Вещи, которые происходят

— А поехали в Данию на выходных? — предложила Надя. Она сидела на краю кровати в одних трусах, держа в руках чашку скверного кофе Ари. Будь его воля, Фольке бы на законодательном уровне запретил финнам варить кофе.

— Зачем нам в Данию? — спросил он, садясь на кровати и потягиваясь. Он ненавидел вставать так рано, но Надя никогда не умела собираться тихо.

— Ты там когда-нибудь был? — поинтересовалась она. Фольке помотал головой. — Ну вот. А ещё наполовину датчанин...

— Если уж мой папенька приехал в Швецию и остался здесь, значит, тут лучше, — пожал плечами Фольке. — Ты-то чего там забыла?

— Там Христиания.

Надя допила свой кофе и поставила кружку на прикроватный столик.

— У нас в квартире тоже почти Христиания, — фыркнул Фольке. — И вообще, когда ты ходишь тут полуголая, я не хочу ни в какую Данию, я хочу трахаться.

— Я тоже хочу, но через полчаса я должна быть на работе и трахаться с чёртовыми бумагами.

Надя подошла к шкафу и вытянула из него костюм.

— Не буду сегодня краситься, — решила она. — А то опоздаю. Ах да, чуть не забыла. Aftonbladet напечатала рецензию на твою книгу.

— Серьёзно?!

Остатки сна мгновенно слетели с Фольке. Ну ещё бы — такая новость! Это означает, что его заметили! Какой начинающий литератор не мечтает об этом?

— Да, но не уверена, что тебе понравится тон статьи. Эта Сандберг весьма категорична и...

— Про мою книгу написала Кайса? — Фольке расплылся в улыбке. — Здорово!

— Знаешь её?

Надя закончила застёгивать пуговицы на блузке и накинула пиджак.

— Она преподавала литкритику у меня в универе, — сообщил Фольке. — Мне ужасно интересно, что она думает о моей писанине.

— Газета на кухне. Ладно, я пошла. Пока.

Чмокнув Фольке в щёку на прощание, Надя умчалась на работу. Она ненавидела и свой офис, и шефа, и всех до единого клиентов, но заработать на жизнь одной только поэзией было непросто. Им всем приходилось работать, кроме Ари, которому высылали деньги родители.

Фольке встал с кровати и пошлёпал в ванную. Почистив зубы и одевшись, он прихватил грязную кружку, оставленную Надей в спальне, и направился в кухню, где первым делом отобрал у Ари кофе, вылил в раковину и вымыл обе кружки — его и Надину. Затем он сварил нормальный кофе — настоящий, не финскую версию — для себя и Ари и нарезал гору бутербродов с ветчиной и сыром, после чего сел за стол и раскрыл газету. На какой странице Aftonbladet печатает рецензии на книги, знает каждый первокурсник литературного института, не говоря уж о выпускниках, поэтому он сразу нашёл интересующую его заметку.

— Книга про всякие вещи, которые почему-то происходят, — прочитал Фольке вслух заголовок. — Кайса в своём репертуаре! Она всегда умела показать суть любого произведения одним предложением! Она такая умная! Ну-ка, что она там пишет?

Откусив кусок сэндвича, он углубился в чтение.

"Сегодня мы поговорим о сборнике рассказов начинающего писателя Фольке Ларсена "Книга без названия". Чего в нём нет, кроме названия, и что там есть, поведаю вам я, скромный литературный критик Кайса Сандберг.

Что вы ищете в литературном произведении? Если глубокий смысл, то на этот раз вам не понадобятся кирка и лопата, чтобы до него докопаться. Тот случай, когда синие занавески символизируют синие занавески, а парящая над грозовым морем чайка — да, всё верно — парящую над грозовым морем чайку.

Основная идея сего сборника заключается... "В чём же, Фольке Ларсен?!" — хотела бы спросить я. Впрочем, догадываюсь, каким был бы ответ. Да, пожалуй, это ещё одна вещь, которую лучше поискать в другом месте. Автор просто пишет о каких-то вещах, которые почему-то происходят, будь то чаепитие на веранде или кругосветное путешествие на яхте. Какие-то люди совершают какие-то поступки... всё. Как к ним относиться? Решать вам, ибо позиция автора максимально нейтральна. По сути, её здесь тоже нет.

Однако, недостаток это или достоинство? Судите сами. На фоне столь популярной сейчас современной псевдофилософской литературы, под соусом высших откровений подающей прописные истины, даже безыдейность, особенно — неплохо исполненная, может смотреться выигрышно. А — и тут вряд ли многие со мной поспорят — языковое чутьё у автора вполне развито. Грамотный язык, свой стиль — лёгкий и приятный, без излишних нагромождений речевых конструкций и ненужных фактов... Если вы не осилили даже "Тутту Карлссон", то с данной книгой у вас будет больше шансов на успех. Главное, не ждите, что прочитав её, вы познаете смысл жизни и достигнете просветления. (Хотя, если вы не осилили "Тутту Карлссон", что вообще вам поможет?)

Стоит отметить так же хорошо прописанных персонажей, причём не только главных, но и второстепенных. Ни один из них не кажется картонным, все они достаточно колоритны, чтобы украсить собой рассказ. Как говорится — просто добавь сюжет..."

Дочитав рецензию до конца, Фольке отложил газету. Мысль, что о его книге написали в Aftonbladet — да ещё не кто-нибудь, а Кайса Сандберг — его здорово взбудоражила. Не совсем понятно, правда, понравилось ли ей, вроде похвалила, а вроде и ткнула в отсутствие глубокого смысла. Наде тон статьи показался категоричным... "Ну ладно, подумаю об этом позже, — решил он. — Сейчас мне пора на пробежку!"

