Неомаг. Часть 1. Главы 1-10

Щелкнул один замок, за ним другой, звякнула цепочка. Максим был готов. Как только женщина начала открывать дверь, он рванул ее на себя, и тут же резким движением захлопнул. Влекомая, резко открывшейся дверью, женщина подалась в дверной проем, и налетела лбом на закрывающийся створ. Подхватив потерявшую сознание женщину, Максим аккуратно положил ее на. Одним прыжком преодолел расстояние до резной двери и пинком распахнул ее. Вжикнув, дверь с грохотом ударилась о стену. Максим застыл на пороге.

Увиденная картина превратила рыболовную сеть на глазах, в багровую пленку.

Сосед с болтающимися на одной ноге штанами, всклокоченный, пытался стянуть с девочки разорванное от воротника до талии платье. Та, с ожесточением, но почему-то молча, рвалась из его рук.

Ударившаяся о стену дверь заставила мужчину вздрогнуть и обернуться. На Максима смотрели две пары глаз. Одни заплаканные, с мольбой плещущейся наружу. Другие — словно снулые рыбы, плавающие за толстыми стеклами очков, с тупой бессмысленной жестокостью.

— Па-а-а-звольте, — сосед, поправил сползшие очки, — что это вы себе позволяете? Врываетесь посреди ночи в дом, к приличным лю...

Максим ударил, меж широко расставленных ног, резко, молча. Оборвав речь на середине. Стараясь, причинит максимум боли. Мысок ноги поддел причиндалы не состоявшегося насильника и расплющил о лобковую кость, тот, как щенок, прищемивший лапу, взвизгнул. Шум Максиму был не нужен, и он прервал его резким тычком в меж ключичную впадину. Визг оборвался. Сосед захрипел, руки, метнувшиеся к паху, изменили направление и схватились за горло. Следующие два удара сломали мужчине колено и локоть. И тут он заорал. Максим бил его с наслаждением, выплескивая проникшею в него тьму. Бил, так что бы причинить максимум боли, но не убить. Бил по болевым точкам и по нервным узлам. Крик стегал по ушам, смывая дикую ярость. Напоследок Максим схватил соседа за сальные волосы, и резко дернув, впечатал колено в лицо, сломав нос.

Насильник оказался крепче, чем выглядел, этот удар его не вырубил. Широко распахнутый рот исторгал из себя дикий крик. Максим размахнулся и по касательной чиркнул воющего костяшками кулака по подбородку. Голова мотнулась по часовой стрелке, мозг не успевший повернутся вслед за черепной коробкой, ударился о стенки черепа. Мозговая жидкость не смогла амортизировать резкий рывок, и гидродинамический удар отправил мужчину в глубокий нокаут. Крик оборвался, но было уже поздно, соседи со всех сторон стучали в стены. Скорее всего, милицию уже вызвали.

Ярости не было, голова работала как четко отлаженные часы, тело было легким и послушным. Маятник сгинул, как и небывало.

Максим нагнулся над упавшим мужчиной, не перестарался ли? Нет, под пальцами, на угрястой шее, билась тонкая ниточка пульса.

Он шагнул к малышке. Девочка сидела, обхватив руками прижатые к груди колени. В глазах еще плескался страх, но слез не было. Рукой затянутой в перчатку, Максим, хотел погладить ее по голове, но передумал. После того, что с ней чуть не произошло, не стоит.

— Держись, малышка — он кивнул ей, и вышел в коридор. Скользнул, мимо слабо шевелившейся женщины. Припал к глазку. На площадке царила темнота и тишина. Ни кто из соседей не рискнул выйти из коридора. Правильно, интеллигентные все люди. Милицию вызвали и в норку, в норку.

Через пару секунд он был у себя. Теперь замести следы. Стянув с себя спортивный костюм, сунул его в пакет, туда же отправились перчатки и пакеты с ног. Максим огляделся, взгляд скользнул по столу. Вот то, что надо. Он сгреб в пакет флакон с бензином для зажигалки. Прихватил с кухни спички. За окном была непроглядная темнота, опять мальчишки разбили единственный фонарь. Вдалеке горели неоновые огни рекламы, недавно открывшегося супермаркета. В голове начался зарождаться план. Легко оттолкнувшись от подоконника, он выпрыгнул в палисадник. Еще до того как подошвы кроссовок мягко стукнули в землю, план был готов.

