С первым апреля! Глава 1. Французский роман

— Эй, сударыня, остановитесь! Ваши документы!

К Елене подошёл мужчина в светло-серых брюках с большими накладными карманами, белой рубашке с эмблемой полиции на рукаве и бронежилете. Елена уже немного знала иврит — успела выучить до отъезда из России — и поняла, чего от неё хотят. Она вынула удостоверение репатрианта и показала полицейскому. Полицейский — высокий сутулый мужчина с жёлтыми от никотина зубами — сморщился.

— Ах ты, плохо видно — темнота. Давайте-ка отойдём вон туда, там светлее.

Елена насторожилась — внутри раздался тревожный сигнал... или ей это просто показалось? Махнув на неприятное ощущение рукой, она на мгновение задумалась — чем это один фонарь отличается от другого? Светит ярче, что ли? Но спорить с полицейским не хотелось, да и было бы неосмотрительно.

Представитель закона посмотрел удостоверение и в задумчивости вернул его Елене. Сигнал тревоги усилился, но девушке было не до него. Она протянула руку, и в этот момент кто-то, стоявший сзади, схватил её за запястье и резко выкрутил. Девушка охнула от неожиданности. Спустя мгновение её запястья были скованы наручниками за спиной, а во рту торчала тряпка.

Елена пыталась вырваться, оглянулась по сторонам и увидела второго полицейского. Он схватил её за волосы и зашипел прямо в лицо.

— Не дёргайся, малышка! Иначе...

Сутулый между тем задрал ей юбку и стянул трусики...

— Ну, вот видишь, как хорошо, что ты была умницей! — Полицейские удовлетворённо застёгивали штаны. — Не потеряй своё удостоверение! Оно тебе ещё пригодится! И не вздумай жаловаться, а не то мы тебя арестуем за проституцию, и тогда ты познакомишься поближе со всем отделением, а заодно вылетишь из страны!

Мужчины сняли с неё наручники, и Елена бессильно заплакала. Она не хотела плакать при насильниках, но не смогла сдержаться. Полицейские загоготали и направились к своей машине.

Когда автомобиль уехал, Елена поднялась с земли, кое-как стряхнула с юбки пыль и отправилась к дому. Будь она проклята, такая страна с такими полицейскими.

Она долго стояла перед дверью Светланы, пытаясь успокоиться, чтобы не заплакать, когда увидит эту красивую ухоженную и счастливую женщину. Решив, что самообладание её не оставит, Елена позвонила.

— Можно, я у вас останусь ещё на несколько дней? — не поднимая головы спросила она, когда дверь открылась.

— Леночка! Какая вы молодец, что решили вернуться! — затараторила Светлана. — А я уже подумала, что вы нашли гостиницу, и огорчилась.

Елена попыталась улыбнуться, но у неё жутко болели руки и всё, что находилось ниже живота. Она подняла на Светлану красные заплаканные глаза, и улыбка мгновенно исчезла с лица доброжелательной соседки Маши и Олега:

— Что случилось? Вам плохо?

Елена хотела было ответить, что с ней всё в порядке, что её просто толкнули, она упала и больно ушибла локоть, но неожиданно опустилась на стул и залилась слезами.

Ночью я почти не спала. Сначала ревела, пытаясь потише всхлипывать в подушку, чтобы не разбудить Светлану, потом думала. Не о том, что я ничего не могла сделать, а о том, что такого со мной больше никогда не должно случиться.

Верю, что по этой земле ходил Господь. Верю, что именно Он приходил ко мне в ту ночь. Именно Он дал мне сил жить дальше. И не просто жить, а жить счастливо. Вот только боялась, я, грешная, что разочарую Господа.

В моей голове вихрем проносились кадры произошедшего — лица, слова, противный запах табака и боль. Физическая — от того, что они сделали, — и внутренняя, психологическая — от того, что они сломали во мне некий стержень, надежду, что завтра меня ожидает только хорошее, лишили твёрдой походки и чёткого шага. Они сломали меня, но я сумела найти силы, чтобы привыкнуть к случившемуся и решиться. Такое оставлять безнаказанным нельзя.

