Людмила

Место где можно найти больше всего народа вечером когда все по хозяйству уже переделано, а спать еще рано — центральная площадь. Это я ее так называю. На самом деле это приметный перекресток между колодцем, бакалейной лавкой и кузницей. Частое место встреч, нейтральная территория. Некоторые праздники тоже тут отмечаются. В народе место называется " у колодца" или же "на кресте". Эх молодость. Я шла к бабушке Любаве, ветеринару, врачу, травнице и прочее. Помнится последняя моя ровесница вышла замуж месяцев семь назад, а ведь Мироша на два года младше. И куда они все спешат, не знаю. Сосватать меня не сватают, но смотрят подозрительно. Намеки намекают, вопросы задают. По этому собираю все свои моральные силы и стучу в окошко. Выбор у меня был небольшой либо к ней либо к Петрушке, а последнего ищи по деревне. Да и не переставать же с человеком общаться из-за этого?

— Кто там?

— Я!— Последовал содержательный ответ.

На пороге показалась хозяйка дома. Никто точно не знает сколько Любаве лет, есть люди уверенные что уже далека за сто. Не знаю правы они или нет но ветеринар выглядит вполне себе бодрой старушкой. С вечным цветастым платком на плечах и толстенной белоснежной косищей — некоторые вещи никогда не меняются.— Заходи внученька, у меня как раз чай поставлен.

Как и все дома в Подковке (исключая мой конечно же) , разве только чуточку поменьше, этот был вымазан ровным слоем каштановой глины. Она очень хорошо ложится на дерево, не тает под дождем, не горит и держит тепло в доме.

Прохожу в опрятную кухоньку и протягиваю кулек. В нем гостинцы, сушеные ягодки кактуса (Тива Акис Флоре), из них получается очень вкусная приправа. Ни пирогов, ни печенья, ни даже простых цукатов, делать я не умею, так что приходится выкручиваться. В конце вечера мне дадут на дорожку какую-нибудь снедь, и все — бартер завершен. Напились чаю и наболтались вдоволь: мне пересказали слухи, мягко навели размышление о некоем загадочно, недавно овдовевшем мужчине, который из тех самых, в рассвете лет которые. Под конец я рассказала о виденном в лесу. Надежда на то что это просто местные безобидные хомячки-гиганты, к сожалению не оправдалась.

— У нас и зверя то большого в округе отродясь не было, так, только парочка кабанчиков да и все. И воет та он, и на две лапы встает — потом произошел знаменитый неодобрительный кивок головы.— я поговорю с Митрофаном. А тебе Людмилушка лучше поближе перебраться. Не нравиться мне все это.

— Куда же я пойду, сад без меня совсем умрет. — да и к кому интересно, не теснить же старушку в самом деле.

Распрощавшись с ветеринаром, пошла домой. На обратном пути вопрос о моей безопасности разрешился сам собой. Дед Иваныч собрался в город, напросилась вместе с ним.

* * *

Давным давно жила была девочка. Ну как девочка, подросток, тринадцати лет — почти девушка. Однажды поехала она в летом в деревню, к бабушке. В первый раз у нее была. Приехала наша девочка-девушка на прироу, а вот в назначиный час не вернулась. Эгоистичный ребенок.

2.

Среди лиан и цветов стоит хрустальный купол. Он не очень большой, ветки молодой яблони упираются в его потолок и стены. На ветках растут четыре зеленых яблока. Точнее теперь их три. Омолаживающие яблоки созревают за пять-шесть лет, эти зрели все восемь плюс еще неопределенное время до эры прихода великой меня. Между землей и веточками натянута специальная сетка. Созревшим, яблоко считается только оторвавшись от черенка, но как только оно коснется земли — в несколько секунд сгнивает до неприятной вонючей кучки. Пару дней назад я наконец нашла в "оводе" первый урожай. Интересно сколько мне дадут за такую пре-е-елесть?

* * *

— Здравствуйте — за прилавком стоял мужчина средних лет в помятой рубашке и белом халате — а я вам тут на продажу привезла. — Улыбаюсь, в ответ аптекарь подарил мне скучающий взгляд.