Максим обогнул дом и дворами прошел к "муравейнику" — женской общаге. Точнее целому комплексу зданий, в которых располагались несколько общежитий, принадлежащих педагогическому университету, ткацкой фабрике и сельхозакадемии. Здесь всегда царило веселье, так как обитали девчонки молодые, большей частью разбитные и не слишком разборчивые в связях.

Максим, не торопясь, но и не нога за ногу прошел вдоль общаги. Чуть притормозил около мусорных баков. Один был пуст, как ни как лето и большая часть молодежи разъехались, кто домой, кто на заработки. Он полностью соответствовал его замыслу. Швырнув пакет с одеждой на дно, одним движением сорвал колпачок с флакона. Щедро плеснул в пакет, чиркнул спичкой. Занялось сразу. Уходя, бросил в огонь, пустую бутылку.

Он зашел в торговый центр, не глядя, выхватил из стоявшей на входе корзинки чек, взглянул на строчки, выбитые на мятой бумаге. Улыбка скользнула по губам — то, что надо, и время подходящее. Подхватил корзинку и отправился к стеллажам. Народу в магазине было мало. Плохо, но не смертельно. На кассе сидела молоденькая, сильно накрашенная девчонка.

Максим выложил на ленту, свои покупки — 0,7 водки, коробка томатного сока, полтарашка светлого не фильтрованного пива, и нехитрая закуска к пиву — соленые огурчики в банке, вяленая рыбка в вакуумной упаковке и пара пачек чипсов. Водка была не из дешевых — "Белуга", такую не каждый мог себе позволить.

Складывая покупки в пакет, Максим глянул на часы — 23.30. Напоследок мазанул ладонью по мягкой ладошке кассирши. И тут же извинился, та улыбнулась ему. Так, хорошо, теперь у нее в голове четко засело, в какое время он делал покупки — 23.00. То время, которое было проставлено на чеке, который он вынул из корзины на входе.

Отойдя от магазина на приличное расстояние, он приступил к выполнению заключительной стадии плана. Шагнул с освещенной мостовой в тень, там стояла, кем-то заботливо вкопанная, скамейка. Неторопливо сковырнул с бутылки пробку. Глотнул, огненная вода пошла легко. Хорошая водка, надо будет запомнить. Глотнул еще раз. Примерно треть вылил на землю. Открыл пиво, выпив — скривился, ни когда не понимал любителей этого напитка. Снова плеснул на землю, теперь уже пива. Распотрошил пакт с чипсами, часть ссыпал поглубже в тень. Несколько пластинок бросил в рот, старательно прожевал. Так же поступил с рыбой. Теперь можно и домой.

На подходе к дому его облаяла здоровенная, облезлая дворняга. Жара действовала не только на людей, звери то же потихоньку сходили с ума.

— Черт, — он выругался. Метнулся к одинокому ларьку.

— Пачку "Беломора", пожалуйста, — Максим сунул, мятый червонец в зарешеченное окошко. Рука с обломанными, грязными ногтями протянула папиросы. Максим, моментально вскрыл ее. Распотрошив несколько цилиндров, зажал табак в кулаке.

У его подъезда толпились люди. По случаю жары и позднего времени одетые более чем легкомысленно. Мигал проблесковыми маячками милицейский "Уазик". Пьяно пошатываясь он подошел к собравшимся соседям.

— Что за шум, а драки нет? — он пустил в голос пьяные нотки.

— Ах, Максим Александрович, — к нему подскочила соседка, живущая напротив, стройная брюнетка с высокой грудью, — ужас, ужас. В ее голосе слышалась еле сдерживаемая паника. Сквозь полупрозрачный халатик просвечивали кружевные трусики и пышная грудь. Будучи замужем за бизнесменом и матерью очаровательных близняшек, она в отсутствие мужа позволяла себе заигрывать с Максимом. То ли от легкости характера, то ли от неудовлетворенности — муж постоянно мотался по своим бизнесменским делам.

