Страна за холмами

Королевский дворец здорово отличался от дворцов западного образца — массивный, обстоятельный, угловатый замок с оштукатуренным фасадом (стоило заглянуть за угол, как штукатурка сошла на нет и на землю, обнажив необычный бледно-жёлтый камень с синими прожилками). Но обычаи, обычаи... То есть, когда симпатичный вежливый стражник провёл меня в небольшую, скромно обставленную приёмную и сказал "Обождите здесь, я уведомлю Его Величество", я забеспокоился. Когда прошло полчаса, беспокойство начало потихоньку исчезать. Когда прошло ещё полчаса, и в приёмной появился неимоверно важный пожилой придворный в разноцветном балахоне, представившийся старшим распорядителем церемоний, я понял, что выставят меня ой как нескоро. Пусть сначала примут.

— ...но, не имея развитыми дипломатических отношений с Виссой, мы не можем принять висского посла прежде иных, ибо этим нанесём им великую обиду. Лишь наше великое уважение к Висской державе позволяет сократить ожидание и принять её посланца на следующей неделе. Не будешь ли любезен назвать своё имя и имена своих благородных родителей для обозначения в дворцовой книге приёмов?

— А что бы вы "обозначили", окажись я сиротой-подкидышем? — живо поинтересовался я.

Бедный распорядитель чуть не подпрыгнул. Ну не умею я себя при дворе держать... Мне, знаете ли, в нынешнем половне шестьдесят восемь стукнуло, а этикету учили до двенадцати.

— Поставили бы прочерк, — старичок, наконец, совладал с собой. Не знает, бедняга, что самое страшное впереди.

Забавно, неужели несчастные подкидыши значатся эфин-креатурами?

— Моё имя Даэль. Из Лэнских. Родители — Рехил, восемнадцатый князь айдольский, и Пелла Лишиньская, княгиня Айдола, — надо же указать своё происхождение, раз деньги я с Ронеса уже стребовал. Глаза распорядителя полезли на лоб, и я добавил, — Я отказался от венца.

— Как я уже упомянул, Его Величество Эйаллáнхис не сумеет принять вас в ближайшие дни, и оттого назначает встречу на первый день следующей недели. Во дворец надлежит явиться утром, в девять часов, — важно уведомил меня старший распорядитель церемоний.

Мне показалось, что ему очень хочется поскорей от меня избавиться. Как вести себя с обычным княжичем понятно, а вот с отрёкшимся от венца?.. Впрочем, перед уходом распорядитель успел изрядно достать меня своими извинениями. Интересно, здешнее величество тоже назначает на подобные должности самых бестолковых придворных, или передовой дорийский опыт пока не перенят?

Хоть какая-то польза от этого происхождения! Без него, наверное, пришлось бы ждать месяц. Не здешний, коротенький, а западный, семинедельный. И с каких это пор "ближайшие дни" — сегодня плюс завтра? Если я ничего не путаю, помянутый "первый день следующей недели" ("эска") — аккурат послезавтрашний. Ладно, уточню у давешнего информатора.

Информатором была девочка-разносчица (не то дочка, не то племянница витиха), с которой мы накануне обсуждали здешний календарь. Начался разговор с моей попытки выведать адрес местного травника. Вопреки опасениям, медицина в Канари была худо-бедно развита, можно даже сказать, недурно была развита, до разделения труда дошла. "Травником" тут называли профессионального сборщика растений — он не готовил ни зелий, ни лекарств, даже простеньких. Что удивляло: неужели человек способен прокормиться лишь заготовкой и продажей сырья? В Стреленске, где уйма магов и постоянный спрос, такое ещё возможно, но уже в удельных центрах зачастую приходится совмещать сбор сырья, изготовление препаратов и диагностику болезней.

