Посланник Южных Болот

Глава I

Живые. Так они называют себя, когда встречают мою армию. Почему? Зачем они называют себя живыми, противопоставляя себя мёртвым, если им противостоят люди, куда более живые, чем они сами? Они сражаются не с мертвецами, поднятыми моими некролитами, а со мной, с живым человеком.

Человеком ли? Впрочем, в этом вопросе нет смысла. В этом мире есть нелюди и отъявленнее меня, но они почему-то себя не считают ущербными из-за этого. Своей нечеловечностью вполне можно и гордиться. Так и, кстати, делают некроманты там, на родине. Да и герцог Пальмисский всегда под рукой, чтобы отстоять точку зрения, что простые не улучшенные и не ухудшенные люди являются отъявленнейшей грязью.

Они совершили всего одну действительно значимую ошибку в их недолгой жизни — встали на моём пути. Боги видят, я не хотел их трогать. Прошёл бы мимо, попытался бы избежать их взглядов на себе. Но что поделать? Их природа диктует им такое поведение.

Очистить мир от нежити. Очистить мир от ереси, вызывающей мертвецов из их мира в наш. Что может быть проще?

Хотя, думаю, я размышляю неправильно. Кому какое дело до идеалов? Они существуют лишь для того, чтобы их предавать. Народ Тириса такой. А люди здесь ничем не отличается от тирисцев, живущих за три тысячи километров отсюда. Отличия, конечно, есть, но они для данной мысли не имеют никакого значения. Ну и что, что тирисцы решились на шаг, который не придёт в голову людям, живущим здесь? Что с того? Они такие же. Просто стоят под другим флагом.

Я заметил забавную закономерность. "Просто стоят под другим флагом". Это — основное отличие всех врагов друг от друга. Все остальные всего лишь косметические.

План генерала-врага был хорош. Напасть на ничего не подозревающего врага, разделить на части и окружить, давить, давить, давить тесным строем, пока не окажется в живых ни одного врага. Смекнул, гений, что до некроманта ему никогда не добраться, чтобы обратить в пыль одним ударом целое воинство. Решил сделать всё просто, решил задавить живой силой превосходящего в численности, но ничего не подозревающего врага.

Откуда же ему было знать, что с некромантами всё совсем не так?

Я легко скоординировал действия отрезанных групп и разорвал окружение. Раздробил фланги, конницей Пальмисского прошёлся по лучникам и резервам врага, а лучницами Нишской неплохо проредил отступавших в ужасе врагов.

А затем случилось ужасное. Магией умертвил половину оставшихся врагов, другая же попыталась убежать через подвесной мост обратно в крепость. Здесь я сотворил другое заклинание, заклинание, которыми славятся некроманты. Вернее, некроманты известны этим заклинанием, но то, что это заклинание, никто не знает. Почти никто.

Я вплёл в потоки отступающих ряды воинов-скелетов. Кто в здравом уме впустит в крепость врага? Вот и они не впустили. Но впустили бы, если знали об истинной природе скелетов.

Разве возможно создание таких существ, как скелеты? Невозможно. Хотя бы потому, что у них нет мышц. Хотя бы потому, что их телом нечему управлять. Что там будет двигаться?

Зайдём с другой стороны. Я думал над этим вопросом, но решил, что из "мутантов" для меня единственными подходящими будут гиганты из срощенных между собой нескольких тел. Если поднять скелета как какого-нибудь голема, а не зомби, то это тоже не имеет смысла. Слишком многое нужно скреплять магией. Буквально каждую кость.

Иллюзорные же скелеты, которых не отличить от настоящих (просто потому, что настоящих и не бывает), были проверенной временем тактикой. Это заклинание легко увеличивало численность армии в несколько раз, да ещё и нагоняло страху на врага. Плюс была легитимная способность игнорировать стрелы — что иллюзии, что настоящему скелету, если бы они существовали, было бы наплевать на них. Стрелы прошли бы сквозь.

Пленных я не брал. От них не было толку. Пленных нужно кормить, одевать, лечить, мыть в конце концов. Зомби же куда более приятное сердцу существо. Умертвлял всех с целью затем пройтись по полю боя и собрать погибших для поднятия.

Некоторые трупы не подходят для становления зомби. Где-то около половины из них после битвы невозможно воскресить. Слишком серьёзные ранения, слишком гнилой вид, слишком больное тело... Такие в армии мёртвых не нужны. От них больше вреда, чем пользы. Из плюсов сомнительное свойство пугать врага, с чем прекрасно справляются иллюзорные скелеты, а из минусов — непригодность к строевой.

— Квинт. — Тихо позвал я куб в руке. Тот зашипел сквозь щели, огибающие корпус.

— Да? — Голос был пьяным. Даже не так: опьянённым. Вампиры любили буйство чувств. А битва — самое лучшее буйство из всех подобных. Любовь была куда слабее в этом плане, и вампиры прекрасно это понимали, сбегая от возлюбленных принцесс на войну. — Что командир желает от моей кавалерии?

Раздался свист, крик, ещё один радостный, и куб снова затрещал приятным голосом Пальмисского, ещё более мягким и пьяным.

— Мы тут немного сражаемся, Флавий, так что говори быстрее, хорошо? — Он судорожно вздохнул, куб снова передал крики и свист рассекаемого воздуха. — Красота! Дух захватывает!

Губы предательски изогнулись в улыбку.

— Собери своих и обойди город с другой стороны. Здесь я всё зачищу.

Я услышал полный горести вздох с той стороны.

— Ты будешь караулить город. Беженцев будет уйма, я гарантирую это. Живых не оставлять, понятно?

Голос Пальмисского стал ещё мягче.

— Ты щедрый сегодня. — Он снова свистнул мечом, что-то невдалеке чавкнуло. — Я всё сделаю, не беспокойся.

— Тогда отбой.

И выключаю куб. Кое-как сгоняю с лица глупую улыбку.

Вампиры очаровательны. Даже я, знающий все их тайны, нахожу в себе некую любовь к ним. А её быть не должно. Они — монстры. Причём раньше, до бессмертия, они были монстрами-людьми, которые были злы лишь разумно. Теперь же они были монстрами-нежитью, злой по зову плоти. После ритуала мозги идут набекрень у всех вампиров. Это не изменить и не обойти.

Закончив с остатками врага, я двинул армию через ров. Нежити абсолютно без разницы, сражаться под водой или под открытым небом. Только двигают конечностями по-разному, а так — им всё равно.

С крепостных стен посыпались камни. Всё-таки припасли они средства для отражения штурмов, хоть и явно не рассчитывали быть в осаде. Им нужно было победить меня в чистом поле. Теперь же моя полная победа неминуема.

Она могла быть только отсрочена. Я ясно увидел недостаток моего глупого плана — я хотел взобраться на стены голыми руками, даже без лестниц. Просто повёл войска на штурм без всего необходимого.

Я слишком увлёкся уничтожением врага. Я был слишком невнимательным. Я позволил своим чувствам подчинить тело и тела. Мой холодный гнев подвёл меня. Пометил у себя в памяти, что больше не должен подводить себя таким образом и мигом успокоился окончательно.

Работа предстояла куда более трудоёмкая, чем даже сеча. К маханию мечом зомби приучены, мне нужно напрягать разум очень слабо, чтобы вся армия воевала. Но чтобы сделать какое-то действие, которым я армию и себя самого не муштровал, нужно напрягаться. Что ж, это будет неплохой тренировкой.

Отзываю отряды на той стороне рва назад. Тем, что ещё не успели переправиться, приказываю расступиться.

— Кая? Веди лучниц...

Голос женщины появился в грозном всполохе шума. Показалось, что куб даже задрожал в руке.

— Не смейте приказывать моим солдатам!

— Хорошо, хорошо! — Оборвал я её. — Отведи их поближе к замку на достаточное по твоему усмотрению расстояние. Веди огонь так, как хочешь, но так, чтобы защитники всегда были заняты. Ясно?

— Да!

И скрылась в всполохах. Я быстро выключил разговорный куб.

Одиночество? Пожалуй. Поговорить-то по-настоящему не с кем. Подчинённые неадекватны и исправлению не подлежат. Хотя, в общем-то, их можно понять. Битва, как никак. Можно было бы понять, если бы они не вели себя так даже вне битвы. Один — глупо и пьяно, другая — так, будто зла на весь мир.

Я вздохнул.

* * *

Даже если они, люди из центра мира, и считают меня врагом, я не могу считать их простым врагом. Вернее, я знаю, что они враги, но не могу ничего поделать, кроме как жалеть их. Впрочем, это не останавливает меня в моих начинаниях.

Судьбой этим людям дарована отвратительная земля для проживания. Ладно бы качество почвы и отвратительная погода, к этому люди рано или поздно приспосабливаются и даже живут с этим и здравствуют. Но куда страшнее их политическое положение.

Полная политическая изоляция стран внутри "центра" от "окраин". И оно понятно. Жители центральных областей мира сами бы ни за что не пошли на контакт с кем-либо другим, ну, разве что с эльфами, но тем откровенно безразличны какие-то там людишки. Как и орки, гномы или варвары с востока. Только эльфам изоляция идёт на пользу, а вот людям "центра" — нет.

Со всех сторон их окружают враги. Да даже соседи по региону враждуют и никогда не останавливают войну между собой. Набеги орков и варваров, охотники за рабами и пытающиеся завоевать речное судоходство центра мира гномы с севера. А множество королей людей даже не пытаются хоть как-то остановить это. Напали на соседа? Хорошо, мы станем сильней. Только им почему-то невдомёк, что следующим за соседом окажутся они сами. История это показывала неоднократно. Но вот не учатся эти короли на ошибках, хоть своих, хоть чужих. Раз за разом наступают на те же грабли.

Этих людей жалко. Жалко за их глупость. За их собственную глупость. Они не только терпят самодуров у власти, но даже не пытаются хотя бы своего самодура посадить. Так и терпят житьё в постоянной осаде.

Мы, жители Тириса, давно бы свихнулись от такой жизни. Ведь мы живём по-настоящему хорошо, почти как эльфы. Только те поголовно что-то вроде аристократов, а вот даже у самых бедных тирисцев есть деньги. Думаю, их положение в другой стране было бы чем-то вроде "зажиточный мещанин".

А вот люди центральных земель живут так веками. Привыкли, наверно. В конце концов люди склонны привыкать и подстраиваться под действительность.

Но вот главная причина их изоляции — их вера. Короли просто не имеют права хотя бы прекратить войну с орками или гномами только потому, что иначе их убьют собственные подданные. Никакого компромисса с силами зла. Только война до поражения одной из сторон. Эльфы горделиво воротят носы от такого, нам, некромантам, по большему счёту всё равно, так как с этими странами мы не воюем — защищает пояс из стран, которые сами и не подозревают, что нас защищают, орки рады бесконечной войне и военной добыче, гномы же счастливы совершенствованию навыков боя.

Некромант, встань он у власти здесь, легко бы закончил войну всех со всеми. И не благодаря армии — благодаря здравомыслию и хоть какой-то жалости к своим подданным.

Впрочем, я вполне осознавал все плюсы такого положения для стран некромантов и, в частности, Тириса. Объединённая страна в центре мира легко бы смяла пояс перед Южными Болотами и объявила войну некромантам. А учитывая количество живой силы у объединённой страны, я бы не поставил на некромантов. А поставил бы на взаимное уничтожение — всё же Тирис и остальные страны Южных Болот очень серьёзный противник.

* * *

Ночью, насколько я понял, люди из города, забыв про тысячный отряд всадников с той стороны, решили убежать от меня. Это я, к несчастью для них, предвидел. Они понимали, что нежить на лошади скакать не может — не та моторика и движения. А люди по ночам спят. Но они ошиблись. Не может ездить на лошади обычная нежить, к которой вампиры не относились.

Позволив замолкшим в одночасье горожанам — и к тому же только что проснувшимся от короткого сна — услышать крики, я убил сразу двух зайцев. Во-первых, это страх, безотчётный и ужасный. Живые любят рассказывать небылицы и быль, смешивая их в разных пропорциях и превращая обычного рядового зомби в гиганта, бегемота. Эта слава обегает все королевства живых, помогая всем некромантам одновременно. Негласное соглашение всех некромантов, которое нигде не зафиксировано — все должны их бояться, и чем больше — тем лучше. Так Южные Болота будут защищены страхом и ужасом, из-за которых никто в них не сунется.

Меня поджидали здесь, видимо, рассчитывая застать врасплох. И у них это получилось.

По моим подсчётам, в городе — который, кстати, был весьма маленьким по сравнению со столицей Тириса, не более десяти тысяч людей — было кроме жителей ещё тысяч двадцать солдат. Половина трупов, обычно, не подлежала восстановлению и воскрешению. Половина из оставшихся требовала "капитального ремонта" — роскоши, на которую у меня не было времени. Оставалось лишь напасть на город и аккуратно перебить почти всех — тогда я получу свою армию назад, обновлённую и даже улучшенную!

По полю недавней битвы кружились некролиты. Они выбирали подходящие для воскрешения трупы. Работа грязная и неблагодарная. Темно, воняет, повсюду кровь. А им нужно найти, обследовать, взвалить на себя и отнести будущего зомби к труповозке.

Никей тщательно следил за выполнением рутинной для некролитов работы, иногда посматривая в мою сторону. Похоже, он понимал что некролиты выбиваются из графика, и успеть к завтрашнему утру у них не получится. А потому подгонял слуг ещё сильнее, требуя от них как можно скорейшего выполнения моего приказа.

Зомби же валили лес. Я несколько поторопился, подумав, что понадобится пара дней для подготовки к штурму. Выходило, что уже к завтрашнему полудню зомби будут готовы к штурму. И это радовало.

Никей выделил из некролитов два десятка хирургов и приказал им начать собирать по частям раненых зомби. Сначала пытались "вернуть к жизни" старых зомби — своего рода дань памяти живых тирисцев к уже мёртвым. Их дар — тело, способное ожить по приказу властителя-некроманта — считался великим и по-настоящему щедрым.

Я, порядком устав от вида горящего города за пару часов наблюдения, решил немного развеяться, и прошёл в "полевой госпиталь", состоящий из настоящего лагеря как у солдат живых армий. Такие же были и у лучниц Нишской, только они находились на другом склоне холма.

Приветствовав трёх хирургов в палатке, нисколько не удивившихся моему появлению, я прошёл к ближайшему телу, изуродованному несколькими ударами мечей и топоров, а также парой стрел. Я чувствовал исходящую от зомби силу, и только потому заметил, что внутри — а вид снаружи никого обычно не волновал, в том числе и меня — огромная травма, из-за которой зомби просто не в состоянии сражаться.

— Этому придётся ноги пришивать. — Я усмехнулся. Повернулся к некролитам и спросил, уже зная ответ. — Справитесь?

— Да, хозяин. — Одновременно сказали все трое. Привыкли уже к моим вопросам.

Сам я знал, что последует дальше. Будучи некролитом, я сам часто занимался трупами и полутрупами, не понаслышке зная трудоёмкость этой работы. Порой работа некролитов занимает весь день от зари до зари, после чего такой работяга падает дрыхнуть без задних ног. К счастью для парней, работы сейчас было не так уж и много. Относительно, конечно. Пришить ноги живому будет почти невозможно, а вот мёртвому — пожалуйста.

Когда, наконец, и другие некролиты, таскающие трупы, очистят поле, они тоже приступят к работам над трупами — будущими зомби.

Сменились лучницы. К ним некролиты подвезли новые стрелы на фургоне. У меня их была уйма. Тонны стрел, томящиеся в ожидании своего часа. Лучницы были элитой, и вполне соответствовали своему статусу. У обычного человека от такого темпа стрельбы руки отвалились, а у них — хоть бы хны. Своего рода тоже магия.

Я прошёлся у берега реки, рассматривая стены, куда вскоре принесут лестницы. Солидная, непробиваемая стена. Конечно, пара моих механизированных — я бы даже сказал излишне, ведь я потратил на них состояние — катапульт, оставленных дома, разбила бы эту стену в пух и прах, но сейчас я вынужден был довольствоваться своими зомби, которым разрушение каменной стены было явно не по зубам.

В реке плавали трупы, непригодные из-за воды ни к чему. Жалко было терять столько лишней силы, но зомби-утопленники — не лучшие воины. Также я чувствовал под водой несколько своих зомби, которые уже не могли подняться. Снова неприятно, но ничего не поделаешь. Пока что некролитам в воду лезть было рано — сначала нужно было взять крепость.

И, кстати, вскоре я получил сигнал от зомби, что лестницы готовы. Обрадованный, я тут же через куб приказал Нишской отступать, а Пальмисскому — приготовиться.

— Так точно, хозяин! — Весело сказал герцог. — Про уговор, надеюсь, помнишь?

Я хмыкнул. Отряд герцога спал на посту, благодаря чему пропустил значительную порцию живых из города. Всё-таки у него точно не меньше половины всадников не было вампирами — состояние изменённого позволяло замечать чужие состояния, в некотором роде эмоции и чувства, делая из вампиров почти совершенных разведчиков. Было одно но — их дикий нрав.

— Да ладно тебе! Они всё равно ничего не сделают нам. — Жалобно сказал Квинт. — Если ты так хочешь, я прямо сейчас могу отправить дюжину бастардов на их поиски. Если пожелаешь, конечно.

Я вздохнул. Он прекрасно понимал, что мне действительно было плевать на лишних пару десятков зомби. По крайней мере, когда у меня поистине огромная армия. Обычно я был достаточно жаден до трупов, пытаясь воскресить буквально каждый из них. Пальмисский же, понимая это, всё же иногда слишком сильно уродовал трупы. Он просто не мог сдержаться.

— Лошади не выдержат столько трупов назад принести. — Ответил я. — Так что пусть живут пока.

— Хорррошие слова! — Квинт засмеялся. — Так когда мне въезжать в город?

— Приготовься в сотне метров от ворот. Как откроют ворота — сразу и въезжай. Только не дави моих зомби, понял?

— Когда я давил твоих слуг? — Обиделся Пальмисский, но тут же вернувшийся в обычное расположение духа. Он крикнул своим ребят, оторвавшись от куба: — Ребята, скоро в город заедем, ещё больше повеселимся! — Ответом ему было полупьяное ликование. Вампиры одного клана похожи — если глава всегда выглядит пьяным или опьянённым, то и остальные, хоть и в меньшей мере, но будут такими же. У меня в армии была тысяча сытых-пьяных котов на лошадях — причём невероятно сильных. Кровь Пальмисского.

После мысленного приказа, зомби с лестницами уже были рядом со мной. Понимая, что от меня толку рядом с ними нет, я отошёл подальше и повыше на холм. Было забавно наблюдать, как зомби нелепо подняв руки вверх, пытаясь не дать лестницам попасть в воду, шли в ров. Наблюдать, но не чувствовать. Недобитый страх утонуть остался в голове. Неприятно. Дал себе цель ослабить этот страх ещё сильнее — он может помешать.

Город пылал. Помогали лучницы, помогали несколько некролитов, отряженные для метания огненных шаров. Но огонь уже сыграл свою роль. Теперь он мог только мешать — если зомби загорится, то потушить его будет очень проблематично. Бальзам внутри и снаружи очень хорошо горит и плохо гаснет. Нужно было потушить огонь во всём городе.

Мощь некроманта росла с увеличением его армии. И дело было далеко не в физической силе его армии, а в скорее более высоких магических возможностях.

Тело каждого зомби тоже когда-то жило. И оно было наделено волей. А, значит, способно на магию.

Я достал из кармана кусок волшебного мела и начертил перед собой магический круг, тщательно вырисовывая на земле все символы. Когда же он был готов, я напряг связи с моей армией, готовясь принять всю ту силу, что ко мне сейчас перейдёт, и выплеснуть её через круг наружу.

Я сел в центр круга, скрестив ноги. Мысленно отдав приказ армии на время моего отсутствия убивать всех, но, как обычно, стараться не уродовать излишне, я принял на себя всего лишь часть силы своих подопечных.

Это было сродни удару огромного молота, обрушившемуся на моё тело. Пятна перед глазами, дурно, мутит, "земля едет". Хотя и были плюсы от столь огромной магической силы во мне. Даже с закрытыми глазами я теперь видел всё — слишком огромное количество силы изменяло краски мира, позволяя видеть новые цвета и оттенки. Я легко видел — вернее, чувствовал — своих некролитов, в которых было по сравнению со мной капелька силы, капелька воли. Лучницы на холме напряглись, заметив меня, как и напряглись лошади под вампирами с другой стороны замка, почувствовав сгущающуюся силу.

А затем я создал канал из своего тела прямо в задымлённый воздух над городом. Я стал сгущать тучи, а затем, спустя десяток минут — обрушил из них дождь вниз. Я создал настоящий ливень, сквозь который нельзя было что-либо разглядеть.

Заинтересованные лучницы — в том числе и Кая Нишская — как могли напрягали зрение, но не могли ничего увидеть, как не мог и я обычным зрением. Через чувства своих зомби, акцентируя своё внимание то на одном, то на другом, я мог легко узнать, что творилось внутри города.

Зомби спускались с каменных ступеней стены вниз в город, встретившись с остатками ополчения. Живые, увидев затухающие пожары, ринулись в бой, пытаясь защититься в отчаянной попытке.

Пожалуй, единственной нечто действенное, что они могли сделать, это убить себя с особой жестокостью. Тогда бы они разрушили мой план. Мне бы пришлось пройтись с помощью Пальмисского по окрестным деревням с целью собрать трупы, что заняло бы много времени. А так то, что они делали сейчас, было бесполезным усилием.

Зомби встали в ряд перед живыми на расстоянии трёх метров, согласно моему приказу. Когда собралось достаточно верных солдат, я приказал им идти вперёд, сметая всяческое сопротивление.

Первый ряд нарочно напоролся на копья и мечи, пытаясь защитить остальные ряды моей армии от всяческого ущерба. Затем первый ряд, собрав максимум урона на себе, пытался выстоять ещё немного, пока второй ряд зомби, вооружённых древковым оружием, наносил удары по врагам.

Медленно, но верно, силы живых таяли, превращаясь в подходящих для моей армии рекрутов. Наконец, люди не выдержали натиска нежити, и отступили, пытаясь сбежать, спрятаться, скрыться...

Здесь и пригождались необычайные умения моих зомби. Я не только брал от зомби силу, но ещё и изменял её свойство внутри них. Довольно странная способность, на мой взгляд. Я никогда о ней раньше не слышал, хотя и считал, что это могут делать все некроманты вокруг.

Я накачивал их глаза или глазницы темнотой, создавая тот же эффект, что и делали излишки силы со мной, когда я сидел в круге. Мертвецы начинали чувствовать силу-волю вокруг, в том числе и ту, что была в каждом человеке.

Зомби разбредались по городу, двигаясь от сожжённого дотла юга крепости к центральным ещё целым домам. Укрывшиеся там живые быстро уничтожались, после чего зомби, сделавший это, выносил труп к стене.

Двум дюжинам зомби я приказал двигаться сквозь город до других ворот. Одно их появление создавало панику среди живых, начавших уже сейчас строить баррикады. Под моим неусыпным управлением, зомби без труда обходили сгруженные в кучу столы и стулья.

Наконец, мне удалось провести дюжину из двух посланных до ворот. Поняв мой замысел, живые из последних сил напали в спину этой дюжине. Небольшая задержка, которая, тем не менее, не повредит мне совсем. Жалко, конечно, хорошие тела, но ничего с этим не поделаешь.

Одного из этой дюжины я повёл к воротам. Он поднял засов с ворот, пока его товарищи сдерживали натиск живых. Люди пытались пробиться, но зомби добровольно бросались на мечи. Благо в зомби больше ненужного, чем полезного — вполне можно вырезать из зомби весь живот, и это не только ему не повредит, он от этого даже станет быстрее.

Без оружия, люди не могли сделать зомби что-либо достойное. Били, пинали, пытались схватить и оттащить от ворот, но всё безрезультатно. Ворота всё равно были открыты, и я через своего слугу ясно видел, как Квинт Пальмисский набирал на своём скакуне ход, ведя в город тысячу конников-разорителей.

Чтобы он случайно не задавил моих зомби, я приказал им отойти в стороны, прижаться к домам. Вампиры вторглись в город, проносясь до самой центральной площади, где уже сумели построить баррикады. Они, будучи вампирами, убивали всего лишь людей одним ударом, метким и сильным. Я был им благодарен за это. Эмпатия. Приятное пьянящее чувство, разливаемое вампирами в атмосферу. Я чувствовал его через свои тела.

Баррикады не могли сдержать закалённую конницу герцога. Вскоре площадь была зачищена от живых. Зомби тут же стали разбирать завалы и собирать лежащие на земле трупы.

Пальмисский, оценив ситуацию внутри города, разбил свою тысячу на группы, которые должны были пройтись по улицам, исходящим от площади, подобно урагану. Никакая защита не могла остановить или хотя бы сдержать немёртвых рыцарей, несущихся навстречу врагу именно ради убийства, принесения как можно большей боли.

Впрочем, были и те, которых я пытался не трогать в виду их бесполезности. Дети, защищавшие город, погибали. Те же, кто просто прятался, обычно спасались, если, конечно, какой-нибудь рыцарь-вампир не слишком входил в раж.

Тела детей были бесполезны для некроманта. Они были слишком слабы, чтобы пополнить армию. Соседние с Тирисом и другими государствами некромантов страны смекнули это и порой выводили детей из городов прямо под носом у тёмных армий. Вскоре это стало обычной практикой среди пограничных герцогов.

Наступил вечер дня, полного смерти. Не слишком торопясь — хотя стоило бы, — я собирал себе пополнение для армии.

Ратуша, стоявшая у центральной площади, оказалась последним пристанищем живых в городе. Зомби со всех его концов сообщали мне о полной зачистке кварталов до самых стен. Даже подвалы и чердаки домов были зачищены, если это было возможно для зомби.

Вампиры, патрулируя улицы и улочки, забегали в богатые дома и собирали трофеи. Мне нравилась эта практика — окупать войну последствиями войны. К тому же Пальмисскому, судя по всему, нужны были деньги, так что ради помощи ему я не мешал его вампирам.

Осадив ратушу, я хотел добиться кое-чего особенного. Город был огромным препятствием на пути к цели. Он мешался. Если я встречу ещё несколько таких городов, то будет очень неприятно.

Мне нужен был кто-то, кто будет бежать впереди армии и орать о её приближении. Кто-то, кто будет предупреждать других об участи этого города. И ведь я сам не подходил — люди мне не верили. Я бы и сам себе не поверил. Мне нужен был кто-то, кто не был бы моим слугой, но при этом был подчинён мне. Странное сочетание. Невыполнимое. Невозможное.

Дождь давно прекратился, но я всё равно сидел в магическом кругу. Это позволяло лучше следить за армией. Вернее, связываться с другой, параллельной "головой".

— Квинт. — Позвал я. — Скажи без всяких извращений живым, чтобы они вытолкнули нам мэра.

— Эээ... и как же мне это сделать? — Голос звучал грубо, без шарма. Надоело вампиру сидеть без дела. — Они не захотят даже связываться со мной, ведь я здесь тааак повеселился...

— Скажи, что они могут предотвратить гибель других городов. И добавь: если они не захотят отдать одного из них мне, я убью их всех.

— Это мы мигом! — Весело сказал герцог.

Я слышал через зомби, стоявших вокруг ратуши, слова герцога. Похоже, он проникся моей просьбой, что меня радовало. Только всё равно чувствовал, что людей внутри здания не спасёт даже то, что они выдадут кого-нибудь из них мне в руки.

— Так, живые! — Крикнул Квинт. Я всегда поражался умению вампиров управлять своим телом, что распространялось даже на голосовые связки. Сейчас голос Пальмисского, например, гремел как гром. — Мне нужен один из вас, чтобы другие города не познали той же участи, что и ваш город. Даю слово короля, — вот оно. Вот как вампир решил их обмануть. — что не сделаю с вами и вашим кандидатом ничего плохого. Слово короля! — Он поднял вверх руку.

