Нарда

Мы сели ужинать. Кроме нашей семьи и гостей, присутствовали так же староста со старшим сыном, но они бывали у нас настолько часто, что это воспринималось как само собой разумеющееся. Между отцом и Аданом тут же завязалась оживленная беседа, касавшаяся большей частью дел давно минувших. По странному стечению обстоятельств мое место за столом оказалось рядом с нашим гостем.

Я немного задержалась, вошла в столовую позже остальных, и, незанятым оказалось только место подле Адана. Я потянула стул с дальним прицелом — отставить его от гостя подальше. Но мужчина поднялся, и, галантно помогая мне сесть, придвинул мой стул поближе к своему.

Вскоре к беседе подключились моя мать и староста, отдельные и довольно язвительные реплики подавала Этна со своего конца стола. Рик смотрел на гостей круглыми восторженными глазами, а я ерзала на стуле.

Когда подошла очередь жаркого, оказалось, что среди моих приборов не хватает ножа, само по себе это было очень странно, так как Арта себе подобных просчетов не позволяла. Я вяло потыкала кусок мяса вилкой и задумалась, у кого бы стянуть недостающий мне предмет, по возможности не привлекая к себе внимания. Мои размышления прервал Адан, с улыбкой он протянул мне нож, но не столовый каким пользовался сам, а тонкий кинжал, длинной в мою ладонь. И подал он мне его не рукоятью вперед, а лезвием. Я поколебалась и протянула руку. На короткое мгновение мне показалось, что в глазах мужчины отразилось напряженное ожидание. Когда мои пальцы сжали лезвие, Адан вдруг чуть дернул кинжал на себя. Я зашипела, отдернув руку, и увидела, как на стали расплывается кровь. Родители и гости, занятые беседой, ничего не заметили. Адан забормотал извинения, и тут я отчетливо увидела, как небольшой синий камень в рукояти кинжала мигнул и стал гранатового цвета. Вдруг резко закружилась голова, окружающие предметы стали расплываться, мелькнула мысль, что сейчас я позорно завалюсь в обморок, но недомогание закончилось так же внезапно, как и началось. Я медленно перевела взгляд на нашего гостя. Могу поспорить, его глаза на мгновение сверкнули торжеством.

— Лина, ты что-то бледненькая, — заметила мама к концу трапезы, глядя, как я вяло ковыряю десерт, — и не ешь ничего...

— Детям пора спать! — вмешалась Этна.

— Действительно! — воскликнул отец. — Лина, ты еле на ногах держишься. Да и Рику давно пора быть в постели.

Брат запротестовал, уверяя, что он то не устал вовсе, и ложиться спать еще рано. Но Этна, никого не слушая, вывела нас из столовой и отправила по своим комнатам. Рик ворчал себе под нос ругательства, я же вздохнула с облегчением, так как наши гости, пробуждали во мне только одно желание — оказаться от них подальше.

Поднявшись к себе, я вспомнила о царапине. И каково же было мое удивления, когда на коже не оказалось и следа пореза. Я осмотрела руку еще раз и еще. Царапин не было. Невероятно. Уж не привиделось ли мне это?!

Перед сном я закрыла ставни, чего не делала никогда раньше, заперла дверь, и подставила к ней большой сундук с одеждой. Только после этого я легла в кровать. Объяснить причину своего страха я не могла.

Наверное, это было предчувствие.

Утром меня, на удивление, никто не будил, в результате чего я встала позже всех. Рик уже умчался куда-то с деревенскими ребятами. Этна грелась на солнце во дворе. Наши гости отправились к старосте.

Я наскоро перекусила и вышла в сад.

Чудо, как хорошо!

Проходя вдоль дома, я наклонилась поправить шнуровку на сапожке, и вдруг услышала озабоченные голоса моих родителей, доносящиеся из открытого окна на первом этаже. Мое имя, промелькнувшее в разговоре, заставило меня замереть на месте.

— ... не может быть! — воскликнула мама.

— Я тоже удивлен, — сказал отец. — Просто не знаю, что делать. Он весьма меня озадачил.