Бегать по утрам было для Фольке насущной необходимостью, не ради фигуры или поддержания здоровья, а просто чтобы выплеснуть хотя бы часть энергии, переполнявшей его с момента пробуждения. Эту привычку он приобрёл ещё в начальной школе, потому что без утренней пробежки не мог высидеть даже одного урока. Учёба оказалась для него сущим мучением, для его учителей, впрочем, тоже. С возрастом, конечно, стало немного легче, он стал спокойнее и научился сдерживать свою гиперактивность, да и работу после окончания института нашёл подвижную — устроился курьером в интернет-магазин. Однако от старой привычки не отказался, благо, она была полезной.

Вот и теперь он переоделся в спортивную форму и пошёл в парк Тессина, расположенный прямо напротив его дома. По тенистым аллеям бегать было особенно приятно. Обычно Фольке совмещал пробежку с прослушиванием аудиокниги, но не в этот раз. Сейчас ему было не до того, все мысли занимала рецензия в Aftonbladet. И всё-таки — хорошая книга у него вышла или плохая? Почему фру Сандберг выразилась так неоднозначно? Ведь он привык, пока учился в институте, полагаться на её мнение. Она же критик, кому как не ей в этом разбираться?

Образ Кайсы возник у него перед глазами. Суровая преподавательница литературной критики, наводившая трепет на полкурса, выглядела совсем девчонкой, её часто принимали за студентку. И совершенно непонятно, чего в ней было такого страшного? Это же не Сельма Юханссон, которой всё расскажи, докажи и обоснуй. Вот уж чего Фольке не любил. А Кайса вела пары так, что даже у него всегда хватало терпения досидеть до конца без особых нервов. Она интересно рассказывала, не мучая ненужными подробностями и не разжёвывая очевидное, а еще — очень понятно объясняла на примерах, как писать надо и как не надо. И не возникало ни малейших сомнений, хорошее произведение или плохое.

А вот теперь сомнения возникли, и что самое печальное — по поводу его собственной книги. "Решать вам", "судите сами"... Как будто она была не до конца уверена, понравилось ей или нет. Звучит, конечно, бредово, это ведь просто невозможно. Она всегда и на всё имела своё чёткое мнение и не стеснялась высказывать его достаточно категорично, на взгляд многих — даже слишком. А тут сиди и думай...

Фольке поморщился. Ни сидеть, ни думать он не любил. "Она написала, что в моих рассказах не хватает сюжета, — вспомнил он. — В общем-то, наверное, так и есть. Ладно, это ерунда, главное — чтобы в романе он был!"

Идея написать роман пришла к нему, когда он заканчивал работу над сборником. Правда, он понятия не имел, о чём он будет и даже — в каком жанре, просто придумались очень интересные персонажи, раскрытие которых в рассказ явно не уложится. Собственно, именно так возникали все его произведения — сначала в голове рождались человеческие образы, потом у них завязывались разные взаимоотношения, а после вокруг них складывалась какая-нибудь ситуация. "Вещи, которые почему-то происходят", как написала Кайса. Но для романа этого определённо недостаточно. Нужен закрученный сюжет с несколькими линиями, иначе будет просто неинтересно читать. Только как понять, о чём бы написать, чтобы это было по-настоящему захватывающе? Вот бы кто-нибудь помог определиться...

Мысли об этом не отпускали его до конца пробежки. Даже вернувшись домой, переодевшись и отправившись на работу, он продолжил об этом думать. Решение пришло, когда он вручал заказ первому клиенту, и оно было простым, как и положено всему гениальному.

— Идея! — воскликнул Фольке, напугав благообразную седую старушку, заказавшую набор чудо-салфеток из микрофибры. — И как я только раньше не додумался? Точно, так и сделаю!

Взяв у клиентки "автограф", он помчался доставлять следующий заказ, чтобы быстрее освободиться и осуществить свой только что придуманный план.

* * *

— Следует отметить, что герой произведения не был злым. Он просто несколько альтернативно понимал добро... Видимо, он был альтернативно одарённым. Надеюсь, только он, а не вы, Малин Осгер, ибо написали вы редкостную чушь!

Кайса захлопнула последнее эссе и отодвинула от себя стопку тетрадей. Ох уж эти дети! Что они делают на парах? Точно не учатся, иначе чем объяснить тот факт, что из двадцати работ зачесть можно максимум двенадцать, и то с натяжкой. Да, на улице весна, тепло, не до сидения над книгами, но как они собираются сдавать экзамены? А впрочем, их проблемы. Ей же осталось сделать одну рецензию для Aftonbladet, и на сегодня она свободна. Можно будет круто потусоваться... с новой книжкой на диване. Заодно потом и написать про неё, двух зайцев одним выстрелом... Но сначала проверить почту, нет ли чего из редакции?

Прихватив ноутбук, Кайса перебралась с ним на кровать и открыла браузер. Личный е-мэйл — как всегда, ничего интересного, лишь спамеры, предлагающие поменять межкомнатные двери и увеличить член на десять сантиметров без операции. "Даже не знаю, в чём я нуждаюсь меньше, — фыркнула она и открыла рабочий ящик. Одно новое письмо без темы, знакомое имя в графе "от кого". — Письмо без темы от автора "Книги без названия", как это символично! И чего вы от меня хотите, Фольке Ларсен?"