Оставалось только ждать. Живые, в отличие от живых тирисцев, были глупы, хоть они и тирисцы были одинаковые. Вместо очевидного решения выдать кого-нибудь одного ради спасения сотен и тысяч других, они будут совещаться об этом весь день до самой ночи. Они будут разговаривать обо всём, вспоминая каждому его грешки, но никогда не будут обсуждать спасение других городов. Чувства мешают им. В таких ситуациях нужно быть бессердечным.

Пожалуй, теперь я был согласен с герцогом Пальмисским. Пусть он вырежет их после того, как они дадут мне посланца в другие города. Они этого заслуживают, раз так тянут моё время.

Когда спустя час я уже был готов отдать приказ штурмовать мэрию, дверь внезапно отворилась и на ступени вытолкнули девчушку лет четырнадцати-пятнадцати, я оторопел. Всё-таки не всё ещё потеряно для них, раз они так быстро смогли придти к одному решению. Пожалуй, я даже попрошу Пальмисского, чтобы он не убивал оставшихся внутри людей. Пусть поживут ещё, вдруг они свой опыт другим передадут?

Я снова обратил внимание на девушку. Она выглядела так, будто хотела разреветься, но держалась. Она заплачет. Потом, когда осознает своё положение. А пока — всего лишь ничего не понимает.

Глава II

— Вы ведь понимаете, что чёрные искусства потянут вашу душу в самые горячие и тёмные глубины ада?

Девочка, подобранная в городе, оказалась очень разговорчивой. Я бы сказал, что она могла тягаться в этом с герцогом Пальмисским, если бы она так не опасалась за свою жизнь. В конце концов разум вампиров всегда слегка — хотя какой уж там слегка — затуманен, из-за чего они и ведут столь разнузданный образ жизни, и от них именно из-за этого можно ждать чего угодно, если это, конечно, прельщает вампира. Потому Ирена и не отвечала на вопросы и уколы Пальмисского, но почему-то говорила со мной.

— Нет доказательств, что ад существует. — Ответил я, слегка ускорив коня под собой. Хоть она и была необходима мне для сохранения армии в целости, но я вовсе не хотел получить себе ещё одного собеседника — мне вполне хватало вечно злой и раздражительной Нишской и сверхразговорчивого Пальмисского. — И с какой стати "чёрные искусства" потянут её, мою душу, в ад?

Девчушка в ответ пришпорила коня под собой, пытаясь вновь поравняться со мной. Она была рыженькой со смазливым личиком, усыпанным веснушками. Синие доверчивые глаза — совсем как у Нишской в молодости, которой часто приписывали умение колдовать ещё тогда, к слову — дополняли образ простой девушки, который совсем не сочетался с её положением в обществе. Удивительно, что она так быстро научилась управлять лошадью. Как она сама сказала, никогда раньше не садилась верхом, так что у неё был повод гордиться собой. Ну, или лошадью — в конце концов ей отдал в пользование одну из своих запасных сам герцог Пальмисский, чьё герцогство славилось лошадьми и равнинами, где этих животных и взращивали.

— Белые боги дали людям Книгу, в которой всё написано. — Назидательным тоном сказала она. Я даже на мгновение подумал, что мне стоит её слушать. — И там написано, что злые люди попадут в ад, а добрые — на небеса.

— Я что, злой? — Спросил я с выражением истинного разочарования на лице. Я не могу судить, смог ли я это изобразить, но, похоже, она поняла это как-то по-своему, совсем не так, как рассчитывал на то я.

— Господин, вы и вправду не знаете, что некромантия — злое дело? Вы убили население целого города, очнитесь!

Мне оставалось только вздохнуть. Также я попытался ускорить коня, но, увы, девушка тоже это сделала, даже немного обогнав меня.

— Ладно бы чёрные искусства, вы души людей пленяете! — Добавила она всё тем же злым тоном. Впрочем, это было даже мило. Такую наивность я никогда раньше не встречал. А вот разбитую о жестокий мир наивность — часто. Мне попался хороший экземпляр для исследований.

— Вот скажи — ты действительно думаешь, что некромант может пленить души? — Спросил я.

Если душа вообще есть, то пленить её представлялось для меня задачей невозможной сложности. Ни один известный мне человек — а я знал их множество, в основном, конечно, знатных некромантов и учёных — не мог даже разговаривать с умершими людьми. Были и опыты, и разные странные случаи, но большинство можно было смело списать на мистификацию. Даже призраки из заброшенных замков на деле оказывались особым видом демонов, подстраивающихся под мысли и воспоминания своих жертв в попытке подобраться поближе.

— А разве нет? — Она широко распахнула глаза в удивлении.

— Скажем так: я не могу пленять души. — Я пожал плечами. — И вообще все эти зомби... Ты же видела как из трупов делают зомби, разве нет?

— Вы вставляли в них часть своей души через те штуковины? — Она заглянула мне в лицо, ожидая ответа.

Забавный у неё был вывод о "штуковинах". Мы на жаргоне некролитов и некромантов называем их "бурами", а официально, в документах и разных необходимых ситуациях — амулетом контроля. Эти вещички именно и позволяли управлять мёртвым трупом. Сама система была весьма сложной, в которой было задействовано и электричество для управления телом непосредственно, и магия, для установления связи с хозяином, и разные механизмы для эмуляции деятельности мозга и выработки правильных сигналов на раздражители.

— Нет. — Сказал я, вздохнув. Раскрывать ей не только мой секрет, но и нескольких государств, было чревато, так что я старательно подбирал слова, чтобы и заткнуть Ирену, и не сказать лишнего. — Эти буры заменяют душу в теле, а также связаны со мной магически, так что я могу управлять трупами. И в них нет ни капли моей души. — Я улыбнулся своей находке. — Понятно?

— То есть... вы, некроманты, изобрели искусственную душу? — Неожиданно спросила она. Ну, не совсем неожиданно — такой вопрос следовало ожидать, говоря "заменяют душу в теле". И, похоже, заткнуть её мне не удастся ещё пару часов в лучшем случае.

— Можешь думать так. — Я обернулся, чувствуя присутствие кого-то третьего. Я всегда любил передвигаться в толпе моих мёртвых слуг или нескольких некролитов, но часто — вернее, теперь постоянно, ибо мне в помощники с самого верха назначили вампира — ко мне присоединялся герцог Пальмисский, и уж совсем редко сама Нишская, если ей хотелось о чём-нибудь поговорить. Случалось это редко, так что можно было и вовсе сказать, что этого не случалось никогда.

И действительно, сзади тихо — и как ему только удавалось? — двигался Пальмисский. Только заметив мой взгляд, он тут же широко улыбнулся, будто получив разрешение, и подъехал слева к Ирене, встав в один ряд с нами. По его виду я уже знал что он задумал. А именно — наговориться об ерунде вдоволь, забив ей свой и чужой мозг под завязку. В тайне я надеялся, что меня минует сия участь, а также о том, чтобы Ирена поговорила с ним.

— Итак, белые боги? — Сказал, смакуя каждое слово, герцог. — И они, стало быть, дали вам, людям, Книгу?

— Да. — Смутилась девушка. Естественно, как на мозги капать, так только мне. У меня что, на лбу написано, что мне можно говорить всё подряд не по делу, и я ничего не скажу поперёк? — Там даже приказы людям есть, что нужно делать, а что — нет.

— Хм, хм. — Пальмисский потёр подбородок, будто раздумывая. — И, стало быть, приказы это не убивать никого, не воровать, не портить чужую собственность, не изменять мужу, да?

— Да, а откуда вы знаете? — Искренне удивилась Ирена. — Вы читали?

— Нет, что ты, что ты. — Махнул герцог рукой. — Просто каждая религия это в свои законы записывает. Почитай про одну — знаешь их все разом!

— Но ведь...

— Белые боги, чёрные боги, серые боги — какая к чертям разница? — Перебил её герцог. Сейчас его лицо выражало то безразличие, которое он и описывал. — Богов вообще нет, если уж на чистоту.

— Белые боги и вправду существуют! — Надулась Ирена. Похоже, задели животрепещущую для неё тему, и теперь она не испытывала трудностей в разговоре с вампиром.

— Ладно, ладно. Уймитесь оба. — Сказал я, но скорости не прибавил. — Есть боги, нет богов — нам-то какая разница?

— Тут вот как всё обстоит. — Герцог двумя руками показал, будто держит шар, а ещё сощурился и посмотрел в образованный знак. — Белые боги есть — Книга истинна — некроманты и мы, вампиры, после смерти отправимся в ад. Но! Богов нет — Книга ложна — никуда мы не отправимся после смерти. Так что это у нас по-настоящему важная тема, ваше благородие. А то что ж, мы тут грешим, чёрными искусствами занимаемся, а мы и не знаем! Так и до ада рукой подать!

Я вздохнул. К чертям его, окаянного. Слушая его я всё больше убеждаюсь, что не нужно было с ним вообще знакомиться. Пусть его конница и полезна, я бы мог и без неё обойтись. Худо-бедно, но обойтись. Не знаю как сложилась бы жизнь, но и конницу вполне можно было бы заменить результатами исследований, которые я, к сожалению, не проводил и не спонсировал. А ведь те усиленные специальными препаратами облегчённые трупы выглядели такими заманчивыми...

— Вот, например, вера жителей соседних с Тирисом — нашей с господином Альнионским родины — состоит в том, что некромант оскверняет души погибших своими действиями. Поэтому нужно сжигать трупы, не позволяя им воскреснуть под властью некроманта. И вообще, чтобы спасти как можно больше душ, нужно убивать каждого, кто поддерживает некромантов. — Герцог развёл руками со смешным выражением на лице. — Итого: религия как способ управления массами. И ведь — ты уж поверь — действует. Их верховные боги, как живые — ой, простите, привычка, просто "люди", конечно же — их называют, противостоят нижним богам, которым мы, вампиры и некроманты, поклоняемся.

— А вы разве не поклоняетесь чёрному богу? — Удивилась девушка. Я даже прислушался — когда ещё узнаешь быт и обычаи страны, настолько удалённой от твоего места проживания, вживую? В конце концов это могло мне даже помочь сохранить армию и без происшествий пройти до места назначения.

— Чёрный бог? — Вампир засмеялся во всё горло так, что даже моя лошадь, привыкшая к трансформациям голосовых связок вампиров, слегка сдвинулась с прямого курса куда-то вбок. — Не смеши меня, госпожа. — Сказал он, вытирая мнимые слёзы. — У нас вообще нет никаких богов, кроме нас самих. А ты думала, почему нас безбожниками называют? То-то и оно. А вообще, вы, живые, забавные. То безбожниками называете, то — приспешниками тёмных богов. Определитесь уже, господа. Хотя что это я говорю — вы же живые, вы этого не можете по определению.

— О чём это вы? — Я уже начал чувствовать в её голосе и через него в голове крайнее непонимание Ирены. Столько лишних слов, что не мудрено и получить головную боль, если начать пытаться понять его мысли, то, что движет этим герцогом.

— Он говорит о том, что считают определением "жизни" вампиры. А именно: метание от одного к другому до самой смерти. Смерть в их понимании может принести и поцелуй смерти, если ты понимаешь о чём я. — Сказал я на одном дыхании, лишая герцога удовольствия сказать огромный по объёмам текст, который он часто грешил пересказывать раз за разом, изменяя пару-тройку слов в нём. Но, конечно же, мои мысли не нужно было знать Ирене.

— Весьма спорное, кстати, определение. — Нашёлся вампир. — И ведь невероятно глупое и разумное одновременно, уж поверьте!

— Так у вас нет храмов богам? — Сменила тему, видимо, поняв смысл жизни герцога Пальмисского, девушка. Без изящества, но в то же время весьма действенно. Похоже, всё-таки она может поспорить с герцогом даже на его поле. — Никакой религии?

— Ну, если это можно назвать религией, — начал я, опережая вампира — вампиры придумали себе в угоду множество культов как банальных богов крови так и чего-то нового, иронизирующего над другими культами, вроде культа бога поиска смысла жизни, так что он мог рассказать действительно много об этом, совсем убив мой мозг на несколько недель вперёд, — то есть вера в светлое будущее.

— Как это? — Спросила девушка. Не мудрено не понять этой веры — ведь она и вправду несколько мудрёная.

— Смысл "культа" в том, что люди Южных Болот хотят помочь своим детям, и потому жертвуют свои тела после смерти — а иногда и до — своим лордам. Герцогам — вроде меня и господина вампира — и королям. Они верят, что наша сила подчинения смерти воле человека сможет даровать их детям лучшее настоящее, чем было у них. Они добровольно отдают тела нам, некромантам, повторюсь. Они так защищают своих близких от опасности, грозящей нам отовсюду. Но в лице нас в обмен на тело они получают надёжных покровителей и защитников. Понятно?

— То есть вы думаете, что злые люди позаботятся о ваших детях, если вы "подарите" им свой труп? — Неожиданно жёстко сказала она. Герцог даже засмеялся от такой реакции, но вскоре утих. Он был готов ответить, но почему-то ничего не говорил всю эту долгую паузу. Должно быть, ждал, когда я отвечу.

Что ж, мне пришлось что-нибудь придумать. Что-то же настолько простое и ловкое, как и сказанное ей. И, пожалуй, я нашёл это.

— Зло ведь относительно. — Сказал я и невинно пожал плечами. — В конце концов то, что я разорил ваш город, является злом лишь для вас. Для меня это было пополнением поредевшей армии.

— Но ведь вы вторглись на нашу землю и...

— Я шёл мимо и так уж получилось, что я должен был пройти по вашим дорогам. — Сразу понял к чему она клонит. У меня был уже готовый ответ на языке всю дорогу с ней на случай, если она заговорит об этом. Странно, что это не было её первой фразой в нашем с ней разговоре. — Это было целиком и полностью вашей ошибкой, что вы собрали армию и напали на меня, мирно путешествующего.

— С армией? Без всяких договоров с нашим королём по проходу войск?

— А как, спрашивается, договариваться с фанатиками вроде вашего короля? Хотя, думаю, сам по себе он не фанатик, а просто вынужден поддерживать имидж богобоязненного монарха. — И зачем, спрашивается, я ей это говорю? Чем-то её слова меня задели, и мне хотелось выйти победителем из спора, хоть я и понимал практическую бесполезность этого занятия. — Не составит труда предположить, что ваш король отдаёт церкви или как вы там называете служителей культа белых богов огромные суммы денег, которые вполне можно было бы потратить на страну. Просто в дар церковникам, а не крестьянам, хотя последним деньги нужнее. И на что церковники потратят эти деньги? На новые храмы. — Секундная пауза. — Надеюсь, понимаешь, о чём я?

Ирена замолчала. Чувство триумфа обуяло меня, и я пришпорил коня, пытаясь немного обогнать их, подтверждая свою нелёгкую победу. И я даже как-то сразу стал считать себя добрым и пушистым. Понимал, что не должен захламлять свой разум иллюзиями, вроде добра и зла, но всё равно эти категории бывают столь пленительны, что невозможно устоять.

На некоторое время я и забыл, что оставил Ирену наедине с герцогом. Также совершенно забыл и его умение заболтать кого угодно — даже королю, искушённому во всевозможных интригах, одной из которых и было моё путешествие на север, он мог заговорить зубы и выторговать себе что-то хорошее и приятное. Например, он стал полноправным владыкой равнин на востоке Тириса, а не одним из герцогов и графов, владеющих ими.

Хотя, на самом-то деле, волноваться и не надо было. Герцог, похоже, воспринял девушку как мою игрушку, не принимая тот факт, что мне может не нравиться лишняя битва другая. В конце концов причина, по которой я двигался на север, была столь туманной, что лишний день или два, да даже неделя не играли особой роли.

Но тем не менее я побоялся. Ощутив мурашки по всему телу от осознания того, что вампир может попытаться испить крови у моего слуги — именно так я представлял Ирену почему-то, хоть и она должна была вскоре уйти от нас из-за ненадобности — или даже попытаться обратить её в вампира, что было бы крайне неприятно для меня. Это бы автоматически сделало её слугой герцога, а не меня. Она бы стала бастардом, как это называют вампиры.

Я сбросил ход, наблюдая неприятную для себя картину. Вампир склонился к ней, что-то шепча на ухо. Он был хитёр — заметив краем сознания, что моя лошадь сбавила шаг, он тут же выпрямился, игриво показав незапачканные кровью зубы.

* * *

Нишская выглядела... как всегда. Кое-что никогда не меняется.

— Когда ты уже успокоишься, Кая? — Спросил я. Это был риторический вопрос, и Нишская вполне понимала это.

Но, тем не менее, оставалась собой.

— Когда мне это понадобится.

Вздох и усмешка с моей стороны.

— От тебя многое сейчас зависит. — Я помолчал. — Мне нужна твоя сила. Пожалуйста, будь хорошей девочкой.

Она с яростью в глазах обернулась, но всё же смогла как-то унять себя. Обычно это не требовалось — все уже привыкли к её поведению. Пальмисский просто качал головой и говорил, что у каждого свои заскоки, её лучницы считали примерно так же, а некролиты старались не думать о ней вообще. Очень забавно, что я единственный, кто хоть что-то понимает.

И как же хорошо, что и сама она понимает. Умная.

— Не подведи меня, хорошо? — Я улыбнулся и попытался скрыться, пока ей в голову не пришла ещё одна яростная мысль. — Пока.

Она меня окликнула.

— Твоя... спутница. Ирена? — Нишская помотала головой. — Она опасна?

Я вздохнул, но всё же ответил.

— Нет. Она даже полезна. — Я потрепал фурию по голове, залив её щёки краской. — Отдыхай.

И как можно спокойнее ушёл.

Каю мне... было жаль.

* * *

Ну вот и настало то самое время, когда я смогу узнать правильно ли поступил взяв с собой из разорённого города Ирену. По сути, это было минутным желанием — почему-то я подумал, что одних её слов будет достаточно, чтобы другие города без всяких сражений решили пропустить меня с миром мимо них. Мне ведь не нужно было, чтобы города пропускали мою армию через свои ворота, не нужно было, чтобы живые помогали мне, не нужно было, чтобы они что-то делали для меня. Всё, чего я от них хотел, это то, чтобы они ничего не предпринимали. Совсем ничего, просто стояли и смотрели. А, что даже лучше, лучше и вовсе отвернулись и занимались своими делами, не вмешиваясь в мои.

Сейчас-то, когда стал обдумывать эту идею, я понимал, что девушку просто примут за некролита, которому приказали проскакать вперёд и обмануть защитников города. Те же, обманутые, обязательно пропустят атаку на город, которая уничтожит его, не оставив и камня на камне. От живых стоило ждать такого поведения, которым они защищались от нас, некромантов — они никогда не поверят некроманту на слово, всегда выискивая фальшь в словах, нечёткости в договорах, обман в подарках, и, кстати, были правы, когда дело заходило о вампирах вроде герцога Пальмисского.

Впрочем, оставалась надежда на её сообразительность и словоохотливость — авось зубы заговорит горожанам, и те не будут выходить с оружием в поле, пытаясь убить меня. Я надеялся на лучшее, хотя и понимал, что ждать этого не стоило. Скорее всего получится нечто среднее между худшим и лучшим, так сказать, самое серое: девушку на вилы за связи с некромантом, но прислушаются к моим угрозам и после ожесточённой дискуссии в городе решат, что будут стоять и смотреть с оружием наготове как я проезжаю мимо. Может, даже попытаются расстрелять из луков, когда подъеду близко.

Конники Пальмисского, вернувшись из разведки, доложили, что город впереди усиленно готовится к моему приближению. Вроде бы даже собрали ополчение с окрестных деревень, достали откуда-то катапульты и ещё боги ведают что. Вампирам, естественно, было приказано не нападать ни на кого, просто посмотреть на то, что ожидает нас впереди.

К сожалению, карты, которыми я обладал, какими бы точными они ни были, всё равно не могут показать где нужно ехать. Эти страны в самом сердце материка просто кишат людьми, которые живут в такой близи друг от друга, что приходилось скакать буквально по полям, чтобы добраться до места назначения. Насколько я понимал, даже своих полей, которые охватывали каждую свободный метр земли, им не хватало, так что короли закупали еду в соседних странах, где намного больше свободной земли и она плодороднее, чем здесь.

Я просто никак не мог выбрать совсем безлюдный маршрут, хоть и понимал, что даже по слишком извилистому пути доехал бы быстрее, чем напрямую через населённые местности. И хоть пока что мне удавалось не встретить противников — тот город оказался исключением, где знали о моём появлении заранее и решили подготовиться к встрече со мной, — но вскоре моя удача должна была кончиться и я просто обязан был вляпаться в какую-нибудь армию сопоставимых с моей размеров.

Что самое неуютное во всём этом, так это то, что я не мог сам лично говорить с командиром врага. Как только живые видят некроманта, да ещё и одного, без армии, подконтрольной ему, они тут же пытаются прирезать его. И им часто это удаётся, чем они раньше, пока некроманты хоть сколько-то ценили переговоры, грешили, уничтожая одним ударом огромные армии и принося беды на земли королевств Южных Болот, в том числе и Тириса.

Ирена, уже уверенно чувствовавшая себя в седле, успела отъехать всего на несколько десятков метров от меня, когда я вдруг сообразил, что одних её слов будет явно недостаточно.

— Кая, — обратился я к находившейся подле меня женщине, — дай ей свой разговорный куб.

— Почему мой? — Сразу ощетинилась она.

— Пожалуйста.

Как-то излишне злобно, но она согласилась и поскакала к Ирене. Догнав её, она вручила ей куб и развернулась обратно. Тут же я включил куб.

— Ирена, слышишь?

— Да, господин. — Забавно, что она, хоть и ненавидела меня, всё же считала своим долгом обращаться ко мне на "вы" и не иначе, как "господин". Должно быть, во всём был виноват титул герцога Альнионского, и если бы я его не имел, девушка бы просто тыкала в меня пальцем.

— Запомни: мне нужно пройти мимо. Мне не нужно никого грабить, убивать, насиловать. И уж тем более набирать рекрутов в армию. Просто хочу пройти мимо, никого не трогая.

— Я помню.

— Вот и отлично. Если всё зайдёт в тупик — дай их лидеру куб и щёлкни переключатель снизу на мою волну, хорошо? — Сказал я, разглядывая её издали. Она склонилась над кубом, разглядывая его со всех сторон. Когда она, наконец, нашла переключатель, тут же добавил: — Да, этот самый рычажок. Там четыре положения, одно для Пальмисского, другое для меня, и два запасных, никуда не настроенных. И затем выключатель, небольшая кнопочка сбоку, которая включает и выключает прибор. Его нажмёшь, чтобы связаться со мной, когда настроишься.

— Хорошо, господин. — Сказала она неуверенно. Впрочем, я был уверен, что она сможет разобраться.

Спрятав куб в сумку у седла, Ирена продолжила скакать к армии, едва различимой на горизонте. Люди были серьёзно настроены, и я понимал, что снова потеряю день или два, может, даже целую неделю, чтобы восстановить армию полностью. Это займёт слишком много времени. А время для меня очень дорого, учитывая, что я невероятно опаздываю. Месяцев, эдак, на шесть-семь. Оставалось только надеяться, что ждущие меня вообще ещё живы там, на севере.

Местность сама по себе была холмистой, отличной для защитников, знакомых с ней. И хотя я был уверен в своей безоговорочной победе, всё равно изредка проскакивала мысль, что живые могут снова что-нибудь придумать, что-то, что сможет повернуть колесо удачи в их сторону.

Когда девушка скрылась за очередным холмом, я заметил, что от армии в нашу сторону направился отряд всадников человек в десять размером. В отличие от моей посланницы, они подняли в небо белый флаг, означающий переговорщиков. Запоздало, но она тоже подняла такой же флаг. Для неё держать такую штуку было сложно, так что можно было ей простить эту оплошность. К тому же, командир врага, скорее всего, феодал области вокруг города или даже сам градоначальник, мэр, понял причину, по которой Ирена двинулась к ним.

Спустя пару минут всадники встретились. Герцог Пальмисский, гарцевавший на коне подле меня, заметно напрягся. Похоже, происходило и правда что-то недоброе. Я, ожидая это самое недоброе, включил разговорный куб, выключив громкость с моей стороны, внимательно слушая её сторону.

Было слышно два голоса — Ирены, неуверенный и дёргающийся, и какого-то мужчины, наоборот уверенный и даже излишне гордый, довольно злой. Они поприветствовали друг друга ещё издали, пока их кони шли.

— Герцог Альнионский и его подчинённые, герцог Пальмисский и герцогиня Нишская, просят пропустить их без боя мимо города. — Сказала девушка. Всхрапнула лошадь, неожиданно остановленная поводьями.

Топот копыт остановился. Всадники с другой стороны тоже остановили коней.

— Что некромант хочет? — Спросил тот самый злой голос.

— Он просит пропустить его армию на север.

— Что он там хочет? — Раздражённо спросил тот же голос.

— Он мне не сказал, но, если хотите, я могу связаться с ним...

— Так всё же ты одна из его некролитов! — Мужчина громко плюнул на землю. Недолгий топот копыт, и голос лидера ополченцев оказался ближе к кубу. — Раз знаешь магию, чтобы связаться с ним.

— Нет, нет. — Запаниковала Ирена. — Я просто... Он мне дал вот этот куб, где...

Я щёлкнул по кубу, включая громкость со своей стороны. Зная тот треск, с которым прибавляется громкость, подождал пару секунд.

— Здравствуйте, кто бы вы ни были.

Тишина с той стороны.

— Это... куб говорит? — Послышался удивлённый голос.

— Это некромант говорит. — Вздохнул я. — Я Флавий, герцог Альнионский и генерал армии, что стоит перед вами. — Я помахал рукой, впрочем, не особо уверенный, что меня заметят. Пальмисский, заметив этот жест, усмехнулся в кулак, не желая мешать моим переговорам.

— Я Герхард Вудбарский, а эта армия, что стоит перед вами, ополчение Вудбара, моего города. Я герцог, как и вы.

— Я прошу вас пропустить меня и мою армию через вашу землю.

— Что вы хотите на севере? — Без всяких прелюдий спросил Герхард, будто пальнув из пушки. — Хотите уничтожить какой-то город? Страну?

— Вы не о том думаете, герцог. — Я сделал паузу, акцентируя внимание герцога на этой фразе. — Всё дело в том, что если вы сразитесь со мной, то мне придётся уничтожить и вас, и вашу армию, и ваш город. И вам очень повезёт, если вы не убьёте много моих солдат — тогда, возможно, мне не придётся восстанавливать армию за счёт горожан.

— Отродье! — Громко сказал герцог. Похоже, он даже не задумался о сказанном, просто упрямясь. — Вы сожгли и разграбили Стронбер, перебив всех жителей. Вы убили уйму людей, да ещё и воскресили их нечестивым образом! С чего вы взяли, герцог, что я пущу вас дальше без боя, если вы даже будете угрожать мне смертью? С чего вы взяли, герцог, что сможете победить бравых воинов, собравшихся здесь именно для того, чтобы остановить вас?

Его слова почему-то задели меня. Как можно думать о мести мне, когда возможно сохранить себе и своим людям жизнь? Зачем ему мстить мне за вполне логичное с моей стороны действие, когда я был просто обязан вернуть своей армии былую численность?

— Мне пришлось воскресить их именно из-за того, что упрямцы попытались убить меня и мою армию, когда вполне могли пропустить мимо. И тогда я бы им ничего не сделал, пальцем не коснулся! Но из-за их действий мне пришлось восстанавливать армию!

— Отродье! — Выкрикнул Герхард. — Ты совершаешь преступление перед белыми богами и ещё коришь их верных последователей за то, что они пытаются совершить доброе дело, отправив твою душу очищаться в ад?