Она подхватила его под руку, локтем он чувствовал подрагивающую округлость груди. Он не любил, когда до него дотрагиваются, тем более так, прижимаясь всем телом. Не приятно это — чувствовать то, что чувствуют дотронувшиеся до тебя люди. Но сейчас от нее исходила не привычная сладко-горькая похоть, а волна страх. Такого сильного, что хотелось закрыть глаза и мчаться на край света.

Максим аккуратно высвободил руку. Обнял ее за подрагивающие плечи.

— Ну, будет вам, Мариночка, успокойтесь. Расскажите, что случилось.

Его окружила, галдящая толпа соседей.

— Стоп, — жестко прозвучало из-за спины.

К ним подошел крепко сбитый мужчина, одетый в рубашку с коротким рукавом и светлые брюки. Цепко оглядел Максима.

— Вы кто будете такой?

— Разрешите представится, Максим Александрович Лотов, местный житель.

— Где проживаете?

— Первый подъезд, второй этаж, губной помады карандаш, — весело отрапортовал он.

— Не смешно, — оборвал подошедший.

— Извините, а вы кто? А то без формы не поймешь, с кем разговариваю, с лейтенантом или майором. — Максим решил его немного раскачать, что бы понять с кем имеет дело.

— Старший оперуполномоченный, капитан Крюков. — Мужик недобро усмехнулся.

— А что случилось, товарищ капитан? — Максим, примирительно поднял руки.

— Вы ни чего не знаете? — капитан, вскинул бровь.

— Нет, откуда? Только подошел.

— А где Вы были? — вежливо поинтересовался милиционер.

— Да вот взгрустнулось, — Максим приподнял пакет, — решил приподнять себе настроение.

— Приподняли? — иронично заломил бровь капитан.

Их разговор прервала зашипевшая на поясе, милиционера рация.

— Где, черт возьми, кинолог с собакой? Да меня не волнует, что там у него за дела, тут щас все следы затопчут. Сначала "скорая" натоптала, жители туда-сюда ходят. Что бы через 10 минут были. Отбой.

— Так что случилось, — поинтересовался Максим.

— После узнаете, — капитан видимо потерял интерес, к дышащему, на него перегаром Максиму.

— Я могу быть свободен?

— Пройдите к себя, вас опросят, — он направился к милицейской машине.

У подъезда уже никого не было. Максим поднялся к своей квартире, быстро выглянул в пролет. На верхнем этаже ни кого не было. Он бесшумно поднялся на площадку между этажами и сыпанул махорку, выпотрошенную из папирос на ступени. Вытащил пачку и быстро пока ни кто не видит, раскрошил за собой несколько папирос. Чуть не запалился, усмехнулся он про себя. Про собачек то забыл. Собачкам глаза не отведешь, память не почистишь. Особенно выдрессированным служебным собакам. Напоследок он сыпанул табака вниз по ступеням. Все, вроде порядок.

Придя к себе, Максим первым делом принял душ. И лишь растянувшись на матрасе, понял, как устал. А что, правда, может накатить, для правдоподобия? Вставать не хотелось, до холодильника было далеко, а и черт с ним. Он чувствовал себя выжатым, словно лимон. Это недавно горевший в крови адреналин, схлынув, принес усталость.

Нестерпимо захотелось курить. Максим сунул руку в карман шорт, вытащил папиросы. Выковырял одну из пачки. Смял мундштук и с наслаждением закурил. Тяжелый дым втянулся в легкие, голову сразу затянуло вязким, пьянящим туманом. Да, давненько он не курил. После нескольких затяжек голова стала тяжелой, мысли разлетелись. Хотелось только одного, лежать вытянувшись во весь рост и ни о чем не думать.

Добив папиросу, он щелчком отправил ее в открытое окно. Легкая горечь, в отвыкшем от курения рту, некстати напомнила ему о соседке — Мариночке. О пьянящем аромате ее тела, об упругой груди с темными сосками. Так бывало после мятника. Нестерпимо хотелось женщину. Обычно он поступал очень легко — звонил в элитное агентство. Заказывал девочку и отправлялся в апартаменты. Но никогда не водил их к себе.