— Мммм... — общаться с городскими, по моему, особая наука, а когда и с деревенскими это не всегда получается — тем более.

Быстро достаю сверток, протягиваю. Мужчина достал плод, повертел понюхал, даже на зубок хотел попробовать.

— Пятьдесят. — вынес вердикт.

— Ээ, нет это мало.

— Где ты еще свои фрукты продашь, — он кривиться, — или ты думаешь что тупая девка с грядок разбирается в ценах лучше меня?

— Можно повежливее знаете ли, и стоят они яв...

— Бери деньги или проваливай! — а презрение то сколько в голосе!

— Ну пятьдесят так пятьдесят. — забрало яблоко и развернулась. Знала же что вряд ли получится. Того, кому я обычно сбываю все редкие растения, еще долго ждать, в академии это никому не нужно, основным покупателям не по карману. Ну ничего полежит немного.

— Эй, ты куда?

— Да пойду я.

— Дура ты, кому твоя зелень нужна!... Ну хочешь, еще десятку накину?

— Нет, я лучше так, как-нибудь.

И ушла. Разговаривать мне больше не захотелось. Вот никогда не знала сколько стоят омолаживающие яблоки, ну уж точно не пятьдесят и даже не шестьдесят.

Городок был шумный и приятный. По мощеной камнем дороге я шла мимо магазинов и занималась самым приятным делом для человека без зайца в кармане — рассматривала витрины. На примете было еще две аптеки и один косметический салон. Удача поджидала меня именно в последнем. Три сотни, по мне — очень даже неплохо. Теперь можно потратиться, да еще как, эх живем. Мыло цветочное с запахом, шампунь из меда, ткани, сковородку. Одну, две, три... Лучше побольше взять.

На уголке улицы открылась новая мастерская. Там на Ветрине, на игрушечном троне сидела фарфоровая кукла. Тонкое вытянутое личико, большие синие глаза, сверкающие будто сапфиры. Платье простое, но из дорогого бархата. Грустная кукла привалилась на спинку, потупив взор. Очень красивая, жаль что бесполезная.

Нагруженная покупками я пошла дальше. На моем счету было всего несколько шагов когда что-то схватило меня за ногу. От неожиданности вскрикнула. Внизу, чуть ли не подомной лежала девушка. Грязная, в сером платье, она подняла на меня страждущий взгляд.

— Воды... — едва слышно пробормотали потрескавшиеся губы.

Боже, она умирает? От жажды? Похмелье со вчерашней гуляния? Что же?!

Села на колени прямо на дорогу. Жаль чистого платья. Найти флягу с водой среди всех мешков и сумок не так-то просто. Поднесла горлышко ко рту девушки. Та сразу же сделала несколько глотков. Я почувствовала себя медсестрой на поле боя. Гордость прям так и прет. И что теперь делать?

— Э-э, может тебя домой проводить? — Девушка, уже успевшая сесть облокотившись на стенку дома, как-то сразу встрепенулась, воинственно так, потом ненадолго задумалась и разревелась. Она все плакала и плакала, на взрыв с подвываниями, а я не знала как ее остановить. Люди проходившие мимо с интересом посматривали на нас.

— Ну тихо, тихо — как неловко все это — не хочешь, не пойдем. Пошли лучше... Отсюда... Куда-нибудь.

Где-нибудь оказался полуподвальным трактиром. Находился он за кулисами города, то есть той его частью которая прямо перед пышными домами дорогих магазинов, с заведениями более бедными и подозрительными. Здесь было мрачно, но кормили хорошо и контингент был нормальным — сплошные работяги. Я попросила принести поесть и таз теплой воды с полотенцем, чему Настя ( так представилась несчастная) была очень рада, особенно радость ее была заметна в скорости уплитания пищи.

— Добавки, пожалуйста! — Девушка требовательно повела плечиками. Я заказала еще.