Придётся прибегнуть к последнему средству.

— Я могу подарить вашему городу целое состояние, если вы позволите мне пройти с миром.

И я не врал. Даже малой части награбленного в городе было бы достаточно, чтобы жить в роскоши остаток моих дней. Так почему бы мне не поделиться, причём честно, этим с другими в обмен на пропуск?

— Награбленное тобой в Стронбере? Нет, спасибо! Мы просто заберём у вас ваши сокровища, и отдадим их законным владельцам.

К чертям его. Он хочет драки — он её получит. Я лично убью его, перед этим пытая его всеми доступными мне способами. А потом я воскрешу его как зомби и буду показывать его всем остальным упрямцам, вставшим на пути у меня и моей армии.

Пальмисский оскалился в широкой ухмылке, ожидая моего приказа к атаке. Мы уже поговорили об этом — он должен будет зайти с левого фланга со своими вампирами и вгрызться в построение врага. Вампиры на то и элита, чтобы справляться с врагом, часто намного превосходящего численно их самих. Пара вампиров легко разделается даже с моими немногочисленными гигантами, что уж говорить о сброде, собранном герцогом Вудбарским?

— Стойте! — Крикнула девушка неожиданно, легко остановив мой гнев. — Прошу вас, герцог, — не было понятно, обращалась она ко мне или к Вудбарскому. Вполне возможно, что к обоим одновременно, — не нужно убивать друг друга! Подумайте о своих людях! — Всё же она говорила с Вудбарским, что меня почему-то обрадовало — я стал ждать чуда от её слов. — Стронбер собрал двадцать тысяч солдат, намного больше, чем есть у вас сейчас! Я была там, где обсуждали битву. Даже невообразимым умением генерала Брюса Улисского, его планам и оружию мы не смогли победить некроманта. Не губите своих людей, прошу!

Долгое молчание.

— Брюс Кузнец? Ты о нём говоришь? — Послышался голос герцога.

Я сам даже не знал, что одолел этого колосса. Оказалось, что он на глиняных ногах. Впрочем, будь моя армия не моей, он бы смог победить, хоть и вероятность успеха была мала. Однако, генерал был удачлив — его называли кузнецом собственной удачи — и вполне мог бы вытащить именно тот шанс, который бы позволил победить. Но — увы! — он оказался не там, где нужно. Должно быть, погиб во время атаки Пальмисского по тылам.

— Откуда ты его знаешь, девочка? — Вудбарский снова приблизился к Ирене, остановив коня совсем близко.

— Я... дочь мэра Стронбера.

Вот уж не ожидал. Хотя, в принципе, горожане, спрятавшиеся в ратуше, были раздосадованы поражением. Они должны были выместить свою злость за поражение на кого-то. Того, кто был ответственным, по их соображениям, за смерть города. Но, если мэр умер, на ком выместить злость? На его любимом человеке — на его дочери. Вот её-то они и вытолкнули ко мне.

— Вот уж не думал, что дочь такого святого человека станет якшаться с некромантами. — Вудбарский громко плюнул на землю.

— Кто-то же должен очернить свою душу для того, чтобы другие остались незапятнанными.

Воцарилось молчание. Похоже, герцог Вудбарский действительно задумался.

— Что ты ищешь на севере, некромант? — Сказал он спокойно и как-то устало. Я уже понимал, что он меня пропустит. Он решил это сделать, но хотел удостовериться в правильности своего выбора. Что ж, я скажу ему зачем. Пусть он порадуется.

— Нас позвал на помощь союзник.

Герцог снова задумался.

— А не далековато ли для зова о помощи? Вас разделяет с ярлами столько земли, что...

— Мне приказал мой король. Он прекрасно понимает это, но древний союз должен быть соблюдён любыми силами.

Он сразу понял зачем я иду на север, просто понимал, что ярлы, если уж к ним идёт армия нежити, действительно в опасности. Вместе тёмных — ярлов и некромантов — не победить, а поодиночке хоть как-то возможно. Впрочем, зов о помощи пришёл столько месяцев назад, что можно было сомневаться в надобности этой помощи. Ярл Небельд вполне мог отбиться и без моей помощи, как мог и потерпеть поражение. Хотя и мог до сих пор находиться в осаде в своём городе-крепости, Крипенфорге, взять который непосильная задача для большинства армий.

Однако, если подумать, герцог Вудбарский сразу сообразил про ярлов, из чего следует его некоторая осведомлённость делами севера. Это может значить, что помощь ещё нужна, и ярл Небельд держится в Крипенфорге, ожидая моей помощи.

В любом случае, герцогу Вудбарскому пришлось сделать нелёгкий выбор. Сразиться с некромантом, доказать свою веру в белых богов и свои рыцарские идеалы — или же спасти своих людей от неминуемой гибели. Я бы выбрал второе в любом случае, а вот герцог сомневался.

— У вас есть пропуск. — Подтвердил мою догадку Вудбарский. — За вами уже идёт по пятам армия с королевскими магами во главе. Мне было приказано держать вас до тех пор, пока они не подойдут. И говорю я это потому, что не хочу, чтобы тебя, Ирена, сожгли на костре за помощь некроманту.

— Я ценю ваш выбор, герцог. — Сказал я, глядя на расстроившегося Пальмисского. Его унылая рожа выдавала все его чувства, весьма ограниченные из-за вампиризма. — Надеюсь, король поймёт, что вы спасали своих людей, а не себя.

— Спасибо, господин. — Тихо поблагодарила Ирена герцога. — Я...

— Вместо того, чтобы меня благодарить, лучше бы свою душу спасала. Убей некроманта — и спасёшь столько душ от зла... И свою душу в том числе. — Проговорил Вудбарский как-то отрешённо. Это было искреннее пожелание герцога, хоть он и понимал, что оно не осуществится.

Тут же он развернулся со своими всадниками и поехал в сторону своей армии. Белый флаг опустили как всадники герцога, так и Ирена. Без предупреждения она выключила куб, сунула его в сумку и поплелась в сторону моей армии.

Что ж, мне оставалось лишь надеяться, чтобы остальные командиры на моём пути были настолько же осмотрительны, насколько и Вудбарский. А Ирена оказалась куда более полезной фигурой, чем я думал раньше. Дочь мэра, который был настолько белый — я судил по реакции Вудбарского, — что даже его дочь считают святой, будет сильным подспорьем в любой схватке. Как дипломатической, так и самой обыкновенной.

Глава III

Промёрзлая погода севера очень отличалась от погоды юга. В Болотах всегда сыро и жарко, а на островах за ними и того жарче. Люди в Болотах, в отличие от подданных королевств к северу, одевались легко и снимали по три урожая за год, что дарило им огромное благосостояние — нужно было только найти покупателей товаров на севере, что, впрочем, не было сложным делом даже для подданных некромантов. Для торговцев не было разницы откуда товар, пока на него не вводили особые налоги.

От путешествовавших торговцев я слышал многое о землях севера. И всё как всегда — сплошная ложь. Все звери, которых они красочно описывали во время разговоров, были ложью. Травы невиданных свойств были такой же ложью, если даже не больше. Необычайный быт людей, живущих здесь, описанный до мельчайших подробностей, оказался ложью.

На моей родине у крестьянина было больше прав, чем у мелкого дворянина здесь, у гор на севере, отделявших родину ярлов от королевств людей. Да и мои подданные были куда богаче — здесь люди не могли позволить себе почти ничего. Либо деньги съедали налоги, либо неурожайные годы. И люди жили и жили, не видя ничего в своей жизни. Редко кому из них удавалось сбежать от круговорота жизни, большей же частью они жили все одинаково, один подобно другому, рождая на свет по шесть детей только затем, чтобы половина из них умерла от болезней а четвёртый — на ненужной никому междоусобной войне их королей. Таких людей истинно можно презрительно назвать живыми. Ибо они и вправду жили.

Я не грабил деревни. Хоть и запасов не хватило бы и на треть пути, я никогда не пытался убивать крестьян ради пропитания. Лишь посылал нескольких некролитов, чтобы те предложили крестьянам обменять еду на мои деньги. Монеты часто удивляли здешних. Маленькие, сделанные сплошь из золота, даже если монета самого низкого достоинства. Деньги же крестьян и королей севера были сделаны в лучшем случае из серебра, а пара золотых из других стран ценилась чуть ли не выше, чем жизнь человека. Не удивительно, что крестьяне, сначала настроенные враждебно, всё же решали продавать моей армии припасы.

Впрочем, здесь играло и чувство опасности. А вдруг страшный и злой некромант решит отнять у них то, что они не решились продать, силой? Нет уж, лучше они попытаются даже немного разжиться на продаже, чем просто потерять всё, даже жизни.

Но даже так, я не мог понять одной вещи — почему староста очередной деревни требовал за провизию огромную сумму денег, будто не понимал, что ему очень везло продать, а не быть ограбленным? У меня от таких расходов было чувство, будто не я приходил в деревню с армией, а ко мне приходила армия крестьян. И они брали у меня золото в обмен на небольшое количество провианта. Так, чтобы не загнулся без пищи.

Впрочем, даже так я соглашался. Я оказывал посильную помощь слабым людям к северу от моей родины. Для меня, богатейшего герцога Тириса, не было большей потерей несколько звонких монеток из золота. В моём сундучке, взятом в долгий путь, не исчезло даже одной десятой его богатства.

И дело бы не столько в том, что я мог тратить деньги беспечно всю жизнь даже не зарабатывая ни монетки, а лишь тратя и тратя, а в том, что... Мы, некроманты и свободные люди Южных Болот считали остальных людей заблудшими душами. Они не были сильны или умны, у них не было богатой на урожаи земли и золотых шахт, бесконечного моря или сильных магов и алхимиков. Они не познали сути некромантии, они не понимали выгоды личной свободы.

Живые цеплялись за богов, считая, что власть короля была божественной по сути. Они сами цепляли на себя кандалы рабства, думая, что так и должно быть, что так и заведено высшими силами. И они не пытались добиться чего-то в этой жизни, думая, что в следующей — загробной — будет лучше, ведь они соблюдали все заповеди их религии. Ну, не совсем так. Они хотели соблюдать все заповеди, но, видят боги, их вынудили сделать что-то не так. И всё же они считали, что достойны лучшего. Пусть не сейчас, в этой жизни, так после неё, в вечности.

Люди к северу от Южных Болот были совершенно глупыми и тёмными по сравнению с просвещённым народом Тириса. Контраст между нашим и их обществом был виден даже прямо на границе. По южную сторону от неё, в Тирисе, каждый человек как минимум разумел письмо и математику. По северную же границу, в странах, которые традиционно считались сдерживающими зло Южных Болот, царила поголовная безграмотность.

Но печальным было совсем не это. Вернее, не только это, но в куда большей степени и то, что эти люди никогда не учились на своих ошибках. Короли всегда наступали на те же грабли, что и их предшественники. Их армии попадались в одни и те же уловки раз за разом, никогда не продвигаясь в Тирис, находящийся на самом севере Южных Болот на границе с "миром живых", дальше определённой отметки.

Некроманты, вернее, несколько наивный, но богатый народ Тириса, не столь сведущий в политике, всегда пытались приобщить северных соседей к своей культуре. Щедрые подарки, помощь в постройке городов и различных фабрик, займы в убыток банку — всё яростно отвергалось "миром живых". Никогда ни один король к северу от Тириса не принимал помощи от некромантов.

Но в тайне каждый из них точно так же, как и крестьяне в деревнях, пытались обмануть некромантов, украсть у них немного золота и возносить себя за это, считая, что они победили зло в собственной игре. Но мы же, истинные хозяева мира, лишь взирали на это действо, каждый раз всё более и более убеждаясь в глупости людей к северу от Южных Болот.

Мы, владыки Южных Болот, ненавидели живых и в то же время считали их просто глупыми братьями, которым не помешало бы поучиться у нас, некромантов, жизни. Настоящей жизни, а не тому прозябанию, которым они существовали здесь, на севере. Потому мы не считали их жизнь ценной, такой, насколько ценной мы считали жизнь свободных людей Южных Болот. Они были просто назойливыми тварями, чьи тела к счастью можно было использовать для хорошего дела.

* * *

Некролиты вернулись из деревни, забив обозы с провизией доверху. Мой сундучок полегчал на пять золотых монеток, что было несколько больше, чем обычно. Но это и было понятно мне, знающего обстановку в королевстве.

Бесконечный караван, загруженный припасами, укрылся за рядами мертвецов. Некролиты, до этого бегающие между зомби в поисках ранений и всяческих дефектов, остановились по моему приказу и приготовились к пути, который обещал быть ещё долгим.

Судя по словам крестьян и картам, купленным мной задолго до путешествия, королевство было огромным, третьим после страны ярлов и королевства эльфов. Пересечь его, учитывая протяжённость границ и населённость, не встретив сопротивления правителя, будет сложно, почти невозможно.

Никей, выполнив мой приказ собрать лагерь, тут же вернулся ко мне. Он никогда не волновался, не пытался казаться тем, кем не являлся. Он был исполнительным и в то же время скромным — за это я и назначил его главным среди остальных некролитов.

— Докладывай. — Сразу приказал я, заметив его желание что-то сказать.

— Некролиты, вернувшиеся из деревни, сказали, что крестьяне будто бы видели конников на днях.

Я посылал вперёд на разведку вампиров Пальмисского. Всю дорогу на север я так и делал, пытаясь составить как можно более подробную картину королевств людей. Меня не напрягла эта новость, но Никей продолжил доклад.

— Они закупили провизию на сотню человек, не меньше.

А вот это уже было интересной новостью. Рядом с нами двигается отряд живых. Я сразу предположил наихудшее — эти люди собирались напасть на меня, только их тактику я никак не мог сообразить. Таким количеством они бы просто не смогли ничего сделать моей армии, но вот потрепать её — вполне.

— Что-то ещё, требующего моего внимания? — Вздохнул я после паузы. — Тогда свободен.

— Да, господин. — Никей кратко поклонился мне и пошёл к остальным некролитам, собиравшим лагерь. Было ещё множество дел, которые он должен был решить, так что он заметно торопился, не желая злить своего хозяина.

Достав разговорный куб из кармана плаща, я настроил его на связь с герцогом Пальмисским.

— Квинт, ты посылал в эту деревню разведчиков два дня назад?

Послышался шорох. После пары секунд такого шума, я услышал лёгкое дыхание герцога, готовящегося к ответу. Похоже, он и его люди и вправду живут в седле.

— По вашему приказу. — Сказал он. — А что-то случилось? Если они съели пару девок, то прошу не винить их. Они очень давно не пили ничего, кроме крови своих лошадей, а у лошадей, знаешь ли, вкус не очень!

Я вздохнул. Теперь мне предстояло жить со знанием того, что вампиры пьют кровь коней, на которых скачут. Но куда больше меня беспокоило то, что мне хотелось знать откуда они пьют эту кровь.

— Твои люди закупали в деревне провиант?

— Не было такого приказа. — Уклончиво сказал герцог. Было почти слышно как он представлял, способны ли его бастарды заявиться в деревню вопреки приказу не попадаться на глаза жителям окрестных деревень и городов.

— Значит, нет?

— Флавий, мои вампиры отличные воины, и ослушаться приказа они бы не решились. — Почему-то разозлился вампир. Хотя я прекрасно понимал его злость — если бы мне сказали, что мои зомби и яйца выеденного не стоят, я бы тоже слегка разозлился на глупость сказавшего это мне в лицо.

— Спасибо за разъяснение, Квинт. — Сказал я грубо, пытаясь избежать гневных слов. Тут же я выключил куб.

Что ж, опасения насчёт отряда врага начали подтверждаться. И хоть это мог быть просто отряд каких-нибудь охотников за головами, всё равно было куда более вероятно их желание напасть на меня. Некроманты всегда исходят из того варианта событий, который грозит им наихудшими последствиями, и я не был исключением.

Оставалось лишь придумать противодействие таким атакам. Обычно некроманты — как Тириса, так и его соседи, даже некоторые более южные королевства, которые иногда воевали с Тирисом — на войнах с северными соседями банально сваливали всадников с коней, принимая удар их оружия на себя и пытаясь схватить врага толпой. Но для меня такая тактика явно не подходила — мне нужно было сохранить жизнь как можно большей части моего войска. Даже если бы я не был жадным до зомби, я бы всё равно не хотел терять солдат зазря.

Конники Пальмисского и так разъезжали вокруг армии на многие километры, пытаясь выследить любую угрозу. Но они не смогли увидеть отряд врага такого размера — значит, тот отряд был довольно неплохо натаскан по военному делу. Нужно было ожидать от них буквально всего — и потому следовало подготовиться к их нападению тщательнейшим образом.

* * *

Судя по картам, граница была всего в нескольких часах перехода. И дальше — свобода от всяческого преследования. Воины короля, какими бы могучими они не были, не осмелятся пройти за мной дальше. Слишком велика опасность для королевства, чтобы король позволил своим воинам столь безрассудно пуститься за мной в погоню дальше.

Учитывая всё, выходило, что я лишь зря оставлял зомби-дозорных за собой, пряча их в траве или за деревьями. Если бы за мной была погоня, то зомби определённо бы заметили из своих укрытий отряды врага, следующего за мной. Зомби не доложили ничего по тем чёрным нитям-каналам связи, тянущимся от меня до них.

Но даже так я не мог проигнорировать тот случай с деревней. Просто не мог позволить себе считать безопасной обстановку вокруг, когда враг мог вынырнуть откуда-нибудь неожиданно. А вот за пределами королевства я мог считать себя в безопасности — мощь ярлов и их слуг не знала равных. Разве что мы, некроманты, могли посоревноваться с ними в могуществе, но в этом не было смысла — наши дела никак не пересекались с делами ярлов, слишком далеко были наши страны друг от друга.

Вторым слоем защиты от неожиданного нападения были всадники Пальмисского, которым после случая с деревней был отдан строжайший приказ усилить бдительность. Я надеялся, что это как-то заставит конников лучше следить за округой, и оказалось, что так и вышло. Всадники замечали множество движений в кустах, на деревьях, далеко на горизонте и так далее. И всегда это было какое-то зверьё, которое вампиры с большим удовольствием тут же убивали.

Земля на севере королевства была безлюдная. Почти бесконечная степь, которой не было конца и края. Здесь никогда и никто не жил, да и король не пытался заселить эти земли. Ярлам она была не нужна, потому король и стал считать её своей собственностью.

И я понимал короля — здесь просто было слишком опасно. Близость к стране ярлов означала, что в любую минуту на поселение могло быть совершено нападение слуг ярлов, которые бы вырезали всех и забрали с собой в горы всё имущество покойных. Здесь просто нельзя было жить спокойно. Даже самые отчаянные разбойники и вояки, жаждущие земли, не решались селиться здесь — настолько люди боялись ярлов.

К счастью, не смотря на широты, здесь было тепло для осени. Дожди почему-то давно не шли, поэтому почва была сухая и твёрдая. Обычно во время дождей везде была одна лишь грязь, по которой невозможно спокойно пройти даже зомби, не то что человеку, так что это обстоятельство значительно ускоряло продвижение моей армии вперёд.

Небольшие группы деревьев практически не мешали обзору, и я мог успокоить моё чувство растущей тревоги — здесь негде было скрыться от моего и моих зомби взора, просто негде. Только в траве, но тогда бы враги не смогли причинить мне достаточного вреда. Чувство опасности отступало на некоторое время, но затем нет-нет да и смотрел назад, ожидая увидеть несущихся из небытия на меня всадников.

Но была и обратная сторона медали — близость границы говорила о том, что враг может атаковать очень скоро. И понимание этого только подстёгивало мою тревогу. Всё-таки было нечто плохое в бытие некромантом — никогда нельзя было быть уверенным в своей безопасности. Это вязкое чувство обволакивало всё существо мага, заставляя его бояться даже своей тени. И это было самой неприятной частью профессии.

— Флавий, здесь... — куб на мгновение заткнул голос Пальмисского, яростно зашипев. Я аккуратно достал его из сумки на боку коня и держал его вытянутой рукой прямо перед собой, стараясь не пропустить слов герцога, — ...эээ... какая-то ловушка.

О чём это он? Мои чувства тут же стали говорить "видишь, мы же предупреждали, но ты нас не слушал", хоть всё и было строго наоборот. Было понятно, что это те самые преследователи, о которых говорил Вудбарский, те самые, кто закупали провизию в деревне за два дня перед нами, было даже известно, что им нужна моя голова. И именно потому, что я некромант.

— Что за ловушка?

— В земле стоят деревянные столбики... до самого горизонта полукругом. Метров по семьсот от одного до другого по радиусу и по пятьсот по полукругу.

Я сразу понял что он имеет в виду. Как только моя армия пересекла бы границу из столбиков, по площади бы ударили ливнем стрел или каким-нибудь мощным заклинанием, и чем ближе я бы подходил, тем сильнее бы я нёс потери. Королевские маги — у меня не было сомнений в том, что это были они — были хитрыми и прекрасно понимали, что я попытаюсь как можно скорее сбежать. Либо я бы попытался прорваться сквозь зону досягаемости оружия врага, либо попытался обойти полукруг, избегая его и даруя врагу ещё больше времени.

Сложный выбор. Пожалуй, мне приходилось выбирать из двух равных зол. Надежда умирала всё сильнее и сильнее с каждой последующей мыслью, хоть это и звучало глупо. Сначала я надеялся, что у магов нет подкрепления, но увидев издали один из тех столбиков, что увидел герцог, я понял, что ловушка была создана в первую очередь для моего разума.

"Столбик" нужно было назвать столбом. Это было четырёхметровая палка с небольшим флажком на самой вершине, который нельзя было толком разглядеть. Тем не менее, флаг сиял на солнце, позволяя увидеть столб даже издали слепому.

— Видишь вокруг людей? — Спросил я в куб, мысленно отдавая приказ остановиться моей армии. Заметив остановившихся зомби, некролиты и лучницы Нишской тоже остановились, озираясь по сторонам в поисках той проблемы, которая побудила меня остановить армию. И многие, повертев головами, находили её.

— Нет. — Пальмисский зазвучал более страстно. Похоже, почувствовал каким-то своим вампирским чутьём, неведомо чем усиленной интуицией присутствие врага. — Это ведь вражеская уловка, так? Мы ведь ударим с тыла по ничего не подозревающему врагу, так?

Я не ответил, размышляя. Враг вполне мог спрятаться где-то в пределах полукруга в траве. Это могли быть и маги, и лучники, и любые другие стрелки. Иначе смысл в столбах отпадал сам собой — зачем воину ближнего боя такие столбы на такой протяжённости поля боя? Иногда похожее, только намного меньшее по размерам, используют пикинёры для остановки конницы, но здесь основную проблему для врага предоставлял я сам и мои зомби, а далеко не всадники Пальмисского.

Тем не менее, даже представление о пикинёрах тут же отбило у меня всякое желание пускать столь дорогую конницу на теоретический убой вглубь полукруга. Была возможность, которую я тщательнейшим образом обдумывал, что круг был создан именно для того, чтобы напугать меня, чтобы я повёл армию в обход. Но с другой стороны в полукруге я вполне мог потерять всю армию. Может, даже свою голову, а не только драгоценное войско.

И в конце концов я решил, что пущу армию в обход. Неизвестная опасность за столбами показалась мне более серьёзной, чем возможность удара в спину огромной армией врага. Даже так я подумал после долгого размышления, что смогу успеть пересечь границу — тогда за мной бы не сунулась даже трёхкратно превосходящая мою армия.

— Квинт, мне нужно, чтобы ты и твои всадники не заходили за столбы. Будем обходить полукруг справа. Ты должен пройти мимо чуть вперёд, чтобы разведать местность впереди. Понял?

— Да, Флавий. — Уныло ответил вампир. Тут же куб зашипел, оповещая о законченном разговоре.

Герцог сделает всё правильно — я не сомневался в этом. Другое дело, что я не знал, делаю ли я всё правильно — ведь возможность какой-то хитроумной ловушки, куда более хитрой, чем полукруг из столбов, только возрастала.

Потому я сделал то, что подозревал от врага — заставил прямо в построении некоторых зомби лечь на землю. Они смогут дать мне сигнал, если за мной погонятся сзади. Это, конечно, неэкономная трата столь ценного ресурса, как живые мертвецы, но всё же куда более экономная, если бы я был неподготовлен к атаке. Меньшее зло, как и всегда.

Куб снова зашипел. На этот раз это была Нишская.

— Что случилось? — Спросила она. — Это ты поставил те столбы?

— Кто-то подготовился к нашему приходу. Поэтому, чтобы не попасть в ловушку, я пытаюсь аккуратно обойти их. — Сказал я, тут же заставив зомби следовать дальше. Пришпорил немного коня, чтобы и он не стоял.

— Они могли предположить это и просто поставить ловушку в другом месте.

— Я тоже так думал, но решил, что будет лучше обойти столбы. — Я ухмыльнулся. Герцогиня неплохо понимала ход моих мыслей, как, впрочем, и любого другого человека. — Подготовь лучниц на случай внезапной атаки.

— Хорошо. — Без обычных пререканий сказала она.

После отключения и недолгого шума из куба, я не стал прятать средство связи в сумку, решив, что он может пригодиться вскорости. Я держал его в левой руке, свободной от поводьев. Было несколько неудобно из-за необычности, но делать было нечего.

Ближе к вечеру — через три часа после нашей встречи со столбами — моя армия ещё не обошла полукруг. Пальмисский постоянно говорил в кубе, видимо, пытаясь успокоить свои вампирские чувства. Я очень надеялся, что они лгут.

Но я был некромантом, привыкшим ожидать худшего. И потому приказал зомби вооружиться. На самом деле надобности при обычной погоде в том, чтобы прятаться оружие, не было, но мне почему-то нравился вид безоружных солдат моей армии. И хоть это иногда мешало на войне, я всё же часто грешил этим.

Я ехал в центре своей армии, разбитой на большие, до тысячи солдат, отряды. Я был окружён своими солдатами со всех сторон, защищавших меня от любой атаки. Никто бы не смог напасть на меня, не использовав какую-нибудь невообразимую уловку.

Новая мысль посетила мою голову. Уловка. Больше смахивало на беспричинную паранойю, но я всё равно решил раздумать эту мысль. А что, если враг изначально хотел, чтобы я стал обходить столбы? И не потому, что враг хотел дождаться подкреплений — причин ожидать их более не было, так как ни один из зомби как оставленных сегодня, так и на многие десятки километров позади, не заметил чего-то необычного.

А затем, чтобы я попал в определённую точку на карте. Только какой в этом смысл? Если бы враг засел в засаду где-то здесь, то зомби бы давно заметили его и разорвали в клочья. Следовательно, ловушка заключалась не в осаде а в именно ловушке.

Только сейчас я додумался напрячь зрение, усилив его возможностью увидеть магические волны. И я увидел их тотчас — под ногами моей армии скрывалось множество магических кругов, нарисованных мелом прямо на земле. И сбежать я уже не мог — я, как и моя армия, двигался прямиком по кругам.

Я попался, но в тоже время понимал, что без мага круг почти бесполезен. А учитывая количество кругов нужно было бы тысячи и тысячи магов. Следовательно, сработает всего лишь один круг, предназначенный для меня. А с моей смертью погибнет и армия нежити, а затем и оба герцога с их маленькими армиями.

Я услышал сзади топот копыт. Ко мне нёсся Никей, собираясь доложить об увиденных и им тоже кругах. Было поздно мне это говорить, но всё же я был ему благодарен. Хороший слуга. Все бы из моих слуг были такими. Я бы просто летал от счастья.

Оставалось лишь понять в чём заключается ловушка. Обычно круги используются для своего рода концентрации, поддержки в ритуале. Иногда — как способ захватить с других планов реальности своей формой немного силы или даже чьей-то воли, способной изменить мир — магия ведь и есть способ изменять мир по собственному желанию.

