Вещи, которые происходят

Кайса оказалась идеальной хозяйкой — она просто предоставила все хлопоты ему, поэтому он быстро заварил чай, нарезал кекс и поджарил яичницу с овощами и завалявшимся в морозильнике беконом, на который Кайса посмотрела с таким удивлением, словно не могла уразуметь, откуда он там взялся. "А ведь так оно и есть, — понял Фольке. — Как же она так живёт? Она же, чего доброго, умрёт с голоду при набитом холодильнике и сама этого не заметит!"

Лишь убедившись, что она как следует поела, Фольке завёл разговор о своём романе.

— Вот здесь у меня наброски и профайлы персонажей, — он вытащил из кармана флэшку. — Давайте, я вам покажу. А, кстати, совсем забыл! Вам моя книга понравилась или нет? А то я так и не понял из рецензии. Там совсем нет смысла?

— В моей рецензии смысл точно есть. А насчет вашей книги — это уж вам виднее, Фольке Ларсен, — усмехнулась она. — В ней нет занудных философствований, и это большой плюс. Вообще, скорее понравилась. Ну что ж, пойдёмте в комнату, я ознакомлюсь с вашим будущим шедевром.

Они переместились в единственную комнату, служащую ей спальней и кабинетом. Кайса с сомнением покосилась на стол, заставленный кружками и заваленный книгами, и расположилась на кровати, поставив ноутбук к себе на колени. Фольке протянул ей флэшку.

— Садитесь, чего же вы застыли, как столб, — она хлопнула рукой по кровати рядом с собой. —

Папку "роман" вижу. Какой файл открывать?

— Там внутри подпапка "Персонажи", — он сел рядом, отложив в сторону свою вязаную чёрную кофту. — Тут все профайлы.

— Ну что ж, посмотрим. С которого из них начать?

Помимо вордовских страниц, в папке обнаружилась куча картинок и каких-то звуковых файлов с названиями вроде "А это Санна рисует свои картины" и "Сантери рассказывает Тане одну из своих бредовых теорий".

— Рейне Альстрём. Это главный герой, — сообщил Фольке. — Вот его фотография. Ну не его, конечно, просто в интернете нашёл, но выглядит похоже.

Кайса щёлкнула по указанному документу. Биография неоригинальна — родился, вырос, окончил школу... Семья благополучная, есть сестра-двойняшка...

— А кем все эти люди друг другу приходятся, кстати? — поинтересовалась Кайса.

— Они квартиру снимают вместе, — пояснил Фольке. — Всё начинается с Майлис. Это сестра Рейне.

Она пытается покончить с собой и впадает в кому. Все в шоке, никто не знает, почему она так поступила. Рейне цепляется за фразу, которую недавно от неё услышал: "Во всём, что мы делаем, катастрофически мало смысла". Это в её профайле указано. Он начинает всё время думать о смысле жизни...

— Кто, профайл? — не удержалась от подколки Кайса. Впрочем, Фольке и не подумал обижаться.

— Нет, Рейне. Но он не понимает, в чём он... ээ... смысл... — честно попытался поправиться он, но тут же сбился обратно, — заключается, а своих идей нету. И тогда он уезжает от родителей и начинает снимать комнату. А они там все живут, и у каждого свой смысл. А он выясняет у кого какой, чтобы определить правильный.

— Ну, для завязки — сойдёт, — согласилась Кайса. — Что вы планируете по жанру? Надеюсь, не собираетесь скатываться в псевдофилософию?

— Ну... в этом сложность. Я пока не решил, — признался Фольке. — А какие могут быть варианты?

— Фольке Ларсен, писатель тут вы, а не я, — напомнила Кайса. Конечно, у неё были идеи, но она бросила попытки писать ещё на втором курсе и не собиралась начинать снова. Нет, нет и нет — она сделала свой выбор раз и навсегда!

-Кстати, а почему вы сами не пишете книги? — поинтересовался Фольке. — Я давно хотел это спросить.

— Что будет, если каждый графоман кинется писать? — фыркнула Кайса. — Я не смогу стать гениальным писателем, потому что я — гениальный критик. Я слишком хорошо вижу недостатки всех произведений, в том числе — и своих.