— Так что ты ответил?

— Пока — ничего. Попросил дать мне время на раздумья, и ненавязчиво дал понять, что окончательное решение будет зависеть не от меня.

— Ты хорошо знаешь этого человека, доверяешь ему?

— Он зарекомендовал себя, как отважный воин, человек, на которого можно положиться. Мы неоднократно спасали жизнь друг другу, — задумчиво проговорил отец. — Но о его семье и роде занятий я мало, что знаю.

— Как все это странно... — протянула мать. — Хотя рано или поздно это, несомненно, должно было произойти, но так неожиданно... Что он вообще сказал?

— Сказал, что поражен красотой, кротостью и женственностью нашей дочери, и что о такой спутнице он мечтал всю жизнь...

— Что-о-о??? — В вопросе матери было столько неподдельного изумления, что я аж покраснела от обиды. — Кротостью? Наша своенравная и строптивая дочь вдруг стала кроткой? Да это даже забавно!

Отец усмехнулся.

— Нет ничего плохого в том, чтоб Адан так считал. В конце концов, он сам это сказал. И потом, если подумать, не такая это и неудачная партия для Лины. За кого мы вообще выдадим ее в этой глуши?

— Сколько у нас времени на раздумья?

— До вечера. Завтра утром они уезжают.

В самый ответственный момент, — как это часто бывает, — у меня зачесался нос. Почувствовав, что паузу в родительском разговоре сейчас нарушит мое неуместное чихание, я зажала рот и нос подолом платья, но это не помогло. Несмотря на приложенные меры, я издала приглушенный хрюкающий звук, и, осознав всю недвусмысленность своего положения, быстрее ветра юркнула под стоящую у стены дома скамейку.

— Кто здесь? — услышала я над головой голос отца, и плотнее подтянула колени к подбородку.

— Никого нет, — ответила мать.

— Но ты же слышала этот звук?!

— Может кошка?

— Может, — недоверчиво сказал отец. — Но, думаю, наш разговор стоит продолжить в другом месте.

Их голоса затихли в глубине дома, а я все еще лежала под скамейкой, силясь осмыслить услышанное.

Наш гость набивается мне в мужья. Вот уж счастье на мою голову! И родители-то хороши, рады дочку с рук сбыть. Неплохая партия! Идиот он озабоченный с элементами извращения, а не партия! И не хочу я замуж! Я еще слишком молода для этого, мне пожить хочется. Вот уж принесла его нелегкая. Неспроста, при его появлении, я сразу почувствовала тревогу. Откажусь! Ну его к демонам, женишка этого!

Я выкатилась из-под скамьи, и с раздражением принялась отряхивать безнадежно испорченное платье. Меня душили возмущение и злость. Тихое покашливание заставило меня резко обернуться. За моей спиной стоял, мило улыбаясь, виновник торжества.

— Приветствую, маленькая госпожа. Прости мне мое любопытство, — в его голосе, надменном и холодном, слышалось легкое изумление, — но что такого в этой неприметной с виду скамейке, что заставило юную леди под нее забраться?

Случись наша встреча в другом месте и в другое время, я предпочла бы побыстрее сбежать, буркнув в ответ что-нибудь невразумительное. Сейчас же я была зла, а предмет моей злости стоял передо мной. Разводить политесы я не собиралась, тем более подвернулся прекрасный повод показать чужаку свою истинную сущность.

— Любопытство — не порок, но большое свинство! Шел бы ты, дорогой гость... по своим делам, — высказалась я, не отягощая себя соблюдением каких-либо правил приличия.

— Ого! — с издевкой протянул Адан. — Какая доброжелательность! Прекрасно! Что ж так даже лучше, поговорим открыто, без лишних красивых фраз. Я попросил сегодня твоей руки, и, полагаю, мне ответят согласием. Тебе стоит быть в курсе событий. Завтра мы уедем отсюда вместе.

Я задохнулась от подобной наглости.

— Не слишком ли ты самонадеян, чужак?! Мое слово будет решающим.