В дверь раздался требовательный стук.

А вот и доблестная милиция.

Глава 2.

Максим не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стоял давешний капитан. Крюков кажется. Следовало выдать, что ни будь шутливое, соответствующее образу, созданному во дворе, но сил не было. Поэтому Максим молча смотрел, привалившись к косяку, на стоявшего в дверях милиционера. Тот выглядел мрачным и донельзя уставшим.

— Пригласите внутрь или на пороге говорить будем? — поинтересовался капитан.

Максим молча посторонился, приглашая того войти. Крюков задев его плечом вошел.

— Где будем говорить?

— В комнату проходите, — Максим махнул рукой.

— Аскетично у вас, Максим Александрович, — вошедший осмотрелся, — мне нравиться.

— Мне тоже, — Максим, указал на кресло, сам сел в стоящее напротив, — как мне вас называть? Господин капитан, товарищ капитан или гражданин начальник?

— Ну, зачем же так официально, мы не на допросе, да и вы на урку со стажем не тянете. — Капитан продолжал оглядывать жилище Максима. — У меня имя и отчество есть, Иван Петрович.

— Если это не допрос, то, что же? — поинтересовался Максим, откидываясь на спинку. — Да, Вы присаживайтесь, а то что-то усталым выглядите.

— Да и Вы, Максим Александрович, не слишком бодро смотритесь, — милиционер, все же сел в кресло, — а ведь удобно, черт возьми, — он улыбнулся, и с наслаждением вытянул ноги.

— А будет у нас, Максим Александрович, всего лишь беседа. Видите, безо всяких бумаг к вам пришел. — Он показал пустые руки.

— По душам беседа?

— А это уж как вам угодно будет, Максим Ал...

— Просто, Максим, Иван Петрович.

— Хорошо, Максим так Максим, — он закинул ногу на ногу, и достал сигареты, — у Вас ведь можно курить? — он втянул ноздрями воздух, пахнущий недавно выкуренной папиросой.

— Пожалуйста, — Максим выбил беломорину из пачки, и прикурил от зажигалки капитана.

Иван Петрович сделал несколько затяжек, покрутил сигарету в пальцах, — а пепельница у Вас есть?

Максим тяжело поднялся и принес стеклянный стакан — Вот вместо пепельницы, редко курю.

Его гость, сидел, неторопливо затягиваясь, осматривал квартиру. Максим тоже не торопился начинать беседу. Когда сигареты были докурены и затушены в стакане, он прервал молчание.

— Так что же случилось?

— А случилась, — капитан в упор смотрел на Максима, — с одной стороны вещь хоть и противная, но в наше время обыденная, а с другой вещь еще боле противная, но уже далеко не такая обыденная.

— Загадками говорите, Иван Петрович.

Максиму был непонятен этот капитан. Или капитаны у нас стали такими эрудированными, или это был совсем не капитан, и уж тем более не милиционер. И дело не в том, что он никак не мог прощупать сидевшего напротив него, после маятника это привычное явление. Ну не выглядел, визитер, служителем закона.

— Не возражаете, я огляжусь? — капитан встал.

— Да, пожалуйста. Вы так и не сказали, что произошло.

— Что вы можете сказать о своих соседях.

— О каких именно, их много.

— О людях, что живут над вами.

— С виду приличные люди, он — работает, педагогом, где она — не знаю. Девочка, Лидочка, школьница, — после происшедшего, Максиму, было трудно называть этих людей по именам.

Договорив, он понял что прокололся. Он, она, а девочку по имени назвал, — дурак, расслабился. Оставалось надеяться, что капитан не заметит оговорки. Заметил. Стрельнул в его сторону глазами, оторвавшись от обозревания книжных полок.

— Продолжайте, что Вы остановились? — он стоял, сцепив за спиной руки, покачиваясь с пятки на носок, и рассматривал книги. Максим видел тугие валики мышц, обтянутые светлым хлопком рубашки.