Фольке, рыжее чудовище со здоровенным шилом в известном месте, весело несущее чушь на парах. Непонятно, как его вообще занесло в литинститут, но к удивлению многих, он его вполне благополучно окончил и даже не забросил писательство. Что же ему могло понадобиться от неё? "Вот сейчас и узнаю", подумала Кайса, кликая по ссылке.

— Добрый день, фру Сандберг! А это очень плохо, что в моих рассказах не хватает сюжета и глубокого смысла? — вслух и с выражением прочитала она. — А то я хочу написать роман. У меня есть персонажи и отдельные наброски, но сюжета пока нет. Можно, я покажу их вам, а вы поможете мне определиться, что из этого сделать?

"Он в своём репертуаре!" — усмехнулась про себя Кайса. Всё время учёбы Фольке то и дело прибегал к ней, чтобы спросить её мнение по поводу того или иного произведения, принимая его так, как будто оно было истиной в последней инстанции. Свои рассказы он тоже ей таскал на старших курсах, когда уже начал писать более-менее серьёзно. Конечно, это было приятно, чего скрывать. Она и осталась в университете в качестве учителя потому, что ей нравилось просвещать "детишек", ну а в собственной правоте она никогда не сомневалась.

"Кто из нас писатель, Фольке Ларсен, я или вы?" — быстро напечатала она и отправила письмо. Ей было любопытно, что же ответит на это Фольке. Долго ждать не пришлось.

"Я. Поэтому писать буду я, а вы просто посмотрите и скажете своё мнение. Ведь когда я уже напишу и роман напечатают, править будет поздно, а так я буду показывать вам его по ходу написания и сразу же исправлять, добавлять сюжет и смысл, и всё такое. Давайте встретимся, и я вам покажу всё, а то по интернету общаться неудобно!"

И это тоже было вполне в его стиле. Не тот человек был Фольке, которому интересно сидеть за компьютером, он всегда предпочитал живое общение. Даже с курсовыми всегда бегал за преподавателями с кучей распечаток, а не отсылал материалы по почте, как большинство студентов.

"Если вам так хочется меня увидеть — приезжайте ко мне, — написала Кайса. — Мне лень выходить из дома. Мой адрес..."

"Приедет же, — подумала она. — И зачем я на это подписалась?"

Ей вовсе не хотелось никого видеть сегодня, но отчего-то отказать не получилось. Честно говоря, по Фольке она успела соскучиться за эти полтора семестра. Ни с кем из студентов — да, пожалуй, и из коллег — у неё не было такого взаимопонимания, как с ним, хоть он и нёс порой редкостный бред. Возможно, потому, что он не строил из себя непризнанного гения, а вполне осознавал, что говорит ерунду.

"Надо переодеться и немного прибраться, — решила она. — Вот только прочитаю хотя бы аннотацию, раз сама книга откладывается. Ну, может, ещё предисловие..."

Звонок в дверь раздался полчаса и одиннадцать глав спустя. Чертыхнувшись, Кайса стянула с себя пижаму, в которой имела обыкновение ходить дома, и накинула старенькое платье, давно пониженного до домашнего. Оглянувшись по сторонам, она быстро запихала в шкаф наиболее бросающиеся в глаза вещи, валяющиеся по комнате, и открыла дверь. В конце концов, он сам к ней напросился, а она критик, а не дипломированная домработница!

"Ну, она же сама согласилась со мной встретиться", — напомнил себе Фольке, нажимая на кнопку звонка. Всё же одно дело, будучи студентом, попросить помощи у преподавательницы, а другое — уже после окончания института продолжить бегать к ней со своей писаниной.

Кайса распахнула дверь не сразу. Пришлось ждать около минуты, что показалось всегда спешащему Фольке вечностью. Наконец, грозная фру Сандберг возникла на пороге — маленькая, на две головы ниже него, в коротком чёрно-белом платьице, напоминающем тельняшку-переросток, с красными волосами, собранными в хвост, из которого повыбивалась половина прядей. Окинув его своим фирменным взглядом, вгоняющим в дрожь студентов на экзамене, она сделала приглашающий жест.

— Добрый вечер, Фольке Ларсен. Проходите.

Фольке поздоровался и вошёл в прихожую. Всё же он немного стеснялся, поэтому начал с излюбленного метода решения всех проблем.

— Я принёс кекс. Как насчёт выпить чаю, прежде чем приступим к работе?

— О, точно, вот что я сегодня забыла — поесть, — настигло озарение Кайсу. На лице Фольке нарисовался священный ужас.

— Но ведь сейчас почти восемь вечера! Вы что, совсем ничего сегодня не ели?

— Ну да, иногда я об этом забываю, — сообщила Кайса. — Я проверяла эссе. Дети с каждым годом учатся всё хуже и хуже. Я начинаю скучать по вашему выпуску.

Для Фольке это прозвучало так, будто она соскучилась по нему персонально, что придало ему уверенности. Он улыбнулся и потопал на кухню, думая о том, как забавно звучит слово "дети" из уст Кайсы, самой смахивающей на школьницу. Конечно, она уже не была вчерашней выпускницей, которая когда-то впервые вошла в их аудиторию, но на её внешности это не сильно отразилось. Она по-прежнему выглядела моложе его, хоть и была почти на четыре года старше.