Задремала я только под утро, а когда проснулась, мир казался уже не таким чёрным и безрадостным, как прошлым вечером.

К удивлению Светланы, я быстро сделала зарядку, оделась, привела себя в порядок и выглядела почти весёлой.

— Как вы себя чувствуете, Лена? — обеспокоенно спросила Светлана.

— Спасибо, всё в порядке. — Девушка налила в чашку ароматный кофе и с удовольствием вдохнула аромат. — Вы не поможете мне найти хорошего гинеколога?

Светлана грустно кивнула:

— Конечно. Не переживайте! Бог есть и Он не оставит их безнаказанными. Я в это верю.

— Надеюсь, ничего страшного не случилось. Хотя, — Елена вздохнула, — и то, что уже произошло, довольно неприятно. Но сейчас главное — убедиться, что хуже случившегося уже не будет.

— Да-да, конечно. Допивайте кофе и поедем.

К счастью, гинеколог не нашёл у меня ничего страшного. Когда я вышла из кабинета врача и сообщила об этом Светлане, она радостно обняла меня за плечи и едва не расплакалась.

— Я так переживала! Слава Богу! — и зашептала мне на ухо. — А этих подонков ждёт суровое наказание. Я уверена, Господь всё сделает правильно.

Я покивала головой, и мы покинули клинику.

Погода была мерзкая — дождь моросил, словно кто-то там, наверху, просеивал воду сквозь мелкое сито, воздух был прохладным, и я плотнее укуталась в тонкую ветровку.

— Вы идите, Светлана, — сказала я своей новой подруге, — мне нужно пройтись по магазинам. Хочу кое-что себе купить.

— Мы можем прогуляться вместе! Поверьте, я буду только рада пройтись с вами!

Вот когда чужая доброжелательность становится обузой! Светлана не понимала, что мне нужно побыть одной, к тому же я собиралась наведаться в одно место, а она этому только помешала бы.

— Вы не представляете, как я хожу по магазинам! — натянуто улыбнулась я, — сплошное мучение! Мои подруги и те перестали звать меня с собой, но я не обижаюсь. Так даже приятнее — подолгу постоять у отделов, примерить всё, что не по карману, повертеться в новом платье перед зеркалом, надушиться сразу всеми духами и смотреть, как мужчины в лифте, морща нос, отодвигаются к задним стенкам. Со мной вам будет скучно. К тому же погода сегодня совершенно не располагает к прогулкам, вы можете простудиться. Зима всё-таки! Идите домой, Светлана!

— Ну что вы!

— Идите-идите, — улыбалась я изо всех сил. — И не ждите меня рано. Я прогуляюсь, хочу побыть одна. Может быть, ещё на рынок зайду.

Убедившись, что со мной спорить бесполезно, Светлана направилась к ближайшей аптеке. А мне предстояло найти полицейский участок.

Справедливо рассудив, что он должен находиться недалеко от места происшествия, я направилась туда, где прошлым вечером двое ублюдков исковеркали мне жизнь. Говорят, убийц тянет на место преступления, а жертва, если осталась жива, предпочитает обходить его стороной. Со мной всё было не так. Будто чужими глазами рассматривала я улицу, автоматически отмечая, что следы шин на газоне, куда нечаянно заехала машина, всё ещё видны, что у столба, где сутулый представитель закона рассматривал моё удостоверение, до сих пор валяется выброшенный мною грязный носовой платок, которым я пыталась почистить одежду. Холодно взирая на место, где совершилось преступление против личности, я машинально потирала запястья, которые до сих пор болели от наручников, и размышляла.

Ночью мне казалось, что я уже всё решила, но теперь, при свете дня, решимость меня покинула. Как поступить теперь? Заявить в полицию или забыть обо всём, как о страшном сне? Против первого протестовал рассудок — я помнила, что сказали насильники на прощание: если обращусь в полицию, они арестуют меня за проституцию и выгонят из страны. Против второго протестовало сердце — я не могла оставить их безнаказанными.