— Бесспорно, — сладко улыбнулся Адан. — Ты согласишься.

Не помню, чтоб чье-либо поведение так откровенно бесило. Он вел себя, как хозяин положения. Как будто бы все уже давно решено.

— Ты ошибаешься! — Громче чем следовало, воскликнула я. — Я никуда с тобой не поеду! Можешь убираться на все четыре стороны!

Он шагнул ко мне, оказавшись очень близко. Чтобы смотреть ему в глаза, мне пришлось запрокинуть голову. Я сделал шаг назад, Адан схватил меня за руки и притянул к себе.

— Глупышка... маленькая дурочка... — его голос стал хриплым, — да я делаю твоей семье огромное одолжение. Как ты не понимаешь, что я могу увезти тебя просто так. И никто меня не остановит. Лишь уважение к твоему отцу мешает мне поступить подобным образом. Но и на это я закрою глаза, если ты будешь упорствовать.

От звука его голоса у меня по спине побежали мурашки.

— Нет! Оставь меня! — Я попыталась вырваться, но мужчина лишь сильнее сжал мои руки.

— Не заставляй меня делать тебе больно. Я не могу оставить тебя. Ты в любом случае поедешь со мной.

— Пусти!

— Ты согласна?

— Нет!

— Не хочешь по-хорошему?! — Адан встряхнул меня. — Будет по-плохому... Придется поставить тебя в безвыходное положение. Я, конечно, не сторонник грубого физического насилия, но ты меня вынуждаешь...

— А?! — я даже сопротивляться перестала, застыв с открытым ртом.

Он что, собирается вот здесь... мне... меня... он что, рехнулся?

Мужчина воспользовался моим состоянием и, крепко обняв, поцеловал. Это было так неожиданно и странно. Прикосновение его губ и языка не вызвало неприятных эмоций, скорее я была удивлена и ошарашена. А еще подумала: 'так вот как, значит, люди целуются'.

Почему-то очень скоро мне стало не хватать дыхания... закружилась голова...

— Что здесь происходит?

Адан отстранился, и я, чтобы не упасть, ухватилось за него. Он меня поддержал, и должно быть это выглядело очень трогательно и романтично. На крыльце стоял отец. В его лице кроме изумления и легкого беспокойства, мне почудилось еще и облегчение. Как будто с его плеч гора свалилась, но он пока не до конца в это поверил.

— Друг мой, — приветственно склонив голову, сказал Адан, — я рад сообщить, что твоя дочь ответила мне согласием. Так ведь, леди Линарда?! Нам остается лишь уладить некоторые формальности.

— Лина, дитя мое?! Это так? — в голосе отца все же проскользнули нотки недоверия.

— Да, — с трудом выдавила я, избавившись, наконец, от объятий своего жениха.

Глава 3

'Не всякая жизнь кончается смертью; иногда она кончается свадьбой'(с)

В этот раз ленточка на яблоне была черная, а Лидана я ждала на старом сеновале больше часа, рассуждая о своей нелегкой судьбе. Кажется, я вляпалась в неприятности по самые уши.

Внизу раздались чуть слышные шаги, и через мгновение надо мной склонилось встревоженное лицо моего друга.

— Что случилось? Лина... — он заглянул мне в глаза. — Черная лента...

Да, черной лентой мы еще не пользовались ни разу. С Лиданом у нас были своего рода позывные: белая лента означала — 'я на нашем месте, есть возможность — приходи', красная — 'надо срочно встретиться' и черная — 'беда'.

Перечень последних новостей, поверг моего друга в глубокую задумчивость. Минут пять он молчал, нервно потирая подбородок и глядя в пол невидящим взглядом, потом тихо сказал:

— Как же так получилось?! Я... мне... даже не знаю... Не могу поверить, что ты уедешь...

— Я тоже не очень верю, что это происходит со мной, но факт остается фактом. Мой жених... он... Что мне делать, а?

— Не знаю, Лина... правда, не знаю...