Потом я проявил лишнее любопытство, спросив, откуда взялось такое странное название у витхи, и не водятся ли в Рунсоне какие-то особые ласточки. После ряда наводящих вопросов и нескольких ответных ссылок на эфин и Спящих удалось выяснить, что витха была переименована тридцать с лишним лет назад из-за шутки одной примечательной постоялицы, в наше время известной как Прошлая Королева. Леди была большой любительницей повеселиться (самого жестокого розыгрыша, как я понял, удостоилась рунсонская знать, которую кроваво окоротили в день переименования витхи и всячески гоняли ещё двадцать лет). Народ объяснял это тем, что прошлая королева родилась в последнем месяце зимы, ведь "над кем шýтник (название месяца) пошутил, тот над миром шутки шутит". Эта тема естественно вела к сравнению календарей.

Рунсонский год начинался с весеннего равноденствия и разбивался на двенадцать месяцев.3 Короткие временные отрезки, к счастью, совпадали — меньше всего мне хотелось бы обнаружить, что рунсонское девять часов наступает в наши пять двадцать две. С длинными временными отрезками царила та же путаница, что и на западе, где годы могли меряться эрами, царствиями, династиями и прочими неопределёнными числами (одни ирксы сподобились ввести "катушку"— шестидесятилетие).

От витиха я узнал, что не ошибся — до аудиенции осталось полтора дня. Очень даже неплохо. Если только — озарило меня, признаюсь, с опозданием — ребята не всполошились и не разыграли весь спектакль для виду. Если им есть, что скрывать, выгоднее избавиться от чужака поскорее. Устыдиться озарения я успел в срок, то есть, моментально. Паранойя заразна.

Лавка травника напоминала маленькую ёлочку: зелёные изогнутые крыши у каждого этажа, второй этаж в ширину заметно меньше первого, а третий — меньше второго. Окон в каменной стене не было. Внутри, соответственно, наблюдался полумрак. На что живут местные травники, я понял сразу, хватило надписей на приклеенных к полкам корешках. Больше половины занимали специи и сборы для съедобных отваров, невероятно популярных в Канари (во всяком случае, в "Ласточке" их спрашивали не реже, чем хмельные напитки).

— ...А также, крестолист низинный, он же ritia loura, — закончил я читать свой список.

Молоденькая девушка-продавщица записала последнее слово и удивлённо подняла взгляд:

— Вы, случаем, не маг с запада? — как-то очень испуганно спросила она.

Странно. Значок неопределённости остался на другой куртке. Свиток? Да нет, обычный, никаких самоподсвечивающихся букв. Тогда как она определила...

— Принеси шелковку, Диринха, — вмешался возникший в боковом дверном проёме мужчина средних лет, — Уж извините, господин маг. Пугливая очень, стражников королевских — и тех боится.

— Как вы узнали, что я маг? Так часто имели с нами дело?

— Не сказать, чтобы часто. Сколько за прилавком стою, всего четверых и видел. Так трое из четырёх спрашивали крестолист, а четвёртый — где растёт крестолист, — снимая с полок свёртки и баночки, пояснил усмехнувшийся травник, — У нас-то он никому даром не нужен, ни в суп, ни на лекарство...

— Так у вас его нет?

— Есть чуток. А вот tissa ronka и asta caisela надо собирать, в первый раз такой заказ получаю. Через два дня не зайдёте ли?

Я сказал, что зайду, и услышал, что марник пурпурный заполучить не удастся — его тоже никто никогда не спрашивал, а собирать побеги надлежало поздней весной на спаде первой луны (и ещё сушить месяц). Вернулась девушка — с несколькими свёртками и глиняной баночкой. Не поднимая глаз, она сложила всё на прилавок и поспешно скрылась в боковой комнате.

Моя покупка обошлась в семьдесят ресинок. В Стреленске пришлось бы платить в три с половиной — четыре раза больше — специально я не вычислял, но такова была средняя разбежка в цене каждой травки. Я отнёс объёмистый свёрток в свою комнату в витхе, поужинал и пошёл гулять.