Мысль о том, что в чём-то она не может быть лучшей, ужасно раздражала Кайсу. Думая об этом, она начинала чувствовать себя абсолютной бездарностью, несмотря на прочие свои таланты.

— Но вы ведь можете сразу исправлять все недочёты, — начал было Фольке, но Кайса покачала головой.

— Идеал недостижим. Ладно, вернёмся к вашему роману. Вы утверждаете, что не определились даже с жанром?

— Но я же не знаю, куда повернётся сюжет! Вдруг мне захочется всех убить, тогда выйдет драма. А если умрёт кто-то один, то можно сделать детектив. Потом у нас Майлис лежит в коме, можно научную фантастику вокруг этого закрутить. Эксперимент какой-нибудь. Можно кого-нибудь сделать вампиром...

— Но не нужно, — перебила его Кайса. — Хорошо, я вас поняла. Давайте продолжим знакомство с персонажами. Кто эта девушка?

Она ткнула в фотографию очень милой пухленькой блондиночки в белом летнем сарафане, которая очаровательно улыбалась и смотрела с экрана взглядом, устремлённым в иные миры, не иначе.

— Санна, — ответил Фольке. — Она художница. Вот её профайл.

— Рисует мрачные пейзажи, слушает тяжёлый рок, почти ни с кем не разговаривает... Ей можно приписать какую-нибудь детскую психотравму, это немного банально, но всё зависит от того, как повернуть...

Кайсе не хотелось в этом признаваться даже себе, но её действительно увлёк процесс работы над произведением. Она любила, когда её мнение ценили, а никто и никогда не был настолько заинтересован в нём, как Фольке.

— А это Таня, — он открыл следующий документ. — Радикальная феминистка, вегетарианка и активный общественный деятель. Очень хочет навести порядок в мире — ну, в соответствии со своими о нём представлениями. Дальше у нас Сантери. Он студент из Финляндии, но учится плохо. Больше шарахается по клубам, экспериментирует с лёгкими наркотиками и сексом, заливает какие-то невнятные теории про телесность и духовность, мечтает достичь просветления, но делает это весьма странными способами. Потом две сестрёнки, Лизелотта и Каролина. Лиз — фотограф и модель в одном флаконе, надеется стать богатой и знаменитой. А Кара преподаёт английский язык. Она считает, что у неё нет никаких талантов, и не знает, чего хочет от жизни.

Ну, это если вкратце, а полностью тут написано. Здесь ещё есть фотографии квартиры, где они живут, и всяких мест, где они бывают. И музыка, которая у меня с кем-нибудь из них ассоциируется, и...

— Куча прочего хлама, — закончила Кайса. — Хорошо, я с этим ознакомлюсь и выскажу своё мнение. А сейчас мне нужно написать рецензию для газеты...

— Ох, да, понимаю! Не буду мешать! — Фольке вскочил с кровати. — Я пойду, а потом созвонимся, да?

— Договорились, — ответила Кайса. "Во что я ввязалась, — подумала она. — И главное, зачем?"

Но отступать было уже поздно.

"В любом случае, я буду только подсказывать, не более, — решила она и, проводив Фольке, вернулась к книге. Её ждала работа.

* * *

В комнате горели свечи, и звучала странная музыка, напоминающая тибетские мантры в рок-обработке. На плетёном коврике, похоже, откопанном у чьей-то прабабушки на чердаке, сидели двое — яркая брюнетка в коротких джинсовых шортах и длинной оранжевой майке и бесцветный тощий парень типично финской внешности в кожаных штанах, шёлковой белой рубахе и с шипастым ошейником — обсуждая философские аспекты БДСМ.

— У Ари новое увлечение, — шёпотом пояснил Фольке. — Он не может просто получать удовольствие от жизни, ему надо делать это как-то... по-особенному.

Последняя обитательница "почти Христиании" сидела в кресле и что-то чиркала в небольшом скетчбуке. Она казалась совсем бесплотной, несмотря на пышные формы. Как будто это тело вовсе не принадлежало ей, являлось не более чем инструментом для той сущности, что водила карандашом по бумаге.

