбкой, притаившейся в уголках губ. Зато обращали на себя внимание глаза — большие, теплого орехового цвета, излучающие ясный солнечный свет.

Я с таким вниманием рассматривала предка, что не сразу обратила внимание на шушуканье за спиной:

— Я первый сказал, что похожи!..

— Нет, я!..

— Я еще на лестнице сказал!

— А я — в коридоре!

— А я проснулся раньше и первым подумал!

Я обернулась, и близнецы дружно замолчали.

— Вы о чем? — спросила с любопытством.

— Да похожи вы с прадедом, как мы — вот с ним, — и рыжий ткнул пальцем в плечо своего брата.

— И рост, и волосы, и лицо, — поддакнул второй.

— И безумное настроение, — добавил первый.

— Никакое оно не безумное, — я снова посмотрела на портрет, — а нормальное — настроение ясного неба и цветущего луга.

— А у тебя какое? — уточнили братья в один голос.

— Радужное. Было...

...пока я сюда не попала.

— Радужное? — близнецы дружно захихикали.

— Да ну вас... — я наморщила нос, придирчиво изучила портрет и решила: — Нет, вы неправы. Ничего общего у нас с ним, — и указала на прадеда, — нет.

— Конечно-конечно, — один из парней ухмыльнулся, — мы с братом тоже всегда думали, что не похожи. А с очевидным смирились только почти две эпохи спустя.

Я глянула на него исподлобья. Почти две эпохи? Как интересно... Значит, духами они стали в разгар эпохи Войны сумерек. Любопытно, почему... Обычно духами становились те, кто терял желание жить, но кого не отпускал путь. И неважно, по какому пути шел несчастный — по ремесленному или же по магическому. Привязанный насильно к миру и потоку силы, человек постепенно развоплощался — отторгал материальную оболочку и приобретал взамен облик призрачный. Из мира живых духи перемещались за Изнанку, где и прозябали, пока в них не возникала нужда. А чтобы призвать духа и привязать его к дому, не нужно быть магом.

— Зачем же вы понадобились прадеду?.. — пробормотала я.

— Жизнь воров — непредсказуема и полна опасностей, — просто сказал первый рыжий дух.

Я недоуменно моргнула:

— А причем здесь воры?

— А кого навсегда вычеркивают из истории рода, не оставляя даже воспоминаний? — отозвался второй рыжий.

Я снова повернулась к портрету. Вор? И почему меня это не удивляет? В нормальных родах запрет на появление вора серьезнейший. Но мой род — не нормальный. Называется Старшим родом мглистых сумерек, но в остальном — до рождения моего старшего брата Райдена сумеречных магов в роду не было четыре поколения подряд, зато появлялись и светлые, и искатели, и артефактологи, и, оказывается, воры. Интересно, Эйрина из-за дара выставили вон, или он успел что-то натворить?..

— Пошли, — один из близнецов хлопнул меня по плечу, — оставшееся наследство передадим, а потом — думай, сколько душе угодно.

Я послушно перебралась за близнецами во вторую башню, оказавшуюся копией первой, с таким же портретом на всю стену. Разве что этот портрет оказался... необычным. Близнецы подошли к нему вплотную и, шушукаясь, начали моего прадеда... раздевать. Сняли с изображения сначала кепку с шарфом, потом — сумку, перчатки и что-то с шеи. И обернулись ко мне.

— Это, — и первый рыжий нахлобучил на мою голову кепку, — скрывает твои мысли. А это, — и накинул на мои же плечи длинный шарф, — скрывает твою ауру. А вот это, — и вручил перчатки без пальцев, — стирает следы пребывания. А все три вместе делают тебя... несуществующей. Ни искатель тебя не найдет, ни один маг близко не подберется. И даже родовой браслет не поможет твоей семье отыскать тебя.

— Хитрый... прадед, — пробормотала я.

— Так от семейства же всегда прятался, он же запрещенный путь избрал, — хмыкнул второй дух и торжественно вручил мне сумку, поясняя: — Это портал в хранилище. Прадед твой — богач, в деньгах нужды знать не будешь.

А у меня глаза загорелись не от слова "деньги", а от слова "хранилище".

— Это не то самое хранилище, которое дух сторожит? — и я сунула руку в карман сумки.

— Нет, не то, — разочаровали меня. — Для того самого хранилища особый ключ нужен, но о нем Эйрин сам расскажет.

Я зашарила рукой в пустоте, нащупывая то монеты, то какие-то бутыли, то свитки.