С фонарями в Канари не ладилось. Полутёмные улицы с непривычки выглядели почти уютно. Хотелось посверкать глазами. Жаль, без колдовства не сумею. Недостаток освещения компенсировался избытком стражников. Последние были экипированы не хуже рыцарей ордена Атальманора.4 Качественное оружие предполагалось изначально, но теперь я начал улавливать присутствие магии, проходя мимо патрулей. Наколдовав "хрусталик" и побродив с ним по городу, я выяснил, что каждый встречный стражник носит один-два амулета. Подборка была странновата: в двух из пяти случаев амулеты предназначались для защиты от распознавания — полезная предусмотрительность в городе вроде Стреленска, но совершенно необъяснимая в Канари. "Распознавашка", брошенная сильным телепатом, откроет ему ваши мысли — но таких магов в Рунсоне вроде нет, а слабенький узнает в лучшем случае имя и состав семьи. Остальные обереги были традиционными: отвод глаз, защита от промахов или навев промахов на противника, индикатор фоновой злобности, кое-где щиты от молний. Установить, где стражники берут амулеты, удалось на следующий день: я случайно наткнулся на лавку, в которой помимо обычных оружия и доспехов имелся целый отдел с зачарованным инвентарём. Амулеты были стреленского и вельгродского производства. Тотчас возник новый вопрос — каково у стражников жалование? Самая жалкая безделушка стоила вшестеро против стреленского. Я присмотрел удобный метательный ножик (удобен он был тем, что — по прикидкам — зачаровывался на раз), а заодно (из интереса) расспросил торговца. Оказалось, на каждую висюльку выдавалось по два сертификата (один по месту изготовления, один здешний), что, похоже, сказывалось на цене. Стражники покупали амулеты за счёт казны, соответственно, те считались собственностью государства. А вот солдатам приходилось опустошать собственные кошельки. Странная воинственность.

— Почему же две трети амулетов защищают от магии разума?

Да-да, соотношение разновидностей на прилавке оказалось похлеще, чем на стражниках.

— А потому, что морок всем кажется страшней удара. От удара щитом закрыться можно, копьём отбить, а от морока как? — убеждённо отвечал торговец, — А я человек простой, что берут — то и везу.

Выходит, маг в Рунсоне рассматривается как неисследованное существо, от которого ждут эфинного поведения? Пожалуй, лучше мне скрыть свои способности, во всяком случае, не упоминать о них в разговоре с королём.

Дипломатия

Передняя для иноземных гостей, в коей полагалось дожидаться аудиенции у Его Величества, производила на мою трепетную натуру удручающее впечатление. Если бы моя трепетная натура принадлежала существу вида Шер Разумный, впечатление было бы ужасающим. Такой аляповатой, безвкусной, пошлой отделки я не видел нигде, а ведь мне доводилось посещать висский королевский дворец в прошлое царствование!

И самое печальное — отделка была исполнена в западных традициях. Я уже научился кое-как выделять собственные рунсонские направления что в архитектуре, что в декоре, что в обстановке. Комната для иноземных гостей всем своим видом показывала, что здешние правители знакомы с западным укладом, и человеку причастному стало бы очень стыдно за свой уклад.

Времени на осмотр у меня было предостаточно. Хоть во дворец и велели явиться в девять утра, Его Величество вовсе не намеревался немедленно меня принять. Я вообще подозревал, что очередь чужеземцев — за исключением действительно важных персон — здесь последняя, и король принимает их, когда иссякнет поток соотечественников. К счастью, в комнате хватало стульев, что несколько смягчало неудобство ожидания. Кстати, западные монархи о таких мелочах обычно не думают, а в Дории так и вовсе даже на официальных обедах сидят только король и пара-тройка избранных аристократов. Помимо стульев, в приёмной имелся небольшой чёрный столик, шестиугольник на одной ножке, в центре которого стояла одинокая хрустальная розетка с печеньем.

Чужеземцев, не считая меня, было трое. Узкоглазый ланшиец в роскошном халате и два смуглых уроженца симанских островов. Все они, кажется, изрядно робели, ёрзали на стульях, не разговаривали друг с другом и не смотрели по сторонам. Я такого смущения не испытывал, поэтому, помечтав полчасика, принялся внимательно изучать доступную часть окружающего мира, начав, как и полагается, снизу. Картинки прибережём на потом.