Кайса оказалась идеальной хозяйкой — она просто предоставила все хлопоты ему, поэтому он быстро заварил чай, нарезал кекс и поджарил яичницу с овощами и завалявшимся в морозильнике беконом, на который Кайса посмотрела с таким удивлением, словно не могла уразуметь, откуда он там взялся. "А ведь так оно и есть, — понял Фольке. — Как же она так живёт? Она же, чего доброго, умрёт с голоду при набитом холодильнике и сама этого не заметит!"

Лишь убедившись, что она как следует поела, Фольке завёл разговор о своём романе.

— Вот здесь у меня наброски и профайлы персонажей, — он вытащил из кармана флэшку. — Давайте, я вам покажу. А, кстати, совсем забыл! Вам моя книга понравилась или нет? А то я так и не понял из рецензии. Там совсем нет смысла?

— В моей рецензии смысл точно есть. А насчет вашей книги — это уж вам виднее, Фольке Ларсен, — усмехнулась она. — В ней нет занудных философствований, и это большой плюс. Вообще, скорее понравилась. Ну что ж, пойдёмте в комнату, я ознакомлюсь с вашим будущим шедевром.

Они переместились в единственную комнату, служащую ей спальней и кабинетом. Кайса с сомнением покосилась на стол, заставленный кружками и заваленный книгами, и расположилась на кровати, поставив ноутбук к себе на колени. Фольке протянул ей флэшку.

— Садитесь, чего же вы застыли, как столб, — она хлопнула рукой по кровати рядом с собой. —

Папку "роман" вижу. Какой файл открывать?

— Там внутри подпапка "Персонажи", — он сел рядом, отложив в сторону свою вязаную чёрную кофту. — Тут все профайлы.

— Ну что ж, посмотрим. С которого из них начать?

Помимо вордовских страниц, в папке обнаружилась куча картинок и каких-то звуковых файлов с названиями вроде "А это Санна рисует свои картины" и "Сантери рассказывает Тане одну из своих бредовых теорий".

— Рейне Альстрём. Это главный герой, — сообщил Фольке. — Вот его фотография. Ну не его, конечно, просто в интернете нашёл, но выглядит похоже.

Кайса щёлкнула по указанному документу. Биография неоригинальна — родился, вырос, окончил школу... Семья благополучная, есть сестра-двойняшка...

— А кем все эти люди друг другу приходятся, кстати? — поинтересовалась Кайса.

— Они квартиру снимают вместе, — пояснил Фольке. — Всё начинается с Майлис. Это сестра Рейне.

Она пытается покончить с собой и впадает в кому. Все в шоке, никто не знает, почему она так поступила. Рейне цепляется за фразу, которую недавно от неё услышал: "Во всём, что мы делаем, катастрофически мало смысла". Это в её профайле указано. Он начинает всё время думать о смысле жизни...

— Кто, профайл? — не удержалась от подколки Кайса. Впрочем, Фольке и не подумал обижаться.

— Нет, Рейне. Но он не понимает, в чём он... ээ... смысл... — честно попытался поправиться он, но тут же сбился обратно, — заключается, а своих идей нету. И тогда он уезжает от родителей и начинает снимать комнату. А они там все живут, и у каждого свой смысл. А он выясняет у кого какой, чтобы определить правильный.

— Ну, для завязки — сойдёт, — согласилась Кайса. — Что вы планируете по жанру? Надеюсь, не собираетесь скатываться в псевдофилософию?

— Ну... в этом сложность. Я пока не решил, — признался Фольке. — А какие могут быть варианты?

— Фольке Ларсен, писатель тут вы, а не я, — напомнила Кайса. Конечно, у неё были идеи, но она бросила попытки писать ещё на втором курсе и не собиралась начинать снова. Нет, нет и нет — она сделала свой выбор раз и навсегда!

-Кстати, а почему вы сами не пишете книги? — поинтересовался Фольке. — Я давно хотел это спросить.

— Что будет, если каждый графоман кинется писать? — фыркнула Кайса. — Я не смогу стать гениальным писателем, потому что я — гениальный критик. Я слишком хорошо вижу недостатки всех произведений, в том числе — и своих.

Мысль о том, что в чём-то она не может быть лучшей, ужасно раздражала Кайсу. Думая об этом, она начинала чувствовать себя абсолютной бездарностью, несмотря на прочие свои таланты.

— Но вы ведь можете сразу исправлять все недочёты, — начал было Фольке, но Кайса покачала головой.

— Идеал недостижим. Ладно, вернёмся к вашему роману. Вы утверждаете, что не определились даже с жанром?

— Но я же не знаю, куда повернётся сюжет! Вдруг мне захочется всех убить, тогда выйдет драма. А если умрёт кто-то один, то можно сделать детектив. Потом у нас Майлис лежит в коме, можно научную фантастику вокруг этого закрутить. Эксперимент какой-нибудь. Можно кого-нибудь сделать вампиром...

— Но не нужно, — перебила его Кайса. — Хорошо, я вас поняла. Давайте продолжим знакомство с персонажами. Кто эта девушка?

Она ткнула в фотографию очень милой пухленькой блондиночки в белом летнем сарафане, которая очаровательно улыбалась и смотрела с экрана взглядом, устремлённым в иные миры, не иначе.

— Санна, — ответил Фольке. — Она художница. Вот её профайл.

— Рисует мрачные пейзажи, слушает тяжёлый рок, почти ни с кем не разговаривает... Ей можно приписать какую-нибудь детскую психотравму, это немного банально, но всё зависит от того, как повернуть...

Кайсе не хотелось в этом признаваться даже себе, но её действительно увлёк процесс работы над произведением. Она любила, когда её мнение ценили, а никто и никогда не был настолько заинтересован в нём, как Фольке.