Напрягши зрение снова, я заметил всего лишь слабое сияние силы. Её было очень мало для какого-нибудь взрыва, сумевшего определённо убить меня. Где-то в стороне столбов, скорее всего, в самом центре того полукруга было что-то привязано к этим маленьким кругам.

Мой конь находился как раз над одним из магических кругов с какими-то необычными завитушками. Я успел лишь мельком разглядеть их — угадывалась связь круга с каналом. А также что-то вроде поиска источника сильной магии, сильной воли.

Ловили именно меня. Искали кругами меня — именно потому и обрисовали всё поле вокруг кругами, пытаясь взять меня не случайностью, а определённостью. Я просто не мог бы не попасть в зону действия одного из кругов, если бы пошёл в сторону. Да я и не мог не пойти в сторону — ведь в центре полукруга, огромного канала, сводящего каналы ото всех кругов в один из них, находился главный круг, на котором и была завязана вся магия.

Я не особо удивился, когда меня подбросило над землёй вместе с лошадью. Инстинктивно сжал куб, заставив тот заработать. Но сказать что-либо я не мог — пространство за этим миром не имело воздуха. Куб просто бы ничего не услышал, даже если бы я кричал что-то.

Впрочем, связь с зомби осталась. И я будто безумный заставил их бежать в сторону столбов, в центр полукруга. Уже было неважно, смогу ли я сохранить даже половину армии. Если я умру, то погибнет вся армия. А так я в лучшем случае даже смогу взять неожиданностью.

Маги, призвавшие меня из другого места всего в паре десятков километров от них, были слабы. Но их было поистине много, столько, что я даже не мог поверить в это. Не меньше трёх сотен. Это было огромное число магов — столько редко когда собирались с обеих сторон битвы, и уж тем более с одной её стороны было немыслимым делом.

Наконец, канал выплюнул меня в круг, и я смог видеть магов и их солдат обычным, не усиленным зрением. Они окружили меня со всех сторон, сонмом управляя тем потоком, что заставил меня против моей воли прыгнуть к ним.

Среди них что обычным видом, что магическим выделялся дряхлый старик, который, как я понимал, был их лидером. Одет он был в чистейшие белые одежды, в правой руке он держал длинный резной посох с набалдашником из какого-то зелёного камня — всего лишь украшение, не более того. Зато какой эффект! Один из секретов мастерства — чем больше ты похож на мага, тем сильнее в тебя верят люди, тем больше у тебя силы, тем податливее реальность для твоих рук. Вера людей творит чудеса.

Он подошёл прямо ко мне, уже освободившегося от тисок канала, но попавшего в круг со свойством антимагии. Такой круг запирал любую магию в себе, кроме разве что особо сильной.

— Итак, — произнёс старик гулким голосом, — мы поймали некроманта.

Я выдохнул воздух из лёгких, собираясь с мыслями. Разговорный куб, до боли сжатый в руке, после непродолжительного размышления, спрятал в сумку. От него сейчас явно не было толку — я не только не смогу что-либо сказать Пальмисскому или Нишской, но и более того их помощь была бы бесполезна сейчас. Даже если они бы были магами, против трёх сотен магов к тому же окружённых армией обычных солдат они бы не смогли что-либо сделать.

Если только...

— Некромант, представься. — Произнёс он на моём родном языке — кумском. Я увидел за копной седых волос его глаза. Маленькие глубоко-синие глаза, от которых шли множество морщинок. Была прекрасно видна даже без магического взора его ненависть — но была она выражена только глазами. — Ну, я жду.

— Флавий из Аллодума, герцог Альнионский. — Я бешено озирался по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать. Столько магов просто невозможно убить разом, тем более не получится выйти из их круга — они бы просто испепелили меня совместным заклинанием.

— Аллодум... — Протянул старик. Я недоумённо уставился на него — что-то в голосе было то ли болезненным, то ли каким-то блаженным, и я почему-то подумал, что этот маг точно был в Аллодуме. — Я помню. Я был там тогда, в самой светлой странице вашей истории.

— Я представился вам. — Проигнорировал слова старика я. — Теперь ваша очередь.

— Валерий из Розза.

Я громко рассмеялся. Это, хоть и не было запланировано, всё же могло помочь мне. Враг, не отдающий отчёта своим действиям заведомо слабее разумного врага.

— Валерий из Розза? — Я окинул старика взглядом. — Столь древний маг ещё жив? Я уж думал, что мне пора было разыскать твои кости где-нибудь в болотах Тириса, где ты и должен был погибнуть.

— Я выжил. — Глаза старика вспыхнули ещё большей ненавистью. "Мне это на пользу". — подумалось мне. — И я прекрасно знаю все твои уловки, некромант Флавий из Аллодума.

Я снова рассмеялся. Древние маги — сколь много в этих двух словах глупости. Считают, что они достигли предела силы, могущества, даже и не помышляя о том, что магия-то со временем развивается, становится сильнее. Честно, ненавижу древних магов — им всем давно пора в могилы, а не трясти дряхлыми костями перед молодыми подающими надежды магами, портя им жизнь.

— Сколько тебе лет, Валерий из Розза? Две сотни, три? Такой взрослый, а до сих пор не понял, что некромантов трогать нельзя — мы вам не ровня.

— Я видел вашу войну за независимость. Я прекрасно знаю все ваши уловки, все ваши умения, все ваши силы. — Старик продолжал смотреть мне в глаза. Что ж, пусть пытается напугать — всё равно бесполезно. — Когда вы решили захватить власть в колониях, используя глупость обычных людей — жителей колоний, я был призван в армию. И я видел все ваши методы. И я прекрасно знаю, я помню все ваши преступления.

Я снова засмеялся. Этот Валерий что, хочет меня рассмешить до смерти?

— В Аллодуме армия живых потерпела поражение. И тут же вы, некроманты, командующие армией, стали поднимать мертвецов с обеих сторон, и врагов, и ваших союзников. Как вы могли так поступить? Как вы могли так просто предать память своих же союзников? Я ещё могу понять вашу ненависть к нам, но как вы могли поднять своих же союзников? — Старик стукнул посохом по земле, создавая что-то незримое. Я даже не напрягся — у меня было полно времени. К тому же всё, что мог создать маг против меня, было бы уничтожено антимагией круга. — Битва при Аллодуме показала вашу истинную суть всем. Вы просто чудовища, которых нужно уничтожить всех до единого.

— Как Аллодум относится к сегодняшнему происшествию? — Спросил я игриво.

— Некроманты — предатели человечества, показавшие свою суть там. Я лишь многими словами задаю тебе вопрос, мучающий меня уже столетие. Я лишь хочу узнать у тебя до того, как казню, как вы, некроманты, можете жить, зная, что осквернили столько людей?

Я снова рассмеялся. Одновременно с этим я сжал пальцами левой руки воздух. Было ещё рано использовать этот трюк — моя армия ещё далеко и не сможет мне помочь, если я не дождусь её смиренно и спокойно.

— Я расскажу тебе, старик, точку зрения некромантов и жителей Тириса.

— Верно, жители Тириса. Только жители Тириса, ведь вы, некроманты, после победы при Аллодуме перегрызлись между собой в борьбе за власть.

— Как мы можем? — Проигнорировал его слова. — Просто. Мы защищаем живых силой мёртвых. Вот и всё.

Старик открыл рот, собираясь произнести ещё одну тираду, но не успел.

Мысленно измерив расстояние от меня до моей армии, я тут же влил силу в левую руку. Много силы, столько, сколько не могло выдержать тело человека. Столько, сколько не могло выдержать любое живое существо. Только чистый механизм мог выстоять против такого напора, только он мог оперировать таким количеством силы разом.

Я занёс левую руку назад, целясь ладонью в Валерия. Безумное количество силы как моей, так и моих зомби, перешедшее через нити, связывающие меня с моей армией, порвало в клочья искусственную кожу и рукав плаща, оголяя металл.

В следующее мгновение я вытянул руку вперёд, тут же открывая с помощью количества магии, достаточной для выключения антимагии круга, небольшой портал. Другая сторона портала появилась прямо перед стариком. Механическая кисть сомкнулась на голове мага и тут же пошла назад через портал, вытягивая мага за собой.

Как только передо мной появилась седая голова ничего не понимающего колдуна, я оборвал портал. В левой руке я держал оторванную голову глупого древнего мага. Почти как гильотина, только красивее и более пугающе.

Кратковременный, но мощный всплеск силы полностью исчез в металле руки, растворился в ней без остатка. Антимагия снова появилась вокруг меня только затем, чтобы снова исчезнуть под напором силы.

Голова и тело старика были связаны невидимыми нитями, подобными моей связи с зомби. Через них я рукой вытянул ещё более безумное количество маны из тела, выкидывая её в воздух. Тот же самый эффект, что и тогда, когда я создавал дождь.

Только теперь мана была не во мне, а на огромной площади. Что нельзя было не признать, так это количество силы в древних магах, полученное долгими тренировками и изысканиями в магии. Они накапливали её годами. Это была квинтэссенция их самих — их опыт и воля, всё, что было в них. И эта сила вывалилась наружу. Древний маг слишком сильно изменил мир вокруг — и мир отплатил ему тем же, скопив в нём всё то, что он изменил и заменил своим. Хотя на самом деле вся эта тьма всего лишь образы-состояния-мысли, всё то, что воображается людям. Не настоящие предметы. Хотя, по сути, и предметы тоже не настоящие.

Я сразу был готов к выходу энергии, которая ещё не растворилась в мире — сразу перестроился на волшебное зрение, как только оторвал голову мага порталом. Теперь я видел все три сотни магов и солдат вокруг них — первых как чёткие синие силуэты, вторых — как сборище синих точек, внешне напоминающих скелеты.

Следующим шагом была иллюзия. Пока ещё маги вокруг меня не собрались с силами, просто скрыл своё присутствие иллюзией тьмы — то есть снаружи я выглядел как чёрное облачко без единого признака упорядоченной силы. Пока не рассеялась тьма силы в воздухе, я был невидимкой — оставалось лишь проскользнуть мимо магов навстречу армии, которая, кстати, легко проходила сквозь облако маны. Им вовсе не требовалось видеть — они слушали мой приказ и шли ко мне не глядя на всё остальное.

Я погнал коня вперёд, знатно пришпорив его. Вскоре я промчался мимо одного из магов, для которого я и мой конь были вовсе невидимыми. Я должен был быть таким, обязан, если маги, конечно, не придумали что-то в ответ мне. Но маг каким-то чудом почувствовал меня, глянув прямо на меня.

Но маг ничего не успел бы предпринять. Я свесился с коня налево и ребром механической ладони пробил мага насквозь, опрокинув того на землю. В отличие от командира, этот маг не выкинул в воздух после смерти тонны маны — я успел достаточно быстро остановить действие руки, так что маг, по сути, в энергетическом плане оказался целым.

Сразу после удара я дёрнул коня налево. Если что-нибудь случится, например, маги сообразят мою уловку, я хотел иметь возможность убить их или, как минимум, нанести хороший удар, для чего лучше всего подходила именно левая рука.

И маги, будто услышав мои опасения, что-то сообразили. Скорее всего во всём виноват погибший маг — мало ли что маги севера придумали за то время, что некроманты вроде меня не сталкивались с ними? Вполне возможно, что маги имеют какую-нибудь "оповещалку" о смерти товарищей или, скажем, разговорный куб, который умещается в голове?

Оглянувшись налево, я заметил, как синие точки медленно, будто шаря по невидимой земле, направились в мою сторону, превращая красивый и правильный круг в какую-то непонятную фигуру. Справа же слабые точки — обычные воины и даже их кони — тоже стали двигаться в мою сторону.

Я зарубил рукой ещё одного мага, сообразившего, где я нахожусь. Куб в сумке вибрировал — как не вовремя. Я находился будто бы между двумя жерновами — справа находилась армия неприятеля, слева — маги, возглавляющие эту армию. И оба жернова стремились каждый со своей стороны прижать меня, раздавить, уничтожить.

Проще всего было бежать прямо от центра двух жерновов, пытаясь уйти как можно дальше, что я и делал. Спустя несколько минут мне это удалось — синие точки находились далеко настолько, что даже самые дальнобойные заклинания меня не достанут. Я сбавил скорость и свернул чуть налево в сторону моей армии.

Ко мне пришёл сигнал от зомби первых рядов о том, что они столкнулись с чем-то невидимым. Зомби "видели" в магической плоскости, а также запахом и слухом. Первое ощущение блокировалось мглой маны, а вот запах и слух почти не подводили, как и тактильные ощущения.

Запустил руку в мешок и достал оттуда разговорный куб. Я нажал на небольшую кнопку сбоку и позволил другому кубу — видимо, обоим кубам моих помощников — связаться с моим.

Это был герцог Пальмисский.

— Что за ерунда там творится? Куда ты делся, Флавий? — Кричал он.

— Ты ведь не видишь во мгле, да? — Я вздохнул. Вампиры никогда не отличались сильной магией — вся их магия крови есть ни что иное, как способ поддержать своё мёртвое тело и живой мозг. — Останови всадников. Зомби прекрасно справятся.

Нажал отбой и через некоторое время поймал сигнал Нишской. Приказал остановиться и не стрелять.

Она была взволнована чрезмерно. Нужно будет потом поговорить с ней.

— Не время для вопросов. — Сказал я, оглядываясь. Мгла медленно отступала к трупу Валерия из Розза, откуда она и появилась. Этому помогали и маги — я видел сквозь мглу их синие точки, гроздьями висевшие над источником мглы. — Просто стой и жди, Кая.

Моя маскировка более не имела смысла, и я снял её, позволив руке в пассивном режиме впитать её в себя. Вокруг уже не было никакой силы, лишь тень от её облака, застилавшего небо и солнце.

Наконец, я смог увидеть обычным зрением своих зомби. В беспроглядной темноте зомби явно выигрывали у живых — если они упирались во что-то, пахнущее как живое, то тут же наносили удары, чего живые точно не могли сделать. Враги же могли только слышать, да и то не очень хорошо — свои же мешали, шумя за спинами.

Когда первые ряды зомби уже показались, они глубоко вклинились в армию неприятеля, полностью потерявшую строй. Я находился к тому моменту к западу от моей армии, двигавшейся на север сквозь магов. Неожиданно я обнаружил, что маги как-то смогли направить зомби мимо себя, организовав небольшие островки между моими воинами. Что ж, неплохо для магов севера — значит, для них не всё потеряно по сравнению с некромантами.

Впрочем, эти потуги я легко разрушил — заставил окруживших магов мертвецов просто идти вглубь кругов. Прямая команда, которая не рассчитывала на чувства зомби, легко обходила защиту магов — как я и планировал. Вскоре от защитных чар не осталось и следа — все маги погибли.

Зомби же, уже ставшие видимыми для солдат врага, начали нести потери. Я усилил напор с флангов и вскоре окружил начавшего возвращаться в некое подобие строя врага.

— Квинт, твой выход. Зайди с тыла и не позволяй врагу вырваться. — Сказал я в настроенный куб.

Наверное, на моём лице было странное, хищное выражение. Я чувствовал удовлетворение от совершённой мести. Мести чему и кому? Тем, кто попытался пленить меня, тем, кто явно хотели моей смерти. Они думали, что я слабак, думали, что легко меня уничтожат. Меня и мою армию. Я же показал им, что это не так. Я показал, что всё совсем наоборот. Они слабы, а я буду уничтожать их самих и их армию.

Глава IV

Если бы не приказ короля не превышать пятидесяти тысяч зомби в моей армии, рождённый, похоже, желанием ограничить меня в грубой силе, я бы воскресил всех погибших на полях врагов. Но увы — потерял я слишком мало, чтобы можно было воскресить всех ради восполнения рядов.

Впрочем, запчасти для моих солдат никто не запрещал собрать. Я отдал приказ некролитам через Никея добыть конечности и некоторые кости у убитых врагов, а также, пока есть время, подлатать раненых. Кстати, самым часто используемым и действенным способ вылечить зомби является простая замена раненой части на новую, с только что умерщвлённого человека.

А ещё я раздобыл несколько тел магов. Учитывая, что их было две сотни во время атаки, то у меня должна быть примерно сотня трупов. За их воскрешением я буду следить лично — это очень кропотливый процесс, если труп принадлежал магу.

Я подъехал к лагерю после осмотра той горы трупов, что сейчас высилась над полем. Зомби уже успели собрать трупы в кучу, а некролиты уже успели оценить их качество и отсортировать. Магов, несколько выделяющихся своими мантиями на фоне кожано-железных доспехов обычных солдат, обязательно брали с собой в лагерь. Маг, даже если он умер насильственной смертью, всё равно труп куда большего качества, чем обычный человек. Одно мгновение я даже жалел, что убил Валерия из Розза, но быстро отогнал от себя глупую мысль. Если бы я его не убил, то сам бы уже был мёртв.

Я спешился, передав коня одному из некролитов, и собрался идти в свою палатку, как из ниоткуда появилась Ирена на лошади, тихо и незаметно. Забавно. Мне показалось или нет? Я заметил у неё на лице радость — неужели радуется, что я выжил?

Впрочем, через мгновение у неё на лице уже не было никакого выражения.

— Я хочу видеть это. — Твёрдо сказала она, глядя на меня сверху вниз.

— Ээээ, что?

— Ну, вы же будете воскрешать их, — она махнула рукой в сторону высящейся горы трупов, — ведь так?

— Я тебя огорчу, но работы будет очень мало. Ты не проникнешься масштабами. — Честно сказал я.

— Почему?

— Потому что. — У меня не было причин говорить ей о приказе короля. Да и вообще, её бы стоило держать подальше от моих воскресителей.

— Покажите мне. — Попросила она более мягким голосом. Но "пожалуйста" не сказала.

— Зачем мне это?

— Вы ведь хотите, чтобы люди не думали о вас и... других некромантах плохо, так?

— С чего ты это взяла?

— Я же вижу. — Она чуть прищурилась.

Я удивился, но виду не подал. Что, окружающим кажется, будто я хочу почитания? Весьма интересно. Нужно будет как-нибудь разговорить Пальмисского и Нишскую насчёт этого.

— Воскрешение — секрет некромантов. Другим не нужно этого знать. Не так — нельзя этого знать.

Девушка кинула разочарованный взгляд на один из больших шатров. Именно там и в других подобных ему шатров должны были латать зомби. У входа стояла пара некролитов, сторожащих шатёр от непрошенных гостей. Я посмотрел на рыжую и сообразил, что она, должно быть, уже пыталась пройти. Да и на лошадь она села только затем, чтобы меня в поле найти.

Ей так нужно увидеть ритуал? То, как пробивают череп, во все стороны брызжет кровь и стоит тошнотворный запах бальзама? И ведь скажешь ей это — у неё глаза ещё сильнее загорятся. Но с другой стороны — почему бы ей и не показать?

— Ладно. — Выдохнул я. Ирена встрепенулась. — Отведи скакуна, а затем подходи к тому. — Я показал рукой на маленький шатёр, совсем по виду не подходящий на роль того самого места, в котором должны проводить ритуал поднятия мёртвых.

Девушка резво развернулась и двинулась следом за ведущим под уздцы моего коня некролитом. Вскоре они скрылись за одним из фургонов. Я смотрел ей вслед и думал, почему я так поступил. Впрочем, я быстро подогнал свои размышления под желание изменить образ некроманта в массах, как и сказала Ирена. Может, даже что-то получится, но я не буду держаться за эту идею. Некромантам не нужна слава. Точка.

Вскоре девушка явилась. Запыхалась.

Я зашёл внутрь, поманив её за собой пальцем.

В нос ударил резкий запах бальзама. Девушка сразу же зажала свой носик, но — о чудо! — бальзам так же сильно действовал и на рот. Раздражает нёбо, отвратительный привкус во рту и к тому же дёсны начинают кровоточить. Я усмехнулся, заметив перемену в лице Ирены.

Достал из стоящего впереди ящика пару масок. Отдал одну ей. Она вдохнула через неё так, будто надышаться не может.

— Что... что это за чертовщина? — Задала она ожидаемый мной вопрос.

— Бальзам. — Коротко.

Я чуть отодвинул маску и вдохнул пары вещества через рот. Чем-то даже приятный вкус. Тягучий, злой, ядовитый и пряный, но к нему скоро привыкаешь, и он становится только вязким, пропадает вкус яда, но он остаётся внутри. Без маски колдовать над бальзамом нельзя — отравишься. Но как сложно устоять услышать этот вкус и запах!

— И...? — Протянула она.

— И ничего. Бальзам он и есть бальзам. — Пожал я плечами.

Она, похоже, обиделась. Я вздохнул.

— Им обрабатывают трупы, чтобы те не разлагались. — Я прошёл чуть вперёд к большому ящику. Сдвинул крышку и услышал писк — забавно, забавно — подошедшей к ящику Ирены. Десяток некролитов, колдовавших над трупами у дальней стены и не замечавших нас почти в упор, обратили на этот неестественный писк внимание и теперь смотрели на нас с интересом. Я помахал им рукой и приказал продолжать.

— Видишь? — Я показал рукой на одно из погружённых в бальзам тел. — Бальзам покрывает тело, попадает внутрь, останавливая гниение. Такое не способно переварить ни одно живое существо.

— Зачем это нужно?

Я немного удивился. Разве не понятно сразу?

— Если оставить зомби как есть без бальзама, то он через неделю уже развалится на части. И нужно-то всего на пару часов его в бальзам погрузить, а потом он уже может несколько столетий "жить".

Она было хотела открыть рот, но тут же захлопнула его. Я не понял вопроса, который она намеревалась задать. А ведь было интересно его услышать.

Я задвинул крышку, а Ирена почти бегом направилась к некролитам. Тут же она отбежала назад, побелевшая и с испугом в глазах. А ведь я это предвидел!

— Увидела амулет-бур? — Я улыбнулся. Рта не видно в отличие от глаз, но последние вполне способны передать улыбку.

Она, раздумывая над увиденной картиной, неопределённо кивнула. Предугадав её вопрос, я сказал:

— Амулет — или бур, как мы его называем на жаргоне — это штука, которую вставляют в мозг мертвеца. Устройство довольно простое, что позволяет создавать тонны амулетов. Основной же смысл амулета — связать волю мертвеца, — глаза Ирены удивлённо расширились, — с волей некроманта.

— Волю мертвеца? — Повторила она.

— Да. Ну, и тело, но в меньшей степени. Без воли-силы мертвеца тело бы не двигалось. С ней же некроманту нужно только пожелать, и труп начинает двигаться.

— Так просто? — Недоверчиво спросила она.

— Совсем не просто. Только представь, что тебе нужно мысленно двигать пятьдесят тысяч солдат.

Ирена кивнула. Ждёт продолжения рассказа.

— Управляемое сумасшествие.

Глаза девушки снова расширились.

— Это не страшно. — Заверил я её. — По сути, некроманты создают в себе вторую личность-копию основной, на которую прицепляют управление зомби. Вторая личность не способна думать — но примерно на уровне инстинктов двигает трупы, при этом подчиняясь основной личности.

Ирена непонимающе уставилась сначала на меня, потом на некролитов, корпевших над внедрением бура в черепную коробку очередного зомби.

— То есть вы — сумасшедший?

Девушка посмотрела мне в глаза. Ожидает увидеть вторую личность?

— Это магия. Каждый маг — сумасшедший в каком-то смысле. Только в отличие от обитателей лепрозориев, маги способны управлять своим сумасшествием.

Она задумалась.

— Я не понимаю.

Я рассмеялся.

— А вот это совсем просто на самом-то деле. Каждый творит магию, хоть и не всегда осознаёт этого. — Я щёлкнул пальцами. Ирена вздрогнула и уставилась на мою живую руку. — Только что ты сотворила колдовство. Ты поверила в то, что я должен щёлкнуть пальцами — и они щёлкнули!

Ирена нахмурилась.

— Неосознанно, но ты это сотворила. Всё твоё отличие от меня, настоящего мага, в том, что ты не способна этого осознать. — Я пожал плечами. — Может, осознаешь когда-нибудь, может, нет.

— То есть...

— Ещё нужна воля. — Перебил я её. — Но без осознания она не способна творить магию. Ну, вернее она творит, но совсем не так, как творят колдуны. Ну, скажем, поднять руки вверх или ударить ногой.

Она продолжала на меня пялиться.

— Ну? — Когда мне надоело ждать.

— Я пытаюсь осознать.

Вырвался наружу мой смешок.

— Что? — Смутилась рыжая.

— Удачи. Может, что и получится, но я в этом сильно сомневаюсь. Для начала нужно сойти с ума — и только затем сможешь что-то осознать помимо вещей, лежащих на поверхности. — Я отошёл от неё к некролитам и взглянул на нового солдата.

Амулет уже был вставлен, и я чувствовал своё новое тело. Подвигал пальцами на руке, сжал их в кулак, разжал, слез со стола и посмотрел на своё настоящее тело. "Работает." — Мысленно констатировал я.

Ирена заворожено наблюдала за зомби. Некролитам-то привычно, всегда так происходит. Только доделают очередного зомби, как он тут же встаёт, разминает кости и уходит за ширму в отдельную "комнату", где встаёт в уголок и ждёт, пока всех его "друзей" точно так же оживят. А вот девушка очень удивилась. Хотя, в общем-то, чему тут удивляться? Так и должно быть — зачем некролитам таскать трупы наружу, если мертвецы и сами могут уйти?

— Скажи... почему вы ушли во тьму? — Задумавшись, спросила Ирена. — Вы ведь тоже были детьми. Они — создания света. Так почему, когда выросли, вы стали созданиями тьмы?

Я засмеялся. Свет, тьма... Это точно не точка зрения некроманта.

— Это в твоём обществе некроманты выглядят так. — Сказал я. — Как пугало для маленьких детей и их родителей. Что вы можете знать о нас, если мы живём от вас на расстоянии в полматерика?

Ирена подошла поближе, стараясь не сводить с меня глаз.

— Хорошо, расскажу.

— Что расскажешь? — Не поняла она.

— Ты ведь хочешь услышать историю некромантов, так? Почему мы из детей света стали людьми тьмы?

Ирена неопределённо кивнула.

— Всё просто. Империя Кума создавала колонии на болотах, пытаясь подчинить себе все племена дикарей, живших там. Осушали болота, вырубали леса, проводили ирригацию, строили прибрежные города у Южного Моря.

Ирена не поняла. Может, она даже и не знает про Кум и его империю. Значит, придётся растолковывать.

— Представь, что правами в империи обладают только горожане столицы. И то не все — всего лишь половина из них. А все колонисты в болотах принадлежат столичным, даже если людей в Южных Болотах живёт в несколько сот раз больше, чем на севере империи Кума. Но это — не главная причина. На юге жили одни крестьяне да рыбаки. Воинов не было. То есть даже с таким численным превосходством, кумцы смели бы ополчение юга.

— Ты говоришь так, будто крестьяне не должны быть зависимы от аристократии.

Я поднял одну бровь.

— Ну, так заведено богами. — Смутилась она.

— Вот как вы на севере воспринимаете сложившийся порядок вещей. — Я вздохнул. — А раньше никто и не думал, что боги что-то там завещали людям. Потому люди пытались жить свободно. Требовали себе равные права с горожанами Кума, но твои аристократы заартачились, не хотели делиться привилегиями. И так длился целый век.

— А я думала... — Проговорила Ирена, но я её перебил.

— Некроманты замешаны в этой истории. Ты думаешь, кто завоевал людям Юга свободу? Мы, некроманты. Только во времена войны за независимость мы были не чем-то вроде аристократии, а сектой учёных, изучающей руины древних людей, чьими потомками, кстати, являются дикари Болот. Их язык очень похож на тот, древний.