— Это Снёбломма, — представил её Фольке. — Она в некотором роде прообраз Санны.

— Я заметила.

Кайса с трудом подавила желание спрятаться за него или хотя бы взять его за руку. Такая толпа незнакомых людей заставляла её чувствовать себя неуютно. То есть с Надей Лунд ("урождённая Сусанна Свенссон, поэтесса, неплохой слог, но ритм порой хромает", — пронеслось вихрем в её мозгу) она, конечно, пару раз встречалась на литературных вечерах, однако нельзя сказать, чтобы они друг другу понравились.

В последний месяц она довольно часто встречалась с Фольке для обсуждения его романа, но, как правило, у неё дома, реже — в кафе. Прийти к нему она согласилась впервые, стало интересно посмотреть, как живут люди в таких съёмных квартирах с богемным уклоном. Она сама всегда жила одна с тех самых пор, как покинула дом родителей — благо, её гонораров на это хватало.

Совершенно непонятно, как можно терпеть кучу посторонних людей, которые перекладывают твои вещи и свинячат на твоей кухне. "Впрочем, терплю же я Фольке", — вдруг подумала она.

А Фольке, похоже, чувствовал себя в её квартире как дома. Он всегда приходил к ней с пакетами еды, инспектировал содержимое её холодильника, выкидывал в мусоропровод образовавшиеся там новые формы жизни, не дожидаясь, пока они эволюционируют до стадии освоения космоса, кормил её и время от времени даже разгребал создаваемый ею хаос. Не то чтобы после этого в комнатах воцарялся порядок, но теперь даже пыль, казалось, лежала на удобных ему местах. И если совсем уж честно, ей не приходилось прилагать усилий к тому, чтобы это терпеть. В общем-то, ей было всё равно, где лежит эта дурацкая пыль, которую она вообще не замечала. А вот отпавшая необходимость беспокоиться о еде её очень даже радовала.

— В этой комнате живут девчонки, — сообщил Фольке. — А мы с Ари в другой. Можем пойти туда, чтобы нам никто не мешал работать.

Кайса кивнула. Это предложение было очень кстати.

— Пойдёмте, Фольке Ларсен. Нам не помешает более рабочая обстановка.

Они перебрались в соседнюю спальню и по привычке залезли на одну из кроватей, хотя здесь был ничем не заставленный стол.

— А кто из вас с Ари носит это? — поинтересовалась Кайса, подняв двумя пальцами чёрный бюстгальтер, обнаруженный ей на подушке.

— Это Надин, — Фольке смутился, и забрав у неё неожиданный предмет гардероба, положил его в шкаф. — Иногда она ночует здесь, а Ари — шляется по клубам, или мы выселяем его к Снёбломме, ей всё равно, кто спит на соседней кровати.

— Вот оно как, — протянула Кайса, и не удержавшись, добавила не без ехидцы, — никогда не видела столько поролона в чашках. Ну да с таким размером без него, наверное, печально. Странно, а Таня вроде вся из себя борец с сексуальной объективацией. Я думала, её прототип тоже не заморочен на своей внешности и соответствии стандартам.

Отчего-то ей было неприятно увидеть такое явное подтверждение, что у Фольке что-то есть с одной из этих девиц, хотя она и без того в этом не сомневалась. Такие как он уж точно не испытывают проблем с личной жизнью.

— И ещё, мне казалось, что ты писал со своей девушки Лизелотту, у Рейне же с ней отношения.

— У меня нет девушки, — словно оправдываясь, поспешил ответить Фольке. — С Надей у меня только секс иногда, не более. А у Лиз нет никакого прототипа, и у Каролины тоже. Я их сам придумал. Кстати, о Каролине... Я все не могу решить, что с ней делать. У всех есть какие-то устремления, мечты, а она не знает, чего хочет. Преподаёт язык просто, лишь бы было на что жить, а не потому, что ей это так уж нравится. И Майлис! Убить ее, вернуть к жизни или оставить так? И надо ли раскрыть причину, по которой она пыталась покончить с собой?