— А это Таня, — он открыл следующий документ. — Радикальная феминистка, вегетарианка и активный общественный деятель. Очень хочет навести порядок в мире — ну, в соответствии со своими о нём представлениями. Дальше у нас Сантери. Он студент из Финляндии, но учится плохо. Больше шарахается по клубам, экспериментирует с лёгкими наркотиками и сексом, заливает какие-то невнятные теории про телесность и духовность, мечтает достичь просветления, но делает это весьма странными способами. Потом две сестрёнки, Лизелотта и Каролина. Лиз — фотограф и модель в одном флаконе, надеется стать богатой и знаменитой. А Кара преподаёт английский язык. Она считает, что у неё нет никаких талантов, и не знает, чего хочет от жизни.

Ну, это если вкратце, а полностью тут написано. Здесь ещё есть фотографии квартиры, где они живут, и всяких мест, где они бывают. И музыка, которая у меня с кем-нибудь из них ассоциируется, и...

— Куча прочего хлама, — закончила Кайса. — Хорошо, я с этим ознакомлюсь и выскажу своё мнение. А сейчас мне нужно написать рецензию для газеты...

— Ох, да, понимаю! Не буду мешать! — Фольке вскочил с кровати. — Я пойду, а потом созвонимся, да?

— Договорились, — ответила Кайса. "Во что я ввязалась, — подумала она. — И главное, зачем?"

Но отступать было уже поздно.

"В любом случае, я буду только подсказывать, не более, — решила она и, проводив Фольке, вернулась к книге. Её ждала работа.

* * *

В комнате горели свечи, и звучала странная музыка, напоминающая тибетские мантры в рок-обработке. На плетёном коврике, похоже, откопанном у чьей-то прабабушки на чердаке, сидели двое — яркая брюнетка в коротких джинсовых шортах и длинной оранжевой майке и бесцветный тощий парень типично финской внешности в кожаных штанах, шёлковой белой рубахе и с шипастым ошейником — обсуждая философские аспекты БДСМ.

— У Ари новое увлечение, — шёпотом пояснил Фольке. — Он не может просто получать удовольствие от жизни, ему надо делать это как-то... по-особенному.

Последняя обитательница "почти Христиании" сидела в кресле и что-то чиркала в небольшом скетчбуке. Она казалась совсем бесплотной, несмотря на пышные формы. Как будто это тело вовсе не принадлежало ей, являлось не более чем инструментом для той сущности, что водила карандашом по бумаге.

— Это Снёбломма, — представил её Фольке. — Она в некотором роде прообраз Санны.

— Я заметила.

Кайса с трудом подавила желание спрятаться за него или хотя бы взять его за руку. Такая толпа незнакомых людей заставляла её чувствовать себя неуютно. То есть с Надей Лунд ("урождённая Сусанна Свенссон, поэтесса, неплохой слог, но ритм порой хромает", — пронеслось вихрем в её мозгу) она, конечно, пару раз встречалась на литературных вечерах, однако нельзя сказать, чтобы они друг другу понравились.

В последний месяц она довольно часто встречалась с Фольке для обсуждения его романа, но, как правило, у неё дома, реже — в кафе. Прийти к нему она согласилась впервые, стало интересно посмотреть, как живут люди в таких съёмных квартирах с богемным уклоном. Она сама всегда жила одна с тех самых пор, как покинула дом родителей — благо, её гонораров на это хватало.

Совершенно непонятно, как можно терпеть кучу посторонних людей, которые перекладывают твои вещи и свинячат на твоей кухне. "Впрочем, терплю же я Фольке", — вдруг подумала она.

А Фольке, похоже, чувствовал себя в её квартире как дома. Он всегда приходил к ней с пакетами еды, инспектировал содержимое её холодильника, выкидывал в мусоропровод образовавшиеся там новые формы жизни, не дожидаясь, пока они эволюционируют до стадии освоения космоса, кормил её и время от времени даже разгребал создаваемый ею хаос. Не то чтобы после этого в комнатах воцарялся порядок, но теперь даже пыль, казалось, лежала на удобных ему местах. И если совсем уж честно, ей не приходилось прилагать усилий к тому, чтобы это терпеть. В общем-то, ей было всё равно, где лежит эта дурацкая пыль, которую она вообще не замечала. А вот отпавшая необходимость беспокоиться о еде её очень даже радовала.

— В этой комнате живут девчонки, — сообщил Фольке. — А мы с Ари в другой. Можем пойти туда, чтобы нам никто не мешал работать.

Кайса кивнула. Это предложение было очень кстати.

— Пойдёмте, Фольке Ларсен. Нам не помешает более рабочая обстановка.

Они перебрались в соседнюю спальню и по привычке залезли на одну из кроватей, хотя здесь был ничем не заставленный стол.

— А кто из вас с Ари носит это? — поинтересовалась Кайса, подняв двумя пальцами чёрный бюстгальтер, обнаруженный ей на подушке.

— Это Надин, — Фольке смутился, и забрав у неё неожиданный предмет гардероба, положил его в шкаф. — Иногда она ночует здесь, а Ари — шляется по клубам, или мы выселяем его к Снёбломме, ей всё равно, кто спит на соседней кровати.

— Вот оно как, — протянула Кайса, и не удержавшись, добавила не без ехидцы, — никогда не видела столько поролона в чашках. Ну да с таким размером без него, наверное, печально. Странно, а Таня вроде вся из себя борец с сексуальной объективацией. Я думала, её прототип тоже не заморочен на своей внешности и соответствии стандартам.

