Сменились лучницы. К ним некролиты подвезли новые стрелы на фургоне. У меня их была уйма. Тонны стрел, томящиеся в ожидании своего часа. Лучницы были элитой, и вполне соответствовали своему статусу. У обычного человека от такого темпа стрельбы руки отвалились, а у них — хоть бы хны. Своего рода тоже магия.

Я прошёлся у берега реки, рассматривая стены, куда вскоре принесут лестницы. Солидная, непробиваемая стена. Конечно, пара моих механизированных — я бы даже сказал излишне, ведь я потратил на них состояние — катапульт, оставленных дома, разбила бы эту стену в пух и прах, но сейчас я вынужден был довольствоваться своими зомби, которым разрушение каменной стены было явно не по зубам.

В реке плавали трупы, непригодные из-за воды ни к чему. Жалко было терять столько лишней силы, но зомби-утопленники — не лучшие воины. Также я чувствовал под водой несколько своих зомби, которые уже не могли подняться. Снова неприятно, но ничего не поделаешь. Пока что некролитам в воду лезть было рано — сначала нужно было взять крепость.

И, кстати, вскоре я получил сигнал от зомби, что лестницы готовы. Обрадованный, я тут же через куб приказал Нишской отступать, а Пальмисскому — приготовиться.

— Так точно, хозяин! — Весело сказал герцог. — Про уговор, надеюсь, помнишь?

Я хмыкнул. Отряд герцога спал на посту, благодаря чему пропустил значительную порцию живых из города. Всё-таки у него точно не меньше половины всадников не было вампирами — состояние изменённого позволяло замечать чужие состояния, в некотором роде эмоции и чувства, делая из вампиров почти совершенных разведчиков. Было одно но — их дикий нрав.

— Да ладно тебе! Они всё равно ничего не сделают нам. — Жалобно сказал Квинт. — Если ты так хочешь, я прямо сейчас могу отправить дюжину бастардов на их поиски. Если пожелаешь, конечно.

Я вздохнул. Он прекрасно понимал, что мне действительно было плевать на лишних пару десятков зомби. По крайней мере, когда у меня поистине огромная армия. Обычно я был достаточно жаден до трупов, пытаясь воскресить буквально каждый из них. Пальмисский же, понимая это, всё же иногда слишком сильно уродовал трупы. Он просто не мог сдержаться.

— Лошади не выдержат столько трупов назад принести. — Ответил я. — Так что пусть живут пока.

— Хорррошие слова! — Квинт засмеялся. — Так когда мне въезжать в город?

— Приготовься в сотне метров от ворот. Как откроют ворота — сразу и въезжай. Только не дави моих зомби, понял?

— Когда я давил твоих слуг? — Обиделся Пальмисский, но тут же вернувшийся в обычное расположение духа. Он крикнул своим ребят, оторвавшись от куба: — Ребята, скоро в город заедем, ещё больше повеселимся! — Ответом ему было полупьяное ликование. Вампиры одного клана похожи — если глава всегда выглядит пьяным или опьянённым, то и остальные, хоть и в меньшей мере, но будут такими же. У меня в армии была тысяча сытых-пьяных котов на лошадях — причём невероятно сильных. Кровь Пальмисского.

После мысленного приказа, зомби с лестницами уже были рядом со мной. Понимая, что от меня толку рядом с ними нет, я отошёл подальше и повыше на холм. Было забавно наблюдать, как зомби нелепо подняв руки вверх, пытаясь не дать лестницам попасть в воду, шли в ров. Наблюдать, но не чувствовать. Недобитый страх утонуть остался в голове. Неприятно. Дал себе цель ослабить этот страх ещё сильнее — он может помешать.

Город пылал. Помогали лучницы, помогали несколько некролитов, отряженные для метания огненных шаров. Но огонь уже сыграл свою роль. Теперь он мог только мешать — если зомби загорится, то потушить его будет очень проблематично. Бальзам внутри и снаружи очень хорошо горит и плохо гаснет. Нужно было потушить огонь во всём городе.