— Жаль, — досадливо вздохнула, пропуская мимо ушей "сам расскажет". По ним же видно — сдвинутые, вот и плетут невесть что.

— Это, — меня продолжали осыпать дарами, на сей раз вручив крошечный потертый мешочек, — поясной карман. Вмещает десять любых предметов, от пера до замка, если, конечно, придумаешь, как его с собой утащить. А это, — и мне вручили тонкую сшивку летописей, — заметки Эйрина. Он сюда свое сознание переместил, так что... знакомьтесь.

И я вспомнила о завещательном пояснении "потом поговорим" и недавнем "сам расскажет". Глянула в недоумении на сшивку и насмешливо хмыкнула. Блажь духов? Все может быть... Рыжие, кстати, судя по их заговорщическому виду, собрались куда-то деться. Но без разрешения уходить им не позволяла не то совесть, не то принесенная дому и прадеду (и, соответственно, мне) клятва послушания. И я решила обоих отпустить.

— Вас как зовут, кстати? — спросила напоследок.

— Эмсли, — подмигнул задорно первый.

— Энсли, — небрежно улыбнулся второй.

— Ай, какая разница, можно и не спрашивать...

Близнецы дружно захихикали.

— А если вы понадобитесь, как позвать? — решила уточнить, пока помнила.

— Если в замке находишься — то по именам позови, если вне его — прочитай заклинание на печати завещания, и мы найдем тебя, где угодно, — объяснил первый.

— Ну, нам можно?.. — добавил просительно второй.

Я кивнула. Духи исчезли в вихре рыжих искр, а я медленно побрела в свою комнату, прижимая к груди прадедовы пожитки.

Как все это неожиданно... И, пожалуй, не вовремя.

* * *

В задумчивости доедая грибную похлебку, я сидела на ковре и рассматривала прадедово наследство. И зачем они мне? Я же от семейства прятаться не собираюсь... во всяком случае, пока. Пока не обнаружилось мое исчезновение. Когда я попалась в ловушку портала, никого из родных дома не было. Семейство разбежалось по своим делам, и, надеюсь, надолго. И помоги мне Великая, если кто-нибудь вернется домой раньше... Накажут сурово. Родной остров мне покидать было запрещено. И, чтобы не думать о плохом, я сосредоточилась на сшивке. Потертая серая кожа обложки, потрепанные края желтоватой бумаги и язычки многочисленных закладок. И — загадочное "потом поговорим". О чем?

Я отставила плошку и взяла в руки сшивку. Ничего особенного — множество пустых листов и выглядывающее из-под корешка обложки старое перо.

— И как с тобой говорить? — вопросила у сшивки.

Перо после моих слов выпорхнуло из-под корешка и быстро настрочило на чистом листе единственное слово — "Молча". И я не только увидела его, но и услышала — эхом в голове. Неким непостижимым образом я поняла, что именно перо напишет, прежде чем на листе появилось само слово. Бред?.. Я уставилась на косую вязь букв. Он не может иметь такой же почерк, как и у меня! Нельзя быть насколько похожими!

— Это неправильно!.. — возмутилась неуверенно.

"Действительно. Лично у меня от мыслесвязи всегда болела голова, да и не маги мы с тобой, дабы практиковать молчаливое общение, верно?" — неторопливо вывело перо, а я опять заметила, что "слышу" написанное.

— Ну... да, — согласилась нервно.

"Давай знакомиться, Ясси?" — и показалось, что неожиданный собеседник... улыбнулся?

— Давай, — кивнула иронично.

Бредовая ситуация... Сижу на полу. Беседую со сшивкой, вокруг которой порхает перо, без чернил выводя на пустом листе слова, исчезающие сразу после прочтения. Слышу в голове странное эхо — отголосок написанных слов. Чувствую эмоции невидимого собеседника. Наверно, от вынужденного одиночества да в пространственном "мешке" у меня немного поплыло сознание... Или не "немного".

"По крови я твой прадед. Эйрина, прабабка твоя, — моя сестра-близнец. И я..."

— ...вор, — добавила я.

"А ты — до сих пор неинициированный Перекресток, сидящий в пыльных хранилищах знаний? Почему?"

Я смутилась. Потому что. Угораздило родиться на распутье всех возможных путей. И теоретически стать я могла кем угодно — и сумеречным магом, и тем же вором: предрасположенность есть, потоки силы находить могу, как и пользоваться любым. Но вот развития нет, ибо нет инициации, закрепляющей на одном пути. Почему? Потому что. Сама не знаю.