— Хороший вопрос, Фольке Ларсен. Напоминаю, писатель здесь вы. Предлагайте свои варианты, а я буду их нещадно критиковать. Я, с вашего позволения, критик.

— Криктикуйте, — разрешил Фольке. — Смотрите, что я думаю...

* * *

"А ведь скоро всё закончится", — думал Фольке, и от этой мысли становилось невыносимо тоскливо. Роман почти проработан, синопсис на днях будет составлен полностью, останется только сесть и написать, раз в неделю отсылая новые части фру Сандберг на рецензию. Больше не будет их регулярных посиделок с обсуждениями персонажей и событий, не будет причин таскаться на Минтгатан с вкусняшками и за чаем выслушивать её мнение обо всём, что ему интересно. Фольке давно заметил, что с каким бы настроением он не перешагивал порог маленькой квартирки Кайсы, оно очень быстро выравнивалось в её присутствии. Все страсти, обиды, гнев и прочие бурные эмоции оставались где-то там, за дверью. Здесь этому не было места.

"В небольшой однушке на Минтгатан, дом два, жила Гармония... — набрал он на чистом листе. Для зарисовок — сайд-стори к роману — у него была заведена отдельная папка. Может, часть из них он потом напечатает, а нет — и не надо. — А ещё там жили два человека: Рейне Альстрём и Каролина Маннергейм..."

— Каролина? — удивилась Кайса. — Причём тут Каролина? Ведь Рейне встречается с Лизелоттой!

Они в очередной раз сидели у неё дома, разбирая сюжетные линии будущего романа. Она забралась с ногами на широкий подоконник — за эту привычку Фольке беззлобно поддразнивал её, таская ей кофе из "Старбакса". Кайса любила смотреть на Старый Город, где, благодаря таким современным людям среди старинных зданий, прошлое перемешивалось с будущим. Положив ноутбук на колени, она читала новую зарисовку. Сам Фольке стоял рядом с ней, машинально накручивая на палец прядь её волос. Это тоже было в порядке вещей. Первое время Кайса шарахалась, когда он к ней прикасался, но потом привыкла — чёрт с ним, кинестетиком хреновым, пусть себе трогает, если без этого не может, жалко ей, что ли?

Вообще-то, это было даже приятно, если подумать.

— Да ну её, эту Лизелотту!

Фольке отпустил волосы Кайсы, и бурно жестикулируя, принялся объяснять столь внезапную "смену курса".

— Какая с ней может быть Гармония? Она же истеричка! У неё на всё первая реакция — эмоции, эмоции... Сперва наорёт, а потом ещё три часа объясняет, почему ты мудак. Не понимаю, как Рейне стал бы с ней жить вообще. Я бы не смог! Одно дело — просто трахаться, это хоть с кем можно, хоть с Лиз, хоть с Таней, хоть с Санной...

— Хоть с Сантери, — съехидничала Кайса.

— Не даст, — махнул рукой Фольке. — Ари меня почему-то боится, значит, и Сантери от Рейне шарахаться будет, а то невхарактерно получится.

— Даже знать не хочу, что ты делаешь с бедным ребёнком, — Кайса картинно закатила глаза и рассмеялась, не справившись с амплуа трагической героини.

— Кормлю, — преувеличенно серьёзно ответил Фольке. — Кофе его отвратительный выливаю в раковину. Заставляю одеваться по погоде и всё такое.

— Да вы садист, Фольке Ларсен! — воскликнула Кайса, и по её лицу и интонациям голоса любой бы понял, что лично она была бы вовсе не против таких "издевательств". — Ну хорошо, а почему именно Каролина? Она же всегда была в тени, малопримечательный персонаж.

— В тени — не значит малопримечательный! — заступился за свою героиню Фольке. — Я не знаю. Оно само. Просто возникла в голове эта сцена, и захотелось её написать, даже не для печати, а чтобы было.

— Сами собой книги не пишутся, — парировала Кайса. — Включите вашу логику — я знаю, что она у вас есть, хоть вы и пользуетесь ей только когда пятница выпадает на среду — и объясните, почему вы вдруг решили, что Каролина — идеальная пара для Рейне.