Мощь некроманта росла с увеличением его армии. И дело было далеко не в физической силе его армии, а в скорее более высоких магических возможностях.

Тело каждого зомби тоже когда-то жило. И оно было наделено волей. А, значит, способно на магию.

Я достал из кармана кусок волшебного мела и начертил перед собой магический круг, тщательно вырисовывая на земле все символы. Когда же он был готов, я напряг связи с моей армией, готовясь принять всю ту силу, что ко мне сейчас перейдёт, и выплеснуть её через круг наружу.

Я сел в центр круга, скрестив ноги. Мысленно отдав приказ армии на время моего отсутствия убивать всех, но, как обычно, стараться не уродовать излишне, я принял на себя всего лишь часть силы своих подопечных.

Это было сродни удару огромного молота, обрушившемуся на моё тело. Пятна перед глазами, дурно, мутит, "земля едет". Хотя и были плюсы от столь огромной магической силы во мне. Даже с закрытыми глазами я теперь видел всё — слишком огромное количество силы изменяло краски мира, позволяя видеть новые цвета и оттенки. Я легко видел — вернее, чувствовал — своих некролитов, в которых было по сравнению со мной капелька силы, капелька воли. Лучницы на холме напряглись, заметив меня, как и напряглись лошади под вампирами с другой стороны замка, почувствовав сгущающуюся силу.

А затем я создал канал из своего тела прямо в задымлённый воздух над городом. Я стал сгущать тучи, а затем, спустя десяток минут — обрушил из них дождь вниз. Я создал настоящий ливень, сквозь который нельзя было что-либо разглядеть.

Заинтересованные лучницы — в том числе и Кая Нишская — как могли напрягали зрение, но не могли ничего увидеть, как не мог и я обычным зрением. Через чувства своих зомби, акцентируя своё внимание то на одном, то на другом, я мог легко узнать, что творилось внутри города.

Зомби спускались с каменных ступеней стены вниз в город, встретившись с остатками ополчения. Живые, увидев затухающие пожары, ринулись в бой, пытаясь защититься в отчаянной попытке.

Пожалуй, единственной нечто действенное, что они могли сделать, это убить себя с особой жестокостью. Тогда бы они разрушили мой план. Мне бы пришлось пройтись с помощью Пальмисского по окрестным деревням с целью собрать трупы, что заняло бы много времени. А так то, что они делали сейчас, было бесполезным усилием.

Зомби встали в ряд перед живыми на расстоянии трёх метров, согласно моему приказу. Когда собралось достаточно верных солдат, я приказал им идти вперёд, сметая всяческое сопротивление.

Первый ряд нарочно напоролся на копья и мечи, пытаясь защитить остальные ряды моей армии от всяческого ущерба. Затем первый ряд, собрав максимум урона на себе, пытался выстоять ещё немного, пока второй ряд зомби, вооружённых древковым оружием, наносил удары по врагам.

Медленно, но верно, силы живых таяли, превращаясь в подходящих для моей армии рекрутов. Наконец, люди не выдержали натиска нежити, и отступили, пытаясь сбежать, спрятаться, скрыться...

Здесь и пригождались необычайные умения моих зомби. Я не только брал от зомби силу, но ещё и изменял её свойство внутри них. Довольно странная способность, на мой взгляд. Я никогда о ней раньше не слышал, хотя и считал, что это могут делать все некроманты вокруг.

Я накачивал их глаза или глазницы темнотой, создавая тот же эффект, что и делали излишки силы со мной, когда я сидел в круге. Мертвецы начинали чувствовать силу-волю вокруг, в том числе и ту, что была в каждом человеке.

Зомби разбредались по городу, двигаясь от сожжённого дотла юга крепости к центральным ещё целым домам. Укрывшиеся там живые быстро уничтожались, после чего зомби, сделавший это, выносил труп к стене.

Двум дюжинам зомби я приказал двигаться сквозь город до других ворот. Одно их появление создавало панику среди живых, начавших уже сейчас строить баррикады. Под моим неусыпным управлением, зомби без труда обходили сгруженные в кучу столы и стулья.