Глаза Ирены загорелись. Так ей интересно древнее? Странно, что она не спрашивает про механическую руку, ведь эта штука древнее всего её рода.

— Некроманты, используя некоторые знания, добытые в руинах, подняли после кровопролитной битвы между колонистами и кумцами мертвецов и без усилий разбили армию Кума. А затем ещё одну, и ещё. Мертвецов набралось около трёх сотен тысяч. И только тогда аристократия поняла, что у них собираются отнять законные права на колонии и то, что это могут сделать.

Последовали подкупы и угрозы, которых раньше кумцы сторонились. Они вывели кроме повстанцев и некромантов ещё несколько фракций, погибших и воскрешённых некромантами.

Обычные повстанцы, осознав всю силу мёртвых легионов, передали управление собой некромантам — и не пожалели. Вместо использования живых в обычной среди колоний тактике "задавить мясом", некроманты сделали из всех живых войска поддержки.

У некромантов не было умения управлять государством — а потому они передали власть старым губернаторам и местным богачам-торговцам, а те в свою очередь обязывались снабжать войска всем необходимым. Чем-то это было похоже на договоры внутри Кума — но не более того. В Южных Болотах некроманты обладали куда большей реальной властью, чем консулы империи. Хотя бы потому, что некроманты управляли порядком на улицах городов, высылали патрули и содержали общественные заведения.

— Популисты. — Хмыкнула девушка.

— Не более популистично, чем бросать в прохожих из карет мелкими монетками, как делают ваши короли. В конце концов, некроманты бросали не монетки, а золотые слитки, если оценить усилия наших популистов в денежный эквивалент.

В конце концов, все жители колоний стали поддерживать некромантов, а те в свою очередь привели армию мёртвых к стенам Кума, осадили и через месяц штурмом взяли. Так и перестала существовать империя Кума. Все колонии отделились, все зависимые города стали независимыми. Но некроманты повернули на юг, решив не трогать других, прекратить завоевания.

— Если некроманты такие белые, то почему о них ходят одни плохие легенды? — Спросила Ирена после непродолжительной паузы. — Если бы всё было так, как ты рассказал, то таких легенд бы не было.

— Всё так и было задумано. Одной лишь мёртвой армией не победить. Нужно ещё внушить врагу, что, последовав следом за некромантом, он сам станет рабом. — Я улыбнулся. — А на самом деле поднятие трупов просто претит живым. Здесь работает религия. Уж не знаю, откуда пошло это поверье, но в Куме считалось, что трупы должны лежать в земле до тех пор, пока не придёт Зов на Небеса. А вынув труп из земли, мы, некроманты, как бы оскорбляем их религиозные чувства. — Я посмотрел на Ирену. — Думаю, ваша религия с Книгой произошла из этого поверья. Вот вы и трясётесь при виде моей армии. — Она хотела было возмутиться, но я поднял руку, призывая девушку не открывать рот. — Некроманты ни во что не верят, так что спорить с ними о религии бесполезно.

Ирена вздохнула и как-то осунулась. Но затем вновь встрепенулась. Должно быть, нашла повод для спора.

— Вы как-то обмолвились, что ваши люди... жители Тириса, кажется? Что жители Тириса отдают трупы своих мёртвых вам, некромантам. Как вы убедили их в этом? Раз в Куме было такое поверье...

— Законы. Некроманты стали королями, а потом издали законы.

— То есть вы заставили людей отступиться от своих богов?

— Которых не существует. — Ответил я.

— Даже так, но вы оскорбляете чувства своих людей воскрешением! — Нашла Ирена повод упрекнуть меня и некромантов заодно.

— В Тирисе, — проигнорировал я её возглас, — люди живут по закону. За его нарушение следует наказание. Всегда. Убийц, воров и разбойников сразу убивают. Их трупы и составляют основу армий некромантов. — Я улыбнулся. — Разве это оскорбление чувств людей, когда плохие люди становятся хорошим войском?

Ирена подумала секунду, другую и выпалила, не скрывая своего желания обидеть:

— Я поняла, как вы собираете такие огромные армии. — Она улыбнулась. — Вы же просто установили такие драконовские законы, что большинство нарушений, за которые можно было бы и простить, превращались в смертную казнь. А ведь люди не могут не нарушать закон! Хоть иногда, но нарушают. — Она победоносно улыбнулась и сложила руки на груди. — И потому, кстати, я не вижу в твоей армии стариков. — И решила добить: — А дети-воришки как? Ждёте, пока вырастут?

Я вздохнул. И заодно подумал над её точкой зрения. В конце концов нужно же иногда рассматривать чужие мысли, даже если они и неправильные. Но, к моему удовольствию, увидеть логическую ошибку где-то в основе суждений мне не удалось. Ведь она же базировала свою догадку на моих словах. И я улыбнулся.

Некроманты, выходит, просто стали новой аристократией, новыми рыцарями. Только те собирают в дружины живых, ещё способных мародёрствовать и уйти в разбойники-дезертиры людей, а некроманты — сначала убивают, а затем забирают в армию. Но мне почему-то нравился больше второй вариант — в конце концов он просто добрее.

— Спасибо тебе. За новые мысли. — Я улыбнулся, а Ирена опешила. — Редко я могу услышать о некромантах со стороны. Так, без чужого противоположного мнения, легко и фанатиком какой-то идеи стать. Но даже с новым взглядом на проблему рекрутов я не могу сказать, что система ваших королей лучше. Уж извини.

Я повернулся и быстрым шагом вышел из палатки, выбросив загрязнённую запахом бальзама маску в небольшую урну. Ирена, что не удивительно, решила не оставаться один на один с угрюмыми некролитами и побежала следом за мной, повторив мои движения.

Я остановился в десятке метров от палатки.

— Скажи, Ирена. — Я повернулся, изображая вселенскую задумчивость. — Почему ты не уехала? Твоё предназначение выполнено сполна: спасла целый город от моего зла. Почему ты осталась?

Она нерешительно помяла подол платья. Персиковый цвет с крапинками крови. Должно быть, слишком близко подошла к какому-нибудь трупу — зато как сочетается!

— Меня сожгут на костре, если я вернусь.

Я улыбнулся. Её мотивы понятны и разумны. Но всё же была какая-то недоговорённость. Любовью здесь и не пахнет, дружбой — тем более. Тогда что же?

— Но ведь это не может быть причиной для тебя, чтобы следовать за мной. Хочешь получить объедки с моего стола?

Её глаза гневно расширились, но тут же снова вернулись к норме так, будто никакого гнева не было и в помине. Растерянность и смятение, подавившие ярость от услышанного.

— Я... не знаю, честно. — Она улыбнулась. — У вас никогда не было чувства, что это — судьба? Даже когда ты напал на Стронбер, у меня не было этого чувства. Тогда я могла и умереть, и выжить. Но когда меня вытолкали свои же к тебе, то я почувствовала — это судьба.

— Всего-то? — Я вздохнул и поводил рукой по руке. Снаружи было прохладно. — И что ты будешь делать? Или хочешь стоять в сторонке, глядеть на мои сражения и отдыхать, поглощая очередную порцию на обед?

Она густо покраснела. Ещё бы я не заметил её склонностей, учитывая, что повар сильно жаловался на неё и просил перевести её на особый паёк под стать её положению.

— Писать умеешь, так? — Предложил я.

— Хорошо. — Она переборола краску. — Только я буду писать то, что вижу, а не то, чего хочешь ты.

— Это мне подходит. — Я благосклонно кивнул. — Мне не нужна ложь, её и так полно. Опиши всё так, как это видит человек из другой страны. Но с такого ракурса, откуда не сможет смотреть никто со стороны.

— Как чужак? — Она неопределённо пробормотала что-то. — Я и есть чужак.

— Ты — мой гость. — А потом чуть тише, но именно так, чтобы девушка услышала. — Но на особый паёк я тебя всё равно переведу. На тебя жалуются, знаешь ли.

Она снова залилась краской.

Глава V

Страна гномов. Этих мародёров, торговцев и кузнецов.

Сами по себе они вполне достойны считаться одним из зол — просто потому, что они по существу такие и есть. Некрасивые создания, которым физически необходимо убивать. Примерно так же, как человеку нужно пить и есть, справлять нужду. Хотя, наверно, всё же ближе к последнему — гномы, по рассказам, делают это со смесью чувств на лице, будто им хочется, но в то же время им не нужно тратить на это время, есть дела и поважнее. И, конечно же, желание, чтобы что-то не пошло не так. Ну, чем не справление нужды?

Низкорослые, где-то от метра до метра двадцати ростом. Широкие, обычно, просто толстые, но от этого не теряющие своих боевых качеств. Им не нужно заниматься собой, чтобы уметь сражаться — просто потому, что у них инстинкты убийцы из-за самого их существа. Они с детства убивают, чтобы выжить. Это зовёт их нужда — пусть некрасиво звучит, но зато отражает всю суть этого зова. Может, гномам самим и не нравится этот зов — но они с ним смирились.

Начнём с конца. Кузнецы. На севере в горах много металлов. Было бы просто глупо не воспользоваться этим и не научиться ковать. Не знаю насчёт слухов об невиданном никем, кроме гномов, мифриле, но даже обычное железо они научились использовать мастерски. Гномья сталь находит покупателей везде, даже за трёхкратную стоимость.

Торговцы. Хитрые и изворотливые, везде ищущие свою выгоду. Готовые оболгать своего брата из-за прибыли, но почему-то этого не делающие, тем не менее не мешая общей картине. Они используют для торговли реки, спускаясь с гор на них почти в самую глубь центра мира. Люди поэтому считают их союзниками, просто попавшими под власть ещё одного зла — вроде рабов на востоке, которых держат эльфы. Какое глубокое заблуждение! Даже считать ярлов, хозяев гномов, не злом, и то было бы куда меньшим заблуждением.

Ну и, наконец, мародёры. Зачем гномам быть кузнецами? Чтобы ковать оружие. Зачем гномам быть торговцами? Чтобы разведывать и чтобы покупать еду, пока готовится очередной набег по реке. Гномов больше всего характеризует именно их мародёрство. Это — их жизнь. Они существуют только для того, чтобы убивать. Гномы живут пару столетий. И, чтобы прожить их, им приходится убивать пару сотен человек. Даже не так: не приходится. Они рады убить пару сотен человек для того, чтобы прожить пару сотен лет.

Они нападают на всё, что движется. Но ничего не сжигают. Люди должны снова заселить те же города, чтобы потом гномам снова было с чем повоевать. Гномы берут нахрапом — без тактики, без стратегии. Просто берут числом — но в этом и есть их сила. Они лучше вооружены, чем силы людей, они круче в своём умении сражаться. Их мозги настроены на то, чтобы воевать, чтобы мародёрствовать. Людям просто нечего противопоставить этим бестиям.

А когда они убивают всех защитников, сами потеряв где-то треть всех воинов, они забирают в плен всех выживших. Отвозят их в горы, заставляют нести лодки вверх по горам, заводят в какие-то неведомые долины, полные всевозможных металлов... А потом используют рабов по назначению. Они раздают их нуждающемуся "мирному" населению. "Нужда". Она касается всех гномов, абсолютно всех. Я уже говорил, что гномы — зло?

Больше всего, конечно, остаётся знати. Ярлам-то всё равно, чем забавляются их подданные, в некотором роде у ярлов и гномов даже соглашение есть, что они в дела друг друга особо не лезут.

Обычно после таких походов дети и вкушают свою первую кровь, которую жаждали, наверно, с самого рождения. Я не могу быть уверен в этом, но, скорее всего, это так и есть. Такая странная штука, как зов нужды (я даже понятия не имею, как это называют гномы) не мог образоваться полноценным. Он должен был быть с невероятным изъяном.

Гномы живут кланами. Это звучит странно, учитывая столь сильно развитые торговлю и кузнечное ремесло, да и города, настоящие города у гномов есть, и куда более массивные и величественные, чем даже у эльфов. Это тоже — странность гномов. Скорее всего, эти кланы позволяют им получать бесплатно своих жертв в годы, когда гномы не сражаются. Но, тем не менее, и здесь есть странность.

Кланы не разграничивают свою власть, оставляя за собой только некую коллективную ответственность за членов клана. Городские советы выбирают не из-за какого-то клана, а из-за... а из-за чего, собственно, люди выбирают других людей в городской совет? То-то же и тут. Потому что так будет правильно. Здесь гномы даже честнее людей.

Кланы не обладают какой-то территориальностью. Какой-нибудь восточный клан вполне может быть и в каком-то городе запада, и наоборот. Между кланами идёт свободный обмен женихами и невестами, иногда они специально отделяют от себя часть, чтобы организовать новый клан. Хотя в последнем уже явственно чувствуется рука ярлов — раньше, до прихода этих великанов, гномы не создавали новых кланов...

Кланы не обладают казной, но при этом каждый торговец каждого клана чувствует себя обязанным помогать другим членам клана. И наоборот, если торговец как-то разорился (чего быть не может!), даже бедняки скидываются на помощь ему.

И ещё — гномы не лгут. За них это делают ярлы. И те, и другие считают, что это — только истина или только ложь — правильно. И оба народа считают, что другой народ тоже поступает правильно.

Гномы из посольства, с которым я имел честь общаться, не лгали. Ярл, к которому я не мог подобраться, всегда лгал. Я это чувствовал просто из его слов.

Ах да. Ещё в стране гномов, которой нет имени, живут и люди, и эльфы. Обычно — как рабы на убой. Реже — как обычные жители. На горах им селиться не позволяют ярлы, а вот в долинах и под горами — пожалуйста. Хотя, пожалуй, им не дают селиться только самостоятельными общинами. В городах гномов полно живёт людей, пусть не так много, но живёт.

А ещё — эльфы. Эти были столь искусны во лжи и хитрости, во зле, что смогли перехитрить себя и ярлов, и стать слугами великанов. Но нельзя обманываться — эльфы держатся друг друга ещё хлеще, чем гномы гнома из того же клана. Это, скорее всего, просто какой-то план эльфов, и не более того, всё, как и всегда в этом мире. И ярлы либо пытаются угадать этот план, подыгрывая ему, либо просто обмануты его хитростью и коварством. Другого не дано.

* * *

На границе было пусто, и давно. Никаких патрулей, никого живого. Просто пустая степь. Деревня людей в отдалении даже не дымила. Я посчитал, что заходить туда будет излишним.

Путь был лёгким. Не мешало ничего. Еды было вдоволь, так что я вполне мог без длительной передышки привести армию целой и нетронутой в Крипенфорг к ярлу Небельду. Мне даже показалось это скучным, учитывая все те маленькие войны, через которые я прошёл по пути сюда.

Эти сражения были частью одного большого плана. Всё это прекрасно видно. Вместо армий у меня на пути стояли ополченцы, вместо толковых инквизиторов меня ловили свихнувшийся древний маг и его свита. Простая, бесплатная, победоносная война для Тириса. Кто бы мог подумать, что я всего лишь исполнял приказы всю дорогу сюда? У меня и вправду не было свободы воли.

Я повернул голову в сторону мирно посапывавшей прямо в седле Ирены. Пожалуй, единственное проявление моей воли было её спасением. А затем, уже через неё — стало спасением целого города. Плохая тенденция, если подумать. Вместо чего-то значимого я пытаюсь спасать людей от себя, и ведь если бы было от чего спасать! От их собственной глупости, от их собственного упрямства. Дорогу не хотели уступать даже под страхом смерти.

— Скажи, Ирена. — Проговорил я. Она дёрнулась и попыталась слушать. — То, что я спас жителей целого города от самих себя, было хорошим поступком?

Я бы сам сказал, что нет. Это не было запланировано. Это не было осознанным действием. Я не стремился к этому. Просто предложил взаимовыгодную сделку. Они мне — проход, я не трогаю их. Всё просто и понятно, хоть и пришлось использовать призрак другого города ради достижения цели. Но ведь это может выглядеть со стороны совсем по-другому, верно? Я вполне могу чего-то не учитывать в своих мыслях.

Девушка тем временем пришла в себя и ожесточённо думала, сражаясь со своей дрёмой. И ведь как она смогла уснуть в седле-то? Немногие так умеют, а она смогла научиться этому всего за месяц. Немыслимо.

— Ты просто не хотел делать лишних движений. Мог и уничтожить целый город вместе со всеми жителями, но почему-то решил не тратить сил на это. — Она помолчала. А затем заключила: — Устал от всего этого?

— Нет. — Я зевнул и попытался скрыть это движениями руки и головы. — С чего ты это взяла? Я прошёл полконтинента, и вдруг на полпути устану от выполнения приказа? Захочу срезать углы, захочу облегчить миссию для себя?

Она окончательно проснулась. Даже напустила на себя некоторое подобие сонливости вместо ошарашенности во взгляде. Но сонливость была ложной — ей не хотелось спать. Теперь ей хотелось говорить.

— Многие устают. — Уклончиво сказала она.

— Но не в таком возрасте. Я слишком молод.

— Сколько тебе?

Я улыбнулся.

— Возраст некроманта значения не имеет. Он может выглядеть на двадцать, но на деле и на душе ему может быть под три столетия. А может выглядеть столетним стариком, а на душе у него будет младенчество, а телу будет всего полсотни лет. Эти три параметра у некромантов имеют самые разные сочетания и не показывают ничего.

Я скрытно ожидал, что она всё-таки спросит про возраст моей души. Занятное чувство. Даже почувствовал облегчение, когда она не спросила. Горькое, неприятное, но облегчение.

— Как ты думаешь, почему я всё это сделал? Зачем я спасал город? — Вернулся к теме разговора, подавив странное чувство.

— Ты просто не хотел делать лишних движений. — Повторила она свои же слова. — Почему тебя это волнует?

Я хочу от тебя это услышать. Почему меня это волнует? Вроде бы добрый поступок, который был совершён после очень длинной череды злых. Почему он вообще был совершён? Почему он — добрый? Я искал в нём зло. Всё просто и понятно. Только для того, чтобы успокоить себя.

Но ведь это же ей не скажешь, верно?

— Гляди, как у вас всё просто. Злые люди делают злые дела, добрые люди — добрые. А я вот, злой по-вашему, почему-то сделал доброе дело. И на меня не напала лень.

Она странно на меня посмотрела.

— Найти для тебя зло в этом поступке?

— Да. — Я кивнул. — А не ту усталость. Это — серость. У вас, жителей центра мира, в головах не должно быть серого цвета. Найди мне чёрного цвета.

Ирена задумалась. И о чём она только думает? О чём здесь думать? Это как надеть цветные очки — нужно просто надеть их. Не нужно ничего придумывать, не нужно силиться понять новые цвета, не нужно искать, почему цвета изменились. Просто скажи, какие цвета видишь. Что в этом сложного?

— Ты берёг армию.

Я вздохнул. Верно. Пусть будет так.

Некромантия — это сумасшествие. Управляемое, но сумасшествие. Я внушил себе, что Ирена права. Я берёг армию и ничего более.

— Всё ли так, как ты думаешь? — Спросила Ирена чуть позже. — Ты сам говорил, что некроманты — не злые.

— Они — не злые. — Я кивнул. — И не добрые. Они — правильные, такие, какие и должны быть.

— Я об этом и говорю. Вы никакие, такие, какими быть не должны. Это само по себе неправильно. Поэтому у тебя в голове и...

Я оборвал её. С чего вдруг? Просто захотелось не дать ей договорить.

— Я не просил лезть ко мне!

— Так глубоко. — Добавила она и улыбнулась. — Оценить поверхностно спасение города — пожалуйста. А самого человека не смей? — Она улыбнулась ещё сильнее и попыталась обогнать меня и заглянуть в глаза. — Ты взял меня в спутницы. Ты сам выбрал меня. Теперь терпи.

Я злобно подумал, что это легко исправить. Но это будет неправильно. Непоследовательно, нелогично. Спасать, а потом из-за приступа гнева убить? В этом нет логики. Так нельзя поступать.

— Хорошо. — Выдохнул я уже спокойный и снаружи, и внутри. — Делай то, что тебя просят. Глубже не лезь. Понятно?

Она победоносно глянула на меня назад через плечо. Замедлила ход коня, чтобы поравняться со мной. Она что, действительно подумала, что победила? В чём? Как? Победы не было. Поражения — тоже. Всё как всегда.

— Я хочу узнать о вашей стране. — Сказала она жизнерадостно. — Хочу посмотреть на ваши лица.

— Тебе что, недостаточно Квинта и Каи?

— Первый — дурак. Вторая — ненормальная и психованная. Если у вас все такие, то удивительно, как вы вообще выживаете там. — Ирена улыбнулась, добавив чуть погодя. Про меня не сказала ни слова, но тем не менее, упомянула. — Странные вы люди.

Люди ли? Я и сам не знал. Люди из центра мира не считали нас, некромантов, людьми, своими братьями. Считали одним из тех четырёх зол, что окружают их. Предателями, да. И не людьми.

А они ведь могут быть правы.

Я через силу улыбнулся. Заставил себя вопреки всему. Ирена ответила тем же.

* * *

Падал снег. Унылая картина.

Моё настроение, как и всегда, передавалось армии. От неё, усиливая мои собственные чувства, передавалось мне. И так по кругу. Круг, без конца увеличивающий ощущения. Если бы я не был сумасшедшим, я бы быстро стал им.

Одно сумасшествие не даёт другому укорениться. Некромантия — это даже приятно. Можешь испытывать невероятную смесь чувств, а остаёшься здоровым. Ну, почти.

Я окинул взглядом местность вокруг. Вычленил и своими, и не своими глазами Нишскую из всей армии и направился к ней. С ней снова нужно было поговорить. Без этого нам обоим будет плохо. Каждый будет надумывать себе ерунду, каждый будет считать себя и другого виноватым в чём-то.

Мне не хотелось к ней ехать. Но я должен был. В первую очередь, для себя. А из этого первичного долга исходили все остальные. Просто всё оказалось настолько удачно, что из-за исполнения этого первичного долга становилось лучше всем двум участникам.

Она не заметила меня даже вблизи. Уже была погружена в размышления.

Я легко провёл рукой по её руке. Она вздрогнула и успела перед оборотом ко мне нацепить маску негодования. Я улыбнулся.

— Что ты делаешь?

— Всё в порядке, Кая.

Она подавила в себе гнев. Не полностью, но всё же. Это было её ответной реакцией на мои действия. В бою она не могла позволить самой себе манипулировать собой, а вне него всячески пыталась. Странный человек, но понятный.

Может, она мне потому и приглянулась.

— Спасибо, что не плюнула на всё тогда. — Я кивнул. Она поняла меня — и прекрасно помнила своё прошлое. Её было за что благодарить — она пересилила себя. — Спасибо.

Разговоры с ней никогда не бывают приятными. Но без этих разговоров будет только хуже.

Я как мог оттягивал момент разговора с ней после боя с Валерием из Розза. Неосознанно, скорее даже просто подбирал всевозможные предлоги, чтобы не говорить с ней. Мы устали друг от друга за всё то время, что провели вместе, но по-другому будет больнее.

— Я должна была. — Гнев снова подступил к её лицу. Она тяжело задышала. — Или ты думаешь, что я сбежала бы просто потому, что я когда-то так сделала? Да как ты смеешь?!

— Я верил в тебя.

И нежное прикосновение к её волосам. Она смутилась и успокоилась.

Я разговаривал с ней о ерунде и вынуждал её смеяться. Действовал так, чтобы она ни на секунду не могла увидеть в моих действиях скрытый смысл.

Конечно же, она видела сквозь всю эту фальшь, но сама себя ограничивала в мыслях. То, что лежало на поверхности, было мастерски замаскировано, а то, что было глубже, она себе не позволяла видеть.

Со стороны это — идиллия.

Когда я вернулся на своё место в строю, Ирена глядела на меня странно. Ещё бы, мы с Нишской выглядим как сын и мать. По настоящему возрасту тел так и есть. По возрасту душ мы на равных. По виду тел мы скорее выглядим как внук и бабушка с натяжкой.

— Нишская — понятный человек. В ней всё подчинено внутренней логике. — Пояснил я. — Но она оттого очень тяжёлый человек. — И улыбочку.

Ирена, кажется, поняла. Это было видно во взгляде, которым она наградила герцогиню вдалеке.

* * *

Перед тем как Пальмисский подъехал ко мне, я уже знал, что что-то случилось. Его выдавал пьяный вид, присущий этому вампиру после схватки. И, судя по тому, что герцог был жив, он победил. Нигде не было красных пятен, вся одежда была чистой настолько, будто её только что сшили.

Для вампиров внешний вид куда важнее, чем для обычного человека. Они просто не имеют права себе позволить получать ранения. Думаю, это проистекает из самой природы вампиризма. Вампиры просто настолько сильно берегут тела, что эта бережливость распространяется и на одежду. Вполне логичная теория, как по мне.

— Что случилось, Квинт? — Спросил я, оторвавшись от созерцания вампира. Тот, словно сытый сонный кот, бросил на меня всего лишь один взгляд и снова погрузился в пучины своих мыслей.

— Гномы напали. Мой отряд старался держаться подальше ото всех, но попал в засаду.

Герцог никак не оценивал произошедшее. Он ждал, что же решу я. Не хотел, чтобы мои дальнейшие приказы расходились в его голове с его собственными установками.

Пальмисский вместо меня уставился на стоявшую рядом Ирену. Та после долгого, пронзающего взгляда заметно смутилась и даже немного покраснела. Я вздохнул.

— Хорошо. Все вампиры живы?

— Живы, как никогда прежде. — Я и не сомневался. — Даже ран нет. Эти карлики не дотягиваются до нас, а лошадей догнать им не под силу. Разметали их как на тренировке!

И, судя по довольному голосу, пленных вампиры не оставили. Чудно. Но, думаю, это не повлияет на дальнейшие события.

Ситуация вырисовывалась скверная. Я прошёл полсвета для того, чтобы попасть в очередную войну. И ведь где! В самих землях ярлов. Как это могло случиться?

Всё то время, пока я двигался на север, бушевало какое-нибудь восстание, заставившее ярлов уйти из этих земель? Невозможно. Не верю, что ярлы могли бы отпустить гномов так просто. Сколько лет ярлы держали гномов в узде? Сколько лет ярлы были самой могучей силой гномов на поле боя? Сколько лет ярлы выигрывали за гномов дипломатическую войну?

Ладно. Если это не повстанцы, то выходит, что меня хотел убить тот же самый ярл, что и позвал меня. Больше здесь никому из других ярлов делать нечего. Это — вотчина Небельда. Он здесь царь и бог. Просто так он не позволил бы кому-то другому разгуливать по его землям.

С армией гномов у меня нет шансов. Они смогут уничтожить меня. Моих сил не хватит на победу у этих низкорослых тварей.

— И... и что это значит? — Донёсся до меня обеспокоенный голос Ирены.

Вопрос как вопрос.

— Это значит, что мы будем осторожнее. — Наглым образом прервал свои мысли я. В любом случае было слишком мало информации. — Поворачивать назад я не буду. У меня в ваших землях шансов ещё меньше, чем в войне со всеми ярлами разом. Что-нибудь придумаю. — Я повернулся к Пальмисскому. — Удвоить патрули. Раздай арбалеты и прикажи всегда держать их готовыми.

Забавно, что у меня были в обозе арбалеты. Зомби их использовать не могут, лучницам они не нужны. Зато у меня есть конные арбалетчики в исполнении вампиров.

На самом деле, исполнение не такое уж и плохое. Арбалеты маленькие, почти охотничьи, перезаряжаться во время боя они не будут, так что для одноразового использования вполне сгодятся.

Я надеялся, что у гномов не будет своих арбалетов. Тех штук, что эти карлики так любят. Огромные, больше роста самих гномов монстры, пробивающие насквозь пару рыцарей. Что им мои зомби? Этим арбалетам вся моя пехота как грязь под ногами. Радует только то, что такого оружия у гномов действительно мало. Должно быть мало, иначе моя картина мира рухнет.