Так ничего и не придумав, я вышла на бульвар и спросила у первого же прохожего, где находится полиция. К счастью, участок действительно находился недалеко, мне даже не пришлось ехать на автобусе.

Конечно, я зря отказалась от автобуса. Я быстро заблудилась в незнакомом районе, и двадцать минут прогулки под холодным дождём окончательно испортили мне настроение. Не улучшилось оно и тогда, когда я пришла к цели.

Полицейский участок оказался таким, как я себе его представляла — небольшое серое здание с синей вывеской "Полиция", семь или восемь автомобилей на стоянке, забор из металлической сетки и дремлющий охранник.

Решительным шагом вошла я на территорию полицейского участка, но почти сразу походка моя утратила уверенность, и на полпути я остановилась. На улицу вышли те самые, чей запах ещё долго преследовал меня по ночам.

Быстро присев, я спряталась за одну из машин и замерла, поблагодарив себя за трусость и колебания: ведь если бы не замедлила шаги, столкнулась бы с ними нос к носу, и кто знает, чем бы это закончилось. Возможно, они бы не узнали меня, но я на это не рассчитывала.

Полицейские, громко смеясь, остановились у одной из машин, и я сменила позицию, чтобы подойти ближе и послушать, что они скажут.

— Неплохо, да? — хрюкнул сутулый.

— Ага-а! — мечтательно протянул второй.

Я осторожно привстала, чтобы видеть своих мучителей, и невольно улыбнулась — при свете дня они не показались мне такими сильными и страшными: обыкновенные ублюдки с трясущимися от смеха животами. Наверняка не очень расторопны и, совершенно определённо, не слишком сообразительны.

— А на прошлой неделе — помнишь? — спросил сутулый.

— Ты о которой? О француженке, что ли? Да! Обожаю француженок! И, что ценно, она сама хотела. Но, согласись, вчера всё-таки было лучше! Какие ноги! Нет лучше баб, чем русские шлюхи!

— Кому как, Дуди! Мне показалось, что вчерашняя была чересчур худа. Кожа да кости. Разве что настоящая блондинка с голубыми глазами.

От неожиданности я дёрнулась, больно стукнулась головой о стальной бок машины — эти двое, к счастью, не обратили внимания на звук удара — и замерла. Меня прошиб холодный пот. Так это что, они обсуждали меня? Прямо в полиции, не стесняясь посторонних? Правда, никто не знал, о ком, о чём именно они говорят.

— Надо бы на пляж наведаться, — сказал сутулый. — Как думаешь, Зеев?

— Да. Сегодня там не будет много народу, так что нам вполне может попасться заблудившаяся рыбка.

Полицейские засмеялись.

— Вот и отлично. Вечером обязательно заедем туда. Как стемнеет, ближе к концу смены. А впрочем, давай не спешить, такие приключения каждый день — рискованно. Да и интерес не тот будет.

— Ха, вот в риске-то весь интерес!

Я прижалась спиной к автомобильной дверце и подождала, пока их машина выедет за ворота. Значит, они и на пляже промышляют! И каждый день кто-то становится их жертвой?

Сердце моё колотилось, как бешеное. Теперь я точно знала, что не пойду в участок. Жаловаться на эти мешки мусора просто дурной тон.

— Что вы здесь делаете? — спросил меня грубый резкий голос.

Я быстро опустила голову, потом, словно нехотя, поднялась. Передо мной стоял охранник в серой куртке, недовольно моргающий покрасневшими глазами.

— У меня деньги упали, — заявила я возмущённо. — Доставала кошелёк, а они вылетели! Несколько бумажек, примерно пятьсот шекелей. Мне необходимо их найти, это всё, что осталось до зарплаты!

Услышав про деньги, охранник забыл о том, что на территории полицейского участка находится посторонняя, судя по внешности, русская девушка, которая подозрительно возилась у одной из машин.

— Я вам помогу, — с охранника слетели остатки сна, и он, нагнувшись, с готовностью заглянул под машину.