Отчего-то ей было неприятно увидеть такое явное подтверждение, что у Фольке что-то есть с одной из этих девиц, хотя она и без того в этом не сомневалась. Такие как он уж точно не испытывают проблем с личной жизнью.

— И ещё, мне казалось, что ты писал со своей девушки Лизелотту, у Рейне же с ней отношения.

— У меня нет девушки, — словно оправдываясь, поспешил ответить Фольке. — С Надей у меня только секс иногда, не более. А у Лиз нет никакого прототипа, и у Каролины тоже. Я их сам придумал. Кстати, о Каролине... Я все не могу решить, что с ней делать. У всех есть какие-то устремления, мечты, а она не знает, чего хочет. Преподаёт язык просто, лишь бы было на что жить, а не потому, что ей это так уж нравится. И Майлис! Убить ее, вернуть к жизни или оставить так? И надо ли раскрыть причину, по которой она пыталась покончить с собой?

— Хороший вопрос, Фольке Ларсен. Напоминаю, писатель здесь вы. Предлагайте свои варианты, а я буду их нещадно критиковать. Я, с вашего позволения, критик.

— Криктикуйте, — разрешил Фольке. — Смотрите, что я думаю...

* * *

"А ведь скоро всё закончится", — думал Фольке, и от этой мысли становилось невыносимо тоскливо. Роман почти проработан, синопсис на днях будет составлен полностью, останется только сесть и написать, раз в неделю отсылая новые части фру Сандберг на рецензию. Больше не будет их регулярных посиделок с обсуждениями персонажей и событий, не будет причин таскаться на Минтгатан с вкусняшками и за чаем выслушивать её мнение обо всём, что ему интересно. Фольке давно заметил, что с каким бы настроением он не перешагивал порог маленькой квартирки Кайсы, оно очень быстро выравнивалось в её присутствии. Все страсти, обиды, гнев и прочие бурные эмоции оставались где-то там, за дверью. Здесь этому не было места.

"В небольшой однушке на Минтгатан, дом два, жила Гармония... — набрал он на чистом листе. Для зарисовок — сайд-стори к роману — у него была заведена отдельная папка. Может, часть из них он потом напечатает, а нет — и не надо. — А ещё там жили два человека: Рейне Альстрём и Каролина Маннергейм..."

— Каролина? — удивилась Кайса. — Причём тут Каролина? Ведь Рейне встречается с Лизелоттой!

Они в очередной раз сидели у неё дома, разбирая сюжетные линии будущего романа. Она забралась с ногами на широкий подоконник — за эту привычку Фольке беззлобно поддразнивал её, таская ей кофе из "Старбакса". Кайса любила смотреть на Старый Город, где, благодаря таким современным людям среди старинных зданий, прошлое перемешивалось с будущим. Положив ноутбук на колени, она читала новую зарисовку. Сам Фольке стоял рядом с ней, машинально накручивая на палец прядь её волос. Это тоже было в порядке вещей. Первое время Кайса шарахалась, когда он к ней прикасался, но потом привыкла — чёрт с ним, кинестетиком хреновым, пусть себе трогает, если без этого не может, жалко ей, что ли?

Вообще-то, это было даже приятно, если подумать.

— Да ну её, эту Лизелотту!

Фольке отпустил волосы Кайсы, и бурно жестикулируя, принялся объяснять столь внезапную "смену курса".

— Какая с ней может быть Гармония? Она же истеричка! У неё на всё первая реакция — эмоции, эмоции... Сперва наорёт, а потом ещё три часа объясняет, почему ты мудак. Не понимаю, как Рейне стал бы с ней жить вообще. Я бы не смог! Одно дело — просто трахаться, это хоть с кем можно, хоть с Лиз, хоть с Таней, хоть с Санной...

— Хоть с Сантери, — съехидничала Кайса.

— Не даст, — махнул рукой Фольке. — Ари меня почему-то боится, значит, и Сантери от Рейне шарахаться будет, а то невхарактерно получится.

— Даже знать не хочу, что ты делаешь с бедным ребёнком, — Кайса картинно закатила глаза и рассмеялась, не справившись с амплуа трагической героини.

— Кормлю, — преувеличенно серьёзно ответил Фольке. — Кофе его отвратительный выливаю в раковину. Заставляю одеваться по погоде и всё такое.

— Да вы садист, Фольке Ларсен! — воскликнула Кайса, и по её лицу и интонациям голоса любой бы понял, что лично она была бы вовсе не против таких "издевательств". — Ну хорошо, а почему именно Каролина? Она же всегда была в тени, малопримечательный персонаж.

— В тени — не значит малопримечательный! — заступился за свою героиню Фольке. — Я не знаю. Оно само. Просто возникла в голове эта сцена, и захотелось её написать, даже не для печати, а чтобы было.

— Сами собой книги не пишутся, — парировала Кайса. — Включите вашу логику — я знаю, что она у вас есть, хоть вы и пользуетесь ей только когда пятница выпадает на среду — и объясните, почему вы вдруг решили, что Каролина — идеальная пара для Рейне.