— Если гномы изначально не хотят разговаривать, убивайте их. — Продолжил я. — С мирными только говорить, никакого грабежа или убийств. Мы должны узнать, что здесь произошло. Это — ключ к выживанию. Ясно, Квинт?

Он кивнул.

— Всё будет исполнено в точности так, как приказано! — Он ударил себя кулаком в грудь и поклонился. Чуть-чуть постояв в такой позе, он развернулся и вернулся в седло. Вскоре он исчез за деревьями.

— Из огня да в полымя, а? — Ошеломлённо спросила Ирена. Она уже представила себе все прелести моего положения, что меня немного радовало.

Но всё же ситуация не была такой плохой. По крайней мере, пока.

— Не придумывай себе того, чего нет. — Я пожал плечами. — Мы не знаем всей обстановки. Может быть, мы вообще пришли не к тому ярлу.

Она выпучила глаза.

— Это не страшно. Ярлы никогда и ни за что не воюют между собой, так что чужих гостей они не тронут.

Девушка хмыкнула. Почуяв, что сделала что-то непристойное, она тут же покраснела.

* * *

На следующий день всё только стало хуже.

Всего за одну ночь гномы собрали напротив моего лагеря свой лагерь, в который текли и текли всё новые войска. Я даже начал подозревать, что они там за следующий день крепость возведут — такой был шум от этого сборища.

Разведчики стали нести потери, что не мудрено рядом с таким количеством врагов. Впрочем, я потерял всего пятьдесят вампиров. Неприятная, но вполне терпимая потеря. Бывало и хуже. Впрочем, тогда же было и лучше. Если бы большие потери случились в человеческих землях, я бы мог просто рекрутировать в вампиров пленников. Они хуже, чем исконные вампиры Пальмисского, но всё же лучше, чем вообще ничего.

Ирена выглядела измученной. Пожелав ей доброго утра, я просто уставился на неё.

— Ночь не спала? — Догадался я.

Она кивнула.

Серьёзно отнеслась к моей просьбе записывать историю. Теперь вот мучается, каждую битву описывать будет. Но, если подумать, я просил её не об этом. Я хотел от неё всего лишь показать истинные лица тех, кто будет сражаться по обе стороны в грядущей войне гномов и эльфов. Но откуда она могла знать о моём истинном намерении? Ведь я ей этого не говорил.

Я посчитал за лучшее не мешать ей. Пусть немного успокоится, будет потом писать только то, что действительно стоит описывать. Она должна научиться. И лучше всего — на своих собственных ошибках. Все с этого начинают.

Ближе к полудню я закончил с составлением плана. Разделил зомби по условным группам, поставил их так, как будет лучше всего для грядущего сражения. Пальмисского и Нишскую поставил на флангах. Им отведена большая роль в битве с гномами. За Пальмисского я и не переживал, а вот Нишская могла и оплошать.

Но, как я и всегда ей говорил, я верил в неё. Именно так — отсекал все лишние мысли, которые твердили мне об её предательстве. Сколько раз появлялись эти мысли, сколько раз пророчили мне неудачу? Их предсказания ни разу не сбылись. Я от них избавлялся при первой возможности.

В лагере противника приняли решение. Медленно, размеренно из наскоро построенного забора вылезали тесные хирды гномов. Выглядело это слишком забавно, чтобы воспринимать всерьёз. Столько пафоса было в этом приготовлении к схватке, что мне хотелось схватиться за голову.

Ирена была рядом. Она всё старательно запоминала. Будет, наверно, весело почитать её записки. Как видит это построение она, не сведущий в битвах человек? "Они были очень сильны и организованы, но нас было больше"? Да в одной моей когорте из мертвецов дисциплины больше, чем во всей армии гномов.

Эти хирды были гнилыми. В них не было мощи — только пафос. Я даже беспокоиться за свои потери не буду, слишком несущественными они окажутся.

Я собирался идти, когда Ирена меня окликнула.

— Это... необходимо? — Спросила она с какой-то надеждой в голосе.

— Они мешают мне пройти.

— Может, тогда я просто выйду вперёд к их лидеру, как и тогда, и...?

— Я думал об этом. — Кивнул. — Но не поможет. Гномы не такие, как люди. К тому же эти — даже не из армии. Видишь, никаких знамён нет? Просто оборванцы из деревень, благодаря богатству гномов сумевшие хорошо вооружиться. — Я обвёл пальцем воображаемый квадрат в центре построения врага. — Их генерал — здесь. Он возглавляет гвардию.

— Но ведь я смогу остановить кровопролитие! — Она выпрямилась и смотрела мне прямо в глаза. Настойчиво, пытаясь не моргать. Она меня и не слушала, и не пыталась услышать.

— То, что вам говорят про гномов — сказки. — Со вздохом начал я. — Ты бы не смогла договориться с этими добрыми существами, ставшими рабами зла. Просто потому, что они — не люди. Со мной, некромантом, договориться хотя бы возможно. С ярлами — вполне возможно. С гномами, их слугами — нет. Такие они существа.

Она непонимающе взглянула на хирды.

— Ты видела блаженных? Говорила с ними? Для нас с тобой гномы — как блаженные. У них что-то особое, непонятное нам на уме. Я подозреваю, конечно, о чём они думают, но понять всё равно не смогу. Ярлы — могут. У них мозги устроены ещё более странно, чем у гномов, но по-другому. — Я улыбнулся. — Даже если я убью подданного ярла, ярл не казнит меня. Он меня поймёт, поймёт причину убийства. Ведь у меня же есть причина для убийства этой армии, так? — Она кивнула в сторону. "Они мне мешают". Запомнила. — Он мне ничего не сделает. Хотя бы потому, что я не совершил чего-то плохого. — Я развел руками. — Такие вот существа, эти ярлы.

И умолчал, что ярлы немного не такие, какими я их ей описал.

Но ярлы действительно мне ничего не сделают. Всё складывалось в мою пользу.

В этой провинции случилось восстание — иначе никак не объяснишь, что у орды гномов внезапно появилось столько оружия. Не объяснишь иначе и то, что они нападали на меня, гостя их господина.

И я ясно понял, что и меня, и гномов используют. Нагло и без всяких сожалений на этот счёт. Слишком большое совпадение, что и мой приход, и время начала бунта так совпали.

Это может быть обычной проверкой. Ну, не совсем обычной. Люди центра мира устраивают турниры, на которых участники показывают свою удаль и доблесть, мы, некроманты, пытаемся залезть в мозги кандидата на пост героя, а ярлы, наверно, просто стравливают своего лучшего воина и новоприбывшего.

По сути, это и были лучшие воины. Просто давно отошедшие от дел. Ветераны минувших войн, состарившиеся и ставшие ненужными, но не успевшие умереть во время боя. Ярлам не нужны такие слуги, жаждущие насильственной смерти.

Ярлы убивают сразу двух зайцев — и меня проверяют, и от мусора избавляются.

А что? Вполне может быть. Это в духе и ярлов, и гномов. Это в духе того зла, что является ими.

* * *

Короткая битва, но продолжительная. Гномы сделать мне ничего толком не могли, а я не мог смести их всех одним ударом. Приходилось каждый хирд уничтожать долго и сложно, но без больших потерь с моей стороны.

Но всё равно, я подниму недостающие войска. Будет неудобно использовать низкорослые тела, но ничего с этим не поделаешь.

Гномы, вопреки моим опасениям, не отступали. Держали строй из последних сил. Но всё это было тщетно. Я уничтожал благодаря своей возможности быть во всех телах сразу всех.

В какой-то момент — я не уверен когда — ко мне подбежала Ирена.

— Ты убьёшь всех? Всех до единого?

— Да. — Я кивнул, пытаясь не терять концентрацию.

Но Ирена была слишком взволнована своими мыслями и переживаниями, чтобы заметить это.

— Это необходимо?

— Да. — Снова кивок.

Она осталась стоять рядом, подбирая слова.

— Пожалуйста, просто возьми пленных. Не нужно убивать всех.

Легко сказать!

Мне не нужны пленные. От них одни проблемы.

Почему я должен делиться своей собственной едой с проигравшими битву, ненавидящими меня гномами?

Даже не так. Почему они вообще должны выжить? Они сами хотели смерти, встав на моём пути. Нет, они, конечно, хотели чего-то другого, вроде спасти свою землю от топчущих её оккупантов вроде меня, но все были готовы к смерти. Так пусть они её и получают.

Я продолжал вырезать хирды. Ирена это заметила и металась вокруг меня. Наконец, она решилась.

Я успел остановить её руку до того, как она нанесла мне пощёчину.

— Что ты делаешь? — Спросил я. — Я всё делаю правильно.

— Ты убиваешь зря.

Я, кажется, слышал всхлипы, но не придал этому значения. Был слишком занят.

— У вас говорят "зло должно быть наказано". Смотри на это так: я наказываю зло.

— Отпусти их.

— Чтобы они перегруппировались и напали мне в спину? — Я ослабил хватку над полем боя, пытаясь управлять своим телом. Заметив, что держу её руку слишком сильно, я сумел отпустить её.

Девушка сразу же отошла чуть назад и стала тереть руку. Кажется, я оставлю у неё синяк. Неприятно, но незначительно.

— Ты просто не понимаешь меня. Пытаешься, но не понимаешь. — Я вздохнул. — Я всё делаю правильно — даже эта резня правильна.

— Как ты можешь? — Она всхлипнула. — Они ведь живые! Они живут!

— А как мы все можем? — Я глубоко вздохнул. — Не мешай мне. Твоё дело — эту схватку записать. От тебя большего не требуется.

Я отключился от тела и снова восстановил связь со своим вторым разумом. Больше от Ирены никаких действий я не заметил. Она сидела рядом и всхлипывала, поглядывая то на меня, то на поле боя.

Нет, правда, что на неё нашло?

Глава VI

Пока враги снова не слились в одну большую толпу, я разделил свои войска на несколько частей и начал гонять гномов по их холмам. Такая тактика весьма сложна в освоении некромантом — нужно контролировать каждую "волну" и "направление" атаки разумом, пытаясь одновременно с этим следить за всем полем боя разом.

Для исполнения этой задумки нужно было спокойное и тихое место. А ещё нужно было передвигаться в сторону Криппенфорга ради встречи с ярлом.

Идеальным решением был полупустой фургон, к которому я приставил нескольких некролитов для охраны. Нишская была где-то неподалёку, охраняя обоз вместе с лучницами. Пальмисскому приказал и дальше разведывать местность впереди моих отрядов.

Такой простой тактикой получалось находить небольшие группки гномов и изолировать от других, а затем и уничтожать. Гномы оказались куда более твердолобыми, чем рассказывают о них люди. Я бы на месте своих врагов уносил ноги, не имея никакой возможности победить столько зомби разом.

Быть может, всё куда проще? Им бежать-то и некуда?

В одной области начался бунт против ярла. Почему другие области вообще должны помогать бунтарям? Они выдадут повстанцев ярлам, чтобы те не натворили бед и не навлекли на целый клан ярость правителей.

Хотя, думаю, просто гномы твердолобы. Не хотят отдавать и не нужную мне землю, считая своим долгом погибнуть на ней.

В любом случае, мне нужно уничтожить всех, кто поднял оружие. Гномы обязательно попробуют ударить в спину при первой же возможности, а так я обеспечиваю себе безопасность. Было, конечно, и другое соображение, но обдумывать его сейчас глупо. Когда наступит время.

Меня позвали. Я заставил зомби двигаться самим по себе, а сам взял лежащий рядом со мной разговорный куб.

Это был Пальмисский. Судя по голосу, он успел кого-то убить.

— Флавий, отзовись.

— Ну? Нашли?

— Ага. Пришлось загнать гвоздей под ногти, но он заговорил. — Вампир блаженно вздохнул. — Ну как, говорить тебе или потом?

Я подсчитал необходимое время и согласился.

— Давай.

— Твои догадки подтвердились. Ярл потребовал с населения дополнительных налогов в преддверии войны. Восстания не было, гномы согласились. Ярл через месяц снова поднял налоги, но гномы стерпели. А вот в третий раз всё-таки не выдержали. — Пальмисский хохотнул. Нашёл ситуацию забавной? Да, пожалуй. Забавная ситуация. — Ну и, как ты понимаешь, начали по деревням и городам ходить разные учителя, призывавшие гномов к открытому мятежу. Судя по нашему пленнику, учителям не верили, но считали, что их можно использовать. Будто бы эти странные учителя знали о планах ярлов и даже помогли достичь победы в нескольких битвах. Но восстали именно из-за того, что ярл поднял налоги, а не из-за желания сместить его. Забавно, да? Правь нами и дальше, только налоги больше не поднимай, хорошо?

Я невольно улыбнулся. Странные гномы создания. Настолько привыкли к своим правителям, что даже если хозяева делают что-то плохое, их не смещают, а только заставляют выполнять требования народа. В моём человеческом представлении проблемы нужно было бы заставить ярлов пострадать, потерять одного или нескольких из своих, из-за чего им пришлось бы вести себя лучше. Но гномы другие.

— Уже убил парня?

— Ага. — Квинт засмеялся. — Так забавно дрыгал ножками.

— Хорошо. Продолжай разведку.

Я отключил куб, положил его рядом и вернулся к медитации.

Некромантия... Интересно, хоть кто-то кроме некромантов представляет, насколько это опасная магия? Знай они это, сразу же простили бы многие странности самих некромантов.

Управляемое сумасшествие, которое может уничтожить разум, если не выполнять правил. Но даже и со следованием правилам можно начать пускать слюни. Примеров из истории множество. И, главное, каждый такой пример нёс за собой уничтожение армии падшего некроманта.

А причина проста. Некромантия создаёт в мозге новые структуры. Звучит страшно? Так и есть. Это очень страшно. И самое страшное, что некроманту самому нужно перестроить свой разум. Длительные месяцы создания своего собственного безумия. Обучение следовать правилам. А потом — первые попытки заставить поднятых двигаться и слушаться приказов. И уже затем — ещё более безумные попытки управлять одновременно тысячами тел.

Управляемое сумасшествие, грозящее стереть тебя самого. По-моему, неплохо звучит.

В любом случае, со мной ничего не случится. Я слишком хорош, чтобы позволить некромантии уничтожить себя. У меня есть ради чего жить, я не имею права умереть.

* * *

Ландшафт быстро менялся. Чем ближе к горам, тем уже становилась местность. В конце концов, как и предполагалось, вся моя распылённая армия собралась обратно. За мной не осталось ни одного гнома, который мог бы ударить в спину.

Ирена по этому поводу была обижена. Или не по этому — но всё равно выглядела грустно. Что, всё-таки, на неё нашло? В понимании её соотечественников я зло. Значит, и в её тоже. Так почему она ожидала от меня добрых поступков?

Распустил некролитов, охранявших мой покой, и забрался на коня. Можно было и расслабиться после концентрации в фургоне. А что расслабляет сильнее, чем постоянное напряжение в другой сфере деятельности?

Вернулся на своё привычное место в армии — чуть позади центра построения. Моя спутница была там же.

Ирена сразу встретила меня в штыки. Злобный взгляд, напряжение, царившее в воздухе, почти материальные мысли из-за их тяжести. Ничего нового, по сути. В Болотах всегда так бывает, выполнишь задание или нет.

— Доволен? — Выпалила она.

— Почему я должен быть доволен?

— Ты убил столько людей... — Она тут же поправилась. — Гномов. Принёс их в жертву своим тёмным богам и доволен?

Я вздохнул.

— Никаких тёмных богов не существует.

— Тогда почему? — Она не отступала. — Я не вижу причин, по которым ты бы всех их уничтожил. Значит, здесь замешаны боги и она тебя заставляют.

Что на неё нашло на этот раз?

— Я уже говорил, что гномы могли напасть в спину.

— Они бы не стали. Они не самоубийцы!

— Но ведь твои же собственные соотечественники нападали на меня.

Она отвернулась, уставившись на гриву коня.

— Мы думали, у нас есть шанс. Но гномы — не такие!

— Этим гномам некуда было бежать. Со всех сторон враги, да ещё я пришёл. Они взяли оружие и приняли смерть достойно.

Она помотала головой. Зачем? Своим мыслям что-то показать?

— Зачем ты их убил? — Спросила она более тихим голосом.

Я начал выходить из себя.

— Я же сказал! Они могли ударить в спину!

Она странно кивнула. Будто размышляла, согласиться или нет. Но и ведь она не согласилась со мной, я точно это видел — значит, с чем-то другим у себя в голове?

— Я не верю, что в этом причина.

— Я уничтожил твой город — это для тебя не доказательство того, что я поступаю так всегда?

— Нет. — Она снова помотала головой. А потом подняла взгляд на меня. Злости в глазах уже не было. — Я вижу, что ты не злой. Добрый. Но при этом вижу, что ты делаешь с врагами.

— Они — враги. Противники, жаждущие твоей смерти. С ними можно.

Она сказала твёрдое "нет".

— Тебе что-то мешает быть полностью добрым. — Проговорила она через некоторое время. — Скажи, правда никаких богов не существует? Может, есть какой-то злой колдун, что тебя подчинил себе?

Ну вот, теперь сказки выдумывать начала.

Что она вообще возомнила? Я — добрый? С чего она вообще это взяла?

Это же нормально, что военачальники заботятся о своих солдатах, что люди заботятся о своих близких. И так же нормально, что врагов, противников уничтожают. Я не вижу здесь ни зла, ни добра. Это правильно. Так нужно поступать.

Я так и поступаю.

Но в её стране всё по-другому. Для них важнее добро или зло поступка, а не то, что это правильно. При этом они вовсе не понимают, что добро и зло в представлении можно повернуть так, что они поменяются местами. С этими понятиями можно творить всё, что вздумается. Жестокий тиран вполне может считаться образцом света и добра, если он выпячивает вперёд свою добродетель, тщательно заметая следы за своими преступлениями. И наоборот, герой, спасший тысячи жизней, может считаться аватаром зла только за то, что он убивал таких любимых людьми тиранов.

С понятиями "правильно" и "неправильно" таких глупостей нет. Делаешь так, как надо — значит, всё хорошо. Воруешь, насилуешь, убиваешь вопреки закону — значит, ты свернул куда-то не туда.

Без понятий добра и зла жить правильнее. Значит, это хорошо.

— Я не добрый и не злой. — Вздохнул я. — Я просто поступаю так, как считаю правильным.

— Ты добрый. Просто почему-то заблуждаешься в своих мыслях.

Я хмыкнул. Она оторвала взгляд от коня и посмотрела мне в глаза.

— Я хочу тебе помочь.

Я улыбнулся. Мне не нужна помощь. Но...

— Тогда делай то, что я тебя попросил. Запоминай всё, что увидела. И записывай. Это будет твой самый лучший способ помочь мне. Хорошо?

Она кивнула. А затем отвернулась от меня и отошла подальше.

Я начал понимать её мотивы. Всё те же добро и зло. Во имя добра, во имя своей веры она должна наставить меня на путь истинный... или как-то так. Неважно. Суть в том, что она увидела во мне крупинку добра и пожелала развить её.

Мне её жалко. Она не понимает, что добра и зла нет.

* * *

Я был всё ближе и ближе ко встрече с ярлом. Вокруг мелькали укрепления и разорённые деревни. И гномы, спрятавшиеся в них и злобно глядящие мне вслед. Но они не нападали.

Значит, это войска ярла, а не повстанцы.

Ярлы.

На самом деле всё их величие нельзя просто описать. Гениальные правители, которые способны проигрышную войну превратить просто в белый мир а то и заставить врага сдать позиции. Сильные военачальники, победой над которыми могут похвастаться единицы. Могущественнейшие маги, чьей силе не способны противостоять маги людей (кроме некромантов, но это неизвестно. Битв между некромантами и ярлами не было никогда) и гномов, обладающие похожими силами. Непобедимые воины, которых один на один способен убить только величайший из героев.

Идеальные существа, в двух словах.

А ещё они по-настоящему способны воевать с эльфами. Не быть глупыми героями, которым эльфы позволяют умереть с честью, а настоящими соперниками, умеющими заворачивать войну в нужную им сторону.

Неудивительно, что гномы их с радостью приняли. Ведь сами гномьи правители — ярлы, потерявшие свои титулы и давшие имя этим великанам — были едва ли способны к такой эффективности.

Записи говорят о том, что на той стороне гор гномов, где они просто боятся селиться, существуют создания ужасной силы, которым самые могучие из гномов просто не помеха. Но эти твари никогда не покидают своих угодий, и живут только за горами.

Бесконечная снежная равнина, без гор или впадин, без воды и тепла. Просто вечная зима без конца и края, где обитают чудовища.

И оттуда пришли ярлы. Великаны, внешне напоминающие людей и гномов. Должно быть, они и были когда-то людьми — или их с гномами общим предком — но почему-то выросшие в размере. А вот здесь таится загадка — гномы, как и народы людей, живущие на севере, становятся меньше, а ярлы наоборот стали больше.

Никто не знает этого, кроме самих ярлов, но те молчат о своём прошлом. Возможно, в ледяной пустыне кроется тайна их уничтожения, которую они просто не намерены раскрывать не перед кем. И никто, даже самые преданные гномы, не имеют права селиться на северной стороне гор. Якобы из-за опасности — но я-то знаю истинную причину.

Эльфы правили на землях гномов несколько десятилетий, подавляя бесчисленные восстания и междоусобные войны, вызванные самими же эльфами. А тут с гор спускаются тысяча великанов, играючи уничтожающая огромные армии эльфов и их рабов. А затем они пришли в города и показали себя во всей красе, рассказав о себе и мире за горами.

Рассказы тянулись днями, а результатом них стало то, что гномы, наслушавшись о жизни и силе великанов, дали им всем титул ярлов и поставили править над собой.

Кажется, что гномы были одурманены, но это вовсе не так. Сотрудничество было невероятно эффективным. Даже если ярлы жертвовали кем-то из гномов, это помогало остальным. Никто и никогда не умирал впустую, все знали, что их смерть не будет напрасной. Гномы начали процветать.

Эльфов выгнали с гор и у них даже отобрали множество земель на равнинах. И, что самое интересное, ушастые ничего с этим не могли поделать. Ярлы были слишком сильны.

А здесь идёт вторая часть описания великанов.

Они не боятся смерти. Казалось бы, что это значит? Просто то, что они станут бросаться в самоубийственные атаки, их будут убивать одних без всякой охраны, зажав со всех сторон и тому подобное?

А вот ни черта.

Достаточно всего лишь представить себя на месте эльфов. Что нужно эльфам? Власть и ресурсы, потому что они хотят жить и жить красиво и в роскоши. А ярлам это не нужно. Ну, и как предугадать действия этих великанов, если они просто думают совсем другими категориями? Невозможно. Война с ярлами — война вслепую. Для эльфов. Люди же смотрят на задачи проще, глядя не на весь айсберг, а только на его надводную часть. Не так эффективно, но против ярлов работает. Кажется, что работает.

Их изначально была всего лишь тысяча. Сейчас не более двух сотен. Кажется, что они значительно потеряли в силах?

Всем казалось, а получилось, что всё совсем не так.

Ярлы не рожают детей, хоть среди них есть и женщины, и мужчины. Но это не имеет никакого значения, если ярлы не теряют душ.

По крайней мере, так это описал пребывавший в Тирисе посол ярлов. Заключается это в том, что душа погибшего ярла попадает в тело ещё живого ярла и остаётся там навсегда. Когда умрёт новое тело, уже две души попадут в третье тело.

Что это даёт ярлам? Очевидное увеличение магической силы, мыслительных способностей и даже почему-то физической силы.

И сразу все войны, в которых погибало множество ярлов, становятся просто детской игрой. Ярлы банально ничем не рисковали. Что такое жизнь для существ, которые могут найти себе другое тело после смерти? Ничего, просто пустота. А прибавьте к этому то, что ярлы не могут умереть от старости, так и вообще вся жизнь для них есть пустой звук.

Вечные твари, которых ничего не берёт. И даже смерть одного из них совсем ничего не значит, ибо усилит остальных ярлов. Сила ярлов со временем никогда не уменьшается — только увеличивается. Воистину непобедимый народ.

И более того, ярлы верят в то, что когда останется всего лишь один из них, случится рождения нового бога. Сила тысячи ярлов в одном теле — разве это не огромная мощь?

Люди этого не знают. Эльфы догадываются.

В этой бесконечной войне с гномами побеждают гномы — потому что с каждым умершим ярлом рождение бога становится всё ближе.

Забавно выглядит война, в которой люди пытаются убить ярла-военачальника, командующего наступающими гномами. Люди просто отсрочивают неизбежное поражение этими методами.

И самое интересное, что люди пытаются подражать ярлам. Они считают, что им нужно не бояться смерти, чтобы суметь победить тех, кто по-настоящему её не боится. Но даже такой самоотверженностью им не добиться победы. Силы изначально неравны. Проигрышная ситуация, в которой люди даже и помыслить не могут, что нужно действовать совсем по-другому.

Но ведь они для того и люди, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах не искать союзников, верно? Только они добрые, все остальные, занявшие все четыре стороны света, являются злом. С ними не может быть союза.

Впрочем, вернёмся к ярлам.

Живут две сотни ярлов, в каждом из которых пять ярлов. Раньше ярлам приходилось ютиться по несколько штук в одном городе, в одной армии, по-настоящему мешая друг другу — но даже тогда они побеждали. Сейчас ярлов ровно столько, сколько нужно для эффективного управления. То есть сейчас самое сложное время для всех остальных, пытающихся сражаться или хотя бы противостоять власти великанов. В будущем будет несколько проще — ярлов не хватит на всю их империю. Но затем родится бог, и любая война станет бесполезной.

Почему некроманты, вернее, Тирис союзничает с ярлами, даже при возможности получить непобедимого врага? Потому что сейчас самое сложное время. К тому же, мы с гномами по разные стороны света друг от друга — просто негде пересечься. И потому мы лучшие союзники.

Без сомнения, союз будет разорван как только ярлы усилятся слишком сильно. Пройдёт некоторое время, но это всё же случится. Но и тогда мы, некроманты Тириса в частности и Южных Болот вообще будем сильнее ярлов.

В отличие от людей центра мира, некроманты могут предвидеть. Это не особая сила или магия — просто способность размышлять, не ограниченная ничем.

* * *

До самого города-крепости нам не чинили препятствий.

Криппенфорг был вмурован в гору — но я уверен, что и в самой горе множество комнат и тоннелей. Просто потому, что здесь жить просто невозможно. Город занимал один из склонов горы. Узкие улочки и одна большая от ворот, тянущиеся к пику горы, на котором был взгромождён замок. Казалось, что для падения ему достаточно всего лишь толчка — но это была просто иллюзия. Со всех сторон замок окружали разные приспособления, служащие для поддержания замка.

И, судя по всему, замок был украшением. Красивой и могущественной резиденцией правителя, которую очень легко разрушить. Для осады это строение не было предназначено, потому что остальные укрепления, внизу и на самой горе, были более чем крепкими, чтобы сдержать десятки тысяч солдат.

Местность вокруг была застроена стенами и испещрена рвами. Узнать, как выглядело это место раньше, до ярлов, было просто невозможно. Здесь не было природы как таковой — просто бесконечные укрепления и ловушки, которые можно защищать целую вечность, отходя от одной стены к другой, от той — к третьей, но даже тогда до городских стен будет очень далеко.

Эту крепость нельзя взять просто потому, что не оставили способов для этого. Она не предназначена для взятия, и потому её нельзя захватить. По крайней мере, снаружи.

— Красиво. — Промямлила Ирена рядом. — Как это можно было построить? Это же невозможно!

— Ты недооцениваешь этот мир. — Я усмехнулся. — В нём есть чудеса и ещё чудесатее.

Я мимолётом указал на механическую руку. Ирена нахмурилась.

— А при чём здесь это?