Мы оба помолчали. Сквозь рассохшиеся от времени доски, внутрь проникали теплые солнечные лучи, зигзагами ложившиеся на старое сено. В лесу громко пели птицы. Эта мирная, жизнерадостная картина еще больше подчеркивала нереальность и нелепость той ситуации, в которую я попала.

— Лидан, — позвала я. — Зачем? На что я ему сдалась? Что ему вообще надо?

— А может он... может ты его заинтересовала? Ну, как женщина...

— Это бред, Лидан! — отвергла я его предположение. — Взгляни на меня хорошенько! Я похожа на первую красавицу королевства? Да, что там королевства, хотя бы нашей деревни.

Мой друг смущенно отвел глаза и пожал плечами.

— Ты симпатичная...

— Вот именно, но не произвожу сногсшибательного впечатления. А он, полагаю, весьма искушен в вопросах женской красоты, — подвела я итог.

— Мне ты нравишься, — серьезно сказал парень. — А когда будет свадьба? Нужна же подготовка к церемонии, потом дальних родственников пригласить опять же. Все это потребует времени. Может он передумает, или мы найдем какой-нибудь выход?!

— Вынуждена тебя огорчить, друг мой, — сообщила я, — потянуть время не удастся. Свадьба состоится сегодня вечером.

— Быть не может! — Кажется, таким удивленным я видела Лидана впервые. — Но это не по правилам! Так нельзя! А как же традиции?!

— Как не странно, но моему жениху на них наплевать.

— А что родители? О чем они думают? Нельзя же так относиться к обычаям предков.

Я усмехнулась:

— Вот уж не думала, что ты так щепетилен в этом вопросе. Моих родителей редко беспокоило общественное мнение. А этот гад еще и что-то напел им про свои обстоятельства, требующие его скорейшего отъезда вместе со мной.

— А ты не можешь отказаться?

— Можно попробовать, но тогда меня обещали прилюдно изнасиловать.

— Да ладно?!

— Ну, или что-то в этом роде.

— Глупости не говори! Ты, наверное, что-то неправильно поняла, или он тебя пугает, но не более.

— Ты предлагаешь мне проверить, насколько в этой... шутке есть доля правды?! Да и потом, дело даже не в нем! Родители... кажется, они очень рады выдать меня замуж...

Мы посмотрели друг на друга и одновременно тяжело вздохнули. За что я любила Лидана, так это за то, что он все понимает без слов. Как же мне будет его не хватать.

— Мы можем больше не увидеться... — пряча глаза, сказала я.

Он сжал мою ладонь.

— Постой! Не будем прощаться. Мы обязательно встретимся... когда-нибудь... Вот! — Лидан снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой черный овальный камень, на свету в его глубине зажигались и гасли золотые искры, и отдал мне. — Возьми это. Если ты вдруг останешься одна и не захочешь возвращаться домой, поезжай в Риган. Там живет брат моей матери, он кузнец, зовут его Торн. Покажешь ему этот камень. Он тебе поможет.

— Благодарю... ты мой единственный, настоящий друг, — прошептала я, стараясь скрыть подступившие слезы. — Пора. Иди первым.

Мы порывисто обнялись, после чего Лидан ушел, а я еще с полчаса сидела на сене, зажав в руке его подарок, и плакала.

Отца я увидела издалека, он стоял у открытых ворот, заметив меня, приветливо махнул рукой и пошел мне навстречу.

— Опять одна по лесу ходишь? — с легкой ноткой огорчения спросил он.

— Так ведь я недалеко. И опасности тут никакой нет. Сам же говорил, что нежить давно в наших краях не водится.

— Давай немного пройдемся вместе. Погода то, какая хорошая, — тон, которым мой родитель это сказал, скорее бы подошел сетованию на зарядившие нудные дожди.

Какое-то время мы шли молча, стараясь не встречаться взглядами друг с другом.

— Лина, дитя мое, мне нужно серьезно с тобой поговорить, — собравшись с духом, начал отец. — Я... Мне показалось, что ты не слишком рада предстоящему замужеству...

Он выжидающе помолчал, но я не ответила.