Наблюдая за счастливой, чистой мордашкой мне вспомнилась Шура. Как она там, без. Меня? Я оставила ей целую лохань каши с мясом, да и мышей у нас полно — с голода не помрет. А мои лилии, не застудятся ли? Утром было прохладно, с другой стороны их и надо сажать в начале осени. В раздумьях совсем оторвалась от реальности, а когда я в эту самую реальность вернулась меня ждала очаровательная картина: скромно сложив ручки на коленях, идиально выпрямив спину, сидела Настя, и такое бесконечное терпение было в этой позе, что казалась, она может так просидеть не один час. На моем лице расползлась улыбка. Какая прелесть.

Мы быстро расплатились и вышли на улицу. Смеркалось. Ну и насиделись же , завтра вставать рано, а еще через пол города идти до постоялого двора.

— Ой, мне пора. — махнула рукой на прощанье. — Пока.

Обвешена этими мешками, как елка игрушками, вот что значит жадность, спокойно бы обошлась и половиной из этих вещей, теперь тащить все. Руки отваливаются. Поскорей бы дойти, упасть на тюфяк и забыться. Ночью в городе не погуляешь, тоже повод ускорить шаг. И вот так иду лавирую между улиц. С права семенит дымчатая юбка. Я резко остановилась. Настя тоже, правда немного пробежав вперед по инерции.

— А ты... чего это — может заблудилась или идти одной страшно? — Домо... — Так, стоп, а то опять расплачется. — Кхм, Настя, а куда ты идешь?

Девушка отвела взгляд и пожала плечами. Э-э-э...

Прошли пару кварталов, Настя шла следом. Еще три улицы, нас все еще двое. Темнело, звездное небо над головой, стоим перед гостиницей.

* * *

— Настя, где живут твои родители?

— Я сирота.

— Родствиники?..

— Я сирота!

Какая нервная дама. Такой дурацкий разговор, мне пришлось провести что бы хоть немножко выведать ситуацию. Конечно девушка была похожа на бродяжку, но все ее жесты, привычки, говорили о ней как о залюбленной домашней девочке. Ну или дочери, которую с рождения готовили выйти замуж, не знаю, я в этом не очень хорошо разбираюсь. В жизни всякое бывает, что-то же привело Настю на пыльную мостовую, там в центре города. Помогать людям хорошо, но... Почему у меня такое чувство, что мной воспользовались?

* * *

Напротив сидела Мироша, повозкой правил Петя и Дед Иванович. Настя тихонько пряталась за меня. Девушку я представила как— "та которой никак не обойтись без помощи". Брать ее не хотели, пришлось ответственно заявить что все хлопоты беру на себя. На нас двоих смотрели с жалостью.

Коник бодро скакал по мху, мы мягко ехали вперед. Часов десять от Грецкого до нашей Подковки, довольно близко. Что бы было не так скучно в дороге, Мироша затянула песню. Хороший у нее голос, глубокий. В город она ходила к какой-то известной колдунье, я так думаю нагадать ребеночка, вон как глаза светятся. И не смотря на всю глупость этого поступка и все те проблемы что будут после, мне немного завидно. Настя смотрит на всех, как на выходцев с другой планеты, особенно ее удивляет когда мы на разные голоса начинаем подвывать Мирошке. Песня красивая, лирическая, про любовь безымянного кузнеца и Варвары-которая-пальцем-кочеогу-гнула. Очень веселая история, со счастливым концом и пиром на весь мир. Я несколько раз пыталась расспросить Настю поподробнее, но не к чему конкретному это не привило. Девушка ходила повсюду за мной, я даже сомневаюсь что она знает куда мы направляемся. А если бы я была какай-нибудь злодейкой? Продала бы ее разбойникам или чего похуже. Как можно ехать черте куда с человеком с которым знакома меньше суток?