— Да нет, не при чём. — Я покачал головой. — Просто на моей родине есть вещи куда более красивые, чем этот город. И рука — доказательство тому.

Она улыбнулась, но не поняла.

— Покажешь?

Неожиданный для меня вопрос. Я совсем не предполагал его.

— Сначала нужно выжить. — Уклончиво ответил я.

Но намекнул, что, возможно, это случится. На этот раз Ирена поняла.

Дипломатично оставил свою армию за воротами крепости, разместив её прямо на камнях ниже города. Получились многочисленные группы зомби, спрятавшиеся за внешними укреплениями Криппенфорга, лагерь некролитов с командующим в нём Никеем, лагерь лучниц, охраняющих обоз, и ещё один лагерь вампиров на просторном местечке подальше ото всех.

С собой я взял Пальмисского, Нишскую, их личных телохранителей (если можно назвать телохранителями этих личностей) и Ирену. Получилась группа в десять человек — в самый раз. Большего и не надо.

Мы встали перед воротами.

— Не впечатляет. — Заявил Пальмисский. Ему поддакнули телохранители.

Ирена не согласилась, и у них с вампиров завязался спор. На мой взгляд, ворота вполне соответствовали крепости и не выделялись из неё. Отличное дополнение к образу города — и не более того. Такая же массивная, грубая и просто сильная. Образец искусства гномов — ценителей практичности. Странно, что они вообще решили построить для ярла замок на пике горы.

Ворота с гулом открылись, заткнув говоривших на полуслове. Медленно, красиво и с какой-то ненужной эпичностью. Но она была непреднамеренной — просто ворота были сами по себе такие. Побочный эффект, который очень хорошо характеризует картину.

А ещё я заметил, что гномы никак не участвовали в открытии врат. В самих дверях и в стенах были видны множественные механизмы, какие-то знакомые, какие-то неизвестные, но в целом позволявшие сложить общую систему. Но Тирис гномы не переплюнули — усложнили уже существующую конструкцию, увеличили её в размере, но ничего нового не придумали.

Это даже как-то радовало.

Город внутри производил впечатление точно такое же, как и снаружи. Заснеженная крепость в горах, предназначенная для войны. И хоть она давно не участвовала в войнах, в ней кипела жизнь, всё равно изначальная судьба оставила отпечаток на городе и его жителях.

Получилось что-то вроде парада — но он был полон ненависти. Десять чужаков вошли в город, по главной улице поднимаясь к замку. Словно хозяева. А ещё они перед этим вырезали целую область — и всё равно, что это были повстанцы. Свои. А эти, десять всадников — чужаки.

Смотрели отовсюду. И стражники, и обычные горожане. Выглядывали из окон низеньких зданий, из-за углов, с нижних улиц. Здесь были и люди — но в той же бессильной злобе.

Гномы ничего не могли сделать со мной. Да даже если бы захотели и смогли, то всё равно бы не смогли. Их бы ярл наказал, но для начала я бы сам их упокоил.

Где-то на трети пути пришлось спешиться и отдать лошадей в конюшню. Здесь дежурили стражники — значит, конюшня принадлежала ярлу. Да, в общем-то, здесь никому больше конюшня и понадобилась бы. Гномы не признают верховой езды, а людей и эльфов слишком мало. Значит, лошади могут быть только у приезжих — и им пытается угодить ярл.

За содержание платить не надо было. Удобно, хотя, думаю, гном-казначей бы скрежетал зубами от такой несправедливости.

Дорога превратилась в странную смесь из лестниц и горизонтальных троп. И везде находились дома и дворики. Всюду были гномы. Пожалуй, придётся насильственно очищать себя от мыслей об этих гневных взглядах. Их было слишком много.

Ирена рассматривала всё вокруг открыв рот. Нишская выглядела как минимум удивлённой, а Пальмисский скучающим. Разве что только не зевал для полноты картины.

Ближе к концу пути дома закончились, сама дорога выпрямилась, а с боков показались смотровые площадки. Хотя даже с самой дороги можно было увидеть красоту города и окрестностей. Отсюда всё казалось куда интереснее и осмысленнее. В двух словах — неприступная крепость. На отличном месте, с превосходной планировкой и удачной защитой. Ну, и просто красиво.

Чуть дальше я увидел подъёмники, площадки с ящиками и далеко внизу площадки побольше, с которых поднимали в замок продовольствие. Действительно, зачем тащить по безумной дороге, когда можно просто поднять на верёвках?

Здесь ворота уже были декоративными. Рисунок из переплетающихся разноцветных листов и лент металла, абсолютно ничего не обозначающий. Просто для красоты, не для того, чтобы что-то значить. И Пальмисский проникся, сказав что-то близкое к "хороший сюжет". Вампир-с.

Ворота открылись как только мы подошли достаточно близко. Без всяких внутренних дворов, за ними начинался большой и широкий зал со множеством ниш. Пустой зал, по большему счёту, нужный только для оказания впечатления на гостей. Кажется, Ирена охнула.

Стражники стояли по обе стороны и беспристрастно, в отличие от горожан, смотрели сквозь нас. В самом конце зала стояла группа гномов без начищенных доспехов, но в красивой одежде. Эти, когда мы дошли, отдали поклон.

— Ярл Небельд желает видеть вас. — Заявил один из гномов, даже не выпрямляясь. Когда же он соизволил сделать это, его взгляд упёрся точно в меня. — Размещать вас в замке будут после приёма. На этом настоял сам ярл. Он очень хочет познакомиться с вами перед тем, как вы успеете здесь прижиться.

И мерзкая улыбочка, но тем не менее нисколько не оскорбительная.

— Хорошо. — Я кивнул.

Пальмисский что-то шепнул на ухо Ирене, и та тихонько засмеялась, тут же зажав рот руками. Герцог-вампир казался довольным своей шуткой.

А затем слуги повели нас по коридорам и лестницам замка. Следует сказать, что строение было не широким, а высоким и узким. Только первый зал был таким массивным — остальные были маленькими и узкими комнатами, в которых было очень удобно рассматривать виды за окном.

Создавалось впечатление, что замок парит в воздухе. Выглянув в любое окно, можно было увидеть бесконечную пропасть внизу и впереди. А ещё снег, снег и ещё падающий снег. И силуэты гор где-то вдалеке.

Наконец, мы все попали за очередные массивные двери, отворённые слугами. Большой зал, в котором было слишком много углов. Если бы можно было их все спилить, то помещение оказалось бы круглым, но тогда оно бы потеряло свой стиль. В центре стоял фонтан, а слева и справа его миниатюрные копии. На другой стороне зала находился громадный трон, как раз под стать великану, сидящему на нём. Три метра ростом — Небельд действительно производил неизгладимое впечатление.

Я и мои спутники обошли фонтан с левой стороны, и оказались сразу же в окружении гвардейцев в ещё более красивых доспехах. У трона неподвижно стояла черноволосая женщина и глядела на нас. Она здесь была лишней — не гном, не ярл и даже не красавица, на которую они бы могли положить глаз.

Чем-то давило ощущение спокойствия, и мои спутники не могли не почувствовать этого. Но, наконец, мы остановились перед троном, а я вышел вперёд.

Ярл был массивным, как и положено великану. Гномы рядом с ним казались просто ничтожными, но, тем не менее, между ними и их повелителем угадывалось сходство. Хотя бы в одежде. У Небельда были длинные чёрные волосы, скрученные в несколько косичек, как то делало большинство гномов, но, в отличие от них, бороды у него не было совсем. Мутные карие глаза, которые не оправдали моих ожиданий. Мне думалось, что ярлы выглядят как те самые горцы, знаменитые на весь мир. Но, оказалось, кровь у ярлов более разнообразна.

Я серьёзно раздумывал над тем, чтобы поклониться гиганту. Но в то же время что-то противилось этому. Да и ярлы, как известно, слишком дипломатичны, чтобы соблюдать какие-то королевские приличия.

— Флавий Альнионский, герцог королевства Тирис. — Констатировал ярл.

— Ярл Небельд. — Ответил я его приветствию. Он ухмыльнулся.

— И ещё семь имён. Но это не важно.

Я осмысливал услышанное. Семь имён?

— Поклоны мне не нужны, тут ты прав. — Сказал он. — Ну, кто я такой по сравнению с герцогом, да к тому же на особом статусе? Мы в равных правах. Поклоны не нужны.

— Я согласен.

Ярл засмеялся. Что его рассмешило?

— Итак, — продолжил он, отсмеявшись, — выходит, посланник Тириса, который должен наладить контакт с народом ярлов и гномов, не хочет разговаривать? Ну, в общем-то, это и не нужно, но было бы желательно. Нормы дипломатии, как никак, но, думаю, для твоего возраста вполне простительно. — Он махнул рукой. — Что ж, у меня есть за что поблагодарить тебя. — Небельд улыбнулся. — Ты подавил восстание там, куда я не мог добраться. Знаешь ли, тут угроза от эльфов, мне нужно беречь силы и ресурсы, а крестьяне взяли и взбунтовались. Неудачный момент для бунта, не находишь?

— Для меня честь помочь Вам, союзнику, в нужде.

Ярл снова рассмеялся. На этот раз представление продолжалось куда дольше.

Утерев несуществующую слезу, он продолжил говорить с улыбкой на лице.

— Полагаю, твои спутники очень важные люди, раз ты привёл их с собой. — Он сузил глаза. — Даже вампиры есть. Не ожидал, не ожидал.

Пальмисский насмешливо поклонился. Ярл просто кивнул, будто и не заметил насмешки. Интересно, не будь вампир герцогом, он бы выжил после этого? Великаны вроде бы не славятся гневным нравом, но всё таки...

— Давайте сразу к дела, Небельд. — Произнёс я. — Король Тириса получил призыв о помощи и послал меня к вам.

— Ну, не призыв о помощи, знаешь ли. — Ярл улыбнулся. — Это скорее было приглашение на беседу. А ты вон какую армию с собой привёл. — И улыбнулся ещё шире.

— Я читал письмо и могу сказать, что там было написано именно "призыв о помощи". Но, раз Вы не считаете это призывом о помощи, то и я не буду считать. Сам король Тириса изначально, сразу же после прочтения письма, полагал, что Вы просто хотите поговорить. Но, тем не менее, решил, что армия мне необходима.

— О, как. Ну, ты, в общем-то, прав, но... Это не просто разговор. Это совещание между союзниками. Но, к сожалению, не все откликнулись. — Он поморщился. — Например, Тёмный Властелин не решился прийти, а другие ярлы слишком заняты делами. Да и кроме Тириса никто из вашей братии не захотел разговаривать. Как видишь, всё очень печально.

Эльфов не позвали. Всё, как и предполагал мой король.

Значит, план сработает.

— Совещание? И когда оно должно было состояться?

— Как только последний собеседник появится. — Он вздохнул. — Так как остальные точно не появятся, то оно начинается сейчас.

Стало заметно темнее. Ирена и Кая с телохранительницами задрожали. Для меня и вампиров такая магия была слишком слабой.

— Итак, начинаем. — Он улыбнулся. — Формальности можно опустить, в них нет смысла сейчас. Да и пустой разговор можно опустить за ненадобностью, ты его просто не воспримешь как что-то важное, да? — Я кивнул. — Что ж, ты не лучший дипломат. Но это и не нужно, ведь так?

Я поймал на себе взгляд женщины у трона. Чёрные волосы, воинственные черты лица, которые нисколько не согласуются с телом и одеянием. Несуразица. Зачем она здесь?

— Эльфы. — Выдохнул ярл. — Ушастые что-то готовят. Для вас, некромантов, не секрет, что они увели войска вглубь страны. Границы и самые мощные замки пустуют — в самый раз, чтобы нанести удар.

— Заманивают? — По плану спросил я.

— Нет, точно нет. Для войны нет никаких предпосылок сейчас и не было полгода назад, когда я отправлял письмо. Все слишком заняты своими делами, нам, ярлам, незачем лезть к эльфам, Тёмный Властелин разбирается... с чем-то..., некроманты воюют между собой, а люди ничего не делают и просто выжидают момента для атаки.

Почему бы ему просто не сказать, что он хочет использовать меня?

— Удачное время, чтобы уединиться у себя.

Ярл хмыкнул.

— Именно. Эльфы есть эльфы, а это значит, что нельзя позволять им завершать свои планы.

— Напасть, пока они не ждут?

— Да. — Небельд широко улыбнулся. — Если действовать малыми силами, то никто не сможет напасть на наши страны. Мои родичи будут способны сдержать и людей, и всех остальных, если они посмеют сунуться, Тирис не опустеет от пятидесяти тысяч зомби, а Тёмный Властелин, если бы он захотел, вполне смог бы просто призвать пару легионов демонов. Впрочем, если у нас есть один некромант, он сможет поднять всех погибших...

Я внутренне вздохнул. Знал бы ярл, как это сложно, он так бы не говорил. Но, к счастью для него, я рассчитывал на это с самого начала.

— Хорошо. Мне нужно ознакомиться с планом кампании?

Небельд фыркнул.

— Конечно. Но не сейчас. — Он сверкнул глазами. — Что хочет Тирис взамен?

Настало время философствовать.

— Блага для своего народа. — Я улыбнулся. Ярл был шокирован, но сдержался. — По большему счёту, нам нужно ослабить эльфов и забрать у них как можно больше рабов и трупов. Разграбить их и усилить себя. — Я сделал паузу. Всё, как и нужно. — Но Вы, ярлы, ведь хотите дойти до самой столицы, верно?

Ярл кивнул.

— Тогда я требую кое-что для себя и, как следствие, для своего народа. — Ярл начал улыбаться. Всё-то я укладываюсь в твою картину людей, да, Небельд? — Простое уничтожение эльфов бы нарушило баланс сил, а это повлекло бы за собой большие потрясения. Люди бы ринулись заселять степи, Ваши гномы поселились бы на побережье, повелитель орков с удовольствием бы попировал душами эльфов... А что нам? Одни трупы и сокровища? Это хорошо в короткой перспективе, но в долгой игре ничего не значит.

— Чего ты хочешь?

— Магии. Это уравновесит силы в дальнейшей борьбе.

Ярл замер, а затем оглушительно рассмеялся.

— Ты?! Хочешь моей магии?! Ты не сможешь совладать с ней!

Я вздохнул и посмотрел на спутников. Они были удивлены. Все, кроме Пальмисского. Тот просто глазел по сторонам.

— Как ты сможешь пользоваться магией ярлов, некромант? Ведь вы, горделиво называющие себя некромантами, даже магии и не знаете! Топчетесь на месте и смотрите на руины. Вся ваша так называемая магия, вся ваша некромантия — всего лишь техника. Вы не сможете выучить ничего, что вышло бы за рамки ваших древних знаний.

— Вы недооцениваете некромантию.

Странно, что ярл так разошёлся. Никогда бы не подумал, что из-за какой-то магии он будет оскорблять союзника.

— Недооцениваю? Ха! Сколько лет вы уже используете всё те же силы? Зомби, зомби, зомби... У вас всё строится на одних зомби. Даже эльфы с их проклятиями веселее. Но с нашей магией не сравнится ничто. Мне достаточно выйти одному против всей твоей армии, и вся она обратится в пыль.

— Поверьте, Небельд, некроманты знают куда больше, чем показывают.

— Очередная уловка некромантов. Я наслышан о них. Внушить всем, что некроманты очень могущественны, когда на деле нечем похвастаться.

— На этот раз это не уловка, и некроманты и вправду могущественны.

— Ну, покажи мне тогда, чего ты стоишь!

Я передёрнул плечами. Разговор заходил не туда. Совсем не по плану.

— Я не буду делать этого.

— Боишься оплошать? То-то же! Знай своё место, некромант.

Как же обманчиво первое впечатление. Интересно, все ярлы такие сволочи?

— За свою помощь я требую знания, магию. Вот и всё.

— Но ты их не получишь. — Небельд зло улыбнулся.

— Что в Вашей магии особенного, того, что нельзя познать некроманту? Простая магия людей и гномов, усиленная чем-то. Любой человек — даже некромант и уж тем более некромант — сможет её исполнить, если знать секрет.

Стены задрожали и тут же прекратили.

— Её могут использовать только ярлы. Другим эта магия неподвластна.

— А как же Тёмный Властелин? Судя по всему, его магия ничем не отличается от Вашей, только ещё он способен и к вызову демонов.

Ярл запылал от гнева. В чём дело?

Его так разозлило упоминание Тёмного Властелина? С чего вдруг? Я не знал ни о чём таком. Никто этого не предполагал.

— Понятно. — Я вздохнул. И даже ликовал внутри. — Так он — из Вашего народа? Предал Вас, и стал Тёмным Властелином? — Ярл неожиданно успокоился. Только глаза его выдавали. — Понятно, я должен был догадаться. Гигант, один на поле боя стоит тысячи солдат, владеет невозможно сильной магией, да ещё и усиливается со времён своего появления.

Небельд молчал.

— Или Вы его выгнали за что-то? Хотя нет, думаю, Вы бы просто убили несогласного, так меньше проблем.

— Прекрати. — Сказал ярл. Стало светлее.

Хотелось продолжать, но я отказался от этого. Очень хотелось. Забавно, что Небельд так реагирует на своего родича. Что же у них случилось такого? Действительно интересно, но нельзя задумываться об этом. Пока.

— Чего ты хочешь? — Спросил он тем же голосом.

— Магию.

Ярл вздохнул. Но на этот раз не отмазывался и был внешне очень спокойным, если даже не грустным.

— Ты слышал о духах, некромант?

— Конечно.

— А теперь представь, что дух может быть ассоциирован с какой-нибудь силой. — Я кивнул. — Скажем, с огнём. Или, допустим, с грозой. Ты же понимаешь меня, некромант? Духов ведь бесчисленное множество, и среди тех глупых и бесполезных, что живут близко к нам, есть и совсем другие, те, до которых нужно тянуться тысячелетиями. Сама их недостижимость в наших глазах гарантирует, что они обладают некой силой.

Я снова кивнул. По сути, тот же принцип, что и с зомби. Редкий "вид" даёт больше воли, чем остальные. Только я не думал, что это можно представить таким образом. А ведь представление намного важнее сути в магии.

— Ты не сможешь использовать эту магию, потому что она принадлежит ярлам. Только мы обладаем набором тех качеств, которыми можно призвать бессмертные создания. И только с нами они могут делиться своей силой.

— Так духи отдают вам магию?

— Нет. Духи используют её для нас, когда мы потребуем.

Объяснение. Хорошее объяснение. Пять душ в одном теле гарантируют, что будет в пять раз больше духов разом. Значит, магия будет в пять раз сильнее. И ведь причину такого колдовства не разгадаешь и не сможешь блокировать. Люди и гномы в этом плане очень предсказуемы, а вот духи, призванные ярлами, не могут быть остановлены в колдовстве потому, что их не видно.

И эта сила кажется очень могущественной. Духи, которые живут в тысячелетиях от нас, обладающие непомерной силой... Пусть даже каждый раз нужно вызывать нового духа, пусть они требуют что-то взамен, если вообще требуют — но ведь их действительно бешеное количество. Можно не бояться, что боеприпасы закончатся в самый неподходящий момент.

А, главное, какую силу дают духи! Даже когда ярлов была тысяча, духов было достаточно, чтобы втоптать эльфов с их магией в грязь.

А ведь у Небельда семь имён. Если предположить, что ярлы заселяют новые тела равномерно, что логично, то ярлов было больше тысячи. Половина потерялась во льдах?

И, кстати, это наводит на ещё одни размышления. Тёмный Властелин, оказывается, тоже ярл. А его способности к вызову демонов? Неужели демоны есть то же самое, что и духи? Или нечто похожее? Отлично объясняет его "глупую" способность.

— Ну так что, будешь требовать от меня магию?

Я улыбнулся.

— Я попробую научиться.

— Ну-ну. Ведь вы же, некроманты, даже с мёртвыми душами общаться не можете, а после познания этой магии...

У меня от услышанного мысли забегали с новой силой. Говорить с душами? Действительно, заманчиво. А ещё наводит на мысли о том, что и духи, и демоны, и души родственны. Ярлы действительно кладезь знаний. Нужно лишь найти способ заставить их говорить.

— Ну так что? — Ярл улыбался. — Хочешь сделать свою магию полноценной?

Мой ответ прервал громкий всплеск откуда-то сзади.

Я уже и забыл про фонтан. Судя по лицу ярла, он увидел что-то весьма интригующее. А гномы — что-то страшное. Я обернулся вместе со всеми и увидел ЭТО.

Глава VII

В фонтане была девушка. Светлые спутанные волосы с застрявшими водорослями, зелёные глаза, расплывающиеся черты лица... вполне обычная, если бы не была чрезмерно красивой. И, будто бы для демонстрации этого, была полностью голой.

Что гномы увидели в этом страшного?

Впрочем, стражники быстро справились со своим ужасом и окружили фонтан так быстро, что даже Пальмисский одобрительно хмыкнул. Гномы вытянули алебарды в сторону девушки и напряглись. Ни единого движения, словно статуями стали.

А девушка веселилась в воде. Смеялась, плескалась, но так, чтобы не попасть водой на гномов. Я это ясно заметил — всё же ей была дорога её жизнь. Даже если она состояла в какой-то связи с Небельдом, рисковать она не решилась. А вдруг ему не захочется её спасать?

Я обернулся и посмотрел на ярла. Тот всё ещё держал на себе маску удивления. Определённо, он над чем-то крепко задумался.

Кто эта девушка?..

Ещё один сильный всплеск, и тело девушки поднялось высоко над фонтаном.

До пояса тело было вполне обычным, ну, разве что превосходным по человеческим меркам. А ниже тело превращалось в змееподобный хвост, скрывающийся глубоко в водах фонтана. Красивая голубовато-серая чешуя с рисунком из блестящей чёрной краски.

Мне кажется, я разглядел в нём плачущие глаза с вертикальным зрачком. Я снова перевёл взгляд на лицо незнакомки и увидел там вполне обычные человеческие зрачки. Ну, разве что глаза сами по себе были больше обычного...

— Отойдите! На место! — Рявкнул ярл. Солдаты не посмели не повиноваться.

Девушка пронзительно засмеялась, поднялась на хвосте повыше, а потом перепрыгнула через бортик фонтана. Я с удивлением отметил, что хвост не хотел кончаться. Он становился тоньше, но конца не было видно.

Наконец, она, виляя хвостом, проскользила ко мне и спутникам, но, одарив нас многозначительным взглядом, обогнула и направилась к ярлу. Я же мысленно сосчитал длину хвоста. Семь метров с небольшим. А на конце хвоста был сизый плавник.

Женщина у трона испугалась сильнее всех. И взгляд новой гостьи заставил задрожать.

Но хвостатую не интересовала слуга.

— Небельд. И ещё множество имён... — Протянула она. И улыбнулась. — Не ожидал увидеть меня, ярл?

Великан заметно затемнил пространство, но ничего не добился. Его сила не смогла достичь тела девушки, оставшегося всё таким же светлым, как и раньше.

— Ты — она, или её слуга?

Девушка лишь шире растянула улыбку. В ней, вопреки ожиданиям, я не заметил и капли схожести со змеями или ящерицами. Даже наоборот, она была чересчур человечна. Будто какой-то человеческий идеал, попавший на землю, но получивший бонус в виде змеиного хвоста.

— Моего народа давно не существует. — Протянула она с грустью. — Но вы ведь ярлы, не верите своим глазам, выискивая несуществующие вещи. Но на этот раз всё было именно так, как вы и видели. Никого не осталось, кроме меня.

— Это печально. — Заключил ярл с волнением в голосе.

— О, тебе нечего бояться. Наги всё равно только мешали мне, так что я должна поблагодарить людей и эльфов за уничтожение моей расы, а вас, ярлов, за то, что вы не вмешались на моей стороне.

Но Небельд только сильнее напрягся и забегал глазками.

Наги? Её народ? Я не помню об этой сказке. Не знаю даже, к чему можно отнести их разговор. Хотя, похоже, я начал вспоминать...

Ярл быстро успокоился и глубоко вздохнул. Должно быть, убедил себя в чём-то.

— Что же, нарекшая себя богиней, сочту за честь, если ты будете гостевать в моём уютном маленьком замке!

Она звонко засмеялась.

— Тебе, Небельд, стоило сделать это ещё до того, как твои стражники окружили фонтан. Я же не пыталась тебя убить или покалечить.

— Да-да, я знаю. — Ярл кивнул. — Я сообразил, что ты для этого не явилась бы. Ты умеешь предвидеть, а, значит, не могла не узнать, что тебя убьют в случае нападения.

Древняя сказка, примерно того же возраста, что и миф про появление эльфов. Морские девы, жившие на дне морей, вызывавшие бури и штормы на поверхности, топившие корабли и утаскивающие моряков в бездну. Ещё более странное и ненужное зло, чем эльфы.

Но я успокоил свои мысли и прислушался к разговору. Мои спутники, в отличие от меня, вряд ли знали эти легенды и предания седой древности.

— А ещё я предвидела, что ты и некромант встретитесь здесь сегодня. — Нарёкшая себя богиней улыбнулась. — Ещё за десять лет до того, как это произойдёт. И видела за столетие до этого, но ещё не знала, что и к чему.

— Твои способности восхищают.

— Не льсти мне. — Змеехвостая вильнула хвостом и подтянула его под себя, приподнявшись над полом ещё сильнее. — Я не такая глупая, чтобы принимать лесть за истину.

— Это не лесть. — Ярл высокомерно поднял одну бровь. — Это правда. Никто не сможет сравниться с тобой в предвидении и манипуляции с будущим.

— Так вот, Небельд. — Перебила его девушка — или лучше сказать древняя? — Я прекрасно знала когда мне нужно отправляться, чтобы вклиниться в ваш разговор с человеком. А ещё я помнила, что предыдущий владелец замка сделал для воды огромные каналы.

— Я помню. Чтобы ты и твой народ могли в случае необходимости подняться на самый верх и поговорить. Долго заняло твоё путешествие по подземным рекам?

— Достаточно, чтобы всё вспомнить в деталях.

Ярл кивнул.

— Что ж, полагаю, ты хочешь сказать своё слово на совете.

— Ты правильно понял мои намерения. Представишь мне некроманта?

Небельд указал рукой прямо на меня.

— Флавий Альнионский. Прибыл прямо из Тириса, чтобы помочь мне. — Он перевёл взгляд с меня на змеехвостую. — Но ты ведь это и так знаешь, разве нет?

— Приличия, приличия, ярл. — Она повернулась ко мне. Кажется, в каждого из моих спутников она смотрела по мгновенью, но это растянулось в вечность.

Мне не было страшно, но... Что-то в ней было такого, что должно пугать. На меня это не действует, как и на ярла, но остальные ощутили эффект в полной мере. Какая-то магия? Или что-то похуже?..

— Флавий, тебе нравится у Небельда?

Повеяло воспоминаниями о матери... Как будто Небельд мой друг, а змеехвостая — моя мама, привёдшая меня в гости к нему. Какое странное чувство.

— Вполне. — Ответил я.

— Что ж, тогда всё в порядке. — Древняя улыбнулась. — И я начну свой рассказ.

Ярл напрягся. Пальмисский за моей спиной испытывал нечто подобное, только куда более чуткое. Забавно, что вампиру нужен этот разговор. Хочет запомнить каждое слово? Зачем ему это?

Неужели... шпион?

Богиня отползла чуть в сторону и поднялась ещё выше, сравнявшись с ярлом.

— Внемлите же. — Проговорила она. — Моё видение говорит о том, что грядёт.

Мне показалось, или её глаза сверкнули золотом?

— Эльфы готовятся к тому, что уже однажды было. К чему-то, что послужило началом всему, происходящему сейчас. К чему-то, что привело мой народ сначала к появлению, а затем и уничтожению. — Она закрыла глаза и улыбнулась. — Исход. Слышали об этом?