Наконец, мне удалось провести дюжину из двух посланных до ворот. Поняв мой замысел, живые из последних сил напали в спину этой дюжине. Небольшая задержка, которая, тем не менее, не повредит мне совсем. Жалко, конечно, хорошие тела, но ничего с этим не поделаешь.

Одного из этой дюжины я повёл к воротам. Он поднял засов с ворот, пока его товарищи сдерживали натиск живых. Люди пытались пробиться, но зомби добровольно бросались на мечи. Благо в зомби больше ненужного, чем полезного — вполне можно вырезать из зомби весь живот, и это не только ему не повредит, он от этого даже станет быстрее.

Без оружия, люди не могли сделать зомби что-либо достойное. Били, пинали, пытались схватить и оттащить от ворот, но всё безрезультатно. Ворота всё равно были открыты, и я через своего слугу ясно видел, как Квинт Пальмисский набирал на своём скакуне ход, ведя в город тысячу конников-разорителей.

Чтобы он случайно не задавил моих зомби, я приказал им отойти в стороны, прижаться к домам. Вампиры вторглись в город, проносясь до самой центральной площади, где уже сумели построить баррикады. Они, будучи вампирами, убивали всего лишь людей одним ударом, метким и сильным. Я был им благодарен за это. Эмпатия. Приятное пьянящее чувство, разливаемое вампирами в атмосферу. Я чувствовал его через свои тела.

Баррикады не могли сдержать закалённую конницу герцога. Вскоре площадь была зачищена от живых. Зомби тут же стали разбирать завалы и собирать лежащие на земле трупы.

Пальмисский, оценив ситуацию внутри города, разбил свою тысячу на группы, которые должны были пройтись по улицам, исходящим от площади, подобно урагану. Никакая защита не могла остановить или хотя бы сдержать немёртвых рыцарей, несущихся навстречу врагу именно ради убийства, принесения как можно большей боли.

Впрочем, были и те, которых я пытался не трогать в виду их бесполезности. Дети, защищавшие город, погибали. Те же, кто просто прятался, обычно спасались, если, конечно, какой-нибудь рыцарь-вампир не слишком входил в раж.

Тела детей были бесполезны для некроманта. Они были слишком слабы, чтобы пополнить армию. Соседние с Тирисом и другими государствами некромантов страны смекнули это и порой выводили детей из городов прямо под носом у тёмных армий. Вскоре это стало обычной практикой среди пограничных герцогов.

Наступил вечер дня, полного смерти. Не слишком торопясь — хотя стоило бы, — я собирал себе пополнение для армии.

Ратуша, стоявшая у центральной площади, оказалась последним пристанищем живых в городе. Зомби со всех его концов сообщали мне о полной зачистке кварталов до самых стен. Даже подвалы и чердаки домов были зачищены, если это было возможно для зомби.

Вампиры, патрулируя улицы и улочки, забегали в богатые дома и собирали трофеи. Мне нравилась эта практика — окупать войну последствиями войны. К тому же Пальмисскому, судя по всему, нужны были деньги, так что ради помощи ему я не мешал его вампирам.

Осадив ратушу, я хотел добиться кое-чего особенного. Город был огромным препятствием на пути к цели. Он мешался. Если я встречу ещё несколько таких городов, то будет очень неприятно.

Мне нужен был кто-то, кто будет бежать впереди армии и орать о её приближении. Кто-то, кто будет предупреждать других об участи этого города. И ведь я сам не подходил — люди мне не верили. Я бы и сам себе не поверил. Мне нужен был кто-то, кто не был бы моим слугой, но при этом был подчинён мне. Странное сочетание. Невыполнимое. Невозможное.

Дождь давно прекратился, но я всё равно сидел в магическом кругу. Это позволяло лучше следить за армией. Вернее, связываться с другой, параллельной "головой".

— Квинт. — Позвал я. — Скажи без всяких извращений живым, чтобы они вытолкнули нам мэра.

— Эээ... и как же мне это сделать? — Голос звучал грубо, без шарма. Надоело вампиру сидеть без дела. — Они не захотят даже связываться со мной, ведь я здесь тааак повеселился...