Она и сама не до конца понимала, зачем требует обоснований от Фольке, вместо того чтобы придумать, как обычно, их для него самой, но это показалось ей очень важным. Ведь не может человек — пусть и вымышленный персонаж — вот так взять и без всякого объяснения бросить одну девушку и начать встречаться с другой. Должна быть причина, хотя бы на уровне "у неё сиськи красивее". Конечно, ей и самой Каролина нравилась больше, чем Лизелотта, но... разве кто-то мог бы предпочесть её Лиз в отношениях? Ведь та — красавица-модель, а Кара даже причёсываться забывает периодически. И она вовсе не такая милая, как ждут от девушки. Слишком категоричная, неуступчивая, язвительная — в общем, характер не сахар. И с самооценкой у неё что-то странное — то она считает себя чуть ли не гением, то страдает от своей "бесталанности"...

— Каролина спокойнее, — начал перечислять Фольке. — С ней просто разговариваешь, и настроение поднимается. В отличие от Лизелотты, её эмоции всегда уместны. И она очень умная. Вы же читали, как она ведёт свои уроки? Она идеальный преподаватель! Объясняет чётко, ясно и не грузит лишней информацией. Сразу всё становится на свои места. Если кто-то и сможет помочь Рейне понять что-то, то именно она. Правда, она себя недооценивает, как будто не верит, что кому-то вообще нужны её таланты, постоянно колеблется, не может определиться, чего она хочет от жизни, но у неё же огромный потенциал! Хочется забрать себе это сокровище, убедить, что нужно же, мне нужно. Ну, то есть Рейне, конечно. Она производит впечатление чистого разума, не совсем понимающего, зачем ему дана физическая оболочка...

— Вот уж точно, — фыркнула Кайса. — Ест раз в три дня, если никто не напомнит, а про секс однажды читала в книжке и решила, что это скучно. Вам нравятся занудные старые девы?

— Кара не старая, ей около тридцати, — возразил Фольке. — И не занудная, а просто очень умная.

Она вызывает желание позаботиться о ней и открыть ей не только высокоинтеллектуальные, но и более земные наслаждения, такие как вкусная еда, тепло огня в камине и мягкость флисового пледа холодными зимними вечерами, нежность шелковистого песка на средиземноморских пляжах... и секс тоже, да. Она ведь не против, ей просто до сих пор не встретился человек, который был бы достаточно хорош для неё.

Последнее предложение прозвучало почти вопросительно, и Кайса не могла отделаться от ощущения, что речь шла вовсе не о Каролине Маннергейм, да и не о Рейне Альстрёме. "Прекрати, Кайса, хватит выдавать желаемое за действительное, — скомандовала она себе. — Даже если у этой девицы с тобой достаточно много общего, она живёт на Минтгатан и работает преподавателем, это ещё не значит... или значит?"

Да нет, не могло это ничего значить. Уж точно не то, что она там себе навоображала. Допустим, Фольке нравится Каролина, но ведь как персонаж, не более. И она, безусловно, гораздо лучше, чем сама Кайса, какая-то проапгрейженная версия. Чем именно лучше, она сказать затруднялась, просто... это же очевидно! И вообще, глупо делать какие-то выводы об авторе по его книгам. А если его лирический герой женится на марсианке, это же не сделает его ксенофилом. И... "Да чёрт подери, Кайса, ты ведь прекрасно понимаешь, что он слишком хорош для тебя! Успокойся. Скоро вы закончите работу над романом, и он исчезнет из твоей жизни, свалит к этой наглой, эгоистичной, суетливой... молодой, красивой и сексуальной Сусанне Свенссон с её поролоном!"

Эта мысль показалась ей до того обидной, что чуть слёзы не навернулись на глаза. Ну почему одним природа даёт всё, а другим — ничего, кроме умения видеть чужие ошибки и недостатки, а ещё лучше замечать — свои? Почему она не может быть как эта чёртова Надя?

"А всё же Рейне остался с Каролиной, а вовсе не с Таней", — эта мысль прочно засела в её мозгу, не желая его покидать. Что, если вопреки всякому здравому смыслу...

— Вы точно уверены, что у Каролины нет прототипа, Фольке Ларсен? Она похожа на мэрисьюшную версию меня. Вы надо мной издеваетесь, или это такое завуалированное признание в любви?

Слова сорвались с её губ прежде, чем она сумела себя сдержать, и разумеется, она тут же пожалела об этом, но сказанного не воротишь, поэтому ничего не оставалось, кроме как принять максимально безразличный вид. "Это всегда можно обратить в шутку, главное — говорить достаточно саркастично, я умею, не страшно..."

— Нет! Да! То есть, второе! — Фольке, судя по всему, от неожиданности не придумал ничего умнее, чем сказать правду. При этом лицо его приобрело самое что ни на есть глупое выражение. — Ну, то есть... да!

Он вытянулся, как струна, трагично выпалил: "Я люблю вас, фру Сандберг!" и вылетел из комнаты.

"Этого не может быть", — пронеслась в голове Кайсы, едва не сверзившейся с подоконника, первая мысль.

"Но он же сам сказал открытым текстом", — пришла за ней вторая.

"А сейчас он уйдёт, и вы больше никогда не увидитесь, потому что у тебя уверенности не хватит ему позвонить", — третья настигла её, едва она услыхала лязг замка в прихожей. В мгновение ока она спрыгнула с подоконника и выбежала в коридор.

— Вы путаетесь в показаниях, Фольке Ларсен! — выкрикнула она. — Да, нет, иногда, преимущественно по вторникам... Вы уж определитесь, или... или катитесь ко всем чертям, но тогда не смейте больше появляться в моей жизни и... и...

Кайса всхлипнула и больно прикусила нижнюю губу, чтобы не разреветься. Ещё чего не хватало! "А ну, держи себя в руках! — мысленно приказала она себе. — Не вздумай раскисать!"