Не теряя времени, я отбежала к воротам и свернула за угол дома. Пусть ищет, может, что и найдёт.

Кассирша в супермаркете подозрительно смотрела на высокую стройную светловолосую девушку в промокшей ветровке, которая протягивала ей деньги.

— Вы больше ничего не будете брать? — спросила она покупательницу.

— Нет, спасибо, это всё.

Кассирша равнодушно кивнула. Тем временем покупательница выкладывала перед кассой буханку хлеба, пакет молока, кухонный нож, две пары дешёвых тапочек, моток верёвки, спортивный костюм, чёрную дамскую сумку, упаковку медицинских резиновых перчаток, упаковку нашатырного спирта, пластырь, несколько безопасных бритв и шесть бутылок пива.

— Ну, показывайте свои обновки, — сказала Светлана, когда я вернулась домой.

Я продемонстрировала чёрную сумку со всем содержимым. Светлана качнула головой и села на диван:

— И из-за этого вы ходили в магазин? Потратили три часа?! Продукты в доме имеются, для эпиляции есть кое-что получше лезвий, вот разве что костюм и тапочки... Вы же, как я поняла, спортсменка?

Я улыбнулась, присоединилась к Светлане и обняла эту красивую женщину.

— Пора бы нам перейти на "ты", — предложила я. — А насчёт магазина — я туда ходила просто отвлечься... сама понимаешь от чего. Сказать тебе правду — взяла то, что на глаза попалось, долго не раздумывала, а сумку купила, чтобы нести удобнее. Не выбрасывать же продукты и остальное.

— И правильно! — с готовностью поддержала меня Светлана. — Я тоже люблю побродить по магазинам, когда... на душе не очень хорошо. Бывает, ещё и не такое накуплю. И ничего страшного, всё в хозяйстве пригодится. — Она улыбнулась:

— Не переживай, Леночка. Всё как-нибудь наладится.

Я молча кивнула в ответ. Я тоже полагала, что всё наладится.

* * *

Полицейский автомобиль, лениво ехавший по дороге вдоль пляжа, остановился, когда из-под правой передней шины раздался характерный хлопок. Из кабины вышел толстый молодой человек в форме и склонился над колесом.

— Какая-то сволочь положила отбитое донышко бутылки! — Толстый со злостью пнул колесо и выругался.

Если бы он посмотрел в этот момент назад, то заметил бы, как из кустов метнулась чья-то тень.

— Ты представляешь, Зеев, эти русские уже дошли прямо до террора! — продолжал полицейский. Он выпрямился, недовольно поморщился и вытер ладони о штаны. — Зеев, ты меня слышишь? Чего молчишь?

Дуди пережил своего друга секунд на двадцать. Елена аккуратно сняла окровавленные резиновые перчатки и, тщательно завернув в них обломок безопасной бритвы, положила в пакет. Надев другие перчатки, она внимательно обшарила карманы мертвецов — это заняло меньше минуты. Умные вы ребята, возле этого фонаря, в самом деле, никто не ходит в такой темноте, а тем более в такую отвратительную погоду. Деньги, часы, кредитные карточки — всё это нужно забрать, чтобы полиция стала расследовать убийство с целью ограбления, а вовсе не месть.

Взяв полицейский фонарь, Елена проверила, нет ли в машине ещё чего-нибудь ценного, по крайней мере, сверху. Ах ты, чуть не забыла — уголовники наверняка взяли бы и оружие.

Поджигать машину смысла не было — пламя увидят за одну минуту и всё равно погасят, а так — стоит себе автомобиль ментов, они там дремлют, кому охота подходить, смотреть? Диспетчер что-то бубнит, но вроде бы просто общается с кем-то на линии. Вот и ладно.

Отойдя в сторону, Елена поменяла тапочки и понюхала. Фу, как противно воняет этим нашатырным спиртом. Зато служебная собака не найдёт.

Содержимое пакета она разбросила по нескольким мусорным бакам, подальше от места происшествия. Мусор увезут утром, а Елена не хотела рисковать понапрасну. Лучше лишний раз перестраховаться.