— Скажи, что они могут предотвратить гибель других городов. И добавь: если они не захотят отдать одного из них мне, я убью их всех.

— Это мы мигом! — Весело сказал герцог.

Я слышал через зомби, стоявших вокруг ратуши, слова герцога. Похоже, он проникся моей просьбой, что меня радовало. Только всё равно чувствовал, что людей внутри здания не спасёт даже то, что они выдадут кого-нибудь из них мне в руки.

— Так, живые! — Крикнул Квинт. Я всегда поражался умению вампиров управлять своим телом, что распространялось даже на голосовые связки. Сейчас голос Пальмисского, например, гремел как гром. — Мне нужен один из вас, чтобы другие города не познали той же участи, что и ваш город. Даю слово короля, — вот оно. Вот как вампир решил их обмануть. — что не сделаю с вами и вашим кандидатом ничего плохого. Слово короля! — Он поднял вверх руку.

Оставалось только ждать. Живые, в отличие от живых тирисцев, были глупы, хоть они и тирисцы были одинаковые. Вместо очевидного решения выдать кого-нибудь одного ради спасения сотен и тысяч других, они будут совещаться об этом весь день до самой ночи. Они будут разговаривать обо всём, вспоминая каждому его грешки, но никогда не будут обсуждать спасение других городов. Чувства мешают им. В таких ситуациях нужно быть бессердечным.

Пожалуй, теперь я был согласен с герцогом Пальмисским. Пусть он вырежет их после того, как они дадут мне посланца в другие города. Они этого заслуживают, раз так тянут моё время.

Когда спустя час я уже был готов отдать приказ штурмовать мэрию, дверь внезапно отворилась и на ступени вытолкнули девчушку лет четырнадцати-пятнадцати, я оторопел. Всё-таки не всё ещё потеряно для них, раз они так быстро смогли придти к одному решению. Пожалуй, я даже попрошу Пальмисского, чтобы он не убивал оставшихся внутри людей. Пусть поживут ещё, вдруг они свой опыт другим передадут?

Я снова обратил внимание на девушку. Она выглядела так, будто хотела разреветься, но держалась. Она заплачет. Потом, когда осознает своё положение. А пока — всего лишь ничего не понимает.

Глава II

— Вы ведь понимаете, что чёрные искусства потянут вашу душу в самые горячие и тёмные глубины ада?

Девочка, подобранная в городе, оказалась очень разговорчивой. Я бы сказал, что она могла тягаться в этом с герцогом Пальмисским, если бы она так не опасалась за свою жизнь. В конце концов разум вампиров всегда слегка — хотя какой уж там слегка — затуманен, из-за чего они и ведут столь разнузданный образ жизни, и от них именно из-за этого можно ждать чего угодно, если это, конечно, прельщает вампира. Потому Ирена и не отвечала на вопросы и уколы Пальмисского, но почему-то говорила со мной.

— Нет доказательств, что ад существует. — Ответил я, слегка ускорив коня под собой. Хоть она и была необходима мне для сохранения армии в целости, но я вовсе не хотел получить себе ещё одного собеседника — мне вполне хватало вечно злой и раздражительной Нишской и сверхразговорчивого Пальмисского. — И с какой стати "чёрные искусства" потянут её, мою душу, в ад?

Девчушка в ответ пришпорила коня под собой, пытаясь вновь поравняться со мной. Она была рыженькой со смазливым личиком, усыпанным веснушками. Синие доверчивые глаза — совсем как у Нишской в молодости, которой часто приписывали умение колдовать ещё тогда, к слову — дополняли образ простой девушки, который совсем не сочетался с её положением в обществе. Удивительно, что она так быстро научилась управлять лошадью. Как она сама сказала, никогда раньше не садилась верхом, так что у неё был повод гордиться собой. Ну, или лошадью — в конце концов ей отдал в пользование одну из своих запасных сам герцог Пальмисский, чьё герцогство славилось лошадьми и равнинами, где этих животных и взращивали.