* * *

Бедные мои цветочки! Никто вас не поливал, не ухаживал, сказки на ночь не рассказывал, только одна наглая кошка вокруг крутилась. Мы люди трудолюбивые, нам ни отдыха, ни еды не надо, сразу серп в руки и работать! Жизнь была бы намного легче если бы так оно и было. Но сад я и вправду пошла проверить в первую очередь, не потому что волновалась, нет... так на всякий случай. Первым делом душ, потом заставить себя разобрать вещи и можно наконец завалиться на кровать. Кто бы знал как дико мне ходить в туалет. Я туда как в кунсткамеру — и страшно и интересно. Вся сантехника — это громоздкое магически-механическое нечто. И как работает оно я не знаю, но садится на трон из всяких труб и коробочек... Короче лучше в кустики. Хорошо хоть с душем дела обстоят куда проще, всего лишь печка с бочкой. У меня и баня есть, малюсенькая, вся заросла кустами, обросла мхом, на крыше выросла тоненькая березка, но полы еще крепкие, стены стоят себе спокойно, а печка исправно топит.

Тяжолый сегодня день. Как только приехали, отправили меня за шкирку к бабушке Любаве.

— Сама дете неразумное, а все туда же! — пытались они донести до меня малопонятную истину.

По поводу моей "несчастной" собрали целый консилиум. К моему превеликому счастью ругали в основном Дада Ивановича, как самого старшего. Возможно все прошло бы чуть легче, если бы Настя вела себя более дружелюбно.

Началось все с того что в бане (у травницы нет местного аналога водопровода) она умудрилась использовать всю воду, а это одиннадцать ведер! Потом ей дали одежду(мое новое (!) платье, между прочем). И юбка чуть выше колена слишком короткая, и шаровары, которые из-под этой самой юбки должны торчать, неприлично надевать девушке, и чулки колючие, а еще все висит на ней как на вешалке — в общем из выбора между тем что дают и поношенным грязным платьем, она конечно выбрала первый вариант, но крика было много. За обедом, наша мадам отказалась есть кашу, вместо этого ее вполне устроил горшочек пирожков. Обиды копились, и все больше людей склонялись к мнению что Настя им здесь мягко говоря не нужна.

— В целом это неважно. — Решилась я перебить жаркие дебаты. На крошечной кухни собрались все сильные мира сего в лице нашего мини общества: Митрофан, сухонький старичок-староста, бабушка Любава, жена трактирщика, его заменяющая, ну и я с Дедом Ивановичем в качестве балласта. Все они уже успели лично познакомится с девушкой, что сильнее усложняло дело. — Я привезла ее с собой, никого ни о чем не просила. Анастасия будет жить у меня, а это вообще почти в лесу, так что никому мы попадаться на глаза не будем.

Повисла театральная пауза.

— Ты Людмилушка дурью то не майся. — Грозно сказала ветеринар.

— На шею сядет и ножки свесит, тфу!

— Успокойся Митрофан, успокойся, — и уже мне — А у мамзельки твоей свой дом есть, где и сухо и. сыто.

— А если нет? Вот если нету у нее такого места, вы что на улицу ее выкинете?!

— Ага, как же, наверника от мужика слиняла, мозги честным людям заморачивать, баба капризная!

Ух я им сейчас выскажу!

Бабах. И кто бы мог подумать, посмотришь, в нашем старосте жизнь едва держится, а какие громы он своей клюкой выбивает.

-Тихо. — а вот это уже лишнее, так как тишина в комнате гробовая. — Мы не злой народ. Девочка хочет остаться — пусть остается. — фух, отлегло с сердца. Наконец-то домой, надо бы еще успеть первой выйти, что бы завернуть к сараю, взять телешку, Настю с собой прихватить. Бочком, бочком незаметненько продвигаемся к задним рядам. — Детям нужно воспитание, — и взглянул на меня недовольно, — а тебе Люда оно самой не помешает. Приглядывать за ней будет кто-то опытный, кто и проследит и поможет — таков мой указ.

Бабах. Это он вместо точки поставил, так сказать для нужного эффекта.

— Хорошо. Анастасию я к себе возьму. Воспитаю.

— Э-э, бабушка Любава, а может не надо? У меня и место побольше и... денег на двоих вполне хватит.

— Нет — ух, старый пень. Хорошо хоть палкой опять не бабахнул. — пусть остается здесь.

— Но... — Это же я ее нашла, разве я не в ответе?