Небельд сказал "да". Я "нет".

— Просто эльфы уже однажды уходили. Но не из этого мира, а в этот. Так в этом мире появились и эльфы, и наги. — Девушка отвела взгляд, будто для неё было больно об этом говорить. — Мы были союзниками. Наги помогли эльфам всё устроить, и в награду эльфы перевели нас по другую сторону. Обманули и попытались уничтожить. У них ничего не получилось, и я с моим народом смогли уйти от эльфов.

Не очень-то информативно. Как будто сжала громадную книгу до нескольких строчек. Я уверен, что она недоговорила куда больше, чем сказала.

— Почему вы покинули тот мир? — Спросил я.

— Потому же, почему и сейчас покидают этот мир эльфы. — Змеехвостая перевела взгляд на меня. — Он погибает.

— И в чём это заключается?

— В том, что всё живое исчезнет, как и всё существующее вообще.

Я не понял.

— Почему?

— Так... должно быть. — Поджала губки древняя. — Но, однако же, мы можем выжить, если сбежим в другой мир.

— Эльфы не позволят. — Ухмыльнулся ярл.

— Ты же сам знаешь, что я предлагаю. — Фыркнула в ответ змеехвостая. — К тому же, вы здесь собрались для того, чтобы напасть на эльфов.

— Отобрать проход у самих эльфов?

— Именно. — Нага улыбнулась. — Заодно, ушастые получат то, что сполна заслужили.

— Сколько ещё времени до того, как эльфы смогут уйти и закрыть переход?

Змеехвостая засмеялась.

— Так, значит, вы, ярлы, знали! Переход? Вы знали об этом!

— Только из сказок. Мы помним, что говорили предки гномов об эльфах, мы пытали древнейших эльфов, мы знаем сказания степняков. Красивый тоннель, через который пришли пришельцы и захватили землю, оказавшуюся у них под ногами.

— Ну и, конечно, хоть в одном предположении связали поведение эльфов и эти сказки, так?

— Именно. — Не стал скрывать ярл. — Но мы не были уверены.

— Что ж, теперь, когда пришла я, вы уверены?

— Абсолютно.

— Это радует. — Змеехвостая вильнула плавником. — Им нужно ещё два года. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы пробиться до перехода, если выйти из Криппенфорга через неделю.

— Это невозможно. — Ярл улыбнулся. — Нужен минимум месяц для завершения всех приготовлений.

Мне казалось, что Небельд уже всё подготовил. Блефует? Но зачем ему это?

— Мои видения говорят о том, что это не так. — Древняя улыбнулась в ответ. На этот раз жёстко и неприятно, но всё равно слишком по-человечески. — Как раз неделя нужна для того, чтобы всё успеть, даже не торопясь. Уж поверь мне, если ты считаешь по-другому. В конце концов у кого из нас дар к предвидению, у меня или у тебя, а, Небельд?

Ярл смутился. Забавное выражение лица. Как будто какую-то гадость съел, а выплюнуть нельзя, но и глотать не хочется, а по-другому, вопреки всем своим чувствам и привычкам, никак.

— Хорошо. — Кивнул он, наконец. — Какую комнату предпочтёшь, нарёкшая себя богиней?

— Ну, очевидно какую. Чтобы в ней было достаточно воды.

— А твоё предвидение не сказало тебе, что таких комнат нет?

На этот раз смутилась змеехвостая.

— Тогда мне нужна большая ванна. — Но она не сбавила оборотов. Кто кого переборет, да? — Я слышала, гномы любят такие делать. Да и ярлу вроде тебя, Небельд, тоже нужна огромная по меркам самих гномов ванна.

Предлагает Небельду отдать ей свои покои? Или хочет подселиться к ярлу и, может, даже что-то большее? Интересное существо.

— Что ж, я найду тебе что-нибудь. — Кивнул ярл после раздумий. — Завтра здесь же, днём. Мои слуги позовут вас, господа. Все свободны.

Небельд махнул рукой, и нас и змеехвостую окружили те же слуги, что и ранее провожали по замку, настойчиво предлагая отвести в наши покои. Нага же, словно не замечая гномов, просто поднялась выше и перегнулась гибким телом через заграждение из гномов.

— Флавий, некромант. — Улыбнулась она. — Ты задавался вопросом о моём имени? — Ни чуть. Я бы всё равно когда-нибудь это узнал. — Что ж, я скажу его. Вил ла Энейта Шас ка Ринн. Запомнишь?

И её улыбка становится шире.

— Обязательно. — Кивнул я.

— На самом деле, это всего лишь часть моего имени. — Продолжила она. — Но никто даже и не помнит, что у меня настолько длинное имя, поэтому мне приходится соответствовать вашим стандартам.

Ярл при этих словах приподнял бровь.

* * *

Я лежал на кровати в своих роскошных апартаментах и размышлял.

Змеехвостая, нага, Вил ла Энейта Шас ка Ринн... Никогда не слышал о ней. По крайней мере, напрямую.

Та древняя сказка говорила о чём-то похожем. Но очень сомневаюсь, что эта сказка говорит правду. Изначальному тексту под тысячу лет, если не больше, а переделанные и облегченные сказки на основе истории появляются каждый день с новыми подробностями. Но, как бы там ни было, я знаю текст, близкий к оригиналу.

Корабль богатого купца вышел из порта и плыл где-то у побережья. Купец боялся всего — ибо перед отплытием ему нагадали неудачу. А он был ужасно суеверен, но, похоже, это и спасло его. Ну, по крайней мере от той беды, что описывала сказка как главную.

Мелкие беды преследовали купца и его корабль повсюду. Крыс вывели, заболевших изолировали, неожиданно появившуюся мель обогнули по большому крюку... Но тучи сгустились, пошёл тяжёлый дождь, а потом налетел ужасный ветер, порвавший все паруса.

Корабль унесло далеко в океан. Люди держались очень долго, надеясь на избавление от мучений, но, в конце концов, закончились питьё и еда. Страждущие взмолились древним богам, но те лишь презрительно ухмыльнулись и послали знак, что люди погибнут здесь.

Потеряв надежду, матросы стали вызывать ужасы, но и тем было наплевать на мучения и страдания — столь любимую ими пищу. Никому из высших сил не было дела до этого корабля. И тогда матросы возненавидели купца, привёдшего их сюда. Они решили ему отомстить, и скинули его в море.

Казалось бы, конец? Но нет, всё было куда лучше и хуже одновременно.

Морская дева услышала всплеск и заинтересовалась. Бросила своих сестёр в их игре, всплыла выше и увидела купца. Человек, который впервые встретился ей. Она впервые увидела человеческую особь — и почему-то сразу же влюбилась.

Но, в отличие от неё, жившей в бездне морской, он не мог жить под водой. И, поняв это, она пустила слезу и спасла его, вернув на палубу, ибо суши вокруг не было вовсе.

И матросы, увидев чудо во плоти, возрадовались. Хоть кто-то отозвался на их страдания!

Но морской деве они были не нужны. Она сравнила их и купца и выбрала последнего, решив, что остальные всего лишь мусор. Но, тем не менее, не захотела их убивать.

Купец поблагодарил морскую деву и рассказал, что случилось с кораблём. Она лишь улыбнулась на это и сказала, что, значит, теперь он будет с ней навеки. Купец расстроился — но это ещё слабо сказано.

Кто же захочет быть мужем такой твари?

Но ему пришлось играть эту роль — потому что его люди страдали. А морская дева взамен дала им избавление — каким-то образом добыла пресную воду и стала поставлять на корабль морских обитателей. Но вот отправить корабль на сушу она не хотела, ведь тогда ей больше не увидеть её суженого.

Но купец был хитрее. Он убедил морскую деву, что у него есть дела на суше, которые нельзя отложить. Мать, отец, сёстры и братья, друзья и подруги — все они ждали его возвращения и страдали от того, что кормилец исчез, сгинул в море.

Морская дева пустила вторую слезу. Она выполнила его просьбу, но взяла с него обещание, что он должен вернуться к ней, когда закончит все дела на суше. Купец, судя по всему, не хотел выполнять его, но...

Морская дева отправила корабль домой на морских волнах.

Купец, вернувшись домой, решил не выходить больше в море никогда.

Но, всё же, ему стало жалко морскую деву. Пусть она монстр, пусть она хотела его лишить всего... К тому же, он обещал ей вернуться.

Терзаясь, он решил выйти в море на корабле поменьше совсем один. Но судьба захотела другого. Купца убили, когда он покупал запасы для путешествия.

Он не выполнил обещания.

И спустя столетие морская дева, поняв, что ждать купца бессмысленно, пустила третью слезу. Но глубоко в сердце верила, что он всё же вернётся.

Когда над ней проплыл ещё один корабль, морская дева была счастлива. Но она решила действовать на этот раз по-другому. На корабле точно должен был быть тот же самый купец — потому что кому ещё придёт в голову приплыть сюда?

Она вытянула из воды огромные щупальца и утянула корабль на дно, решив, что купец всё же сможет жить с ней под водой, если дать ему кое-что... Но проверить этого она не смогла, так как не нашла своего суженого среди матросов. Она расстроилась, но стала верить ещё сильнее.

Пришёл следующий корабль, а история повторилась. А потом ещё и ещё. Но с каждым кораблём безумная морская дева верила всё больше и больше.

И до сих пор она ищет своего суженого, утягивая на дно все корабли, что увидит. Не чувствует покоя, не чувствует жалости, не чувствует ничего, кроме безумия.

Морская дева? Сомневаюсь, что змеехвостая такая. Но эта сказка единственная, которую можно притянуть за уши, чтобы она походила на описание наги.

Допустим, что вся та любовь, что засовывают в любую историю люди, есть ложь. Хотя мне кажется, что любовь в некотором роде существует — например, потому, что змееподобная пыталась устроиться у Небельда.

Тогда, без любви, что остаётся от сказки? Могучая обитательница морской бездны. Колдунья огромной силы. Монстр, описание которого не даётся, но его нетрудно вообразить.

Я просто притягиваю за уши. Но это единственное, что мне известно о наге кроме того, что она сама сказала. С таким количеством информации невозможно работать.

А ещё у меня есть догадка о том, как погиб её народ — в сказке, кстати, упоминаются сёстры морской девы. Давным давно, когда некроманты ещё были бессильными археологами, а Южные Болота безраздельно принадлежали славному городу Куму. Один из богатейших купцов решил найти новые земли за океаном и даже сумел убедить короля в том, что это необходимо и прибыльно. Огромная экспедиция, вооружённая по последнему слову техники.

Они отплыли и никогда больше не вернулись.

Почему-то это связывается у меня в голове именно со змеехвостыми, с их уничтожением. Во-первых, потому что больше никогда не собирали экспедиций за неизведанным. Просто потому, что больше никакой земли нигде нет. Никто больше не смог убедить в обратном хоть одного короля. Ни до, ни после этого не было подобных случаев.

И здесь очень хорошо вписываются эльфы. Задурманили голову королю и заставили создать экспедицию.

И нага говорила как раз о том, что эльфы и люди совместно уничтожили её народ.

Корабли плыли над тем местом, где жили наги — а змеехвостые решили уничтожить флот. Но флот уничтожил их, а потом исчез сам. Может, это была ничья, а может, это были эльфы, неведомым образом сумевшие потопить абсолютно все корабли. И, конечно же, это могла быть помощь со стороны единственной выжившей наги.

В любом случае, мне этого не узнать просто из размышлений. Нужно спросить у самой змеехвостой.

* * *

Я проснулся посреди ночи. Не почуять эту магию было бы сложно для меня.

— Тук-тук! — Кулачок постучал по камню у окна. — Можно войти?

И всё же ей удалось удивить меня. Я ощущал змеехвостую за дверью, а она оказалась за окном. И как только она смогла прилипнуть к каменной стене? Здесь замешана магия или что-то другое?

Я медленно встал с кровати, чтобы не подать виду, и вооружился лёгким заклинанием. А ещё у меня была механическая рука, которая стоит куда больше любой магии.

Она загородила собой вид на луну и улыбнулась.

— Ну, так я вползаю?

Я кивнул.

Она не заставила меня ждать, и через пару секунд была полностью в комнате. Похоже, ярл её приодел и вычистил ей волосы от водорослей, распутал их и заплёл. Не ярл — его слуги. Сам бы он не опустился до такого, а потому приказал исправить глупый вид гостьи.

Теперь нага выглядела ещё более противоречиво. Сверху — девушка, которую ничего не связывало с морем. Совсем. А снизу — огромный хвост морской змеи.

Я всё больше и больше понимал, что она не могла появиться в этом мире, придя в него из другого. В отличие от всех полусказочных тварей, что населяют этот мир, она не олицетворяла собой что-то. Даже наоборот, внешне она сама себе противоречила. Демоны, духи, монстры — всех их можно охарактеризовать внешним видом. В них есть некое сродство с каким-то качеством, будь то огонь, вода или ветер. Или хотя бы ярость и гнев. Но в ней этого не было. Верх был противопоставлен низу, и при этом их противостояние ничего не значило.

Создание другого мира, пришедшее сюда вместе с эльфами. И, судя по всему, невероятно древнее, возможно, даже пережившее всех эльфов, что привели её сюда.

— Нравлюсь? — Она лукаво подмигнула. — Ну, любуйся.

И сделала оборот вокруг своей оси. Прежде чем я успел что-то сказать, она продолжила.

— Имя моё хоть запомнил?

— Вил ла Энейта Шас ка Ринн.

Она засмеялась, но продолжила крутиться. А затем неестественно выгнулась и оказалась у меня за спиной быстрее, чем я сообразил в чём дело.

Опасный противник.

— Забудь эту ерунду, что я выдумала за секунду. — Я обернулся. Её лицо было в сантиметре от моего. — Хотя, если хочешь, не забывай. Если когда-нибудь выучишь язык нагов, сможешь перевести. Ты будешь удивлён, я тебя уверяю. — Она внимательно смотрела мне в глаза. Я же краем глаза заметил, что её хвост медленно перебирается по комнате. Не найдя чего-то — или наоборот найдя — змеехвостая отодвинулась назад, улыбаясь. — Называй меня Иллюмин.

— Только я должен знать это?

— Думаешь, я рассказала моё истинное имя только тебе? Все ярлы знают его просто потому, что когда-то сотрудничали со мной и моим народом. Должна сказать, тогда ярлы были куда более честными. Бремя правления целой страной сказалось. — Она пожала плечами. А затем стала серьёзной... насколько это возможно для неё. — Я приползла сюда не за этим.

— Тогда зачем же ты приползла? — Спросил я, выделяя последнее слово.

— У тебя есть вопросы, и я отвечу на них. — Проигнорировала подколку она.

Я непроизвольно сглотнул. Так прямолинейно?

Не может такого быть. Определённо, она захотела мне что-то рассказать. Что-то, что поможет ей в дальнейшем. То есть, змеехвостая хочет меня использовать. Для чего?

— И, кстати, ты должен считать меня другом. Просто потому, что я не рассказала Небельду ничего из виденного мной на твой счёт. — Вздох с её стороны. — Задавай вопросы. Мало времени до рассвета.

Хм. Допустим, она знает о плане короля и вправду ничего не сказала. Но даже тогда змеехвостая не будет другом. Может, просто противником, который будет помогать в чём-то.

Если же она сейчас соврала и всё рассказала... Тогда у ярла всё равно был бы повод оставить меня в живых до тех пор, пока я не выполню свою часть сделки с великанами.

Ну и, конечно же, она могла просто блефовать. Столько вариантов, и ни одной подсказки в доступных местах.

Значит, нужно забыть об этом. Вопросы? У меня их много.

— От чего бегут эльфы? Я не верю тому, что ты сказала тогда.

Змеехвостая засмеялась. Она ведь может быть серьёзной, так почему она всё время выражает столько эмоций?

— Именно тот вопрос, на который я и хотела ответить больше всего. — Она снова приблизилась ко мне. Всего на мгновение её взгляд скользнул по моей левой руке. Ну, ещё бы она не почувствовала эту штуку. — У всего есть начало и конец, верно? — Я кивнул. — Вот и у миров есть начало и конец. Каждый мир обречён на это. Рано или поздно, но всё исчезает... и снова рождается. Но не в этом суть проблемы этого мира. — На её губах снова была лёгкая улыбка. — После того, что случится с этим миром, он не переродится. Потому что это — настоящий конец. Если бы не это, то эльфы бы не уходили. Они вполне способны переждать конец и дождаться нового рождения.

— То есть и тогда эльфы ушли из мира потому, что не смогли бы попасть в перерождение?

— Ага. Иронично, не правда ли? Ушли из того мира и думали, что больше с ними такого не случится, что абсолютный конец их не достигнет больше никогда, они будут вольны делать в новом мире всё, что им вздумается и не нужно будет горевать по поводу неизбежной смерти. Но не тут-то было...

— Хорошо. — Я переваривал полученную информацию. Она тогда сразу же сказала правду? А мне казалось, что она скрывает нечто необходимое для получения полной картины. — Судьба на нашей стороне?

— Конечно, мииилый. Вы победите, если не случится чего-то необычного.

Хм. И что она ещё могла сказать? Что мы погибнем? Тогда бы я точно не пошёл в страну эльфов. Придумал бы что-то другое, более действенное, чем идти на верную смерть. В конце концов мне явно приказано помогать ярлам, а неявно приказано гораздо большее...

— И ты не спросишь, некромант, почему я решила встретиться с тобой ночью?

— Как раз хотел спросить.

Снова засмеялась.

— Ты мне нравишься. Но это не настоящая причина. — Сказала она. Слишком прямолинейно. — Судьба такова, что мне даже не надо менять её ради своего выживания. Чтобы воспользоваться переходом, мне нужно всего лишь попасть к Небельду и тебе в союзники. И всё. — Милая улыбка. — А теперь представь, что в том мире я буду один на один с ярлами и их слугами. Меня просто уничтожат.

— И ты думаешь, что некроманты не сделают этого?

— Ты не сделаешь. Другие просто не доберутся, чтобы даже попытаться.

Забавно. И эта тоже считает меня не таким, как остальные.

— И почему же я не убью тебя после перехода?

— Потому что это не будет иметь значения для тебя. Ну, плавает где-то в море глупенькая Иллюмин, ну, топит кораблики. И что с того? Она не мешает и не помогает.

Хорошая позиция. И ведь истинная — она и вправду никому не вредила всё то время, что была одна. Да и со своим народом змеехвостая не сильно проказничала.

— Если ты будешь себя так вести, то для чего ярлам умерщвлять тебя? Ты же им ничем не помешаешь.

— Я знаю их тайны, а, значит, могу их и разболтать. — Глубоко зевнула. — Вот только из-за этого они меня и убьют. А для тебя эти тайны не будут иметь никакого значения — потому что ярлов в том мире не будет.

Спросить, что ли, какие тайны есть у ярлов?

— Ладно, я понял. — Кивнул. — Ты пророчишь о том, что другие некроманты не успеют в переход?

— Ну, если ты захочешь, то успеют. — Змеехвостая улыбнулась. — Но в том-то и дело, что ты не захочешь. А если и позовёшь, то глубоко об этом пожалеешь.

— Почему?

— Потому что такая сложится ситуация. И не думай о мелочах, вроде грызни между некромантами. И даже король Тириса здесь вовсе не при чём. Момент будет таким, что ты захочешь оставить всех некромантов умирать.

Я захочу такое?

— Ты раскрываешь мою судьбу? — Она кивнула. — А если я вдруг просто ради того, чтобы судьба была другой, попытаюсь поступить по-другому?

— Ты так не сделаешь. Слишком умный, чтобы не понять. Скажу только то, что судьба будет именно такой, какой ты её себе представляешь. Хороший конец истории для всех.

— Смерть будет хорошим концом? — Со скепсисом спрашиваю я.

— Именно. Мало ли ситуаций, когда лучше умереть, чем продолжать жить? И здесь будет так же.

— Хорошо. — Киваю. — То есть ты просто хочешь использовать ярлов и меня так, чтобы пройти через переход?

— Я не использую тебя, некромант. На самом деле я тебе помогаю, хотя могла бы поступить и по-другому. Я даже раскрыла тебе твою судьбу, что могло её изменить кардинально.

Но ведь ты же столетиями манипулировала судьбой так, как тебе выгодно. Рассказать мне что-то несущественное о будущем — разве это способно изменить его?

— Хорошо, хорошо. — Она двинулась в сторону окна. — Ты можешь не верить мне. Но я скажу хотя бы просто для себя — я буду на твоей стороне, что бы ты там себе не думал. Я даже привела тебе причины.

И сказав "Ну, бывай", она выскользнула из комнаты. Вильнула хвостом так, чтобы задеть мою ногу. Приятное ощущение.

Глава VIII

— Я позвал тебя, Флавий-некромант, чтобы рассказать об... — Небельд изобразил задумчивость. Насквозь фальшиво. Он прекрасно запомнил это выдуманное имя. — Вил ла Энейта Шас ка Ринн.

Ярл вызвал меня в тронный зал рано следующим утром. Я плохо выспался, учитывая ночной визит. Впрочем, раз Небельд посчитал этот разговор нужным, мне стоит прислушаться. Вполне может быть, что от его слов будет зависеть успех всего плана.

— И, кстати, давай на "ты". — Усмехнулся ярл.

— Хорошо.

Я только сейчас обратил внимание на ту воинственную женщину, что и вчера стояла у трона ярла. Выглядела она не выспавшейся куда больше, чем я.

Воцарилось долгое молчание. Я почему-то думал, что владелец замка мне хочет что-то сказать.

— Что ты хотел мне рассказать, Небельд?

— То, что я знаю о последней наге.

— Для чего ты хочешь мне это рассказать?

— Чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий на её счёт. — Он ухмыльнулся. — Она умеет манипулировать всеми — и потому может задурманить даже тебе разум, не говоря уже о нас, ярлах.

Я вздохнул.

— Откуда я могу знать, что она сейчас не манипулирует тобой, чтобы ты сказал мне нечто о ней, Небельд?

— Ниоткуда. Это её магия, её сила — великая неопределённость. Почти как у эльфов, только она ещё и способна вплетать в неё знания грядущего. Не хаос — всего лишь неопределённость и пророчества.

Я кивнул.

Вот уж не думал, что ярлы считают эту чушь — сродство некоторых народов с некими знаками-значениями-элементами — чем-то значимым. Чушь она и есть чушь, хоть и весьма неплохо прикрывается силой магии. Но на деле ведь всё совсем не так.

— Лучше не верить ни единому её слову без тщательной проверки. — Полезная и важная информация. Я бы в жизни не догадался, например. — Её любимая манера — говорить немного правды в таком свете, что она кажется ложью. Она никогда не врёт, но при этом выворачивает истину наизнанку. — Ярл махнул рукой. — Я знаю, что она говорила чистую незамутнённую правду всего два раза в жизни. Когда она сказала, что без её народа ей жить проще, и когда призналась в том, что эльфы её обманули.

— Я пока что не вижу в ней опасности.

Небельд прищурился.

— Пожалуй, с твоей точки зрения это — правда. Но с моей — она опаснее всех эльфов вместе взятых. Просто потому, что она единственная, способная видеть будущее. По крайней мере, в этом мире.

Ярл только что косвенно признался в том, что все пророки, столь известные людям, всего лишь шарлатаны. Я знал это и без него, но теперь могу в спорах с Пальмисским говорить про неверие ярлов в пророчества людских прорицателей и ясновидцев. А это кое-что, да значит.

— Мы, тогда ещё не названные ярлами, жили на далёком севере. Пожалуй, на слишком далёком — компасы людей, если бы вы осмелились пройти по нашим следам на нашу родину, сначала бы показали на север, затем стали бы барахлить, а после — показывать на юг. Вечный снег, толстый лёд и бесконечные зима и ночь. Мы жили без цели и смысла, охотились на китов и разговаривали со свободными духами.

Очень интересно и информативно.

Заметив что-то в моём взгляде, Небельд сменил тон и скорость речи.

— Однажды появились они — змеехвостые. Предложили пойти по льдам и снегу до конца, обещая, что там будут горы и другие народы, которыми мы будем править. А взамен за красивую сказку попросили у нас... ничего. Наги во главе со своей хозяйкой-богиней честно сказали, что врать не будут, потому что мы сможем её распознать. Богиня представилась провидицей, и сказала, что истинная цель нашего существования — становление единым целым. Богом. И единственный способ её достигнуть — перейти льды. Мы, тогда ещё не названные ярлами, решили пойти. Не потому, что нам предложили цель существования или его смысл, а всего лишь из-за бесконечной скуки. И сразу же после большого совета Вил ла Энейта и прочее, прочее, прочее заявила, что знала наше решение заранее и пришла только затем, чтобы мы не считали её врагом.

— А она оказалась врагом?

Ярл скривил лицо.

— Нага — не враг. Она всего лишь попутчик, ищущий своей выгоды, но старающийся не мешать тем, с кем едет в одной повозке. Понятно, некромант?

Я кивнул.

— Затем она рассказала нам, что появится снова, когда-нибудь в другое время. А ещё сказала, что именно эта гора, на вершине которой мы и находимся, идеально подойдёт для крепости. Взяла с нас обещание, что мы построим на этой горе замок. Представь это — мы, жившие в бесконечной ледяной пустыне, впервые слышим о горах и о том, что на одной из них будет идеальное место для крепости. Но, тем не менее, мы запомнили. И, когда пришли сюда, выгнав эльфов, построили крепость. Она обещала вернуться — и она вернулась.

Она предвидела этот поворот событий так давно?

Неопределённость и пророчества, так он сказал? Я не вижу здесь никакой неопределённости. Такая точность предсказаний никак не вяжется хоть с какой-то неопределённостью.

— Видишь, что она очень сильна и хитра? — Небельд улыбнулся. — И, даже понимая, что она всего лишь попутчик на нашем пути, я не могу — и все мы не можем — просто взять и закрыть на неё глаза. Она может выкинуть какой-нибудь фокус — хотя и не должна. — Ярл доверительно посмотрел в мои глаза. — Понимаешь, некромант, почему мы должны сотрудничать друг с другом без неё?

— Я подумаю.

Небельд откинулся на спинку трона.

— Она пока что живёт в моих покоях — так безопаснее.

Я вздохнул. Ярлы любят людей. В прямом смысле. А у наги верхняя половина ведь человеческая.

Краем сознания поймал взгляд той женщины. Обеспокоенный и усталый.

Ревнует ярла к наге?

Какая наивная. Изначально понятно, что ярлы не видят в людях партнёров. Слуг, рабов — да. Союзников — может быть. Партнёров — никогда, даже если ярлы и спят с ними.

А гномы, кстати, слишком маленькие, чтобы удовлетворить ярлов, а сами великаны друг друга почему-то избегают. Интересно, эльфы или орки подходят?

— Не боишься, что у неё есть ген Лилит?

Небельд рассмеялся.

— Эта магия на нас не действует. К тому же, змеехвостые имеют сами по себе ген, обнуляющий все гены эльфов.

— Это тебе сами змеехвостые сказали?

— Да. А потом ещё и находили несколько трупов и исследовали. Особых генов эльфов у них нет, хотя, судя по всему, когда-то были. Есть следы в телах.

Значит, чтобы ничего плохого не случилось, придётся давить некоторые мысли в зародыше. Обнуляющий ген — звучит глупо и неправдоподобно. Особые гены, присущие только эльфам и некоторые из которых возможно эмулировать психическим и магическим состоянием, нельзя подавить — иначе бы эльфы давно это сделали.

— Это всё, о чём ты хотел со мной поговорить, Небельд?

— Да, Флавий. — Ярл ухмыльнулся. — Спешишь куда-то?

— Нет. — Честно ответил я.

Небельд пожал плечами.

— Иди, если хочешь. Я не обижусь.

Ещё бы ты обиделся. Черта, которой у ярлов быть не может по определению.

* * *