— И будем сидеть, как два дебила, — тихо закончила она, устало закрыв глаза. Вот сейчас дверь хлопнет и...

И она очутилась в кольце рук, обнимающих её, уткнулась носом в пушистый свитер, вдохнула запах знакомого парфюма и поняла, что напряжение, в котором она пребывала с тех пор, как осознала, что скоро работа над романом закончится и у неё не будет больше причин видеться с Фольке, пропало.

— Никуда я не уйду, если вы не хотите, — идиотски-счастливым голосом отозвался Фольке, ласково пригладив её встрёпанные волосы. — Куда я теперь от вас денусь?

Эпилог.

Фольке нервничал. Нет, он нисколько не сомневался в своём решении, долго ждал этого дня, и всё такое, но сейчас ему казалось, что все над ним смеются. А кто бы не смеялся над женихом, невеста которого заперлась в туалете, едва они прибыли в загс, и наотрез отказывалась оттуда выходить?

— Уже полчаса, — вздохнула Снёбломма. Они с Надей согласились быть подружками невесты, так как собственных у неё не имелось. — Что она там делает вообще, ума не приложу.

— Полагаю, сидит на подоконнике и читает книгу, — предположил Фольке, успевший изучить нравы будущей жены. — Фру Сандберг! Вы собираетесь выйти к нам? Напоминаю, через пять минут состоится церемония бракосочетания! Между прочем — вашего!

— Такого же моего, как и вашего, Фольке Ларсен! — отозвалась из-за двери Кайса.

— С ума сойти, — тихо, чтобы не дай бог не услышала, прошептал Лукас Хольстрём, одногруппник и лучший друг Фольке, приглашённый в качестве свидетеля жениха. — Не узнаю нашу грозную Кайсу Сандберг!

— А я тебе говорил, что ты её просто не знаешь, — так же тихо ответил Фольке. — Она совсем не такая суровая, как ты думаешь, она очень милая и ранимая.

— А я тебе говорил, что ты в неё втюрился ещё на первом курсе, — парировал Лукас. — Спорил ведь со мной!

— Да я сам недавно понял, — Фольке ещё раз постучал в дверь. — Почтите нас своим присутствием, несравненная фру Сандберг. Я ведь лучше книжки!

Дверь туалета распахнулась, и на пороге появилась Кайса, одетая в мятые, художественно изодранные джинсы и старую растянутую футболку с изображением группы "Найтвиш", с чем резко контрастировали короткая белая фата на взъерошенных волосах и нежный букетик флердоранжа, уже изрядно потрёпанный и немного покусанный, который она сжимала в руке. В другой она и правда держала книгу.

— Сомнительное утверждение, — проворчала Кайса и вручила книжку Лукасу. — Держите, это ваше. В ней ещё больше нелогичностей, чем в первых двух. Ждите рецензии в Aftonbladet.

— Это всего лишь ваше мнение, фру Сандберг, — стараясь казаться невозмутимым, заявил Лукас. — Ну что, все готовы? Идём?

На венчание Кайса категорически не согласилась, и дело было даже не в том, что никто из них не отличался религиозностью. Она возражала против пышных церемоний, помпезных речей и главное — лишних людей, которые, конечно же, будут смотреть на них и думать, что ей незаслуженно повезло отхватить такого красивого жениха, к тому же моложе её на четыре года и являющегося талантливым писателем. Переубедить её Фольке не удалось, и в конце концов, он махнул рукой. У него была ещё вся жизнь, чтобы уверить её в том, что она самая лучшая и это ему ужасно повезло, что его чувства оказались взаимными.

— Идём?

Фольке взял её за руку и повёл к комнате государственной регистрации. За ними потопала остальная разношёрстная толпа: Лукас в джинсах и свитере с оленями, Снёбломма, словно только что сошедшая с машины времени, прибывшей из шестидесятых, Надя в красной лаковой мини-юбке и чёрном топике и Ари в платье готической лолиты. Его Фольке попросил быть свидетелем Кайсы, а когда тот попробовал было протестовать, аргументируя это тем, что невесте положена свидетельница, пообещал надеть на него юбку Нади. В итоге Ари согласился, но не упустил случая выпендриться. В общем, дресс-код на этой свадьбе отличался полным отсутствием дресс-кода, что, впрочем, всех устраивало.

— Мы выглядим так, как будто в дурдоме день открытых дверей, — прошептала Кайса, сильнее стискивая руку Фольке.

— Ничего страшного, — ответил он. — Мы вроде как творческие люди, нам можно. Ну, вот и пришли. Готова?

— Кто первым переступит порог, тот будет главой семьи, — напомнила Снёбломма. — Не уверена, правда, распространяется ли это на государственную регистрацию или только на венчание.

— Глупости какие, — фыркнула Кайса и поспешно шагнула вперёд. Фольке, улыбнувшись, пропустил её. Больно ему нужны всякие дурацкие статусы. В нормальной семье люди всегда смогут договориться, а договариваться он умел прекрасно.

— Вы опоздали на три минуты, — сухо заявила пожилая леди за столом. — Подойдите и распишитесь вот здесь.

— И жили они долго и счастливо, и умерли в один день от землетрясения, — прокомментировала Кайса, оставляя "автограф" в толстой тетради. — Какой кошмар, я замужем.

— Какое счастье, я женат, — в тон ей откликнулся Фольке.

— Да целуйтесь вы уже, — хихикнула Снёбломма.

— И поцелуемся, — хором пообещали Кайса и Фольке.

И конечно же, исполнили своё обещание.