Итак, блестящая треугольная плитка (бирюзовый, салатовый, голубой) при ближнем рассмотрении оказалась не каменной (как я решил при беглом взгляде на комнату), а глиняной. "Лазурица" — ирксская керамика, прочностью не уступающая граниту. В моде на севере Надморья, но и Виссу не минула. Ирксы умеют укладывать её так плотно, что между треугольниками не удастся просунуть лезвие ножа. Но Рунсон далеко от Иркса-Нурки и Хатти-Серены, укладывать привозную плитку пришлось местным мастерам, и щели оказались заметнее положенных — точь-в-точь как в стреленском Летнем Дворце, где, правда, своими силами обошлись из-за нежелания королевского архитектора сотрудничать с ирксами.

Потолок тоже выглядел заурядно — стиль "фелашин" с элементами местной флоры, полурастительный-полугеометрический орнамент, алые, белые и вишнёвые тюльпаны, бледно-голубые и бледно-жёлтые круги, несколько позолоченных висячих светильников (ирксской работы) с огневиками. Интересно, откуда камни импортируют, неужели из Ниреи? Тогда их должны везти через пол-Лесны и всю Виссу. Может, Ронесу надо было не издеваться над бедным мной, а стреленских купцов порасспросить? Или где-нибудь на дальнем востоке есть другие месторождения?

Один из симанцев неуверенно потянулся к розетке, но спохватился и убрал руку. Взять, что ли, печенку? Нет... потом пить захочется, а о напитках прислуга как-то не позаботилась. Я отвернулся и углубился в разглядывание изображений, украшавших (ну... то есть, не красивших) стены. Сплошь и рядом инкрустированные драгоценными камнями и золотом, они смотрелись вычурно и нелепо, но висского придворного повергли бы в благоговейный трепет или завистливое восхищение. Изображалась всяческая ерунда — какие-то битвы и какие-то драки. Первые отличались от вторых количеством "наших" воинов — войска противника были неизменно неисчислимы и обычно имели вид чёрных закорючек. Исключение составляла одна-единственная картина, на которой существо в длинной белой мантии стояло среди трупов разной степени изрубленности. Трупы были прорисованы с редкостной скрупулёзностью; их состояние (в основном, ломтики) позволяло предположить, что картина изображает Вестника смерти, заявившегося на поле боя по истечении оного действа. Последняя мысль подтверждалась идеальной чистотой мантии и сиянием двуручного меча, занесенного над головой. Но логика у придворного декоратора (или, скорее, у заказчиков) хромала на все ноги. Подойдя поближе, я увидел подпись, гласившую, что на картине изображена великая победа Её Смелости сиятельной леди Леэкхаарт на Большом Круге. В изображении сиятельной леди нашлось лишь две реалистичные детали — причёска (коса, обёрнутая "солнышком") и кисти, сжавшие рукоять двуручника. Чистенькое лезвие двуручника реализмом точно не отличалось, широким рукавам (очень удобно для драки!), по идее, давно пора было свалиться на локоть, лицо казалось совершенно безжизненным (обычный недостаток парадных портретов). Хорошо ещё, что корона над головой Её Смелости не порхала. Впрочем, не мне судить. Может, здесь действительно принято выходить на круг в развевающихся мантиях?

Ожидание затянулось. Прошло больше четырёх часов, прежде чем отворилась дверь тронного зала, и образовавшийся на пороге старший распорядитель пригласил внутрь ланшийца. Очередь симанцев настала ещё через час, они так и не решились притронуться к печенью. А на вид оно вкусное, или это я такой голодный? Стащить, что ли, пару штук? Карман у меня есть, правда, внутренний... Я представил, как буду выглядеть, если кто-то войдёт в приёмную в ненужный момент, и решил не рисковать репутацией.